Практика в составе Патруля для мальчишек, только-только окончивших первый курс Академии, как большое приключение. Нам со Скреллом повезло с начальником: лейтенант Цесс (да-да, тот самый Ник Цесс!) не первый раз работал с курсантами, четко знал, где прижать, а где и поблажку дать. К концу первой же недели мы чувствовали себя полноценными членами отряда, и пользовались теми же правами, что и прочие рядовые. Дедовщины не было в принципе. Лишь эксперт-маг Хасиддо, выходец из каких-то окраинных миров, смотрел на нас свысока. Впрочем, он всех держал на расстоянии вытянутой руки. Я его откровенно не любил, поскольку терпеть не мог снобов. Кто ж знал, что нам вместе придется пережить одно из самыж жутких приключений в моей будущей карьере?
Маячить шесть часов подряд в Паутине, когда не происходит ничего интересного - занятие на редкость скучное. Цесс разнообразил наш "досуг", устраивая учения и пробежки, с целью научить вовремя замечать и быстро обходить аномалии. Понятно, что больше всего этой дряни в районе Тени. Там-то мы и развлекались.
В тот раз Цесс поставил меня в пару с эксперт-магом. Хасиддо поворчал, но смирился с неизбежным. Лейтенант указал направление, расстояние - мы стартовали. К тому времени я уже достаточно натренировался в беге с препятствиями, и почти не отставал от опытного напарника. Заданный лейтенантом круг был практически пройден, когда чуть ли не под ногами расцвел зловещий цветок новообразованной аномалии. Хасиддо дёрнул меня за рукав, уводя в сторону - прямо на пути оказался невесть откуда взявшийся здесь мир. Ни отвернуть, ни притормозить. Не сбавляя скорости, мы спикировали в чужую реальность.
Материализовавшись посреди каменистого плато, я еле удержался на ногах. Резкий порыв ледяного ветра дёрнул за полы форменной куртки, которую я тут же застегнул до самого подбородка. Рядом витиевато ругался Хасиддо.
- Эй, чего опять не так? - с некоторой опаской поинтересовался я, подозревая, что допустил какую-то тактическую ошибку, и сейчас меня будут воспитывать.
- Всё не так, - мрачно заметил маг, - здесь нет выхода в Паутину.
- То есть как? - не понял я.
- Так. "Гроздь", слышал когда?
Я кивнул, удержавшись от резонного вопроса: что делать?
Хасиддо достал кортик и принялся чего-то с ним шаманить - тогда я понятия не имел о магических способах определения направления. Клинок надо сказать у Хаса знатный: узкое трехгранное лезвие дымчатой стали, удобная даже на вид, гарда, с мудреным узором и россыпью мелких кристалликов обсидовита. Белая рукоять, по видимому, из кости и еще один, хитро ограненный кристалл обсидовита, в навершии... Такие куют лишь в одном- единственном мире во всей Паутине. На родине куратора. Редкость необычайная, и цена соответствующая. Такому клинку место в коллекции какого- нибудь президента или на худой конец, царя, а он на поясе болтается...
- Туда, - махнул он рукой куда-то вдаль, - Выход недалеко. Надеюсь, он ведет в Паутину, а не в соседний мир.
Зря надеялся. Из мира камней и холода мы попали в душные джунгли, населенные лютыми москитами и громадными змеями. Оттуда - в пустыню, где без запаса воды нам пришлось совсем не сладко. За пустыней было вообще дикое место, где землю покрывал толстый слой выбеленных солнцем костей.
Когда в глазах перестали мелькать разноцветные искры после очередного перехода, оказалось, мы стоим посреди мощеной рыжеватым булыжником площади. Рядом со мной напряженно озирался Хасиддо.
В центре площади - круглой и довольно просторной - возвышался заросший местным аналогом плюща памятник, а во все стороны разбегались шесть нешироких улочек без тротуаров. Понятно, значит, местные пользуются либо гужевым транспортом, либо и вовсе - ручными тачками. А что? Средневековая Европа именно так и жила, все улицы были в конских яблоках, а вдоль домов хорошо, если прорыты сточные канавы. Воду от стирки и помои ведь куда лили? Правильно, за окно. Кстати, под окнами местных двухэтажных каменных строений, лучше ходить с оглядкой...
Я сказал об этом товарищу, и тут же оказался удостоен поучительной лекции.
- А вот это действительно интересно. Во всех мирах Паутины непременно найдешь что-то схожее в быту, строениях, культуре. Словно Мастер установил для всех единые правила жизни, с различными вариациями. Всюду общество живет по каким-то законам, строятся дома, изготавливается посуда, печется хлеб... Да, это не шутка. Почему единственный злак общий для всех миров - пшеница, тайна покрытая мраком.
Ну да. Город, куда нас занесло, ни чем не отличается от наших представлений о средневековье. Те же каменные блоки, из которых сложены стены, те же ставни на окнах, даже двускатные крыши, и те крыты черепицей. Правда синей, но уж какая есть. И ещё было в нем что-то настораживающее, какая-то неправильность.
