Весной в Лондоне очень красиво, после зимы снова распускаются цветы. Солнце играет на мокром асфальте. Народ веселеет.
Вика Истомина оказалась в этом городе впервые. Ее взял туда с собою отец, профессор филологии Московского Университета. Его пригласили прочитать несколько лекции о Елизаветинских драматургах в паре мест в City[1]. Деньги за это платили не большие, но все же платили, и он согласился. Их поселили в маленькой гостинице в Lambeth[2]. Окна номера выходили в маленький садик, который гостиница делила с прилегающим к ней пабом, принадлежащим тем же хозяевам. На следующее утро по приезде ее отец ушел по делам чистой науки. И Вика, предоставленная самой себе, взяв плейер с очередной аудиокнижкой, пошла в этот сад.
Только она уселась на скамейку, и стала слушать умную книгу про умных людей, рядом появилась шумная компания. Это были молодые люди, которые, заказав, кто пиво, кто вино, громко говорили о литературе, произнося на английский манер французские фразы и междометия.
- Вы не могли бы потише? - спросила она у них, когда ее терпение кончилось.
- Кто вы? - спросила ее дама в длинном шелковом платье, с волосами, убранными в пучок, из которого торчала китайская палочка для еды, богато украшенная.
- Разве это важно? - спросила ее Вика.
- Мы лондонские поэты, - сказала ей дама.
- Я поэт московский, пишу стихи, но пока не очень печатают.
- Прошу вас присоединяйтесь к нам, - пригласил ее рыжий толстяк, в шейном платке, и бархатных брюках.
- Спасибо, - сказала Вика и подсела к ним за столик.
- Сегодня вечером у нас будет маленькое собрание. Мы открываем новый журнал. Вы приглашены, - улыбнулась ей дама.
- Спасибо,- сказала Вика еще раз.
- Я Корнелия, - шепнула ей на ухо дама.
- Я Том, пишу романы в стихах, - поклонился ей толстяк.
Остальные двое тоже представились.
- А меня зовут Вика.
- Тогда приходите, и вот вам моя визитная карточка. Мы встречаемся у меня сегодня в девять вечера, - и дама протянула ей свою визитку.
- Дo встречи, - радостно пролепетала Вика.
После этого компания расплатилась, каждый за себя, и они ушли.
Когда после обеда пришел отец и узнал, что Вику пригласили, он не был против. Дал ей денег на такси туда и обратно, и снова ушел по своим делам.
Вечером было шумно. По адресу, который дали Вике находился просторный, хоть и небольшой, двухэтажный дом из красного кирпича. В нем было человек сорок народу. Все пили, курили, целовались при встрече, шумно говорили о чем-то своем. Это длилось до четырех часов утра, когда все стали разъезжаться по своим домам.
- Как вам нашa soirée[3]? - спросила ее Корнелия, прощаясь.
- Было очень мило.
- Никто не приставал?
- Я была серой мышью.
- Вы были звездой, мой милая, - улыбнулась Корнелия.
- Как это?
- Не каждый день у меня в гостях русские поэты.
- Спасибо.
- Я представила вас трем издателям. У вас их карточки. Если будете писать по-английски, шлите мне в журнал и им.
- Я пишу только по-русски, - смутилась Вика.
- Почему?
- Это мое призвание, - смутилась еще больше она.
- Дело ваше, но обещайте мне подумать.
- Я вам очень благодарна.
- Прощайте, - дама протянула Вике свою тонкую руку в бархатной перчатке, доходившей ей до локтя.
Прощайте, - сказала Вика, от смущения тряся ее руку двумя руками.
На улице было свежо. Пока Вика сидела в гостях, над городом прошел дождь. И мокрые после него стены домов, улицы и сады выглядели еще романтичнее. Вика решила не брать такси, а дойти до дома пешком. Это было не далеко.
На улице не было почти не души. Машины встречались редко. Спросить было не у кого, и Вика, несколько заблудившись, вышла к Westminster Bridge[4]. Она дошла до середины и остановилась. Опершись на парапет, она вспомнила строки:
EARTH has not anything to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by...[5]
Это был сонет Вудсворта, который так и называется Composed upon Westminster bridge[6], написанный третьего сентября 1802 года.
Вдруг она услышала сзади хриплый грудной женский голос:
- Любуетесь видами.
Вика обернулась и увидела немолодую цыганку в пестром пиджаке и не менее пестрой юбке.
- Здравствуйте, - сказала ей Вика.
- Ты откуда? - спросила ее цыганка.
- Я русская, - сказала Вика, теряясь в добрых лучистых глазах этой женщины.
- Мне кажется, ты умрешь от любви, - вздохнула цыганка.
- Почему? - удивилась Вика.
- У меня с собой русская книга, - сказала ей цыганка, и достала и глубокого кармана пиджака красную книгу в бумажной обложке. - Держи, это тебе.
Книга называлась "Gone mad"[7] и была английским переводом романа некоего Димы Новикова.
