- Вот скажи мне кто, что быть доброй, верить людям и их словам опасно, нипочём бы не поверил. А сказавжего такое прогнал бы в шею. Да велел бы не пускать на порог дома. - Старец потёр подбородок и внимательно глянул на Васю.
- Неправильно говоришь ты, - нахмурился парень. - Доброта никогда не была пороком, а вера людям идёт от сердца. И так зла достаточно в мире. И слава Богу, что девчонка такой выросла. Попала в беду, значит надо спасать. Но ругать за сердце ласковое и за то, что беду чужую приняла как свою, пусть и обманулась, не следует!
- Хм! - удивлённо возрился старец на молодого скорохода. - Возрастом ты невелик, да сердцем и разумом удал! - Тяжёлая ладонь легла юноше на плечо. - Повезёт какой-то девке с тобой!
Юноша почувствовал, что щёки запылали. Неловко ему стало как-то от слов волшебника, не сказавшего, впрочем, чего-то такого уж особенного. Словно кому другому сказано это было.
- Не красней! - прогудел старец. - Ущучил ты меня, дурака старого. Прав ты! Да и я так же думаю. Это я так, брюзжу, по - стариковски. А внученька моя -- девонька замечательная. Ласковая, добрая, а уж как готовит! Пироги с малиной какие печёт! Попробовал бы ты и в век бы их не забыл. - Было видно, что волшебник готов говорить о своей внучке долго. Да и неудивительно это. Обожал он свою кровиночку до дрожи и любил немыслимо. - Вот только не уберёг солнышко моё! Дурак старый! - треснул он себя по лбу могучей ладонью.
Вася стоял и смотрел на одного из тех, кто мог тягаться по положению и силе с царём, и, тем не менее, при словах волшебника, в сердце у него ёкало. Какая разница: волшебник ты, по силе с которым мало кто сравниться может, царевна или сын главного скорохода?! Беда у всех одна. И помочь в ней каждому надобно. Негоже, когда такое творится на свете белом! Вася вспомнил о Насте и злость, придающая сил и уверенности, нахлынула на юношу.
- Найдём! - проговорил он. - Вернём! Помяни моё слово! Отыщем! Вот только своё дело закончу, - немного опомнившись и слегка устыдясь своего порыва, проговорил юноша. Ведь и свои поиски он никак не мог прерывать.
Дед Мороз покивал головой:
- Правильно глаголишь, юноша! Иначе и быть не может! Да и я тебе помогу! Всё сделаю, чтобы твои поиски облегчить!
***************
Кощей устало откинулся на мягком кресле, вытирая пот со лба. В подземелье было холодно, за стеной был ледник, где хранилось столько льда, что половину царства обложить им можно было. Но его так бросило в пот, что глаза заливало немилосердно, а лысая голова, казалось, больше никогда не будет сухой. На полу валялись два огромных мокрых насквозь платка. Вытереть никак не удавалось.
Но это того стоило! Дело было сделано! Налив трясущейся рукой вина в бокал, инкрустированный необработанными алмазами, он поднёс посудину к губам, но, задумавшись, поставил бокал на место.
Давно, очень давно он не испытывал подобного. Силы покинули его и болела каждая мышца, каждый нерв в теле, казалось, был напряжён. Он старался глубоко дышать, но дыхание сбивалось, словно бежал несколько часов кряду.
Стараясь не расплескать вино, он поднёс бокал к губам и немного пригубил. Затем, ощутив на языке изысканный вкус, вновь отхлебнул. Сил немного прибавилось. Но вот именно, что немного.
Оперевшись двумя руками о стол, он приподнядся и, слегка приволакивая ноги, направился к углу комнаты, где на крюке висел факел. С трудом нащупав во тьме спички, он зажёг одну из них и, сняв со стены факел, поднёс к пакле, которой был обёрнуто это средство освещения. Чтобы воспользоваться магией для зажигания факела и речи идти не могло.
Так беспомощно Кощей не чувствововал себя очень и очень давно. Но ради того, что он получил, он мог это отдать. Тем более, что всё скоро вернётся.
- Да ну, на фиг! - чувствуя, что вот-вот упадёт, проговорил он и стараясь не упасть поковылял к столу. - На черта я, дурак старый, такой огромный замок отгрохал? - ругался хозяин дома, старательно идя по стеночке, дабы не навернуться. - Вот на кой нам такие большие залы? Надо чего-то придумывать. А то умаешься ходивши по залу. Не, чего-то, всё-таки, надо делать!
Оперевшись о стену, чтобы не упасть царь Кощей с тоской посмотрел на кресло, с которого он недавно встал. Неожиданно он пошатнулся и начал падать. Свершиться этому позору не дали две сильные руки, подхватившие его в полете и не менее сильное плечо, о которое он опёрся и приволакивая ноги, зашкандыбал к своему креслу.
С так вовремя поспевшей помощью, он доковылял до своего места, устроился поудобнее и с любовью посмотрел на жену, которая, не смотря на кажущуюся хрупкость, была сильна. Ещё бы! Приходиться роднёй самому Илье Муромцу, пусть и сотой водой на киселе -- тоже не кот начихал.
Правда, Василиса Прекрасная, запыхалась и раскраснелась пока дотащила супруга до кресла, но, плеснув себе в бокал вина, уютно устроилась за столом, положила себе на тарелку всяческих разносолов, которыми словно по мановению волшебной палочки, стал заполнен стол и наполнила тарелку мужа. Только Кощею было не до еды. Он струдом сделал несколько глотков:
- Три дня меня не буди!
Жена понятливо кивнула:
- Само собой.
Полюбовавшись несколько мгновений причудливой игрой теней на стенах от вспыхнувшего ярким пламенем факела, Василиса Прекрасная не смогла не задать вопрос, мучивший её больше всего в этот момент.
- И как?
Кощей вздрогнул, открыл слипающиеся глаза и сфокусировался на супружнице: