... Как захватывающе было бродить по притихшим пустым залам, вдыхая запах красок и пыли. Хочешь - набери в лёгкие воздуха и закричи в полный голос, пуская по коридорам эхо. Во все уголки, вызывая гнев у задремавших великих бронзовых и мраморных полководцев.
Они были моими друзьями. Как здорово мы сидели с Пушкиным, наслаждаясь шёпотом листвы на парковых деревьях! А гордая и грациозная балерина заставляла невольно вздыхать от восхищения. Она навечно замерла на холсте, но я видела, как изящно перебирали когда-то её ножки в пуантах по сцене, и как она взлетала свободной птицей и опускалась под бурные овации зрителей...
А вот я брожу по дремучему лесу, и, поднимая голову вверх, прищуриваю глаза от солнца, что пробивается сквозь листву. Или стою на обрыве скалы, глядя на бушующие морские волны, и сильный ветер полощет мои волосы.
... Или пускаюсь в дикий пляс со сказочными духами, хмельная и дерзкая. А, может быть, пою дивные песни с русалками, и растворяюсь в морской пене под тихий шёпот волн. И вглядываюсь в бескрайний горизонт, расчёсывая длинные пряди кос - вот-вот появится, скрипя мачтами, корабль....
А как бродила я, зачарованная, легонько касаясь пальцами каждой из картин. Как переживала странные и захватывающие ощущения: я, маленькая девочка, студентка, сейчас прикасаюсь к холсту, по которому ходила в далёком прошлом кисть великого художника. Я пробую на ощупь изгибы скульптуры, к которой когда-то так же ласково и любовно прикасался всемирно известный мастер. И мы стоим с ним, чувствуя друг друга через толщу времени, очарованные и гордые.
А в этой тишине...!Сколько разных голосов, тихого шёпота столетий. Сколько историй: грустных и весёлых, поучительных, заставляющих задуматься... В каждом произведении хранится маленькая тайна, слово прошлого... В каждом мазке чьи-то горести и радости, порой отчаяние, даже вызов... Крики о помощи, стыд, боль, которую открыть можешь только так, на жёсткой, равнодушной поверхности выбеленного холста...
Вот, что услышала я, оказавшись впервые среди пейзажей, натюрмортов и портретов. И, подолгу простаивая перед каждым из произведений, я чувствовала себя... автором. Глядя в глаза суровому пожилому мужчине, находила в них скрытую печаль и усталость. Когда-то он был генералом. А вот маленькая белокурая девочка, кудрявый ангел в белоснежном платьице. Это принцесса, в дальнейшем великая правительница. Или молодая женщина, застывшая навеки в отчаянной мольбе. Святая грешница....
Вот, что видела я, глядя на них сквозь трещины на краске.
Казалось бы - что это? Картинка. Ну пришёл человек к художнику-портретисту, попросил: раз я такой великий, напишите-ка мой портрет. Как фотография. Но нет. Когда художник начинает делать заготовки, он берёт у портретируемого... слепок души. И только потом набрасывает первые штрихи... Так и получаются они - великие и вечные. Те, кто взирает на нас сквозь время со своей величественной высоты.
И я видела их - таких разных и таких похожих. Всех этих людей нет на Земле, но я могу сказать, что лично знакома с каждым. Правда, понять меня сможет лишь тот, кто был там сердцем.
Я водила хороводы с молодицами, плясала, звеня монистом, и смеялась, прячась стыдливо за длинными косами. И устало, поправив фибулу на плече, переставляла кувшин поудобней, и шла по дороге, втаптывая сандалиями пыль. А как я играла на арфе, распустив золотистые кудри! ...
...Пускала лошадь галопом по полю и, вцепившись ей в гриву, наслаждалась ветром, свистящим в ушах и ощущением свободы...
Кем я была? Девкой-чернавкой, королевой, танцовщицей, нищей, воительницей, простолюдинкой, охотницей...
Я была студенткой. Молоденькой практиканткой. И на самом деле приходила на лекции в музей, строчила конспекты, стараясь запомнить произведения по названиям и вникнуть в особенности работы экскурсовода. Писала отчёты о проведённых днях, робела перед аудиторией...
И никто не замечал моего "До свиданья!" украдкой брошенного в залы. А потом я выходила из здания, на ходу отвечая на чьи-то вопросы, смеясь и переговариваясь со своими одногрупницами. Я была как все. Но я знала, что когда вновь вернусь в ставшие такими родными и знакомыми коридоры, то снова зазвеню украшениями, вскину гордо подбородок, улыбнусь загадочно и запою старинные песни. Я буду дикой, дерзкой, покорной и смиренной, задорной и весёлой, строгой и неумолимой. Разорвусь на тысячи кусочков и разлечусь по разным эпохам и странам дыханием времени. Все они оживают во мне, и, кто знает, может, и я когда-то буду запечатлена в вечности кистью художника, или ласковой рукой скульптора. Кто знает...