Аннотация: Последняя глава второй части. Осторожно: герои дошли до любовной сцены.
Глава 6.
- Хочешь снять напряжение? - хрипит маг, недобро усмехаясь. Сжимаю его шею изо всех сил, а эта сволочь все равно чувствует себя хозяином ситуации, смотрит на меня, как на таракана с легким любопытством и отвращением. - Всегда рад тебе помочь в этом, но не здесь и не сейчас. Драка на глазах у всего совета разрушит прикрытие. Этим ты только навредишь своей паре, чем бы она для тебя ни была. Так что держи себя в руках или звери на это уже не способны?
Рычу, хотя и довольно тихо, но в итоге отпускаю мага, к огромному сожалению, он прав и сцена в коридоре никому не нужна. Магистр еле стоит, откашливаясь и потирая шею, но стоит ведь, зараза! Мне же приходится тратить все силы, что бы удержать себя в руках и не накостылять ему, пока есть возможность. Как же хочется устроить драку прямо тут, но не время и не место, слишком большой риск, моя несдержанность не стоит безопасности близких.
- Успокоился? Тогда пойдем, - магистр бросает на меня полный холодной ярости взгляд и быстрым шагом направляется к лифту. Чувствую, что скоро мне предстоит получить за это нападение, но по большому счету плевать, подобный урок мне уже знаком и запугать магистру вряд ли удастся, до его учителя мало кто смог дотянуться.
Спускаемся в лифте на нижний этаж, тут расположена парковка служебного транспорта. Несколько водителей скорых провожают нас удивленными взглядами, но от комментариев воздерживаются. Они тут и не на такие странности насмотреться успели. На краю парковки, недалеко от входа , у потрепанной зеленой стены приютился черный тонированный микроавтобус, что-то из ручной работы, оценивая защиту, сразу видно руку мастера. На крыше машина ощетинилась антеннами, на морде хромированный кенгурятник. Эта дура точно за машину телевиденья или грузоперевозчика не сойдет. Не скрываются ребята.
Внутри трое боевых магов, встречают меня тяжелыми хмурыми взглядами. М-да, по сравнению с этими ребятами я просто пасхальный кролик с розовым бантиком. Пару раз приходилось работать вместе с такими вот ребятами, от всего кошмара осталось лишь ощущение, что связываться не стоит, таких отморозков без башни среди темных магов еще поискать надо. При чем наших они вообще за людей не считали. Так, на мясо пускали, пока у противника силы и патроны не кончатся. Кто выжил - молодец, кто нет - туда ему и дорога. Оцениваю обстановку обшарпанного, не смотря на роскошь салона, залажу на заднее сидение. Меня тут же просвечивают всеми доступными магам способами. Кривлюсь, но терплю. Это, блин, не санаторий, нежности никто не обещал. Мою энергосферу сворачиваю и выворачиваю сверху до низу.
- Не поздновато ли проверку устраиваешь? - интересуюсь у магистра, с довольным видом разглядывающего меня с противоположной стороны сидения. Ему явно доставляет удовольствие зрелище моей распотрошенной энергетики.
- А теперь слушай меня, тварь, - рыкает он, глаза в миг становятся ледяными. Сейчас он не миленький бойскаут на страже мирового спокойствия, каким прикидывался перед Олей. Могу себя поздравить, меня удостоили честью увидеть истинное лицо моего одноклассничка и нынешнего магистра огненной магии. От отмороженных боевых магов его сейчас ничем не отличить. Стойкое ощущение, что сейчас меня либо убьют, либо качественно так покалечат. Магистр усмехается, видя, как постепенно доходит расстановка сил. - Мне плевать выживешь ты или нет. Если нет, так даже проще. Запомни, если б Ольга не пожелала иметь комнатную собачку, ты бы так и гнил в карцере. И вернешься ты туда в тот же самый миг, когда надоешь ей. Понял? Я лично засуну тебя в каменный мешок, что бы норов унять. Знай свое место, ты всего лишь результат магического эксперимента и существуешь до тех пор, пока маги будут терпеть твою наглую морду. Ясно?
