После путешествия с бродниками у меня сильно притупилось чутьё на опасность. Следовало скорее восстанавливать былые навыки. Спрятавшись за кустами на опушке рощицы, я долго разглядывал пустынную караванную дорогу на всём видимом её протяжении. На противоположной стороне полоса степи, с пожухлой от жаркого солнца травой, плавно переходила в пологую речную долину. Примерно с середины склона начинался прибрежный лес, более тёмными участками на нём выделялись скрытые овраги и лощины. За стеной деревьев не было видно открытой воды, но река, несомненно, была где-то рядом.
Напротив нас от основной дороги отделялась и уходила в лес узкая дорожка с примятой травой и со следами колёс. Убедившись, что опасности нет, мы быстро пересекли пыльный тракт и вскоре окунулись в живительную лесную прохладу. Петляя между деревьями, дорожка вывела нас на дно широкой лощины, по которому продолжила плавный спуск к воде. Неожиданно борта лощины резко раздвинулись в стороны, и нашему взгляду открылся широкий речной простор.
Вправо и влево от нас продолжался высокий, не менее тридцати саженей, речной обрыв с частоколом леса над верхней кромкой. От вытянутой вдоль его подножия полоски песка далеко вперёд тянулась бескрайняя гладь могучей реки. Противоположный берег казался узкой тёмной лентой над сверкающей от солнечных бликов поверхностью воды. Немного выше по течению начинался низкий лесистый остров, закрывая от обзора основное русло Дона, он отделял от него широкую речную протоку. На выходе лощины участок берега с нашей стороны зарос высокими кипами деревьев и кустов, между которыми выделялись небольшие травянистые поляны.
Торопясь выйти к реке, я обогнул раскидистый куст боярышника и внезапно замер на месте, на ощупь вытаскивая из-за пояса свой нож. Чтобы выглядеть мирными и безобидными путниками, нам пришлось оставить у бродников моё копьё, о чём сейчас оставалось только горько жалеть.
Посреди колёсного следа на траве сидел здоровенный бурый медведь, при появлении человека он громко рявкнул от неожиданности, маленькие глазки хищно уставились на меня, и зверь стал подниматься на лапы, становясь при этом всё больше и больше.
Рядом промелькнул Молчан и остановился передо мной, слегка присев, готовый в любой момент прыгнуть вперёд или в сторону. Пёс ощерил клыки и грозно зарычал, выказывая свою решимость к смертельному бою.
Поднявшись на задние лапы, медведь наклонил голову немного вбок, выставив ухо торчком и разглядывая неожиданных противников, затем стал размахивать передними лапами, словно вызывая нас на честную борьбу.
- Да он ручной! - облегчённо выдохнул Мирча, и, слегка потеснив меня, вышел вперёд.
Только теперь я разглядел на косматой шее грозного хищника кожаный ошейник, к которому вдоль спины тянулась длинная верёвка.
Остановившись перед медведем, мой друг что-то сказал ему тихим голосом, потом храбро протянул ладонь и стал чесать за ушами. Огромный страшный зверь шумно обнюхал смельчака, опустился на четыре лапы и пару раз лизнул ему руку длинным розовато-красным языком.
- Хороший... Хороший...- приговаривал Мирча, второй рукой поглаживая тому шею и нижнюю часть челюсти.
Медведь сначала лёг на бок, а потом завалился на спину, раскинув лапы в стороны и слегка похрюкивая от удовольствия.
- Смелые вы, ребята! - с лёгким гортанным выговором произнёс мужской голос рядом со мной.
Из кустов вылез тёмноволосый худощавый мужчина, одетый в узкие и короткие, до колен, порты. Тонкие усики с завивающимися вверх кончиками под длинным носом с горбинкой придавали его лицу вызывающе-смешной вид.
- А ты чего разлёгся, Фома, - обратился он к медведю. - Напугал путников и лежишь довольный... Не стыдно тебе?
При первых звуках мужского голоса зверь подобрался и уселся на траву в чисто человеческой позе с прямой спиной. Когда же его начали стыдить, то он потупил глазки, опустил немного вниз виноватую морду, и закрылся правой лапой от смущения. Это было сделано так потешно, что я рассмеялся.
- А теперь, Фома, представься почтенной публике.
Поднявшись во весь рост, медведь прижал правую лапу к груди и стал кланяться, поднимая и опуская огромную голову.
Закончив кланяться , зверь снова уселся на траву, смешно поджав короткие задние лапы, и выжидающе глядя на своего хозяина. Незнакомец поощрительно потрепал его за холку, затем повернулся к нам.
Выпрямившись, он прижал правую руку к голой груди и церемонно поклонился, представляясь:
- Гистрион2 Марцелий.
Засунув за пояс свой нож, который почему-то до сих пор оставался в руке, я расправил плечи и гордо произнёс:
- Смышляй, сын Здимира, сына Далебора из рода белого тура, - завершив всё это кивком головы.
- Какая цель привела столь славных путников в это забытое богом место? - поинтересовался Марцелий, скрывая улыбку за закрученными усами.
- Нам нужно в Саркел, ищем попутчиков, - коротко пояснил я.
Медведь Фома, увидев, что предоставлен сам себе, залез в траву и стал лакомиться медвежьей дудкой, которая росла вокруг в изобилии, её молодые длинные стебли с намечающимися зонтичными соцветиями в некоторых местах стояли сплошной стеной. Молчан понял, что прямой угрозы нет, улёгся у моих ног и стал выискивать блох, время от времени с опаской посматривая на бурого зверя.
Осмотрев нас внимательным взглядом, мужчина сделал приглашающий жест рукой:
- Милости прошу к нашему стану.
Следуя за ним по дорожке, мы обогнули ещё одну группу кустов и внезапно вышли на широкую лужайку возле берега реки. В дальнем конце стояли две больших повозки, у которых тенты были сшиты из кусков полотна разного цвета и размера. Их вызывающе яркая пестрота притягивала к себе взгляд, и казалась чужой на фоне травы и прибрежных кустов. Рядом стояла большая клетка из железных прутьев, видимо для медведя, и ещё какие-то предметы непонятного мне назначения.
Ближе к нам на краю берегового уступа горел костёр, вокруг которого разместилась довольно странная компания.
На весенней ярмарке в соседнем городке, куда я ездил с Избором, мне очень понравились скоморохи-потешники, которые веселили народ своими шутками, весёлой музыкой и плясками. Каждый день они устраивали представление, показывали разные забавные фокусы, ходили на ходулях и по канату, крутили в воздухе кучу ножей и горящие факелы. Там я увидел заморскую птицу, которая могла разговаривать человеческим голосом, и зверька, похожего на маленького ребёнка, только с четырьмя руками и длинным хвостом. Судя по всему, нам с Мирчей встретилась целая бродячая артель таких шутов и забавников.
Первым делом нас облаяла маленькая светло-серая собачка с красным бантиком на шее. Молчан сразу же побежал к ней знакомиться. Бросив лаять, собачонка отступила к костру, а когда наш пёс приблизился к ней, дружелюбно помахивая хвостом, тут же опрокинулась на спину, признавая власть и силу пришельца.