- Хас, тебе ничего странным не кажется? - спросил я, сообразив, что именно меня тревожит.
- Что именно?- тут же уточнил он.
- Да, безлюдно как-то, тихо...
- Точно! Солнце висит над головой как укор совести, а на площади пусто. И на улицах то же. Сиеста у них, что ли?
Не ответив, я обошёл товарища и направился к торчащему зеленой грудой памятнику. Прикинул высоту, подтянулся на руках и резво взобрался на постамент, где начал очищать камень от растительности.
- Интересно ему! А если эта дрянь ядовитая, тогда что? А ты ее голыми руками обрываешь!
- Понял, - я потянул из-за ремня складной нож. Вниз полетели срезанные стебли, из-под зелени появились очертания смутно знакомой фигуры. Да ну нафиг!!! - Хас, ты такое видел??
- Нет, не видел. А ты что, с этим трубачом лично знаком? - усмехнулся старший товарищ.
- Почти... - пробормотал я, с недоверием ощупывая покрытую бронзой статую пионера-горниста. Господи, откуда он здесь взялся?!
- Слезай уже, археолог-любитель, - позвал меня Хасиддо, - Я направление на выход определил. Тут всего ничего - километров двадцать будет.
Под ногами бугрился округлый камень мощеной улочки, по бокам возвышались дома, сиротливо глядевшие на нас пустыми глазницами темных окон, а за спиной осталась площадь с земным памятником. Кстати, а городок-то действительно смахивает на старую Европу, те же неприветливые улочки, те же узкие переулки, куда только боком и протиснешься, вот только шума людского не хватает, запахов, идешь как в музее...
"Обратите внимание - слева памятник архитектуры семнадцатого века. Стиль - позднее фиг-его-знает-что, все смотреть и восхищаться! Корнеев!!!! Немедленно отлепил жвачку с фасада!!!!" - будто наяву услыхал я голос Инги Валерьевны, нашей классной руководительницы. Я даже хмыкнул, как вчера было! Мимо с деловитым жужжанием пронеслось мохнатое насекомое, смахивающее на крупного шмеля, меж камней мостовой, тут и там гордо торчали проросшие стебли, даже на вид - жесткие и неприятные, тихо скрипели покачивающиеся вывески над дверями. Мои подозрения по поводу мертвого города обретали все большую уверенность. И ведь что-то заставило людей бросить обжитые места. Или кто-то. Ох, не столкнуться бы с этим...
После часа или около того путешествия по запутанным улочкам, мы остановились у двери харчевни. По крайней мере, вывеска с изображением миски и ложки намекала именно на это.
- Вот, к слову, еще один образец схожести культур в мирах. - заметил Хасиддо, толкнув дверь и первым проходя в помещение. - Можно не знать местного языка, но уж такие родные с детства предметы узнаешь с ходу, да и сами они тоже встречаются в подавляющем большинстве миров. Вилка, к примеру, мало где распространена, а вот ложка, хоть и разных размеров и форм - практически повсеместно.
Нда... Как и ожидалось, заведение нас встретило пустым залом. Семь рядов длинных деревянных столов, мощные лавки, отполированные до блеска задами посетителей, потухший камин с висящим на крюке закопченным до черноты котлом, дверь, видимо в каморку, сразу же за барной стойкой, лестничный марш с перилами, уходящий на второй этаж и пыль. Всюду: на столах, на полу из горбылей, в плошках светильников, с торчащими из застывшего жира фитилями, она лежала ровным, нетронутым слоем. Я выглянул в окно. За время наших блужданий, полдень сменился мягким сумраком вечера. Не мал оказался город, ничего не скажешь, может не мегаполис, но уж точно не провинциальный городишко.
- Значит так, - начал распоряжаться старший товарищ, - дверь запри, вон засов в углу стоит. И окна закрой ставнями. А я проверю второй этаж и займусь освещением.
- Мы что, тут остановимся? - спросил я, когда он снова вернулся в зал.
- Тебе что-то не нравится? - Хас шёл вдоль стен, зажигая фитили в светильниках, - Дверь крепкая, окна закрываются, комнаты с кроватями опять же. Или ты предлагаешь другое место поискать для ночевки?
В свете трепещущих в глиняных чашах язычков пламени, зал преобразился. На стенах заплясали тени, в углах скопился мрак.
- Я думал, мы дальше пойдём...
- Корнеев, у тебя что, обсидовит до краёв заряженный, пониже спины встроен? - поддел маг, - Мы уже часов шестнадцать на ногах. Отдыхать когда-то надо. Скажи ещё, что не устал.
- Устал, - нехотя признал я, и тут же ощутил груз пройденных дорог тяжестью в ногах и ломотой во всем теле.
- Вот и я устал, - Хас тяжело плюхнулся на лавку, - Давай боец, разожги камин. Неуютно здесь.
Я присел напротив очага и принялся шебуршить в нём найденной тут же кочергой. Стоило только тронуть толстый слой золы, как в воздух поднялись клубы черной сажи, от которой я отчаянно расчихался.