Киваю. Говорить сейчас, вообще рот открывать не стоит. Отвык я от этой манеры Боевого Управления Совета магов вести с нами дела и от отношения этого отвык. Давно с ними сталкиваться не приходилось, и еще бы столько же не сталкивался. Это при людях у нас равноправие и демократия, глава Совета магов за ручку держится и в щечку с главой клана унгунов целуется, а в реальной жизни все именно так, жестко, что б никаких сомнений не возникло кто здесь хозяин. И не дай боги братья с сестрой узнаю эту сторону жизни, зря я, что ли их столько лет от этого ограждаю. А до меня отец этим занимался. Да и сейчас, скорее всего, наши горячие задницы прикрывает.
- Отлично, - магистр оскаливается в злобной улыбке, мое повиновение его только раззадоривает. В прочем, если начну сопротивляться или артачиться, то получу ото всех и тогда точно из машины уже не выйду, а так только магистр надо мной оторвется, остальные не посмеют. - Вытяни руки. Слышь, ты, вперед я сказал. Что б они у тебя больше не смели на мага подниматься, скотина! Вот так, не сгибать! Прямо, как палки, а то на фиг совсем калекой оставлю. Тогда Ольга от тебя быстро избавится. Может так, и поступить, а? Что скажешь, тварь?
Острая боль проносится волной от запястий и предплечий вверх. Кожа в начале краснеет, затем на ней появляются волдыри. Но самое страшное происходит внутри: горят мышцы, нервы посылают сигналы спасения, но не справляются, раскаленная как лава кровь расправляет кости и ткани.
Инстинкты вопят - отдернуть руки. Но нельзя, надо терпеть. Если не хочу, что б убили или еще что похуже придумали, надо терпеть пока сами не отпустят, показывать свое смирение. Как же я это ненавижу! Как ненавижу эти проверки на вшивость. Терпением доказывать свою лояльность, идти против собственной гордости, чести, против всего, чему с детства учили, позволяя этим уродам делать с собой все, что им заблагорассудится. Терпением, отсутствием сопротивления любым действиям, как бы жестоки и извращенны они ни были показывать, что подчиняешься, признаешь этих ублюдков своими хозяевами, словно ты не человек, а какое-то животное, в которое они бы с радостью превратили тебя.
Именно поэтому не позволяю сестре лишний раз показываться среди нас, запрещаю работать с нами, чтобы ее не заставили терпеть. Именно поэтому отсылаю ее и братьев куда подальше, если предстоит встреча с магами. Никто из нас старших клана не знает, когда придется доказывать верность и каким именно путем.
Меня отпускают, когда в глазах темнеет от боли, а уши закладывает от шума. Все мышцы воют от боли, только руки немеют, только вот в данной ситуации это очень плохо, значит, внутри серьезно повреждены нервные окончания. Хотя, о чем это я, вполне возможно, что под обожженной кожей единый справленный монолит из зажаренного мяса. Увлекся магистр, перестарался. Интересно восстановятся ли ткани или все-таки сделал меня инвалидом как собирался?
- Сильно он тебя прижал, - усмехнулся кто-то из боевых. Слух не окончательно отключился и могу разобрать разговор.
- Зарвался совсем, еще и на девушку мою претендовать вздумал, - магистр пихает меня в плечо, падаю на пол машины, нет сил сопротивляться. Острая боль, как вспышка, пронзает все тело, но я все равно молчу, не доставлю ему такой радости, он ведь специально ждет когда застону, заплачу от боли. И девочку свою этому монстру не отдам. Сдохну, а не отдам. Уж лучше сам ей мага подыщу, но это чудовище ее не получит.
- С каких это пор у тебя девушка появилась? - удивляется кто-то справа. Зрение еще не восстановилось, и видеть ублюдков я не могу, но предел прочности в нас заложили на совесть, так что слышать сквозь гул крови получается все лучше. Уже не просто отдаленное трудноразличимое бормотание, а четкие голоса.
