...то была стайка противненьких сереньких пушных зверьков, что по обычаю собираются в пещере, чтобы аккомпанировать пассажам невозмутимого Пикта, про которого никто не может похвастаться, что знаком с ним.
Войдя с мороза, я медленно, стараясь не скрипнуть, закрываю дверь и остаюсь в зловонной темноте тамбура.
Где находится каждый? Действует ли какая-нибудь мыслящая связь? Что означают эти прилипчивые образы? Почему блеск их глаз естественен, а механика их движений безупречна?
...Ничего. Пунктирные нити проводников по-прежнему лишены ответа. Ведь ЛСД - слишком цепкий слег, запрещающий наружный контроль. Миры вплетаются друг в друга настолько, что перестают работать Законы. Золотое время для лазутчиков.
Страшно.
Ветры ненависти задувают во все щели нелепой блочной конструкции - улья. Монады рождаются, вырастают, инстинктивно копошатся и бездарно умирают.
Притягивая и отталкиваясь, эти атомы ненавидят друг друга. Непреложное правило - сожрать паек соседа. Итак, если жаждешь быть выше - заберись на ближайшую шею.
Что, видны ажурные светящиеся арки, стилизованные под букву "М"? Это МакДональдс - бутерброды, о которых так долго мечтал порабощенный народ. Кто сказал, что еда - это наслаждение? Наберите полный рот полимеров - узнаете легендарнейший вкус Херши-колы.
Это была рекламная пауза. Оставайтесь с нами.
Где-то проявляются фосфоресцирующие свечения. Вектора полей и пиксели материй переплетаются в огромном термитнике ядерной феерии. Это множество миров пронизывает координационную сеть радугами своих энергий.
Я волен посещать их, делиться и меняться ими с такими же как я. Встречаться и расставаться. Обретать и покидать. Жить и умирать с ними.
Но - дом только один. И настоящая жизнь - одна. Настоящая смерть - померкнувший образ; звездочка, вобравшая в себя гигантскую энергию, на освоение которой определены лучшие часы лучших умов вселенной.
Вертится на языке древняя песня - ее выкрикивали первобытные охотники, заходясь в ритуальном танце, предшествующем походу на мамонта. Сиреневый закат обрамляет дикие новорожденные души, едва покрывшиеся молодой молочной кожицей. Они еще слишком беспомощны, чтобы действовать самостоятельно.
Тогда я был командором. Под моим началом - семь кукловодов. В памяти гаснет отблеск последней полоски сиреневой зари нового мира, послушные и наивные обитатели которого еще не в состоянии осознать и обрубить нити, связующие их с космосом. Мне нравилась эта работа. Я просто был самим собой. Я воплощал то, о чем думал. Я взрослел вместе со своим миром.
Первые "каменные топоры" на самом деле были титановыми молотками, из тех, что обязательны в экипировке спасателей из "911". Лишь много позже появились их неуклюжие кремневые неумелые копии.
Динозавры были лишь механическими монстрами - генобиологи трудились в авральном режиме и никак не поспевали к срокам.
Извержение на острове Санторин микшировали аспиранты - материеведы.
Мы были одной командой - такие разные и малознакомые, малозначащие друг для друга во всем остальном.
Это было логично и красиво - гиганты, атланты, лемурийцы, тайцы, гиперборейцы. Если первые развивались во времени последовательно, поздним мы усложнили задачу и обрекли сосуществовать.
Далее вмешиваться в создаваемую историю более или менее научными методами оказалось бессмысленно и безнадежно.
Белая раса сделала своего черта черным. В отместку чернокожие сделали своего дьявола белым. Странное противостояние - где белые покорились черным, появились семитические народы; а где белые завоевали черных - возникли арийцы. Эти два противоположных потока только единством могли бы добиться гармонии и дознаться истины.
А на деле - Священные войны многочисленных религиозных кланов, а позже, когда религии вышли из моды, вооруженная борьба свастики и шестиконечной звезды.
Вот истина - фашизм построен вовсе не на нацизме, а на том же историческом споре Вед и Пятикнижия, Велесовой книги и Талмуда, Нового завета и Корана, на котором ранее вызревали крестовые походы.
