Morifaire
[trance]аутизация_section [alpha/delta]

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Кокс? Нет.
    ЛСД? Нет.
    Меск? Нет.
    Мусор... тем более.

    Зачем нам психотропы, когда можно просверлить в башке две лишних дырки, воткнуть туда пару интерфейсных кабеля, нажать на кнопочку, запуская психотик, и галлюцинировать столько, сколько выдержит ваши и без того съежившиеся мозги.

    Стилистика: немного "Файтклаба" Паланика, немного "Голого завтрака" Берроуза, немного "Умника" Уэлша. Всего по чуть-чуть, в общем-с :))

    [current mood: fully_tranceouted.]
    [current music: astral projection - searching for ufos.]


   [Обнуление]
   Старт дан.
  
   ...
  
   "In Trance We Trust".
  
   Генерация ландшафта... выполнено.
   Рендеринг атмосферных явлений... выполнено.
   Загрузка моделей и объектов... выполнено.
   Загрузка текстур... выполнено.
   Предварительное кэширование... выполнено.
  
   Нажмите "Пробел" для продолжения_
  
   ...
  
   Хочется умереть.
  
   Не важно как - пуля в затылок, перо под ребра, да хоть кирпичом по голове - лишь бы наверняка. Лишь бы больше никогда ничего не чувствовать.
  
   Я сижу на кухне, на облезлой табуретке, облокотившись руками о стол и подперев ими голову, и смотрю на чашку дымящегося кофе. А рядом с ней, на большом темном пятне полугодичной давности, лежит пистолет. В последнее время мне только и снятся, что авиакатастрофы, пожары, цунами, землетрясения да террористические акты, в которых я непременно погибаю. Но это не предвидение - к реальности они не имеют никакого отношения.
   А жаль.
  
   Я беру пистолет, достаю из кармана брюк относительно чистый носовой платок и начинаю усердно протирать тусклую поверхность ствола. Часы показывают "7:10".
   На мой дом может упасть самолет. Монорельс, на котором я езжу на работу, может соскочить с колеи и разбиться о тротуар. В конце концов, во время одной из прогулок меня запросто может испепелить возникшей из ниоткуда шаровой молнией. Но шансы на то, что все это случится именно со мной, настолько невелики, что лучше уж не рисковать и помочь себе самому.
   Часы показывают "7:12", и это означает, что ровно через восемнадцать минут я должен выйти из дому и в целости и сохранности дойти до остановки, иначе я опять опоздаю на работу и, как всегда, получу выговор от редактора. Плюс, возможно, лишусь десяти процентов от своей зарплаты.
   Странно, как это меня до сих пор не выпнули...
  
   Убираю платок обратно в карман и некоторое время любуюсь на результат своих трудов. Затем вставляю ствол пистолета в рот и зачем-то слегка прикусываю его зубами. Провожу по нему языком - холодный и шершавый. Во рту появляется неприятный привкус смазки.
   Говорят, что за мгновение до смерти перед глазами пробегает вся ваша жизнь, день за днем, час за часом. Такие яркие, детализированные картинки, изображающие самое лучшее и самое худшее из всего, что вы когда-либо пережили. Черта лысого. Я даже глаза закрыл, чтобы лучше воспринимать... Ни хрена. Ни единого воспоминания. Абсолютная пустота и полное отсутствие мыслей. Наверное, это оттого, что если и можно все эти годы моего существования назвать жизнью, то только с такой огромной натяжкой, что, право слово, лучше этого и не делать.
   Я открываю глаза. Потом снова закрываю, делаю глубокий вдох и нажимаю на курок... И ничего. Мне должно было снести затылок и расплескать мозги по всей кухне, а вместо этого я слышу лишь глухой щелчок.
   Вот же ведь блядство...
   Одно из двух: либо я забыл перезарядить обойму, либо мой безотказный ствол дал осечку. В последнее мне верится с трудом, так как сколько лет я им пользуюсь, и ни разу еще он меня не подводил.
   Вынимаю пистолет изо рта и снова начинаю его протирать. Настроение упало ниже нулевой отметки - мысль о том, что я остался жив, сильно действует мне на нервы. Закончив с чисткой, я вынимаю обойму. Так и есть - ни единого патрона. И теперь, из-за своей чертовой рассеянности, провалов в памяти или очередной пси-передозы мне снова придется идти на работу и в я-сбился-со-счета-который раз выслушивать выговоры этого тупого, недалекого и абсолютно непробиваемого имбецила, по какой-то глупой и нелепой случайности оказавшегося начальником моего отдела.
   Ну почему я, мать вашу, такой невезучий?!
  
   Это нечто вроде лотереи: раз... ну, скажем, раз в несколько месяцев я оставляю на ночь на кухне пистолет, а утром засовываю его себе в рот и нажимаю на курок. Тот факт, что в данный момент я сижу на табуретке, держа этот самый ствол в правой руке, а пустую обойму - в левой, говорит о том, что я еще ни разу не вытаскивал счастливого билета. Но когда-нибудь мне подфартит, и восход солнца в этот день мир будет встречать уже без меня.
   Вставляю обойму на место и несколько секунд кручу свою любимую игрушку в руках. На столе остывает кофе, часы показывают "7:15".
   Кладу пистолет обратно на скатерть, рядом с большим темным пятном. Кофе сегодня подождет. Поднимаюсь и иду в прихожую. А пистолет остается лежать на столе.
   У меня есть пятнадцать минут в запасе, и поэтому можно особо не торопиться. Магнитка подходит ровно в 7:35 и ни минутой раньше, а от моего дома до остановки как раз пять минут хода. 900 лишних секунд в копилке, и это значит, что мне не нужно лихорадочно скакать на одной ноге, пытаясь попасть в штанину и одновременно наматывая на себя шарф с длинной бахромой по краям. У меня чертовски плохое настроение, и я не собираюсь торопиться куда бы то ни было, пусть даже за это меня уволят с работы.
   Зашнуровываю ботинки, натягиваю свою любимую темно-зеленую куртку и нахлобучиваю на голову черную кожаную бейсболку. Выхожу из квартиры и закрываю дверь. Часы показывают "7:18".
   А пистолет с незаряженной обоймой так и остается лежать на столе.
  
  
  
   ["В отрыв!"]
   Суббота, 11 марта.
   23:09.
  
   - Ну что, еще по марочке - и по домам?
   Киваю, и в мою ладонь ложится пропитанная кислотой бумажка.
   Стены бара слегка покачиваются, бармен за стойкой подергивается мелкой голубоватой рябью - сколько в нас чего накачено, я уже и не помню.
   Но мне похуй.
   Все, что я буду испытывать завтрашним утром, это лишь головную боль и усталость от хронического недосыпа.
   А к ним я привык уже давно.
  
   ...Дальняя секция зала начинает удаляться - медленно, не суетясь, словно бы играясь бегущими по влажной поверхности стен волнами. Отдельные бурунчики отклоняются слишком сильно и, оторвавшись от общей массы, падают на пол с тихим всплеском. Там, где они коснулись зыбкой пленки, покрывающей танцпол, начинают появляться бледные призрачные фигуры - капля за каплей они просачиваются из шипящих отверстий, уже в следующую секунду одеваясь в тонкие полупрозрачные пластиковые коконы...
  
   Вирт-синтетика - это не наркотик в его привычном понимании. Это всего лишь изменение частоты нейромодулятора твоей консоли, вызывающее - в зависимости от типа сигнала и направленности воздействия - определенного рода ощущения, очень похожие на те, что возникают при закидывании реаловыми галлюциногениками.
   Но.
   Главный плюс не в этом.
   Главный плюс совсем в другом.
   А именно:
   Если ты подсел на вирт-синты, можешь со спокойной душой забыть обо всем том, что так раздражало тебя при употреблении психотропов в реале.
   Никакой физиологической зависимости;
   Никаких побочных эффектов;
   Ничего, что может отвлечь тебя от прелестей хорошего трипа...
   Аминь!
  
