Рассвет - час, когда мир просыпается. Час, когда первые робкие лучи солнца осторожно касаются высоких горных пиков, покрытых вечными снегами. И тогда горы переливаются всеми оттенками багрового, мерцая и искрясь в лучах дневного светила. Леса постепенно, медленно, осторожно, и немного лениво приветствуют новый день. Капельки росы, что за ночь укутала своим искрящимся покрывалом травы, листья деревьев, капает с иголок елей и сосен, ловит солнечные лучи, заставляя все вокруг сверкать миллионами драгоценных камней.
С рассветом начинается жизнь. В лесах поют свои чудесные песни птицы, животные торопятся по своим делам. В лугах, полях и степях деловито снуют мелкие грызуны - мыши, хомяки и прочие их сородичи. Ночная жизнь уступает место тем, кто привык жить под солнцем. Совы и филины торопливо прячутся по своим дуплам, хищные ласки и куницы спешат скорее добраться до своих нор, чтобы затаиться там до самых сумерек, отсыпаясь и переваривая пищу.
Рассвет - рождение новой жизни. И ещё время, когда можно взглянуть на мир по-новому. Ночью, при свете звезд и отблесков пожара непросто увидеть то, что сначала скрывали тени. Ночь придает гротескность некотором вещам, делая их гораздо ужаснее, чем они есть н самом деле. Солнце - срывает все маски, показывая истинную суть вещей, без преувеличения или преуменьшения. То, что при свете луны и звезд кажется оскаленной пастью хищного зверя, днем оказывается всего лишь камнем, поросшим травой.
Первые лучи восходящего солнца окрасили бардовым высокие горные пики, коснулись могучих стен города-крепости Рассветная, осветили неприступные ворота обеих её половин - орочьей и эльфийской. Её жители провели бессонную ночь, ожидая самого худшего. Незадолго до рассвета в крепость вернулись четверо - высокий орк со шрамом и один из сенешалей клана Мараната, Охотник Анатэма, а так же ещё два орка, что сопровождали Жнеца. Они вернулись не с пустыми руками. Дети были спасены. Мальчик и девочка полу-орки крепко спали, но сон их был искусственным. Мощные чары были наложены на них, погружая в пучину наколдованного беспамятства.
Едва дозорные увидели их, как подали сигнал - яркая вспышка зеленого света дала понять остальным, что случилось нечто важное. Почти все жители Рассветных высыпли на стены, чтобы убедиться, что случилось действительно нечто важное. Каждый лелеял надежду, что все кончилось, и кончилось успешно. Когда эльфы и орки увидел двух всадников с детьми, у каждого отлегло от сердца. Дети вернулись, значит, ритуал сорван. Но, вставал следующий вопрос - где ещё двое: Жнец и сын одного из вождей - Маква? Но сейчас это было не самым главным, тем более, что цель достигнута, дети спасены, а с остальным можно и позже разобраться. Зачем ломать голову, раз можно спросить у очевидцев?
Створки ворот спешно распахнули, ведь прибывшие могли быть ранены. Едва всадники спешились, а детей сняли с зефелимов, как Охотник тут же начал отчет:
- Все некроманты уничтожены, обряд остановлен, - доложил он своему сородичу. - Где все жрецы? Жнец просила передать, что нужно срочно помочь детям, на них наложили какие-то чары, а Тейваз не могла их снять. Она сказала, что не знает что с ними, и у неё нет сил, чтобы помочь им.
- Они в храме, колдуют над защитой, - ответил Сенешаль.
- Надо срочно найти их.
- Стой, а где Тейваз и Маква?
- Понятия не имею.
- Как это?
- Она сказала мне очистить место, а сама направилась в лес. Я догнал остальных, но ни её, ни Маквы среди них не было!
- И ты не поинтересовался?!
- Не до того было! У меня перед глазами плыло после очищения! Она там такого своим обрядом наворотила, что просто волосы дыбом ставали. Да и чернокнижники эти тоже потрудились на славу. Я чуть ли не досуха выжат.
- Ладно, иди отдыхать, потом разберемся.
- Слушаюсь.
В сопровождении двух орков Ханкил пришел к Жрецам. Кратко изложив то, что сообщил ему брат, он вернулся обратно на стену: надо было дождаться второй отряд, да и беспокойство за сестру не давало ему покоя. Не могла же она нарушить приказ или хуже того, погибнуть. И оказалось странным, что никто ничего не знал по этому поводу.
Жрецы забрали детей и удалились в неизвестном направлении. Вероятнее всего - в какие-то тайные храмовые покои. К ним присоединились все жрецы обоих храмов и послушники. Запахло древней магией, а отголоски песнопений разносились под сводами храмов. Что они там делали, и как колдовали, мало беспокоило Ханкила - это их дело, как они будут спасать детей, главный вопрос, что беспокоил сенешаля - где сестра и орк.
