-Голову ровнее... И чуть набок... Посмотри чуть исподлобья!
-Блин, Марин, он же рыпается!
-Говорила, труп надо тащить...
-Трупы не болтаются, они окоченевшие. И не шевелятся. И противные. Не хочу трогать трупы!!!
-Тогда не ной, а делай, что говорят.
Тонкая звонкая модель придавила шейку щенка посильнее, почти вдавив в асфальт и постаралась выполнить требования подруги-фотографа. Марина сделала несколько снимков.
-Не натурально, - изрекла она, просмотрев кадры на экране. - Щенок не натуральный. Даже труп выглядел бы более настоящим. Сейчас будем делать "богиню, идущую по телам". Вид у тел должен быть соответствующий. А не только богиня красивая. Ты уж постарайся!
-И что мне сделать? - глядя на подругу снизу, спросила Оленька.
-Ну, не знаю... Твоя идея была, ты и придумывай. Мне вообще-то уже надоело. Пни его, что ли?
Модель не надолго задумалась.
-Давай, снимай!
Оленька встала, зажала уже уставшего скулить щенка между черными туфельками-шпильками, изящно изогнулась и медленно начала давить каблуком на лапку. Щенячий визг постепенно перешел в вой. Марина отщелкала еще несколько снимков, зажала уши и закричала:
-У тебя бананы в ушах, что ли? Сама снимай, я устала.
-Ну, Мариночка, еще чуть-чуть. Сейчас тихо будет. Просто снимай все подряд.
Оленька переступила с ноги на ногу - и уже другая туфелька придавила щенку шею. Дергаться и скулить он перестал.
-Вот видишь? Уже тихо.
Марина хмурилась, но снимать продолжала. Ольга подняла щенка за шиворот и покрутила перед камерой. Тельце не шевелилось, просто безвольно висело.
-Ты его насмерть раздавила, что ли? - Марина опустила камеру.
-А вот сейчас мы это и проверим. Если дернется, когда упадет, значит живой, если нет - дохлый. Да ты снимай, что ты на тварюшку смотришь? Я-то хоть нормально получаюсь?
-Нормально, - буркнула Марина, - эротичненько. Прям Госпожа. Только вместо щенка тебе мужика бы под ноги. С ошейником. Щенок - мелковато.
Ольга, подошла к недостроенному лестничному пролету, где еще не было блока со ступенями - только провал на первый этаж. Щенка держала на вытянутой руке, чтобы не испачкаться. И бросила тельце вниз.
-Дохлый, - резюмировала она. - Даже не дернулся. Ты все сняла?
-Держи, - Марина вынула флешку из камеры. - Я пойду, дома ждут. Ты со мной?
Ольга не ответила: смотрела вниз - вдруг дернется. Не хотелось думать, что пару минут назад держала в руках труп. Марина дожидаться не стала - быстро направилась к целому лестничному пролету. Скоро звук ее шагов затих. А Ольга все видела, перебирая в памяти только что пережитые ощущения. Наконец, вернулась к реальности - снаружи смеркалось. Ольга поднялась, собираясь последовать за подругой, и заметила, что не одна на этаже новостройки. В тени у стены стоял... мачо ее мечты.
-А ты неплохо смотришься, - голос был именно такой, какой должен быть у мужчины из мечты. - Только твоя глупая подружка фотографировать не умеет. Она не умеет чувствовать объект, не может руководить объектом. Хочешь, я сделаю лучше.
Он как-то слишком быстро оказался рядом, а руки как-то слишком уверенно оказались гораздо ниже талии. Ольга пыталась отстраниться.
-Боишься? - усмехнулся незнакомец. - Зря. Я добрый. И ценю красоту, - понаблюдав за робкими попытками увернуться, успокоил, - да не дергайся, не нужна мне твоя девственность.
Как ни странно, последние слова на самом деле напугали Ольгу. До этого она, конечно , сопротивлялась, но больше для вида. Однако, услышав, что продолжение не планируется, растерялась, потому что не могла представить, как это будет....
-Не бойся, тебе понравится. Главное, все будет красиво - и ты будешь в центре этой красоты.
Правая рука мачо скользнула к шее, пальцы слегка сдавили сзади. И Ольга провалилась в темноту...
