Кнопка - маленькая часть человеческого прогресса. Я перекатываю ее в руке. Желтая гвоздевая, маленькая кнопка. Совершенный своей простотой предмет. Круглая шляпка.
Жизнь - как множество равноудаленных от единственного центра точек, как эта шляпка.
Я кручу ее в руке и мимо меня летит прошлое и настоящее, возможное и случайное, закономерное и последовательное. Я вспоминаю, как это было. Каждая ситуация вернется к нам, любое решение разрешиться миллионом возможностей.
Мои рассказ - это история упавшей листвы, это падающие с карниза капли, разбивающиеся о мощеные мостовые, пасмурное небо моей Москвы. Москвы тлеющих сигарет, промозглого ветра, моего белого шарфа на ветру, города, утонувшего в своих переулках, покосившихся домиков центра, тихих подворотен, отвалившейся штукатурки. Это моя осень . Время красок, мягких кисточек и недопитого им кофе, время ночной подсветки моего института, время пустых классов и теплой столовой, время луж, отражающих мои уставшие, счастливые глаза, время поэзии и живописи. Часы молчания, мягких укоризненных глаз, смотрящих на меня, часы наших долгих встреч, пропадающих за каждым новым поворотом, убегающей вперед улицы, минуты моей улыбки, секунды, мгновения: свободы парящей мысли, рокэнролла, тортов с пьяной вишней и кремом, подрамников, книг в мягких обложках, потрепанного читательского билета, слипающихся глаз, виниловых пластинок, в порванных конвертах, коричневой китайской туши, промокших ботинок, заточенного карандаша, полных вагонов метро, его улыбки.
В такие дни хочется ворваться и в них застрять, проживать их снова и снова, упиваясь их глубиной и тишиной, заглушаемой звуком шин по мокрому асфальту.
Но падает первый снег мелкими белыми хлопьями, во дворике института вечером тихо- тихо, чуть приглушенный желто-оранжевый свет ламп слепит глаза, от него ресницы полыхают красноватыми оттенками, волосы кудрями рассыпаются по воротнику, холод крадется в душу.Что вас ждет, не угадаешь, не предскажешь. Минуты летят слишком быстро, и вот уже ты свободна от всего кроме него. Ждешь- это твое теперешнее состояния, надежда- твоя извечная мука.
Что в действительности случилось, все набежало как ком. Любовь быстро кончилась, неудачный брак, развод, суд, дети, работа. Когда тебе столько сколько мне ты начинаешь понимать, что есть вещи, которых ты уже никогда не сделаешь, места , где тебя никогда не будет. Когда ты молод, все еще возможно, когда ты все уже увидел и ничего не вышло, кто даст тебе второй шанс? Наша жизнь от и до - это одна попытка. И вот все уже случилось, мне просто нужно дожить , дописать неудавшийся сценарий. Посмотрев летопись моей жизни, читатель бы сказал: А ведь она подавала надежды, жаль , что ничего не вышло. Жаль ли мне? Понимая, что все могло быть по-другому. Кто распоряжается теми случайностями, которые меняют судьбу? Скажем, я могла бы просто тогда задержаться дома и не встретить его, проспать вступительные в институт и стать кем-то совсем другим, и у меня бы сейчас была бы другая работа и другие дети, я была бы замужем за другим, или не была бы вообще и все из-за умершей батарейки моего будильника 14 лет назад. Понимая это невольно слабеешь. Человеком движет достижение новых целей, а у меня нет желания найти цель, я не вижу в этом смысла. Зачем? Ничего уже не исправишь, больше ты уже ничего не стоишь. Тебя вечно преследуют и догоняют, поджимают те, кто еще не использовал свою попытку, кто может как ты ошибется но еще не сделал этого, кто то кто может так и не воспользуется ей, кто то кто моложе и уже обогнал тебя. Вечная гонка, на которой ты уже изъезженная лошадь, приходящая к финишу сначала второй потом третей, десятой, последней. Что делать? У меня нет ответа.
Я вот сижу здесь, в маленьком баре, на окраине своего города, кручу в руках обычную канцелярскую кнопку, думаю, пью.
Полупустая кружка пива за моим локтем стоит близко. Я чувствую рассеивающийся холод от постепенно оттаивающего высокого стакана. Смотрю в другую сторону, делаю все чтобы не замечать претворствено манящей игры света на ровном, гладком горле, стараюсь не обращать внимания на тепло-желтый игривый цвет, стараюсь не вспоминать ощущения, того как касаешься рукой влажной поверхности стекла, как смотришь на текущую на тебя жидкость , медленно наклоняя стакан, как касаешься губами холодного гладкого края, как чувствуешь любимый вкус, как стремительно глотаешь. Я смотрю на сидящих за столами людей, въедаюсь взглядом в детали их одежды в мимолетные выражения их лиц, гадаю о чем они думают. Мне хорошо сейчас, мне покойно. Каждый глоток открывает мне все больше красок и оттенков этого мира, как раскрашенные фотки, как кадры красивого фильма , смонтированные в моем сознании, как сотни тонов белого.