До рассвета было совсем немного времени. А рассвет - не только рождение нового дня, но и новые надежды. Рассветная называется именно так потому, что не раз осаждаемая крепость с наступлением нового дня обретала новые силы и надежды на спасение. В сражениях под стенами города происходил переломный момент. Казалось бы, темные эльфы и орки принадлежат к темным расам, и не рассвет, а наоборот, закат, должен давать новые силы, но, это было не так. Граница, не самое спокойное место. Частые стычки, осады, все это закалило воинов, научило их многому. Но, рассвет - рождение новой жизни, рождение надежды. Не раз, и даже не два Рассветные оказывались на грани гибели, и бывало такое, что изможденные боями воины, почти лишившиеся надежды... На рассвете приходило подкрепление. Сколько раз уставшие дозорные, вглядываясь в предрассветную мглу, видели, как из-за поворота выходили воины. Их кольчуги играли серебром в первых солнечных лучах, а когда солнце показывало свой лик из-за гор, с родовым кличем врубались в ряды противника, ставшего лагерем под стенами крепости, как их мечи вгрызались в податливую плоть.
И это утро не было исключением. Даже эльфийские воины не в силах простоять ночь напролет, вглядываясь в ночную тьму. Острый взгляд от природы не освобождает от утомляемости глаз. А если учитывать ещё и нервное напряжение... Древняя магия крови не та вещь, с которой можно шутить и не воспринимать угрозу всерьез.
Мидар, полукровка из эльфийской части крепости, стоял на посту на одной из угловых башен. Долгое время ничего не привлекало его взгляда. Даже мелкие животные не показывались из леса. Когда на горизонте возникла колонна всадников, он сначала не поверил своим глазам, подумал, что увидел мираж или утомленные глаза сыграли с ним злую шутку. Шагах в пятистах от крепостной стены показались всадники. Они шли колонной, по четыре всадника в ряду. Двигались медленно, зефелимы и всадники в крови, многие едва сидели в седлах, казалось, что некоторые из них вот-вот свалятся.
Приглядевшись, Мидар рассмотрел доспехи и оружие. Наконец он распознал своих:
- Едут! Наши едут! - крикнул он во всю мощь своих легких.
Когда колона подошла ближе, стало видно, что за всадниками едет несколько больших повозок, запряженных волами. Две из них были закрыты грязной тканью, видимо, когда-то бывшую чьей-то простынею или палаткой. На остальных трех лежали раненые. Рядом с ними шли те, кто лишился своих скакунов в бою. Пешие были грязны и измождены. Кровь и дорожная пыль густо покрывали их одежду и лица, так что было трудно определить их расовую принадлежность. Те, кто были верхом мало отличались от пеших - окровавленные, грязные, уставшие. Кровь проступала чрез наспех наложенные повязки, сделанные из подручных средств.
Едва дозорный оповестил всех о приближающихся всадниках, привратники поспешили открыть врата. Навстречу отряду из крепости вышли воины и лекари, спеша помочь нуждающимся.
Рассвет не всегда приносит радость. Иногда рассвет - время скорби. Отряд, ушедший среди ночи к человеческой деревне, не досчитался многих воинов. Выжившие были хмурыми, более мрачными, чем обычно. Среди павших у многих были не просто друзья, названные братья и сестры. Так странно - крепость со всем населением только что избежала гибели, но лишилась одних из лучших своих сыновей и дочерей.
Ночь выдалась тяжелой не только для тех, кто был в человеческих землях. Все жители Рассветных - от мала до велика, женщины, убеленные сединами мужи, молодые воины возносили молитвы своим богам с просьбами помочь отбывшим воинам и защитить обреченную крепость. Даже обычно озорные дети, которые часть играли на улицах после заката, проникшись удрученным состоянием старших, не шалили и сидели по домам.
Ожидание - самое утомительное и выматывающее времяпрепровождение. Никто из жителей крепости не мог спокойно сидеть дома и ждать решения своей участи, поэтому, когда отряд вернулся, воинов почти моментально окружили ликующие жители. Среди них были и целители, так что всех сразу же сопроводили в лазареты. Некоторых доставили туда насильно. Оказывается, даже грозные орки боятся домов исцеления. Некоторых всадников пришлось ловить почти у самой земли - едва воины добрались домой, ничто не угрожало их жизни, и ничто не обязывало продолжать держаться в седле.
Дома исцеления моментально оказались переполнены, поднялась суета, целители и их помощники сбивались с ног, у многих были тяжелые раны, а ауры изорваны в клочья из-за истощения и смешения заклинаний. Алхимики лишились почти всех своих запасов зелий и ингредиентов, в том числе и редчайших. Из хранилищ были изъяты разнообразные накопители - целителям и пациентам была необходима магическая подпитка.
***
Тейваз пластом лежала на спине своего верного друга - Макадэ. Она ни на что не реагировала, взгляд был совершенно отсутствующим. Сначала черный сильберн не хотел подпускать незнакомых ему существ к себе и своему драгоценному грузу. Он рычал, скалил клыки, топорщил шерсть на загривке, едва кто-то протягивал руки к эльфе, он угрожающе щелкал зубами и отскакивал в сторону. Все это время девушка ни на что не реагировала, казалось, будто на спине сильберна распласталась не живая девушка, а тряпичная кукла. Руки девушки ритмично покачивались в такт движениям Макадэ, а коса волочилась по земле, словно мертвая змея. Наконец, появились сенешали Мараната: Анатэма и Ханкил. Они смогли беспрепятственно приблизиться к огромному волку и снять с его спины свою сестру. Старший сенешаль предельно осторожно взял сестру на руки и под пристальным взглядом сильберна отнес её в дом исцеления к целителям. Осторожно просканировав её, он укоризненно покачал головой. Так себя исчерпать... Он не мог предположить что же такое она делала, особенно если в бою даже не заметила многочисленные ранения. Конечно, новичком она не была, да и берсеркером тоже, поэтому эльф не мог вообразить, что же так притупило её ощущения, что она не то что на мелкие царапины не обратила внимания, но и на рваную рану на бедре, которая выглядела весьма неприятно.
