Annotation

     Прозвучавшее 2 года назад Слово изменило все, и вот уже Дамблдор противостоит Министерству, а Пожиратели Ордену Феникса, и над магической Британией встает огромная хохочущая тень возрожденного Темного Лорда. Но все по-прежнему будет зависеть от Гермионы Грейнджер и от того, сможет ли она выполнить порученное ей Дело: защитить Гарри Поттера.

     Фандом: Гарри Поттер

     Персонажи: Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер, Луна Лавгуд

     Категория: Джен

     Рейтинг: R

     Жанр: Приключения

     Размер: Макси

     Статус: Закончен

     События: Сильная Гермиона, Третий курс, Четвертый курс, Чужая душа в теле героя Поттерианы

     Предупреждения: AU, ООС, Нецензурная лексика, Смерть персонажа

     Благодарности: Моя благодарность замечательной бете Natali Fisher,

     

      а также камрадам с СИ, помогавшим сделать фанфик лучше:

      AS2013, Криомант, Н.Кута, Marlagram, Толстый Тролль, 1, Мимокрокодил, Демидов Александр, Ктулху, Juubi, АдеДерКсан, Альфар Ра Криг. Отдельное огромное спасибо Арийскому Гомофобу!

     

     Страница произведения: https://fanfics.me/fic83811

     Ходили мы походами

      В далёкие моря,

      У берега французского

      Бросали якоря.

      Бывали мы в Италии,

      Где воздух голубой,

      И там глаза матросские

      Туманились тоской.

     

      Круизный лайнер "Атлантика" неспешно рассекает воды Ла-Манша, направляясь в сторону Лондона. Стою на одной из палуб, возле бортика, и просто смотрю вдаль. Со стороны все выглядит вполне обыденно: стоит себе у ограждения девушка-подросток и любуется морем-океаном. Футболка, юбка, короткая стрижка и кроссовки вполне в духе 90-х, ибо на дворе уже середина июля 1993 года и тенденции унисекса и прочей облегчающей жизнь ерунды вполне прижились в обществе. У магов, понятное дело, до сих пор все в традиционалистском стиле, как будто XIX век еще не закончился, но то маги.

      Единственное, что выбивается из образа, так это длинные полосатые гольфы до колена.

      Увы, оказалось, что проще носить эти длинные чулки, чем объяснять, откуда у меня такой странный протез. Не знаю уж, чего там Дамблдор наплел "родителям", но они не заводили разговоров об увечье. Только пару раз ловил их взгляды, наполненные какой-то смесью боли, сострадания и сожаления, что они — высококвалифицированные стоматологи — не могут ничем мне помочь.

      И от этого становилось больно уже мне. Как родитель, их прекрасно понимаю, а как вселенец, непонятно куда девший их родную дочь, опасаюсь заводить разговоры. Уже месяц мы в круизе — собственно, плавание подходит к концу, направляемся обратно в Лондон, — но так ни разу ни словечка о Хогвартсе и не прозвучало. Возможно, Ричард и Джин Грейнджер ждут, пока их дочь Гермиона сама решит, так сказать, коснуться больной темы? Но будь я проклят, если сделаю это. Теперь, по прошествии времени, можно подвести итоги и присвоить самому себе звание "Идиот года".

      Оглядываясь назад, на тот путь, который я проделал с 31 августа 1991 года — то есть с момента попадания в тело и мозг Гермионы, — могу смело сказать: "Кирилл, ты идиот и на конкурсе идиотов занял бы второе место". Почти два года судорожных метаний, внешнего успокоения, самодовольства, поступков на грани уголовщины, а то и за гранью, какое-то упрямое и безрассудное поведение, и вот итог. Я без ноги, Рон Уизли в госпитале Св. Мунго, Аргус Филч мертв, равно как и два мага из Министерства, а Гилдерой Локхарт поехал в тюрьму. Только чудом полсотни школьников не превратились в кровавый фарш, и все это — следствие моего поведения.

      К чему были все эти метания и попытки доказать, что я самый сильный в местной песочнице?

      Можно, конечно, состроить невинные карие глазки и пробормотать, мол, не виноват, это все детское тело подвело. Нагадило в тапки, образно выражаясь, заставило вести себя по-детски, не давало мыслить трезво, отращивало женские причиндалы и так далее. Но стыдно, стыдно приводить такие оправдания, когда тебе тридцать пять (а с учетом двух лет в этом теле тридцать семь) лет и ты — взрослый мужчина. Пусть даже непонятно как тебя занесло в другой, вымышленный мир, в другое тело другого пола. Все равно не оправдание, и вести себя следует все же в соответствии с состоянием мозга, а не тела.

      Угу, всего-то два года, и дошел до такой нехитрой истины. Гигант. Орёлъ.

      Ох, чую, это тело еще подкинет мне сюрпризов... в тапки, ну а пока что поступим как взрослые люди.

      Возвращаюсь к шезлонгам, рядом с которыми притулился легкий пластмассовый столик, прихваченный к палубе то ли болтами, то ли штырями. Особого ветра нет, и придерживать бумагу нет необходимости. Загорающие и отдыхающие спешат насладиться последними днями беззаботной круизной жизни и не обращают на меня внимания. Уже послезавтра прибудем в Лондон, тогда и отправлю это письмо директору школы Чародейства и Волшебства Альбусу Дамблдору, но сочинить его стоит заранее. Итак...

     

      "Добрый день, многоуважаемый профессор Дамблдор!

      Пишет Вам Гермиона Грейнджер, и вот по какому поводу. Находясь на отдыхе, я сумела припомнить некоторые детали случившегося в Большом зале Хогвартса, а именно: появление призрака из дневника и его действия. Сожалею, что не смогла вспомнить этого ранее, так как к тому моменту находилась в немного неадекватном состоянии и позже, уже на каникулах, долго не могла решить, привиделось мне это или нет. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что даже если эта информация мне привиделась, то все равно не будет ничего плохого в том, что сообщу ее Вам. В обратном же случае она может поспособствовать победе над Томом.

      В момент, когда призрак проявился, он, предполагаю, попробовал прочесть меня, но получилось иное. Скорее всего, ему помешала диадема ментального щита, которая отразила попытку легилименции и дала мне возможность на секунду ощутить, что призрак — всего лишь часть чего-то большего. Каким-то неведомым мне образом он был связан с Гарри Поттером, а также некоторыми вещами, принадлежавшими Основателям. Один из этих предметов был спрятан в Хогвартсе, остальные ниточки тянулись к нескольким местам в Англии и даже за ее пределами. К сожалению, мне не удалось запомнить, что это за места, слишком быстро все закончилось. Но теперь, обдумав и еще раз все взвесив, твердо уверена, что одна из вещей — небольшой медальон — спрятана в пещере на побережье, а другая — кольцо — где-то неподалеку от места рождения Тома Реддла. Также у меня осталось ощущение, что вещи эти насыщены магией, как и дневник, из которого появлялся призрак.

      Возможно, до конца лета я сумею вспомнить что-то еще и тогда обязательно напишу Вам.

      Искренне Ваша, Гермиона Грейнджер, ученица факультета Гриффиндор, третий курс".

     

      Поставив подпись и запечатав письмо в конверт, на пару секунд испытываю короткое сожаление, что под рукой нет совы. Сожаление весьма мимолетное, поскольку заводить еще и полумагическую живность в моих условиях нецелесообразно. Хватит и школьных сов, а письмо отправить можно из "Дырявого Котла" или Косой Аллеи за ним, наверняка там есть какой-нибудь ГлавСовПочтамт. Приходится идти в каюту, чтобы оставить письмо там, ибо в одежде карманов нет, и временами это сильно раздражает. В приключенческой литературе любят описывать, как дамы письма на груди прятали, но со мной такое не пройдет. Нет ни корсажа, ни лифчика, ни той самой груди.

      Вернувшись на палубу и встав к бортику, продолжаю подведение итогов.

      Ну что можно сказать? Все или почти все, чем гордился, можно смело записать в "победы в песочнице". Из разряда "пришел взрослый в детский садик и всех там победил". Надо было сразу, едва пошли отклонения от известного мне варианта истории, писать Дамблдору и сообщать, мол, так и так, а не размышлять самодовольно, как с помощью "Ежиков" василиск получит красивых люлей. Получил, ага. Едва все там не остались. Можно, конечно, опять сделать невинные глазки и упирать на финансовую сторону поимки василиска, но... к чему врать? Если бы погибли дети, то стоило бы оно тех галлеонов, которые можно было получить за клыки и кожу василиска? Вот именно — не стоило бы, даже соберись в Хогвартсе все василиски со всего света, и будь они все поголовно так же зубасты, как тот, что скушал мою ногу.

      Это, как говорится, раз. Два — к чему эти забеги в Запретный Лес, какая-то кустарщина на пыльном складе, да и вообще попытки что-то понять о магии с наскока? И тут врать себе не буду. Имитация занятия из прошлой жизни, вот что это. О да, скажем спасибо этой имитации за то, что, вкупе с тренировками, не дала мне сойти с ума. Тренировки нагружали тело, бесконечные книги и опыты нагружали мозг, и у них не оставалось времени и сил жалеть о случившемся. Можно ли сказать, что пережег, переплавил, изжил свое безумие? Нет, нельзя.

      Оно там, внутри, и в моем воображении выглядит как огромный затхлый пузырь на дне сознания*. [N.A.1] И этот пузырь в любой момент может лопнуть, затопляя меня безумием. Источник безумия? Да все вокруг! Как уже говорил, мир, люди, язык, природа — все другое, и даже тело не мое. Потребовалось откусывание ноги, чтобы в полной мере ощутить, насколько тело — не мое. Я гордился тем, что смирился с женским телом? Забудьте, ни хрена не смирился, это все самообман. Признать себя женщиной? Ну да, если с ума сойду, а пока что фигу телу, а не признание! В таких вот условиях от безумия не избавишься, его можно только загнать внутрь и пытаться контролировать.

      Отсюда же — к чему были все эти тренировки, попытки создания новых заклинаний и насильственного запихивания магии в ложе известных мне представлений? Да все к тому же: когда в руках молоток, все кажется похожим на гвоздь. Следует признать, что сначала необходимо дать определение магии как науки. Затем дать определения базовым процессам, вывести первые аксиомы и теоремы и единицы измерения. И только потом, когда каркас определений уже выстроен, скрещивать магию с другими науками. То, что было проделано мной за прошедшие два года, можно смело охарактеризовать как попытки занять себя практикой, не слишком вдумываясь в теорию. Что-то там бурлит, кипит, организм сублимирует, ура-ура — трепещи, песочница.

      Как уже сказал в самом начале, звание "Идиот года" вполне можно себе присвоить.

      С боевкой и прочими делами еще веселее. Стереотипы подвели, ага. Раз уж магия, так надо стать самым сильным боевиком, как в книжках фэнтезийных пишут. Опять же, можно всем обидчикам в бубен настучать, как бы реабилитируя детство в реальном мире, где победителем в драках удавалось выходить не всегда, далеко не всегда. Здесь же — ух, раз-два, и все враги повержены. Еще бы, ведь в песочницу взрослый забежал! От стыда и отвращения к самому себе хочется немедленно выброситься за борт.

      Конечно, никуда я не бросаюсь, не для того столько бился за то, чтобы не сойти с ума.

      Вот зачем мне магия, если ставить целью путешествие по мирам домой? Правильно, чтобы умело строить порталы из одного мира в другой. Чтобы снабжать себя продуктами, водой, лекарствами, путешествовать в любых условиях. То есть фактически сам-себе-завод по обеспечению. Боевая магия в таких делах занимает не первое и даже не пятое место, и смысла так выкладываться на тренировках вообще никакого нет и не было. Опять же, скажем честно и правдиво, мне просто хотелось ощутить себя самым-самым крутым и могучим. Вполне понятное желание, но в нынешних условиях оно может оказаться гибельным.

      Глобальный План свой пересматривать не буду, но эти "безумные танцы" явно надо сократить.

      Безжалостно и спокойно продолжаю критиковать сам себя, свое поведение и поступки, как будто подводя черту под прошлой жизнью. Оправдание мое — дескать, делал все, будучи немного не в себе и вне себя — слишком хлипкое, чтобы сдерживаться.

      Нет, ничего такого в стиле "начать новую жизнь с понедельника" не планирую. Просто как следует прошелся самокритикой, признал ошибки, вскрыл недостатки и в очередной раз отступил от края пропасти безумия. Теперь эта пропасть всегда рядом со мной, только шагни, но раз уж это осознал — не шагну. Урежу тренировки, спокойно и планомерно займусь теоретической магией, которую бросил, увлекшись маханием палочкой, буду больше времени уделять пацанам, тем более что Гарри — после потери лучшего друга — будет очень нелегко.

     

      После обеда остаюсь валяться в каюте. Родители уходят в бассейн и — уже в который раз — меня не приглашают, деликатно обходя тему того, что там придется раздеваться и показывать протез. Не знаю, за каким гхыром Дамблдор заказал именно такой, окованный металлом, но однажды пригодилось. Какая-то мелкая французская шавка яростно вцепилась в искусственную ногу, а я даже не почувствовал, пока хозяйка псины не заорала от ужаса. Нет, не за меня, а потому что ее ненаглядная Жужу сломала клык, пытаясь прокусить гоблинскую сталь. Было смешно и как-то по-идиотски стыдно одновременно.

      Но тут прилетает сова, прерывая мои размышления о собаках и протезах.

      Попытавшись ловко протиснуться в иллюминатор, сова застревает, так как тащит на себе газету. Приходится потрудиться, затаскивая птицу внутрь. Отбираю ношу, сую деньги и корм. С благодарностью принимая еду и питье, сова — что-то серое размером с футбольный мяч — клекочет, указывая на газету. Мол, давай, трудись-читай, и вообще... Только тут соображаю, что с этой совой можно отправить письмо Дамблдору, но раз она не торопится, то, наверное, можно вначале и газетку развернуть?

      Прикрыв на всякий случай иллюминатор и защелкнув дверь, берусь за СМИ.

      Из газеты выскальзывает письмо, и, надо сказать, имя отправителя — Альбус Дамблдор — заставляет меня удивленно приподнять правую бровь. Ладно бы он написал в ответ на мое сообщение о крестражах, но заранее? Что такого могло случиться, чтобы директор Хогвартса сам мне написал? Что-то произошло с Гарри или Роном?

      Сова еще раз клекочет, и я все же добираюсь до газеты.

      Ага, "Ежедневный Пророк" — официальный рупор Министерства и к тому же печатное издание с самым большим тиражом в магической Британии. На первой же странице крупными буквами заголовок: "МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА!"

      А чуть ниже список сбежавших, с фотографиями: Алекто Кэрроу, Амикус Кэрроу, Антонин Долохов, Беллатриса Лестрейндж, Родольфус Лестрейндж, Рабастан Лестрейндж, Сириус Блэк. И пояснение: "Как сообщили нам из Министерства, вчера, 15 июля 1993 года, из магической тюрьмы Азкабан сбежали семеро самых преданных сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. Подробности на стр.2 и 3".

      Теперь становится немного понятнее, почему Дамблдор мне написал, но вопрос "зачем?" так и остается открытым. Лица на фотографиях рычат, скалятся, и в этом вопросе Министерству можно ставить твердую пятерку. Одного взгляда на заросших, худых магов с безумными глазами достаточно любому, чтобы понять: перед ним наигнуснейшие злодеи. Остается только узнать, как они сумели сбежать из магической тюрьмы самого строгого режима спустя двенадцать лет после заключения туда. И неужели Дамблдор думает, что они с ходу побегут бить по голове и шраму Гарри Поттера? Или тут что-то другое? Так и не сумев для себя решить этот вопрос, откладываю письмо Дамблдора в сторону и перелистываю газету, дабы "насладиться" подробностями.

      Сова отрывается от кекса и клекочет, одобряя мой выбор.

     

      — — — — —

      * Образ взят из книги Н.Басова «Лотар-миротворец»

     Первая, кого вспоминаю, пошарив в памяти и записях, — Беллатриса Лестрейндж. Да, полубезумная крокодила с фотографии и тетка из фильма не слишком-то походят друг на друга, но кто знает, на какие чудеса способен магический макияж и спа-процедуры? Вторая и третья страницы "Пророка" целиком посвящены краткой биографии бежавших (читай — длинному списку злодеяний), а также описанию случившегося.

     

      "Вчера, 15 июля 1993 года, в Азкабане скончался заключенный Гилдерой Локхарт. В тюрьму он попал в мае этого года после серии преступлений в Хогвартсе, куда его пригласил на должность преподавателя ЗОТИ лично директор школы Альбус Дамблдор. Напоминаем нашим читателям, что конец преступлениям злодея положил не кто иной, как Гарри Поттер, мальчик, победивший Того-Кого-Нельзя-Называть, и также напоминаем, что Локхарт успел убить двух магов Министерства, высланных для его задержания.

      Книги, написанные и изданные Локхартом, изъяли из продажи, а сам он после короткого, но справедливого суда получил пожизненный срок в Азкабане. По донесениям из магической тюрьмы, Гилдерой Локхарт вел себя крайне невоздержанно, постоянно ругался и требовал его освободить. К счастью, дементоры — неподкупные стражи тюрьмы и верные слуги Министерства — имеют богатый опыт обращения с подобными заключенными, и вскоре Локхарт, убедившийся, что его злодеяния никого не интересуют, стал угасать.

      Прощальная церемония, как и положено, была краткой и простой: большего преступники, содержащиеся в Азкабане, не заслуживают. Однако именно во время церемонии был совершен дерзкий побег. Следователи Министерства предполагают помощь извне, так как часть стены Азкабана оказалась уничтожена. Из открывшихся камер сбежали шесть Пожирателей Смерти и их глава, Сириус Блэк, кровавый приближенный Того-Кого-Нельзя-Называть. Выбравшись из тюрьмы, преступники быстро покинули остров, и дальнейшие их розыски не дали результата. Министерство предлагает награду за любую информацию о беглецах, на поиски отправлены лучшие авроры.

      Данный побег является беспрецедентным по количеству сбежавших.

      Также стало известно, что министр магии обратился к премьер-министру магглов с просьбой о сотрудничестве. В настоящее время министры обсуждают ряд мер, которые должны помочь поимке беглецов. Также специалисты Министерства не исключают того факта, что злодеи могли сбежать, чтобы отомстить Гарри Поттеру. В связи с этим в целях безопасности всего магического сообщества компетентные органы собираются организовать усиленную охрану Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс".

     

      Еще раз просмотрев биографии беглецов, отдельно впечатляюсь перечнем преступлений. Пытки, убийства людей и магов, похищения, грабежи, бунт против власти, в общем, разве что переход дороги на красный свет отсутствует. Вся дружная гоп-компания сидела в Азкабане с 1981 года — надо понимать, заехали они в тюрьму после падения Волдеморды. Скорее всего, после смерти обожаемого лидера сорвало у людей, пардон, Пожирателей, резьбу, и начали они "творить добро" направо и налево.

      Что же пишет нам директор Дамблдор, которого, судя по тону газетной статьи, Министерство скоро объявит виновным в побеге? Как говорится, не попробуешь — не узнаешь, и поэтому вскрываю письмо.

     

      "Мисс Грейнджер!

      Думаю, вы уже прочитали статью о побеге из Азкабана. Дело крайне серьезное, и поэтому Ордену Феникса нужна ваша помощь. Как только прибудете обратно в Лондон, напишите об этом на конверте, в который вложена моя записка. Артур Уизли появится в течение часа и введет вас в курс дела. Обстоятельства требуют немедленно — в течение недели — забрать Гарри у его родственников и перевезти в «Нору». Вам следует сопровождать Гарри вплоть до его прибытия в Хогвартс.

      Глава Ордена Феникса, Альбус Дамблдор".

     

      Вот так, кратко и по голове. Что ж, давая полтора года назад слово охранять Гарри, я примерно представлял, чем это закончится. Орден Феникса, ха! Похоже, меня записали в его ряды или проводят церемонию "посвящения". Справишься с эвакуацией Гарри — будешь полный молодец, да. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы ощутить очередной Хитрый План директора. Сбежавшие Пожиратели — после двенадцати-то лет в тюрьме — вначале будут отсыпаться, отъедаться и восстанавливать магическую силу. Кто бы ни помог им бежать — иначе не объяснить столь резкий побег после долгой спокойной отсидки, — он наверняка сильный маг и сможет их укрыть.

      Разве что Министерство объявит тотальные облавы и розыски? Или будут валить все на Дамблдора?

      Та-а-ак, вот оно что. Статья официальной газеты Министерства с нападками на директора. Убитые маги. Локхарт — с анонимным покровителем в Министерстве. Слухи, что министр враждует с Дамблдором, пусть даже распущенные самим дедушкой Альбусом. По ходу пьесы, побег обе стороны используют, чтобы друг другу "ежа под бок" подкатить. Гарри, понятное дело, козырь Дамблдора, отсюда и требование резкой эвакуации, иначе Министерство, под предлогом заботы и защиты, приберет Поттера под свое крылышко.

      Вздыхаю. Вляпался пацан в игры больших дядек и политику.

      Я-то ладно, "Нора" так "Нора", хоть стыд перед родителями отпустит. Да вот только вначале надо им объяснить, почему любимая дочь на половину лета сбегает к каким-то неизвестным типам. Хотя вру, с близнецами и Биллом-то они знакомы, а может, и со старшими Уизли. Но все равно.

      Так, стоп.

      Встаю и начинаю прохаживаться по каюте. По меркам обычного жилья каюта, понятное дело, не слишком велика, но по меркам круизного лайнера — очень даже ничего. Все равно большую часть времени родители проводят во всевозможных развлечениях, а их на борту корабля охренеть как много. Я, конечно, по мере сил составляю им компанию, но все же между нами так и остается какая-то стена. Мне одновременно за нее и стыдно, но и ломать не берусь, хотя мог бы.

      В общем, тяжело все и сумбурно, но, так или иначе, понимаю: для пользы дела надо написать ответ Дамблдору. Достав свое письмо и нацарапав в конце "P.S. Ваше сообщение получила, все будет сделано", отправляю его с отдохнувшей совой, бережно припрятав присланный директором конверт. Для пользы дела, да. Сова, радостно вопя и курлыкая, улетает, а я все меряю каюту шагами и повторяю про пользу дела. Но ощущения у меня такие, будто дерьма наелся. Для пользы дела.

     

      Родители обнаруживаются на ближайшей палубе, в зоне отдыха. Джин позирует Ричарду у бортика, на заднем фоне — шикарные облака, построившиеся лестницей, а если присмотреться, то можно даже берег Англии различить, но кого это волнует, когда тут такая прекрасная женщина-стоматолог являет миру и мужу белоснежную улыбку? Останавливаюсь, понимая, что как-то уже и не хочется говорить: "Дорогие родители, вынуждена вас покинуть, и вообще я однажды убегу из этого мира, но вы не скучайте". Смотрю на фотосессию и убеждаю себя, что так нужно. В будущем еще не раз придется рвать все связи, и вообще, если планирую добраться домой, изначально стоит настроиться на одиночество. Ведь всех, кто живет в этом мире, придется бросить — это неизбежно. И никто, кстати, ничего мне не скажет, поскольку в другой мир я перейду один.

      Но почему-то проверенные доводы не оказывают проверенного воздействия.

     

      За ужином, собравшись с духом, завожу разговор. Резко, стремительно, как будто прыгая с вышки в бассейн или выкручивая руль автомобиля на одних рефлексах.

      — Мам, пап, мне придется уехать, — слова выпаливаю быстро, почти слитно. — Дополнительные курсы подготовки. Преподаватели. Расширенная учеба. Магическая практика.

      Пауза. Молчание. Синхронный вздох.

      — Ты уже взрослая, Миона, — говорит Ричард. — Поступай так, как считаешь нужным.

      — Но мы все же любим тебя... какой бы ты ни была, — добавляет Джин.

      Пожалуй, это был единственный намек на эту чертову ногу. Нет, протез от Дамблдора — уж дедушка Альбус расстарался во всю мощь — просто чудо. Притворяется настоящей ногой, полностью функционирует, не боится воды и не натирает. Магия, ага. Сей конструкт для работы потребляет немного моей энергии, но что там внутри, не представляю, даже не стал лезть. Еще поломаю, и бегай потом на одной ноге, пока новый сделают. Нет уж, надо заказать копию и вот с ней поработать, дабы, если что, уметь починить оригинал самостоятельно. Ведь дивная же картина — критическая ситуация, сломался протез, а я говорю злодеям: "Так, технический перерыв. Подождете, пока сбегаю до ближайшей мастерской?"

      Сам я, как уже говорил, к потере ноги отнесся ну не то чтобы полностью безразлично, но так, как будто потерял ее десятилетия назад и уже успел свыкнуться с потерей. Возможно, свою роль сыграло то, что мне сразу прицепили полнофункциональный протез, не знаю. В эти глубины не стал пока лезть, ограничившись констатацией угрюмых фактов о том, что для сожаления о ноге надо вначале тело признать своим, а нахрена мне признавать своим женское тело? Нет, я люблю женское тело, ибо красивая женщина — это всегда высокое вдохновение, а моя жена — она вообще самая красивая, но... вдохновляться самим собой? Не-е-е, это уже извращениями попахивает.

      Как все это объяснить родителям? Да никак.

      Только молчать и радоваться, что с меня не требуют километровых объяснений. И чувствовать себя крайне неуютно из-за необходимости их покинуть, и радоваться расставанию, потому что перестану причинять им боль. Поэтому только и могу, что выдавить из себя довольное глупое:

      — Я обязательно вернусь на Рождество, и вам не придется за меня краснеть!

     

      Через день, 18 июля 1993 года, в воскресенье, лайнер прибывает в Лондон. Следуя инструкции от Дамблдора, немедленно пишу на конверте несколько слов, и не проходит и получаса, как Артур Уизли, даже не сменивший нелепого колпака и мантии, появляется в толпе встречающих. Дружелюбно улыбаясь и ежеминутно рассыпая хвалу "изобретательным магглам", он забалтывает моих родителей и легко уводит разговор в сторону, предлагая им прокатиться до дому на летающей машине. Да-да, все тот же маленький форд "Англия", в прошлом году доставивший нас в Хогвартс.

      Увидев меня, машина злобно хрюкает двигателем и стучит багажником.

      Ничуть не удивившийся Артур быстро запихивает нас всех внутрь, прикрикивает на фордик, и мы резво взлетаем. То ли Артур за этот год довел машину до ума, то ли она просто плохо слушалась нас год назад, но ничего в ней не барахлит, и летит она раза в полтора резвее. Родители в полном восторге, я же размышляю на тему, является ли полет своеобразной магической взяткой за право изъятия моей тушки из семьи. В конце концов, магию им показать толком не смог и не рискнул даже в круизе, даже за пределами Англии, а вот тут такое все наглядное... Демонстрация в полный рост.

      Ладно, сколько там до семнадцати осталось, три с небольшим года? Вот тогда и развернусь, заодно можно будет родителям какие-нибудь зубные зелья тайком присылать. Работу свою они любят почти до беспамятства, и вид нездоровых зубов вызывает у них почти инстинктивное желание тут же начать их лечить. В частности, мне было предписано ходить с корректирующей железкой во рту, дабы исправить чересчур выступающие клыки. Или резцы? Удивительное дело, но, живя рядом с двумя высококлассными стоматологами, постоянно путаюсь в их терминах, названиях и видах зубов, ну и регулярно забываю чистить зубы, мол, все равно родители вылечат.

      Успокаивая себя этими натянутыми на глобус доводами, быстро собираю вещи.

      Вскоре, попрощавшись с родителями, опять плюхаюсь в машину, и фордик снова прямо-таки ощутимо скрежещет дверьми и багажником. Ох, как бы эта злопамятная машина не выкинула меня посреди дороги! Палочки, конечно, при мне, и каст Подушки поставлен на рефлекс, но все равно мало приятного — километр вниз лететь.

      — Он месяц потом на всех кидался, — извиняющимся тоном произносит Артур. — Ну, после вашего полета в Хогвартс. Ох, и напугали же вы тогда Молли!

      Молли — это жена Артура и, в сущности, глава семейства рыжих Уизли. Артур, с его чересчур мягким характером, добродушной улыбкой и постоянным отсутствием дома, на главу дома никак не тянет. Работёнка у него — врагу не пожелаешь. Отдел по незаконному использованию маггловских вещей, а в переводе на русский — зачарованных предметов. Например, бабушка-магичка ленилась и зачаровала сервиз, чтобы тот сам заваривал чай, разливал его, и вообще все делал сам. Потом бабулька отошла в мир иной, а сервиз продали обычным людям. Ага, представили, сколько шума и визга? Изъятием, стиранием памяти и устранением последствий же приходится заниматься Артуру и его отделу. Учитывая, что маги обычно чхать хотели на большинство запретов, объем работы растет год от года.

      Но Артур, кажется, доволен. Возможно, его спасает преклонение перед "изобретательностью магглов", не знаю уж, насколько наигранное, а насколько действительное. Во всяком случае, в принципе действия калош мог бы разобраться любой... если бы действительно того хотел.

      Вот перед Артуром мне и вправду следовало бы краснеть и извиняться за их сына, Рона Уизли.

      В конце концов, моя самонадеянность привела его на больничную койку, но... как такое скажешь родителю? И как потом быть, извиняться, мол, должно было быть все хорошо, а получилось все очень плохо? Поэтому тему Рона решаю вообще не поднимать, и внезапно обнаруживается, что говорить-то и не о чем. Разве что о погоде, но смысл? К счастью, старший Уизли не теряется и продолжает рассказ о машине.

      — Помнит все маршруты, которыми летал, — любовно гладит приборную панель, — поэтому долетим очень быстро.

      Фордик почти мурлычет от такого внимания хозяина.

      — Но постой-ка, — Артур внезапно становится очень серьезным, — я же должен ввести тебя в курс дела! Ты читала о побеге из Азкабана?

      — Да, сэр.

      — Можешь звать меня Артуром. Так вот, Альбус... директор Дамблдор попросил меня прибыть в Лондон и встретить тебя, как только получу записку. Конверты... ну ты знаешь, там Протеевы чары, они связаны друг с другом. Дело очень срочное!

      Ну да, ну да, в течение недели забрать Гарри. Очень срочное, ага. Судя по довольному лицу Артура, он просто ухватился за возможность почти легально полетать на машине, вырвавшись из семейного круга. Ну и со мной о любимых магглах поболтать. А "введет вас в курс дела", похоже, сведется к банальному: мы спасаем Гарри! Еще бы кто объяснил, от какой неведомой напасти мы его спасаем, ведь директор сам намекал, что в доме родственников Гарри неуязвим не хуже Дарта Вейдера на Звезде Смерти.

      — Мы должны спасти Гарри! — провозглашает Артур.

      Ладно, проще спросить Дамблдора при встрече.

     Городок Литл-Уингинг, где живет Гарри, все такой же Литл (маленький, англ.), и поэтому Артур смело приземляется в двух кварталах от дома Дурслей. Все равно улица пуста, ни машин, ни людей, одни подстриженные газоны и фонари. Но вместо того, чтобы пешком идти к дому Гарри — ведь незачем светить летающую машину, не так ли? — Артур уверенно поднимается на крыльцо ближайшего дома. Лежащий на дереве неподалеку кот приветственно мяукает, и внезапно до меня доходит, чем это так пахнет. Огромной кучей представителей семейства кошачьих — и, похоже, все они живут в этом потертом и обшарпанном одноэтажном домике.

      — Привет, Артур, — в распахнувшуюся дверь выглядывает старушка. — Заходи!

      — Добрый день, мадам, — кивок и приветствие уже почти рефлекторны.

      — Заходите, юная мисс, — улыбается старушка.

      Усохшая такая старушка, но бодрая. Еще тележку с авоськой на колесиках, и все, чистый типаж "бабулька-общественница активная". В доме и вправду полно кошек, как в живом, так и сфотографированном виде.

      — Арабелла, это мисс Грейнджер, она учится вместе с Гарри. Гермиона, это миссис Фигг, она присматривает за Гарри и тоже состоит в Ордене Феникса.

      Опять упоминание об Ордене. Инициатива Дамблдора? Или Артур считает, что меня уже приняли? Раскланиваемся со старушкой, мол, приятно познакомиться, и Арабелла Фигг сразу берет "быка за рога".

      — Они держат его дома и никуда не выпускают. Вещи Гарри спрятаны в чулан.

      — Отлично! — восклицает Артур и сразу осекается. — То есть ничего хорошего, конечно, но пока Гарри дома, ему ничто не угрожает!

      В прошлый раз мне пришлось припугнуть Вернона Дурсля, и теперь у меня нехорошее предчувствие. Запасной шашки с динамитом — точнее ее искусной имитации — нет, а по-хорошему договориться... не знаю, выйдет ли? Свалить все на Артура, благо тот магичить может сколько захочет? Зачем директору потребовалось дергать меня? Внезапно ощущаю себя в очередной раз идиотом года. Гарри потерял лучшего друга и сидит запертый в доме у нелюбимых родственников уже полтора месяца! Я же послал ему письмо, мол, все хорошо, и укатил в круиз с родителями.

      Друг Гарри, ага.

      Бить по уху таких друзей! Бросил пацана наедине с проблемами, и даже не задумался, что у него могут отобрать возможность написать ответное письмо. Но вот это вот "ничего не угрожает" звучит очень странно; что ж, еще один вопрос к директору. Теперь, когда моя роль прояснилась, остается только подыграть Артуру на подтанцовке — молча постоять, хе-хе, намекая Вернону — и потом выступить в роли подушки для Гарри. Наверное. Знаю я одну рыжую, которая за возможность выступить в роли плакательной жилетки для Гарри душу продаст.

      — Думаю, они будут только рады от него избавиться, — заканчивает рассказ миссис Фигг и дает Артуру какой-то конверт.

      — Тогда мы немедленно его заберем! — восклицает тот, пряча конверт в карман.

      Водитель из него никакой, сразу видно, что привык в воздухе летать, где нет ни дорог, ни других машин. Два пустых квартала, без светофоров, и всего одна встречная машина. Ерунда, казалось бы, но мы два раза чуть не вылетели с дороги и с этой встречной машиной разошлись буквально чудом, в сантиметре друг от друга. Зато Артур сразу весь такой воодушевленный стал, прямо красный от счастья и адреналина. Такое ощущение, что миссис Уизли не дает ему порулить ни семьей, ни машиной, хе-хе. Колпак, к счастью, старший Уизли снял, ну а мантия... подумаешь, мантия, мало ли в чем человеку нравится ходить?

      Правда, открывший нам дверь Вернон Дурсль так не думает и сразу начинает злобно сопеть.

      Потом видит меня за спиной Артура и сопит еще более злобно. Могу только посочувствовать. В таких вот ситуациях, когда вроде и морды бить не за что, да и не получится, хотя и очень хочется, и наживают себе язвы желудка и прочий букет сорокалетних неврастеников. Прищурившись, что при его толстом лице выглядит местами даже угрожающе, Вернон наносит первый удар.

      — Хулиганы!

      — И вам добрый день, любезный сэр! — восклицает Артур, потрясая рыжей головой. — Спешу сообщить, что нам нужен ваш племянник, Гарри Поттер!

      — Да уж догадался, — ворчит Вернон, сверля меня взглядом. — Опять угрожать будете?

      Артур, похоже, получил какие-то очень прямые указания от Дамблдора, ибо свою комедию про "любовь к магглам" не разводит, а сходу вручает конверт, ловко извлеченный из мантии. Вернон, открыв конверт, быстро пробегает глазами полстранички текста. Крупного текста. Я уже было собрался тоже прочесть, благо чернила просвечивают и надо только совершить небольшое усилие по конвертации текста, но Вернон, стремительно багровея, складывает лист. Заглядывает в конверт, багровеет еще сильнее, и у меня возникает ощущение дежавю. Также багровел Рон в Хогвартсе, когда близнецы Джордж и Фред Уизли на правах старших братьев изводили его, и точно также у меня каждый раз появлялось подозрение, что сейчас кого-то удар хватит. Но Дурсль показывает себя опытным бойцом и расплывается в улыбке.

      — Любезный сэр! — сообщает он Артуру. — Я бесконечно рад, что судьба свела нас! Конечно, мы отпустим с вами Гарри, и я могу сказать, не покривив душой, что буду рад видеть вас и в следующем году!

      — О да! — коротко восклицает Артур.

      Что-то я нихрена не понимаю, но не проходит и пяти минут, как Гарри силком выпихивают из дома вместе с вещами и наказом убираться в свою школу и не возвращаться до следующего лета. Поттер, как всегда всклокоченный, с красно-зелеными глазами, ошалело смотрит на меня и Артура Уизли, видимо не находя слов.

      — Гарри! — распахивает объятия Артур. — Хорошо, что ты цел!

      Гарри молча наблюдает, как загружают его небольшой багаж, потом садится сам, на заднее сиденье. Места в фордике очень много, и поэтому клетка с Хедвигой отлично помещается между нами. Артур прыгает за руль, и меня опять посещает дежавю. Ведь год назад примерно так все и было, только на месте Артура сидел его старший сын Билл. Но машина, полет от моего дома и последующий полет в "Нору" — события один в один те же.

      Правда, оказавшись в машине, Гарри оживает и лезет обниматься.

      Быстро останавливается, смущается и задает вполне естественный вопрос Артуру, поднимающему машину в воздух:

      — Сэр, мистер Уизли, но как? Зачем? Откуда? Ведь я... но там... в смысле, ничего не писал... и Рон...

      Ага, Гарри, похоже, тоже винит себя в случившемся с Роном. Не удивлен.

      Надо будет поговорить об этом с Поттером, заодно можно будет поднять тему Тома и прочих проблем второго учебного года. Происходи дело на шестом курсе, Джинни смогла бы утешить Гарри известным способом, хе-хе, а сейчас? Выговориться в дружеской мужской компании — по старинному рецепту, еще от неандертальцев. Совсем хорошо, конечно, было бы надраться до соплей и выговориться, да в баньку сходить, опять же по старинному рецепту, но и тут вступает в дело "парадокс шестого курса", назовем его так.

      В общем, что-то меня не туда понесло.

      — Все в порядке, Гарри, — отвечает Артур, не поворачивая головы. — Директор Дамблдор попросил перевезти тебя в "Нору", да и Молли будет рада тебя видеть! Гарри, ты слышал об Азкабане?

      — Нет, мистер Уизли, не слышал, — машет головой Гарри. — Это...

      — Это магическая тюрьма. Ужасная, до дрожи в коленях. Тюрьма, в которой содержат самых опасных преступников-магов, в том числе и сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. Ее охраняют дементоры, ужасные создания, высасывающие светлые эмоции из всех, кто находится рядом. Мне несколько раз приходилось бывать с инспекцией в Азкабане... он расположен на одном из островов Северного моря. И знаешь, каждый раз потом несколько дней мне казалось, что в мире больше нет радости.

      — Ужасно! — совершенно искренне восклицает Гарри.

      — Очень ужасно. Поэтому там и содержатся самые опасные преступники-маги, и многие из них быстро сходят с ума и умирают — к вящей радости охранников-дементоров. Директор Дамблдор давно предлагал изгнать этих ужасных существ, но у Министерства свои взгляды, даже несмотря на то, что дементоры во время прошлой войны поддерживали Того-Кого-Нельзя-Называть. Все его сторонники, кого удалось поймать, были помещены под стражу в Азкабан, но три дня назад некоторые из них сбежали.

      — Как у них это получилось? — вставляю свои пять копеек. — В "Пророке" все было описано крайне скупо.

      — Представляю! — фыркает Артур. — Не буду вдаваться в подробности, они не для детских ушей. Если вкратце, все дементоры собрались вокруг умирающего Локхарта, и некий злоумышленник воспользовался удобным моментом: вскрыл стену Азкабана, а сделать это очень и очень непросто! Потом он помог заключенным выбраться из камер и аппарировать и скрылся сам. Действовал явно могучий маг и профессионал, к тому же знающий координаты Азкабана. Все это, конечно, сужает круг подозреваемых, но где теперь ловить беглецов, Министерство не представляет. Разные слухи ходят, но пока что никаких зацепок.

      — Поэтому вы и забрали меня? — тихо спрашивает Гарри.

      — Да, Гарри, поэтому. Все, кто бежал из Азкабана, — преступники, которым ничего не стоит убить сотню магглов, не моргнув и глазом. Поэтому тебе лучше пока пожить в "Норе"... да и дети будут рады тебя видеть!

      Что-то мне подсказывает, что объяснение это из разряда совы на глобусе, но вопросы будут неуместны.

      — Разве я не подвергаю вас опасности? — еще тише спрашивает Гарри. — Вас и всех, кто живет в "Норе"? Если эти помощники Волдеморта придут за мной! Рон уже чуть не погиб из-за меня, а теперь и вы!

      Под конец Гарри почти кричит и, кажется, готов покинуть машину, как будто забыв, что под нами километр воздуха.

      — Все в порядке, Гарри, — с улыбкой на лице (весьма напряженной, да) оборачивается Артур, — никого ты опасности не подвергаешь. Разве это ты виноват в том, что случилось с Роном? Нет, это мы, родители и его семья, недоглядели!

      Хм-м-м, самый популярный конкурс этого лета: "Как можно убедительнее обвини себя в случившемся с Роном Уизли". Номинанты на главный приз прямо набегают, успевай только регистрировать. Остается поставить во главе дедушку Альбуса, хотя вот как раз он точно виноват. Мог бы силой бороды проехаться по ушам Гарри, чтобы не страдал зря. Ладно, думаю, полтора месяца в доме магов точно помогут Гарри обрести душевное спокойствие.

      Еще было бы неплохо понять планы Дамблдора, но что-то лень мозги напрягать. Спрошу у него самого, при встрече. Дедушка то ли имеет планы на все случаи жизни, то ли просто очень опытен, но скорость реакции на побег впечатляет. Раз, два, три, хоп — Гарри в "Норе", и даже задумай туда набежать Пожиратели, наверняка предусмотрены сигналы, ловушки и возможность отбиться.

      Снижение отрывает меня от размышлений, и с удивлением обнаруживаю, что мы уже прилетели и заходим на посадку. Только голоса стюардессы не хватает. Гарри, о чем-то болтавший с Артуром Уизли, тоже замолкает и во все глаза смотрит на дом под нами. Нелепый многоэтажный скворечник, он же "Нора" и дом семьи Уизли.

      — Прилетели! — объявляет Артур. — Добро пожаловать в "Нору"!

        

      Из курятника сбоку от дома выскакивает растрепанная Джинни, почему-то в огромных сапогах. Взвизгивает и бросается к машине, едва не сбивая с ног вылезающего Гарри. Получаются непроизвольные крепкие обнимашки, которые заканчиваются вполне предсказуемо. Еще раз взвизгнув, Джинни меняет цвет на красный, смотрит на свой наряд (рабочий наряд, самое то для сельской местности) и мчится в дом. Обалдевший Гарри тем не менее успевает крикнуть:

      — Я тоже рад тебя видеть!

      Артур Уизли только хмыкает, услышав такое. Потом набегают остальные представители семейства Уизли, становится очень многолюдно, рыжеволосо, шумно и бестолково. Нас затаскивают в дом, не дав даже притронуться к багажу, кормят, даже не спросив, хотим ли мы есть, и в процессе сообщают кучу местных новостей, хотя зачем нам эти сельские сплетни и министерско-магические слухи?

      — Что с Роном?! — не выдерживает Гарри, когда нас пытаются отправить мыться. — Почему все молчат о нем?

      Наступает то, что обычно принято называть "неловкой паузой". Семейство Уизли как-то сразу скучнеет и смурнеет, и только Джинни продолжает восхищенно разглядывать Гарри в профиль. Старшие Уизли переглядываются, потом Артур откашливается, а Молли взмахивает поварешкой, шугая детей.

      — Идите, идите! Не видите, что ли, гости с дороги устали! Кыш!

      После чего Артур начинает печальный рассказ. Почему нельзя было сделать этого в дороге и зачем нужно выгонять собственных детей, я так и не понял. Все равно все Уизли в курсе, что случилось с Роном, так зачем? Видимо, какие-то семейные нюансы и оттенки, как правило, скрытые от посторонних.

        

      Если же пересказать слова Артура вкратце, то получится следующее.

      Итак, Рональд Уизли более чем два месяца назад был доставлен в больницу Святого Мунго, каковой Мунго, собственно, был основателем больницы и великим целителем. Мадам Помфри, к слову или не очень к слову, сразу предупредила родителей Уизли, что шансов на быстрое излечение нет. Так оно и получилось. Вначале Рона разместили на первом этаже, вместе с другими жертвами обратного срабатывания волшебной палочки, но затем перевели на пятый. Порча и потеря рассудка, хотя о каком рассудке может идти речь, если Рон так и не вышел из комы? Жив, дыхание есть, пусть и слабое, а сознания нет. Никакой реакции на лечебные и укрепляющие зелья. Заклинания тоже оказались бессильны. Лежит Рон Уизли на койке аки овощ, и специалисты клиники только руками разводят.

      Мозг поврежден, но как именно и почему — так и осталось загадкой.

      Ответ на этот вопрос мог бы дать Волдеморд из дневника, но он погиб. Возможно, мог бы и Гилдерой Локхарт, если бы удалось преодолеть его полубезумное состояние. Собственно, Артур Уизли ездил в Азкабан, еще в мае, но ничего не добился. Локхарт хохотал, рассказывал, что он новый Темный Лорд, все норовил оставить автограф на ближайшем дементоре и слабо осознавал, что происходит вокруг. Не зная, какое именно заклинание отразилось обратно в Рона, целители из Мунго могли только ограничиваться зельями общего действия. Тогда как требовалось точечное, узконаправленное воздействие, но какое? Применишь неправильно, и мозги Рона окончательно скиснут. За Роном ухаживают, обтирают, проводят сеансы целебной магии, чтобы мышцы не слабели, но первопричину устранить не могут.

     — Молли уже хотела ехать забирать Рона домой, — едва не плача, сообщает Артур, когда его жена выходит из кухни. — Кричала, что сможет и сама за Роном ухаживать, все равно эти шарлатаны из клиники ничего не умеют! Еле её успокоил, хорошо, что Билл рядом был. Молли долго ему плакалась.

      Артур вздыхает, и видно, что вся эта тема дается ему нелегко. Через силу говорит, и только потому, что считает, что мы обязаны это знать как друзья Рона. В многословии топит дрожь голоса и почти ежесекундно смотрит на Молли, как будто ища поддержки. Сейчас, когда она вышла, это прекрасно видно. Да уж, не хотел бы я оказаться на месте Артура и Молли, и даже не знаю, что сказать. Бормотать банальные слова сочувствия и поддержки? Гарри, сидящий рядом, тоже уже не слишком рад, что поднял эту тему, но все же невнятно, сквозь сжатые челюсти, произносит:

      — Я должен навестить его!

      — Конечно, Гарри, — выдыхает Артур. — Послезавтра мы собираемся в клинику и возьмем вас с собой.

      — Может... — Поттер медлит, но все же решается произнести, — нужны какие-то дорогие лекарства? Я могу помочь!

      — Нет, Гарри, — это уже вернувшаяся Молли вступает в разговор. — Спасибо, но лекарства здесь бессильны!

      Из меня, конечно, тот еще медик, но все же удержаться невозможно.

      — А томограмму мозга ему делали?

      Недоумение на лицах и во взглядах.

      — МРТ мозга, трехмерный снимок, позволяющий увидеть, какие области повреждены.

      Поясняю, а самого неожиданно пробивает холодный пот. МРТ вообще открыли к этому году? Применялся метод? Созданы приборы? Предложил, а потом ка-а-ак выяснится, что ничего такого нет, и как оправдываться? Или сделать вид, что понес ерунду, вроде как нафантазировал? С другой стороны, вдруг и вправду поможет? В общем, судорожно выскребаю из памяти все, что помню про магнитно-резонансную томографию, и это все умещается в несколько предложений. Плохо, когда нет под рукой интернета и когда особо не интересовался медициной.

      С другой стороны, я и про МРТ вспомнил только потому, что старшего сына однажды на нее отправляли.

      — Это... маггловские изобретения, да? — с придыханием уточняет Артур. — Надо попробовать!

      Молли качает головой, мол, чего магглы могут понимать в магии, но все же какая-то задумчивость в глазах появляется. Ну да, какая нормальная мать не будет биться до последнего за своего ребенка? Надо бы Дамблдору намекнуть, чтобы тот намекнул Артуру, чтобы тот намекнул Молли, что в проблемах Рона виноват Волдеморт. И указать примерный ареал поисков и намекнуть, что уничтожение Темного снимет все проблемы. Правда, нельзя исключить, что гибель Волдеморта не выведет Рона из комы, и тогда разъяренная Молли уже Дамблдора порвет на британский флаг. Хм-м-м, интересно, а у магов Британии есть свой флаг, гордо реющий над Министерством?

        

      После этого напряженного и весьма болезненного разговора нас отправляют заселяться. Гарри засовывают в комнату Рона, в которой, готов поклясться, за эти два месяца никто ничего не двигал и не убирал. Меня же, как и в прошлом году, подселяют к Джинни. Не выйди я из очередного штопора безумия, жутко напрягся бы от такой соседки. Влюблена в Гарри и считает мое тело конкурентом, как тут не извертеться, ожидая подвохов и гадостей? Но теперь вся эта возня в песочнице выглядит именно что возней в песочнице, и поэтому Джинни с ходу получает совет.

      — Поднимись к Гарри и поговори с ним.

      — Да как...

      — Ему сейчас тяжело, и, может быть, тяжелее, чем любому из нас. Дай ему выговориться, пусть отведет душу.

      — Так! — Джинни прищуривается и ставит руки в боки. Вылитая Молли, только в пропорции один к двум. — В чем подвох?

      — В том, что Гарри сейчас плохо, и он наконец осознал и принял, что его лучший друг лежит овощем на больничной койке и нескоро очнется, если вообще такое когда-либо произойдет. С кем он может этим горем поделиться?

      — С тобой!

      — И с тобой, — возвращаю Джинни ее фразу. — Сама решай, насколько он тебе важен и насколько ты готова поддерживать Гарри в такие моменты, ибо их у него будет еще немало!

      Младшая Уизли гневно дышит через нос, и видно, что мои слова ее задевают. Как, как кто-то посмел усомниться, что она не готова поддерживать Гарри всегда?! Возмущение настолько велико, что все ругательства и обвинения застревают в горле толпой, и, гордо вздернув голову, она идет утешать Гарри.

      — Ну вот и ладушки, — сообщаю закрывшейся двери. — Теперь можно подумать и о краткосрочных планах!

        

      Понимая и даже в чем-то разделяя чувства собравшихся по поводу Рона, все же стоит признать, что пребывание его в коматозном состоянии не вызывает душевного шока и трепета. То ли привязаться не успел (ведь почти весь второй курс семейство Уизли ругалось так, что кроме брезгливости ничего и не ощущал), то ли просто Рон изначально маркировался как часть семьи Уизли и подсознательно не воспринимался в качестве "своего" в системе "дети". Не хочу об этом думать, вот послезавтра, во время посещения клиники Святого Мунго, такие мысли будут в самый раз.

      О чем же поразмыслить сейчас, пока Джинни утешает Гарри? Теория магии? О да, великая и беспощадная теория, но что-то о ней тоже думать не хочется, слишком глобально. Подумаю о ней завтра. Или послезавтра. Или в августе. Сейчас же, пожалуй, стоит сходить к близнецам, и вовсе не затем, чтобы обсудить эпическое полотно "Глупая девочка, завхоз и василиск". Дамблдор что-то там говорил о деньгах Локхарта, вот с этим уже можно выпихивать Фреда и Джорджа в большую коммерцию. Пусть химичат, пусть ставят опыты, пусть тренируются, ну и я заодно с ними, может быть.

      Близнецов не приходится долго искать, ибо они уже стоят под дверью.

      — Привет, малышка Герми!

      — Пойдем на свежий воздух?

      Хм-м-м, а без свитеров различить близнецов не получается. Хоть бы на футболки себе метки нашили, а? Впрочем, они все равно едины, и какая разница, Фред или Джордж говорил? Идем на свежий воздух, наполненный ароматами сельской глубинки. Ага, курицы, гномы, застоявшаяся вода в пруду и прочий парфюм. После свежего морского воздуха в круизе как-то неприятно вдыхать такой резкий букет, и опять вспоминаю про идею насчет магического противогаза.

      — Ты теперь знаменитость!

      — И мы тоже...

      — ...потому что знакомы...

      — ...с тобой!

      И ржут, хотя всего-то вместе занимались в кружке "Лысых Ежиков". Парни, понятное дело, думали, что кружок называется "Яростные Львы", но я-то, хе-хе, знаю правду. Больше чем на "Лысых Ежиков" не тянем, хотя близнецы и показали себя умельцами в той битве.

      — Спасибо, парни, — совершенно искренне говорю близнецам. — Вывели детей.

      — Да они там сами ломились, обмочив штаны, — продолжают смеяться.

      — Надо признать, Джордж, я и сам перепугался, глядя, как малышка Герми скачет вокруг змеи.

      — Да, Фред, это было страшно.

      Перефразируя классику, на что эти близнячьи морды намекают? Гарри убил василиска, разве нет? Во всяком случае, Дамблдор открыто об этом говорил, и официальная версия такова. Фред, подмигивая, соглашается, мол, все так, но мы-то знаем правду! В рамках этой правды близнецы, пользуясь опытом первого учебного года, в мае рассказывали всем, что же случилось в Большом зале. Так что Поттер — герой, а мне после их рассказов досталось прозвище Бешеной Грейнджер.

      Им, как Верещагину, было "за державу обидно", и вот так они отметили мой вклад в победу.

      Ну йоптель! Что же следует из нового имиджа? Это надо переосмыслить отдельно.

      — Ага, — складываю руки на груди, — Гарри герой, а я — Бешеная? Это вам Дамблдор нашептал?

      — Да! — соглашаются близнецы.

      Машу рукой, мол, раз Дамблдор, тогда ладно. С близнецами всегда легко, как будто сам в детство возвращаюсь. Поэтому сердиться на них совершенно не хочется, даже когда они спрашивают про ногу. Откуда узнали? Или тут по принципу "в Ехо всегда было полно дерьмовых ясновидцев"? Сажусь на ближайший камень и подаю мысленную команду на отстегивание протеза. Ага, вот такая она, магия, при желании протезом можно управлять мысленно, правда, в узких пределах. Фред и Джордж восхищенно крутят-вертят протез в руках и, похоже, готовы начать разбор такового на запчасти. Не успеваю сказать, чтобы не слишком увлекались, а то запасной протез в Хогвартсе остался, как подходит еще один отлично знакомый Уизли.

      Персиваль "простоявший два месяца статуей в поцелуе" Уизли.

      Префект, как всегда, подтянут, собран и при этом сияет, аки начищенный галлеон.

      — Мы с Пенелопой решили пожениться! — сообщает он с места в карьер.

      Близнецы в шоке. Ну и, конечно же, роняют мою ногу. Начинаю понимать, почему Дамблдор заказал именно такую модель, окованную металлом. Предвидел, стало быть, нелегкий путь протеза. Перси смеется.

      — Право слово, стоило принять такое решение только ради того, чтобы увидеть шокированных Фреда и Джорджа!

      — Наш брат, как всегда, зануден и велеречив, — близнецы быстро отходят от шока. — А ведь еще даже несовершеннолетний!

      — В августе стану, — небрежно замечает Персиваль. — Префекту всей школы подобает быть взрослым!

      После чего удаляется, не обращая внимания на шуточки близнецов. Да, изменился Перси, как статуей постоял. Хотя чем не романтика? Будет потом внукам трындеть, как он с их бабушкой два месяца подряд целовался, не прервавшись ни на мгновение. Внуки будут лить деду сыворотку правды, но не поможет, хе-хе. В общем, пока близнецы отвлеклись, пристегиваю обратно протез, поневоле задумываясь. Ведь организм еще растет, сколько же мне таких протезов потребуется? Или у магических есть возможность авторасширения и автоподгонки? Еще вопрос к директору, да.

      — Малыш Перси вырос, — вздыхают близнецы.

      — Ладно, парни, о чем вы хотели поговорить? — возвращаюсь к первопричине выхода на улицу.

      Знаю я этих близнецов, только отвлекись — заболтают до полусмерти, забудешь, зачем вообще родился. Тем не менее все оказывается довольно прозаично и вполне в рамках моих планов. Предыдущие разговоры о коммерции близнецов зацепили, и они уже написали план по финансовому захвату всей магической Британии. Поговорить они хотели как раз об этом плане, неведомо каким образом записав меня в могучие финансовые эксперты. Приходится объяснять, что познания мои базовые и для серьезной оценки серьезного плана совершенно не годятся.

      Потом мы втроем прикидываем "емкость рынка" и что на нем предлагать.

       

      Близнецы, впечатленные неким магазином Зонко, активно продвигают идею всяких прикольных конфеток и пастилок и прочих сладостей, которые помогут школьникам в их нелегкой жизни. Памятуя, что в фильмах так и было, особо не возражаю, но предлагаю еще и через детей попробовать зацепить их родителей. И артефактными делами заняться, ведь такой потенциальный рынок пропадает! Близнецы кивают на своего папу и его работу, мол, маги и так себе зачаровывают что хотят и когда хотят.

      Приходится рассказывать им подробно, заодно для себя дополнительно формулирую некоторые идеи.

      Итак, производство артефактов на продажу, в моем понимании, состоит из нескольких разделов или этапов. Во-первых, необходимы деревообрабатывающие станки. Чтобы из волшебной древесины делать одинаковые заготовки одного и того же размера. Затем туда вплетается заклинание, питающееся от силы мага. Ах да, еще сердцевины нужны, ну, тут, получается, необходимы будут поставки волос единорога и других массовых вещей. Не редких, вроде вытяжки из печени дракона, а именно массовых. И вплетать на заказ, ориентируясь на сердцевину палочки заказчика.

      Это, так сказать, носимые на себе артефакты и амулеты.

      Вторым большим этапом мне видится создание независимых от мага артефакторных систем. Малые охранные комплексы, системы обслуживания дома с установленными стационарно-бытовыми заклинаниями и прочие облегчающие жизнь вещи. Питание систем — от артефактов-батареек: из той же древесины, или что там наилучшее по емкости. Аккумуляторы, проще говоря, которые хозяева систем сами могут подзаряжать, возложив руки. Дальше в ход идет система из артефактов, выполняющая ту или иную задачу. Например, охрана: опознание, идентификация, защита, стрельба по врагам, телепортация хозяев в укрытие. Бытовуха: мойка посуды, уборка пыли в доме, поддержание окон в чистоте, сигнализация на мышей, крыс и призраков.

      Используются при этом, разумеется, все те же зачарованные кругляши из волшебной древесины.

      И, наконец, третий этап — индивидуальная разработка и подгонка под заказчика артефактов с батарейками. Вслух говорить не стал, но тут у меня свой корыстный интерес. Без правильного обвеса хрен мне что светит в драке с опытными магами, теперь это прекрасно видно. А так — энергонезависимый щит, система обнаружения и прочие приятные глазу и уху вещи. В конце концов, систему магического видения надо доделать, и тот же противогаз — думаю, на основе Трансфигурации, — и тогда можно будет... Да много чего можно будет, если система жизнеобеспечения станет работать сама по себе, не мешая магичить направо и налево.

      Помимо этого, для всех трех этапов за счет станочной обработки и конвейерного метода получается и стоимость ниже, и качество выше, ну и объемы. Как оно, собственно, и должно быть при фабричном производстве против кустарного.

       

      Близнецы, выслушав, пожимают плечами, но не возражают — уже кое-что.

      Да, понимаю, идея сырая даже просто как идея, чего уж говорить о дальнейших теоретической проработке и воплощении в жизнь. Их просто нет, и тут нужны опыты, опыты, опыты и расчеты, причем на основе теории, которой тоже толком нет. Меня это не слишком смущает, ибо считаю — вначале надо поставить цель, чтобы понять, куда копать, а уже потом собственно копать в этом направлении. Разумеется, все это потребует расходов, но деньги имеются, и, думаю, Гарри еще вложится. Так что потом решаем закупить ингредиентов, полуфабрикатных заготовок и весь год потратить на опыты, помимо тренировок в заклинаниях на сборищах кружка "Ежиков".

      Закончив на этом, идем ужинать, оставляя за спиной изрисованную землю и удивленных гномов.

     Во вторник, 20 июля, отправляемся в клинику Св. Мунго. Может ли маг быть святым в христианской традиции? Или его объявили святым, а сам Мунго не афишировал свои магические способности? Непроизвольно пожимаю плечами, лечил и лечил, а уж маг он был или человек — какая, в сущности, разница? К счастью, старшие Уизли — Артур и Молли — не обращают внимания, а младшим, Гарри и Джинни, и без меня есть чем заняться. Гарри нервничает, а Джинни созерцает Поттера. Все при деле, чем не семейная идиллия, не правда ли?

      Прыгаем через камин в "Дырявый котел", а оттуда выдвигаемся в центр Лондона.

      Вот и наша цель — старый кирпичный универмаг с вечной вывеской "закрыто на ремонт", парочкой рассеивающих внимание амулетов и прикрытием от Министерства магии, дабы здание не снесли. Артур на ходу поясняет, что клинику несколько раз переносили, а она все разрасталась и разрасталась; и хотя найти хорошее место не так легко, вполне возможно, что еще лет через двадцать или тридцать опять придется ее переместить.

      — Легче всего было бы спрятать под землю, как Министерство, — сообщает Артур.

      Министерство магии под землей?!! Хотя, если вспомнить фильмы... это заходили в него через телефонные будки и унитазы, а где именно расположены сами помещения, не показывали. Хм-м-м, а толково придумано — под землей. Если и не на порядок, то в разы меньше усилий надо, чтобы скрыть комплекс Министерства.

      — Только вот подземная больница — это не слишком полезно для здоровья, — продолжает Артур, — и поэтому оборудовали отдельное здание, все как положено: сокрытие, ремонт, обустройство. Клиника Святого Мунго самая лучшая во всей Британии!

      Хех, кто бы сомневался. В столице всегда все самое лучшее и дорогое, даже барахолка на Косой Аллее. Гарри, когда мы уже проходим сквозь стекло, скрывающее вход в клинику, сжимает мне руку так, что чуть кости не хрустят. Одного взгляда хватает, чтобы понять: юный Поттер немного не в себе; впрочем, кто из нас не нервничал в подобных ситуациях? Думаю, Гарри сейчас даже не осознает, что делает, а вот юная Уизли хмурится и смотрит волком. Позавчерашний разговор, видимо, пошел всем на пользу, ибо взглядами дело и ограничивается.

      — Вот, — Артур обводит рукой холл больницы, — нам на пятый этаж!

      В сторонке за столиком скучает пухлая блондинка, видимо, местный аналог регистратуры и справочной. В дальнем углу какой-то пожилой дядька напряженно считает что-то на пальцах, не обращая на нас внимания. Плакаты на стенах в стиле "Красоту свою жалей, воду в кислоту не лей" памятны еще по студенческим временам. В общем, больница как больница, только народу поменьше, и те маги.

      — За мной! — командует старший Уизли.

      И мы идем за ним. Судя по табличкам, лечат тут практически от всего, связанного с магией. Пятый этаж посвящен так называемым "недугам от заклятий" и на первый взгляд выглядит ровно так же, как и остальные этажи: палаты, коридор, целители с ласковыми глазами, немногочисленные посетители и пациенты. Рон находится в отдельной палате, больше напоминающей просто комнату. В наличии цветы, картины, даже серый кот на подоконнике.

      — Это книзл, — поясняет Молли, — они довольно разумны и, по словам целителей, прекрасно снимают негатив и помогают пациентам, потерявшим рассудок.

      Что-то такое припоминается из прошлой жизни. Как же... а, лечение детей с задержками психического развития при помощи дельфинов! Почему бы магам не лечить пациентов при помощи магических кошек? Книзл, посмотрев на нас, отворачивается, и только подергивающийся хвост выдает его недовольство нашим визитом. Рон лежит, вытянувшись на кровати, в какой-то серой пижаме. Не присматриваться — так вообще не поймешь, жив или мертв, ибо глаза закрыты и тело не шевелится.

      Депрессивная картина, и поэтому, оставив Уизли и Поттера в палате, бочком выскальзываю обратно в коридор.

      — Ы-ы-ы, — сообщают мне сзади, трогая плечо.

      Оборачиваюсь. Женщина средних лет, в такой же серой пижаме, как у Рона, глаза слегка расфокусированы, и лицо смутно знакомое. Снова ыыыкает и протягивает мне какую-то бумажку, то ли фантик, то ли просто обрывок газеты. Надо понимать, она вышла из какой-то соседней палаты и крепко не в себе, и следует, конечно же, позвать целителей. Но вначале, дабы не усугублять, принять бумажку.

      — Спасибо, — говорю предельно серьезно.

      — Ы-ы-ы! — улыбается женщина.

      — Мама! — из палаты, расположенной дальше по коридору, выскакивает Невилл Лонгботтом.

      Немая сцена секунд на пять. Невилл — однокурсник, гриффиндорец и тоже "Лысый Ежик" — в прошлые два года регулярно подвергался с моей стороны процедурам "выпрямления рук", ибо имел склонность делать все вкривь и вкось, представляя опасность не только для себя, но и для всех окружающих. Про его семейную жизнь не расспрашивал, но все равно было известно, что Невилл живет с бабушкой, так как родители его пали на первой войне с Волдемортом.

      И тут нате вам из-под кровати!

      Круглолицый и очень стеснительный Невилл, увидев меня, сильно теряется, но женщина все же реагирует на его крик. Оборачивается к Невиллу, достает из кармана серой пижамы еще бумажку и протягивает ему.

      — Ы-ы-ы!

      — Спасибо, мама, — твердо отвечает Лонгботтом, принимая бумажку. — Пойдем в палату!

      Женщина трясет не слишком ухоженными космами на голове, но все же идет за Невиллом. Невольно оглядываюсь, но в палате Рона все по-прежнему, никто особо и не замечает, что меня рядом нет. Все равно, сходил, блин, за хлебушком! Я почему-то был твердо уверен, что родители Невилла героически погибли, а они, оказывается, в клинике Мунго лежат. Э-э-э, двенадцать лет? Минимум двенадцать, а то и более. Вот жеж, и что теперь Невиллу говорить? Тоже посоветовать МРТ мозга и прочие заморочки из маггловской медицины?

      Из палаты выходит старушка.

      Хотя нет, старушка — это про милых пожилых дам, которые все такие высохшие, согнувшиеся, маленькие, и вообще, как говорят в народе, "старушки — божьи одуванчики". Здесь же в коридор выплывает Величественная Старушенция, могучая, как "утес, попирающий ногою небо". Гордая — не надменная, а именно гордая и несгибаемая, — и плевать, что на высокой шляпе чучело грифа (как держится?), зеленое длинное пальто никогда не входило в моду, а ярко-красный цвет сумочки просто режет глаз. Смотрит, значит, эта Старушенция сверху вниз на меня, изрекая:

      — Августа Лонгботтом! Добрый день, мисс Грейнджер!

      — Добрый, мадам, — отвечаю немного растерянно, но все же не забываю изобразить кивок головой.

      Так это и есть пресловутая бабушка Невилла? Да-а-а, сильна старушка, подавляет одним присутствием. Неудивительно, что Невилл такой забитый, удивительно, что он хоть как-то, но сумел эту забитость преодолеть. И не надо тыкать в меня пальцами, никакие советы не помогли бы тому, кто не был готов к самостоятельному "выпрямлению рук".

      — Я много слышала о вас, мисс, от моего внука Невилла!

      Сам Невилл, выскочивший было в коридор, мучительно краснеет и прячется обратно в палату. Августа даже не ведет бровью в его сторону и наносит безупречный "добивающий удар".

      — Род Лонгботтомов у вас в долгу, мисс Грейнджер!

      Молча кланяюсь уже в спину Августе. Что-то события начинают круто заворачиваться, или это просто Старушка настолько подавляюще подействовала? Из палаты выглядывает Невилл, тоже смотрит в спину бабушке, а потом машет рукой, приглашая зайти, и шепчет:

      — Гермиона!

      Хм-м-м, ну ладно, сеанс обливания слезами Рона все никак не заканчивается, почему бы и не зайти к Невиллу? Круглолицый Лонгботтом-младший представляет мне своих родителей: Фрэнка и Алису. В конце 1981 года, уже после падения Волдеморта, они попали в руки Пожирателей. Запытанные заклинанием Круциатус, сошли с ума и были помещены в клинику Мунго. За прошедшее время состояние их не претерпело изменений, разве что Алиса стала в последние годы узнавать Невилла и совать ему всякий мусор. Или, мрачно думается мне, просто запомнила лицо Невилла, даже не осознавая, что тот ее сын.

      Историю своих родителей Невилл излагает спокойно, тихим голосом.

      Герои рассказа, оба в серых больничных пижамах, внимательно слушают сына, кивают и говорят "Ы-ы-ы". После рассказа разворачиваются и говорят "Ы-ы-ы" еще одному книзлу, толстому черно-серому котику, вальяжно развалившемуся на кровати. От всего этого антуража, безумных родителей и тихого, спокойного голоса однокурсника меня пробирает депрессия и желание самому завыть "Ы-ы-ы!" в потолок. Невилл тоже еле сдерживается, но сказываются годы тренировок по созерцанию родителей-овощей, и внешнее, формальное спокойствие все же сохранено.

      А затем наступает вторая часть Марлезонского балета.

      Невилл достает газету, отлично знакомый мне "Пророк" от 16 июля.

      — Ты читала статью про побег, Гермиона? — и голос напряженно звенит.

      — Да, читала. Директор прислал.

      — Они! Они пытали моих родителей! — Невилл тычет пальцем в фотографии Лестрейнджей. — И еще Барти Крауч-младший, но он давно умер в Азкабане!

      Дзынь! Кусочек паззла встает на место. Барти Крауч-младший, герой четвертого фильма. Умер в Азкабане? Да хренушки, ведь бегал, изображал мужика с вертящимся глазом, и очень даже достоверно изображал. Значит, что? Значит, унес ноги из Азкабана и, судя по фильму, фанатом-Пожирателем был таким, что немногие сравнятся. Вот тебе и таинственный "мистер Икас", который помог бежать семерке Пожирателей и которому знаком Азкабан. Все сходится, но почему на два года раньше? Хм-м-м, наверное, потому же, что и нападение василиска в Большом зале? Что-то где-то я замкнул, изменил, исказил — и вот уже стрелка истории указывает на другой путь.

      Надо сообщить директору... хотя нет, тут на голову Волдеморта не спишешь.

      Ладно, что-нибудь придумаем, все равно список вопросов к Дамблдору растет день ото дня, да и на письмо о крестражах дедушка Альбус еще не ответил.

      — Гермиона! — заявляет Невилл. — Помоги мне стать сильнее! Я должен поймать их и отомстить!

      — Кого — их? — задумавшись, даже не сразу понимаю, о чем речь. — А, Лестрейнджей? Запытать их до безумия?

      — Да! — Невилл, как и Гарри недавно, немного не в себе. — И тогда родители будут отомщены!

      — Месть — это почетно, — складываю руки на груди. — Я понимаю тебя, Невилл...

      — Отлично! — Невилл кидается обниматься.

      — Но! Спроси сам себя, Невилл, чего именно ты хочешь?

      — Я... — парень останавливается на расстоянии вытянутой руки, — я не понимаю, Гермиона.

      — Определись, хочешь ли ты запытать их Круциатусом, или просто убить, или поймать, а потом пытать? Потому что от этого зависит, как именно ты и я будем действовать, и что изучать, и куда двигаться. Допустим, если ты выбрал первый вариант — запытать всех Круциатусом, — то, согласись, вполне логично будет вначале потренироваться на животных. Не сомневаюсь, что необходимый заряд эмоций при виде врагов ты выдашь, но это не гарантия того, что у тебя получится заклинание в боевой обстановке. Следовательно, ты должен научиться применять Круциатус.

      — Да тише, — почти умоляюще произносит Невилл. — За Непростительные заклятья положен Азкабан!

      — Но тем не менее ты готов пойти в тюрьму, лишь бы отомстить за родителей? — уточняю спокойным тоном.

      Юный Лонгботтом впадает в раздумье, и на его лице отчетливо видна тяжелая работа мысли.

      Видимо, в горячечных мечтах представлялось ему все не так. Раз, два, враги повержены (в мечтах обычно опускается момент, как именно герой повергает врагов), и Круциатус сводит их с ума, а юный герой ощущает, как в его душе разливается удовлетворение. Ну что тут можно сказать? Я тоже в детстве всякую ерунду придумывал и не понимал, почему взрослые не хотят меня слушать.

      Даже искренне обижался, когда мне пытались растолковать, что придумал ерунду.

      И как мне ему объяснить, что упоение местью будет мимолетным, а осадочек, как в том анекдоте про ложки, останется на всю жизнь? То есть, по моему мнению, мстить нужно, иначе язва желудка и прочая неврастения обеспечены, но делать из этого смысл жизни не стоит. Отомстил и забыл. Но как объяснить это Невиллу? И какую роль во всем этом сыграла его бабушка?

      — Я... не знаю, — произносит Невилл. Тяжело, через силу. — Мне... надо подумать.

      — Подумай, конечно, — пожимаю плечами, — ты же не цвет галстука выбираешь.

      — Но ты мне поможешь?

      — Вначале реши, чего хочешь, а там подумаем, как это сделать.

      Пока Невилл будет думать и решать, время пройдет, глядишь, горячность и остынет. Да и потом, когда решит, внезапно может оказаться, что потребуется десятилетие тренировок, чтобы приблизиться по возможностям к той же Беллатрисе. И так далее, и тому подобное, и в итоге нужный результат будет достигнут: Невилл остынет, повзрослеет и примет окончательное решение на трезвую голову.

      В палату заглядывает Артур Уизли и восклицает:

      — Вот вы где, а я уже обыскался! Невилл, извини, в школе наговоритесь, а сейчас у нас важные и неотложные дела, и Гермиона обязательно должна присутствовать!

      — Присылай сову, как определишься, — говорю Невиллу и покидаю палату.

      Остальные Уизли уже вышли от Рона, да и из клиники, судя по всему, тоже. Стоило бы потолковать с местными целителями на предмет что да как — и с Роном, и с родителями Невилла, но мне элементарно не дают этого сделать. Артур Уизли тащит меня на первый этаж, приговаривая, что дело очень срочное и важное, и необходимо как можно скорее добраться до подключенного камина. Скорее всего, это будет камин в "Дырявом Котле", и совершенно не понимаю, что мешает нам вернуться туда всем вместе.

      Спрашиваю об этом Артура, и тот останавливается прямо в витрине с замаскированным входом в клинику Мунго. Бьет себя по лбу, вытаскивает и нахлобучивает колпак. Потом снимает колпак, прячет в карман и торжественным голосом объявляет, как будто миллион в лотерею выиграл и теперь делится подробностями выигрыша:

      — Конечно! Все очень и совершенно секретно! Гермиона, мы отправляемся на заседание Ордена Феникса!

     Особняк рода Блэков, площадь Гриммо, 12. Заседание Ордена Феникса.

      Дамблдор: Орден Феникса объявляется вновь созванным. Все ли согласны с представленными здесь доказательствами невиновности Сириуса Блэка?

      Грюм: Непонятно, Сириус, почему ты сидел в Азкабане двенадцать лет и...

      Блэк (слабо рыча): Вину свою искупал!

      Дамблдор (отодвигая в сторону Омут Памяти и кубок): Раз возражений нет, Сириус Блэк восстанавливается в рядах Ордена! Сириус, расскажи всем присутствующим еще раз о том, что случилось в Азкабане 15 июля 1993 года.

      Блэк (с явной неохотой): Локхарт этот столько вопил про Темного Лорда, Гарри Поттера и эту, как ее... Гермиону как-то-там, что даже я вышел из своей полуспячки. И внезапно понял, что бросил крестника, когда тому был всего год! Но Джеймс...

      Дамблдор: Сириус, про Азкабан, пожалуйста.

      Блэк: Так вот, Локхарт этот орал про вернувшегося Темного Лорда и свое величие целыми днями, и сидевшие в других камерах Пожиратели были крайне возбуждены. Беллатриса — так та вообще однажды обоссала дементора, не знаю уж, как ей это удалось, но она всегда была упорной, моя двоюродная сестрица. Они с коллегами кричали, вопили и стучали, и все это неизбежно должно было плохо кончиться.

      Снейп (растягивая слова): Ты бежал вместе с остальными, Сириус?

      Блэк (резко): Нет, Северус! Кто бы ни помог Пожирателям, но он отлично знал Азкабан и кто где сидит! Один удар, от которого по всему этажу прокатилась волна пыли, и внешняя стена исчезла. Если кто не знает, то на этаже сидели самые матерые Пожиратели.

      Снейп: И ты.

      Сириус: И я!

      Дамблдор (примирительно): Северус, помолчи, пожалуйста.

      МакГонагалл: В "Пророке" написано, что дементоры собрались на церемонию...

      Сириус (яростно выкрикивает): Да, на церемонию! Высосали Локхарта напоследок, они всегда так делают с теми, кто умирает, не выдержав их присутствия! Да-да, пусть вскроют склепы Азкабана, пусть посмотрят на умерших заключенных и то, как с ними попрощались дементоры!

      Дамблдор: Сириус, как ты думаешь, министр в курсе?

      Блэк (тяжело дыша): Не знаю. Иногда он навещал нас, но о чем можно говорить с министром? Дементоры, как один, бросились в погоню, наверняка чтобы высосать беглецов.

      Люпин (вздрагивая): Такой судьбы и врагу не пожелаешь!

      Хагрид (басом): Точно!

      Блэк: Воспользовавшись отсутствием дементоров, я бежал и вырвался на свободу, а затем очертя голову бросился в воды Северного моря. Мысль о том, что Гарри Поттер где-то там остался без защиты — и опять по моей вине! — придавала мне сил и позволила доплыть до берега. Там меня встретил профессор Дамблдор, который помог мне аппарировать в этот особняк рода Блэков.

      Грюм: Необходимо обновить Фиделиус на особняке, помимо остальной защиты.

      Дамблдор: Непременно, Аластор, непременно, сразу же после заседания.

      Снейп (подозрительно): Директор, как вы сумели определить, где наш отощавший друг выберется на берег?

