Аннотация: Рассказ вошедший в 1-ю книгу "Трагисатира 1991-2000 гг.", рассказывает он лишь о некоторых категориях практического цинизма, воли к власти, и борьбы за существование простых людей.
Как бы ни было горечно осознавать некоторые феномены цивилизованной жизни, но демонстративная приветливость некоторых людей усыпляет бдительность основательно недосольного большинста. Они знают себе цену уже потому, что судьба и логика жизни так распорядились, чтобы ими подпирали заборы оптимизма. Так как его навязчивость всячески поощряется. Вот и в нынешнее лето они не умолкали.
А лето выдалось тропически жарким, чуть ли не ущербным для сельско-хозяйственников, отчего те спасались водоагрегатами, доставляющими не всегда вовремя воду на поля, и жаловались в аграрное министерство, которое реагировало филосовско-циничными оправданиями, обещая посодействовать, так как у них был ещё в запасе план закупки зерновых по дешёвке из восточных регионов или заокеанских. И непривычно жарким лето явилось для обывателей, большая часть из которых сначала загорала на местном пляже, наслаждалась воздухом до 35R и окупывалась в парном молоке восточного моря, проводя отпуск с семьёй или в одиночестве, или после работы и службы. Но медицинская статистика с неумолимой заботливостью всячески предупреждала легкомысленных обывателей, датируя каждый божий день в ласковом медиуме о трагических случаях, образовавшихся от солнечного чуда: тут были и солнечные удары с ожогами кожи, и мозговые пудинги с физической немощностью, и невростеническое потовыделение, доходящее до скандалов и побоищ в общественных местах купания, на улицах, в локальных заведениях и в общественном транспорте, даже в новеньких ЕС-поездах отказали кондюшники. Однако, чтобы не сгущать краски, с демонстративной приветливостью всё было устранено и налажено, как только жара на пару дней спала, и как только снова запарило - всё пошло более-менее на лад. Предлагалась масса спасительных средств и более разумных методов предо-стережения. Масса напитков, кремов, дезодорантов и проч.
Но штаб наших любезнейших мздоимцев не расслаблялся. Вспотевшие и слегка загорелые политики с деловой серьёзностью выслушивали обоюдные мнения и делали вид, что разделяют их; но только проницательный человек мог понять, что собеседники перестали понимать и себя, и сказанное ими.
Тогда появлялись юмористы, за шутками которых якобы скрывается контра-пунктная серьёзность. Созерцательная реальность балансировала, словно профессиональный канатоходец, и от этой лакомой пищи любезные газеты не прекращали полемику сами с собой, а на десерт подпускали туман на обыва-телей всякими новобрачиями и слегка крамольными финансовыми новостями.
Так нужно, так требует великая необходимость, молча внушал себе каждый. Футбольная-то тема помаленьку утихла, а кубок мы так и не взяли, зато как надеялись, как трепетали в розовых надеждах, сколько дружелюбно-ласковых фильмов об издавно разорённой Африке сделали и показали... И хотя бронза досталась нам не зафука, всё же мы всей страной вместе с футболёрами чувствовали себя неудовлетворёнными. Но мудрецы выискали из своих диссертаций утешение, которое мы, цивилизованные обыватели, поняли по-своему - 'чтобы иметь золото, нужно не эйфорийно бахвалиться, а мыслить по-золотому...' Вот оно как!? Мы спрашивали друг дружку: 'А как же осьминог Пауль? Он же показал нам, как нужно действовать в жизни, бессознательно реагируя на пёстрые цвета флажков ведущих стран, находящихся в аквариуме в герметично-прозрачных коробчёнках, которые он щупальцами обхватывал, определяя чемпионов, да так ловко, что под закрытие чемпионата его возвели чуть ли не в ранг Нострадамуса?' И получали ответ от компетентных людей: 'Осьминога Пауля намереваются купить чемпионы Испанцы, однако и японцы горят желанием заиметь столь великий символ, и они уже предложили за него нехилую цену'. Но мы то знаем, что японцы люди практичные, для нацио-нальной потенции способные на всё, а когда 'осьминогий Нострадамус' ослабеет интуицией, его ритуальным образом могут зажарить и съесть. Большие символы - большие мишени!