- Ну-ка отойди, курсант! - эксперт-маг отодвинул меня в сторону, щелкнул пальцами, и в самом дальнем углу зала родился маленький прозрачный вихрик. Потанцевал на одном месте, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом уверенно двинулся по комнате, втягивая пыль и паутину и теряя прозрачность.
- Здорово! - восхитился я.
- А, детские шалости, - отмахнулся Хас.
Вихрик тем временем добрался до нас, взъерошил волосу у обоих, пошелестел капюшонами курток и нацелился на кучку золы. Потрогал серым хоботком, втянул, сразу превратившись из пыльно-серого в мутно-черный, и ускакал вверх по ступенькам лестницы. Тот факт, что наш уборщик проигнорировал дверь за барной стойкой, вызвал у меня интерес. Я указал на этот феномен товарищу, и тот, не потрудившись топать за светильником, просто зажег перед собой маленький шарик- осветитель и отправился исследовать непознанное. Я не отставал.
Дверь запирал, что интересно, врезной замок. Не засов, не крюк, или амбарный кусок железа. Прогресс, однако: врезные замки почему-то, кроме Земли, мало где распространены. И вдруг такое чудо в забытой Мастером дыре... Ключа к замку, разумеется, не нашлось, но Хасиддо это не остановило. Он поднёс ладонь к замку, в котором тут-же затрещало, защёлкало. Дверь нехотя отворилась, и товарищ, предостерегающе подняв руку, шагнул внутрь. Выждав для порядка секунд десять, я сунулся следом.
Шарик света висел под оказавшийся неожиданно высоким потолком, освещая все ровным золотистым светом. Я присвистнул. Ничего себе каморка папы Карло! Помещение оказалось на вскидку раза в четыре больше самого зала, уставленное аккуратными рядами идущих от пола до потолка стеллажей, со множеством полок, мешками, корзинами, бочками... Протер ближайшую полку пальцем. Ни пылинки! Я ходил меж нетронутых безжалостной рукой Времени запасов, всюду основательность и порядок, все дышит хозяйственностью. Ни тебе мышиного помета, обязательного для амбаров, ни паутины в углах, такое ощущение, что хозяин только что закончил уборку и отлучился на минуту. Это при общем запустении-то! Все чудесатее и чудесатее...
- Магия, - пояснил Хасиддо, - какое-то несложное хозяйственное заклинание, чтобы продукты не портились. Весьма кстати, ибо жрать, как ни крути, надо. Давай-ка, Корнеев, организуй ужин!
С этими словами он вышел наружу, а я подхватив с полки объемистую, но пустую корзину, принялся складывать продуты.
Ужинали при свете жарко пылающего камина. Готовить было откровенно лень, да и, заглянув в котел, я брезгливо поморщившись, снял его с крюка и убрал подальше. Вместо этого нарезали запечатанную красным воском головку ярко оранжевого сыра, с крупными дырками, ветчину, разложили на блюде какие-то овощи, а принесенные мною колбасы, товарищ предложил обжарить на огне, в том же камине. Я не возражал, и теперь сидя на табурете, с кружкой отличного красного вина, в одной руке, другой вращал ручку вертела. Отхлебнул как следует, и теперь с удовольствием наблюдал, как они жарятся, шипя пузырьками жира, и распространяя умопомрачительный аромат. Эх, хорошо...
Волшебный шарик чуть теплился под беленым потолком, сквозь щелочки в ставнях единственного в комнате окна, проникал серебристый звездный свет, тонкими лучиками опускаясь на пол и стену. Хас негромко похрапывал на соседней койке, мне же почему-то не спалось. Пёстрые картины богатого событиями дня бесконечным хороводом кружили перед глазами, слишком яркие и живые, чтобы отправить их в разряд воспоминаний. Я представлял, как буду рассказывать всё это Скреллу и сотоварищам, а те станут внимать мне с открытыми ртами и явной завистью...
Что-то поменялось. Я протёр глаза. Передо мной чуть светился сгусток молочного тумана, клубясь и перетекая из одной неясной формы в другую.
- Что за...
- Извините, не хотел вас напугать, - раздался бестелесный голос.
Я сел на койке, сон упорхнул испуганным воробьем - Кто вы?
- Всего лишь хозяин этого дома. В прошлом, разумеется.
Призрак значит. Понятно. Тут же мелькнуло в голове: как он со мной общается, раз бестелесный? Органов для вибрации звука и резонации, то есть голосовых связок и рта, у него нет по определению. Телепатия?
- Сударь, не утруждайте себя. Я действительно не могу говорить в привычном смысле этого слова, но мне доступно иное общение. Так что не сотрясайте зря воздух, еще разбудите спутника, а эта ночь и так бесценна, пусть отдохнет.
Я уставился на клок тумана уже с большим интересом. Мало того, что сам хозяин апартаментов явился лично поприветствовать гостей, так еще и ночь какая-то необычная, понимаешь.
