В чаще нашего многовекового леса всегда было спокойно. Никакой шум внешнего мира не мог потревожить размеренное течение жизни здесь. Могучие деревья едва ли слышали крики первобытных людей, облюбовавших берег речки, протекавшей неподалеку. Им также было неведомо, что люди, достигшие нужного уровня развития, стали строить жилища и изобретать вещи, которые приносили с собой зависть и неравноправие. Все это привело к появлению зависимости, к разделению когда-то равных людей на богатых и бедных. И этого столетние деревья не знали. До них не доносились песни крестьянок, никогда не заходивших далеко в лес из-за боязни тихих, но от этого не менее страшных звуков, доносившихся из темной глуши. А это всего лишь деревья разговаривали друг с другом да тяжело вздыхали под тяжестью своих ветвей. Лишь изредка прилетевшая сюда отважная Сорока приносила вести о начале строительства заводов неподалеку, о том, что люди придумали какие-то ужасные машины, испускающие пар и передвигающиеся по железным тропинкам. Деревья выслушивали эти рассказы и веря, и не веря им. А в сущности им было все равно, что творится вне их темного царства, где не происходило ничего, что могло бы взволновать этот устойчивый, веками складывающийся мир. И новости, приносимые издалека, не тревожили их души.
Но вот однажды произошло что-то странное и неведомое, попытавшееся нарушить этот мертвый мир. Среди этих деревьев-стариков, которым требовалось несколько дней, чтобы сосчитать свои года по внутренним кольцам, появился молодой побег. Несколько лет, пока побег пытался набрать силы, деревья размышляли, откуда он мог появиться. Когда прошло достаточно времени, чтобы это маленькое дерево немного окрепло среди темноты и сырости, мудрый Дуб предположил, что это Сорока, прилетавшая к ним, занесла семя в лапах. Деревья одобрительно зашумели, соглашаясь с этим предположением, а затем погрузились в длительное наблюдение за тем, как же будет жить и развиваться этот побег.
Они не проронили ни слова в течение всех лет, пока он рос. И было удивительно, как среди этой темноты, молчания, как в этом, казалось бы, и не живущем мире смогло вырасти молодое, прекрасное дерево, отважно тянувшее свои ветви вверх, пытаясь поймать хоть частичку солнца среди мрака, холода и сырости. Но молодость и неуемная энергия взяли верх над косностью и бессилием старости, которое плыло по течению жизни, не желая ничего делать и знать. Маленький побег превратился в сильное дерево, полное жизненного сока, и в один из дней обнаружил себя среди недружелюбного молчания и отвержения. Оглядываясь вокруг и видя только лишь хмурых стариков и зелено-серое уныние и хандру, молодое дерево сначала думало, что это - норма жизни, что так живут все и везде: мрачно, молчаливо, не тревожась и не отвлекаясь от того, что происходило внутри.
Через несколько лет подобной жизни возмужавшее дерево, почувствовав совсем еще
неясное желание, попыталось что-то изменить. Возможно, предки, жившие далеко за пределами этого дремучего леса, наделили это прекрасное дерево жаждой жизни, той, которую оно не видело, но ощущало внутри. Душа его не хотела знать покоя и мириться с той затвердевшей безмятежностью, которую видела вокруг. Молодой Вяз попытался поговорить с теми, кто вокруг. Не добившись никакого ответа, он опять замолчал.
"Так жить нельзя, - думал про себя Вяз. - Я теряю лучшее время в бездействии и мрачности. Я чувствую, что где-то есть иная жизнь, где нет хмурых деревьев, где слышно пение птиц, где деревья говорят!"
Затем Вяз думал, что надо рассказать об этом тем, кто вокруг. А что, если, им и в голову не приходит, что где-то, может, есть жизнь, полная ярких красок, а не только раскрашенная серой и черной. Когда он осмелился об этом заговорить, то почувствовал, что напряжение возросло, что недовольство старых деревьев увеличилось, а темнота обступила плотнее. Его призыв к свету и теплу повис в воздухе, паря над могучими ветвями деревьев, которые наконец-то пошевелились, пытаясь отогнать его. Голос молодости, не воспринятый никем, растаял. И снова наступила гнетущая тишина, словно никто ничего не говорил...
"Интересно, что там, за этим лесом, где я очутился среди этих старых деревьев, не желающих признавать ничего другого, кроме их серой и гнилой жизни..." - так думал Вяз, пытаясь мысленно выбраться из этого окружения вечных Дубов.
А потом прилетела Сорока, принесшая новости о начале революции. Молодое дерево сначала с любопытством наблюдало за постоянно говорящей птицей. Ему был приятен этот непрекращающийся щебет, нарушивший спокойствие и тишину, изгнавший серо-зеленую тоску. Когда Сорока поведала все захваченные с собой новости, она смогла заметить тот жадный взгляд, который пристально следил за ней. Удивившись столь чудесному появлению нового дерева в этом уснувшем на века месте, Сорока слетела к нему на ветку и, гордясь повышенным вниманием к себе, ответила на все вопросы Вяза.
С того дня Вяз постоянно думал о том, что есть за пределами мрачного леса, где он оказался.
А Сорока тем временем, вылетев из дубового леса, несла всем деревьям удивительную весть, что в чаще, среди Дубов, откуда-то появился Вяз, который, скорее всего, погибнет в темноте и непоколебимости старого мира. Тополя, Березы, Осины качали головами, жалея молодое дерево, так странно очутившееся в этом непонятном для них мире.
В чаще же леса недовольство все нарастало. Чувствуя еще большее стремление вырваться из этой липкой темноты к счастью, Вяз готовился к тому, чтобы сделать решительный шаг. А те, кто вокруг, ужасно сердились, чувствуя его непокорность и слыша странные призывы, которые были сродни бунтарским. Ни один из Дубов не пожелал пойти с Вязом, даже когда тот рассказывал, как чудесен мир за этим мраком. Они лишь недовольнее ворчали, не подпуская к сердцу восторженных речей молодой жизни.
Так прошло много лет. Когда на землю ступила весна, преображая все вокруг, целуя деревья, мягко ступая по только что появившейся траве, лаская взглядом первые цветы, уже другая Сорока принесла последнюю весть из чащи дубового леса. Она рассказывала, что бедный Вяз, так стремившийся вырваться из мрака и сырости, погиб. Слишком долго уговаривал он старые деревья, надеясь изменить их жизнь! Слишком сильны веками складывающиеся традиции! Слишком крепко прирос он к той земле корнями! Сорока говорила, что ствол молодого Вяза был переломлен возле самой земли, когда она увидела его. И он засох, а его желание и надежда поднялись к небу и полетели к свободе.
Так рассказывала Сорока... Но никому не было ведомо, что под землей сильные корни могучих Дубов, веками сражавшихся за свою устойчивую жизнь, намертво заплели еще слабые корни Вяза, не желая нарушать размеренное течение своей жизни...
И в чаще нашего многовекового леса так и осталось все спокойно...