Аннотация: Очерк о пребывании в Крыму, написанный с большим количеством элементов гонзо-стилистики
Мы пробирались через толпу, стремясь поскорее выйти из этого скопления спешащих во все стороны людей, нагруженных сумками, когда к нам подскочил один из водителей и увязался за нами, выясняя, куда нам надо. Я ускорил шаг, не обращая на него внимания, но Хап остановился с явным намерением вступить в диалог.
- Мисхор, - сказал Хап.
- Отлично! - обрадовался водила. - По сотне с человека!
"С ума сойти, - подумал я. - Они начинают уже здесь", и обернулся, жестом показывая Хапу, что пора идти.
- Стоило подумать над этим вариантом, - сказал Хап мне в спину, уворачиваясь от прохожих. - Это единоразовая трата, зато с комфортом доедем.
Я старался найти выход из этой огромной движущейся толпы людей, но его все не было. Хап еще пару раз останавливался, не в силах противостоять назойливым таксистам, чья доброжелательность уже граничила с агрессией. Оказалось, что первоначальная цена была наименьшей.
- Мы выглядим как богатые туристы, - сказал я. - Потому они на нас так бросаются. Ты еще и во всем белом.
Вопрос, как добраться до Ялты, пока нас не волновал. Надо было найти уютное кафе и отдохнуть. Жара стояла страшная, воздух был как желе. "Июль, Крым - это лучшее время и место", - успокаивал я себя, но в это почему-то не верилось. Тяжеленные сумки гнули к асфальту. Мы выползли из вокзальной толпы и двинулись по проспекту. Вокруг все выглядело как окраина Донецка. Мы сели в какой-то пиццерии, так как больше идти было невозможно. Официантка явно не была рада нашему приходу. Вау-фактор от прибытия в Крым не наступал, наоборот, закрадывалось подозрение в том, что не все пойдет так, как надо.
На большой белый экран проектор транслировал какой-то телеканал, по которому крутили старый синтпоп. На экране черно-белые, невероятно молодые вокалисты Depeche Mode мелькали на палубе военного корабля. Мы расслабились, музыка приятно удивила. Внезапно канал переключился и начали рассказывать о какой-то тошнотворной попсовой группе и подноготной ее концертов. Переключение канала, согласно меню, стоило денег.
- А предыдущий был намного лучше, - расслабленно улыбаясь после еды, сказал Хап официантке. Официантка увеличила громкость.
Взвалив на себя сумки, мы вышли обратно в жару. После кондиционеров в кафе на улице было отвратительно. Асфальт плыл. Мы снова нырнули в толпу вокзала, но уже с другой стороны. Появилось какое-то подобие автостанции. Автобусы стояли как попало, и все пространство между ними было набито людьми. Опять лезть в толпу мне не хотелось. "Билеты в кассе", - сказал один из автобусных водителей, указывая на огромную кучу людей.
- Там билеты не достать, - сказал кто-то за спиной. Я обернулся. Парень налегке, в футболке и спортивных штанах, производил впечатление какого-то нервного и ему явно что-то было надо. Хап куда-то пропал.
- Надо пробивать билеты у контролеров, - сказал он, - иначе не уехать.
- Мне подходит любой вариант до Ялты, - ответил я. - Где контролеры?
- В белом, - показал парень на одного, и мы поспешили к нему.
- Ты с Москвы, да? - как-то радостно-истерично спросил парень.
Я посмотрел ему в глаза сквозь стекла солнцезащитных очков.
- Нет.
- А откуда?
- С Донецка.
- С Донецка?! - в восторге переспросил он, но ничего больше не сказал. Контролер бегал по всей площадке, подходя к автобусам, виляя между людьми.
- Слышь, братуха... - начал парень. Но затея с контролером провалилась. Ему явно было не до нас, даже если он и вправду мог продать билеты.
Надо было искать что-то другое. Хап нашелся и я предложил троллейбус. Да, ехать далековато, но мне еще до поездки советовали прокатиться на троллейбусе из Симферополя в Ялту, - поездка уникальная, сказали мне, открываются шикарные виды Крыма. Хап поддержал идею неохотно, он все еще склонялся к варианту с такси. Нас могут высадить где угодно без багажа и денег, - сказал я. - Все, что нам нужно - добраться до пансионата, у нас там полное обеспечение. Шикарный пансионат, усиленное питание и частный пляж. Надо ехать как можно быстрее, и тогда по моим подсчетам мы как раз успеем принять душ, спуститься на ужин, отдохнуть и пойти на пляж, пусть даже вечером. Мне хотелось увидеть море.
