Аннотация: История написана для незримого духа SanSannы. Основана на мире Ирия Варвары Шихаревой. С глубоким уважением к тем, кто наши тексты читает первыми. Спасибо вам, наши беты.
Таверна "Кабаний клык" в столице Молеза Белене была мужским местом. Набольшие "Гадюк", постоянного войска молезовского Владыки, ее любили за то, что тут было тихо, вкусно накормят и посидеть дадут, а если хочешь выпить - пожалуйста. И пиво, и вино, и заедки к твоим услугам. Потому "Гадюки" собирались в ней с удовольствием. В один из зимних дней, когда холодный ветер кидает в лицо колючий снег, а солнце, только показавшись над линией горизонта, спешит укрыться в низких темных облаках, несколько командиров-"гадюк" собрались выпить хорошего вина. Именно вина - с травами, пряностями и медом. Чтобы не напиться, а согреться в такую отвратительную погоду.
Старшим среди них был тысячник Калем - человек маленького роста и на вид совсем не похожий на воина, вот только шипастый доспех и раскраска "гадюки" показывали, что воин он не из последних. А потом этот маленький человечек открывал рот, и его гулкий бас шутя перекрывал грохот битвы.
И что может быть лучше, для того чтобы скоротать время скучающим мужикам без дела? Конечно, байки - настоящие мужские байки. Кто думает, что мужчины не любят поговорить, тот глубоко ошибается. Говорят. Просто у них другие темы и вопросы. Сначала говорили о важном: об оружии и лошадях, обсудили решения своего Владетеля, вспомнили о женщинах и плавно перешли на байки. Подошла очередь потешить собравшихся и тысячника Калема. Тот оглядел сотрапезников, ждущих рассказа, и попытался отказаться:
- Я и говорить-то не особо люблю, вы же знаете...
- Не скромничай, Калем! - засмеялся рыжий здоровяк лет сорока, сотник Корлат. - У тебя баек в памяти больше, чем у иных сказителей, вот и порадуй нас чем-нибудь.
- Ладно, Колрат, - вздохнул тысячник, - хотели байку - будет вам байка, только страшная, чтобы не просили потом со старого, меня, продолжения.
Калем отпил вина из кружки и начал:
- Все вы помните сынка одного из наших старейшин Логана. Дрянной человек, так себе воин, да и болтлив излишне. И вот как-то раз, на исходе лета, отправил нас Владыка пополнение обмять. А куда отправил? Естественно, в Ленд. Ну и меня командиром назначил. Я, конечно, от такой чести попытался отказаться: уж больно Логан меня достал, до самых печенок. То покрасоваться захочет и из строя вперед вылезет, то отец девки какой придет с жалобой, а однажды он попался, дурак, охране купца триполемского, к дочке которого лазал. Те приняли его за вора, да и отделали хорошо. Этот молокосос прибежал и попытался свою полусотню поднять - мстить собирался. Вложить бы ему слегка ума палками по пяткам, так нельзя - сынок старейшины, вот и терпели, думали, может, перебесится, но не вышло...
Калем отхлебнул вина.
- В общем, отправили нас. Места я выбрал глухие: лесорубы да рудокопы там в основном живут. Думал раскидать своих людей полусотнями по округе, чтобы, значит, разведали, что и где есть, да крови попробовали. Сам же остановился в деревне Крапива. Деревушка глухая, хоть и большая для тех мест. Обычная лендовская деревня, неказистая и серая, как и все у них: ни тебе наличник красивый на окно поставить, ни фигуру покровителя на коньке крыши вырезать. Староста, как обычно, лебезит, ну да у него доля такая: перед властью ответ держать. Народ смурной ходит - это привычно. Ну, людей отправил в разведку по округе, от всех гонцы пришли, а от Логана целых три десятка прискакало. Тут-то я и смекнул, что дело плохо. Был с ним старый десятник Малет, но он его и отправил ко мне. И здесь себе девку красивую нашел, кобелина. "Лицом бела, станом стройна, а волосы до ж... и, как спелая рожь, цветом". - Калем со злостью сплюнул.
В общем, задача у Логана была простой: найти выселки Крапивы, на которых местный бортник живет. Семья у него большая, крестьянская - два сына, две дочки, сам да жена. Разведать, что там и как, людей постращать и дальше отправиться к лагерю углежогов. А он...
Девка та в малиннике ягоды собирала, ну и поймали ее, естественно, к Логану притащили, а он как увидал, так и начал на нее облизываться. И так-то красоваться мастак: доспех начищенный, шипы блестят, шлем с гребнем, да еще плащ себе алый завел, только бы девок в смущение вводить. А тут, по словам Малета, хвост распустил как петух. А девка, похоже, чаровница оказалась: улыбнулась этому дураку, заговорила ласково, а он и рад. Малета с тремя десятками отослал, а сам "проверять выселки" отправился. Щенок. Малет и пробовал что-то сказать, да куда там? Логан только через губу бросил: "Я командир!" и девку приобнял.