- Простите, не знаю, как к вам обращаться.
- Этош Ямминг к вашим услугам.
- Артур Корнеев, рад познакомиться с хозяином приютившего нас дома. Мы тут похозяйничали у вас немного, надеюсь, вы не в обиде?
Сгусток тумана внезапно оформился сперва в размытый человеческий силуэт, а после - в плотного мужчину, с круглым лицом, носом-картошкой и пышными, загнутыми вверх усами. На белесо- прозрачной фигуре Этоша была просторная рубаха, нечто вроде жилета, и бриджи, опускающиеся ниже колен, откуда в простые ботинки с пряжками тянулись полосатые чулки. Голову ночного гостя венчал такой же полосатый колпак с заваленным налево острым кончиком, и крупным пушистым помпоном. В руке призрак держал уже знакомую плошку светильника, над которым танцевал крохотный, призрачный как сам хозяин, огонек.
Ямминг присел на стоящий у койки табурет.
- О нет, не в обиде конечно! Мне запасы теперь, сами понимаете, ни к чему, а гостей мой трактир не видел очень давно. Наоборот, я благодарен вам. Вы убрали мерзкую пыль, и принесли пусть ненадолго, но жизнь в мое заведение. Вы не представляете, каково это для хозяина, бродить по собственному дому, видеть растущее день за днем запустение, и быть не в состоянии сдвинуть даже пылинки! Так что это я у вас в долгу, Артур. Прошу, будьте моими гостями на эту ночь.
- А почему только на эту? - уже мысленно обратился я к Этошу, действительно, что я как дурак один в ночи разговариваю?
- Ларгос. Все дело в проклятом Ларгосе. Сегодня одна из восьми ночей в году, когда он не торчит в небосводе, так что вам со спутником повезло. Иначе думаю, вы уже присоединились бы ко мне, и прочим, не успевшим сбежать из Таллинг-Грога.
- Это название города?
- Именно, - кивнул Ямминг, и помпон колпака смешно качнулся.
- Мы обратили внимание, город пуст. Что случилось?
- Видите ли, раньше наш славный город процветал. Только отшумела война трех камней, жизнь бурлила, люди радовались установившемуся миру, и что до нас не докатился фронт, а местных разбойников стража перевешала за городской стеной. А потом началось. Однажды Ларгос поменял цвет. Вот так, ни с того ни с сего, из серебристого, стал алым. Мой постоялец Игнатыч, помню, предупредил, что это очень скверный знак и, не дожидаясь конца проплаченной недели, съехал. Даже сдачу не взял.
- Простите, как звали вашего постояльца?! - обалдел я
- Он представился Игнатычем, сказал, что из очень дальних земель, у нас такие имена в диковинку... Высокий, худой как оглобля. Сказал, картографом служит в какой-то КС. Странное название, вы не находите? Я закрыл отвалившуюся, было, челюсть. Я узнал постояльца трактира. Альберт Игнатович Кац, штатный картограф КС, чьей задачей было своевременное нанесение на карту Паутины, всех изменений и открытых миров. Дядя знакомил меня с ним, когда ещё школьником приводил на экскурсию в Академию. Забавный мужичок был. Уже через пару месяцев бесследно пропал. Попытки отследить его по татуировке агента, результатов не дали, на всякий случай внесли в список погибших на службе, а семье выплачивают солидную пенсию. Так вот значит, где он был... Не забыть бы дяде сказать.
- А потом что было?
- Потом ночью появились ОНИ. Мы называем их туманниками, зверями-с-той-стороны, да мало ли как еще. Днем их нет, но когда Ларгос поднимается на небо, туманники наводняют город. Именно они повинны в том, что Таллинг-Грог опустел. Всего за неделю они истребили все население, от мала до велика. Я, к примеру, спустился ночью поглядеть, кто шумит в зале - он указал на ночной колпак и светильник - и был убит еще на лестнице.
- Простите, но я не видел тела, или хотя бы следов крови.
- Ах, дорогой Артур! Туманники не оставляют трупов, их жертвы после гибели развоплощаются. Даже если бедолагу растерзают на куски, а кровь зальет все вокруг, к утру не останется и следа.
- Это многое объясняет... А как они выглядят?
- Туманники? Да по-разному. Главное помните, в городе кроме растений и жуков с мухами, не осталось живых, так что, увидев любую тварь, бегите! Какой бы мирной она вам не казалась, в Таллинге не осталось безвредных жителей.
- Спасибо, учтем. Еще вопрос: что за памятник у вас на площади?
- Не знаю, - совсем как живой пожал плечами Ямминг. - Как только с Ларгосом произошли перемены, то тут, то там стали появляться странные предметы. Эта статуя - одна из них. Это еще что, бывало и повеселее. Скажем, просыпается утром добропорядочный горожанин, лезет под кровать за ночным горшком, чтоб вылить, а он от него убегает. Представляете? Или подойдешь ночью к окну, воздухом подышать, на звезды посмотреть, или чего там - тот же горшок на орущих внизу глотов вылить, а не тут-то было! Вроде окно на месте, да только закрыто чем-то прозрачным и твердым - пальцем не проткнешь. Ты по нему кулаком, а оно со звоном разбивается, как кувшин, да осколки все острые такие... У меня вот, двери в кладовую открываться перестали совсем, старый крюк пропал, а вместо него пластина с дырой появилась, сколько не бился, открыть не смог.