Поначалу нас часто досаждали сбои в системах жизнеобеспечения. Мы были вынуждены материализовываться на плоскости Обитателя. Лишь много позже мы осознали, что поневоле стали персонажами многочисленных легенд о космических пришельцах.
Так бы все нам и сошло бы с рук, но потомственные сталкеры с лысыми черепами, да их, покрытые шерстью, детишки... Потом мы стали посещать Обитателя тайно. И не только как гости на серебристой летающей тарелке, но и как хозяева, в совершенном нейронном теле из оптоволокна, в которое влюблялись.
Шли годы. И я научился бывать среди Обитателя. Это была игра - раунд за раундом я исследовал и принимал его правила. Лучшая награда - суметь не выделяться в толпе. Только вот этот странноватый диагноз - "хронически здоров"...
Я был сдержан, так как очень быстро понял, что наслаждение в том, чтобы познавать, а не в том, чтобы учить.
Сиреневые закаты сменялись желтыми рассветами, калейдоскоп эпох являл все мыслимые и немыслимые сочетания...
И я привык. Я даже ловил себя на мысли, что свыкся быть Человеком. Но, я позабыл, что не был им.
Рассеянный, погруженный в горестные мысли, я ронял свои следы везде, где удавалось побывать. Они были почти незаметны, ребячливы и слабы. Их неумность в том, что они, становившись самостоятельными, по детски возились и тузили друг друга, не замечая настоящую опасность.
Теперь я очень редко обнаруживаю их вновь, и тогда они, убеленные сединами, воплощенные пророки (а на деле всего лишь немощные развалины), что-то цедят мне в спину, с трудом проворачивая свои засохшие языки.
Мы уже не родные - годы дорог изменили суть вещей, приучив их не доверять памяти, красоте, гравитации. Ныне это какие-то архивные кусочки нереализованного прошлого, призванного быть лишь нарисованным на старых папирусах. Но почему же они всегда отстают от реального развития мира?
Я вспоминаю меднокожего, самолюбивого Такатанагоку, коллекционировавшего методы коленопреклонения; всегда сосредоточенного, не умеющего расслабляться Ра, покорившего свой народ умением смотреть на африканское солнце не щурясь; рассудительного Раму, отменившего человеческие жертвоприношения друидов; тщедушного, болезненного Кришну, говорившего так тихо, что все тотчас замолкали вокруг, чтобы его услышать; закаленного невзгодами, седовласого Моисея, мечтавшего создать (!) народ для вечной религии; красавца юношу Сиддхартху - зажегшему последователей светом своих выразительных глаз; беспомощного, непрактичного Иисуса, получавшего особое удовольствие от страданий; воинствующего великана Мохаммеда, безумствующего при виде крови.
Что принесли они в мой мир? Почему именно они, а не сотни тысяч других моих следов, подчинили энергетику Обитателя, рассыпанного, словно бисер, на поверхности огромного шара?
Я, уставший от непрерывного ожидания лучшего, уже не знаю, где правда. Давно не работают принципы, на которых все начинало создаваться. Я знаю - наши уровни никогда не сравняются, стало быть мне нечего сказать им, ведь каждое мое слово будет непонятно им, также, как непонятны мне слова их пророков.
Нынешние - и вовсе мутанты. Обыденные, неписаные правила социума игнорируются в пользу безумных механистических теорий, подкрепляемых невинной кровью.
Перевирается все. Чем святее и древнее источник - тем лучше для врунов новейшей истории. Посмотрите - кругом вруны! Все, что мы можем знать о самих себе - десятки, сотни, тысячи раз переврано. Это уже стало принципом цивилизации - перевирание врунов!
Я теряю время в поисках сущности, которой это выгодно. У меня нет других соображений на этот счет. Нет у меня и советников, чьи головы бы так же пухли от бесплодия, а глаза матовели от бессонных ночей.
