Дождь в июне — благодать. Ещё вчера неистовое солнце жгло нежную траву на газонах, а сегодня — прохладно, сумрачно, сыро. Капли с тихим шелестом молотят по листьям цветущих лип. Блестит мокрый асфальт дорожек, ведущих к старинному особняку. Огромный дом под красной черепичной крышей утопает в зелени и цветах. Еле заметно светятся огромные стрельчатые окна. За ними - тепло и уютно.
Просторная гостиная с закопчённым камином, персидские ковры. Между массивными сервантами со старинной посудой будто гость из будущего - исполинских размеров аквариум с выпуклой серебристо-серой крышкой и электронными датчиками. В лунном свете невидимых светильников — сказочно прекрасный подводный мир: полянки с белоснежным песком, россыпи радужных самоцветов, лиловые скалы с укромными гротами. Снопы искристых пузырьков суетливо скользят вдоль прозрачных стен. В кристально чистой воде медленно колышется травяная бахрома.
Рыбки. Крупные, яркие, блестящие, апельсиново-жёлтые. С округлыми животами и нелепо выпученными глазами. Плавают медленно, с трудом волоча за собою бесконечные шлейфы шифоновых хвостов.
В сумраке гостиной не сразу можно разглядеть сидящую в кресле седовласую старуху, одетую в цветастый халат. Её голова откинута, веки сомкнуты. На бледном горбоносом лице — синеватые блики аквариумного света. Белые, как мел, руки бессильно свешиваются с истёртых подлокотников кресла. Это — бабушка Роза, она мертва. Три минуты назад, тихо, во сне, она навсегда простилась с этим миром.
***
Похороны бабушки Розы в маленьком южном городке — событие года. Неспешные потоки черных лимузинов, море приезжих из ближних и дальних краёв.
Роскошный особняк тих и печален. Тёмные занавеси на зеркалах, полумрак. Лишь аквариум светится, будто гигантский голубой фонарь. Апельсиново-жёлтые рыбки в повседневных хлопотах: метут хвостами дорожки, ворошат песок.
Кресло Розы зияет горестной пустотой. А рядом — многочисленная бабушкина родня: дети, внуки, племянники, дяди и тёти. Все темноволосые, черноглазые. Разговаривают вполголоса.
- А помнишь, как бабушка тайком кормила Снежку печеньем? А мы делали вид, что не замечаем?
- Ага. А как ругалась на непослушных рыбок? Грозила им тростью? Кричала на весь дом? И все из-за своей любимицы.
- Кстати, а где Снежка?
Дядя Ашот пытается разглядеть в апельсиновой круговерти рыбку цвета благородной платины.
Мигают светильники, лёгкое движение воздуха приносит запах дождя.
- Вот она, - громко восклицает восьмилетняя Сонечка, тыча пальчиком в аквариумное стекло.
Рыбка, сверкающая, как новогодний снег, вальяжно выплывает из каменного грота. Она ритмично шевелит толстыми губами, виляет пышным хвостом. Снежка замирает у стекла, разделяющего миры. Похоже, она разглядывает тех, кто собрался по другую его сторону.
Потом торопливо плывёт направо, до края аквариума. Остановившись, прижимается боком к стеклу, резко, по прямой поднимается вверх и опускается по дуге влево. Она проделывает невероятные сальто, то поднимаясь к поверхности, то ныряя до дна.
Гостиную окатывает душной волной тёплого воздуха. Но никто не замечает этого. Все увлечённо следят за странными движениями рыбки.
- Что с ней? - полушёпотом интересуется дядя Ашот. - Заболела?
- Рыбка танцует, - категорично утверждает Сонечка. - Как в мультике.
- Тайные знаки, - улыбается дядя. - Послание других миров. Фильм "Прибытие" смотрели?
Снежка, будто в раздумьях, застывает на несколько минут, потом подбирает со дна округлый белый камешек и крепко держит его губами. Подплывает к стеклу и водит по нему камешком, будто школьник рисует мелом на доске. Линия, полукруг, окружность…
- Отгоните её. Ещё стекло поцарапает, - деловито советует кто-то из полумрака гостиной.
- Нет, постойте! Да ведь она пишет, - ахает дочь Дина. - Пишет буквами.
