В некотором царстве, в некотором государстве жила-была принцесса, и звали ее - Машулия. Было у нее три сестры: Злобнулия, Вреднулия и Спиногрызочка.
Сестры Машулию очень любили, то в чай плюнут, то туфли новые в сортире утопят. И выросла Машулия упрямой и неразговорчивой, но все равно красивой. А у сестер все зеркала заплеванные были. Как увидят себя в зеркале, так и плюются.
Время шло, и начали они все взрослеть. Призадумался король, надо дочек замуж выдавать, а за кого? Во всех соседних странах государи многодетные. А кому нужен жених с 1/24 царства впридачу? В дальних королевствах все женихи по три раза невестами зарезервированные.
И позвал король своего главного советника Диотия. И стали они совет держать. Вот старшие дочери хоть лицом не вышли, зато им в грязь не ударят, заболтают кого хочешь. И понимают, что замуж пора - щеки румянят, улыбки 24 часа на 32 зубика, от томной до загадочной, выбирай по каталогу, что тебе любо. Бровушки у всех сажей вымазаны, по новомодным технологиям. Губы теркой дерут, чтобы пухлыми были. Лицеписца придворного портретами замучили: рисуй их то с кошечкой, то с мечом отцовским, то за столом. А на днях на башню сторожевую влезли, и лицеписца с собой потащили - малюй нас на верхней площадке с развевающимися волосами. Одним словом - современные самодостаточные принцессы.
Одна Машулия ни брови не чернит, ни лицеписцу не позирует, ни в кокетстве на придворных менестрелях не тренируется. Сидит целыми днями, и в королевском гроссбухе дебет с кредитом сводит. Как брови нахмурит, так у королевского казначея нервеная дрожь и припадок случается. А если и скользнет какая улыбулька по милому личику, так всем неловко - непонятно кому улыбнулась.
Машулия из сестер младшая, младше нее только Спиногрызочка. Однако взбрело сестрам в голову, что это из за Машулии их замуж не берут. Взъелись на нее сестры, и пуще прежнего вредить ей стали. А Машулии все нипочем, как ходила сама в себе, так и не выходит наружу. Только характер все упрямее становится, да морщинка меж бровями не разглаживается.
Долго ли, коротко ли, а выдали старшую Злобнулию замуж. За принца из тридевятых земель, с 1/18 королевства, неплохой вариант, совсем неплохой. Принц правда упирался, и старался хоть одним глазом взглянуть на Машулию, но хитреца поймали прямо у крыльца, пригрозили харассментом и окрутили таки со Злобнулией. Свадьбу справили скромную, всего на два годовых бюджета. Налоги приподняли, зато старикам постановили по крынке молока в день выдавать.
Все очень радовались, одна Машулия брови нахмурила. Посмеялись сестры, завидует мол. А и король-батюшка рукой махнул - все ей не так.
Давеча разговор с ней затеял, про дело важное, про замужество. Про династию и продолжение рода королевского. А Машулия только ножкой топнула. Не пойду за кого попало, хоть из дома выгони. Ни за царевича, ни за королевича, ни за рыцаря, ни за богатыря. Осерчал даже батюшка-король:
- Кого ж надо тебе привереда?! Всю кровь королевскую из отца выпила!
А Машулия в ответ:
- Вон сестер моих за кого хочешь выдавай, они и рады будут, а я сама себе жениха выберу!
Надо сказать, втайне от всех, была Машулия любимицей отцовской. Строже всех король с ней обращался, но и прощал больше всех. Потому как считал, что упрямством Машулия в мать, а умом и красотой в него пошла. Вот и в этот раз, распустил король свои брови нестриженные, и спрашивает:
- Кого ж надо тебе? Какого искать, в каких краях?
- А вот который объяснит мне нормально, что за налоговая система у нас, как она работает, почему вечно денег не хватает, но при этом годовыми бюджетами на свадьбы раскидываемся! - заявила строптивая тихоня.
- За казначея Потихония что ли собралась? - усмехнулся батюшка-король, - так он на казне женатый, да и старый уже.