Павших в бою отвезли в храм, там шли приготовления к похоронам. Жрецы, те, что не были заняты ночью и те из работавших, что могли стоять на ногах шаманили над телами погибших. Как уже известно, что крепости имели весьма условное разделение на орочью и эльфийскую часть. Храмы стояли друг напротив друга у разделяющей стены. Наземные этажи и надземные были отдельными, декорированы по-разному, с национальным уклоном и в соответствии с религиозными особенностями. Каждый культ требовал особенного размещения алтарей, свечей, ритуальных приборов, статуй богов и так далее. Но вот подземные этажи, начиная с третьего подземного уровня, были общими. Два самых нижних подземных уровня - шестой и седьмой были отведены под кладбища. Ещё один занимают помещения, предназначенные для приготовления умерших к последнему в их жизни обряду, там же и собирали умерших в последний путь. Жрецы помогали душам добраться до небесных чертогов. Жрецы и послушники готовились к одному из самых печальных обрядов в эльфийском и орочьем культе.
Те, кто этой ночью пал уходили героями. Они защищали родной город, своих родичей и друзей, а так же всех, чьи дома лежали за пограничной крепостью. Грусть в сердцах служителей богов смешивалась с радостью и благодарностью, что накладывало свой отпечаток на проводимые ими обряды.
***
К вечеру целители осмотрели всех раненых и оказали им помощь. Кто-то смог уйти почти сразу же, как поступил в лазарет. Если раны оказывали не серьезными, целители ограничивались перевязкой, восстанавливающими притираниями и укрепляющим отваром. С магами оказалось гораздо сложнее, им помимо ран физических приходилось лечить и магические раны, а так же истощение. Ожоги, переломы и магические раны оказались самыми сложными, если не учитывать тех, кто получил сложные рваные раны, опасные колотые и едва пережил смертельно опасную кровопотерю. Были и те, кто уходил в вечность почти сразу же, как оказывались в доме исцеления, буквально под руками лекарей.
Были среди оказавшихся в лазарете и те, кто впервые участвовал в такой битве. В дополнение к ранам, они получили и сильнейшее эмоциональное потрясение. Сложно остаться в здравом уме, когда вокруг кровь, крики, стоны, пожар, лязг мечей и вопли раненых. К числу последних относилась и Тейваз. С такими пациентами приходилось быть особенно осторожными и внимательными. У молодых магов ещё и магическое истощение усугубляло положение. Неопытные маги не могли в условиях боя контролировать расход энергии и различные процессы, такие как усиливающие заклинания и процессы регенерации.
Когда Анатэма ближе к вечеру зашел в лазарет проведать Тейваз, у её кровати он застал Макву и Ханкила. Они сидели на стульях около спящей эльфы и о чем-то тихо разговаривали. Ханкил хмурился, а орк все больше и больше распалялся, шепот его становился все громче и громче, брови угрожающе сходились в переносице. Понять, о чем они говорили, для Анатэма не представлялось возможным, поскольку орк говорил на своем родном языке, которого молодой эльф не знал.
Поскольку Анатэма был младше обоих говоривших, он не решился прерывать их беседу - это противоречило правилам этикета и субординации. Дождавшись окончания разговора, он приблизился. Вблизи Тейваз выглядела весьма неприглядно. Кожа посерела, добавилась желтизна, щёки впали, кожа обтянула скулы. Вокруг глаз образовались черные круги. Дыхание было поверхностным, сама дева выглядела изможденной. Руки и шея были перевязаны бинтами, пропитанными какой-то зловонной мазью. Выглядела Тейваз жалко, словно сломанная и втоптанная в грязь детская игрушка. Обычно темные эльфы и орки не испытывают такого чувства как жалость, но не в этот раз. Странно было видеть такую обычно энергичную, живую девушку, всегда полную сил, несмотря на свою хрупкую фигуру и малый рост. От былой немного звериной красоты не осталось и следа. Как говорится, в гроб и то краше кладут.
Мужчины не обращали внимания на молодого эльфа, погрузившись в свои мысли. Чтобы привлечь их внимание, он прокашлялся. Когда старшие обратили на него свое внимание, он начал свою речь:
- Как она? И почему она не вернулась с остальными?
- Плохо, но держится. Раны не серьезные, но сказывается кровопотеря, истощение и эмоциональное потрясение, как говорят целители, - отозвался Ханкил.
- Она решила поехать в деревню. А причиной тому, скорее всего, послужило то, что она слишком засиделась в крепости. Она слишком молода, чтобы контролировать свои порывы, да и присущая молодежи самоуверенность и самонадеянность сделали свое дело, - вставил свои умозаключения орк.
- С чего ты взял, что она самоуверенна и самонадеянна, - возмутился эльф.
