Автор занимантся изучением репрессивной политики, проводившейся в Полтавской области в 20-30 гг. ХХ века и публикацией результатов своих исследований. Указанное дело привлекло внимание тем, что в судьбе Сергея Лаврентьевича Нестройного, который, казалось бы, давно умер, и при жизни не был широко известным деятелем, но в его жизни и поведении, как в зеркале, отразились некоторые новейшие тенденции истории. И даже более - в таком виде, который весьма напоминает насмешку Клио над теми, кто попытается их повторить.
На этого человека в архиве сохранились два дела, которые продолжают друг друга, - ?? 4367 и 2073. Первое содержит документы следствия и суда, а также апелляции, а второе - внутренние документы НКВД, касающиеся содержания в тюрьме и приведения приговора в исполнение. Следует сказать, что при комплектовании второго дела в нем была сбита нумерация страниц.
Первое из них, в разное время носившее номера 349, 4367, 6036, начинается с события, произошедшему 19 октября 1939 г., когда милиция задержала в 4-х километрах от города Сколе, гражданина, назвавшегося Сергеем Лаврентьевичем Нестройным 1890 года рождения. Поскольку он проживал на территории бывшей Чехословакии и к этому моменту не имел разрешения на проживании на территории СССР, то он был задержан, а второго ноября 1939 г. на него был оформлено постановление на арест за незаконный переход государственной границы СССР, который он совершил 18 октября.
Пока же им занимался Сколесский погранотряд, который в лице лейтенанта Попова и оформил постановление об аресте и содержании под стражей. Из постановления можно выяснить, что Сергей Лаврентьевич родился на хуторе Кагамлык Кременчугской области УССР, по национальности русский, гражданин Чехословакии, житель села Хлебовец Мистекского уезда, грамотный, беспартийный, крестьянин, судимый в Польше в 1938 г. за незаконный переход границы. 16 ноября прокурором это решение было санкционировано.
Поскольку Кременчугской области в УССР никогда не было (была Кременчугская губерния, но и то ликвидирована в 1922 г.), то любопытно было бы знать, кто из двоих (Нестройный или Попов) ее придумал. Скорее всего, Попов, потому что вряд ли Нестройный мог знать о административно-территориальной реформе в СССР детально.
И далее Попов продолжал указывать про Кременчугскую область во всех документах, пока занимался Нестройным.
Таким образом, Попов дал формальное документальное подтверждение некоторым 'сепаратистским' мечтам некоторых же кременчужан. Они не забыли того, что Кременчуг некогда дважды был губернским центром, да и всегда конкурировал с Полтавой по благоустройству и развитию. Потому всякие реальные и нереальные утеснения интересов города областными властями сопровождаются вспышкой мечтаний об отдельной Кременчугской области (включая и прилегающие районы Кировоградщины). 'Подвиг' Попова городом как бы не замечен, но в нем есть улица Попова, расположенная на неприметной окраине (ибо пограничника видят только тогда, когда он этого хочет). Это было первое отражение новейшей истории в кривом зеркале Клио, тут же и вторая усмешка музы Истории - документ о задержании Нестройного милицией.
Его писал милиционер из недавно набранных местных жителей, который грамоте учился на латинской графике, а вот теперь требовалось писать кириллицей. Оба алфавита так сплелись в голове милиционера, что родились такие противоестественные гибриды, как название документа 'Протоkyл',
'Полтаввсkoї губернi'. Даже фамилия милиционера вызывает нездоровые ассоциации из-за того. как именно ее читать: 'Юрко Жоniвnik'. Увы, у Юрка есть и нынешние продолжатели, желающие перевести украинский язык на латинский алфавит. Если их точка зрения победит, страну ждут сплошные 'Жоniвnikи' из-за размывания достигнутого уровня грамотности и путаницы алфавитов в головах.