Хотела Машулия надерзить отцу, да позвали его свадебную залу осматривать. На том разговор и прекратился. На самом деле, не собиралась принцесса Машулия ни за какого казначея, ни молодого, ни старого. И вообще не знала, хочет она замуж или нет. Понятное дело, рано или поздно, а придется идти, не по любви так по тонкому политическому расчету. И решила Машулия, что вот как сердце екнет, затрепещет, так она и согласится на брак. По крайней мере такие симптомы настоящей любви в романах описаны были. Романы эти придворный писарь сотнями у иноземцев закупал и тщательно переписывал, под местные условия подгоняя. Потом вечерами читал их королю, а получив монаршее одобрение, сдавал в королевскую библиотеку. А когда король был не в настроении, то поручал слушать выдумки заграничные своим дочерям. Злобнулия с Вреднулией от такой скукоты отбрыкивались, Спингрызочка просто засыпала. А вот Машулия слушала внимательно, и интересные моменты запоминала.
Свадьбу Злобнулии Машулия вытерпела. Пить не пила, есть не ела, танцевать не танцевала. Да и не с кем там было. Зато записала оштрафовать придворного танцора Балеронова за умышленное битье четырех фарфоровых тарелок, советника по торговым делам Монеткина за кражу трех серебряных вилок, и начальника дворцовой стражи за чрезмерное употребление алкоголя. Такие записи с детства у Машулии любимым развлечением были. Король-батюшка всегда смеялся, когда дочка ему отчеты сдавала. Смеялся, но иногда перечитывал.
Наревелась Злобнулия с сестрами, да и уехала в замужнюю жизнь. Ненадолго правда уехала. Через три месяца в гости пожаловала. Оставшиеся сестры Машулию сильно задевать как-то не решались. Зато жаловались на нее Злобнулии в письмах. Особенно после того, как Машулия подняла вопрос об увеличившемся расходе писчей бумаги во дворце. Приехала Злобнулия, и стала сестрам помогать, Машулии козни строить. Только если раньше они птичий помет ей в чернила сыпали, да сено в постель, то теперь и забавы пошли позлобнулистее.
Как-то, на третий день приезда Злобнулии, прокрались сестры в Машулину опочивалью, и на ногти ей рыбьим клеем рыбьи пузыри же и наклеили. Придворный скорняк Чудодеев наловчился из пузырей прозрачные шкурки мастерить, да в окна их вставлять. И мухи не залетают, и свет солнечный в комнаты заходит. Вот у него-то сестрицы нужные материалы и позаимствовали.
А что Машулия? Проснулась, потянулась глазки потереть, чует - мешает что-то. Глянула на руки - батюшки мои! Села Машулия, и смотрит. Полчаса так сидела, а может и больше. А потом девку-чернавку позвала, чтоб та ей одеться помогла. Сразу дуру предупредила, чтоб не говорила никому. Под страхом лишения старческого пенсиона в будущем. Девка конечно же рот на замок, с принцессой Машулией шутки всерьез получаются.
Ювелир придворный, Адриан Продавай-Синтетиков, только с бессонной ночи глаза разлепил (сестрам Машулиным новые украшения рукоделил). Где работал, там и заснул. И тут смотрит, а перед ним Машулия стоит, руки под передником держит. К ювелиру чуть Кондратий в гости не заглянул. Полгода назад, вот так же наведалась Машулия к сборщику налогов. В темнице теперь с крыс налоги собирает. Правда в тот раз при ней десяток обережников был, да стража у дверей и окон стояла.
Одним словом замер Продавай-Синтетиков, ни жив, ни мертв. А Машулия руки из-под передника выпростала и говорит:
-Сделай-ка мне любезнейший Адриан Яхонтович из этого безобразия красоту неописуемую. Лишнее отрежь, да форму придай, и камушками драгоценными обложи. Так, чтобы всем когтям когти были, и кошки от зависти лаять начали бы.
Ювелир испарину со лба вытер, со всем вежеством принцессу Машулию на стульчик усадил, осмотрел безобразию и тоже секунд так на шестьсот призадумался. Хлопнул потом в ладоши, слугу зовет.
-Беги к придворному лицеписцу Хрюкину, скажи Адриан послал за эскизами, коеи лицеписец давеча для украшения женских бань предлагал. Да красок пусть даст, и кисточек мелких.