- Хм, как бы тебе сказать. Она не участвовала раньше в подобных стычках. Она имела дело с нежитью, та резня в Малене... там не было такого всплеска эмоций, как собственных её, так и других участников боя. Знаешь, боль, ужас, страх, ненависть можно было ножом резать и на хлеб вместо масла мазать. Она выложилась на полную в магическом плане тем, на кладбище, да и адреналин сказывался. Когда она практически пустая врубилась в ряды людей в деревне, она забыла про свои мелкие ранки. От активных движений и физического напряжения они, едва затянувшись свернувшейся кровью, раскрылись снова. Адреналин в кровь выбрасывался снова и снова, кровь из ран текла быстрее и обильнее. Ну и горящие дома добавляют, так сказать, антуражу. Даже мне там было немного не по себе.
- Ты так спокойно об этом говоришь! Да как ты можешь?!
- Я уже не желторотый юнец, я умею контролировать свои эмоции! Я многое пережил и повидал. То, что я видел там и здесь, не самое страшное в жизни. Так что прибереги свои упреки для кого-нибудь другого. Я прикрывал, как мог эту девочку. Если бы не я и сильберн, она, скорее всего, была бы на одном из подземных уровней. В саване и готовилась к путешествию к Небесным чертогам.
- И все же...
- Замолчи, Анатэма! - разозлился старший сенешаль. - Ты переходишь все границы.
- Но...
- Я сказал, хватит! Ты оскорбляешь того, кто спас жизнь нашей сестре и своими выкриками тревожишь больных и отвлекаешь целителей.
- Вообще-то вы тоже слишком шумный, сенешаль, - заметил проходящий мимо лекарь.
Старший эльф немного смутился, поспешно извинился в спину проходящему целителю. Мужчины какое-то время провели в тишине, обдумывая что-то. Украдкой каждый из них посматривал на спящую эльфийку. Наконец, младший Мараната заговорил:
- Как она там справилась? Не была обузой?
- О нет. Она со своим сильберном действовала как единое целое. Да и сама она обладает незаурядными навыками. Не думал, что эльфийские женщины могут быть такими... такими..- мужчина изобразил неопределенный жест, силясь выразить то, что не может облечь в слова. - Хм, не знаю, как обозначить на всеобщем то, что мы называем твилигх дир. Хм, я бы сказал, что она не просто Жнец, а жнец, обирающий урожай смерти.
- Вот как, - протянул эльф.
- Она хороша в бою. Если не падет в битве, через сотню-другую лет станет самым сильным Жнецом в истории вашего клана.
- Ха-ха-ха! Друг мой, ты явно преуменьшаешь её способности сейчас. Ещё лет пятьдесят, и никто из прежних Жнецов не сравнится с ней. Точно тебе говорю, - хлопнул по плечу орка Ханкил. - Жнец это не только умение владеть мечом и своим телом, но и незаурядные магические навыки.
- Чтож, может ты и прав, - согласился с ним Маква.
Долго находиться рядом со спящей девушкой мужчинам не позволили целители. В лазарете находилось и так много народу: родные и друзья раненых, сами раненые, да и медицинских работников было в несколько раз больше обычного. Так что через некоторое время эльфов и орка очень вежливо, но вместе с тем настойчиво попросили покинуть здание лазарета, ссылаясь на то, что больным необходим покой и свежий воздух. Маква ни как не мог понять, как связаны они и свежий воздух, громко возмущался тем, что его выгоняют до тех пор, пока один из служащих дома исцеления ему не объяснил, что из-за большого количества народу помещения, несмотря на настежь открытые окна, комнаты просто не успевают как следует проветриться.
Удовлетворившись таким объяснением, Маква успокоился, и перестал столь громогласно выражать свое недовольство и предложил своим спутникам-собеседникам зайти в таверну и выпить пинту-другую чего-нибудь горячительного и одновременно помогающего снять напряжение. Возражений ни у кого не было, даже у Анатэма. Он очень переживал за свою названую сестру и соратницу, за то время, что они не виделись он чего только себе не напридумывал. Ему, возможно, более других требовалось выпить чего-нибудь покрепче, чем фруктовый сок. И компания столь неприятного ему орка не могла его ни расстроить, ни помешать ему насладиться действием алкоголя.
Маква повел своих товарищей в орочью часть крепости. Там тоже хватало замечательных заведений, где можно весело и приятно провести время. Ему нравился один трактир - "Веселый шаман". Раньше это заведение посещали только шаманы, но, со временем, он стал пристанищем разношерстной публики. Не только шаманы, но и воины, кузнецы, каменщики, барды, столяры, иногда даже жрецы заходили в это место. Хозяин трактира - коренастый орк, бывший кузнец, всегда с радостью встречал посетителей. Радушие, с которым он встречал как завсегдатаев, так и совершенно незнакомых ему орков, эльфов и полукровок, стало притчей во языцех. Он всегда старался сам принять заказ, переброситься парой фраз с посетителями, можно было с полной уверенностью сказать, что Старый Вацек был самым гостеприимным хозяином. Он жил над трактиром - его комнаты и комнаты его дочерей и сыновей находились прямо над обеденным залом, так что даже если на рассвете кто-нибудь решит позавтракать, промочить горло и просто отдохнуть (например, с дороги), Вацек всегда был готов предложить горячую кашу и кружку отменного травяного чая.