- Вот она, женская натура, - раскатисто рассмеялся полный розовощёкий мужчина с большим носом, в сбитом набок чепчике на плешивой голове и в длинной полотняной рубахе до колен. - Сначала обругают в полный голос ни за что, а стоит показать мужскую силу, так сразу на спину и лапки кверху.
Он сидел на низкой скамейке, широко раскинув голые ноги, обутые в мягкие кожаные туфли без каблуков.
- Если бы ты, Корнелиус, чаще показывал мне свою силу, я бы молчала целыми днями, - откликнулась крепко сбитая, невысокая женщина средних лет, с правильными, хотя и немного широковатыми чертами лица.
Её волосы были прикрыты тонким шёлковым покрывалом, широкая юбка с оборками свисала до самой земли. Мощную грудь обтягивала цветастая сорочка с открытым воротом, на смуглой шее в несколько рядов висели разноцветные бусы, а в ушах блестели золотые серёжки с красным камушком.
Помешав большой ложкой какое-то варево в медном котелке, подвешенном над костром, она попробовала его на вкус, и стала внимательно нас рассматривать большими, слегка навыкате, карими глазами.
Ещё один мужчина с тёмными прямыми волосами до плеч и с короткой кудрявой бородой сидел на траве у огня, строгая ножом кусок дерева. Кожаная безрукавка обтягивала его литые плечи и могучий торс.
С другой стороны костра худенький тёмный мальчишка лет десяти играл с удивительным зверьком, таким же, как встреченный мной на ярмарке, только очень маленьким по размеру. Голова обезьянки была раза в два меньше моего кулака, а все четыре руки и хвост толщиной с большой палец взрослого мужчины.
Присмотревшись внимательней к мальчугану, я обнаружил, к своему удивлению, что это девчонка, только одетая в странный костюм. Чёрная блестящая ткань, начиная от щиколоток, плотно обтягивала всё её гибкое тело до самой шеи и тонкие руки до запястий. Копна кудрявых русых волос обрамляла скуластое личико с прямым носом, тонкими бровями и большими синими глазами под длинными ресницами. Каждое движение чёрной фигурки невольно притягивало внимание и завораживало своей змеиной грацией.
- Вот, друзья, встретил одиноких путников, - прервал наступившее молчание Марцелий. - Надеются найти попутчиков до Саркела. Наш Фома не смог их испугать и позорно провалил задание по охране.
- Нам тоже нужен Саркел, - задумчиво протянул мужчина в чепчике.
Как позже оказалось, Корнелиус был владельцем повозок и основного имущества, и возглавлял эту странную команду.
- Прежде, чем взять вас с собой, нужно выяснить, - какой от этого будет прок? - Он выразительно пощёлкал сложенными в щепоть пальцами.
- Мы можем ухаживать за скотом, варить обед, готовить дрова, - начал перечислять я. - Ловить рыбу.
- Рыба, это хорошо, - оживился толстяк. - А что вы ещё умеете делать?
Вскоре выяснилось, что он имел в виду полезные для бродячего цирка навыки, а по ним подходил только мой друг Мирча. Он мог показывать номера с домашней скотиной и дикими зверями, играть на свирели, рожке и гудке3, да и вся его нескладная голенастая фигура в потешном наряде вызывала бы больше смеха у зрителей.
С моими талантами дело оказалось гораздо хуже. Сочинять стихи, петь песни и играть на музыкальных инструментах я не умел, так же, как чувствовать и понимать душу животных. Жонглировать предметами и ходить по канату ни разу в жизни не пробовал, и вряд ли мог быстро научиться. Даже наработанные под руководством дядьки Якуна навыки верховой езды не могли здесь пригодиться, не было лошади. Одну повозку тянул верблюд, а вторую - старый толстый ленивый мул и молодой ослик.
Мои мучения прекратил Марцелиус. Не обращая внимания на раздувшегося от важности предводителя, он бесцеремонно пощупал мои мышцы на руках и плечах, затем хлопнул по спине и сказал:
- Парень смелый и крепкий, будет моим помощником.
- Хватит измываться над мальчишкой, - тут же поддержала его повариха. - Уха стынет.
Сразу стало понятно, что нас уже приняли в команду.
На обед была сварена жиденькая похлёбка с пшённой кашей и овощами, в которой плавало несколько мелких рыбёшек, и называть её ухой я бы не стал. Мне тут же захотелось исправить этот недостаток.
За едой новые знакомые весело подтрунивали друг над другом, стараясь на каждую шутку ответить ещё острее. Звучало много незнакомых слов, часть которых к концу обеда мне удалось запомнить. Себя они называли гистрионами или жонглёрами, а свою команду - труппой и, иногда, бродячим цирком. Повариха оказалась женой Корнелиуса, её звали Фридой, и у своих товарищей она пользовалась большим уважением. У девчонки было сложное имя Элеонора, но все в труппе использовали сокращённое - Лера. Марцелиус был то ли родным, то ли приёмным её отцом.
Когда бородатый мужчина поднялся с земли, то очень удивил меня своим маленьким ростом, стоя на своих коротких кривых ножках, он был чуть выше моего плеча. Кудрат стеснялся своего уродства, был очень молчалив и задумчив, но при этом мог иногда выдать такое шутливое замечание, что все вокруг заходились хохотом.
Маленькую собачонку звали Клёпой, а шуструю и крикливую обезьянку - Чикой. Она была общим любимцем, во время трапезы быстро и незаметно перемещалась по спинам людей из одного конца стола на другой, и могла выхватить понравившийся кусок из рук зазевавшегося едока. Я как раз заедал похлёбку куском пресной лепёшки, как вдруг из-за спины вынырнула тонкая смуглая рука, ухватила этот кусок и выдернула из моих пальцев под смех окружающих.
За разговором выяснилось, что Корнелиус рассчитывает прибыть в Саркел к большому празднику христиан и иудеев - дню Святой Троицы. Спешить пока было незачем, и прижимистый толстяк решил немного задержаться у реки, подкормить отощавшего за зиму медведя свежей травой. В ответ на насмешки товарищей он невозмутимо заметил, что содержание этого огромного зверя стоит столько же, сколько всех остальных членов труппы.
После обеда мы с Мирчей решили доказать свою полезность. Пока мой друг искал червей в сырых местах под кустами, я прошёлся вдоль берега протоки и выбрал хорошее место для рыбалки.
Отбойная струя отделяла от русла небольшую глубокую заводь, края которой густо заросли листьями кувшинок и лилий. Раздевшись, я с удовольствием искупался, попутно очистив дно от коряг, затем быстро настроил свои старые испытанные донки. В ожидании наживки мне хватило времени смастерить, для верности, ещё одну, и даже вырезать в ближайших кустах длинное гибкое удилище для простой удочки.
Наконец появился Мирча в компании с Кудратом. Карлик оказался заядлым рыбаком, просто у него не было лесы и хороших крючков. За всё утро на грубую примитивную снасть ему удалось выловить лишь несколько мелких рыбок.
