Аннотация: Четвертое место на экспериментальном конкурсе "Шпилька". Механик при динамо.
Как и любая другая высококлассная модная обувь, VICINI не приспособлены к альпинизму вообще, и к просиживанию под балконом на высоте третьего этажа, в частности. Холодное чугунное литье жгло судорожно сведенные пальцы, дьявольски ныли ступни ног, минуты разменяли третий десяток, а оргия наверху и не думала затихать. Судя по непрекращающимся крикам, муж Зотовой - бог любви. Мыслимое ли это дело, будучи обыкновенным смертным, суметь заставить женщину издавать такие звуки? Стоны взаимной страсти ледяными волнами обрушивались на Олега Петровича застывшего в нелепой позе жареного гольца. Он никак не отваживался спрыгнуть туда - вниз, куда получасом ранее упал его пиджак. Шикарный 'Бриони' покоился на куче грязного тряпья вместе со старыми матрасами, одному Богу известно откуда притащенными местными бомжами. Квартира, куда привезла его Зотова, хоть и располагалась в каком то грязном районе города, но Олег Петрович Голицын по опыту знал, что такие места в этом смысле - наилучшие. Ему ли, прославленному кинорежиссеру не ведать о таких вещах? В таких районах меньше всего шансов попасться на глаза ревнивым мужьям, которым совсем не полагалось знать про эти гнездышки любви.... Но видно не в этот раз. Впервые, за его многолетнюю практику утверждения актрис на главные роли, он находился в таком печально-подвешенном состоянии.
Елена Зотова - была настоящей красавицей. Едва их представили друг другу, как Голицын понял, что без назначения этого дива на главную роль не обойдется. Воспоминание их первой встречи слегка приободрило его, он поудобнее перехватил руками ажурную вязь чугунного литья, и предался приятным размышлениям о тонкой материи человеческой души... .
Он прозевал завершающий аккорд любви, и чуть не рухнул вниз, от неожиданного удара во входную дверь.... Шум душа, шепот, шарканье босых ног, скрип балконной двери.... Входной металл двери продолжал грохотать, удары перемежались свирепой руганью ломившегося чудовища...
- Опа! А это еще что за павиан? - раздалось у него над самым ухом. Ничего не соображая, Олег Петрович вдруг сразу понял, что пропал...
- Потом объясню, лезь сейчас же! - нервный шепот Елены, заставил его раскрыть зажмуренные глаза. И вторично его качнуло. Прямо на него спускалась волосатая мужская нога. Потная и мускулистая она смело наступила на благородную лысину, заставив шею провалиться в плечи, а затем, судя по захрустевшей пояснице, и вторая ножища нашла свою опору. Вжатый чудовищным весом в холодный камень стены, Олег Петрович не мог найти в себе силы, что бы вздохнуть и выразить свое несогласие вслух. Впрочем, бесцеремонный пришелец не стал подвергать его риску удушения от расплющивания. Не найдя для рук свободного места на чугунной укосине балкона, он положил свою могучую длань прямо на пальцы Олега Петровича и сжал их вместе с чугуном в единое целое. Не в силах противится зарождающемуся воплю, Голицын открыл рот.... Но это единственное, что он сумел сделать.
- Тихо, ты, сука! - Гидравлические пальцы сдавили добрую половину лица, отправляя вытаращенные глаза пойти погулять на багровосиний от напряжения лоб.
И тут наверху бабахнуло так, что Олег Петрович и сам понял, что надо бы потише... .
За те немногие минуты их общего радиомолчания, Голицын хорошо разглядел бога любви. Тот был канонически свиреп, волосат и могуч. Тючок с одеждой он сбросил вниз сразу, и пребывал перед задыхающимся от боли режиссером в типичном костюме от самого Адама. В холодных серых глазах явно читался застывший ужас приговоренного к четвертованию. Правда, от этого они не становились менее свирепыми. Чувствовалось, что их обладатель не станет ничего выбирать и в роковую секунду, сбросит Олега Петровича ко всем чертям вниз за милую душу, чтобы на его примере проверить всю мягкость сложенных там матрасов. И эта секунда надвигалась. Громоподобный голос обманутого мужа переворачивал мебель и заставлял соседей в панике захлопывать окна.