Лет шестьдесят назад, пристанище шаманов не имело славы отличного заведения. Шаманы, изрядно набравшись грибной настойки, не только вызывали духов, но и творили различные непотребства. Иногда у незадачливых говорящих с духами бывали весьма красочные и пугающие галлюцинации. Так что трактир его прежнему хозяину не столько прибыль, сколько убытки.
"Веселый шаман", с тех пор как его хозяином стал Вацек-кузнец, стал славиться своей отменной кухней и замечательными напитками. Вацеку от матери достались старинные рецепты самых разных блюд, а от отца-травника - знания о том, как правильно готовить травяные отвары, чтобы они были не только полезными, но и вкусными, не говоря уже о том, как делать различные настойки. Позже, когда дело пошло на лад, появились посетители не только из среды шаманов, жена Вацека, добрая Милка, стала добавлять к меню и свои собственные рецепты. Дочери бывшего кузнеца, очаровательные двойняшки помогали родителям в ведении дел. На их не такие уж и хрупкие плечи, ложились обязанности разносчиц, посудомоек и уборщиц. Сыновья бывшего кузнеца, нечуждые физическому труду, выросшие такими же коренастыми, как и их отец, стали вышибалами и охранниками. Никакая уютная обстановка не может спасти от драк между перебравшими посетителями.
Именно в это примечательное и замечательное заведение и повел Маква своих собеседников. В первом зале яблоку негде было упасть. Все столы были заняты, а некоторые умудрялись садиться даже в проходах между столами. Двойняшки еле успевали приносить заказы, а ведь ещё надо было убрать со столов грязную посуду и подметать полы. Так что огромное количество народу приносило хозяину заведения не только прибыль, но и некоторые сложности - как пройти между двумя дюжими орками с подносом, доверху заставленным кружками и тарелками так, чтобы не уронить все это на головы посетителям?
Соблюдая всевозможные предосторожности, троица протиснулась-таки во второй, куда меньших размеров зал. Там обнаружился один-единственный свободный столик - в темном и немного пропыленном углу. Но, расположение столика никак не влияло на качество обслуживания, так что Маква широкой грудью расчищал себе путь к столику, а эльфы пристроились у него в кильватере.
Удобно расположившись за выбранным столиком трое посетителей стали ждать хозяина. И он не заставил себя долго ждать. Орк двигался легко и проворно, несмотря на свои немалые размеры. Многие, кто видел его впервые, всегда удивлялись его способности двигаться легко и незаметно. Вацек молча поставил перед посетителями три больших кружки своего лучшего пива. Три пенные шапки мерно качнулись, но не выплеснулись через край.
- За счет заведения. Я знаю, вы были там и так же знаю, что вам хотелось бы немного расслабиться. Ну и досталось же вам сегодня. Делайте свой заказ, сегодня все блюда за полцены в честь того, что мы все сегодня выжили.
- Спасибо, старина, - поблагодарил Маква сородича. - Принеси нам своего фирменного жаркого с овощами.
- А разве эльфы станут есть мясо? - удивился старый орк.
- Станут, - улыбнулся Анатэма. - Меня Жнец приучила к нему. Оказывается, это очень даже вкусно, попробуй, брат.
- Ну, делать нечего, неси жаркое, - вздохнул Ханкил.
- Как думаешь, Ханкил, что нас ждет дальше? - спросил орк у Старшего сенешаля.
- Даже не знаю, что сказать. Здесь и сейчас мы ничего не решаем. Даже настоятели храмов не могут отдать приказ, серьезно влияющий на дальнейшее развитие событий. Уверен, многие из наших и ваших хотят мести. Углубиться в людские земли и показать, что гнев наш страшен. Но и крепость оставить без охраны мы не сможем. Сегодня ночью мы послали сравнительно небольшой отряд только потому, что заходить далеко в земли людей не надо было. Если бы отдали приказ, я бы недолго думая собрал всех своих и огнем и мечем, прошел бы по деревням и городам. Все, кто пришел под моим стягом, все Мараната на вирмах и зефелимах отправились бы в поход. Уверен, так поступил бы каждый, кто пришел из Пещеры. Местные бы тоже не остались в стороне. Но, сейчас нам не нужна война. Я слышал, что Король ведет переговоры с вашим народом, троллями, лесными жителями, которые могут погибнуть из-за жадности людей.
- Я бы тоже не отказался от похода. Надо усиливать оборону в случае осады. Было бы замечательно, ели бы прислали ещё несколько отрядов, - чуть помедлив, сказал Маква.
- Нет, не замечательно, - возразил Анатэма.
- Это почему это? - вскинулся орк.
- Так очевидно же, что ещё две-три сотни крепость просто не прокормит. В случае осады, скорее всего, будут проблемы с поставкой продовольствия и фуража.
- Не думаю, ведь Рассветная закрывает единственные возможные места проникновения в наши и ваши земли. Чтобы из людских земель попасть вглубь наших земель придется или пройти крепость насквозь, или сровнять её с землей. Мы сможем послать сообщение и продовольствие и фураж смогут подвезти в течение суток - двух.
