Аннотация: Байки посвящены проблемам "абсолютного топографического телесного низа" (М.Бахтин). Особо щепетильным гражданам читать не рекомендуется.
БАЙКИ ИЗ СУФЛЕРСКОЙ БУДКИ
Хауна по-русски и по-татарски
Когда-то в Казанском ТЮЗе было две труппы: русская и татарская. Каждая из них, разъезжая по республике, показывала спектакли в соответствии с языком туземцев. И вот однажды (то ли администратор перемудрил, то ли еще что случилось) заслали русских актеров в глухую татарскую деревеньку...
Конец первого акта. Занавес. В зале - гробовая тишина. "Должно быть, проняли народ!" - для себя решают актеры, и с большим еще воодушевлением играют второй (и последний) акт.
Финал, поклоны, занавес. Ни хлопка, ни вскрика. Актеры не знают, что и подумать. И тут из переднего ряда поднимается аксакал, поворачивается лицом к зрителям и произносит: "Кансырт хауна". Народ встает и молча выходит из зала.
Потом уже председатель колхоза очень благодарил "уважаемых деятелей театра" и фразу аксакалову перевел: "Представление закончено". Только русские почему-то придали второму слову совершенно иной, не очень приличный смысл (видимо, по созвучию). "Кансырт хауна", - раздраженно говаривали в труппе, когда приходилось играть всякую лабуду.
Находчивый дровосек
В 70-80-е годы пьеса "Маленькая фея" была необычайно популярна. Ставили ее чуть ли не во всех кукольных театрах страны. И не то чтобы "Фея" блистала литературным качеством, но - простенькая, непритязательная - в самый раз для детского спектакля. Добро в том спектакле (в лице дровосека Горана) побеждало зло (в лице волшебника Фу-Ты), спасая прекрасную, но слабосильную фею. Дети-зрители, конечно же, помогали добру, и сказание завершалось свадьбой.
В одной из сцен раздосадованный Горан кричал негодяю-волшебнику: "Чтоб тебе повиснуть на суку!". Фу-Ты в этот момент проваливался за ширму, монтировщик дергал за леску, и Фу-Ты-дубль, вопреки закону всемирного тяготения, повисал-таки на раскидистом клене. Очень эффектная получалась картинка!
И вот, на 2005-м спектакле в маленьком провинциальном театре леска порвалась. Предусмотрительный монтировщик заранее шепнул об этом актеру. Но актеру не до того! Он ведет напряженный любовный диалог с феей.
Кульминация. Разгоряченный Горан орет во всю глотку: "Чтоб тебе!.." - и только тут понимает, что взлететь на дерево Фу-Ты никак не может. Секундная пауза. И... сообразительный дровосек выпаливает первое, что приходит в голову: "Чтоб тебе свалиться с сука!!".
К счастью, дети, так и не поняли, почему хохотали взрослые.
О естественных нуждах вождя пролетариата
40-е годы. Тяжкие времена. Мужиков явная недостача. В одном прибалтийском театре поставили пьесу "Ленин в Разливе". И надо ж такому случиться, что единственный Владимир Ильич - горький пьяница.
Приходит он на спектакль, как положено, за два часа до начала. Вождя одевают, гримируют, укладывают - авось, проспится и протрезвеет.
...Десять минут до открытия занавеса.
Ленин исчез.
Помреж, монтировщики, актеры, уборщицы облазали все театральные закутки. Нет Ильича! А зрители, между тем, волнуются. Парторг театра места себе не находит: саботаж! провокация! срывается важнейшее политическое мероприятие!
"А-а, гори оно все! - машет рукой главреж. - Занавес!". И занавес открывается.
В глубине сцены стоит знаменитый шалаш. Журчит себе ручеек, шумят себе кустики (каждый листочек выделан так, что не отличишь от живого). Крестьяне на авансцене обсуждают тяжелую жизнь при царизме.
И тут, как будто так и положено, из шалаша вылезает Ленин (никто и не подумал туда заглянуть). "Ух ты!" - восклицают крестьяне. А Владимир Ильич поднимается, осоловело глядя вокруг, подходит к кустам и расстегивает ширинку...
Прожекторы и софиты успели вырубить вовремя.
От чего умирают Кащеи
В театре кукол поставили "Ивана-царевича". Как это принято было в 80-90-е годы, частично - живьем, частично - с куклами, частично - с тенями.
Долго думали, что делать с иглой. Если маленькая - из зала не видно. Если большая - какая ж она игла? И решили, в конце концов, что лучше Ивану просто кокнуть яйцо утиное. Разобьется яйцо - и Кощей подохнет.
...Тени, как известно, говорить не умет. Потому во время Иванова путешествия появлялась в окошке бабушка-сказительница и комментировала увиденное.