   ...Изредка коконы прорываются, и тогда на спинах избранных счастливцев распускаются хрупкие перламутровые крылья с подрагивающими сине-стальными перьями, готовыми, кажется, опасть от первого же прикосновения...
  
   Закидываюсь очередной дозой и с довольной улыбкой растекаюсь по стулу. Пол, местный вирт-эмси, играет свежайший пси-сет, под ногами клубится непонятного ядовитого цвета туман, то и дело разрезаемый лазерными всполохами, Ви сидит рядом, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону, и я уплываю, глядя в его горящие глаза...
  
   ...Потолок бара покрыт тонкой полупрозрачной пленкой, сквозь которую виден дерганый танец замороженных эмбрионов. Взбухшие стенки капилляров, тонкой сеткой пронизывающих пространство, кровоточат болезненного цвета лимфой, тяжелыми сгустками стекающей на потрескавшийся пол. Пластиковые ангелы, забившие площадку, таят в бирюзово-сиреневых лучах и уносятся ввысь - в свое кровоточащее небо...
  
   ...
  
   Я помню, как встретил его в первый раз.
   Да-да, я помню, я все еще помню...
  
   Это было на одном из чат-каналов, визуализированном в виде эдакого модернового хайтек-клуба - #psydrop_ru - там же, где я трипую в данный момент. Народу тогда было порядком - по крайней мере, на танцполе было не протолкаться. Я сидел за стойкой бара, отрешенным взглядом наблюдая за тем, как оседает пена в большой запотевшей кружке, когда на стоящий рядом табурет рухнул странного вида... парень(?) и, буркнув бармену "Как обычно", стал дожидаться заказа, уронив голову на скрещенные на стойке руки.
   Это его "как обычно" меня малость удивило - я ведь довольно давно вишу на Псидропе, но что-то ни разу не видел тут ни одного субчика, хотя бы отдаленно похожего на сидящего передо мной индивида.
   В конце концов, после некоторых раздумий я решил присмотреться к нему поближе - благо, смотреть там было на что.
   Ибо, сказать, что он выглядел необычно - значит не сказать ничего.
   Грязный балахон неопределенного цвета, бывший, вероятно, в отдаленном прошлом черным.
   Торчащие из-под него ноги в армейских ботинках, покрытые старыми, застиранными до дыр серыми джинсами.
   Лицо, полностью сокрытое в тени накинутого на голову капюшона - так, что видны были лишь светящиеся бледно-голубым светом глаза без зрачков.
   И голос - невыразительный скрежещущий звук, вырывавшийся из его глотки напоминал скорее стрекотание античных матричных принтеров, нежели нормальную человеческую речь.
  
   Ну да, впрочем, мне-то какое дело?
   На него никто не обращал внимания, не шептался и не тыкал пальцем в спину.
   А я никогда не походил на человека, которому всегда больше всех надо.
   В любом случае, это ведь Сеть, верно?
   Я к тому, что если человеку нравится - какого хрена я буду лезть к нему в душу?
   Как будто мне своих проблем не хватает... чтобы еще в чьей-то дырявой жизни ковыряться.
  
   Да и потом, расхлебывать все это дерьмо, которое хлынет тебе в мозг, стоит лишь чуть-чуть проникнуть в человека... разгребайте его сами, люди, если вам так нравится нюхать чужые мыслеиспражнения.
   А меня, пожалуйста, оставьте в покое.
  
   Правда, иногда любопытство все же может взять вверх над годами выпестованном похуизмом. Но как раз для такого случая и существует мое проверенное заклинание. На хер снимающее любое проявление излишней охоты до чужых секретов.
   Знаешь, какое?
   Нет?
   Что ж... я расскажу.
  
   Просто вдохни поглубже.
   Задержи в легких воздух.
   И на выдохе скажи самому себе:
   "ЗА-БЕЙ".
  
   Поможет? А как же! Если ты достаточно в этом натренирован.
  
   Когда ему принесли заказ - нечто неопределенного цвета с торчащей из бокала соломинкой, - я решил нарушить повисшее между нами молчание и протянул руку.
   - Тоха.
   Парень повернулся и уставился на мою ладонь, словно пытаясь прожечь ее взглядом. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил на рукопожатие и выплюнул в пустоту между нами:
   - Ви.
   Усмешка на моем лице.
   - Что, вот так просто?
   - Для тебя - да. И не раздражай меня по пустякам, ладно? Не тебе одному сегодня херово, уж поверь.
   Его рука до боли сжала мою, и, когда он, наконец, отпустил ее, на моей подернутой загаром коже остались бледные пятна от его пальцев.
   Тогда же я успел рассмотреть тонкую бледную змейку шрама, убегающую вверх по внутренней стороне руки. Ну и модель он себе заделал... Не каждому сетевику захочется возиться над такой степенью детализации.
  
   Так мы и познакомились.
   Ви оказался программером (а как же; будто в Сети других профессий нет), на досуге превращавшимся в журналиста/графомана - статьи его публиковались в одной местной газетенке - я, правда, не читал ни одной. Институт он бросил еще на третьем курсе, решив, что ничего, кроме мигрени и безвозвратно потраченных нервов, он ему не даст. А знания, необходимые для успешной работы по его специальности, можно получить и другими путями. Что Ви, собственно говоря, и доказал.
   Но самое интересное было не в этом.
   Самое интересное заключалось в том, что этот заморыш тоже был пси-трансером.
   Вот уж, как говорится, не ждали.
  
   Очередная кружка отправилась к бармену за добавкой. Мы все так же сидели за стойкой, перемалывая косточки всем известным нам пси-проектам. Ха-ха, этот разговор мог идти часами - мы таки оседлали своего любимого конька.
   - Да-а... Астралы уже давно не те. Им даже реинкарнация не помогла.
   Я согласно кивнул и заметил:
   - Да они еще в конце 90-х сдали... - я отпил из заново наполненной кружки и продолжил. - Но, занешь, что я тебе скажу? По сравнению с той поебенью, что варят сейчас, это - верх совершенства, не иначе.
   Ви усмехнулся и пробулькал очередным глотком пива.
   Меня же все несло.
   - Да и вообще, я как-то больше классику уважаю... бля, ведь есть же проекты, которым переход на новый формат не то что не повредил - наоборот даже улучшил! Вспомни хотя Fractal Glider, Xerox, Psysex... ёпт, да тех же Моноклонов, в конце-то концов!..
   - А из наших?
   Я скривился и пожал плечами.
   - Не знаю... мало как-то, очень мало. Разве только Truth, Eclipse Area да G-light Project... но это опять-таки из старых...
   Воистину, нужно было как минимум второе пришествие, чтобы мы все-таки слезли с этой темы.
  
   Минут через десять Ви потянулся, поднялся со стула и бросил мне:
   - Что-то Пол в последнее время одну муру крутит... Пойду-ка я в его будочку наведаюсь - ему уже давно пора мозги прочистить.
   Я взглянул на него с удивлением.
   - Ты и Пола знаешь?
   - А как же, - усмехнулся Ви. - И не только в Вирте.
   Хмм...
   Я поднял кружку и стал отпивать ее содержимое мелкими глотками, наблюдая за исчезающей в ядовито-кислотном тумане фигурой Ви.
   С каждой минутой происходящее становилось все интересатее и интересатее.
  
   ...
  
   ...Коконы, оставшиеся лежать на полу, постепенно растворяются в стекающей сверху крови, оставляя на поверхности луж переливающиеся всеми цветами радуги разводы. Потолок рвется в нескольких местах, и сквозь трещины вниз сваливаются полупереваренные остатки эмбрионов.
   Хлюп-хлюп, чпок-чпок...
   Они рвутся, забрызгивая всех присутствующих своим естеством, и исчезают в зелено-розовой дымке, окутывающей площадку...
  
   Обстановка зала плывет у меня перед глазами, мерно покачиваясь на световых волнах.
   Ви, до этого монотонно раскачивающийся на стуле, резко замирает и переводит на меня взгляд своих невероятных глаз... впрочем, что может быть невероятного в виртуале...
   - Хэй! Хэ-эй...
   Его голос стекает вниз по плащу и тонет в его складках, оставляя на ткани яркие разводы.
   - Тебе... не кажется... что нам... п-пора?
   Говорить я не могу. Проглотил язык, съел его, сжевал на ходу - не важно. Насрать.
   Главное то, что в ответ я не могу вымолвить ни единого слова.
   - Хэй! Хэ-эй...
   Ви поднимается и, раскачивая корпусом, пытается подойти ко мне. Падает, матерится, снова падает. Затем, поднявшись, перебирает руками по стойке и, наконец, плюхается мне на колени.
   Я хочу сказать: "Эй, ты чего?"
   Я хочу сказать: "Какого хуя, а?!"
   Крикнуть: "Совсем ошизел, что ли, уебок?!"
   Но не могу.
   Просто не могу.
   Рот словно клеем изнутри измазан (странно, первый раз принимаю синт с таким любопытным эффектом...), и я даже не могу промычать в ответ. Просто губы раздвинуть не получается - даже если и захочешь, не застрелишься.
   Ви тем временем наклоняется, обвивает мою шею руками и, так и не откинув капюшон, прилипает губами к моим губам.
   Секунда. Вспышка.
   Я... нет.
   Я... так не должно быть!
   Я... этого быть не может!!!
  
   "Спокойной ночи, парень, ты уехал".
  
   Запрос на экстренный выход из Сети_
   Временная память может быть стерта. Безопасный исход субъекта не гарантирован_
   Пожалуйста, подтвердите свои полномочия и выберите из нижеследующего_
  
   Ловкие пальцы Ви проникают мне в голову сквозь затылочную кость, внутри что-то щелкает, и бог, насмотревшись на все это дерьмо внизу, со скорбных вздохом выключает свет.
  
  
  
   [Открыв глаза]
   Вторник, 14 марта.
   07:31.
  
   Утро для меня бывает двух типов: (1) когда мне приходится подниматься в семь утра и переться через полгорода в свою чертову контору; (2) когда я могу забить на всех окружающих, встать, во сколько захочу (читай: не раньше четырех-пяти по полудни), и провести остаток дня так, как заблагорассудится моему больному на логичность поступков сознанию.
   В любом случае, я ненавижу утро.
  
   ...
  
   Рубиновые всполохи растекаются по зеркальному куполу черного неба.
   Там.
   Наверху.
   Я медленно отхожу ото сна - точнее, я выползаю из него, цепляясь окровавленными пальцами за еле заметные выступы на влажных, скользких стенах колодца. Торчащие из них стальные шипы раздирают мне кожу, вспарывают мышцы, но я продолжаю ползти, хватаясь за ускользающие от меня образы внешнего мира, теряя себя по частям в очередной бессмысленной попытке выбраться отсюда - любой ценой. Руки трясутся, вздутые мускулы, кажется, готовы взорваться, а впереди все те же липкие холодные камни, образовывающие нескончаемую кладку моей персональной боли.
   Сколько проходит времени - я не знаю. Наконец, впереди показывается просвет, сквозь который я замечаю люстру, висящую на потолке в моей комнате. Напрягаюсь - последний приступ, еще одна тонкая струйка стекающей с меня кожи - и вот я, наконец, у цели.
  
   Подтверждение на выброс в реальность:
   Да_
   Нет_
   Не знаю_
   Выбор за вами...
  
   Блядь!!!
   Веки распахиваются, подставляя гноящиеся глаза навстречу убийственному дневному свету, спина выгибается в судорожном порыве, пальцы рук изо всех сил сжимают скомканную простынь - издав громкий стон, я резко поднимаюсь и сажусь на кровати, невидящим взглядом уставившись на обклеенную грязно-серыми обоями стену.
  
   Пробуждение подтверждено.
  
   Напрягаю глазную мышцу и замечаю перед собой невнятное движение.
   Фрактальный цветок.
   Огромный темный бутон, с тихим шипением просочившийся сквозь телефонную розетку, раскрывается, распуская по стене свои иссиня-черные, с тонкими багряными прожилками, лепестки. Не моргая, я смотрю, как пульсируют внутри него соки и подергиваются в такт неслышному ритму торчащие наружу усики.
   Секунда, вторая, третья...
   Затем он увядает.
   Сгорает, хлопьями сажи опадая на мой старый, протертый до дыр линолеум. Я закрываю глаза, и комната тает - остается лишь темнота, изредка рассекаемая далекими радужными всполохами.
   Последнее время мне становится все тяжелее и тяжелее найти и удержать эту грань - грань, отделяющую меня от моих снов. Впрочем, в нашей профессии это не имеет никакого значения. И даже наоборот - в какой-то степени это мне помогает. Я медленно открываю глаза, ожидая увидеть рядом со стеной маленькую черную кучку - остаток цветка - но там ничего нет.
   Комната выглядит как обычно.
   Два стола: один - рабочий - напротив кровати, второй - покрытый замусоленными газетами и заваленный не мытой со вчерашнего вечера посудой - рядом с окном. Древняя пяти-плафонная люстра, с которой не стирали пыль лет, наверное, сто. Тумбочка для дисков рядом с одним из столов - у ней стеклянные дверцы, и поэтому все то, что творится с моими компактами (а зрелище это, надо заметить, не из приятных), моментально становится достоянием широкой общественности.
   В моем лице.
   На ничем не застеленном линолеуме, под стулом рядом с кроватью, стоят три пустых бутылки из-под "Жигулевского" - явное свидетельство того, что вчера я все-таки был жив. Причем, стоят они ровным рядом, что наводит меня на определенного рода подозрения. Слегка дрожащей рукой я поднимаю свесившийся на пол край простыни и заглядываю под кровать.
   Сломанный кейс для компакта, покрытый толстым слоем пыли.
   И тапки. Стоящие там, где им положено стоять.
   Черт, неужели я вчера убирался? Хоть убей, не помню...
   Вздохнув, я берусь за простынь с явным намерением слезть с постели, но тут моя рука натыкается на большое мокрое пятно, расползшееся по вот уже три дня не стираному материалу.
   Какого?..
   На лбу выступают капли пота, и я быстро проверяю широкие семейные трусы, в которых я сегодня спал.
   Ничего.
   С облегчением выпускаю из легких воздух - это только пот. Я, блядь, всего лишь вспотел во сне.
   Успокоившись, откидываю простынь, спускаю ноги вниз и зябко ежусь, когда еще теплые со сна ступни касаются выстуженного за ночь пола.
   Так что же вчера было-то? Чего я так набрался, что до сих пор у меня в голове пусто, словно в банке, из которой еще позавчера выскребли последние остатки майонеза? Трясу головой, пытаясь собрать воедино разбежавшиеся по углам, да так и потерявшиеся в лабиринте извилин мысли, но это не помогает.
   В любом случае, что бы вчера не произошло, вспомнить об этом я не смогу.
   Весьма неутешительный вывод, согласитесь?
   Засунув озябшие ноги в тапки, я поднимаюсь с постели и, как есть, в одних трусах, ползу на кухню.
  
   Когда у тебя раскалывается голова, и ты не знаешь, от чего, самое последнее, что ты должен делать - это сидеть с отрешенным видом и стонать, проклиная все на свете в целом, и все то, что отравляет жизнь лично тебе в частности. Лучше всего в такой ситуации будет собраться, засунуть жалость к себе, любимому, поглубже в жопу, встать и отправиться к холодильнику на поиски своего маленького холодного счастья. Чем я, собственно говоря, сейчас и занимаюсь.
  
   Шаркая ногами по полу, ковыляю на кухню и, открыв холодильник, тупо таращусь на его покрытые инеем, подсвеченные изнутри внутренности.
  
   Произвести инвентаризацию? Да_/Нет_.
  
   Какого черта?
   Пробегаюсь взглядом по полкам - не густо.
   Пачка сосисок. Полупустая.
   Две банки из-под майонеза - в одной вроде что-то должно оставаться...
   Полбулки хлеба. Зачерствевшего.
   И все.
   Я моргаю. Изображение на секунду расплывается, но тут же возвращается в свое исходное состояние.
   Но ничего не меняется.
   Пива нет.
   Я моргаю еще раз. По второму кругу просматриваю все полки и даже, на всякий случай, заглядываю в морозилку - но тщетно. Пиво так и не появилось.
   Вот же ведь блядство, а! Ты просыпаешься хер знает во сколько, с огромным трудом поднимаешься на ноги, зная, что впереди тебя ждет неминуемая смерть, если только там не окажется того, что тебе сейчас нужно, и там его, как всегда, не оказывается!
   Резко захлопнув дверцу, я матерюсь и со всей силы ее пинаю. У холодильника отваливается ручка.
  
   Реальность...
   Реальность неизлечима. Как бы вы ни старались, сколько бы сил не прикладывали - все равно, на объективном уровне ее не изменишь.
   Сломанные пальцы, разорванные мышцы... просто расслабьтесь, запрокиньте голову и наслаждайтесь, наблюдая за тем, как ваши расплавленные глаза вытекают из сожженных ушных раковин.
  
   Немного успокоившись, я все же решаю приготовить себе завтрак и, взявшись кончиками пальцев за торец дверцы, снова открываю холодильник.
   Полупрозрачный туман, крупными хлопьями выпадающий к моим ногам. Бледные, покрытые изморозью решетки. И два больших красных глаза, смотрящих на меня, не мигая.
   На второй сверху полке, вцепившись передними лапами в обмороженную сосиску, сидит небольшая белая крыса.
   Я отшатываюсь и захлопываю дверь. Ну вот только домашних животных мне сегодня не хватало. Для полного счастья.
   Считаю до десяти, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и снова ее открываю.
   Крыса все еще там.
   Ну что ж, мать твою, ты сама напросилась...
   Злобно усмехнувшись, беру ее за голову двумя пальцами и подношу к лицу. Сосиска падает на пол. Крыса не издает ни единого звука.
   Немного подергав длинный розовый хвост, я начинаю сжимать пальцами ее голову, наблюдая за вылезающими из орбит глазами и струящейся из ушей кровью. Через пару секунд становится слышен хруст и следующий за ним тихий всхлип - это ломается череп, впиваясь острыми гранями в сырую мякоть мозга.
   Крыса по прежнему молчит.
   Кровь вытекает из раздавленной головы темным горячим потоком - я смотрю вниз и вижу, как расходятся по поверхности пола круги, рожденные падающими на него каплями.
   Разжимаю пальцы - изуродованное тело с тихим всплеском погружается в линолеум и тонет, не оставив после себя ровным счетом ничего. Пол колышется еще несколько минут и затем успокаивается. Провожу по нему ногой - ровно и гладко.
   Все, как всегда.
   На моих пальцах крысиная кровь, но я не обращаю на это никакого внимания. Достаю из холодильника оставшиеся продукты, кладу все это добро на стол и включаю газ.
   Что делать, если продуктов у вас осталось катастрофически мало, но кушать при этом хочется все равно, да так, что ссохшиеся стенки желудка намертво приросли друг к другу и проблему эту мирным путем решать не хотят никоим образом? Как раз для таких случаев и существует мой фирменный рецепт.
   На самом деле, все настолько просто, что даже неинтересно. Берем хлеб - любой, можно даже черствый (полминуты в микроволновке на максимальной мощности - и он становится почти что свежеиспеченным), нарезаем его нетолстыми ломтями, выскребываем из банки остатки майонеза и намазываем его на хлеб тонким слоем (на толстый, естественно, такого количества просто не хватит).
   Фигура первая выполнена. Приступаем к следующей части нашего представления.
   Выковыриваем замерзшие сосиски из пачки, отвариваем или обжариваем их на гриле (лично я предпочитаю варить), в расчете по одной на кусок, разрезаем каждую на восемь частей и выкладываем получившиеся полоски на бутерброды. Далее наводим себе кружечку горячего растворимого кофе, моем руки и садимся за стол.
   Наша скромная трапеза готова.
   Приятного вам, как говорится, аппетита.
  
   За окном накрапывает ненавистный дождик.
   Медленно жуя черствую горбушку, я смотрю на будто бы взвешенные в воздухе мелкие капли, и настроение мое от этого явно не улучшается.
   Огромные маслянистые лужи на тротуарах.
   Обоссанные и облеванные подъезды.
   Переполненные мусорные контейнеры, отравляющие и без того загазованную атмосферу.
   Мне чертовски неохота выходить из дома.
  
   Если ты не сдох сегодня утром,
   Смог открыть глаза, поссать, побриться,
   Не забудь свой нос прочистить пудрой -
   Все ж лучше, чем под скоростью убиться...
  
   Пожелание, конечно, хорошее, но синтетику - по крайней мере, реальную - я не принимаю.
   Галлюцинаторных эффектов мне и так хватает...
   С лихвой.
  
   Мысли ползают под крышкой черепа, как обдолбанные в хлам жуки-навозники. Я настолько расклеился, что даже поворот головы дается мне с неимоверным трудом.
   Но тут почти осязаемая тишина пустой квартиры, пытающаяся в который раз выдавить мне глазные яблоки, нарушается коротким бипом и последующим за ним тихим жужжанием кулера. У меня в комнате включился компьютер.
   Через некоторое время, потребовавшееся для подключения к домашней локалке, я слышу еще один бип. Затем серию приглушенных переливов. И еще два бипа. Мой терминал подключился к новостному каналу.
   Дождь за окном не кончится, наверное, никогда. Бессмысленно водя пальцем по столу, я сижу и в пол-уха слушаю последнюю сводку новостей.
   Бип.
   Патруль федералов обнаружил вчера в моем подъезде какого-то лоха с улыбающимся горлом. Рядом с ним лежал похожий на обглоданный скелет пес и с остервенением грыз парню руку.
   Собаку, естественно, пристрелили. Лоха забрал труповоз. Зуб даю, большинство его органов до морга не доедет - докторам тоже нужно на что-то жить.
   Бип.
   Уже вечером на границе с Китаем произошла очередная стычка погранцов с повстанцами. Узкоглазые вновь пытались взять штурмом ущелье с блокпостом - наши же, ничтоже сумняшеся, не постеснялись и закидали их НУРСами с вертушек. В результате имеем новую горку свежеиспеченного желтоватого мяса и еще один прожитый день за плечами.
   Все как обычно.
   Все прекрасно.
   На улице - весна, и единственное, чего мне действительно охота, так это, чтобы все, наконец-то, закончилось. Все. Абсолютно.
   Бип.
  
   Что ж, пора двигать дальше. В ванную.
   Тихо вздыхаю и, матеря про себя нашего редактора, заставившего меня переться сегодня в офис (хотя работаю я, в основном, на дому), Пытаюсь выполнить сей гениальный план.
   Одна моя рука лежит на столе - рядом с хлебным ножом. Хочу ее поднять, но с первого раза у меня это не выходит.
   Ее словно прибили.
   Припаяли.
   Намазали клеем и оставили подыхать на солнце.
   Дергаю сильнее - да что это такое сегодня, а?
   Еще раз.
   И еще.
   Так, вот теперь лучше. С легким треском ладонь отрывается от крышки стола, и я вижу, как за ней тянутся длинные тонкие нити. Там, где они соприкасаются с кожей, она приобретает точно такую же, как и у стола, расцветку.
   Темный расплывчатый узор под дерево.
   Жду несколько секунд, поворачивая руку и рассматривая ее со всех сторон. Узор распространяется дальше, поглощая все больше и больше моей кожи.
  
   Текстурная заливка по контуру с 25-пиксельной растушевкой.
  
   Внутри нарастает волна раздражения. Все, блядь, шутки кончились.
   Свободной рукой беру нож и четкими движениями обрезаю все нити.
   Тихий нервный треск.
   С приглушенным шипением, они заползают обратно в поверхность стола, и моя рука принимает свой первоначальный облик. Ухмыльнувшись, я выхожу из кухни, все еще сжимая в руке нож.
  
   Иногда тебя обуревает дикое желание что-нибудь сделать, но что именно - ты не знаешь.
   Может, очистить мир от скверны.
   Может, наоборот, совершить новую Великую Социалистическую революцию и прослыть в истории лысым плюгавым сифилитиком.
   В любом случае, в такое время лучше особо не заморачиваться, а просто сесть и почитать хорошую книжку.
  
   Сколько проходит времени с момента моего пробуждения, я не знаю.
   Мне насрать.
   Я просто скинул тапки и теперь безо всякой цели брожу босиком по квартире.
   Про ванную я, естественно, уже забыл.
   На кухне протекает кран.
   Там же стоит до сих пор не закрытый холодильник.
   Я забыл открыть в своей комнате форточку.
   Ах да, моя комната.
   Словно что-то вспомнив, я медленно иду туда, и пол приятно холодит голые ступни.
  
   Иногда бывает так, что ты не знаешь, сон это или уже нет.
   Может быть, ты спишь, и тебе снится твоя смерть.
   Может быть, ты действительно умираешь, но просто не хочешь в это поверить.
   В любом случае, не парься.
   Просто живи.
   Ведь какая, в принципе, разница, где ты будешь бултыхаться в дерьме?
   Дерьмо оно и есть дерьмо.
   Оно везде одинаковое.
  
   До моей комнаты осталось три метра прямо по коридору. У меня начинает кружиться голова (с чего бы это?), и, чтобы не упасть, мне приходится опереться о стену. Так, медленно, шаг за шагом, я и продвигаюсь к месту назначения.
   Два метра.
   Нож все еще зажат в руке.
   Зачем, спрашивается?
   Ответ очевиден - хуй его знает.
   Один метр.
   Воздух наполнен липкой дрянью, и я не могу нормально дышать. Воздух застревает в горле, не дойдя до легких, и отключенный от кислорода мозг начинает выкидывать свои привычные фортели.
   Или мне это только кажется?
   Ноги еле движутся - приложив немало усилий, я отдергиваю закрывающую проход штору и, наконец, оказываюсь в своей комнате.
   Щуру глаза, осматриваясь. На кровати, уткнувшись в подушку, лицом к стене лежит абсолютно голая девушка.
   М-мать...
   Какого хуя?!
   Облокачиваюсь о дверной косяк и в полном отупении таращусь на абсолютно неподвижную фигуру у себя на кровати.
   Так, стоп...
   А была ли она здесь вчера?
   Или это всего лишь очередная галлюцинация?
   Провожу рукой по лбу и еще некоторое время стою, бессмысленно потирая висок.
   Надо это, черт возьми, выяснить. Надо немедленно в этом разобраться...
   Пересекаю комнату и тихо сажусь на край кровати. Интересно, почему я же ее сразу не заметил? Ладно, сейчас это уже не важно... Поднимаю руку и, перехватив рукоять поудобнее, дотрагиваюсь кончиком ножа до ее кожи.
   Ничего.
   Нет, то есть, абсолютно.
   Никакого движения. Нулевая реакция на внешние раздражители. Она, кажется, даже не дышит.
   Сев поближе, я наклоняюсь и провожу острием по ее спине, оставляя тонкую, взбухающую вязкой кровью, полоску. Несколько темных капель стекают на простыню. Кончиком пальца я касаюсь появившихся пятен, затем слегка дотрагиваюсь пореза и, смочив подушечку кровью, рисую рядом небольшую рожицу.
   И опять то же самое.
   Она не то, что не исчезает, она даже не шевелится.
   Разозлившись, я втыкаю нож ей под лопатку и, не обращая внимания на заливающие кровать потоки крови, выхожу из комнаты.
   Естественно, напрочь забыв открыть форточку.
  
   Продолжаем? Да_/Нет_.
  
   Так, теперь осталось только побриться.
   И можно со спокойной совестью выходить из квартиры.
   Головокружение прошло, и я, насвистывая под нос что-то очень мрачное, иду в ванную. Совмещенную, естественно, с туалетом.
   Достаю из висящего над раковиной шкафчика электробритву и мельком оглядываю себя в зеркале.
   Бледная кожа, всклокоченные темные волосы, мешки под глазами и налитые кровью белки.
   В общем, ничего необычного.
   Типичный представитель подкласса непонятых творческих личностей, медленно и неумолимо слетающих в ждущую всех нас бездну.
   Втыкаю штекер в розетку и начинаю очищать себя от жесткой двухдневной щетины. Маленькие черные волосики выбиваются из сетки и дохлыми муравьями опадают в лоно раковины. Монотонное жужжание моторчиков бритвы напоминает шелест сотен мушиных крыльев.
   Я продолжаю процесс очищения.
   Гниющие трупы насекомых, заполнивших сливное отверстие, начинают кружиться в медленном танце, стремясь выбраться наружу. Но что-то им мешает. Все еще не распрощавшись с идеей о своем освобождении, они продолжают копошиться на дне раковины, так и не осознав до конца своей судьбы.
   Наконец, закончив с бритьем, я кладу инструмент на место и открываю кран, смывая в канализацию все свои старые и новые глюки.
   Подставив ладони под струю, ополаскиваю лицо и насухо вытираюсь полотенцем. Вешаю его на место и только тут замечаю, что по руке - вверх к плечу - тянутся тонкие черные ростки. Вырываясь из двух небольших рваных ран на запястье, с огромной скоростью они опутывают предплечье и бегут дальше по направлению к шее. Дергаю рукой, пытаясь их стряхнуть, но ничего не выходит. Ростки настолько глубоко въелись под кожу, что их невозможно отцепить даже ногтями.
   И если я не сейчас же не предприниму никаких контрмер... Я даже думать, мать вашу, об этом не хочу.
   Чертыхнувшись, беру со второй полки сложенную бритву (никогда не использую ее по прямому назначению), раскрываю лезвие и начинаю методично сбривать с себя струящийся по руке плющ.
   Взмах.
   Черные склизкие кольца падают на бледно-голубой кафель.
   Взмах.
   С тихим шипением они сворачиваются, распространяя терпкий пряный запах.
   Взмах.
   Проходит минута - они выдыхаются и тонкими черными струйками растекаются по полу.
   Взмах - последний, - и я складываю лезвие и убираю его на место.
   Отверстия на запястье затянулись без следа, но рядом с локтевым сгибом появилась тонкая длинная царапина. Крови почти нет, но на всякий случай я промываю ее под холодной водой и обрабатываю перекисью. Мало ли...
   Затем глубоко вздыхаю, сажусь на закрытую крышку унитаза и, уперевшись локтями в колени, складываю ладони лодочкой. Секунда, мышцы расслабляются, и мое лицо падает в так кстати приготовленную темноту мокрых рук.
   Бип.
   Бип.
   Би-и-ип...
  