Тогда мы собрались в организованные демонстрации и потребовали луч-шего Образования от министерства Образования. Учиться, учиться, учиться! Чтобы снова не обратиться в морских животных. Накал страстей спал только под душный вечер. Нам пообещали пару ценных фантиков добавить, если мы займёмся делом. Многие ещё сомневались, но у нас 'оно' было уже в струе.
А наутро нужно было действовать и по совету мудрейших пить горячий чай для стабилизации температуры тела и умственного тонуса. Но нашим зерно-вым полям угрожал неурожай, причём, это явление происходит каждое лето, и по-тупому слёзы лить или надеятся на чиновничью любезность - бесполезно. Это другим не столь интересно, чей хлеб они едят и кормят им чаек да ворон в урочные часы пищеупотебления или проводя досужее время в гульбах и праздности. А нам, фланёрам, интересно. И хотя мы не имеем власти рас-порядится по поводу безукоризненной доставки воды на поля, зато у нас есть своя задача. И мы приступили к ней, несмотря на жару.
В нашем трудолюбивом коллективе 'Фланёры-изуверы' - все начальники и все работники - художники своего дела! Пока что семь женщин и трое мужчин: толстые и худые, рослые и коротышки, благовоспитанные и по-необходимости тихие, все в простецко пёстрой одёжке, у некоторых эзотерические побря-кушки различия висят на шее и руках, но все знают своё дело туго. Мы мастерим полевые и огородные пугала.
Координатор наш, господин Шпасфогель, хотя и косит под 'некрасовского мужичка', тем не менее, без него вороны и чайки давно бы общипали все посевные и садовые вишни. Любая работа должна быть забавной, доставлять удовольствие! И это мы уже давно знаем от медиологов нашего современного и опрятного города Идолского. И пожалуйста, не надо сейчас о слёзах потомков. Сначала - дела, а потом - раскаянья. Так всегда было и будет.
План полей и огородов лежал на столе. Шпасфогель распределил каждому по участку. Разношерстные лекалы пугалов мы разобрали по профессио-нальной сноровке, тут уж каждому своё. И каждый приступил к делу: отмерять и чертить, выпиливать лобзиком из фанеры неуклюжие силуэты людей, из досок напиливать ноги и руки, как следует обстругивать их, соединять с 'телами', напяливать на них пёстрые балахоны, соломенные крашенные парики, разрисовывать мордашки с устрашающей мимикой. Работа кипела. Перед обеденной паузой с десяток пугал уже красовались на улице, сохли на солнце. Мы собрались в библиотечном помещении за круглым столом, да-да и библиотека у нас есть, много книг, хотя некоторые 'клеветники' утверждают, что количество - это всего лишь объём, а качество важнее. Это может быть для них так, а для нас, фланёров, по-иному. Мы достаём из сумок и рюкзачков напитки и бутерброды, у кого продукты по-тяжелее, и приступаем к обеденной паузе, иногда дурашливо шутим меж собой, обсуждая серьёзно позавчераш-ние новости из сегодняшних газеток и журнальцев.
Вот мимо нас проходит парочка с полными рюкзаками и полной сумкой-тележкой, сгорбленный и сухожилый мужчина с полноватой и сгорбленной женщиной, частники собственных садовых участков, дачники, которые сажают, ухаживают годами и собирают в поте лица урожай только для себя и своей семьи. Ну ещё может быть для продажи, так сказать дополнительно на жизнь, пенсии не хватает, видимо судя по тому, как они измождённо и плохенько одето выглядят. Эгоисты. В нашем понятии. Понаприехали сюда к нам со своими привычками, а мы с ними любезничать должны. Хотя они нам не чета, да и не помеха тоже. Они посмотрели в окошко нашего офиса и кивнули головой; мы все с добродушной улыбкой кивнули им в ответ. 'Нам нужно на всё смотреть позитивно!' - разрядив пустоту, тут же сказал г-н Шпасфогель. И мы все как один сухо рассмеялись.