По ходу рыбалки выяснилось, что Дон богаче рыбой, чем наша Одра. Невзирая на полуденный зной, то одна, то другая донка показывала поклёвку. Перед комком червей не могли устоять ни лещ, ни линь, ни крупный карась или плотва. Попалась и одна незнакомая мне рыба, которую Кудрат назвал подустом. Было видно, что ребята могут управляться с донками одни, и мне захотелось попытать удачу на речной струе.
Я привязал к удилищу лесу с крючком, затем наловил в траве кузнечиков. Хранить их было негде, и пришлось прятать за щекой, предварительно оборвав задние ноги. Заходя в воду до колен, я сплавлял насадку по поверхности воды вдоль края струи. Почти каждая проводка заканчивалась уверенной поклёвкой, и к вечеру за мной на кукане тянулась длинная связка голавлей размером в полторы-две ладони. Давно я не получал такого удовольствия от рыбалки.
Когда Фрида и Лера пришли к нам за уловом, то их восторгу не было границ, пришлось посылать девчонку за второй корзиной, чтобы вместить пойманную рыбу. Довольный Корнелиус бегал вокруг нас, в радостном возбуждении хлопая руками по коленям.
Я ожидал, что придётся долго возиться с пойманной рыбой, но дело решилось очень просто. С рыбины срезался верхний слой кожи вместе с чешуёй, затем отделялась мякоть без костей, которая шла в котёл. Всё остальное - головы, хвосты, потроха, кости и кожа с остатками мякоти складывалось в большое корыто.
Пока готовился ужин, мы отнесли корыто с отходами к медведю. Надо было видеть, с какой жадностью набросился Фома на угощение. Вылизав напоследок посудину насухо, он тут же задремал в сытой истоме.
День был прожит не зря, после вечернего пиршества я ложился спать с уверенностью в благополучном завершении нашего похода.
Примечания:
Йокулятор1 - в переводе с латинского языка - шутник, забавник, балагур. Редко употребляемое слово.
Гистрион2 - в Древнем Риме так называли профессиональных актёров, составлявших труппу. В эпоху раннего Средневековья (в IX - XIII веках) это наименование было распространено на народных бродячих актёров. Гистрион мог быть одновременно музыкантом, танцором, певцом, рассказчиком, гимнастом, дрессировщиком животных и т. д.
Гудок3 - старинный русский народный смычковый трехструнный музыкальный инструмент с плоскими декой и спинкой, без вырезов по бокам. Две струны строились в унисон, а одна квинтою вверх. На гудке играли, как на виолончели.
Глава 11
С восходом солнца я потащил Мирчу на привычную для нас после бродников утреннюю тренировку. В конце занятия, когда мы вспоминали и отрабатывали приёмы борьбы с палками и шестами, рядом появился Марцелий. Дождавшись конца тренировки, гистрион привёл нас на ровную песчаную лужайку с мелкой травкой.
- Будете повторять мои трюки, или, как у нас называют, кульбиты, - сказал он.
Сначала циркач проделал несколько кувырков, которые мы повторили довольно легко, затем из прямой стойки он прогнулся назад и сделал мостик. Если для меня такое упражнение было очень простым, то мой друг выполнил его с трудом. После весенней ярмарки, запомнив и выучив несколько приёмов, я часто демонстрировал своим сверстникам из селения колесо и ходьбу на руках, поэтому легко изобразил их и здесь, вслед за гистрионом. А вот Мирча после корявого колеса так и не смог встать на руки, и, оставив его в покое, Марцелий продолжил проверку со мной.
Усложнив задачу, он заставил меня повторять по два, а затем и по три кульбита подряд. Из стойки на руках сделать кувырок; выполнить два колеса, причём второе с разворотом в обратную сторону; с разбега встать на руки, кувыркнуться и опять оказаться на ногах и другие трюки.
- Молодец! - похвалил он меня, закончив проверку. - Я не ожидал такого. Почти готовый акробат, надо немного отшлифовать флик-фляк, а курбет и рондад1 у тебя получается хорошо. Научу делать сальто, и можно выпускать с номером.
Из всей его фразы после похвалы я смог понять лишь, что у меня будет свой цирковой номер.
В это время до нас донёсся зычный призыв тётушки Фриды:
- Поднимайтесь, бездельники, завтракать пора.
Как оказалось, презрительное обращение было адресовано Корнелиусу, разбуженный криком, тот вышел из-за фургона с заспанным лицом и в своём неизменном балахоне и чепчике. Кудрат и Лера, как и мы, утром не спали, а ловили рыбу на вчерашнем месте, и притащили к костру свой улов - больше половины корзины.
Вместе с Марцелием мы искупались в реке и вскоре присоединились к остальным. Позавтракав остатками вечернего пиршества, циркачи стали готовиться к работе. Как оказалось, утренняя репетиция была обязательной для всех членов труппы, включая животных, а вот вечерняя могла иногда отменяться.
Медведя на ночь закрывали в клетку, так же, как и обезьянку Чику. Выпустив четвероногих актёров, Корнелиус и Марцелий стали отрабатывать с ними репризы, так назывались короткие смешные номера. Мирчу Фрида увела в повозку, выбирать подходящий костюм и реквизит. В это время Кудрат попросил меня о помощи, и пришлось оторваться от наблюдения за старшими гистрионами.
На соседней лужайке напротив друг друга росли два больших дерева, привязав к ним крепкую верёвку, карлик с моей помощью туго натянул её. Для этого с одной стороны верёвку оттянули вверх длинным шестом с плоской площадкой наверху, а с другой стороны распёрли узкой вертикальной лесенкой с такой же площадкой. Красиво и ловко заскочив наверх, Кудрат проверил натяжение каната, пройдя по нему от одного края до другого. Я с замиранием сердца следил за его перемещениями на опасной высоте.
Удовлетворившись осмотром, он спустился вниз, и мы вернулись к повозкам, откуда принесли круглую деревянную тумбу. Верхняя ровная поверхность тумбы была плотно обтянута мягкой и гладкой на ощупь тканью телесного цвета.
Скоро к нам присоединилась Лера, она переоделась в свой чёрный обтягивающий костюм, который, как я уже знал, назывался трико, и теперь мой взгляд, помимо воли, сопровождал все движения её стройной и гибкой фигурки. Для разминки девчонка пробежалась по поляне, выполняя по ходу разные одиночные кульбиты, такие же, как показывал Марцелий. Затем она сделала несколько более сложных трюков, а завершила всё это исполнением целого набора головокружительных прыжков, поворотов и вращений.
Я застыл как столб, покорённый мастерством маленькой циркачки.
Добивая меня окончательно, Лера запрыгнула на середину тумбы, где стала показывать чудеса гибкости и ловкости. После нескольких переворотов колесом в центре площадки, она встала на руки и, то сводя ноги вместе, то разводя их по очереди в разные стороны, стала показывать сложные и замысловатые фигуры. Девчонка двигалась в каком-то беззвучном танце, змеиными движениями перетекая из одной позы в другую, казалось, что её локти и колени могут гнуться в обратную сторону.