Я ничего не вспоминаю, ничего не жалею, я просто здесь. Где здесь? Где- то .
В моем сознании на удивление пусто. Покоя мне не дает лишь этот близко стоящий стакан пива у локтя, холодящий кожу. Я сижу к нему спиной, но он занимает все мои мысли. Мне кажется , что вот я чуть двинусь, задену его локтем, и он соскользнет с барной стойки. Немного накренясь он двинется, сперва немного проедет по полированному дереву, желтая теплого цвета жидкость бултыхнется и гладь наклониться в сторону, что полетит к земле первой. Характерный звук и стакан уже в воздухе, он летит разбрызгивая жидкость, летит под наклоном, все больше и больше кренится и вот на пол начинают падать первые капли, выплескиваться наружу, за стеклянные края стакана, жидкость слегка запенится, доли секунды, мгновения летят в моей голове медленно , как заевшая пленка старого проектора, постоянно возвращаясь назад, стакан падает снова и снова, чуть по-разному каждый раз чуть меняя траекторию, пока один из гладких, блестящих на свету, прозрачной толщей стекла, краев не коснется пола. И тут медленно летящий , как в замедленной съемке стакан, ускоряет падение, словно вес его многократно увеличился, он бьется вдребезги. Сначала отлетает дно, и пиво пенясь, расплескиваясь волной летит в сторону, соприкасается с полом оставляя на нем мокрые пятна. Само дно откатывается по дуге и стукается об стенку стойки. В это время поверхность пола достигает верхняя отколовшаяся часть, блики на стекле причудливо играют на неровно отбитом крае, который разбивается на сотни мелких стекляшек, десяток осколков побольше. Гулкий звон, стук, плеск, долго стоящий в ушах звук бьющегося стекла. Летящие в сторону осколки, секундное разрушение, проигрываемое в моей голове, и холодок оттаивающего полупустого стакана пива, которое я все еще чувствую сидя спиной, разглядывая мимолетные выражения лиц и буйство красок.
Моя жизнь разбилась как эта кружка. Мгновения составили секунды ее падения, что эти секунды если сравнивать их с часами или годами - мелочь. Одна моя неудачная попытка -секунда в годах таких же неудачников. Я лелею себя в своем единственном горе, еще чуть больше самокритики и мой воспаленный разум не сможет даже грызть мое сознание. Моя жизнь имеет лишь жалкий прототип второй попытки- в будущем моей дочери. Вот почему многие родители так хотят чтоб их дети делали то, это, и еще вон то. Все что ты не успел, все что ты не смог, все чего ты не достиг может твое чадо.
Наверное мне уже пора уходить отсюда, верна это кружка все же была лишней.
Залезая в машину, пойманную на обочине, назвав адрес, я лишь смотрю как пролетают огоньки фонарей, как тени скользят по изогнутому стеклу окна. Я делаю так всю жизнь.
Когда идет дождь, я смотрю, как стекают капли, когда идет снег, я смотрю, как снежинки тают, когда светит солнце, я щурю глаза, и все это через стекло едущей куда - то машины. Чьей не важно, куда тоже. Столько мелочей, которые мы повторяем, им нет числа, их не сосчитать. Вот и дом. Квартира осталась единственным напоминанием, что когда то у меня была семья. Почему я с нее съехала? Меня часто спрашивают об этом. Но я жму плечами и улыбаюсь - это мне всегда помогало, так люди спасают меня от еще одной лжи. Ах, да... если бы это была бы раскрученная мемуарная книга, попса о слезливой, романтичной, жестокой, да впрочем какой угодно жизни, то как раскаявшаяся героиня, я должна была бы написать строчку : но вам, я расскажу правду.
Я убила ее. Так вот просто.
Сейчас это яснее ясного, это просто факт, как если бы я утром пила кофе или шла на работу.
Я шла по квартире. Черное белье, в руках пачка сигарет. Он забыл их на столе. Он много чего оставил. Не доходя до балкона закуриваю. Первую тягу выдыхаю, проходя порог. Здесь ветер, немного холодно. Вспоминаю прошлую ночь. Болит шея. От нее пахло гнилью... она воняла, как труп. Сигарета... за ней другая. Я уже и забыла свою подругу, но этот запах, запах лжи и притворства. Жалкая актеришка - я не забуду тебя... я обойду твой дом. И пусть болото будет тебе раем и пусть земля не будет мягкой. Сигарета тухнет. Болит шея. Твой труп воняет как то чертово болото. Ты лежишь в той комнате за спиной... я чувствую смердящий твой холод... я не прощу тебя.
