Я - человек без биографии. И Музиль тут совсем не при чем. Я могу перечислить профессии, которые хуже-лучше освоил. Города, в которых бывал проездом и задерживался надолго. Женщин, которых я бросил. И женщин, которые - совершенно по-свински - кинули когда-то меня. Ну и что? Все равно не удастся собрать мозаику. Линии не получится. Только - пересеченная местность. Овраги, буераки, поля, запах сена, коровьих лепешек... Станция "Площадь Восстания" под бревенчатым деревенским домом. Сортир во
Точнее было бы сказать, что это не сборник, а именно цикл. Цикл рассказов, объединенных не столько тематически, сколько - интонационно. Критику на "Голубую глину" можно прочитать в статье Александра Баринова "Творчество контраста или плач по гармонии".
"Какой шикарный куст шиповника вырастил Серёгин на этом почти миллиметровом пространстве текста! Торчащий всеми своими колючими ветками в разные стороны куст зацветает каждое утро яркими меланхольными цветами, которые источают терпкий аромат любви и ненависти" (Валерий Прокошин. Из критики к конкурсу рассказов на сайте Litkon.com).
"Подвластна ли игрушечная жизнь чужой воле или же незаметно, исподволь владеет ей? И как вести себя читателю в таком мире? Верить или не верить? В Уокера и Марианну легко поверить, их ясные образы - в любых двух наобум взятых женщине и мужчине" (Ирина Чуднова. "Уокер и Марианна" - попытка прочтения").
"Хоть это и не эротика (как думает автор), но безусловно может служить примером самой что ни на есть качественной эротики. Автор умудряется передать многое через простой диалог, не прибегая к описаниям" (Андрей Мирный. "Обзор эротики").
"Данное произведение, на мой взгляд, прекрасно отражает не только нашу отечественную действительность и современное мировосприятие Эпохи перемен, но и отличие российской нирваны от ее восточных аналогов, заключающихся в самосозерцании" (Владимир Бойков. "Миры восходящего солнца").
"С одной стороны, это - изящный этюд, создающий в воображении читателя картину пронизанной магией реальности. С другой стороны - это сказка о взаимоотношениях "обычных людей" и колдунов. Волшебство, проблема жизненного выбора и драматизм потери переплетаются и сливаются воедино, а в центре стоит многозначительный образ Дома" (Джен. "Обзор раздела мистики").
Среди главных вопросов русской интеллигенции - "что делать?" и "кто виноват?" - второй почему-то всегда оказывается первым. И по порядку, и по значимости. Может, ума нам не хватает, может - самоиронии...
Быть патриотом теперь престижно и модно. Это что-то вроде всеобщей эпидемии. Как во время гриппа - куда ни повернись, непременно наткнешься на патриотически озабоченного гражданина.
Они - другие. Они меня удивляют и удручают. Они приводят меня в восторг. Я им завидую. Иногда я очень хотел бы оказаться на их месте. Иногда я думаю: какое счастье! - я никогда не буду жить так, как живут они.