Не прошло и полминут, как лицеписец сам прибежал, и с эскизами, и с кистями, и с красками. Так его любопытство разобрало - какая нужда ювелира заставила поутру эскизами интересоваться. А оказалось, дело государственной важности, да еще с подпиской о неразглашении. Нет, принцессу Машулию Хрюкин не боялся, она его меньше всех рисовать заставляла. А вот из за сестриц ее пару раз чуть со стены не свалился. Один раз с городской крепостной, а второй раз - с дворцовой. Ну, а Машулии чего ж не услужить? Пока ювелир кусачками лишнее откусывал, Хрюкин из кармана пригоршню зерен миндальных вытащил, погрызть для улучшения мозговой деятельности. Грыз-погрыз, а потом и говорит:
- Погоди, Адриан Яхонтович, а вот чем не ногти?
И протягивает ему семечки миндалевые.
- Ну да, - одобрил ювелир, - практично. Такие ногти грызть - одно удовольствие.
- Да нет! - лицеписец руками замахал, - я не про содержание, я про форму! Ежели такую форму ногтям придать, они зрительно персты удлинят и грацию придадут.
- Ну ты скажешь тоже, - засомневался ювелир, однако же притащил нужный инструмент, руки к персям воздел, вздохнул глубоко и на пробу мизинчик обработал.
А Машулия сидит тихо, как будто не про нее речь. Молчит, только мастерскую ювелирную оглядывает. У Адриана аж пот холодный на бровях выступил. Как бы не приметила чего незаконного. Такая работа у ювелира, что всегда по кромочке ходит. Иначе как каменья драгоценные добывать?
На таких-то нервах, по-быстрому сработал. Чудно только, рыбий пузырь от клея жесткий стал, оцарапаться можно. Вытер ювелир пот рукавом, Хрюкину кивнул - дальше, мол, твоя работа. А тот и говорит:
- Ты уж как ни думай, Адриан Яхонтович, а мелких брилльянтов пожалуй, да позолоты.
Прищурил левый глаз, и давай кисточками безобразничать. Как безобразию сотворит, так золотинку или камешек приклеит. Раз-два-три, по полчасика на глаз, и готово. А Машулии в лицо глянуть боязно, голову конечно не отрубит, но ведь проверками замучает.
Машулия же, безропотно час отсидевши, потянулась, ручки перед собой выставила, на пальчики растопыренные полюбовалась. Расписал Хрюкин узор в бирюзе, с пенными барашками, и малюсенькими дельфинчиками. Как пальцем ни пошевели, так камушки и играют. Полюбовалась принцесса и говорит:
- Спасибо, я вами довольна. Видимо не зря при дворе жалованье получаете.
У обоих по Монблану с плеч упало, а может и по Эвересту. Заулыбались, поклонились. А Машулия у дверей обернулась и добавляет:
- Проболтаетесь кому, а вы знаете кому - лишу всего, чем природа наградила.
И вышла.
Не то, чтоб дело к завтраку вышло, а скорее к обеду. Сестры зловредные за трапезу уселись, а сами хихикают, Машулию ожидают. Король-батюшка хоть и не поймет, по какой причине смех, а все же рад веселью. Да и повод новый объявился, дочку порадовать.
Зашла Машулия, короля в щеку поцеловала, села на место свое, что по правую руку. И ручкой так изящно махнула слугам: пора обед начинать. Брилльянтики так и засверкали, бирюза в глаза плещет, дельфинчики в волнах играют. У сестер челюсти чуть не до пола. Злобнулию аж в личике перекорежило, Вреднулия со Спиногрызкой едва не в слезы. А глазами то косят - любопытно, что там такое Машулия с ногтями выдумала?
Специально после обеда Спиногрызку послали разузнать, благо по малости возраста Машулия ее к себе еще допускала. Та уж постаралась, все рассмотрела. Даже попыталась отколупнуть камешек-другой, да Машулия вовремя заметила - не дала.
А у Машулии другие заботы, не до сестер вредных. Батюшка-то, будь его величество неладно, разговор с ней после обеда завел. Самый что есть неприятный - про женихов.
- Есть, - говорит, - для тебя новый претендент на руку твою и земельные угодья. Позавчера грамоту вручил вверительную, со всеми печатями. Влюбился заочно, по портрету, жениться хочет - аж из туфей бархатных выпрыгивает. И собой...ну, неплох...неплох...