Мы взяли билеты на троллейбус, и это был современный троллейбус с тонированными стеклами и кондиционером. Я предвкушал приятную поездку. Мы расселись по местам и кондуктор объявила, что кондиционер не работает, зато открыты окна.
Чем дальше мы ехали, тем хуже становилось. Все сидячие места были заняты, троллейбус периодически останавливался и подбирал людей, которые соглашались ехать стоя. Внутри делалось все жарче и жарче.
- Такое впечатление, что моя задница стала квадратной, - ерзая, сообщил Хап. Я согласился. Сиденье было до ужаса твердым и неудобным.
- Это же троллейбус, нахрен! - сказал Хап. - Этот вид транспорта не рассчитан на долгие поездки!
Напротив нас сидела юная парочка, юноша и девушка выглядели красивыми и чистыми. Они даже внешне были похожи и производили впечатление невинности. Я открыл минералку, но случайно облился сам и облил их. Хап матерился и укорял меня в том, что я предложил эту идиотскую идею. Мы сэкономили почти полторы сотни на этой поездке, - сказал я. - За полторы сотни я готов еще раз проехать весь маршрут.
Однако чем дальше мы ехали, тем меньше я был уверен в этом. Мы проехали город и открылись виды, которые на время выветрили у меня из головы все остальные мысли - внезапно открылся поразительный вид на гору, что мне, привыкшему к кирпично-бетонным городам, было непривычно так, что захватило дух. Вспомнился "Лост". Продолжали открываться красивые виды, но уже не отвлекали от отвратительного положение людей внутри троллейбуса. Почти вся дорога представляла собой виляющий серпантин. Периодически слетали штанги и троллейбус останавливался. Хап матерился. Ребенка через пару сидений стошнило в кулек. Мальчик сидел почти зеленый.
- С ним что-то не так, - сказал Хап. - Может быть, какой-то вирус.
- Еще немного и меня самого тут стошнит, - ответил я. - У него просто тепловой удар.
- Не знаю, - протянул Хап, всматриваясь в ребенка. - Ну, или мы по крайней мере можем предположить, что то, что у него в пакете - это растаявшее мороженое.
В очередной раз троллейбус остановился. Зашли едва одетые девушки с пляжными принадлежностями. Все, что на них было - это тонкие полоски ткани. Выглядело это непривлекательно. Хап открыл минералку, облился сам и облил парочку напротив. Они выглядели уставшими и несколько злыми, возможно из-за матов Хапа. Напряжение росло.
- Ты был прав, - признал я. -Нам надо было ехать на такси.
В Ялте людей было гораздо меньше, чем в Симферополе. Маршрутка довезла нас быстро, но в администрацию пансионата мы зашли, выжатые как лимоны. Я с вожделением ждал возможности принять душ - мы были грязные, как свиньи.
- Я сам чувствую, как от меня несет! - заявил Хап. Его белые джинсы были почти черными.
Мы оформились у начальника пансионата ( - Я думал, вы уже не приедете, - весело сказал он. - Почему же так долго?) и двинулись в номер.
***
Крым встретил нас совсем не так, как мы представляли. Вместо теплого коктейля из комфорта и развлечений мы получили жаркий номер на солнечной стороне и диетическое питание. Оказалось, что до моря надо идти пешком, виляя по бетонным аллеям и улицам между налепленными друг к другу особняками почти полтора километра, все время спускаясь по крутому уклону. Шлепанцы почему-то скользили на бетоне.
Пару раз в день на пляж ходит автобус, - жизнерадостно сообщили нам еще в самом начале, но на деле ловить его было беспонтовым занятием.
Ближайший магазин находился по дороге на пляж, и подъем назад был тошнотворным. Обливаясь потом, мы доползали до пансионата, волоча пакеты с запотевшими напитками, и из последних сил залезали на свой последний этаж в номер, который напоминал духовку. Единственное окно размером в половину стены приходилось открывать настежь и я всерьез опасался, что в номер могут забраться белки, которые в изобилии носились по кипарисам перед пансионатом.