      Дамблдор (спокойно): Я неоднократно навещал Сириуса в тюрьме и также неоднократно предлагал ему выйти на свободу, но он отказывался. Это не помешало мне прикрепить к нему метку, подавшую сигнал, едва Сириус оказался вне Азкабана. Именно это позволило мне оперативно среагировать на случившееся и предпринять ряд шагов, которые могут оказаться очень полезными в будущем. Вырвавшиеся на свободу Пожиратели и тот, кто им помог, сумели скрыться, и теперь только вопрос времени, когда они обнаружат дух Волдеморта и помогут ему обрести тело. К тому моменту мы должны быть во всеоружии, и нам не следует медлить. Да, сбежавшие ослаблены, истощены и частично безумны, но помимо них на свободе есть еще Пожиратели, включая того, кто совершил нападение на Азкабан.

      Хагрид: Так эта, может, Тот-Кого-Нельзя-Называть решил помочь своим приспешникам?

      Дамблдор: Дух Волдеморта не покидал лесов Албании.

      Грюм (уверенно): Это ненадолго! С такой бандой на свободе... как бы они потом и остальных из Азкабана не вытащили! Необходимо собрать всех из старого состава Ордена, да и новичков привлечь не помешало бы! Опять же, едва начнется, как сразу изо всех щелей полезут сторонники Волдеморта, спасибо Министерству (Грюм почти выплевывает это слово) за его замечательную политику!

      Фигг: И не забывайте о Гарри Поттере!

      Дамблдор (мягко, почти шепотом): Да-да, Арабелла, все верно. За этим мы сегодня и собрались. Необходимо что-то делать с Министерством, не дать возродиться Тому, не дать ему собрать былых приверженцев, а Ордену, наоборот, нужно увеличить численность, а также защитить Гарри Поттера. Точнее говоря (директор поправляет очки), это одна большая задача, и каждый из Ордена внесет вклад в ее решение. Поэтому мне хотелось бы ввести в Орден однокурсницу Гарри Поттера (Снейп напрягается), словом и делом доказавшую, что она способна защищать Гарри. Это Гермиона Грейнджер из Гриффиндора, и, думаю, тем из нас, кто преподает в Хогвартсе, она хорошо знакома.

      Блэк (импульсивно): Это ее поминал Гилдерой Локхарт?

      Хагрид хохочет и бьет в ладоши.

      Снейп: Бешеная Грейнджер в Ордене?!

      МакГонагалл (почти вскакивает): Не смейте обижать мою лучшую ученицу, Северус!

      Дамблдор (хлопает): Также, несмотря на всю важность вашей миссии, Ремус, вам придется переехать в Хогвартс. О, это не более чем на год, ведь должность преподавателя ЗОТИ проклята (директор улыбается в бороду), зато потом у вас будет отлично замотивированная возможность сорить деньгами направо и налево. Но главное — защита Гарри! И его воспитание; и это та часть, где всем нам придется потрудиться совместно. Сириус Блэк будет принят на должность смотрителя школы вместо безвременного погибшего Аргуса Филча.

      Снейп (бьет по столу): ЧТО?!!

      Дамблдор: А Ремус Люпин станет преподавателем ЗОТИ. Вы, Северус, будете готовить им зелья, одному Оборотное, а другому Аконитовое. И тренировать мисс Грейнджер... это относится ко всем троим, ибо, как сообщают мои люди из Министерства, скоро вокруг Хогвартса будет висеть кольцо дементоров. Якобы для защиты. И это шанс, который никак нельзя упускать, если мы хотим не просто победить Волдеморта, но еще и сделать это с наименьшими потерями.

      Вэнс (мелодично): Все равно, директор, ученики в Ордене, это как-то...

      Дамблдор: Это нормально, если вы все примете во внимание общий план. Как я уже сказал, перед нами стоит одна большая задача, а не пять средних. Решать задачу надо целостно, и Гарри Поттер занимает в уравнении очень немаловажное место.

      Блэк (кричит): Гарри не цифра в ваших уравнениях!

      Дамблдор: Конечно же, нет, но все же план и решение опираются на Гарри Поттера, очевидную ценность которого в глазах Пожирателей и их хозяина, думаю, нет нужды пояснять.

      Хагрид (обрывая Сириуса): Пусть Альбус Дамблдор расскажет все! Так мы до самого утра не управимся!

      Дамблдор: План выглядит следующим образом. Нам нужен новый, решительный министр. Нам нужно устранить опасных сторонников Волдеморта, в первую очередь дементоров. Нам нужно выманить Пожирателей туда, где мы будем сильны. И нам нужно не дать возродиться Волдеморту. Нам известно, что дементоры будут возле Хогвартса, — прекрасно, на этом мы их и поймаем! На Гарри Поттера мы подманим Пожирателей, а на тебя, Сириус, дементоров. Всего лишь немного подготовки, и дементоры вкупе с Пожирателями при массе свидетелей нападут на учеников Хогвартса и преподавателей. Министр будет опорочен и смещен, дементоры отстранены и в перспективе уничтожены, Пожиратели пойдут под суд, а Гарри Поттер получит необходимый ему опыт. Посему в этом году в Хогвартсе будет очень много действующих членов Ордена, дабы не случилось непоправимого.

      Грюм: А если Пожиратели вначале ринутся возвращать тело своему обожаемому хозяину? Уж я-то знаю, какая каша вместо мозгов у этих носителей черной Метки!

      Снейп: Я бы попросил!

      Грюм (ехидно): Да, да, попроси меня, попроси. Уж я тебе...

      Дамблдор (хлопает в ладоши): Стоп! Мы все в одном Ордене, и не надо заводить распри из-за прошлого! Еще раз повторяю, нужна общая работа на результат, то, ради чего все мы собрались в Орден еще пятнадцать лет назад. Остановить и уничтожить Волдеморта — вот наша цель. И напоминаю, что все вы вошли в Орден добровольно!

      Снейп: Но... (директор кидает грозный взгляд) как учить их, ведь это будет выглядеть подозрительно.

      Дамблдор: Это вопрос учебного процесса, всегда можно проводить дополнительное зельеварение под видом отработок. Сейчас же следует в первую очередь решить вопрос: принимается ли план, или будем сражаться с Волдемортом привычным способом, как в первую войну? Пока он не возродился, Корнелиус вполне способен спустить на нас всех собак и всю мощь Министерства, и поэтому предлагаю присутствующим взвесить свои силы. Сможем ли мы? Сможет ли каждый из вас исполнить свою роль, с учетом того, что даже здесь, на собрании единомышленников, мы грыземся и ругаемся? Успех плана — и Англия не узнает второй войны. Провал — и Волдеморт победит так легко, как будто вздумает отобрать конфетку у ребенка. Министерство, с его политикой примирения и соглашательства, не продержится и полугода.

        

      Присутствующие погружаются в раздумья, только Сириус Блэк и Северус Снейп мечут друг в друга молнии глазами.

      Дамблдор не стал предъявлять письмо Гермионы, решив обсудить это в кругу "хогвартсцев". Но мысль о том, что Том вполне мог изготовить много-много крестражей, не покидает директора. Дневник, уничтоженный совсем недавно — и трех месяцев не прошло! — чем не доказательство? Вспоминая, как сирота из приюта боялся смерти, вполне можно поверить, что Том Реддл прикрыл свои тылы крестражами. Но у всего есть обратная сторона, и пусть Том сумел остаться в этом мире в виде духа при помощи якорей-крестражей. Пусть он верит в свою неуязвимость, это подтолкнет его на неосторожные действия. Например, на желание возродиться, используя Гарри Поттера, ведь Том всегда хотел получить всё и немножко больше. На этом его можно поймать. На этом можно поймать его слуг-Пожирателей. И параллельно искать его крестражи, готовя операцию уничтожения.

        

      МакГонагалл (полушепотом): Альбус, а где сейчас Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер?

      Дамблдор (также шепотом): Гарри уже в "Норе", а мисс Грейнджер, в сопровождении Артура Уизли, направляется прямо сюда.

      МакГонагалл: Альбус, ты и вправду поставишь школьников против Того-Кого-Нельзя-Называть?

      Дамблдор (поправляя очки): И ты, Минерва?

      Хагрид (громко): Директор, я с вами! Победит Тот-Кого-Мы-Не-Называем, и погибнут все школьники...

      Снейп: Темный Лорд ценит магическую кровь, и погибнут далеко не все школьники!

      Грюм (язвительно): Какие обширные познания! Давайте задерем руки и сдадимся, ага, ведь он ценит магическую кровь! Что-то странно он ее ценит, раз убил Поттеров! Не говорю уже обо всех остальных погибших, включая наш Орден, и сразу видно...

      Дамблдор: Хватит, Аластор! Хватит! И ты, Северус! Хватит! Мы делаем одно общее дело, и если не будем действовать вместе, то не справимся!

      Грюм недовольно ворчит и потирает нос, кончик которого отсутствует.

      Дамблдор: Те, кто не верит в свои силы, могут уйти прямо сейчас. Воспоминания я затру лично, и ни один Волдеморт до них не доберется. Вы сможете жить спокойно, не думая о битвах, Пожирателях и долге перед обществом! Никаких последствий не будет, клянусь своей силой! Остаться должны только добровольцы, те, кто сознательно готов посвятить и отдать, если потребуется, свою жизнь на алтарь окончательной победы над Волдемортом!

        

      Тишина. Сидящие еще раз взвешивают свои силы, но никто не встает и не уходит. Дамблдор, поглаживая бороду, спокойно ждет, не давит на окружающих психологически. Паузу нарушает звук сработавшей защиты, но звук правильный. Пришел кто-то из своих.

      — Надо полагать, это Артур и мисс Грейнджер, — произносит Дамблдор, хлопая в ладоши.

      Звук шагов, хлопает дверь в коридоре. Орденцы сидят и прислушиваются, каждый по-своему. Но директора сейчас не слишком интересуют оттенки, которые он и так мог бы заранее предсказать. Альбус Дамблдор продолжает размышлять на тему крестражей и выстраивать схему противодействия Министерству. Плохо, очень плохо получилось с побегом из Азкабана, и надо было Локхарта на месте добить, но кто же знал? Директор всегда считал Прорицания шарлатанством, и даже столкнувшись с настоящим предсказанием, не слишком изменил свою точку зрения. Предсказать будущее невозможно, ибо оно изменяется непрерывно здесь и сейчас, а Пророчество... ну что Пророчество? Есть такое, вот только в нем крестражи не упомянуты, а ведь это совершенно меняет суть дела!

      Раскрывается дверь, и в зал входят Артур Уизли и — следом за ним — Гермиона Грейнджер.

      Вошедшая девушка поражает Альбуса Дамблдора.

      Нет, не внешностью, хотя короткая стрижка, увеличенные зубы и странная одежда никуда не делись. За прошедшие два года директор неоднократно видел Гермиону Грейнджер и привык к ее виду, тем более что школьная форма скрадывала наиболее одиозные моменты. Но само ощущение, впечатление или восприятие — директор не смог сходу подобрать эпитет, — оно изменилось, и очень сильно.

      Он помнил энергичную, слегка безумную девочку, которая с утра до ночи читала, тренировалась, занималась, носилась и что-то делала, попадала в неприятности и ловко отводила почти все громы и молнии от Гарри Поттера. Помогать будущей "сильнейшей магичке Британии" практически не требовалось, и директор не мог нарадоваться. То, что в Запретный Лес бегает и собственное помещение завела, так это мелочи; подумаешь, школьные правила нарушены, главное — не попалась, а бушующую подростковую энергию надо куда-то девать!

      Вошедшая в зал Гермиона была безмятежно спокойна, дышала ровно и настолько разительно отличалась от той Чокнутой Грейнджер прошлых лет, что Альбус Дамблдор на пару секунд заподозрил подмену. Но... Артур полдня был рядом с ней, практически не сводя глаз. Заменить их обоих не могли, лже-Артур не прошел бы в особняк, благо директор озаботился установкой своей защиты вне дома.

      Значит, не подмена, но тогда что? Мисс Грейнджер изменилась за прошедшие полтора месяца, ибо при отправке домой она все-таки была прежней. Подменили в круизе? Или наложили Империо — с далеко идущими целями? Хотя ее диадема, особенно с сердцевиной в виде пера феникса, должна была отразить удар. Но что может девочка против опытного мага, пусть даже эта девочка и получила печальный опыт сражений?

      Мозг Дамблдора за доли секунды охватил возможные варианты и выбрал нужный.

      — Мисс Грейнджер, снимите, пожалуйста, диадему.

     

     Надо признать, что дедушка Альбус умеет производить впечатление. Умело подогрел атмосферу, упоминая Орден там и сям, и кто знает, была ли случайностью встреча с Невиллом и его родителями, которые тоже входили в Орден Феникса? Об этом сообщает Артур Уизли, пока мы идем к месту встречи. Там мне суют бумажку с адресом, и внезапно на площади появляется еще один дом. Вот это я понимаю, защита, ага, в русле моих недавних размышлений! Пока Хранитель не подскажет адрес, ни за что не заметишь жилище, хоть целыми сутками вокруг бегай.

      Расспросить подробнее старшего Уизли нет времени, но все равно — впечатлен до глубины души!

      Состав собравшихся тоже, как бы это помягче выразиться, сшибает с ног. Особенно мужик с крутящимся глазом на лице, которое как будто вытесали из дерева. Вот недавно поминал Барти Крауча, а тут на тебе — тот, кем Барти притворялся! Я уж молчу про преподавателей из Хогвартса и Хагрида, мирно сидящих за столом. И на закуску лицо из "Пророка": собственной персоной сам Сириус Блэк, спокойно сидящий рядом с директором Хогвартса Альбусом Дамблдором! Я "спокоен, как боа-констриктор", но все же первые слова дедушки Альбуса удивляют.

      — Мисс Грейнджер, снимите, пожалуйста, диадему, — и спокойно так смотрит.

      — Да, профессор, — снимаю.

      Не, был бы я агентом сигуранцы, шпионом Волдеморды или прежним параноиком двухлетней давности, тогда, конечно, ломанулся бы обратно в дверь, подвывая от ужаса и мыслей о провале. Но сейчас спокоен и еще раз спокоен. Не хотел бы подобных ситуаций, не писал бы директору писем, да и вообще забился бы в угол круизного лайнера и не отсвечивал.

      Дамблдор, погладив бороду и обменявшись взглядами со Снейпом, делает жест рукой.

      — Спасибо, мисс Грейнджер, можете надеть обратно.

      И вот кто мне скажет, что это сейчас было? Мне залезли в мозги, прощупали, сверили, убедились, что подмены нет? Или что? Список вопросов к Дамблдору пополняется еще одним пунктом.

      — Итак, — тем временем продолжает дедушка Альбус, — будем считать, что все согласны с планом. Возражений нет? Отлично. Мисс Грейнджер, часть его, вас касающуюся, я расскажу вам лично и позже, а сейчас нам осталось решить только один, последний вопрос. Думаю, что для обдумывания и подачи предложений по общему плану и набору новых членов Ордена срок в две недели будет в самый раз.

      — А о чем речь? — спрашивает Артур Уизли, усаживаясь за общий стол.

      Дабы не выглядеть вороной, сажусь рядом. Присутствующие продолжают внимательное разглядывание моей бренной тушки, но меня это не задевает. Пусть глядят, все равно, если правильно понимаю, нам еще долго работать, и работать вместе. Орден Феникса — вот так, по первому ощущению — это то же самое, что моя команда "Лысых Ежиков", только созданная Дамблдором.

      — Об этом позже, Артур, и с тобой мы поговорим с глазу на глаз, — спокойно отвечает директор, — ведь твоя роль одна из главных, в силу работы в Министерстве. Хорошо, через две недели, но можно и раньше, жду предложений и кандидатур новичков. Время еще есть, пускай и немного, и очень важно не ошибиться. На этом заседание Ордена объявляю закрытым, но тех, кто учится, преподает и будет преподавать в Хогвартсе, прошу остаться. И ты, Артур, оставайся, тебя вопрос тоже коснется... прими мои соболезнования по поводу Рона, но ведь не он один из твоей семьи учится в Хогвартсе.

      — Да, конечно, и спасибо, Альбус, за помощь с клиникой, — немного суетливо начинает старший Уизли, но затем, как будто опомнившись, останавливается.

      Часть орденцев, а точнее трое: уже знакомая мне мисс Фигг, кошатница из Литл-Уингинга, мужик с глазом, про которого почему-то вспоминается только прозвище "Шизоглаз", и совершенно незнакомая тетка-магесса — покидают зал. Оставшиеся большей частью знакомы по Хогвартсу, а Сириус Блэк — по фотографии из "Пророка", и, собственно, только худощавого мужчину со слегка заморенным лицом и в поношенной одежде, сидящего в сторонке, я не знаю. Но директор тут же исправляет это упущение.

      — Познакомьтесь, это Гермиона Грейнджер, третий курс, Гриффиндор, а это Ремус Люпин, он будет преподавать в этом году Защиту от Темных Искусств.

      Молча обмениваемся уважительными наклонами голов.

      — Итак, — продолжает Дамблдор, — вернемся еще раз к тому, что нас объединяет. Школе Хогвартс и Гарри Поттеру. Я не просто так собрал Орден и не просто так попросил остаться всех, кто имеет прямое отношение к школе. Еще и еще раз повторяю, что нам надо действовать одной командой, и только тогда война будет выиграна!

      — Изменение поведения будет воспринято подозрительно, — почти шипит Снейп, — и должен заметить, что в школе учится немало отпрысков древних родов, а также тех, кто поддерживал Темного Лорда, и кто знает, что эти мелкие шпионы сообщат своим родителям, и какие те сделают выводы!

      — Так не меняйте поведения, Северус, — сверкает очками директор. — Ведите себя как прежде, и не надо будет волноваться по этому поводу. Но вне учебного процесса, там, куда, как вы выразились, "мелкие шпионы" не могут сунуть свой любопытный нос, вот там мы все должны быть единой командой. Пусть даже на людях мы будем ссориться, снимать баллы, поощрять нарушения или, наоборот, неоправданно жестоко наказывать. Я не исключаю того, что Министерство пришлет проверяющего или даже целую комиссию, и естественность поведения — очень важный вопрос. Поэтому еще раз повторяю: ведите себя как всегда, не забывая о том, что мы — команда, и все будет в порядке.

      — Да, директор, — склоняет голову зельевар.

      — Теперь к вопросу о Сириусе. Дементоров, разумеется, не обманут эти фокусы с Оборотным зельем...

      Смотрю на Сириуса, кстати, уже подстригшегося и не такого безумного, и думаю о том, с чего бы он сидел в Азкабане двенадцать лет, если Дамблдор сразу поверил в его невиновность и пристраивает в Хогвартс? Ни в жизнь не поверю, что дедушка Альбус не смог бы устроить ему побег; значит, дело в самом Сириусе? В фильмах его не было, следовательно, это очередное изменение истории по моей милости?

      — Поэтому тебе, Сириус, рекомендуется не слишком высовываться из Хогвартса, хотя Визжащая Хижина и Гремучая Ива по-прежнему на месте. Игру с дементорами, по совокупности причин, отложим на полгода, скажем, до рождественских каникул. Как раз школьники разъедутся, и можно будет начать дразнить их. Ах да, мисс Грейнджер, Сириус Блэк в этом году будет новым смотрителем школы — вместо погибшего Аргуса, а еще он крестный Гарри.

      — Йоп, — непроизвольно выдает организм.

      Вот этот высокий черноволосый и сероглазый полубезумный беглец из Азкабана — крестный Гарри? И он будет новым завхозом Хогвартса вместо Филча? За ним будут гоняться дементоры? И какие нафиг крестные, ведь это прерогатива Церкви, если мне не изменяет память? Дамблдор улыбается, видимо, ему нравится моя реакция.

      — Разумеется, он будет в другом облике, ведь пока что он беглый преступник, точнее говоря, в Министерстве его считают таковым. Но Оборотное зелье решит эту проблему, да, Северус?

      — Да, директор, — неохотно и ворча, но опять склоняется перед превосходящими силами зельевар.

      — И раз у нас есть полгода, я хочу, чтобы вы, Ремус, обучили мисс Грейнджер заклинанию Патронуса. Также в этом году вам, мисс Грейнджер, придется получить немало дополнительных уроков и — самое главное — передать полученные знания остальным "Яростным Львам".

      — Да, профессор.

      Молодец, дедушка Альбус. Толково придумал, и конспирация соблюдена.

      — С каждым из вас я еще побеседую отдельно, — сообщает Дамблдор, — и каждому будут поставлены свои задачи, но сейчас еще раз внимательно посмотрите друг на друга. Вы — команда. Вы — Орден Феникса! Я не требую ни от кого из вас снисходительного отношения к мисс Грейнджер на уроках, но вне их прошу оказывать любую помощь, особенно если речь идет о защите Гарри Поттера. Вам же, мисс Грейнджер, при содействии нашего дорогого Артура...

      Старший Уизли неловко улыбается.

      — ...предстоит выполнить первое задание, а именно добиться того, чтобы Фред и Джордж Уизли добровольно и навсегда передали вам карту Мародеров. Думаю...

      — Мародеров? — восклицает Снейп, но замолкает.

      — Думаю, что присутствующим она без надобности, так что оставьте себе и пользуйтесь, но помните, что никто не должен увидеть на ней Сириуса Блэка. Даже Гарри... до момента, когда он будет готов. Жаль, что Петтигрю убил себя, с таким идеальным свидетелем было бы легче всего.

      — Он всегда был слишком труслив, — ворчит Сириус. — Может, поэтому и... впрочем, неважно.

      — Мисс Грейнджер, вам понятно ваше задание?

      — Да, профессор. В этом году я и близнецы Уизли, помимо всего остального, планируем массу практических занятий по Трансфигурации и Зельям.

      — СОВы — это очень важно, — кивает директор. — Думаю, с помещением проблем не будет.

      Не совсем так, но и ладно. Потом поясню, все равно в этом году будем работать почти что явной и легальной командой. Всегда приятно, когда тылы прикрыты, да и обучение у нормального специалиста всегда лучше, чем самостоятельное. Не знаю уж, в чем там "общий план" состоит, но роль телохранительницы и тени Гарри Поттера, похоже, придется отыгрывать вдвойне усиленно.

      — Спасибо, профессор. К этим занятиям можно привлечь и Гарри Поттера.

      — Разумеется, — кивает Дамблдор. — Впрочем, индивидуальный план мы еще обсудим с вами отдельно, мисс Грейнджер. Как и со всеми присутствующими. У кого-то еще есть вопросы или пожелания?

      — Да, — сразу же говорит Сириус и впивается в меня жадным взглядом. — Гермиона, а какой он, Гарри? Каким он вырос? О чем мечтает вне занятий? И почему...

      — Думаю, это тоже тема отдельного разговора, а не заседания Ордена, — мягко обрывает его Дамблдор. — Артур, я пришлю сову, или встретимся в Министерстве на неделе. Раз вопросов больше нет, то на этом можно окончательно закрыть заседание, не так ли?

      Присутствующие кивают и начинают подниматься. Не успеваю встать перед дилеммой, сразу напасть на Дамблдора с вопросами или дождаться учебного года, как директор решает этот вопрос за меня.

      — Рубеус, проводите мисс Грейнджер до "Дырявого котла" и проследите за отправкой.

      — Агась. Гермиона...

      — Да, меня научили пользоваться камином.

      Раскланиваемся и покидаем особняк. Случившееся надо осмыслить и разложить по полочкам. Хм-м-м, директор не сказал ни слова о письме, почему? Впрочем, он обещал отдельный разговор, видимо, тема не для общих пересудов. Но все равно про то, что "мы — команда", дедушка Альбус ловко завернул. Надо будет почитать про сбежавших, что же все так возбудились, до полной... ага, видимо предполагается, что тюремные сидельцы тут же рванут возрождать Волдеморду?

        

      По дороге Рубеус Хагрид, все такой же огромный — три с половиной метра, не шутки! — и добродушный, расспрашивает о Гарри и приглашает почаще заходить на ведерко чая. Хижина нашего бессменного лесничего всегда открыта для Гарри и его друзей, просто я как-то с Хагридом не сошелся. Все носился по каким-то своим безумным делам, даже в Запретный Лес бегал, но это, разумеется, не означает, что мы подружимся с Рубеусом теперь.

      Общее дело и команда не всегда предполагает крепкую дружбу.

      Гарри — тот точно будет ходить к егерю, ну и я заодно, тогда и посмотрим, что там с дружбой. А то всё строил-строил планы на Хагрида и Лес, и вообще, а реализовал только бочку для зимних купаний.

      — Хагрид, — внезапно меня посещает любопытная мысль, — а как вообще появился Орден Феникса?

      — Так это, Дамблдор его создал, да, еще давно, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть только в силу входил. Сражались с его Пожирателями, да, и родители Гарри тоже, поэтому и погибли. Темные были времена, а Министерство все колебалось, качалось из стороны в сторону, а маги и магглы гибли каждый день! Великий человек Дамблдор... После создания Ордена, пусть нас и мало было, но все равно дали отпор, и жизнь была очень беспокойная. Но в Хогвартс никто так и не сунулся, все боялись Дамблдора, ведь он уже победил одного очень темного и плохого мага, Гриндевальда.

      Тогда тем более было бы логично Дамблдора травануть, например, но не мне судить о логике Темных Лордов.

      — Тем не менее они нас одолевали, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Гарри не победил Того-Кого-Нельзя-Называть. Да, как сейчас помню, было это 31 октября 1981 года...

      Опять Хэллоуин. Это, видимо, вшито в логику мира.

      — И я едва успел вытащить Гарри из развалин, хорошо, что Сириус одолжил мне мотоцикл, но потом, когда все считали, что он предал Поттеров, и я считал, а вон эвона, как оно все повернулось!

      Честно признаться, мало что понял, но переспрашивать уже не стал. Проще — да-да — расспросить Дамблдора. Блин, два года практически не общались, ну разве что когда школьный год заканчивался, а тут прямо понесло. С другой стороны, прошлые два года Дамблдор играл из тени, а тут решил в открытую выступить.

      — Я рад, что он оказался невиновен, даже мотоцикл ему предлагал, а он смотрит на меня, лицо бледное, ввалившееся, и твердит, что благодарен за Гарри. Хо-хо-хо, — внезапно останавливается и гулко хохочет Хагрид. — Теперь же он будет смотрителем, вот слизеринцам не повезло, хо-хо-хо!

      — Да уж, — соглашаюсь.

      Чувствую, год будет бурным. Очень бурным. Придется вертеться, как ежику на сковородке.

      — Слышал я, вы на Уход за Магическими Существами записались, — подмигивает Хагрид, — так если что, заходите, подскажу и расскажу, Существ я знаю как свои пять пальцев!

      Это точно, всех опасных магосуществ Хагрид знает и считает пушистыми лапочками.

      — Обязательно обратимся за советом, — улыбаюсь в ответ. — Спасибо!

      Так как мы уже достигли "Дырявого Котла", не вижу причин медлить. Горсть Летучего Пороха — и прыжок через камин, прямо в "Нору". Дел и мыслей — невпроворот!

     С некоторой печалью смотрю на серого цвета прямую палочку в своей руке, содержащую в себе кусочек белоснежного клыка василиска. Подарок Дамблдора — то ли с хитрым подтекстом, то ли просто как напоминание про василиска, ну и выполнение обещания о второй палочке. И о чем я только думал? Ежу, хе-хе, понятно, что будь две палочки круче одной, так давно бы все маги ими обзавелись. Особые умельцы продолжили бы линейку и учились магичить тремя палочками, ну и так далее. Но я ж умнее всех, трепещите и бойтесь, о да!

      В общем, на вторую палочку возлагались огромные надежды, такие же скрытые и безумные, как и мое на тот момент состояние.

      Выяснить это оказалось легче легкого. В "Норе" и прилегающих огородах можно магичить, чего я не рискнул совершать на круизном лайнере. Мало ли что, пришлют бумагу из Министерства, подведу Дамблдора с его подарком. Палочка по классификации проходит как "Ольха и клык василиска, десять дюймов (практически как моя основная), умеренно упругая". Слушается через раз, но это, думаю, вопрос практики. Итак, в чем же разочарование? Ну, тут все просто: чтобы орудовать двумя палочками, необходимо одновременно подавать энергию... да-да, в две палочки! Энергопоток делится надвое, и усиления заклинания как такового нет. Даже, скорее, ослабление из-за удвоенных потерь прохода через концентратор-преобразователь, он же волшебная палочка. Подавать вдвое больше энергии не получается, то есть, конечно, можно сконцентрироваться, подкачать энергии внутри и выпустить, но несколько минут пыхтеть, чтобы получить сомнительно усиленный результат? Точно также можно и с одной палочкой работать.

      Это для вопроса каста двумя палочками одного заклинания.

      Попробовал кастовать каждой палочкой свое заклинание. Лучше бы не пробовал. Ощущение такое, как будто пытаюсь независимо жонглировать мячиками, каждая рука своим набором. То есть после изрядной тренировки и с большими оговорками может и выйти, да. Во-первых, одновременно два заклинания проговаривать никак не получится, даже мысленно. То есть заклинания все равно будут идти одно за другим, пусть даже этот разрыв по времени будет крайне мал. Во-вторых, проблему энергии это не снимает, и каждое из заклинаний получается вдвое слабее, ну, по крайней мере, так должно быть. В-третьих, хотя в принципе хватит и первых двух, левая рука практически неразработана.

      Подытоживая, можно сказать, что для успешной работы двумя палочками необходимо: кастовать вразнобой, успевать подкачивать энергию, обладать изрядным контролем ума и воображением и разработать левую руку так, чтобы она не уступала правой. При этом преимущество над "однопалочковым" магом получается крайне сомнительное, ибо касты идут все равно вразнобой, а не одновременно. Сомнительное же преимущество заключается в том, что палочки, в зависимости от дерева и сердцевины, считаются склонными к той или иной области магии. Вроде как с моей основной должна легче выходить Трансфигурация.

      Но "считаются" и "так вот обстоят дела" — совершенно разные вещи.

      Поясню вкратце. У всех в Хогвартсе разные палочки, но задания по предметам дают одинаковые. И большинство справляется, так что различия сердцевин и дерева не играют большой роли, ну разве что на уровне процентов. Собственно, мог бы и сам заранее догадаться, если бы мозгами пораскинул. Но так как раскидывать мозгами я стал только после того, как в буквальном смысле едва их не раскидал по Большому залу после атаки василиска, то вот он, результат. Можно смело спрятать новую палочку и доставать только для тренировок по резонированию с другой сердцевиной. Ну или если основную сломаю.

      В остальном, работа двумя палочками просто не стоит потраченного времени и энергии.

      Может, оно и к лучшему, что сам на практике убедился. Как говорится, "хохол не повирэ, пока не помацвэ", и вот теперь я получил наглядный урок. Самый что ни на есть практический и фактологический. Вообще, стоило бы почитать, что пишут теоретики по этому поводу, да вот беда, большинство учебников осталось в Хогвартсе, ведь вне школы нам магичить нельзя. А даже если бы и было можно, то, припоминая литературу, там все равно больше практика и советы, нежели глубокие фундаментальные теории.

      Как поедем на Косую Аллею за учебниками, надо бы что-нибудь академическое по теормагу прихватить. Если такое вообще есть в продаже, денег-то у меня теперь хватает. Наверное. Директор передал мне половину счета Локхарта, но сколько это в галлеонах, я еще не удосужился узнать. Наверное, сколько-то да есть, ведь книги Локхарта продавались хорошо, да и сам он на какие-то шиши мантии новые постоянно заказывал, гномов подкупал, да и в Министерство не забывал отчехляться. Мозг, как всегда, ехидно шепчет, что вот после такого на счету у Гилдероя ничего и не осталось, но я только отмахиваюсь. Не стал бы Дамблдор разводить возню из-за десяти галлеонов, и даже из-за ста не стал бы. Ему проще было бы вручить их мне как одноразовую премию, благо в деньгах дедушка Альбус недостатка не испытывает.

      Ладно, "чего делить сокровища неубитых гоблинов", как говаривали маги во времена оны.

      Палочку убрать, записать в ежедневник результаты экспериментов. Гномы, снующие там-сям по саду, удивительно бесстрашны или просто забыли, что тут творилось год назад. Вполне может быть, что в их маленьких головах понятие "прошлый год" просто отсутствует, а может, и сами гномы уже из следующего поколения. Как правило, чем мельче живое существо, тем быстрее и бешенее размножается.

        

      Еще записываю про Орден и судорожно пытаюсь вспомнить, что там о нем было в фильмах. В общем, мне нужен Омут Памяти и уроки вытаскивания воспоминаний. Вытащить фильмы, пересмотреть, записать. Я вспомнил и записал основное, но сейчас в ход идут мелочи, которые без сильных зелий или иных веществ уже просто так не вспомнишь. Но нафиг такую мозготерапию, проще головой вниз в Омуте повисеть. Артур Уизли не слишком много добавил к бессвязным восклицаниям Хагрида, но все же картинка обрела некую целостность.

        

      Итак, выражаясь казенным языком из прошлой жизни, две организованные преступные группировки, возглавляемые авторитетами по кличке "Волдеморт" и "Директор", устроили разборки. Точнее говоря, группировка "Пожиратели" творила беспредел, организуя убийства, пытки и похищения как госслужащих, так и обычных людей, и ставила своей целью установление бандитской власти. Группировка "Орден" же, в свою очередь, выкатила претензии к "Пожирателям", и начался беспредел и передел территории.

      Смешно? Но с точки зрения обычного маггловского государства, именно так все и было.

      К счастью или несчастью, у магов с этой стороной государства — законом, юристами, органами охраны правопорядка, УК и ПДД — все очень плохо. Есть какие-то спецчасти вроде мракоборцев или загадочных невыразимцев, но вот упорядоченного государственного аппарата насилия фактически нет. Ладно Пожиратели и их Волдеморда, тут вроде все ясно: лезли во власть, всех обижали, не водили старушек через дорогу и убивали котов. Но Орден Феникса-то! Фактически, орденцы творили самосуд, наплевав на следствие и прочие атрибуты законности. Неважно, что они ставили перед собой самые возвышенные цели, в любом из маггловских государств, повторяю, за такое всех членов Ордена Феникса приговорили бы к высшей мере наказания.

      Но в обществе магов все прошло нормально.

      Характерный такой штришок в картину магического сообщества.

      Собственно, Орден Феникса создал Дамблдор для противостояния ближнему кругу Волдеморта — тем самым Пожирателям. Так сказать, отряд на отряд, элита на элиту. Как Пожиратели во главу угла ставили своего Темного Лорда, так Орденцы готовы были пожертвовать всем, чтобы завалить Волдеморду. Непоколебимо веря в неуязвимость Дамблдора, большинство из них добровольно отдали ему свои деньги, дабы в случае их гибели те пошли на благо Ордена.

      Загадка ключа от сейфа Гарри, оказавшегося у Хагрида, внезапно разъяснилась.

      Орденцы считали друг друга семьей — во всяком случае, большинство из них — и считали, что даже если они погибнут, другие члены Ордена позаботятся об их родных, детях, семьях. В ответ на прямой вопрос о Гарри Артур сослался на волю Дамблдора, и в списке вопросов появился новый пункт.

      Надеюсь, попутно дедушка Альбус не откажется объяснить про защиту Гарри и его родственников.

      Еще про Орден можно сказать, что они не слишком-то преуспели, хотя все равно мое почтение Дамблдору, который в свои сто лет затеял такое дело. Не убейся Волдеморт о Гарри — кстати, как? — и Орден таки попал бы в списки преступников. Сидеть бы всем в Азкабане, вместо Пожирателей, и вращать глазами, сожалея о несделанном и мысленно переигрывая прошлые поступки. Может быть, поэтому сейчас директор так спешит? Хочет реализовать преимущество, пока оно еще имеется?

      Но в любом случае Орден и Министерство — две разные вещи.

        

      Гарри после посещения клиники Св. Мунго два дня сидел у себя в комнате, не ел, ни с кем не разговаривал, разве что в туалет выходил. Джинни его тормошила, близнецы что-то пытались рассказывать, даже Перси нотацию прочитал. Только старшие Уизли не вмешивались. Нет, никто не двигал меня на роль секретного козыря, способного оживить Гарри. Просто через два дня его отпустило, и он вернулся в нормальное состояние. Правда, насколько оно "нормальное", выяснилось уже через несколько дней, точнее говоря, 28 июля 1993 года.

      Гарри летает, отрабатывая какие-то элементы воздушного пилотажа, а я лежу внизу, закинув ногу на ногу, и, кусая какую-то соломинку, размышляю об обратной стороне техномира и засилья информации. Собственно, все это начинается случайно, Гарри закладывает какой-то чудной вираж, а мозг выдает, что это называется "полукобра Нестерова", потом тут же берет свою мысль назад и называет "мертвой бочкой". Вот тут и начинаю думать об обратной стороне. Шквал информации проходит через нас, и кое-что оседает и даже потом всплывает вот так, в подходящие моменты. Но как проверить истинность? В интернет не залезешь, по ссылкам не походишь. Можно было бы в энциклопедии посмотреть, но есть ли она у товарищей Уизли? Или есть, но магическая, в которой названия элементов пилотажа маггловской авиации просто отсутствуют?

      Пока лениво размышляю, Гарри завершает программу и своим коронным пике приземляется рядом.

      Смотрит внимательно, потом ложится на траву рядом.

      — Простудишься, — не повышая голоса, сообщаю Гарри.

      — В полетах не потею, — глухо отвечает Поттер. — Ветром все сдувает.

      — Тоже неплохо.

      — Скажи мне, Гермиона, тебе когда-нибудь хотелось уничтожить кого-нибудь так сильно, что ты не могла есть, пить, спать или даже дышать?

      — Бывало пару раз, — как можно беззаботнее отвечаю.

      Но внутри очень нехорошее ощущение. Еще одному месть в голову ударила! Насмотрелся на неподвижного Рона и решил Волдеморду забить до смерти? Прямо сговорились! Вначале шоу "Кто лучше обвинит себя в случившемся с Роном", теперь вот реалити-шоу "Месть последнего Героя", что дальше? Ну, помимо сериала "Магическая школа", разумеется.

      — Волдеморт убил моих родителей! — Гарри садится. — Теперь моего лучшего друга. Что будет дальше? Он будет убивать, пока у меня не останется друзей, знакомых, никого, а я буду смотреть и играть в квиддич? Нет! Этого не будет!

      — Хорошо, Гарри, что ты предлагаешь?

      — Найти и уничтожить Волдеморта раньше, чем его найдут бежавшие Пожиратели! — Гарри вскакивает.

      Смотрю на него снизу вверх. Нет, не шутит. Готов бежать на край света и биться с Волдемордой до потери сознания. Видно, копилось, копилось в душе, и теперь вот такой эмоциональный порыв. Как уже говорил, ничего против хорошей, очищающей душу мести не имею, раз уж тут так вольно относятся к законам. Но все же парочку уточняющих вопросов задать необходимо, дабы чуть позже, когда мозги у Гарри встанут на место, он задумался.

      — Хорошо, Гарри. Допустим, мы найдем его.

      — Допустим?

      — Мы нашли его, — легко соглашаюсь. — Вот из ближайшего леса выплывает Волдеморт в форме призрака. Помнишь тень, которая единорогов ела на первом курсе?

      — Так это и был... а-а-а, понял! — кричит Гарри. — Нам надо убить такую же тень!

      — Правильно. Приступай, чем ты его собрался убивать?

      — Э-э-э... — Поттер в ступоре.

      Глядя на него, с тоской думаю, ну почему, почему все эти великие юные мстители никогда не задаются двумя вопросами: как и что потом? Допустим, бросил ты все, нашел злодея, а как убивать будешь? Или готовился долгие годы, нашел и убил его, а что потом? Если ты всю жизнь на алтарь той мести сложил, сам себя сжег и выжег дотла? Наверное, отсюда и родилась мудрость про месть, которую подают холодной.

      — Наверное, есть заклинания, которые убивают призраков! — уже не так бодро восклицает Гарри.

      — Наверное. Я вот не знаю, а ты?

      — Э-э-э... взгляд василиска их окаменяет! Мы же сами видели!

      — Видели, — изображаю наклон головы из лежачего положения, — и что? Повторить сумеешь?

      — Нет! Ну ладно, Дамблдор-то наверняка знает нужное заклинание! Давай его попросим научить!

      — Гарри, — с трудом подавляю улыбку, — если бы профессор Дамблдор мог, он бы уже давно уничтожил призрак Волдеморта. Но, наверное, это не так просто даже для Альбуса Дамблдора, как думаешь?

      Гарри опять впадает в мысленный ступор. Нелегко быть юным мстителем, если рядом есть кто-то, готовый задать пару неприятных вопросов. Вопросов, над которыми сознание, поглощенное местью, просто не хочет задумываться и отмахивается, рисуя сладостные картины совершенно других событий.

      — Наверное. Но мне все равно ужасно хочется отомстить. За Рона. За родителей. За Невилла и его родителей... мне близнецы рассказали. Вообще за всех, кого коснулась та же беда!

      Понятно. Помимо мести еще и подростковый максимализм. Спасать — так всех! Вот что тут делать? Правильно, мыть мозги с мягкой щеткой и детским мылом, только делать это должен не я, а тот, кто для Гарри "в авторитете". Да-да, наш дорогой, бесценный и незаменимый дедушка Альбус. Кстати, чем не повод для встречи с директором? Рассказать про мстительные настроения, попутно и на остальные интересующие меня темы вырулить. Но вначале все же надо притормозить лошадок, и я говорю:

      — Гарри, у меня есть к тебе предложение!

      — Да?!

      — Давай ты займешься местью после дня рождения? Не порти себе и людям праздник, ладно?

     На день рождения Гарри, 31 июля, ему прислали кучу подарков, и это не считая торжественного обедоужина с различными магофокусами, устроенного семейством Уизли. Но особенно отличился Сириус Блэк, анонимно приславший новейшую метлу "Молния". Я бы, может, и не догадался, что это Сириус, но старший Уизли шепнул на ушко, добавив, что, мол, адресата надо держать в строгой тайне.

      Маггловские газеты, радио и телевизор трубили об опасной банде маньяков во главе с "кровожадным убийцей" Сириусом Блэком. Магические СМИ не отставали, разве что банду маньяков называли Пожирателями, а вот Сириуса также именовали кровожадным убийцей и вообще мега-злодеем столетия, сразу после Волдеморта. В таких условиях называть Гарри, да и остальным Уизли, отправителя означало бы вызвать панику, истерики и несколькодневные объяснения. Причем не факт, что объяснения помогли бы. Но ведь сидел же Сириус на заседании Ордена, значит, доказательства невиновности есть? Или это доказательства — для своих доказательства, а в Министерстве не прокатит?

      В общем, не стали портить Гарри праздник, и он с восторгом опробовал "Молнию" прямо сразу.

      Также МакГонагалл прислала всем письма со списком учебников и отдельной спецбумажкой, которую надо было отдать родителям или опекунам на подпись, чтобы иметь право в течение учебного года посещать Хогсмид. Мне живо припомнилось ворчание мадам Помфри касательно этих посещений, после которых объевшиеся сладостей и обпившиеся слабоалкогольных напитков ученики регулярно заезжали в медпункт. Да, да, как уже говорил, в Хогвартсе туго с развлечениями.

      Гарри же, прочитав спецбумажку, сразу увял.

     

      А у меня родился коварный план, как бы одновременно и задание Дамблдора выполнить, и Гарри помочь, и практику всем нам обеспечить, попутно подарив Поттеру стимул учить нелюбимый предмет — Зелья. Итак, все очень просто. Не упоминая о том, что разрешение у Дурслей можно купить (именно так мы забрали Гарри, Артур Уизли по совету Арабеллы Фигг просто занес Вернону денег с письмом от Дамблдора), послать своим родителям письмо, дабы получить подпись. Затем подкатить к близнецам и растолковать, какой теперь несчастный Гарри и как важен для молодого растущего организма регулярный прием внутрь большого количества сладостей и пива, и что было бы неплохо получить карту Мародеров. Все равно близнецы уже все наизусть выучили, а нам пригодится, дабы не спалиться. Гарри, в свою очередь, получит рассказ о том, что вот есть мое разрешение, и он, если хочет, может под видом меня ходить в Хогсмид. Всего делов-то — сварить Оборотное зелье (думаю, если что, через Снейпа можно будет разжиться книгой с рецептом), а уж волос ему я настригу, хе-хе. Под влиянием такого мощного стимула Гарри засядет за Зелья и наверняка достигнет определенных успехов, ибо руки у него все же прямые, а отсутствие зельевара Снейпа положительно скажется на результате.

      И вуаля, все довольны и добровольно работают на общий результат.

      Еще, конечно, остается возможность шастать в Хогсмид под мантией-невидимкой, но раз Гарри за прошлые два года до такого не додумался, то, наверное, и дальше не сумеет, если не подсказывать. Да и толку бродить невидимым, если купить ничего не можешь? Даже если какие-то части не слишком срастутся, то основную задачу — изъять карту Мародеров — все же выполню, а там посмотрим. Как говорил когда-то Малыш: "Эх, Карлсон, не в пирогах счастье!" В том смысле, что Гарри, например, мог бы те же сладости и пиво себе заказывать совиной почтой. Насколько знаю, особой цензуры в Хогвартсе нет, главное, темномагические вещи не таскать.

      Да, и ту фигню, выброшенную в лес, надо будет изъять. Хагрид? Наверное, на первые выходные. Директору же я вроде рассказывал? Или нет? Ладно, уточню при встрече, все равно торопиться некуда. Либо ту ерунду уже изъяли, либо лежит до сих пор, и после полугода лежки один месяц никакой роли не сыграет.

      План в общих чертах есть, приступаю к реализации.

     

      Через неделю после дня рождения Гарри, то есть в субботу, седьмого августа, отправляемся на столичную магобарахолку, именуемую Косой Аллеей. За эти семь дней мой коварный план значительно продвинулся вперед. Карту изъял, точнее говоря, Фред и Джордж сами вручили ее, стоило только завести разговор про Хогсмид. Разрешение родители подписали, заодно пожелали успехов в учебе. Удивительно покладистые попались мне родители, что-то тут не так, а что именно — непонятно. На каникулах надо будет разобраться, если запал не пройдет.

      Гарри согласился с тем, что не стоит возвращаться к Дурслям за разрешением, и выдвинул идею с мантией-невидимкой. На мой контраргумент — как в таком случае покупать и пробовать? — Гарри не растерялся и заявил, что мы ему купим, а он под мантией съест. Предложение о варке Оборотного зелья и перекидывании понимания не встретило, хотя близнецы что-то там себе отметили. Очень уж многозначительные взгляды последовали в мою сторону после предложения, и даже не хочу думать, что эти рыжие изобретатели напридумывали. Также был расширен финансовый сектор, то есть Гарри согласился помочь деньгами на закупку ингредиентов для опытов. Близнецы всю неделю составляли список и теперь с трудом сохраняли спокойствие, предвкушая закупку или, если вспомнить что мы в Англии, "прелести шопинга".

     

      Не знаю, осознавал Гарри или нет, но из "Норы" его далеко не отпускали. Даже в компании. Он играл в квиддич в саду, помогал дегномизировать посадки, делал летние домашние задания, но все это ограничивалось домом Уизли и территорией в радиусе ста метров от него. Регулярное закармливание, дружелюбные Уизли, магия в открытую, старые подарки и новая метла, казалось, поглотили Гарри целиком. Он даже не заводил больше разговоров о мести, к моему несказанному облегчению, надо заметить. Собственно, к чему это рассказываю: совершенно ясно, что вокруг "Норы" установили охранные и сигнальные заклинания, и выезд на Косую Аллею, соответственно, требовал усиленных мер безопасности.

      Но Артур и Молли Уизли (оба состоящие в Ордене) молчат, как будто все в порядке.

      Вывод? На Аллее будет подстраховка от Ордена, но и нам расслабляться не стоит. Собственно, и без того в подобных местах никогда не стоит расслабляться, но теперь вдвойне. Мало ли что в этих съехавших по фазе за двенадцать лет сидения в тюрьме пожирательских головах вертится? Вполне могут прямо посреди Аллеи устроить захват. Попытку захвата. Думаю, схему "Гарри в роли живца" Дамблдор творчески переделает под любое посещение товарищем Поттером людных мест.

      Ага, включая Хогсмид.

      То есть отбить первоначальный натиск — если он будет, — а потом подоспеет помощь.

      По поводу съезда по фазе — это, можно сказать, прямая констатация факта. Просидеть двенадцать лет в тюрьме, где не дают магичить и постоянно высасывают эмоции, а чуть зазеваешься, так и душу, могут только крайне упертые личности. Какая-то одна мысль, идея, должна фанатично ими владеть, не давая угаснуть. Артур Уизли крайне неохотно, но все же поведал немного на тему Азкабана, в том числе и то, что фактически заключение в эту тюрьму сродни отложенной, растянутой на года, казни. Меня немного передернуло, ведь Сириус Блэк тоже сидел там, а теперь будет присматривать за детьми в Хогвартсе. Ну и что, что невиновен? Двенадцать лет оттрубил в Азкабане? Оттрубил. Извольте пожаловать на психореабилитацию, хотя бы с годик. Но Дамблдор решил совместить, и... пожалуй, стоит пообщаться с Блэком поближе. Хотя бы примерно понять, чего опасаться и как распознать моменты невменяемости.

      Впрочем, судя по обмолвкам Артура, Пожиратели и до Азкабана были того, не в себе.

      Даже по меркам магов.

      Слишком частые убийства, применение Непростительных, требующих соответствующих эмоций, упивание своей "избранностью" и прочие приметы расшатанной психики. Пожиратели были безумцами, деятельными, агрессивными и, как показал Азкабан, крайне фанатичными. Другие сходили с ума, гибли, чахли, а эти — из ближнего круга Волдеморта — сидели и сидели, очень медленно сходя с ума. Настолько медленно, что это могло длиться еще десятки лет. Ордену, по горькому признанию Артура, не хватало безумия, чтобы эффективно предугадывать действия Пожирателей и противостоять им.

      В общем, на Косую Аллею мы приехали вдвоем: я и паранойя.

     

      Первым делом отправляемся в Гринготтс, а я представляю себе картинку: гоблины в духе времени устанавливают банкоматы, выдают карты, и огромные сейфы-сундуки, сверив отпечатки и маго-пин-код, выплевают в сумки галлеоны и сикли. Почему маги не используют бумажные деньги? Легко подделать — не аргумент, вон золото тоже можно подделать, но что-то ни разу не слышал воплей и историй о фальшивомонетчиках. Если бумагу для денег делать из магопроводящей древесины, можно же туда сразу и защиту вшить, не?

      Конечно, наличие заклинаний, убирающих вес, и безразмерных сумок сводит на нет проблему транспортировки золота, но все равно слишком уж по-средневековому. Берут же гоблины маггловские деньги и охотно меняют на галлеоны, значит, что-то там в системе маги-деньги-банки-гоблины работает не так, как я себе представляю. Вспоминая уроки профессора-призрака Бинса (не все вылетело из головы), гоблины очень любили побуянить и повтыкать магам вилы в нижние части тела. Ставить их безраздельными владыками финансового хозяйства... что-то, значит, еще кроется за фасадом Гринготтса.

      Но радует хотя бы то, что бюрократию гоблины еще толком не внедрили.

      Она есть, записи там разные, гроссбухи и прочие книжки приход-расход, но они, хвала магистрам, сами в них пишут, а посетителям не дают. Невольно еще раз хихикаю, представив картину, как гоблины требуют адресную справку, расписку из магопенсионного, а также справку о том, что предъявитель сего действительно коренной маг и житель Лондона, а не понаехавший без прописки. О да, не сталкивались маги с ужасами бюрократии и формализации, а то давно бы новый крестовый поход против обычных людей затеяли, куда там Волдеморту и компании.

      — Мисс Грейнджер? — смотрит сверху вниз гоблин. — Да, вам выделен стандартный сейф — ячейка в нашем банке. Поручитель и перечислитель денег Альбус Дамблдор. Желаете посетить сейф?

      — Нет, спасибо, — быстро отказываюсь, припомнив рассказы Гарри о пещерах в банке.

      Да и в последнем фильме что-то такое было. Куякнется их тележка посреди дороги, полетим сизыми соколами вниз. Как говорил почтальон Печкин: "Я еще пожить хочу, можно сказать, новую жизнь начинаю".

      — Что-то еще? — скрипучим голосом спрашивает гоблин.

      — Да, мне хотелось бы знать, сколько денег в сейфе и какие затраты... расходы мне предстоят?

      — Затраты?

      — Ну, там, на содержание сейфа, налоги в пользу Министерства, проценты со счета, помощь детям-сиротам в Уганде, комиссия за удаленное управление счетом и снятие денег в мое отсутствие...

      — Понимаю, — кивает гоблин и механически начинает перечислять: — Содержание сейфа — десять галлеонов в год, это стандартная цена. Налоги взимаются с магов, которые работают, а вы еще несовершеннолетняя. Проценты со счета мы не удерживаем, за исключением упомянутой платы за сейф. Помощь детям-сиротам — дело сугубо добровольное, за стандартную комиссию в пять процентов мы помогаем организовать платежи в мире магглов. Комиссия за удаленное управление счетом также стандартна и составляет десять процентов от изымаемой из банка суммы. В ваше отсутствие никто не сможет снять или извлечь ваши деньги из сейфа, за исключением случая, когда вы пришлете свое волеизъявление и сможете удаленно подтвердить свою личность.

      — Но... — и тут я невольно задумываюсь над формулировкой.

      Ведь Гарри в прошлом году как-то рулил деньгами, не выходя из Хогвартса. Как он подтверждал свою личность?

      — На вашем счету сейчас три тысячи двести один галлеон и два сикля, — продолжает скрипеть гоблин. — Желаете посетить сейф и лично убедиться в их наличии? Возможно, изъять какую-то сумму?

      — А можно снять деньги, не посещая сейф?

      — Конечно, — кивает гоблин. — Какую сумму желаете изъять?

      — Семьсот один галлеон и два сикля, — отвечаю, быстро прикинув в уме.

      Пусть в сейфе лежит круглая сумма. Гоблин, конечно, мне лапшички на уши развешивает, ага, "никто в ваше отсутствие". Помнится, Волдеморт в сейф вломился... и тут вспоминаю, вспоминаю на ассоциациях сцену из фильма. Крестраж Волдеморта лежал в сейфе Беллатрисы Лестрейндж! Там еще были размножающиеся вещи и парочка жадных до чужого добра гоблинов! Кровь бросается в лицо, и с трудом удерживаюсь от желания заорать на весь банк о своих воспоминаниях. Думаю, дедушке Альбусу будет небезынтересно узнать такое, и пусть уж у него болит голова, как в сейф залезть.

      В конце концов, Волдеморт в чужом теле сумел, почему бы Ордену не попробовать?

      Гоблин, поскрипев пером, предлагает подождать на диване возле стены, если больше нет вопросов. Вопрос у меня есть, и — чего стесняться? — я его задаю. Про Гарри и прошлогоднюю покупку метел. Гоблин, пожевав губами и помявшись, все же отвечает:

      — Как и в случае с вашим сейфом, поручителем сейфа Поттеров является Альбус Дамблдор. Пока вы несовершеннолетняя, в случае удаленного запроса на снятие денег мы обратимся к нему, дабы получить подтверждение и разрешение на снятие.

      — Если же я приду лично...

      — То вы можете снять любую сумму, — подтверждает гоблин.

      — Может ли Альбус Дамблдор изымать деньги...

      — Из вашего сейфа? Нет, это же ваш сейф. Система поручителей была придумана специально для случаев, подобных вашему, когда несовершеннолетний маг имеет сейф в Гринготтсе. Когда вам исполнится семнадцать лет, вы можете сами выбрать поручителя для своего сейфа или назначить такового для своих детей, если решите их завести.

      — Спасибо за консультацию, — кланяюсь и отхожу к диванчику.

      Гоблин возвращается к записям и книгам. Да, неплохо маги придумали, а то детям только дай волю — будут каждый день сов за деньгами в банк гонять, пока все не профукают. Получается, родители Гарри, будучи орденцами, сами назначили Дамблдора поручителем, наверное, на всякий случай. Кто в здравом уме будет предполагать свою смерть, и заводить детей? Думаю, даже маги на такое неспособны. И получается, в прошлом году гоблины запросили у дедушки Альбуса, а тот махнул рукой, мол, купите Поттеру все, что тот пожелает, бородой ручаюсь, Гарри настоящий. От этой мысли меня почему-то опять охватывает неуместное веселье, и улыбка разъезжается до ушей.

      Получить деньги, вручить их близнецам — и вперед, по магазинам.

      Заказать себе, что ли, мега-гольфы?

     Косая Аллея все такая же косая, вьётся себе туда и сюда, а потом раздваивается и изгибается.

      Гарри сразу идет за новой мантией, так как старая уже не только старая (два года в школе — не шутки), но и не слишком подходит по размеру. Близнецы откалываются и уходят в сторону, как только выходим из Гринготтса. Как и было оговорено, я и Гарри вносим каждый по пятьсот галлеонов, близнецы вкладываются как могут, и на совокупную сумму приобретается все необходимое по списку — из расчета ингредиентов, требующихся и для будущего магазина, и для опытов в течение учебного года. Молли и Артур уводят Джинни и Персиваля, который, между прочим, гордо носит значок префекта школы, но ажиотажа из этого не устраивает.

      "Обращаем в статуи — лечим от занудства!" — чем не слоган?

      И глаз василиска в качестве эмблемы.

      Так как в прошлые посещения примерно так же все и было, Гарри даже не обращает внимания на окружающую обстановку. Я же задумываюсь и невольно начинаю крутить головой, пытаясь вычислить тех, кто будет нас прикрывать. Демонстративно беззащитный Гарри, это ж просто не знаю, как гора сладостей для ребенка, когда никого из взрослых вокруг! Клюнут ли Пожиратели? Опаньки, а вот и знакомое лицо! Из-за одной из ставен нарочито небрежно показывает свой глаз товарищ Шизоглаз и еле заметно кивает мне.

      Расслабившись, перестаю крутить головой по сторонам, идем себе в магазин за мантиями и идем. И тут меня настигает очередной привет из прошлого, а точнее говоря, прошлого лета. Бородатый ворюга, да-да, тот самый, которому я не дал ограбить Гарри, возникает перед нами как по волшебству. Сзади придвигаются еще два бандюгана, если судить на слух.

      — Так-так, привет, мои золотые, — улыбается мужик, — вы ведь так устали тащить эти тяжелые золотые монетки, не правда ли? Отдайте их мне, дотащу за вас, так уж и быть.

      — Это наши деньги! — сразу заявляет Гарри.

      Я же пытаюсь понять, что делать. Ну не мастер всяких там боевых толпоногомахательных единоборств, максимум в паре уличных и школьных драк участвовал. Так и тело было тогда другим. Будь у меня возможность выхватить палочку, все кончилось бы очень быстро: щит, вспышка, паралич. Или инфразвуком бы ударил. Поставить Сферу с двух рук? Нет, задний слишком близко стоит, не выйдет, да и эти руки надо же еще поднять. Явно тому, кто сзади стоит, дано распоряжение: чуть что — пресекать, хватать и не пущать.

      Сбежать? Вариант, конечно, но хватит ли скорости? Или просто подождать, пока Орден вмешается? Хм-м-м, нужно отвлечь этих грабителей и выиграть еще немного времени. Вспоминаются советы по самообороне и читанная давным-давно, буквально в прошлой жизни, книга "Волкодав". Кто сказал, что протез — это только проблемы? Поднять левую ногу и со всей дури опустить ее на подъем стопы стоящего сзади мужика!

      Для надежности подлить энергии в удар, благо гоблинская сталь и дерево в основе отлично проводят магию.

      — УАРРРРАААА ! !! — разносится вопль боли сзади.

      И сразу отпрыгнуть вправо, на ходу выдергивая палочку. Думаю, сейчас их всех надо быстро оглушить, а уже потом в паралич отправлять. Палочка наготове, но все равно основную работу уже сделали за меня. Третий, стоявший за спиной Гарри, остолбенело замирает и валится на мостовую. Главный, понявший, что дело плохо, пробует убежать, но тоже падает статуей. Тот, которому размозжил ступню, отправляется в оцепенение вслед за двумя подельниками, и, как мне кажется, даже с облегчением. В парализованном состоянии боли не испытываешь, а ногу я ему раздробил знатно, не рассчитал с количеством энергии.

      — Спасибо, про... — неосторожно начинаю я, но тут же осекаюсь и поправляюсь: — Просто выручили нас!

      — Ну что вы, — улыбающийся кончиками губ будущий профессор Ремус Люпин уже рядом. — Вставай, Гарри.

      — Да-а-а, спасибо, — немного заторможенно Гарри поднимается. — А откуда вы меня знаете?

      Гарри не то чтобы упал. Отшатнулся, присел, попытался сжаться и укрыться, так будет вернее.

      — Кто же не знает знаменитого Гарри Поттера и его шрам? — улыбается Ремус.

      Случайно или нет, но Ордену огромный плюс. Люпину преподавать в этом году, и он уже до начала учебного года получил десять очков репутации у Гарри. Тем более что преподаватель ЗОТИ одет во все те же полулохмотья, то есть в глазах Гарри, если правильно понимаю, автоматом попадает в прослойку "своих", бедных, битых жизнью и родственниками магов. Поттер, если не ошибаюсь, сам донашивал такие же лохмотья за двоюродным братом. Так сказать, мы с тобой одной одежды, перефразируя Маугли.

      — А что с ними будет? — оглядывает Гарри парализованных.

      — В Министерстве разберутся, — пожимает узкими плечами Ремус.

      С громким хлопком рядом возникает маг — плюх, шмяк, и все трое бандитов превращаются в мелких животных. Маг ловко запирает их в одну клетку, наподобие птичьей, и исчезает с таким же громким хлопком. К счастью, никто не торопится слать мне письмо за выплеск магии, пусть и через ногу. Гарри тем временем, похлопав глазами, спрашивает:

      — Как это он?

      — Трансфигурация и аппарация, — поясняет Люпин, — позволяют быстро, надежно и дешево транспортировать преступников прямо в зал суда. Пока же суд да дело, предлагаю пройти в ближайшее кафе и познакомиться поближе.

      — А...

      — Видишь ли, Гарри, и вы, юная мисс...

      — Грейнджер.

      — Мисс Грейнджер, — кивает Ремус, и вид у него, готов поклясться, такой, словно он действительно видит меня в первый раз. Актер! — Я буду преподавать у вас в замечательной школе Хогвартс, и, конечно же, никогда не помешает поближе познакомиться со своими будущими учениками.

      — Вы будете преподавать ЗОТИ? — с ужасом в глазах восклицает Гарри. — Но ведь этот предмет проклят!

      — Предлагаешь отказаться? — Ремус делает вид, что задумался.

      Хочется встать и зааплодировать. Товарищ Люпин с ходу завоевал уважение Гарри, и теперь Поттера корежит от двух разных желаний. С одной стороны, ему хочется, чтобы такой приятный маг преподавал ЗОТИ, а с другой, ему не хочется, чтобы он же попал под раздачу от "проклятия", ибо воспоминания о Квиррелле и Локхарте свежи.

      Даже чересчур свежи.

      Мы устраиваемся за столиком какого-то летника, заказываем мороженое, сок и весело болтаем.

      Ремус Люпин мастерски травит байки, рассказывает, поясняет и незаметно вытягивает из Гарри всю подноготную. Мне это заметно со стороны, но за собственную устойчивость не поручусь, если вдруг профессору ЗОТИ приспичит и мне допрос устроить. Со стороны всегда легче и наблюдать, и советы давать, ага. Впрочем, не встреть я Ремуса Люпина на заседании Ордена, сейчас бы уже трубил тревогу и рвался в атаку, ибо когда незнакомый маг приглашает вас в кафе... ну и так далее. Выведав все, что ему было нужно, и оставив Гарри в полном восторге, Люпин раскланивается и покидает нас. Полчаса, а какой эффект!

      Гарри уже заранее хочет уроков ЗОТИ.

      — Слушай, Гермиона, — Гарри весел, качает ногами и грызет мороженое, — а как ты этих, ну, которые деньги отобрать хотели, сумела так ловко побить?

      — Вообще-то там профессор Люпин постарался.

      — Но первый же закричал еще до того, и я видел, ты палочку не доставала!

      Смотрю на Гарри и внезапно понимаю, что замысел с Оборотным не продуман до конца. Дало бы зелье после превращения Гарри протез вместо ноги? Или оставило бы только полноги? Или дало бы целую ногу, но моего вида? Снейпа спросить, в порядке подколки, что ли.

      — Пнула его ногой прямо в косточку, это очень больно, если правильно попасть!

      — Да-а-а, знаю, мне так Дадли однажды по колену стукнул, — кивает Гарри. — Пойдем за мантиями?

      Расплатившись, покидаем летник, и оставшаяся часть визита на Косую Аллею проходит без инцидентов. Думаю, и этого, с грабителями, происшествия не было, если бы в прошлом году просто заставил бы бородача вернуть деньги. Впрочем, обошлось и ладно, все равно эти мечты о продаже костей василиска... были чересчур мечтами, да.

      Помимо мантий мадам Малкин предлагает мне еще кучу всякой разной одежды.

      Даже не знаю, как это описать.

      Почему-то от слов о женском нижнем белье в голову лезет всякая эротическая похабень навроде прозрачных лифчиков, кружевных трусиков и стрингов, ничего не прикрывающих. Я уж не говорю о женских фигурках, на которых все это добро размещается. С удивлением приходится мысленно поздравить себя с первым приступом возбуждения и — вот уж не думал, что до такого дойдет! — порадоваться отсутствию интернета и онлайн-порнухи. Справившись с неожиданным гормоном и дабы не вступать в долгие объяснения, просто соглашаюсь с мадам Малкин и заказываю комплект одежды. К счастью, никто никуда ко мне не лезет, не трогает, снимая мерку, просто сантиметр в воздухе полетал, и все.

     

      Потом покупаем еще книги, ингредиенты для зелий, а Гарри оформляет себе подписку на "Ежедневный Пророк". Я прикупаю брошюрки вида "Познай магию за семь дней" и толстую энциклопедию "Магия от А до Я". Еще Гарри долго подбивает меня купить сову, но безуспешно. Была у нас кошка дома, но так то дома, а здесь заводить кошачьих или этих, как их, книзлов, вообще не тянет. Что уж говорить о птичках? Надо будет, школьной совой воспользуюсь. Примерно так и объясняю Гарри, который уже малость осоловел и устал от прогулок и покупок.

      Ну да, для шопинга, даже магического, надо иметь огромную выносливость и особый склад характера.

      Префект всея школы Персиваль обзавелся новым костюмом, близнецы тащат огромный сундук, и даже Джинни перепала ручная сова. Маленькая, но все же сова. Собравшись вместе, Уизли начинают бурно общаться, выясняя, откуда у близнецов сундук, что в нем и откуда деньги на такую роскошь.

      — Крыса Рона куда-то пропала, — поясняет Гарри, — сразу после того... инцидента в Большом зале.

      Я же невольно задумываюсь над тем, что окружающие, хоть и знают про ногу и протез, но как-то старательно обходят эту тему. Только близнецы с ходу набежали, типа "дай посмотреть и пощупать!", остальные же как-то просто... не знаю, игнорируют, что ли, эту тему. Штришок к магическому сообществу, или просто меня окружают исключительно вежливые, воспитанные люди? Отличная тема для теоретизирования, не так ли?

      — Да она все равно старая была! — неожиданно говорит Джинни. — Крысы столько не живут!

      Младшей Уизли явно очень не хотелось ехать в Хогвартс с крысой Рона, и она нежно гладит сову по перьям и щекочет подбородок. Сова воспринимает все благосклонно, Джинни же явно красуется перед Поттером. И, хвала магистрам, уже никто не устраивает сцен ревности и злобных взглядов, мол, эта чокнутая Грейнджер наложила свою лапку на Гарри Поттера. То ли опять эта пресловутая нога помогла, то ли Джинни немного выросла и задушевно-вспомогательные разговоры с Гарри вправили ей мозги на место.

      — Конечно, — вмешивается Молли Уизли, — именно поэтому Короста была так ценна для нас!

      Сэкономьте денег — дайте детям в школу ту же крысу, с которой вы сами ездили в Хогвартс!

      Крысы-долгожители реально экономят ваш бюджет!

      Вот такие дурацкие слоганы немедленно лезут в голову, и я с трудом подавляю улыбку. Близнецы уже закончили отбиваться, и мы дружной толпой покидаем Косую Аллею. Напоследок Артур Уизли с кем-то обменивается кивками, наверное, с Шизоглазом. Насколько помню по фильму, тот считался матерым опером, чуть ли не в одиночку хватавшим Пожирателей, даже если те активно сопротивлялись.

     

      За оставшиеся три недели августа ничего особенного не происходит. Беглецы так и остаются непойманными, сами Пожиратели ни на кого не нападают, и даже Сириус Блэк не являет миру свою "кровожадность", хе-хе. Брошюры рекламные оказываются фигней на постном масле, типа нашего "Гербалайфа" и "похудеть за три дня, не прилагая никаких усилий". Энциклопедия, напротив, очень познавательна, вот только язык сильно устаревший. Вся моя гордость, что владею печатным английским, просто убита текстами энциклопедии — ага, "размечталась курица о соколином полете". Вкупе с академичностью изложения, статьи с устаревшими словами успешно и быстро утомляют мозг, и тогда делаю перерыв.

      Еще с близнецами упражняемся в зельеварении, трансфигурации и заклинаниях, но без фанатизма. Не жизнь овоща, но и не то бешеное ломление вперед — выпучив глаза и роняя штаны. Так, спокойный рабочий процесс, в пределах разумного. Осознаваемое безумие таится где-то там, на задворках сознания, и это реально помогает, в том числе и от пару раз повторившихся приступов возбуждения. Подумаешь, подросшие сиськи намыливать, что такого? Ан нет, тело решает, что можно, но быстро обламывается. Ну, блин, было б там что тискать, а то так, полупервый размер, да и педофилией не страдаю, та же Джинни в лифчике как-то индифферентно воспринимается. Остается только погрозить телу пальцем, с осознанием, что за самим собой надо отдельно присматривать.

      Еще выдаст не те реакции в ненужный момент, вот, блин, будет "весело"!

      Вообще, там, где тот же Гарри бы долго краснел, стеснялся и еще год пытался понять, чего же ему хочется, цинично думаю, что с однокурсницами в душ лучше не ходить. Как говорится, "не надо теребить, а то дело проиграем!" Остатки денег уходят близнецам, которые потирают руки, предвкушая, как завезут целый сундук добра в Хогвартс. Тихая мирная жизнь, домашняя и семейная, то есть то, чего так не хватает Гарри. Не исключено, что столь быстрый перевоз Гарри в "Нору" — своеобразный аванс от Дамблдора, мол, наслаждайся, впереди будет бурный год!

      На отдельную встречу директор так и не приглашает, ну да ничего, впереди и вправду целый год в школе.

     

      Это дни с унылой и тягомотной работой всегда тянутся долго, а отпуск или спокойные деньки пролетают быстро. Конец августа подкрадывается незаметно, и 31 августа встречает нас ранним подъемом, беготней по дому, криками детей Уизли и ответными воплями родителей. Сборы в школу, ага, целого лета не хватило. Есть какое-то очарование в таком раздолбайстве, пока оно не коснется тебя лично. Но все же Уизли побеждают вещи и собираются всей толпой вокруг маленького форда "Англия", дабы немножко полетать.

      Три часа полета, потом десять часов поезда и — здравствуй, школа!

     Платформа 9 и 3/4 в этом году скучна, спокойна и почти безжизненна. Прибыли раньше, почти на целый час, похоже, фордику и в самом деле подтюнили движок. Думаю, если бы Добби в этом году захотел побуянить во славу Гарри, то шикарно бы обломился. Его бы немедленно скрутили, чары сняли и долго допытывались бы, на кого домовик работает. Хотя тьфу, о чем это я, домовик может работать только на своего хозяина! Беззаветно преданные трудоголики, которые в труде и верности находят свое нехитрое счастье. Что-то подобное было у Рудазова про духов места, только уже не припомнить в деталях.

      Инфу о домовиках я прочитал в "Энциклопедии магии" и, надо сказать, был немало удивлен.

      Добби-то, получается, мутант или извращенец, раз искал пути обхода приказов хозяина, да еще и желал быть свободным. Не то чтобы страшно, просто удивило изрядно.

      В любом случае, в этом году обошлись без барьеров, и это прекрасно. Наша дружная компашка, в составе шестерых детей и двух взрослых, очень быстро пробегает сквозь колонну, и начинаются прощальные обнимашки и обжимашки. Перси, важно выпятив грудь со значком "Префект", прохаживается по платформе, изредка подглядывая в шпаргалку. Отчаявшись придумать собственный стих, он нагло украл что-то из Шекспира и теперь повторяет, рассчитывая поразить Пенелопу в самое сердце. Близнецы уходят обустраивать бесценный сундук, переглядываясь не хуже заговорщиков с двадцатилетним стажем.

      — Веди себя хорошо, не лезь в драки и помни, что старшие братья — не повод нарушать правила, — наставляет Молли Уизли дочь, поправляя на той одежду.

      — Присматривай за Джинни, прошу тебя, Гарри, — это уже Артур речь заводит. — Фред и Джордж иногда чересчур безответственны, а Перси, наоборот, слишком занят школьными делами. Тем более что вы на одном факультете, хоть и на разных курсах.

      — Да, мистер Уизли, — кивает Гарри, — но не логичнее ли будет, если за ней присмотрит Гермиона?

      Старший Уизли мнется, не зная, как объяснить сложившуюся ситуацию и то, что я буду присматривать за Гарри, а также прочие аспекты наших взаимоотношений. Будь у него возможность рассказать Гарри правду... но тут я склонен согласиться с Дамблдором. В лоб рассказывать никак нельзя, но в течение года, скормив Гарри некоторую информацию, можно подготовить его к принятию и осознанию. И уже потом продвигать дальнейшие темы, например, "Гарри и Волдеморт".

      — Логика и женщины — понятие несовместимые, — вступаю в разговор, — так что смирись с тем, что только ты можешь присматривать за Джинни.

      — Хорошо, — растерянно отвечает Гарри. — Присмотрю, как смогу.

      Даже осознавая, что из Гарри присмотрщик или присмотрун просто никакой, все равно Артур и Молли довольны. Джинни девушка самостоятельная, но внимание со стороны Гарри ей никогда не помешает. Меньше будет думать о всякой ерунде, больше о самом Гарри, да и мне так выгодней. Пусть уж лучше томно дышит в сторону Поттера, чем разводит дрязги в стиле прошлого года.

      На этом прощаемся и идем обустраиваться, тем более что поезд уже минут десять как прибыл.

      — Пойдем в конец состава? — предлагает Гарри.

      — Давайте лучше в центр, там веселее! — вносит ответное предложение Джинни.

      Пожимаю плечами. Да, в прошлые разы обустраивались в конце поезда, но из-за того, что только там оставались свободные купе. Сейчас же, пока не подъехала основная масса школьников, можно занимать почти любое место. Почти, потому что первые два вагона — для префектов, и близнецы летом, посмеиваясь, поведали мне несколько баек на этот счет. Но нужно принять какое-то решение, и я предлагаю нечто среднее:

      — Давайте зайдем в ближайший вагон и пойдем в конец поезда. Где понравится, там и сядем.

      Гарри и Джинни не возражают, и мы, левитируя гирлянду чемоданов, заходим в вагон. Но что-то в нем не так, и мы переходим в следующий. Там тоже как-то не сильно нравится, но стоящая в коридоре белобрысая девочка со слегка выкаченными глазами внезапно заявляет мне прямо в лицо:

      — Твои мозгошмыги отличаются от остальных!

      Ну, я даже не слишком-то и споткнулся. В общем, почти не спалился, можно себе звездочку на боку рисовать. Спрашиваю, не слишком затягивая паузу:

      — Да, и чем же?

      — Их больше, они другие, и они двигаются по-другому, — девушка смотрит в упор.

      В сочетании с глазами навыкате, у меня ощущение, что она подрабатывает рентгеновской установкой.

      — Очень интересно, — мне и вправду интересно. — И как же?

      — Вот как у него! — девушка показывает рукой в сторону Гарри. — Только у тебя больше и другие!

      Гарри и Джинни, ошалело открыв рты, смотрят на меня и белобрысую. Потом Джинни восклицает:

      — Я тебя знаю! Ты — Луна Лавгуд, с факультета Рэйвенкло, и мы на одном курсе!

      — Да, — спокойно кивает Луна. — Вас всех я тоже знаю.

      Так, похоже, тут стоит задержаться. Заглянув в пустое купе и убедившись, что там никого нет, решительно вдвигаю чемоданы. Гарри вроде не против, а Джинни готова сидеть где угодно, лишь бы рядом был Гарри. Посмотрим, что за мозгошмыги и откуда такие познания об устройстве моей головы. Машинально проверяю диадему, но нет, все на месте. Обустраиваемся быстро, все-таки местами магия рулит.

      Луна спокойно смотрит на происходящее, и я, поглядывая краем глаза, отмечаю все новые и новые детали. На груди у нее ожерелье из каких-то косточек. Платье эксцентричное, если по меркам магического мира. Лицо немного отрешенное, как будто мыслями она не здесь, а где-то далеко-далеко. На столике лежит журнал "Придира" с броскими заголовками: "Заговор в Министерстве!", "Как отличить книзла от замаскированного Пожирателя", "Десять способов сбора слюны у гномов".

      В общем, чистая "желтая пресса", еще только полуголой поп-маг-звезды на обложке не хватает.

      — Продолжаем разговор, — заявляю я, но цитату никто не опознает, — и хотелось бы уточнить пару моментов. Ты нас знаешь?

      — Да. Ты — Гарри Поттер, который спас нас от Того-Кого-Нельзя-Называть. Также известен как Мальчик-который-выжил. Джинни Уизли, рыжая, как и ее шесть братьев. Также известна как Уизли номер семь (здесь Джинни надувает губы). Гермиона Грейнджер, которая помогла Гарри Поттеру спасти нас всех в мае. Также известна как Чокнутая Грейнджер.

      — Ты была в Большом зале?

      — Да, и не отказалась бы продолжить занятия. Там было весело, — улыбается Луна, глядя в окно.

      Я-то не против, чтобы Луна... Луна? Так, диадема на месте, мне еще потребуется жезл с полумесяцем, ну, это можно выпилить из дерева. Короткую юбку и ленты заказать у мадам Малкин. И все, можно бегать по Хогвартсу и кричать: "Я несу возмездие во имя Луны!", а также "Лунная диадема — в бой!" Понятно, что детишки рядом со мной "Сейлормун" не смотрели, и вряд ли когда-нибудь посмотрят, но удержаться от улыбки решительно невозможно!