- Отец! Я тебе уже говорила недавно... - Машулия бровки хмурит. А их величество торжествуя перебивает:
- А вот как и говорила, такой и нарисовался! По финансам гребет как медуза по волнам - на любой вопрос отвечает, да еще с комментариями!
Машулия только глаза к потолку возвела. Не поспоришь с батюшкой, когда он не желает. Придется на смотрины идти.
К назначенному времени, придверный паж посохом по полу стукнул, зыкнул:
- Их королевско-наследное высочество, прынц Помпедонт Закудыкинский!
И входит жених предполагаемый, туфлями парчовыми по паркету шлеп-шлеп. Важный такой. Лицом бел, кудрями буйными рыж да конопат. Губы надувает, да очами надменно водит - мол, узрите какое солнце нарисовалось.
Ну, Машулия и узрела, скривилась только самую малость.
- Ну, - молвит жених незваный, - вижу что лицеписец ваш приукрасил весьма. Однако ж впечатленный красотой портрета, примчался я, дабы лично улицезреть, и так сказать - сочетаться браком, и соответственно увеличить площадь, кхм...
- А мы на сей раз этикет соблюдать не будем! - батюшка заботливый в речь претендента вмешался, - оставим молодых наедине, чтобы друг друга получше узнали. Все за мной!
Ну все и пошли, раз король приказал. Пара нянек только осталась, все же неприлично принцессе одной с мужчиной оставаться. Вреднулия на выходе хихикает:
- Вот самый раз для Машки супруг, чтоб нос не задирала.
Принц Помпедонт приосанился, на рубашечке белой манжеты взбил, кудри пригладил, и платочком шелковым лоб промокает. А Машулия, как девице благородной пристало: глазки в пол, потом на окно, а потом вроде бы на кавалера надо. А как глянет на него, так ее трясти начинает.
- Так его высочество по финансовой части увлечение имеет? - спрашивает Машулия, чтобы хоть не впустую трястись.
- Ну, ээээ ...как бы да, и финансы, и налоги, и социальные всякие программы, экономика опять же, - солидным голосом отвечает Помпедонт, - ну и там прочее, международные отношения, планирование, грузоперевозки, юридические опять же вопросы...
- Так вы и по юридическим вопросам? - переспрашивает Машулия.
- Ээээ...ну...да, - отстраненным голосом говорит жених. Так что понятно становится, что вроде и не врет, а слегка преувеличивает.
И вдруг раз, и прям к Машулии подкатился, и за ручку норовит ухватить.
- Говорили мне, что и вы экономическими проблемами интересуетесь?... Ай!
Ну тут уж не Машулия виновата, а ювелир придворный. Царапнула малость ногтями, когда руку из рыжих сосисок выдирала.
- Да, - говорит Машулия, - есть некоторые теоретические выкладки относительно сетки квот международных негоциаций, аккредитующихся в торговых зонах, да и система налогообложения труженников села оставляет желать лучшего.
Жених малость загрустил, платочком царапину промокает. Однако лоб то ли потом покрыт, то ли упрямством.
- Всецело занятия такие одобряю. Важно держать руку на пульсе страны. Можно еще коллегию приватную завести, чтобы важные вопросы обсуждать конфиденциально, а решения потом в Сенат отдавать на утверждение.
- Люди простые копейки копят, а налоги платят, а богатые на сундуках с золотом сидят, а вечно жалуются, что не из чего налоги платить, - продолжает Машулия.
- Точно! - энергично-инициативным голосом подхватывает принц Помпедонт, - надо собрать комиссию из надежных людей, чтобы составляли списки, с указанием фамилий и имеющихся у них средств!
Посмотрела на него Машулия и говорит:
- А еще удои молока у коров резко снизились, из-за плохого качества травы...
Принц глазом не моргнув, инициирует:
- Да! Отлично! Именно! Закупить за границей семена заморские, в больших обьемах, издать указ о всеобщем осеменении полей и лугов, и продавать семена народонаселению, организовав пункты продажи на местах. Обязать коров поедать только выращенную из этих семян траву, в письменном виде, с составлением поименного списка обязующихся, и создать орган контроля за выполнением...!
- А еще урезать вчетверо миграционную квоту на въезд в страну полных и не очень придурков! - говорит Машулия.