- С тех пор как появилась достойная стать моей женой. И хватит ржать! - окрысился на своих магов Октар. Те сразу заткнулись, видно со своими магистр тоже не нянчится. Чувствую легкий пинок в бок, теперь видно он будет обращаться ко мне. - А ты, тварь, слушай. К Ольге я тебя отпущу, но хоть слово пикнешь об уроке, сам лично голову оторву и тебе, и семейке твоей. Там говорят еще необъезженные есть, вот и исправим, если сильно артачиться будешь. И что б девушку на совесть охранял, она нам сейчас ой как нужна. А теперь вон.
Меня выталкивают из машины. Падаю на ледяной асфальт. Если б не боль, заржал бы на весь гараж. Как герой плохого боевика про мафию, блин. Но надо шевелиться, пока добавить не решили. Не знает Андрей, что теряет, жалея, что не он наследник. Такие моменты, они незабываемы.
Сжимаю зубы, почти стираю в порошок, но заставляю подняться. Руки совершенно не слушаются, ноги заплетаются, зрение так и не прояснилось. Стою на одной вредности и силе воли. И вот таким красавцем мне, что ли к Оле идти? И что спрашивается, я ей заливать должен? Про какую призрачную угрозу? С лестницы навернулся или зажигалка в руках взорвалась? Ага, баллон с газом, блин.
Но больше всего меня мучает желание этого отморозка получить себе мою пару, и я особо ничего противопоставить не могу. Особенно если она сама этого захочет. Только до последнего за нее держаться могу, все равно один и месяца не протяну, не смогу без нее и видеть ее такой, как этот монстр тоже не смогу.
Зрение потихоньку восстанавливается, плетусь обратно к лифту. Микроавтобус за спиной зажег фары, решили, что ли дорожку подсветить? Взвизгивают шины, маги резко выворачивают и проносятся мимо меня к выезду из гаража, только ветром обдувает. Сплевываю вязкую слюну. Плетусь дальше.
Чувствую себя слабаком и тряпкой, но пусть лучше они на мне отрываются, чем братьев в оборот возьмут или не дай боги сестру. Они слабее, столько не выдержат. Да и цинизма в них такого нет, еще верят в идеалы и пусть верят, все лучше, чем так погано себя чувствовать. Зря только магистр волновался, что Оле все расскажу, не стану я признаваться своей девочке, что не могу справиться с угрозой, защитить себя и ее. И на кой я ей тогда такой сдамся?
В лифте двое санитаров с каталкой. Смотрят на меня как на зомбяка, но говорить что-то опасаются. Это я перед магами тюфяк ни на что не годный, а вот с людьми я легко разобраться могу, даже в таком состоянии справлюсь, и они это сами прекрасно чувствуют. Санитары укатывают на третьем этаже, в полной тишине, боясь лишний раз слово вякнуть. И правильно, у меня сейчас реакции неадекватные.
Становится совсем плохо, инстинкты одни только и ведут, сознание совсем помутилось. Руки отекли, на коже вместо пота выступила сукровица, но чувствительность до сих пор даже не начала возвращаться. Не знаю, есть ли там под кожей что регенерировать, похоже, стоит готовиться к худшему.
Заваливаюсь на защищенный этаж, тут уже кто-нить из своих подберет. В крайнем случае охрана врача вызовет. Чьи-то руки подхватывают под плечо практически у дверей лифта, словно ждали. Кто-то куда-то тащит, не сопротивляюсь, сил на это уже нет. Лишь, когда руку зацепили, не могу сдержать стон.
- Ах, черт! Дурак, ты Леша, - злой голос дяди над ухом, похоже, что он меня справа тащит. - И зачем полез? Не тебе с ним бодаться. Лучше б уж со мной поговорил, может, что посоветовал бы, а так. Надо было сразу понять к чему все идет, вместо тебя пошел бы, охрану своего босса он бы побоялся калечить.
- К Оле его надо и быстрее, остальные фиг справятся, - слева сиплый голос отца. - Он же еще после заразы восстановиться не успел. Эх, мальчик мой, мальчик.