Возвращающийся мир был неудобным и колючим. Казалось, пальцы куда-то пропали и в спину кололись сразу все колючки мира. Ольга открыла глаза и увиденное заставило ее судорожно вздохнуть. Она лежала на полу второго этажа заброшенной стройки, а руки и ноги были крепко привязаны к вбитым в пол крюкам. В глаза ударил яркий синий цвет. Чуть поотдаль от источника света ей удалось разглядеть фигуру, возившуюся со штативом. Ольга завозилась. Новый знакомый не прервал своего занятия, но заговорил:
-Надеюсь, кричать ты не будешь. Ты же умница и не хочешь быть некрасивой. Но если закричишь, мне придется заклеить тебе рот скотчем. Это некрасиво, - он обернулся и погрозил пальцем. - И отрывать скотч больно. А отрывать я буду часто. Ты же не хочешь фотографии со скотчем на лице, - он улыбнулся и продолжил возню с камерами и освещением.
-Видишь, насколько твоя подружка - не профессионал. Снимать такую красоту простенькой мыльницей - преступление. Снимать без нужного света - преступление вдвойне. Свет может придать лицу те черты, которые не всегда может изобразить модель. Сейчас мне нужна паника, ужас, заставляющий леденеть кровь в жилах. А ты думаешь о чем-то другом. Боишься, но не так. Не красиво боишься. Поэтому свет будет синий. И да: если надумаешь кричать, я не буду заклевать тебя скотчем. Я просто зашью тебе рот. Видишь ли, нитки со снимка убрать легче, чем скотч. Хотя можно и не убирать - иногда это выглядит очень эротично. Любимая, которая может только стонать и не может говорить. Правда?
Последний вопрос он задал шепотом, почти касаясь губами ее уха. Ольга уже не дергалась и тем более не кричала, потому что в пальцах фотографа была зажата хирургическая игла.
-Не будешь кричать? - переспросил псих с иглой.
Ольга отчаянно замотала головой, подтверждая его слова.
-Умница! Можешь называть меня Мастер. Но лучше вообще никак не называй. Я не люблю болтливых.
Он неторопливо подошел к штативу, отрегулировал объектив, внимательно посмотрел на свою модель... и остался недоволен.
-Что ты как неживая? Некрасиво. Неживая модель - это очень некрасиво. Надо больше экспрессии, больше движения.
Ольга зажмурилась и через мгновение почувствовала прохладные пальцы у себя на горле.
-Больно не будет. Только немного неприятно. Как после гастроскопии, когда из тебя вынимают мерзкий шланг - и ты можешь, наконец, нормально дышать. Ты не представляешь, как красиво выглядят пациенты, когда из них вынули шланг! Правда, их портят красные от невольных слез глаза и все еще накатывающие рвотные позывы. Но тебе такое уродство не грозит, потому что шланга не будет. Просто будет немного неприятно.
Пальцы сжались на горле, перекрыв доступ воздуха. Ольга забилась.
-Будешь дергаться - будет больно, - тихий шепот казался криком, а легкие словно наполнялись огнем. Но дергаться Ольга перестала, так действительно было не больно.
Неожиданно пальцы разжались - и воздух хлынул в легкие, причиняя боль, ног боль желанную. Ольга изогнулась, пытаясь вдохнуть поглубже, и широко раскрыла глаза, словно пыталась дышать и ими.
-Вот так лучше. Жизнь прекрасная штука, не правда ли? - Мастер уже был рядом с камерой и торопился снять свой шедевр. - Понимаешь ли ты, что сыграть любую роль невозможно, не перевоплотившись? правда, ты хотела быть Госпожой. Но для Госпожи ты слишком брезглива. Твои потуги прикоснуться к трупу собаки просто смешны и неестественны. Поэтому сейчас твоя роль будет - Жертва. Тоже достойная роль. И тебе идет. Ненависти в тебе мало и для Госпожи, и для Охотника. Только Жертва, прекрасная жертва. Но ты не просто должна изображать жертву, ты должна в нее перевоплотиться.
-Перевоплощение - это сумасшествие. Ты же знаешь: любой актер, любая талантливая модель - немного сумасшедшие. И чем больше сумасшествия внутри них, тем лучше они играют. Поэтому в желтом цвете ты научишься перевоплощаться в Жертву. Желтый - это цвет сумасшествия. Желтый - это цвет затаенного страха. Желтый - цвет Жертвы. Ты знаешь, что на приговоренных к сожжению инквизиторы надевали желтый колпак? Тебе повезло, ты будешь купаться в желтом.
Он непрерывно снимал, не прерывая своего монолога.
-Вспомни свою Жертву. Собака была плохой Жертвой, потому что не боялась, а просто хотела жить. Это не роль Жертвы, это примитивный инстинкт. А мы - люди, мы не должны следовать инстинктам. Мы должны играть роль по-настоящему. Иначе не будет красиво. Инстинкты - не красивы, - голос фотографа звучал ровно, расплываясь под сводами заброшенной стройки и возвращаясь еле заметным эхом. На мгновение Мастер задумался:
-Ты - плохая ученица. Ты не хочешь играть Жертву, уподобляешься глупому щенку. Я помогу тебе.
