Семенов Станислав Александрович : другие произведения.

Ещё раз День Победы...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опять о Дне Победы, обновлённое...

СТАНИСЛАВ СЕМЕНОВ

СТИХИ

ПОСВЯЩАЮТСЯ ЛЬВУ ЯКОВЛЕВИЧУ РОХЛИНУ, ГЕРОЮ РОССИИ, ПАВШЕМУ ЗА НАРОД, И ЕГО ЖЕНЕ ТАМАРЕ ПАВЛОВНЕ РОХЛИНОЙ, ЗАМУЧЕННОЙ В ЗАСТЕНКАХ "ГЕСТАПО"

СТИХИ СОСТАВЛЕНЫ ПО-РУССКИ


НА ДЕНЬ ПОБЕДЫ

  
   На День Победы небо чисто,
   Парад идет как маскарад.
   На мавзолее как фашисты
   Завоеватели стоят.
  
   Победы День такой не надо,
   Когда творится то в стране,
   Что День Победы маскарадом
   Стал дней тех славных на войне.
  
   Мне жалко как военнопленных
   Идущих ветеранов в ряд,
   Разбитых напрочь для сравненья
   Фашистов, что они едят.
  
   Пред Мавзолеем небо чисто,
   А те, кто наверху стоят,
   Мне кажутся страшней фашистов,
   Реформой что они творят.
  
   Мне кажется, огонь не вечным
   В боях по павшим за страну,
   Раз строй наш так бесчеловечен,
   Мы проиграли ту войну.
  
   Вверху кто откровенно злее,
   Чтоб Ленина из Мавзолея,
   Так вынесть отобрать чтоб честь:
   Всего живого, что в нас есть.
  
   От вида Ельцина дух сперло,
   С фронтовиками пьет он сам.
   Нет мужества у них вбить в горло
   Ему сто фронтовых те грамм.
  
   Что мы создали - продают,
   А людям хлеба не дают.
   Когда так прошлое чернят,
   То нас в нем снизвести хотят.
  
   Что видно не простых людей,
   А мразь, подонков и блядей.
   Что праздновать нам День Победы,
   Когда и Родины уж нету.
  
   В стране воров и проституток
   От славы что былой лишь тень,
   Что ясно, что вверху ублюдки,
   Вы не поганьте этот день.
  
   Тот день наследством нам достался,
   Но проигравшая страна
   Теперь вывозим капиталы
   Свои. Победа не нужна.
  
   Кто воевал, те проиграли
   В том, что не додавили сук,
   Что воевавших обокрали:
   Смогли не смог что Гитлер вдруг.
  
   И не звучит уже "Катюша"
   Той песней тех военных дней,
   Что нам растаптывают душу
   Звучащею на мир весь в ней.
  
   Что создали вокруг все это,
   Жизнь что народною была
   Все у воров: ушла Победа,
   С ней наши доблесть и дела.
  
   Зарплату дать - читаю в лицах,
   Чтоб выжить, хоть и без детей.
   А на трибуне те убийцы,
   Чтоб люди вымерли скорей.
  
   На День Победы небо чисто,
   Народ идет как маскарад.
   На Мавзолее как фашисты
   Завоеватели стоят.

НАС ЗАБОЛТАЛИ

  
   Нас заболтали эти суки
   Жванецких сытых, сдобных морд,
   На сцену вытянув друг друга,
   Как юмористов первый сорт
  
   Но не они еще Россия,
   В ком за нее и кровь и боль.
   Так вздрогнем же с такою силой,
   Чтоб снова стать самим собой.
  
   Иной раз по ночам не спится,
   Чубайс приснится точно гад,
   Что краху нет в стране границу,
   И кто бы дал мне автомат?
  
   Во всех, кто хочет отличиться,
   Что выше пост чем больше крал,
   Безжалостно бы, как в фашистов,
   Я всю обойму расстрелял.
  
   Ах, это рыночное барство:
   Глядят с экрана как друзья
   Чубайс, Гайдар - такое блядство,
   Что дальше и терпеть нельзя.
  
   И в партии был очень ценным,
   И демократ как с самых пор,
   А был повешен бы как Ельцин,
   То как первостатейный вор.
  
   А все о рынке разговоры
   Как бы в полемике наук,
   Кого бы вешать на заборе
   Как самых первых в мире сук.
  
   Но дальше все ведут реформы
   Так, что народ уже не кормят.
   Хоть в президенты выбран бомж,
   Им Сталин не такой все вождь.
  
   А кто пересчитал бы деньги
   На рынке том, где столько слов,
   Когда пора уж ставить к стенке
   Всех рыночных сук как воров.
  
   Где дух тот твердый как железо,
   Что правдою сплотил народ,
   И всем бандитам в "Мерседесах"
   Как Пантелею пулю в лоб.
  
   Всем сукам, кому много надо,
   Разинул рот кто свой как жлоб,
   Чубайсу гаду как квартплату
   Всадил бы пулю в самый лоб.
  

ХХХ

  
   Прекрасно говорит все Путин,
   Где власть в стране блядей, иуд.
   Он говорит, а жизнь беспутна
   И как при Ельцине крадут.
  
   И что ни кадр, то вновь показ
   Как речь ведет с послом дотошно,
   А рядом вдруг мелькнет Чубайс
   И сорван камуфляж, мне тошно.
  
   И Ельцин начал человеком
   Борьбу за правду вровень с веком,
   Кто против привилегий всех,
   А мразью стал такой, что смех.
  
   Но улыбается все Путин,
   Хоть жизнь становится трудней.
   Не разогнал до сей поры
   Правительство, где в нем воры.
  
   Хочу взглянуть с надеждой завтра,
   В людей опять поверить вдруг,
   Раздваивается же правда:
   Кто друг он иль из тех же сук?
  
   Мы семьдесят лет за ту правду
   Страдали, надо - шли на смерть.
   Как ни поганил что ни автор
   Сильней нам было верить сметь.
  
   Мы те, кому не много надо:
   В святые верить лишь слова,
   Когда мы шли сквозь все преграды,
   Лишь только б Родина жила.
  
   На демократию ту глядя:
   Немцов ли сука иль Чубайс,
   Иль прочие все негодяи:
   Им растоптать бы веру в нас.
  
   Но как ни ошибался Сталин,
   Мы с именем его шли в бой,
   В той вере жить не перестали,
   Что Сталин, хоть суров, но свой.
  
   Улыбкою приятен Путин,
   Что у него в руках вся власть,
   Но что-то верить ему трудно,
   Что как те суки не продаст.
  
   Что при советах нарывало,
   Еще не вызывая страх,
   Теперь скопившися прорвалось,
   Людей взрывая в их домах.
  
   Но что судить те сучьи морды?
   Вот Ельцину вручили орден.
   А я еще какой-то суд,
   Когда им орден дают.
  
   У нас в стране ведь столько быдла,
   Кто в Путине вождя увидел.
   А не тех честных и прямых,
   Что выше быдла и не их.
  
   Земельную реформу Кремль
   Повел уже оттяпать землю,
   Не свет Чубайсом отключать,
   А из квартиры выгонять.
  
   Как совместить, чтоб столько хапать,
   А говорить еще про Запад.
   У Путина ж приятный вид,
   А неужели паразит?

ХХХ

  
   Всех этажей был Маяковский
   Америки превыше, тот,
   Что поднял нас как и Островский,
   Звуча теперь как анекдот.
  
   Россия, Сталин, Сталинград,
   Три первые ряда молчат.
   Но демократия началась:
   Поднялись и нас освистали.
  
   Все варвар тот же, тот дурак,
   Чтоб гениев крушить он хитрый,
   Святым представясь как простак,
   То сотворил, не смог что Гитлер.
  
   Во власти что ни пост - бездарность,
   Кричат: "Долой авторитарность."
   Авторитарного что есть,
   Во мне осталась только честь.
  