- Рот закрой, а то ворона залетит, - с добродушной усмешкой поддел меня Кудрат, пронося мимо корзину с мелким реквизитом.
Вернув нижнюю челюсть на место, я стал следить за коротышкой. Тот выложил на траву охапку деревяшек, похожих на маленькие узкогорлые кувшины, и стал ими жонглировать. Вначале он подбрасывал в воздух три болванки, но постепенно добавляя по одной, довёл их количество до восьми штук. Руки карлика мелькали с удивительной быстротой, крутящиеся деревяшки стремительно летели по вытянутому вверх кругу. На девятой болванке дело застопорилось, раз за разом Кудрат пытался включить её в круговорот, но та неизменно оказывалась лишней.
Отложив их в сторону, он вынул из корзины несколько ножей необычного вида. Блестящее, слегка изогнутое лезвие было в три раза длиннее рукояти и сильно расширялось к концу. Я заметил, что с ними коротышка обращается намного осторожнее, видимо упражнение было не до конца отработано. Тремя ножами он жонглировал уверенно, с четырьмя пришлось два раза начинать движение заново. В заключение карлик несколько раз попробовал раскрутить в воздухе сразу пять смертоносных лезвий, но потом отказался от дальнейших попыток.
Снова понадобилась моя помощь. Закончив тренировку на земле, Кудрат поднялся по лесенке к верёвке и встал на плоскую площадку. Снизу я одну за другой подкинул к нему четыре деревянных болванки или булавы, как оказалось. Легко поймав их, карлик начал жонглировать, сначала стоя на опоре, затем мелкими шажками двигаясь по канату. Дойдя до противоположной опоры, он развернулся и попросил меня кинуть ещё одну булаву. Продолжая жонглировать одной рукой, коротышка поймал её и пошёл вперёд, работая уже с пятью предметами. На следующей остановке я кинул шестую болванку.
Двигаться стало сложнее, теперь, делая следующий шаг, он тщательно прощупывал ногой верёвку, ведь всё внимание уходило на работу рук. Иногда равновесие нарушалось, и одна или две булавы пролетали мимо пальцев. Вернувшись на площадку, циркач упорно продолжал свои попытки, пока не прошёл весь путь без помарок.
К нам присоединился Марцелий, сделав несколько замечаний дочери, которая продолжала отрабатывать на тумбе сложные позы, он стал заниматься с коротышкой. Тот как раз спустился на землю и успел отдышаться.
Приступая к номеру, артисты взяли в руки по четыре булавы и стали спина к спине вплотную друг к другу. Даже на прямых ногах, карлик едва доставал головой до груди старшего товарища, и пара смотрелась довольно потешно. Вначале они жонглировали по отдельности, затем Марцелий начал перекидывать свои деревяшки над головой назад, в руки напарника. Кудрат ловил их по одной и добавлял в свою карусель. Освободив руки, старший гистрион пристроился к коротышке с правой стороны и резко оттеснил его в сторону, перехватывая управление булавами. В свою очередь, тот обошёл Марцелия со спины и так же вытеснил его, продолжая жонглирование. Несколько раз они меняли друг друга, а в конце номера карлик подошёл уже спереди и, выхватывая по одной свои четыре булавы из общей карусели, отдалился от напарника спиной вперёд на пару саженей.
Немного передохнув, они повторили номер, но уже как смешную историю.
Два жонглёра, большой и маленький, не замечая друг друга, проходят совсем рядом и случайно становятся спина к спине. Внезапно большой обнаруживает, что руки опустели. Оглядевшись, он видит соперника и, зайдя сбоку, нагло отталкивает того в сторону. Несколько раз они перехватывают булавы друг у друга, но большой явно сильнее и больше не хочет уступать. Потыкавшись с разных сторон, маленький забегает вперёд и забирает свои деревяшки, после чего они мирно расходятся.
Даже без костюмов представление получилось очень забавным.
Репетиция близилась к концу, и Марцелий взялся за меня, заставив повторять до изнеможения упражнение из пяти кульбитов. Указав ошибки, он доверил мне работать одному, а сам стал следить за очень опасным парным номером Кудрата и Леры. В перерывах между прыжками я тоже с интересом наблюдал за ними.
Взяв в руки длинный шест и держа его поперёк, коротышка прошёлся по канату взад вперёд, потом несколько раз подпрыгнул, как бы проверяя прочность верёвки, и вернулся на первую площадку. На голове у него я заметил круглую плоскую шапочку. Лера легко забралась по лесенке наверх и вспорхнула на его плечи. Затем упёрлась своей кудрявой головкой в шапочку карлика и выполнила стойку на голове, раскинув руки в стороны. Кудрат пошёл по канату, стараясь держать корпус неподвижно и лишь слегка поддерживая равновесие шестом. Отчаянная девчонка в это время выворачивала ноги почти наизнанку, то вдоль, то поперёк туловища, то ещё в какую-нибудь фигуру. Затаив дыхание, я следил за смельчаками до самого конца, и уже потом заметил, что Марцелий всё время подстраховывал их снизу от возможного падения.
Мне казалось, что на этом репетиция закончится, но впереди был ещё более опасный номер, теперь уже на земле. Актёры называли такие опасные для жизни номера смертельным трюком.
Тумбу, на которой занималась Лера, отнесли на край поляны и поставили на бок. На её нижней стороне оказалась нарисована мишень из концентрических кругов разного диаметра, раскрашенных цветными красками. Марцелий надел на себя кожаную перевязь с метательными ножами, ножны которых шли наискосок через нижнюю часть груди, и затем отсчитал от мишени несколько шагов. Не оборачиваясь, гистрион стал бросать ножи себе за спину через правое плечо, все пять воткнулись в самый маленький центральный круг.
Вернув оружие на место в ножнах, он снова отсчитал от края тумбы шесть шагов. На этот раз артист повернулся к ней лицом, но зато прикрыл свои глаза повязкой из плотной ткани. После его бросков все метательные лезвия опять оказались в центре мишени.
Сорвав с лица повязку, Марцелий обратился ко мне:
- Смышляй, ты собирался стать моим помощником?.. Сейчас начнётся твоя работа.
Он поставил меня вплотную к тумбе с раздвинутыми шире плеч ногами и раскинутыми в стороны руками.
Мне предстояло стать живой мишенью. Отступать было поздно, собрав всю волю в кулак, я замер на месте, стараясь не выказывать свой страх.
- Молодец! - засмеялся гистрион. - Но сначала посмотри, как это делается.
Поставив на моё место Леру, он отсчитал шесть шагов. Девчонка застыла неподвижно в самом центре щита. Став необычайно серьёзным, актёр оценивающим взглядом окинул фигурку дочери, затем сделал четыре резких движения. С глухим стуком лезвия ножей воткнулись в древесину впритирку к её телу. Завязав глаза повязкой, Марцелий подкинул пятый нож рукой, словно проверяя его вес, и сделал решающий бросок. Тот прошёл над самым центром волос, возможно зацепив несколько кудряшек.