Ну вот обеденный перерыв закончен и всё снова пошло своим чередом. Пугала расставляют другие коллеги на указанных пунктах, а мы приготав-ливаем следующую партию.
К концу рабочего дня на всех запланированных местах пугалы достойно охраняли поля, сады и огороды. Мы немного устали, но трудовая забавность сохранила в нас ту благодушную энергию, которая скрепляет нас воедино. Тем более, координатор нас подбодрил, поведав о том, что должны приехать киносъёмщики из местных 'Ласковых новостей' снимать нашу работу, нужно каждому подготовиться к интервью. А чего тут готовиться, факт работы налицо, вон они пугалы красуются по всем прибрежным полям, садам и огородам. И небо чистое, ну разве пара облачков раз в час мимо проплывает. Все вороны и чайки распределились на группы, покружились с часок над бывшим лакомым местом, поворчали да улетели. Куда? А нам какое дело. Это уже дело других фланёров. Мы ж не потравили их, а только отшугнули, так что никаких претензий от 'защитников природы' к нам не поступит. Пусть они позаботятся о меньших братьях и сёстрах, построят им экономные кормушки на официальных местах, собирают тонны просроченного хлеба у булочников, спасают от бурь и бед, да хоть у себя дома поселяют. У них есть своя иерархия, а у нас своя.
Наше племя не ждёт ударов в спину, как другие парагматики, и наша уверенность подстрахована, мы за это налоги платим мздоимцам, которые аранжируют внутри и снаружи рычаги для нашего восприятия. Оно пред-назначено для того только, чтобы мы понимали отношение к другим вещам, а не для того, чтобы отражать подлинно реальную сущность этих вещей в нашем познающем сознании. Во всяком случае, мы стараемся с годами прогрессировать, чтобы к концу жизненного пути стать без малейших заблуж-дений мудрыми стариками.
День прошёл, как были запланированы все наши незатейливые дни. В среду приехал г-н Шпасфогель, весь взбудораженный, и обескуражил нас негативной вестью о том, что стая чаек, которых отшугнули наши пугала, появились в одном из образцовых районов города, затеяли бойню с оседлыми воронами, давно свившими гнёзда на больших берёзах прямо у теплоэнерго- станции, и производили всяческие ухищрённые нападки, чтобы изгнать вороньи семейства для своего натурализма, а помогли им в том альбатросы. 'Эх, жаль, что сокола у нас нет, мы бы их?' - с досадой сказал Шпасфогель и стал дальше рассказывать. Так как вороны оказались не лыком шиты, к тому же к ним подоспела небольшая стайка ворон, отшугнутых нашими пугалами, из-за чего пришлось вызывать полицейских, 'Скорую помощь', пожарников и поливать из брандсбойтов мечущиеся туда-сюда шумные птичьи пятна в небе. Жители с тревогой смотрели на происходящее, дети же от радости стали купаться в искусственном дожде, но когда на землю стали пикировать десятки ворон и чаек, разбиваясь оземь, обыватели подняли панику. Для предотвра-щения сложившейся ситуации главный пожарник достал 'воздушный пугач' и стал палить в небо, отчего тучи воронья и чаек с ошалелыми криками стали разделяться по группам и разлетаться кто-куда по укромным местам, те, которые отвоевали свои былые гнёзда, заняли оборону на берёзах, так же как и те, которые нагло уже заняли чужие. И после того, как три машины пожар-ных, десять машин полицейских и пять машин 'Скорой помощи' покинули место происшествия, не поимев истинного рабочего удовольствия, кроме законной таксы за вызов, а несколько дворников из близлежащих домов расчистили тротуар и дорогу от птичьих трупов, только через три часа, таким образом, в районе воцарилась тишина. Обыватели до сумерек выглядывали из окон и с какой-то детской тревогой на лицах поглядывали на замаскирован-ные гнёзда в густых берёзах, прислушиваясь к новосёлам и старожилам. Люди знали, что мир - это механизм, а если что произошло, значит того требовала машина Природы!