  
  
   [В пси-угаре]
   Понеденьник, 13 марта.
   Время... не помню, хоть убейте.
  
   Картинка:
   Обычная комнатушка "три-на-четыре" обычной крупнощелевой этажки. Хлам. Пыль. Отбросы мира и Храм-моего-личного-психотик-дерьма. Стены, обтянутые загаженными серыми обоями; старое обшарпанное кресло со стершейся до дыр дерматиновой обивкой на спинке и подлокотниках - поролон съежился, слежался, утек к чертям и в вакуум. В задницу любому садящемуся немедля впивается одинокий штырь, бывший когда-то пружиной.
   Ибо...
   Ибо нехуй.
   Каждый здесь должен получить свою порцию стали в жопу - иначе ритуал нельзя будет считать завершенным.
   В кресле, широко распахнув глаза и уставившись невидящим взглядом куда-то в потолок (может быть, на паучка, плетущего паутину в заплесневелом углу; может, еще куда), уронив голову на спинку и капая на грязную футболку (надпись: "Trance_me_out, shitlickers" большими ядовито-зелеными буквами диагональю по черной ткани) струйками стекающей вниз по небритому подбородку слюны, сидит парень.
   "Фрик-фрик-фрик-фрик".
   Так може кричать эхо в пустоте вашей черепной коробке, когда плывущий, расфокусированный взгляд напарывается на его - парня - величественное и одухотворенное лицо.
   Наркота?
   Ну...
   Смортя, что вы под этим понимаете.
   Кокс - нет.
   ЛСД - нет.
   Меск - нет.
   Можно привести большой список того, от чего мамочки стараются оградить своих неразумных дитятей всеми силами (но, ха-ха, как же приятно бывает обламывать их... в первый раз; нет?).
   Можно.
   А потом надо взять и все это вычеркнуть, потому что парень-то смышленый. Он, йопт, уже давно как слез. Да и не был он торчком, по большому-то счету.
   Вместо этого, он сидит один в кресле и смотрит, смотрит, смотрит... куда?
   Ему похер.
   Принципиально.
   В комнате все равно больше нет никого и ничего.
  
   Он...
   Кресло...
   Он в кресле.
   К поясу прикреплен плейер; четыре шнура, тянущиеся из его серого корпуса воткнуты попарно: два - в уши, два - в нейропорты за ними. Батарейки в плейере (Varta, три штуки - не надо экономить на удовольствии [Что? Ах, это... Да, можете считать все вышесказанное наглой и беспардонной рекламой. Можете даже считать, что мне за это заплатили.]) жгут свои внутренности, электромотор вертится на бешеной скорости, гоняя по бесконечному кругу свежайшую нарезку психотика.
   Импульсы бегут по тонким проводкам, импульсы фильтруются и модулируются в гноящихся измененных раковых клетках, и только затем - очищенные и освященные - подаются на выстроенную в голове сетку, генерируя фрику-фрику-фрику его Прекрасно-Бравый Новый Мир.
   Все.
   Парень законтачен.
   Парень уторкан и торчит...
   ...и торчит...
   ...и торчит - глубоко и надолго.
  
   Фри-и...фри-и...ззз...з-застыть.
   Застыть.
  
   Камера щелкает, кадр сменяется, синий лазерный луч переходит на новую дорожку/новый трек (хер там что разберешь), и мы видим, впуская парню Космос... или пуская его в Него.
   Похрен.
   Здесь все одинаково, все иллюзорно.
   Все одинаковоиллюзорно...
   ...И.
   Нихерауженеразобратьвтойгрязнойвонючейжопемирагдеоднословохуйотличишьотвторогоблядьточнотакогоженихуянезначащегосимволавыжженогоувасгдетотампрямоподуздечкой.
  
   Ну?
   Ка...
   Ка-
   Во-
   Во.
   Вам?
  
   Стены сжимаются, парень летит в преисподнюю.
   "Зачем нам Ад, если у нас есть ЖИЗНЬ?!"
   Эх, сестренка, сестренка, где же ты, когда ты так нужна...
  
   Стены сжимаются, заталкивая парня обратно в мамку, и уже непонятно - то ли это ее пизда так расшаталась от перегрева (трения б поменьше...), паленых китайских кулеров и левого БИОСа, то ли фиксатор для интерфейсного кафеля набух, раскраснелся, да так и лопнул, оставив после себя лишь горький запах тухлой проводки и горело-тушеной смазки за кадром.
  
   Стены сжимаются и сдавливают фрику его ссохшийся фруктик. Тот закрывает глаза, тот жмурится до слез, жмурится до крови, до текущей сквозь веки - вниз по щекам - липкой глазной жидкости, тот орет благим словом и святым матом, ебя попарно всех, кого только помнит, и, наконец, просыпается, обнаруживая бьющий точно в мозг запах блевотины и застарелой мочи.
   Все.
   Все-все-все. Совсем.
   Конец катушки, занавес, ну или какого хера у вас тут полагается в подобных случаях?
  
   ...
  
   Т-тень меня поглоти.
   Когда ж это было-то... когда мы в последний раз отрывались-то у Пола в реале? Хэх, а я ведь уже и не помню... Число, день недели - нахер это все, нахер.
   Забыть, завыть.
   Вычеркнуть.
   Я тогда - на следующий, кажется, день... ну или как очухался - дал себе обет: ни грана реал-синта до скончания веков. И ее подписаться уломал. Я тогда был сильнее... я тогда мог ее уговорить.
  
   Лампочки, лампочки... неоновые буковки над обычной входной дверью.
  
   Psydrop, right?
   "Hell yeah..."
  
   Жаришься в его квартире, как сосиска на гриле. Так, наверое, чувствуют себя Осадные Солдаты, давясь по восемь особей (больше все равно не влезет) в Улучшенной Силовой Броне в душном, провонявшемся потом, бензином и маслом нутре штурмовой БМП...
   Впрочем, меньше надо в старье на досуге резаться.
   Меньше.
   Контроль Поверхности...
   Мне б ноги хоть свои проконтролировать нормально - куда уж там до того, по чему (кому?) они елозят.
  
   Ну так вот, я здесь вместе с Сонькой, ее глаза прямо напротив моих, и я вижу там, в глубине, подмигивающий мне огонек.
   Сонька. Соня, Сонечка... Солнышко, золотце, звездочка ты моя ненаглядная... ведьма-ведьма-ведьма, Инквизиторы б отымели твои серые глаза и иссиня-черные локоны до плеч.
   Сонька, она уже закинулась метой и дергает меня за рукав, пытаясь увести в сортир.
  
   А во мне уже:
   - Доза психотика (утро, 6 часов, отборнейший сет);
   - Доза какой-то левой химии, которую я сглотнул, не глядя, затарившись у знакомого торчка в прихожей (никогда так не делайте, детки - дядюшка Призрак знает, о чем говорит);
   Все это сверху залито пивом, на подходе - тяжелая артиллерия ("Are you sure?" - йопт, что там будет-то...), и, какого хера, терять мне нечего, кроме... да нечего, нечего - истинно вам глаголю!
  
   Вы действительно хотите войти без предохранения?
   Выйти в Windows_
   Выйти в меню_
   Отмена_
  
   Решайтесь, пожалуйста, быстрее - не одни вы сегодня тут висите.
  