- Во время представления на голову кладут яблоко, - пояснил мне Кудрат.
Быть трусливее девчонки?.. Никогда! Дождавшись, когда гистрион вытащит своё оружие из дерева, я торопливо встал к центру мишени, раскинув руки в стороны.
Подбежав, Лера поправила мне левую руку и прошептала в ухо:
- Ты, главное, не шевелись и не дёргайся. Страшно только в самом начале.
И в самом деле, после того, как первые ножи воткнулись в щит чуть ниже подмышек, я успокоился, и как бы со стороны смотрел на движения циркача.
Повторив со мной номер ещё два раза, Марцелий закончил репетицию.
Странное зрелище открылось моим глазам, когда я потащил обратно на стоянку корзину с реквизитом.
По поляне разгуливал какой-то ряженный человек и выдувал на двойной свирели весёлую плясовую мелодию. Он носил странный клетчатый балахон, у которого с левой стороны на белую ткань были нашиты большие синие квадраты, а с правой - большие красные. Длинные порты были сшиты из той же ткани, только наоборот - левая половина была с красными, а правая с синими заплатами. Поверх копны соломенных волос на голове у него красовался такой же пёстрый колпак с бубенцом на конце , а ноги - обуты в туфли с длинными тонкими, загнутыми кверху, носками, где тоже висели маленькие бубенцы. При ходьбе от ряженного во все стороны разносился мелодичный звон.
Присмотревшись, я понял, что это Мирчу нарядили в костюм скомороха. Корнелиус сидел рядом на скамейке и командовал, заставляя моего друга то семенить мелкой походкой, то высоко поднимать ноги.
Радуясь в душе, что не умею играть на музыкальных инструментах, я оставил корзину возле повозок и побежал купаться. Донская вода освежала и бодрила, было так приятно погружаться в неё с головой или, перевернувшись на спину, расслабиться и бездумно сплавляться по течению. Вдоволь наплескавшись, я стал одеваться и тут вдруг вспомнил про подарок дядьки Якуна. Замотанный в тряпицу непонятный предмет лежал на дне походного короба среди других вещей, и у меня до сих пор не нашлось свободного времени его рассмотреть.
Прихватив таинственный свёрток, я нашёл тенистое укромное место в кустах, подальше от лагерного шума, и прилёг отдохнуть на расправленную чугу. Внутри холстины обнаружилась отшлифованная овальная каменная пластина, вставленная в тонкую узорчатую золотую рамку. Перевернув её на обратную сторону, я замер в немом восхищении.
Из плоской поверхности камня выступала голова молодой женщины. До начала работы этот камень состоял из трёх слоёв разного цвета, и теперь на нижней тёмно-коричневой основе резко выделялось белое красивое лицо, обрамлённое светло-русыми волосами. Рука резчика с удивительным мастерством передала все его особенности - слегка курносый носик, большие глаза, тонкие брови и решительный подбородок. В пышных волосах незнакомки между кудрявых завитков выделялись вплетённые крупные цветы. Все детали были вырезаны очень тщательно, без малейшего изъяна. Чем больше я смотрел на изображение, тем больше пленялся его непривычной красотой. Изделие изготовил великий мастер, и стоило оно, наверняка, очень дорого.
Мне хотелось хоть что-нибудь узнать о резчике или самой красавице, но после тщательного осмотра только на нижней стороне оправы обнаружилась мелкая непонятная надпись. В свои двенадцать лет я хорошо освоил нашу Буквицу, умел читать и писать и даже знал несколько простых обережных рун из рунического письма. Здесь же половина букв была непривычных очертаний, и мне пришлось смириться.
Теперь меня занимала мысль - "Куда спрятать подарок бродника?".
Подумав, я слегка распорол внутренний подклад своего короткого кафтана-чуги и вложил туда завёрнутую в тряпицу пластину, а игла с нитью всегда была заколота над карманом.
После бурного дня хотелось отдохнуть, и дрема быстро сморила меня. Сон прервал Молчан, с радостным повизгиванием облизав лицо.
- Вот ты где спрятался, - раздвинув кусты, Мирча залез в моё убежище. - А я пришёл на обед тебя звать.
Он успел помыться и переодеться в обычную одежду.
- Теперь на человека похож, а не на пугало в шутовском наряде, - засмеялся я, приветствуя друга сжатым кулаком.
- Фрида обещала и для тебя сшить цирковой костюм, - огорошил тот меня.
Так началась наша жизнь и работа в бродячем цирке.
Примечания:
Флик-фляк - прыжок с ног на руки спиной вперёд с прогибом и с рук на ноги сгибаясь.
Курбет - вторая половина флик-фляка, выход с рук на ноги.
Рондад1 - колесо с разворотом на 180 градусов.
Глава 12
Перед вечерней репетицией вся труппа отдыхала возле костра. В запасниках Корнелиуса нашёлся старый гудок, и Мирча готовил его к работе. Настроив струны, он решил проверить инструмент, и стал наигрывать тягучую протяжную мелодию.
Молчан вместе с Клёпой, с которой успел подружиться, спал в стороне от костра. Услышав пронзительные звуки, пёс вскочил, беспокойно озираясь вокруг, потом сел на задние лапы и завыл, задрав голову к небу.
Смутившись от странного поведения собаки, музыкант отложил в сторону смычок, похожий на небольшой лук.
- Я бы тоже завыл от такой музыки, - с печальным лицом заметил Кудрат под громкий смех товарищей.
Зато Корнелиус неожиданно оживился и стал бегать кругами возле моего друга.
- Сыграй ту же мелодию ещё раз, - потребовал он.
Снова потянулись гортанные, сдавленные, скрипучие звуки, вызывающие в душе странное беспокойство.
Притихший за это время Молчан снова сел и начал подвывать. Казалось, что какая-то неведомая сила принуждает его открывать пасть.
- Восхитительно! - радовался толстяк, словно маленький ребёнок. - Музыкальный пёс, новый цирковой номер.
Проверяя собаку, он просил Мирчу играть то быстрее, то медленнее. Затем они попробовали повторить мелодию на других инструментах. Оказалось, что выть Молчана заставляет только звучание гудка.
Не в силах терпеть эту пытку музыкой, все остальные ушли репетировать подальше от костра. Лера с Кудратом работали самостоятельно, а меня Марцелий увёл на берег протоки, где стал учить делать сальто. Так назывался кувырок в воздухе. Раз за разом я разбегался и прыгал с низкого обрыва на песок, а актёр страховал меня сильными руками. К концу тренировки я научился складываться комочком в воздухе, и последние прыжки делал почти правильно.
Остаток вечера мы с Мирчей провели возле донок, ведь теперь требовалось кормить много людей, да ещё и огромного медведя.
Почти неделю наш цирк простоял на берегу Дона. За это время я и мой друг многое узнали у новых товарищей и стали своими для всей бродячей труппы. Я научился с разбега выполнять целую кучу разных кульбитов, а стоя на одном месте, делать колесо и заднее сальто. Из чёрной блестящей ткани Фрида сшила для меня акробатическое трико - узкие порты до колен и сорочку с короткими рукавами.