Я слишком далеко зашел в своем бездельи. Мой мир стал неуправляем. Он продолжает интересовать меня только по инерции. В глубине души я знаю - он обречен. Стоит мне только полностью отвлечься на новый созидательный проект - конец неминуем. Я бессилен исправить, но бессилен и перестать. Нет ничего ужасней - чередовать убийство и рождение.
В моих приемных, разбросанных по всему миру - каждый день много народа. Идеи пришлецов либо смешны, либо безумны, а то и вовсе - страшны!
Раздать хлеб голодным? И до каких пор это делать? Ведь навеки не наешься!
Остановить войны? Всего лишь для того, чтобы противоборствующие стороны захлебнулись в волне терроризма?
Научить людей побеждать болезни и старость? И обречь их на прозябание в перенаселенных трущобах?
Послать инопланетный разум? Вы что, хотите превратиться в экспонаты загородного зоопарка?
Когда меня призывают, я уже не тороплюсь, как раньше, вмешиваться в события. Я не уверен в том, что знаю правильный выход.
Это невыносимо легко - навредить!
Это невыносимо сложно - творить добро!
Как противен я сам себе в эти минуты дурацкого бессилия, с заклиненными мозгами, с плетьми вместо рук, с ватой вместо мышц ног и спины.
Мой образ в сознании зовущего давно уже не имеет со мной ничего общего. Да, я изменился. Но и легенда обо мне давно уже не совпадает ни единым словом с первоисточником.
Слова отказывают мне в смысле. Голосовые связки воспроизводят заученные последовательности звуков, рожденных, чтобы быть мертвыми и холодными. Снег и тот исполнен большего трепета.
Последний вздох морозной осени - юность Агни. Они появились словно незамерзающие капли из моих глаз. Привязка к прошлому - легенда о таинственной Шамбале, иначе воскресает в (теперь уже) научных книгах. Религиям перестали верить. Поверят ли наукам?
Ностальгия по эпохе Сиреневых закатов...
Сны приходят нежданными и лишенными смысла. Я подвергаюсь их нашествию каждую ночь по несколько раз. Они жестоки и отбирают у меня силы. Я не хочу одновременно жить в нескольких мирах.
Слишком слаба мощность источника питания, да и быстродействие центрального контроллера оставляет желать лучшего. Я - безнадежно устаревшая модель, не поддерживающая последние протоколы и расширения.
Что же вы знаете обо мне? А что знаю о себе я сам? Мне привычнее создавать информацию - это то, чему меня учили, моя специальность. Секрет прост - надо только научиться конвертировать друг в друга как можно больше форматов.
Каждый информационный атом - mediatom - это кластер, ячейка, содержащая разрозненную страничку карманного блокнотика для записей. Знаете, такие лохматые истертые странички плохой бумаги, исписанные кривым торопливым почерком где-нибудь в электричке, или в очереди сдавать стеклопосуду.
Как они устроены, эти кластеры? Толика магнитного вещества - буранчик энергии; светящееся око перехода - транслятор; гиперзональный код - азимутальный ориентир в системе всех существующих координат.
Что в них, в этих ячейках? Все. Если чего-то в них нет, значит этого НЕТ ВООБЩЕ. Не существует. Это сложно представить, правда? Тем более, если это "нечто" и появляется, одновременно с ним рождается и исчерпывающая страничка - новый mediatom.
Из всего многообразия и разнообразия бытия, Человеку предначертано иметь представление о ничтожно малом. И, уж поверьте, ему просто физически не может взбрести в голову ничего из того, чего НЕ СУЩЕСТВУЕТ, как невозможно на ФМ-ный радиоприемник поймать передачу на средних волнах.
Вам страшно? Ваши самые дикие фантазии и самые ужасающие сны - всего лишь грань, общая как для вашего мира, так и для одного из параллельных. И если злу, засевшему в вас не удалось реализоваться здесь, не утруждайте себя напрасным беспокойством - оно давно уже состоялось где-то неподалеку.
Параллельность бесчисленных проявлений одной и той же жизни сводит меня с ума. Каждые четверть шага - новый ВЫБОР. Пойдешь направо... Налево... Прямо... Назад...