Скрип двери, чей-то шепот неразборчивый, женский вскрик, такой родной и близкий. Меня куда-то кладут, осторожно закатывают рукава. А затем приходит тепло, не такое как от таланта магистра, ласковое согревающее и утешающее. Боль полностью исчезает, я словно парю в окружении мягкого света, тепла и ласки. Чьи-то невидимые заботливые руки проходят по мне с головы до ног, сквозь меня, принося радость, облегчение и покой. Обиды, злость, ненависть отходят на задний план. Я успокаиваюсь, возвращаю прежнее равновесие, а затем внутри поднимается ответная волна нежности, любви, тянусь за невидимыми руками. Но они не уходят, наоборот тут же отвечают, обнимаю в ответ, меня захлестывает такая огромная волна любви, что до уставшего замученного жестокой жизнью циничного прожженного разума начинает доходить простая истина: что, возможно, Оля меня действительно любит и менять на другого крутого и успешного мага не станет. Что она готова и будет бороться, что бы в это мире были не я и она, а мы, как единое целое. И что я буду последней сволочью и идиотом, если не стану бороться вместе с ней. И плевать мне на магов, злодеев и стереотипы и чье-то мнение, буду кем она захочет, буду делать все что можно и больше, пока она меня так любит, пока я ей нужен, пока этот свет ослепительный направлен на меня и эти руки прикасаются ко мне.
- Оля, - шепчу от избытка чувств. Чувствую себя полным идиотом, слабаком, но не хочу скрывать свои чувства и мысли. Пусть слышит, а на остальных мне плевать. - Милая...
- Тише, - родной голос возвращает меня к реальности, потихоньку прихожу в себя в ее палате и на ее больничной койке, вот только на этот раз я полон сил и готов к любым сражениям. Оля сидит рядом, ласково гладя по голове. - Ты сильно пострадал. Темные нанесли серьезные травмы по твоим рукам, но я все восстановила. Еще у тебя было магическое истощение и разрыв энергосферы, Петр сказал, это из-за того, что тебе пришлось поглотить излишек моей энергии, а ты был еще слаб и...
- Все в порядке, - поднимаю, глажу взволнованное лицо. От расплавленных мозгов не укрылось объяснение, какое родственнички придумали моим травмам. В прочем, так будет лучше, моей девочке не стоит знать про эту темную сторону отношений с магами. Отец вот всю жизнь от матери скрывает и ничего. К тому же Оля слишком прямая, слишком принципиальная, может выступить против системы. Не могу этого позволить, слишком опасно в первую очередь для нее, против сложившегося положения даже маг жизни ничего противопоставить не сможет. Не посмотрят на ее необходимость и значимость, если на любимые мозоли наступать начнет. - Со мной теперь все в порядке. Ты как?
- Что со мной будет? - Оля неловко улыбается, но в отличие от магистров ее улыбка теплая, ласковая, пожимает плечами. Протягиваю руку, убираю выбившуюся каштановую прядь. Она сама как кошка подается вперед, прижимаясь щекой к моей ладони. Сердце переполняется любовью и нежностью. Боги, она стоит всех моих мучений. - У меня сейчас силы столько скопилось, на десяток мертвецов хватит, не то, что тебя подлатать.
- Оля, - на секунду замираю. Сейчас, пожалуй, для меня последняя возможность остановиться, промолчать. Потом такой возможности не будет. Но я уже все решил, пусть потом будет больнее, пусть я дурак мягкотелый и доверчивый, и в конце все проиграю, но сейчас я рискну. - Оля, выходи за меня?
- Т-ты серьезно? - после паузы удивленно спрашивает она. Глаза у моей девочки становятся большие большие. А меня заливает волной стыда, как же дошел до того, что моя пара не верит, что хочу быть с ней.
- Абсолютно, - твердо отвечаю я, неловко улыбаясь. Чувствую себя при этом редкостным кретином, ну да к этому уже привыкнуть пора, обычное состояние в последние дни. И вообще, что бы быть с Олей, я потерпеть могу и еще не так повыгибаться и поплясать, если потребуется.
- Знаешь, - лицо любимой становится в миг холодным, она резко вскакивает с кровати. У меня внутри все в отчаянье обрывается, неужели так ошибся, заблудился в мечтах. - Не был бы ты ранен, точно бы помучиться заставила, что б понял все, что я чувствовала, когда ты меня послал. А теперь как ни в чем не бывало? Молодец, красавец! Ты определись уже, а то утром не женюсь, вечером женюсь, а с утра снова на попятную пойдешь?