   Мешает власти совесть, чтобы
   Безнравственно блядям тем красть,
   Свобода нам молчать холопом,
   Пред господами теми пасть.
  
   Не Сталина громят с надеждой,
   А разгромить в нем совесть, честь,
   Нас тех какими были прежде,
   Смириться с тем в стране что есть.
  
   Кричат еще: "Терпите" - терпим,
   Когда в оффшорных зонах стерва
   На виллах. Проститутки там
   Прислуживают тем блядям.
  
   А выбирают лишь красивых
   По-скотски чтоб быть всех счастливей.
   А что им сукам тот народ?
   В тюрьму и булку украдет.
  
   Мешают семьдесят лет власти,
   А разве их убрать нельзя?
   Рабы мы как до царской власти,
   Они из грязи да в князья.
  
   Кричат, чтоб богатели, шумно,
   Не против я, но чтоб не так,
   Стал как на Западе кто умный
   Богат, а не Чубайс дурак.
  
   Как собственник части феодально
   Тот гад во власти криминальной.
   Холопы мы, так не в обман
   Боярами класть в свой карман.
  
   Так что ж как тупое быдло
   Не разглядел сук, не увидел.
   Что можно сам еще сопрет.
   И, приспособясь, что-то жрет.
  
  
  
   Морд жрущих страшны очертанья,
   Что жрать лишь только принялись,
   Когда утратили звучанье
   Слова, весь свой высокий смысл.
  
   Продались демократы янки,
   Бессовестно как падлы лгут,
   Что вклад исчез народа в банке,
   А сук тех за бугром растут.
  
   То иногда подступит к горлу,
   Что в жизни так нас прежних сперло,
   Что лишь попался б автомат,
   В ту сволочь разрядить я рад.
  
   Удар бы нанести, удар
   По тем в овечьей шкуре зверям,
   Чтобы рассеялся кошмар,
   И я проснулся с новой верой.
  

ХХХ

  
   Российский паспорт на таможне,
   Чиновник думает: возможно
   Раз с шиком господин одет,
   То вор, других во власти нет.
  
   А эта тоже не на шутку
   По форме всем вокруг видна,
   Конечно, едет проституткой
   Подзаработать чтоб, она.
  
   По виду бомж кто, очевидно,
   В стране родимой голодал,
   Не нужен, хоть ученый видный,
   Стране родной, а Запад взял.
  
   Идет утечка капитала,
   Не ценит Родина мозгов,
   Власть дураков в стране настала
   Кто всю ее продать готов.
  
   Тем дуракам бы что ничье,
   Продать как сукам что почем.
   В рабы чтоб обратить народ,
   И создается класс господ.
  
   Политбюро все то ж о стенку
   Сдавило нас, втоптало в грязь,
   Холопы мы, а он при деньгах,
   Таких из грязи сразу князь.
  
   А как те суки обещали
   Нас к коммунизму прямо весть,
   Сомнений даже не прощая,
   Что славны труд в стране и честь.
  
   Продав одну святую веру
   И к богу как второй примерясь,
   Теперь над нами крестят лбы,
   Иуды тучей как клопы.
  
   Есть заповедь "Не укради".
   Раскрой же блядский счет семеек,
   Что за бугром с свобод идеек,
   Чтоб веру в Бога совместить?
  
   С послами Путин говорит,
   Пусть спросит раз не паразит,
   Что там народ сыт и свободный,
   А вот у нас раб и голодный?
  
   На Сталина воры все встали:
   Подняли б фабрику одну
   В работу кланяться б чтоб стали:
   Великой сделал он страну.
  
   Теперь живу средь негодяев,
   Где процветает подлый сброд,
   Не на народ как Сталин глядя,
   А сколько кто в карман кладет.
  
   Та демократия фашистов,
   Народ в концлагере как мрет.
   Будь проклят Ельцин как антихрист
   И славен Сталин патриот.
  
   Победа трудовая - Сталин,
   С ним выиграли мы войну.
   Он пять рублей себе оставил,
   А нам - великую страну.
  
  
  
   Сук тех, что продали за деньги,
   Что вымирает наш народ,
   Как Сталин ставил бы я к стенке.
   Жесток хоть путь, но путь вперед.
  
   А то, хоть сука, хочет больше,
   Как мразь бандитская прожить.
   Со всем тем в рот как бегемоту
   И кол осиновый забить.
  
   Когда Россия только гибнет,
   Нет силы на нее смотреть.
   Восстань же вновь страна как в гимне,
   Чтоб нечисть всю с земли стереть.
  
   Исчез с экрана б Жириновский,
   Насильник, сука, мразь и тварь,
   И не смешон нам стал Островский,
   А как любить Отчизну дар.
  

ХХХ

  
   Улыбка в церкви тех умильна,
   Кто видит в вере лишь себя,
   Зло к девушке как подзатыльник,
   Не видит здесь что, не любя.
  
   Ей кажется она у Бога
   В торжественной столь тишине,
   Что я от Бога так далеко,
   Но дружбой не поможет мне.
  
   Она горда собой на службе,
   Она отвергнет даже дружбу,
   В тот миг, что выше, дальше всех,
   Что мало, что я человек.
  
   В душе срываются проклятья,
   В тот миг мне вдвое тяжелей
   За то, что свято, значит - свято,
   Проклятий сквозь в душе моей.
  
   Топчу все страстные желанья,
   Пробившийся любви росток,
   Легко мне, если так отчаян,
   Что к самому себе жесток.
  
   В метро же я встречаю вдруг
   При всех целующихся сук.
   То растоптать в душе, что чисто
   Стране как вызов у фашистов.
  
   Кто бережет среди аллей,
   Скрывают то, что им милей,
   Как ценность, что уж не сыскать,
   А этим нечего терять.
  
   У этой бляди все украли,
   Что никаких уже нет чувств,
   Как кто любой из демократов
   С апломбом без мозгов и пуст.
  
   Они так откровенны слишком
   Как блядства, что в стране, отрыжка
   Задеть того, в ком выше честь,
   Того, что скотски все им есть.
  
   А позавидуй только блядству,
   Творящемуся на земле,
   Очутишься тут же в их рабстве,
   У мрази этой в кабале.
  
   Кто от святого отодвинет
   И скажет, мы не те, как жлоб:
   Те разожравшиеся свиньи,
   Что на виду всех крестят лоб.
  
   Как эти на виду покуда
   То, что им нечего терять,
   Что не пришли в себя паскудам
   От мрази той обворовать.
  
   А я совсем уже не слепо,
   А как свободу из свобод
   Увидел девушку, что в небо
   Глядит и исто крестит лоб.
  
   А кто бы ею не отвергнут
   Не деньги, а в тот миг помог,
   Что не доступно нам все в небе
   Увидеть, а ей виден Бог.
  
  
  
   А я несу в душе проклятья
   Как против всех блядей заклятья,
   И как с обоймой автомат
   Тот страшный против мрази мат.
  
   Я обхожу с проклятьем слов
   Целующихся тех котов.
   Как сатану, чтоб нас унизить,
   Что смрадом отдает их близость.
  
   Прорезался в сознанье крест,
   Как счастлив я тем, что Бог есть.
   И в том, кто верит чести власть
   То тот не выдаст, не продаст.

ТАМАРЕ РОХЛИНОЙ

  
   Тамара Рохлина - трагедия России,
   Суд палачей выносит приговор.
   У сук тех как в стране не в правде сила,
   Скрыть преступленье заплатил им вор.
  
   Россия содрогнись, вглядевшись в лица,
   Что на экране свой не прячут взгляд.
   Из-за угла те подлые убийцы,
   Что о свободе что-то говорят.
  
   Нет казни смерти, мы живем как Запад,
   Героев убивая по ночам.
   Жену в тюрьме пытают как в гестапо,
   Не верила чтоб собственным глазам.
  