- Это вещь из моих земель, называется замок.
- Да что ж я, по-вашему, замков не видал? - искренне возмутился призрак .- Всякие есть, большие, малые...
- Этот особый, - просветил я Этоша, - врезной. Он не снаружи висит, а в двери прячется. Так гораздо удобней.
- Вот оно что! А я-то думал...
- А магический фон в кладовой кто устанавливал, чтоб продукты не портились?
- Чего? - изумился хозяин. - Вы о чем, сударь?
- Понятно. Значит, появился вместе с замком. К слову, как бороться с этими туманниками? Ну, какие у них особенности, слабые места?
- Как бороться, не знаю. Слово трактирщика. И думаю, никто не знает, раз так легко город истребили. Вы хоть знаете, как велик Таллинг? Чтоб пройти из конца в конец, надо потратить неделю, не меньше!
- Ни фига себе! - присвистнул я, вот тебе и средневековый мегаполис. - Как же так?
- Дело в том, что нынешний город образован слиянием двух городов - Таллинга и Грога. Наш Таллинг тянется вдоль одноименной реки, Великого Таллинга, и теперь именуется иногда Нижним городом. А выше, на семи холмах раскинулся Грог, или Верхний город. Что же до туманников, есть пожалуй некоторые особенности. Первая - они призрачны, вот как я. Только я не могу и волоска на вашей шевелюре сдвинуть, а они - вполне. Свободно проходят сквозь деревянные двери, если на них не начертан знак Аарг, сквозь камень им доступа нет. И оружие их не берет, стрела или клинок пролетают сквозь туманника, а вот сами они вполне могут убивать.
- Что за знак? - живо заинтересовался я.
Этош принялся чертить пальцем в воздухе, за рукой потянулась светящаяся полоска, сложившаяся в... Звезду Давида. Вот тебе и таинственный знак Аарг.
- Если начертить на двери этот знак, то туманник не сможет сквозь нее просочиться.
- Тогда как же они весь город уничтожили, да еще за столь рекордное время?
Этош покачал задумчиво светильником, как бы пробуя на вкус незнакомое слово.
- Просочиться не могут. Могут сломать дверь. Силы тварям не занимать.
- И последнее: как именно убивают звери-с-той-стороны?
- Да по-разному, кто во что горазд. Они ж разные все. Помню, впустил ночью бедолагу, его туманник смахивающий на скаша ужалил, так он до утра продержался, все сидел в углу за столом и трясся. Я ему напоследок кувшин вина поставил, хоть как-то ободрить. И знаете что? Последний стакан сквозь него на пол пролился! В общем, к утру он растаял окончательно. Я его теперь иногда вижу - даже болтаем о прошлом.
Ладно, Артур, так со мной ночь проговорить можно, а вы как я гляжу, устали. Да вижу, вижу. Не отнекивайтесь. Я бы не стал тревожить, да уж очень по живому общению истосковался!
- Да ничего не... - начал было спорить я, хотя Этош прав, веки уже прямо свинцом наливаются. - Вы нам услугу неоценимую оказали!
- Ну, полно, полно вам сударь! - усмехнулся в пышные усы Ямминг. - Мне действительно пора. На эту ночь - вы мои гости, ничто вам не грозит. Утром же настоятельно рекомендую бежать из города, как можно быстрее и дальше. И раз уж совладали с треклятым замком - моя кладовая к вашим услугам.
Фигура призрачного хозяина трактира внезапно размылась, став чем-то вроде облака сигаретного дыма, и окончательно растаяла.
- Вот те, на те, хрен в томате! - проворчал я и принялся расталкивать Хасиддо. Он маг, ему и разруливать.
Обложив меня для начала трехэтажным матом, товарищ всё же выслушал историю о хозяине- призраке, после чего скомандовал:
- Спать, Корнеев!
- Но Хас, он сказал...
- Спать, я сказал! А на рассвете - в путь. Глядишь, успеем до этого их Ларгоса.
Хас сделал выразительное движение кистью, и я тут же отключился.
Товарищ разбудил меня, когда небо на востоке только начало светлеть. За завтраком, состоявшим из бутербродов и горячего, напоминавшего ячменный кофе напитка, я раз за разом прокручивал в памяти ночную беседу. То, что призрак изъяснялся со мной чуть ли не тургеневским языком, особого удивления не вызывало. Общайся мы звуковой речью - все было бы иначе, а так, напрямую - мое сознание само трансформировало передаваемые Яммингом символы в нечто простое и понятное, хотя и несколько витиеватое. Надо же - сударь... Я мысленно усмехнулся, и отсалютовал кружкой незримому Этошу.