      — Луна, так ты на год младше нас? — глупый вопрос, но молча улыбаться как-то еще глупее.

      — Да, я на одном курсе с Джинни, — улыбается в ответ Луна.

      Джинни кивает и что-то шепчет на ухо Гарри.

      Так, так, процесс идет, уже интимные шепотки на ухо, отлично!

      — Давай не будем смущать их, — подмигиваю Луне, — пойдем в коридоре поболтаем.

      Выходим. Луна задумчиво изучает мое тело, и у меня опять возникает ощущение, что стою без одежды.

      — И двигаешься ты совершенно по-другому, — выносит она вердикт. — Это все мозгошмыги виноваты! Видишь, они заставляют тебя думать и двигаться по-другому, и что-то их в тебе привлекает, раз такое количество слетелось.

      Внезапно мне становится весело. Спрашиваю:

      — И как с ними бороться, с этими мозгошмыгами?

      Коридор пуст, а дверь в купе закрыта.

      Джинни и Гарри могут видеть нас, равно как и мы их, но не слышать.

      — Их привлекает диадема, — заявляет Луна, — у основательницы нашего факультета, Ровены Рэйвенкло, была такая же, только красивее! С мозгошмыгами не надо бороться, их надо приманивать, и тогда ты будешь умная-умная, как и все на нашем факультете!

      Гхм, а ведь точно. Рэйвенкло — факультет умников, но Луна выглядит не умной, а безумной. Впрочем, если до сих пор еще ни разу не слышал о мозгошмыгах, не означает, что они не существуют, не так ли? Блондинка Лавгуд — звучит-то как, песня прямо, если перевести фамилию дословно! — спокойно продолжает "дозволенные речи":

      — Я знаю, о чем ты думаешь. Считаешь меня чокнутой, как и все остальные?!

      — Меня тоже называют чокнутой, — весело отвечаю я, понимая, что Луна просто немного блаженная.

      — Нет, — качает головой она, — теперь тебя называют Бешеной Грейнджер. Скажи, а правда, что у тебя целая толпа поклонников, которые безнадежно влюблены в тебя?

      — Нет, — искренне смеюсь, — ты и сама сможешь в этом убедиться, если присоединишься к занятиям. У нас всего лишь кружок по интересам "Яростные Львы".

      — Хорошо, — ее глаза выкатываются еще сильнее, — люблю яростных и энергичных.

      Мы вдвоем хихикаем, а потом Луна неожиданно добавляет:

      — Меня называют чокнутой Лавгуд, чтобы ты знала.

      — Ну, думаю, две чокнутых вполне договорятся между собой, — улыбаюсь в ответ.

      Посмотрим, что за белобрысый фрукт эта Луна. Пообщаемся, на собраниях "Ежиков" на нее поглядим. Конечно, если бы не заявление о мозгошмыгах, гхыра с два обратил бы на нее внимание — мало ли по Хогвартсу чудиков бегает? — но больно уж все одно к одному ложится на мою ситуацию. Джинни и Гарри увлеченно болтают о способах полировки метел, и мне на пару с Луной остается только сесть и пожать плечами. Вечно этот квиддич, ха, а ведь главный фанат, он же Рон, выбыл из разговоров!

     

      Пока детишки весело болтают, невольно задумываюсь над создавшейся ситуацией. Итак, директор, два декана факультетов, новый преподаватель ЗОТИ, новый завхоз и старый егерь объединены целью и Орденом. То есть опека над Гарри в этом году будет сильна как никогда. Хотя бы половину от этого в прошлом году, и василиск бы не прошел, образно говоря. Но при этом все равно директор выводит мою фигуру... ладно, пешку в виде меня, на передний план. Вводит в Орден, назначает дополнительные занятия, и вообще всячески усиливает. Не надо быть гением, чтобы понять: ситуация из Косой Аллеи будет повторяться регулярно, а дирижировать станет дедушка Альбус. Якобы беззащитный Гарри как приманка, я — в роли непосредственной охраны, и толпа преподавателей на заднем фоне, в засаде.

      "Разумный риск"? Да, до известной степени.

      Попутно в боевых ситуациях прокачивается дух Гарри и создаются предпосылки для сообщения информации о его семье. Если я правильно понимаю, Люпин и Блэк были отлично знакомы с отцом Гарри, и, судя по форсированию событий, пришла пора Поттеру узнать часть правды. Следовательно, что? Правильно, вот и предлог вытянуть из Дамблдора историю целиком и уточнить, какую именно часть можно сливать Гарри.

      Захочет ли Гарри мести? О, непременно! Он уже заводил разговор о ней, и хвала магистрам, что настрой удалось сбить! Мы едем под веселые разговоры и байки обо мне от Луны, хохоча и покачиваясь в такт движениям поезда, и кажется, что мрачные темы не всплывут. Но мог бы и сам догадаться, что мечты о спокойной поездке — всего лишь мечты. Вначале приходит Невилл, и вовсе не в поисках жабы.

      Сегодня в роли жабы я, хе-хе.

      Тревор надежно заперт, а Невилл отправился искать нашу веселую компашку, точнее меня, дабы продолжить разговор о мести. М-да, мог бы и сообразить, что Лонгботтом не забудет разговора в Мунго, уж больно там напряженно и криво все получилось. Но к счастью, величина компании в купе — достаточная гарантия, что до приезда в Хогвартс тема мести не всплывет. Как бы ни изменился Невилл, но заводить такой разговор при всех он еще не готов. И публично пригласить меня на приватный разговор — тоже.

      Впрочем, мои догадки — лишь мои догадки, ибо Невилл весело и уверенно болтает со всеми, в том числе и о побеге Пожирателей. Стеснения он никакого не выказывает, и я с любопытством наблюдаю за его уверенным общением с Луной. Но тут приходит еще один мой давний поклонник, и тоже блондин. Драко Малфой, ага.

      — Вы только посмотрите! — цедит он от двери, без всяких там приветствий. — Криворукий Лонгботтом, две чокнутых, Лавгуд и Грейнджер, и одна нищая Уизли, вот достойная компания для героя Поттера!

      — Я тебя знаю! — радостно заявляет Луна. — Ты — Драко Малфой, и это твоя тетя бежала из Азкабана!

      Малфой давится следующей фразой и багровеет. Беллатриса — тетя Драко? Вот это поворот!

      — Читай дурацкий журнал своего чокнутого отца и помалкивай! — орет Малфой.

      Отец Луны издает журнал? А, так вот почему на столе лежит "Придира"! Невилл тем временем вскакивает и наносит великолепный удар прямо в нос Драко. Молча, надо заметить, и без попыток словесно осадить Драко. Хм-м-м, похоже, Невилл выбрал, каким путем он пойдет к мести.

      — Ты за это поплатишься, Лонгботтом! — орет Драко.

      — Дуэль в любой момент! — скрещивает руки Невилл. — И тетю свою приводи!

      — Да ты... — начинает Малфой и снова падает.

      Нет, не от следующего удара Невилла. Поезд резко останавливается, и в животе возникает неприятная резь. Хорошо хоть кубарем друг на друга не летим, и на том спасибо. Из носа Малфоя капает кровь, а Невилл, кажется, готов нанести еще удар. Кребб и Гойл тоже сжимают кулаки, а Гарри уже почти достал палочку. Но торможение поезда прерывает сцену намечающейся драки, и весьма эффективно.

      На вагон стремительной волной накатывает холод, и раздается шипение, как будто стравливают газ под давлением.

      — Дементоры, — раздается чей-то возглас. — Это же дементоры!

      Хм-м-м, ищут беглецов из Азкабана? Или отрабатывают приказ из Министерства?

      — Все в купе! — раздается крик префекта с Хаффлпаффа. — Всем немедленно покинуть коридор! Ты и ты, давайте-ка быстро спрячьтесь в купе!

      — Да ты знаешь, кто я?! — выпрямляется Драко.

      — Хочешь получить поцелуй дементора? — удивляется префект.

      Драко и компания пулей втискиваются в наше купе. Восемь человек — это как-то многовато, и в купе сразу становится не только тесно, но и душно, в том числе и от нереализованной ненависти. Шелест и шипение приближаются, и холод накатывает все сильнее, и если это эффекты от дементоров, то узникам Азкабана можно только аплодировать, что сумели не согнуться под таким многолетним воздействием.

     Школьники с каждой секундой все сильнее напрягаются. Мне, надо сказать, тоже ощутимо плохеет, хоть и стараюсь не показывать виду. Депрессия и уныние накатывают в такт холоду, и во мне невольно продолжает расти уважение к узникам Азкабана, которые такую фигню каждый день ощущают и не сходят с ума. У Гарри начинают закатываться глаза, Джинни хлопочет над ним, как курица-наседка над цыпленком, но сама выглядит не лучше. Невилл зажимает руками уши, Малфой визжит, Кребб и Гойл тоже как-то не слишком хорошо бледнеют. Одна Луна выглядит все такой же блондинкой, как и раньше, разве что глаза сильнее выкатываются. Интересно, мной уже можно пугать кого-нибудь? Зеркала нет, но надо полагать, что вид у меня неважный.

      По коридору проносится полузадушенный писк, и за стеклом внезапно возникает размытый силуэт.

      Капюшон, под которым виднеется лысый череп с провалами глазниц; драная накидка, не скрывающая почти полное отсутствие тела; полуразмытые тени по контуру и запах гнили, отчаяния и депрессии. Про холод можно и не говорить, всякие там морозильные агрегаты просто отдыхают. Диадема ощутимо потрескивает и давит на виски. Кребб и Гойл, стуча зубами, держат дверь в купе, и, кажется, тень за стеклом этим недовольна.

      Кстати, какого хрена дементоры забыли в поезде? Преступников ищут?

      — Уходите! — приглушенно доносится из коридора. — Здесь только дети!

      Тень разворачивается и плывет дальше по коридору, но получает какой-то светящейся пленкой по черепу и с визгом уносится. За стеклом возникает слегка бледный, но решительный Ремус Люпин. От сердца отлегает, и вправду, как это я мог допустить мысль, что Гарри оставили без страховки? Люпин дергает дверь, но Кребб и Гойл держат крепко, даже не глядя, что там творится в коридоре. Ремус вымученно улыбается и делает взмах палочкой. Приспешники Малфоя валятся на самого Малфоя, занятого утиранием крови из носа. Драко воет, мол, погубили негодяи! Гарри в полуобмороке.

      — Профессор Люпин! — восклицаю громко и наигранно-радостно. — Как хорошо, что вы пришли!

      Ремус демонстративно медленно обводит взглядом купе.

      — Покиньте купе, пожалуйста, — мягким, но не терпящим возражений тоном говорит он. — Вы, мисс Грейнджер, останьтесь, поможете.

      Ученики опасливо выходят в коридор, но дементоры уже разбежались, и поезд снова начинает разбег.

      — Упыри, — ворчит Люпин, — лишь бы присосаться лишний раз, и зачем только Министерство выпускает дементоров? Сидели бы себе в Азкабане.

      Попутно он осматривает Гарри, приподнимает веки, щупает пульс и, кажется, чем-то весьма недоволен. Долго роется в карманах мантии, но все-таки находит пузырек с зельем и плитку шоколада.

      — Что тут у вас случилось? — между делом интересуется Ремус.

      Коротко рассказываю. Люпин явно делает себе пометку на будущее о взаимоотношениях учеников и прочих радостях жизни Хогвартса. Он во все той же оборванной и поношенной одежке и смотрится... ну не знаю, старшим братом, дядей, но никак не строгим преподавателем. Элемент образа для вхождения в доверие к ученикам, или Ремус хорошо разбирается в вопросе, или ему просто лень было менять одежду?

      — Понятно, понятно, — повторяет профессор, дослушав мою историю. — Что ж, это было неизбежно.

      — Простите, профессор?

      — Дамблдор и министр готовы вцепиться друг другу в глотки. Мисс Грейнджер, вы же читаете "Пророк"!

      — Прошу прощения, профессор, — развожу руками, — не читаю, разве что специально укажут.

      — Тогда вот, ознакомьтесь, — Люпин достает из мантии мятую газету, — пока я привожу Гарри в чувство.

      Надо заметить, что моя медпомощь ему не требуется, и все лечение сводится к тому, что Люпин вливает пузырек в Гарри, потом хлопает его по щекам и, дождавшись, пока Поттер раскроет глаза, начинает закармливать его шоколадом, приговаривая, что это очень полезно после встречи с дементором. Я же тем временем раскрываю газету и с "удовольствием" знакомлюсь с очередной статьей "Ежедневного Пророка".

     

      "Уже полтора месяца на свободе беглые Пожиратели, и пора задать вопрос: где могли они укрыться от бдительного взора мракоборцев и сыщиков Министерства? Кто предоставил им крышу над головой, накормил и обеспечил волшебными палочками? Наблюдение установлено за всеми лавками и магазинами магических товаров, на каждом столбе красуются портреты беглецов, и даже магглы усердно ищут их, но не могут найти. Давайте еще раз громко зададим этот вопрос: куда могли скрыться беглые Пожиратели, истощенные тюрьмой и презираемые всеми нормальными магами?"

     

     

      И так далее — еще на полстраницы полной херни с многозначительными закатываниями глаз, ломанием рук и намеками, мол, дедушка Альбус во всем виноват. Помог бежать, помог укрыться, а потом будет корчить из себя "великого светлого волшебника", уничтожая тех, кого сам вскормил.

      — Они серьезно? — уточняю у Люпина.

      — Это же "Пророк", официальная газета Министерства, — пожимает плечами тот, не оборачиваясь. — Так что, наверное, серьезно. Такими темпами они скоро обвинят Дамблдора в том, что тот лично создал, воспитал и обучил Сама-Знаешь-Кого. И маги верят!

      До меня впервые доходит полное осознание игры, которую затеял Дамблдор. СМИ — это сила. Да что далеко ходить, вон какой был пиар от Локхарта — и верили же! Ой-ой, надеюсь, дедушка Альбус имеет что сказать, хотя бы по радио, иначе Орден смешают с таким количеством дерьма, что авгиевы конюшни покажутся детским развлечением.

      Ладно, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Еще вопрос Дамблдору? Да, пожалуй. Записываю.

     

      — Что это было, профессор? — спрашивает Гарри, очнувшись.

      — Дементоры, мой мальчик, вот так они выглядят и действуют, — мягко улыбается Люпин.

      — То есть те, кто бежал из тюрьмы...

      — Да, в тюрьме они непрерывно находились возле дементоров, — кивает Ремус. — И непрерывно испытывали нечто подобное. Ужасная участь, которой не заслуживает никто, но, увы, у Министерства другие взгляды. Голова кружится?

      — Немного.

      — Слабость в руках, в ногах?

      — Нет, почти нет. Я... кажется, я видел своих родителей и много-много зеленого света.

      — Это плохо, — Люпин резко становится крайне серьезным. — Очень плохо! Вот, Гарри, доешь шоколад и посиди немного с закрытыми глазами.

      Гарри послушно жует, а Люпин сосредоточенно о чем-то размышляет. Чем именно плоха сцена смерти родителей Гарри (если я правильно понял) — он не поясняет. Возвращаются остальные ученики, вполголоса обсуждающие ужасы, накрывшие их. Ага, ага, по ходу пьесы, дементоры пробуждают в людях и магах всякие плохие воспоминания. То-то диадема так на виски давила! Не хочу даже думать о том, чего бы мне вообразилось. Люпин не теряет времени, знакомится со всеми, достает еще шоколада, в общем, легко и непринужденно вливается в компанию.

      Через полчаса уже никто особо не стесняется того, что он взрослый и преподаватель.

      Жадно расспрашивают, сами отвечают на вопросы, словом, могу только в очередной раз мысленно поаплодировать. Мастерски выбранный момент: не только прикрыл Гарри, но и заработал репутацию. С точки зрения защиты и заботы о Гарри — просто ход гроссмейстера. Разумеется, это не получилось бы, не будь сам Люпин нормальным магом и, наверное, неплохим преподавателем?

      Уроков он еще не давал, но детей к себе располагать точно умеет.

      Вот сейчас вкратце, но емко рассказывает об Азкабане и дементорах и о том, что Министерство встревожено настолько, что пошло на такие крайние меры, хотя никто не видел и следа беглецов. Разговор с этих злодейско-криминальных тем вполне естественно съезжает на предмет, который будет преподавать Люпин. Защита от Темных Искусств... о да, много заглавных букв, и никакой практики прошлые два года. Квиррелл заикался и рассказывал теорию. Локхарт не заикался, но рассказывал не то. И вот теперь, надо полагать, Люпин будет говорить мало, а больше проводить практические занятия?

      — Профессор, вы научите нас защищаться от дементоров? — спрашивает Гарри. — Ведь дементоры относятся к Темным Искусствам?

      — Да, Гарри, относятся, — кивает Люпин. — К ним относится все, что вредит магам, и вы только что все сами убедились, насколько дементоры сведущи в этом. В причинении вреда магам.

      — То есть если я ударю вас заклинанием, то оно будет относиться к Темным?

      — Нет, конечно же, нет, — улыбается Люпин. — С таким же успехом к Темным искусствам можно отнести и молоток, ведь если им ударить, то будет нанесен значительный вред. Но мы же не относим молоток к Темным предметам?

      — Если молоток сделан из кровавого гранита, — неожиданно оживает Луна, — то он обязательно будет бить всех! А в полнолуние...

      — Мы говорим об обычных молотках, а не тех, которые сделаны из проклятых материалов, понимаете? Смотреть надо на изначальное, исходное, и уже оттуда выводить, Темное оно или не очень. Кровавый гранит образуется там, где пролилась кровь проклятых, а что есть по сути своей проклятие? Правильно, нанесение вреда, и поэтому Проклятия относятся к Темным Искусствам, а молотки — обычные молотки — нет. Создания, которые несут только смерть, зло и разрушения, тоже относятся к Темным искусствам, а вот, допустим, лукотрусы...

      — Простите, профессор, кто? — перебивает его Джинни.

      — Лукотрусы. Они живут на волшебных деревьях — в симбиозе, то есть сотрудничестве, с этими деревьями. Они нападают на магов, решивших срубить их дерево, но можно ли назвать лукотрусов Темными существами? Конечно же нет, ведь они только защищают свой дом. Тогда как акромантулы — это огромные пауки, очень опасные и ядовитые, вот они, например, относятся к Темным. Несмотря на то, что маги извлекают из акромантулов в сотню раз больше пользы, чем из лукотрусов.

      Ученики пригрузились. Я тоже. Концепция деления на Светлое и Темное, в сущности, правильная. Вот есть маги, а все, кто им мешает, — гады и бябяки, а кто помогает — светлые, добрые и позитивные. Толково и весьма эгоистично, то есть в духе магов. Надо полагать, что эту фундаментальную концепцию нам должен был озвучить Квиррелл еще на первом курсе, но увы. Хм-м-м, кстати, ведь если верить слухам, Волдеморт проклял должность преподавателя ЗОТИ, так как сам желал ее занять. Но на первом курсе он, находясь в голове Квиррелла, преподавал данный предмет, и что, пал жертвой собственного проклятия? Темный Лорд?

      Что-то концы с концами не сходятся, надо будет еще раз вопрос профильтровать.

     

      Под такие вот веселые разговоры от Люпина поездка пролетает быстро, и визит дементоров как-то затушевывается, отходит в сторону. Если эти твари и вправду послушны Министерству, то выходка с остановкой поезда не может быть ничем иным, кроме попытки ухватить Дамблдора за бороду. Либо в Министерстве резко отупели, если предположить, что они всерьез рассматривали версию "беглые Пожиратели, прячась в поезде, едут в Хогвартс".

      Поясняю. В Хогсмид можно аппарировать, прилететь, прибежать, приплыть, портануться камином, в конце концов! В таких условиях ехать в Хогвартс на поезде, полном любопытных и дурных школьников, это надо совсем с головой не дружить. Никто не спорит, после двенадцати лет в тюрьме с дементорами возможно значительное отъезжание крыши, но не до такой же степени! Волдеморт-то в ближний круг не имбецилов набирал, будем думать. Ему, как умелому вождю и лидеру, желающему сокрушить систему, нужны были умные и умелые приспешники. С задачей Том справился, результаты налицо. Так что не будем оглуплять Пожирателей, да и Министерство не будем.

      Статьи в "Пророке", дементоры, что дальше? Инспекция в школу? Вполне может быть.

      При всей легкой грусти о том, в какую круговерть влез, внутри присутствует еще и восхищение дедушкой Альбусом. Ведь возьмет старикан и выиграет эту партию, пусть и с тремя шансами из ста! Обведет всех вокруг пальца, и Министерство, думая, что крушит врага, будет работать на то, что выгодно Дамблдору. Старый столетний интриган с ярко выраженной целью и не ищущий личного блага... Да, у министра нет шансов.

      Улыбаюсь. Это будет интересное зрелище.

     

      На платформе Хогсмида все то же, что и в прошлые разы. Хагрид созывает первокурсников и машет рукой в нашу сторону, крича "Привет, Гарри!" с такой силой, что слышно даже в Хогвартсе. Малфой с искаженным лицом что-то злобно шепчет своим подельникам. Хм-м-м, а ведь вполне может укусить в... спину.

      — Невилл, ты бы поостерегся поворачиваться спиной к Драко, — сообщаю парню вполголоса.

      — Гермиона, — Невилл почти улыбается, глядя прямо в глаза, — я выбрал свой путь, и можешь за меня не волноваться. Драко — это только начало.

      Хоу, хоу, жажда мести как фактор личностного роста и преодоления комплексов? Говорить тут нечего, и я только киваю в ответ. Невилл, образно говоря, разогнулся, и главное — не дать ему чересчур разогнуться в другую сторону. А то перейдет в состояние маньяка, помешанного на тренировках и мести. Не будем показывать пальцем, но в прошлом году что-то такое в зеркале мелькало, хе-хе.

      Кареты с фестралами ждут, и... Луна первым делом идет кормить "лошадку"!

      Мне, честно говоря, не по себе, а эта блондинка спокойно так подкармливает химеру, и фестралы своими змеиными языками облизывают ей ладони. Сюр, а не картина! Остальные фестралов не видят и списывают движения рук Луны на ее общую чудаковатость.

      — Ты тоже их видишь? — спрашивает Луна, садясь в карету.

      Киваю в ответ.

      — Это тяжело, видеть смерть, — вздыхает Луна, — кто умер у тебя на глазах?

      — Э-э-э... — теряюсь, но меня выручают.

      — О чем это ты? — громко спрашивает Джинни. — Карета едет сама по себе!

      Луна улыбается, теребя ожерелье на груди. Гарри и Невилл озадачены.

      — Я как-то гуляла и нашла их неподалеку от Запретного Леса, — как бы сама себе говорит Лавгуд, — они были такие милые, и мы подружились.

      — Кто были милые? — не сдается Джинни.

      — Фестралы. Лошади, запряженные в кареты. Фестралов видит только тот, кто видел и осознал смерть, и поэтому вы их не видите, а мы с Гермионой видим!

      Парни сидят с напряженными лицами, как будто им очень хочется возразить, но они не решаются. На лицах крупными буквами написано: "И эта чокнутая, теперь рядом с нами две чокнутые!" От их вида и осознания того, насколько же все-таки вокруг дети, мне становится весело.

      Да, это будет забавный учебный год!

     Шепотки за спиной, но стоит обернуться — отводят глаза. Тычут пальцами, показывают, кто еще не видел. Может, аттракцион открыть, собирать деньги за показ самого себя?

      Весь вечер на арене Бешеная Грейнджер!

      Да-да, оттенок, с которым смотрят и шепчутся, изменился. Теперь все идет со страхом, еле заметным, но все же. Как будто я сейчас возьму и начну скакать по Большому залу, кроша учеников вместо василиска.

      Ну что, называется, доигрался хер на скрипке. Теперь никуда не деться.

      Есть, конечно, и положительные моменты: лучше быть Бешеной, чем Чокнутой.

      — И я приветствую вас, дорогие ученики! — раздается громовой голос Дамблдора. — Сейчас состоится наше традиционное распределение учеников по факультетам, а затем не менее традиционное представление новых преподавателей и, конечно же, праздничный ужин! Учеба — это всегда праздник, и давайте похлопаем тем, кто сейчас впервые переступит порог Большого зала!

      Ученики радостно хлопают, заполняя огромный Большой зал гулким эхом. Первокурсники робко жмутся друг к другу и опасливо всматриваются в колышущееся перед ними море лиц. Да, два года назад я переступил этот порог не в самый лучший день своей жизни. Помнится, очень хотелось всех послать матом, убить, разорвать и бежать домой. Не, мне и сейчас этого хочется, но два года не прошли зря — безумные желания обузданы, отодвинуты и заперты на замок. В память о том дне хлопаю, не жалея ладоней, улыбаюсь, радостно ору вместе со всеми, когда кого-то отправляют на Гриффиндор. Пусть у людей, то есть магов-учеников, останутся приятные воспоминания о церемонии распределения.

      Новичкам, разумеется, сразу же показывают Гарри, "вон смотри, какой весь скромный!", и фан-клуб имени Поттера старается изо всех сил. Накал эмоций в мою сторону со стороны фанатов изрядно понижен, по сравнению с прошлым годом. По совокупности факторов, во главе с Джинни, счастливо держащей Гарри за руку. Поттер, надо заметить, старательно избегает всех этих обнимашек и обжимашек с Джинни, но и не убегает от младшей Уизли в диком ужасе. Невольно нахожу взглядом Луну за столом Рэйвенкло.

      Лавгуд, мечтательно смотрит куда-то за стол преподавателей.

     

      Распределив всех, Дамблдор переходит к следующей части.

      — Итак, в связи с трагической гибелью мистера Аргуса Филча в этом году в Хогвартсе будет новый смотритель — мистер Барнард Уайт, и специально для всех еще раз напоминаю, что школьные правила введены для того, чтобы их соблюдать. Мистер Барнард, прошу.

      Новый смотритель, Барнард Уайт (о да, сообразив, что к чему, хохочу мысленно и очень долго), являет собой великолепный образчик маскировки. Роста — одного с Сириусом, дабы ему не пришлось перепривыкать и выдавать себя неестественным поведением. Брюшко — оправдание могучего аппетита, ведь после тюрьмы следовало хорошо отъесться. Лысина — визуальная маскировка, ибо со своей роскошной шевелюрой Блэк не расстался, только побрился. Ну и так далее, там можно было бы еще долго перечислять, но смысла не вижу.

      Дождавшись, пока Дамблдор представит его, Барнард (буду называть Сириуса под маскировкой так) встает, слегка кланяется и даже произносит пару предложений на тему того, как он рад работать в Хогвартсе. Ученики, привыкшие к Филчу, априори воспринимают Уайта доброжелательно, предполагая, что хуже Аргуса никто быть не может. Впрочем, могу только догадываться, сколько слизеринцев сцапает новый смотритель, и скольких гриффиндорцев он просто "не заметит" в коридорах. Это уже детали договоренности между Блэком и Дамблдором.

      Самое главное, что теперь завхоз на нашей стороне. Главное, не злоупотреблять.

      Также товарищ Блэк владеет магией, отлично знает Хогвартс и наш человек, равно как крестный Гарри, так и как член Ордена Феникса. Он садится, и директор продолжает шоу.

      — Также, раз уж речь зашла о правилах и нарушениях, хочу немного рассказать о том, что в этом году, а возможно и в следующем, Хогвартс будут охранять дементоры. Вы уже познакомились с ними в поезде, хотя они и не имели права его останавливать. Дементоры непрерывно будут находиться вокруг Хогвартса, охраняя школу, дабы никто из сбежавших из Азкабана не смог пробраться к нам. Министерство считает, что злоумышленники пойдут на все, чтобы проникнуть в школу, и мне не удалось переубедить их. Ни Министерство, ни злодеев (Дамблдор улыбается, намекая самым твердолобым, что это была лишь шутка). Также невозможно переубедить или дать взятку дементорам. Их нельзя обмануть, спрятавшись в тени, или выбравшись украдкой из Хогвартса, или даже укрывшись под мантией-невидимкой. Они не будут слушать ваших оправданий, и поэтому правило о том, что нельзя покидать Хогвартс после девяти часов вечера, должно соблюдаться вдвойне строго! Это в ваших же интересах!

      Ученики, надо заметить, изрядно взбудоражены. Ну да, кому не случалось задерживаться после 21:00? Те же квиддичисты так вообще за полночь с тренировок приползают, и все всегда было в порядке. На мелкие нарушения распорядка смотрели сквозь пальцы, главное, не попадайся или докажи, что нарушал "по делу". Теперь же дедушка Альбус закрутит гайки, и, зуб на холодец, недовольство будет направлено на дементоров и Министерство. Мелочь? Ну да, это была бы мелочь, если бы в Хоге учились обычные дети, а не магоэлита. Но вот парадокс — будь тут обычные дети, и дементоров бы никто не подгонял.

      Стражи Азкабана, хе-хе, можно сказать, тоже пали жертвами политических игрищ.

      Интересно, они ощущают погодные явления, или все же больше призраки, нежели живые? Каково им будет висеть вне стен Хогвартса целый учебный год? И если они такие любители пугать и сосать, то не опустеет ли Запретный Лес? Или Дамблдор и это использует к вящей пользе? Сам дедушка Альбус тем временем представляет Ремуса Люпина, и шквал аплодисментов выходит жидким, в основном со стороны нашей компании, уже знакомой с преподавателем ЗОТИ. Фан-клуб Поттера неуверенно подключается, и зал все-таки хлопает. Слизеринцы что-то там друг другу сообщают, тыкая пальцами в Люпина, а тот впитывает все эти оттенки реакции, спокойно глядя в зал.

      То есть можно сказать, что новый профессор уже приступил к урокам, да.

      — Спасибо, — слегка наклоняет голову Ремус, — когда-то я и сам учился в Хогвартсе и сидел на вашем месте, хлопая новым преподавателям. Защита от Темных Искусств — это не только важный, но и очень интересный предмет, и в этом году я намерен это доказать всем ученикам. Спасибо.

      — Что ж, — вновь вступает в дело Дамблдор, — хотя вы и я очень проголодались, но все же должно быть сделано еще одно объявление. Ученики третьего курса должны сдать свои разрешения на посещение Хогсмида деканам факультетов. Напоминаю, что не надо пытаться обмануть преподавателей и приносить поддельные разрешения.

      Несколько гриффиндорцев явственно скисают, и в их числе Гарри. Он что, и вправду думал, что подделка от близнецов прокатит? Они, конечно, гении, слов нет, но преподаватели на то и преподаватели, что все эти студенческие уловки видели, знают и могут предсказать на два шага вперед.

      — На этом все, наслаждайтесь! — Дамблдор хлопает в ладоши и садится.

      Зал заполняется урчанием, шумом поедания пищи и разговорами. Своеобразный гул школьного улья, в котором почти бесполезно подслушивать, и уж который точно не вырабатывает мед знаний, хе-хе. Разговоры о лете, рассказы о том, что было, и планах, возгласы и междометия, выкрики, дабы переорать шум и прочие обсуждения, типа "Так ли страшны беглые Пожиратели, как их малюют?".

      Невилл, сидящий рядом, держится стойко, несмотря на то, что к фамилии Лестрейнджей тут и там приплетают Лонгботтомов и кидают взгляды на их наследника.

      — Ты очень понравилась бабушке, Гермиона, — сообщает Невилл.

      Правда, смотрит он при этом не на меня, а в котлету, которую зверски пытает при помощи вилки.

      — Она говорит, что ты — правильная, у тебя есть стержень, и что мне надо брать с тебя пример.

      Вот это уже смешно, я так и говорю Невиллу.

      — Не надо брать с меня пример, во всяком случае, в физическом плане.

      Лонгботтом, не отрывая взгляда от котлеты, неуверенно хмыкает и краснеет.

     

      Завтра занятия, завтра среда — ага, как в анекдоте "Сколько можно по средам вкалывать?" — но сейчас мы толпой объевшихся беременных уток бредем на третий этаж ко входу в башню Гриффиндора. Полная Дама — портрет, охраняющий вход — милостиво взирает на наши охи, вздохи, стоны и пыхтенья. Первокурсники робко жмутся друг к другу и шарахаются от поворачивающихся лестниц, говорящих портретов, пролетающих призраков и прочего магического антуража, к которому мы за два года так привыкли, что даже не обращаем внимания.

      Не то чтобы родная, но все же привычная гостиная, огромных размеров и с камином, и спальня, круглое помещение, где мы обитаем впятером. Странное вообще деление на пятерки, если вдуматься, ибо парней тоже пятеро. Правда, потом сытый и почти спящий мозг выдает дельную мысль, мол, просто в год поступления нас было поровну, вот и поделили. А было бы шестеро девушек — жили бы вшестером в одной комнате, поболее размерами. Однокурсницы, особенно наши две болтушки-хохотушки, Лаванда Браун и Парвати Патил, кидают в мою сторону странные взгляды, хихикают и шепчутся.

      Мне лень гадать, чего это они пялятся, и я просто ложусь спать.

     

      Первое сентября. Большой зал встречает классической картиной зевающих детей. Привыкли спать-валяться на каникулах, и вхождение в режим займет какое-то время. Поэтому за завтраком слышны исключительно зевки и бурчание, и только МакГонагалл, собирающая разрешения и выдающая расписание уроков, вносит какую-то нотку позитива.

      — Нет разрешения — нет Хогсмида! — строго говорит Минерва Гарри.

      Хм-м-м, какая интересная сцена. МакГонагалл входит в Орден и не может не знать, что Гарри забрали у родственников раньше, чем он получил бумажку, которую надо было подписать. При этом, подозреваю, бумажка просто формальность, ибо какой родитель откажет ребенку в праве немного развлечься после трудной учебы? Да и встретиться со своим ребятенком можно, во всяком случае для магов, ведь в Хогвартсе визиты родителей как-то не практикуются, а вот Хогсмид — совершенно другое дело.

      В общем, какая-то мутная дополнительная интрига.

      Или подталкивание Гарри к чему-то. Да, пожалуй, так оно и есть, Хогсмид выступает в роли морковки, которую можно съесть, но вначале нужно где-то что-то совершить, усовершенствоваться или нарушить правила так, как это необходимо директору. Возможно, попутно Дамблдор демонстрирует детишкам (из числа знающих или тех, кто может сообщить родителям), что жизнь в школе идет своим чередом, и Орден не бегает вокруг Гарри. Хотя не исключено, что Дамблдор так торопился изъять Гарри, что просто забыл о разрешениях, а все, что я тут напридумывал, лишь игра ума и абстрактное теоретизирование.

      — Нет, мистер Поттер, я не могу подписать это разрешение, — качает головой МакГонагалл. — Вы можете отправить эту бумагу своим опекунам совиной почтой, и я обещаю, что приму ее у вас в любой момент. Это максимум, что я могу для вас сделать, мистер Поттер!

      — Спасибо, профессор, — уныло бубнит Гарри, — только дядя Вернон никогда не подпишет эту бумагу, ведь он не любит магов, сов, магов, отправляющих почту совами, и вообще все, связанное с магией, и даже требует не произносить этого слова — магия — при нем.

      Но МакГонагалл уже не слушает этот крик, точнее бубнеж, души и идет дальше, раздавая расписания. Да, мы же теперь формально перешли в ранг средних классов (для нас это курсы с третьего по пятый), и это значит, что будет больше уроков, и не только потому, что у нас по два новых предмета. Вот, пожалуйста! Сдвоенная Трансфигурация, а затем сдвоенная Травология. И Астрономия ночью, хотя нет, теперь созерцание звезд дважды в неделю, по вторникам и четвергам. Завтра с утра Нумерология, и Зелья, и Чары, и вообще убиться ржавым веником! Пятница — История магии компенсируется УЗМС и ЗОТИ, хм-м-м, уже что-то. Хорошо, что неделя укороченная, легче будет войти в режим, да и вообще подумать, чего и куда.

      — Мисс Грейнджер! — наш декан раздала расписания и вернулась. — Вы собираетесь продолжать дополнительные занятия по расширенной Трансфигурации?

      — Да, профессор, — склоняю голову.

      — Занятия будут три раза в неделю, в понедельник, среду и пятницу, по вечерам. Пришло время настоящей Трансфигурации, и я верю, что вы сможете достичь ее вершин!

      Мне остается только еще раз склонить голову и признать, что да, вершины Трансфигурации — это самые вершинные вершины и жить без них никак нельзя. МакГонагалл очень довольна и, по-прежнему не замечая ворчания Гарри, отчаливает к столу преподавателей. Плотное будет расписание в этом году, не похалявишь, как в прошлые два. Или нет? Вообще, если вспомнить переход из четвертого класса в пятый в обычной школе, то да — прямо прыжок через пропасть. Ну что же, посмотрим, посмотрим, что там такого могучего учебного будет.

      С боков подсаживаются близнецы.

      — Привет, малышка Герми!

      — Мы уже приступили к опытам!

      — Молодцы, только не забывайте, что новый смотритель владеет магией.

      — О, Трансфигурация! — восклицает Фред. — Третий курс, а?

      — Да, МакГонагалл умеет, — улыбается Джордж, — после этого мы и выбрали Трансфигурацию...

      — ...и не только сладостей!

      — Чего это наш декан умеет? — спрашиваю у близнецов. — Что там нового в Трансфигурации можно показать?

      — О, сама увидишь! — ржут они, аки два рыжих коня. — Это удивительно, поверь!

      И так и не раскрыв фокуса, срываются из-за стола. Пожимаю плечами, допивая сок. Вот сейчас будет урок, все и увижу. С другой стороны, могли бы и сказать, какая разница, сейчас или полчаса спустя? Вряд ли наша старушка-декан заберется на стол, отплясывая стриптиз-канкан с Трансфигурацией. Хотя да, если подумать, то в стриптизе умение преобразовывать, удалять и возвращать на себя одежду очень бы пригодилось!

      Завтрак подходит к концу, и, чу, летят к нам совы. Подумаешь, первое сентября, некоторые родители уже успели соскучиться по детям или обнаружить, что детишки забыли нечто важное. Посылки, письма и толпы сов наводняют Большой зал под мое меланхоличное бурчание.

      Также сова притаскивает мне записку из двух строчек, повергающую в раздумья.

     

      "Мисс Грейнджер! Жду вас в субботу, 4 сентября, в своем кабинете, в 15.00.

      Директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор".

     

     Трансфигурация. Все тот же привычный кабинет, где немало спичек было превращено в иголки, а жуков в пуговицы. Вообще уже говорил, но повторюсь: Трансфигурация — это то самое "слепить из говна конфетку", в буквальном смысле слова. Очень полезное искусство, хотя до вершин ее — неотменяемой Трансфигурации — далеко, как до Луны пешком. Невольно хихикаю, подумав, что до Луны пешком теперь недалеко, вон она, башня Рэйвенкло. Веселые размышления на тему того, чтобы бегать в юбке и орать про возмездие во имя Луны, прерывает кошка, запрыгивающая на стол Минервы.

      В первую секунду, надо признать, я принял кошку за миссис Норрис и немного пересрался.

      Но нет, это не мертвый кошкун Филча поднялся из могилки, а какая-то другая кошка. Взгляд... разумный. Следы от квадратных очков. Смотрит, не мигая и не отводя взгляда, а надо заметить, что по меркам животного мира мерянье взглядами — это почти вызов и попытка сразу установить, "кто главнее". Животные, как правило, отводят глаза, эта же смотрит и смотрит, как будто полностью уверена в своем праве смотреть на нас и сидеть на этом столе.

      На всякий случай делаю шаг назад, смещая правую руку к палочке. То, что я ни разу не видел этой кошки в Хогвартсе вообще и на дополнительных занятиях по Трансфигурации в частности, говорит не в пользу кошкуна. Оборотень? Один из тех пресловутых Пожирателей, которые никак не могли пробраться в Хогвартс, но все же пробрались? Неизвестно, куда бы все это зашло, ибо ученики за спиной уже начали шептаться, мол, чего это Бешеная на кошку разъярилась, и вообще надо бы спрятаться, но! Кошка спрыгивает со стола, в прыжке — в одно движение! — превращаясь в Минерву МакГонагалл.

      — Браво, мисс Грейнджер! Пять баллов Гриффиндору за бдительность! Помните, что не всегда живое существо является тем, кем выглядит! Анимагия — умение обращаться в зверя, не теряя разума — это вершина Трансфигурации, и я надеюсь, что все вы ее достигнете, невзирая на сложности!

      — А это очень сложно, профессор? — тут же подскакивает Дин Томас.

      — За весь двадцатый век было зарегистрировано всего семь анимагов, — сообщает Минерва, — включая меня. Стать анимагом может любой, кто не убоится работы над собой, ибо это в первую очередь искусство Трансфигурации, обращенное на собственное тело!

      Ученики двух факультетов (занятия совместно с Хаффлпаффом) потрясены, воодушевлены и местами раздавлены. Им кажется, что таких вершин им не достичь, да и стоит ли стараться ради превращения в кошку? Но слова МакГонагалл про умение обращаться в животное, не теряя разума, очень даже мне по душе. Скрытность, незаметность: проскользнул зверем куда нужно, обратился, помагичил — и снова в зверя. Дешево, сердито, эффективно. Надо будет на допзанятиях расспросить Минерву подробнее. Сейчас она, впечатлив, возвращает всех с небес на землю и говорит, мол, это вершины, а чтобы забраться туда, надо пройти долгий путь и для начала освоить базовые превращения.

      Что ж, есть к чему стремиться.

      Остаток урока мы читаем, машем палочкой и повторяем освоенный в прошлом году материал.

     

      Травология, и все та же профессор Спраут. Старушка бодра, выпачкана землей и все так же пышет энтузиазмом. В этом году нас ждет масса земляных работ, ибо начнем мы с выращивания некоей загадочной взрывфасоли. То ли она взрывается, когда созреет, то ли фасоль используется во взрывных работах и зельях. Помона Спраут, потряхивая шляпой, этого не объясняет, но зато выдает кучу ценных указаний по подготовке маленькой делянки. Каждому ученику предстоит взрыхлить примерно квадратный метр земли, как следует удобрить, увлажнить и в целом проверить готовность к высадке фасоли. Вообще, насколько помню, фасоль как таковая неприхотлива, не требует особого ухода и растет кустами.

      Разумеется, для магического растения приходится создавать особые условия.

      В частности, Спраут требует, чтобы мы установили в землю колышки, натянули между ними нитки и как следует все закрепили, дабы фасоль могла разрастаться и оплетать систему поддержки, получая не только магию от удобрений, но и много солнечного света. В общем, "проклятие огорода" настигло меня и в другом мире. После Травологии мы все грязные, чумазые, в общем, на этом фронте без перемен. Радует, когда есть в жизни стабильность. Школьники быстро сдают тяпки, грабельки, остатки ниток и несутся в школу — мыться. До обеда осталось всего ничего, и урок вроде как последний, и всем уже хочется отдохнуть.

      Мне же после обеда предстоят мелкие хозяйственные дела вроде сворачивания этой дурацкой затеи с отдельным складом, а значит, предстоит поход к Сириусу. Потом еще дополнительная Трансфигурация, и не забыть спросить про анимагию. Ужин, почесывание живота и ленивые размышления на тему режима дня. Насыщенная программа, хе-хе. В общем, никуда не торопясь, иду в Хогвартс. Как раз волна моющихся схлынет, и можно будет спокойно постоять в кабинке. Ну, это, конечно, одно название, что кабинка, раз дверей нет, но хотя бы рядом моющиеся не маячат. Обилие голых девичьих тел совершенно не привлекает — свое есть.

      — Гермиона! — запыхавшись, догоняет меня Невилл. — А профессор Спраут предложила мне брать дополнительные уроки!

      — Молодец!

      — Поговорим после обеда! — пыхтя, Невилл мчится дальше. — Опаздываю!

      О да, обед — это обед, пропустишь, и ходи голодный, если не знаешь дорогу на кухню. Вообще, в Хогвартсе нет физкультуры, но детям приходится столько носиться и прыгать по коридорам, переходам и лестницам, что волей-неволей жирок сжигается. Это, конечно, не оправдывает яростное поедание как не в себя, но хотя бы объясняет отсутствие отдельных занятий по физо. Детишки и без того наматывают километры по огромному замку, куда уж им еще и кроссы бегать? Кстати, можно в порядке разминки бегать вокруг озера, вон оно, красивое и большое раскинулось, слева от меня. Пару кругов пару раз в неделю для общего тонуса — всяко интереснее, чем вокруг стадиона носиться.

      Кстати, в этом году снова квиддич, а у Гарри очередная новейшая метла. Традиция, однако.

      Подарок Сириуса, и если это ввернуть в удобный момент, можно еще немного повысить свою репутацию в глазах Гарри.

     

      Стоя под душем в пустой и огромной ванной комнате, невольно думаю: а как гоблины работают с деньгами преступников? Или им до гоблинской задницы, преступник или нет, был бы у него сейф и платил бы взносы? На эту тему меня натолкнули мысли о Сириусе. Особняк рода Блэков у него есть, а как насчет денег? Или вон его двоюродная сестра, Беллатриса, она может попасть в особняк? Снять деньги со счета Блэков? Как тут вообще эта система родственно-финансовых отношений работает, раз уж маги спихнули "грязную" работу на гоблинов?

      Не то чтобы это меня сильно волновало, но раз уж мысль пошла — пусть идет.

      Есть все-таки что-то в воде. Постоишь под душем, и как-то не только телом чище делаешься, но и душой отмякаешь. Нет, проблемы не уходят, но как-то пики сглаживаются, уже нет той багровой злости, что глаза застилает и душу рвет. Вот, собственно, в таком вот умиротворенном состоянии стою под струями теплого душа, лениво переключившись на размышления, греют ли домовики воду при помощи дров и угля, или все-таки используют магию.

      И тут дверь приоткрывается, и в душ заходит Лаванда Браун.

      Она даже не пытается делать вид, что пришла мыться, и даже не пробует кутаться в полотенце. Хм-м-м, у парней фаллометрия, а у девушек тогда, получается, сиськометрия? Или как там грудь по латыни будет? В общем, Лаванде есть что показать, не удивлюсь, если к концу, так сказать, процесса это будет пресловутый пятый размер, который так приятен глазу в различного сорта фильмах. На ощупь и в жизни, понятное дело, присутствует ряд проблем, но посмотреть всегда приятно, да. В общем, в сиськометрии Лаванда меня сливает подчистую, уже сейчас есть за что подержаться, супротив моего "полупервого" размера. Как там было в литературе? "Упругая девичья грудь с розовыми бутонами и ниппелями сосков", да.

      Надо сказать, что я просто тупо наблюдаю, как голая девушка бульдозером прет в мою сторону.

      Ноги у Лаванды толстоваты, да и лицом не модель, но в целом, "девушка, приятная взгляду", особенно если еще выждать пару лет. Браун останавливается и начинает рассматривать меня в упор, почему-то упорно сползая взглядом вниз. Выключаю воду и тоже смотрю вниз. Ах да, протез! А то я уже начал всякую ерунду сексуального плана думать, кто этих магов знает, да и девяностые на дворе. Пусть сами маги консервативны, зато магглорожденные регулярно заносят в Хогвартс свежие идеи, в том числе и о сексуальной революции с прочей педофилией и извращениями до кучи.

      Браун наклоняется рассмотреть ногу, давая мне отличный шанс все-таки ощутить себя педофилом.

      — И как? — спрашивает Лаванда.

      — Нормально.

      — Не мешает? Не натирает?

      Меня, честно говоря, обуревает желание предложить отрубить Лаванде ногу и приделать протез. А потом отстегнуть его, засунуть в... известное место и проверить, натирает или нет. Сплетницы хреновы, ведь специально задержалась, дождалась меня и залезла в душ, чтобы посмотреть, что тут и как. Упираю руки в бедра:

      — Лаванда, иди отсюда.

      Браун упирает руки в боки ответным жестом. Картина маслом: две голые девушки-подростка устроили разборку в душе. Накинуть каждой несколько лет — и бегом на порностудию, снимать очередной "шЫдевр". Меряемся взглядами, но глаза, во всяком случае мои, упорно сползают ниже, в район груди, а потом еще ниже. Стоп!

      — Иди, иди, пока не разозлилась! — повторяю угрожающим тоном.

      И Браун уступает, напоследок окинув мое угловатое тело презрительным взглядом. Будь здесь оригинальная Гермиона, могла бы и обидеться, мне же просто смешно. Вот уж воистину дурдом, а не школа! Интересно, Лаванда в сплетнях ограничится протезом или душ приплетет тоже? И еще чего-нибудь про мою... эм, скажем так, внешность наплетет? Не менее интересно и другое: а близнецы пробовали подглядывать за девушками Хогвартса в душевых и ванных? Понятно, что мысли у всех парней на эту тему работают, но осуществление данной идеи, учитывая разные защитные барьеры, требует незаурядной магии и раскованности мышления.

      Обтираясь полотенцем, добиваю мысль: а мантия-невидимка как в этом плане?

     

      За обедом, как всегда обильным, плотным и весьма вкусным, подсаживаюсь к Фреду и Джорджу.

      — Мы уже начали! — сообщают близнецы. — Это будет бомба!

      — В смысле?

      — Карамельная бомба! — Фред посылает улыбку проходящей мимо девушке. — Взрывается в животе, дарует просто сногсшибательную сладость и гарантирует не только сутки карамельной радости, но и освобождение от уроков!

      — Да, — в дело вступает Джордж, — мы решили использовать экстракт, концентрированную жидкую карамель, и совместить ее с навозной бомбой.

      — Чем???

      — А, это шуточная бомба, продается в Хогсмиде, сама посмотришь. Тут главное — принцип!

      В общем, близнецы не теряют времени зря, и это радует. Работают, кадрят девушек, шутят, и вопрос о душевых отпадает сам собой. Зачем близнецам подглядывать, когда и так половина девушек Хога готова сходить с ними на свидание? Хм-м-м, очередной логический парадокс, не так ли? Парни, способные пробиться и подглядеть, не испытывают в этом нужды, так как и без того не обделены женским вниманием? Наверное.

      Мантия-невидимка, стало быть, им тоже не требуется.

      Карта Мародеров отпадает — вряд ли кто-то в Хоге прокладывал тайные ходы к женским душевым, разве что кто-то из директоров или Основателей был педофилом? Бр-р-р, трудно не думать о педофилии, когда вокруг дети, но все же надо сделать над собой усилие и не думать.

      И телу прописать превентивных люлей, чтобы не думало о всяком.

      — А еще в этом году у нас СОВы, — продолжают близнецы, — и это немного утомительно.

      — Я бы даже сказал...

      — ...что опыты отлично...

      — ...помогают отдохнуть от СОВ!

      — Мама говорит...

      — ...папа говорит...

      — ...и все преподаватели говорят...

      — ...только об одном:

      — СОВы, СОВы, СОВы!

      — Надоели!

      — Что за СОВы? Экзамены после пятого курса? — уточняю, прерывая "эффект близнецов".

      — Точно. Совершенно Обычное Волшебство, как будто издеваются! — Фред становится серьезен. — Обычное!.. Да там надо показывать экстра-уровень, чтобы потом не испытывать проблем на шестом и седьмом курсах! Без хороших и отличных СОВ преподаватели не берут на свои факультативы двух последних курсов.

      — А ведь в них вся соль, самая лучшая магия, — подключается Джордж, — которую на первых курсах не увидишь. Кстати, как тебе МакГонагалл? Распознали кошку?

      — Нет, но сам факт присутствия кошки — насторожил, их же нет в Хогвартсе!

      — Вообще-то есть, но ученики редко выпускают их из рук, — отмечает Фред. — Тебе захотелось стать анимагом?

      — Возможно, — пожимаю плечами, — вечером спрошу, что там и как, на дополнительной Трансфигурации.

      — Ага, ага, — кивают близнецы, — а мы пойдем, закажем еще ингредиентов для бомб. Это будут такие бомбы! Фурор! Сенсация! Деньги!

      И они импульсивно так вскакивают и убегают, продолжая синхронно общаться. Нет, все-таки этого "эффекта близнецов" не понять, если сам не близнец. С другой стороны, вон Парвати, как и ее подружка, Лаванда, — записные сплетницы, а сестра-близнец Парвати, Падма Патил, вполне себе скромная и умная девушка. Хорошо, что у Фреда и Джорджа дела идут, мне вот как-то не хочется ничем таким заниматься. Возьму перерыв на этот семестр, похожу туда-сюда лениво, почесывая живот, понаблюдаю за жизнью... стоп, чего это я? Орден, Дамблдор, дементоры — какая еще спокойная жизнь?

      Ха, только соберешься побездельничать, как сразу не дадут!

      Поэтому надо успеть полениться хотя бы до субботы. Там, чувствую, дедушка Альбус даст жару, ведь обещал же он отдельный разговор? Да и письмо о крестражах — как я мог о нем забыть? Наверняка будут расспросы что да как, хорошо, если за три-четыре часа управимся. Дамблдор умен, но тема чересчур обширна, да и у меня, в свою очередь, будет ряд встречных вопросов. Как тут удержаться и не поболтать от души с хорошим человеком?

      Поэтому вдумчиво продолжаю обед, наслаждаясь оставшимися минутами тишины и покоя.

     Новый смотритель, Барнард Уайт, он же старый Сириус Блэк, с какой-то ностальгической грустью и нежностью смотрит на Карту Мародеров.

      — Полжизни назад мы сделали эту малышку, — сообщает он, поглаживая пергамент. — Даже не верится, как мы тогда были молоды и наивны, и все были живы.

      Глаза мои широко выпучены и выкатываются, наверное, не хуже, чем у Лавгуд, ибо Сириус начинает пространно пояснять свои слова. Сразу замечу, что в процессе мои глаза продолжают пучиться, и вообще, чем я не гипножаба?

      — Вот, видишь имена создателей? Я — Мягколап, Ремус Люпин — Лунатик, отец Гарри — Сохатый, а тот, кто его предал и выдал Волдеморту — Червехвост. Да-да, родителей Гарри предал один из нашей четверки, а ведь в школе мы были дружны как никто! Но...

      Сириус рассказывает и рассказывает, благо в его каморке — бывшем жилье Филча — мы одни, и никто не может услышать эту странную историю. Ремус Люпин — оборотень, укушенный еще в детстве каким-то другим злобным оборотнем. Компания сплотилась вокруг Люпина, поддерживая его в полнолуния, когда тот оборачивался, и даже все втроем стали анимагами, незарегистрированными, но анимагами! Еще в школе! Гремучая Ива была посажена в год поступления Люпина в Хогвартс и скрывала ход в Визжащую Хижину, где тот отлеживался в форме оборотня.

      В общем, "охуеть — не встать", и это еще мягко сказано.

      Эти четыре товарища, называвшие себя Мародерами, очень ловко в форме зверей проникали повсюду, исследовали Хогвартс вдоль и поперек, и даже нашли способ создания интерактивной карты. Незаурядные маги, что уж там. Это объясняет некоторые моменты в поведении Люпина, но все же историю предательства и гибели родителей Гарри пока рано затрагивать. Странно, что Сириус вообще поднял все эти темы, или его Карта Мародеров зацепила?

      Сириус, в свою очередь, расспрашивает про Гарри, смеется над моими байками и не слишком любезно поминает Филча последним словом. Аргус за свою жизнь успел насолить огромной толпе элитных школьников, и память о нем будет передаваться из поколения в поколение, и, может быть, он даже станет нарицательным персонажем. Также Сириус не упоминает Азкабан и старательно налегает на еду.

      Не сказать, что он безумен, но все же временами проскальзывает.

      Напоследок интересуюсь, почему он так откровенен, и получаю вполне предсказуемый ответ.

      — Так ты же в Ордене! Дамблдор тебе доверяет, и это главное!

     

      Вечером, на дополнительной Трансфигурации, первым делом спрашиваю об анимагии. МакГонагалл довольна и охотно дает объяснения, но не те, которых ожидал. Минерва объясняет, что нужно сделать, чтобы достичь первой ступеньки лестницы, пройдя которую, можно начинать учиться анимагии. Неплохо, да? Выполни квест №1, чтобы получить условия квеста №2, а затем с его помощью достичь квеста №3 и далее добраться до нужного тебе квеста №4. Но все равно внимательно слушаю. Сириус отказался учить меня анимагии, объяснив, что из него плохой преподаватель, крестный, друг и все остальное.

      Думаю, смотритель из него получится тоже плохой, хе-хе.

      — Так вот, Гермиона, — объясняет МакГонагалл, — вначале тебе предстоит освоить упражнения Трансфигурации вплоть до пятого курса, включая те, что будут на СОВ-экзамене. Когда ты персонально мне сдашь эти упражнения и я удостоверюсь, что ты готова, перейдем к занятиям на изменение самого себя.

      — Анимагии?

      — Нет, к изменению самого себя! Перекрасить волосы, изменить форму лица, удлинить руки или ноги для мага, овладевшего продвинутой Трансфигурацией, не составляет проблем.

      Так и запишем: маги сами себе пластические хирурги.

      — Но это только начало, — продолжает Минерва, — ибо, изменяя себя, ты все равно остаешься человеком. Анимагия же предполагает принятие формы зверя, но с неизмененным разумом. Изменение самого себя — это еще не анимагия, но путь к ней. Так что, сама понимаешь, еще рано говорить о таких сложных вещах, пока ты не освоишь простые. Также тебе еще предстоит освоить создание вещей из ничего и овладеть отменой Трансфигурации и превращением живого в неживое и обратно. Это необходимые этапы!

      — Да, профессор, — а что тут еще можно сказать? "Арбайт по-стахановски", вот и весь сказ!

      — Итак, начнем мы с этой парты, — показывает Минерва на ближайший стол, — и будем превращать ее в шкаф, пока не станет понятен принцип. Смотри и запоминай...

      Смотрю и запоминаю. Предстоит много долгой и рутинной работы под названием "факультативная учеба". Магия? А что магия, тут тоже надо вкалывать до потери пульса и отрабатывать рутину раз за разом, чтобы потом небрежно махать палочкой. Как и в реальной жизни, за легкостью превращений стоит каторжный труд тренировок.

     

      Вопреки моим опасениям, в кровать ко мне Лаванда не лезет: то ли удовлетворилась виденным в душе, то ли и вправду моя репутация чего-то стоит. От меня отстают — на какое-то время. Слухи, слухи... надо будет послушать, что там про меня насочиняли, так сказать, не в чужих перепевках, а своими ушами.

     

      Завтрак, сборы, и — здравствуй, первый новый предмет: Нумерология!

      Преподаватель, профессор Септима Вектор, уже сидит в кабинете и что-то считает. Неплохо.

      Женщина средних лет с черными длинными волосами под высоким колпаком. Взгляд прямой, строгий, движения скупые, а речь слегка приглушенная. Что там говорит школьная молва на ее счет? Не то чтобы фанат чисел и их роли в жизни, но предмет свой любит, спрашивает со студентов в полной мере и не слишком-то использует магию на уроках. Неудивительно, что Нумерология не пользуется популярностью и в классе, кроме меня и Невилла, оказываются только два ученика. Падма Патил, сестра-близнец нашей сплетницы Парвати, — с факультета Рэйвенкло и парень с Хаффлпаффа, э-э-э, со сложной фамилией. Джастин Финч-Флетчли, это уже потом выяснилось, когда он представлялся.

      В общем, не слишком популярный предмет.

      — Профессор Септима Вектор, — представляется тетка. — На моих уроках вас ждет самая увлекательная из всех магий — магия чисел!

      Мы представляемся в ответ, и профессор поощряюще улыбается.

      — Многие недооценивают роль чисел в жизни мага, сводя их к простым вычислениям, хватит ли галлеонов на новую мантию, или сколько дней осталось до чемпионата по квиддичу. Числа окружают нас, они повсюду, и зачастую они несут в себе глубокий смысл, влияющий на нашу жизнь! Надо просто уметь распознавать его, а для этого нужно знать, какой тайный, мистический смысл несут в себе числа помимо повседневных вычислений.

      Не сказать, что речь профессора Вектор является третьеглазооткрывающим откровением, но в целом становится понятно, что предмет стоило бы скорее назвать "История чисел и магический смысл, приписываемый им". Первое, что лезет в голову, это, разумеется, числа 13 и 666, как дань христианству. Числа 7, 9 и 40 тоже где-то там. Попутно вспоминаю про четверку и суеверия, связанные с ней.

      Но профессор Вектор показывает себя молодцом.

      — Суеверия магглов — это суеверия магглов, — говорит она, покачивая рукой. — Как правило, это либо их собственные придумки, либо искаженные сведения, полученные от магов. Иногда из обрывков сведений рождались целые гадальные системы, впрочем, мы еще будем это проходить. Да, Падма?

      — Гадания на основе чисел, профессор? — уточняет индианка.

      Надо сказать, что очень непривычно видеть не сплетничающую Парвати, хе-хе, и только глубокий опыт общения с близнецами Уизли подсказывает, что на уроке все-таки Падма. Профессор Вектор хмурится в ответ на вопрос, но потом складки (придающие ее не слишком красивому лицу изрядно зверский вид) разглаживаются.

      — Не гадания. Гаданиями, чаинками, шарами судьбы и прочей мишурой занимаются на уроке профессора Трелони, ведущей Прорицания.

      Как там Гарри? Помнится, книга "Растуманивая будущее" была написана очень, кхм, туманно.

      — Мы же будем делать расчеты! — поднимает назидательно палец Септима. — Расчет судьбы! Не гадания, а расчет, зависящий только от вас и вашей способности принимать во внимание всё, влияющее на судьбу! Но вначале вам предстоит изучить смыслы, вкладываемые в каждое число, ситуации, когда необходим расчет, и многое другое. Нельзя пытаться заглянуть в будущее, не понимая, что вы делаете! Это приведет к ужасным результатам, особенно если вы воспримете результаты неверных расчетов всерьез!

      — Но ведь вы же сказали гадательные системы...

      — Что вы хотите от магглов? — пожимает плечами Септима. — Они неверно все поняли, без магии это было неизбежно! Неверное понимание привело к неверной интерпретации и в результате только обогатило кучку шарлатанов или привело их в тюрьму, для нас это неинтересно. Сегодня мы будем изучать единицу, ее повседневный и мистический смысл, а также в каких обрядах, ритуалах и заклинаниях она используется. Откройте учебники на первой странице!

      Открываем учебник "Нумерология в жизни", и я невольно думаю, что стоило бы вообще-то начать с нуля, но потом припоминаю читанное в детстве. Сама концепция нуля возникла у людей далеко не сразу, и вначале получили развитие числа, счет и прочая арифметика, а уже потом добрались до нуля. Не помню уже, кто там отметился, то ли древние индийцы, то ли греки, то ли и те, и другие сразу, но вроде как математика от такого открытия получила мощное ускорение.

      Профессор Вектор тем временем рисует на доске ряд значков.

      — Вот так выглядит единица у разных народов! — объявляет Септима.

      Ладно, римскую "I" и привычную "1" опознаю, а остальные что за звери?

      — Вам следует заучить наизусть различные варианты начертания, — продолжает профессор, — и то, к каким странам и народам они относятся. Дело в том, что на расчеты влияет не только то, как вы пишете, но и местность, и положение звезд, и маги, окружающие вас, и все это...

      Вздохнув, начинаю запись. Расчет судьбы? Ха! Вначале мы пройдем цифры от 1 до 9, потом, скорее всего, будет ноль, потом различные числа вроде 13 и 40, потом их сочетания, и все это под соусом, что, кто, где и как пишется, рисуется и читается. Потом Вектор, скорее всего, будет еще растолковывать о магических значениях, и о комбинаторике, и о том, как числа влияют на повседневное использование магии. В общем, легко и непринужденно можно изучать все это три года, и еще останется целая гора непройденного материала.

      Не то чтобы я был против, но быстрой практической отдачи от Нумерологии не будет, так и запишем.

      Да, и палочкой тут махать не надо, что не может не радовать.

     

      Зато на Зельях начинается бедлам. И как я мог допустить хоть на секунду, что дети будут вести себя тихо и мирно? Невилл, очень довольный Нумерологией, прямо сияет, и Драко Малфой, наш неугомонный блондин, слизеринец, главный эксперт по тупым шуткам в адрес гриффиндорцев, а также тайный фанат Гарри Поттера (иначе не объяснить, чего он к Гарри лезет), не удерживается от замечания:

      — Что, Лонгботтом, тебе удалось ничего не сломать на уроке? Это, наверное, потому, что тебе в руки ничего и не давали?

      Ну я ж говорю, плохо у мальчика с шутками, прибаутками и подъебутками. И с головой тоже.

      — Это потому, что я повредил руку о твою тупую голову, Малфой! — выдает Невилл.

      Надо проучиться два года рядом с краснеющим, заикающимся, не слишком уверенным в себе Невиллом, неспособным что-то сделать, не сломав и не испортив, чтобы оценить резкую перемену. Настолько резкую, что у присутствующих (а школьники, как и положено, сбегаются толпой на ссору и потенциальную драку, в этом маги ничем не отличаются от обычных детей) просто рвет шаблон, и воцаряется пауза. Чем Невилл умело пользуется, к моему, да и всеобщему удивлению.

      — Впрочем, что с тебя взять, Драко, когда у вас вся семья замазалась в темных делишках?

      — Что?! — выходит из ступора Малфой. — Да как ты...

      — Лонгботтомы древнее Малфоев! — перебивает его Невилл.

      Так, кажется понятно, откуда ветер дует. Невилл взял пару уроков у бабушки?

      — А твоя тетя Беллатриса недавно бежала из Азкабана, не так ли? Твои родители поддерживали Сам-Знаешь-Кого, и это известный факт, — добавляет напора Невилл. — Неужели тебе не стыдно, Драко? Или ты сам мечтаешь творить темные делишки, задирая нос и рассуждая о превосходстве чистокровных?

      — Ну все, — шипит Малфой, — ты перешел черту! Дуэль! Магическая дуэль!

      — В любой момент, — делает величественный взмах рукой Невилл.

      Точно брал уроки у бабушки. Вот только с Пожирателями дуэли не будет, или Невилл просто тренируется, а попутно и опосредованно мстит? "Выбрал свой путь", значит, вот как это выглядит. Что ж, Дуэльный Клуб у нас есть, нашлись и дуэлянты, чего уж там. Осталось только проследить, чтобы друг друга на запчасти не порвали, и товарищ Снейп, думаю, с этим отлично справится. Он незаметно подкрадывается к толпе школьников и резко выдает:

      — Я прослежу, чтобы дуэль прошла по правилам! Сегодня, в 16:00, в Дуэльном Клубе, только если кто-то из вас вдруг не передумает и не решит извиниться.

      — Он оскорбил мою семью! — раздувает нос Драко.

      — Тебе пора преподать урок, — напряженно отвечает Невилл. — За всё!

      — Отлично, — подводит итог Снейп. — Теперь все на урок, и минус пять баллов с вас, Поттер.

      — За что?

      — За пререкания с учителем, — "демонически" улыбается Северус, — и за то, что не остановили своего друга. Вы же, мисс Грейнджер, получите отработку на месяц.

      — За что? — еще раз восклицает Гарри.

      — Мисс Грейнджер, — язвит зельевар, — основала кружок "Вялых Львов", и теперь несет ответственность за все действия тех, кто в него входит. А вам и Гриффиндору, Поттер, еще минус пять баллов каждому, за глупые вопросы. Что встали? Марш на урок, или мне снять с Гриффиндора сразу пятьсот баллов, чтобы до вас дошло?

      Угроза в какой-то мере действует. Во всяком случае, Снейпу не приходится загонять учеников в класс на пинках. Неохотно и ворча — такое зрелище прервали! — все рассаживаются, и зельевар начинает урок в своей непередаваемой манере "Д`Артаньян и пидарасы".

      Дуэль, значит? Посмотрим. Невилл держится бодро, и это немного пугает.

     Хлеба и зрелищ, орали в Древнем Риме. Что ж, ничего не изменилось. Хлеба, в виде мяса и прочей картошки, ученикам выдали на обед, а зрелище вот оно. Дуэльный Клуб набит битком, и не все поместились. Колин Криви скачет, фотографирует и едва ли не повизгивает от происходящего. От немедленной расправы его спасает только то, что он регулярно пищит что-то про победу Невилла и величие Гриффиндора.

      Близнецы, как заправские наставники, что-то втолковывают Невиллу.

      Драко, в свою очередь, слушает советы Снейпа. Ну да, формально декан помогает ученику своего факультета, но с учетом того, что Снейп взялся за роль рефери, — доверия не внушает. К счастью, появляется Люпин и коротко сообщает, мол, он как преподаватель ЗОТИ присмотрит, чтобы никто не буянил. Снейп объявляет правила:

      — Дуэль до принесения извинений или потери сознания одним из дуэлянтов! Не советую стоять за их спинами, отражение заклинаний — процесс непредсказуемый. Разойдитесь на исходные позиции, поклонитесь друг другу и начинайте в любой момент!

      Хм-м-м, не будет счета до трех и хлопков в ладоши? Просто раз-два — и потеряли сознание... какая, однако, коварная формулировка. Смерть тоже можно считать потерей сознания, просто неотменяемой, да. Поэтому на всякий случай руку держу неподалеку от палочки. Еще бы не помешали энергощиты вдоль дорожки для дуэлянтов, но что-то никто не озаботился. Прилетит случайно по зрителям, вот смеху-то будет, ага, сквозь кровавые слезы.

      Драко и Невилл напряженно расходятся, на глаз дистанция между ними метров пятнадцать. Есть, в общем-то, и место для маневра, и время среагировать, и многое другое. По меркам магов — это бой на средней дистанции, и теперь главное для Невилла не оплошать сразу, а там, глядишь, и навыки с тренировок "Ежиков" включатся.

     

      Палочки оба достали заранее, но медлят. Ага, ждут, кто рискнет сделать первый ход, дабы получить преимущество. Школьники почти не дышат, но на дорожке ничего не происходит, и тогда начинает нарастать гул недовольства. Ну да, пришли за зрелищем, а дуэлянты стоят, хе-хе. Драко спокоен и слегка поводит палочкой, тогда как Невилл все-таки напряжен и взволнован. Глаза следят за палочкой Малфоя, рука подрагивает, а по щеке катится пот. Невилл поднимает левую руку, чтобы смахнуть каплю, и это словно становится сигналом.

      — Ступефай! — выбрасывает руку Драко.

      — Протего! — немедленно отвечает Невилл.

      Спасибо ухмыляющимся рядом близнецам. Своими бешеными сдвоенными атаками они во всех нас намертво вбили навыки щита.

      — Аква Эрукто! — стреляет водой Драко.

      Вода расплескивается об энергощит, и под прикрытием этой завесы Драко сближается, забирая вправо. Какая-то хитрая уловка, или Снейп подсказал? Невилл решает ударить превентивно.

      — Петрификус Тоталус! — но мимо.

      — Серпенсортиа! — так вот зачем Драко подбирался!

      Заклинание создает змею, и та шлепается прямо под ноги Невиллу. Лонгботтом инстинктивно подпрыгивает, пытаясь увернуться, и Драко наносит вполне ожидаемый удар.

      — Ступефай!

      Но вот заклинание он выбрал неудачно. Я ж говорю, рефлексы вбиты намертво, и Невилл, приземляясь прямо на змею, успевает поднять палочку и отбить заклинание остолбенения. После чего следует резкое "Инкарцеро!", и Малфоя опутывают веревки из воздуха.

      О, эту фигню я знаю! Флитвик ей работал, когда я после кофе по лестнице скакал пьяной обезьяной!

      — Ступефай! — кидает Невилл.

      Малфоя изрядно прикладывает, он отлетает и падает на дорожку. Мягкие тут дорожки, а Драко подрос и окреп, и поэтому сознания не теряет. Невилл, не стесняясь, кастует дальше:

      — Ступефай!

      И видно, что он готов кастануть "Ступефай" столько раз, сколько потребуется, чтобы Драко отключился. А знал бы что убойное, и его кастанул бы. Новый Невилл, как бы это выразиться помягче, немного пугает. Похоже, прошла пора мягкого выправления, самое время взяться за прочистку мозгов суровым металлическим ершиком.

      — Стоп! — командует Снейп.

      Драко, не будь дурак, делает вид, что отключился. А может, и в самом деле отключается, все-таки два "Ступефая" подряд — это не то же самое, что два стакана чая выпить.

      — Победил Невилл Лонгботтом! — объявляет Снейп.

      Вид у него такой, как будто он не просто лимон съел, а лимонную какашку. То есть и кислятина, и говно в одном флаконе. Пытаюсь припомнить, что там дуэльный кодекс по поводу победы толкует. Вроде как Невилл доказал, что говорил правду, а Драко придется утереться? Или теперь Малфой его на ответную дуэль вызовет, типа матч-реванш, и так двадцать раз, пока не угомонятся? А-а-а, точно, Малфой может найти другой способ прицепиться к Невиллу и потребовать дуэли, но по поводу, который вызвал эту дуэль, цепляться уже не смеет.

      — Агуаменти! — и подаю Невиллу чашку с водой.

      Лонгботтома колотит и трясет. Сам он красный и сейчас больше всего напоминает огромную помидорку, особенно за счет красных глаз, бешено бегающих с предмета на предмет. То есть Невилл на силе воли себя заставил выйти на дуэль, стоять прямо, действовать быстро, а теперь его накрывает отходняком и адреналиновым шоком. Он жадно пьет, и зубы стучат о край чашки, а школьники бешено аплодируют. Близко, правда, никто не подходит, Невилл — это вам не Гарри, которого после каждого квиддичного матча так и норовят защупать насмерть.

      Невилл, надо понимать, все лето ломал сам себя об колено во имя мести, и вот результаты.

      Интересно, что ему советовала бабушка, а до чего он сам дошел? Невилл допивает и благодарно кивает, отдавая чашку. Надо будет с ним поспарринговать, раньше пацан постоянно в защиту прятался и робко туда-сюда бегал, но теперь все должно измениться. Если не ошибаюсь, стиль он сменит на резкий атакующий, будет нападать, забыв о защите, мчаться вперед, как паровоз из песни, и если все будет так, то Невилла придется образумливать.

      Мститель хренов, надо, надо с ним потолковать по душам.

      Хм-м-м, так, четверг, в субботу к Дамблдору, а вот в воскресенье и потолкуем, на тренировке "Ежиков". Посмотрим на боевой стиль "а-ля Невилл", раскритикуем, свернем на дуэль и прочее бла-бла-бла, в общем, придется языком поработать, и кто знает, какие еще скелеты из шкафов там повыпадают? Мне вот полугодовой давности откровений от семейства Уизли хватило выше крыши.

     

      Пятница, 3 сентября.

      Вот и второй новый предмет, Уход за Магическими Существами, и отлично знакомый мне по прошлому Рождеству профессор Кеттлберн. Все такой же бодрый, лысенький, толстый, и плевать, что вместо руки протез. Профессор этот протез при необходимости ловко сует зверям и птицам в пасть, ну это уже на дальнейших уроках, но в целом идея мне понравилась. Пытается тебя животинка куснуть, а ты ей хренак — несъедобную культю в пасть, она сразу смирной становится. Особенно если магией через протез фугануть, чтобы зверушка подавилась.

      Про куроедов профессор не заикается, а с ходу строит нас и ведет дружной колонной к Запретному Лесу. На УЗМС записалось много народу, то ли рассуждали, как я, то ли просто решили, что зверушки интереснее рун, чисел и всяких там Прорицаний. Кстати! Пока идем, спрашиваю у Гарри:

      — Так что, как тебе Прорицания?

      — Странно, — отвечает тот. — Мне предсказали скорую смерть. А затем, уже после уроков, МакГонагалл подошла и сказала, что Сивилла Трелони всегда предсказывает кому-то из учеников смерть в начале года, но никогда не угадывает.

      — И вправду странно, — искренне соглашаюсь. — Чтобы преподаватель Прорицаний не могла предсказать что-либо? На чем гадали?

      — На чаинках. Чай был вкусный, а в чаинках я ничего не увидел, хотя там, в книге, десять страниц посвящено тому, как в чаинках видеть знаки судьбы. И тут Сивилла как подкралась, заглянула через плечо и говорит, мол, все, Поттер, смерть уже идет за тобой. Лаванда с Парвати давай визжать, остальные стонать, как будто я прямо там должен был умереть. В общем — ужасный предмет, хотя и лучше, конечно, чем история магии.

      — Это да, — киваю в ответ.

      Мы, собственно, только что с этой самой истории магии. Профессор-призрак Бинс, как и в прошлые два года, зануден, многоречив и не слишком смотрит, есть кто в классе или нет. Гоблинские войны XVII века, ну кто такую ересь на первом уроке читает? Но Бинсу все равно, что студентам все равно, и он читает, бубнит и читает, и просто усыпляет на месте. Его преданности предмету можно только позавидовать, ведь даже смерть не остановила его от чтения лекций, но интереснее от этого они не стали.

      Да я и в школе историю не слишком-то любил, честно говоря.

     

      Мы подходим к опушке Запретного Леса, и Кеттлберн толкает речь, как нам всем повезло. Ведь мы выбрали уход не за кем-нибудь, а за магическими существами, и в Британии больше нет такого места, где было бы столько именно магических существ, как в Запретном Лесу. Птицы, звери, рептилии и прочие насекомые — если они магические, то требуют отдельного ухода, и цель УЗМС — именно научить нас этим принципам. В этом году мы будем изучать существ первого и второго класса опасности, по классификации Министерства. Первый класс — самый низкий, это, в сущности, просто зверушки с небольшой толикой магии. Второй — "безвредные и поддающиеся приручению".

      Всего классов опасности пять, но следующие два курса мы максимум будем работать с третьим классом, существами, с которыми "умелый волшебник справится в случае необходимости". Четвертый и пятый классы опасности — феникс и василиск, если брать примеры из жизни — это уже не для школьников. Немного работы с представителями четвертого класса опасности будет только у тех, кто выберет УЗМС на последних двух курсах. Пятый же класс, к которым, кстати, относятся драконы и акромантулы, желающие двигаться по стезе работы с магическими существами изучают после школы, под присмотром опытного мага, ну и так далее. В общем, нормально так, в этом году на безвредных существах отработаем приемы, посмотрим, что да как, и Кеттлберн на нас посмотрит, у кого откуда руки растут.