   Пал Рохлин, что ж Россия ты не вздрогнешь,
   Что не готова на святую месть,
   Жену рассматривая как в бинокль,
   Идущую на подвиг как на крест.
  
   Мне что святого видится, конечно,
   На демонстрации, когда в глазах
   Со слов о Рохлиной блестит у женщин,
   Не пропадая, горькая слеза.
  
   Но при таком скоплении народа,
   Когда всем ясно, что за сучий суд
   Творят над Рохлиной, слова "свобода"
   Услышать страшно мне и там и тут.
  
   От их свободы нам конец настанет,
   Что надо нас в своей стране добить,
   Когда они вывозят капиталы,
   А Рохлину, кто за народ - убить.
  
   Сук разных мастей против депутаты
   Свободы всенародной октября,
   Что ближе воровской их демократии
   С холопами вонючими царя.
  
   Им претит гимн советский с красным флагом,
   Победой развеваясь над рейхстагом.
   В той женщине святой несет с собой
   Свобода их, отчаянье и боль.
  
   Мне страшно, не выдерживают нервы,
   Что пал герой свободы высшей слов,
   Нельзя сказать, что в веке двадцать первом
   Слов против власти - мафии воров.
  
   Что не помочь погибнуть было лучше
   Что кажется, что в той стране я вновь,
   Что кто ни встретится -- холоп вонючий,
   В господ стране немытой и рабов.
  
   В Нарофоминске женщина судья,
   Чтоб угождать вонючим демократам,
   Что им не слышны те слова, блядям,
   Что разрывают мир: "Не виновата."
  
   Век что страшней тридцать седьмого года,
   Страшнее Гитлера на нас идет,
   Тогда до Космоса взметнулись народом,
   А здесь убить и подавить народ.
  

ХХХ

   Нам все хотят проблемой секса
   Затмить проблему человека.
   Враги сожгли родную хату,
   Теперь хотят сжечь душу, гады.
  
   Любовь - какое это счастье,
   Что на весь мир боясь дохнуть,
   Несясь к любимой в ее власти
   И на весь мир, не как-нибудь.
   Мы о любви стихи писали,
   В лесу подснежники искали,
   Что мир любви был так непрост,
   Что простирался он до звезд.
  
   Концерты помню Евтушенко:
   Мой честный рубль - такие деньги,
   Что за концерт не жалко рубль,
   Где каждый был мне брат и друг.
  
   Ах, это ощущенье братства,
   Зал понимания в глазах
   Тех высших чувств, чтобы собраться
   Поговорить чтоб о стихах.
  
   Ах, этот зал, живые лица
   С мечтой не ставшею судьбой:
   Сумеем ли объединиться
   Сильней быть нечисти всей той.
  
   Те, кто опасность видят в братстве,
   Чтоб воспитать в нас чувство рабства.
   Кто господином хочет блядь
   Нас быдлом снова в хлев загнать.
  
   На демократию ту глядя,
   Подумал: сколько же их сук
   Переросли вдруг в негодяев
   Из тех, учил кто братству вдруг.
  
   Все те же секретари обкомов,
   Идеологии, ЦК.
   Уча о братстве до оскомины,
   Но вот на рынке в их руках.
  
   Уже не браться нам, а бары,
   Святым казался, а он жлоб:
   Берет оброк, что вымираем,
   Еде подлюга крестит лоб.
  
   Патриотизм и идеалы,
   Хоть отстояли их в войну,
   Не смог что Гитлер, власть предала
   И расчленила всю страну.
  
  
  
   Звучат хоть песни той поры,
   Но нам твердят, в годы глядя,
   Что мы не те: да, не воры,
   Да, мы не те, не негодяи.
  
   Клич: "Богатей" который год
   Звучит в стране призывом гулким.
   Ах, лопоухий мой народ,
   Тебя посадят и за булку.
  
   Свободу ли народу дали:
   Дают они или берут:
   То, что вывозят капиталы,
   А нам зарплаты не дают?

ХХХ

  
   Сосед в подъезде на меня
   Глядит как жирная свинья,
   Раз у меня все по-хорошему,
   То выйдет, что себе дороже.
  
   С Россией был народ велик,
   Но из России вышел пшик,
   Что всех великих отодвинув,
   Вперед переместились свиньи.
  
   Вот на боку лежит завод,
   Что на посту - не патриот:
   В директора свинья залезла:
   Народ нищ, свинство в "Мерседесе".
  
   С лица аэрофлот мы видим
   На героизме как на нити,
   Кто у кормушки столько жрет,
   Что не взлетает самолет.
  
   Вся наша собственность ботвинья,
   Ее жрут, чавкая, те свиньи
   С постов партийных дураков,
   Смердит с сумм за бугром счетов.
  
   Сосед как сука не рыдает,
   Что академик голодает.
   Нажралась, думает свинья:
   Чем академик выше я.
  
   Кто крутит видики разгульно,
   Снял проститутку на Тверской,
   Тех ненавидит он, кто умный,
   Зато ткнет носом что такой.
  
   Реформа это дедовщина,
   Когда во власти только свиньи,
   Раз нет святого у свиней,
   То что оставят для людей?
  
   Нам демократия открылась
   Тех, кто не пашут и не жнут,
   Я вижу их свиные рыла,
   Что, хрюкая, что наше жрут.
  
   А ищут те, кто нас надули
   Средь патриотов палачей,
   Хоть Сталин их держал под дулом,
   Не жрали наше чтоб свиней.
  
   Одна лишь кризиса причина:
   Не знанья, не станок, не хлеб,
   В политике воры как свиньи,
   Нет тех, кто б вновь загнал их в хлев.
  
   Про кризис, спад твердят как утро,
   Сосед считает, что он мудрый,
   Как будто сука тем велик,
   Что из страны устроил пшик.
  
   А были сердцем чисты с песней
   В порыве том, что так чудесен.
   Одна великая семья,
   Был с той страной велик и я.
  
   Но Родину мы продавали,
   За Ельцина голосовали:
   Страну воров всех тех блядей
   Как власть подонков и свиней.
  

ХХХ

  
   Мы девушек не защитили
   Времен советских. Вот беда.
   Тех, кто не пили, не курили,
   Учась, работая тогда.
  
   А нам с эстрады гонят дуру:
   К девчонкам, что не пьют, не курят
   Хотят, затеявши кутеж,
   Известь жидовских столько рож.
  
   До кутежей лишь суки дошлы,
   Как демократы влезть во власть,
   Чтоб оттенить советским прошлым
   "Я" хамское свое как страсть.
  
   Девчонки, что не пьют, не курят,
   Что в мире нету их милей,
   Время советского культурья
   Не сохранились до сих дней.
  
   Встречал их столько в вузе, цехе,
   Когда улыбки их ловил,
   И мир от тех улыбок, смеха
   Как сада аромат пьянил.
  
   Но сколько глаз следило жадных
   Чтоб царский строй вернуть обратно,
   Ничье что у людей отнять,
   А хамов власть распределять.
  
   К тем девочкам не то что лезут:
   Подонки давят в "Мерседесах".
   Природу превращают в ад,
   В ответ девчонок слышен мат.
  
   Жиды ли, хамы в той команде,
   Что захватили в руки власть,
   Вести с экранов пропаганду
   Растлить, распутничать и красть.
  
   Что Губин, комментатор скотский
   В "России" радио как блядь
   Пропагандирует наркотик
   В стране свободой козырять.
  
   Была авторитарна важна
   Честь смолоду не растерять.
   От вида Ельцина мне страшно
   Как пропасти. Такая блядь.
  
  
  
   А кто мы им, мы им разини
   Тем, кто ограбил нас как свиньи.
   Чтоб душу уберечь, я рад
   В ответ девчонок слышать мат.
  
   Мы ж не уберегли девчонок
   От власти, где одни подонки,
   Жжет от умильности в словах
   Их, что теперь в России крах.
  