Выбравшись на улицу, Хасиддо первым делом проверил направление и расстояние.
- Восемнадцать километров по прямой, - мрачно проинформировал он.
- Всего-то? - обрадовался я, - За три часа дойдём!
- Балбес, - покачал головой товарищ, - Ты здешние улочки не видал? Нет тут прямых путей. Ладно, запоминай направление, будем добираться окольными. - И бодро зашагал вперед.
Весь день мы пробирались переулками, закоулками, прыгали через канавы. Несчастные восемнадцать километров по прямой в условиях Таллинга оказались гораздо длиннее. Несколько раз путь преграждали кованые ограды в переулках, провалы на улицах, и просто обрушившиеся от ветхости дома. Приходилось искать обходные пути - снова и снова. К собственной гордости, я ни разу не потерял чувства направления, и упорно шел к спасительному выходу из гиблого места. Когда на город опустились сумерки, я едва зубами не скрипел от отчаяния. Казалось вот он - выход, почти рядом, только руку протяни! Только где взять такую руку, чтоб через почти сплошной ряд домов протянуть? Тут улицы стали заметно опрятнее, сразу видно - престижный район, живут состоятельные люди. И камень под ногами ровненький, не круглый булыжник, как всюду, и фонари уличные стоят, а переулки между домами превращены в такие узкие щели, что протиснутся нечего и думать. Все правильно, в дорогой части города, и безопасность должна быть на высоте. Чтоб в переулках ворье по ночам не пряталось от бдительного ока городской стражи. И тут я услышал скрип. Повизгивающий, резкий.
- Что за... - начал было я, но Хас властным жестом заставил меня заткнуться.
А скрипение тем временем приближалось. Из-за угла показалась древняя тачка, об одном колесе, до верху набитая всяким хламом. Толкавшая ее фигура сильно горбилась и прихрамывала при ходьбе. Длинная, почти до земли, хламида, не позволяла разобрать кто перед нами, но было в ночном встречном что-то неправильное....
- Нищий какой-то... - начал было я, но рот мигом запечатала ладонь товарища.
Хас вжался в стену, левой рукой придавив к ней и меня. Будто грузовиком в камни впечатал, ну и силища! А на вид не атлет... Он повернулся ко мне и скорчил страшную рожу, но я уже и сам понял, что дал маху.
"В городе не осталось безопасных жителей" всплыли из глубин памяти слова покойного Ямминга. Внезапно скрип прервался, тачка остановилась, хотя уже почти докатилась до конца улицы. Ночной странник замер, словно прислушиваясь к чему-то. И тут до меня дошло, что именно в нем не так. И фигура и тачка вместес грузом, были полупрозрачными! Не как оконное стекло, а словно старая целлофановая пленка, будто... Сгусток густого тумана. Ну здравствуй, мешок неприятностей...
- Мясссо.... - донесся до нас шипящий голос - Мясссцо...
Вот тут меня проняло. Сгорбленная фигура псевдобомжа, с неожиданным проворством развернулась в нашу сторону. И тут словно щелкнуло у меня в голове, призрачная фигура будто приблизилась, я смог разглядеть ее во всех деталях. Незнакомец закутан в плащ, из под которого виднеются залатанные на колене штаны, разношенные башмаки, правый угрожающе оскалился полуоторванной подметкой, с торчащими зубами сапожных гвоздей. Длинные спутанные волосы, венчают будто грива острое худое лицо, украшенное густой серой щетиной, тонкий хрящевитый нос... А вот глаз не было. Вместо них, на лице зияют две дыры, в которых клубится черный туман.
Хассидо быстро сделал жест, словно отталкивал что-то ладонью и ступор охвативший меня было, пропал.
- Мясссцо? - в хриплом, чуть булькающем голосе проявились вопросительные нотки - Мясссцо?
Пот катился по шее и спине, я забыл что могу дышать. Три десятка шагов отделяли нас от воплощенной Смерти. Туманник, принявшик облик бродяги, сделал неуверенный шаг в нашу сторону но вдруг остановился. Навстречу ему с обнаженным кинжалом шагнул Хас.
- На крышу Артур! - негромко бросил он через плечо, и кристалл обсидиовита в рукояти засветился мягким голубым светом. Туманник склонил голову набок и вдруг полы его плаща распахнулись в стороны, будто крылья нетопыря. А ведь это и были крылья... Я отчетливо разглядел тонкие косточки и суставы, на которые как на раму, натянута серовато-прозрачная кожа, с многочисленными прорехами. Впалая украшенная гнусными язвами грудная клетка, с выпирающими ребрами, широкий ремень, с массивной пряжкой.