На последней репетиции Корнелиус долго и подробно объяснял задачу для каждого человека из нашей команды.
Прежде всего надо привлечь как можно больше зрителей, для этого Мирча в потешном наряде ходит по кругу вместе с медведем, играя на свирели и пританцовывая. Внутри круга Лера изгибается на тумбе, Кудрат жонглирует разными предметами, а я кручу колесо и сальто на месте. То же самое мы должны делать во время больших перерывов при смене номеров, пока старшие актёры готовят реквизит и переодеваются в новый наряд.
Собрав достаточную толпу любопытных людей, жонглёры начинают представление. Марцелий с Кудратом показывают потешную историю, потом по очереди работают с разными предметами. После этого Корнелиус выступает с ручным медведем и учёной собакой Клёпой. Дальше коротышка ходит по канату, жонглирует на высоте, к нему присоединяется Лера, и они заканчивают номер смертельным трюком.
Теперь Мирча развлекает публику поющей собакой, а затем Лера показывает чудеса гибкости на тумбе.
Снова Корнелиус показывает фокусы и трюки с огнём, за ним наступает моя очередь. Выполнив по кругу несколько акробатических прыжков, колёс и сальто, я встаю к тумбе, где Марцелий демонстрирует своё мастерство в метании ножей.
Завершается представление показом коротких смешных жизненных историй с переодеванием актёров, во время которых свободные от выступления циркачи собирают в толпе плату за зрелище.
Для воина и главы рода скоморошество не может быть достойным ремеслом, если мне приходится показывать свою ловкость и смелость на потеху праздному люду, то брать за это плату я не могу себе позволить. Возмущённые души предков не дадут мне спокойно спать по ночам. Поэтому я сразу отказался от такого занятия. Обычно уступчивый и покладистый, здесь Мирча тоже твёрдо встал на мою сторону.
Посоветовавшись, гистрионы уступили, но Корнелиус выдвинул мне условие - участвовать в потешных историях в наряде молодой женщины.
- Говорить ничего не придётся, - успокоил он меня. - Наденешь длинное платье, лицо будет прикрыто прозрачным покрывалом. Два раза покажешь голый локоть, один раз голое колено, и на этом всё. Со времён Великого Александра во всех театрах империи женщин играют переодетые мужчины, и это правило никто не отменял.
До обряда наречения имени меня не могли считать взрослым, потешный женский наряд не сулил позора, и я согласился.
Первая история была о том, как молодой горожанин, его играл Марцелий, встретил на празднике дочь лавочника, которую изображал я, и влюбился. Желая соблазнить девушку, он пришёл ночью к окну в её спальню и стал петь любовные песни, играя на лютне. Рассмотреть избранницу днём ему не удалось из-за наряда, и теперь он просит её показать то руку, то ногу, а в конце подставить губки для поцелуя.
Отец-лавочник, это был Корнелиус, услышал настойчивого молодца, и решил подшутить. Отправив дочь на другую половину дома, он вступил в разговор от её имени. Узкая ширма изображала стену дома, стоя за ней, он слушает красочные высказывания о красоте своей причёски, рук, груди и других частей тела, и по ходу развлекает зрителей потешными ужимками и смешными ответами женским голосом.
Наконец влюблённый юноша вымаливает поцелуй, но, увидев вместо женской головки перед собой лицо плешивого толстяка с приклеенной бородой, в ужасе убегает.
Вторая история игралась без меня. К боярину в город приезжает слуга из его вотчины в дальней провинции. Хозяин (Марцелий) хочет узнать про домашние дела, слуга (Корнелиус) отвечает короткими репликами, заканчивая каждую словами - " а в остальном всё хорошо". Вначале говорит, что умерла любимая собака, на вопрос о причине смерти поясняет - объелась конины, затем оказывается, что и "кобыла ваша околела".
По ходу расспросов новости становятся всё хуже, и боярин хватается за голову. Все лошади погибли, "когда в конюшне был пожар", спасать их было некогда, "ведь полыхало всё поместье", причины пожара обрастают подробностями поведения челяди и хозяйки. После каждого объяснения слуга неизменно заканчивает - "а в остальном всё хорошо". В конце истории Корнелиус длинными стихами перечисляет всю череду событий от причины пожара до смерти собаки.
Это была последняя репетиция на берегу Дона, до самого ужина мы собирали и упаковывали реквизит, готовили к переезду остальные вещи.
С восходом солнца все зашевелились, Марцелий привёл с пастбища верблюда и стал запрягать в повозку. Я раньше только слышал о такой скотине, и было очень интересно увидеть его вблизи. Высокий, около сажени, зверь с длинной, изогнутой как у лебедя, шеей, медленно пережёвывал жвачку, не обращая внимания на суету вокруг. Густые ресницы окружали его большие, навыкате, глаза, верхняя губа раздваивалась. На спине торчали два здоровых горба, верхушки которых были покрыты густой бурой шерстью. Длинные ноги заканчивались не копытами, а двупалой лапой.
Чтобы надеть упряжь, гистрион уложил верблюда на землю. Вместо хомута, который обычно одевают на лошадь, он закрепил широкие, сшитые под прямым углом, лямки из сыромятной кожи, на голову одел узду. Что интересно, поводья крепились не к удилам, а к кляпышу, костяной палочке, продетой в носовой хрящ. Подняв зверя на ноги, Марцелий завёл его в оглобли, и я помог закрепить постромки.
Кудрат с Мирчей к этому времени тоже заканчивали запрягать в соседнюю повозку мула и ослика.
Быстро позавтракав, мы загрузили остатки вещей и тронулись в путь.
По расчётам Корнелиуса за три дня наша труппа должна добраться до Саркела, прибыв туда как раз накануне праздника Троицы. Он с женой ехал в переднем возке, спрятавшись под тентом от палящего зноя. Надев на голову широкий войлочный колпак, карлик сидел впереди, направляя движение каравана, и тихо напевал какую-то протяжную однотонную песню.
Сзади верблюд тянул вторую повозку, медленно и неторопливо переставляя свои длинные ноги. Я знал, что подгонять его бесполезно, в таком темпе он может двигаться день за днём несколько недель, почти не нуждаясь в пище и воде. Доверяя умной скотине, Марцелий не пытался управлять движением, а просто закрепил конец поводьев, и думал о чём-то своём, откинувшись назад и не глядя на дорогу.
Медведь Фома, привязанный на длинную верёвку, также неторопливо шёл позади возка. За неделю он здорово округлился, бурая шерсть лоснилась и блестела под ярким солнцем.
Мы с Мирчей большую часть дня шли пешком, изредка присоединяясь к Лере, которая сидела под тентом позади отца и вышивала цветные узоры на куске ткани.