- Если залетит Бетман, я с ним разберусь, - пошутил Хап. Мы развалились на своих кроватях, после моря и душа все казалось не таким плохим. Хап повернулся на кровати, открыл холодильник и взял пиво, кинул мне "ботаник" и снова завел речь об Айке, которая осталась в Донецке. Из всех наших разговоров 90% времени занимали монологи Хапа о ней, что через пару дней меня начало несколько беспокоить. Глядя в потолок, я мечтательно допил холодный напиток и швырнул бутылку через всю комнату в угол, в кучу к остальным бутылкам.
- Море начинаешь чувствовать только на третий день, - сказал Хап, но, похоже, он не дождался этого чувства. Я сам всерьез рассматривал вариант свалить обратно на днях, держал только факт, что за все было заплачено. Через пару дней я провожал Хапа по дороге на пляж к автобусной остановке и экспромтом выдал:
Я самый храбрый Хап
Я в море словно краб
Угроза всем буйкам и всем медузам!
Но ты меня не тронь,
Я стану как огонь,
Когда увижу Айкины рейтузы!
- Прикольно получилось, - одобрил Хап, - айкины рейтузы я очень даже не прочь увидеть, геноссе!
К тому моменту он уже конкретно бредил Айкой, и ничто не могло задержать его в Крыму. Глядя ему вслед, я рассматривал свою оставшуюся неделю тут как ссылку.
***
Через пару дней после отъезда Хапа ситуация изменилась. Я мотал время в экскурсиях, поездках по близлежащим паркам, дворцам и городам, а вечером валялся в номере и играл в "Вайс Сити Сторис". Внезапно я понял, что смесь запахов соснового леса и соленого моря, повсюду сопровождавшая меня, неспешный темп жизни и царящее вокруг благожелательное настроение изменили мое мнение. Я больше не хотел уезжать. За несколько дней до своего отъезда я осознал, что готов вообще там остаться, даже на условиях жизни в пансионате.
- В Крыму можно жить только три месяца в году, - сказали мне. - В остальное время там просто бешеный ветер. Судя по одной ночи, когда ветер разгулялся так, что в коридорах стоял вой, это было похоже на правду. Но в те дни природа и окружение Крыма были такими мягкими и комфортными, что было приятно даже просто бродить среди деревьев, вдыхая ароматный воздух, и даже жара уже не создавала каких бы то ни было неудобств.
- Я почти приблизился тут к гармонии, - рассказывал я, разговаривая по телефону. - Люди едут в ашрамы в Индию, и я их понимаю.
Цивилизация с хайтеком, бешеным ритмом жизни, нервными срывами и стрессами лежала где-то за горными цепями. Я был словно на островке уюта. Я рано вставал, пил потрясающее холодное крымское ситро, играл в "Вайс Сити", дожидаясь завтрака, а потом спускался к остановке и ехал осматривать достопримечательности. Дороги, по которым носились маршрутки, были узкие, и в первый день я даже не думал, что там может проехать большой автобус. Они ездили в обе стороны, лавируя между легковыми автомобилями, наставленными по краям дорог у пансионатов, периодически забиваясь в пробки.
Ближе всего ко мне находился искусственно созданный гигантский парк. Сорок гектаров безжизненного ландшафта из застывшей магмы в девятнадцатом веке засыпали 7-метровым слоем чернозема и создали природный заповедник.
- Даже мох на камнях был выращен искусственно, - объяснила экскурсовод.
Зазвонил телефон.
- Извините, - устало сказала она группе. Было уже далеко за обед, и я взял билет на последнюю экскурсию по парку. Экскурсовод и вправду выглядела уставшей и иногда путала слова.
- Я в Крыму сейчас, папа... Да, отдыхаю и работаю... Для диссертации материал... Я с группой, перезвоню тебе потом... - Все с интересом слушали разговор экскурсовода. - Извините, - еще раз сказала она, - давайте посмотрим на это припадающее к земле дерево. Его тоже согнули специально!
Те, кто говорил мне о море, не обманывали: вода и вправду была прозрачной и чистейшей. Я плавал в очках и нырял к камням, покрытым водорослями, а на мелководье, не опасаясь людей, плавали косяки рыб и медузы. Галька, по которой мы с Хапом поначалу не могли ходить, уже не причиняла неудобств. В первые дни нашего пребывания в Крыму Хап чем-то пробил ногу и не мог ходить по камням без шлепанцев.