Дину поддерживают участливые руки родных: «Дина, Диночка, успокойся. Пойдём, пойдём отсюда. Бедная, как ты страдаешь».
- Со мной всё в порядке. Она пишет! Вы что, не видите?! - бледные щёки дочери наливаются гневным румянцем, голос дрожит от негодования, и родственники озадаченно отступают.
Несколько минут проходят в растерянном молчании.
- Ну-ка, ну-ка, - ломает тишину дядя Ашот. - А ведь вправду похоже на буквы. Да. Посмотрите. Вот сейчас. Это буква «Р». А это «О, З». Только нужно читать наоборот, справа налево. И как я раньше не догадался.
- Сонечка, сбегай за ручкой и тетрадкой. Там, в прихожей на столике.
- Риточка, принеси настольное зеркало. Да, в бабушкиной комнате.
С зеркалом и бумагой разбирать слова проще. А рыбка все пишет. Настойчиво, целеустремлённо: «РОЗА РОЗА РОЗА».
У Дины истерика.
- Мама, мамочка… Родная моя...
- Принесите воды… Кто-нибудь. Быстрее!
В гостиной — шум, кавардак и сумятица.
- Ашот, ты самый умный из нас. Что это? Что?!
- Не знаю, правда. Не сталкивался. Надо что-то написать в ответ, наверное.
- Как написать?
- Ну, маркером, например. На стекле. И посмотреть, что будет.
- Где маркер? Где?! Сонечка, не видела маркер?
- Ага, вот он. Давайте писать. Что? Что писать?!
Чёрный маркер осторожно касается стекла. Мучительно изгибаясь, ползёт по стеклу неровная жирная линия: «РОЗА ЭТО ТЫ?»
Снежка медленно плывёт вдоль линии. Ожидание давит мегатоннами тягостных секунд.
- Черт, - взрывается криком дядя Ашот. - Не прочтёт. В зеркальном надо было писать. Дайте маркер.
- Подожди, - останавливают дядю родственники. - Она отвечает.
И правда, Снежка опять рисует камешком окружности и линии: «ЭТО Я».
Родные в смятении: блестящие от слез лица, руки, прижатые к стеклу… А по другую сторону — рыбка цвета благородной платины с бесцветными глазами и полупрозрачным хвостом. Она роняет камешек и не спешит его подбирать.
- Перестаньте плакать! - решительный и твёрдый голос Дины обрывает горестные всхлипывания. - Мама жива! Не знаю, как это возможно, но это она. Переселение душ или что-то такое. Надо что-то делать! Ашот, придумай что-нибудь! Ты же гений.
Дядя Ашот пару минут задумчиво потирает вспотевший нос.
- Вообще-то я физик, а не ихтиолог. То есть я в рыбах не разбираюсь.
- Это не рыба, а бабушка. А ты из столицы. Неужели там таких случаев не было?
- Не знаю, надо спросить специалистов.
- Вот и спроси, пожалуйста. Риточка, звони в область, закажи билет на ближайший самолёт.
- Нэ надо, сдэлаем чартэрный рэйс, - вступает в разговор высокий седовласый мужчина.
- Отлично. Спасибо, Алекс.
- Бегом, Ашотик, бегом, дорогой. Мы очень надеемся на тебя. Вот Риточка с тобой полетит. Будет помогать.
Седовласый роется в пухлом кожаном портмоне:
- Вот моя вызитка, тэлэфон. Зайды в мой офис, сколько надо дэнэг, авто, скажи сэкрэтарю.
- Спасибо, Алекс, спасибо.
***
… День клонится к вечеру. Погоду не узнать: после вчерашнего хмурого дождя — чистейшей синевы небо. Стрельчатые окна — в огненных брызгах закатного солнца.
В огромной гостиной не протолкнуться: всюду красивые темноволосые женщины и солидные мужчины в строгих чёрных костюмах. И вдруг, как яркий мотылёк на чопорном бархате - белобрысый парень, одетый в синие джинсы и оранжевую футболку. Это тот самый, известный на весь мир учёный-ихтиолог Николай Заварзин, он же Коля-рыбовод.