Компьютер услужлив: одна стотысячная секунды и уже готов новый, скорректированный расчет - взошло солнце еще одного параллельного мира. Люди текут по светящимся рекам, то впадающим друг в друга, то разбивающимся на многочисленные потоки гигантским веерообразным устьем.
Перетекая из одного мира в другой - они встречают своих друзей, жен, детей... Они такие же внешне - но это совсем другая энергия.
Кто изображен на этих прожелтелых фотографиях? Лица отца и матери. Что ты знаешь об этом? О чем ты разрешаешь себе думать? Не стесняйся! Больше теплоты!
Стоп-кадр умертвил ветер, листья и водопад, заморозил прищуренную улыбку и заглушил шепот насекомых. Тишина.
Тишина перед смертью...
Седой Дух, что нежно лиловел бывало на кончиках наших ресниц, придавая взгляду особую степень осмысленности - давно уже сгнил и сгинул. Теперь влажная бурая коррозия разъедает наши души. Следующими, лишенные тонкой связи с миром, разложатся наши тела, покрывая культурный слой вонючей болотной слизью, словно орехово-шоколадным кремом.
Из тишины возникает мелодия смерти.
Музыка слоями ложится на слух... Иссыхает слизистая... Легкие выгорают изнутри... Мозг тоже теряет влагу и отвердевает, рассыпаясь при первом дуновении, как формованный песок.
Это так же верно, как и то, что завести собаку - есть блестящий повод знакомиться на улице. Ну и пусть, что с такими же собачниками, они ничуть не хуже...
Все равно нам уготована встреча только с теми, кого мы давно и хорошо знаем. Ведь давно уже миновал "Первый этап" - когда мы "вербовали" связи, познавая, что такое эгоизм.
Наступает "Последний этап" - время платить по счетам. У нас просто не осталось такого количества энергии, чтобы осилить совершенно свежее знакомство.
Удел добредших - обрыдлый быт и опресневшие чувства.
Спорьте, если пены во рту - как гороха в бочке. Боритесь, если не отсохло желание. Самоопределяйтесь, если не атрофировался вестибулярный аппарат.
Зачем обо всем этом? Злым я стал. Недоброе заштриховывает небосклон...
Косые линии свинцового дождя скрывают вонючие джунгли промышленных отбросов. Из них вырастают новые генерации существ. Истекающие газолиновой слюной и испражняющие феноляты, они уродливы и агрессивны. Будьте спокойны - они съедят вас... Генобиологи бессильны помочь.
Фитоцивилизация давно прокляла Обитателя. Диалог между быстрыми и медленными существами прекращен ввиду невозможности продолжения.
Все это - поэтапная реализация чьего-то дьявольского плана. Злоумышленник расчетлив и беспощаден. Он оглядывается назад, холодея от страха - как бы чего не вышло доброго!
Детерминизм и деструктуризация - единственные тенденции, которые одерживают победу. Новейшая молодая поросль - нигилисты, а внешне - мальчики с американской улыбкой и декоративными рюкзаками, поту и крови предпочитающие сопли и слюни.
В почете нагловатенькое лизоблюдство. Этим грешат и мерзкие, пропахшие селедкой, людишки, с завернутой в лохмотья душонкой, и специально отобранные, селекционные экземпляры, лоснящиеся, как никелевый доллар, а на вопрос "Как ваши дела?", самодовольно отвечающие: "Наши Тела Хорошо".
Хорошо - это, в переводе, быть гнойным волдырем - таможенником, гаишником, муниципалом, пожинспектором. Не то что бы лишним среди людей, но жирной и прелой белой вороной, сделавшей свой выбор.
Необходимо учить. Необходимо сдавать экзамен на предмет, как делать выбор. Присуждать ученые степени по "выборологии". Променад по параллельным мирам не должен быть нелогичным сюрпризом. Сознание - инструмент не только созерцания, но и созидания.
Воистину, только будущее по-настоящему заслуживает того, чтобы жалеть о нем. Как поступить? Какой путь выбрать из всех многочисленных возможных?.. Горько сознавать, что можно только ошибиться.