Для Аллочки роль бабуси - как сольная партия. Заливалась она соловьем, и текста ей не хватало. Совсем не хватало. Алла импровизировала:
- Шел Иван-царевич дорогой трудною, вдруг видит - перед ним дуб высок. А на самой вершине, на веточках - ларец золотой. И напряг Иванушка силушку, но никак не свалить...
В общем, тут появлялся медведь, ронял-таки дерево, ларец разбивался, из него выскакивал заяц, волк хватал зайца, в небо взлетала утица, настигал ее сокол, яичко падало в море, щука приносила его герою... Апофеоз:
- Взял Иван-царевич свое яйцо - вот она, смерть Кощеева!
Бюрократы и туалеты
В 70-е годы в одном из ленинградских театров поставили "Тени" М.Е. Салтыкова-Щедрина. Спектакль получился плохонький, текст сложный, ни режиссером, ни актерами не проработанный, в общем - скучища и полный завал.
Единственное, что удалось, так это декорации. И главное - бумаги много. Сыплется она с колосников, оседает в корзинах и устилает сцену. Потому как постановка - о бюрократах.
В том сезоне приехали в Ленинград русские французы, потомки эмигрантов первой волны. Поводили их на экскурсии и затащили на "Тени".
Смотрят французы, скучают... Вдруг, солидный такой господин встает и направляется к выходу. Идет господин по холлу - прямиком к женскому туалету.
"Месье, куда вы? Вам не туда", - ласково обращается к гостю помреж. Остановился француз, глянул на помощника режиссера сверху вниз, презрительно выдавил из себя: "Бо-ма-га!.." - и дальше пошел.
Как потом выяснили дотошные актеры, иностранца привело в бешенство гигантское количество бумаги на сцене и полное ее отсутствие в мужском туалете.
Встающая зелень
1 января, 12.00. Несчастные не выспавшиеся актеры играют спектакль "Морозко" на детском утреннике.
Если помните, смысл сказки в том, что одна сестра была работящей, а другая - лентяйкой. Обе оказались в гостях у Морозко, и первой выпала награда, а второй - позор.
Работящая сестричка по ходу действия взбивает снежную перину. Морозко хвалит ее: "Хорошо ты, девица-красавица, перину мою белую взбила. Мы периной той укроем на зиму травку - пусть поспит, отдохнет. А придет весна, выглянет солнышко и растопит перину. Тогда и травка поднимется. Зазеленеет!".
Но 1 января - сами понимаете... Еле держась на ногах, на сцену выходит Морозко и тупо разглядывает работящую сестрицу: "Хорошо ты, девица-красавица... эт-та... уложила... его. Пусть... эт-та... отдохнет зимой. А придет весна, выглянет солнышко, он встанет и за-зе-ле-не-ет!".
Про Волка и Снежную Бабу
В некоем питерском театре работала замечательная актриса. В молодости играла героинь, в возрасте - характерные роли, а в старости ей достались комические старухи и халтура в новогодних утренниках. Актриса, повторяю, была замечательная, и единственный ее недостаток - "кололась" на сцене. Стоило ей показать палец, и начинался смех, остановить который никто не в силах. И все бы ничего, но в старости наша актриса, как только рассмеется, так тут же и описается (простите уж за интимную подробность).
В тот же театр на должность помощника режиссера прислали отставного военного - человека ответственного и волевого, который пытался как-нибудь эдак дисциплину наладить в творческом коллективе и страдал безмерно, когда с трудом наведенный порядок вновь превращался в хаос.
И вот, за пять минут до начала новогоднего утренника выясняется вдруг, что Волк на спектакль не пришел. Может, проспал, а может, в запой ударился. Что делать? Стали играть без хищника.
Дружат белочки с зайчиками, хороводы водят, Снежную Бабу лепят (играет ее старушка-актриса). Подходит время, когда пора появиться Волку. Вероятно, артисты нашли бы, как выкрутиться, но помреж не вынес столь грубого нарушения дисциплины. Впопыхах он напялил на себя волчий костюм и - впервые в жизни! - шагнул на подмостки.
"А вот я вас!" - сдавленным голосом крикнул Волк, появляясь из-за кулис. И белочки с зайчиками застыли, пытаясь удержать хохот. Потому что майор-отставник от волнения все перепутал и надел шерстяные штаны так, что хвост - длинный, пушистый - болтается у него не сзади, а спереди.
Случалось и не такое. И снова опытные актеры превозмогли бы себя, как-нибудь дотянув до финала проклятый спектакль. Если б не звонкий мальчишеский голос с первого ряда: "Смотрите, смотрите! Снежная Баба тает!..".