На допросе, состоявшемся 2 ноября, нарушитель границы сообщил явно путаные и внутренне противоречивые сведения о том, как он оказался в Чехословакии, будучи уроженцем Кременчугской округи. В его изложении это выглядело так, что осенью 1917 г. из Одессы в Сарабию (так в тексте), Закарпатскую Украину, перешел после боя с Деникиным и отступления бригады, в которой он служил. При отступлении он сбежал с фронта и пришел в Одессу, где был Петлюра со своим войском. Нестройный не служил у Петлюры ('я был у Петлюры, но я не служил'). С того времени он оказался за границей. Остался в Чехословакии, работал там на разных работах, а с 1924 г. женился на крестьянке и пришел к ней в дом.
Этот рассказ не соответствует действительности, в чем мы еще сможем убедиться. Нестройного спрашивали еще, как он перемещался, где ночевал, кто ему помогал, каким маршрутом он шел, что было явно интересно для пограничников. Но тут он ничего интересного не сообщил, сказав, что останавливался у разных хозяев, которых не помнит, платил им за продукты и ночлег. А границу переходить ему никто не помогал. Хотя выяснился один интересный момент. Ранее Нестройный уже самовольно переходил польскую границу, был задержан полицией и отсидел за это месяц в тюрьме города Стрый. Сейчас же его целью было навестить своих родных, а именно живущих в Кагамлыке двух братьев, которых он не видел много лет. Дескать, все, и он в том числе, уже немолодые люди, надо бы повидаться. Другой цели он не имел. Если будет возможность остаться в СССР и перевезти туда жену и дочек, то он бы рад воспользоваться такой возможностью.
7 ноября 1939 г. погранотряд в лице Попова решил направить для дальнейшего следствия дело Нестройного чекистской группе по Станиславскому округу. Видимо, это была группа усиления, предназначенная для усиления вновь формируемых структур НКВД на местах.
Далее в деле наступает некоторая временная лакуна до 25 января 1940 г., когда Нестройный оказался в Полтавской тюрьме, и ему был проведен допрос уже на новом месте. Кто решал вопросы о продлении следствия, отправке Нестройного из Станиславской области в Полтавскую и пр. - осталось неизвестным, но это явно делалось, потому как срок нахождения под стражей прошел. Было и другое значение - статья за незаконный переход границы без отягчающих признаков предусматривала недлительный срок лишения свободы. Но 25 января 1940 г. оказалось, что за Сергеем Петровичем числится много чего. В этот день он рассказал лейтенанту госбезопасности Щербинкину следующее: 'В 1917 г. я поступил на службу в полицию гетмана в городе Кременчуге. Командиром отряда был поручик Соколов или Соколовский, точно не помню. Когда крестьяне б. Кременчугского уезда стали поднимать восстание против помещиков и отбирать у них землю и имущество, отряд Соколовского, в том числе и я были направлено на село усмирять крестьян. Указанный отряд в ряде сел проводил карательные меры по отношению к крестьянам, арестовывал их, отбирал имущество и отдавал помещику'.
Далее Полтавская губерния была занята петлюровскими войсками, и отряд Соколовского разбежался. Сам же Нестройный, боясь репрессий за службу в карательном отряде, бежал в город Мелитополь, где и находился некоторое время. Когда же город был занят красным отрядом под командованием Дыбенко, он поступил к нему на службу. После первых боев с какими-то войсками (какими именно, Нестройный не помнит) он дезертировал и уехал на родину. Там он оставался недолго, всего два-три дня, взял продукты, одежду и выехал в Одессу. Зимой 1918 г. он направился из Одессы в Бессарабию, где перешел румынскую границу и около двух недель находился под арестом. Затем, по его просьбе был переброшен в Закарпатскую Украину, имея цель пробраться во Францию. Хотя позднее он дал показания. что путь его был несколько сложнее: последовательно Румыния, Италия, Франция, Германия, Чехия.
Следует сказать,что Нестройный сильно путается в датировке событий,отнеся существование Гетманата Скоропадского к 1917 году.
На сем мы пока остановимся, ибо пришла пора поговорить о новых усмешках Истории. Усмешка под номером третьим: человек больше двадцати лет проводит за границей и возвращается домой, чтобы перед смертью поглядеть на родных, и приходит к своей смерти, потому что служба в карательном отряде и репрессии против крестьян - это 13-я часть статьи 54. А в ней санкция: расстрел с конфискацией имущества. Шел, шел и дошел до реализации своих слов.