Что думает монах, приближаясь к родной обители после долгих лет странствий?
Где мысли отца семейства, проведшего лучшие годы "на заработках"?
Что знаем мы о своем доме? Чем ограничено понимание отчизны?
Вот они, рыжеватые бакенбарды - надменные джентльмены в черных цилиндрах с выдуманным тоталитарным патриотизмом на устах. Видно плохо был расслышан "отец" ваш и "вдохновитель" Ницше:
Опомнитесь! "Что родина? Важнее земля наших детей!"
Во времена сиреневых закатов это было заповедью. Когда миром правят высшие инстинкты - расцветает Красота. Теперь все иначе: одерживают верх низшие позывы и повсюду - блевки гниющей гармонии.
Люди нынче купаются в особого рода роскоши - они вольны ошибаться. Делают это наивно и незлобиво. Ошибаются скорее не потому, что выдвигают неверные суждения, а потому, что не дают себе труда подозревать обо всех возможных вариантах суждений.
Многие из стремящихся никогда не станут гениями. И только потому, что слишком любят человечество. А это - палка о двух концах. Баланс любви и ненависти -козырной туз в борьбе за мировое признание, читай за опопсовывание своего доверчивого творческого карапуза.
Нет (не народился) такого редактора, который издал бы эти черновики, не изменив ни единого слова. А я, в свою очередь, не позволю в них что-либо исправить. Вывод: эта книга никогда не будет напечатана. И это даже, в какой-то мере, хорошо. Так как мне не надо будет кривить душой и "перечислять авторский гонорар Энскому детскому дому, пострадавшему в результате очередного недоразумения военных".
Счастлив художник - его картина может быть выставлена на Арбате. (А может даже и продана). Счастлив музыкант - он может сыграть на скрипке свою мелодию в каком-нибудь подземном переходе. И дай ему Бог, чтобы муниципалы не вывели его на свежий воздух. Счастлив журналист - у него есть всякие там "Пресс-клубы" и "Акулы пера". Причем, вполне официальные.
А куда податься дилетанту-прозаику? Наполним фужеры.
Да здравствует СамИздат!
Смысл жизни так же бесконечен, как бытие и сознание. Попытаться определить его - значит ограничить сам дух. Творчество - еще худшая мишень. Оно - виртуальная реальность: шепот листопада, полуденный сон, хрустальный дождь, боль на сердце...
Самонаводящиеся ракетные комплексы, как известно, признают лишь твердую цель. Подавай им мяса! Пушечного и побольше. Можно без перца.
Спасибо они не скажут. Это не предусмотрено программой.
Самый богатый, он же самый головастый, очкастый и улыбастый человек на свете создает пункт первый всемирной тенденции кубирования голов.
Взгляните - ныне квадратные, а некогда вихрастые прыщавые головки умненьких юнцов, по уши затраханные 95-ым Виндусом. Это вам не мексиканские сериалы по ТВ-Центру отслеживать! И даже не "Мегаполис-экспресс" в троллейбусе почитывать! Здесь поработали миллиарды долларов. Изобретателям СПИДа далеко до такого размаха.
Есть и другой легальный способ. Шлягерствовать. Не столь денежно, но невыносимо легко и невозможно перестать. Хочешь петь? Скажи "ля"! Ля-я-я-я-я... Чуть ниже... Так! Еще. Стоп!
Частотомер невозмутимо показывает незыблемые 440 Гц.
Какие рифмы знаешь? Туман - обман? Очень хорошо. Розы - морозы? Восхитительно. Леди - денди? Просто замечательно.
Годен.
Не затягивай концовку, смелее вихляйся, делай глазками "Ой-ля-ля"; купи ящик "Хэд-эн-Шолдерс", галстук от Труссарди; запасись визитными карточками Алибасова, Разина, или, на худой конец, Айзеншписа. Писать умеешь? А надо. Придется раздавать автографы. Это - закон жанра.
Когда-то мы вдвоем с Заратустрой пешком поднимались на эту гору. Пять тысяч каменных ступенек! В каждом движении селилась гордость, цель сулила исполнение желаний.