      Кстати, пикси — эти синие фейки, год назад выпущенные на нас Локхартом — относятся к третьему классу! Кеттлберн дополнительно поясняет, мол, ЗОТИ на то и ЗОТИ, чтобы тамошние тварюшки были круче рангом, чем на УЗМС. Потом он показывает нам отлично знакомых мне лукотрусов и рассказывает, вот, мол, второй класс, и если не трогать их деревья, то эти создания из палочек и коры никогда вас не тронут. Внимательно запоминаю дерево — вот уж не думал, что волшебную древесину можно найти прямо на опушке Запретного Леса.

      Хотя зачем теперь мне эти походы в Запретный Лес?

      Проще совой заказать, а если самому нельзя, так заказать через орденцев-преподавателей или Хагрида. Или сразу готовые артефакты, или, если уж так пальцы чешутся, нормально выполненные заготовки. Деньги еще остались, в школе их все равно особо некуда тратить.

      Ладно, предмет вроде ничего себе так, посмотрим, что будет на ЗОТИ.

     

      Кабинет ЗОТИ, где заикался Квиррелл, а Локхарт развешивал свои портреты, встречает нас почти аскетичной обстановкой. Люпин потрудился на славу и создал, можно сказать, нормальную рабочую атмосферу. Парты отодвинуты к стенам, то есть класс, по сути, почти пустой. Перед доской возвышается шкаф, старый, потертый от времени и частого использования шкаф, в таких обычно белье хранят. Во всяком случае, в фильмах точно такое видел.

      Люпин делает приглашающий жест, мы подходим ближе, и шкаф начинает трястись, как будто кто-то пытается вырваться изнутри. Лица учеников (ЗОТИ у нас со Слизерином) вытягиваются, и, памятуя годичной давности события, они начинают тихо пятиться назад. Ремус улыбается кончиками губ.

      — Сегодня у нас будет практическое занятие! — объявляет он. — В этом шкафу сидит боггарт, и сегодня вы с ним сразитесь! Боггарт — это небольшая тварь, не имеющая постоянного облика. Он превращается в то, чего вы боитесь, и питается вашим ответным страхом. Поэтому боггарты очень любят прятаться в темноте — в различных закрытых вещах вроде шкафов и сундуков или даже просто под кроватями.

      Ага, еще один слизень-мозгоед, который шарится по чужим черепушкам. При таком количестве мозголазателей магам давно следовало бы наладить выпуск ментально-защитных вещей. Конечно, можно делать круглые глаза и говорить, что боггарт питается эмоциями, но образ страха откуда он тогда берет? В общем, по идее, эта хрень на меня не должна действовать. Пока я в диадеме, разумеется. Худо-бедно, но деревяшка пока справляется. Люпин тем временем продолжает лекцию, и ученики слушают его, опасливо косясь на шкаф.

      — Так как боггарт пытается вас напугать и питается вашим страхом, то борются с ним при помощи смеха. Это совсем несложно, требуется простое заклинание и немного фантазии. Итак, чтобы победить боггарта, нужно представить его в нелепом виде и произнести заклинание "Риддикулус". Вот так вот, смотрите...

      Люпин показывает движение палочкой, и мы пару минут отрабатываем произношение. Впрочем, там нет ничего сложного, как и в самом боггарте. Ну превратился он в твой страх, ну обгадился ты... м-да-а-а. Интересно, во что эта тварюшка может превратиться у меня? Что пугает меня больше всего? Подумав и сообразив, снимаю диадему и кладу во внутренний карман мантии. Извини, дорогая, но я должен это увидеть! Если я прав, конечно, но думаю, что прав.

      — Кто хочет попробовать первым? — оглядывает учеников Люпин. — Подходить к шкафу нужно будет по одному, потому что если вас будет много, то боггарт не поймет, в кого ему превращаться. Это еще один способ противодействия боггарту, но сегодня у нас — практическое занятие! Сосредоточьтесь, вспомните, чего вы боитесь больше всего, и мысленно измените этот образ, добавив в него смешного. Подготовка заранее помогает всегда.

      Ученики, достав палочки, мнутся с ноги на ногу, вспоминают страхи, что-то бормочут, но вперед не идут. И я их прекрасно понимаю, но все же...

      — Разрешите, профессор? — выхожу вперед.

      — Конечно, — кивает Люпин. — Как только увидишь свой страх, представь его смешным и произнеси заклинание: "Риддикулус!" Если не получится, ничего страшного — я загоню боггарта обратно в шкаф.

      — Да, профессор.

      Люпин кивает и распахивает дверцу трясущегося шкафа. Оттуда немедленно вываливаются несколько мертвых тел. Моя жена и дети. Я знаю, что это обманка, но все равно пробирает, и пальцы начинают мелко подрагивать. Смотрю на лицо жены и понимаю, что не в силах сделать что-либо, и все было напрасно. Но наконец, шепчу "прости, дорогая" и, резко выхватив палочку, кастую Риддикулус. Тела превращаются в альпийскую горку или даже просто клумбу. Не слишком смешно, но по сравнению с трупами жены и детей — просто обхохочешься.

      Секунда, и я отхожу в сторону, прикрыв глаза.

      — Следующий! — командует Люпин.

      Урок ЗОТИ продолжается.

      Ждите, я вернусь!

     После урока Люпин не стал расспрашивать, что это было, чем заслужил непередаваемую благодарность с моей стороны. Несмотря на всю подготовку, вид семьи выбил меня из колеи, и в тот день все валилось из рук до самого вечера. На дополнительной Трансфигурации МакГонагалл поставила мне это на вид, но что тут поделаешь, если и вправду не получалось сконцентрироваться? Уже завтра возьму себя в руки, но сегодня позволил себе немного расклеиться.

      Чего там боялись одноклассники, не смотрел, но мастерский ход со стороны Люпина все же оценил.

      Тут тебе и практика пополам с магией — то, чего не хватает детям, и сразу выяснение, кто чего боится, и помощь в преодолении страхов. Интересно, все оборотни такие психологи или исключительно Ремус Люпин — в силу обстоятельств жизни и работы в Ордене?

        

      В субботу за завтраком Невилл рассказывает о Маггловедении, которое он посещал, пока мы занимались УЗМС. Предмет ему понравился, в отличие от Гарри, который уже возненавидел Прорицания. Ну да, кому понравится, когда тебе сходу смерть предсказывают? Пусть даже преподаватель ошибается каждый год, все равно слышать "Скоро ты умрешь!" малоприятно.

      На Маггловедении никто никому смерть не предсказывал, а преподаватель, профессор Чарити Бербидж, рассказывала крайне увлекательно. Блондинка в возрасте, как охарактеризовал ее внешность Невилл. Смутно припомнил, что вроде пару раз видел ее в коридорах, в отличие, кстати, от той же Сивиллы Трелони, которая из своей пророческой башни вообще не выходит.

      Используется у них там учебник "Быт и нравы британских магглов" за авторством Вильгельма Вигворта, а сама Чарити с искренним энтузиазмом убеждала учеников — набралось их целых девять, и все маги! — что магглы и маги, в сущности, очень похожи. Ну, понятно и знакомо, в двадцатом веке идеи о том, что негры тоже люди, а все люди — братья, невзирая на цвет кожи, разрез глаз и происхождение, получили широчайшее распространение.

      На первом уроке ученикам провели краткий экскурс в историю Британии, или, выражаясь точнее, маггловской Британии. Откуда взялось государство на островах и чего достигло в своей истории. Послушав Невилла, не нашел к чему придраться, так как историк из меня никакой, но кто мешает взять обычный школьный учебник и уточнить? В сущности, этот экскурс в историю был нужен, чтобы подвести рассказ к нашим дням и перейти к "нраву и быту магглов". Интересно, объяснения там будут из разряда тех, которые регулярно выдавал Артур Уизли?

      Или он просто так шутил, а в магглах разбирается?

      Невилл, поглощая овсянку, рассказывает, что собственно до учебника "быта и нравов" они еще не дошли, но профессор Бербидж обещала все подробно рассказать, а экзамен по предмету будет включать визит в город и демонстрацию того, насколько ученик-маг способен притвориться магглом. Невольно хмыкаю на этом месте, думая, что для магглорожденных предмет Маггловедение — чистая халява, ну что тут такого — пройтись по городу, совершить пару покупок, задать несколько вопросов прохожим и так далее? Быт и нравы — тут, конечно, сложнее, но только потому, что не было у меня британского детства, хе-хе. Обычный ребенок из обычной семьи наверняка не испытает никаких проблем в этом вопросе. Разве что если в учебнике — чушь, и преподаватель требует отвечать по учебнику, вот тут у магглорожденных вполне может порваться мозг, но, судя по описанию, Бербидж не такая, да и на предмет записались потомственные маги.

      Надо будет как-нибудь почитать про "быт и нравы магглов", это может быть забавно.

        

      Посвятив утро субботы текущим делам и неспешной, вдумчивой разминке с тренировкой — физическую форму не теряем! — после обеда отправляюсь с визитом к директору. Горгулья, скептически осмотрев мою мантию и тело под ней, нехотя отодвигается в сторону. Пароль не спрашивает, хвала магистрам, а то я как-то забыл спросить, и директор ничего не написал. Хотя, впрочем, можно было бы протез предъявить, типа особой приметы, но, как обычно, соображаю это уже потом, постфактум. Поднявшись по винтовой лестнице, уже в четвертый или пятый раз за время учебы в Хогвартсе попадаю в кабинет директора.

      При этом посещал я его исключительно по делам, а не за нарушения, и в общем, даже можно сказать, уже привык. Все те же столики, приборы, книги, храпящая Шляпа, только феникс Фоукс помолодел. Кстати, у меня же где-то его перо припрятано! Надо будет использовать для экспериментов, потом как-нибудь.

      Директор на месте и приветствует меня кивком.

      Дамблдор спокоен, непроницаем и улыбается не только в бороду, но и глазами из-под очков-полумесяцев. В общем, образ доброго дедушки отработан на все сто четыре процента, но, как говорится, судите не по словам, а по делам. В кабинете какой-то странный запах, что-то неуловимо знакомо-химическое. Оглядываюсь: стулья и кресла в некотором беспорядке, ага, ага, по ходу пьесы, здесь было совещание преподавателей. Тех, которые в Орден входят.

      — Садись, Гермиона, — Дамблдор делает приглашающий жест. — Разговор будет долгим.

      На столе появляется отлично знакомое мне письмо. Итак, все-таки крестражи.

      — Ты, наверное, уже догадалась, что я сейчас разговаривал с остальными членами Ордена, находящимися в Хогвартсе, и разговор этот был очень непростым. Правильно, из-за этого письма. Поступали предложения даже допросить тебя с применением сильнодействующих средств. Извлечь воспоминания насильно нельзя, но зато можно вторгнуться в чужую память и просмотреть хранящиеся там образы. Мне удалось остудить наиболее горячие головы... но все же, Гермиона, тебе придется научиться работать с Омутом Памяти и самостоятельно извлекать воспоминания.

      — Да, профессор.

      — Это не так сложно, как кажется, просто требует определенной концентрации и дисциплины ума. Чем лучше ты представляешь образы и контролируешь мысли, тем легче, точнее и отчетливее извлекаются воспоминания. Сейчас я очень занят, но раз в месяц или два буду присылать сову с запиской о времени нашей следующей встречи, на которых, в том числе, ты потренируешься с Омутом Памяти. А сейчас у тебя будет очень плотный график занятий, и в первую очередь с профессором Люпином. В связи с наличием вокруг Хогвартса дементоров, тебе в первую очередь предстоит освоить заклинание Патронуса и как следует побеседовать с Ремусом о магии; думаю, это будет полезнее, чем читать школьные учебники.

      — Да, профессор.

      — Затем Северус — он все рвался дать тебе пару уроков; как видишь, даже заранее назначил тебе отработки. Ему кажется, что ты можешь добиться большего в зельях, — Дамблдор весело глядит на меня. — Также трансфигурация — она очень важна, я и сам преподавал Трансфигурацию, еще когда не был директором. Думаю, дополнительных занятий с тремя профессорами на первое время тебе хватит и без занятий со мной. У тебя есть вопросы, Гермиона?

      — Да, профессор. Учить чему-нибудь Гарри?

      — Почему Гарри? — поглаживает бороду директор. — Сразу всем "Яростным Львам" передавай знания, ведь отличная же идея, и всем вам полезно для общего развития, но главное, Гарри уже не так беспомощен в магии. Теперь, собственно, о первопричине встречи — твоем письме. О, я не буду расспрашивать о подробностях и верю тебе! Потом, когда ты научишься извлекать воспоминания, можно будет посекундно просмотреть их, пока же хватит и той информации, что есть!

      — Да, профессор, — так, придется заодно учиться подделывать воспоминания.

      — Именно из-за твоих видений я был, есть и буду очень сильно занят в этом году. Несомненно, ты видела хранилища души Волдеморта, который разделил себя, пытаясь достичь бессмертия. Да, Гермиона, в Гарри тоже часть души Темного Лорда, поэтому он знает змеиный язык и многое другое, но это отдельная история. Грустная и длинная, и сейчас мы не будем ее касаться. Раз открылись такие подробности, нужно найти и уничтожить эти части — сколько успеем, а желательно все, — пока сбежавшие Пожиратели не вернули тело своему хозяину. Это дело я не могу доверить никому из Ордена, и поэтому буду отсутствовать. Занимайся, Гермиона, и делай это усердно, ибо ты — последняя защита Гарри, пока он еще сам не слишком в состоянии себя защищать. У тебя вопрос?

      — Да, профессор. Почему бы сразу не учить самого Гарри? Ведь это будет разумнее?

      Дамблдор замолкает и пристально смотрит на меня. В полутьме кабинета выглядит все немного "киношно", и почему-то кажется, что сейчас декорации упадут, а директор вскочит и закричит: "Это раньше я был Дамблдор Серый, а теперь я Саша Белый!"

      — Ты одновременно права и не права, Гермиона, — говорит дедушка Альбус. — Права в том смысле, что это будет разумнее, и не права в том, что у Гарри сейчас нет мотивации. Можно научить его махать палочкой, но невозможно выучить некоторые вещи, если нет желания. В мире магов желания и эмоции, неважно, светлые они или темные, или вообще серо-фиолетовые, очень многое значат. Главное, чтобы желания и эмоции были искренними, чтобы маг вкладывал в них всю душу.

      — Простите, профессор, а как это сочетается с необходимостью концентрироваться и сосредотачиваться, особенно для сложной магии?

      — Плохо сочетается, — радуется директор, — но большинству магов хватает и магии среднего уровня, а на сложную они не замахиваются. Но понятно, что Гарри эмоционально и психологически не готов к такой учебе. Поэтому подтягивай его на занятиях вашего кружка, и этого будет пока достаточно. Профессора Снейп и МакГонагалл — мои заместители и посвящены во все подробности. Со всеми проблемами можешь смело идти к ним, только не забывай, что проблемы эти должны касаться Гарри и дел Ордена, а не учебы.

      — Да, профессор.

      — Извини, Гермиона, но некоторые вещи должны быть сказаны, как бы обидно или больно они ни звучали. Так что занимайся, учись, твори и оберегай Гарри. По теории тебя будет подтягивать профессор Люпин, поверь мне, он мастер, и я сам его учил. На этом пока все, и... ты — молодец, Гермиона!

      Похвалив меня еще раз, директор прощается, точнее говоря, я прощаюсь и покидаю его кабинет. Внизу уже ждет Ремус Люпин, с независимым видом пытающийся что-то втолковать горгулье. Двухметровый каменный статуй, охраняющий вход в кабинет директора, что-то ворчит и вертит головой.

      — Мисс Грейнджер, жду вас в семь вечера у себя в кабинете! — говорит мне Ремус.

      — Да, профессор, — сообщаю ему в спину.

      Дедушка Альбус — человек-оркестр, дирижирует Хогвартсом и Орденом. Интересно, откуда у него столько энергии в его-то возрасте? Ладно, хочется ему большой и чистой политики, пусть рулит и управляет. Мне от этого одна сплошная выгода, ну и хлопоты, конечно, но получение чего-либо без труда и усилий бывает только в сказках.

        

      До семи часов время еще есть, и первым делом я отлавливаю Невилла.

      Точнее говоря, Лонгботтом сам на меня выскакивает в коридоре, но ведь всегда приятнее думать, что сам все сделал, обеспечил и организовал. Невиллу, который, кстати, стал героем недели из-за дуэли, тоже хочется поговорить, и мы отправляемся к озеру. Подальше от любопытных ушей и коридоров Хогвартса с их гулким эхом.

      Пока идем, примерно оцениваю вид и состояние парня.

      Ну что, товарищ Лонгботтом реально зажал себя в кулак, переломил об колено и устремился по выбранному пути. За результатами далеко ходить не надо: разбил Драко нос, да еще потом и на дуэли его побил. Похоже что, Невилл сейчас охотно душу продаст за умение драться по-настоящему — магией и кулаками, и холодным оружием, и огнестрельным, в общем, всем, что поможет ему отомстить.

      — Помнишь, Гермиона, ты спрашивала, какой путь я выбрал? — неожиданно говорит Невилл.

      — Да, помню, — мы еще не дошли до места, но почему бы и не поболтать на ходу. — И кажется, понимаю, что ты выбрал.

      — Ты не согласна? — напрягается он.

      — Мне все равно, — пожимаю плечами, — это твой путь и твоя месть, и если ты решил измениться, то это твой выбор и твое право.

      — Я убью их! — заявляет Невилл. — Вот мой выбор! Убью всех четверых, и плевать, что будет потом! Это будет справедливо и правильно, учитывая то зло, что они причинили моим родителям!

      Внимательно смотрю на него в профиль. Решимость: эмоциональная такая, яростная, и от которой легко можно заработать эмоциональное перегорание. Собственно, оно будет в любом случае, вопрос только в том, насколько хватит силы эмоций Невилла? Двенадцать лет созерцания безумных родителей, а тут еще сам забит любимой бабушкой... у-у-у, гремучая, гремучая смесь. Накопилось в парне эмоций, и побег Беллатрисы с родственниками выступил в роли кнопки "Старт". Интересно, если сказать, что с вероятностью в девяносто пять процентов побег организовал Барти Крауч-младший, Невилл сразу помчится мстить незнамо куда или вначале грязно выругается?

      — Ладно, Невилл, это твой выбор, — повторяюсь, а что делать? — О чем ты хотел поговорить?

      Невилл, немного путаясь в словах и предложениях, долго и велеречиво начинает объяснять, как он ценит все, что я для него сделал, и что он очень признателен за помощь и хотел бы выразить свою благодарность, да у него не слишком получается. Слушаю внимательно, не перебивая, словесный понос — явно следствие того самого эмоционального перенапряжения, так что лучше пусть выговорится, чем у него крышу сорвет в неподходящий момент. Ну кто в детстве не мечтал убить всех обидчиков? Но тогда отпускало обычно через день, а у Невилла все серьезно, и это опять пугает.

      Невилл наконец перебирается дальше и теперь толкает длинную словесную телегу о том, как он учился, учится, и брал уроки у бабушки, и вдохновлялся карьерой родителей, и что теперь он готов идти дальше и быть мракоборцем, поэтому отныне ему надо тренироваться вдвое больше — вот как я делаю! И вообще, от одного моего вида он испытывает такое вдохновение, что прямо готов голыми руками срыть гору до основания. Разговор пошел в опасном направлении, и, прежде чем Лонгботтом перейдет к какой-нибудь ерунде вроде комплиментов цвету моих глаз или размеру сисек, прерываю его.

      — Так, Невилл, стоп! Тебе нужны тренировки? Будут тебе тренировки! Поговорим об этом завтра, на первом собрании Ё... "Яростных Львов", если не возражаешь.

      — Нет, конечно! — пылко восклицает Невилл. — Это будет отлично!

      — Ага, вот и договорились. Извини, меня ждут дела.

      Лонгботтом мастерски проболтал все мое свободное время, и нам пора выдвигаться в кабинет ЗОТИ, к Люпину.

     В кабинете ЗОТИ тихо, все парты вернулись на свои места, а шкаф исчез. Но все равно накатывает видение боггарта и мертвой жены, вызывая желание передернуть плечами. Надо будет боггарта отдельно поизводить, без толп учеников сзади.

      — Привет, Гермиона, — появляется Люпин из своего кабинета.

      Как уже говорил, Ремус в этой драной одежде и мантии больше похож на старшего брата, нежели строгого профессора и преподавателя, что, несомненно, облегчает ему вхождение в доверие к ученикам. Собственно, и сам видел, как ученики — бац! — и начинают воспринимать его как "своего в доску". Люпин садится на парту, пока я бормочу ответное приветствие:

      — Добрый вечер, профессор.

      — Можешь звать меня Ремус, или мистер Люпин, если уж тебе так необходим этот официоз, — улыбается он.

      — Да, профессор, — блин, это не я, оно само по привычке вырвалось! — Да, Ремус.

      — Вот и отлично. В поезде ты уже видела дементоров, что скажешь?

      — Ужасно, — отвечаю искренне. — Холод, депрессия, ментальное давление, эти полеты за окном, бр-р-р!

      — Странно, что ты не упомянула их мерзкий внешний вид, обычно все начинают с черепов и покрытых слизью рук, — задумчиво говорит Ремус, складывая руки на груди, — впрочем, после истории с василиском... Это хорошо, что их внешний вид тебя не пугает! Это поможет тебе быстрее и лучше овладеть заклинанием Патронуса и тем самым эффективно противостоять дементорам. Но вначале — небольшая лекция, раз уж мы находимся в кабинете ЗОТИ, а дементоры, несомненно, попадают в категорию Темных существ. Видишь ли, Гермиона, насколько я понял, с практикой у тебя все хорошо, а вот теория хромает, да.

      Лекция емкая, толковая, я еле успеваю записывать избранные моменты. Не знаю уж, чего там Дамблдор про меня наговорил, но Люпин не разжевывает каждую мелочь, не льет воду, и в результате лекция перенасыщена информацией, которую еще надо будет потом переосмыслить.

      Рассказав о дементорах, Люпин переходит к защите от них, то есть тому самому Патронусу.

      Не слишком сложное движение палочкой, слова "Экспекто Патронум", то есть, если правильно понимаю, с латыни в буквальном переводе "Ожидаю или призываю защитника". При этом надо держать в уме самое счастливое мгновение в жизни, и оно как бы выйдет наружу, создавая щит. Как поясняет Люпин, такая концентрация счастья, которую они к тому же не могут напугать, сама пугает дементоров, и они разлетаются. Помнится, я сразу подумал, что тут что-то не так, но не стал возражать. Отработав произношение, переходим к заклинанию.

     

      Ну что тут можно сказать?

      Это вам не фонарик из палочки делать практически на одном желании. Тут даже при соблюдении всех правил почти ничего и не получается. Ну вырывается из палочки серебристый щит, довольно вялый по размеру... так йоптель, я и для этого концентрируюсь так, что, кажется, сейчас голова лопнет и глаза вылезут! В мозг сразу пробирается картинка, как Лавгуд пучит глаза, и под натиском смеха концентрация пропадает. Нет, ну правда, у нее и так глаза навыкате, да еще и блондинка, в общем, такая... неординарная внешность, по совокупности выпирающих факторов.

      В конце концов, не Гарри же мне представлять?

      Вообще, казалось бы, что тут такого сложного, нас и так уже два года учат концентрироваться и воображать. Это самое базовое в местной магии: воображение и концентрация, придающие форму энергии, проходящей сквозь мага. Воспоминания вроде бы не должны сильно отличаться от воображения, так как, по сути, это образ в голове, хотя стоп, стоп, стоп. Так, получается, что с Патронусом я подаю не столько энергию, сколько сконцентрированное счастье, похоже, именно в этом проблема. Другой источник питания, грубо говоря, и если привык пользоваться девятивольтовой батарейкой, то просто так на пятивольтовую не перейдешь.

      Хотя нет, какая-то кривая аналогия получилась, но сам для себя внутри объяснил, и не надо выражать словами, мучаясь с точными формулировками. Главное, что в глубине души понимаю, в чем проблема, и теперь надо просто над ней поработать и устранить ее, дабы получить телесного Патронуса, сотканного из серебра счастливых воспоминаний и послушного моей воле.

      Люпин тем не менее остается очень доволен, хвалит и добавляет, что теперь, мол, понимает, чего это директор Дамблдор меня так выделяет. По его словам, в моем возрасте (да, смешно, смешно) получить щит Патронуса на первом занятии — это очень, очень серьезно и круто. До полноценного защитника, когда тот принимает вид животного, еще, конечно, далеко, но самый сложный этап — получить хоть что-то, напоминающее Патронус — уже пройден.

      Могу только мысленно пожать плечами. Мне есть что вспомнить, и печального, и счастливого, всякого, и возраст немного не тот, но... да что там, приятно, когда хвалят от всего сердца! Потом, вспомнив Трансфигурацию, решаю уточнить:

      — Патронус принимает форму того же животного, что и при анимагии?

      Люпин открывает рот и тут же закрывает. Задумывается. Жду.

      — Прости, Гермиона, не знаю, — разводит он руками, — но я спрошу и на следующем занятии обязательно отвечу на твой вопрос. Занятия у нас будут раз в неделю, думаю, вот так же, по субботним вечерам, будет в самый раз. Как считаешь?

      — Да, Ремус, — как говорится, суббота для человека, а не человек для субботы.

      — Занятий много, — как бы извиняясь, говорит Люпин. — Теория еще так-сяк, а вот с практикой у школьников совсем беда. Последние два года они не слишком напрягались на уроках ЗОТИ, и это очень нехорошо. Но тебе, Гермиона, я буду читать лекции как раз по теории, по личной просьбе директора. Начнем мы, пожалуй, с цикла о магах, их палочках и о том, как маги творят магию при помощи палочек.

      — Хорошо, — честно, я удивлен, но раз пошла такая пьянка — так просто замечательно! — Спасибо, профессор!

      Угу, а мозг бубнит, что если бы кто-то не потерял два года, то уже бы все это знал.

      — Всегда приятно поделиться знаниями с умным человеком, — улыбается Люпин.

      На этом урок и вечер субботы заканчиваются.

     

      Переосмысление лекции профессора Люпина о дементорах, Азкабане и Патронусе

     

      Азкабан. Перечислим факты. Первый: самая суровая магическая тюрьма, заключение в которой сродни растянутой во времени казни. Второй: дементоры охраняют его и сосут из подопечных светлые эмоции. Третий: антимагическими свойствами стены не обладают, иначе гхыра с два Пожиратели сбежали бы, так как тот, кто помогал им, просто не смог бы проломить стену. Четвертый: утверждается, что дементоров нельзя убить, только отогнать Патронусом.

      Вывод: кто-то здесь врет.

      Давайте разбираться. Сажают в тюрьму злобных, закоренелых преступников, тех же Пожирателей, привыкших разбрасываться Непростительными направо и налево. А ведь заклы эти требуют соответствующего эмоционального настроя, то есть Пожирателям в радость пытать, убивать и подчинять. Не слишком светлые эмоции, не правда ли? Пожиратели — сильные маги, тут, думаю, особых доказательств приводить не надо. То есть даже без палочки что-то да могут, не зря же они личный элитный отряд Волдеморды и вообще страх и ужас всей Британии? Но тем не менее Пожиратели сидели в Азкабане и не дергались, пока не подоспела помощь извне.

      В результате можно смело утверждать, что дементоры сосут.

      Сосут активно. Не только светлые эмоции, но и магию, и тем провоцируют угнетенно-подавленное состояние заключенных, то есть невозможность сосредоточиться и сконцентрироваться. В итоге — пониженный магофон, отсутствие палочек и невозможность сконцентрироваться дают нам почти надежную тюрьму для магов. "Почти" потому, что слишком много составляющих. Выпади хоть одна, и заключенные разбегутся.

      Пожалуй, даже больше того: депрессия и отчаяние, и суицидальные мысли, и прочее отсутствие радости — это естественный фон вокруг дементоров. Их дыхание, скажем так, хотя можно назвать это излучением, все равно будет неточно. Отсюда следует еще один вывод: дементоры сосут вовсе не светлые эмоции. Ведь нелогично же получается, что они сами себе убивают пищу. Распространяют отчаяние, убивающее светлые эмоции, которыми они якобы питаются. Вдвойне нелогично! Наоборот, можно сделать вывод, что светлые эмоции их отталкивают, а Патронус — как квинтэссенция светлого — вообще распугивает и заставляет бежать прочь!

      Предварительный вывод №1: дементоры сосут магию и эмоции магов, а при случае не прочь поглотить и саму душу мага, квинтэссенцию его магии.

      Предварительный вывод №2: Дементоры питаются магией, и, следовательно, их можно убить, как и любое другое магическое существо.

      Вывод: дементоров можно убить, запитав их светлыми эмоциями. Взять огромный бассейн, превратить его в Омут Памяти, вылить туда побольше светлых воспоминаний и топить в нем дементоров. Утрированно, конечно, кто такое будет делать, но все же принцип, думаю, понятен. Еще было бы неплохо посмотреть, что с дементорами сделает взгляд василиска. Также почти наверняка есть древние ритуалы на крови, гарантированно убивающие любого или почти любого, неважно, светлый он или темный. Древние всегда и везде любили и любят кровь, так что осталось пробраться в Министерство и украсть описание ритуала.

      Но под рукой только Патронус, и не сказать, что это самый плохой вариант.

      Поствывод №1: если светлые эмоции хоть в чем-то вредят дементорам, то Патронусом их можно (и нужно) убивать. Или хотя бы ранить.

      Энергия, выпущенная вовне в виде заклинания, послушна магу. Патронус послушен вдвойне, им можно управлять, его можно направлять, и даже в какой-то мере его можно назвать фамиллиаром. Ну и что, что это светлые воспоминания, зато в форме зверя! Итак, квест получения Патронуса, выходит, неожиданно обрастает бонусным квестом: не просто получить Патронуса в полнотелесной и послушной мне форме, но и натравить его на дементора и проверить, что получится.

      Разумеется, перед этим дементора желательно изолировать от его собратьев.

     

      Воскресенье, 5 сентября. Дуэльный Клуб.

      Насыщенный год будет, насыщенный.

      Сентябрь еще толком не начался, а уже голова гудит от полученной информации, разговоров и теории. Поэтому сейчас просто молча наблюдаю, как в ряды "Яростных Ежиков" вливаются новые бойцы. Или бойчихи? Можно такое про девушек говорить? Джинни Уизли — та точно бойчиха, за Гарри любому "пасть порвет, моргала выколет".

      Луна же, надевшая какое-то непрактичное платье с рюшками, лентами и блестками, выглядит мирной пай-девочкой. Платье ей, кстати, очень идет, в конце концов, она красивая блондинка, это классика. Воображение немедленно дорисовывает, как Луна в образе "роковой блондинки" прячет пистолет за подвязку чулок, а потом поправляет платье с глубоким декольте, чтобы соблазнить злодея-шпиона и выведать, куда же он, сцобако, засунул чертежи Звезды Смерти?

      Так, "говорили мне, нельзя с утра до ночи смотреть телевизор".

      Это все Лаванда виновата, ага. Устроила, понимаешь, эротику в душе, теперь хоть на девушек не смотри!

      — Это же твой отец...

      — ...Ксенофилиус Лавгуд...

      — ...издает журнал "Придира"...

      — ...и пишет прикольные статьи?

      Это близнецы Фред и Джордж пробуют на прочность Луну. Фирменный мозговынос от близнецов: говорят по очереди, заканчивая друг за друга фразы. Это только выглядит легко, а вы попробуйте послушать! Мигом одуреете, и близнецы, заливаясь счастливым смехом, обведут вас вокруг пальца. Или пошутят, и хвала магистрам, что они вроде бы отстали от своего старшего брата, Персиваля. Может, втык от мамы получили, на предмет не портить брату свадьбу?

      — Да, — мечтательным тоном произносит Луна, — у вас, наверное, одна душа на двоих, раз вы так хорошо мысли друг друга читаете.

      — Мы не читаем...

      — ...мысли!

      — Да, это будет замечательная статья, даже вижу заголовок: "Тайна близнецов раскрыта!"

      Мне же почему-то в голову приходят всякие там сиамские близнецы и прочие товарищи, которые чуяли, что там с их двойником происходит на другом конце земного шарика. Может, и вправду у них там одна душа на двоих? Кто знает, какие истины прячутся в этом безумии?

      — О нет! — заламывает руки Фред.

      — Теперь мы пропали! — подыгрывает ему Джордж.

      — Наша тайна раскрыта! — и они перемигиваются.

      Луна безмятежно улыбается. Похоже, пора команду переименовывать в "Безумных Ежиков" или "Чокнутых Ежиков". Во всяком случае, близнецы охотно подыгрывают и переключаются на меня.

      — Так-так, малышка Герми...

      — ...признавайся, твоих рук дело?

      И наставляют палочки, мол, ага, сейчас мы тебя! Но я уже выхватил свою палочку и грозно отвечаю им:

      — Не дождетесь!

      Немедленно начинается свалка, в простонародье именуемая "разминкой", где каждый сам за себя, а близнецы работают вдвоем. Им от этого не легче, ибо каждый так и норовит в первую очередь вырубить близнецов, работающих парой, дабы не создавали проблем. Луна, посмотрев немного, тоже достает палочку и радостно присоединяется к остальным. Выкрики заклинаний, прыжки, перекаты, попытки укрыться друг за другом и достать близнецов... В общем, через десять минут все в мыле, пене и еле дышат — все, включая меня.

      Да, форму за лето немного потерял, но в целом неплохо.

      Понимаю, что у нас в команде появилась устойчивая пара: Джинни настолько яростно и легко билась рядом с Гарри, оберегая ему спину, что просто кошмар и ужас. Осталось еще Луну с Невиллом свести, и будет Дуэльно-парный клуб. Хихикаю. Рядом хихикает Луна, которая, надо отметить, довольно легко справлялась со всей этой каруселью. С непривычки очень нелегко смотреть во все стороны и пытаться предвидеть, откуда прилетит удар, а Лавгуд — раз, и вписалась!

      — У вас весело! — заявляет она. — Но еще здесь надо поставить кактусы!

      — Зачем?

      — Чтобы они поглощали негативную энергию!

      Мне же волей-неволей вспоминаются многочисленные защитные экраны на компьютерах в моем мире, а также кактусы, цветочки, наклейки и прочий хлам, тоже якобы вытягивающий негативную энергию. Но в моем мире это точно было шарлатанством и дуростью, а здесь? Что говорят и думают маги о негативных энергиях?

      — Хорошо, поставим кактусы! Так, теперь немного передохнем и обсудим бой, если кому есть что сказать.

      — Да, — немедленно говорит Невилл, — нам нужны реальные противники.

      — Отлично, где их взять? Возьмем парочку азкабанцев в аренду?

      Невилл чешет в затылке. Нет, ну правда, где брать реальных противников? Вызвать слизеринцев на массовый поединок или вообще устроить магическую "Зарницу"?

      — Тогда, за неимением арендованных азкабанцев, поединки друг с другом!

      Двое дуэлируют, остальные смотрят, запоминают и разбирают ошибки.

      Нам бы нормального взрослого тренера, да где его взять? Не Снейпа же приглашать! Вот и учимся сами, на ходу, что, как и куда, и не знаю уж, чем там думал Малфой, но все-таки подготовка у Невилла есть. Самое смешное, когда близнецы дуэлируют: зеркально двигаются туда-сюда, как будто мысли друг друга читают, а может, и в самом деле читают, кто их знает.

      Невилл, к моему удивлению, на рожон не лезет, работает грамотно и в атаке, и в защите, и поэтому удостаивается бурных аплодисментов с моей стороны и, кажется, немного смущен этим.

      Луна расслабляет одним своим видом и прекрасно этим пользуется. Эта пай-девочка-блондинка на удивление сильна, умело кастует заклинания и не паникует. В общем, наш человек.

      Джинни, когда не отвлекается на Поттера, тоже хороша, не смотри, что рыжая! Вообще, чувствуется, что мой совет не пропал зря и она отменно так влезла в жизнь Гарри, постепенно заменяя ему Рона и выступая в роли "подпорки" и подруги. Хм-м-м, как там в анекдоте? "Бывает ли дружба между мужчиной и женщиной"?

      В общем, теперь нас семеро. Четыре ежика и три львицы. Ибо.

     Жизнь понеслась насыщенная, и даже, замечу, местами правильно насыщенная. Уроки, домашка, дополнительная Трансфигурация, собственные тренировки, занятия с Люпином и "Ежиками", проработка теории от профессора ЗОТИ. И самое главное — отработки у Снейпа, которые, конечно же, оказались не отработками, но наш зельевар решил "не вызывать подозрений".

      В общем, вместо натирания котелков теперь по вечерам варю зелья.

        

      Выглядит это так.

      Прихожу в кабинет Зелий. Там сидит Снейп, ингредиенты свалены в кучу на парте, рядом котелок. На парте рецепт, с пометками самого зельевара. Вроде мини-пояснений: "клади три горсти, так эффект максимальный". Разжигаю огонь, ставлю котелок и начинаю варить зелье. Если что-то не так, то Снейп поправляет. В остальное время молчит и читает газету или варит что-то свое. На следующий день все повторяется, пока зелье не будет сварено идеально. После этого, на следующем занятии, переходим к другим составам. В конце урока Снейп в произвольном порядке спрашивает рецепты пройденных зелий, причем подробно: что, как, когда кладется и делается.

      Приходится записывать и запоминать, ибо зельевар нынче злой пошел.

      Вот в таком вот порядке идет "отработка": типа меня учат варить зелья. Или же их модифицированной рецептуре, потому что то, что дает Снейп, отличается от учебника в сторону эффективности, быстроты приготовления, получения максимального выхода полезного продукта и прочего. Сама атмосфера "обучения", конечно, угнетает, зато теперь я знаю три яда поносно-нарывного действия, пять противоядий к ним, зелье забывчивости и, самое главное, непонятно, нахрена мне это все? Варить в бою зелья не буду, а в обычной жизни больше на магию, палочку и паранойю полагаюсь. Может быть, дело также в изучении эффектов и последствий этих зелий, но опять же, зачем все это в Хогвартсе?

      В общем, дедушка Альбус куда-то совсем далеко прицелился. Очень далеко.

        

      Не успел сказать "Петрификус Тоталус", как три недели сентября хряп — и нету! Как будто только вчера в школу приехал! Куда время делось — решительно непонятно. Луна все чаще проводит досуг в нашей компании, и как-то спокойно становится в ее присутствии. Может, это то, чего не хватало "Ежикам"? Мудро-безумной девочки-блондинки? В Хогвартсе, как выяснилось, она действительно известна как "Чокнутая Лавгуд", ну близко, близко к чокнутой Грейнджер, хе-хе. В сущности, совсем не удивлен, иногда Луна такое ляпает, хоть стой, хоть падай, вспомнить хотя бы заявление про то, что близнецам надо обувью меняться!

      Но теперь нас двое, а двое чокнутых — это сила!

        

      Примерно в это же время, в этом же месте.

      Луна смотрит на Гермиону, и ей радостно, что у нее такая замечательная подруга. Она тоже "чокнутая", как и Луна, и тоже временами ведет себя крайне странно. Но Луна точно знает, что Гермиона, как и она сама, сознательно впустила в себя немножко безумия, которое окружает всю планету и подстерегает всех; оно готово вцепиться в любого, кто оплошает и не предпримет мер предосторожности, например, не будет держать возле изголовья омелу и веточку бессмертника.

      Что прячет в глубине души Гермиона? От чего она загораживается безумием? Луна не знает, но уверена, что однажды они дойдут до самой близкой дружбы, какая только может быть, и тогда она спросит. Обязательно спросит. Ведь безумие Гермионы делает ее сильнее, и ее одежду никто не крадет, и никто не смеется за ее спиной, а очень даже побаиваются. И сама Гермиона ведет себя так, как хочет, одевается так, как хочет и делает то, что хочет. Луне это очень нравится, и она иногда видит себя такой же сильной, независимой и окруженной друзьями.

      Вот только на её подругу очень плохо влияют мозгошмыги.

      Луна отлично видит, что мозгошмыгов привлекает диадема, и привлекает она исключительно мужских мозгошмыгов. И Гермиона под их влиянием ходит, как парень, смеется, как парень, и вообще ведет себя, как парень. Надо попросить у Гермионы такую же диадему, но из женского дерева, думает Луна. Тогда ко мне будут слетаться женские мозгошмыги, и это будет очень-очень полезно. Во всяком случае, так говорит папа.

      Луна смотрит на Гермиону и думает, что однажды она скажет про диадему. Когда они с Гермионой крепко подружатся, и та не поднимет ее на смех. Нет, когда она сама увидит мозгошмыгов, а на смех Гермиона ее и сейчас не поднимает. Это приятно волнует, и Луна зажмуривается от перспектив.

        

     

      Как уже говорил, уроки идут, на Нумерологии добрались до тройки, а щит Патронуса вырос до двух метров в диаметре. Уход за Магическими Существами идет спокойно, работаем с гномами из Леса, и теперь понятно, откуда Локхарт такую банду набрал. Также выяснилось, что "дегномизация сада а-ля Уизли" — это самый дешевый и простой способ избавиться от этих мелких человечков. Кеттлберн умеет объяснять так, что хочется слушать, и его уроков школьники ждут с нетерпением, невзирая на скучность существ, которых мы проходим.

      Аналогично проходят занятия у Люпина, правда, существа там более серьезные, навроде Гриндилоу (те самые русалы из озера) или Фонарников, живущих в болотах, но ЗОТИ все равно резко выскакивает в лидеры по популярности. На субботне-вечерних занятиях помимо Патронуса Ремус рассказывает зубодробительную теорию — к счастью, недолго, но все равно переводить в человеческий язык нелегко. Трачу на это обычно бывшие медитативные полдня, ибо теперь мое спокойствие и безумие всегда со мной, и в отдельных "мозголечильных" процедурах я не нуждаюсь.

      Ах да, на Трансфигурации успешно превратил стол в огромного кабана, а потом еле успел увернуться.

      В общем, жизнь идет, уроки плывут, тренировки едут, а состояние мое можно охарактеризовать как расслабленно-сонное и умиротворенное. Видимо, откат от прошлых двух лет до сих пор идет, но ничего, "учеба и труд все перетрут", к Рождеству как паровоз раскочегарюсь, да. Сириус пока что фоном ходит-бродит, отъедается и присматривается к Гарри. Нельзя сказать, что он сильно наблюдает за порядком, но на привычном уровне беспорядка в Хоге эта бездеятельность нового смотрителя не сказывается.

        

      Невилл тоже как-то... не то чтобы сбросил пар, о нет, тут все наоборот. Тренируется так, что пар идет изо всех отверстий, "упирается рогом" по полной, но в целом как-то немного спокойнее становится. Видимо, привычная обстановка Хогвартса, без бабушки и родителей, все-таки как-то не так давит, или же Невилла потихоньку отпускает. Загорелся, вспыхнул, сейчас погорит какое-то время и успокоится окончательно.

      Правда, в разговорах о Пожирателях Невилл без устали твердит, мол, всех убью — один останусь, но именно поэтому я стараюсь и не заговаривать о приспешниках Волдеморта. Гарри удается даже уговорить не показывать "Пророк" за столом (хотя подписку прерывать он отказался), а "Придира" выходит раз в месяц, и Министерство в журнале затрагивается в другом ключе. Мол, во всем виноваты гоблины, они тайно захватили Министерство и управляют магами, подменяя чиновников на кукол. В общем, берете любую газетенку разряда "желтых" и вместо НЛО и анального зондирования подставляете гоблинов и захват власти. А вместо статеек об упавших трусах поп-звезды можете смело представлять статью о подменном министре.

      Также там присутствуют статьи о цветочках, хищных цветочках-магоедах из Южной Америки. Веселые исторические очерки о войнах с гоблинами — и, право слово, читать их на порядок интереснее, чем слушать Бинса, даже четко осознавая, что в "Придире" — брехня, а Бинс рассказывает только факты.

        

      Сейчас 1 октября, пятница, и обед уже прошел, а Трансфигурация и Зелья еще не начались. Бегать что-то совсем не хочется, ибо организм решил, что надо вдарить "роком по захолустью" и в честь годовщины месячных сделать их особо болезненными. Не знаю зачем, наверное, чтобы жизнь медом не казалась. Поэтому сижу в Дуэльном Клубе и читаю "Придиру", статью о новозеландских крикунах. По статье выходит, что в местах их обитания надо вести себя тихо, потому что они кричат в ответ на любой громкий звук и вполне могут заорать кого угодно до смерти.

      Мне одновременно смешно (в животе) и больно (чуть ниже), и стоящая на голове возле стены Луна не добавляет спокойствия. Нет, она, конечно, не в юбке стоит, так сказать, концепция тренировочной формы оказалась ей доступна, но все равно вид блондинки, стоящей вверх ногами уже десять минут подряд, как-то напрягает.

      — У тебя будет мозговой удар, — говорю ей, зная, что увещевания пройдут мимо нее.

      — Полезно для мозгошмыгов, — отвечает Луна. — У тебя их много, и поэтому тебе не надо стоять на голове. А мне надо, и еще чай нужно пить с...

      — Ура-а-а-а!!! — врывается в помещение Гарри, размахивая каким-то письмом. — Ура-а-а-а!!!

      В общем, если перевести все его крики, охи-вздохи, междометия и прыжки на русский, то Рону стало лучше. Нет, в себя он еще не пришел, но пошевелил пальцами ног! Или одной ноги, но пошевелил. Целители Мунго полны самых радужных надежд и прогнозируют восстановление пациента в течение полугода. Гарри схватил меня в охапку и кружит по Клубу под удивленным взглядом Луны, а мне почему-то вспоминается сцена в Большом зале. Пустые глаза Рона и слова, что у Гарри Поттера должен быть только один друг.

      Затем Гарри убегает — судя по форме, на квиддичное поле.

      Квиддич, новая метла, Джинни — в общем-то все понятно, но никогда Гарри за этот и прошлый месяцы не выказывал столько радости, как сейчас. Видимо, крепко они с Роном дружили, раз так веселится.

      — Мне нравится Рон Уизли, — заявляет Луна, по-прежнему стоящая на голове. — У него правильный магический якорь!

      — Э-э-э, чего? — и меня скручивает.

      Ага, если у вас болит внизу живота, не давайте себя таскать и тискать.

      — Якорь. Магический, — объясняет Луна. — Это такая вещь, которая держит мага на земле и позволяет ему творить магию, а еще...

      Но дальше слушать нет сил, и я отправляюсь в медпункт.

      Луна продолжает стоять на голове и желает мне вслед удачи.

        

      Еще через неделю "бабье лето" заканчивается, и начинаются бесконечные октябрьские дожди. Льют и льют, по гнусной октябрьской традиции. От мыслей, что впереди Хэллоуин, становится как-то грустно. На Хэллоуин обязательно какая-нибудь херня происходит, но тут нам объявляют, что в конце октября мы дружной толпой потопаем в Хогсмид, кто захочет, конечно, и у кого есть разрешение.

        

      Хогсмид. Деревня магов, единственная, где открыто можно магичить. Но при всем при этом нельзя сказать, что тут перенаселение, огромные цены на жилье и прочие признаки стекающихся со всей Англии толп магов. Даже возможность магичить без утайки не может перевесить индивидуализма и желания "быть первым парнем на деревне". Школьники? А что школьники? Набегут и убегут, подумаешь, толпы школьников и магазины для их обслуживания... Пожили бы маги в "человеческих муравейниках" — мегаполисах!

      Гарри, наслушавшись рассказов от близнецов (вот уж кому стоило бы иногда сдерживаться, да), прямо-таки предвкушает и пускает слюнки, пока не вспоминает, что разрешение-то ему никто и не подписал!

      О, что тут начинается!

      Гарри бегает, рвет на себе волосы и в ярости грызет мантию. Из потока восклицаний можно понять, что с Дурслями все-таки удалось бы договориться, и уж тогда он бы ух! А потом еще раз ух!

      Джинни, сидящая в кресле неподалеку, с тревогой следит за беготней Гарри.

      — Гарри, зашли сову дяде, пусть подпишет, — даю совет.

      — Да? А? Что? Нет! Дядя Вернон никогда, сова его только взбесит! — Гарри останавливается, потом фокусирует взгляд на мне, и видно, что он вспомнил.

      Вспомнил и план, предложенный летом, и все остальное. И сейчас будет требовать реализации.

      — Летом ты предлагала мне пойти в Хогсмид под видом тебя, — говорит Гарри, аккуратно так, как будто подбирая слова на ходу. — И предлагала использовать для этого Оборотное зелье. План еще в силе?

      Он облизывает губы и ждет ответа.

      Оглядываюсь. В гостиной никого, кроме нас троих, но все же лучше подстраховаться. И для обсуждения "коварного плана" мы перемещаемся в помещение Дуэльного Клуба. Там пусто и тихо, только тренировочные манекены осуждающе смотрят на нас, мол, раз пришли, так тренируйтесь, а не заговоры устраивайте.

      — Ты слишком поздно спохватился, Гарри, — развожу руками. — Разве что заказать совой либо выкрасть готовое у Снейпа. Напоминаю, что варится оно месяц, относится к сложным зельям, и просто так там не справиться. Разве что близнецы смогли бы, но время немного ушло. Заказать вряд ли получится, сейчас, когда Министерство ищет беглецов, наверняка все заказы на Оборотное зелье сто раз проверяются или вообще не выполняются.

      Оставляю за кадром то, что Министерство, помимо Пожирателей, ищет еще и компромат на Дамблдора, и кто знает, к чему все это приведет, когда там увидят заказ на Оборотное от имени Гарри Поттера? Ну его нафиг такие риски. У Снейпа есть зелье, о да, только к нему не полезем, ибо все равно не получится. У Сириуса есть Оборотное, вот уж кто охотно поделится напитком, только тогда придется объяснять всё.

      И откуда у завхоза Оборотное, и кто он такой, и что тут делает.

      Да, с предложением использовать Оборотное в рамках Коварного Плана крупно лопухнулся, но тогда это все казалось разумным. Нет, это тело решительно хочет нагадить мне в тапки, организуя приступы подростковой тупости. Да, тело, а я — белый и пушистый и ни в чем не виноват, ага!

      Мне почему-то мнилось, что в рамках летних опытов наварим зелья. Потом казалось, что можно позаимствовать у завхоза. Нет, можно, но, как уже говорил, как объяснить Гарри, откуда зелье? Не в туалете же Плаксы я его варил тайком от остальных! В общем, выход только один: под мантией-невидимкой смешаться с толпой школьников и внаглую выйти из Хогвартса.

      Все вышеизложенное, ну, кроме Сириуса, сообщаю Гарри, разводя руками.

      — Может, тайными ходами воспользоваться? — уныло предлагает Поттер. — Ну, в смысле, если бы я мог притвориться тобой, то притворился бы, а в потайном ходе меня никто не увидит!

      — Особенно если там что-нибудь развалится и ты упадешь и проломишь себе голову?

      Джинни, напряженно следящая за разговором, сразу вскрикивает.

      — Можно проверить ход заранее.

      — Гарри, ты представляешь, какой длины ход, если он тянется из Хогвартса в Хогсмид? И где гарантии, что его не патрулируют дементоры? А ведь тебе придется пробираться там одному.

      — Я могу помогать ему! — заявляет Джинни.

      — Первым двум курсам запрещено вообще посещать Хогсмид. Вы хоть понимаете, что если там будут дементоры, то мы получим два трупа вместо одного? Вы же нарушители, вот они и пресекут нарушение. Тогда как на толпу школьников они не нападут.

      Сгущая краски, все-таки запугал их и убедил в своей версии плана.

      Тут ведь дело в чем? Хогсмид — территория, доступная всем. Пусть даже дементоры там патрулируют, но, во-первых, не круглосуточно, а во-вторых, туда можно аппарировать. Следовательно, Гарри — выходя в Хогсмид — подвергается потенциальному риску атаки со стороны Пожирателей. Соответственно, проще предложить ему вменяемый план (отвечающий, разумеется, жажде приключений и прочему), заодно поставив в известность орденцев через Дамблдора или Блэка. И тогда в своем "выходе в открытый космос" Гарри будет прикрыт и подстрахован, да и мне легче будет. При таких раскладах никто Гарри в потайных ходах хватать и тащить на расправу за нарушение школьных правил не станет.

     Еще в октябре, помимо дождей, уроков, теории и занятий с "Ежиками", происходит довольно интересное событие. В один прекрасный день бабушка присылает Невиллу газету, все тот же злосчастный "Ежедневный Пророк" с отчеркнутой статьей. Невилл молчаливо двигает газету ко мне, и мы читаем ее вдвоем. Сверху фотография очень знакомого мужика, а под ней — то ли некролог, то ли биография, то ли репортаж с места событий, то ли все вместе.

        

      В этот скорбный день, 13 октября, мы прощаемся с главой Департамента международного магического сотрудничества, Бартемиусом Краучем-старшим. Знаменитый волшебник, бескомпромиссный борец с Тем-Кого-Нельзя-Называть и его приспешниками, был найден мертвым в своем доме сотрудниками отдела, встревожившимися, после того как Бартемиус Крауч не пришел на работу.

      Мистера Крауча отличали пунктуальность, работоспособность, преданность своему делу, а также отменное здоровье, которого не смогли подорвать гибель жены и арест его сына, Барти Крауча-младшего. Бартемиус лично осудил сына и троих Лестрейнджей, недавно бежавших из Азкабана и до сих пор не пойманных. Осуждены они были за применение Круциатуса, Непростительного заклятия, запрещенного к использованию. Сошедшие с ума Алиса и Френк Лонгботтомы, ставшие жертвами Круциатуса, были отомщены бескомпромиссным приговором Бартемиуса.

      Следы в доме Крауча ясно указывают на то, что произошло магическое сражение, в котором шестидесятитрехлетнему главе Департамента противостояло не менее трех магов. Предполагается, что это были Лестрейнджи, которым кто-то предоставил укрытие, дал возможность восстановить силы, и теперь они взялись за месть. Также предполагается, что один или одна из них были тяжело ранены, но это все равно не помешало Пожирателям зверски запытать Бартемиуса до смерти. Неизвестно, чего они хотели добиться от главы Департамента и добились ли, но Метка над домом не появилась.

      Сейчас идут поиски злодеев; в частности, проводится допрос домовых эльфов Крауча и опрос его соседей.

      Пора положить конец преступлениям Пожирателей и объявить, что тот, кто их укрывает, — преступник хуже самих Пожирателей! Мы призываем всех наших читателей немедленно сообщать нам, если вы вдруг заметите злодеев. Не пытайтесь сражаться с ними, предоставьте это специально обученным мракоборцам Министерства! Только те, кого специально обучают в Министерстве, умеют бороться с порождениями зла, тогда как программа Хогвартса оставляет желать лучшего, много лучшего! В наши тяжелые дни это крайне прискорбно!

      В следующих выпусках мы продолжим освещать эту тему.

        

      Невилл жадно читает статью, а потом читает еще раз.

      События набирают темп, не иначе. До четвертого курса еще целый год, а Барти Крауч-старший уже отъехал на поля Вечной охоты. Как говорится — вот это поворот! Метка... метка... а точно, черепушка в небе, с высунутым языком. Ха! Да эти Пожиратели пижоны, как погляжу. Хотя да, они же всех запугать хотели, вот и пиарились... довольно успешно. Волдеморт не то чтобы вызывает все больше и больше уважения, но стоит признать, что делать дела он умел.

      Ведь запугал же? Запугал!

      После возрождения взял Министерство, взял власть? Взял! Значит, что-то да умел, ибо версия, что почти все британские маги — просто испуганные овцы, не стоит даже пяти секунд рассмотрения.

      — Послушай, Гермиона, — неуверенно так начинает Невилл, — вот нам на Маггловедении сказали, что у людей все как у магов в государстве, а ведь их в сто раз больше! Как же они справляются со своими Пожирателями, а также ухитряются жить вместе? Нас вон в Хогвартсе не очень много, а ведь магглы в больших городах живут очень скученно.

      Немного косноязычно, но вполне понятно.

      — Во-первых, у людей нет таких проблем, как у магов, из-за того, что у людей нет магии. Логично, правда? Конечно, у магглов много других проблем, но... — делаю паузу. — Человек — существо социальное, что значит, людям нравится собираться толпой и ощущать плечом поддержку стоящего рядом. Коллектив — страшная сила, и, собравшись вместе, люди способны на многое. Вот представь себе, хотя нет, ладно, не представляй. У людей другое оружие, другие отношения, и многое из жизни магов показалось бы им нелепым, забавным, сумасшедшим.

      — Да? — лицо Невилла прямо сдувается от огорчения.

      — Конечно, уж поверь мне на слово. Люди без всякой магии способны на то, на что неспособны маги. Уничтожить целый город. Слетать в космос. Поговорить с человеком на другом конце света, видя его лицо. В общем, Невилл, не ищи решения магических проблем у людей и наоборот. Другой мир всегда кажется привлекательнее, но он другой, понимаешь?

      — Кажется, да, — кивает Невилл после длинной паузы. — Жаль, мне вот показалось...

      — Органы охраны правопорядка выследили бы Пожирателей, потом приехала группа захвата, им бы предложили сдаться, а если бы они не сдались, то их расстреляли бы издалека как убийц и опасных преступников. Или забросали бы гранатами со слезоточивым или нервно-паралитическим газом, а потом связали бы. Посадили в тюрьму до суда и оставили бы там после вынесения приговора, — выпаливаю на одном дыхании. — У магов же нет полицейских?

      — Есть мракоборцы! — восклицает Невилл. — Но я понял, понял. Нам упоминали про полицейских на уроках, но у магов такого нет, да, ты права. Решено, буду мракоборцем!

      — Невилл?

      — А если еще до этого свяжу парочку Пожирателей, так мне сразу засчитают вступительные экзамены! — продолжает то ли мечтать, то ли планировать будущее парень. — Скажи, Гермиона, ведь я стал сильнее?

      — Стал, но...

      — Вот, а ведь я только начал заниматься! Да, решено! — Невилл вылезает из-за стола. — Попрошу еще профессора Флитвика о дополнительных уроках!

      Гляжу ему вслед с некоторой тоской. Понятно, что Невиллу не терпится быстрее поймать Лестрейнджей, но он хоть представляет себе, что такое боевой маг, простите за тавтологию, в бою? Сумеет ли Флитвик показать ему силу взрослого, обученного мага? И что вообще мы можем противопоставить опытным боевикам? Бартемиус Крауч вот не смог, и кто теперь будет рулить тусовкой на Турнире Трех Волшебников?

      И что с нами будет через год такими темпами?

        

      Занятия с Люпином дают результат. У меня получается уверенная чаша щита, и даже первые контуры какого-то мелкого зверька. Люпин хвалит, но подчеркивает, что вне его занятий тренировать вызов Патронуса не нужно. Ну разве что в закрытом помещении, где никто не увидит. Какая-то секретность, наверное, от дементоров. Также он закончил первый цикл попутных лекций, о магах и палочках. Очень такая складная теория, немного опровергающая почти все, ранее узнанное мной самостоятельно.

        

      Маги и палочки. Краткий конспект лекций, к размышлению

      История магов — могущественных магов, победителей и покорителей всего на свете — началась очень давно, когда была создана первая палочка. История не сохранила для нас имени ее создателя, так как созданное им творение убило его на месте. Тогда еще не были отработаны принципы и методы производства палочек, но даже гибель первого изобретателя не остановила древних магов. Они очень нуждались в инструменте, усиливающем их мощь, и палочка явилась отражением этой нужды. В сущности, палочка — это отражение мага, того, как он (и как все мы) устроены и созданы.

      Маг — это тело и дух, скрепленные магией или, как иногда говорят, магическим ядром. Обычно таковое относят в район солнечного сплетения, так называемый центр жизни. Но по факту, магическое ядро — немного некорректное выражение, так как энергия равномерно распределена внутри мага. Да, можно концентрировать эту энергию, но лишь на короткое время, тогда как понятие "ядро" подразумевает под собой постоянный высококонцентрированный сгусток. Также некорректно говорить о магическом источнике внутри мага, так как маг всегда (подчеркиваю, всегда!) использует энергию окружающего мира.

      Поэтому, как уже говорил, правильнее всего говорить о маге, как о совокупности тела и духа, скрепленных магией. Палочка — копия мага, где дерево — это тело, а сердцевина — дух, и они скреплены магией. Поэтому так важен правильный выбор палочки, ибо в случае так называемого "идеального резонанса", то есть полного соответствия дерева и сердцевины палочки, маг не испытывает никаких препятствий. Палочка, в случае резонанса, выступает как продолжение мага, его уменьшенная копия, если можно так сказать. И это дает потрясающие возможности.

      Концентрирование магии через палочку резко повышает дальнобойность, а резонанс дает возможность магичить без потерь энергии в процессе. Разумеется, в результате палочки и сердцевины пришлось изготавливать из специальных сортов и частей магических животных, чтобы они выдерживали концентрированный поток магии, не разрушаясь, но оно того стоило. Палочка — вот что сделало магов повелителями всего магического мира, а на некоторое время даже маггловского. И там, где древние маги искали обходные пути, создавали ритуалы и накопители энергии, тяжело трудились на результат, современные маги просто совершили бы несколько взмахов палочкой.

      Были и последствия. Маги возгордились настолько, что однажды им пришлось за это поплатиться — за все свое высокомерие, за то, что они считали других грязью под ногами. В целях сохранения этого превосходства всем остальным магическим расам, существам, вообще всем, кроме магов, было запрещено владеть и пользоваться палочками. Распространялись слухи, что только маги способны держать палочки, но мы, на примере профессора Флитвика, сами видим, что это в корне неверно.

      Точно так же, как в палочках, тело мага пропускает и накапливает в себе энергию, а дух ее преобразует. То есть, в сущности, тело мага можно использовать как артефакт-накопитель, хотя волшебные деревья, кости и некоторые минералы гораздо эффективнее. Также дух — просто дух, в теории он может колдовать и преобразовывать энергию, хотя надо отметить, что такие случаи крайне редки. Возможно, Тот-Кого-Нельзя-Называть смог бы приоткрыть завесу, как ему удавалось колдовать в форме духа, но, честно говоря, подозреваю, что он просто вселялся в кого-то. Чтобы колдовать, будучи в призрачной форме, а также суметь вселиться в чужое тело, требуется еще при жизни заниматься специальной подготовкой; возможно, именно поэтому призраки Хогвартса — просто призраки, а не маги-призраки. Пивз? О, это отдельная история, так как он — полтергейст, да и, в сущности, Пивз не магией же занимается, а просто умеет взаимодействовать с материальным миром (к вящему огорчению школьников).

      Маг эффективен, когда и дух, и тело его на своих местах — так же, как и составляющие в палочке.

      Сломалось что-то, и эффективность резко падает, тут уж ничего не поделаешь. Нет проводимости энергии — нет эффекта, равно как и без преобразования энергии — нет магии. То есть тело без духа магичить вообще не сможет, хотя, впрочем, тела без души — просто ходячие куски мяса, в разных традициях именуемые инферналами или зомби. Дух без тела может заниматься магией, но тоже с трудом, огромным трудом. Как Тот-Кого-Нельзя-Называть убивал единорогов? Подозреваю, что дело в серьезной, солидной прижизненной подготовке, близости источника магии Хогвартса и, самое главное, якорей-крестражей, играющих роль псевдотела. Либо он опирался на тело марионетки — Квиррелла, пусть и не находясь непосредственно в нем.

      Говорю же, не нашлось таких энтузиастов, которые бы прижизненно готовились к магии в форме призраков, и поэтому известно нам немногое. Причем известно отнюдь не со слов самих призраков, каковые в большинстве своем появляются под воздействием сильных предсмертных эмоций вроде ярости, гнева, жажды мести. И в первую очередь призраки утоляют эти свои желания, а уж потом задумываются над возможностью использования магии. Если вообще задумываются. В силу того, что они теперь призраки, с мозгами, точнее соображением, у призраков крайне плохо. То есть как тело не функционально без духа, так и дух без тела практически не функционален.

      Теперь еще немного об энергии в мире и магах, о ее преобразовании и о чужих палочках.

      Магия мира, что окружает нас, она... как бы это выразиться, универсальна. Ее может принимать и впитывать любой, имеющий к этому способность. Любой, кто впитывает энергию мира, уже, можно сказать, переходит в разряд существ магического характера. Но магию мало впитать, нужно еще совершить ее преобразование, и вот здесь начинаются различия. Каждый преобразовывает энергию по-своему, скажем так, окрашивая бесцветное в свои тона. Без преобразования тело мага просто принимает и выпускает из себя энергию, точно так же, как мы дышим — вдыхаем и выдыхаем воздух, пусть это и не совсем точная аналогия, ведь кислород из воздуха мы поглощаем, но это всего лишь аналогия.

      В теле мага энергия мира, как и кислород из воздуха, поглощается и слегка преобразуется. И уже эту слегка преображенную энергию маг использует в своих заклинаниях. И здесь проходит водораздел, определяющий силу магов, но об этом тоже нужно говорить отдельно. Сейчас важнее понимать, что эта цепочка преобразований (энергия мира — поглощение телом мага — преобразование в теле — преобразование через дух — концентрирование в палочке — заклинание), конечно, происходит в большинстве случаев использования магии современными волшебниками, но все же не является строго обязательной к исполнению. Маг, при желании и тренировках, может напрямую поглощать сырую, бесцветную энергию мира и работать с ней — с очень большими потерями, но работать. Выпускать энергию и управлять ей, не используя палочку, ну и так далее. Обязательной является только стадия преобразования через дух.

      Теперь о чужих палочек и работе с ними.

      Тут важно понимать, что, работая с палочкой, маг раз за разом наполняет ее своей, преобразованной энергий. Насыщает и напитывает древесину своей магией, грубо говоря. И потом, когда кто-то чужой начинает работать этой палочкой, помимо возможного несоответствия сердцевине ему еще приходится преодолевать сопротивление вот этой преобразованной магии в палочке. Разные энергии, нет резонанса, поэтому заклинания могут "идти тяжело", срываться, не получаться или, того хуже, палочка может вообще взорваться в руке. Но все эти последствия преодолимы и вполне решаемы, просто нужно соблюдать некоторые правила безопасности.

      Для нормальной работы с чужой палочкой магу нужно или немного иначе преобразовывать энергию, входя в резонанс с сердцевиной, либо просто перезапитать древесину палочки уже своей энергией. И то, и другое — достаточно сложные процессы, и поэтому маги не любят использовать чужие палочки. Сразу теряется эффективность, и нужно приложить много трудов, чтобы таковую вернуть. Это следует учитывать. При этом общих видов резонанса не так уж и много, примерно с десяток, и обычно их обозначают по видам магии: мол, с этой палочкой лучше идет Трансфигурация, а та идеальна для Зелий или ритуалов. Это условности, сложившиеся за столетия, но... маги ленивы. Проще подобрать новую палочку, дающую резонанс, нежели мучиться с чужой или сломанной. Поэтому то, что достижимо в теории — эффективная работа с любой палочкой, — на практике встречается один раз в столетие.

     Под дожди время летит быстро, да и учебный процесс становится еще более учебным. Уроки такие, уроки сякие, и даже окружающие, вроде Гарри и Невилла, плотно берутся за учебу. По УЗМС проходим теорию, ибо в такой дождь изучать животных в естественной среде обитания практически невозможно. Разве что забраться в озеро, чтобы вода была со всех сторон — озерным животинкам и нечисти на непогоду плевать.

      В общем, мирная, тихая и спокойная ученическая жизнь.

      Не то чтобы я мечтал именно о такой, но полезно иногда не только самому сделать передышку, но и чтобы все вокруг шло в спокойном ключе. Даже младший Малфой затаился и не строит гадостей, хотя, казалось бы, после ославившей его дуэли Драко должен был бы как минимум натравить на Невилла своих приспешников. Близнецы вовсю ставят опыты, а мне с этой круговертью занятий как-то все недосуг. На пробежку и закаливание времени хватает, и то хлеб, остальное пока отодвинем в сторону. Словом, нормальный рабочий ритм, и местами это даже хорошо.

      Но счастье, разумеется, не может быть долгим.

      Тут еще стоит заметить, что фан-клуб Поттера в этом году на меня не напрыгивает, спасибо Джинни, не упускающей случая схватить Гарри за руку и куда-нибудь прогуляться. Я же не могу на это нарадоваться, ибо от меня в кои-то веки отстали с дурацкими обвинениями и укоризненными взглядами. Ногу тоже никто не просит дать посмотреть, спасибо Лаванде за сеанс обнаженки. Шепотки изрядно поутихли — тут благодарить надо близнецов за образ Бешеной Грейнджер. В общем, от меня либо отстали, либо боятся на расстоянии, не вторгаясь в личное пространство, и это прекрасно, просто прекрасно.

     

      И вот в одно прекрасное воскресенье, а именно 24 октября 1993 года, после тренировки "Ежиков" Луна приглашает меня в гости в башню Рэйвенкло. Причем делает это в своей неповторимой манере, заставляющей меня согласиться. Не, ну вы представьте: моюсь в душе после тренировки (да, Клуб отлично оснащен!), и тут меня за талию обнимают чьи-то руки! Ага, Луна подкрадывается незаметно и... в общем, в будущем надо мыться, повернувшись спиной к стене, дабы не допустить повтора.

      Хорошо хоть за сиськи хватать не стала, я и без того от неожиданности чуть головой в стенку не ушел.

      — Пойдем к нам в гости! — раздается голос из-за спины.

      — Луна! — стряхиваю руки и поворачиваюсь.

      Ну да, она тоже голая, душ все-таки.

      — Я думала, они у тебя большие, — показывает рукой Лавгуд. — Ты же постоянно тренируешься!

      Мне смешно и одновременно некомфортно. Стоит такая худенькая блондинка, как говорится, "косточки такие, что обнять и плакать", и обвиняет меня в маленьком размере груди! Хоть бы прикрылась что ли, а то опять развели тут эротику, и хвала магистрам, никто еще не спешит устраивать порнуху! Мне вообще-то нравятся женщины немного в теле, но тут надо понимать некоторые моменты. Вот что, по идее, должны испытывать девушки, ну и мальчики, в таком возрасте? Правильно, смутное томление в груди и крышесносящие мысли типа "а что, если". И разумеется, в комплекте идут попытки представить, что будет дальше, если и в самом деле "если"?

      У меня же такой проблемы нет.

      При виде обнаженного тела мозг автоматически выдает всяческую камасутру, спасибо семейной жизни и интернету с его порнухой. Вот сейчас смотрю на обнаженную Лавгуд, и мне некомфортно от мыслей о педофилии, спасибо все тому же интернету. Конечно, Луне еще есть куда расти, хе-хе, точнее говоря, еще ничего практически не выросло, но... в общем, ладно, надо, надо выбросить все это из головы, а то мозг охотно генерирует картинки понятного содержания.

      — Так грудь — не мускулы, ее не накачаешь, — сообщаю Луне, и та явно разочарована.

      — Но все равно, ты — классная, — одобряет Лавгуд и повторяет предложение: — Пойдем к нам в гости!

      — К вам — это в башню Рэйвенкло?

      — Конечно! Посмотришь, как мы живем, познакомишься с нашими.

      — Ну, с Падмой я знакома, — хотя это и все, больше из воронов никого не знаю.

      — Вот! В общем, жду!

      И Луна танцующей походкой удаляется в раздевалку. Тупо провожаю ее взглядом, особенно ту часть, что пониже спины, потом усилием воли возвращаюсь к помывке. Тело чего-то там скрипит и хочет, но нефиг, нефиг, перебьется. Машинально домывшись и одевшись, присоединяюсь к Луне, и мы вдвоем отправляемся к башне Рэйвенкло. Джинни отказывается от предложения, и мне бы, наверное, стоило, но Луна с этим подходом сзади реально выбила меня из колеи.

      Что ж, на первом курсе я узнал, где вход в башню Гриффиндора.

      На втором — в подземелья Слизерина.

      Теперь вот — башня Рэйвенкло.

      Надо полагать, на четвертом курсе узнаю, как попасть в башню Хаффлпаффа? Так-так, Седрик Диггори, чемпион от Хогвартса, кажется, был оттуда? Да, точно так. Вот, значит, вместе с ним и побываем, хотя... Блин, дурак, теперь свои знания из фильмов могу распечатать на бумаге и аккуратно ими подтереться. О том же Бартемиусе Крауче-старшем, к примеру. В общем, еще в силе только те факты из фильмов, что относятся к прошлому. Остальное... ну пусть будет в форме записей в секретной тетради, чего уж там.

      В сущности, другие факультеты для нас по большей части загадка.

      Да, мы пересекаемся на уроках и в Большом зале, да, что-то знаем друг о друге, но вот внутри башен других факультетов не бывали. Чем там живут и что обсуждают студенты других Домов — тайна, да и характеры их должны отличаться от наших, иначе какой смысл в сортировке Шляпой? Мы идем, спускаемся и снова поднимаемся, и, к моему удивлению, вход в башню оказывается на шестом этаже.

      Тут на третий к гриффиндорцам замаешься подниматься, а этих на шестом поселили!

      На скромной такой двери бронзовый молоток в форме орла, а вот портрета нет. Интересно, интересно, вон в Слизерине просто кусок стены — похоже, входы на каждый факультет отличаются друг от друга. Гриффиндорец бы искал портрет... и долго бы это делал. Луна берется за молоток, стучит им, и тот оживает.

      — Что можно поймать, но нельзя бросить?*

      Не понял, это что, загадка? Типа факультет умных — вот и умничают?

      — Простуда, — уверенно отвечает Луна, и дверь открывается.

      Уважительно смотрю в спину блондинке.

      Да-а-а, весело тут живут, как я погляжу! Это что, каждый раз, чтобы зайти, нужно загадку разгадывать? Или они тут уже все вопросы наизусть выучили? С этой магией вообще ничего не поймешь. Интересно, молоток подключен к общей базе Хогвартса или способен сам генерировать загадки?

      — Какая у вас чудесная дверь, — сообщаю Луне в спину.

      — Ага, сама Ровена делала, — отвечает та, не оборачиваясь. — Тут у нас гостиная.

      Круглое помещение с потолком, на котором нарисованы звезды, и множеством окон, выходящих по всей окружности башни. Мельком брошенный взгляд — и можно уверенно утверждать, что отсюда видны все окрестности Хогвартса. Но мое внимание приковывает статуя женщины в полный рост, с диадемой на голове. Ровена? Почти наверняка. Подхожу — да, на диадеме изречение: "Ума палата дороже злата", приписываемое Ровене Рэйвенкло.

      — Копия, — говорит Луна, — настоящая была утеряна сразу после смерти Ровены и так и не нашлась.

      Хм-м-м, а ведь в гостиной присутствуют ученики Рэйвенкло, просто они попрятались в мягких креслах с высокими спинками, вот и не заметил сразу. Луна тем временем собирается тащить меня куда-то дальше, но — ба, знакомые все люди! — появляется Пенелопа Клируотер, пару месяцев простоявшая статуей вместе с Персивалем Уизли. Хм-м-м, да, как-то и позабыл, что она на Рэйвенкло учится.

      — Добрый день, — говорит Пенелопа, — и что здесь делает ученица другого факультета?

      — Пригласила подругу в гости, — безмятежно отвечает Луна.

      Ха, а Пенелопа-то префект всей школы, если судить по значку. Поощрили на пару с Перси? Шушуканье в креслах становится почти различимым, и, как говорится, "вечер перестает быть томным". Но Пенелопа, к моему удивлению, смело и решительно подтверждает приглашение Луны и даже устраивает обзорную экскурсию по башне. Видя такое дело, вороны притихают и даже подходят познакомиться.

      Ну а звучащее фоном "бешеная Грейнджер — подружка чокнутой Лавгуд" добавляет изюминки.

      В сущности, башня как башня, в Гриффиндоре все примерно так же. Спальни на нескольких этажах, мальчики и девочки отдельно, общая гостиная и прочие подсобные помещения. Лица где-то знакомые — как, например, с теми, кто учится со мной на одном курсе и с кем пересекаемся на занятиях, а где-то не очень — как с однокурсницами Лавгуд. Местами полузнакомые, э-э-э, кажется, я их видел на квиддиче, во всяком случае, эту китаянку точно. Плохо в Хогвартсе с китайцами, равно как и вообще с азиатами, вот и запомнилась.

      Несмотря на шепотки, отношение в целом доброжелательное и приветливое.

      Или это всё потому, что Пенелопа взялась меня опекать? Отношение воронов к Лавгуд и так понятно, не надо быть гением аналитики, чтобы уловить нотки пренебрежения и превосходства. Не то чтобы меня берет зло, но девочке и так нелегко, и, в конце концов, псевдочокнутым надо держаться вместе! Поэтому отдельно и особо подчеркиваю крепкую дружбу с Лавгуд, хотя та, уверен, ничего такого не имела в виду, приглашая в гости.

      То есть Луна просто пригласила в гости меня, но раз пошла такая пьянка, поработаем на образ.

      Надо заметить, что девушки у воронов красивые, а парни сдержанные. Нет фирменного гриффиндорского стиля: шумно подходим и, пока противник ошарашен, засыпаем его вопросами! Взгляды искоса и шепотки — это есть, но это почти привычный фон, а вот такая вот умиротворенная атмосфера в башне Гриффиндора отсутствует. Попив чаю и осознав, что они тут все чересчур умные и скоро начнут задавать неудобные вопросы, откланиваюсь.

      Луна провожает и даже выходит со мной из башни.

      В коридоре пусто, и Луна тычет рукой прямо в мою диадему.

      — На диадеме Ровены был девиз, и тебе тоже нужен, — замечает она.

      — Мне лень возиться.

      — Но все же?

      — Делай что должен, — улыбаюсь, опуская вторую часть максимы.

      По поводу "случится, чему суждено" у меня теперь большие сомнения — после того как собственноручно изменил историю, хотя бы в пределах одной школы и одного курса.

      — А мне сделаешь такую же? — спрашивает Луна, улыбаясь. — Только с девизом и из женского дерева!

      — Какого дерева? — может, мне послышалось?

      — Женского! О, не волнуйся, я научу тебя отличать мужские деревья от женских!

      Как тут не вспомнить: "Ну все, погнал Эрнест Мулдашев, газета Аномалия, третий глаз, зеленые человечки"?

      — Это совсем несложно, — продолжает Луна, — меня папа научил!

      — Хорошо, хорошо, — соглашаюсь, дабы закруглить разговор. — Сделаю.

      — Спасибо, Гермиона, ты лучшая! — радуется Луна и обнимает меня напоследок.