Это из -за нее развалился мой брак. Это она виновата, что я узнала про их роман. Она хотела, всегда хотела, то что было у меня. И я ее убила. Долгий суд, адвокаты , обвинения, процессы. Меня отправили лечиться, мой адвокат доказал, что я психически не здорова. Я даже сейчас все еще стою на учетных обязательных проверках, мне предписано посещать врача и пить всякие таблетки. Но я то знаю, что со мной все в порядке, я здорова и всегда такой была, я отдаю себе отчет в каждом своем действии, на мой взгляд со мной никогда не было никаких проблем.
Как я могу тут жить? А что тут такого. Мне всегда нравилась обстановка, большие комнаты, мебель. Смерть какой -то шлюшки не повод менять жилье. Но меня тут долго не было и вовсе не по моей воле. Если бы меня не признали виновной... Да, и собственно в чем я виновата? В том, что избавила этот мир от лживой дряни, в том, что избавила других женщин от измен их мужей с этот женщиной. Да я сделала им одолжение.
Так вот я бы вернулась сюда сразу бы после последнего процесса, заварила бы чай, выспалась бы и все бы было как всегда.
Сейчас у меня немного болит голова. Такое со мной бывает. И снова расстояние между ним и мной растет, напряжение с осознанием каждого разделяющего метра усиливается. Кажется мнимая, ускользающая правда моей реальности охватила и ест. Ест все вокруг меня, все предметы , все лица, все ощущения. Ест, смакуя кусочки моей жизни, заталкивая куски, давясь ими. Вокруг меня тают образы, ускользают изображения, пропадают воспоминания. А расстояние все растет, ты уехал. За моим окном дует ветер. Что я теперь? Я теперь быстра как мысль, легка и привязана... Можно посмотреть украдкой дальше, отодвинуть завесу темного, засунуть руку ей в горло , пропихнуть ее глубоко, до самого желудка и вернуть все себе. А можно дождаться когда она доест меня. Я закрываю глаза и представляю себе кадры моего еще не снятого фильма, фильма моей оставшейся жизни, малометражку моей кончины. Камера держит кадр на уровне пола. В картинке черный кафель, старая, чуть подбитая плитка, угол нужно держать четко так чтоб в кадр попадал весь пол маленькой ванной а с правой стороны шел борт ванной , облицованной голубой плиткой. Камера замирает, как в стоп кадре и с уходящей вверх голубой плитки начинает медленно стекать красная капля... Мы видим, как она медленно ползет, и вот она уже соприкоснулось с полом, сверху потянулась еще и еще одна. Камера идет вверх, держа тот же угол, медленно поднимается вверх. В кадре появляется тонкая женская рука, хрупкие белые, холодные пальцы, борт ванной в крови. Но нам не противно как обычно когда показывают кровь, нам не страшно, мы не в отчаянии, нам спокойно. Я еще жива, пока еще жива... Камера начинает ползти в правый бок. Как бы прижимаясь к борту самой ванной, вода красноватого оттенка. В кадре сейчас красивое женское плечо и длинная шея с сережкой, волосы собранны в месте и перекинуты на правое плечо. Камера проходит за головой и вот уже в кадре другое плечо. Камера ползет медленно. В правой руке у меня телефон, когда камера переходит к правому плечу я перекладываю трубку в левую руку, номер уже набран.. Я говорю по телефону - мой последний разговор. А камера все время двигается вокруг ванной... по ее периметру... и когда она будет почти заканчивать круг, я умру. Это была бы красивая соц. реклама. Потом черный фон и белыми буквами: Сохрани себе жизнь. Или что-то в этом духе...
Тут нужно было бы поработать над текстом концовки и над монологом меня, говорящей по телефону. Важно было бы, чтобы зритель понял кому я именно звоню и почему. Но все это должно быть в нескольких общих, но очень драматичных фразах. Из всего можно сделать шоу, в особенности из смерти. Смерть сама по себе великое таинство, на ней можно делать неплохие деньги. Хотя к соцрекламе это не применимо.
На самом деле, что он уехал, я узнала крайне недавно. Только что, перед тем как оказаться в маленьком баре. То есть между нами уже пролегли многие мили, пока я вчера пила кофе или ела торт за чашкой чая вечером, а может как раз в то время я говорила по телефону или смотрела телевизор? А вот сейчас мое отчаянье, подогреваемое моим умом, исправляет ошибки, недопустимые ошибки, прорехи в сценарии моей драмы. Смешно, не правда ли?