- Оля... - в общем то она абсолютно права, только очень мне эта правда не нравится. К тому же вера, что она даст положительный ответ на мой вопрос, тает с каждой секундой. Откидываюсь обратно на подушки, жду когда ярость моей девочки прокипит и угаснет. Смотреть в принципе приятно, глаза блестят, щеки раскраснелись, столько эмоций, страсти, так и хочется затащить ее обратно в постель и действиями доказать, как она заблуждается на мой счет. Только в таком состоянии, она может и молнией мне по голове настучать.
- Что Оля? Что ты молчишь?! - она чуть ли не плачет и вот это я видеть уже не могу. Одним плавным движением встаю с кровати и прижимаю девочку к себе. Моя, только моя. Единственная, ненаглядная. Как хорошо умещается в моих руках, словно для них и создана.
Целую, прижимаю еще крепче. Она сама цепляется за меня, сама целует крепко, сильно и от этого я окончательно теряю голову. Увлекаю ее к кровати, укладываю, не переставая целовать. Такая страстная, такая родная, моя. Руки немного дрожат, заставляю себя на секунду прерваться, перевести дыхание. Только не хватало сейчас все испортить, у меня есть шанс привязать ее к себе и я не настолько джентльмен, что бы его терять. Оля подо мной тоже тяжело дышит, слышу, как громко и быстро бьется ее сердце, как разливается в воздухе запах ее желания, снося мне башню. Тихое рычание вырывается непроизвольно, само собой. Тело волна за волной охватывает желание, скапливаясь в одном месте.
Начинаю быстро и методично снимать одежду с моей девочки. Да, я уже видел ее голышом, и это было самое прекрасное зрелище, какое только может быть. Но сейчас я не могу ждать ни секунды. Стягиваю больничный халат, ночнушку. Теперь передо мной идеальное женское тело. Не могу удержаться, опускаю голову, целую, пробую на вкус, облизываю. Мягкая горячая нежная кожа. Трусь щекой носом о вершинку груди. Втягиваю сосок, слегка прижимаю зубами. В ответ тихий вздох и стон. По телу пробегает дрожь, в начале по женскому, затем по моему. Не могу больше ждать, терпеть ни секунды.
- Алек, - Оля тихо шепчет мое имя, глаза горят страстью и любовью. Она обнимает меня за плечи, притягивает к себе, целует. Теперь уже я обнимаю, прижимаю к себе, но что-то мешает.
Отрываюсь от сладких губ и понимаю, что до сих пор полностью одет. Вот дурак. Срываю кофту, футболку, джинсы, белье. Собираюсь обратно в койку, но замечаю зачарованный взгляд Оли. Ради такого можно и еще чуть-чуть потерпеть, покрасоваться. Стою, весь из себя на изготовку, мышцы напряжены, в прочем не только мышцы.
- Нравится? - хрипло спрашиваю у нее. Оля поднимает восхищенный взгляд и медленно кивает.
Плавно опускаюсь рядом с ней. Контакт кожи с кожей без преград посылает электрический разряд по всему телу. Моя любимая. Нежно целую, теперь крепче, руки сами отправляются в путешествие, не могу удержаться и не трогать это мягкое нежное тело. Глажу, сжимаю. Оля не отстает, легкими прикосновениями хрупкие ладошки пробегают по спине, пояснице и ниже, цепляются остренькими коготками, слегка царапает. А какие звуки она издает, ловлю их своими губами, не могу насытиться
Спускаюсь вниз, достигаю горячей мягкой сердцевины. Оля уже потекла, глажу пальцами нежную кожицу, подношу руку к лицу. Пряный аромат ее возбуждения вышибает мозги лучше бутылки французского коньяка. Сам спускаюсь ниже, по маршруту своих рук, развожу мягкие бедра, так что бы получить доступ к самому интересному. Оля вся напрягается, пытается свести ноги. Замираю сам, поднимаю глаза, что б понять, что не так.
- Не надо, - жалобно пищит мое солнышко, закусывая при этом мягкую красную губку.