      После чего она скрывается обратно в башне, легко разгадав очередную загадку, что-то там про ветер. Чешу в затылке: вот что это сейчас было про деревья? Надо бы разобраться, что творится с Луной, раз иногда она ведет себя мудро, а иногда безумно — и загадки разгадывает, и в то же время про всяких мозгошмыгов и деревья разного пола рассказывает? Проводятся ли тут тесты на вменяемость при поступлении в школу? Или Луна по меркам магов в пределах нормы?

      — Надо будет разобраться, — бормочу под нос и отправляюсь дальше по своим делам.

     

      Во вторник, 26 октября, внезапно прилетает сова с запиской. Дамблдор вернулся и ждет меня вечером для разговора. В своем кабинете, разумеется. Придется Снейпу сегодня обломиться, а то он уже достал с изучением зелий без объяснения глубинных основ. Вот Люпин — тот молодец, но там вообще отдельная тема.

      Горгулья, лестница, кабинет.

      Скоро буду сюда как к себе домой ходить.

      Директор на месте, задумчиво что-то пишет в огромную книгу наподобие тех, что раньше именовались амбарными. Невольно представляются строчки: "Приход — 1 крестраж, цветной, в форме медальона овального, потертый. Куплен на барахолке за 2 сикля. Убыль — 1 директор Хогвартса".

      — Садись, Гермиона, — показывает директор, — подожди минутку.

      — Да, профессор.

      Дописав, Дамблдор откладывает книгу и внимательно смотрит на меня, а я на него. Директор разве что дорожной пылью не присыпан, а так — резко постарел и опять выглядит на свои сто двенадцать.

      — Как продвигаются поиски, профессор? — не могу удержаться.

      — Не очень, — оглаживает бороду директор. — Пока рано еще говорить о результатах, ибо их просто нет.

      — Вот, профессор! — едва ли не подпрыгиваю, изображая волнение. — Я тут вспомнила, ну не вспомнила, а напряженно думала, и оно еще раз вспышкой было, ну не вспышкой...

      — Хорошо, я понял, — улыбается директор. — Что ты видела?

      — Гринготтс. Сейф с огромными богатствами. Старый сейф.

      Глаза директора невольно немного сужаются. Он явно бешено обсчитывает варианты, и вовсе не того, кому принадлежит сейф. Тут все понятно, ибо Лестрейнджи из самого ближнего круга, допущенного к телу, так сказать. Один крестраж у Малфоя, еще один у Лестрейнджей, тут, думаю, аналогии понятны. Нет, дедушка Альбус просчитывает, как прижать гоблинов и забрать вещь из чужого сейфа. Еще бы про Барти Крауча ему сообщить, но как именно, так и не придумал. И тут директор сам заходит с козырей.

      — Невилл Лонгботтом рассказывал тебе о своих родителях?

      — Да, профессор.

      — Как выяснилось в ходе обыска у Бартемиуса Крауча-старшего, он прятал своего сына у себя дома. Не знаю, как он подменил его в Азкабане, но факт остается фактом. И теперь Крауч-младший присоединился к сбежавшим Пожирателям, убив своего отца.

      — Могло ли быть так, что он помог сбежать Пожирателям? — делаю вид, что задумался.

      — Пока неясно, — отвечает Дамблдор, — но сейчас это не имеет значения. Я опасаюсь, что известия о Барти Крауче-младшем вызовут... излишнее возбуждение у Невилла, скажем так. Так что, Гермиона, имей это в виду, мало ли какими путями информация распространится. Пока что Министерство придерживает правду, но долго это не продлится.

      — Я поняла, профессор.

      Дамблдор, выдержав паузу, возвращает разговор в прежнее русло.

      — Но в прошлый раз я обещал ответить на твои вопросы, Гермиона. Самое время их задать.

      Тут, конечно, стоило бы или задуматься надолго, или вывалить все вопросы скопом, но заготовка под первый разговор давно готова.

      — Расскажите о том, почему Гарри необходимо жить у недолюбливающих его родственников. Вы говорили, что это связано с его защитой, но не раскрыли деталей, и, собственно, хотелось бы узнать, в чем же там дело?

      Дамблдор, выдержав паузу, вздыхает и поправляет очки.

      То есть невербально дает понять, что тема ему не очень приятна, хотя он и смирился. Вообще все эта жестовая символика со стороны директора временами просто пугает. Такое ощущение, что он меня непрерывно тестирует на умение понимать то, что осталось за рамками слов. Иногда закрадывается крамольная мысль, что дедушка Альбус решил вырастить из меня преемника. Дабы благородное дело выдачи люлей Темным Лордам не угасло под дыханием времени.

      Правда, затем приходит следующая мысль, здравая, что нефиг тут воображать себя лучше, выше, чище и благороднее, чем ты есть. Станет столетний маг возиться со мной, ага, тут вон полный Орден кандидатур — взрослее, опытнее, таких, с которыми Дамблдор не одну собаку съел. В смысле, не одного Пожирателя поймал и с которыми через кризисы прошел.

      — Я доверяю тебе, Гермиона, — начинает Дамблдор, — но все же подумай дважды, хочешь ли ты услышать то, о чем спросила. Секрет защиты Гарри очень интересует Волдеморта и его приспешников, и они пойдут на все, чтобы таковой заполучить. Молодой девушке вдвойне опасно хранить такие секреты, надеюсь, понятно почему?

      Меня немного передергивает от "понимания", но все же упрямо заявляю:

      — Тем больше поводов не попадаться в руки Пожирателям, да и какая разница, сколько секретов хранить, сто или сто один? Особенно после этой... истории с кусочками Волдеморта.

      Дамблдор одобрительно улыбается, хмыкает в бороду и начинает рассказ.

     

      — — -

     

      * What you can catch but can't throw? Cold

     

     — Для полного понимания ситуации тебе, Гермиона, следует знать, что было изречено пророчество, гласившее, что родится ребенок, способный победить Волдеморта, — говорит директор. — Ряд признаков, указанных в пророчестве, указывал на двух детей: Невилла и Гарри. Да, да, Гермиона, Невилл мог стать "Мальчиком-который-выжил", но Волдеморт сделал свой выбор — тогда, в 1981 году. Так как пророчество было высказано при мне, я предпринял меры, но, увы, отнюдь не достаточные, как теперь понимаю. Тогда они казались мне вполне разумными и всеобъемлющими. Заклинание Фиделиус, созданное еще в давние времена, до сих пор остается непревзойденным способом спрятаться от мира. Если бы им можно было бы укрывать большие площади, то, наверное, в один прекрасный день маги заняли бы какой-нибудь континент, скрылись с глаз магглов и окончательно разделили два мира.

      Но, увы, чем больше площадь, тем больше энергии нужно влить в заклинание, и после некоего порога потребное количество магии становится чрезмерным. Маг, накладывающий заклинание, просто не сможет пропустить через себя столько магии и сгорит. Но укрыть дом Поттеров в Годриковой впадине было вполне возможно, и вот тут-то начались мои ошибки. Хранитель — тот, кто хранит внутри себя адрес убежища, скрытого Фиделиусом — это единственный ключ. Живой ключ. Мне, как главе Ордена, следовало настоять на своем и приказом, силой заставить Поттеров сделать Хранителем меня. Тогда никто не смог бы пробраться в дом Поттеров, ибо вначале Волдеморту и его приспешникам пришлось бы сразиться со мной.

      Но Лили и Джеймс выбрали для Хранителя другую кандидатуру — крестного отца Гарри, Сириуса Блэка. Лучший друг Джеймса, Сириус никогда не выдал бы его, даже под пытками или заклинанием подчинения. Ошибка моя состояла в том, что я удовольствовался более-менее мудрым выбором Хранителя, забыв, что всем им не сто лет, а всего лишь двадцать. Спокойствие и взвешенность суждений, умение не совершать торопливых поступков "как лучше" приходят лишь с годами, а я забыл об этом, забыл!

      Джеймс, Сириус и Лили, увидев, что я согласен с их выбором, видимо, пришли к выводу, что способны сами играть в сложные политические игры. Они убедили друг друга (хотя Сириус настаивает на своей вине, но я-то знал их, там все трое согласились с чьим-то предложением, вина общая!), что можно будет вытянуть Волдеморта, подманить его на живца. В роли живца должен был выступить Сириус Блэк, притворившись, что он Хранитель Фиделиуса Поттеров. Тогда как обязанности Хранителя были переданы еще одному из их компании, Питеру Петтигрю, тоже, надо заметить, члену Ордена. Это была вторая моя ошибка: Питера не следовало и на взмах палочки подпускать к Ордену, но остальные три Мародера — Джеймс, Сириус и Ремус — были отчаянны, надежны, энергичны и талантливы. Ради них Питера приняли в Орден — как их друга и участника всех школьных проделок вроде создания известной тебе карты.

      Смена Хранителя, таким образом, произошла при моем косвенном попустительстве, и самое главное, двадцатилетние юнцы посчитали, что смогут заманить Волдеморта в ловушку. Ошибки молодости, горячность... которые я должен был предусмотреть и предвидеть, но, увы, не смог. Даже не подумал.

      Третья (и последняя) ошибка состояла в том, что я попросил у Джеймса его мантию-невидимку. Часть набора Даров Смерти, давно привлекавших меня, — это мантия, которой ты неоднократно пользовалась, Гермиона, и по своим параметрам она превосходит остальные невидимки в разы. Ей очень много лет, но, как видишь, выглядит и работает она, как будто ее создали вчера. Я рассудил, что Джеймс и Лили укрыты Фиделиусом, и их дому ничто не может угрожать. Сами они были проинструктированы никуда не выходить из него. Вообще никуда. До этого они, как и остальные члены Ордена, ежедневно подвергали свою жизнь опасности, и я считал себя не вправе забирать мантию, которая очень помогала Джеймсу на заданиях. В сложившихся же обстоятельствах мантия Джеймсу была не нужна — о, как я ошибался! — и он отдал ее мне, на несколько дней.

      Конечно, тогда никто не мог знать, что эти несколько дней превратятся в десять лет.

      В результате, пока я, закрывшись в Хогвартсе, изучал мантию, Волдеморт получил возможность творить свои черные дела. Подозреваю, что он завербовал Питера давно, еще когда тот учился на первом курсе, но осознание этого пришло уже потом, после предательства Петтигрю. Слишком уж он не вписывался в компанию Мародеров, но зато всегда был мастаком по части лести, пролезания в доверие и прочим штучкам, и его приняли. Увы, осознание ошибок и мысли "Как же я не видел очевидного?" пришли к нам слишком поздно.

      Питер, агент Волдеморта, едва став Хранителем, устремился к Тому с радостным известием.

      Сириус Блэк в это время лихо куролесил по людным и магическим местам, привлекая внимание агентов Волдеморта, как и было запланировано. Джеймс, открывший дверь, сразу или почти сразу получил Авадой, и можно уверенно предполагать, что перед входом в дом Поттеров Волдеморт поставил вокруг щиты. Иначе Лили смогла бы сбежать: аппарировала она всегда прекрасно, палочка для этого не требуется, а к опасности Лили привыкла. Вот дальше начинаются уже мои догадки, Гермиона, но — поверь старику на слово — материнский инстинкт, который, уж прости за неделикатность, тебе еще только предстоит познать, — это очень, очень сильная вещь.

      Лили, схватив Гарри, вероятно, бросилась наверх.

      Мать защищает своего ребенка, и кто знает, что она намеревалась сделать — выпрыгнуть в окно, укрыться в спальне и занять оборону или попробовать еще что-то? Факт тот, что Волдеморт или не дал ей ничего предпринять, или обезоружил и сообщил, что убьет ее и Гарри. Лили, осознавая, что ее ребенок сейчас погибнет, сделала то, что должна была, как знающая и умелая в магии мать: принесла себя в жертву.

      Одним усилием воли, без ритуальных кругов и подготовки.

      Подозреваю, что она использовала даже энергию от Авады, которой ее убили. Как бы то ни было, Гарри, которого она укрывала своим телом, получил так называемую защиту-на-крови, направленную в первую очередь против Волдеморта, но также и против любого, кто подумает причинить Гарри вред. Ребенок Лили нуждался в защите, и она дала ему защиту, местами даже чрезмерную, но я буду последним, кто осудит ее за это.

      Вылетев из рук Лили, Гарри ударился об угол кроватки, заполучив набросок своего знаменитого шрама.

      Затем Том ударил Авадой, и защита Лили отразила ее, но все равно буйство магии дополнительно расширило шрам. Окончательно он закрепился, когда у Волдеморта, получившего свою Аваду обратно, вынужденно, без его желания, разделилась душа, и кусочек Тома, часть его души, остался в Гарри. Получился практически неизлечимый шрам. Таким образом, утверждение, что шрам — это след от Авады, в какой-то мере правдиво, хотя и не отображает всей истины.

      Затем, по какой-то нам точно не известной причине, дом начал разрушаться.

      Возможно, это постарался Питер, несчастный предатель, впоследствии поплатившийся за свои злодеяния. Не исключено и то, что это были последствия краткой схватки Тома с Джеймсом. А возможно, сам Том наложил на дом чары разрушения, но факт остается фактом. Дом начал рушиться и гореть, и некому было помочь, ведь дом оставался укрыт заклинанием Фиделиус. Но вмешалась судьба в лице Хагрида, который, к счастью, находился неподалеку. Он успел вовремя и вытащил Гарри из рушащегося дома, не дал ему погибнуть. Затем Хагрид вынес из дома, до того как тот окончательно разрушился, тела Джеймса и Лили. И тут он встретил Сириуса, примчавшегося на помощь на своем летающем мотоцикле.

      На этом мотоцикле Хагрид и привез Гарри ко мне.

      Попутно он, простая душа, останавливался в паре кабаков — пропустить стаканчик и сообщить всем, что Волдеморт погиб, похвастаться ролью Гарри и его шрамом. Сириус тоже внес свою лепту, и слух моментально облетел всю Англию. Не прошло и нескольких часов, как маги по всей стране начали пить, веселиться, бегать и кричать, что Тот-кого-нельзя-называть повержен. Сюда же вплелось и имя Гарри, спасибо Хагриду, который не удержал и этого секрета. Не то чтобы я хотел сохранить все это в тайне, но к моменту, когда Хагрид добрался до меня, было уже поздно вообще что-либо предпринимать.

      Магическая Англия праздновала, пела и плясала и славила на все лады Гарри Поттера.

      Осмотр Гарри дал мне кусочек картины случившегося, что-то дополнил Хагрид, что-то я знал и сам. Лили, сумев защитить сына и повергнув Тома, задала мне непростую задачку. Защита, полученная в результате жертвы, оказалась слишком мощной, и при любой попытке причинить Гарри вред немедленно прихлопнула бы обидчика. Стало понятно, что отдай я Гарри в семью любого из орденцев, получил бы несколько мертвых орденцев в перспективе. Ведь в процессе воспитания и роста детей их все равно хоть как-то да наказывают, и защита Гарри просто убила бы таких воспитателей. Не наказывать вообще? Представляешь, Гермиона, что бы выросло из Гарри в таком случае? Мальчик, которому не отказывали ни в чем, да еще и знаменитость в мире магов. Это был бы избалованный, самоуверенный сопляк, которому Драко Малфой и в подметки бы не годился.

      Волдеморт такого Гарри обвел бы вокруг пальца за три секунды, не запыхавшись.

      Стало понятно, что Гарри необходимо воспитывать в обычной семье, все же защита была направлена в первую очередь против магов. Но и магглы все равно оказались бы в смертельной опасности. Однако тут я вспомнил про сестру Лили, Петунью Эванс, то есть к тому времени уже Дурсль. Все сходилось одно к одному: родная сестра мамы Гарри и его кузен, то есть Петунья и ее сын Дадли, хоть и в меньшей степени, имели защиту благодаря родственной с Гарри крови. Они презирали магов и наверняка никого бы из них к нему не подпустили. Защита Гарри должна была уберечь его от слишком уж плохого отношения со стороны Дурслей, но все равно на всякий случай в Литл-Уингинге поселилась уже знакомая тебе миссис Фигг. Что касается воспитания вне среды, где на Гарри обрушилось бы бремя славы, то здесь тоже все было в порядке, раз уж Дурсли недолюбливали Поттеров и были обычными людьми.

      Оставалось только отдать им Гарри и ждать, пока защита ослабнет.

        

      Дамблдор снимает очки, протирает их и, тяжело вздохнув, добавляет:

      — В той ситуации не существовало однозначно выигрышного решения, поэтому я сделал то, что сделал, выбрав вариант, наиболее выгодный с точки зрения будущей победы над Волдемортом. Члены Ордена меня и моего запрета не поняли, хотя и не стали поднимать открытый бунт.

      — Гарри жаловался, что Дадли часто бил его в школе, — припоминаю из рассказов.

      — Он все-таки двоюродный брат Гарри, — кивает директор. — И заметь, Гермиона, в школе, а не дома. В доме Дурслей никто не может причинить физический вред Гарри, равно как никто не в состоянии приблизиться к дому с враждебными намерениями.

      — Но как же... — растерянно начинаю вопрос, но меня перебивают.

      — Родственники Гарри нашли обходной путь. Угрозы, приказы, психологическое давление — что этому может противопоставить маленький мальчик? То, что его заставляли интенсивно работать по дому, почти наверняка воспринималось Дурслями как полезное для ребенка деяние. К тому же так они экономили на прислуге, что и дало возможность в этом году выкупить Гарри.

      — Выкупить? Конверт! Там действительно были деньги?

      — И немного угроз, — улыбается Дамблдор, — что на дядю Гарри подадут в суд за чрезмерное использование детского труда. И деньги, конечно же, шли как компенсация. Арабелла не ошиблась, и все сработало. Миссис Фигг вообще молодец, хоть и выглядит полубезумной старушкой-кошатницей. Надо сказать, что еще одной подсказкой было твое поведение, когда ты и братья Уизли забирали Гарри в прошлом году. Угрозы и деньги иногда творят чудеса. Но вернемся к Гарри, побоям и прочим обидам от Дурслей. Видишь ли, им фактически навязали ребенка, и я не могу их упрекать в таком отношении к магам... хотя и хотелось бы. Но, повторяю, в той ситуации не было выигрышных решений, и... что я еще забыл рассказать?

      — Зачем Гарри каждый год возвращаться к Дурслям?

      — Защита с годами ослабела... но все еще работает, и потому для Гарри лучше периодически бывать в родном доме. К тому же пока Гарри считает дом Дурслей своим домом, его защита воспринимает их дом точно так же. Также родной дом помогает в том смысле, что защита, ощущая кровь, родственную Гарри, как бы слабеет. Не в плане мощи, а в плане паранойи, осторожности, — Дамблдор слегка теребит бороду, подбирая эпитеты. — Только благодаря этому защита Гарри не разносит Хогвартс в ответ на падения с метлы, ожоги на Зельях и прочие неприятности. Если бы защита не ослабела, то Гарри вообще не смог бы учиться в школе, но, к счастью, Лили предусмотрела этот момент. Или просто время ослабило заклинание. В любом случае, Гарри до совершеннолетия необходимо периодически возвращаться в дом Дурслей, иначе он станет опасен для окружающих. Было бы идеально, если бы Гарри ездил домой на Рождество, но требовать от него этого я не могу.

      Директор еще раз вздыхает и разводит руками. Похоже, в какой-то момент целесообразность и рациональность в нем все-таки пали перед чувством стыда и заботы в отношении Гарри. Да, очень любопытная и опасная история. Понял ли Волдеморда, что его победило? А Пожиратели? Секрет защиты Гарри, надо понимать, сейчас уже не очень секрет, но все еще важная информация. Что из произнесенного можно доверить Поттеру?

      Поразмыслив, понимаю, что ничего, кроме героизма родителей.

      Вам бы понравилось, если бы на четырнадцатом году жизни, довольно таки несладкой жизни (пусть и субъективно), вам сообщили, что вся ваша жизнь была такой во имя политических игрищ? Во имя абстрактной победы Добра, которое где-то там далеко, а толстый кузен с кулаками — вот он, рядом? Думаю, полное озверение и презрение к тем, кто затеял такое, — самое мягкое, чего можно ожидать от Гарри.

      И объяснять тут бесполезно: Гарри поймет все неправильно.

      Поэтому давать информацию нужно постепенно, мягко: тут знакомство, там знакомство, рассказ о родителях, еще рассказ, намеки, догадки, а там уже и подготовка к сражению с Волдемортом. Психологическая подготовка, разумеется, ибо в магии Гарри с Томом никогда не сравняется. Точнее говоря, не успеет сравняться за то время, что пройдет до их встречи.

      — Спасибо за рассказ, профессор. Гарри будет рад услышать, что его родители — герои.

      — Я рад, что ты все понимаешь, Гермиона, — улыбается Дамблдор в ответ.

      И как всегда, за кадром разговора остается больше, чем было сказано. Конечно, у меня еще есть вопросы — и про дары смерти, и про реконструкцию событий, про Сириуса, обрушение дома, про Фиделиус, но ведь не скажешь Дамблдору: "Дедушка, а затрави еще сказку!" Поэтому мы прощаемся, и я отправляюсь записывать впечатления. Саму историю Гарри, конечно, не стоит доверять бумаге, но... Омут Памяти на что? Надо будет — восстановим и запишем побуквенно, раз уж директор обещал научить работе с этим полезным приспособлением.

     В такой вот "веселой" атмосфере мы и добрались до похода в Хогсмид в субботу, 30 октября. Завтра — Хэллоуин, и будем надеяться, в этом году обойдется без пакостей. Преподаватели все "свои", темных дневников никто в школу не заносил (во всяком случае, очень хочется в это верить), да и отсутствие Дамблдора вкупе с делами Ордена нагружает некоторых преподавателей так, что они тоже того, угомонились.

      В первую очередь это относится, разумеется, к Снейпу.

      Наш зельевар, с этими варками Оборотного Сириусу и Аконитового Люпину, плюс еще с дополнительными занятиями со мной (и магистры знают, что там еще у него дополнительного из дел образовалось из-за отсутствия дедушки Альбуса), становится изрядно молчалив и уже не тратит энергию по пустякам. То есть не пытается троллить учеников почем зря, не снимает просто так баллы, да и вообще уроки Зелий теперь проходят спокойно: без взрывов, покалеченных и громких воплей о криворуких учениках.

      Даже слух проходит, мол, Снейп — не настоящий!

      В общем, смешно, и до некоторой степени все это объясняет молчаливость Снейпа на вечерних занятиях.

      Разумеется, зельевар находит к чему "придраться" и назначает еще "отработки", словом, маскируется как может, типа он никого дополнительно не учит, а всего лишь наказывает нерадивую Грейнджер. До меня постепенно начинает доходить, что зелья — это все ж таки в первую очередь химия растворов, а уже потом магия, вопреки сделанным ранее выводам.

      Но да магистры с ним, с этим Снейпом, все равно учитель из него никакой.

        

      — Гарри, не майся ерундой, нацепляй мантию и иди след в след за нами.

      — Но я думал, что буду пробираться тайным ходом, — отвечает тот.

      — Мы же все обсудили! Не стоит оно того, — отмахиваюсь с самым небрежным видом, — кто тебя заметит под мантией? Пройдешь в лучшем виде, никто ничего и не заподозрит!

      Почти что правда, потому что все, кому надо, в курсе. Никаких подозрений, да, только твердое знание.

      — Ладно, но...

      — Гарри, ты хочешь в Хогсмид или нет?

      — Хочу!

      — Тогда не нуди, а надевай мантию!

      — Но если кто заметит меня в Хогсмиде? Ведь там я буду без мантии!

      Вот и отлично. На этом вся операция "Поттер — живец" и построена, чтобы все, кому положено, заметили, оценили и сделали неправильные выводы. Интересно, будет неподалеку невидимый Дамблдор, или это уже чересчур? Что-что? Дементоров не обманешь мантией-невидимкой? Да чхать на дементоров, пусть висят вокруг Хога, а если что, щит Патронуса у меня приличный, паре-тройке "назгулов" выдам люлей.

      И разумеется, орденцы вокруг, куда ж без подстраховки?

      То, что Дамблдор сказал, и то, что на самом деле хотел, — две большие разницы.

      Вон, на первом курсе про коридор на третьем этаже говорил? Говорил! И в итоге чуть ли не силой нас туда запихнул. Кстати, интересно получается, в свете недавнего разговора-то. Переходит ли защита Гарри в максимальный режим к концу учебного года? Не с этим ли связано оттягивание директором всех приключений до экзаменов? В общем, может, Дамблдор про мантию и запреты говорил специально, чтобы мы, то есть Гарри, использовал "невидимку"?

        

      В общем, Коварный План отодвинут в сторону, мы просто берем и выходим из школы. Сириус Блэк даже проверять никого особо не стал, видимо, вспомнив Филча и решив поработать на контрасте. Но взамен взялся нас сопроводить до деревеньки, мол, так положено. Кем и куда положено, никто из учеников не спрашивает, ибо Блэк принимает грозный вид а-ля "смотритель Хогвартса при исполнении служебных обязанностей".

      Как уже говорил, Хогсмид появился в качестве деревеньки для обслуживания нужд Хогвартса. В те времена магам не нужно было прятаться, и Хогсмид также стал использоваться для встреч школьников с родными. В сущности, деревенька не смогла выйти за рамки узкой специализации и так и осталась придатком Хогвартса. И теперь, когда Хогсмид находится под одним щитом со школой, это единственный населенный пункт в Англии, где живут только маги.

      То есть здесь можно колдовать, никто и слова не скажет.

      Собственно, относительно школы Хогсмид находится на другом берегу Черного озера, то есть, можно сказать, до него рукой подать. Станция, куда мы прибываем перед началом учебного года, находится на краю деревни, просто мы в другую сторону отправляемся. Кто в обход озера, кто напрямую, но все равно удаляемся от Хогсмида.

      В деревне, куда ни глянь, магазины, кафе-бары, пивные, всякие там почтовые совятни и прочие мелкие магазинчики, где всегда можно прикупить то, чего не хватает в учебе. Перья там, мантии, всякие "пердящие подушки", запрещенные, кстати, к проносу в Хог, но все равно продающиеся в местных торговых точках. Ага, ага, магазин Зонко, который поминали близнецы. Территориально Хогсмид реально деревня — три улицы да сотня домов, но взамен привольное расположение, никто не жмется и не сидит друг у друга на голове. В результате со стороны Хогсмид выглядит больше, чем он есть на самом деле.

        

      Идем по центральной улице, и первое, что бросается в глаза, — пресловутый магазин "Медовое герцогство", где продаются "самые вкусные сладости во всей Англии". Что еще нужно детям для счастья? Они кидаются внутрь, едва ли не застревая в дверях, пихаясь и отталкиваясь, и, в общем, стоматологи были бы в ужасе от такой картины. В смысле, сладости же портят зубы, а тут дети бегут за сладостями, похоже, собираясь опустошить магазин до дна как можно быстрее.

      — Давай, Гарри, — говорю через плечо, и тут же рядом "проявляется" Поттер.

      Все равно никому особо дела до него нет.

      Кто за конфетами ломанулся, кто в бары, кто еще раньше отвернул — в основном, парочки вроде Перси и Пенелопы. Невилл тоже немного прикрывает своим телом Гарри, и явление Поттера проходит без ажиотажа. Жители деревеньки вообще смотрят на школьников равнодушно, как на некое бедствие, которое нужно перетерпеть, после чего все будет в порядке. Разумеется, Поттер и Лонгботтом первым делом тоже ломятся за сладостями, но мне вот что-то не хочется. Слишком много там народа, а барахолки и толкучки я не любил и в прошлой жизни.

      Поэтому просто стою и осматриваюсь.

      Неподалеку магазин мороженого, но в этом вопросе погода подкачала. Была бы сухая осень, еще был бы смысл, но после таких обильных дождей еще и мороженое? Отказать. Дальше — магазин всякой канцелярии, тут же рядом совятня, а между ними какое-то кафе. Наверное, имеет смысл вытащить пацанов из кондитерского магазина и посидеть в кафе, а потом, когда все прибегут в кафе, сходить в "Медовое Герцогство"... Так, что там близнецы говорили про местные забегаловки?

      Вон как раз местный житель топает, надвинув шапку на глаза.

      — Извините, сэр, не подскажете, где находятся "Три метлы"?

      — Вон там, — машет рукой мужик, чем-то похожий на Дамблдора, только не такой старый. — Прямо и направо.

      — Спасибо, сэр!

      Но мужик уже не слушает и, что-то ворча под нос, удаляется. Да, не любят местные школьников, хоть и рубят на них деньги. Думаю, появляйся здесь ученики чаще, а не три-четыре раза в год, и отношение было бы лучше. Заглядываю в магазин: ой-вэй, да тут народу больше, чем в автобусе в час пик! И все галдят, и требуют себе сладостей, и трясут деньгами, и странно, что воров нет, а то им тут такое приволье для деятельности... Гарри и Невилл, не будь дураки, уже нахватали каких-то шоколадок, леденцов и шариков, и жуют, и стараются купить еще, и все одновременно, как, впрочем, и остальные в этом магазине.

      Продавщице можно смело ставить памятник за устойчивость и умение работать в стрессовых условиях.

      — Гарри! — трясу его за плечо и ору в ухо: — Идем!

      Как ни странно, пацаны покорно покидают магазин, и тут выясняется, что они решили, будто случилось нечто важное. Здание там загорелось, или Волдеморт в обнимку с Беллатрисой решили набежать. Услышав мое предложение о посещении пивнушки, кривятся недовольно, но все же доводы о том, что в магазин можно прийти позже, когда там будет мало народу, оказывают свое воздействие.

      — И куда мы идем? — спрашивает Невилл.

      — В "Три метлы", это вон туда и направо, — машу рукой.

      Идем. Парни усердно жуют и суют мне сладости. Окрестные дома, двух— и трехэтажные, прямо-таки дышат стариной. Как будто со времен постройки — полтысячелетия назад — они не обновлялись, ну разве что там крышу перекрывали. В остальном, дома настолько средневековые, что прямо сейчас можно в музей истории отправлять.

      — А вот и "Три метлы"! — восклицает Гарри.

      Кабак или трактир (вечно в них путаюсь) "Три метлы" — вполне себе ничего забегаловка. Все чинно, благородно, можно выпить, закусить и поболтать. Зеленоглазая, как и Гарри, полнотелая хозяйка "Трех метел" немедленно интересуется, чего нам подать, и ответ моих спутников довольно ожидаем.

      — Сливочного пива! — заявляет Гарри.

      — Да, сливочного пива! — вторит Невилл.

      — А томатный сок есть? — это уже от меня.

      — Есть, — немного приоткрывает глаза хозяйка. — Еще что-то?

      — Закуски, вроде вяленого сыра или там сухариков, а то пиво на пустой желудок...

      — Гермиона! — восклицают Гарри и Невилл в унисон. — Ведь мы же наелись сладостей!

      — Извините их, мадам, — обращаюсь к хозяйке, — они никогда не пили спиртного и не знают, что такое похмелье.

      — А ты, стало быть, знаешь? — мадам Розмерта уже заинтересовалась, но...

      — В книгах читала, — отвечаю я, и интерес сразу угасает.

      Не хвастаться же печальным личным опытом! Для четырнадцатилетней девочки немного странно, хех, будет.

      — Занимайте столик, — показывает рукой хозяйка.

      Да, пока еще полно пустых столиков, но как только школьники наедятся сладостей, так сразу все оккупируют. Это мы пораньше срулили, и то исключительно потому, что я на этом настоял. Но не конфеты, так пиво, и сейчас наши юные грифы испытают силу алкоголя. Хм-м-м, или сливочное — безалкогольное?

      Пока занимаем столик, еще раз оглядываюсь.

      В кафе-баре почти пусто, занято только несколько столиков, и те ближе к стойке. Мы же усаживаемся в углу, подальше от стойки, да и двери тоже. Через окно рядом видна часть улицы, в общем, неплохая позиция в стиле "собака в конуре", да и насчет обороны тоже все в порядке.

      — Привет! — плюхается рядом Сириус.

      Он, конечно, под личиной Барнарда, но все же! Как будто в гости к друзьям пришел, а не к ученикам за стол подсел. Причем один из учеников тут без разрешения. Преимущества позиции в углу немедленно сменяются недостатками: сбежать Гарри физически не может. Но в ужасе забиться под стол пытается.

      — Расслабьтесь, мы же не в школе, — заявляет Сириус, — и я здесь не на работе. Розмерта, золотце, еще пива и медовухи за этот столик!

      — Да, Барнард, — отвечает хозяйка.

      — Вы частый посетитель здесь, мистер Уайт? — спрашиваю немного напряженно.

      — Да так, заходил пару раз, — отвечает Сириус беспечным тоном, — пропустить кружечку медовухи. Школьным смотрителем быть — работенка довольно напряженная, не каждый день выберешься.

      Так-так... Получается, пользуясь отсутствием Дамблдора и вопреки его распоряжениям, наш бравый Сириус регулярно ходит в Хогсмид побухать. И плевать ему, что тут патрули дементоров на каждом шагу. Также становится понятно, что Сириус не дурак приврать. Нет, кто спорит, смотритель Хогвартса — должность серьезная, вот только сам Блэк на ней и в десятую часть того, как работал Филч, не напрягается.

      Порядок в замке?

      Три ха-ха, можно вообще ничего не делать, а в замке будет все тот же великолепный беспорядок, как и раньше.

      В общем, не сильно светится Сириус на публике, хотя и ходит туда и сюда по замку, и даже что-то там изображает по хозяйству. Думаю, что нужды яростно тереть шваброй у Блэка не возникает, бо магией он все-таки владеет. Ну и будучи в прошлом Мародером, ходы-выходы он и так знает, и в проделках учеников разбирается. В общем, не шумит Сириус, не зарабатывает себе дурную славу, да и с нами как-то не пересекается. То есть не пересекался.

      И тут — такой поворот! Похоже, Дамблдор недооценил его одержимость и желание пообщаться с Гарри.

      Успокаивает только одно: пока еще день и дементоры вроде вне Хогсмида.

      — Вот тут увидел вас, и особенно знаменитого Гарри Поттера, и подумал, что надо познакомиться поближе, в неформальной, так сказать, обстановке.

      Гарри вроде успокаивается и перестает пытаться сбежать. Сириус делает вид, что ничего не видел.

      — И что может наладить диалог лучше, чем пара кружечек сливочного пива?

      Хы-ы-ы, какой знакомый подход к делу.

      — Да, сэр, — выдавливает из себя Невилл.

      — Вот и сливочное пиво! — подходит мадам Розмерта. — А юной мисс — томатный сок и сухарики!

      — Это правильно, — одобряет Сириус, а мне становится смешно. — В здоровом теле — здоровый дух!

      И с этими словами Блэк залпом засаживает кружку медовухи. Не, он явно издевается! Гарри и Невилл, глядя на такое безобразие, тоже делают изрядные глотки и закашливаются. Ну да, кто бы им объяснял, что не надо так резко набегать на алкоголь? Сириус одобрительно хлопает кружкой об стол и обращается к хозяйке:

      — А твое пиво все так же хорошо, как и раньше, Розмерта!

      — Ой, да ладно, — отмахивается она. — Ты ж его не пробовал!

      — И все равно у тебя хорошее пиво! И хорошие посетители! Да вообще, Розмерта, сколько тебя помню, ты тут лучшая!

      Хозяйка "Трех Метел" отмахивается, но уходит явно довольная.

      — Сэр, а вы давно ее знаете? — спрашивает Гарри, набравшись храбрости.

      Судя по глазам, он все еще не верит, что его сейчас не арестуют.

      — Давно, давно, — отмахивается Сириус, — лет двадцать, а то и больше. "Три метлы" — самая лучшая забегаловка в Хогсмиде, если, конечно, вам хочется чинно выпить и закусить, а не пощекотать нервишки. Тогда лучше в "Кабанью Голову" — там, у Аберфорта, публика всякая бывает.

      Ага, у одного, помнится, Хагрид яйцо дракона выиграл. Видно, что Сириуса несет, но что делать, не представляю. Остановить Блэка и не раскрыть инкогнито еще можно, но при этом не вызвать лишних подозрений у Гарри и Невилла — вот непосильная задача.

      — Да, и твой отец, Гарри, любил зайти в "Три метлы"!

     — Вы знали моего отца? — немедленно оживляется Поттер.

      Интересно, подсказал кто Сириусу этот беспроигрышный ход или он сам додумался?

      — Конечно! — резко смеется Блэк. — Я же тоже учился в Хогвартсе, иначе кто бы меня сюда взял? Без протекции, разумеется, ведь в Хогвартсе — сплошная элита, и смотрителя им всем подавай такого же!

      Хм-м-м, медовуха в голову ударила? Или притворяется, чтобы высказать, а потом, если что, сделать круглые глаза и заявить, мол, чего же вы хотите, был пьян, нес ерунду и вообще не считается? Сириус резко засаживает вторую кружку медовухи, и это плохой признак.

      — Сэр, а каким был мой отец? — Гарри даже про пиво забывает.

      — О, это был замечательный человек! Надежный друг, отличный маг и душа компании, и все, ну почти все в Хогвартсе его любили! Стал бы министром, да, — и Блэк засаживает еще медовухи.

      Да он же нервничает, сцобако этакое!

      И хочет признаться, кто он и какую судьбу сыграл в жизни Гарри, и ссыт, по понятным причинам. Я бы тоже зассал признаваться человеку, что по моей вине погибли его родители! Дамблдор вскользь упомянул, но и этого достаточно. Вот только одно дело травить Гарри про родителей — тут можно и прикрыться, мол, учился примерно в то же время. А вот о дальнейшей их судьбе — не раскрывая, кто он сам — Блэк уже рассказать не сможет. В теории. На практике-то еще как сможет, вон медовуху как воду хлещет, явно сейчас во всем признается, для того и подловил нас в кабаке. Мол, Грейнджер и так в курсе, а у Невилла — ненависть к Пожирателям, пойду и расскажу все Гарри.

      Да, недооценил дедушка Альбус съезд мозгов у Блэка.

      Или оценил, но счел раскрытие не слишком опасным? Блин, что ж делать-то, не могу же я Блэку сказать, чтобы он заткнулся и не позорил Орден, не портил планы Дамблдора, да и вообще просто не раскрывался?! Сириус тем временем заливается про родителей Гарри, да и про родителей Невилла, и парни слушают развесив уши. Блэк хлещет медовуху как воду, и мадам Розмерта курсирует туда-сюда между нашим столиком и стойкой. Бар заполняется, а Сириус все повышает голос, и я по-прежнему колеблюсь, не зная, что делать.

      К счастью, спасение — deus ex machina — приходит само.

      Озираясь, в кабак заглядывает Люпин и громко объявляет:

      — Уайт! Тебя срочно ждут в Хогвартсе!

      — Но я...

      — Срочно! — настаивает преподаватель ЗОТИ. — Прямо вот чтобы сразу был!

      И намекающе так постукивает в стену, видимо, что-то морзянкой изображает.

      — Ладно, ладно, иду, — ворчит, вставая, Сириус, — извините, парни, в другой раз договорим!

      — Да, сэр, — Гарри и Невилл тоже явно огорчены.

      Еще бы, Сириус тут ловко затравил десяток рассказов о том, какие у них были замечательные родители. Более того, готов поклясться, он даже не сильно при этом приврал. Если после этого парни не зададутся вопросом, чего это смотритель прицепился именно к ним и откуда он так хорошо знал их родителей, то можно считать, что Блэк совершил козырный ход.

      — Какой у нас классный смотритель! — заявляет Гарри после паузы.

     

      Напоследок идем посмотреть на Визжащую Хижину, в которой, как уверяет буклет, "...обитает самое большое количество призраков в Англии! Спешите видеть и слышать!". Хижина как хижина, держится на честном слове, грязная, скособоченная, и хрен его знает, как там Мародеры собирались. Может, они уборку внутри делали?

      Хоу, а чем это там Малфой занимается, неподалеку от хижины?

      И что это за мужик рядом с ним? Сходить посмотреть или сразу вызывать кавалерию из Хогвартса? Блин, а рацию-то мне и не выдали! Конверт двухсторонней связи, или как там его... а, точно, с Протеевыми чарами, вернулся к Дамблдору. Позвать кого-то из преподавателей, бродящих по Хогсмиду? Хм-м-м, а собственно, кто запрещает Малфою встречаться с неизвестными мужиками вне стен Хогвартса? Никто не запрещает, да, но не стоит лезть в это дело. Вернемся в замок — сообщу ближайшему орденцу. Но все равно ситуация наводит...

      Да, наводит на подозрения.

      — Слушай, а может, пролезем через забор и посмотрим, что там в хижине? — предлагает Невилл.

      — Да ну, — морщится Гарри и еще раз облизывает леденец, — и без того все хорошо! В другой раз сходим!

      — Да-да, Невилл, — провожаю взглядом удаляющегося Драко, — пойдем в школу.

      Лонгботтом кидает воинственные взгляды на хижину, но особо не спорит. Мне же вспоминается годичной давности история с Ником и его стремлением отпилить голову до конца, чтобы попасть в Безголовую Охоту. И дементоры частично призраки, так что вопрос с оружием против них весьма актуален. Хм-м, а Патронус может? Он, по идее, относится к духовным вещам, да и дементоров пугает, значит, может и воздействовать, нэ? Только, наверное, вначале нужно добиться полностью управляемой формы зверя.

      Вот, собственно, две причины поговорить с Люпином.

     

      Ремус Люпин обнаруживается в каморке Сириуса — он как раз отчитывает владельца помещения. Обоюдных криков нет, равно как и раскаяния на лице Блэка. Видимо, считает себя полностью правым, и это тоже пугает. Ладно там действия врагов, но вляпаться в проблемы из-за того, что у кого-то из наших выдержки не хватит соблюдать инструкции? Хреновый вариант. Собственно, Ремус примерно это и втолковывает Сириусу, но тот сияет и твердит одно и то же:

      — Так ничего же не случилось! Зато я с Гарри классно поболтал.

      — Прошу прощения, профессора, — осторожно стучу в дверь.

      — Да, и с Гермионой славно поболтали! — заявляет Сириус.

      — Что-то случилось? — настораживается Люпин.

      Коротко и емко докладываю о поведении Сириуса и о Драко с мужиком. Преподаватель ЗОТИ мрачно смотрит на Блэка, потом благодарит меня и просит пока молчать и никуда не высовываться. Последнее, что слышу, пока дверь не закрылась, это возмущенный возглас Люпина:

      — И никуда не пойдешь! Завтра — Хэллоуин, и дементоры точно будут не в себе!

     

      Чуть позже. Каморка смотрителя.

      Блэк (ворчливо): Как вы и говорили, вошел в контакт с Гарри Поттером.

      Люпин (резко): напился медовухи, рассказывал о Джеймсе и чуть ли не в открытую себя Сириусом называл!

      Дамблдор: Сириус, ты же понимаешь, что, если сейчас подставишься, тебя уже не отправят в Азкабан, а сразу казнят? Терпение, и еще раз терпение!

      Блэк: Да достали! Уже и с крестником не поболтать!

      Дамблдор: Болтай, да не выбалтывай! Потерпи до каникул. Сумеешь к тому времени войти в доверие и не раскрыть тайны всем окружающим — поговорим с Гарри, объясним ситуацию, что да как.

      Блэк (продолжая ворчать): Хорошо, я подожду, так бы сразу и сказали.

      Люпин (язвительно): Бери пример с Гермионы, вот она все знает и молчит, а ты...

      Дамблдор (примирительно): Ремус, хватит, думаю, что Сириус все осознал, не так ли?

      Блэк кивает, а Дамблдор и Люпин выходят из каморки. Преподаватель ЗОТИ пересказывает полученную информацию, Дамблдор задумчиво гладит бороду и молчит.

      Дамблдор: Ремус, после теории энергетики переходи к подоплеке первой войны.

      Люпин (осторожно): Во втором учебном полугодии, не раньше.

      Дамблдор: Сойдет, для начала я сам расскажу ей о Министерстве.

      Люпин: Не рано ли? Такая правда обычно вызывает шок.

      Дамблдор (мрачно): Придется. План занятий составлю и пришлю позже.

     

      Хэллоуин наконец-то, о аллилуйя, хвала магистрам и все такое, проходит спокойно!

      Плавают в воздухе огромные тыквы Хагрида, а сам Хагрид с огромной скоростью бухает за столом преподавателей. Сидим, едим, общаемся и не думаем о проблемах. Никто не выбегает с криками о троллях, не просит навестить подземелья и не предлагает послушать змеиное шипение. Ле-по-та!

      — Смотри, как мы умеем! — говорят близнецы и съедают по конфете.

      У обоих немедленно начинают пучиться глаза и губы, лицо приобретает зеленоватый оттенок, а из ушей течет какая-то гнойная слизь. Сидящий рядом Гарри зажимает рот рукой, а Джинни немедленно кричит:

      — С ума сошли?! Не за обеденным же столом!

      — Ха-ха, сестренка! — голос близнецов искажен изменениями лица. — Смотри!

      И закидывают в рот еще по конфетке, бордовой, тогда как первые были золотистыми. Немедленно все изменения на лице исчезают, и все возвращается в норму. Фред и Джордж победно смотрят на нас.

      — Мы решили назвать это "Удивленным Прогульщиком"! Принял такую, вышел с урока, сжевал противоядие — и гуляй! Правда, классно?

      — Правда, очень натурально получилось, — киваю, сдерживая рвоту. — Несомненно, будет иметь бешеный успех и очень быстро попадет в список запрещенных предметов.

      Список очень длинный, из нескольких сот наименований, его можно почитать на двери каморки Сириуса. Вот только читать что-то неохота, да и времени вечно не хватает. Где-то там, в самом конце списка, есть и кофе.

      — Вот! — радуются близнецы. — И это только начало!

      — Молодцы, молодцы!

      Сам же думаю о том, что вообще еще не приступал к опытам. Фред и Джордж вон вперед побежали, а я что-то все забросил. Хотя нет, пробежки, закаливание и разминка идут строго по расписанию, каждый день. С этой дополнительной учебой только на такие вот физические дела, где мозг особо не нужен, сил и хватает.

      — Только ингредиенты как в трубу вылетают, — жалуется тем временем Джордж.

      — Нужны еще деньги?

      — Не помешает, после Рождества, — солидно откашливается Фред. — Мы эта, бухгалтерию ведем, не думай! За каждый кнат можем отчитаться!

      — Да ладно, — машу рукой, — вот потратите все деньги, тогда и будем дебет с кредитом сводить.

      Правда, кто такой этот дебет и на кой хрен его надо сводить с кредитом, сам не знаю, но можно же повыпендриваться хоть изредка? Близнецы кивают.

      — Есть тут у нас одна задумка, — начинают они, — вот только нужно будет разрешение от Министерства.

      — Стоп! Ребята, давайте пока не будем лезть в этот вопрос?

      Ну да, тут Дамблдор и министр к глоткам друг друга прицениваются, а близнецы полезут за разрешением.

      Такие игрища и политическое говно начнутся... ух, не будем успевать отмахиваться!

      — Ладно, не горит, — соглашаются близнецы. — На следующий год?

      — Да, давайте на следующий.

      Думаю, к тому времени разберутся, кто в лесу главный, и угомонятся. Ну, там еще Волдеморт набежит, то да сё, в общем, будет не до нас. Получим по-тихому разрешение — что они там, ядовитые конфеты собрались производить? — и отвалим в сторону.

      И мы продолжаем отмечать Хэллоуин, хвала магистрам, без всяких происшествий!

     

      Жизнь снова возвращается в мирно-учебное русло, разве что повсюду разговоры о Хогсмиде и о том, как там классно. Ну да, алкоголь, сладости — и никакой учебы. Неудивительно, что третьекурсники в полном восторге. Даже подкравшийся, как обычно незаметно, первый матч по квиддичу — традиционно в начале ноября и традиционно Гриффиндор против Слизерина — оказывается не в силах перебить Хогсмид-настрой.

      Но квиддич это квиддич, и стадион полон народа.

      И львы, и змеи на новейших метлах, точнее на вторых по новизне. На новейшей метле только Гарри, которому "Молнию" подогнал Сириус в подарок на день рождения. Сам Сириус, все так же под личиной Барнарда Уайта, полноватого, высокого и пожилого смотрителя, сидит на трибуне преподавателей. Там же находится бессменный комментатор Джордан Ли, вещающий о величии сегодняшнего матча и крутизне метел присутствующих.

      Надеюсь, дементоры не слишком любят квиддич.

     

      — Фред Уизли мастерски отбивает бладжер, квоффл у Гриффиндора, и львы ведут 70:30! — надрывается Ли. — Сегодня Слизерин не в самой лучшей форме, их ловец — Драко Малфой — вообще, кажется, ничего не делает, только дышит в хвост Гарри Поттеру, который на "Молнии" молнией носится по полю! "Молния" — просто чудо, смотрите, как быстро и уверенно Гарри на ней летит...

      — Джордан! — доносится выкрик МакГонагалл.

      Но в чем-то приятель близнецов Уизли прав.

      Команда Гриффиндора играет яростно, на результат, а слизеринцы вяло отбиваются, как будто растратили волю к победе в прошлом году. Драко периодически падает на хвост метлы Гарри, но и только. Погода нормальная, ну, для начала ноября, после месяца дождей, и зрителям не приходится участвовать в сеансе мазохизма. Это когда мы всей толпой сидим под дождем, не видя игроков, а те сами по себе где-то летают и играют. Сейчас, несмотря на тяжелую облачность, видно все, и ученикам нравится зрелище. Вой, улюлюканье, крики "Вперед, Гриффиндор!" и "Змеи ползают, а не летают!".

      — И вот Гарри Поттер увидел снитч! Он молнией на "Молнии" входит в пике, — Ли чуть ли не захлебывается, тараторит так, что едва разбираю слова, — сзади его преследует Малфой, он тянет руку и, кажется, собирается перевернуть метлу, но нет, он не дотягивается, Гарри делает петлю и преследует снитч, а Малфой не успевает затормозить и пролетает мимо, а вот и бладжеры, Джордж отбивает, Алисия забрасывает квоффл, 80:30, Гриффиндор ведет, Маркус Флинт в ярости атакует Гарри, Поттер уходит, Малфой подныривает и таранит его метлу, но промахивается, и... да, Гарри ловит снитч!!!

      Замечу, не просто ловит, а в процессе вертикальной "свечи", на полной скорости! Метла, конечно, гасит перегрузки и дает эффект "прилипания" к себе, но все равно смотрится жутковато. Отставший на вертикали Малфой что-то там изображает руками, но вынужденно разворачивается и идет на посадку, равно как и вся команда Слизерина. Интересно, отец Драко подгонит всей команде "Молнии" или будет занят интригами против дедушки Альбуса?

      — Гриффиндор, как и прошлые два года, отлично начинает сезон! Самый юный ловец столетия Гарри Поттер в очередной раз подтверждает свою репутацию! — продолжает надрываться Ли.

      Ну, в принципе, он так после каждого матча делает. Или грифов рекламирует, или красивых девушек хвалит. В общем, школа близнецов, и этим все сказано. Драко, кажется, не слишком расстроен поражением, во всяком случае, кроме жестов в воздухе, больше ничего не делает. И не говорит. Может, наконец осознал, что в роли ловца он до Гарри не дотягивает? Или будет из самолюбия — того же самого самолюбия, что толкало его стать ловцом за взятку — пыжиться и пытаться доказать, насколько он хорош во всем?

      Ведь должен же когда-то Драко повзрослеть и осознать, что надо самому что-то из себя представлять, а не пытаться опустить окружающих ниже себя? Или чтобы это понять, ему надо, как в шестом фильме, получить приказ убить Дамблдора, потом осознать собственную ничтожность, еще год страдать на побегушках у Волдеморта, и только потом где-то, чего-то и как-то духовно переродиться? Не, ну это не наш метод, такое длинное и терпеливое перевоспитание под силу только дедушке Альбусу, и то не всегда.

      К каждому из нашей компании у Драко есть счет, о да, и он ведь вполне может устроить крупную гадость.

      Вот в прошлом году, к примеру, подсунул же он через Добби какую-то хренотень, которую я благополучно выбросил в Лес? Кстати... надо бы спросить о судьбе того браслетика, нашли или где? Да и с Хагридом поболтать, а то все как-то недосуг. Вон он, кстати, как ледокол пробирается среди учеников, бегущих в очередной раз щупать тушку Поттера.

      — Хагрид! — кричу и машу рукой, но шум стоит такой, что егерь меня не слышит.

      Сосредоточенно начинаю пробиваться вперед, к Хагриду.

     Как выяснилось, никто Хагриду ничего не говорил, Снейп отмолчался на мой вопрос, а Люпин вообще не в курсе дела был. Правда, особо преподаватель ЗОТИ не встревожился, только пожал плечами, мол, раз уж Дамблдору сообщили, значит, все будет в порядке. Или просто неопасно всё, улетело в Лес, и гхыр с ним.

      Ремус рассказывает, что ему удалось разузнать по моему запросу. Да, он не слишком торопился, но это в целом присуще миру магов. Дела делаются с некоторой вальяжностью и неторопливостью, больше присущей веку девятнадцатому, даже, я бы сказал, началу девятнадцатого века, нежели концу двадцатого.

      — Итак, помимо опроса знакомых анимагов, я еще поднял литературу, жизнеописания магов древности и недавних времен, — Люпин расхаживает по кабинету ЗОТИ.

      Надо заметить, что предмет его по-прежнему уверенно занимает первое место по популярности.

      И все потому, что Люпин делает упор на практику и постоянно подгоняет в школу разных мелких и не очень мелких темных существ для всех курсов, от первого до пятого. Шестой и седьмой вроде бы, по школьным слухам (процент достоверности сами понимаете какой), даже ездят на практику на полигоны аврората. Мракоборцы, среди которых у Дамблдора широкие связи, охотно тренируют молодежь из Хогвартса и всячески приветствуют такое начинание.

      Но это, повторюсь, по слухам.

      С боггартом, хвала магистрам, после первого урока встречался только один раз. Тестировал диадему — да, помогает. Ура, ура, прибить гвоздями к голове. Луна вот просила ей такую же сделать, надо под это дело и себе запасную изготовить. Удобно, практично, надежно и вообще в ЗОТИ полезно. Словом, скучать на уроках Люпина не приходится, да и на дополнительных занятиях по субботам тоже. Патронус уверенно движется вперед, и готов поклясться, дай мне Ремус возможность как следует поработать над ним, довел бы до управляемой зверушки за пару недель.

      Но раз тренер сказал "нихт ковыряйт!", значит нихт.

      — И надо сказать, Гермиона, в девяти из десяти описанных случаев анимагическая форма совпадала с той, которую принимал телесный Патронус! Впрочем, тут удивляться нечему, ведь анимагия выражает форму тела, а Патронус — форму духа. Помнишь лекции о магах и палочках?

      — Да, профессор.

      — Ну так вот, две формы у мага, плюс магия как связующее звено! Собственно, у мага обычно тело и дух находятся в гармонии, и формы выражения и того, и другого совпадают.

      — То есть разница между анимагической и формой Патронуса...

      — Да, свидетельствует о том, что с магом не все в порядке, — кивает Люпин. — Вот только анимагия не слишком распространена среди магов, лень им осваивать вершины Трансфигурации. Да и телесным Патронусом не все владеют — или воспоминаний счастливых не хватает, или лень концентрироваться. Отгоняющий щит освоили, и хватит! Так что несовпадение формы — это, конечно, не слишком хорошо, но колдомедики предпочитают ставить диагнозы на основе других вещей.

      Люпин еще некоторое время рассуждает об анимагах и Патронусах, я же невольно задумываюсь. Несовпадение формы — ладно, гхыр бы с ним, и вправду диагноз по таким вещам никто ставить не будет. Но вот еще пару-тройку лет, и встанет вопрос: в какую анимагическую форму перекидываться? Патронус тут не подсказчик, готов поклясться, что они будут отличаться, так как тело с духом у меня... ну не в разладе, но конфликтуют точно.

      Надо будет Сириуса расспросить, да и МакГонагалл, если она не забыла, как принимала первые разы анимагическую форму. Ведь в сущности, что такое анимагия — переход в заранее заготовленную матрицу зверя, и чем чаще переходишь, тем легче должно быть ее принимать. Не трансфигурация во что-то новое, а именно разработанная и утвержденная форма, забитая намертво в подсознание. Ладно, вначале получу телесного и послушного Патронуса, а там и до формы тела доберемся.

      Вопрос с прошлоновогодним подарком от Драко пока отложен до разговора с Дамблдором.

        

      Вопрос артефакторики и занятий, поднятый было на Хэллоуин, опять провисает. Теория энергетики магов, что куда входит и откуда выходит, то, что осталось за кадром книг по созданию артефактов. И то, что почти ставит крест на моих обширных планах... но обо всем по порядку. Ноябрь тянется и тянется, уже и квиддич отходит на второй план под натиском учебной рутины. Потихоньку начинает подмерзать за окном, тогда как отношения среди "Ежиков", наоборот, теплеют. Не хватало, получается, в команде женского пола, а теперь, когда подключились Луна и Джинни, все начинает стремительно налаживаться.

      Опять же Сириус законтачил с Гарри и теперь часто с ним общается.

      Лично мои отношения с Луной переходят в фазу "устойчивая дружба", и мы теперь регулярно ходим в гости друг к другу попить чаю и посплетничать. Попутно фоном беру уроки у Луны, как держать свое безумие в узде, ибо Лавгуд, вне всяких сомнений, ухитряется сочетать безумие и здравый смысл, да так, что они не мешают ей жить и учиться. Окружающие, правда, немного страдают, но подумаешь, проорал пару раз, что несу возмездие во имя Луны. Отличная шутка получилась! Подумаешь, Луна попыталась украсить гостиную Гриффиндора кактусами, зато сразу бы стало спокойнее и тише!

      Но возвращаюсь к энергетике магов, а также почему им не нужна знакомая из фэнтэзи-книг мана.

        

      Краткий конспект-черновик об энергетике магов и размышлениях о сущности окружающих.

        

      Итак, упрощенная схема энергетики мира и мага: энергия мира, энергия тела, энергия, преобразованная через дух. Энергию мира принимаем за бесконечность, ибо при имеющемся количестве колдующих магов она давным-давно должна была закончиться, но не заканчивается. Это, кстати, вопрос отдельного рассмотрения: насколько применим закон сохранения энергии к магии? Итак, ЭМ (энергия мира) — бесконечность, то есть упрощенно предполагаем, что отдельно взятый абстрактный маг способен магичить до потери пульса всегда и везде, и энергия вокруг него никогда не заканчивается. ЭТ (энергия тела) в данном случае обозначает следующее.

      Маг поглощает ЭМ и преобразует ее в ЭТ. При этом мы имеем следующие характеристики.

      Во-первых, емкость ЭТ, показывающая, сколько энергии маг способен носить в себе. В сущности, маг, даже оставшись в полностью обезмаженном пространстве, по идее, должен оставаться способен на пару-тройку заклинаний. Хотя для местных магов поглощать и отдавать энергию так же естественно, как дышать; что с ними будет, если убрать энергоподпитку? Вопрос, понятно, риторический.

      Во-вторых, скорость преобразования ЭМ в ЭТ. В идеале обе характеристики должны совпадать, но то в идеале. В жизни такого обычно не бывает. И тут мы подбираемся к третьей характеристике силы магов, а именно — преобразованию ЭТ в... ну, назовем это, допустим, ЭД (энергией духа). Именно ЭД подается в палочку, да и просто используется в заклинаниях. То есть идеальный маг способен вобрать в себя максимальное количество энергии мира, моментально преобразовать таковую в энергию тела и тут же разом, в одном заклинании, выпустить, преобразовав в энергию духа и вложив в каст.

      И да, у идеального мага идеальный резонанс с палочкой.

      Сложно? Несомненно! Но зато местные маги не мучаются со сбором маны, истощением и прочими делами. Они просто берут и работают с энергиями, не слишком заморачиваясь, как оно там все внутри преобразуется. Работает — и ладно, чего там головы ломать. Ведь немногие люди в обычной жизни задумываются, как они ходят, мыслят, дышат. Вот и маги не задумываются, а просто магичат направо и налево.

      Собственно, эти три характеристики и определяют силу мага.

      Условно определяют, ибо сами маги так и не озаботились количественным выражением этой самой силы. Просто говорят, мол, Дамблдор самый сильный, а Волдеморт — тоже сильный, но против дедушки Альбуса — тьфу! В принципе, можно даже шкалу начертить, за ноль принять новорожденного младенца-мага, а за единицу — Дамблдора. И выражать чужую силу в санти-Альбусах. Но это так, умозрительные выводы, ничего не стоящие без количественного выражения. Что, в свою очередь, возвращает нас к количественному выражению трех характеристик силы. То есть надо придумать точку отсчета, некий параметр, опираясь на который, можно выразить другие.

      Но тем не менее. Допустим, условно говоря, некий Абстрактный Маг, сокращенно АМ, способен принять и хранить в себе 1000 единиц энергии. При этом скорость преобразования в ЭТ у него, опять же условно, допустим, 30 единиц, а в ЭД — ну пусть будет 200. За одно и то же время, разумеется, допустим, за одну минуту. Что из этого следует? Маг потратит свои запасы энергии за пять заклинаний и одну минуту, а потом будет тридцать три минуты восстанавливать резерв.

      Кстати, сюда же еще интересный вывод: если скорость преобразования в ЭТ больше, чем в ЭД, то такой маг физически неспособен устать от заклинаний. Неважно, сколько бы он их ни скастовал, энергия будет успевать пополняться. Местные маги не ставили массовых опытов типа "касты на истощение", но из тренировок с близнецами мне известен свой предел. Десять минут почти непрерывных заклинаний, и все, уносите тушку.

      Но что-то я отвлекся. Итак, еще один вывод: маг может иметь маленький резерв, но при высокой скорости преобразования это никак не скажется на его силе, лишь бы величина резерва превышала значение, необходимое для каста самого сложного или энергоемкого заклинания. То есть, опять же условно, допустим, на сложное заклинание нужно 500 единиц, резерв у АМ 600, но скорость ЭТ те же 500, а пропускная способность ЭД 550. То есть резерв маленький, но маг его непрерывно, на ходу, восстанавливает, а высокое значение ЭД позволяет осуществлять заклинание.

      Что касается среднестатистического мага, хотя нет, не среднего... Среднестатистического элитного мага, получившего приглашение учиться в Хогвартсе, вот как я. Резерв выше среднего, СПЭТ (скорость преобразования в энергию тела) не меньше значения, необходимого для заклинаний средней сложности, а ВПЭД (величина преобразования в энергию духа) сразу на среднем уровне, с потенциалом на высшие. Результат — то, что я видел в фильмах. Кастуют направо и налево, и никаких признаков истощения. Кастуют сложнейшие заклы, и у них получается, ну и скорость усвоения и освоения заклинаний значительна.

      При этом в своей проводимости для магии, увы и ах, люди уступают той же древесине. Именно поэтому палочки делают из дерева, а не других магов. Увеличь концентрацию потока — ровно так, как он идет через палочку, — и маг просто треснет. Это, кстати, объясняет, почему так и не создали ОММП — оружие массового магического поражения. Харя треснет, причем буквально, гнать и пропускать такие потоки энергии через себя. Что, кстати, не отменяет следующей идеи. Если провести долголетнюю подготовку и через артефакты-магопроводники высвободить заранее аккумулированное количество энергии, можно получить магический Армагеддон.

      Также еще есть преобразование ЭД через палочку, но оно уже не зависит от мага и поэтому пока не рассматривается. В сущности, в случае "идеального резонанса" палочка никак не лимитирует мага, а только концентрирует ЭД и усиливает оную. Также через эти характеристики можно выразить, кто такой сквиб. Это маг, у которого резерв ЭТ или пропускная способность ЭД ниже "уровня шума" — энергии, необходимой для самого слабого заклинания. То есть формально сквиб такой же маг, преобразует энергии и работает с ними внутри тела, что дает ему возможность видеть магические бары, дементоров (оказывается, обычные люди их не видят, ну натурально призраки!) и прочее. Но из-за низких параметров заклинания ему не удаются, и его записывают в сквибы.

      Во всяком случае, так я себе это представляю.

      Но вернемся к моим дорогим однокурсникам, элите, чтоб ее!

      Как уже говорил, магглорожденные — самые сильные — получают приглашения в Хогвартс. Дети из магических семей могут иметь параметры пожиже, что компенсируется ранним обучением и привычке к магии с детства. В целом, не удивлюсь, если в магосемьях пытались проводить отбор и целенаправленную селекцию, направленную на улучшение параметров тела.

      Емкость больше, скорость преобразования выше, ну и дух — тут, по идее, тоже можно поработать.

      Сюда же боком прислоняется идея о превосходстве "чистокровных", ведь для магов главное и единственное только магия, и если выходцы из магосемей сильнее, то, значит, они и лучше? Хм-м-м, селекция, селекция, надо бы спросить, была такая или нет? У людей дворяне тоже считали себя выше по праву рождения, но без воспитания и прививания чувства долга из них получались просто знатные уроды.

      Но вот интересно, а если и вправду за магию — работу с энергией мира — отвечает какой-то ген?

      Ведь тогда на стыке магии и генной инженерии можно получить реальное улучшение тех самых "сверхмогучих магов", про которых так любят писать в фэнтэзи. Чтобы лучи из глаз, файерболы, мановением руки стирать горы в пыль и прочая, и прочая. Хотя нет, что-то меня занесло. За счет генетики и улучшения можно получить хорошее тело с могучим резервом, но можно ли генетикой улучшить дух и преобразование? Нет, нет и еще раз нет!

      Кстати, еще интересно получается.

      Мой дух, как и дух оригинальной Гермионы, способен к магии, способен на высоком уровне, и наложился на подготовленное тело. Параметры пропускной способности улучшились? Наверное. Еще бы выбрать независимую единицу отсчета, но что-то кроме предложения вскипятить литр воды ничего в голову не приходит. Впрочем, следуя принципу "черного ящика", необязательно это численно выражать, главное знать, что можешь и чего можешь достичь потенциально. И тогда останется только развить и улучшить потенциальные возможности, так сказать, накачать магический мускул. Физическая крепость тоже важна, но магия — это ж просто идеальное воплощение древней максимы "Омниа мэа мекум порто", то бишь "Все свое несу с собой", если переводить с латыни.

      Была бы энергия, а уж я-маг, как универсальный преобразователь и трансформатор, наделаю чего угодно, необходимого для выживания и движения вперед. Еды, правда, из ничего сделать не смогу, но ведь есть расширенные сумки, и кто мешает в них таскать холодильник или непортящиеся продукты? Достал кусочек, подзарядил заклинанием, поел, восполнил недостачу в холодильнике и дальше пошел. В конце концов, взял целлюлозу, изменил ее ориентацию, переводя в съедобную форму, а дальше — дело кулинарии!

      Правда, кулинарией не владею, но какие мои годы?

        

      Ставлю точку и закрываю "секретную тетрадь".

      На этой оптимистической ноте заканчивается история ноября 1993 года.

     На почве лекций об энергетике магов возникает у меня одна интересная мысль. Достаю старые чертежи — и в очередной раз чувствую себя претендентом, да что там, призером премии "Идиот года"! С вещами вроде моей диадемы там все более-менее неплохо, но вот эти нагромождения идиотизмов, претендующих на то, чтобы быть охранным комплексом!

     

      Малый Охранный Комплекс "Уютный Дом" — 2, сокращенно УД-2 или просто Дом-2.

      Основное защитное средство: метатель металлических шариков, построенный на смеси Трансфигурации, Артефакторики и модифицированного заклинания отталкивания. Суть очень проста: заряженный кусок древесины выступает в роли магической батарейки. Он питает заклинание, трансфигурирующее все, что попадает в зону его действия, в металлические шарики. Если заряжать железом, то на трансфигурацию потребуется меньше энергии, но в случае нужды пушка может делать шарики прямо из воздуха. При полной зарядке длительность работы с генерацией боеприпасов из воздуха примерно десять минут, благо шарики — не еда.

      Примечание: может оказаться, что пуляние стальными шариками из ничего будет невозможно. Углерод, сцобако, не создается, а без легирования углеродом сталь из железа не получишь. Тогда надо будет создать такую версию, чтобы производила железо, а в следующей версии комплекса предусмотреть устранение этого недостатка за счет углекислого газа из воздуха. Затратно, да, но над емкостями батарей тоже можно поработать, в конце концов, маг сам может встать за гашетку. Сожмет руки, и пулятель будет получать энергию из мага.

     

      В общем, по моему замыслу созданный шарик подвергался воздействию заклинания отталкивания и с огромной скоростью вылетал из ствола. Гладкоствольное такое оружие; ствол, разумеется, повышенной прочности и без поправок на перегрев и прочую дребедень. Также, о ужас, я ставил сам себе задачу сделать самонаводящийся ствол, чтобы пулеметный град железных шариков забивал врага насмерть. Вроде как, даже если маг успевал закрыться щитом, пулятель или перегружал щит выстрелами, или в дело вступали остальные орудия, убивая мага в спину, или должен был подключиться владелец дома.

     

      Хорошо еще, что это никому не показывал!!! Какая хрень!!! Батарейка, смесь магий, перезарядка, да это просто работать не будет! Ладно там разово зарядил вещь, и она постепенно съедает заряд или питается от силы мага. Но здесь же заклинание отталкивания! Умник, а как оно срабатывать будет, ты подумал?! Будет расталкивать метатель во все стороны, вот как! И твое оружие просто разорвет нахрен!

      Примерно так я мысленно ору сам себе, разрывая записи в клочья.

      Потом останавливаюсь, выдыхаю и просто сжигаю всю эту ересь. Самостоятельные заклинания, ага, а условия по срабатыванию они сами определять будут? Ко-о-омплекс он строить собрался, умник гхыров, хоть бы на секунду задумался, как все это вместе работать будет! Да что тут думать, сразу понятно, что не будет работать! Магия, магия и преобразования, где они в этой схеме? Ага, зарядил батарейки ЭД и успокоился? А слова, а жесты? Вырезать слово на деревяшке, а жест — ну, допустим, под это формируется энергоканал — выжечь в древесине?

      Тьфу, вот жеж дурак.

      Дурак, дурак и еще раз дурак! От того, что осознал собственное безумие, умнее ведь не стал? Тщательнее надо заниматься с Лавгуд, тщательнее! Смелее и шире перенимать приемы, и тогда не буду регулярно чувствовать себя идиотом и дураком.

      Стоп-стоп-стоп. Я спокоен, я спокоен.

      Вдох и выдох, вдох и выдох. Сядем, вдохнем дымка от сгоревших бумаг и поразмыслим, где же ошибка? Чего я не учел в расчетах и домыслах? Посидев и подышав, нахожу ответ. Очень неприятный, но все же ответ. Итак, дело в моей прошлой жизни. И вынесенных откуда методах, подходах и привычках. Ведь как оно получается? Есть система, есть составляющие ее элементы, есть связи между ними, тут техника, там техника, взаимодействие по установленным правилам и применение законов физики в работе.

      Ошибка моя заключалась в том, что я взял и механически перенес этот подход на проектирование магических систем. И тут внезапно вылезли грабли, как следует врезав мне под дых. Ну запихал я заклинание отталкивания в брусок дерева, хорошо, вплетать заклы в древесину немного умею, но что дальше? Заклинание будет реально срабатывать во все стороны, отталкивая все вокруг бруска, включая ствол орудия. В технике, если проводить кривые аналогии, там бы работало отталкивание магнитом одинаковой полюсности, и действовал бы этот магнит исключительно на металлический шарик. То есть, в сущности, использование законов физики для того, чтобы метатель работал как нужно.

      А в магии как задать направление?

      Придумать заклинание, отталкивающее только металл? Или придумывать антимагический материал, чтобы заклинание срабатывало только в одну сторону? Так нет тут таких материалов, иначе Азкабан бы из них был построен.

      Идем дальше. Срабатывание по условию — ладно, с охранными системами понятно. Не ввел код, пересек датчик, камера засекла движение в неурочный час — и срабатывает система. То есть правила, связь, условия — все отработано техногенной цивилизацией, и мне остается только использовать эти наработки. С магией же... да, все правильно, никто ничего не нарабатывал и не собирается.

      Как тут задавать условие?

      Разве что использовать принцип безусловности, мол, кто вошел в комнату, того и бей? Так это только одно условие, и не совсем подходящее для охранного комплекса. И термин "комплекс" подразумевает, что его части как-то взаимодействуют — должен быть артефакт над артефактами, управляющий центр, а не только магический пулемет в окне.

      В общем, вот таким же макаром можно пройтись по всем пунктам.

      Когда магия будет развита так же, как техника в моем мире, вот тогда можно будет лепить "Дом-2" на основе артефакторной магии, а пока что одному не слишком умному человеку лучше пойти и вырезать себе губозакаточную машинку. Размахнулся, ага, даже не подумал: а что же маги раньше такого не создали? Уж наверное, они в магии лучше меня разбираются и знают, что и как? Но нет, "я же самый умный здеся", придумаю хрень и воплощу, и... в общем, понятно.

      Разумеется, это не отменяет артефактов, питающихся силой мага и содержащих одно заклинание.

      Тут все понятно и просто, был бы материал качественный, вон как на мантии-невидимке Гарри, и будет работать, как батарейка "Энерджайзер": в десять раз дольше. Так что урезаем осетра, сжигаем свои дебильные планы... и начинаем строить новые! Да, да, планы никто не отменял, просто надо привести их в соответствие с реальностью и быть скромнее. Ну не делают тут заводским способом артефакты — хорошо, разберемся почему. В конце концов, некоторые операции — вроде нарезания кругляшков из дерева — все равно можно механизировать.

      Или маги уже пробовали, и у них не получилось?

      Хм-м-м, надо бы почитать соответствующую литературу, но кто мне ее даст? Порыться в Запретной секции и вначале расспросить, почему артефакторика в некотором упадке? Ведь читерская же вещь, тебе не надо самому кастовать или что-то делать, артефакт сам за тебя отработает! Так, а вот Кубок Огня — он же вроде сам выбирал чемпиона? И зеркало с первого курса, оно же тоже было способно на комплексные действия? Да ладно, что там далеко ходить — Шляпа, Распределяющая Шляпа! Так, надо будет спросить Люпина, раз уж он так толково теории излагает.

      — Гермиона, ответ на твой вопрос настолько прост, что фактически содержится в том материале, который я уже тебе рассказывал, — улыбается Люпин и садится на стол.

      Только что я добился появления Патронуса в форме... ежа. Присутствие преподавателя ЗОТИ удерживает меня от бешеного хохота, уж сколько обзывал команду "Лысыми Ежиками", и вот дошутился! В общем, чтобы сдержаться, спросил Люпина про артефакторику.

      — Вот сама посмотри, — достает он палочку, — как маги творят магию? Заклинание, еще одно, еще, и все заклинания, если подумать, это сгустки энергии. Сгустки! А между заклинаниями — перерывы, тогда как артефакторика...

      — Требует равномерной подачи силы, — договариваю за него, вспомнив первые страницы теории из книги.

      Ага, и надо хорошо понимать, что два года назад, в начале своего пути, я этого не знал, иначе гхыра с два сотворил бы хоть что-то! Маги, привыкая работать импульсами энергии из палочки, потом оказываются слабо пригодны к созданию артефактов? И предпочитают покупать таковые или обходиться вообще без них, но не делать самим? Фигасе, вот это маги сами себе урезали полянку. Или нет?

      — Правильно, — поощряет Люпин, — а с равномерностью у магов не слишком радужно. Разумеется, всегда можно переучиться и путем тренировок развить способности, необходимые для создания артефактов, благо методики тренировок — не слишком большая тайна. Такие маги-артефакторы есть, и Министерство высоко их ценит, ведь кому-то надо работать с комплексом в недрах Министерства, обновлять его и так далее. Всякую мелочь еще частично производят гоблины, частично завозят из-за границы. Особого дефицита на рынке артефактов нет, хотя и чего-то выдающегося тоже.

      — Это потому, что могучие артефакты делаются годами?

      — Не только, в них еще и вкладывается часть души создателя. Как в Шляпу, например: в нее все Основатели вложились. Такие артефакты невозможно делать массово, иначе это будет просто подделка.

      Ага, ага, и надо осознавать, что вначале следует понять, чего же хочет среднестатистический маг, а уж потом кидаться завоевывать рынок. Близнецы — те работают на школьников и их нужды, тут все понятно, а мне вот что делать? Заказать соцопрос в Министерстве магии? Хм-м-м, что-то задача все усложняется и усложняется, чего же Фред и Джордж о таком не сказали? Или просто не стали расстраивать меня, мол, стоит углубиться в тему, и все станет понятно?

      Может, хрен с ним, с этим личным обогащением?

      Вон, деньги Локхарта есть, что-то от близнецов будет капать, а там и еще какие случаи подвернутся? Да, пожалуй что и так, ведь если вдуматься, мой план предполагает поиски знаний о порталах в другой мир. Что мешает мне в ходе поисков отрабатывать автономность бытия при помощи заклинаний? Ничто не мешает. Надо будет Молли Уизли еще расспросить насчет кулинарной магии и средства для мытья тарелок. Нет, тарелки можно делать с помощью трансфигурации.

      В общем, так и запишем.

      Артефакторные комплексы — в топку. Разовые артефакты и артефакты, работающие от силы мага, — только после изучения рынка. Не подвернется случай изучить — в топку. Могучие и нестандартные артефакты, с отпечатками личности, изучить и по возможности наделать себе таких же. Отправляясь в другой мир, надо увешаться могучими цацками, не так ли?

      — Ремус, а где можно узнать о таких артефактах и как их делать?

      — Это тебе надо поговорить с директором, — тут же, не колеблясь, отвечает Люпин. — Либо он сам тебе покажет, либо предоставит литературу, если сочтет, что пришло время. Вот сейчас, например, тебе же не хватает времени на все занятия, я прав?

      — Это поправимо, — пожимаю плечами, — всегда можно выкроить время от чего-либо.

      Люпин качает головой. Ну да, по его мнению, у меня скоро должен наступить предел вида "перезанималась" и прочие мозговые инсульты. Но вот уж фигушки, регулярно хожу к мадам Помфри покушать булочек и проверить голову. Нет, в каком-то смысле, конечно, я больной на всю голову, но физически все в порядке. Предел переутомления не перехожу. О чем и сообщаю Люпину, но тот снова качает головой.

      — Думаю, нам надо сделать перерыв в теоретических занятиях, — говорит он. — И без того вывалил на тебя целую кучу мозгодробительной информации.

      — Очень даже познавательной и нужной информации, — возражаю, но слабо.