   Ххха!
   Смеясь как... как... короче, громко, несемся по квартире Пола, попутно сбивая кого-то с наушниками на лысой башке; на втором или третьем шаге спотыкаемся о троицу, уютно трахающуюся на пороге спальни, наконец, пробив себе проход сквозь потные/взмыленные/уторканные в хлам тела, дорываемся до туалета - и он, как обычно, оказывается занят.
   Но...
   Знаете что?
   Правильно, нам похуй.
   Руки - на стене, ее лицо вплотную к моему, и губы, губы, губы... Закрываешь глаза, и что-то влажное, горячее... что-то теплое и такое близкое... одно легкое прикосновение, потом - второе, более жадное; затем все сливается в одно чувство, тонкую, липкую нить эмоции, опутывающую, пронизывающую нас насквозь, и мы тонем, тонем, тонем... и ничего уже больше не имеет значения.
  
   Потом пошла тяжелая артиллерия ("Говорил же я тебе - не разворачивайся ты так близко от Зоны высадки...").
   Потом я ничего не помню.
  
   ...
  
   Вот такими мы тогда и были - 18-летние оболтусы, сумасброды, распиздяи, безумно влюбленные друг в друга, готовые целоваться в любой момент, каждую секунду, все время - и что там тысяча, две, три... мы тогда уже и не считали.
   Все было.
   И реал-синты были.
   И кокс был.
   Да, эйнджел даст, йа-йа.
   Все, кроме мусора - да мы как-то и без него обходились спокойно. Благо, денег она не считала, а мне тогда все было по факелу - кроме нее (сейчас-то мне вообще все по факелу). Впрочем, меня понять можно было: до 17 лет - ничего и никого. Ни денег, ни товара - в нашем забытом-самим-сатаной городке достать что-либо, сильнее "Беломорканала" и первача местного изготовления было считай что нереально.
   Вот и дорвался паренек...
   До халявки-то.
  
   А ей... у нее как раз проблем с этим не наблюдалось никогда. Нью-вернинка то ли в пятом, то ли хер-знает-там-в-каком поколении, дочка влиятельного папика и невротичной, но такой любимой мамочки - в доставке ничего сложного не было. Были б запросы.
   И это мне, а не ей нужно было всеми силами вырываться из той бледно-песчаной, горящей среднеазиатской жопы - поближе к горам, к границе, к цивилизации.
   Это мне, а не ей приходилось экономить каждый сраный медяк, а потом, не поступая в ВУЗ (откуда там у нас ВУЗы, если школ-то всего две?), переехать на эти копейки сюда и загибаться первое время в собачей конуре, подъедая свое же дерьмо - потому что хотя бы чистое, и больше все равно ничего не было...
   В общем, дорвался я тогда с ней до кислоты, до меска, до барбитуратов... Гасил себя по-черному - every goddam fucking day - пока не впаял нейропорты и не пересел на вирт-синтетику.
  
   До сих пор понять не могу - что она тогда во мне нашла?
  
   Сонечка, солнышко, золотце, звездочка моя ненаглядная, она ведь отказа в этом не знала, и я думал, накидалась она химией в детстве по самый Копенгаген.
  
   Ан-н-нет-т-с.
  
   Сонечка, девочка моя, стерва, сучка, шалава ебанутая - через пару лет после того, как мы тогда с ней вместе завязали, она подсела по-новой, да с такой скоростью, что ей обзивадовался бы, изошелся слюной и подох от обезвоживания организма любой 'серанутый' торчок с Колхоза/Мехпоселка и прочих прилегающих трущобных территорий.
   Вирт - не вирт, реал - не реал: ей все было фиолетово.
   Ей все всегда было по-ров-ну...
   ЛСД... марочки-конвертики... я ведеь теперь и на пушечный выстрел ко всей этой хренотени не подкантую - и все благодаря ей.
  
   Громкое нестройное "Thank you, God!" в капельках ваших наушников. Боже, храни Королеву. А не то я приду и выебу тебя в твою девственно-белоснежную бороду.
   Интересно...
   Девтсвенен ли наш ("Наш? Хер вам!") бог...
  
   ...Ъ.
  
   Вот такая была окислившая любовь.
   [Вопрос в скобках, на задворках сознания]
   А любовь ли?..
  
   Лю...
   Бовь.
   Ли?
  
   "The ultimate experience is LOVE" - Joking Sphynx, "Course Poursuite".
  
   [End turn. Rewind.]
  
   Сохранить replay?
   Да_
   Нет_
   Отъебись_
  
  
  
   [Flashback]
   "Further Down The Spiral".
   Детство, детство золотое...
  
  
  
   Хэй!
   Может, все-таки, кто-нибудь мне позвонит, а? Я не хочу подыхать без вашего благославления.
  
   "That's the one step closer to the edge - I'm about to break."
  
   Что?
   А, ну да.
   Да, да, я ебу вам мозги - не собираюсь я умирать. Сейчас, по крайней мере. Все, что я хочу, так это чуточку внимания с вашей стороны к моей not-give-a-shit-персоне.
   Ну же!
   Я, сидящий на кухне с раскуроченным черепом и мозгами, заляпавшими все стены, - это не совсем то, что вы хотите видеть вместо своего вечернего ток-шоу (19:00 по будням, повтор - в 13:45).
   Этого нет в вашем сегодняшнем расписании, вы не вносили это в свой ежедневный спикок или куда там, так почему бы вам просто не позвонить и не спасти мою сраную жизнь от вечного дрейфования в Водах Вечности?
   Что?
   Мамочка, не будете ли вы столь любезны и не уберете свою жирную вонючую задницу долой с глаз моих, ты, чертова шлюха?!
   Даже в этой теплой квартире все, что чуствует моя кожа - это холод, холод и еще раз холод. Ничего больше.
   И эта картинка: я, лежащий на диване, с мобильным телефоном в одной руке и ничем, кроме пучка воздуха, - в другой, - разве это не смешно?
   Бедный маленький мальчик, думающий, что он может чего-то достигнуть в писательстве, милый наивный засранец, он думает, что может дать людям правду, в которой они так нуждаются... И он просто не в состоянии понять, что все, что нужно этим моронам - это пожрать, поспать и быть выебанными кем-либо - не имеет значения, кем.
   С головой, забитой подобными мыслями, как вы можете сдержать себя и не впасть в безумие?
  
   "The paranoia's all I've got left."
  
   Вот во что может превратиться ваша жизнь, если вы не оставите попыток разобраться в себе и окружающих вас людях.
   Ваш выебанный зад.
   Ваше дерьмо, падающее на пол из разорванного в клочья ануса.
   Это - не сон.
   Это - не кошмар.
   Это - ваша жизнь, и с каждой прожитой минутой она становится все хуже и хуже.
   В этом отношении нет пределов, не четких границ и указательных столбов, но - хэй! - вы все же хотите верить и не потерять надежду, так? Вы хотите быть уверенными, что впереди вас ждет счастье и светлое будущее. Вы хотите знать, что с вами случится вон за тем вот поворотом и полагаете, что это обязательно будет приятным.
   Но оно не будет.
   Все, что вы получите - это пригоршня пепла, сдуваемая с ладони ветром прошлого...
   Так что, отъебитесь.
   Все, чего вы достигнете, будет сожжено, утилизировано и забыто - так стоит ли волноваться?
   Расслабьтесь.
   И наш маленький мальчик, этот трахнутый на всю голову выблядок, думающий, что он умный и хваткий, лежащий и считающий себя гением, - это довольно жалкое зрелище, знаете ли. Фрик, фрик, фрик, утонувший в своей собственной реальности, забитой под отказ всем этим фэнтези-дерьмом - богинями, темными героями, мыслями о саморазложении - тем, что можно обнаружить на любой современной книжной полке - вот во что может превратиться ваша жизнь, если вы вовремя не остановитесь.
   Но наш мальчик... он ведь по жизни урод безтормозной, так? Остановиться в подходящий момент - этого умения он, увы, лишен напрочь.
  