- Почему? - не хочу останавливаться и прекращать. Продолжаю ласково кругами гладить нежную кожу с внутренней стороны бедер, соблазнять, вести мою девочку дальше. Оля вновь издает тихий стон, выгибается. Ну-ну, не хочет она, так я и поверю.
- Это как-то... - она теряется и беспомощно смотрит на меня.
- Тебе понравится, обещаю, - и собираюсь это обещание сдержать. Сегодня ночью я доставлю тебе столько удовольствия, сколько ты захочешь. От этих мыслей губы сами расплываются в довольной улыбке.
- Но тебе ведь не понравится! - расстроено отвечает Оля. Вот теперь моему изумлению нет предела.
- Кто тебе сказал такую чушь? Мне безумно хочется попробовать тебя там, и я совершенно уверен, что мне понравится не меньше, чем тебе, - не слушая дальнейших возражении, опускаю голову вниз. Вдыхаю самый прекрасный запах возбужденной женщины. Слегка дую и начинаю ласкать нежную влажную плоть.
Мне действительно безумно нравится и вкус, и ощущения, и жар, а больше всего мне нравится, как вздрагивает ее тело, какие звуки она издает, когда я касаюсь ее. За эти мгновения можно отдать что угодно. Я сам еле держусь, никогда прежде так не возбуждался, как сейчас, но больше чем свое, мне сейчас важно ее удовольствие. Хочу, что бы Оля кончила от моих ласк, от рук, губ, языка.
Она вздрагивает, тело напрягается и с тихим всхлипом-стоном начинает мелко подрагивать, а затем расслабляться. Зачарованно слежу за этим процессом, не в силах остановиться, продолжая ласку. Оля расслабляется, но продолжает тяжело дышать, сердце громко стучит, не знаю только у кого быстрее.
- Алек, - тихий нежный полный изумления и удовлетворения голос. Поднимаю голову, встречаю полный любви взгляд удовлетворенной женщины, только что испытавшей оргазм. Во мне поднимается волна гордости, что смог, сделал, доставил удовольствие. Чувствую себя победителем, властелином мира. Оля тянет ко мне руки, нежно проводит по волосам, слегка царапая голову, по плечам. - Иди ко мне, пожалуйста.
Дважды меня просить не надо. Собственно и в первый раз было совсем не обязательно, но что я совсем дурак, если стану отказываться. Поднимаюсь над Олей, устраиваясь у нее между бедер, нависаю, придерживая себя на локтях. Я же не тюфяк, что б растечься по девушке и задушить ее своим весом.
Оля крепко и страстно целует меня в губы, затем в шею, обвивает руками и ногами. Мое тело само ищет путь, чувствую ее жар. Там, где только что было мое лицо, уже пристраивается совсем другая часть тела.
- Милая моя, не могу больше ждать, - жмурюсь, пытаясь удержаться, сбить дымку страсти. Хотел ведь еще круг и только потом, но видимо переоценил собственные возможности. Хватка вокруг моих бедер резко крепчает, да и ноготки впиваются в плечи.
- Давай же, иди ко мне, - Оля снова меня целует, прижимаясь всем телом, и я сдаюсь. Что ж, в следующий раз проявим мастерство.
Одним плавным движением начинаю входить в нее. Внутри горячо и очень тесно. Остатками замутненного желанием разума понимаю, что если б не подготовил, то обязательно сейчас причинил бы боль. Замираю на пол дороге. Так хорошо, но хочется большего. Тело безумно стремится к соединению. Оля обвивает меня всего, прижимается, стонет. Я чувствую каждое ее движение, каждый вздох, удар сердца. Аккуратно продолжаю движение, погружаясь до упора. Боги, какая она мягкая, нежная, тугая. Оля плотно обхватывает, сжимает меня. Замираю, давая возможность ее телу привыкнуть к вторжению.
Постепенно начинаю двигаться. В начале, сдерживаясь, медленно. По спине начинает стекать пот, от напряжения дрожат руки. Но мне так хорошо, как никогда в жизни не было. Все беды и печали пропали где-то во внешнем мире, за пределами нашей маленькой вселенной. А я сейчас здесь, с любимой и единственной, и она отдается мне со всей страстью. Моя, моя девочка, моя ненаглядная.