Сердце гулко стукнуло и провалилось куда-то в живот, я почувствовал, как мгновенно задеревенели все мышцы. Попробовал пошевелиться и не смог. Хорошо что дышать и двигать глазами еще получалось. Хас выглядел не лучше. Внезапно сияние его клинка усилилось, моего спутника окутало светящейся сферой и он с хриплым вздохом, сделал еще шаг. Уже ко мне. На плечо опустилась тяжеленная ладонь, словно балкой строительной придавило, если б не одеревеневшее тело - непременно рухнул бы. От руки товарища через плечо в меня полилась Сила, окаменевшим мышцам вернулась подвижность, сердце заработало мощно, разгоняя загустевшую было кровь. За спиной Хаса возмущенно хлопнул распахнутыми крыльями враг.
- Ожил? Тогда быстро наверх!
- А как же ты?!
- Курсант, на крышу!! - рявкнул не оборачиваясь товарищ, все еще загораживая меня. Я метнулся к ближайшей стене, и обрывая ногти, принялся карабкаться наверх. Что там происходило внизу, не знаю, но когда я наконец влез на холодную черепицу крыши, там уже все закончилось. На мостовой стоял один Хассидо, а ветер гнал по улице клок седого тумана.
Небо украсили первые звезды. Крупные, яркие. Красота! Нет, правда, очень красиво. Если б не алый глаз Ларгоса презрительно взиравший на двух ничтожных букашек, копошащихся внизу, в надежде спасти свои жизни. Ну-ну, гори, гори, моя звезда. Мы еще поиграем с туманниками в салочки...
Путешествие дорогой воров, как еще иногда зовут путь по крышам домов, оказалось совсем не таким простым, как я рассчитывал. Во-первых, крыши довольно крутые, и каждый раз спускаться к краю приходилось очень аккуратно, чтоб не свалиться. Второй проблемой, оказалась черепица. Мало того, что хрустит под ногами, в ночной тишине, выдавая нас с головой, так еще и скользкая стала зараза, от ночной росы. В общем, худо - бедно, однако мы продвигались вперед. Сплошная стена домов давно осталась позади, теперь передвигаться приходилось рискованными прыжками. Впрочем, оно того стоило. Бросив взгляд вниз, разглядел огромного полупрозрачного скорпиона, неслышно крадущегося между домами. Несмотря на расстояние между нами, от туманника так и веяло запредельной жутью, от которой слабели ноги а в животе поселялся мокрый и холодный комок ледяного ужаса. Вроде ничего особого с виду, просто гигантский скорпион, а поди ж ты...
Хасиддо перемахнул на соседнюю крышу, отошел на пару шагов, повернулся, махая рукой, дескать, поторопись и... с треском и грохотом, провалился вниз. В образовавшуюся дыру тут же потекли ручейки черепицы расположенной выше, призрачный скорпион метнулся на крыльцо дома, просочившись сквозь дверь, как вода через сито. Твою ж мать!!! Я котом метнулся на крышу, заглянул в дыру. Товарищ копошился среди груды битой черепицы, пытаясь встать. Я спрыгнул вниз, и не обращая внимания на боль в отбитых ступнях, рванул его за отвороты куртки. Хас ошалело мотал головой, и смотрел на меня пустым взглядом. Оглушен, но вроде бы в порядке.
- Эй, очнись! - Я пару раз жестко встряхнул его, приводя в чувство, и потащил вверх по лестнице. Откуда-то снизу и сзади потянуло космическим холодом, волосы на затылке встали как у ощетинившегося пса, Хас толкнул меня вперед, уводя прочь от наступающего на пятки туманника. Только бы успеть!
Выход на чердак закрывала дверь, с засовом изнутри. Засада!
Мы выскочили наверх, и я, захлопнув створку и поджав её коленом, принялся чертить на ней кинжалом знак Аарг, звезду Давида. Едва я закончил, как символ засиял в звездном свете чистым серебром, я облегченно перевел дух и тут же отлетел в сторону от мощного удара в дверь. Не зря Ямминг предупреждал, что пройти сквозь меченые двери туманники не могут, зато могут сломать. Хасиддо навалился на створку спиной, изо всех сил удерживая ее закрытой, а за ней бесновался зверь-с-той-стороны.
- Корнеев, уходи! - скомандовал он.
- Но Хас...
- Это приказ, курсант!
Я сделал несколько шагов к краю крыши, и вдруг...
- Хас, тут "нора"! Прямо внизу, почти под нами! Еще одну крышу перескочить, и все!
- Ну так и прыгай, чего ждешь?!
- А ты?
- Прыгай, я сказал!!!
В этот момент дверь содрогнулась от особо сильного удара, лицо товарища исказила гримаса боли, ноги подкосились, он медленно сел. Через дыру в двери, втягивался обратно увенчанный сверкающим жалом скорпионий хвост. Проклятая тварь таки получила свою жертву.
- Ха-ас!!!
- Не вопи, - поморщился он, - Уходи.
- Но... - растерялся я. Впервые на моих глазах погибал товарищ, и я совсем ничем не мог ему помочь.
- Артур, я - уже не жилец. А ты должен вернуться. - Дверь снова затрещала. - Бегом, курсант! Я не смогу держать его до бесконечности!
Я отвернулся и, разогнавшись, прыгнул в мерцающий проход.
И очутился среди до боли родных линий Паутины.