Он подошел к Ольге, присел у ее ног и снял туфельку.
-Какая безвкусица! Разве можно прятать такую красоту в мерзкие туфли. У тебя красивые ступни. Их не надо прятать в искусственную оболочку. Хотя у этой оболочки есть и достоинства.
Мастер поднял туфельку и провел пальцем по каблуку.
-Правда, красиво? Каблук на ноге уродует эту ногу. Но сам по себе - восхитителен. Он похож на изящный гвоздик. Не те ржавые штыри, которые вбивают в стены. Это изящная вещица, способная доставить невероятное удовольствие, если ей правильно воспользоваться.
Он наклонился к Ольге, почти коснулся ее щеки и прошептал:
-Только не кричи. А то зашью рот, - нижнюю губу кольнула игла Мастер нежно провел языком по щеке модели. И резко опустил каблук на привязанную ладонь. Ольга пыталась не кричать, но получалось плохо. Правда, фотографа уже не было рядом - снова быстро щелкал затвор. И снова второй этаж заполнял голос:
-Вот теперь ты - Жертва. настоящая, прекрасная, готовая умереть. Только Смерть сама по себе не прекрасна. прекрасно ее ожидание. И чем дольше ждешь, тем больше ценишь красоту. Поэтому ты смотрела так долго, надеясь, что собака шевельнется. Тебе в душе не нравилось, что все закончилось так быстро. Это не красиво. Но я тебя утешу. Смерть собаки была прекрасна. Будет прекрасна, ибо она еще жива. Только твои старания напрасны - собака не может понять и оценить прекрасное. Ведь она - всего лишь зверь, который живет, ест, пьет, размножается, умирает. Все в звере подчинено процессу существования и не дает времени созерцать и понимать. Твои старания были пустыми. Но я не дам пропасть твоим стараниям...
Щелчок - и освещение стало красным.
-Считается, что цвет смерти - черный. Неправда. Он красный, алый, цвет крови. Хотя кровь, размазанная по телу, не всегда красива. Но это легко исправить, - Мастер осторожно стирал кровь с пробитой ладони и продолжал говорить, - а пока я привожу тебя в порядок, открою один секрет. Чтобы убить, сломав шею, надо приложить усилие. Иначе человек не умрет, просто не будет двигаться. Говорят, что и чувствовать ничего не будет. Но это смотря как ломать. Зато умирать можно долго и не мучительно. И очень красиво.
Пальцы Мастера снова коснулись ольгиной шеи.
-Всего одно легкое движение. Это тебе оно кажется легким. Потому что я умею делать это легко, я же обещал, что тебе понравится. И ты сможешь даже немного полетать.
Ольге показалось, что что-то щелкнуло в голове. И первые ощущения были очень легкими - прошла боль в пробитой руке, вроде перестало колотить от страха. Она даже не чувствовала, как сумасшедший фотограф отвязывает ее руки и ноги. Ольга списала это на временное онемение. Мастер поднял ее на руки, и девушка поняла, что не чувствует его рук. Вообще.
-Обычным людям летать тяжело. Взлетаешь - и падаешь. Больно. Не красиво. Но ты - не обычная, ты - Жертва. Ты хорошо сыграла. И получишь свою награду - свой полет.
Он медленно шел к недоделанному лестничному пролету, где не было ступенек. Оказавшись возле провала, Мастер вытянул руки с неподвижным телом и медленно опустил их. Запрокинул голову, словно слушал волшебную музыку, которая на самом деле была глухим звуком упавшего тела.
-Я знаю, ты меня слышишь. Но ответить не можешь. И кричать больше не будешь. Сейчас я спущусь и сделаю так, что ты станешь самой прекрасной жертвой на свете. Ты будешь долго наслаждаться своей красотой.
Прислушиваясь к приближающимся шагам, Ольга пыталась посмотреть вбок, туда, откуда шел звук. Глаза не слушались и видели перед собой тельце щенка. И его открытые глаза. Не остекленевшие, живые, подернутые поволокой, но не способные двигаться. Пришла в голову мысль, что она сама - это лежащий напротив щенок. Она не чувствовала, как Мастер перекладывал ее тело, придавая ему изящную позу, она не видела самого Мастера - только такие же неподвижные глаза собаки, уже без упрека и боли смотревшие в лицо своей убийцы.
Шаги затихли - и сверху послышались равномерные звуки работающей фотокамеры.