      В принципе, уже и так понятно, что Ремус все решил.

      Перерыв — тоже хорошо, еще раз все обдумаю, да и Патронусом активнее займусь. В конце концов, мне его еще "Ежикам", кхм, кхм, передавать. Ежа — Ежикам, да, и Ежихам, кхм. В общем, есть чем заняться. Еще с Дамблдором надо бы поговорить, но где носит директора, Ремус не знает.

      — Как появится — так появится, — говорит он, — в конце концов, Альбус Дамблдор — старый, опытный маг, и если он считает нужным отсутствовать, значит, так нужно.

      Это-то понятно, но время идет, Пожиратели бегают, и скоро ли все это жахнет?

      В дела орденские меня не посвящают, да и сам не стремлюсь — успею еще нахлебаться "счастья" состоять в незаконной подпольной маготеррористической организации. Что, говорите, Орден за Добро и Свет? С точки зрения власти, Орден может быть за что угодно, как будет нужно Министерству — так и объявят. Судя по тону статей в "Пророке", тот час уже недалек, ибо старательно нагнетаемая паника летит рикошетом в самих нагнетателей.

     

      Но пока что везде тишина, и уроки и тренировки продолжаются. Снейп наконец удовлетворен и заявляет, что я, видите ли, выучил минимальный минимум, который обязан знать любой, желающий стать учеником зельевара. Вот уж счастья полная мантия, ага, стать учеником Снейпа! К счастью, декан Слизерина тоже ждет директора и поэтому объявляет временный перерыв в занятиях. Правда, задает учить и повторять все рецепты наизусть и быть готовым воспроизвести любой из них по первому требованию.

      Так как в этом семестре Снейп не нагнетает ужас и страдания, отработки у него не слишком волнуют школьную общественность. Есть поводы важнее для сплетен и слухов, и мое тело там даже не в первом десятке. Могу только издать выдох счастья типа "уф-ф-ф" и продолжить занятия своими делами. Наконец-то! Стоило успокоиться и начать вести себя тихо, как сразу отстают!

      Событий пока особых нет, и это радует.

      Правда, тут возможна и обратная зависимость. Если сейчас тихо — значит, потом жахнет с удвоенной силой! С учетом Гарри Поттера, Пожирателей и обстановки в мире жахнет кроваво, и не зря Дамблдор в этом году столько орденцев собрал в Хогвартсе. Сириуса, хвала магистрам, на какое-то время приструнили, но он все равно то и дело находит способ перекинуться парой словечек с Гарри Поттером. Хотя бы на его тренировках не старается присутствовать, и то хлеб, мало ли что дементорам в голову взбредет? Даже то, что Блэк пришел на матч, — уже огромный риск... если только это был не расчет в игре Дамблдора.

      Вообще, что-то Министерство не торопится действовать.

      Статьи в "Пророке" — это только разогрев, так думаю, а потом ка-а-ак жахнет! И будет всем на орехи и желуди!

     Собственно, в субботу, 11 декабря, с этого и начинается разговор с Дамблдором.

      — Министерство? — переспрашивает директор. — Это интересная тема, но не ожидал от тебя, Гермиона, да, не ожидал. Неужели политика интереснее учебы или тренировок?

      — Учеба и тренировки ведут к результату, нужному для политики, профессор. Поэтому мне не может быть не интересна политика, ведь от нее зависит, к чему все идет.

      — Так-так, продолжай.

      — Поэтому мне интересно, насколько Министерство готово перейти в решительную атаку. И с чего такая нелюбовь персонально к вам, профессор?

      — О, это больная мозоль нашего министра, — кивает дедушка Альбус. — Но начать придется издалека, так как наше дорогое и любимое Министерство — это наследие первой войны с Волдемортом.

     

     

      Рассказ Дамблдора о Министерстве магии.

     

      В 1981 году магическая Британия была окутана страхом. Так нас уверяют, и в чем-то это правда. Боялись, конечно, по большей части те из магов, и особенно чистокровных, у кого в семье имелись магглорожденные. Или кто просто желал жить мирно рядом с магглами. Или те, кто считал, что маги — не венец творения. В общем, практически все, кто хоть как-то был приближен к элите и при этом разошелся во мнениях со старейшими магическими семьями. Это тема отдельного рассказа, Гермиона, откуда взялись эти старейшие семьи, как они обеспечили себе превосходство и почему стали называть себя аристократией.

      Для понимания моего рассказа важно знать, что Волдеморт был их ставленником, они поддерживали его и его же руками убирали тех своих противников, кто вырывал власть над магическим миром из их дряхлеющих пальцев. Не исключаю, что Том сам вертел этими семьями, а может, это был просто симбиоз, где обе стороны, дополняя друг друга, делали то, что выгодно каждой. В общем, рядовые маги и полумаги не слишком вникали в суть разборок наверху, да и сейчас не слишком вникают. Все наши игрища и противостояния — это борьба внутри элиты, рядовые маги даже слово "Азкабан" только из газет и знают.

      С помощью Темного Лорда власть семейств крепла, недаром его свита — Пожиратели Смерти — практически все как один наследники древних и родовитых фамилий, то ли заложники, то ли доглядчики от этих самых семейств. И к моменту падения Тома Министерство было уже практически готово капитулировать и было наводнено его сторонниками.

      Также присутствовал крайне неприятный и замалчивающийся сейчас момент...

      Волдеморт — и как человек, и как политик, и как змееуст — умел говорить и уговаривать. Многие из магических рас, вроде тех же оборотней и великанов, пошли за ним и были готовы биться за него, хотя Том понимал, что против магов с палочками это просто смешно. Но одно дело выводить толпы на битву, а другое — потенциально грозить ими. Вот Волдеморт и грозил, капля за каплей подтачивая психику своих противников. Чего уж там говорить, если даже в Ордене были готовые... но не будем об этом.

      Маги же традиционно относились к другим магическим расам пренебрежительно, свысока. Третировали их и угнетали, а то и мстили, как тем же гоблинам, за прошлые войны. Неудивительно, что все они были готовы молиться на Тома, который обещал им равные права, выдачу палочек и прочие послабления в плане использования магии. Поскольку Том не успел прийти к власти, многие последователи из других магических рас продолжают верить в его обещания.

      И вот представь, Гермиона, что в такой обстановке пришлось крутиться Министерству, точнее министру и его команде поддержки. Старые магические семьи отгрызли изрядный кусок власти и требуют амнистии, приговор за приговором вырывая послабления приспешникам Тома, то есть читай своим же — отпрыскам древних родов. Полно сторонников Волдеморта, готовых кинуться в ножи за павшего лидера. Не меньше и тех, кто всеми фибрами души ненавидит оного, и теперь, когда Волдеморт пал, готов грызть его слуг, вымещая на них свой страх. Волнуются магические расы, требуя обещанных свобод и привилегий, и это как нож в сердце старым родам.

      Все ж таки, думаю, раз Волдеморт выступал от их имени и при их поддержке, то его обещания другим магическим расам были больше популизмом. Ослабили бы формально условия, а может, и не стали бы, главным было взять власть, и толпа великанов за спиной здорово придавала веса Тому с Пожирателями. Но вот в такой вот веселой обстановке, когда Британия напоминала грозящий взорваться котел, Фаджу и Министерству магии пришлось крутиться изо всех сил. В результате получилось "соглашательское Министерство", сумевшее угодить всем и не допустить взрыва. Постепенно выпустили пар, криво, косо, не в полной мере, но удовлетворили большую часть запросов и снизили напряжение в обществе.

      Также Фадж сумел прокрутиться и не отдать власть.

      В результате мы имеем то, что имеем. Фадж, в первую очередь, подозревает во всем, всех и вся угрозу своей власти, но в то же время во всем пытается выискать себе опору. Министерство крутит, вертит и виляет, не брезгует самыми темными методами, лишь бы в обществе хотя бы формально сохранялась видимость мира и равновесия. Отсюда и нападки в мою сторону: пожелай я — стал бы Министром магии, но Фаджу просто не может прийти в голову, что кто-то имеет возможность стать министром и одновременно не хочет им становиться.

      Теперь о том, что касается нападок на меня как на директора.

      Хогвартс — школа элитная и для детей элиты. Взяв школу под контроль, Фадж потенциально сможет выкрутить руки древним родам, чтобы те сами укоротили сбежавших Пожирателей. Их сейчас не особо даже ищут, давая время сбежать за границу. Дементоры — это способ контроля над школой, и, разумеется, беглецы здесь ни при чем. Министр прекрасно осведомлен о свойствах щита Хогвартса, и поэтому он откровенно лукавит. Фаджу кажется, что если сейчас убрать меня, при помощи чистокровных семейств окоротить Пожирателей — пусть сидят далеко и не суются в Британию! — и прикормить того же Гарри, то можно будет значительно укрепить свою власть.

      Ирония в том, что он верит в те слухи, которые сам же и помогал распускать, — о том, что мы с ним на ножах и что я стал слабоват разумом. Власть затмила его разум, а в то, что Волдеморт жив, пусть и в виде духа, он не верит. Считает это выдумками,полезными для укрепления моих позиций. Хорошо хоть Орден Феникса пока еще не запрещен, но, думаю, дело до этого дойдет быстро. Когда возродится Волдеморт? Не знаю, тут все зависит от способа, который изберет Том, чтобы вернуть себе тело. Приспешники, не сомневаюсь, ищут его денно и нощно, и когда они найдут и вернут тело, мы об этом тоже узнаем.

      Но вернемся к Министерству.

      Статьи в "Пророке" — это ерунда, мне есть чем на них надавить, и чем больше грязи они выльют, тем эпичнее утонет в этой самой грязи Фадж, если не остановится. Но он не остановится, ибо бьется за власть, которую у него никто не отбирает. Министерство применит свои темные и гнусные методы, и на этом мы их тоже поймаем и утопим. Так что сейчас можно спокойно ждать и заниматься своими делами. Чем меньше мы обращаем на них внимания, тем сильнее они утвердятся во мнении, что Дамблдор, Орден и Хогвартс готовят заговор против министра и Министерства.

      На этом они и погорят, и это будет правильно.

      "Соглашательское Министерство" хорошо было десять лет назад, когда надо было не допустить взрыва в обществе. Теперь нам нужен решительный министр, ненавидящий Волдеморта и Пожирателей, и не менее решительное Министерство, готовое "закрутить гайки", если потребуется. Вялая, соглашательская манера действовать сейчас вредна и опасна, и этого не понимают Фадж и его присные.

     

     

      — Так что, Гермиона, — улыбается дедушка Альбус, — тренируйся и присматривай за Гарри. Следующий ход в этой партии не наш, так что просто ждем.

      — Спасибо за лекцию, профессор.

      Не сказать, что так и думал, но примерно что-то такое предполагал. Не мог полукровка Том так ловко, хитро и быстро сплотить вокруг себя Пожирателей и так ловко нагибать, если бы не воздействие ряда рассказанных Дамблдором факторов. Сириус вроде тоже из почётного старого рода? Надо будет поболтать с ним после каникул.

      — Сейчас я не тороплюсь, — заявляет директор, — можешь задать еще несколько вопросов, прежде чем перейдем к занятиям с Омутом. И потом, Гермиона, мы расстанемся, наверное, до февраля, так что не торопись и подумай.

      А что тут думать, копать надо! Спрашиваю про выброшенный в Лес артефакт.

      — Никаких изменений в Лесу не замечено, пусть лежит, — пожимает плечами Дамблдор. — Запретный Лес местами опасен даже для Хагрида, а случись что-то глобально плохое, Фиренц прислал бы записку. Так ты думаешь, это дело рук юного Малфоя?

      — Да, профессор.

      — Впрочем, Гермиона, я не буду особо возражать, если вы с Хагридом побродите по Лесу и поищете эту побрякушку. Ты же вроде раньше сильно деревьями увлекалась?

      Уел, уел, бородатый. Побродим с Хагридом.

      — Да, профессор.

      — Не торопитесь, весной отыщете, — проявляет великодушие директор. — Не спеша, аккуратно.

      Вроде и так с Хагридом дружим, что задумал директор? К чему эти совместные поиски?

      Собственно, ладно, до весны еще далеко, и есть еще один интересный вопрос, который, в преддверии Рождества и поездки домой, становится крайне актуальным. А именно, что такого рассказал Дамблдор летом моим родителям, что они не только не заикались про ногу, но не стали возражать против возвращения в Хогвартс, да и раннего отбытия в "Нору"?

      Дамблдор не отпирается и просто повторяет то, что говорил "предкам".

      Нет, честно, в тот момент мне хотелось встать и зааплодировать, настолько умело и просто дедушка Альбус все сформулировал, даже не слишком соврав, а скорее, местами приукрасив. Оцените.

     

      Ваша дочь спасла множество жизней и весь магический мир. Она заслонила собой друзей от древнего зла, жаждущего крови. Магический мир полон опасностей, но немногие герои отваживаются противостоять тем, кто хочет низвести всех людей до уровня безмолвных рабов. Ваша дочь знаменита на всю школу и, несомненно, будет героем всей магической Англии и мира. Самое лучшее лечение не всегда помогает, но в будущем, когда организм закончит расти и перестраиваться — подростковый возраст очень трудный! — можно будет повторить сеанс интенсивного магического лечения.

     

      Да-а-а, это... сильно. Хорошо иногда быть стодвенадцатилетним дедушкой Альбусом.

      Не стал Дамблдор отпираться и в вопросе ноги. Не удастся вырастить новую ногу, да и приживить чью-то чужую тоже. Магия не всесильна, но никто не мешает мне лично изучить магомедицину и самостоятельно поработать над ногой. Философский камень, возможно, поможет, хотя Дамблдор доверительно шепчет, что зрение у него так и не исправилось. Директор не уточняет, принимал ли он эликсир из камня или нет, ну а я не спрашиваю.

      Какая, в сущности, разница?

      Как выяснилось, протезом очень даже можно ломать чужие ноги, да и напоминание о собственной глупости и таящейся рядом пропасти безумия просто отличное.

      Как зайдешь в душ — то есть каждый день, — так и напоминает.

      — Возможно, тебе стоит поговорить с профессором Люпином, — замечает Дамблдор, — у оборотней потрясающая регенерация. Тут тебе, Гермиона, уже никто не поможет, кроме тебя самой. Для мага нет ничего невозможного... пока он работает сам над собой.

      — Вы предлагаете мне стать оборотнем, профессор?

      — Я предлагаю тебе, Гермиона, усиленно заняться медициной, — серьезнеет на глазах директор. — Со следующего семестра у тебя будут дополнительные занятия еще и с мадам Помфри. Не буду скрывать, все это делается во имя лучшей защиты Гарри, но ты — девушка умная и, думаю, сможешь что-то извлечь из магической медицины и для себя. Из настоящей медицины, а не заговора зубов и вправления помятых носов.

      — Мадам Помфри...

      — Думаю, она сама тебе расскажет, если захочет, но поверь мне на слово, опыт у нее богатейший.

      После этого Дамблдор заканчивает беседу, и мы переходим к занятиям с Омутом Памяти.

      Немного теории: Омут — специально обработанный сосуд, не выпускающий мысли и воспоминания, то есть, в сущности, повторение диадемы, только автономное. Да, если Омут надеть на голову, враги не залезут в твои мысли. Правда, обзора не будет, ибо весит эта дурында... много, в общем, весит.

      Без магии мне не поднять.

      Специальная жидкость (тут Дамблдор пояснений не дает) заливается в Омут, облегчая восприятие образов. Да, ментальная магия здесь — это не мысли и не чтение мыслей, это восприятие образов, эмоций и цельных конструкций. Не рваных мыслей, скользящих фоном в голове, а именно что цельных конструкций. Видеоролик, грубо говоря. Извлек из головы — и смотри. Почему при этом нельзя читать мысли, Дамблдор не говорит, мол, не та тема для лекции. Не знаю, почему не та, я бы с удовольствием послушал лекцию от признанного мастера ментала, но увы. Дедушка Альбус не тот человек, на которого можно давить и раскручивать на лекции. Поэтому, дослушав про Омут и жидкость, я не требую большего, и мы приступаем к тренировке.

      То есть я приступаю, а Дамблдор поправляет.

      Концентрация. Сосредоточение на образе. Представить, что он выходит из головы, как будто картинку посылаю. Палочка приложена к голове, и образ должен зацепиться за нее. Вначале ничего не выходит, ибо образ-то воображается, а вот в палочку выходить не хочет. Вылетает в пространство, и все тут! Но затем закрываю глаза, сосредотачиваюсь, и дела начинают налаживаться. Под конец прямо ощущаю, как воспоминание-образ выходит из головы. Воображаю Луну. А что, девушка она эффектная — представляется очень даже ярко!

      Сцеживаю с палочки в склянку серебристую соплю воспоминаний и отдаю директору.

      Тот поощряюще улыбается, закидывает содержимое склянки в Омут и окунает голову. Вытаскивает.

      — Прекрасно, Гермиона, что у тебя есть подруги, но, думаю, это воспоминание хранить в коллекции будет неразумно!

      Заглядываю в Омут. Ай-ай, вытащил образ голой Луны под душем.

      Не знаю, покраснел или нет, но когда вытаскиваю голову, кончики ушей ощутимо пылают. Директор молча убирает воспоминание из Омута и вручает склянку с ним мне. Подмигивает, хвалит и выпроваживает из кабинета.

      Неудобно как-то вышло с обнаженной блондинкой, да.

     В субботу, 17 декабря 1993 года, сразу после обеда, когда уже лень что-то делать, а до вечерних занятий еще далеко, сова Невилла притаскивает очередное послание от бабушки. Один раз всего её видел, и до сих пор пробирает, как величественно смотрелась. МакГонагалл также умеет, но к нашему декану как-то привык за два с половиной года в школе. Нет того пиетета.

      Так вот, очередное послание, и опять "Пророк" с отчеркнутой статьей.

      Вообще-то эти министерские СМИшники наглеют день ото дня. Пользуются тем, что у магов нет телевизора и интернета, и гонят печатную пургу. Ну йоптель, где Дамблдор и где Пожиратели? Понятно, что большинство магов схавают из газеты все то, что им Министерство решит подогнать на лопате, но правдой от этого оно не станет. Интересно, насколько дедушка Альбус учитывает это в инфовойнах? О да, Дамблдор заверял, что все в порядке, но кто знает? Опасный он выбрал метод, но можно выиграть многое, если сначала Министерство, то есть "Пророк", заврется, а потом придет Дамблдор весь в белом и мастерски всех опровергнет и разоблачит.

      Особенно если факты "зверских зверств" дементоров и Пожирателей будут налицо.

      А они будут, можно не сомневаться, но все равно дедушка Альбус со своим "разумным риском" что-то все меньше и меньше нравится. Понятно, что третьеразряднику не понять ход гроссмейстера, но и жизнь не шахматы! Было все бы в жизни так, как в шахматах, сейчас бы мужик на фотке был бы жив. Глава отдела мракоборцев, по сути, — локальный босс игры, и чтобы его прибить, вначале нужно уложить приспешников, миньонов и вообще окружающих юнитов.

      В жизни же получается так, как в статье.

     

      Сегодня, в этот трагический день 16 декабря 1993 года, магическое сообщество Британии и Министерство магии постигла очередная тяжелая утрата. Руфус Скримджер, возглавляющий мракоборческий отдел, пал жертвой наглой и бесстыдной атаки Пожирателей Смерти. Четверо Пожирателей (все опознаны: Амикто и Алекс Кэрроу, Родольфус и Рабастан Лестрейнджи) атаковали тренировочную базу Аврората, на которую как раз прибыл с визитом Руфус Скримджер. В результате нападения оказались ранены трое авроров и убит один из преступников, Родольфус Лестрейндж. Также смертью храбрых пал Руфус Скримджер, и Министерство магии никогда не забудет его подвигов!

      Вынужденные бежать, Пожиратели с позором скрылись, и можно не сомневаться, что их настигнет возмездие Аврората и Министерства! Корнелиус Фадж выступил на похоронах с речью, в которой клятвенно пообещал засадить в Азкабан любого, кто помешает поимке и аресту Пожирателей. Их убежище еще не раскрыто, но это только вопрос времени, и тогда те, кто скрывал злодеев, тоже отправятся в Азкабан.

      Меры безопасности в этой магической тюрьме после побега были удвоены, и теперь уже никто не подберется незамеченным и не сможет оказать узникам помощь в побеге. Любой предпринявший подобную попытку будет схвачен и помещен в тюрьму, и Корнелиус Фадж особо подчеркнул, что речь идет о безопасности всех магов и что колебания в такое время решительно недопустимы!

      Руфус Скримджер будет отмщен, а отдел авроров будет усилен.

      Помните, любое сообщение о местоположении Пожирателей будет щедро вознаграждено, но не пытайтесь сами вступить с ними в схватку! Вызовите авроров Министерства, они — проверенные и подготовленные специалисты, и Руфус Скримджер, пожертвовавший собой, чтобы остановить одного из Пожирателей, прекрасный тому пример!

     

      Колдофото мужчины в годах, с яростным взглядом, который не в силах скрыть стекла очков. Желтоватые глаза, кажется, сверлят сквозь фото, чем-то напоминая змеиные. Правда, всем обликом и особенно гривой волос мужик больше смахивает на льва. Такого матерого, прошедшего через массу схваток льва, знающего, к чему он стремится.

      Подпись к фото повторяет слова из статьи: Руфус Скримджер, глава Аврората Министерства магии.

     

      — Он — вампир, — заявляет подошедшая Луна.

      — Кто?

      — Руфус Скримджер! — тычет в фотографию пальцем. — В "Придире" папа опубликовал статью об этом, а также о том, что Министерство порабощено гоблинами, но никто не обратил внимания.

      Могу только промолчать. Я обратил внимание и долго хохотал.

      — Вампир или не вампир, но он убил одного из Пожирателей! — кричит Невилл. — Одного из тех, кто пытал моих родителей! Обязательно на каникулах съезжу на его могилу!

      — Заодно убедишься, что там никого нет, — почти напевает Луна. — Ведь он — вампир, восстал из гроба и улетел, теперь сможет привольно летать по ночам, пока его бывшие коллеги до него не доберутся!

      — Он — герой! — еще сильнее кричит Невилл. — Я буду таким же!

      — Он — вампир, а вампиры не бывают героями, — продолжает напевать Луна.

      До драки, конечно, не доходит. У Невилла рука не поднимается на хрупкую блондиночку, а Луна просто напевает то, что думала, но мне все равно еще долго приходится их мирить, подмигивая Невиллу, чтобы не слишком лез в бутылку. Кое-как утихомириваю, но на следующий день, когда мы отправляемся в Хогсмид, все это опять лезет наружу.

     

      День пронзительно-солнечный и морозный, вот бывает такое, когда даже солнце, кажется, морозит, а не греет. На следующее воскресенье уже Рождество, его я буду встречать дома, так почему бы не закупить родителям всякой магической вкусноты? Потом, правда, соображаю, что стоматологам будет не слишком радостно видеть такие подарки, ну да ладно. Если что, вылечат себе зубы, зато посмотрят, что юные волшебники едят килограммами и просят добавки.

      Настроение у меня так себе — из-за этого протеза.

      Тело-то растет, и не только вперед в виде сисек, но и вверх, и предел протеза вчера оказался достигнут. Эта помесь дерева с железом сама раздвигаться не умеет. А ведь как было бы классно! Раздвижные шпеньки, металлические детали выполнить сегментарно — в общем, если не предъявлять повышенных требований к прочности, то можно получить вполне себе протез на вырост, ну хотя бы в пару сантиметров.

      Но здесь такой возможности нет, а значит, пора менять. Или после каникул.

      Но все равно радости мало. Нужен телескопический протез.

     

      А тут еще вся эта возня с Невиллом, который впадает в уныние из-за того, что пока он подрастет, всех Пожирателей перебьют и он, видите ли, не успеет отомстить! Паренька вообще в эти полгода нехило так заносит, но тут все предельно серьезно. Почесав в затылке, прихожу к выводу, что без сеанса живительной болтательной терапии не обойтись. Поэтому Гарри сдается на поруки Сириусу и отправляется по магазинам, пусть налаживают контакты, ага. О родителях Гарри там поболтают, а то в Хоге Сириус такой стеснительный, лишний раз никому на глаза не показывается.

      В общем, Гарри под прикрытием одного из орденцев, а с Невиллом нужно разобраться.

      Не хватало еще повторения истории с Роном и заявлений в стиле "У Гарри Поттера должен быть только один друг"! Вон они, последствия, на шее и плече у Невилла. Хотя, положа руку на сердце, подозреваю, что юный Лонгботтом специально манкировал лечением, чтобы у него остался шрам.

      В таком возрасте это всегда кажется брутальным и придающим мужественности.

      Но вот уж не думал, что буду благодарить Снейпа, а придется. Зелье Болтливости, предок Сыворотки Правды, имеющее в основе тот же ингредиент — перья болтрушайки, лично сварено, разлито в бутылочки, но еще не опробовано. Снейп, понюхав, мрачно заявил: мол, сойдет для третьего курса, так что, надо думать, зелье вполне удалось. Интересно, почему наш зельевар себе не сварит настойку от мрачности и неудовлетворенности? Ладно бы он просто не любил учеников, так ведь нет, он на них злится, портит себе настроение и активно зарабатывает язву желудка.

      В общем, со мной теперь с десяток бутыльков личного изготовления.

      Три универсальных противоядия, кровоостанавливающее, болтательное, два энергетика разного состава, парализующее, противопростудное универсальное — от всех "сопливых болезней", и костесращивающее. Ага, типа походной мини-аптечки, а то до уроков с нашей целительницей еще далеко, тогда как первая помощь может потребоваться прямо сейчас. Собственно, кое-что из начального курса колдомедицины уже умею, но мало ли как повернется дело? Зелья надежнее, там махать палкой не надо.

     

      Тащу Невилла в "Три метлы" — пока там пусто, заказываю ему сливочного пива и выливаю в оное пузырек. Лонгботтом опасливо таращится на кружку с пивом, но потом, выдохнув, засаживает залпом. Ну, блин, Сириус, научил детей! Подзадохнувшись, Невилл машет руками, краснеет, и глаза немного косеют. Нехрен подражать взрослым, да, пусть даже в этом пиве два процента алкоголя и оно сладкое, но залпом-то зачем? Типа пока решимость не закончилась?

      Пауза, но не слишком долгая.

      — Ты знаешь, Гермиона, — все, Невилл поехал, ему хорошо и болтливо, — как я устал за эти полгода? Ходи ровно, спину держи, смотри всем прямо в глаза, дави и подавляй, сокрушай, тренируйся, и все ради чего?

      — Да, ради чего? — поддакиваю эхом.

      — Вот тебе не понять, у тебя в семье все в порядке! — Невилл заглядывает в кружку. — Еще пива!

      О да, у меня в семье все в порядке. Я верю в это. Иначе смысла жить просто не будет.

      — А меня с детства баб... баб... бабушка вспитывала! Ты знашь, какая у меня строгая баб... бабушка?

      — Знаю, видела в клинике Мунго.

      — Точно! В клинике, я ту клинику наизусть знаю, с самого детства как на раб... как раб на работу! — Невилл хихикает. — Как раб на работу туда езжу! Вот ты представь, с самого детства!

      — Да, приятного мало!

      — Точно! Вот ты меня пнмаешь, Гермиона, за что я тебя и люблю!

      Потираю переносицу. Какие еще причудливые и нахрен мне не нужные тайны вылезут из налакавшегося подростка? Вот уж воистину не было печали!

      — Только тс-с-с, бабушке ты очнь пнравилас! Она мне и гврит, вот такая жена тебе нжна, Невилл!

      — Да ну?

      — А я ей грю, — Невилл делает большой глоток, — внчале месь!

      — Что?

      — Месть! — Лонгботтом стукает кружкой по столу. — Месь! Я должен отомстить за родителей, иначе я... иначе я... этот... жук навозный, во! Отмщу, а потом только жниться!

      Так и запишем, пиво с зельем Болтливости не мешать. Хотя разрядка пацану и вправду была нужна. Вон какой счастливый сидит, неужели ему даже душу излить некому было? Или на такие деликатные темы предпочел молчать?

      — Тогда ба мне грит: ты, Невилл, большой! Тьфу! Как в дтстве, ты большой, покаж магию, а я в угол забьюсь и молчу. Родители мне "ы-ы-ы-ы" говорят, а я потом млчу, а тут ба, покаж магию да покаж, а мне плакать хочется!

      — Так-так, продолжай, — подпираю голову рукой и смотрю на пьющего Невилла.

      — Но Лонгб... Лонгб... Лонгботтомы не плачут! — заявляет он после изрядного глотка. — Мои родители не плакали под пытками, и мне нлзья! А магию можно! Но не хочу! Убью! Всех убью!

      — Кого?

      — Всех, кто моих родителей пытал! Я в детстве из-за них писался, до девяти лет! Орал по ночам! А ба грит, нельзя, и — шлеп! Збюсь в угол и молчу. А она мне — магию! Да тьфу на вашу магию!

      — Что же изменилось?

      — Ддя... дядя приехал! Говорит, покжи мне, Невилл, чердак дома! Потом хряк — и выбросил меня в окно!

      Йоптель, вот это ай-люли се тре жоли! Невилл утирает слезы.

      — Тут я упал и отскочил, кричу, а дядя раб... радуется! Баб... бабушка тоже выб... выбежала, кричит, а я со страху качусь и качусь, а они мне — Невилл, ты не сквиб! Да тьфу, подумаешь, сквиб, чего пристали? И теперь вот говорю ей: хочу мстить! А она мне — молодец! А я Драко как в нос дал! И сразу хорошо так! Думаю, дай, всем отомщу, сразу станет совсем хорошо! Надо тлько как ты!

      — В смысле?

      — Тренировться! — Невилл делает глоток. — Много! Вон ты какая! Ты мне нравишься! И ба нравишься! И Гарри нравишься! Ты — молодец, а я жук навозный! Буду как ты! Всех убью — один останусь! Отомщу, и сразу станет хорошо, понимаешь?

      — Понимаю, — киваю в ответ.

      — Это же змчтльно, что ты меня пнимаешь! Дай я тебя поцелую! — лезет Невилл.

      Блин, ну как можно с двух кружек пива так окосеть? Или это зелье болтливости в мозги отдает? Аккуратно отпихиваю Невилла на место, и тот как ни в чем не бывало продолжает болтать.

      — Враги — они того... раб... рабы Волд.. Волда! А я — своб... свободный маг! Всех убью! Родит... родителей обрадую! Еще пива!!!

      Хорошо, что в забегаловке никого нет, а мадам Розмерта и не к такому привыкла. Вон уже нацеживает кружку сливочного пива. Как говорится, "закусывать надо", но Невилл уже окончательно заплетающимся языком бормочет:

      — И все... долг... родители... ба... семья! Мне нужна семья! Долг выполнять! Я должен... должен роду много детей! Герм... Гермиона, ты — классная! Как ба, только лучше!

      Да, вот это поворот. Будем надеяться, что, протрезвев, он не вспомнит, что тут нес и зачем. Чувство глубокого душевного облегчения у него должно остаться, но вот эти толстые намеки на семейные обстоятельства не радуют. Как там его ненаглядная бабушка заявила, они в долгу передо мной? Пусть во исполнение долга не лезут, ага.

      — Мы поженимся, — заявляет Невилл и падает лицом об стол.

      Возится, ворочается, вздыхает, но в сознание не приходит. Подошедшая с кружкой Розмерта понимающе вздыхает и говорит:

      — Да, нелегко ему, а ведь какие у него были замечательные родители!

      Сколько лет она в этом кабаке, раз помнит его родителей? Но вслух говорю другое:

      — Не пропадать же добру, давайте мне кружку.

      Но и в этот раз не судьба испить пивка. В "Три метлы" заходят усыпанные снегом и красные от морозца близнецы, и Фред с ходу удивленно кричит:

      — Ты смотри...

      — ...малышка Герми! — поддерживает Джордж.

      — Ведь ты с Гарри...

      — ...пошла к Визжащей Хижине!

      Упс! Хьюстон, у нас проблемы!!!

      — Присмотрите за ним! — киваю на Невилла и выбегаю из кабака.

     Хогсмид невелик, но снег под ногами мешает нормально бежать. Мысли скачут канкан, но самый главный вопрос — откуда здесь вторая Гермиона — находит неожиданно быстрый ответ. Так, кто-то под Оборотным зельем увел Гарри. Кто? Сириус был с Гарри, но они пошли к Хижине, или Сириус отпустил Гарри... а вот это плохо! Если тот, кто притворился мной, пришел и забрал Гарри, Блэк вполне мог отпустить.

      Типа все свои, все из Ордена, и тогда все происходящее — реально плохо.

      Стоп. Во-первых, надо взглянуть на карту Мародеров, а во-вторых, позвать кого-нибудь на помощь. Достаем кусок старого пергамента и торжественно клянемся не делать ничего хорошего. Так-так-так. Визжащая Хижина. Сириус Блэк, ага, уже неплохо. Гарри Поттер и... Джинни Уизли.

      Быстрым шагом иду к хижине.

      Рыжая, значит, решила взять идею с Оборотным зельем на вооружение. Воистину — не болтайте при детях о взрывчатке, зельях и прочих интересных способах провести время. Ну ладно, боевую тревогу отставить, но вот прогуляться на место творящего безобразия очень даже нужно.

        

      Визжащая Хижина молчаливо вырастает в размерах. Мирно порхают дементоры... дементоры?!

      Женский крик. Голос Гарри. Дементоры пикируют вниз.

      Мужской голос... да это Сириус! Ой-ой, кажется, кто-то опять не выполнил инструкции Дамблдора! Бегу, точнее высоко подпрыгиваю, увязая в снегу, но все же приближаюсь, огибая Хижину. Еще, еще чуть-чуть, и вот уже раскрывается мизансцена. Десяток дементоров теснит Сириуса, а тот, отмахиваясь, пятится от здания. Визжит моя копия, поубивав бы за такой дурной голос!

      Гарри, выхватив палочку, что-то кастует, но безрезультатно.

      Несколько дементоров плывут к нему, и Поттер начинает шататься, роняет палочку, обхватывает себя руками. Падает на колени, погружаясь в снег. Копия меня кидается к нему, обхватывает за шею, тормошит, пытается оттащить. Затем встает и грудью заслоняет Поттера.

      Джинни, не будь дура, хоть и дура, решила биться за Гарри.

      Сириус резко прыгает, перекидываясь в огромного черного пса. Ого! Пес огибает дементоров и бежит прямо к Гарри, начинает рыться в снегу. Ну ё-мое, да что ж такое! Сириус, по ходу пьесы, палочку пролюбил военно-морским способом! А мне еще прыгать и прыгать по снегу, да будет проклята эта долбанная непаханая поверхность с коркой, которая не держит даже моего тощего тельца!

      Дементоры ускоряются, налетают и скопом опрокидывают пса.

      Джинни также отлетает в сторону, но, яростно рыча, что-то пытается изобразить из сугроба. Вау, а младшая Уизли жжёт, и в самом буквальном смысле! Струя пламени опаляет дементоров, те разлетаются, и Джинни кидается к Гарри. Поттер полулежит в сугробе, подергивая конечностями. Я подпрыгиваю и двигаюсь как во сне — мучительно медленно, и, похоже, не успеваю. К дементорам тянутся собратья, оглашая окрестности воем, и скоро становится понятно, что дело швах. Сириуса гоняют, не давая толком встать и поднять палочку. Поттер без сознания, а Джинни Уизли, если это она, тоже выходит из игры.

      Шмат или ком дементоров наваливается на нее, и она заметно слабеет.

      Заклинания — не действующие на дементоров, замечу, только слегка отгоняющие — сразу слабеют, ноги дрожат и подгибаются, и хочется тоскливо взвыть, не хуже того дементора. Ну почему такая хуерга творится? Где пехота? Где поддержка с воздуха? Опять все на меня свалили? Какого хрена этот Блэк такой Сириус?

      Дементоры оглашают воздух воплями, и выхода, собственно говоря, нет.

      Они налетают толпой на Сириуса, а еще десяток тянется к Гарри и Джинни, и становится отчетливо, кристально ясно, что либо я отгоню их и выиграю время для "кавалерии из-за холмов" (которой неоткуда взяться, ибо тревогу поднимать не стал), либо мы все тут останемся. В бездушном и высосанном виде, благо дементоры очень любят сосать. От понимания внезапно разгорается ярость, какая-то детская такая, пополам с обидой, мол, ведь так все классно шло, ну зачем было косячить? Плюс мощная струя душащей злобы, оттого что кто-то обижает детей.

      Ком из груди прокатывается по руке.

      — Экспекто Патронум!!!

      И серебристый гигантский еж размером с хорошую такую собаку (но меньше Клыка) мчится по снежной целине. Грациозными прыжками, почти стелясь над землей и не проминая снег, Еж несется к дементорам, и я чувствую связь между зверем и мной. Еж переполнен энергией и светлой яростью, да-да, именно так. Ярость, замешанная на светлых воспоминаниях — а мне есть что вспомнить светлого! — дает не просто Ежа, а, я бы сказал, Боевого Ежа! Патронус готов сражаться и разить врагов, и в помощь ему не помешало бы еще чего-нибудь кастануть, вот только не знаю, чего.

      Мысль приходит резко и неожиданно. Точно!

      Собрать еще ком в груди и выбросить через линзу, создавая мощнейший луч света а-ля маяк. Простое действие, и концентрации на него требуется меньше, ведь еще Патронус висит. Сказано — сделано, и, подобно прожектору, луч идет прямо в дементоров. Те отшатываются в стороны... и в их клубок запрыгивает Еж-Патронус, озаряя все вокруг себя серебристым сиянием. Отлично! Луч света — простейший Люмос в другом исполнении — повредить дементорам не мог, но внимание отвлек.

      Жаль, что на этих полупризраков материальное не действует, а то бы я им показал прием полугодовой давности. "Гвоздь в голове" называется. Но ладно, Люмос отработал, и эту тему надо будет развить, ведь если научиться швырять Патронуса — не зверя, но щит — в виде луча, то можно будет как лазером... хм-м-м, да, как лазером гонять дементоров. В конце концов, чем я хуже джедаев?

      — Да пребудет с вами шворц!!! — ору дементорам, продолжая прыгать вперед. — Покайтесь, ибо я несу возмездие во имя Луны!

      Еж отгоняет дементоров, но они все еще клубятся в объеме и вполне могут атаковать меня со спины. Патронус просто не успеет прикрыть всех, и предчувствие поражения темным крылом проходится по голове. Диадема, кстати, уже потрескивает. Новый выплеск злобы и ярости — и Патронус, получив дополнительный заряд энергии и мою мысль, сжимается в клубок и резко удлиняет иглы.

      Самый неосторожный дементор получает две иглы, проламывающие его грудь, еще одному пронзает ногу, а остальные торопливо разлетаются. Иглы Патронуса почти мгновенно исчезают, но все равно раненые дементоры улепетывают, загребая руками и ногами. Тоскливый ужас в их подвывании несказанно радует, а то ведь хрен его знает, как повторить этот трюк, да и устал я что-то.

      Сажусь прямо в снег.

      — Валите, пидоры, — напутствую дементоров, — сосите в другом месте!

      И тут они разворачиваются и стройным клином заходят на второй круг! Да что ж такое?!

      — Да вы ебанулись! — ору им и встаю. — Валите нахуй!

      — Экспекто Патронум! — из хижины выскакивает нечто оленеобразное и летит на дементоров.

      — Экспекто Патронум! — кошка, выбежав из-за моей спины, встает над Гарри.

      — Экспекто Патронум! — волк напрыгивает на дементоров сбоку.

      Мой ежик скромно пыхтит неподалеку от Сириуса, но трех Патронусов от преподавателей дементорам хватает за глаза. Стая, подхватив раненых, с воем уносится в сторону озера. Ближе всех ко мне Снейп, выходящий из Хижины с брезгливой миной на лице и кусочками паутины на мантии и голове. Со стороны железнодорожной станции спешит Люпин, а из-за спины, от Хогсмида, вальяжно шествует МакГонагалл.

      Вот сейчас нам всем... дадут подарков, которые люли называются.

      Будет больно и всем хватит.

      — Минус десять баллов Гриффиндору! — кричит Минерва. — Мисс Грейнджер, где вы научились так грязно ругаться?

      — Двадцать баллов Гриффиндору за отличного телесного Патронуса! — внезапно выдает Люпин.

      — И минус десять за несообразительность, — вносит лепту Снейп. — Почему вы не позвали на помощь?!

      Вот спасибо, дорогие учителя! Называется, картина Репина "Приплыли"! Бегай тут, спасай, сейчас меня же во всем и обвинят, да. И на помощь звал, между прочим!

      К счастью, Сириус оперативно перекидывается обратно и первым делом заявляет:

      — Это моя вина!

      — Да кто бы сомневался, — немедленно фыркает Снейп, — ничего со школы не изменилось: Блэк, Поттер и дурацкие приключения, от которых страдают окружающие!

      — Кто это? — спрашивает МакГонагалл, переводя взгляд с меня на оборотного меня, уткнувшегося в Гарри.

      — Джинни Уизли, — подтверждает мои догадки Блэк, — и это я могу объяснить...

      — Им нужна помощь! — восклицает Люпин. — Давайте перенесем их в Визжащую Хижину, а уж потом будем разбираться, кто в чем виноват!

      Хижина внутри очень пыльная, нежилая и пустая. Заколоченные двери, заколоченные окна и печать тлена и забвения на всем. Сириус опускает Гарри прямо на пол, рядом Снейп кладет Джинни Уизли, и начинается сеанс лечения от Люпина. Зелья, шоколад, похлопывания по щекам.

        

      Сириус же рассказывает грустную и печальную историю о человеческом, то есть магическом, долбоебизме. Началось все, как водится, с меня, это, надо понимать, традиция теперь такая. То один Уизли, то другой через меня страдает. Упомянутая вскользь идея ходить в Хогсмид под Оборотным зельем пустила крепкие корни в голове Джинни Уизли, и не только пустила, но еще и мутировала. Не имея под рукой зелья Болтливости, а также не желая признаваться в открытую, Джинни решила действовать... да-да, под моей личиной.

      Хотя было бы там что скрывать, весь Хогвартс знает, что она без ума от Гарри Поттера.

      Но решила и решила, долго ходила, думала, решалась и пришла к выводу, что надо стащить зелье у Снейпа. И стащила! Здесь на сцену выходит Сириус, который как раз проходил мимо и сделал вид, что он смотритель при исполнении обязанностей. Трудно было отвертеться, так как наадреналиненная Джинни выскочила прямо на него. Расспросив младшую Уизли и напоив ее чаем, Сириус пришел к выводу, что должен помочь девушке.

      Ведь она хорошая и любит Гарри Поттера, а значит, надо помочь двум сердцам найти друг друга!

      Не знаю, как у них там, в Азкабане, дела с этим обстояли, но мозги там Сириусу точно вывихнуло. Начхав на все инструкции и запреты, Блэк занялся вопросом обустройства личной жизни Гарри. Растолковал Джинни, что да как, объяснил, как лучше подойти к Хижине и почему младшей Уизли потребуется мой волос. После чего оставалось лишь подождать выхода в Хогсмид и начать операцию "Лже-Грейнджер".

      — И зачем? — мрачно и непонятно спрашивает Люпин, но Сириус все понимает.

      — Мне самому было нелегко в школе знакомиться с девушками

      Снейп фыркает так мощно, что Хижина дрожит.

      — И поэтому я всегда представлял себя кем-то другим! — яростно продолжает Блэк. — Только без Оборотного зелья! Девушке и так нелегко, а тут еще и вся эта возня вокруг Гарри. Почему мой крестник не может быть счастлив?

      — А кто тебе сказал, Блэк, — язвит зельевар, — что он будет счастлив с младшей Уизли?

      — Ну, — Сириус чешет в затылке, — никто. Но она точно влюблена в него по уши!

      Ага, и поэтому прикидывалась мной. Вот счастье-то! Тут в операцию вовремя вмешался Невилл, и Сириусу не пришлось изыскивать предлог, чтобы отделиться вместе с Гарри от нашей компании. После недолгого похода по деревне до "Медового Герцогства" оборотившаяся Джинни, предварительно убедившаяся, что оригинал в лице меня засел в "Трех метлах", подошла к Гарри и Сириусу.

      Блэк, подмигнув ей, под каким-то предлогом отчалил в сторону.

      Соггласно договоренности, Джинни должна была прогуляться с Гарри полчасика, а потом, пока зелье еще действует, вести его к Визжащей Хижине. Там уже Сириус собирался действовать по обстановке. Ведь вполне могло получиться так, что Джинни признается, Гарри размякнет, и тут наш "мистер Уайт" собирался выступить с сольным номером "Я — Блэк, твой крестный и вообще хороший парень".

      — Прошу прощения, — невольно вмешиваюсь в разговор. — Джинни собиралась делать признание, пребывая в моем облике?

      — Ну-у... она туманно описывала этот момент, — мнется Сириус, — вроде бы собиралась сначала поболтать с Гарри о самой себе, а потом уже переходить в атаку.

      — Дать им Сыворотки Правды и расспросить, не вижу проблемы, — вставляет реплику Снейп.

      — А я вижу! — восклицает МакГонагалл. — Сегодня Сыворотка, завтра — стирание памяти, и куда мы дойдем по этой дороге?! Нет уж!

      — Тогда она не должна нас видеть, — замечает Люпин, — чтобы в памяти остались только дементоры и спасение, ну, скажем, что мисс Грейнджер их спасла. Почти правда, Патронус же получился?! Тогда можно обойтись без коррекции памяти, хотя тебя, Сириус, чувствую, ждет серьезный разговор.

      — Я готов! — восклицает Блэк. — Не отрицаю своей вины!

      В общем, пока Сириус ждал парочку, он то ли попался на глаза патрульному дементору, то ли те его учуяли вне Хогвартса и Хогсмида, но в общем, собрался отряд летучих тварей и атаковал. Умело так зашли, Сириус отвлекся, не успел вытащить палочку, а потом выронил ее в сугроб. Гарри не владел Патронусом, и даже превращение Сириуса в пса — на анимагическую форму дементоры действуют на порядок слабее — не помогло. Блэку никак не удавалось разрыть снег и подхватить палочку, хотя бы даже Гаррину, чтобы кастануть Патронуса.

      — На лицо вопиющая безответственность и преступная халатность, — выдает Снейп. — Но я не удивлен!

      — Ты, Нюниус... — свирепеет Блэк.

      — Стоп! Хватит раздоров! — в Хижину входит Дамблдор. — Вы — Орден, а не школьники! Приятно видеть, что помощь подоспела вовремя, хотя теперь и придется долго расхлебывать последствия. Северус, жду вас в своем кабинете через полчаса.

      Директор аппарирует быстрее, чем Снейп успевает открыть рот.

      Гарри и Джинни дедушка Альбус прихватывает с собой.

      — Еще не вечер! — сердито заявляет зельевар и тоже уходит.

      — Ты растерял хватку, дружище, — говорит Люпин Блэку. — Смирись с этим и тренируйся чаще! Думаю, Дамблдор тебя еще пригласит для отдельного разговора.

      — Вы безответственно подвергли риску моих учеников! — заявляет МакГонагалл. — Не думайте, что я это забуду!

      И тоже аппарирует. Блин, и я хочу!

      — Ты молодец, Гермиона, — с чувством говорит Сириус, — я уж думал — все, сейчас состоится поцелуй. Это когда дементоры душу высасывают, называется — поцелуй дементора.

      — Незачем было пояснять, — сердится преподаватель ЗОТИ. — Телесный Патронус слушался тебя, Гермиона?

      — Да, профессор, отчасти. Я не совсем поняла, как это так получилось.

      — Эмоции! Сильные, яркие эмоции помогают, ведь и сам Патронус — это светлые воспоминания, а значит, и светлые эмоции!

      На этой "светлой" ноте мы и расстаемся. Люпин остается в Хижине подтирать следы. Сириус топает в школу, благо тут какой-то отдельный ход есть, без дементоров. Мне же предстоит пойти и забрать пьяного Невилла. Надо будет его Петрификально Оттоталусить, а то еще сблеванет по дороге, а нафига мне такое счастье?

     Разумеется, последовал разбор полетов и оргвыводы. Куда ж без них даже в мире магов? Сириусу выдали такой пистон, что он до самого Рождества ходил мрачнее тучи и ни с кем не разговаривал. Мне тоже выдали словесно, мол, нефиг при невинных детях про Оборотные зелья говорить — это раз, и нефиг оставлять Гарри без присмотра — это два. На мое робкое попискивание, что там был Сириус, директор даже ничего говорить не стал, только иронически посмотрел. Ну да, на Хэллоуин уже мог убедиться в том, что Блэк немного не того, и сделать выводы.

      Но не сделал, за что и получил.

      Достается всем коллективно и персонально каждому, после чего Дамблдор подытоживает:

      — Можете рассматривать эту ситуацию как тренировку. Но с сегодняшнего дня — всё! Тренировок больше не будет! Теперь будут только реальные угрозы и опасности, в которых добрый дедушка уже не придет на помощь.

      — Прости, Альбус, — возмущается МакГонагалл, но директор перебивает ее.

      — Северус, покажи левую руку!

      Мрачный зельевар закатывает рукав мрачной одежды. Опаньки, метка! "И приносят Черную Метку", — вспоминается строчка из мультфильма. Череп с языком в виде змеи, рельефный, четкий, почти ощутимо выступающий, как будто там технология 2,5D. Язык немного покачивается, и чудится шипение.

      — Час назад Темный Лорд возродился, — сообщает Северус Снейп и опускает рукав.

      Вот это я понимаю — порвал шаблон всем присутствующим! Даже мне.

      Запас времени и возрождение в конце четвертого года? Забудьте!

      — В связи с этим вопрос безопасности информации встает предельно остро, — снова вступает в разговор Дамблдор. — Те, кто не уверен в своих силах, могут обращаться — ставить ложную память я, кажется, еще не разучился, равно как и избавляться от таковой.

      Снейп мрачно ухмыляется, МакГонагалл хмурит брови, а Люпин просто стоит и ждет. Хагрид отсутствует, но, думаю, директор ему сделает отдельное предложение. Ментальные блоки? Ложная память? Нет уж, надо всего лишь не попадаться в руки Волдеморде и его приспешникам. Мелочь, правда?

      — Хорошо, что вы уверены в своих силах, — оглаживает бороду директор. — Нам это очень пригодится, когда Волдеморт перейдет к решительным действиям. На этом пока все. Ремус, проведай Гарри. Минерва, укороти языки близнецам Уизли — они, конечно, парни умные, но иногда болтают не по делу. Северус, действуешь по плану. А ты, Гермиона, задержись, нам надо поговорить.

      — Да, профессор, — плюхаюсь обратно в кресло.

      Преподаватели расходятся, директор ждет, поглаживая бороду. Потом встает и начинает ходить по кабинету.

      — Я думал, что у нас будет больше времени, — заявляет он после паузы. — Хотя бы до конца учебного года! Счастливая случайность, что сообщение Северуса о метке вернуло меня в Хогвартс, иначе малыш Блэк вполне мог бы испортить все!

      — Но не испортил, профессор?

      — Всегда должен быть запасной план, Гермиона, — улыбается Дамблдор, — в этом сила. Разумеется, кое-что Сириус испортил преждевременным выходом, но и эту ситуацию мы обратим себе на пользу. Езжай домой на каникулы и ни о чем не волнуйся. Я не покину Хогвартс до конца каникул и лично присмотрю за Гарри. Думаю, мне есть что ему рассказать, и время это пришло.

      — Да, профессор.

      — Но будь готова, — продолжает он, — скорее всего, приедет проверяющий из Министерства и будет расследование. На наше счастье — дементоры слепы, а одним обнюхиванием пространства тебя не отличить. Но все равно тебе нечего здесь делать на каникулах, и даже реши ты остаться, мне пришлось бы отправить тебя домой.

      — А Гарри?

      — Да, Гарри мог бы отправиться к тебе в гости, или к Невиллу, или в "Нору", — легко понимает недосказанное директор, — но он нужен здесь. Ничего с ним не случится, даю тебе в этом свое слово. Но, думаю, ты понимаешь, что твою подготовку придется еще более ускорить и усилить?

      — Да, профессор.

      — Ты справилась, молодец, но этого недостаточно, недостаточно, — директор смотрит в окно, — и я еще подумаю над этим вопросом. Да, Гермиона, ты что-то хотела спросить?

      — Угрожает ли что-то моим родителям? Ведь они обычные дантисты, не владеющие магией.

      — Нет, Гермиона, пока не угрожает, — качает головой дедушка Альбус. — Вот если Волдеморт завладеет Министерством, тогда будет угрожать. Это вдохновляет тебя?

      — Несомненно, профессор.

      На этом заканчиваются и разговор, и спокойные дни в школе.

      После каникул можно ожидать всего, и что я могу противопоставить этому вихрю? Имел глупость влезть в разборки — отдувайся и не хнычь, в конце концов, учат на халяву. По уму, конечно, надо было раньше "подключаться в полный рост", но, как гласит народная мудрость, "был бы я такой умный сразу, как моя жена потом!" М-да, мечты о перепопадунстве и переигрывании собственных поступков — самое идиотское, что я сейчас могу сделать. Но делаю!

      Дедушка Альбус тоже хорош — пока не горело, давал время дурью маяться!

      Понятно, что как припекло, так сразу всё отложили в сторону и начались Ордены с отработками, но все же, все же. Ворчать про себя, что директор не прекратил "маету дурниной", бесполезно, все равно бы тогда не понял. Ладно, отложим разбор идиотизмов года до другого раза, тем более что дедушка Альбус продолжает вещать про учебу:

      — Профессор Люпин очень хвалит тебя. Ну а сама ты уже определила свое самое слабое место, Гермиона?

      — Да, мне не хватит опыта и скорости, чтобы сражаться с Пожирателями!

      — Правильно, — директор очень доволен и почти аплодирует. — Этой проблемой займемся после каникул.

      На этом разговор и заканчивается. Ну что, молодец директор, развешал морковок перед носом: беги, ослик, старайся. Плохой директор бы просто стегал кнутом, а этот, видишь ли, морковки раздает. Добрый Дедушка Дамблдор, да. Интересно, он со всеми орденцами такие... отдельные беседы проводит? Каждому свою морковку, и каждый трудится на собственное счастье, попутно обеспечивая выполнение хитрых планов директора?

     

      Гарри пока что в медпункте, равно как и Джинни. Что-то там успели дементоры отсосать, и теперь Поттера колотит, колбасит и кидает, пока мадам Помфри не зальет в него очередную порцию успокоительного. Джинни на соседней койке, восстанавливает силы и держит Гарри за руку. Легко отделались, можно сказать. Понятно, что дементоры на Сириуса слетелись, но с везеньем Гарри только и вляпываться в такие ситуации. Может, это обратная сторона его везения в смертельных поединках?

      На третьей койке отравившийся пивом Невилл.

      Не сумели близнецы удержать буйного, болтливого и пьяного Лонгботтома. Тот очнулся через минуту после моего ухода, засадил кружку сливочного пива залпом и начал скакать по "Трем метлам", рассказывая мадам Розмерте, что та настоящая женщина, а вот он — недостоин! В общем, некрасиво получилось, и теперь Невилл страдает душевно, в дополнение к похмелью, рвоте, температуре и прочему.

     

      Разговор с Джинни получается, мягко говоря, бредоватый. Ее выпускают из медпункта в понедельник, сопроводив поощряющим напутствием больше не убегать из школы.

      — Ну что, призналась?

      — Нет, — морщится Джинни.

      — Так сходи, признайся!

      Рыжая смотрит на меня очень-очень подозрительно.

      — Ты что-то знаешь, да? Он мне откажет? Он не любит меня? — начинает тараторить она. — Что ему не нравится? Моя прическа? Нет, мое платье! Точно, он же видел меня в сапогах!

      Вот уж воистину некоторым никто не нужен, чтобы убиться. Сами себе придумают проблему, сами ее героически преодолеют, а потом еще и будут страдать или хвастаться. Йоптель, второкурсница в Хогсмиде под Оборотным зельем — да тут нарушений техники безопасности тьма, а ей все Гарри да Гарри. Правда, и сам дурак, нашел что спросить первым делом! Надо было сразу грозно хмуриться и грозить пальцем.

      — Но зато он признался, что...

      — Стоп! — обрываю рыжую. — Джинни, ты осознаешь...

      — Ну вот, опять, — вздыхает она. — Директор нудел, Помфри нудела, МакГонагалл нудела...

      Ага, ладно, типа мозг ей помыли и почистили.

      — В общем, ты поняла, что надо сидеть в школе тише воды, ниже травы, никуда не лезть и не бегать больше за Гарри под Оборотным зельем?

      — Да поняла, поняла, — ворчит та.

      — И еще тебе стоило бы признаться, что это была ты...

      — Вот уж!!!

      — Тогда это скажу я, не вижу радости отдуваться за твои промахи, — складываю руки на груди.

      Джинни сопит, мрачнеет, еще сопит, немного закипает, и вообще вылитая Молли. К ее сожалению, тут нет шеренги мужиков, чтобы строить их в шахматном порядке в два ряда по диагонали. Поэтому Джинни все-таки скисает.

      — Ладно, я скажу!

      — В моем присутствии, — наношу добивающий удар.

      — Да ты!.. — вскидывается Джинни.

      — Да я. Будьте счастливы вместе, — развожу руками, — но не за мой счет, ладно?

      Джинни что-то там ворчит про бешеных протезоножных мелкосисечных дур с короткой стрижкой, но тихо-тихо, и поэтому, наверное, не стоит обострять этот момент.

      Заварили, блин, кашу — теперь не расхлебаем.

      Ну хоть бы в известность поставила! И Сириус, этот помогаец-сиделец, хорош, надо бы сделать поправку на его закидоны. Да что там, скажем прямо: всем отменно повезло, что наш директор уважает "силу любви", а еще изначально закладывал вероятности выбрыков Сириуса в план.

      "Разумный риск" едва не обернулся неразумными могилами.

      Но все хорошо, что хорошо заканчивается, хотя есть у меня ощущение, что эта история — только начало чего-то большего и не слишком хорошего. Хотя чего уж там хорошего, если Волдеморда показал всем козью морду и скоро начнет зажигать. Интересно, Турнир Трех Волшебников состоится? Сколько крестражей уже нашел директор? Не получится ли завалить еще Пожирателей, точнее, чтобы они сами там поубивались при нападениях? Хотя... да, ведь возродившись, Волдеморт призвал всех к себе через метку, и, стало быть, теперь у него под рукой не пять Пожирателей, а больше.

      Да, заварил ты кашу, Кирилл, теперь и сапогом не расхлебаешь.

     

      Тем не менее остаток недели проходит спокойно. Гарри выпускают из медпункта, ученики готовятся к Рождеству, преподаватели задают горы заданий на каникулы, а Хагрид таскает елки. Конец года, драть его хвостом по голове да с переподвыподвертом! Снейп отсутствует, и, кажется, я знаю, чем он занят.

      Но... гхыр с ним, с зельеваром, остохренел он за этот семестр хуже горькой редьки.

     

      Грузимся в Хогвартс-экспресс с изрядной толкучкой. Ну, как при поездке в школу, только наоборот. Луна уже машет рукой из окна, и остается только проследовать по адресу. Левитирую чемоданы наверх и вниз и сажусь, но не успеваю даже откинуться на спинку, как блондинка, теребя ожерелье из каких-то косточек, спрашивает:

      — Правда, что вы с Гарри любили друг друга прямо на Гремучей Иве?

      Хорошо, что я сидел, а то бы точно упал. Секунды две на осознание — и потом громкий хохот, со всхлипываниями и подергиваниями ногами. Луна же сидит, смотрит спокойно как бы на тебя и сквозь тебя одновременно и ждет ответа. Обхохотавшись и утерев слезы, говорю:

      — Нет, неправда, но хороший слух, а не типичная ерунда вроде "держались за руки и ели одну печенюшку на двоих в „Трех метлах“"!

      — Такое было?

      — Нет, не было.

      — Это правильно, — одобряет Луна. — Целоваться в кафе опасно для жизни...

      Тут приходит Невилл, и Луна переключается на него, а я предпочитаю не уточнять, что же там такое Лавгуд имела в виду и зачем вообще все это было. С Луной категории обычного подхода в половине случае дают осечку, и было бы неплохо усвоить "стиль Луны" хотя бы на мощности в двадцать процентов.

      Невилл вручает мне огромный пакет, и да, я внезапно осознаю, что забыл закупиться в Хогсмиде, а ведь собирался. Подарками для родителей, ага, но тут меня отвлек Невилл, а потом и Гарри с прочими дементорами. В чем-то теперь, конечно, понятно, почему товарищ Поттер образовал ячейку общества с младшей Уизли. Настойчивость рыжей вызывает невольное уважение, хотя, памятуя шестой фильм, она там по-другому себя вела. Или это следствие второго фильма, а теперь ведь все совсем иначе?

     

      И мы мчимся по Британии, болтаем, едим пирожки и конфеты, смотрим в окна и любуемся облаками. Тема Визжащей Хижины и прочих признаний закрыта, хотя не исключаю, что Джинни к ней вернется, когда останемся вдвоем. Гарри был изрядно ошарашен ее признанием об Оборотном зелье и прочих моментах похода в Хогсмид. Орать не стал, но развернулся и ушел, не сказав ни слова. Джинни сразу скисла, как кисломолочный продукт, но даже не попробовала обвинить меня.

      Это хорошо, пусть поборются друг с другом за обоюдное счастье.

      Дементоры в поезд не лезут, Пожиратели тоже, и даже Малфой не удостаивает визитом... хотя да, он же к Гарри Поттеру неровно дышит, а тот остался в Хогвартсе. С печальными глазами обосравшегося котенка, которого все бросили. Ну, думаю, скучать ему там не придется, полная школа преподавателей на одного Гарри — это правильно.

     

      Еще раз поблагодарив Невилла за пакет с подарками, десантируюсь на платформу девять и три четверти. Что ж, как и обещал "родителям", им не придется за меня краснеть. Нет, в целом они, конечно, должны покраснеть за такую "дочку", упорно бьющуюся за звание "идиот года", но вот по отдельным поступкам я прямо красавец, молодец и отличник боевой и политической подготовки!

      — Увидимся девятого, — машу остальным и прохожу сквозь колонну.

      Нет, заторы на платформе прежние. Я, а точнее, мы с моей славой, другие.

      Бешеная Грейнджер — она такая, да, как разозлится, так всем хана. Посмеиваясь про себя, пользуюсь одним из немногочисленных плюсов нового положения и быстро прохожу в мир людей.

      — Мама, папа! С Рождеством!

     

     

      Я один свой путь пройду

      И наград ничьих не жду,

      И прошу коль не понять,

      Так запомнить,

      Что свой долг перед собой,

      Что зовут еще судьбой,

      Должен я любой ценой,

      Но исполнить!

     И снова вызов, нам в путь опять...

      Скорей спасите, зло не будет ждать!

      Охотники мы, охотники мы

      За привидениями!

     

      Привет из детства: мультсериал "Охотники за привидениями" и всплывшая в памяти песня. Наверное, потому, что в руках пылесос — ну чем не ловушка и протонный излучатель в одном флаконе? И еще потому, что мысли о дементорах и призраках никак не хотят покидать голову.

      Впрочем, чем еще заняться во время уборки, как не думать о всякой магической ерунде?

      Если, допустим, зачаровать пылесос изнутри, чтобы там на стенках был слой счастливых воспоминаний, то туда можно было бы засасывать дементоров. Чпок, втянул стража Азкабана, а деться ему изнутри некуда — щит Патронуса не выпустит. Нет, тогда не на стенки, а в мешок для сбора пыли, точнее говоря, это будет мешок для сбора дементоров! Вот тогда полное сходство с "Охотниками за привидениями". Те сажали призраков в энерголовушки, ну а я буду сажать дементоров в одноразовые мешки для пылесосов.

      Осталось только придумать, как накладывать щит Патронуса на эти мешки, ну и так, по мелочи: сделать магический пылесос, чтобы дементоров засасывал. Либо приманку для дементоров в мешок, а как только они внутрь залезут, сразу — оп, и завязать горловину. И пусть сидят там, как в тюрьме. Так сказать, Азкабан для дементоров: стены, зачарованные Патронусом, и дементоры, отбывающие наказание.

      Да, это безумно, но во время уборки еще и не такое лезет в голову.

      Поэтому продолжаю напевать песню и водить пылесосом по книгам.

      Сплошная домашняя идиллия, ага. Родители внизу изучают образцы магических сладостей, периодически возмущенно вскрикивая, да так, что и до меня долетает, даже сквозь шум пылесоса. Вот тоже, если вдуматься, логический парадокс на ровном месте. Будучи дантистами, они ратуют за здоровые зубы у всех, правильный уход и так далее. Но если у всех будут здоровые зубы, то мои "родители" лишатся работы. Они, конечно, высококлассные специалисты, но узкие. Вряд ли смогут переквалифицироваться в нейрохирургов или проктологов.

      Для человека, который хочет их бросить в этом мире, слишком много думаю о них. Или поэтому и думаю, что предвкушаю побег? Или нет, не предвкушаю, но постоянно о таковом думаю? Кстати, о бегстве из этого мира. Вот ведь ни хрена не знаю, что и как нужно делать, но хожу и теоретизирую. Рассуждаю о том, что почерпнул из книг своего мира, не слишком заботясь, как с этим обстоят дела здесь, в мире Поттерианы.

      Великий теоретик, ага.

      Отставляю пылесос и придвигаю свой верный ежедневник. Запись № 21: "Вживаться в мир, а не пытаться загнать его в рамки представлений из прошлой жизни". Это у меня теперь вместо медитаций и самоанализа — записи о том, что сделано и как исправлять ошибки. Но вернемся к порталам. Почему бы не спросить Ремуса или даже дедушку Альбуса? Замаскировать вопрос под читанные книги фэнтэзи-жанра обычных людей, может быть даже Волдеморду приплести. Вдруг выяснится, что ломлюсь в открытую дверь и магическая наука давно знает, как строить порталы в другие миры, просто это никому не интересно? Или требует крови ста девственниц и обряда в ночь, когда звезды выстраиваются буквой "эпсилон" раз в двадцать лет?

      — Миона! Ужин! — раздается голос мамы, прерывая раздумья.

      — Иду! — отодвигаю записи в сторону.

      Рождество уже прошло, подарки подарены, танцы вокруг елки проведены, в общем, спокойные каникулы, на которых можно не спеша размышлять, долго спать, поздно вставать и вообще, скажем так, жить не спеша. Очень даже неплохое средство от безумия, если правильно усвоил уроки Луны. Она живет играя, а если и выпучивает глаза, то не потому, что боится куда-то опоздать и чего-то не успеть.

      — Скажи, Гермиона, — спрашивает отец, нацелив вилку на картошку в тарелке, — а как у вас там, в магическом мире, дела обстоят с болезнями зубов?

      — Э-э-э, — многозначительно мычу в ответ.

      Как обстоят дела? Да хер его знает, честно говоря! Никогда не интересовался и не следил, чистят зубы на ночь мои соседки или нет. Наверное, чистят, все-таки особой вони изо рта ни у кого в Хогвартсе не ощущал. Проходил же мимо изрядного количества школьников, хотя не исключаю, что есть какие-нибудь всем известные магические способы уничтожения запаха, и только я по старинке щеточкой два раза в день. Хотя нет, кто-нибудь из Уизли да упомянул бы. Так что можно смело рассказывать то, что видел, и признаваться в собственном невежестве.

      Затем мне задают следующий коварный вопрос:

      — А ты носишь в школе пластинку для исправления зубов?

      — Нет, а надо было? — с трудом удерживаюсь, чтобы не почесать в затылке.

      — Тебя вроде очень расстраивали увеличенные зубы, — вкрадчиво так начинает Джин.

      — Это в прошлом. Моя внешность меня устраивает.

      Родители переглядываются. Так-так-так. Вспоминая то, что Дамблдор им говорил, можно сделать нехитрый вывод. Они уверились, что я буду изучать магическую медицину и найду способ не только вернуть себе ногу, но и исправить зубы, да и внешность, если потребуется, ну и так далее, и тому подобное. В принципе, они недалеки от истины. Способы самолечения, усиленная регенерация и прочие аспекты вида "в здоровом теле — здоровый дух" очень даже важны. И сейчас, и в предстоящих делах.

      — Это хорошо, хорошо, — кивают родители. — Тогда съездим на Рождественскую ярмарку?

      — Конечно, — легко соглашаюсь.

      Знай я, что мне предстоит, отпихивался бы руками и ногой, но, увы, это Гарри у нас на Прорицания ходит, хоть и точность таковых оставляет желать лучшего. В смысле, ничего путного ни он сам, ни ему еще не предсказали.

     

      И на следующий день мы едем на Рождественскую ярмарку в соседний городок, то ли Мальборо, то ли Фарнборо, в общем, какое-то "боро". Слишком быстро проскочили указатель на въезде в городок, а переспрашивать не рискнул. Ведь по логике вещей названия соседних населенных пунктов должен был бы знать? Так что фиг с ним, с названием, главное, что это уже действительно городок. Не сонный и ленивый коттеджный поселок, а именно городок. То есть носятся машины, носятся жители, жизнь если и не кипит, то хотя бы побулькивает. Магазины, супермаркеты, дома разного стиля и высоты, непередаваемый запах печей отопления на угле, во множество стоящих в домах, фигурки гномов, оленей и Санта-Клауса.

      Рождественская ярмарка проходит в парке и в огромном торговом центре, который, хе-хе, находится в центре этого "боро".

      Прилавки, оживленная толпа, все торгуют, покупают, толкаются, кругом шутки, смех, выпивка и закуска, дружелюбные лица и приветливые полицейские, которые даже в дупель пьяным британцам лишь грозят пальцем, если те слишком громко начинают кричать про Рождество. Атмосфера праздника и какой-то веселой расслабленности и бесшабашности.

      Тут начинают проясняться некоторые подробности выезда "в свет".

      Родители решили сделать дочурке еще подарок и прикупить одежды. Мои вялые попытки отбрыкаться, что, мол, и так всего хватает, безжалостно сметаются всепробивающим аргументом: "Ты растешь, Миона!" Вот как с таким спорить? И начинается рождественский ярмарочный шопинг-марафон по торговому центру, бессмысленный, беспощадный и ужасный. Приходится перемерять сотню трусов и лифчиков, потом две сотни колготок и юбок, и мне еще пытаются всучить какие-то сережки с украшениями на голову. Останавливается машина приукрашивания только после моего ворчания, мол, еще бантик сверху повяжите, и буду в точности как кукла Барби.

      Все понимаю, сам родитель.

      Вот это вот навязчивое желание убедиться, что твой ребенок обут (примерка туфель и сапожек занимает два часа, бр-р-р, пристрелите меня), одет, накормлен, выгулян, не связался с плохой компанией и вообще самый умный и красивый, оно слабо преодолимо. Мозг отключается, включаются родительские инстинкты. Поэтому терплю, мужественно стиснув зубы и матерясь исключительно мысленным шепотом, на грани слышимости. Легче от этого не становится, и — эх, была бы моя воля, просто зашел бы, купил и вышел. Но нет, все должно гармонировать друг с другом, совпадать с какими-то там цветовыми схемами, оттенять талию и линию щиколоток, и прочая, и прочая.

      Попутно, раз уж пошла такая пьянка, мне читают лекцию о мальчиках и немного об интимной сфере. Мое мрачное предложение дать мне энциклопедию с картинками тоже решительно отметается, ведь "кто сможет просветить дочь и рассказать ей о любви, как не ее мама"? Попутно с удивлением узнаю, что сплетни и кокетство неразрывно связаны друг с другом, и подхихикивания на ушко подружке можно использовать, чтобы не только выговориться, но и завлечь в свои сети нужного тебе парня.

      С трудом удержавшись от вопроса, чем нужно завлекать красивых девушек, пытаюсь перебить лекцию:

      — Мама, мне всего четырнадцать, не рано ли на такие темы говорить?

      — Ничего не рано! — возмущается Джин, примеряя на меня очередной лифчик. — Видишь, еще чуть-чуть, и будет уже поздно! Раз-два, и ты уже совершеннолетняя, глазом не успеешь моргнуть!

      — А вам с папой очень хочется понянчить внуков.

      — А нам с папой... эй, ты украла мою фразу! — и смеется. — В книгах прочитала? Миона, тебе не кажется, что ты читаешь слишком много книг и мало времени уделяешь реальной жизни?

      Надо понимать, реальная жизнь — это там, где мои родители обзаводятся внуками, а я любящим мужем и кучей детишек? М-да, вот тут Ричарда и Джин ждет огромный, просто непередаваемо огромный облом, но им не скажу. Хватит и того, что привезли на эту ярмарку, пихают по примерочным, заставляют непрерывно раздеваться и переодеваться и попутно читают лекции о том, что и так прекрасно знаю и чем в жизни заниматься не буду.

      — Нет, мам, не кажется.

      — Тогда привози друзей к нам в гости, ведь у тебя в школе много друзей?

      Ага-ага, еще одно проявление родительского инстинкта. Убедиться, что ребенок попал в нормальную стаю, хех, то бишь друзья нормальные и не учат плохому. Попутно порадоваться за дочь, что та сумела оторваться от книг и нормально социализироваться. Хм-м-м, а как у оригинальной Гермионы с этим дела обстояли? Рон и Гарри — это понятно, а еще друзья были, или она так и осталась "чокнутой заучкой"?

      — Да, мам, хватает, но у них же свои семьи, планы на лето, и вообще...

      — Ничего страшного, пусть приезжает кто сможет, или мы сами можем к ним в гости съездить, — беспечным тоном, за которым угадывается некоторая напряженность, отвечает "мама".

      — Да, это хороший вариант. Съездим к Уизли, заодно покажу вам, как у меня получаются заклинания.

      — Это не опасно? Вам же запрещено колдовать вне школы!

      — В магических домах можно.

      Джин загадочно улыбается, мол, теперь она раскусила, почему я летом постоянно сбегаю из дома! Ну и ладно, пусть думает, что все дело в магии, так даже лучше будет. Мы покидаем примерочную, потом бродим по распродаже, где мне сватают пальто с какими-то стразовидными пуговицами, уверяя, мол — хит сезона и все девочки пищат от такого. Хочется побиться лбом о прилавок, но сдерживаюсь, ведь там эти пуговицы-стразы и легко можно себе голову проломить.

      Пальто пока пролетает, зато мне покупают вязаную шапочку. С такими затейливыми помпонами и длинными бесформенными ушами, и... как там было в книге? "Я же в нем похожа на Золушку! На умственно отсталую Золушку!" Но родителям нравится, голову греет, какие еще претензии? Не дает плюс десять к красоте? Вот и замечательно! Еще не хватало тут начать из себя принцессу строить и привлекать внимание мальчиков. Нет уж, пусть даже на пушечный выстрел не подходят, вот красивые девушки — те да, с этими можно и душ принять, хе-хе.

      Потом заходим в следующий магазин, и снова примерочная, и разговор возобновляется.

      — Как там у вас, в магическом мире? Все спокойно? Никто не обижает? — "издалека" заходит мама.

      — Не слишком. Кажется, назревает политический кризис, — дипломатично отвечаю я.

      Хм-м-м, вот парни о бабах и политике любят посудачить, а девушки? Любят ли они говорить о политике? Рассказываю обо всем с кучей ненужных подробностей, но, кажется, Джин довольна. К чему все эти расспросы, понять несложно, но раз не спрашивают напрямую, отвечать буду тоже косвенно. В конце концов, я же не мешаю им удовлетворять родительские инстинкты? Не говорю, что мне эта одежда нахрен не сдалась? Три одинаковые мантии и три комплекта одинаковой одежды под них, и этого выше крыши. Оделся и пошел, к чему эти цвета и гармоничность?

      Да, да, знаю, что не понимаю этих закидонов, мне неоднократно жена это ставила на вид.

     

      Закупившись, наевшись и как следует замерзнув, наконец отправляемся домой. Ужасный день, как уже говорил, знал бы — отказался. Надо форсировать Нумерологию и сделать расчет судьбы на пару ближайших лет. Или сменить УЗМС на Прорицания, хотя нет, стоп. Взять пару факультативных уроков по приемам предвидения будущего, приемам, которые работают. Вот так вот. И тогда не нужно учить целый предмет, просто извлечь пользу из создавшегося положения. В конце концов, даже обоснование могу предложить: предвидеть проблемы у Гарри и вовремя на возможность их появления реагировать!

      — Тебе понравилось, Миона? — спрашивает мама.

      — Очень, — отвечаю, глядя в окно.

      Там проносятся пустые поля и мелкие поселки, и лучше смотреть в окно, чтобы не выдать свою ненависть к шопингу. Надеюсь, одного сеанса хватит на все каникулы?

      — Представь, какая ты будешь красивая в школе!

      — Ага.

      В конце концов, одежду можно забрать с собой в Хог, там спрятать под кровать и не доставать, да.

      Магия и чемоданы рулят. Пожалуй, так и сделаю, а то и без того вещи уже девать некуда.

     По возвращении домой мне неожиданно сильно хочется курить, приступом до слабости в коленках. Удерживаюсь, разумеется, и не бегу в ближайший табачный ларек, но все равно сильно удивлен. Я уж думал, что все, мозги отпустило, ан нет, даже спустя два с половиной года пробивает. С другой стороны, опыта бросания никогда не было, кто знает, какие там демоны завязавших терзают? Может, им всю жизнь хочется по новой закурить?

      Чтобы отвлечься и перебить послевкусие похода по магазинам, сажусь прорабатывать посетившую меня мысль. О лазере, ага. Люмос и его вариации дают нам вспышку света, при помощи самодельной линзы можно кривовато, но получать световой пучок. Отсюда, умозрительно, уже недалеко до лазера, надо всего лишь физическую теорию лазера воплотить при помощи магии. Ведь получилось же с инфразвуком, пусть и путем перебора практических условий?

      Линза и диадема, кстати, тоже получились, так что кое-что в магии могу, нефиг впадать в состояние самоуничижения. И вообще, мне еще надо чем-то уравновешивать силу опытных магов, почему бы и не лазером? Следуя теории, ну и очень сильно упрощая, лазер — это концентрированный свет, обладающий теми или иными свойствами в зависимости от источника, энергии накачки и т.д. Но персонально меня интересует только свойство лазера выступать в роли боевого оружия, многократно воспетое в различной фантастике.

      Что, в реальной жизни такого не бывает?