Вот только деревенские бортника не особо любят, как выяснилось из расспросов, и к нему не ходят почти. Староста сам повел нас. Идем мы, значит, по лесу. Слышу - звук какой-то странный. Ну, ребяток вокруг послал и сам на полянку осторожно выглянул. А там парень в тени сидит и наклонился над чем-то. Разведчики его скрутили, быстро подняли, (глянули в лицо -) а у него с губ кровь капает. Подошел я к нему, глянул и чуть не поседел. На полянке медведь со свернутой шеей, а этот... нелюдь, его кровь пил. Стали его расспрашивать, а он сыном бортника того оказался: никого, мол, он не видал, да и помстилось нам, мол, все. А говорил, тварина, так вкрадчиво, да мягко стелил будто. Я даже сам заслушался. Вот только не знал я, что мы тогда поймали.
Тысячник сжал кулак, катнул желваками и, пробормотав: "Помянем", выпил остатки вина, снова налил полную кружку и продолжил:
- Он нам все это говорит, а сам потихоньку в сторону косит глазом. Выждал, когда ребята расслабляться начнут, и рванул. Да так рванул, что одному руку сломал, а другому шею. Но я не зря который год "гадюк" вожу. Две стрелы ему под колени полетели почти сразу - правда, только с третьего попадания свалился он. Ну, теперь уж мы с ним не церемонились, связали, как положено, и с собой повезли. А разведчиков я оставил в лесу осмотреться, что да как.
Приехали мы в Крапиву эту, да в кузню его и определили. Тут-то и открылось, что не человек он совсем. Во-первых, уши у него острые сверху, да кожа на солнце блестит, как вода в жаркий день. Тут уж мы с ним говорить серьезно взялись, со вниманием и прилежанием. Огонь ему нипочем, а вот пытки водой он не выдержал, скотина.
Оказалось, что в стороне, дальней, совсем и не здешней, есть твари такие - вомперы, или упыри. Пьют они кровь людскую, тем и живут вечно, но этот, - Калем треснул кулаком по широкой лавке, - кровь людскую не пьет, а только кровь зверья лесного, потому он вомпер-вегеранец, что ли. Ну да не помогло ему это. Его старший ихнего племени в дозор отправил, а тут медведь. Ну этот и решил перекусить. А пока он так питался, нас и не приметил. По его словам, "гадюк" Логана упыри уже усыпили, а что дальше делать будут, он не знает. Мы на нем всякие спробовали способы убийства племени этого. Мечи его толком не рубят, огонь их плохо берет, огня они особо и не боятся, а вот приложили мы к нему осину - орал нелюдь и пузырями покрылся. Ну да отрубили ему голову - и дело с концом, без головы-то не побегаешь. Вот и он не смог, несмотря на свое хваленое бессмертие.
Стал я думать, как же их изничтожить, а мыслей-то и немного: напрямки пойти - это всех своих людей положить. Вомперы только по их словам людей не жрут, а как припрет, как вот этого, так завсегда и, поди, с удовольствием. На выселках их пятеро оставалось. Дуром лезть - эти пятеро положат многих, да, чай, еще и остальных в бегство обратят. А с их силой да скоростью и доспехи не спасут. Так что решил я схитрить. Дождался разведчиков, собрал крестьян и отправил их ловушки ладить.
Ну а наутро на хутор отправились: ловушки насторожены, люди расставлены - готово все. Не спрашивайте, зачем мы туда пошли. Не потому, что старейшина осерчает из-за Логана, а потому что людей своих бросать - грех перед Семеркой. Если бы дело в бою было, Седобородый с Мечником жертву бы приняли, возможно. А так все Семь Покровителей Ирия от нас отвернулись бы.
Тысячник тяжело вздохнул.
- Ждали они нас перед тыном. Кто бы в том сомневался. Но народу я нарочно вывел мало, чтобы вомперов выманить. Ждать, когда мы подойдем, не стали: вчетвером на нас кинулись. Мужик светловолосый, баба его рыжая, парень - сын, видать, только черный почему-то, и еще одна девка, тоже черноволосая.
Ну, мы сразу врассыпную. Я только на них глянуть успел: глаза красным налиты, уши торчком стоят, из пастей клыки торчат, руки уже не как руки, а скорее как лапы с когтями, да шипят притом, как коты перед дракой. Первой девка до нас добралась и, схватив Сельти-лучника за ногу, шмякнула его об дерево. Кровь струйками из-под доспехов брызнула, а эта тварь рассмеялась. Но тут ее накрыло летящей сбоку шипастой решеткой, наподобие бороны, только из дерева, и тварь заголосила так, что птицы взлетели. Пока она орала, на нее с другой стороны скинули еще одну решетку. Затем к ней рванулись родители, но мать бежала по земле и попала в волчью яму. К ней тут же кинулись пятеро "гадюк" с такой же решеткой, чтобы закрыть ей выход.