Но к нам это не имело никакого прямого отношения, так как мы поступали по координации Шпасфогеля, а он в некоторой степени человек объективный и знает насчёт отношений и к самому себе, и к другим вещам. Он только собрал нас за круглым столом в офисе и с несколько смущённым видом утешил, дескать, 'это мы должны были сделать, и вообще, должны делать, сказать, поверить... и т.д.' После его слов в нашем коллективном рассудке наступил желанный покой. А господин Шпасфогель дал нам дальнейшие рас-поряжения изготовлять пугала дальше, но (!), в нагрузку мы будем скола-чивать кормушки, за которые намереваются приплачивать партийцы из либе-рально-'Зелёных', они-то выбьют средства из бюджета на несколько рабочих мест. И ставить эти кормушки мы должны были на окраинах полей, а уж заполнять их будут 'защитники животных'. Баумаркт с радостью подрядился снабжать нашу уже конкретно официальную фирму 'Фельд-Дизайн-Фланёры' (по совету менеджмента 'изуверы' было удалено) всеми необходимыми для дела средствами. А на днях кто-то из христианских демократов предложил нашему Шпасфогелю заместо пугал поставить хотя бы на парочку часиков безработных за 3 Евро в час, но он отшутился, надо обмозговать говорит, а пока что от менеджмента сигнала не было. О нас даже репортаж по телеку показали, разумеется, без птичьей кровопролитной бойни; мы же при нашей организации открыли курсы художества 'АбстрактПримитивМассенХобби' и наняли сытнейшего из талантливейших профессоров по этой части г-на Швиндельберга. Он прославился тем, что однажды на улице нашёл сплющен-ную дозу от Кока-колы и со страстным влечением сделал отпечаток прессом на бумаге, назвав его 'Кого жизнь не плющит', затем продал его втридорога дружбану г-ну Фроммахеру из охранительной партии, который, кстати, нам тоже кое-чем подмогнул. Это не циничные выдумки, отнюдь, это всё реаль-ность. Спросите любого или в Интернете сами пошукайте. Также как и то, что мы уже проводим мероприятия на тему 'свобода в поступках, а не в суще-ствовании'. Мне же, как успешно воспитывающейся феминистке, доверили проводить одну лекцию; и вот я стою в скромной дорогой одёжке у дизай-нерской доски, пишу фламастером магические знаки '$ % ? Ω' на её полу-прозрачной глади и с демонстративной приветливостью прошу повторить любого новичка. Поднятых рук - целый лес. Потом спрашиваю: если наши поля были неурожайными в этом году, даже несмотря на наши пугала, как нам продать импортную продукцию из пшеницы и ржи с наваром? И снова вижу целый лес поднятых рук. Абитуриенты уже знают, что нужно для начала раскидать импортный товар по супермаркетам по дешёвой цене, а когда он временно кончится, потребители, как миленькие, побегут в лавочки заку-паться. И вашим и нашим! А чего мы хуже других? Это замаскированные лентяи уперекаю нас, что мы бьём баклуши. Пусть и наши новички наби-раются опыта фланировать из одного места в другое со всеми реквизитами и гардеробами или без таковых, - это дело самих фланёров, а вдруг кто-нибудь станет фланерофилом или даже массенмедиумом. Мы ж не против, мы за! Так как мы - люди доброй воли и приветствуем все явления фланеризма. Бывает, что одиночество мы трудно переносим: либо на химические добавки тянет, либо погениальничать, либо побрюзжать от творческой беспомощности и своей ограниченности. Или наоборот - хочется нахваливать этот мир, чтобы нас за то хвалили и поощряли.
Если же попробуют прилететь без спросу к нам стаи ворон или чаек, то мы их с нашими пугалами быстро познакомим, а если они не помогут, тогда для начала подкормим досыта, потом бундесфлагом будем разгонять. Пусть привыкают к процессу интеграции. Вместе - мы сила!
Забавное мышление фланёров скоро не будет иметь границ в самооболванивании, они будут выдумывать организованным скопом даже новые планеты Земли или Луны, демонстрировать шикарные подделки, инсценировать всяческие отчётные мероприятия, мобилизировать ещё больше слабоверующих в мире чтобы бизнес становился отчасти поработительным, и фланировать, фланировать...