   Уже не надо государства
   Властям, чтоб защитить людей.
   Как при царе в России барство,
   Но не дворян, а сволочей.
  
   А сукам хочется культуры,
   Девчонок, что не пьют, не курят,
   Хотя сам на того похож,
   Смердит что от фашистских рож.
  
   Был первым Горбачев бездарный
   С демократичностью такой,
   Что хрустнула авторитарность
   Девчонок в вере их святой.
  
   Пуст Горбачев дурак поганый,
   Свободу хамам дав гуманно,
   Власть тем, кто на руку нечист,
   Что гробит нас он как фашист.
  
   Дал Горбачев свободу жид,
   Что их подполья вышло быдло,
   Девчонок по Москве ловили,
   Чтобы в машину затащить.
  
   При Сталине не клали в банки,
   При Сталине душой росли,
   И сколько Зой Космодемьянских
   Тогда поднялось из земли.
  
   Девчонок защитил бы Сталин,
   К стенке насильников поставил.
   Поднялись что с фашистских льгот
   Всех демократий и свобод.
  
  
  
   Теперь девчонки курят, пьют,
   В ответ мат слышен не на шутку,
   Что не хотят быть проститутками,
   Чтоб защититься от иуд.
  
   Девчонки пьют, девчонки курят,
   Что слышен голос сатаны
   На уровне таком культуры
   С экрана сук тех для страны.
  
   А нежность сжата тем сильней
   Свобод, чем больше у блядей,
   Когда они добрались к власти
   Те бляди людям на несчастье.
  
   Родные девушки как были
   Высоки, чисты, стали вдруг
   С реформы блядской как добыча
   Страну поганящих тех сук.
  

ХХХ

  
   Мы все учились понемногу
   Чему-нибудь и как-нибудь,
   При всех крестяся перед Богом,
   Наедине в карман впихнуть.
  
   Осваиваем этот рынок,
   Лишь только голоса слышны,
   Крик справа: "Спиздили ботинки",
   Крик слева: "Нет уже страны."
  
   Россия так теперь беспутна,
   Кричи хоть на весь мир: "беда".
   Хоть Путин говорит как умный,
   А я сгорел бы от стыда.
  
   Вы, суки, на колени встаньте
   Перед величием поры,
   Что чем велики - создал Сталин,
   Создатель, гений, вы - воры.
  
   Теперь же мы живем с правами,
   Что в собственных домах взрывают,
   Кому нужна так эта власть,
   Что ценности одни, чтоб красть.
  
   Свободу дали демократы,
   Ругаются девчонки матом,
   Твердят о ценностях культуры,
   Так довели, что пьют и курят.
  
   Про ценности хватило б духа
   Во всеуслышанье сказать:
   Мать-Родину продали суки,
   Что превратилась она в блядь.
  
   Да здравствует товарищ Сталин
   С сберкнижкой, что имел одну,
   Где пять рублей себе оставил,
   А нам великую страну.
  
   А вы свои все разверните
   Перед народом покажите
   Пред тем, как что-то доказать,
   Кто демократ ты или блядь.
  
   А для меня Россия свята,
   Всему святому есть ответ,
   Что слышатся одни проклятья
   На ценности тех сук, что нет.
  
   Во власти видно только хамство,
   Что и не назовешь вором
   С двойной душой, двойным гражданством
   И со счетами за бугром.

ХХХ

  
   Хотят ли русские войны,
   Спросите вы у тишины.
   Но новорусским та война
   Скрыть преступления нужна.
  
   Перед народом как бандит
   Чеченец скрыть воров стоит,
   Отнять, что нажито трудом
   В счетах бандитских за бугром.
  
   Россия на ушах стоит,
   Автобус занял террорист.
   Страна вся в панике: как быть?
   К нам из Чечни идут гробы.
  
   Да, мы умеем воевать,
   Чтоб целый мир освобождать.
   Как побеждали видел свет,
   С бандитов горсткой силы нет.
  
   А были времена, когда
   Освобождали города.
   Сдавались армии, фронты,
   Бросали под ноги цветы.
  
   С свободой обретенной вновь
   Была в глазах людей любовь.
   Теперь бегут как от чумы,
   Спасаясь в НАТО, кто же мы?
  
   Нас Сталин вел вперед, когда
   То нам сдавались города.
   Жизнь строить не для барышей,
   Для мира, счастья всех людей.
  
   Теперь во власти не свои,
   Пока народ не снизвели,
   Кто без ума, кто без души
   Считают только барыши.
  
   Законом скупки всех земель
   Ждет, чтоб загнать нас в рабство Кремль,
   А из Чечни, закрывши лбы
   Сынов шлют матерям гробы.
  
   Уже Москва на мир одна
   Бандитами поделена.
   Идет на Запад капитал,
   Отходов ихних к нам канал.
  
   Зарплаты нету у иуд
   Для нас, свободу что дают,
   В домах взрывают им война
   В рабов нас превратить нужна.
  

ПРО ПОЭТА МАНДЕЛЬШТАМА

  
   Не уважаю Мандельштама,
   Гайдаров, что с пустых их слов,
   Что жид над ним еще тот самый,
   Безнравственный из всех жидов.
  
   Он пакость в Сталине видал,
   Про Сталина писал безлико.
   Во время дел таких великих,
   Что, Сталин в стороне стоял?
  
   Я тоже ведь застал то время,
   Что было нам куда спешить
   С вождем таким те перемены
   По—новому трудиться, жить.
  
   Как Сталин, все мы ошибались,
   Как он же, не щадя себя,
   Что силы только прибавлялись
   В делах, Отечество любя.
  
   В то время люди были теми
   Прямых и честных на земле,
   Что кто трудился был со всеми
   И был со Сталиным в Кремле.
  
   Мы жить тогда не успевали,
   Кто шел за Родину на смерть:
   Спешили ль в вуз ль цех, стояла
   Одна задача - все успеть.
  
   Но мы не все, не это быдло,
   Что только ноет и скулит,
   Вместо великих дел, кто видел
   Свою мозоль, что все болит.
  
   Мне чужд, ничтожен, подл и Бродский,
   Венецию что выбрал жить.
   И мелкий, ущемленный, скотский
   Астафьев, жизнь черня, наш жид.
  
   Но прошлое топча, не смоют
   Как первыми ворвались в космос,
   Германия нам на парад
   Бросала под ноги штандарт.
  
   Когда со Сталиным вставали
   Магнитка к небу, Днепрогэс,
   Когда, прикажет если Сталин,
   Летали дальше, выше всех.
  
  
  
   Мне Сталин ближе, так как друг,
   Чем сброд всех этих полых сук.
   Что создал на века стоять,
   Не может мразь разворовать.
  
   Лишь в блеске прежней славы дней
   Дурак во власти стал видней.
   Без Сталина с тем что дано,
   Возил бы до сих пор гавно.
  
   А кто такой он, Мандельштам?
   Великий пакостник и хам.
   Не видя, что народ создал,
   Со Сталиным великим став.
  
   Да, были промахи, ошибки
   С народом Сталин, вот в чем суть.
   А те жалеть кто стал их шибко,
   Продали как последних сук.
  

ФАШИСТСКИЙ ЮМОР

  
   У нас в стране фашистский юмор,
   Свет отключен, больной умрет.
   За долг свет отключили, умер,
   А чей-то в банке счет растет.
  
   Кричат: "Терпеть!" - народ наш терпит,
   Так как в блокаду наш народ.
   А больше чем Рокфеллер, стерва
   На счет свой за бугром кладет.
  
   Высмеивают строй советский,
   Но строй советский перерос
   Та падла как период детский
   В карман свой класть уже всерьез.
  
   Вот доллар вверх скакнул как пробка:
   Не кризис Азии идет:
   Из дома Белого в коробке
   Чубайс те доллары несет.
  
   Что детектив, убийства, драки,
   В конце концов бандитам швах.
   А главные стоят во фраках:
   Кто бизнесмен, кто олигарх.
  