И усмешка четвертая: забвение своего прошлого и замена его реальной картины некими псевдовоспоминаниями беспощадно карается Историей. Вплоть до высшей меры социальной защиты.
И, отметим, еще, что Нестройный очередной раз попался на лжи. На первой странице протокола допроса он сообщает, что в Красной армии не служил, а через две страницы рассказывает, что поступил на службу в отряд Дыбенко, который называет отрядом Красной Армии, но из него дезертировал. То, что он путается в годах и последовательности событий, не удивительно.
Далее подследственный рассказал, что отряд Соколовского производил репрессии крестьян в селах Кременчугского уезда Песчаном, Врублевке, Бабичевке, Кагамлыке и других. Из арестованных крестьян он помнит односельчан Середу Николая, Чирву Алексея, но были и другие, не оставшиеся в памяти. Следователь спрашивал еще о многом: один ли он бежал в Румынию, кого он знает из белоэмигрантов, живущих неподалеку от него, об аресте за незаконный переход польской границы, и были ли репрессии со стороны чешских властей, когда он вернулся из польской тюрьмы и прочее.
Спросили, конечно, и про то, не связан ли он с иностранными разведками и не имел ли заданий от них, но Нестройный отрицал это, и сообщил, что шел по собственному желанию и имел цель повидаться с родными и остаться на 'жительстве'. На вопрос, почему он ходил через границу нелегально, а не возбудил ходатайство о том, чтобы приехать обычным путем, то есть законно, ответил, что в 1929 г. был в Советском консульстве в Праге и просил о возможности возвращения в СССР, но в этом ему было отказано. В 1935 г. он просил в польском консульстве разрешения на проезд в СССР через польскую территорию, но тоже получил отказ. Но нужное для статьи 54-13 Нестройный уже сказал. Теперь это следовало подтвердить показаниями свидетелей и очными ставками.
Этим занялись сотрудники Глобинского РО НКВД, опросившие односельчан Нестройного.
Настал день 8 февраля, Dies irae - день народного суда.
Свидетель Шатравка Дмитрий Александрович 1897 года рождения.: 'Летом 1918 г. в селе Бабичевке я был арестован и отведен в имение Котляра Василия, в аресте меня принимали участие... Нестройный Сергей'.
Середа Андрей Захарович 1892 года рождения: 'В 1918 г. Нестройный Сергей являлся активным участником карательного отряда, который находился в хуторе Левченка.
...Нестройный Сергей и Черныш главным образом охотились по поимке красных партизан. Был пойман я, Чирва Федор Александрович (умерший), Шатравка Дмитрий из Бабичевки, Пятибрат Иван Васильевич.
После, когда нас поймали, нас стали избивать в экономии Котляра Василия. В избиениях принимал активное участие Нестройный Сергей.
Я помню, когда меня стали избивать до крови, я с плачем обратился к Нестройному Сергею, так он покрыл меня матерной бранью и сказал 'А помнишь, как ты организовывал подпольное собрание против нашей власти?', и после этого меня стали бить еще больше. Меня за участием Нестройного били три или даже больше разов.
...Нестройный Сергей выдал Чирву Александра за то, что его сын был из красных партизан. Чирва Александр после избиений болел и рано умер в 1923-24 годах...
...В избиениях Чирвы Александра принимал участие Нестройный Сергей.
...Я помню такой случай - когда я сидел избитый в амбаре, то Нестройный Сергей, пригнав им же пойманного красного партизана Сову Николая, избитого до крови, замученного. И он мне тогда сообщил, что Нестройный Сергей гнав его три км и все время избивал. Привязав он его к лошади, на которой он ехав и гнав ее в полную рысь, а Сова бежав под ударами нагаев Нестройного...
В 1918 году Нестройный вместе с Чернышем расстреляли организатора комбеда Мокринского Ивана ...Они же расстреляли двух братьев Лихачевых ...под Устимовкой...'
Нестройный Степан Лаврентьевич 1883 года рождения, старший брат подследственного: '.В июне 1918 года добровольно вступил в карательный отряд, это было при немцах...