Не могу сдержаться, ускоряю темп. Оля подо мной тихо стонет, мурчит, прижимается, целует шею, плечи. Хватаю ее за руки, убираю их вверх, за голову, на подушку, так что Оля непроизвольно выгибается еще сильнее, крепче прижимается ко мне. Сейчас она полностью моя, полностью в моей власти. И это опьяняет. Нахожу ее губы, начинаю отчаянно целовать. Тело окончательно перестает меня слушаться все увеличивая и увеличивая темп, ускоряя движения.
Одной рукой перехватываю тоненькие девичьи запрясться, другой опускаюсь вниз. Не прекращая поцелуя, начинаю ласкать грудь, соски. Сжимаю, глажу. Непередаваемое ощущение. Опускаю руку еще ниже, нахожу центр ее удовольствия. Теперь я знаю, как усилить желание моей девочки, как заставить ее запылать. Какими движениями довести ее до грани и дальше.
Оля начинает метаться подо мной, прижимается еще ближе, со всей силы сжимает ноги вокруг меня, стонет сквозь непрерывный поцелуй. Я и сам весь дрожу, уже на грани еще чуть-чуть и улечу.
Делаю волнообразное движение, одновременно лаская рукой, девушка подо мной замирает, все ее тело напрягается, сжимая меня в себе железной хваткой, следом пробегает дрожь, и я вновь слышу самый прекрасный звук в мире, как кончает моя женщина. Тихий полустон-полувсхлип отправляет меня самого за грань.
Меня с головой накрывает цунами, смывает в водоворот и подбрасывает в космос, где я зависаю в бесконечном пространстве удовольствия. Никогда ни с одной у меня ничего подобного не было. Теперь становится понятным, почему старики закатывают глаза и довольно жмурятся, говоря, что со своей парой это по-особенному. Они абсолютно правы, это действительно удивительно и непередаваемо, волшебно.
В себя прихожу постепенно. Понимаю, что лежу прямо на Оле и явно затрудняю ей процесс дыхания, все-таки туша не ватная, хотя чувствуется именно так. Сдвигаюсь, хочу повернуться, но тонкие женские руки обнимают, не давая двигаться.
- Я чуть сдвинусь, что б не давить на тебя, - тихо шепчу в нежное розовое ушко. Не удерживаюсь и целую в мягкую мочку с сережкой.
- Мне и так хорошо, - шепчет мое счастье в ответ, улыбаясь мягкой довольной улыбкой, мне кажется или от нее действительно исходит сияние или просто мне стало светлее рядом с ней, не знаю.
Оля все-таки отпускает меня, и я сдвигаюсь на бок, так чтобы не давить на нее, но ноги убирать пока не собираюсь, слишком уж приятно ощущать ее бедра под собой. Пока не попросит, оставлю, как есть.
Наваливается усталость. Все же последние сутки оказались через чур насыщенными. Глаза сами начинают закрываться. Подгребаю себе под бок свою половину с намереньем мирно отрубиться часов на десять-двенадцать, и тут до меня доходит, что ответа на свой вопрос я так и не получил. Как ведро ледяной воды на голову, честное слово. Бодрит, блин.
Резко поворачиваюсь, нависаю над Олей. Одной рукой загораживаю ее от края кровати, что б не сбежала, не исчезла, а то вдруг это у меня уже глюки пошли и мне все мерещится. Оля смотрит на меня удивленными глазами, такими большими, голубыми как ясное летнее небо. Но сейчас нельзя расслабляться, мне нужен ответ. И желательно положительный. Ждать до завтра я не в состоянии, тем более, что завтра уже наступило. Да и не засну теперь, изведусь весь. И ей спать не дам. Ну же милая, скажи да.
- Оля, - хрипло начинаю я, от чего глаза девушки становятся еще больше и круглее. Прочищаю горло, что б вернуть голос, он зараза такой подсесть успел. - Ты мне так и не ответила на вопрос.
- Какой? - пищит это чудо. И ведь знает прекрасно о чем я, но все равно партизанит, чертовка. И винить могу то только себя, сам дурак допрыгался, свобода воли, право выбора. Нет уж, теперь точно не пущу и докажу, что я тот самый единственно правильный для нее выбор и другого уже не будет.