Сегодня сильнейшие из Обитателей оглашают склоны мощным ревом трехсотсильных джипов. Они стремятся ко всему тому же, да подешевле и чтоб костями не подавиться.
Все. Надоело!
Сегодня - день рождения моей дочери, которая еще не родилась. Я уединился. Пусть молочная трава ласкает эти черные волосинки на моем теле.
Нас никогда не спросят - какое именно тело мы хотели бы получить в аренду. В порядке вещей - содержать, холить, закармливать, заливать пивом, мыть и ласкать то, что ошибочно отождествляется с нами, как с личностями, как молекулами жизни.
Мы изолируем надоедливый Дух, а он, в свою очередь, не склонен разуверять нас в наших заблуждениях, предпочитая красноречиво молчать.
Я рассматриваю странный, с остатками росписи краплаком, полурасколотый сосуд с окаменевшим вином на донышке. Теряюсь в многочисленных догадках - какому идолу-божку предназначался этот жертвенный дар?
Алкоголь, табак, кока, опий - древнейшие спутники Обитателя. Лучшее угощение Самодержца - кем бы он ни был, (так называемые - расходные материалы). Наилучший презент Громовержцу - кто бы он ни был!
Жалкие, грешные и ленивые - люди создали богов по образу и подобию своему. Их боги также подвержены порокам, как и они сами.
Даже грозят им пальцем, мол, не тебе ли, на прошлой неделе... жирного годовалого бычка... бурдюк молодого вина... корзину отборного риса... Так вот, сиди и помалкивай. Сам знаю, что грешу. Но ничего не могу с собой поделать. И тебе не советую!
Мещанствующие мошенники!
А те, что при храмах - и вовсе хронические рецидивисты. "Распродажа индульгенций по пять медных монет!" Маловато будет? Так ведь в ассортименте еще "Святая вода" из церковного колодца по монете за пузырек; всякого рода "молебены", "мощи", "знаки", "символы" и прочая бутафория и бижутерия.
Я вскользь проглядываю прожелтелые газеты. Чем дальше вглубь времен, тем наивнее обман. Я выхватываю из космомира отголоски будущего - обман становится изощреннее и сложнее. Я не хочу жить в будущем, которое гибельно. Я ухожу в прошлое.
Великие города мира - Иерихон, Бхактапур, Теночтитлан, Куско! Я приходил созерцать. Мне казалось, что они должны быть острием цивилизации, пиком цивилизованности своего времени.
В каждом у меня есть друзья. Мы часто беседуем, перебирая в поисках главного нити слов, цепочки силлогизмов. Это приятно - говорить существенное после стольких лет молчания. И вынужденного, и обетованного в равной степени.
Мы учим друг друга проницательности, чувству, силе. Мы постоянно движемся в круговороте энергий, познающих окружающий мир.
Иногда нас посещают случайные знакомые. И тогда все, о чем мы думаем и говорим, плодится, перевирается и пускается источать вонь. Эти источники отравлены. Никогда не пейте из них! Даже если жажда истины прогрызет ваше горло изнутри.
Еще один след. Искорка, разгоревшаяся новым словом о старом пути. На южном склоне великих Гималаев пробился сквозь джунгли красивейший сад, населенный магнолиями, орхидеями, араукариями и акациями. Это сад Ошо.
Заглядывайте сюда.
Великолепный флейтист исполнит вам на банзури, в сопровождении искусно управляемой таблы, величайшую полуденную рагу. Вам предложат, сдобренный гвоздикой и турмеликом, чай сорта дарджилинг с молоком, маслом и солью.
Эти люди - проводники. Они верят вам. Они вообще стараются верить каждому вошедшему. Это их кредо. Смысл самосовершенствования. Будьте среди них, как дома. Ибо, эти места больше всего похожи на те, откуда все мы родом.
Сентиментальность диаметрально противоположна романтике. Сентиментальный человек - экстраверт. Романтик - интраверт. У каждого свой путь и своя длина шага. Но загляните. Здесь вас напутствуют.
Культура, претендующая превалировать над остальными культурами - Антикультура.