      Так и магии тоже не бывает!

      Задумка такая, что подача преобразованной энергии духа — накачка, заклинание Люмос выступает в роли источника света, а линза — в роли рабочей среды. То есть создаем свет, накачиваем его энергией, получая монохроматичный и так далее поток излучения — лазер, и швыряем его через линзу, для упрощения процесса. Вопросы тут стоят, кстати, почти такие же, как и с инфразвуком. Помимо создания и накачки часть энергии надо использовать в качестве щита, защищающего заклинателя, и придется опытным путем подобрать условия, в которых система будет хоть как-то, но работать.

      Грубо говоря, это даже и лазером-то не назовешь.

      Не устройство, а именно что заклинание, магия, выраженная через мою волю и воображение, без технической детализации. Еще грубее говоря, луч лазера будет появляться и резать потому, что я так хочу. Воображение и концентрация, плюс исходная идея — что с инфразвуком, что с лазером. Тренироваться, наверное, придется на свежем воздухе, чтобы не портить стены Хогвартса, а пока что проработать теорию. Чем лучше в голове представляется процесс создания лазера, чем полнее знания, тем легче потом пойдет создание воображаемого магического лазера.

      Процесс и без того безумно тяжел, гномы Уизли не дадут соврать, ибо нужно будет силой воображения воплотить все в реальность. Значит, безумный расход энергии, истощение и прочие радости. Потом — подбор слов и жестов, облегчающих работу, и это, замечу, уже половина победы, потому что вначале нужно все-таки добиться этой самой реализации. Казалось бы, раз уж можно всё — хватило бы воображения, — так откуда сомнения?

      Тут все дело в том, что магию воображать легче.

      Так как ее не было в прошлом мире, то все упоминания о магии в книгах все равно сводились к тому, что я, как читатель, воображал действие того или иного заклинания, или школы магии, или еще чего, придуманного автором в меру своей изобретательности. Лазер же, в его различных вариациях, штука более реалистичная. Поэтому, повторюсь, реализация может получиться не боевой, а, скажем, ослепляющей, ну все равно как если бы в глаз из лазерной указки посветили. Тоже, конечно, неплохо, но хотелось бы все же большей убойности.

      При этом наконец-то четко осознаю, что физический лазер и магический — все-таки два разных лазера. Не знаю почему, но раньше мне упорно казалось, что магия — подраздел физики, что-то вроде физики концентрированных энергий. Теперь, после лекций Ремуса, четко видно, что магия — сама по себе. Возможно, даже стоит думать о ней, как об отдельной науке, вот так примерно: магия — наука о преобразованиях энергии мира в теле мага и вне его. Хотя нет, это, скорее, подраздел магии, магия магов. Тогда магия — наука о законах преобразования энергии мира. Нет, все равно что-то не то. Ладно, поразмыслю потом, пожалуй, и вправду пришло время дать несколько дефиниций, хотя бы для самого себя, и определить место магии в ряду остальных наук.

      В общем, план будет примерно такой.

      Почитать, что там, в учебниках и энциклопедиях физики пишут о лазерах, посмотреть модели и картинки того, как идет луч, как он создается, как фокусируется, и в чем там фикус с созданием концентрированного пучка света. Потом набросать модель того, что у меня есть из магии, и начать выстраивать соответствия.

      Организм, радостно возопив, предлагает отметить такую сокрушающую победу интеллекта.

      Блин, нам на двоих с этим телом уже за полтинник суммарно, пора бы уже и поумнеть, но нет. Пойдем покурим, давай выпьем, хорошо хоть не предлагает пойти к девчонкам поклеиться, но чует моя главная извилина, недалек тот день. Угу, особенно если голые девки в душе продолжат набегать. Надо будет составить график одиночных помывок либо у директора по блату получить значок префекта и ходить в ванную префектов. В четвертом фильме отлично смотрелась, помнится.

      Вердикт: тело и мозги охренели, надо их снова нагружать.

      Хорошо так нагружать, чтобы, так сказать, удовлетворялись во время тренировок. Можно еще каких-нибудь подавителей попить, анекдоты вот, например, утверждают, что бром хорош от плотских желаний. Да, у меня Цель, а организму, как всегда, лишь бы пожрать да потрахаться. Ничего не изменилось со времен неандертальцев и австралопитеков.

      Так что — контрастный душ, физический труд, крепкий сон и нагрузка мозгов.

     

      Нет, бегать по поселку не стал, закаливанием на улице заниматься тоже, но вот лопатой снег пособирал в одну большую горку, уборка та же, "всякие там жмурки-пряталки". Нет, и с местными детьми дружить не стал, просто в целом вспомнил детство, когда с утра до вечера на улице и плевать, сколько там градусов. Родители тоже были довольны, но вот этот вот сложный комплекс чувств во мне по отношению к Ричарду и Джин продолжает разрастаться.

      Я знаю, понимаю и осознаю, что они совершенно чужие мне люди. Конечно, они биологические родители моего нового тела, но в остальном — полностью чужие. Были, по крайней мере, два с половиной года назад. При этом, будучи сам родителем, совершенно четко представляю, что не хотел бы причинять им боль от "потери ребенка", каковая, несомненно, произойдет, если я отъеду в другой мир. И вовсе не в смысле смерти отъеду, но для них это будет равнозначно, то есть буквальное и переносное значения отъезда совпадут для моих родителей в случае ухода в другой мир.

      Бр-р-р, что-то я увлекся словесными конструкциями и навертел лишнего.

      При этом отступать от Цели не собираюсь. Может, поэтому и растет чувство вины в присутствии родителей? Потому что точно знаю, что собираюсь причинить им боль? Не факт, что причиню, но собираюсь? Очень интересная тема для теоретического рассмотрения и совершенно не нужная мне на практике. Конечно, можно предложить промежуточный вариант: все равно поиски и разработка порталов займут много времени, скорее всего, к тому времени "родители" уже умрут, и можно будет свалить, не слишком беспокоясь, как они это воспримут.

      Еще можно услышать шепоток на заднем плане, мерзкий такой, тихий. Нашептывает он, что все фигня, ну куда ты стремишься, в своем мире ты умер, "оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем". Бормочет, что нет здесь порталов, а даже если есть, ну попадешь ты в следующий выдуманный мир, кто там был очень популярен? Сумерки? И ведь оттуда надо будет искать выход, и не факт, что он там будет, и так далее, и так далее. Но даже если добьюсь перехода, сколько лет мне уже будет? Как соотносится время здесь и в реальном мире?

      В общем, хорошо, что эту заднефоновую сволочь не слушаю, а то бы уже давно сдался и повесился.

      В сущности, вне Цели жить смысла особого нет, разве что еще раз переломать себя об колено, сделать операцию по смене пола, затереть память всем знакомым и улететь куда-нибудь далеко. В Сибирь, например. Бр-р-р, так, срочно в душ, срочно в душ, опять в голову всякая ерунда лезет и лезет.

     

      Слегка перекосившись телом, смотрю на чемоданы с одеждой. Тело, сцобако этакое, растет и растет, и почему протез не растет автоматически вслед? Сделали бы раздвижное дерево на шпеньках, металл в сегментарно-раздвижном исполнении и авторегулировку мысленной магической командой. Плевать, что прочность упадет, но ведь мне теперь что, каждые полгода эту хреновину менять? Ладно, на ближайшие полгода нога лежит, а потом... хм-м, так, дело на самотек оставлять не будем. Пометку в ежедневник: "Уточнить, у кого Дамблдор заказывал протез. Заказать автоподгонку".

      Во-о-о-от, это уже ближе к телу.

      В общем, такая вот спокойная семейная жизнь.

      Скоро, буквально завтра, снова в школу, опять интриги, магия, учеба и прочая дурнина. Устал. Еще и тащить с собой два чемодана одежды, на хрен вроде мне не нужной, но! Опять проклятая психология, комплексы и чувство вины. Родители вполне удовлетворились, выразив свою любовь и нежность материально, в виде одежды, и больше не пытались устраивать сеансов мерзкого шопинга. Не говоря уже о том, что за одно это стоило их отблагодарить, забрав всю одежду, так ведь есть еще и такие моменты, как оказание помощи, бессмысленной и беспощадной. Родительская помощь, ага. И плюс еще моменты с тем, что они признали во мне в лице своей дочери (или в лице своей дочери меня?) взрослого человека.

      Но начни сейчас им доказывать эту взрослость, мол, заберите свою одежду, смертельно же расстроятся.

      Так что пакуем чемоданы, и, может быть, не так уж все и плохо с поездкой?

      Как и обещал, родителям не пришлось за меня краснеть, хех. Не знаю, насколько достоверно все эти годы изображал девушку (скорее всего никак), но вроде бы никто не бегал и не показывал пальцем. Но все равно завтра, в воскресенье, 8 января уже 1994 года, пройдя на платформу девять и три четверти, облегченно вздохну. Здесь, конечно, тот еще дурдом, что на платформе, что в школе, но в этом дурдоме привыкли к моим выходкам и уж точно не будут проводить лекции секс-семейно-культпросветительского направления.

      И уж точно не буду сам в себе культивировать чувство вины.

      Блин, как будто мало мне мозговых заездов, еще и эта проблема вылезла, хоть в дом не заходи!

     

      Наши сборы выгодно отличаются от беготни и кудахтанья семейства Уизли. Хотя будь у моих родителей семеро детей, они бы тоже, наверное, носились по дому и не так строго относились ко всяким медицинским вещам. С другой стороны, вполне могли бы организовать дисциплинированный выход из дома: старшие дети приглядывают за младшими, и все прочее в том же духе. Может, Уизли просто нравится создавать шум, гам, беготню?

      — Ты готова? — заглядывает мама.

      — Еще вчера!

      — Молодец! Тогда едем!

      По дороге в Лондон вообще и на Кингс-Кросс в частности вокруг удивительно пусто и безлюдно. Как будто после Рождества и Нового Года все лежат по домам, страдая похмельем и неработоспособностью. Дороги чистые от снега, машин практически нет, и вот бы мне домой зимой такие дороги! Аж завидки берут, правда, лишь иногда — зачем мне теперь асфальт? Сел на летающую коняшку... нет, нафиг этих пегасов, все равно ветер в лицо.

      Телепортировался, во!

      Ну и что, что не умею? В перспективе же смогу? Сколько раз в родном мире хотелось, чтобы изобрели уже телепорт, а то дорога домой... нет, не превращалась в одну бесконечную пробку. Этим, говорят, мегаполисы страдают, та же Москва, но сама концепция прельщает. Утром не выспавшийся едешь на работу. Вечером — уставший и с гудящей головой — едешь домой. А с телепортом раз-раз, и все, ни тебе опасности попасть в ДТП, ни усталости, ничего.

      — Миона, ты пиши нам чаще, — с легкой укоризной говорит мама.

      — Да-да, а то мы ж волнуемся, вот! — поддерживает папа.

      Хм-м-м, да, и вправду пишу им нечасто, от слова совсем. Но о чем им писать? "Были уроки, поел, попил, все классно, напоил одноклассника и отогнал сотню дементоров"? Или "у нас дождь, и замок залило водой, поэтому не пишу"? И ведь самое не то чтобы обидное, но колющее глаза: я прекрасно понимаю, что родителям в роли родителей будет интересен любой текст. Само письмо в роли знака социального внимания, что ли, не знаю, как правильно это выразить.

      В общем, как говорил Портос: "Я дерусь, потому что дерусь".

      Также и с письмами: "Их надо писать, потому что надо". Но при этом все во мне противится написанию текстов вида "у нас все хорошо, чего и вам желаю". Опять же на подтанцовке желание не расширять и не углублять связь и дружбу с "родителями", из-за всех психологических эффектов. Можно было бы сыграть, конечно, на подростковом отрицании, но вот тоже что-то не хочется.

      В общем, будь здесь социальные сети, можно было бы ставить статус "все сложно".

      — Я... прошу прощения.

      — Мы все понимаем, — ласковым тоном говорит мама. — Новое окружение, друзья, магия, новые предметы, но ты все же пиши нам, хотя бы раз в месяц, хорошо?

      Что тут можно сделать? Только с самым виноватым видом согласиться. Совершенно успокоившиеся родители достают чемоданы, машут руками вслед и даже не жалеют вслух, что не могут пройти на платформу девять и три четверти. Машу им в ответ и, толкая тележку с чемоданами, прохожу через барьер.

      Интересно, это такие специальные тележки, что могут тут проходить, или дело в том, что их толкает маг?

      И кто потом выкатывает тележки обратно? Специальный магический вокзальный по ночам? Вопросы без ответа.

     Пройдя сквозь барьер, первым делом отхожу в сторону и разгружаю багаж.

      Теперь можно двигаться вперед, в поисках места, и хорошо, что уже можно магичить! За спиной чемоданы с одеждой, и опять хорошо, что можно их связать в гирлянду и залевитировать, куда следует. Так, вижу цель!

      Направление — одинокая блондинка, подвид Лунеус Безумникус. Она стоит посреди платформы, читает "Придиру" вверх ногами и не обращает внимания на школьников вокруг. Чемодана нет, и это могло бы быть странно... не будь Луна такой Луной.

      — Привет! Раз уж не могу нести возмездие во имя Луны, — повышаю голос, и школьники опасливо косятся, — то давай понесу твой чемодан!

      — Спасибо. Привет. Не нужно, — говорит Лавгуд, не отрываясь от журнала.

      — У тебя текст вверх ногами.

      — Знаю. Это развивает мозгошмыговое зрение!

      Опять мозгошмыги. Надо замять тему, и поэтому возвращаюсь к вопросу чемодана.

      — Где разместилась?

      — Вот здесь, — Луна показывает пальцем перед собой. — Чемодан поставила поперек двери, никто не зайдет!

      Зная школьников, могу смело утверждать, что не только зайдут, но еще и потопчутся по чемодану, а потом еще и намагичат чего-нибудь. Или действительно пройдут мимо. По-разному может быть.

      — И?

      — И пошла на платформу, тебя искать.

      — Точно искать? — мне становится весело. — Ты ж уткнулась в журнал и ничего не видела!

      — Но сработало же? — Луна наконец отрывается от журнала и смотрит на меня слегка белесыми глазами. — Тебе не пришлось искать, мне не пришлось бегать.

      — Толково, — признаю очевидное. — Пойдем в купе.

      — Разве мы не будем ждать остальных из нашего кружка? Фреда, Джорджа и...

      — Стоп. Не будем. Поездка долгая, еще успеем с ними поздороваться.

      Видимо, что-то не то съел сегодня с утра. Или с родителями переобщался. Не хочется остальных видеть, и все тут. Будут шуметь, галдеть, прыгать... хотя нет, ладно, прыгать не будут. Но все равно будет шумная и бестолковая атмосфера, от которой обычно потом болит голова.

      Вот уж нахрен мне такое счастье?

      Поэтому просто молча сидим в купе. Луна тренирует мозгошмыговый мускул, то есть читает "Придиру" вверх ногами, я же лениво перебираю в голове каникулы, не облажался ли где по крупному? По мелочи, понятное дело, наплодил промахов, но то по мелочи, то — по легенде для родителей — списываем на влияние магического мира. Промахи в магическом мире, наоборот, всегда усиленно списываю на влияние мира магглов.

      Как в анекдоте: "а сам бегом на работу" — да, прямо про меня.

      Так как с нами нет Гарри Поттера, то и Малфой не подбегает, томно теребя мантию. Спокойно сидим с Луной в купе, школьники даже не пытаются заходить внутрь — так сказать, концентрация чокнутых превышает критическую отметку. Под раздумья время летит незаметно, и вот уже поезд делает "чу-чух" и отправляется. Меня в который раз посещает тяжелая мысль: на кой хрен гонять поезд через всю страну? Ладно, магией замаскировали платформу, пути, выход путей и подключение к основным путям. Ходит поезд нечасто, можно маршруты обычных поездов подогнать так, чтобы не сталкивались. Смотрителям станций, или как их там, в общем, железнодорожникам по пути, заморочить головы, чтобы они, увидев надпись "Хогвартс-экспресс", тут же забывали, что видели. А обычные люди... да хрен с ними, поезд и поезд, едет и едет, никто паники разводить не будет. Потом еще одна замаскированная магией стрелка и отвод к Хогсмиду, под щит.

      Но нахрена такие сложности?

      Есть же "Косая Аллея", и все равно школьники туда идут за учебниками и прочим! Поставить там камин, в Хогсмиде камин: прыжок, вуаля — ты на месте. Горшок Летучего Пороха, использующегося для перемещения через каминную сеть, стоит два сикля. Реально же дешевле и проще получается, чем весь этот огород с платформой и поездом. Ну хорошо, маги и без того нечасто мыслят в плоскости экономической выгоды, даже Локхарт в этом вопросе был не так крут, как мог бы быть.

      Хоть и пиарился везде, где только мог.

      Пиар, пиар... Итак, еще раз. "Пророк", официальная и самая многотиражная газета Министерства, имеющая охрененную кучу подписчиков, регулярно выдает статьи о том, какой Дамблдор плохой, как он преднамеренно разваливал преподавание ЗОТИ в школе. Хорошо, допустим, дедушка Альбус победит, "Пророк" напечатает ряд хвалебных статей, но это гряземетание — оно ведь останется. И потом аукнется, как вон те слухи, что Дамблдор сам распускал, теперь ему же и вернулись бумерангом.

      Но йоптель, ведь директор при мне демонстрировал, что отлично разбирается в информационной войне!

      — О чем задумалась? — спрашивает Луна.

      — О Дамблдоре и статьях в "Пророке".

      — Хочешь, отец напечатает опровержение в "Придире"?

      — Да?

      — Обязательно, — кивает Луна. — Главный редактор "Пророка" — это Пожиратель под личиной, поэтому он так и старается с этими статьями. А еще он тайно пересылает новости своему господину через газету. Отец мне как-то показывал, там есть рубрика объявлений, и в ней Пожиратели прячут свою переписку! Отец написал в Аврорат, а те его на смех подняли и посоветовали не читать газет перед обедом.

      Вообще, конечно, для законспирированной переписки идея неплоха, и она неоднократно описывалась в литературе. Взять хотя бы "Гиперболоид инженера Гарина" или тот же "Конец Вечности". Но! Чтобы Пожиратели прибегали к таким способам? Конспирация, переписка через газету, да зачем им все это? Телепорт на место — и болтай вживую, сколько влезет, и даже еще больше. Спрашиваю у Луны, но та невозмутима и настаивает, что в этой бредовости вся соль. Ведь никто никогда не заподозрит главного редактора, что тот является Пожирателем Смерти и одновременно издает официальную газету Министерства.

      Мы вяло препираемся некоторое время, а потом снова умолкаем.

      Мысли возвращаются к прошлой поездке.

      Будут ли дементоры в этот раз набегать в гости? Вопрос, конечно, риторический, пусть только прибегут! Сразу без разговоров врежу им Патронусом, а потом, злобно хохоча, буду гонять по всему поезду. Надо же поддерживать имидж, занятие это непростое, а тут такая возможность!

      Но дементоры и тут нагадили, так и не появившись.

      Что там нас ждет впереди?

      Учеба, тренировки, учеба... стоп, как же я мог забыть? Волдеморт же снова обрел тело! Наверняка тем же ритуалом, что я видел в конце четвертого фильма. Кость, плоть и кровь — и вуаля, новая тушка для Темного Лорда готова. Что-то совсем расслабился, типа вокруг Орден, они защитят, ага, и месяца не прошло, как чуть все не уляпались с этими дементорами, Визгохижиной и одной рыжей влюбленной дурой.

      Спокойствие, только спокойствие.

      Возродился Том, и что? В известной мне и ставшей уже неактуальной истории ему потребовалось два года с хвостиком, чтобы добраться до власти, убив министра.

      — Ты сделаешь мне диадему? — внезапно спрашивает Луна, нарушая ход мыслей. — Ты обещала еще осенью!

      — Что? Извини? Диадему? Конечно, сделаю, — опять эта диадема!

      — Из женского дерева, только нужно еще отдельно выбрать, чтобы хорошо мозгошмыгов подманивало. Вот как у тебя, — закатывает глаза к потолку Луна, — ты же просто окружена ими, и это хорошо.

      — Хорошо? — я озадачен, честно.

      — Конечно, часть твоих мозгошмыгов достается мне, — как само собой разумеющееся поясняет Лавгуд. — Рядом с тобой прямо чувствую, как становлюсь умнее!

      После чего мы хохочем, повалившись на сиденья; хохочем, даже не пытаясь сдерживаться, всхлипываем и опять хохочем до судорог в животе. Не знаю, как это объяснить, но у Луны, когда она произносила последнюю фразу, был такой смешной вид, что удержаться было просто невозможно. Заржал, Луна подхватила, ну и "понеслась душа в рай". Правда, школьников в коридоре напугали, вон они какие бледные выглядывают. От этого тоже становится смешно, но сил уже нет, поэтому просто изнеможенно похрюкиваю.

      Отсмеявшись, некоторое время лежим, потом спрашиваю:

      — Так что за женские деревья?

      — Ты знаешь, чем мужчины отличаются от женщин?

      — Да, знаю.

      — У деревьев все то же самое, только деревянное.

      — Стоп-стоп-стоп, — я сажусь. — Деревья же размножаются этими... отводками или черенками!

      — Я так и сказала, все как у людей, — Луна, лежа на боку, безмятежно смотрит на меня. — Черенки, мужские деревья...

      — Стоп. Ладно, я не помню наизусть учебник биологии за пятый класс, так что давай пропустим тему деревянного размножения. Неважно. Итак, тебе нужна диадема: точно как у меня, но из женского дерева?

      — Да.

      — То есть моя диадема сделана из мужского дерева?

      — Да, и поэтому она привлекает мужских мозгошмыгов и...

      — И?

      — Неважно, — отводит глаза Луна. — Главное, что она мне очень нужна!

      На детородную функцию влияют? Хотя вряд ли, о таком бы Лавгуд не постеснялась рассказать — после фразы про черенки и мужские деревья-то. Продолжить расспросы можно было бы, но, чую, меня там ждут такие откровения, что не переживу. Поэтому просто смотрю на нее и внезапно понимаю, что девочка-то не шутит. Оставим в покое тему невидимых мозгошмыгов и мужских-женских деревьев.

      Ей и вправду нужна эта деревяшка на голове! Вот это номер. Ладно, уточним.

      — Сумеешь по виду отличить женское дерево от мужского?

      — Конечно, меня же папа научил, — улыбается Лавгуд.

      — Тогда мы сходим в Запретный Лес... э-э-э... вместе с Хагридом. Ты знакома с Хагридом?

      Луна качает головой. Улыбаюсь.

      — Отлично, вот и познакомитесь. Он большой, добрый и всех любит: животных, школьников, деревья, всех. Уверена, вы подружитесь. Выберешь дерево, отпилим кусочек и сделаем тебе диадему. Сердцевина, хм-м-м...

      — Зачем там сердцевина? — удивляется Луна.

      — Чтобы работала так, как волшебная палочка, и держала заклинание. Или тебе просто украшение?

      — Так у тебя магическая диадема? Ух ты! — округляет глаза Луна. — Вот почему мозгошмыги летят к тебе просто толпами, и теперь-то понятно, почему Ровена была такая умная!

      Смотрим друг на друга, но тут приходит Невилл.

      Лонгботтом без своего верного спутника, жабы по имени Тревор. Зачем ему это земноводное — можно и не спрашивать, бабушка навязала. Но теперь Невилл немного подосвоился и уже не стесняется запирать жабу в сундуке. Правда, дырочку там все равно проделал, на всякий случай, но факт остается фактом. Теперь Тревор не шляется по всему поезду, вызывая хохот, крики и возмущенные возгласы.

      Зато сам Невилл не хуже своей жабы надулся и очень мрачен.

      — Привет, — кивает он, входя в купе. — Не помешал?

      — Не слишком, — кивает в ответ Луна. — Мы тут обсуждали Ровену и Хагрида.

      — Да? — не слишком удивляется Лонгботтом. — Им хорошо, они взрослые.

      И так тяжело-тяжело вздыхает.

      — Что случилось?

      — Ба сказала — никакой мести, пока совершеннолетним не стану! — выпаливает Невилл. — Ну вот разве это честно? Пока я вырасту, эти... Пожиратели уже погибнут!

      — Может, твоя бабушка не хочет, чтобы погиб ее единственный внук? Или не хочет тебе судьбы твоих родителей? А, Невилл? Ты подумал о бабушке?

      — Она столько твердила мне, что я должен быть достоин родителей, что теперь просто нечестно вставать у меня на пути, — обиженно бубнит Лонгботтом. — Лучше бы помогла отомстить!

      — Месть разлагает магический якорь, — внезапно заявляет Луна.

      — Во-во, Невилл, прислушайся!

      — Ничего она не разлагает! Иначе нет в мире справедливости!

      Невилл вспыхивает, а мне вспоминается древняя китайская... или не китайская, но все равно древняя поговорка: "Хочешь отомстить, рой сразу две могилы". Ага, одну себе, одну врагу. Нет, все понимаю, душа Лонгботтома пылает и горит, но куда его опять несет? Зачем он к бабушке своей с такими разговорами подошел?

      — Ладно, Невилл, расскажи нам, как ты мстить собрался?

      — Я думал, что ба меня научит. Поэтому к ней и пошел.

      — Ты же вроде уроки у Флитвика брал?

      — Брал, да что толку, — машет он рукой, — если он дуэлировать учит!

      — Чем тебя это не устраивает?

      — Я же не дуэлировать с ними собираюсь! — восклицает Невилл. — Дуэль можно за мелкие обиды устраивать, ну вот как с Малфоем, ведь он же не Пожиратель, верно? В смысле, не особо за свою тетю отвечает.

      — Допустим, — невольно улыбаюсь от представившейся картины. — И что дальше?

      — Значит, мне нужны не ритуальные махания палочкой, а серьезная, суровая магия, чтобы сразу бить на поражение! Ведь к чему мне вызывать их на дуэль, — надо же, Невилл научился рассуждать и делать выводы, — когда надо мстить? Я так бабушке и сказал, а она мне ка-ак даст подзатыльник и говорит: мол, никакой тебе поражательной магии, пока не вырастешь! Это нечестно!

      Звенит звонок. Подъезжаем!

      Киваем, молчаливо соглашаясь отложить разговор. Достаем чемоданы и набрасываем школьные мантии.

      Луна, как и я, индифферентно относится к школьной форме, которая, не при дамах будет сказано, составляет для некоторых фетиш. Вот как иначе назвать требование быть всегда и везде в школьной форме? Фетиш, натуральный фетиш. Только не надо заливать про дисциплинирование, объединение и выработку командного духа. Форма, конечно же, работает на эти цели, но она лишь элемент их достижения, а система элементов, увы, в Хоге сбоит. Объединение — не вопрос, четыре Дома, четыре объединения. Дисциплинирование? Да ладно? Умение носить мантии — это было бы понятнее. Выработка командного духа? В общем, либо я чего-то не знаю про школьную форму, либо просто систему не довели до ума.

      Ну а так — форма как форма, надел да носи.

      В общем, минимальные приличия в виде мантии соблюдены, можно смело выходить и топать к карете с фестралами. Пусть даже их видим только я и Луна, оно и к лучшему. Не хватало еще пополнения рядов "видевших и осознавших смерть", лучше уж пусть доучатся и повзрослеют вначале.

     Железнодорожный полустанок возле Хогсмида пустынен, безжизнен и тёмен. Только Хагрид со своим фонарем бродит по платформе, возвышаясь над поездом. Вроде как присматривает за нами, чтобы не потерялись и не прошли мимо карет. Хорошо хоть на лодках не заставляют плыть через озеро, а то как представлю: темно, зима, холодный ветер, холодная вода и впереди опять замок и учеба. Тут и без того дрожики пробирают, а уж если представить картину переправы, так вообще полный аллес.

      Иногда плохо иметь развитое воображение.

      Идем к каретам с фестралами, и тут опять срабатывает правило концентрации чокнутых. В карете, хотя это все-таки больше телега со скамейками, нас опять трое. Я, Луна и Невилл. Близнецы где-то там мелькают на заднем фоне, машут руками и убегают по своим взросло-близнецовым делам. Так что ничто не мешает возобновить прерванный было в поезде разговор, и, собственно, Невилл так и делает. Правда, в его исполнении это больше напоминает "Плач Ярославны" с лейтмотивом — мол, не дают сцобаки отомстить, юность проходит зря, не успею, и вообще!

      Странно, что с таким подходом юный Невилл не прокрадывался под стены Азкабана, дабы подбросить узникам отравленных булочек. Или он решил, что раз уж Пожиратели, пытавшие его семью, сбежали, то он теперь имеет право на правосудие? Или он просто не думал на эту тему, пока не случился побег, а задумавшись, постановил, что месть решит все его душевные проблемы и поможет избавиться от комплексов?

      Очень, очень может быть.

      — Невилл, скажи, почему тебе так важно убить...

      — Поразить!

      — Убить их самому?

      — Поразить! — стоит на своем Лонгботтом.

      — И после поражения ты их отведешь в Азкабан? Правда? Тебя устроит такое? Невилл, ладно ты врешь нам в глаза, но себе-то самому не надо лгать!

      — Нам тоже врать нельзя, это плохо сказывается на цвете лица, — мечтательно заявляет Луна.

      Кошусь на нее (Невилл сидит напротив), и внезапно вспышкой приходит картинка. Повзрослевшая лет на десять Луна в точно такой же позе — нога на ногу, немного откинувшись — небрежно печатает одной рукой на машинке. В другой руке дымится тонкая дамская сигарета, у самой Луны — очки и прическа вида "кудряшки беспорядочные". Мечтательно глядя в потолок, она допечатывает заголовок "Придира: влияние лжи на цвет лица" и откидывается на спинку стула.

      Вокруг беспорядок и летают мозгошмыги в виде синих стрекоз.

      Да, на предвидение будущего как-то мало похоже. Невилл тем временем сидит и напряженно думает: голова разогрелась, сам красный, едва не дымится, и в глазах — мучительная работа мысли. Луна вот, наоборот, не мучается и продолжает развивать тему, на которой нас прервал Невилл.

      — Вообще, маги слишком мало внимания уделяют сохранению своего магического ядра и якоря и слишком много думают о вещах, которые им не потребуются в жизни. Вот, например, еда...

      — А что еда? — удивляюсь я, ведь готовят домовики нормально, хоть и не всегда то, что хотелось бы.

      — Еда должна быть в правильной цветовой гамме! — наставительно заявляет Луна. — Тогда как оранжевый тыквенный сок совершенно не гармонирует с зеленью салатов, и я уж не говорю о хорошо прожаренном мясе!

      При мысли о мясе рот наполняется слюной, а в желудке громко квакает. Тревор радостно отзывается из сундука.

      — Я понял! — подпрыгивает Невилл. — Теперь я понял!!!

      И громко хохочет, да так, что на нас оборачиваются из других карет. Еще решат, что Невилл тоже того... записался в свидетели съезда крыш. Будем мы тогда "Чокнутые Ежики", или еще как, но, в общем, бригада чокнутых. Лонгботтом тем временем вскакивает и едва не вылетает из коляски. Физику, блин, учить надо: сила инерции, импульсы, понимаешь, все дела! Кое-как ловим Невилла, а тот счастливо хохочет и кричит, что понял.

      — Я не поняла, а что он понял? — уточняет Лавгуд за спиной Невилла.

      — Наверное, что он наврал сам себе про месть, — пожимаю плечами, — или еще что-то. Сейчас успокоится и расскажет.

      Но Невилл и не думает объяснять что-либо, а Хогвартс уже рядом. Ладно, впереди еще целый семестр. Правда, это уже второй семестр, а значит, будут проблемы, но все же, думаю, до весны Невилл все-таки соизволит объяснить, чего же он там такое понял. И почему так развеселился? Проходим в Большой зал, и вообще пора бы уже поужинать, а то желудок скоро начнет квакать непрерывно, заглушая Тревора.

      В зале тепло, невзирая на огромные размеры, под потолком — куча свечей, а за своим столом в полном составе сидят преподаватели. Рассаживаемся — шумно, со смешками, подталкиваниями и подвываниями желудков. Вперед выходит Дамблдор, и это плохо. Нет бы сразу начать нас кормить! Если же вперед выходит дедушка Альбус, то, значит, будут объявления, и кто знает, насколько короткие? Мало ли что могло случиться за две недели каникул?

      Нахожу взглядом Гарри. Он вполоборота от стола и спиной ко мне готовится слушать директора.

      — Итак, поздравляю всех учеников с началом нового года! — говорит Дамблдор.

      Хм-м-м, а ведь на нем какая-то парадная одежда вместо обычной пижамной мантии. Очень интересно.

      — В этом полугодии нашу школу будет проверять Министерство в лице своего представителя. Представляю вам Долорес Амбридж, нового школьного инспектора!

      Обычно после таких заявлений принято громко хлопать, но ученики сидят неподвижно. Что за Долорес? К Дамблдору подходит квадратная розовая Чебурашка с приклеенной к лицу улыбкой. Тетка в возрасте, но еще не старуха. Размеры почти квадратные, низкая и широкая, почти вся одежда — розовая. Ужас и страх, летящий на крыльях образования! Руки сложены перед собой, фальшивая улыбка, хм-м-м, а палочку-то держит на виду. Ханжа и придира, к гадалке не ходи. Ох, заинспектируют нас... кстати, а на кой хрен проверять Хогвартс по полгода?

      Машинально начинаю стучать пальцами по столу. Министерство, значит.

      Понятно, Хитрый План крутится дальше, вот и проверочка приехала, будут рыть и нюхать, искать грязное белье директора и полоскать слухи. Уже по-новому смотрю на эту розовую Чебурашку, а она тем временем толкает ответную речь, умильно улыбаясь в зал. Как она рада нас видеть, и вообще, Хогвартс — это такое замечательное место, что прямо жаль будет, если его придется закрыть, а вполне возможно, что придется, ибо в окрестностях дементоры чуть не сцапали злодеев. Министерство не зря прислало сюда дементоров, а теперь будет еще и инспекция: вдруг злодей спрятался в школе? Ну и так далее, и так далее.

      Богатая речь, полная словесной шелухи и пустых предложений, но если их отбросить и отфильтровать, то останется нехитрый остаток. Сотрудничайте со мной, Долорес Амбридж, иначе Министерство прикроет школу. Сообщайте обо всем подозрительном, иначе Министерство прикроет школу. Закрепите в мозгах, что Министерство сильнее и в любой момент может убрать дедушку Альбуса.

      От так вот. "Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд".

      — Благодарю, — снова берет слово Дамблдор.

      Жрать охота!!! Ученики вокруг еще сдерживаются, но скоро грянет голодный бунт.

      — Как вы поняли, — директор уже не улыбается, — Долорес Амбридж будет инспектировать школу. Заходить на уроки, беседовать и с вами, и с учителями. Прошу оказывать ей всяческое содействие, но если вы чувствуете себя неуверенно, вы всегда можете попросить присутствия при разговоре одного из учителей, вашего декана или префекта школы. А теперь — ужин!

      Ох, доиграется директор, закидают его вилками однажды. Чуть-чуть перетянет, передержит паузу, и все. Голодные школьники — просто звери, а уж привыкшие хорошо питаться голодные школьники — так вообще просто монстры. Сожрут самого директора, и этой Амбридж закусят. Снейпом вот побрезгуют, слишком уж он зельями пропитался, так сказать, блюдо на любителя.

      Дамблдор хлопает в ладоши, еда появляется на столах, а у меня опять раздумывательный ступор. Есть заклинание Подзарядки Пищи, так чего бы домовикам его не юзать? Сготовил одно блюдо, увеличил в триста раз, и вперед! Экономия продуктов и денег опять же, ведь сейчас Хогвартс все закупает (Сириус как-то пожаловался, что нихрена в этом не понимает, а заниматься приходится), ну и так далее, и так далее. Мультипликативный эффект, и с энергией проблем нет — раз уж где-то там под ногами, в толще скал и земли, бьет магический источник.

      Кстати, с источником тоже надо разобраться, пока объясняют.

      Но, возвращаясь к Подзарядке, ведь сплошная экономия на всем, кроме энергии, которая бесконечна и которую не надо экономить! Так-так, похоже, нащупал еще один скрытый камень магического мира. Постоянно на них натыкаюсь, чего уж там, все-таки дважды не из этого мира. Но Подзарядка — вопрос стратегический, ведь на ней основана половина автономности в целевом походе по мирам. Так, раз энергию экономить не надо, значит, дело в преобразованиях, вызванных заклинанием. Что там Люпин говорил об энергетике магов?

      — Привет! — голос Гарри вырывает меня из раздумий. — Вы так долго ехали?

      Оглядываюсь. Йоптель, вычистил все вокруг на длину рук. Перевожу взгляд вниз. Ага, похоже, я уже на пятом месяце, хе-хе, блин, как же теперь двигаться? Живот возмущенно начинает болеть, мол, хозяин, ты совсем охренел, я тебе не резиновый, столько еды принимать внутрь! И ведь времени прошло всего ничего. Проклятые студенческие привычки из прошлой жизни, до сих пор иногда всплывают, особенно когда мозги нагружены чем-то другим.

      В общем, рекорд скорости пожирания установлен, несите книгу с пивом!

      По телу стремительно катится волна не только боли, но еще и слабости, телесной сытости и желания расстегнуть ремень, устроиться удобнее и полежать бездумно. Ага, у скоростного пожирания куча минусов, и рези в животе еще не самое страшное.

      — Не-а, — ну их нахрен эти раздумья, — ехали как обычно. Выступала эта... Амбридж долго.

      — Да, поговорить она любит, — Гарри усаживается рядом, — приехала всего три дня назад, а уже заболтала всех, включая самого директора.

      — Надо понимать, и тебя тоже?

      — Ага, столько вопросов мне даже Дурсли не задавали, если честно. Хорошо ли со мной обращаются, нет ли жалоб, что случилось в прошлом году и позапрошлом, и почему, и как, и отчего, и куда, и кто, и, в конце концов, осознаешь, что уже не понимаешь, о чем она говорит. Гудит и гудит, как огромный шмель, а ты смотришь и киваешь головой, — не переводя дыхания выдает Гарри.

      — Вижу, накипело.

      — Да ну ее! Зачем нам школьный инспектор?!

      — Это из-за той истории, с хижиной, если ты вдруг не понял, да-да.

      — Да? — Гарри озадачен. — А Сир...

      — Кто? — делаю недоумевающий вид.

      Понятно, значит, не утерпел Блэк и все рассказал. Тоже, наверное, после нападения дементоров сел, почесал голову и подумал, мол, а вдруг завтра дементоры преуспеют и отсосут все до дна? Как тогда жить? И пошел, с одобрения дедушки Альбуса, конечно, рассказывать все крестнику. Судя по виду Гарри, он уже успел переварить эту новость и привыкнуть к ней. Ну да, чего это я, парень внезапно обнаруживает, что у него есть родственник, пусть и не кровный, но есть, и этот родственник его все-таки любит и ценит. Не угрожает, не кричит, а именно что рад видеть Гарри и говорить с ним, и помогать, и вообще.

      Опять же с родителями дружил, так что да, Сириус вполне мог ограничиться заявлением "неуиновен, мамой килянус, да?", и Гарри бы охотно поверил. Но, зная Дамблдора, вполне можно предположить, что доказательства были, и весьма серьезные. И пусть Министерство продолжает считать Сириуса беглым преступником и кровавым убийцей; в глазах Гарри он теперь наверняка жертва обстоятельств, и раз уж Поттер едва не назвал его по имени, то операция раскрытия прошла успешно.

      — Сирьезно у нас все тогда получилось, — неуклюже выкручивается Гарри.

      Но, помолчав и приняв решение, торжественно сообщает:

      — Ты должна знать!

      — О чем?

      — Тут слишком много ушей, — оглядывается Гарри.

      Засыпающий от сытости мозг делает попытку спошлить: "Поэтому пошли на сеновал, там на ушко расскажу". Но откуда в Хоге сеновал? Хотя, наверное, в средневековье еще был, чем-то лошадей же кормили? Или нет? Как тогда железная дорога функционировала, если вокзала Кингс-Кросс не было? Метлы вот сено не жрут.

      И тут я понимаю, что мозг куда-то не туда заехал.

      Какое на хрен сено, лошади и метлы? Нахрена магам парнокопытные, если у них есть телепорты?

      — Завтра, наверное, расскажу, — решает Гарри, — когда никого лишнего рядом не будет.

      — Хорошо, расскажи завтра, — киваю. — Про Амбридж и все остальное.

      — При чем тут школьный инспектор?

      — Гарри, я тебе говорю, это из-за истории с хижиной.

      Ужин заканчивается, и все встают. Переваливаясь и тяжело дыша, иду вслед за всеми.

      — История случилась, а потом приехала инспекция, — ф-ф-фух, ну как же тяжело говорить и двигаться! — Были каникулы, у тебя появились тайны.

      — Ну... не совсем тайны, — Гарри поводит рукой в воздухе.

      — Не вслух — значит, тайны. Уф-ф-ф, стой, Гарри, дай отдышаться.

      — Гермиона, с тобой все в порядке? Мы всего один пролет прошли, а на тебе уже лица нет!

      — Запомни, Гарри, уф-ф-ф, два простых правила. Никогда не ешь желтый снег и не обжирайся за ужином.

      — Ага, — Поттеру уже весело от моих немудреных шуточек, — запомнил!

      — О чем это мы?

      — Не знаю, — пожимает он плечами. — Что-то про тайны желтого снега.

      — Ага, издевайтесь, издевайтесь, — бурчу под нос, — пока я сытая. Вот проголодаюсь — и обозлюсь!

      Медленно, но верно пролет за пролетом одолеваем лестницу вплоть до входа в башню Гриффиндора. Только мысль о том, что "воронам" идти вдвое выше, поддерживает меня в этом празднике мазохизма. Последними проходим в гостиную. Уф-ф-ф, упасть в кресло и не шевелиться. Ура!

     На следующий день все равно чувствую себя разбитым, помятым и пожеванным. Понятно, что нефиг было полночи спать в кресле в гостиной, но я просто отключился там, а разбудить никто не рискнул. Даже пледом укрыли, заботливые, прибил бы!

      — Что у нас сегодня? — зевает Невилл.

      — История магии, — зевает в ответ Гарри.

      — А потом? — зеваю я.

      — Сдвоенные зелья, — еще сильнее зевает Невилл.

      — Хватит зевать! — и сам зеваю.

      — Да, хва-а-а-атит, — подзевывает Гарри.

      Глядя на нас, остальной зал заражается зевками, и несколько минут эпидемия гуляет среди учеников, делая робкие попытки пробраться за стол преподавателей. Но сидящая там Амбридж, пусть даже видна только ее голова, настолько сурова, что зевота в ужасе убегает.

      — Потом Нумерология!

      — Значит, у меня Проарыца-аныя, — расстраивается и зевает одновременно Гарри. — Кто так расписание составляет? Вот кто? Одни нелюбимые уроки!

      — И потом факультативы, после обеда, — заканчивает читать расписание Невилл.

      — Странно. Не вечером? — забираю листок.

      Да, все допзанятия сдвинули на несколько часов. Очень интересно. Это что такое нас ждет по вечерам? Или опять "англичанка гадит"? Жизнь становится все веселее, ага.

      — Зато по вечерам будет больше времени для квиддича! — пытается утешиться Гарри.

      — И меньше времени делать домашнюю работу, — возражает Невилл.

      — Это да, вот невезение. Но все равно каникулы прошли отлично! Пойдем прогуляем Историю магии, мне есть о чем рассказать! — оживляется Поттер.

      — Что я слышу, мистер Поттер? — раздается голос МакГонагалл. — Пять баллов с Гриффиндора и бегом на занятия! Бегом!

      — Да, профессор, — скисают парни.

      Встаем и выдвигаемся, а я пытаюсь их подбодрить:

      — Давайте поболтаем на Истории магии, в конце концов, Бинсу же все равно? Можно отсесть чуть дальше, и никто ничего не услышит, если не кричать во весь голос.

      — Точно! Тут такое было, ух, даже жаль, что вы не остались на каникулы!

      Но кто бы сомневался, что розовой Чебурашке будет очень интересен Мальчик-который-выжил? Из-за угла выныривает Долорес Амбридж, по-прежнему в вырвиглазной розовой одежде, и улыбается от уха до уха.

      — Доброе утро, ученики!

      — Доброе утро, инспектор, — опять отдуваюсь за всех.

      — Вы же идете на урок? Я пойду с вами, — блин, у меня сейчас все слипнется от того количества сахара и меда, которое она пытается источать.

      Не то чтобы редкое искусство, но так умело генерировать волны приторного обаяния и фальшивой радости не каждый сможет. Готов поклясться, у нее где-то есть розовый котенок. Или фотка розового котенка. Или еще какой-нибудь мелкой розовой живности.

      Интересно, Чебурашка так издевается над нами или вправду думает, что выглядит красивее?

      Надо бы ей подкинуть идею стразиков, хо-хо, вот это будет глазораздирающее зрелище! Если красота спасет мир, то гламур его погубит. Но сама Амбридж как будто не замечает происходящего и реакции школьников на нее и продолжает расспрашивать об Истории магии, и как там себя ведет преподаватель, и вообще, как в целом предмет и есть ли замечания.

      — Да, а можно нам живого преподавателя?! — брякает Гарри.

      Амбридж, не прекращая улыбаться, достает книжечку и пишет. Хм-м-м, представляю, какую кучу дерьма можно расшевелить тем фактом, что профессор Бинс — призрак. Имеет ли он право преподавать, и если да, то значит ли это, что у призраков есть посмертные права? А раз они есть, то почему только у Бинса, где права остальных призраков Хогвартса? Если же Бинс не может преподавать, то значит, все эти годы нарушалась учебная программа, и в этом замешаны все, кто знал, но не мешал, и в первую очередь директор. Особенно пикантным вопрос становится, если окажется, что Бинс получал зарплату. О, тут уже тогда можно приплести финансовые махинации, пустить слезу, выдать статью, как директор наживался на беззащитных малютках, ну и так далее. Главное, на эмоции давить, чтобы магов слеза прошибала до самого днища, а мозги, наоборот, отключались. Но даже если Бинс не получал зарплаты, то как он проходил по финансовым ведомостям? И проходил ли? В общем, обширное, обширное поле для исследований и махинаций, уловок, попыток подставить директора и прочей бюрократии.

      Опять же — предмет самой Истории магии.

      Не секрет, что он находится в полной жопе — из-за того, что Бинс читает его через жопу, уж простите мне эту тавтологию. Тут тоже можно прицепиться, под предлогом того, что страдает учебная программа, следовательно, из Хогвартса выходят не такие уж и специалисты. Главное, подать все в нужном ключе, а то, что История магии в реальной жизни как вышмат — "один раз пригодился, согнул проволоку знаком интеграла и вытащил шляпу из воды", это уже никого не волнует. Тут еще Гарри пожаловался, и к гадалке не ходи, можно слоган к статье завернуть: "Мальчик-Который-Выжил хочет учиться истории магии у Профессора-который выжил", или еще как-нибудь в таком духе. Обыграть можно всяко.

      И все это, буквально все, пойдет в обвинения Дамблдора.

      Если я прав, то здесь силами Амбридж будет готовиться колоссальное натягивание совы на колоссальный глобус, точнее говоря, информационное обеспечение такого натягивания. Собрать фактов "против", подать под нужным углом и как следует укусить Дамблдора. Казалось бы, да, ты — министр, бери и делай что хочешь, снимай, назначай, приказывай, тут, в сообществе магов, власть министра почти не уступает королевской. Если, конечно, сам министр готов к действиям, а Фадж, если вспомнить рассказ о "соглашательском Министерстве", совершенно не готов. Поэтому готовит информационное обоснование и прикрытие своих действий, пусть даже такое, глобусонатянутое.

      Вывод? Амбридж будет собирать слухи, сплетни, любые претензии учеников излюбленным способом натягивания, распространения из частного в общее. То есть если один ученик скажет, что в туалете, например, попахивает, то Амбридж преподнесет это —путем натягивания — как "ученики недовольны запахами в туалетах". Передерг? Конечно, еще какой! Очень все это знакомо по интернет-общению, а вот для магов будет внове.

      Это опять возвращает к исходному вопросу. Вопросу вопросов, как говорится.

      Насколько готов дедушка Альбус к таким вот приемам, и что он им противопоставит?

      — Ну а вы, юная мисс...

      — Грейнджер.

      — Мисс Грейнджер, — улыбается розовая Чебурашка.

      Почему у меня такое ощущение, что она специально подошла к нашей компании, с дальним прицелом? Хы-хы, интересно, она применит прием "поболтаем между нами девочками?", и если да, то надо ли приглашать с собой МакГонагалл, как научил нас директор?

      — У вас есть какие-нибудь претензии, пожелания? — и улыбается прямо в лицо.

      Так-так, похоже, перед нами ханжа восьмидесятого уровня. Тут надо держать ухо востро, по крайней мере, пока непонятно, что за тетка эта Амбридж. Ладно, у нее есть право расспрашивать школьников, а отчислять? Или ей выдали права "только на чтение"? Интересно, а в инспекции с Блэком по вечерам она ходить будет, ведь там такой компромат на школьников можно собрать?

      — Конечно, — улыбаюсь в ответ тоже прямо в лицо, — инспектор. У меня есть целая масса пожеланий. Во-первых, в Хогвартсе остро не хватает специальной решетки у входа, чтобы очищать обувь от грязи. Ведь вы только подумайте, сколько грязи несут с улицы ученики, а бедные домовики убирают и убирают за ними.

      Хм-м, а тетка, похоже, не ожидала такого. Даже морщины на лице как-то резче стали. Всего-то использую идею из четвертого фильма про борьбу за права домовиков. Сейчас эту темку надо пропедалировать, и, надеюсь, Розовая Чебурашка ни в жисть ко мне больше не подойдет. Понятно, что в реальной жизни домовиков трогать не собираюсь, находят они свое нехитрое счастье в труде, и пусть находят, не будем им мешать. Но словесно изобразить борьбу за их права — ха, пусть Амбридж такие претензии выдвинет, ее же оборжут всем Министерством, да что там, даже кентавры будут ржать в своих лесах, услышав такое!

      Поэтому с невозмутимым видом продолжаю:

      — Во-вторых, необходимо построить крытую галерею до поля для квиддича, а сами трибуны оборудовать навесами. Погода здесь отличная, то снег, то дождь, и часто ученики, да и сами игроки в квиддич приходят обратно в школу в мокрой одежде. Благодаря нашей прекрасной целительнице, мадам Помфри, они не болеют, но вы подумайте о бедных домовиках! Сколько лишней одежды им приходится стирать своими маленькими ручками с маленькими пальчиками...

      — Хватит! — рявкает Амбридж, но тут же цепляет улыбку. — Хватит, мисс Грейнджер, я поняла! Вижу, вам очень плохо преподавали Историю магии, раз вы не знаете, кто такие домовики, как они появились и чем занимаются! Отлично, я укажу это в своем отчете!

      Она действительно достает блокнот и пишет. Хм-м-м, и вправду нужно держать ухо востро, вон как умело повернула мою речь в защиту домовиков. Один-один, или наше мелкое сражение не в счет общей борьбы? Ладно, похоже, мне нужно повидать директора, иначе точно куда-нибудь вляпаемся. Допускаю, что замысел Дамблдора может охватывать все варианты наших ляпов, обращая их на пользу дела, но проще спросить. Тем более что еще ряд вопросов остался не раскрыт, да и занятия с Омутом надо бы продолжить.

      Но все равно Долорес — да какая она в жопу Долорес, британка в розовом? — отстает, тем более что мы уже пришли. В классе Истории магии парты выставлены по порядку, то есть хочешь слушать лекцию и писать — садись ближе. Хочешь пошептаться о своем — садись на последний ряд. Бинсу абсолютно все равно. Он влетает через стену ровно с началом урока и с ходу начинает бубнить о древних вампирах и о том, как маги с ними воевали.

      Амбридж не пытается его прервать или привлечь внимание, а жаль.

      Было бы очень забавно наблюдать, как она скачет вокруг призрака, а тот продолжает читать лекцию. Сам я этого не видел, но школьная молва утверждает, что близнецы Уизли так однажды развлеклись. Сами близнецы тоже важно подтвердили этот факт, добавив, что Бинс спокойно продолжал бубнить о великанах прямо им в лицо, и это был их сокрушительный позор. Последние слова они произносили шепотом, оглядываясь, потому что, как уже говорил, этот "позор" считается одной из грандиознейших проделок близнецов.

      Бинсу же просто похер, вот он и перетроллил близнецов, сам того не желая.

      Но сегодня у него просто аншлаг. Все усердно пишут, слушают, кивают, мимоходом оглядываясь и косясь на сидящую в углу Амбридж. Школьный инспектор что-то строчит в блокноте, нагнетая страха на учеников. Может, на это и расчет? Вроде и обязанности выполнила, и страху нагнала, глядишь, кто из учеников еще что ляпнет, так фактик к фактику и наберется на полсовы для натяжки.

      Интересно, она с нами на Зелья пойдет?

      — И поэтому вампиры были истреблены, — скрипит Бинс. — Урок окончен, к следующему прочитать три главы из учебника, с двенадцатой по четырнадцатую, и подготовить сочинение на два свитка о причинах конфликта магов с вампирами. Класс может быть свободен.

      И под возмущенный гул учеников — сочинение на два свитка! — которых в этом вопросе не могло остановить даже присутствие Долорес, наш "горячо любимый" профессор улетает обратно в стену. Интересно, а где живет Бинс? Есть у него кабинет, как у остальных профессоров? И если есть, как он в нем работает? Читает призрачные книги и пишет призрачные лекции? Невольно представляется, что помимо обычного Хогвартса есть еще и призрачный, подпольный Хогвартс, который никто не видит, но там учатся привидения и прячутся от магов так же, как те прячутся от людей. Этакая школа-матрешка, потому что вполне может выясниться, что от призраков еще кто-нибудь прячется.

      Тут бы впору злобно захохотать в такт безумным мыслям, но нельзя.

      Школьный инспектор, не хуй собачий, рядом сидит! Не будем подводить Орден и дедушку Альбуса своими дурацкими выходками. Ученики собираются, и Долорес тоже встает.

      — Что у вас дальше, ребятишки? Зелья? Чудесно! Это очень важный предмет! Как он вам?

      — Очень плохо! — в унисон заявляют Гарри и Невилл.

      — О, — Амбридж делает вид, что очень удивлена. — Расскажите мне подробно, пока мы идем туда.

      — Да что там рассказывать, вы сами все увидите! — заявляет Поттер.

      Хм-м-м, ну хоть так. Без прямых обвинений от учеников докопаться до Снейпа будет сложнее. Хотя вот уж кому точно все равно, сидит ли у него на уроке Чебурашка или нет. Наверняка будет еще троллистее, чем обычно, с этаким лицом аристократа, вынужденного указывать толпе крестьян, как правильно драить деревенские сортиры в разгар лета. Кстати, вот уж кто-кто, а Северус точно получил инструкции от директора. Надо будет присмотреться к зельевару, как он поведет себя. Пока спускаемся в кабинет Зелий, Амбридж продолжает источать сахар и вопросы.

      — Он придирается к Гриффиндору! — заявляет Гарри. — Представляете, берет и снимает баллы. Просто так!

      — Ужас, ужас, — качает головой инспектор, вытягивая губы. — Как так можно?

      — А своим любимчикам со Слизерина, ведь он декан Слизерина, просто подыгрывает, представляете? Хвалит за любые зелья, начисляет баллы, постоянно твердит, какие они молодцы!

      Гарри, по-моему, малость несет, но если предположить, что Сириус ему наплел о том, как Снейп добивался руки его мамы... Хм-м-м, при нелюбви Гарри к зельевару это вполне может пересилить инстинктивное отвращение к Чебурашке. Ведь если подумать и реконструировать ход мыслей, то вот как оно все может выглядеть со стороны Гарри. Амбридж — инспектор и приехала проверять школу. Если сейчас ей рассказать о Снейпе, всего лишь рассказать, что тот творит на уроках, то его вполне могут сместить и назначить нового преподавателя.

      — Это недопустимо, конечно же недопустимо, — кивает Долорес и пишет на ходу.

      Гарри сияет, как начищенный галлеон. Невилл, хвала магистрам, молчит.

      Подходим к кабинету Зелий. Это будет интересный и познавательный урок, о да.

     Зелья у нас проходят обычно на пару со слизеринцами, так что можно ожидать зрелищного зрелища.

      Ведь оно обычно как? Снейп, в своей манере д'Артаньяна, пишет задание взмахом палочки, указывает — мол, трудитесь, и будет вам счастье, и садится за стол. Дети, причем в основном гриффиндорцы, молчать не могут, и начинается шоу. С учетом того, что мало кто способен сварить нормально незнакомое зелье с первого раза, у Снейпа всегда есть широкое поле для троллинга.

      Разумеется, это говорит не пользу Снейпа как учителя, будь он хоть сто раз профессионал в зельеварении.

      Но сейчас интереснее, что скажет розовая Чебурашка. Гарри прямо весь в предвкушении, победно поглядывает на слизеринцев, мол, ух, сейчас вашему декану влетит! Амбридж садится в уголке, ученики за столами, я, как обычно, в паре с Невиллом, и начинается урок. Выдав задание, Снейп садится за стол и открывает учебник. Молча.

      Ученики тоже молчат. Дело в том, что зельевар выдал на доске задание и рецепт на варку Уменьшающего зелья, которое мы проходили в прошлом семестре. Происходи дело в обычных условиях, тот же Гарри уже сказал бы об этом, получил минус баллы, и урок бы продолжился. Хотя нет, вру, в обычных условиях Снейп бы ни в жизнь не повторил рецепт, который мы уже проходили. Хочет покрасоваться перед Амбридж? Или ждет возмущения учеников, чтобы иметь формальный повод затроллить их даже в присутствии инспектора?

      — Что будем делать? — шепотом спрашивает Невилл.

      — Тренироваться, — отвечаю тоже шепотом и пожимаю плечами. — Вари зелье.

      — Сам?!

      — Конечно! Мы же его проходили, ты справишься. Я буду ассистировать, ты варить. Пора тебе уже переходить к зельевой самостоятельности!

      Невилл медленно, как во сне, начинает двигаться. Ставит котел, придвигает ингредиенты, и это служит спусковым крючком для остальных. Ученики тоже начинают готовиться к варке зелья, рабочий шум постепенно нарастает. Снейп молча читает учебник, поглядывая на ребят краем глаза. Амбридж строчит в свой блокнот как из пулемета. Исписав определенный объем (или выразив все мысли), она встает и подходит к Снейпу.

      — Скажите, — елейно-сахарным голоском с нотками визгливости, — у вас все уроки так проходят?

      — Нет, обычно ученики задают очень глупые вопросы, — приподнимает бровь Снейп, — но сегодня, как видите, они спокойнее, чем обычно.

      — То есть вы всегда пишете рецепт на доске и потом не контролируете школьников, даже если они варят что-то незнакомое им? — Амбридж сама сахарность, но даже я слышу в ее голосе хорошо спрятанную угрозу.

      — Конечно, — Снейп невозмутим и спокоен. — Только тот, кто способен прочесть, понять и повторить, способен идти дальше по тяжелой тропе зельеварения. Спокойствие, выдержка и самоконтроль вкупе со способностью думать и понимать, к сожалению, встречаются в наше время слишком редко, и поэтому я предоставляю ученикам право самим произвести отсев.

      — Простите?

      — Те, кто неспособен к самостоятельной работе, зельеварами не станут, и уж точно не сдадут мне экзамен. Кто чего стоит, вы вполне можете увидеть на этом уроке, обычном уроке Зелий. Сейчас я задал им повторение зелья, которое варили в начале учебного года. Убедитесь сами, многие ли смогут сварить его на отлично!

      — Непременно, — улыбается Долорес.

      Стол наш неподалеку, и пока Невилл занят готовкой ингредиентов, с удовольствием прислушиваюсь к беседе инспектора и зельевара. Снейп не выходит из отработанного образа, типа он профессионал, а ученики должны самостоятельно стремиться к вершинам. Не, ну в принципе, такой подход работает — в университетах, где уже половозрелые совершеннолетние особи сидят. Да и те больше дурниной маются, кто не слышал про веселые студенческие годы? Часть студентов, конечно, учится, но только часть.

      Чего уж говорить про несовершеннолетних учеников и их отношение к нелюбимому предмету?

      С другой стороны, может, магическому сообществу и не нужно столько зельеваров? Вот Снейп и не напрягается. Надо бы вообще уточнить, как зельевар дошел до жизни такой. Нет, я помню, что там были какие-то терки с родителями Гарри и на этой почве он потом начал метаться, как укушенный, но в чем именно соль? Суть, как говорится, где?

      Амбридж успокаивается и снова садится в угол, снова пишет и наблюдает за учениками.

      Урок проходит в целом спокойно. Понятно, что потом, когда к Амбридж привыкнут, будет шумно, весело, с взрывающимися котлами и прочими прелестями зельеварения, но в этот раз все спокойно. Можно ли извлечь какие-то уроки из поведения Снейпа? Пока неясно, ведет он себя как обычно, ну не троллит, так инспектор под боком. Ладно, какие наши годы, еще успеется.

      Невилл вполне успешно справляется с зельем, на твердую четверку с минусом.

      Для человека, которому два года назад расплавить котел было как чихнуть и который не мог сварить вообще ничего из стандартного курса, Лонгботтом офигительно прокачался. Опять же, Снейп молчит, и это благотворно сказывается не только на Невилле, но и на остальных учениках. То есть школьники просто варят, кхех, не отвлекаясь и не нервничая.

      — Молодец, Невилл, думаю, теперь можешь попробовать сварить неизвестное тебе зелье.

      — М-м-м, совсем-совсем неизвестное?

      — Ну, ингредиенты чтобы знакомые были, а зелье — нет.

      — Думаешь, я справлюсь?

      — Если начнешь самостоятельно работать, то точно справишься, рано или поздно, — и понижаю голос перед следующей фразой: — Особенно, если зельевар над душой стоять не будет.

      — Я все слышу, мисс Грейнджер, — меланхолично замечает Снейп, не отрываясь от учебника. — Две недели отработок, жду вас вечером.

      — Да, профессор.

      Могу только вздохнуть. Невилл смотрит сочувственно, но что поделать. Хочется зельевару шифроваться, пусть шифруется. В конце концов, и вправду не стоило такого говорить в его присутствии.

      — Сдавайте зелья, класс, и можете быть свободны, — замечает Снейп. — К следующему уроку подготовьте сочинение на три свитка об изученных нами медицинских зельях и их применении в повседневной жизни.

      Ученики стонут, сжав зубы. Амбридж опять что-то пишет. Интересно, она привезла с собой ящик блокнотов? Потому что этот уже почти закончился, а Чебурашка всего лишь четвертый день в Хоге. Или ей спецдоставку из Министерства делают, с особой курьерской совой? Воображение немедленно дорисовывает министерским совам мигалки и "крякалку", чтобы орать на сов, не желающих уступать дорогу.

      Дальше у нас Нумерология, и, хвала магистрам, Амбридж идет на Прорицания вслед за Гарри.

      Интерес Министерства к Мальчику-который-выжил и всем показал, вполне понятен. Плохо при этом то, что в область повышенного внимания попадают все, кто находится возле Гарри, и я в том числе. Пусть у магов государство с приставкой "квази", все равно мощь госмашины чрезмерна. Слишком хорошо представляется, что могут сотворить в Министерстве, если вдруг сообразят и займутся целенаправленно не только Гарри, но и его окружением. Мягкий, опосредованный шантаж — и вот уже друзья Гарри убеждают самого Гарри, что Министерство — это хорошо, и Поттер добровольно меняет сторону конфликта.

      Учитывает ли Хитрый План дедушки Альбуса контригру на этих уровнях?

     

      Септима Вектор начинает урок с давно ожидаемого объявления, что мы наконец закончили проходить базовые числа и теперь будем изучать их сочетания и приемы расчета в простейших ситуациях. Попутно будут изучаться еще и большие числа, которые нет смысла разбирать отдельно, в отличие от ряда от 0 до 9. Если я правильно ее понял, то большие числа не сводятся только к сумме эффектов от составляющих их цифр, то есть для числа 555, например, нельзя в расчетах просто утроить воздействие цифры 5 и на этом успокоиться. Появляются дополнительные эффекты, которые тоже должны быть учтены.

      Объяснив насчет больших чисел, профессор Вектор переходит к первому из методов расчета судьбы.

      Самый простой и самый ненадежный из коротковременных расчетов. Судьба на день, основанная на полной дате этого самого дня, с учетом даты вашего рождения, и коррелирующим коэффициентом в виде числа, которое первое попадется вам случайно на глаза или придет в голову. Точность метода, навскидку так, Вектор оценивает в двадцать пять процентов, но все равно добавляет, что это хороший способ "набить руку" в расчетах и что, мол, некоторые методы, конечно, пора бы уже и улучшить, так почему бы нам позже этим и не заняться?

      Мы вчетвером гудим в ответ, мол, ага, обязательно, рады стараться, и все такое.

     

      Зато Гарри за обедом просто сияет. Как уже говорил, с преподавателем Прорицаний, Сивиллой Трелони, отношения у него не сложились сразу же. Во-первых, тетка постоянно предсказывала Поттеру смерть. Во-вторых, атмосфера в башне была чересчур спертой и душной, хотя, по мнению Трелони, такой воздух должен был пробуждать некие мистические флюиды души и открывать третий глаз. Хорошо хоть оттопыривать чакры не требовала, да. В-третьих же, у Гарри откровенно не получались домашние задания, и пусть даже он пару раз добросовестно пробовал погадать по чаинкам и всматривался в туман будущего, но все равно виделась ему исключительная ерунда.

      Трелони же требовала результатов, и Гарри перешел на высасывание таковых из пальца.

      Казалось бы, выдумывать должно быть легче, чем пытаться получить реальные результаты, но у Гарри все равно получалось откровенно плохо. То у него не придумывалось достаточно гадостей в свой адрес, то смерть выходила недостоверной, то Трелони не нравилось, что все слишком однообразно. Короче говоря, Гарри страдал от самих Прорицаний, от необходимости придумывать на ходу ответы к домашним заданиям, а также оттого, что ему приходилось выслушивать Трелони в гордом одиночестве. Понятно, что на уроках были и другие ученики, но из нашей компании Гарри оказался там один.

      Поэтому было нетрудно догадаться, что случилось.

      Наверняка Амбридж докопалась до Сивиллы, а та, будучи весьма экзальтированной особой, не смогла нормально и внятно что-то объяснить. Школьный инспектор продолжила доставания, Сивилла окончательно запуталась, наверняка Чебурашка на этом деле полблокнота исписала, ну и так далее, включая вполне возможный срыв урока из-за ссоры Трелони с Амбридж.

      По вышеописанным причинам для Гарри такое — как бальзам на душу.

      Ему не терпится поделиться подробностями, и, в общем, я почти угадал. Амбридж попросила профессора Трелони предсказать судьбу. Да-да, рассказать самой Долорес, что ее ждет. Представляю, как эта розовая Чебурашка при этом веселилась, сохраняя на лице умильную улыбочку! Разумеется, Трелони как-то так сходу не смогла выдать прогноз, да и никто не смог бы, слишком уж там многое завязано на случайности, вероятности и знаки, которые еще надо увидеть и рассчитать. Но Амбридж наверняка об этом знала и воспользовалась своим очередным козырем.

      Некомпетентность преподавателя Прорицаний — фактологический материал налицо, возмущение школьников присутствует, и так далее, и так далее. Такими темпами она тут за две недели соберет дело на Дамблдора толщиной в пять сантиметров, и непонятно, к чему затягивать инспекцию? Позлить директора и вынудить его совершать ошибки? Хотя нет, чего я туплю, дело ж ясное. Доглядчик со стороны Министерства с правом совать свой розовый нос в любую дырку!

      Если что, сразу прямой рапорт министру, и завертится колесо.

      Но Гарри об этом рассказывать нет смысла, и он просто наслаждается моментом. Еще ему хочется рассказать про каникулы, но время опять неподходящее. Опять сплошные ученики вокруг, и поэтому договариваемся встретиться после дополнительных занятий в помещении Дуэльного Клуба. Де-факто, это удобное помещение стало штаб-квартирой "Ежиков", и там вполне можно поговорить, не опасаясь подслушивания. Поэтому после обеда расходимся кто куда. Гарри и Джинни на квиддичную тренировку, Невилл — к профессору Спраут в теплицы, ну а я к МакГонагалл, на дополнительную Трансфигурацию.

      Попутно лелею смутную надежду, что уж Минерва-то точно все объяснит про эту розовую Чебурашку, с чего вообще все началось и куда идет. Если Дамблдор умотал по делам крестражным, то только на нашего декана и надежда. Но, дойдя полупустыми коридорами и подвижными лестницами до кабинета Трансфигурации, обнаруживаю, что там уже собрался Орден Феникса в почти полном хогвартском составе. Отсутствует только Хагрид, а остальные профессора и сам директор на месте. Сидят и чинно беседуют о каком-то происшествии в Министерстве.

      Хм-м-м, а ведь и вправду все они покинули обед раньше обычного.

      Но зачем это Дамблдору? Он вполне мог собрать учителей у себя в кабинете, производственное совещание, так сказать, или Амбридж уже там прописалась и натыкала подслушивающих жучков? Непонятно, и пояснять мне что-либо никто не спешит.

      — Очень хорошо, коллеги, так мы и поступим, — говорит Дамблдор. — Добрый день, Гермиона, как раз ты мне и нужна!

      — Добрый день, профессора.

      — Не будем мешать занятиям, — улыбается директор, — тем более что поговорить бы мне хотелось о совершеннейших пустяках, которые только будут мешать остальным ученикам заниматься.

      — К следующему занятию, мисс Грейнджер, — добавляет МакГонагалл, — прочитайте главу 9, что о способах изменения внешности, и будем отрабатывать!

      — Да, профессор.

      Остальные ученики либо еще не подошли, либо в ужасе сбежали, узрев такую концентрацию преподавателей в одном месте. Но скорее всего, еще не подошли, ибо обед — это святое, да и раньше занятия были по вечерам, не так легко перестроиться на новый режим.

      Дамблдор, погладив бороду, берет меня за руку и телепортирует на внешнюю стену замка.

      В животе резь, как будто скручивают внутри пружину, но в целом ничего такого смертельного не ощущаю. Неплохо, раз — и мы на месте. Тоже хочу так прыгать по школе, да и вообще по всему миру, чтобы р-р-раз, и всё! Телепортации тут учат только совершеннолетних, да и в Хоге она не работает для всех, кроме директора. Но в целом, почему бы не организовать выездную сессию за пределы щита с обучением этому навыку? Или летом подучиться в "Норе", благо тренироваться можно в телепортах даже на один метр?

      — Ты уже познакомилась вживую с нашим школьным инспектором, Долорес Амбридж?

      — Да, профессор. Она проявляет огромный интерес к Гарри Поттеру.

      — Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, Гермиона!

     Немного помолчав, директор рассказывает предысторию вопроса. В самом деле, эта инспекция есть продолжение истории перед Рождеством — с Визжащей Хижиной, дементорами и Сириусом Блэком. Стражи Азкабана отрапортовали, мол, мы нашли Сириуса Блэка, но ему кто-то помог и прогнал нас. Министр, не веря своим глазам и ушам, радостно уцепился за этот предлог, чтобы организовать инспекцию в лице Долорес Амбридж.

      Помимо возможности приказывать дементорам, ей вручили полномочия осмотреть Хогвартс, расспросить и допросить учеников и преподавателей, а кроме проверки качества образования — еще и организовать поиски Сириуса Блэка. Нетрудно было догадаться, что министр если и не произнес вслух, мол, Дамблдор укрывает Блэка, то как минимум подумал. И даже если не подумал, то уж связать присутствие Сириуса и наличие рядом школы смог бы любой. Так что Амбридж полуофициально ищет лежку Блэка, а неофициально копает под директора.

      — Но пусть тебя это не беспокоит, — улыбается дедушка Альбус, — главное, проследи, чтобы Гарри и Долорес не слишком подружились.

      — Да, профессор.

      — Но даже если они подружатся, в чем я сильно сомневаюсь, то противоядие в лице самого Сириуса всегда под рукой. Завтра я отбываю из школы, поэтому расписание наших встреч придется немного нарушить. Запомни самое главное, Гермиона! Чтобы ни делала Амбридж — не мешай и не пытайся помешать ей. Все планы Министерства по тому, как бы убрать меня, идут только на пользу общему делу. Понятно?

      — Да, профессор. Не мешать Министерству порочить вас. Будут ли инструкции на случай смещения вас с должности директора?

      — Пока нет, — улыбается директор. — Думаю, к тому времени мы успеем встретиться еще раз. У тебя наверняка сейчас в голове крутится мысль, будут ли еще занятия? Конечно, будут, ты не освоила пока Омут Памяти, да и вопросы у тебя, должно быть, накопились. Так?

      — Да, профессор.

      — Вот и отлично. В следующий раз обязательно поговорим! Со всеми вопросами смело можешь обращаться к профессору Люпину, в остальном же... просто веди себя как обычно. Думаю, небольшая передышка, пока Министерство не сделает свой ход, не помешает.

      — Да, профес-сор.

      Договариваю уже в коридоре возле входа в башню Гриффиндора. Подмигнув, директор исчезает, вот же ж негодяйский негодяй. Я тут, понимаешь, любовно составляю список вопросов, а он раз — и убежал! Инструкция, конечно, хороша, в стиле "пускай все идет как идет, в любом раскладе Дамблдор выигрывает". Хм-м-м, тут надо подумать, хорошо подумать.

      Поэтому иду в Клуб: посидеть в тишине и подумать над линией поведения.

      Заодно Гарри после тренировки пусть приходит и говорит, чего он там хотел рассказать. О родителях и белом и пушистом Сириусе? Да пожалуйста, сколько угодно! Все равно к его приходу уже или устану думать, или построю вменяемую линию поведения относительно Амбридж. Конечно, можно последовать совету директора и просто тихо ненавидеть розовую Чебурашку, но все же... все же у меня на руках два пацана в лице Невилла и Гарри, и это надо включать в расчет.

      Итак, дано: Гарри Поттер, которого очень хочет Министерство. Невилл Лонгботтом, желающий мести, да с такой силой, что у него крышу местами сносит. Альбус Дамблдор, которого Министерство очень хочет убрать с поста, опорочить и вообще завалить, но пока что не идет на решительные шаги. Сириус Блэк, считающийся беглым Пожирателем, кровавым убийцей и вообще бябякой, на поимку которого заточены дементоры. Гермиона Грейнджер, в лице меня, тоже с кучей не только тараканов в голове, но и бесценной информации о разных делах. Особенно включая дело о василиске, на которое вполне могут надавить в Министерстве, желая завалить Дамблдора.

      Тут уже не получится вести себя "как хочешь".

      Надо продумать линию поведения, которая не только будет максимально близка к естественной, но еще и при этом обеспечит сохранность информации от случайного выбрякивания в разговоре и не будет подставлять Гарри или Невилла под удар вербовки. Ага, вербовки или перетягивания на свою сторону, неважно.

      Тут надо крепко подумать.

     

      Приходят близнецы, нарушая мои бесплодные размышления. Ничего так и не придумалось, честно говоря, кроме того, что Амбридж будет виться над Гарри, как коршун над добычей. С ее розовой переигровкой можно смело отойти в сторону и не мешать, уже скорее Гарри затошнит от происходящего и он сам возненавидит Долорес. Сейчас он к ней пока еще относится нейтрально-недоверчиво.

      Но я верю в Амбридж, в ее силах все изменить, хе-хе.

      — Привет! — машут руками близнецы. — Нам как раз нужен подопытный кролик!

      — Крольчиха, я бы сказал, мистер Уизли.

      — Конечно, мистер Уизли.

      — Идите к Хагриду, тренируйтесь на тыквах, — мне даже лень говорить им, что нефиг обзываться.

      — О нет, мистер Уизли!

      — Какое горе, мистер Уизли!

      — Теперь маги не узнают...

      — ...о настоящих сладостях...

      — ...дающих энергию юности!

      — Парни, я не буду пробовать ваши продукты! Даже если это сладости. Нет: тем более, если это сладости, не говоря уже о загадочной энергии юности, которую, на мой взгляд, было бы точнее называть совершенно другим словом, не столь цензурным, зато передающим весь смысл.

      Фред и Джордж усмехаются в ответ на такую длинную тираду, но конфетки собственного производства больше не предлагают. Просто достают из карманов и раскладывают на подоконнике... надо полагать, образцы продукции? Конфеты всех форм и размеров, несколько флаконов с непонятными жидкостями, какие-то скрученные веревочки, шары разных цветов и коробочки с наклейками, подписанными от руки.

      — Это только начало! — заявляет Фред. — Мы напридумывали кучу всего, но у нас нет добровольцев, чтобы испытать продукцию!

      — Чтобы наклеить потом на коробочки этикетку "Проверено на школьниках"? — пытаюсь пошутить.

      — Мы хотели обратиться в Министерство, у них там есть отдел испытаний, но отец отговорил.

      И правильно сделал, ага. Вслух, конечно, лучше не говорить, но все же местами Артур Уизли молодец. Пусть даже, предположим, бюрократическая машина Министерства скрипит самостоятельно, и никого там не волнует, в оппозиции Уизли или нет. Но факт обязательно всплывет, ведь они входят в окружение Гарри Поттера и, зуб на холодец, это окружение будут проверять особо тщательно. И меня в том числе, но что с меня взять, кроме ненужного протеза? Зато от близнецов можно раскрутить цепочку, совершенно нежелательную как для самого Ордена Феникса, так и для дел, творимых орденцами.

      — Поэтому нам нужны деньги!

      — Не слишком много...

      — ...так, по сиклю за испытание, да, мистер Уизли?..

      — Конечно, мистер Уизли! Большего эта малышня не заслуживает!

      — Не поняла, — прерываю близнецов. — Вы хотите платить школьникам за испытание своей непроверенной продукции? По целому сиклю за раз? Собираетесь использовать для этого учеников первого курса, я правильно поняла?

      — Во малышка Герми!

      — Очень умная...

      — ...все на лету схватывает!

      — А лечить их от последствий ваших опытов будет мадам Помфри, так что ли? Не, ребята, так дело не пойдет.

      Близнецы переглядываются, потом заводят волынку по новой.

      — Мы не можем все тестировать на себе! Слишком большой объем!

      — А ведь нам еще нужно учиться!