- Хас... спасибо тебе, Хас.
За спиной беспокойно ворочался Ромка. Я поднялся с насиженного места, подошёл поближе. Парень определенно заболел, вон как трясет, и потом исходит. Либо простыл серьезно, либо болотной водички нахлебался. Ладно, поправим. Приподняв голову Ромки, осторожно влил в рот Слезы Леса. Так-то лучше. Укрываю слетевшей штормовкой, сверху закутываю в одеяло, возвращаюсь к огню.
Очень вовремя, чтоб заметить перепончатую лапу с загнутыми когтями, появившуюся на краю ступени. За ней появилась вторая, такая же, а потом и голова. Более всего, пришелец походил на огромную жабу, если конечно бывают атлетически подтянутые жабы, размером с крупную овчарку. Какое-то мгновение мы тупо смотрели друг на друга, а потом гость улыбнулся. Острые мелкие зубы сверкнули в зеленом свете пламени. И тогда я ударил. Не Гелисвортом, не навахой. Я ударил сгустком подвернувшейся под руку черноты ночи. Фиг меня знает, как я это сделал, само получилось. Мерзкая тварь изумленно вякнула, и начала распадаться на мелкие кусочки, точно компьютерный спецэффект - на пиксели. Слева раздался подозрительный скрежет, будто когтями по камням. И точно - там опять появилась перепончатая лапа, только чуть больше. Вскочив, рубанул по ней Лезвием Чести. Полный боли, затухающий крик падающего скалолаза не смог перекрыть новый скрежет. Слева. Справа. Я заглянул за край ступени. В небе громыхнуло, сверкнула молния, на миг высветив мир негативом фотоснимка. Твою ж мать!! Ночные гости, привлеченные огнем, а может и запахом, плотным слоем устилали подножие зиккурата. И карабкались, карабкались, карабкались вверх. Туда где стоял я. Туда, где снова разметавшись в бреду, лежал беззащитный Ромка. Мой сын. Одним лишь мечом тут много не навоюешь... Снизу доносилось голодное кваканье. Убрав в ножны бесполезный клинок, подошел к огню.
"Аум, шри, агата, ланс..." - всплывает из глубин подсознания отцовское заклинание. Зачерпываю ладонями огонь, словно воду. "Ишрти, ганса, ёрка..." - Пламя клубится и вьется в моих руках, но не обжигает. Разворачиваюсь и иду обратно. Незваные гости все ближе, уже видны белесые шары глаз, скрежет когтей по камням режет слух. "Берри, инква-горди шейх!" Вытянув ладони перед собой, выплескиваю огонь на хищников. Пламя словно горящее масло, разливается в воздухе, плещется, накрывает первые ряды. Жуткий вопль разрывает барабанные перепонки, в нем уже нет голода, лишь боль и животный ужас. Поздно. Слишком высоко по стене успели забраться твари, слишком далеко ушли от родной стихии... Я молча шагал по краю ступени, а с моих ладоней все изливалось вниз пламя. Внизу бушевала огненная стихия, будто напалма туда плеснули. В отсветах языков пламени виднелись туши пытавшихся спрыгнуть со стены хищников, они темными пятнами исчезали в яростном огне, лопаясь как пробитые мячи. От запаха горелой плоти кружилась голова, я резко развел ладони в стороны, как бы расплескивая пламя, и обессилено рухнул на колени. Итак, битву я выиграл, но не войну. Ночь длинная, и кто еще может явиться - один Дрон ведает. Кстати, насколько длинные здесь ночи? Лишь бы не как полярные...
Утро я встретил там же, на краю ступени. От усталости пошатывало, я зевнул, до хруста в челюсти.
- Баать? Ты чего меня не разбудил? - Ромка сидел на каремате, слегка помятый, но без явных признаков болезни. Потянул носом. - Жареным пахнет. Ты что, завтрак готовил?
- Вроде того, - улыбнулся я. - Только подгорел он слегка, пришлось выбросить.
- Ладно, кулинар походный, - покровительственно усмехнулся сынуля, - раз не разбудил - завтрак на мне. Иди, отдыхай.
Отдых. Какое замечательное слово... И жесткий рюкзак кажется мягче подушки. Уже проваливаясь в объятия Морфея, услыхал возмущенный крик Ромки:
- Бааать! Ну что ж ты сам сражался? А я? А как же я?!
- А ты завтрак готовь... - пробормотал я и отключился.
Когда проснулся, уже вечерело. Рома ухитрился сварить вполне сносную похлебку, так что жизнь начала обретать краски. Я приканчивал свою порцию, когда сверху донесся крик:
- Па! Я тут нашел чего-то!
Поднял голову - фигурка в коричневой штормовке мелькала возле самой верхушки сооружения.
- Что именно?
- Не знаю, это по твоей части. Но мне кажется, тут "нора".
Через двадцать минут мы стояли на вершине зиккурата, а перед нами искрился воздух. Проверил веревку связки, и мы дружно шагнули в изнанку пространства.