   Борьба с коррупциею в мире,
   Россию в комитет берут,
   В России же понятья шире,
   Здесь как свое в карман кладут.
  
   В правах с Европой вровень встали,
   Цивилизован наш закон,
   Что сукам вывоз капитала
   Награбленного разрешен.
  
   У нас хороших не жалеют:
   Высоких, чистых, умных, смелых:
   Вверх вышла рыночно так мразь:
   Что чисто в нас, втоптавши в грязь.
  
   В права с Европою играем,
   От смерти защитить убийц,
   По миллиону ж вымирая,
   Вверху, не различим их лиц.
  
   А в разговоре о фашизме
   Подтекст такого онанизма:
   Не смог добить что Гитлер нас,
   Добили Ельцин и Чубайс.
  
   Кричат, что при советах умным
   Все не давали говорить.
   Он Брежнева склоняет шумно,
   Кто Ельцин сука та молчит.
  
   Вот демократии позор:
   Не скажет мразь та: "Ельцин вор."
   Через полвека лишь достало
   Им духа клеветать на Сталина.
  
   Каких у нас земля не родит:
   Не юмористы, а уроды.
   В их образах совсем не мы,
   А пир во времена чумы.
  
   Что к Сталину в словах насмешка,
   Иль скрытый Брежнев в орденах,
   Засело раз бревно в глазах,
   Что с Ельциным России крах.
  
  
  
   Им дали говорить так много,
   Что лишь шуты и скоморохи.
   Им гонорар бы в рот впихнуть
   И их поганый рот заткнуть.
  
   До кризиса уже дожили,
   Что леденеть бы кровь в жилах,
   Когда в нас гибнет человек,
   С экрана ж только сучий смех.
  
   Была культура из культур,
   А тут похабный Винокур.
   Распалась что ему держава,
   Когда с того он так нажрался.
  
   Во власти те уже фашисты,
   Что не рождаются артисты,
   Что что ни рожа - лизоблюд
   Служить за деньги у иуд.
  
   То ль Петросяна вновь увидел,
   Иль Евдокимов импотент,
   Пустым словам смеется, быдло,
   Хотя стране крах в тот момент.
  
   Мне страшен зал, который видел
   Звучал смех как в стенах тюрьмы,
   Что подло радуется, быдло
   И ничего не можем мы.
  

ХХХ

  
   Трамвай советский шел, а быдло,
   Такое быдло, что не тронь,
   Нас кто в упор совсем не видел,
   Как нас не оскорбляет он,
  
   Вонючее тупое быдло,
   Молчу ж, хоть ненавижу сам,
   А он унизил всех, обидел,
   И возвышается, как хам.
  
   Хотели мы в советском прошлом
   Ту сволочь перевоспитать.
   Давя нас, хамы были дошлы:
   Тронь - о гуманности кричат.
  
   Тем слабы мы, что было свято,
   Что защищали мы в бою,
   Во что плевались эти бляди,
   Чтоб силу показать свою.
  
   Чтоб выжить, их терпя таких,
   Мы становились равнодушней,
   Что нам терпеть их было нужно,
   Как искаженье прав святых.
  
   Хоть лозунги произносились,
   Они уже поизносились.
   Как уничтожить ту шпану,
   Во власти раз на всю страну?
  
   Советской властью с постоянством
   Давило сверху, снизу хамство:
   Как, оскорбляя, не кричит
   Он человек, а ты молчи.
  
   В вопросе перевоспитанья
   Давили хамы на сознанье,
   Что выросли с святых тех слов
   Подонки: Ельцин, Горбачев.
  
   Свобода же какого сорта
   Раз сука преградила путь,
   А развернись и дай по морде:
   Посадят суки, не дадут.
  
   Тогда вожди нас разлагали,
   Из мыслей изгонялся Галич,
   Сознательных уча вожди:
   Терпи и коммунизма жди.
  
   А пролетариат поверил,
   Сбит с толку, что враг - инженеры.
   Теперь внушают, что врагов
   Нет злей народу, чем жидов.
  
   Кричат, что беды от жидов,
   Боюсь я только дураков.
   С того невыносимо плохо,
   Что надо мною так их много.
  
  
  
   Раз в жизни все у нас не так,
   Вверху дурак, еще дурак.
   Тошнит от вида дураков,
   Что их давил бы как клопов.
  
   Дурак: не надо академий,
   Всегда они являлись теми,
   Кричит, что из народа сам,
   А кверху к власти прет как хам.
  
   Вожди как суки только лгали,
   Нас этой ложью разлагали.
   Так стиснула людей та ложь,
   Что Ельцин выбран ими бомж.
  
   На Западе - там профсоюзы,
   Встать за права рабочий класс,
   А что осталось от союза,
   От лозунгов труда для нас?
  
   Теперь пугают нас жидами,
   Полна ж жизнь теми дураками.
   Дурак внизу, дурак во власти,
   Что больших нет несчастий.
  
   С царицей царь, царица - дочка,
   Власть дать бомжам таким кабы
   Раз власть у них указ и точка:
   Что к благам лезут как клопы.
  
   Внизу от рыночных решений
   К благам пролезть клопы поменьше.
   Вверх туча лезет дураков,
   Давить, давить бы как клопов.
  
   Какие там еще жиды:
   Злей дураков тех нет беды,
   Когда затмил талант уменья,
   Что спер у нас он, тем умнее.
  
   А где тот дух как из железа
   С каким "Ура!" кричали так.
   О не ужель главней, что лезет
   Ограбить всю страну дурак?
  
  
  
   Жалеют бабки ж внуков пьяных,
   Вонючих быть людьми подстать.
   Им власть та ближе окаянных,
   Кому нужна власть воровать.
  
   Сомкнулось сверху, снизу быдло,
   В их демократии увидел
   Я через выраженье лиц
   С экрана сволочей, убийц.
  
   Их демократия по рангам,
   Но ахнули б все в мире вдруг,
   Открой счета их в загранбанках,
   Всю демократию тех сук.
  
   Они украли ту свободу
   Как счастье у всего народа,
   Чтоб стали честь и труд судьбой,
   Со светлой верой и мечтой.
  
   Не растлевать чтоб грязным деньгам,
   Не загонять в рабство народ.
   Как Сталин, сук всех ставить к стенке
   За ту свободу из свобод.
  

ХХХ

  
   Мы умирали за свободу,
   По спинам лезла мразь во власть,
   Тот, что кричал: "Свобода!" - сволочь,
   Тот, власть кому нужна чтоб красть.
  
   А были кто тверд как железо
   Свободу отстоять, хоть пасть,
   А кто без мыла в жопу влезет,
   Скорее выбраться во власть.
  
   Была советская культура:
   Портфели же распределять
   Во власть вошла номенклатура
   Побольше прикарманить блядь.
  
   Мы оказались несчастливы
   С судьбой в том общем, что ничье,
   Что суки не за справедливость
   Стояли как продать ее.
  
   У нас в стране мозгов утечка,
   Дурак же наверху сидит.
   Народ свой мрази грабить легче,
   И это вот тот самый жид.
  
   Нет веры в гимн, нет веры в братство,
   Величье духа той войны,
   Что демократия как блядство
   Сдает престиж родной страны.
  
   Нас демократией закормят,
   Свобода тоже хороша,
   Что подла так в стране реформа
   Как власти черная душа.
  
   Вся демократия как шутка:
   Шиш лишь для трудовых людей:
   Нужны ей виллы, проститутки,
   Счет за бугром семье блядей.
  
   Не Маркс, а Ельцин в призрак вызрел,
   Что ждешь лишь жизни этой сорт:
   Что ждать от сук тех: или кризис,
   Или ограбят: нам дефолт.
  
   Народ, поднявшийся с коленей,
   Жив памятью, что рядом Ленин,
   Живого что есть, что, болея,
   Хранить навечно в Мавзолее.
  