Я вспоминаю: в 1918 г., когда мой брат Нестройный Сергей, будучи в карателях, приходил домой, то что наш отец Нестройный Лаврентий (уже умерший) несколько раз его просил бросить карателей, то он всегда заявлял: 'Це моя справа, я не маленький и я знаю, за что борюся'.
...Нет, я даже не раз уговаривал его бросить и не издеваться с народа, но он... с угрозой говорил: 'перестань меня уговаривать, я знаю, что делаю'.
Еще брат добавил про службу Сергея в гайдамацком полку перед карательным отрядом.
Нестройный Федор Лаврентьевич 1899 года рождения, младший брат подследственного: 'Не знаю, есть ли он. ...В 1918 году при немцах вступил в отряд карателей.
Я его не видел с 1918-19 годов, и ничего о нем больше сказать не могу, кроме того, как что он непримиримый враг народа, каратель'.
Показания свидетелей приводятся здесь с минимальной редактурой.
Слова младшего брата звучат особенно ярко по отношению к подследственному, как человеку, о котором осталась лишь злая память.
А слова Сергея Лаврентьевича из 1918 года вообще прямо сочатся иронией по отношению к нему: 'Я знаю, что делаю' 'Я знаю, за что борюся'. Вот он и доборолся до скромной крестьянской доли далеко от дома, когда, чтобы хватило хлеба семье, вынужден работать на других. Все это он мог иметь и при старом порядке и не уезжая от дома. И стоила ли пролитая кровь односельчан клочка земли за многими границами?
Но это был еще не конец.
14 февраля 1940 г. была проведена очная ставка между Дмитрием Александровичем Шатравкой и Нестройным. Шатравка узнал Нестройного, тот его - нет. Но оба подтвердили, что ранее в споре не были. Шатравка подтвердил свои предыдущие показания, Нестройный же сказал, что из них подтверждает лишь то, что конвоировал партизана Сову, действительно избитого, но не им, а другим. Арестовывал Сову опять же не он.
Шатравка подтвердил еще раз им сказанное.
15 февраля 1940 г. состоялась еще одна очная ставка с свидетелем Середой А.З., ранее давшим пространные показания про деяния Нестройного.
Оба участника друг друга узнали сразу, правда, ничего о наличии споров между ними не сказали. Середа показал, что Нестройный являлся активным участником карательного отряда при гетмане в 1918 г. Опираясь на это, 13 марта 1940 г. ему было предъявлено обвинение не только в нарушении госграницы, но и в службе в карательном отряде и активном участии в борьбе против революционного движения на Украине в 1918 г. Дезертирство из отряда Дыбенко следствием учтено не было. Возможно, в связи с тем, что бывший командир Заднепровской дивизии сам был репрессирован.
Сергей Лаврентьевич явно недооценил народную память о произошедшем. Возможно, потому, что взгляд издалека и отсутствие общения с земляками для него перевели память о прошлом в разряд уже не волнующих воспоминаний, а у односельчан об этом было совершенно иное мнение, и раны 1918 года в них еще болели.
20 апреля 1940 г. проведен очень короткий допрос Нестройного, где ему было задано всего два вопроса.
1.Признает ли он себя виновным в том, что в 1918 г. участвовал в карательном отряде, а в 1939 г. нарушил госграницу?
Нестройный подтвердил, что признает себя в этом виновным.
2. Занимался ли Нестройный антисоветской деятельностью, будучи за кордоном?
Нестройный сказал, что не занимался.
На сем допрос был завершен.
Нестройный явно занервничал, ибо первого марта в три часа ночи был обнаружен курящим в камере в неположенное время. Видимо, у него была бессонница, и он так успокаивал себя и уходил от томящих душу размышлений. За это он был покаран в виде лишения прогулки на два дня, 3 и 4 марта. [2.C.4]
20 апреля ему были предъявлены материалы следствия, с которыми он был ознакомлен, но ничего в свою защиту добавить не смог. Далее его ждал суд, ни 'тройка', ни 'двойка', а самый настоящий народный суд в городе Полтаве.