Ну не вслух конечно сказала, а мысленно прокричала. Вроде ничего такого жених новоявленный не сказал, а захотелось ей ударить Помпедонта по голове чем-нибудь тяжелым. Уж не знаю почему.
Поглядела Машулия чуть ли не с мольбой на няньку Кутафью. Та глазом не моргнула, прозычила на все помещение, глядя на кончик собственного носа:
- Время аудиенции закончилось! Ея высочество следовает в свои покои, согласно придворному катикету!
Принц оживился было, начал рассказывать какие он знает виды этикетов и покоев, но Машулия развернулась, руки жар-птичьими крылами вытянула и начала величаво удаляться. В покои. Правда ноги быстрее двигались, чем по этикету положено. А за спиной только бормотание невнятное, пыхтение, и похоже принц решил духовитой водой освежиться. Спрыснулся так, что на полу лужица образовалась, а няньки кашлять начали.
Бух! Захлопнулись двери. А что это за топот дробный по коридорам раздается? Да это же принцесса Машулия со всех ног в свои покои удирает.
Сбросила с себя робу парадную девкам горничным на руки, переоделась в платье обиходное, и вышла на крыльцо высокое, воздухом подышать.
А там воздух наисвежайший, не завозной - природный. Небо темно-голубое, с редкими барашками облаков. Березки опять же зеленью пахнут натуральной. У крыльца паренек какой-то на дудочке играет что-то легкое и веселое. Ветерок легкий дует, волосы трогает украдкой.
И тут в кои-то веки Машулия о цифрах и докладах забыла, и про жениха свеженарисованного, и захотелось ей упасть на ветер как на перину мягкую, и полететь по небу... Глаза зажмурила, руки раскинула и...
И полетела. Хорошо, что поймал кто-то. Прямо в подставленные руки вывалилась. Стыд-то какой! Руки-то мужские крепкие. А то бы еще не удержалась и носом землю пропахала. Девки дворовые заохали с великим опозданием. А руки Машулию осторожно приподняли и на землю опустили. Тут уж Машулия и опомнилась. А спаситель-то тот самый, что на дудочке играл. Стоит перед ней, смотрит добродушно, руки в стороны развел, словно извиняется. И что-то Машулия раскраснелась слегка, сама не зная от чего.
Поблагодарила конечно, только вот чем спасителя отдарить? Развернулась и в горницу удалилась. Слышит, опять дудочка заиграла.
Спросила у няньки, мол что это за паренек? Оказалось сын местного поставщика галантереи. Пока отец товар выгружал да сдавал, сын у крылечка и присел, на Машулино счастье. На счастье-то хоть?
Между тем, любимые ее сестренки принца Помпедонта под руки ухватили и к себе затащили. Начали кормить конфетами да пирожками, умом помпедонтовым восхищаться, а Машулией возмущаться. И такая она, и сякая. Злобнулия даром, что замужем, пуще всех старалась. Все машулино детство перебрала поминутно, и как Машулия воробьев в покоях завела, и как двухколесную тарантайку придумывала, да расшиблась. И как кашу маслом испортила. Вреднулия знай поддакивает, а Спиногрызочка, пользуясь случаем третий пряник уничтожает. Помпедонт тоже жует, информацию переваривает вместе с угощением, и из вежливой воспитанности согласно помыкивает. Злобнулия Вреднулию локтем подпихивает, та ойкает да поближе к принцу то и придвигается. Ясное дело что задумали - свадьбу любимой Машуленьке расстроить. Умный бы догадался, но принц, он - Помпедонт был, поэтому только в невесте предполагаемой разочаровывался. Но от женитьбы отказываться не собирался, потому как не простое это дело было, а государственное. А посему, от сестер улизнув, на аудиенцию к самому королю. Которого и обрадовал вестью, что свадьба дело решенное и осталось утрясти кое-какие моменты. О чем собственно два часа они и беседовали.