   Но то народ, но есть то быдло,
   Тех ненавидя, кто умней,
   Свое ничтожество увидел,
   Чтоб свергнуть гения скорей.
  
   В стране настал имперский кризис,
   Когда советской властью так
   Как патриот идейный вызрел,
   Как сука вор в душе, дурак.
  
   Им плюнуть в рожу б за позор,
   Когда кидается в костер
   Талант людей с душою чистой
   Как книги пьяные фашисты..
  
  
  
   Что демократию нам дали,
   Кричат нам только негодяи.
   Власть блядская что может дать,
   Что может только отобрать.
  
   В стране, где честность - глупость, дерзость,
   Не братство, рынок для людей,
   Всех выше оказалась мерзость,
   Инстинкты низкие блядей.
  
   Мы только пробуем обиду,
   Что президент наш сука, жлоб.
   Они тебя совсем не видят,
   И ты им нужен как холоп.
  
   Реформа для хапуг настала,
   Смрад душ их душит нас опять.
   Они вывозят капиталы,
   Но душу хочет мразь отнять.
  
   Они идут по души наши
   Те суки, в День Победы так,
   Что нужен кто - споет и спляшет
   Им в День Победы за пятак.
  
   Огонь не вечный тот, что вечен,
   Что чувствуется павших взгляд,
   Где Ельцин встал бесчеловечный,
   Святые чувства - маскарад.
  
   Что ветераны на парад
   Прошли пред Мавзолеем в ряд,
   Что я от вида их в стесненьи,
   Что вид как у военнопленных.
  
   Сказал пацан отцам за пивом:
   "Что победили - не правы.
   Сдались бы, было справедливей,
   Баварское бы пили вы."
  
   Кто демократ из коммунистов
   Как новоявленная мразь,
   Что может быть в войне фашисты
   Честнее были бы как раз.
  
  
   Что на горе Поклонной водку
   Пьет Ельцин фронтовых сто грамм,
   Что не вобьют стаканом в глотку
   Кто воевал на фронте сам.
  
   От сытых рож самодовольных,
   Что в "Мерседесах", сразу больно,
   Что возвращаюсь в мысль одну:
   Мы проиграли ту войну.
  
   Но мы живем вонючим быдлом
   Давил друг друга чтоб дурак,
   Вверху сук прибыли не видел,
   А у соседа на пятак.
   Столкнуть в Чечне хотят нас лбами,
   Чтоб ты в тот миг не замечал,
   Как недра в тот миг грабят сами,
   Везут на Запад капитал.
  
   Чубайс на нас глядит с усмешкой,
   Не замечая нас как пешек,
   Включать нас или отключать,
   А надо так в домах взрывать.
  
   У этих сук смрад, а не совесть,
   Смердят сильнее, чем гавно,
   Нет духа поля Куликова,
   Полтавы иль Бородино.
  
   Кричат: "Палач товарищ Сталин."
   А что нам дали за калач,
   Уж лучше б стенке их поставил:
   "Ура!" чтоб слышать, а не плач.
  

ХХХ

  
   У нас в стране идет реформа:
   Зарплаты нет, народ не кормят,
   Но дальше хочут все вести,
   Пока народ не извести.
  
   В стране теперь таким свобода,
   Кто отнял деньги у народа,
   И в загранбанк кладет их блядь,
   Зато про это говорят.
  
  
   Попадает народ с свободы,
   Когда узнают люди вдруг
   И обнародуют народу
   Счета те за бугром всех сук.
  
   Они так жрут, что вымираем,
   Свобода в Рохлиной Тамаре,
   Трагедии страны моей.
   Чтоб этих накормить свиней.
  
   Искоренили чувство братства,
   Что не свобода, только блядство.
   Свободен очень прокурор,
   Ему приказывает вор.
  
   Когда же говорят о жертвах,
   Народ что за свободу терпит,
   Кто сколько мог из них стащить,
   Как кол осиновый в рот вбить.
  
   С свободой то пойти в Газпром,
   То там уже народный дом,
   Блатных своих там столько есть,
   Что нет чужим свободных мест.
  
   Качают нефть с советских труб,
   Что совести нет тем не глуп,
   В свободе столько перемен,
   Что вор не вор, а бизнесмен.
  
   У нас свобода без зарплаты,
   Нет за два двадцать колбасы,
   Что Сталина клянут те гады,
   То только этим будь и сыт.
  
   А если нет тебе зарплаты
   Кому-то по большому блату,
   Влез в "Мерседес" мордоворот,
   Давить чтоб остальной народ.
  
   Чубайсы эти нас приперли,
   Свободой наступив на горло,
   Рубильник отключил осел
   Набить карман, морозя все.
  
  
  
   С свободой той дела нечисты,
   Что легче воевать с фашистом:
   Врагов там видели в упор,
   Здесь кто кричит: "Спасу" - сам вор.
  
   Семейке за бугром счет Ельцин
   Открыл, назначив и нам цену
   С свободой той, что на меня
   Глядит, как жирная свинья.
  

ХХХ

  
   Так как в семнадцатом, что в братстве
   Друг друга стали видеть вдруг
   Переживем свободу блядством
   Господ - в князья полезших сук.
  
   Работаю в бригаде хамов,
   Которых познавал давно,
   Ни жалоб что мнит, что он тот самый,
   А остальные все гавно.
  
   Они тебя смешают с грязью,
   Самим чтоб прыгнуть сразу в князи.
   Что здесь святая простота?
   Они умней, чтоб растоптать.
  
   Их зависть, злоба точно виза
   В сообществе таких людей,
   Что, если он тебя унизит,
   Себя почувствует сильней.
  
   Так страшно ни во что не верить
   Без идеалов в хамстве жить,
   Что в том пуста душа, кто верит
   В то, что жизнь можно изменить.
  
   На человека жизнь раз плюнуть:
   Учительницу, мня себе,
   То, что она была колдуньей,
   Сожгли с собакою в избе.
  
   Малюя в прошлом жизнь в цвет черный,
   Так, что наш строй в стране ослаб,
   Рабы не те, что непокорны
   Друг друга давить кто тот раб.
  
   Тот хам в цари проходит шумно,
   Свергая с пьедестала умных,
   Что возомнил себя вот так
   Царем давить других дурак.
  
   Они, что десять лет у власти,
   У хамов хапать только счастье,
   Что хуже чем от всех жидов
   От этих хамов, дураков.
  
   Когда от гимнов все оглохли,
   Я от таких кто вот такой,
   Что раз соседу в чем-то плохо,
   То этим сукам хорошо.
  
   Кричат: "Народу власть досталась."
   Во власть лез хам как патриот.
   Суров хоть, справедливый Сталин,
   А страшен подлый тот народ.
  
   Со Сталиным поднялись люди
   В великой дружбе и труде,
   Тянули ж нас назад паскуды,
   Хам, что умней, где беспредел.
  
   Ах, суки те такого сорта,
   Что удержался, не дал в морду,
   Без очереди лезут красть,
   А чтоб удобней, то во власть.
  
   Старушки неудачных внуков
   Отдали Ельцину скорей
   Свой голос. Крах России сукам
   Не страшен, так как быть глупей.
  
   И Ельцин возведен как вождь
   На трон, кому он свой как бомж.
   Крича всем, что он патриот,
   Так сука ты, а не народ.
  
   Великими нас сделал Сталин,
   Все граждане как Сталин сам,
   Теперь власть господами стала,
   Ты ж подлый раб, хотя и хам.
  
  
  
   Кричат нам о свободе хамы:
   Вверху кто стали господами.
   Как до семнадцатого года
   Внизу сброд рабского народа.
  

ХХХ

  
   Грядет жилищная реформа,
   Вверху что торжествует блядь:
   Им мало, что народ не кормят,
   У нас квартиры чтоб отнять.
  