Между тем произошло еще одно важное событие: материалы дела были направлены в прокуратуру УССР. Дело в том, что в 1927 г. в честь десятилетия октябрьской революции была объявлена амнистия, поэтому требовалось установить. подпадает ли Нестройный под эту амнистию. Как оказалось, не подпадает, что и было отражено в сообщении Прокуратуры УССР от 1 августа.
Слушание дела должно было состояться 29 августа.
Но следует отвлечься от дела самого Нестройного, а заглянуть в иное следственное дело, в котором он тоже оставил свой след.
Это дело выходца из Польши Болеслава Краснодемского, который в тот момент находился в одной камере Полтавской тюрьмы с Нестройным. [3]
В протоколе допроса Нестройного от 4 марта [3.C.33] отражено, что вместе с ним содержались еще четыре человека, в том числе Краснодемский и Мастей, который назван перебежчиком из Венгрии. Если опустить показания на прочих, то о Краснодемском свидетель сообщил следующее:
Находится вместе с ними с конца февраля 1940 г. Краснодемский постоянно проводит контрреволюционную агитацию. Как пример свидетель привел, что 'в Советском Союзе очень большая дороговизна, ни продуктов, ни товаров нет, население голодает, одна картошка стоит один рубль, скот подыхает из-за отсутствия кормов'. Эти слова выделены как речь Краснодемского.
Также Краснодемский говорил, что в Польше было жить лучше и приводил пример, что за один злотый там можно было прожить лучше, чем в СССР за 100 рублей (текст подчеркнут красным карандашом). Когда Краснодемского попросили высказаться о международном положении, то тот рассказал, что: 'Война не закончена в Финляндии. Советскому Союзу объявили войну Швеция, Норвегия, Франция, Англия и Америка. Весной немцы заключат с ними союз и выступят против СССР. По железной дороге пассажирские поезда остановлены, не ходят, а только рабочий поезд от Кременчуга до Ромодана. Железная дорога загружена перевозками на оборону. Перекидывается: артиллерия, пехота, кавалерия, танки и т.д.'. Еще Краснодемский на вопрос одного из сокамерников сообщил, что с ним в СССР приехало около 60 семейств 'в Глобинский район, и около половины куда-то бежало. Если бы был не дурак, то бежал бы за границу'.
Про вступление разных войск в Польшу Краснодемский сообщил, что когда немцы заняли Польшу, то население увидело сильно вооруженную армию, солдаты веселые, физически здоровые, а когда пришли красноармейцы, то шли пешком, измученные, худые, голодные, куда им против немцев' (в тексте поясняющая вставка, что это относится к 'красным').
5 апреля на следующем допросе тот же свидетель показал, что он Краснодемского знает около полутора месяцев. [3.C.37] За это время он (то есть Краснодемский) проявил себя как человек, который недоволен советскою властью, мало этого, он ярко высказывается против советской власти. Он говорит, что программа большевиков правильная, но они по программе этой не идут. Хорошо в СССР живут только прокуроры да НКВД. 'Я вот имею в СССР 200 рублей, заработанных в Польше (очевидно, свидетель путает со злотыми). Если и выйду на волю, все равно на работу не выйду, убегу все равно'. Восхвалял бывшую Польшу, жалел, что поехал в СССР.
Но в последнее время стал иначе себя вести, больше молчит, не разговаривает.
Свидетель начал свои показания с того, что ответил на вопрос о том, что хотел бы рассказать о Краснодемском. А спрашивал его следователь: 'О чем вы сегодня хотите рассказать?'. Текст его показаний записан в виде изложения, хотя начинался как чередование вопросов и ответов.
Есть показания и на другого сокамерника по фамилии Клиорин. Все это позволяет назвать деятельность Нестройного: 'внутрикамерный агент'. Пусть даже не штатный, а добровольный. Возможно, Сергей Лаврентьевич ощутил что-то опасное для себя в движении своего дела и решил как-то задобрить следователя - вдруг это поможет. Не помогло.
5 сентября дело Нестройного было заслушано в судебном заседании. Председательствовал Уризченко, народные заседатели - Потапов и Яковенко, при секретаре Слуцкой, при участии прокурора Сметана и защитника Ольховской. В судебном решении факты участия Нестройного в карательной деятельности нашли подтверждение. Показания свидетелей Шатравки, Середы и обоих братьев подсудимого нашли место в приговоре.