   Я все еще держу свой сотовый и жду, жду, жду, жду... хотя прекрасно понимаю, что оно того не стоит.
   Но все же.
   То дерьмо, что скопилось у меня в голове - оно хочет вырваться наружу, взорвав собою череп, распространиться вамосфере, загрязняя все, к чему только сможет прикоснуться.
   Эй, ты!
   Да-да, ты, ублюдок!
   А ну-ка останови меня, пока ты еще в состоянии!
   Вся эта дрянь внутри - это больше, чем я могу вынести. Мне нужно с кем-нибудь поговорить, просто поговорить, мне нужен кто-либо, кто просто меня выслушает, но кому какое дело?
   Маленький кусок разлагающейся плоти с полным и законченным набором комплексов, развалившийся на диване, пытающийся понять, но обламывающийся, обламывающийся, обламывающися - раз за разом.
   Снова и снова...
   Но кому, блядь, какое дело?
   Дерьмо - оно и внутри и снаружи, и вам придется с этим свыкаться... если вы, конечно, не хотите, чтобы однажды ночью ваш мозг расплавился и вытек на подушку через уши, нос и, частично, через рот.
   Бла-бла-бла, отлично.
  
   Now, I'm still lying, I'm still motionless and still, there's the phone in my hand - as numb as dead and as dead as plastic.
  
   Как будто выпустить на волю кровь из вен - единственный способ заставить тех, кто говорят, что ты им нужен, вспомнить о тебе хотя бы раз.
   Будто крикнуть: "Заткнитесь, пожалуйста" недостаточно для того, чтобы они все умолкли.
   Бедный маленький фрик.
   Нигде в этом мире ты не найдешь покоя и тишины.
   И вплотную к моему лицу - так близко, что можно различить на корпусе едва заметные царапины от ногтей, - мой старый чертов мобильник, и я смотрю на него, смотрю, смотрю - еще, и еще, и еще - но там нет ничего, кроме нервно подмигивающего мне индикатора батареи, и, дьявол, я уже начинаю уставать.
   "Дерьмо" - сколько раз я использовал это слово за последние полчаса?
   Можете не отвечать - это что-то вроде риторического вопроса.
  
   "Fly!.."
  
   Моя рука чертит кривую в запыленном воздухе комнаты, и - hey-ho! - в следующий момент останки моего сотового искрящимися точками разлетаются по ковру.
   Он разбит на кусочки.
   Он - в прошлом, и теперь я могу вернуться обратно к простому лежанию и моей ебнутой голове, забитой всеми этими not-give-a-shit-умственными заключениями, которые, по идее, не должны существовать вреальном мире.
   Я освободил себя, из этот кусок раскуроченного пластика - сейчас он словно символ моей свободы.
   А теперь вернемся к моим мыслям, которые никому больше и не нужны. К этим идеям, образам и прочей фэнтезийной гадости.
   Представьте меня на диване: глаза прикрыты, губы что-то шепчут, - и вы точно разразитесь истерическим хохотом, за это я ручаюсь.
   Но только... правильно.
   Кому какое дело?
   Замороженный в духоте квартиры, я лежу и лежу и... Отъебись, сучка! - это моя мама пришла, услышав как я швыряю телефон.
   Отъебись, я сказал! И да, да-да - сверни свою трахнутую латунную икону трубочкой и засунь ее себе поглубже в жопу. Там ей самое место.
   Но все это - только про себя. В уме.
   Потому что я - трус.
   И лжец.
   И притворщик.
  
   Нужное подчеркнуть_
  
   Ибо сказал Господь нам: "Не пиздите, и да ненаебнуты будете!"
   Но не услышали выблядки его слов сих пророческих...
  
   Но только мне похуй - я освободил себя от этих липких "кто-нибудь-полюбите-меня-пожалуйста"-цепей.
   Я спас себя от нужды в вашем внимании.
   Я умер внутри.
   Буквально секунду назад я наконец-таки сжег свою душу, сердце и чувство одиночества.
   Так что, отъебитесь.
   Те осколки на полу - мой бывший сотовый - они словно знак. Эмблема. Горящий флаг эмоций, увядающих в пустоту.
   Вы.
   Убирайтесь из моей жизни и никогда - НИКОГДА - больше не возвращайтесь.
  
   "Find another place to feed your greed, while I'll find a place to rest."
  
   Из моей груди вырывается беззвучный смех.
   Знаете, это словно убрать ногу с тормозной педали.
   Падать в свой персональный ад вниз головой и наслаждаться полетом.
   Нет, нет, нет, я устал от ваших голосов, ищущих меня, когда уже слишком поздно.
   Я не хочу видеть в своем окне ни одного вашего тупого оптимистичного лица, ни-ког-да.
   Теперь я - Тень, и я напрочь избавился от нужды в ваших липких потных голодных глаз.
  
   Хэй, а какого хуя вы после всего этого ожидали, а?
  
   ...
  
   "Fever inside the storm,
   So I'm turning away.
   Away from the name
   (Calling your names)
   Away from the stones
   (Throw sticks and stones)
   'Cause I'm through mending the wounds of us
  
   Keep your thorns
   'Cause I'm running away,
   Away from the games
   (Fucking head games)
   Away from the space
   (Hate this head space)
   The circumstances of a world so cold
  
   burning whispers, Remind me of the days,
   I was left alone, in a world this cold
   Guilty of the same things, provoked by
   The cause,
   I've left alone, in a world so cold
   Fever inside the storm,
   So I'm turning away.
   Away from the name
   (Calling your names)
   Away from the stones
   (Throw sticks and stones)
   'Cause I'm through mending the wounds of us
  
   Keep your thorns
   'Cause I'm running away,
   Away from the games
   (Fucking head games)
   Away from the space
   (Hate this head space)
   The circumstances of a world so cold
  
   I'm flying, I'm flying away,
   Away from the names
   (Calling your names)
   Away from the games
   (Fucking head games)
   The circumstances of a world so cold
  
   Why does everyone feel like my enemy,
   Don't want any part of depression or
   Darkness, I've had enough
   sick and tired, bring the sun, or I'm gone,
   Or I'm gone
  
   I'm backing out, I'm no pawn,
   No mother-fucking slave to this,
   Never lied
   Never left
   Never lived
   Never loved
   Never lost
   Never hurt
   Never worry about being me, or anyone else
   Not a care, no concern, don't give a shit about
   Anything
  
   Backing out, giving up, no mother-fucking
   Slave to this,
   Never lied
   Never left
   Never lived
   Never loved
   Never lost
   Never hurt
   Never worry about being me, or anyone lese
   Not a care, no concern, don't give a shit about
   Anything,
  
   I need to find a darkened corner,
   A lightless corner,
   Where it's safer and calmer,
  
   I'm turning away.
   Away from the name
   (Calling your names)
   Away from the stones
   (Throw sticks and stones)
   'Cause I'm through mending the wounds of us
  
   Keep your thorns
   'Cause I'm running away,
   Away from the games
   (Fucking head games)
   Away from the space
   (Hate this head space)
   The circumstances of a world so cold
  
   I'm flying, I'm flying away,
   Away from the names
   (Calling your names)
   Away from the games
   (Fucking head games)
   The circumstances of a world so cold"
  
   Mudvayne - "World So Cold".
  
   ...
  
  
  
  
   21
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"