   Нигде как в мире ставши хапать
   Глядит тот демократ на Запад:
   Зарплаты нет, квартплату вдруг
   Мечта сверх нормы брать у сук.
  
   Дал Сталин нам квартиру эту
   С квартплатой ниже всех на свете.
   Дал как палач на этих сук
   И как народу верный друг.
  
   Они вывозят капиталы,
   Но мало додавить народ.
   И на квартиру эта падла
   Раскрыла рот как бегемот.
  
   Вождей уже нет палачей,
   Что столько развелось блядей.
   За демократию взялись
   Народ топтать наш как фашизм.
  
   В квартире света нет у нас,
   Так издевается Чубайс,
   С усмешкой как садист в глазах,
   Дать волю б, то сжигал в печах.
  
   Отнял квартиры б демократ,
   Набил карман свой во сто крат,
   То что в глазах у тех блядей,
   Он деньги видит, не людей.
  
   Когда клянут так сталинизм,
   Социализм, капитализм,
   То ясно то, что ельцинизм
   Еще страшнее, чем фашизм.
  
   Я вглядываюсь в эти лица,
   То, что ни гад подл как убийца:
   Все не нажрется эта блядь,
   Квартиру хочет что отнять.
  
   Народ наш в роли проигравших
   По миллиону вымирает.
   Так победит ли, верх возьмет
   В сраженьи с суками народ?

ХХХ

  
   Забылся в фильме чувством братски,
   А здесь как будто бы ослеп.
   В рекламе травят благом блядским,
   Когда нет денег и на хлеб.
  
   У демократии злорадство
   В глазах стоит давно уже,
   Что что святого этим блядством
   Вдруг прервано в моей душе.
  
   Создали по такому счету
   Страну: пред миром всем стоит.
   А что б создали те уроды?
   Как при царе гавно возить.
  
   Вот Сталин свергнут сукой словно
   Быть не творцами вызов дан,
   Что правит казнокрад чиновник,
   Что видит только свой карман.
  
   Кто строил, кто в карман лишь клал,
   Кто гиб, а кто во власть влезал,
   Что господином стал тот хам.
   Рабами нас считает сам.
  
   Боится он всего святого,
   Не вышло чтоб чего такого
   В стране вести тот геноцид,
   Святые чувства чтоб травить.
  
   Ах, воздуха хотя б немного
   Как тех святых правдивых слов.
   Так вздрогни Русь святая, вздрогни,
   Почувствуй веру и любовь.
  
   Чтоб жизнь пойдет вновь без закладок,
   Рекламных пауз навсегда.
   Чтобы не видеть рож тех блядских,
   А только чести и труда.
  

ХХХ

  
   Что демократия не финиш:
   Политбюро все то ж, ЦК,
   Что поменяли только имидж,
   А грабят также все пока.
  
   Социализм - такая ль штука,
   Кто ль в демократии завяз,
   Все проще: Горбачев, он сука,
   Как Ельцин, оба они мразь.
  
   Дегенераты не с того,
   Что нет святого ничего,
   А в том, что в хлев загнав народы,
   Кричат, что дали нам свободу.
  
   И если говорить о рынке
   Народу, ввергнут что в обман,
   Я слышу: "Спиздили ботинки",
   "Манюня, ты держи карман."
  
   Не видно ельцинской Наины,
   Как в выборы по магазинам
   Теперь сирот средь, без хлопот,
   А за бугром на счет кладет.
  
   Народ играет как придурок
   В свободу, нищ от той игры.
   Его уж топчут как окурок
   Во власти вставшие воры.
  
   Полвека Сталин виноватый
   Сейчас что не дают зарплату.
   Власть кто на Запад все не вхож
   В калашный ряд со свинством рож.
  
   Страна мечтателей, ученых
   В поэзию и труд влюбленных:
   Все превратили в рынок вдруг
   Обвесить наш народ тех сук.

ХХХ

  
   Старушка эта чья-то мать
   Стоит на паперти вся в черном,
   И мир не кажется ей вздорным
   До милостыни ей подать.
  
   Не знал я ничего родней
   Старушек этих все отдавших
   В стране при жизни для людей
   И счастья больше не видавших.
  
   Вернусь в Москву, иду к метро,
   Стоят с протянутой рукою.
   А почему я не герой,
   Что в старости им нет покоя.
  
   Здесь рядом процветают банки
   И сводит рок-н-ролл с ума
   Господ тех, что по высшим рангам
   Идут в публичные дома.
  
   Те, что нас приучают с понта,
   Что чести нет, что рынок ведь
   И господин такой, как спонсор
   Старушек может пожалеть.
  
   Понятье ж рынка очень узко,
   Где идеалов больше нет.
   И мне так стыдно, что я русский,
   Что больно им в глаза смотреть.
  
   Когда так процветают банки,
   Что нам не платят и за труд,
   Завоевателями янки
   Мимо старушек тех идут.
  
   Из них подаст быть может кто-то,
   С таких щедрот что не подать
   Тем, у кого просить - работа.
   А чья на очереди мать?
  
   Но дух живет, не надо смерти:
   Дождемся дел, не надо слов.
   Но я не верю в милосердье
   Страну ограбивших воров.

ХХХ

  
   Не искажен когда был Ленин
   Тем, кто в него был верой свят,
   То те, кто честен, те, кто гений,
   С ним рядом становились в ряд.
  
   Нам честь была в труде и славе,
   Тем, кто действительно народ,
   Тем, кто живет не на халяву,
   А те кто пашет, сеет, жнет.
  
   Так жили, что назад ни шагу
   Без нытиков, без подлых слов.
   Тогда сажали по Гулагам
   Иуд, предателей, жидов.
  
   Творят что с бессердечья даром
   Сейчас то видно наяву:
   Доверься мы тогда Гайдару -
   Фашистам сдали бы Москву.
  
   А Горбачев пред янки бобик,
   Социализм какой мог дать?
   Что у господ мы как холопы,
   Лишь стали кое-что сосать.
  
   Теперь у тех жидов вся сила,
   Про прошлое заговорили,
   Что наступали на мозоль,
   Что нет России - то не боль.
  
   Жид лезет в гении с обмана,
   Что не давали говорить,
   Теперь же столько прикарманил,
   Как сука сам про то молчит.
  
   У них все Брежнев в анекдотах
   Старозаветных, как потоп.
   В душе ж моральные уроды,
   Встав впереди всех, крестят лоб.
  
   Кто больший вор, чем Черномырдин?
   Лишь Ельцин может? Шито-крыто.
   Но неподкупно как привык
   Глядит, что он как Маркс велик.
  
   Такую Сталин дал квартплату,
   Что только жить и поживать.
   Жиды же стали повышать,
   Чтоб заплатить, не дав зарплаты.
  
   Ну что же делать в самом деле,
   Что так жиды разбогатели?
   Без Сталина ограбил хам,
   В того жида стрелял бы сам.
  
   Жиды уже засели в Кремль
   Продать страны секреты, землю,
   Нефть, газ, свет, что трещит культура
   От мафиозной их структуры.
  
   И что Гулаги по сравненью
   С концлагерем в стране жидов,
   Что были правы Сталин, Ленин,
   Расстреливая их без слов.
  
   Россия ждет тех неподкупных,
   Кто наш народ сплотил бы вновь.
   Когда же снова миг наступит
   Спасать Россию от жидов?
  

ХХХ

  
   Мы стали Зощенко жалеть,
   Что смог в то время он посметь
   Великий в годы те народ
   Изобразить, что он урод.
  
   Задорнов тем же зубоскалом
   Святое в людях рвет шакалом
   С застывшей маской мертвеца
   И пониманьем подлеца.
  
   В его остротах столько лезвий,
   Но он без мыла в жопу влезет,
   Острить: не власть виновна так,
   А что народ у нас дурак.
  
   Я в жизни столько не увидел
   Скопившего в зале быдла,
   Что над самим собою ржет,
   Что он ублюдок и урод.
  