- Добежать до ямы они успели и закрыть ей выход тоже. - Тысячник хищно улыбнулся. - А вот потом они с нас кровью цену взяли, хорошую цену. Старший их шестерых моих положил сразу, а сыночек его по деревьям скакать пошел, как белка. И убивал. Если сначала и было что в облике роднящее их с человеком, то теперь даже черты лица исказились. Все кровью заляпаны. Кого-то из стрелков сыночка подхватил и кровь его пить принялся. Я же меч вытащил и пошел на нежить эту. Отвлечь его надобно было, чтобы дать людям передышку. Старший их на меня вышел, в благородство играл, да только мне было не до того. И какое, скажите, благородство у нечисти?
Тысячник снова отпил и продолжил:
- Играл он со мной, бил не в полную силу. Да только мне с того не легче: уж больно силен вражина, скор и увертлив. Вот только, памятуя о том, что свалить его сына мы смогли, стрелки его под колени били, а потом дубинами приложили. Я, правда, уже того не видел: он, когда первую стрелу под колено получил, перестал со мной играться. Наподдал от души. Меч мой, на который удар пришелся, раскололся, а сам я покатился и о камень башкой треснулся, аж искры из глаз. Тут его сыночка появился. Людей раскидал, к отцу кинулся. Но мои ребята уже злые были. Набросились разом, изрубили их жестоко. Много нашей крови пролила эта нежить незнаемая. А затем взялись мы уже считать трупы да выживших искать.
Пришел я в себя, собрал пару десятков "гадюк", подобрал меч по руке и пошел на хутор за своими. Скотины у этих тварей не было, внутри в хате все выскоблено - редко где такую чистоту встретишь. И никого. Стали искать, а пусто кругом. Только через долгое время в старой конюшне нашли мы подвал. Ладный такой схрон. А в нем девка та и Логан. Да и ребят нашли - все два десятка. За хутором овраг глубокий, они внизу сброшены были, без кровинки и без ран. Только две дырочки на шее. Вегеранцы, чтоб их. И лошади также с другой стороны оврага. Ну, меня в тайник позвали. А там Логан девку ту утешает, по головке гладит. Что-то приговаривает.
И правда - хороша была девка. Волос к волосу - коса, кожа чистая, белая - аж просвечивает, платье с вышивкой, сама ладная, как игрушка. Только тоже их племени. А этот дуралей уперся: "Я без нее никуда не пойду. Она меня любит, я ее тоже и вообще, мне за нее такую награду дадут, что вам и не снилось". Стали мы девицу убеждать, что только поговорим и отпустим и, кроме проверки, ничего иного делать не собираемся. А Логан потом может ее вести хоть к владыке, хоть в Аркос, хоть в Амен. Тот все-таки отошел - мы его чуть не силой задвинули во второй ряд, собой прикрывая. Ну а я велел дерева живого принести да девке той к руке приложить.
Как я тогда с ума не сошел? У Мечника спросить надо. Только мы ее руки щепой коснулись, она в угол отскочила - и ничего человеческого в ней не осталось. Кончики глаз вверх поползли, рот искривился, клыки высунулись, как лед, блестящие. Губы и лицо побелели, хотя куда уж больше. Лоб вперед выдался, а подбородок вниз. Пальцы скрючились - чисто когти. Коса ожила и дыбом встать норовит. А вид такой, что парни молитвы зашептали. А тварь еще и орала на одной ноте. Потом орать перестала, ухмыльнулась и говорит:
- Ну, все, козлы, теперь я вам глотки драть буду, - и на нас кинулась.
Хорошо, я своим кивнул, еще когда заходили, чтоб мечи наголо держали - только не на виду. Благо темно там. Ну, мы их и выставили, только Дор замешкался, десятник Логана, и поплатился. Горло она ему вырвала, тут кровь и на сынка старейшины попала, он завопил не хуже твари. Замешкалась нежить, и скомандовал я: "ШАГ!" Шагнули мы, как на учениях, и проткнули ее. Она успела, подыхая, еще двоим руки порвать. Ну да мы ученые - деревом ее успокоили.
Хутор тот сожгли, тварей тоже. Парней похоронили: сорок семь "гадюк" я в тот день потерял. А Логана - что ему сделается? - брагой отпоили, пощечин надавал - он и рассказал, что девку в лесу встретил. Та ему сразу: "Люблю!", только увидела, он уши и развесил. Она ему говорит: "Ты мне только ребеночка сделай, а потом мы с тобой всегда-всегда вместе будем. Я тебя за это вечной жизнью награжу". Может, она его заколдовала чем или еще что, но поседел он после того этого - да. А болтать меньше не стал. Вот по бабам ходить - как отрезало, а блондинок вообще не выносит. Но хватит. Выпьем за спокойный сон братьев наших, неведомыми тварями убитых. Да пребудет с ними благословение Семерки, да не даст она нечисти незнаемой в наш мир попадать.