- Ты не прав, - отхлебнув пива, возразил Ханкил. - Скорее всего, люди будут не только осаждать нашу крепость, но и пробовать прорваться с других сторон, атаковать границы королевств, приграничные поселения. Да и магические атаки никто не отменял. Мы, древние народы, привыкли считать, что сильнее младшей расы во всех отношениях. Наша магия мощнее, но и она не всесильна. Насколько я знаю, их колдовское искусство быстро развивается и у них есть заклинания, способные пробить некоторые типы нашей защиты. И это только то, что я слышал. Одним Богам известно что ещё их колдуны напридумывали. Вполне возможно, что крепость заключат в глушащий сообщения купол. Тогда мы не сможем послать сообщение с просьбой о подмоге. А если случиться худшее, и все королевства будут охвачены войной, то тут уж будет не до помощи Рассветной.
- Чтож, в том, что ты говоришь, есть смысл. Верно говорят, что эльфы дальновидные политики, орки не чета вам, - вздохнул Маква. - Ну, младший сенешаль, говори, что ещё ты там собирался сказать по поводу осады.
- Во-вторых, не стоит забывать, что это военное поселение. Здесь даже дети умеют стрелять из лука и обращаться с копьем. Стариков, больных, раненых, небоеспособных детей и женщин - спрятать в горных переходах, за кладбищами. Жрецы в храмах и маги могут объединить силы и прикрывать крепость от магических атак, частично сдерживая физические. Остальные же - встанут на стены и будут отстреливаться, сражаться в рукопашную, если потребуется. У нас прекрасные целители, Боги не дадут нам пропасть. Мы сможем отбиться, - с уверенностью закончил молодой эльф.
- Дело говоришь, родич. Я видел, как детишки сражались на боевых топорах потехи ради. Они воины от рождения. Иногда мне кажется, что местные дети впитывают воинские навыки с молоком матерей. Маги, конечно, могут уступить нашим, Пещерным. В центральных землях нашего, Восьмого Королевства, маги сильнее, чем у нас дома. Но, они вполне смогут противостоять людям.
- То, что вы говорите, обнадеживает, - улыбнулся орк.
- Однако нам не стоит зазнаваться и слишком высоко задирать нос. На любую силу найдется ещё более могучая сила, - вставил Анатэма.
Тут принесли жаркое. Мужчины накинулись на еду. Только почувствовав щекочущий ноздри пряный запах мяса и тушеных овощей все трое поняли, насколько они голодны. Некоторое время за их столом было слышно только стук ложек по тарелкам, да бульканье пива в кружках. Ханкил, впервые евший мясо, очень удивился его вкусу. "А это оказывается вкусно! И не возникает никаких дурных ощущений. Да и "страдания животного" я не ощущаю. Видимо, древние лгали - ничего нечистого и несъедобного в этом нет. Наоборот, я чувствую прилив сил. Так вот почему орки всегда были физически сильнее нас!" - так думал Старший сенешаль Мараната, пока ел жаркое. Когда все трое утолили голод, к ним подошел Вацек.
- Помянем павших друзей и родичей, - сказал старый орк, наливая пиво в кружки посетителей. - Пусть Боги примут их в своих небесных чертогах благосклонно, а кубки их никогда не опустеют на Великом пиру!
- Честь и слава павшим! - воскликнули все гости в малой зале, дружно вставая и поднимая своих кружки.
- Пусть предки будут к ним благосклонны и не судят строго потомком своих. Пусть души павших братьев и сестер никто не потревожит в их благостном сне!
- Мир и покой павшим!
После ритуальных поминальных речей следовало помолчать и прочесть подобающие молитвы. Орки и эльфы - два разных народа, но верования их во многом похожи. Все воины - братья, даже если не связаны кровными узами: они вместе проливают кровь и пируют, вместе справляют тризны по тем, кто не вернулся из боя. Им не надо совершать ритуалов братания, что так любят люди и тролли. В боях её и так достаточно проливается. На поминальных пирах - льется кровь земли - вино. И этого им вполне достаточно.
- Сенешали Мараната? - обратился с вопросом к эльфам Вацек.
- Да, мы сенешали, - по праву старшего ответил за себя и родича Ханкил.
- Где же третий Сенешали?
- Жнец сейчас в лазарете, среди раненых. Целители сейчас трудятся над её ранами.
- Так один из Младших сенешалей Жнец!?
- Да, уважаемый Вацек, - ответил за друга орк. - Твилигх дир!
- Редко родятся достойные так называться. Буду молить Богов, чтобы они сохранили ей жизнь. В таких воинах, пусть даже и женщинах, наше будущее. Они наша опора и радость. Нравится ли вам пища и питье?
- Они бесподобны, уважаемый Вацек, как и всегда. Видимо, Боги любят твою харчевню, раз у тебя самое лучше пиво в крепости! Пусть и дальше они благоволят тебе, радушный хозяин, - с поклоном ответил Маква.
- Я рад, что вам нравится. Добавки принести?
- Не знаю как вы, а я бы ещё жаркого съел, - кинул Анатэма.
- Мне тоже добавки. И ещё кружку твоего отменного пива! - потирая руки сказал орк.
- Ну и мне тогда добавки, не сидеть же с пустой кружкой, - взвесив свой кошель на ладони, заметил младший эльф.
- Ожидайте.
Некоторое время все троя сидели молча, слушая о чем говорят другие посетители. Однако, ничего нового они не услышали - у всех на устах были события прошедшей ночи. И также как и они сами только что многие пытаются предсказать, что же будет дальше. Не раз были слышны выкрики: "Отомстим за такое вероломство! Седлайте зефелимов, день только начался, к ночи будем далеко от границы, разорим несколько приграничных людских деревень, пусть знают, как через детей наводить порчу!" Но, таких горячих парней усаживали и вразумляли, как недавно Ханкил Макву.