Вынесен приговор-расстрел. [2.C.2-3]
Нестройный подал кассационную жалобу, в которой он просил смягчить приговор. Доводы его в свою защиту были такими: что он попал в карательный отряд случайно, так как служил в полиции под начальством того самого Соколовского, который ему приказал отправиться в имение Котляра для его восстановления. Таким образом, в карателях он оказался как бы без всякого желания. Он был неграмотным и неразвитым и не до конца понимал, в чем участвует. В насилиях над крестьянами личного участия не принимал, только отконвоировал одного арестованного, а в избиениях и расстрелах - нет.
Далее он убыл подальше от карательного отряда, но при этом воспользовался деньгами помещика Котляра, чтобы уйти (а вот этого он на предыдущих допросах не говорил). Свою вину он осознал, рассказал правдиво о своем прошлом, поэтому просит заменить расстрел лишением свободы.
Прокуратура на кассационную жалобу ответила, что она удовлетворению не подлежит, так как подсудимый был ярым противником Советской власти и расстреливал революционно настроенных крестьян, издевался над ними, потому оснований для смягчения приговора не усматривается. Подписано прокурором Деевым и утверждено прокурором УССР Ячениным.
30 сентября Верховный Суд УССР в составе председателя Ольшвангер, членов Половневой и Стеценко при прокуроре Дееве разглядывал в кассационном порядке жалобу Нестройного на приговор Полтавского облсуда и в удовлетворении ее отказал, а приговор Полтавского облсуда был оставлен в силе. Приведенные доводы Нестройного о снижении тяжести наказания были сочтены 'не заслуживающими внимания, так как он совершил очень тяжкое социальноопасное преступление'. [2.C.4]
Нестройный написал ходатайство о помиловании и в Президиум Верховного Совета СССР. Это ходатайство было рассмотрено на заседании Президиума Верховного Совета СССР 29.10.1940 г. Согласно выписке из протокола ?7/ 84, приговор Полтавского суда был оставлен в силе. [2.C.5]
'Сколь верёвочка ни вейся -
Всё равно совьёшься в плеть!' [4.]
И марш по Румынии, Италии, Франции, Германии, Чехии только оттягивает неминуемый конец.
21 ноября 1940 г., согласно предписанию 4056464, проходящему под грифом 'совершено секретно', осужденный под усиленным конвоем был доставлен из тюрьмы ?1 во внутреннюю тюрьму УНКВД. В тот же день в 13.15 час. приговор был приведен в исполнение во внутренней тюрьме Полтавского областного управления НКВД комендантом младшим лейтенантом госбезопасности Балаклеевским и ответственным дежурным по УНКВД Кировым в присутствии заместителя прокурора по спецделам по Полтавской области Малого. Труп был предан земле в присутствии товарища Балаклеевского. [2.C.8]
Что можно сказать в качестве реквиема по Нестройному? Он жил в очень непростое время, но выбрал в нем дорогу человека, во всем прислуживающим сильным мира сего, чтобы быть с властью. Была УНР - устроился в полицию. Гетманат Скоропадского - он тоже в первых его рядах, в карательном отряде. Пришла в Мелитополь Красная Армия - и он при ней. Попал в НКВД - и он уже не просто свидетель, а даже добровольный доносчик. 'Всех учили. Но зачем же ты оказался первым учеником?' [6.]
А как надо? С Народом, а не с Властью и Силой. Вот на этом не понявший этого и игнорировавший все предупреждения Сергей Лаврентьевич и погорел в flammis acribus.
Какие же выводы следует сделать из этой старой и кровавой истории?
1.Из эмиграции, в отрыве от народного мнения далеко не все лучше видно.
2.Забвение прошлого или его избирательного запоминание приводит к краху.
3. В сложных условиях, когда непонятно, с кем идти и куда, нужно слушать мнение народа, а не существующей где-то и когда-то власти. Она не вечна, а вечен народ. Даже если народ ошибается, то его часть - человек - едина в своей ошибке с народом.