   С романтикой труда, где мир,
   Что нам в любви звучал Шекспир.
   "Ура" кричали, в этом крике
   На весь мир были мы велики.
  
   Мы первый спутник запускали,
   Когда про это нету слов,
   Воспитывают нас рабами
   Послушных власти дураков.
  
   Задорнов с зубоскальством видным
   Как новорусских первый друг,
   Дурача нас, влез в дом элитный
   Как сука среди этих сук.
  
   Где Маркс с "Интернационалом",
   Уже про это не сказали,
   Разгладив от извилин лоб,
   А что дурак, а что холоп.
  
   Вождей нет, что не продадут,
   А сколько развелось иуд,
   Тех, для кого звучит Задорнов,
   Как для России юмор черный.
  
   Нефть, газ, искусство рвут кусками,
   Что не разделят как шакалы,
   Сметая в зале быдло так,
   Так как дурак, что он дурак.
  
   Пал Рохлин, показался вздорным
   Тем, кто в России паразит.
   "Мы - дураки" -- кричит Задорнов,
   В рабов нас превращает, жид.
  

ХХХ

  
   Нас предавали коммунисты,
   Когда мы Родину спасли,
   Сломив лицом к лицу фашистов,
   Удар же в спину нанесли.
  
   А были лишь вчера святыми,
   Из столько выстроилось в ряд
   С словами самыми святыми,
   Что лишь как клятву говорят.
  
   А с этою святою верой
   В труде являлись мы примером,
   Мы с верой этой красный флаг
   Воодрузили на рейхстаг.
  
   Нее надо нам другой свободы
   Как та уверенность на век:
   Над нами власть взяла не сволочь,
   А правильный, свой человек.
  
   Нас вера подняла с коленей
   Как голодал с народом Ленин,
   Как наш учитель, как наш друг,
   А не предатель из тех сук.
  
   С такими мы теперь правами,
   Что в собственных домах взрывают,
   Что Путин этот самый шок,
   Чтоб президентом стать он смог.
  
   Корчагин Павка что в Островском:
   На сцену вышел Жириновский
   Смешной с фасада для людей,
   Нет с хода черного страшней.
  
   Я верю Ленину и буду
   В той высшей вере, что умы
   В нас сидели то, что мы люди,
   Чтоб сволочь отличали мы.
  
   Что шабаш только лишь стоит:
   Наина Ельцина сирот
   Открывших для подачки рот
   Грабительством благотворит.
  
   Но в нас заложенная есть
   С лет ленинских как стержень честь.
   Иду в раздумьи к мавзолею
   И Ленин жив, тех сук живее.
  
   Что песня лет тех бьется звонко,
   В душе победен вновь мотив,
   Что проклинаю я подонков,
   А Ленин вечно будет жив.
  
  
  
   Но нам свободу эту дали
   Что можно им, то нам нельзя,
   Что господа как феодалы
   Из грязи вылезли в князья.
  
   Свободой демократы гробят,
   До нитки обобравши всех,
   В нас видя только лишь холопов,
   А Ленин свой, он человек.

ХХХ

  
   Девчонка у окна кричала,
   Насиловали иль кончала.
   Вокруг затих мир в этот миг,
   Как будто убивал тот крик.
  
   А выбежишь сказать: "Не трожь",
   Подставит кто-то к горлу нож.
   Как вымогателей уловка,
   Что жизнь сплошная мышеловка.
  
   В ком идеалы как находка
   Светлее, чище в жизни быть
   Толкает власть в жизнь рамках скотских
   Подонкам растоптать, убить.
  
   От крика, что в святое верю
   Власть ненавистной стала вдруг,
   Что чувствую, что я стал зверем
   В душе расстреливать тех сук.
  
   Я вглядываюсь в эти лица:
   Воры, подонки и убийцы
   Что из подполья как шпана
   Вдруг вышли и притон страна.
  
   Дух пятилеток, дух ударный
   Смешон, за что такая месть,
   Что топчут так авторитарно
   То, что святого в людях есть?
  
   Но нам твердят одно с упрямством
   В стране, где столько знаний, книг,
   Что побеждают ложь и хамство
   Там, где Чубайс стал так велик.
  
   С авторитарностью не в моде,
   Над честными уж не суди,
   Что Рохлин пал от той свободы,
   Провозгласили что жиды.
  
   Когда б у нас была культура
   С экрана нам не гнали дуру,
   Сказали б про Чубайса: "Знай,
   Что он подлец и негодяй."
  
   Свобода по ночам мне снится,
   Что демократии оков
   Не вынес по ночам убийцей
   В стране охотясь на воров.
  
   С свобод нет стать убийцей страха,
   Где мафии клан, не страна,
   Что как главарь сел с патриархом,
   Не каясь, Ельцин, сатана.
  
   Девчонка та "Ура!" кричала,
   Творить имеет Ельцин дар
   Как при советах все сначала
   Как генеральный секретарь.
  
   В душе я, дрогнув, стал убийцей
   От крика встрепенулся зверь,
   Ищу по выраженью в лицах
   Родных по партии теперь.
  
   Душа во мне уже рычала,
   Послать, так ненавистен жид,
   Все б как в семнадцатом сначала
   И кол осиновый в рот вбить.

ХХХ

  
   Хазанов - юмор того сорта,
   Что так разложена страна,
   Рога что видны как у черта,
   Как то, что Ельцин сатана.
  
   Изображал нас дураками,
   Мы даром не хотели сами
   С воззвания партийных слов
   Работать в роли дураков.
  
   В тот миг Хазанов не стеснялся,
   И бесподобно зал смеялся,
   Что заглушал он в гуле цех,
   Трудяг в цеху том еще тех.
  
   Ни слова ж, сука, не сказал он,
   Как мы ракеты запускали
   Про те таланты и умы,
   Учились как, трудились мы.
  
   Что видели нас в целом мире
   Людьми могли какими стать,
   Душою чище всех и шире,
   Чтоб жизнь за Родину отдать.
  
   Хазанов, Зощенко, Высоцкий
   О том, какой народ наш скотский
   С их блядских и поганых слов
   Сплотилось столько дураков.
  
   Нет слов о патриотах великих
   С кем наш народ стал так велик,
   Что воровской свободы шумной
   Заполнил всю жизнь их язык.
  
   Теперь посмотришь у народа
   Вверху в героях лишь уроды,
   Что все присвоил тот урод,
   Геройски создал что народ.
  
   А все студент тот кулинарный,
   Зал над которым хохотал:
   Тогда он был герой бездарный,
   Теперь страны героем стал.
  
   Смеялся зал, что те чужие
   Герои, чтоб не стать такими.
   Хазанову престиж, успех,
   Чтоб тех героев двинуть вверх.
  
   И вот под знаменем свободы
   Вверху сплотились уроды.
   В почете, деньгах тот зенит
   Чему сопутствовал тот жид.
  
  
  
   Мятежных бурь уже не ищет,
   На тех вознес кто не глядит
   На русский наш народ как нищих,
   Теперь их презирает жид.
  
   Мы для него теперь гадюки.
   В Гадюкино назвал как жид.
   Чуть что на Запад как подлюга
   С деньгами нашими сбежит.
  
   Завод закрыт, в Чечне убиты,
   Нет войск, так тощ на них кредит,
   Вывозят капитал бандиты,
   А нас смешит Хазанов жид.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Как сук прогнать бы тех безумных,
   Не видно все еще вождей
   Тех, что в стране сплотили б умных
   Во имя Родины, людей.
  
   Две тысяча четвертый год,
   Когда на выборы придешь,
   Взорвут тебя ль в домах, народ,
   Сам в революции ль взорвешься.
  
   Качнулся крест, нет в правде силы,
   Вся власть в стране у дураков,
   Так вздрогни же моя Россия,
   Сплотиться чтобы бить жидов.
   1
  
  
   24
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"