Цивилизация, развивающаяся единственно ради самой себя и поглощающая остальные цивилизации - Антицивилизация.
Истинные блага цивилизации - транспорт и связь, становятся орудиями смерти и обмана. Символ механического транспортного средства - обремененный броней БТР, нелепо замерший на подступах к городу. Телевидение с преогромным удовольствием накормит вас своими "витаминами", от которых развивается беспощадная цинга.
У почты свои забавы: на конверте надпись: "Неделя письма". Значит, письма будут идти неделю. Как обычно, только на этот раз предупреждается официально.
Копилка Обитателя предъявляет то, что может себе позволить цивилизация в тот или иной этап своего развития. В ней есть все, да только не про нашу ум, честь и совесть.
Странно, что такой мастер, как Прокофьев, умудрился выдержать 7 сталинских премий. Талант и везение, или кабинетные интриги? Впрочем, неинтересно. Ведь его музыка воспринимается именно, как "музыка Прокофьева", а не "озвучивание Российской истории середины ХХ века".
Раскрашивать эпохи вообще нелепо. Так же как и оставлять за собой недостроенные дворцы.
Мы должны пройти еще одну школу - привыкнуть к смерти. К смерти наших близких и наших учителей. Это непременное условие смены поколений. С каждым годом от нас будут уходить те, до которых нам еще далеко... Зачем они оставляют нас, желторотых, одних?
Я вслушиваюсь в мелодичный стук колес, медленно катящихся по вихляющимся рельсам судьбы. Я жадно выхватываю взглядом резкие всполохи газоразрядного света, рисующего очертания моего мира. Я безропотно принимаю очередную остановку, совершаемую, чтобы заострить внимание на деталях, какими бы банальными они не казались...
Это - отрабатывание последовательностей, в которых зашит смысл бытия, не имеющий права казаться легкодоступным. Вызов каждому - напиши сам программу для самого себя. Программу-максимум!
Если хотя бы сотая часть ее воплотится - мир изменится, иначе просто невозможно. Ведь в нем появится место и для тебя...
С возрастом жизнь ускоряется, ее черепаший темп сменяется ожившим шагом, бодренькой рысцой и, наконец, головокружительным галопом. Это экстраполяция наших способностей отражения действительности - закон обратного соотношения количества полученных впечатлений за единицу времени. Впечатлений меньше - темп жизни быстрее.
Важно умение пользоваться тормозами... на грани риска, так как с годами "тень нашей цели все больше пытается исчезнуть". Риск потерять себя - позабыть смысл своей роли и смешаться со своим гримом. Безликая, жирноватая на ощупь, масса, пригодная только для унавоживания роз.
Придут другие - новое поколение с измененным двоичным штрих-кодом. Идентификаторы откажут... У нас не отыщется общих мотивов, слов, жестов... теней... Мутанты более приспособлены к борьбе за выживание, они проворней, легче, смышленей и не столь сентиментальны.
Мы проиграем.
В моих жилах пульсирует неон.
Я - рекламный щит. Я - наивный сон.
За окном струит механический рассвет.
Никакой любви больше нет.
Стоп!
Прислушайся к стуку своего сердца. Если пульс хоть немного превышает привычные 80 ударов в минуту - не зря время потрачено на то, чтобы прочитать это.
...Так ты говорил, что они все - забившиеся в норы, мещанствующие куркули. Конечно, ты знаешь их только с этой стороны...
Я согласен, я тоже испытал: жить в согласии с самим собой, равно, как и быть довольным собой - значит идти на компромисс.
Но, не будь так жесток! Они такие же, как и ты. Пойми, очищенные от шелухи, их страхи - те же! Но, крик души одного всегда упрется в противофазу у другого. Вам никогда не найти общий язык. Будете вы лучшими друзьями, или совсем незнакомыми людьми - вы всегда будете одиноки...
Одиноки...
Это истинно.
Будь прост и больше общайся. Спрашивай и выслушивай. Учи языки. Путешествуй. Знакомься и никогда не прощайся. Избегай "всегда" и "никогда".