- Ты знаешь какой, - от волнения выходит почти рычание. Оля сжимается. Беру себя в руки, нельзя, идиот ты этакий, пугать ее, ни вообще, ни особенно сейчас. Глубоко вдыхаю, выдыхаю, вроде полегчало. Улыбаюсь, моему чертенку, глажу нежную раскрасневшуюся в любовных играх щечку, надо будет побриться, кстати, а то совсем поди ее щетиной исцарапал. В воздухе витает запах недавней страсти и это каким-то образом укрепляет мои силы. - Ты выйдешь за меня замуж? По законам людей, унгунов и магов?
- Конечно, выйду, - она усмехается, потом резко подается вперед и целует меня в приоткрытые от изумления губы. - Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ну, сколько раз мне еще нужно это повторить, что бы ты, наконец, мне поверил?
- Я тебе верю, - нетвердым голосом отвечаю я. Провожу ладонью по ее волосами, щеке, шее. Крепко обнимаю, прижимаю к себе. Моя, только моя девочка.
- Тогда давай спать, герой-любовник, - Оля снова целует меня. Не устану удивляться и радоваться ее нежности. Целую в ответ и куда крепче, но Оля отстраняется. - Я серьезно. Сегодня был тяжелый день и завтра будет не легче. У тебя травмы, так что хватит баловаться.
- Слушаюсь и повинуюсь, госпожа маг, - шутливо отвечаю ей. Если для других это пришлось бы выдавливать из себя по капле, наступая на горло собственной гордости, то для нее слова сами слетают с губ, потому что чистая правда.
- Нет, - Оля в миг становится серьезно, закрывая мне рот ладонью. Целую холмики и линии, но она не убирает, и все так же внимательно смотрит на меня. - Не надо так говорить.
- Почему? - интересно, что же она все-таки заметила. Моя умная девочка ведь еще и наблюдательна, не зря почти сразу раскусила кто мы на самом деле. И сейчас боюсь, как бы не увидела правду. Не поняла, какая грязь творится за блестящей картинкой.
- Алек я в этих делах новичок и сужу лишь по сегодняшнему дню, да выпускам новостей. Но я не слепая и не дура. Ясно как день, что маги к вам плохо относятся, и как вам приходится пересиливать себя, что бы подчиняться. Вас ведь создавали не безвольной скотиной, а как воинов, способных в одиночку защищать целые долины от темных существ, и если надо возглавлять людей, вести их за собой в бой и побеждать. Это сейчас у нас цивилизация, мир, дружба, жвачка, но основа то у всех осталась прежняя. А эти, в зале и здесь, они вас не понимают, относятся, как не знаю к кому... - Оля переводит дыхание. В пылу речи она успела сесть, раскидать одеяло и теперь, запыхавшаяся, растерянная, но от этого не менее воинственная, жалобно смотрит на меня. - В общем, я не хочу, что бы ты приравнивал меня к ним. Хочу что б считал меня другой, особенной. Понимаешь?
- Оля, я бы никогда не принял тебя за кого-то из членов совета. И прости, что в начале испугался, что ты отвернешься. Прости моя хорошая, - прижимаю к себе, крепко обнимаю, целую в волосы, в ухо. Лишь бы не видеть ее расстроенного лица, лишь бы она не вдела сейчас моих глаз. Жмурюсь. Как только она могла подумать, что я сравню ее с этими тварями, что буду считать такой же. И как быстро она поняла, как легко и сразу заметила. Боги, не дайте ей узнать, каковы в действительности отношения между нами и нашими создателями. Иначе я точно ее потеряю, так или иначе.
- Я люблю тебя и уважаю, и восхищаюсь тобой, понимаешь? - Оля никак не может успокоиться.
- Понимаю, верю. Я тоже тебя люблю, уважаю и восхищаюсь, - отстраняюсь и крепко целую. Сейчас необходимо выбить у нее из головы все эти мысли, переключить внимание на что-то другое, более приятное. И лучше всего, если это будет еще один раунд. Прижимаю девушку обратно к матрасу и накрываю собой.