Тракт далеко отдалился от Дона, по сторонам тянулась сухая степь без признаков жизни, только иногда в вышине пролетала хищная птица, сокол или ястреб. Сделав несколько кругов над нами, она улетала по своим делам. Молчан не обращал внимания на угрозу сверху, а вот собачонка Клёпа прижималась ближе к людям или забегала под повозку.
К вечеру дорога неожиданно стала спускаться в широкую балку, на дне которой зеленели заросли кустов.
Наш караван пересёк ручей по мелкому песчаному перекату и остановился на ровной площадке со следами многочисленных стоянок. Неожиданно из зарослей выскочили вооружённые люди, не менее полусотни воинов, и окружили нас со всех сторон.
Вперёд вышел мужчина сурового вида с седыми усами на смуглом лице.
- Кто такие?.. Куда следуете? - строго спросил он, опёршись на длинный прямой меч.
- Мы мирные люди, цирковые актёры, - сладким голосом начал Корнелиус, скатываясь с повозки. - Следуем из Таврики1 в город Саркел на праздник Святой Троицы. Хотелось бы знать причину столь радушного приёма.
- Я сотник Маркус из Саркельского гарнизона, - представился воин. - Ищем шайку разбойников, которые напали на караван в двух днях пути отсюда.
Он стал расспрашивать о дороге, о подозрительных встречах и, не узнав для себя ничего нового, разочаровано пошёл в сторону.
- Уважаемый сотник, ваши люди устали и наверняка захотят немного развлечься, - побежал за ним наш предводитель. - Мы остановились здесь для ночлега, и будем рады устроить для них вечером небольшое представление.
Получив снисходительное согласие, Корнелиус стал суетиться и командовать, бегая от одной повозки до другой.
- Не мешай, - урезонила его Фрида. - Люди сами знают, что делать.
Отправив тягловую животину на пастбище, все стали готовиться к выступлению. Чтобы не тратить много времени на подготовку, решили показать укороченную программу, без канатоходцев. Достав реквизит, актёры начали переодеваться.
Перед самым началом представления, в балку с встречной стороны медленно втянулся караван с невольниками. Связанные, измождённые люди, часть из которых была в цепях, целый день шли под палящим солнцем, и, сейчас, почувствовав близкую воду, торопились, почти бежали вниз, не обращая внимания на бичи надсмотрщиков.
Я с тревогой вглядывался в мелькающие лица, надеясь и одновременно страшась встретить кого-то из селян. В большинстве это оказались смуглые чернявые уроженцы какой-то полуденной страны, лишь небольшая часть рабов имела белую кожу и светлые волосы, судя по одежде, это были русичи. Мимо нас провезли две железных клетки, в которых лежали раненые невольники.
Сбившись в плотную кучу по руслу ручья, люди торопились утолить жажду, смочить иссушенную кожу и одежду. Почти сразу снова защёлкали бичи, надсмотрщики стали выгонять их из воды. Быстро собрав рабов в большой круг на другой стороне балки, охранники начали готовиться к ночёвке.
В отличие от нас с Мирчей, остальные актёры на дорогах каганата успели насмотреться на караваны с невольниками, и не обращали внимания на мучения людей рядом с собой.
Сторожевой отряд наёмников-печенегов остановился на ночёвку выше по ручью, и все они, во главе с сотником, собрались вокруг нашего цирка. К ним стали присоединяться вновь прибывшие охранники. Тётушка Фрида с обезьянкой на плече передвигалась среди толпы зрителей, предсказывая судьбу по линиям на руке. Воинская служба всегда полна опасностей, и нашлось немало желающих за мелкую медную монету узнать о своём будущем.
Это было первое моё выступление, сосредоточившись, я старательно крутил колесо и заднее сальто с места, почти не замечая окружающих, и остановился только после подсказки Кудрата.
Представление началось спокойно, как на репетиции, воины выражали своё одобрение громкими криками, хлопками и бряцаньем оружия. Много смеха вызвал медведь Фома, когда изображал поведение перебравшего хмельного вина человека и другие людские слабости. Очень понравилась собачка Клёпа, которая ходила на задних лапах и прыгала сквозь горящий обруч. Каждый номер шёл с большим успехом, а когда Марцелий вслепую попал своим ножом в яблоко на моей голове, поднялся восторженный рёв, зрители долго не могли успокоиться.
Переодеться в женщину мне помогла Лера. Поправив складки одежды и накидку из полупрозрачного шёлка, она с хихиканьем вытолкала меня из повозки, лукаво шепнув на прощанье:
- А тебе идёт женский наряд.
Отложив месть на потом, я плавной походкой стал двигаться по поляне взад-вперёд, выполняя команды Марцелия. Гистрион мелким бесом вился вокруг, репликами привлекая внимание таинственной красавицы, и при этом шёпотом, сквозь стиснутые зубы, направлял мои движения:
- Левее..., правее..., да не туда, дубина, направо поверни...
Оказавшись за ширмой, я даже не слышал, о чём он поёт, только старался не пропустить новые команды:
- Локоть покажи..., колено высуни...
Когда Корнелиус заменил меня, и удалось снять это женское платье, я был мокрым от пота, словно только что искупался в ручье, и конец представления дослушивал из повозки. Хохот и восторженные выкрики зрителей подтвердили общий успех.
Наш предводитель был доволен.
- Молодцы! - похвалил он актёров перед ужином. - Проверка оказалась очень удачной, все работали хорошо, и даже новички не делали ошибок. Теперь нам не страшно выступать перед самим каган-беком2.
Укладываясь спать, я вдруг вспомнил о невольниках, которые ночевали в кольце охраны недалеко от нас. Несчастных пленников гнали на чужбину, и они никогда больше не увидят родные края. Где-то в таких же караванах томятся близкие нам люди, да и мы с другом не попали в рабство лишь по счастливой случайности. Эти горестные мысли долго не давали мне уснуть.
Примечания:
Таврика1 - название в древности южной части Крымского полуострова, населенной таврами. В средневековье (до XV в.) - название всего Крыма. Главный город Херсонес.
Каган-бек2 - хазарская система управления носила двойственный характер. Каган был представителем религиозной власти, а бек - гражданской. Почти невидимый для глаз простых смертных, Каган был на самом деле полноправным владыкой Хазарии, а каган-бек был только помощником его, выполнявшим административные функции.
Глава 13
На рассвете меня разбудил шум со стоянки работорговцев, охранники торопились доставить свой живой товар как можно быстрее в Херсонес.
Мы тоже не стали затягивать сборы, после короткого завтрака наши повозки снова запылили по пустынному тракту. Весь этот день, до ночёвки, и половину следующего, дорога оставалась безлюдной. Только в самом конце пути, когда мы стали спускаться к Дону по дну широкого оврага, появилось несколько всадников. Остановив коней на кромке обрыва, они наблюдали за нами до места переправы.
На берегу обнаружился плетёный из прутьев сарай, в котором жили паромщики, а немного в стороне стояли две кибитки из серого войлока, видимо для охраны.
Я впервые видел речной паром, и теперь с любопытством разглядывал его устройство. Два челна сцеплялись сверху квадратным деревянным настилом с ограждением из жердей. Через железные кольца в носах челнов проходил толстый канат, один конец которого крепился на нашем берегу к круглому столбу в два моих обхвата, а второй конец тянулся на другую сторону реки.