Когда рано утром к Коле домой нагрянул дядя Ашот с командой помощников, всё, что успел знаменитый учёный, наскоро одеться и заехать в институт за своим великим изобретением — ихтиокоммуникатором.
Проделав долгий путь из столицы в южный городок, Заварзин с порога приступает к работе.
Стоя на стремянке, Коля наклоняется над аквариумом и по плечи погружает руки в воду. В выемке скалы он закрепляет предмет, похожий на мячик для гольфа. Глянцевая поверхность серебристого шарика покрыта узором из мелких бороздок. Тонкий серый провод соединяет прибор с электронным чревом аквариумной крышки.
Время от времени ихтиолог вяло комментирует свои действия:
- Вот этот датчик, который какбэ показывает температуру воды, теперь будет какбэ показывать готовность коммуникатора к работе. Сейчас я его какбэ подключу.
Столичная знаменитость плавным движением вынимает руку из аквариума, стряхивает воду с пальцев и касается какой-то кнопки на электронной панели. Крошечный экран вспыхивает желто-зеленым светом.
- О… - радостно вздыхает учёный. - Какбэ порядок. Я вообще-то акустик по основной специальности. А водная фауна и коммуникации - какбэ хобби. В вашем случае вам очень повезло. Я какбэ единственный, кто может вам помочь. Во всем мире, какбэ. Не не шучу.
Дядя Ашот горделиво распрямляет плечи.
- А долго ещё? Когда мы сможем поговорить с нашей рыбкой? - интересуется он.
- Да прямо сейчас и сможете. Она вас теперь будет слышать. Вот какбэ микрофон на крышке, но не нужно близко к нему подходить, он какбэ достаточно чувствительный.
- Розочка, ты меня слышишь? - голос дяди непривычно дрожит.
Снежка, до этого грустившая в углу аквариума, виляя хвостом, мчится к переднему стеклу.
- Говори, Розочка. Мы теперь можем тебя слышать. Этот блестящий шарик — прибор такой, чтобы общаться с тобой.
Рыбка молча шевелит губами.
- Мама, ты видишь меня? - не выдержав паузы, нервным фальцетом восклицает Дина.
- Диночка, любимая моя доченька, - из недр аквариумной крышки доносится хрипловатый механический голос. - Моя деточка. Вижу тебя. И Ашота вижу. И всех. Вы мои хорошие. Спасибо вам.
- Ну, чуть-чуть. Ну, крошечку. Я Снежку кормила — и ничего.
- Ладно, держи.
- Ой, вкусное. Спасибо.
- Бабушка, а другие рыбки говорят?
- Я их не понимаю. Что-то лопочут.
- Мама, мы их уберём в другой аквариум. Чтоб они тебя не обижали.
- Они не обижают.
- Все равно уберём. Так спокойнее. Это чудо, что ты с нами…
Долгий вечер плавно переходит в ночь. Гости постепенно расходятся: кто-то уезжает, кто-то уходит в комнаты спать. Гаснет свет в аквариуме.
После тяжёлого дня Дина добирается до постели и валится в неё, не раздеваясь. Муж осторожно укрывает супругу одеялом.
- Любовь моя, я понимаю, ты ужасно устала. Но можно я всё же спрошу?
- Спрашивай, - еле слышно выдыхает Дина.
- То, что случилось, это, конечно, нереально прекрасно. Но как мы будем жить дальше? Вот с такой нашей мамой. Это как-то… как-то… необычно. Странно всё это.
- Не переживай, любимый. Будем жить, как жили. Главное, мама с нами. Она жива. Ну и что, что рыбка.
- Ихтиолог сказал, золотые рыбки живут пятьдесят лет. Это значит, что мама…
- Это значит, что мама будет жить с нами. До конца жизни. А если переживёт нас, то внуки позаботятся. Сонечка присмотрит за ней.
- Понятно. А вдруг мы тоже… того… станем рыбами?
- Ну, станем так станем. Подумаешь.
- Я не против, только если вместе, в один день. В одном аквариуме.
- В одном океане, любимый. Ложись спать. Не волнуйся, душа моя, смерти нет. А мы всегда будем вместе.
![[]](/img/s/semikowa_l_a/estxpowod/rybka.png)