Когда разносчица принесла заказ, все трое молча набросились на еду. Опустошив едва ли не половину миски с дымящимся мясом, Анатэма заметил:
- Жаль, что Тейваз не с нами. Она очень любит мясо. А ещё, она его невероятно вкусно готовит. Когда мы ещё жили в доме учеников, я часто у неё обедал. А ещё лучше она готовит дичь. Мясо так вкусно пахнет дымом! Пока она готовит, весь слюной изойдешь. В походах всегда готовила она, и было это так по-домашнему.
- Хотел бы я попробовать её стряпню, - улыбнулся орк.
***
Ближе к вечеру у храмов стали собираться жители крепости. На закате у храмов были все, за исключением тяжело раненых и целителей. Но целителям и не полагается быть на похоронах, если только они не кровные родичи умерших. Целители - служители богинь, дающих жизнь: эльфийской Пуэрперы и орочьей Геборы. Похороны - праздник смерти. Все молитвы обращены к Ней, всемилостивой и великой.
Младшие жрецы и служители зажгли длинные витые свечи и шли впереди погребальной процессии. Следом за ними жрецы рангом выше. Они пели погребальные гимны, славящие милость смерти и славу павших в бою воинов - защитников Рассветной. Замыкали процессию - родичи и друзья тех, кто на рассвете не вернулся с поля брани. В руках у них были воздушные фонарики. Обе процессии - из орочьей и эльфийской частей крепости прошли от храмов к воротам, через которые воины въезжают из родных домов в крепость. Там орки и эльфы выпустили в небо фонарики. Сотни разноцветных огоньков поднялись к небу - освещать путь душам погибших к небесным чертогам. Тем же путем, что процессии пришли к воротам, молящиеся вернулись к храмам.
В храмах были принесены богатые жертвы, чтобы умилостивить Богов и они с распростертыми объятиями встретили души умерших на пороге своих чертогов. После жертвоприношения все спустились на подземный уровень, где должно было состояться само погребение.
Были приготовлены погребальные костры. Эльфа и орки сжигают своих мертвых, чтобы тела их не достались червям, а души их быстрее достигли пиршественной залы в чертогах Великих Богов. Около каждого костра были приготовлены посмертные дары: оружие, доспехи, мехи с водой и вином, хлеб, сыр, фрукты, оркам - мясо. Эти дары должны были облегчить душам путь к небу.
Жрецы читали молитвы, остальные - пели гимны. Когда первая часть погребальных песнопений была спета, мать и отец каждого погибшего из рук жрецов приняли факелы и подожгли облитые маслом поленницы под новые песнопения. Тяжело было видеть горе родителей, потерявших своих любимых детей, горько плакали сестры, потерявшие своих братьев, невесты - возлюбленных. Даже мужчины плакали, не скрывая своих слез. Не все в середине зимы поведут к алтарю возлюбленных - они будут пировать в небесных чертогах с предками.
Сквозь песнопения и молитвы был слышен плач друзей и родичей павших. Огонь и слезы проложили погибшим дорогу на небо. Когда причитающиеся молитвы были прочтены, а гимны спеты, жрецы, послушники и друзья погибших покинули кладбище. Только кровные родственники совершали последнюю часть погребального ритуала. И только родня имеет право слышать Плач матерей.
Пока горели костры матери вели Плач по своим детям, и совершалась тризна. Поминали павших вином, схожим цветом с пролитой кровью, хлебом и фруктами. Первый кубок каждый должен был вылить в костер - чтобы усопший тоже мог участвовать в тризне. Первый ломоть хлеба тоже бросали в костер. Каждый брал из поминальной чаши фрукт, разламывал его на две части и половинку бросал в огонь. Когда костры прогорали, отцы собирали прах в урну. Но, одну горсть праха ссыпали в общую урну, чтобы все павшие в бою были вместе и на небе, ещё одну горсть высыпали в подземную реку, чтобы смерть ушла из крепости по воде и не могла снова найти сюда дорогу. Остальной же прах ссыпали в урну и запирали в семейном склепе.
Тейваз проснулась ближе к вечеру. Закатные лучи солнца ласкали лица, гладили по бледной щеке, растрепавшимся волосам. Сначала эльфе не хотелось открывать глаза, да и сил, в общем-то, на это не было. Долгое время она лежала так - закрыв глаза, наслаждаясь последними лучами солнца, их лаской и теплом. Она ощущала мягкость подушки, ласковые прикосновения одеяла, она впитывала в себя звуки: вот кто-то прошел мимо неё, а где-то левее кто-то уронил склянку, в воздухе разлился резкий запах, видимо вирмовой желчи.
Невозможно долго лежать с закрытыми глазами, не зная толком, где находишься и что вокруг происходит. Тейваз, как девушка деятельная и любопытная долго прибывать в неведении относительно того где она и что с ней не могула.