Корнелиус долго торговался с кряжистым русобородым перевозчиком о плате за нашу переправу, наконец, они ударили по рукам. Цирковые повозки легко уместились на палубе вместе со всей упряжью и тягловой скотинкой, и ещё осталось много свободного места. На носу судна был устроен помост, забравшись туда, два полуголых паромщика стали руками тянуть за канат, переправляя нас на левый берег.
Ширина реки была примерно с половину версты, несущие нас челны быстро скользили по прозрачной воде, и вскоре мы снова двигались по пыльной дороге, приближаясь к Саркелу.
Выше по течению Дон разделялся на два рукава. Левый рукав, образуя излучину, проходил вдоль подошвы крутого холма. Его почти квадратную вершину окружала высокая, не менее пяти саженей, кирпичная стена, усиленная башенными выступами и мощными угловыми башнями. Основные городские постройки находились внутри этой неприступной крепости, и я мог видеть только деревянную пристань с лодками, от которой к распахнутым воротам поднималась мощённая камнем дорога.
С закатной стороны по подножию холма от реки тянулся глубокий ров, по внешнему краю которого раскинулось городское предместье. Это были беспорядочные застройки из сараев, полуземлянок, реже кирпичных домов с глиняными заборами и кривыми улочками. По окраинам преобладали круглые мазанки с камышовой крышей и войлочные кибитки. В степном краю дерева было мало, и все постройки делались из самого дешёвого материала - глины, камыша и соломы.
По дороге Марцелий рассказал нам историю города. Оказывается, стараясь прикрыть торговые пути от нападений разбойников, десять лет назад Каган договорился с ромейским императором о помощи в строительстве крепости. Тот прислал своего зодчего Петрония1. Организовав производство кирпича местными умельцами, грек сумел за два года возвести стены и внутренние постройки города. Находясь на оживлённом перекрёстке караванных дорог, Саркел быстро разросся и стал важным торговым и ремесленным центром Хазарии.
По словам актёра, три лета назад нижнего города ещё не было, зато теперь здесь жило народу раза в три больше, чем в верхнем.
Скоро по сторонам потянулись мазанки и дома предместья, стайки босоногих ребятишек окружили наши яркие повозки и сопровождали по дороге.
- Жонглёры и скоморохи приехали, - радостно поясняли они встречным людям.
Проехав через широкую базарную площадь, заставленную торговыми лавками, Кудрат вывез нас в боковую улочку и вскоре остановился у ворот караван-сарая. За высоким глиняным забором оказался длинный приземистый дом, где размещалась харчевня и помещения для постояльцев, вплотную от него вдоль ограды продолжались амбары, большая конюшня и другие хозяйственные постройки.
Хозяин, очень похожий на нашего предводителя, только с бородой и усами, радушно встретил новых гостей. Для Корнелиуса с Фридой и Марцелия с Лерой нашлись свободные комнаты, а Кудрат, Мирча и я решили остаться на свежем воздухе. В повозки натаскали свежего сена, рядом поставили клетку с медведем, по сравнению с душным помещением, ночевать во дворе мне показалось намного удобнее. А выпустив Фому на длинной верёвке, можно было не опасаться за сохранность наших вещей.
Посетителей в харчевне оказалось мало, мы свободно устроились за длинным столом и приступили к обеду. Давно я не видел такого обилия вкусных блюд. Исходила паром горячая похлёбка из баранины, завлекала запахом гречневая каша, щедро сдобренная маслом, возле запеченной на вертеле курицы с сочной румяной корочкой лежала горка ломтей варёного мяса, и высилась стопка свежих хлебных лепёшек в окружении перьев зелёного лука и листьев салата.
Всё это можно было запивать на выбор холодным молоком, кислым айраном2 или взваром из сушёных фруктов.
Корнелиус любит вкусно поесть и обычно долго сидит за столом, но на этот раз он не стал задерживаться, а вместе с Марцелием заспешил в верхний город. Старый актёр надеялся до конца дня получить у наместника разрешение на выступления.
Причину спешки объяснил Кудрат. Оказалось, что в Саркеле, как и по всей Хазарии, разноплеменное население придерживается разных вер и обычаев. Среди простых жителей примерно одна треть верит в греческого бога (христиане), ещё одна треть признаёт языческих богов (ведическую веру, как я с Мирчей), четверть является иудеями, а остальные почитают Аллаха и поклоняются его пророку Магомету (магометане), Будду (буддисты), Заратуштру (огнепоклонники) и ещё какие-то другие божества. А вот среди богатых и знатных горожан половину составляют христиане и магометане, а вторую половину во главе с наместником - иудеи.
- Если сегодня мы не получим разрешения, - закончил карлик свои пояснения. - Придётся ждать до воскресенья, а в праздничный день встретиться с правителем ещё сложнее.
- А разве завтра нельзя? - удивился я.
- Завтра суббота, а это для всех евреев священный день, нельзя выполнять никакой работы, можно только отдыхать, молиться и читать святые книги, - пояснил Кудрат.
Мне казались странными такие запреты, но старшие всегда учили меня уважать чужую веру и обычаи, особенно когда знаешь о них очень мало. Фрида с коротышкой, видя наше любопытство, рассказали много занимательных вещей.
Городская знать жила в верхнем городе, там же находился и сменяемый каждый год гарнизон из трёхсот воинов-наёмников. Спорные вопросы здесь решал не совет старейшин, а выбранные жителями судьи, причём их было семь человек - по двое из иудеев, христиан и магометан и один из язычников. Гонений за веру не было, каждый горожанин мог выбрать религию по своему вкусу, и даже не один раз, но при этом должен был придерживаться порядков и правил, принятых для данной религиозной общины.
Что интересно, для людей разной веры в пищу годилась не вся природная живность. У магометан и иудеев свинья, верблюд, так же как заяц, суслик или крыса, считаются нечистыми животными, а кроме этого хищные и питающиеся рыбой птицы, раки, лягушки, и рыба без чешуи. У индусов, которые имеют веру, похожую на нашу - ведическую, запрещено есть мясо коров из-за того, что та является для них священным животным.
Кудрат предупредил меня и Мирчу, что на слово магометянина или еврея полагаться нельзя, по их религии нарушение клятвы, данной иноверцу, не является грехом. У нас, у русичей, нарушивший слово человек теряет свою честь и становится изгоем, и для меня подобное коварство стало большим открытием.
За разговором выяснилось, что сам коротышка, хоть и был крещён в греческую веру, больше доверяет старым языческим богам, Фрида загадочно отмалчивалась, а Лера, улыбаясь, показала маленький золотой крестик, висевший на шее рядом с языческим обережным амулетом.
От избытка новых знаний в голове у меня царил кавардак, большой город с чужими для меня порядками настораживал и даже немного пугал. Я решил сначала лучше узнать местные обычаи, а потом уже искать гончара Намира и просить помощи.