Дима проводил эту весну на Балтийском побережье Германии в маленькой гостинице с дорогим сервисом и кухней. Ему было двадцать семь, его печатали и переводили, но его деньги были в основном не от трудов литературных. Его содержала мать со своей юридической фирмой с филиалом в Нью-Йорке и тетя Ира с ее рестораном в Москве.
Как-то утром, проверяя свою электронную почту, он нашел письмо от одной из посетительниц его сайта, которая писала, что через две недели ждет его в Москве на какой-то там литературной встрече в центре города.
Дима собрал свои вещи, расплатился сел за руль своей машины и отправился в Россию.
Вечер этот проходил в клубе ПирОГИ на Никольской. Молодые поэты из какого-то объединения издали свой сборник и решили устроить пирушку. Все было очень скромно, если не считать экстравагантные наряды некоторых дам, Вика не была из их числа. Она тоже читала свои стихи, аккуратные верлибры о чем-то непонятном, таинственном и манящем. После вечера поэты, читавшие сегодня, собрались за одним столиком. Все пили, кто пиво, кто вино и шумно разговаривали. Вдруг к Вике подошел какой-то дорого одетый молодой человек с золотым браслетом на руке и увел ее куда-то.
- Это ее жених, - сказал Диме один из поэтов.
- Он теннисист, - добавил другой, после чего добавил, - может взять Уимблдон как-нибудь.
- Очень рад за них, - сказал Дима.
Этим вечером Дима написал для нее акростих по-английски, она читала его английские стихи на его сайте и пришла в восхищение от них. В акростихе было ее имя - Victoria.
Vicarious sin of poets is to bore
In rhyme and language- to be sure.
Come words of wisdom and of truth
To beat about without the use.
Off keep the books without their mark!
Rule of the poet"s "Lo! and Hark!"
In life and death it has in swing
A song to sing, a thought to think.[8]
Закончив стихотворение, он тут же отослал его ей на email.
Через два дня он получил от нее письмо, в котором она пригласила его встретиться в холе корпуса Дельта гостиницы Измайлово, недалеко от которой она жила.
- Зачем вы это сделали? - спросила она его, когда они встретились.
- Я влюбился.
- Это глупости.
- Но почему же?
- Я не смогу быть вашей женой.
- Мы можем быть друзьями, - предложил ей Дима.
- Полная чушь! - крикнула Вика, вскочила с кресла и убежала.
После этого разговора он отправился к матери в офис ее фирмы. По коридорам сновали юристы, в креслах сидели клиенты, ожидая помощи, и, просто, приходя в себя после очередного разговора по душам. Мамина компания вела налоговые дела, защищая интересы трудных, но престижных клиентов.
- Что с женщинами? - спросил Дима у матери, когда оказался у нее в кабинете.
- Ты о чем? - спросила она поверх очков.
- Они когда-нибудь влюбляются?
- Всю жизнь, - улыбнулась ему мать ровной жемчужной улыбкой.
- В чем же дело? - спросил он ее, замечая, как она краснеет, слишком разоткровенничавшись.
- Смирится с этим, и жить дальше.
- Как?
- Вовремя платя все налоги.
В этот момент по телевизору, который работал в углу в полголоса, передали, что сегодня насмерть разбился известный теннисист, и Дима узнал знакомое лицо.
Две недели Дима думал - может ли он позвонить Вике. Когда же он набрал ее номер, к телефону подошла ее мать. Оказалось, что после смерти своего молодого человека Вика перестала есть и спать, и теперь находилась в районной больнице, которая находилась рядом с ее домом на Окружном проезде. Дима спросил у ее матери, разрешения навестить Вику в больнице. И подавленная своим горем женщина назвала Диме корпус и номер палаты.
Дима тот час же направился по указанному адресу.
Вика лежала одна в палате для двоих. Она сильно похудела и была страшно бледна.
Когда вошел Дима, она повернула к нему голову.
- Я не хочу вас видеть, - сказала она строго.
- Разрешите побыть рядом с вами, - просто сказал он, придя в замешательство от ее серьезного сосредоточенного взгляда.
- Меня вчера причастили, а сегодня я умру, - сказала она, переводя свои глаза в потолок.
- От чего? - спросил ее Дима.
- От любви, - сказала она, и вдруг прошептала. - Возьми меня за руку.
Он послушался.
- Прощай, - сказала полуслышно Вика и, слабо стиснув его руку, обмякла.
- Кто-нибудь! - крикнул Дима.
На его крик из коридора прибежала медсестра.
- Отошла, - сказал она, подержав руку на Викиной шейной артерии.
Рождество 2008 года.
[1] Сити, центральный район Лондона. (англ.)
[2] Ламс, район Лондона. (англ.)
[3] Вечеринка. (фр.)
[4] Вестминстерский мост. (англ.)
[5] Земля не может предложить ничего более прекрасного,
Угрюм должен быть душою, кто может пройти мимо... (англ.)