- Ты как подстреленная русалка, - сказал я, поднося ему обувь, когда Хапа в очередной вынесло волнами на берег, словно огромную рыбу, и он, перекатившись на животе на мелководье, начал подавать руками сигналы окончания плавания.
Люди вокруг, похоже, испытывали кайф от самого пребывания здесь и могли целые дни почти недвижимо проводить на солнце. Но за три дня до моего отъезда начало штормить, и море из ласкового и чистого лазурного превратилось в мутное серо-зеленое, на пляжах вывесили таблички с предупреждением о том, что купающихся во время шторма спасать никто не двинется, и метровые волны смывали с пирсов шлепанцы жаждущих поплавать в грязной штормящей мути.
- Я сейчас в Балаклаве, - писал я Хапу в аську. - Сижу в кафе, принесли просто огромную пиццу и стакан холодной колы. Это место будто сошло со страниц книжек, где описывались портовые городки. По длинной набережной, вдоль которой пришвартованы яхты всевозможных размеров, неспешно течет людской поток, откуда зазывалы выуживают желающих прокатиться на катере и вольно или невольно встретить лицом к лицу морские волны. Яркие вывески кафе, магазинов и лавочек, пальмы, аккуратные выбеленные балкончики и металлическая статуя Куприна в человеческий рост, который облокотился о перила и смотрит на бухту. Но стоит сделать шаг - и за зданиями кафе и магазинов, как за декорациями - узкие улочки, портовый люд, мусор, винные магазины и собаки.
Мой поезд уходил поздно ночью. - Приезжай на вокзал как можно позднее, - предупредил Хап. - Там есть платный зал ожидания, но скамейки там - как сиденья в троллейбусе, пару часов не высидеть. Но я решил перестраховаться. На вокзале я двинулся в VIP-зал - почему бы нет, - решил я, - ждать несколько часов, так с комфортом.
VIP-зал представлял собой квадратное, жутчайше холодное помещение с выкрученными на максимум кондиционерами, мягкими диванами и претензией на изысканность. В углу за стойкой сидела женщина.
- На диванах можно только сидеть, - строго сказала она. - Лежать запрещается.
Такого холода я не вынес бы даже сидя, несмотря на жару, которая стояла днем, и вышел в прохладу ночи. Вокзал выглядел пустынно в сравнении с тем разом, когда мы прибыли сюда в первый раз. Горели фонари, и парапеты на площадке перед вокзалом были заняты людьми в разных позах, в обнимку со своими вещами или прямо на них - кто-то спал, кто-то играл на карманных приставках или слушал музыку. Я вышел из арки и зашагал по улице, стараясь заметить вывеску с аптекой. Заложило нос - видимо, Крым не смог справиться с аллергией. На том месте, где по приезду в Симферополь нас осаждали таксисты, был всего один, устало слоняющийся.
- Куда едешь, парень? - без воодушевления спросил он.
- В Донецк, - ответил я.
Таксист криво улыбнулся. Через дорогу я заметил знак аптеки.
***
В Донецке я вышел из поезда, привыкнув уже к прохладе кондиционера, и резкая, злая жара оглушила меня. Крымский зной не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось в Донецке. Воздух просто обжигал, дышалось с трудом. Я кинул вещи в багажник такси, отошел к ларьку, купил чайный напиток и почти залпом его выпил.
- Последние дни тут все время так, - объяснил водитель. - Это еще цветочки. Окна такси были открыты и солнце жгло кожу. Пыль, запах бензина, пробки, нагретая, как сковородка, машина - все казалось нереальным, как дурной сон.
- Позавчера был ливень страшный, - сказал водитель и посмотрел на меня в зеркало. - Такого не помню вообще, во дворах размыло бордюры! Кафе "Ракушка", возле Кальмиуса, знаете - там официантки босиком ходили - полметра слой воды был!
Я испытал сильнейшее чувство отторжения. Мы медленно ползли в череде автомобилей, а Хап в это время лежал на пляже, усыпанном окурками, в Седово, в обнимку с Айкой и потягивал темное пиво, наконец-то пребывая в гармонии.