Зашла Машулия в Казначейство. Все конечно обрадовались, забегали, засуетились. Кто книги счетные в стопку собирает, а кто за пазуху прячет. Села за стол, да ничего не хочется. Перо в чернильницу макнула, на листе бумазейном рожицу нарисовала, бросила. Пошла в ткацкую мастерскую, что при дворе была. Хотела послушать о проблемах качественной выработки тканей и подборе краски, да Главного Ткача на половине не дослушала, рукой махнула. Все не то. К сборщику налогов собралась, да Помпедонта вспомнила - все желание пропало. Вызвала было шута придворного Овняшку. Тот Машулию недолюбливал, за то, что над его шутками не смеялась, но привечал за то, что за ухо не драла и объедками не кормила.
Прибежал шут резво, тем паче в связи с приездом Помпедонта, велели ему в своей каморке безвылазно сидеть, не пугать жениха. А тут занятие законное подвалило, по должности положенное. Поправил баранью шапку с рожками, и начал скакать вокруг Машулии.
Жил-был рыжий Помпедот!
Он не знал других забот,
Кроме как пыхтеть и пыжиться!
Заставлял людей страдать,
Чушью мозги забивать!
Вот такое чудо рыжее!
И узрев нахмуренные Машулины брови тут же сменил тему:
Во саду ли, у воза
На горшке сидит коза!
Али там с козой горшок,
И с капустою возок!
Плюнула Машулия и велела шуту убираться. Тот сперва по дурацкому разумению за метлу схватился, но поняв, что принцесса не намерена больше терпеть, мигом исчез за дверями.
Села Машулия за столик у окошка, ладошкой щечку подперла, и вздыхает. А чего вздыхает - и сама не знает. Замуж что ли сходить? Неохота. Реформу налоговую запустить? Тоже неохота. К подружайке Нямдавай, дочери монгольского хана в гости поехать? Тоже неохота. Немецкой кузине Фредерике написать? Да не о чем писать.
Тут в двери кто-то постучался робко.
А это батюшка собственной персоной. Радостью блещет и довольством.
- Ну, - говорит, - наконец-то все и сладилось. Так за тебя, дочка, рад!
- Что сладилось? - Машулия в толк не возьмет.
- Да с женихом твоим Помпедонтом, без меня сговорились?!
И тянется Машулию обнять да облобызать родительским обычаем. Машулия от возмущения аж руками замахала, словно взлететь собралась.
- Это как же понимать, батюшка! Без меня да за моей спиной сговариваетесь?! Не давала я согласия! И не дам!
- Ну как же, - дивится король, - вот буквально только что сам принц, понимаешь ли, что все у вас...
Ну, Машулия сразу интригу и просекла.
- Коли он у вас батюшка такой фантаст, то и передайте ему, что враньем своим он последнего шанса сам себя лишил. И я скорее за кого мне угодно пойду, чем за такого ненадежного контрагента!
Батюшка король селезнем крякнул, да дурнем в затылке почесал.
- Что ж мне его теперь, выгонять? Жаль, жених он полезный. Да ведь за вброс заведомо ложной информации вроде у нас статья. А, доченька?
А Машулия все свое тянет:
- За кого угодно пойду! За кого угодно! За-ко-го-у-год-но!
Тут уж у батюшки терпенье-то и взорвалось.
- Ах, так значит?! За кого угодно?! Против воли родительской?! Ну все, за того пойдешь, кого я назначу! Лицо ли я первое в государстве, или другое что? Перечить мне вздумала, негодница! А замуж за того пойдешь...за того... ммм...за того, на кого первого немилость моя сегодня падет! Вот прямо с этого момента!
- Да за кого угодно, только не за этого обманщика! - отвечает Машулия.
Тут родитель царственный ногами затопотал и из покоев убежал. А принцесса только вздохнула от всего сердца и пошла к окошку подглядывать, куда батюшка-то побежал.
Бежит король, да как-то кругами восьмерки выписывает, челядь дворовую стороной обходит. Неохота все же дочь любимую за кого попало выдавать.
Тут сбоку главный советник Диотий семенит.
- Ваше величство, я все слышал!
- Да уж понятно, что подслушивал. Уйди, от греха! Или в женихи собрался?!
Диотий обеими руками машет:
- Стар я для этого дела, вашвеличство! О другом беспокоюсь!
- О каком еще другом?! Кто такооой?!
Советник глаза хитро-мудрые щурит:
- Опасаюсь я, что величство ваше сгоряча дел наделает. А надо бы по-иному, по государственному.
- Это как?
- Надо бы списочек составить кандидатов, а в нужный момент на них и осерчать!