- Слышь, ты, павиан - я сейчас прыгну вниз, первым, ты, еже ли жить хотца - давай за мной! - не дожидаясь ответа, волосатый бог любви прыгнул вниз. Упал он, мягко перекатившись через плечо, и сразу же вскочил на ноги.
- Не дрейфь, тут рухлядь - ничего себе не сломаешь, прыгай!
Над головой раздался громкий скрип балконной двери и Олегу Петровичу, отчего то очень-очень захотелось жить. И он рухнул вниз. Перед самым ударом оземь Голицын почувствовал, сильнейший толчок в бок. Не успев охнуть, он два раза перекатился по мягким матрасам и замер оглушенный падением.
- Где ты, блин, так падать учился - лысиной вперед, - мощные руки вцепились в плечи, поднимая Олега Петровича на ноги. Голицын со стоном взглянул на своего мучителя. Тот уже успел надеть брюки и легкие летние туфли.
- Давай быстрей сматываться. Если увидит - палить начнет!
Олег Петрович не помнил, как они добрались до его 'Ауди'. Сознание стало подавать проблески, только когда они покинули злополучный район.
- Жора, - его спутник полностью сменивший костюм Адама, непринужденно вынул пачку сигарет и вкусно затянулся ароматным дымом. - Жора Ковальский.
Голицын автоматически пожал протянутую ему саперную лопатку и взвизгнул когда почувствовал, что ему раздавливают кость.
- Чо ты, в натуре, нежный то такой? - в веселых серых глазах уже не было того кошмарного испуга, что леденил сердце Голицына на высоте третьего этажа.
- Аленка, этого не любит, знай! Ты ведь все, там под балконом слышал? Слышал, да? - от этих слов Олегу Петровичу стало не по себе.
- И чего она в тебе, заморыш, нашла? - Жора с удовольствием причмокнул губами, - Бабская душа - потемки, а? Не, ты явно чего-то ей пообещал.... Чего посулил - то? Я не в жисть не поверю, что Аленка просто так на такого чмыря запала.... Гы-гы-гы...
От Жоры сквозило такой фамильярностью, наглостью и уверенностью, что Олега Петровича передернуло. Машина опасно вильнула.
- Ты это чего? - не понял Ковальский, - Пучит, што ли?
Не дождавшись ответа он продолжил свой монолог.
-Я тебе так скажу. Еже ли, к примеру, я тебя с Аленкой увижу - душу выну. Ну, просто выну и все. Морду там набью, то се. Понимаешь? А вот, когда тебя ейный муж с ней увидит, вот тогда я тебе, брат, не позавидую. Этот отморозок, каких еще поискать. Этот валит сразу по одному только подозрению. Ты думаешь, мало людей глаз на Аленкину фигурку, клало? И что он? Поклал. Всех на кого нюх указывал, поклал. Я, братело, сегодня к этому списку свое фамилиё чуть не добавил и добавлять впредь не хочу. И тебе того же категорически советую.
Жора помолчал, посмотрел на сжавшегося в горошину Олега Петровича, затем затушил сигаретный огрызок о роскошную панель и попросил притормозить.
- Будь здоров! - саданул он на прощанье дверью.
Когда сверкающая 'Ауди' скрылась из вида, к нему подъехал джип с наглухо затонированными стеклами. Из машины вышли двое - мужчина и женщина.
- И, куда мы поедем? - спросил Жора прильнувшую к нему Алену. - Может быть отметим твою роль? Валера, давай в 'Астерию', я на сегодня там столик заказал.
- Я всегда знала, что мой муж - гений, - промурлыкала Алена, - И в правду, поехали! Договор - подписан, надо же обмыть это дело! Но Жорка, учти - сценарий ты обещал исправить! Ах, да, Валера, распорядитесь, что бы хлам из-под тех окон убрали, и не забудьте наш музыкальный центр.