Едва она открыла глаза, к ней подошел целитель. Высокий эльф, с тонкими чертами лица. Красивый и очень уставший. Щеки его впали от истощения, под глазами залегли черные тени. Но, несмотря на усталость, он тепло улыбнулся девушке:
- Хвала богам, вот ты и проснулась! - обрадовано сказал он. Голос его был теплым и мягким, как шерсть любимой кошки. - Как ты себя чувствуешь, дитя?
- Скажите, где я сейчас? - вместо ответа хрипло каркнула Тейваз.
- Ты в Рассветной, в доме исцеления. Вы спасли всех нас. Похищенные дети живы, а людское селение, где стали лагерем воины, что готовились на нас напасть - стерто с лица земли. Вместе с армией, - предвосхищая последующие вопросы, целитель постарался ответить как можно полнее. - А теперь, дитя, скажи, как ты себя чувствуешь.
- Словно пешком обошла все Восьмое королевство, ни разу не отдохнув, - слабо улыбнулась девушка. И пустоту, вот здесь - она приложила руку к солнечному сплетению, туда, где был источник магических сил всех эльфов.
Это простое движение отняло у эльфы очень много сил. Девушка сама удивилась, что с трудом смогла поднять руку. Ей казалось, что она целую гору двигала одной рукой.
- Ты исчерпала весь свой резерв, - покачал головой целитель, - и потеряла много крови. Именно поэтому ты и чувствуешь себя слабой. Попрошу приготовить тебе укрепляющий отвар. Ночь проведешь у нас, под присмотром целителей. Утром, если все будет хорошо, мы отпустим тебя домой. Ты наверно голодна. Есть какие-нибудь пожелания?
- Есть. Мяса. И побольше, - слабо улыбнулась девушка. - Мне кажется, я зефелима съесть смогу.
- Не самая подходящая еда для эльфийской девушки, - укоризненно покачал головой эльф.
- Видимо, Жнецы все такие - всегда делают то, что не подобает девушкам, - пророкотал высокий орк. Он был одет в длинную, по пят, рубаху, вышитую яркими нитками и бисером и подпоясанную красной тесемкой.
- Наверное, вы правы, - согласилась Тейваз.
- Как вы считаете, шаман, с её аурой все в порядке? Я, признаться, так устал, что не отличу ауру эльфа от ауры кувшина.
- Она хорошо восстанавливается. Почти все дыры закрылись. Вели помощникам омыть её раны отваром из сердца вирма. Оставшиеся дыры находятся как раз там, где самые тяжелые раны. Её организм пытается исцелить их сам, поэтому, аура медленно восстанавливается. И скажи, чтобы в отвар добавили пять малых мер огневки, - с этими словами шаман направился дальше, подходя от одной кровати, к другой, осматривая других раненых.
- Так ты Жнец, оказывается! - воскликнул беседовавший с эльфой целитель. - А я, признаться, не заметил. Я как-то лечил Жнеца, но его аура выглядела по-другому.
- Мне нет даже сотни лет, - попробовала улыбнуться Тейваз. - Я слышала, что наши ауры меняются годам к тремстам, если не позднее. Тот Жнец, наверное, был гораздо старше, чем я сейчас.
- Такая молодая, а у же на войну отправилась, - укоризненно покачал головой целитель. - Не женское это дело, убивать, да в битвах участвовать.
- Так велит мне сердце, - попыталась пожать плечами девушка, но, вышло это очень слабо и как-то жалко.
- Отдыхай, не буду утомлять тебя разговорами, дитя, - с этими словами эльф встал и начал расправлять складки робы.
- Спасибо вам, за заботу, - прошелестела она слабым голосом.
- Знаешь, а ведь не ты должна благодарить меня. А наоборот - я тебя. Я вспомнил, кто-то из прибывших эльфов говорил, что Жнец остановила ритуал. А ещё я вспомнил, что единственный Жнец в крепости - это ты. Отдыхай, а я пойду, распоряжусь, чтобы тобой кто-нибудь занялся.
Усталый лекарь ушел. Подошла гоблинша-прислужница, поправила девушке подушки. В это время начался похоронный обряд. Через открытое окно дома исцеления были слышны погребальные песнопения. В лазарете все стихло. Целители, их помощники, раненые и гоблины-прислужники замерли, внимая скорбным словам песен. Они рождали глубоко в душе щемящую грусть и одновременно - радость. Души павших в бою воинов предстанут перед богами и предками как герои. Погибшие сегодня, встретятся с умершими много веков назад. Они вместе будут хранить своих потомков от бед. Они, в назначенный час встанут под знамена Богов и сокрушат врагов, стремящихся стереть эльфийский народ с лица земли.
Когда погребальная процессия достигла ворот, гимны были уже неслышны. Но, Повернув голову к окну, Тейваз увидела, как светящиеся шарики поплыли от крепостных ворот к небу. Они были желтыми, красными, зелеными, пронзительно синими и небесно-голубыми. Это был так торжественно-красиво, что на глазах у девушки выступили слезы.
Если бы у девушки были бы силы и желание смотреть по сторонам, она бы увидела слезы на глазах суровых мужей, чьи лица исполосованы шрамами. Слезы на глазах у отроков-помощников, чьи руки никогда не обагряла пролитая в бою кровь. Тихо плакали все - целители, шаманы, даже гоблины-прислужники.
Вся крепость Рассветная провожала в последний путь павших героев, отдавших свои жизни и кровь за то, чтобы все жители города-крепости встретили сегодня рассвет.