      — Изобретать новые штучки...

      — ...исследовать рынок!

      — Стоп! — поднимаю руку. — Давайте расставим точки над тире. Мне глубоко, очень глубоко противна мысль, что вашу продукцию будут испытывать дети, даже за целый сикль. И нет, это не вопрос цены, даже за сотню галлеонов за опыт, никаких денег для испытаний на детях вам не дам. Серьезно. Испытания нужно проводить на взрослых, сознательных магах, которые знают, на что идут, за соответствующее вознаграждение. Точка.

      Сочетание скрытой ярости и спокойного, тихого тона вполне действует на близнецов. Во всяком случае, хохмонастрой они отставляют в сторону. Даже не пытаются прорекламировать изобретенное ими и лежащее на подоконнике. Разговор, так сказать, переходит в деловое русло, что не может не радовать.

      — Что нам тогда делать?

      — Ведь мы провели серьезные исследования...

      — ...изучили рынок...

      — ...создали опытные образцы.

      Даже в серьезном состоянии близнецы не могут отказаться от разговора вперемешку, заканчивая фразы друг за друга. Может, у них и вправду одна душа на двоих, ведь телепатия тут неизвестна и читать мысли друг друга они точно не могут.

      — Предлагаю, — выдерживаю эффектную паузу, — ничего не делать.

      — Как так?

      — Ведь время идет!

      — Конкуренты наступают на пятки!

      — Пока мы медлим...

      — ...кто-нибудь откроет магазин...

      — ...и прощай, галлеончики!

      Поднимаю руку. Близнецы и вправду не настроены медлить. Идеи, можно сказать, витают в воздухе, и их опасения, что кто-то возьмет и реализует идею магазина с трансфигурирующими сладостями, вполне обоснованы. Но! Раз они открыли магазин перед шестым курсом Гарри и дела шли отлично, то можно сказать, что с идеей их никто не опередит. Должен же быть хоть какой-то толк от послезнания? Ну хоть малюсенький, как вот с магазином. Так что отвечаю близнецам вполне серьезно:

      — У вас впереди экзамены, и не надо морщиться. Пройдете на дополнительные курсы по зельям, чарам, трансфигурации, сможете наделать еще всяческих магических сладостей — еще лучше, еще дороже, еще привлекательнее. До экзаменов отложите в сторону пробные испытания или, если уж так невтерпеж, испытывайте на себе. Летом развернетесь, ведь можно будет нанять для испытаний обычных магов, договориться с клиникой Мунго или каким-нибудь частнопрактикующим врачом, за отдельные деньги, конечно.

      — Деньги.

      — Деньги, — киваю. — Ну вы сами подумайте, черт знает что такое: вы хотите использовать детский труд за нищенскую зарплату, да еще и свалить медицинские расходы на Хогвартс. Понимаю ваше желание сэкономить, но представьте, вдруг эта история станет достоянием прессы? А она станет, потому что история грязная, а в школе сейчас присутствует инспектор, чьей задачей является как раз искать эту самую грязь. Понимаете, что не стоит так некрасиво поступать?

      Близнецы чешут в затылках. Концепция им понятна, но желание сэкономить тоже велико.

      — Подумайте еще вот о чем. Сэкономите вы на детях сейчас, а вдруг кто умрет во время испытаний, а? Вы же новое изобретаете, чтобы всех удивить, чтобы такого раньше не было, а раз не было, значит, никто и не проверял на побочные эффекты и прочее. Умрет школьник, не успеете дотащить до медпункта, и все, кирдык вашей репутации, после такого ни один школьник у вас не купит ничего, ведь школьники — они тоже жить хотят. Подумайте хотя бы над этим, пожалуйста, раз уж тема рабского детского труда вас не пугает.

      — Малышка Герми...

      — ...опять не малышка! — переглядываются близнецы.

      — Уговорила! Но все равно, экзамены — это скука, скука, скука!

      — Я же и не предлагаю вам бросать опыты, — терпеливо и спокойно продолжаю давить. — Просто говорю, что не тестируйте сейчас, подождите лета и взрослых магов. Изобретайте новое, варите старое, вон Невилла в ученики возьмите.

      Такая концепция немного удивляет близнецов.

      — Зачем?

      — Ему нужно подучиться зельеварению, но без участия Снейпа, это раз. Занять чем-то голову и руки, это два. Немного пообщаться с умными людьми, способными продуть ему мозги, это три, — загибаю пальцы. — Видели же у него приступы "мстительной лихорадки"? Ну вот, ведь перегорит, надорвется, а так с вами при деле будет. Не настаиваю, предложите ему, согласится — хорошо, не согласится — тоже неплохо.

      Такой вариант вполне устраивает Фреда и Джорджа, и мы переходим к рассмотрению сметы их расходов. Не знаю зачем, но близнецам это важно. Отчитаться, в смысле. Куда потратили, на что, как и почему. В основном ингредиенты, купили то, купили сё. Бухгалтерия, итить ее налево да коромыслом.

      Хорошо хоть вскоре приходит усталый и замученный после тренировки Гарри.

      — В общем, договорились? — спрашиваю у близнецов.

      Фред и Джордж кивают и исчезают, коварно "забыв" на подоконнике образцы продукции. Вдруг кто попробует, чем не бесплатные испытания? Ага, и полумедик в моем лице имеется, если что — дотащит до медпункта. Мелко, мелко работают, даже как-то неинтересно. Открываю окно и выкидываю "забытые" образцы, пока Гарри собирается с духом.

      — Наш новый смотритель — Сириус Блэк! — выпаливает он наконец. — Он ни в чем не виноват, и еще он мой крестный!

      Пауза. Делаю удивленное лицо, ну, надеюсь, что оно удивленное.

      — Гхм. Немного неожиданно, да. Погоди, я сяду.

      — Поэтому он мне помогал тогда перед Рождеством! Поэтому на него дементоры напали! Он тогда решил, что надо все мне рассказать, и рассказал, вот! Он никого не убивал, а еще дружил с моими родителями! Он бежал, бежал и прибежал в школу, чтобы меня защищать!

      Что-то энтузиазм Гарри какой-то преувеличенный.

      — И теперь я буду жить у него! — добавляет Поттер.

      Во, вот теперь все становится на свои места. Только перспектива съезда от Дурслей могла возбудить Гарри настолько, чтобы он рвался поделиться "важной тайной". Интересно, какие доказательства невиновности представил ему Сириус? Тоже воспоминания демонстрировал, или Люпин подтвердил, что Сириус свой и ему надо верить? Впрочем, сейчас это неважный и неуместный вопрос, все равно правда мне известна.

      Но вот насчет жить у Сириуса... что-то сомневаюсь.

      — Неожиданный поворот, — сообщаю Гарри. — Не-не-не, я тебе верю. Если говоришь, что Сириус невиновен, хорошо, пусть так. Но невиновен он в своих глазах, в твоих, в моих вот. Но для Министерства он беглый преступник и убийца.

      — Да, это так, — кивает Гарри, — но я верю, что его могут оправдать! Не сейчас, чуть позже, когда шумиха вокруг Пожирателей уляжется.

      С учетом возрождения их хозяина, ничего не уляжется, но Гарри об этом лучше не знать.

      — Но ты, надеюсь, понимаешь, что Долорес Амбридж ничего не должна узнать?

      — Конечно! — подпрыгивает Гарри. — Чтобы я предал своего крестного?! Да никогда! Лучше сам умру, но он больше не отправится в эту ужасную тюрьму за то, чего не делал!

      — А чего он не делал? — небрежно так спрашиваю, мол, мне это не слишком интересно.

      — Не убивал моих родителей, конечно!

     Вечером, за ужином, выясняется, почему же сдвинулось расписание занятий. Режим ужесточили, ибо "в окрестностях школы рыщет Сириус Блэк!". Ага, для полноты картины кровожадного монстра и преступника нужно было бы еще добавить "ища, кого б сожрать". Так что опять патрули в коридорах, патрули вокруг школы и — самый смех! — ответственный за обход школы и главный по обороне — смотритель Барнард Уайт.

      С трудом давлю смех, представляя, как Сириус Блэк ищет сам себя в закоулках Хогвартса.

      Но школьники вот ропщут и проклинают беглеца, да и всех Пожирателей, и даже Сами-Знаете-Кого. Толковый шаг, наверняка Министерство настояло, а Дамблдор, посмеиваясь, сделал вид, что ему нечего возразить. Удивительно еще, как нас не построили во дворе для обнюхивания дементорами? Или в Министерстве решили не пугать ими детишек, ну, чрезмерно не пугать, ибо остановка поезда 31 августа все-таки имела место быть?

      — Вуд говорит, что нам надо увеличить интенсивность тренировок! — заявляет Гарри. — Мол, раз нам урезали время, надо тренироваться еще больше!

      — Где логика?

      — Не знаю, — пожимает плечами Гарри, — но с таким режимом домашние задания точно придется делать вечером, сидя в гостиной. Думаю, что в этом году больших баллов от меня никто не дождется. Гермиона, как ты все успеваешь?

      — Я не играю в квиддич, вот и весь секрет.

      Гарри моментально надувается, потом решает, что это шутка, и сдувается обратно. Хотя какие уж там шутки. Если на то пошло, ничего не успеваю, учеба и дополнительные занятия радостно делают ням-ням на все мое время. Похоже, тоже придется делать домашку по вечерам.

        

      В таком вот режиме проходит неделя. Уроки, Амбридж, дополнительные Зелья и Трансфигурация, учеба по вечерам и прочие занудства школьной жизни. Не сказать, что кручусь как белка в колесе, но все же как-то вот не удается поймать рабочий ритм, как-то все тяжело идет, натужно. Становится понятно, что нужно отвлечься, хоть как-то, и даже придумывается способ.

      Поэтому в субботу, не слишком рано так, после завтрака, я, Луна и Гарри направляемся к Хагриду.

      Лесничий дома, варит себе похлебку в огромном казане. Хм-м-м, как-то раньше не обращал внимания, но ведь и вправду Хагрид неоднократно при нас готовил себе еду. Его не устраивает то, что стряпают домовики? Или он лишний раз в Хог заходить не хочет? Кулинар из нашего егеря так себе, пробовал я его стряпню. Нет, в студенческой столовой, например, он смог бы подрабатывать шеф-поваром легко и непринужденно, но вот на нормальное кафе уже не потянул бы.

      — Привет, — басит Хагрид. — Гарри, Гермиона, Луна — правильно?

      — Да, — Луна уже обходит хижину своей танцующей походкой, — мне папа про вас рассказывал!

      — Ксенофилиус, — ухмыляется Хагрид в бороду, — как же, как же, помню, несколько раз его вытаскивал из самой глубины Запретного Леса, он там все каких-то Мордокизляков искал...

      — Морщерогих Кизляков, сэр! — добавляет Луна.

      — Можешь звать меня Рубеус.

      Ну, в принципе да, хоть ему и за шестьдесят, но все равно Хагрид и сэр — понятия несовместимые. Он как будто остался все тем же школьником, которого выгнали полвека назад, ну подрос немного, конечно, до трех с половиной метров, но все равно в душе остался огромным ребенком.

      — Хорошо, Рубеус, — соглашается Луна. — А правда, что вы умеете перекидываться в дракона?

      Хагрид, который как раз подносил к губам половник, разбрызгивает суп по всей хижине.

      — Нет, — после длинной паузы выдавливает он из себя, — я не умею перекидываться в дракона.

      — Жаль, они такие славные, — Лавгуд мечтательно поднимает глаза к потолку. — Такая классная чешуя!

      Лесничий, всегда мечтавший о собственном драконе, резко оживляется. Минут десять они с Луной перебирают различных драконов, обсуждая их достоинства и недостатки. Я и Гарри молча слушаем, не желая прерывать такой занимательный диспут. Потом Хагрид все-таки выныривает из драконьего обсуждения, потому что похлебка выкипает, и, с некоторым трудом вернувшись в реальность, спрашивает:

      — Э-э-э, Гарри, Гермиона, вы что-то хотели?

      — Да, нам нужно волшебное дерево.

      — Э-э-э, которое исполняет желания? — хмурится Хагрид. — Я бы сам от такого не отказался.

      — Которое проводит магию, как в наших палочках! У меня диадема из такого, — подсказываю.

      — А, такое дерево, — понимающе кивает егерь. — И зачем оно вам?

      — Сделать Луне такую же диадему.

      — Только из женского дерева! — тут же добавляет Лавгуд.

      Вопрос пола дерева, надо полагать, очень и крайне принципиален для нее. Хагрид задумывается.

      — Предположительно на таких живут лукотрусы, на первом занятии УЗМС профессор Кеттлберн показывал нам одно такое, неподалеку от опушки.

      — Да, точно, — оживляется Рубеус, — есть несколько поблизости. Вглубь-то сейчас, того-этого, не пройдешь, снега многовато, мне-то ничего, по пояс максимум, а вот вам выше головы будет.

      — Это плохо.

      — Ничего, — Хагрид снимает котелок с огня. — Тута недалеко, почищу вам дорогу. Пойдем, ребятишки!

      Луна хлопает в ладоши и подпрыгивает, Гарри заинтересован. Выходим, и Хагрид берет свою монструозную лопату. Взмах, взмах — и трактор "Кировец" отдыхает. Главное, близко к Хагриду сейчас не подходить, а то случайно метнет порцию снега не туда, и все, погребет тебя под рукотворным сугробом. Не проходит и десяти минут, как мы добираемся до места, куда нас водил Кеттлберн. Хагрид оглядывается и чешет бороду.

      — Вроде вон та сосна, хотя точно не поручусь. — Подумав и оглядевшись, лесничий добавляет, указывая на еще одно дерево: — И вот эта рябина. Только лукотрусы зимой спят!

      — И это просто замечательно, — ухмыляюсь, вспоминая встречу с этими человечками из коры и палочек.

      Дальнейшее труда не представляет, спасибо магии. Снять ожерелье, слепить отрезной круг, заслать, отрезать по маленькой веточке, залевитировать в руку и убедиться, что оба дерева относятся к разряду "магопроводящих". Луна и Гарри немного ошарашены, Хагрид одобрительно наблюдает.

      — Хорошая штука, — замечает он, — надо бы себе такую же завести. Елки пилить перед Рождеством, да.

      — Кстати, теперь, когда стало ясно, что не ты призывал василиска, тебе вернули возможность иметь палочку? — спрашиваю как бы ненароком.

      — С чего бы? — удивляется егерь. — Суда никакого не было, никто ничего не возвращал.

      Хм-м-м, странно. Дамблдор решил не обострять или просто подождать победы над Министерством? Ох уж мне эти политические игрища, хотя если вспомнить фильмы, то там Хагрида оправдали, а палочку он все равно не завел. Ладно, не будем углубляться в эту тему.

      — Понятно. Луна, какое тебе дерево больше по душе?

      Лавгуд в сомнениях. Вертит головой туда и сюда, потом снимает вязаную шапочку и, отодвинув волосы, наводит уши на деревья. Ушки у нее умилительно-розовые, как у поросят в мультфильмах, и вообще как-то так сразу впечатление меняется. То стояла юная серьезная магесса, а вот сейчас просто милая девочка-блондинка, в сущности, еще ребенок. Гарри, который хоть и не взял шапку, но спасается от легкого морозца копной нечесаных волос, наблюдает за этим сеансом "прислушивания". Потом, поколебавшись, тоже наводит ухо на рябину, которая ближе к нам, чем сосна.

      Так они вдвоем стоят минуту, мне же думается, что увидь такое Джинни, от злости съела бы мантию.

      Младшая Уизли сегодня занята какими-то семейными делами, но даже в ее отсутствие нетрудно представить реакцию. "Не дам, он мой!", как кричал волк в мультфильме, и этим все сказано. Будь у Джинни возможность, она бы заперла Гарри в самый надежный сейф и не выпускала никуда. Вдруг еще поранится, упадет, вывихнет палец или, не дай бог, подавится за обедом?

      Мелкие частнособственнические инстинкты, хе-хе.

      — Ничего не слышу, — разводит руками Гарри.

      — Это потому, что ты мальчик, — тут же заявляет Луна. — С женскими деревьями умеют говорить только девочки! Но, думаю, я возьму рябину, она лучше защитит.

      — Хорошо, — кивает Хагрид, — режь, Гермиона, мне прямо не терпится посмотреть еще раз.

      Пожимаю плечами, и отрезной диск срезает ветку — достаточного размера, чтобы обеспечить всех "Ежиков" диадемами, амулетами и прочими деревянными игрушками. Луна опять хлопает в ладоши и уверенно кастует Левиосу, притягивая ветку к себе. Хагрид тоже очень доволен, а вот Гарри чешет в затылке.

      — Это продвинутая Трансфигурация, да?

      — Скорее упрощенная, — улыбаюсь в ответ. — Представляешь себе предмет и как будто лепишь его своей волей.

      — Звучит сложно.

      — Я тоже хочу такому научиться! — заявляет Луна.

      Договариваемся на завтра, все равно, как обычно, будет сбор "Ежиков". Может, и близнецы что-то покажут, в конце концов, пятый курс, не хухры-мухры, да и разработка собственных трансфигурирующих сладостей. Подозреваю, что они туда еще и зелья подмешивают. В общем, Фреду и Джорджу есть что рассказать и показать, если вдруг они вздумают давать уроки.

      Возвращаемся в хижину Хагрида, пьем чай и раскланиваемся с весьма довольным егерем.

        

      После обеда занятия с Ремусом, и работать над диадемой придется завтра. В принципе, под это дело можно и Луне, и Гарри показать пару приемов, хотя там вся соль во впечатывании сердцевины в дерево, а само дерево обточить в требуемую форму несложно. Во всяком случае, теперь, когда я догадался таскать с собой запас металла, придавая ему ту или иную форму по мере необходимости. С абразивом тоже особых проблем нет, а если сильно приспичит, всегда можно часть стекла перевести в исходную форму песка.

      В общем, завтра, как говорил мой друг, страстный поклонник игры "Герои Меча и Магии 3".

        

      В кабинете преподавателя ЗОТИ обнаруживается не только Люпин, но и наша ненаглядная розовая Чебурашка. Долорес, которой выделили кабинет и спальню на третьем этаже — да-да, там, где некогда пускал слюни Пушок, — всю неделю окучивала Гриффиндор и Гарри Поттера, но добилась не слишком многого. Фан-клуб Поттера так вообще ей все уши прожужжал о том, какой Гарри молодец, всех нас спас и вообще, и Долорес, которой, по слухам, пришлось выслушать двадцать версий спасения Хогвартса, к концу рассказов была готова то ли хлопнуться в обморок, то ли разорвать там всех на клочки. Вообще, подозреваю, за эту неделю ей столько сплетен и слухов вдули в уши, что Чебурашка пожалела о том, что эти самые уши так широко растопырены.

      — Добрый день, профессор Люпин. Добрый день, инспектор Амбридж.

      — Извините, инспектор, у меня занятия, — разводит руками Ремус.

      — Последний вопрос, — улыбается Долорес. — Вас пригласил на эту должность лично директор Дамблдор?

      — Он прислал письмо, — спокойно отвечает преподаватель ЗОТИ. — Я подумал и согласился.

      — Несмотря на то, что над должностью висит проклятие, которое директор Дамблдор не в силах нейтрализовать уже которое десятилетие? — Амбридж спрашивает и пишет.

      — Нет здесь никакого проклятия, а если бы и было, то я бы его снял.

      — Вы довольно уверены в своих силах.

      — Именно так, инспектор, иначе не взялся бы за эту работу. Прошу извинить, у меня урок.

      — Нет-нет, погодите, еще вопросик! — настаивает Амбридж. — Дело принципиальное, ведь если проклятие было, а теперь нет, значит, его кто-то снял?

      — Почему вы думаете, что директор Хогвартса не мог этого сделать?

      — Потому что если мог бы, то должен был снять его намного раньше! — победно заявляет Чебурашка.

      Но Люпин лишь скептически пожимает плечами. Мол, не все сразу получается и удается, даже у Дамблдора. Но вслух он произносит совершенно иное:

      — Извини, Гермиона, как видишь, не получится занятий.

      Амбридж по-прежнему улыбается, и остается только посочувствовать оборотню.

      — Да, профессор.

      — Но я подготовил конспект, который вам предстоит изучить, обдумать и пересказать мне на следующем занятии, которое, надеюсь, все-таки состоится, — голос Люпина наполняется холодом, — на следующей неделе и вовремя. Вон та тетрадь на столе, Гермиона, возьми ее и начинай учить.

      — Да, профессор. До свидания, профессор, инспектор.

      Покидая кабинет, слышу следующий "последний" вопрос Амбридж:

      — Чему вы учите мисс Грейнджер отдельно от остальных учеников, уважаемый Ремус?

      Кхех, расскажи он правду, думаю, Долорес прямо там бы удар хватил. Но Люпин не расскажет, будет бесстрастно твердить о дополнительных занятиях, кивать на прошлые года, когда возникали пробелы в образовании, в общем, останется спокоен, невозмутим и непоколебим. Как показывает практика, очень действенная тактика против тех, кто вынужден вплетать эмоции в неприятную работу, как Амбридж. Соответственно, она начнет злиться, выходить из себя, и так далее. В таком состоянии компромат не копают, ибо получается, как правило, ерунда, окрашенная в личностные эмоции.

      С другой стороны, если высасывать компромат из пальца, то и так сойдет.

      Остается только пожелать Ремусу Люпину не схватить передоз розового, так сказать.

        

      Вначале собираюсь пойти в библиотеку, но потом вспоминаю, что сегодня суббота. Много народу, и, сколько ни бурчит полусонная мадам Пинс, истинной тишины там на выходных не бывает. Это все из-за начала семестра. Злые и похмельные после каникул преподаватели вечно задают "на дом" больше нормы, и ученики старательно пыхтят в библиотеке, пытаясь родить эти несчастные свитки сочинений и прочую лабуду, которая в жизни не потребуется.

       Пойду лучше в Дуэльный Клуб. Все равно там тихо и спокойно, ведь после ликвидации василиска все новоиспеченные ученики разбежались. Ладно, может, после той пары занятий хоть палочки лучше держать стали? Не интересовался, честно говоря, не хотят заниматься, да и гхыр с ними. Как снова припечет, опять прибегут. Хотя в команду "Ежиков" им точно не войти, типаж не тот.

      Да и ладно, пока заниматься не мешают, меня все устраивает.

      Придвинуть стол, раскрыть тетрадь, убедиться, что она написана от руки, тяжело вздохнуть и начать разбирать чернильные каракули. Подозреваю, что автор просто диктовал, а зачарованное перо строчило только в путь, неразборчиво и невнятно. Но зато прямая речь сохранена, о да, слава зачарованным перьям.

     Причины, вызвавшие первую магическую войну

     

     

      Первая магическая война, развязанная Томом Реддлом, имела свою предысторию, длинную и запутанную.

      Итак, для полного понимания происходящего необходимо оглянуться назад. Чтобы понять, как маги стали такими, нужно вспомнить историю. Как рассказывал профессор Бинс, история магов насчитывает много тысячелетий, но сейчас речь пойдет о временах не столь отдаленных. Люди и маги мирно или не очень сосуществовали, люди обращались к магам за помощью, те помогали или нет, покупали продовольствие, но в целом, повторюсь, сосуществовали. В какой-то момент количество людей начало быстро расти, но это было бы полбеды. Люди вышли на новый уровень агрессивности и вооружения.

      Появилось огнестрельное оружие, армии людей разрослись до десятков тысяч человек, а королевства начали трещать и сыпаться. Это, разумеется, очень упрощенный вариант, ведь если пересказывать все хроники того времени, да еще пытаться вычленить правду, то можно и десять лет без передышки рассказывать. Маги, всегда бывшие высокомерными, вели себя с людьми по-прежнему заносчиво, не осознавая, что времена изменились. Времена, когда неграмотные крестьяне падали ниц перед магом, сотворившим воду, прошли. Также старый добрый Ступефай, хорошо пригодный против пары-тройки грабителей, слабо действовал на строй в пятьдесят человек, да еще целящихся в тебя из огромных мушкетов и аркебуз.

      Численность магов начала потихоньку сокращаться, но уроков никто не извлек.

      Наоборот, маги попробовали ответить насилием на насилие. В результате случилось много ужасных вещей, и в XVI-XVII веках Европу залило кровью, а численность магов едва не упала ниже критической отметки. Стало понятно, что маги просто не выдерживают войны с людьми. Войны необъявленной и даже толком не ведущейся. Люди воевали с людьми, попутно убивая магов, мешавшихся под ногами. Инквизиция подбрасывала буквально и образно дров в костер, и вскоре стало понятно, что нужно либо бежать, либо попытаться организовать свое королевство или республику, в общем, какую-то свою территорию.

      Момент, когда нужно было объединяться в огромную армию и выступать в открытую, был упущен. Да и не получилось бы ничего, не действуют маги толпами. Но самая трагедия для магов была в том, что никто специально с ними не боролся. Магам, привыкшим, что они самые главные и важные, это было обидно до глубины души, и наиболее нетерпеливые лезли доказывать людям, кто тут самый крутой. Так были истреблены самые несдержанные. В общем, много кто погиб, и уцелели лишь осторожные — те, кто отсиживался в тихих углах, кто маскировал свои способности, кто прятался и молчал.

      Они оглянулись и увидели, что еще немного — и некому будет привести в жизнь новые поколения магов.

      Так появился Статут о секретности, принятый от безысходности, от желания жить и желания спрятаться. Маги, принимавшие его, понимали, что рассказы о поражении от людей, скорее всего, вызовут у новых поколений волшебников желание отомстить. К чему приводят такие желания, к тому времени было очень хорошо видно — маги едва-едва не закончились. Поэтому, помимо принятия Статута и обеспечения его выполнения самыми жестокими средствами, были распущены правильные слухи и заданы правильные тенденции.

      Люди были названы магглами и объявлены косорукими неумехами, с которыми стыдно и противно контактировать. Мол, маги выше и лучше, и вообще не хотят пачкать руки о грязных магглов. Пустили в ход истории о том, как маги доблестно сражались, но были побеждены могучей Церковью, — ну, думаю, эти истории вы и так читали. Также еще фигурировали слухи, что, мол, вокруг стало слишком много грязных магглов, и маги отстранились от суетного мира, чтобы не пачкаться. Общее у всех этих историй было только одно: маги выше всех, а магглы — грязь под ногами и вообще негодяи, магией не владеют и достойны только презрения.

      Эти меры позволили магическому сообществу пережить тот факт, что они, в сущности, трусливо спрятались от людей. Конечно, в чем-то их можно понять. Считать себя венцом творения, вершиной мира и природы и едва не исчезнуть с лица земли — тут есть от чего заработать комплекс неполноценности. Поэтому были придуманы все эти сказочки, и они сработали, в той или иной мере. Последствия сейчас приходится устранять уже нам.

      Какие последствия? Ну, тут мне придется сделать еще одно отступление. Магия, циркулирующая в наших телах, придает нам выносливость, крепость и здоровье, и в среднем маг способен прожить сто лет, а самые сильные и до двухсот дотягивали без особых потерь. Поэтому последствия Статута аукаются только сейчас, через триста лет. Если бы дело обстояло как у людей, то обошлись бы и сотней лет, в силу того, что поколения у них меняются быстрее.

      Итак, те, кто принимал Статут и распускал слухи, знали, зачем они это делают. Их дети просто восприняли как данность то, что им рассказывали о Статуте, но сдерживались под влиянием родителей. Их внуки уже просто верили во все то, что придумали их деды, и тогда произошел просто взрывообразный рост популярности всех этих настроений про то, что магглы — низшие существа, недоговороспособные из-за невозможности дать магическую клятву. Идеи чистокровности и превосходства чистокровных, старые идеи, попали на новые дрожжи лжи о Статуте и дали бурные всходы: повальное презрение ко всему маггловскому, объявление магического самым лучшим и огульное отбрасывание всего придуманного людьми. И так далее, и так далее, в общем, маги уже не сомневались в той плохо склеенной сказочке, что придумали их дедушки для самоуспокоения.

      Тут еще получилась вот какая забавная штука. Стоя на грани уничтожения, маги были вынуждены искать так называемых "магглорожденных", ну то есть просто юных магов, родившихся у обычных людей и не знающих ничего о магии. Искать, отбирать у родителей, обучать и так далее, и все во имя увеличения численности магов. В результате эти маги уступали выходцам из магических семей, что послужило дополнительным аргументом в пользу бредовой теории о превосходстве чистокровных, и одновременно с этим упомянутые юные маги не способны были критически воспринять ложь Статута. Они приняли ее как истину, как веру, которую не подвергают сомнениям, и в таком виде передали своим детям.

      Авторы Статута могли бы быть довольны: их задумка удалась.

      Магическое сообщество не заработало комплекс неполноценности и сумело выжить, скрывшись и отринув почти все контакты с людьми. Ибо, повторюсь, в XVI-XVII веках люди были наибольшим злом и уничтожителями магов. Можно было не сомневаться, что потребуйся людям повтор — они спокойно повторили бы уничтожение магов, причем все так же, мимоходом, даже не особо заметив, что там кто-то пытался трепыхаться и колдовать. Поэтому Министерство, с одной стороны, все века тщательно надзирало за соблюдением Статута, а с другой — распространяло миролюбивые мысли и настроения, как следствие того, что магов чуть не уничтожили, и чтобы маги не слишком стремились идти в атаку на людей. То есть, понимаете, мисс Грейнджер, маги чувствовали свое превосходство над магглами, ведь так им внушали с самого детства, ну и потому, что у магглов нет магии. И одновременно с этим маги испытывали ужас перед убийствами, что в конечном итоге способствовало не только увеличению их численности, но и сокращало конфликты с людьми, не давало людям лишнего повода вспоминать о магах и мести. Ну и Министерство, конечно, карало за убийства и Непростительные заклятия, ведь вдумайтесь, почему всего три заклинания получили такое громкое название? Авада Кедавра, убивающая, не оставляя следов, Империо, подчиняющее чужой воле, и Круциатус, вызывающее боль и страдания?

      Да, да, вижу, что вы уже все поняли. Это заклинания, которым люди не могли противостоять и которые вызывали у людей наибольшую озлобленность. Именно в силу того, что люди — это люди. Также эти Непростительные заклятия тесно смыкались со стоящей задачей по умиротворению и снижению агрессивности магов, причем так, чтобы сами маги этого не замечали или принимали как данность. Понимаете, насколько грандиозная стояла задача? Она была решена, но не без изъянов. Маги, привыкнув к Статуту, попутно приобрели не только крайнее презрение к магглам, но еще и утратили знание, насколько опасны могут быть люди.

      Но, повторюсь, в целом грандиозная задача сохранить магов от уничтожения, не дать выжившим впасть в страх и ничтожество, не дать воспылать жаждой мести к людям, по вполне понятным причинам, вот эта задача была успешно решена. Но, как уже говорилось, порожденное Статутом противоречие осталось. Маги презирают магглов и в то же время прячутся от них. Рано или поздно то или другое должно было возобладать, и это произошло у нас на глазах. Теперь, когда предыстория вопроса немного прояснилась, можно вернуться к первой магической войне — и почему вообще она началась, и как получилось то, что получилось.

     

     

      Протерев слезящиеся от разбора каракулей глаза, обнаруживаю, что вообще-то уже вечер и голова просто раскалывается от такого занятия. Ну их нахрен, такие радости. Вживую слушать и конспектировать куда как приятнее, хоть и дольше. Интересно, перо можно зачаровать, чтобы оно выводило печатные буквы? Но поток мыслей вызывает еще большую головную боль, и приходится прерваться.

      Ужин, ванна — и спать, спать, спать.

     

      На воскресном занятии "Ежиков" все начинается с появления вездесущей Амбридж в сопровождении Сириуса, который ей рассказывает, что Дуэльный Клуб был открыт с разрешения Министерства, все по закону, вон, видите, и ученики занимаются!

      — Почему на занятиях не присутствует преподаватель? — интересуется Амбридж.

      Сириус разводит руками. Ну да, ему бы откуда знать.

      — Понятно, — улыбается Чебурашка и опять пишет.

      Йоптель, моя промашка. Не предусмотрел такого хода, до того Клуб привычен стал. Как бы не закрыли под это дело и Клуб, и нас. Правда, нигде в требованиях не было, чтобы на занятиях присутствовал преподаватель. Хм-м-м, а что гласят правила Хогвартса по поводу самостоятельных студенческих кружков? Опять промашка, кружок создал, а правила не изучил. Но, наверное, там можно найти лазейку, доказывающую наше право на самостоятельное существование.

      Только примет ли ее в расчет Амбридж? Вон как строчит, аж перо дымится.

      — Пойдемте дальше, — говорит она Сириусу.

      Инспектор со смотрителем покидают помещение, "Ежики" приободряются.

      — Какая-то она чересчур розовая и улыбчивая, — выражает общее мнение Невилл.

      — Отец говорит, что и в Министерстве ее не любят и побаиваются, а еще она когда-то в открытую поддерживала идеи, высказанные Сами-Знаете-Кем. Только метки на руке нет, а так — вылитый Пожиратель, — в унисон говорят близнецы.

      — Тогда понятно, почему она так постоянно вокруг меня вьется, — кивает Гарри, вызывая усмешки.

      — В общем, можно предположить, что и про нас инспектор Амбридж напишет министру и будет добиваться закрытия Клуба, — высказываю свои опасения. — Обвинит в какой-нибудь ерунде вроде желания ограбить Гринготтс, и все, пишите письма.

      — Кому? — тут же интересуется Луна.

      — Что кому?

      — Кому писать письма?

      — А, это маггловская идиома, означающая, что нас закроют и сделать ничего не удастся, останется только писать письма всем подряд, жалуясь на несправедливость, — поясняю для всех. — Так что тренировки надо не то чтобы интенсифицировать, скорее изменить их характер. Все мы достаточно уверенно держим палочки и умело кастуем то, что выучили. Возможно, пришла пора перейти к другим областям знаний.

      Пауза. Ну да, немного неожиданное заявление, но ведь и вправду базис Чар получен, пора двигаться дальше.

      — Например? — спрашивает Невилл.

      — Лично тебе порекомендовала бы взять уроки у Фреда и Джорджа по зельям, только сохраняй осторожность и ничего не ешь в их присутствии, а то нос отрастет размером с тыкву или еще чего похуже случится!

      Дружно смеемся, а близнецы еще и конфетки собственного изготовления тут же достают.

      — Так что, тренировки не будет? — уточняет Луна.

      — Будет, почему нет, а потом займемся твоей диадемой, — пожимаю плечами. — Просто подумайте над тем, что я сказала, а на следующем занятии определимся. В любой области есть куда стремиться, но мне кажется, что нам пора расширять круг тем для занятий. О чем, собственно, и была речь.

      Успокоив "Ежиков", проводим занятие, и тут тоже, в принципе, пора бы добавить элементов настоящего сражения. Так сказать, нет ощущения врага, который готов тебя убить. В первые разы это вполне может парализовать и плохо закончиться, несмотря на всю нашу подготовку. Надо будет через орденцев попросить товарища Шизоглаза о выездном уроке, уж он-то точно сможет жути нагнать.

      Чтобы продирало до самого донышка, как в реальном бою.

     

      Потом я объясняю Гарри, Луне, Невиллу и Джинни принципы Лепки. Так назвал Трансфигурацию с изменением формы без изменения состава. Близнецы, которые это и так знают, убегают по своим делам. Лепка у детишек идет средне, но, с другой стороны, для первого урока очень даже ничего. Воображение точно присутствует, Луна так та вообще слепила себе новое ожерелье. Приходится пояснить, что долго трансфигурированное не живет, во всяком случае, у первых курсов. Лавгуд с видимым сожалением цепляет обратно поверх платья ожерелье из косточек. Слива, если не ошибаюсь, хотя из меня тот еще ботаник.

      Сам занят обработкой ветки, благо опыт имеется, да и инструменты под рукой.

      Не сказать, что чисто машинально работаю, но помню приемы обработки, необходимые, чтобы получить вначале брусок заготовки, потом его изогнуть, подточить, отделать. В финале — шлифовка искусственно созданной наждачной бумагой. Что хорошо с этими магическими делами, можно сплавлять дерево голыми руками. Только успевай подавать силу и направлять процесс. Поэтому вначале можно изготовить полукруг, зарядить его заклинанием Ментального Щита, а потом сделать каплю по центру, в нее вплавить сердцевину и соединять их. Или вначале обработать деревяшки, сплавить их, а потом накладывать чары и сердцевину. Так даже лучше, но риск запороть изделие — выше.

      Конечно, подозреваю, что Луна хочет просто диадему, но раз запрос был "как у меня", то и делаю полную копию. Даже если только вот так по выходным работать, то к концу января изготовлю в черновом варианте. Потом еще подгонка потребуется, по месту, так сказать, и сердцевину немного подвигать, чтобы потоки энергии шли лучше.

      И будет нас двое чокнутых в диадемах, будем нести возмездие во имя Луны, хе-хе.

     Январь в целом проходит мирно, кое-как, но вхожу в рабочую колею, и дни снова несутся мимо. Из значимых событий самым главным становится то, что Амбридж отлипает-таки от Поттера и переключается на другие факультеты. Также она то ли поладила со Снейпом, то ли надавила на него прошлым, но все идет к тому, что она в какой-то момент заставит зельевара сварить Сыворотку Правды и будет подливать ученикам. Не знаю, правда, почему нельзя заказать Сыворотку в Министерстве, но тут возможен целый веер объясняющих причин, вплоть до того, что Амбридж экономит каждую копеечку. В отсутствие Дамблдора Снейпу, понятно, никто не указ и его право вести игру не оспаривается, но все же, все же. Очень нехорошо может выйти, и ведь не спросишь с зельевара, сам он такой умный или директор ему ценных указаний оставил пачку.

      К нашей веселой компании Амбридж больше не докапывается, хотя иногда ловлю взгляды этой Чебурашки, больше направленные на Гарри. Может, у меня глюки или предубежденность, но создается ощущение, что Поттер в ее глазах ценный живой товар, который можно выгодно продать.

      Доделал Луне диадему, получилась даже лучше, чем моя, и Лавгуд моментально раскрасила ее в какие-то лимонно-желтые цвета, пояснив, что это благоприятно сказывается на защите от злых мыслей. Перо феникса, так же, как и в моей, чудило и временами отказывалось работать, но хотя бы деревяшка не ломалась. Так как Луне этот ментальный щит был не особо нужен, она и не стремилась править сердцевину.

      Там, в принципе, ничего сложного и нет.

      Сердцевина при помощи подаваемой энергии как бы вплавляется внутрь деревяшки, и вся соль в подаче энергии и направлении энергопотоков. Мастер-артефактор сделал бы так, чтобы ни крупицы энергии не терялось, а мне до такого еще далеко. Но опыт, опыт изготовления убедил меня, что все-таки что-то могу в артефакторике. Так что надо еще раз переосмыслить свои планы и поговорить с близнецами. Потом, пожалуй, после учебного года, когда у них пойдут испытания конфетной продукции и станет понятно, что к чему.

      Люпин, в продолжение темы энергетики магов, переходит к влиянию эмоций на магию.

      На мои вопросы о конспекте он ответил, что, мол, сам написал, и эти причины первой магической войны есть продукт исследований и работы орденцев. Когда звезда Волдеморта воссияла над Британией, вселяя ужас в магов, Ордену пришлось изрядно поломать голову, пытаясь понять, как же так все получилось. Краткий экстракт этих попыток мне и довелось прочитать. Ремус пообещал, что обязательно еще расскажет про самого Тома, его биографию и как он дошел до войны, но только если директор не вернется в школу до весны. Если же вернется, то пусть лучше Дамблдор рассказывает, ибо ему эта тема ближе, он знает ее лучше, и так далее.

        

      Февраль с его дождями, оттепелью и прочими погодными "радостями" медленно вкатывается в нашу жизнь. Это означает, что уже скоро зимняя спячка закончится, снова будет весна, снова бешеный ритм жизни и снова приключения конца учебного года, согласно первому школьному закону имени Гарри Поттера. Сам Гарри, не слишком подозревая о том, что я тут ему законы приписываю, просто жил школьной жизнью, наслаждаясь каждым днем без приключений. Прекрасно его понимаю, иногда такая рутинная жизнь приносит только радость. День за днем одно и то же, все привычно, знакомо и никуда не денется.

      Иногда самое оно, чтобы отвлечься и успокоиться.

      К вопросу об успокоенности. Ремус продолжает цикл лекций о влиянии эмоций, это помимо практических занятий по управлению телесным Патронусом. То есть создать, направить на врага, придать ему энергии — это легко получалось. А вот чтобы он еще и бегал и разносил сообщения или там в засаде караулил, с этим никак не выходило. Также Люпин просветил, почему Волдеморта называют Тот-кого-нельзя-называть и Сами-знаете-кто. Тут все уперлось не только в первую войну магов и в тот страх, который Пожиратели Смерти и их хозяин наводили на Британию, но и в существующий ритуал.

      Так называемое заклинание Табу.

        

      Рассказ Люпина о замене имени Волдеморта на иносказания и не только.

      Вообще, сама подмена наименования есть отражение страха перед Волдемортом и его Пожирателями, которые в те дни как будто напоказ убивали всех, кто осмеливался называть их хозяина по имени. В этом был глубокий смысл, ибо по имени его называли только самые храбрые или те, кто сражался с ним. Убивая и тех, и других, Пожиратели усиливали страх и устраняли противников одновременно.

      Но в чем первопричина?

      Она заложена в так называемом заклинании Табу, которое, конечно, следовало бы, скорее, назвать ритуалом. Суть его очень проста: заклинание накладывается на слово, ряд слов или что-то еще, что нельзя упоминать. Когда слова-ключ произносятся вслух, заклинание срабатывает и сообщает заклинателю. Разумеется, это требует огромных затрат энергии и в наше время может быть реализовано только на основе артефактного комплекса Министерства. Но если Волдеморт до него доберется, то, думаю, не он, так его приспешники обязательно реализуют нечто подобное. Представляете, как удобно: сказал где-то кто-то "Волдеморт" — и тут же засечка в Министерстве, с возможностью аппарации в ту точку. Вроде как открывается перспектива переловить всех врагов при помощи самих врагов.

      Разумеется, как умные маги, мы понимаем, что не все тут так просто. Можно ставить засады на Пожирателей, произносить слово-Табу и пожинать результаты. Но пока все это умозрительно, ведь Волдеморт не захватил Министерство, а если мы будем действовать правильно, то никогда не захватит. Но все равно маги на всякий случай начали именовать Волдеморта Тем-Кого-Нельзя-Называть, и это до того прижилось, что так его и называют до сих пор. Отчасти тут виноват страх, который он на всех нагонял.

      Давно уже магов не убивали так массово, вот и пошла паника.

      Впрочем, это вопрос для отдельного рассмотрения — о причинах, вызвавших принятие Статута о секретности, и как та ситуация повлияла на мир магов и события в целом. Ложь Статута, о которой вы читали, породила Волдеморта. Не Тома Реддла, который был рожден от союза магессы из семьи прямых потомков Слизерина и обычного человека, а именно Волдеморта. Этот псевдоним Тома, за которым он спрятался, как за маской, и репутацию которого он превратил в страшное оружие, до сих пор пугает магов.

      Опять, опять ложь Статута и запреты на убийство, которые так сладко было нарушать "золотой молодежи" из древнейших семей. Став их лидером и ведя за собой, Том даровал им право нарушать все запреты, и Пожиратели Смерти, как будто в насмешку над своим названием, начали сеять смерть вокруг себя. Кто-то считает, что этим они пытались ритуально откупиться от Смерти, как будто бы определенное количество чужих смертей даровало им неуязвимость и бессмертие.

      Но в любом случае та легкость, с которой они применяли Непростительные, с которой убивали и мучили, ужаснула магическое сообщество. Весь страх обратился на хозяина Пожирателей, и ему стали приписывать даже то, чего он не мог сделать. В том числе и заклинание Табу. Возможно, я повторяюсь в своем рассказе, но сейчас очень трудно выразить словами тот ужас, в котором пребывало сообщество магов. Даже мы в Ордене Феникса иногда не могли справиться со страхом, и, честно говоря, поступок Поттеров и Лонгботтомов, решивших завести детей в такое время, вызывал слухи о том, что они не в себе, раз решились на подобное.

      Но, опять повторяю, пока Том не захватил Министерство, его имя и псевдоним можно произносить смело.

        

      Люпин прекращает лекцию, и видно, что ему нелегко вспоминать то время, когда они противостояли Пожирателям. Интересно, это сколько же страха нагнал Том на всех, что и теперь, спустя двенадцать лет, магам трудно об этом говорить и вспоминать?

      — Да, Гермиона? — обращает он внимание на мой вопросительно-задумчивый вид.

      — М-м-м, никак не получается сформулировать вопрос. Но суть такая, откуда мог Том набраться таких знаний и идей, что он использовал?

      — Кто-то считает, что старейшие семьи подсунули Тому знания и своих наследников, младших, разумеется, чтобы те присматривали и направляли Тома. Утверждают, что это был заговор чистокровных с целью установления власти над Британией.

      — Разве магический мир не един?

      — Един, но в то же время и разделен сообразно государствам людей, — пожимает плечами Люпин. — У магов нет таможен, паспортов, виз, но вместе с тем оказалось удобным держать в каждой стране свое Министерство магии. Не буду вдаваться в причины, там сплошная геополитика, а у меня от нее каждый раз голова болит.

      — Почему, Ремус? — вырывается невольный вопрос.

      — Вот в обычной жизни все просто, — охотно пускается в объяснения Люпин. — Тут враги, там друзья, здесь знакомые, а тут работа, и в целом, за исключением редких случаев вроде того же Петтигрю, все просто и понятно. Или, как минимум, понятны причины, которые двигают магами. На уровне геополитики же все запутано, и клубок ядовитых змей безопаснее, чем вся эта политика. Улыбайся врагам, отодвигай друзей, дави симпатичные тебе магические расы и возвышай ненавистных, это лишь малая часть действий, которые приходится совершать политикам. Когда начинаешь разбирать первопричины, ощущения такие, как будто, прости, в выгребную яму нырнул с головой.

      Он делает паузу и потом с хохотком выдает:

      — Возможно, именно поэтому официальный вход в Министерство для сотрудников идет через унитаз, чтобы, значит, не забывали, где работают и с чем имеют дело. Но мы, кажется, отвлеклись.

      — Да, профессор, я спрашивала о знаниях и идеях Тома.

      — Думаю, на эту тему тебе надо поговорить с директором Дамблдором, все-таки он намного дольше изучал магию, чем я, и втрое старше, это что-то да значит. Да-да, я помню, что обещал рассказать его биографию, но только если директор сам этого не сделает, когда вернется.

      — Он разыскивает крестражи, да? — невольно понижаю голос.

      — И не только, но давай не будем об этом, хорошо?

        

      Также, в плане теории, Луна учит меня видеть мозгошмыгов. Получается не очень, вернее совсем никак. Думаю, трудно увидеть тех, кто не существует, но, чтобы не разочаровывать Луну, повторяю за ней все упражнения. Сама Лавгуд настроена оптимистично, мол, у нее ушло два года, чтобы увидеть первого мозгошмыга, так что все достижения с моей стороны еще впереди.

      Она также неустанно носит диадему и уверяет, что первые постоянные жители в ней завелись и делают ее умнее.

      Вообще, Луна как-то живее, что ли, становится день ото дня, не знаю, как правильно назвать это ощущение. Возможно, она просто стала приоткрываться, так сказать, миру или вылезла из своей раковины, в которую добровольно заперлась после гибели матери, когда Луне было девять лет. Возможно, повлияло общение с "Ежиками", а также то, что у нее перестали пропадать вещи и соседки перестали дразнить ее чокнутой. Точнее, Луна изменила к этому отношение и радость дразнилок для этого гадючника умных школьниц пропала.

      Либо сработало все вместе.

      В любом случае она стала раскованнее, чаще улыбается, не замыкается в себе и начала округляться в нужных местах. Тут, понятное дело, оно само происходит, в силу возраста, но положительный эффект наблюдается. Луна втайне переживала, что раз она не такая, как все, то и расти у нее ничего не будет. Изобразить жест рука-лицо мне помешало только то, что Луна немедленно бы его подхватила. Она вообще как-то чрезмерно радостно подхватывает то, что я делаю, и теперь приходится следить не только за словами, но и за поступками.

      Это при том, что временами Луна ведет себя и говорит как взрослая женщина.

      И тогда меня охватывает глухая тоска по дому и жене.

        

      Двенадцатое февраля 1994 года, суббота — "девичник" в узком кругу Ежих. Или Львиц, кому как больше нравится.

      — В день всех влюбленных, — говорит Луна мне и Джинни, — следует подарить мальчикам нечто особенное!

      После чего мечтательно поднимает глаза к потолку. Не знаю уж, что она там представляет, но ее глаза, которые и так немного навыкате, становятся еще больше и круглее. Как тут не вспомнить мультфильмы из моего мира? В принципе, скоро и сам так смогу, дополнительная Трансфигурация с МакГонагалл идет вовсю, смену цвета волос на голове закончили. На очереди изменение формы кисти и работа с ногтями, а там и до глаз недалеко!

      — Точно! — кричит Джинни. — Я подарю Гарри поцелуй!

      В Клубе никого нет, и дверь мы закрыли, так что рыжая весьма и весьма уверенна. Думаю, хе-хе, в присутствии Гарри она будет не так храбра, а уж поцеловать его... хотя кто знает? Младшая Уизли характером пошла в маму, а уж та знает толк в храбрости и умении строить мужчин семьи в ряды и шеренги.

      — А ты, Гермиона? — спрашивает Луна. — Будешь целовать Невилла?

      Требуется вся приобретенная за два с половиной года выдержка, чтобы не сблевануть от представившейся картинки. Но голос удержать не удается, и писклявость с дерганностью немного зашкаливают при ответе:

      — Никого не буду целовать!!!

      — Разве тебе не нравятся мальчики? — простодушно спрашивает Луна.

      — Нет! — непроизвольно вырывается, не удержал в себе.

      — А кто тогда?

      Краем глаза замечаю, что рыжая как-то подобралась и настороженно прислушивается. Отголоски прошлых дел, и вроде уже проехали эту историю, но все же старые страхи, что заберу себе Гарри Поттера, немедленно воскресают в Джинни. Не надо быть мега-специалистом и знатоком человеческих душ, чтобы прочитать это на ее лице. Так, надо срочно придумать выход, чтобы удовлетворить — тьфу ты, уйди, пошлятина, из моей головы! — да, удовлетворить ответом девушек. Так, понятно, что признаваться в любви к женскому полу не стоит, мальчики мне не нравятся, но что тогда?

      И тут в голову приходит великолепная идея, хочется вскочить и захлопать.

      — Мне нравится директор Дамблдор! — важно заявляю я.

      Джинни и Луна изображают двух сов, которые увидели нечто удивительное. Или не могут покакать, да. В общем, глаза выпучены вне всяких разумных пределов, и от этого становится смешно и легко.

     Похихикав надо мной, девушки возвращаются к обсуждению подарков. Поцелуи пока отставлены в сторону, и на передний план выходят подарки материальные, если так можно выразиться. Луна настаивает на том, чтобы сделать оригинальные валентинки из цветков застенчивой дикорастущей розы, а Джинни предлагает напечь пирогов в форме сердечка, уверяя, что ее мама научила и она умеет. Рыжая Уизли с такой энергией напирает, мол, умеет, что поневоле закрадываются подозрения в съедобности конечного продукта. Вообще, конечно, не помешало бы взять пару уроков кулинарии, а то мои познания дальше бутербродов, картошки и яичницы не ушли. Конечно, и это неплохо, а с учетом Подзарядки Пищи вообще прекрасно, но мало ли что случится?

      — Ну вот смотри, какая прелесть, — указывает Луна на картинку из "Придиры".

      — Зато мои пироги можно съесть! — горячится Джинни.

      Ага, и можно сказать, что Гарри в буквальном смысле сожрет ее сердце. Символично, чего уж там.

      — Гарри разбился! — врывается в помещение клуба Невилл.

      Вид у него ужасный. Сам он весь в крови, волосы вздыблены, глаза бегают, тяжелое дыхание, явно бежал всю дорогу. Интересно, сколько школьников он успел напугать, пока мчался, сломя голову? И вообще, с чего это Невилл сообщает нам, что Гарри разбился? Надо понимать, все произошло на тренировке по квиддичу, а что Лонгботтом забыл на стадионе?

      Мысли и вопросы вихрем проносятся в голове, пока тело вскакивает.

      — Что случилось?

      — Гарри, — Невилл держится за дверной косяк и буквально выплевывает слова в промежутках между выдохами. — Тренировка была. Летел в пике. Метла взорвалась. Никто ничего не успел!

      Джинни, издав ультразвуковой вопль, хлопается в обморок. С каким-то тупым удивлением смотрю на нее, вот уж не думал, что младшая Уизли на такое способна. Бравая девица, храбрая до одури, когда речь заходит о Гарри, и вдруг обморок? Или она решила, что разбился насмерть? Надо что-то делать, но что?

      — Гарри в медпункте! — немного осмысленнее сообщает Невилл. После паузы. — Пока еще дышит. Мадам Помфри послала за тобой, Гермиона.

      Мысли, честно говоря, и без того пляшут канкан, да еще и вразнобой. С хрена ли бы метла взрывалась? Порча, как на первом курсе? Кто-то подсунул Гарри взрывчатки? Блин, да он же эту метлу надраивал каждый день, любовно полировал и прутики подстригал, туда бы даже пылинка незамеченной не села! Стадион — там только квиддичисты, но спрятаться под трибунами или издалека нагадить — вполне можно.

      И почему меня там не было?

      Вопрос, конечно же, глупый. На тренировках на регулярной основе присутствует Сириус, а так как стремление скакать в любую погоду по грязи у меня пропало, то я радостно переложил на него обязанности охраны. В конце концов, пусть у него и задвиги на всю голову, но он взрослый маг и вполне обученный, раз в Ордене состоял. За Гарри любому "пасть порвет, моргала выколет".

      Тем более что он школьный смотритель, вот пусть и смотрит.

      — Бежим! Луна, присмотри за Джинни!

      И мы бежим в медпункт. Блин, вот почему в Хоге нельзя телепортироваться ученикам? Ну хотя бы в чрезвычайных ситуациях? Невилл бежит сзади и пытается рассказывать, но только сбивает дыхание и отстает. Из его хриплых возгласов и междометий все равно удается уловить канву событий. Основное, так сказать, а мелочи можно и потом уточнить.

      Была тренировка по квиддичу, а сам Невилл, решивший побороть страх перед полетами, до этого мучил школьные метлы. Он остался посмотреть на работу команды, так сказать, для вдохновения, и его никто и не гнал со стадиона. Тренировка квиддичистов — стандартная, с начальным разогревом и полетом за мячами, с последующей отработкой схем Вуда — в этот раз вместо четырех часов продолжалась едва ли четыре минуты.

      Гарри, взмывший вверх, почти сразу обнаружил снитч и вошел в свое фирменное пике для ловли маленького золотого мячика. Надо заметить, что зрелище не для слабонервных, ибо в пике Гарри входит на полной скорости, идет почти вертикально вниз, и мне каждый раз казалось, что он сейчас врежется в землю. Невилл прикрыл рукой глаза, чтобы не созерцать этот "вертикальный беспредел", а уже в следующую секунду раздались крики и удар.

      Открыв глаза, он обнаружил, что Гарри воткнулся в землю, раскинув руки-ноги.

      Невилл так быстро рванул на помощь, что разодрал ладони о какую-то деревяшку или железку, даже не обратил внимания. Потом он непрерывно вытирал их об себя и в результате имел вид "Лонгботтом, заляпанный кровью". О чем тут можно подумать? Правильно, что Невилл весь измазался в крови Гарри и тот умирает. Не сомневаюсь, что волна слухов уже катится по Хогу. Интересно, как они доставили Гарри? Хотя чего я туплю? Иммобилизация тут производится заклинанием, потом хватай статуй под мышку и лети в медпункт, все на метлах! Сам же так транспортировал Рона на первом курсе. Это хорошо, но как он вообще выжил?

      Также приходит на удивление тупая мысль, что девичник накрылся этой самой, ага.

      Бегу, бегу изо всех сил, распугивая школьников.

      Возле входа в медпункт близнецы Уизли, непривычно серьезные и предельно собранные. Отгоняют любопытствующих, вот я же говорил, что слухи моментально разносятся? Слова не нужны, и они просто молча пропускают меня внутрь. Там находятся трое: мадам Помфри, Оливер Вуд, капитан команды, и сам Гарри, сейчас больше напоминающий застывший взрыв на макаронной фабрике.

      Зрелище не для слабонервных, и внутри образуется какой-то тошнотворный ком.

      Мадам Помфри качает энергию через Гарри, и это значит, что пацан на волоске от смерти.

      — Бегом готовься к операции, — отрывисто командует Помфри. — Оливер, иди, спасибо.

      — Да это, — Вуд разводит руками, — в общем, я пошел.

      Капитан квиддичистов выходит, вместо него вбегает Флитвик.

      — Филиус! — обрадованно восклицает Помфри. — Держите его, а я подготовлюсь к операции!

      — Вестибулум Вита Максима! — сразу заряжает Флитвик, беря на себя поддержку.

      Сама мадам Помфри в спешном порядке готовится к операции. Магия так и брызжет из ее палочки, и стол сам встает на нужное место, сверху вспыхивает подобие ламп, инструменты и зелья придвигаются, проходит стерилизация и так далее. Часть из этого я знаю, часть нет, но даже знай, в жизни бы не проделал все так... привычно, что ли? Сколько надо было провести операций, чтобы действовать так?

      Руки, халат, шапочка, палочку в карман, и что дальше?

      — Помнишь поддерживающее заклинание? — уточняет Помфри.

      Она сосредоточена и смотрит только на Гарри. Глаза бегают по телу, и видно, как она на ходу составляет план операции и что куда пойдет. Поддерживающее заклинание, собственная колдомедицинская разработка Помфри, представляет собой грубый и упрощенный аналог аппарата для поддержания жизни. Направив свою силу на больного, маг держит потоком энергии, заставляя тело принудительно функционировать.

      Если бы энергию подавал автомат, все было бы в порядке, но для магов выдерживать одни и те же параметры длительное время практически невозможно. В то же время, снизишь подачу энергии — тело может и умереть на ходу, слишком много — тоже нехорошо, переизбыток энергии нанесет дополнительные повреждения. Не говоря уже о том, что подавать надо преобразованную энергию, чужую для организма больного, и процент усвоения таковой может сильно "плавать". В общем, хватает проблем в этом конкретном случае, и поэтому поддерживающее пока не вышло за пределы медпункта Хогвартса. Я, в принципе, догадываюсь, за каким хреном Помфри его мне показывала и заставила выучить. Для того, чтобы при необходимости спасти жизнь Гарри. Что ж, именно этим и придется заняться, все правильно, для того и учил.

      Вот только одна проблема: использовал всего один раз, и как оно получится — хрен его знает.

      — Да, мадам.

      — Филиус — держишь?

      — Да, Поппи, — отвечает наш преподаватель Чар.

      — Профессор Флитвик держит его целиком, ты будешь подкачивать отдельные органы, какие укажу. Как скажу — убираешь поддержку или переносишь на другой орган. Понятно?

      — Да, мадам.

      — Надеюсь, ты сходила в туалет, — добавляет Помфри и командует: — Начали!

      Погнали наши городских!

      Мадам Помфри с ходу кидает в Гарри что-то усыпляющее, потом обезболивающее и приступает к операции.

        

      Смысл ее замечания доходит через какое-то время, когда тело начинает ныть и канючить и утверждать, что сейчас описается. Сколько уже стою возле стола? Непонятно, часов здесь нет, а отвлекаться нельзя. Флитвик невольно вызывает восхищение, ведь он как раз качает энергию без перерыва, сосредоточенно, цельно, без всплесков и отклонений. Не знал, что мадам Помфри его научила, видимо решила подстраховаться. Моя задача проще: по отрывистой команде Помфри — перекастовка заклинания на определенный орган и подкачка энергией, пока тот не заработает самостоятельно. Затем следующий, и следующий, но все равно есть короткие перерывы и можно перевести дух. Не зря анатомию учил.

      Стою, держу, тупо смотрю на разделанного, как кусок мяса, Гарри.

      Пока идет поддержка, мадам Помфри может работать с отдельными органами и частями тела, не опасаясь за организм целиком. И она работает, фактически собирает Гарри по кусочкам, потому что у него вместо внутренностей одно большое месиво. Ну да, на скорости за сто километров в час воткнуться в землю, тут надо жидким Терминатором быть, чтобы встать, отряхнуться и дальше идти.

      Кровь, кишки и потрясающее сочетание хирургии с магией.

      Мадам Помфри не нужны обычные зажимы для остановки кровотечения, она делает это магией. Режет и тут же сшивает, магией восстанавливает кости и органы, выправляет позвоночник, поливает зельями, восстанавливая кровь и функции. Она работает как автомат и молчит, мне же почему-то думается, что ей некому утереть пот, дать попить, и что там еще медсестры делают?

      Стою, держу, переношу заклинание с органа на орган и уже даже не пытаюсь что-либо понять и запомнить.

      Просто тупо качаю энергию и смотрю на работу Помфри. Организм взывает и говорит, что устал, колени подгибаются, и вообще пора в туалет, и пообедать было бы неплохо. Мадам Помфри продолжает резать, шить и колдовать, и я стою. Почему никто не приходит на помощь? Где все? Почему тишина вокруг медпункта?

      Стою, держу. Флитвик держит. Помфри шьет и магичит.

      И все же, где все? Почему сюда не спешат толпы целителей со всей Англии? Такое ощущение, что стою здесь уже целую вечность и буду стоять до самого конца жизни. Кто эта женщина? Ах да, она целительница, она лечит Гарри. Кто такой Гарри? Кто он? Мы учимся вместе. Зачем? Почему так болит голова? Что я здесь делаю? Я стою и держу этого пацана, чтобы он не умер.

      Да, точно, мы спасаем этого пацана.

      Потом и эти вялые мысли уходят и остается только отупелая прокачка энергии, боль и команды Помфри.

        

      В какой-то момент Помфри распрямляется и крутит головой, бережно и нежно. Затем берет какой-то пузырек с подноса, вливает в меня, следующий в Флитвика. Кашляю и прерываю заклинание, но зато в голове почти моментально проясняется, и становится понятно, что операция закончена.

      — Извини, сразу не сообразила, — бросает целительница, — что ты не привыкла к такому.

      — Спасибо, мадам, — а вкус у энергетика гадостный.

      — Зря благодаришь, та еще гадость, но тебе не помешает сейчас стимулятор.

      Помфри делает паузу и обозревает собранный паззл по имени Гарри, после чего гордо добавляет:

      — Все молодцы! Филиус, можно отпускать, если что, я подхвачу.

      Коротышка-профессор кивает и прерывает заклинание. Видно, что он тоже изрядно устал и готов упасть и не вставать пару суток. Еще раз кивнув, он молча и медленно идет в направлении туалета.

      — Так, еще пара последних стежков, и будешь ты в порядке, — бормочет Помфри, снова склоняясь над Поттером.

      Теперь, когда голова в порядке, кажется, что все проблемы переместились вниз, в мочевой пузырь. Такое ощущение, что он занимает половину живота и сейчас лопнет. Невольно обращаю внимание, что мадам Помфри, несмотря на гордые заявления, сильно устала и спала с лица.

      — Если совсем невтерпеж — помочись в углу, — бросает она между делом. — Уже не повлияет.

      Но меня переклинивает, и я, несмотря на резь, стою и жду возможности уйти в туалет. Целительница, пожав плечами, возвращается к работе. Руки так и мелькают, и теперь, вспоминая, что видел, можно смело утверждать, что она собрала Гарри из груды запчастей. Невольно приходит вопрос, точнее два вопроса. Откуда такое мастерство, и что она делает в школе? С такими навыками надо ну хотя бы в том же Мунго работать!

      Не говоря уже о том, что уроки с ней не пропали даром.

      — И еще немного, и еще немного, — бормочет Помфри. — Держись Гарри, держись, нельзя, чтобы такой хороший парень просто взял и умер, потому что какой-то там говнюк ему метлу испортил. Много чего было в моей жизни в Хогвартсе, но чтобы метлы друг другу портили — это что-то новое. Неужели кого-то настолько победа в квиддиче волнует, что на прямое убийство пошел? Как думаешь, Гермиона?

      — Не знаю, мадам.

      Между тем у меня рождается одно нехорошее подозрение. Кто у нас отвергнутый фанат, страдающий по Гарри издалека? Правильно, Драко Малфой, который, между прочим, год назад в Хогвартс приносил уже хреновину, пусть и чужими руками. Здесь же мог пронести и своими. Опять же, а что это там был за мужик возле Визжащей Хижины? Беллатриса — тетя Драко, хм-м-м, а папаша у него, кажется, тоже... Но "не проще ли из рокет лаунчера жахнуть"? В смысле, к чему такие сложности с хреновинами?

      Тем не менее подозреваемый внезапно появился, и это уже что-то.

      — Вот и я всегда Альбусу говорила, что детей надо чем-то занимать и помимо квиддича, а он все руками разводил, что Совет Попечителей против. Ха, Совет! Ему просто не хотелось этим заниматься, и вот результат — из-за каких-то дурацких баллов ребенка чуть не угробили! Что думаешь, Гермиона?

      — Думаю, квиддич здесь ни при чем, мадам, — ы-ы-ы-ы, ну где же этот коротышка?!

      — Тоже верно, тяжело быть Гарри Поттером. Пожиратели эти, чтоб их, наверняка ведь отомстить собирались, может, кто из них и до Хогвартса добежал. У нас тут не школа, а проходной двор, — ворчит Помфри, — ходи кто хочешь, Пожиратели, дементоры, инспектора всякие...

      Ой, йоптель, еще же и Амбридж теперь по ушам ездить будет! Счастья полные штаны... так, стоп, на эту тему сейчас лучше не шутить и не думать.

      Появляется Флитвик, серый и облегченно выдыхающий.

      — Все! — Помфри утирает пот со лба шапочкой. — Операция завершена, всем спасибо, беги в туалет!

      Очень хочется побежать, согласно совету, но нельзя, расплескаю.

      Поэтому шествую к заветной двери медленно и вальяжно, и счастье мое с каждым шагом все ближе.

     По выходу из комнаты счастья меня ловит целительница, уже успевшая переодеться, и первым делом оттягивает веки, потом щупает пульс и качает головой. На мой молчаливый вопрос она поясняет:

      — Ты шесть часов держала Гарри и под конец немного перенапряглась, поэтому я и дала тебе стимулятор. Ты же не хочешь заработать истощение организма? Так что сейчас выпей это, — сует мне в руки пузырек, — только вначале ложись на койку.

      — Снотворное?

      — Вроде того, — неопределенно машет рукой. — Всего понемногу в одном флаконе.

      Вот счастье-то. Но что делать, надо так надо. И тут до меня доходит.

      — Шесть часов?

      — Точнее шесть с половиной. Я немного растеряла навыки, пока лечила школьников, поэтому вначале долго возилась с сердцем и печенью, — виноватым голосом говорит Помфри. — Извини, что пришлось тебя привлечь, но больше никто, кроме тебя и Филиуса, в Хогвартсе Поддерживающим не владеет, а до Мунго Гарри не дожил бы. Разве что директор Дамблдор его бы туда аппарировал, но Альбуса сейчас, как назло, нет в школе. Давай, ложись и пей, тебе сейчас надо отдохнуть, выспаться, а уже потом все остальное.

      — Как же вы, мадам? — выпиваю содержимое пузырька.

      Ну и гадость, кто так готовит зелья? Сахару надо больше класть!

      — Справлюсь, не волнуйся, — отмахивается она. — Все равно сейчас Гарри целые сутки нельзя давать зелья, из-за операции и потому...

      В общем, где-то тут я отключился, и хорошо, что лежал.

     

      — ...что его организм сейчас ослаблен до предела, — договаривает мадам Помфри.

      Очень, очень некрасиво все получилось, и она дрожащими руками накидывает одеяло на девочку. Еще бы немного, и не справилась бы, умер бы Гарри Поттер прямо на ее столе. И ведь когда прилетели с ним, умирал, хорошо хоть обездвижить догадались, молодец Оливер, не зря капитаном в команде. И заклинание не зря разрабатывала, и все равно по краю прошлись сегодня, буквально по краю.

      Мадам Помфри смотрит на трясущиеся руки, потом решительно проходит к одному из шкафов, наливает себе медицинского спирта, разбавляет водой и пьет. Тремор в руках, конечно, от этого не прекращается, но заметно слабеет, и хотя бы немного отступает душевная дрожь.

      Целительница признается самой себе, что расслабилась за годы, проведенные в Хогвартсе, привыкла, что особо серьезных проблем у детей не бывает. Ну, сломают руку или ногу, заколдуют друг друга, синяков наставят, с этими вещами она справлялась легко и непринужденно. Но вот такое, как сейчас... Помфри залпом допивает содержимое стакана и отодвигается в сторону. Сейчас посидеть полчаса, пусть спирт всосется в кровь, потом зажевать запах — и можно выходить из медпункта, отвечать на вопросы.

      То, что вопросов и желающих их задать, будет много, можно даже не сомневаться.

      По давней привычке мадам Помфри тут же устраивает мысленный разбор операции, отмечая ошибки, промедления, недочеты и явные промахи. Последних было мало, но они все же были, и стоило бы признать, что без Поддерживающего заклинания она бы в одиночку не справилась. Скачки энергии, конечно же, чувствовались, но в целом поток держал Гарри, пока она латала наиболее серьезные повреждения. Флитвик молодец, справился.

      Можно выпускать заклинание в свет, первичная апробация удалась на славу.

      Не без гордости Поппи признает, что врачи людей тут бы не справились.

      Только смесь магии с медициной магглов, то, чему она посвятила жизнь, могла справиться так быстро и так надежно. Еще надежнее было бы, присутствуй при операции несколько ассистентов: держащие маги, медсестры и, конечно же, еще один хирург-практик, но и так неплохо получилось.

      Откинувшись на спинку кресла, целительница позволяет гордости овладеть собой.

     

      Хогвартс гудит, как огромный осиный рой, в который ткнули палкой и как следует пошевелили. Самые невероятные слухи и предположения роятся и летают из уха в ухо. Правда оказывается надежно погребена под этой лавиной спонтанного народного творчества. На текущий момент доминирует версия, что Гарри Поттер хотел отважно метлой проткнуть Пожирателя, но тот успел увернуться при помощи Темной Магии.

      Тем временем вернувшийся в школу директор и следователи Министерства, вызванные Амбридж, трудятся над установлением истины. Рассказы участников квиддичной команды о том, что "Гарри взлетел, увидел снитч, полетел ловить, а потом бац — и врезался в землю!", оказываются очень эмоциональны, но малоинформативны. Собственно, перед следователями стоят два главных вопроса: как именно повредили метлу и кто это сделал?

      Но предварительно они втроем склоняются к версии, что это дело рук Пожирателей.

      — Зачем? — спрашивает Дамблдор, глядя на собравшихся поверх очков.

      — Чтобы убить Гарри Поттера, конечно, — невозмутимо отвечает старший следователь Дьюк Каннингем.

      После чего проводит пальцем по роскошным, торчащим в стороны усам, и думает, что еще успеет домой на ужин. Дело-то совершенно ясное! Вот тебе Гарри Поттер, вот злодеи. Но директор Хогвартса сегодня явно решил поиспытывать терпение Дьюка.

      — Пожиратели — мастера магии и неоднократно совершали убийства. Зачем бы им подсовывать Гарри Поттеру в метлу "условный артефакт", да еще и без гарантии срабатывания?

      "Условный артефакт" — зачарованная вещь, срабатывающая на определенное условие. Они не получили широкого распространения, так как "палочкой проще", и к тому же правильно задавать условия очень сложно и ненадежно. Бывали случаи, когда такие артефакты убивали своих хозяев в процессе настройки.

      — Откуда у вас подобные сведения? — тут же настораживается Дьюк.

      Его предупреждали в Министерстве, что Дамблдор слегка не в себе, строит козни против Фаджа и временами мелет чепуху, но увидеть подтверждение этого старший следователь ожидал немного позже, через несколько дней.

      — Это Хогвартс, — пожимает плечами директор. — Школа Чародейства и Волшебства.

      — И все же? — Дьюк уже почти уверен, что директор или врет, или сам все видел, но не стал мешать злодеям.

      — Вы же побывали на квиддичном поле, видели там обломки метлы. Я подобрал некоторые из них и подверг анализу, посмотрел, какая магия на них осталась. Вне всяких сомнений, Гарри Поттеру засунули в метлу темномагический артефакт, работающий как бомба магглов.

      — Что, простите?

      — Как заклинание Редукто, — поправляется Альбус Дамблдор, — и срабатывающий на определенное условие.

      — На какое же?

      — Думаю, — директор поправляет очки, — это была скорость. Когда метла Гарри превысила определенную скорость, артефакт пришел в действие и разнес прутья. Результат налицо.

      Дьюк Каннингем недоверчиво смотрит на старого директора. Всего ничего прошло со времени преступления, а Дамблдор уже все знает! Старший следователь еще раз проводит рукой по усам и уточняет:

      — И кто, по-вашему, это сделал?

      — Кто-то из учеников, — не медлит с ответом дедушка Альбус. — Будь там Пожиратели, они бы убили всех.

      В кабинете директора появляется Минерва МакГонагалл с сообщением, что Гарри Поттер выжил, но сейчас без сознания и отдыхает после сложной операции. Следователи рвутся с ним поговорить, но затем все же до них доходит, что вряд ли Поттер сможет сообщить хоть что-то полезное. Если бы он знал, что произойдет, то непременно приложил бы все силы, чтобы избежать этого.

      — Думаю, на сегодня достаточно, — говорит Дьюк. — Продолжим завтра.

      — Хорошо, — соглашается директор. — Завтра воскресенье, и мы сможем закончить следствие без помех.

      Дьюк и остальные два следователя очень раздосадованы этим замечанием Дамблдора, но вслух не возражают. Им кажется, что раз директору так не терпится выпроводить следователей, которых он и не думал приглашать, то какая-то вина Дамблдора в случившемся есть.

     

      В себя я пришел на следующий день, как не замедлила сообщить появившаяся как будто из под земли мадам Помфри. Смысл краткой, но энергичной речи сводится к тому, что в воскресенье, 13 февраля, не надо валяться в кровати, а пора встать, пройти осмотр и отправляться в цепкие лапы заждавшихся меня директора, инспектора и остальных официальных лиц. Мол, она как медик совершенно против такого издевательства над детскими организмами, но требуют и требуют. Гарри тоже допросили бы, будь он в сознании.

      — Что с Гарри? — сажусь неохотно, тело ватное, и хочется лечь и не вставать.

      — На первый взгляд все нормально. Сейчас — неделю на зельях и капельницах, а там, возможно, придется еще раз оперировать что-то, не до конца сделанное. Но это уже локальное воздействие, я сама справлюсь. Потом — наблюдение и соблюдение режима, пока он в себя не придет.

      — Весело, — встаю и оглядываюсь. — Извините, мадам.

      Так, одежда на мне, вон обувь, диадема на голове, уже неплохо. Сходить в туалет и не мешало бы почистить зубы, а потом сожрать тарелку мяса с картошкой, и желательно в тишине. В голове постукивают молоточки, и вообще следует больше тренироваться. Мадам Помфри, как будто подслушав мысли, тоже заводит речь о тренировках.

      — Ничего, Гарри еще легко отделался, обычно от такого умирают на месте. Здесь же даже без последствий обойдется, скорее всего. Полежать, конечно, ему придется, в том числе и без сознания, но к концу учебного года почти поправится.

      Даже не знаю, что сказать. Нет, конечно, спасти человека после такого падения и внутренностей всмятку — это очешуеть как круто, но говорить Гарри, что "он легко отделался", я бы поостерегся. Но мадам Помфри виднее, в конце концов, это исключительно ее заслуга, что Гарри сейчас лежит и дышит на соседней койке, а не отдыхает в уютном гробике с видом на Хогвартс.

      Мысли переключаются на вчерашнюю догадку. Малфой? Доказательства?

      Так, там вроде бы директор хотел со мной поговорить, отлично. Уж дедушка Альбус точно меня выслушает и примет всерьез. Эх, если это и вправду сделал Драко, то доля моей вины есть. Отвадил его от насмешек, некуда ему стало спускать пар, вот и решился на крупное злодеяние. Ох уж эти мажоры, одни проблемы от них.

      — Спасибо, мадам.

      — Успеешь еще наспасибкаться, — отмахивается целительница. — Будешь ходить помогать ухаживать за Гарри, заодно еще кое-какие медицинские аспекты подтянем. На полноценного колдомедика, конечно, не потянешь, но в целом помощь оказать сможешь.

      — Да, мадам.

      — Опять же директор просил, и надо теперь чаще заниматься, — задумчиво говорит целительница.

      Ах да, Дамблдор же обещал, еще в прошлом году, а я и забыл. Хм-м-м, но не мог же предвидеть такое? Ладно, будем считать, что обделались тяжелым испугом, и пора двигаться дальше. Тело потихоньку расходится, и шум в голове уже не такой шумный. В первом приближении можно выходить, если желающие пообщаться будут делать это не слишком громко.

      — До свидания, мадам.

      — Заходи после обеда, — улыбается целительница. — Думаю, как раз работа для тебя появится.

      Ага, ага, знаем мы эти работы. Менять утки и обтирать больных, спасибо, смотрели фильмы. Внезапно вспоминается, что после истории с василиском это тело тоже месяц того, лапами кверху лежало, без сознания. Понятно, что Гарри его не обтирал, но от этой мысли внезапно пробивает на истерический смех.

      Новая школьная услуга: протри одноклассника, пока тот без сознания! Детям до десяти лет — скидки!

     

      Неподалеку от двери в медпункт, спиной ко мне, стоит Ремус Люпин и задумчиво смотрит в окно, кусая яблоко.

      — Добрый день, профессор.

      — Добрый, Гермиона, — оборачивается он. — О, какой у тебя замученный вид!

      Пожимаю плечами, мол, что тут скажешь, полностью согласен.

      — Сейчас подойдет смотритель Уайт, — Люпин подмигивает. — И присмотрит за медпунктом, а мы с тобой отправимся к директору Дамблдору.

      — Да, профессор. Меня не было на поле в момент... происшествия.

      — Да, но комиссия из Министерства настаивает на том, чтобы поговорить с тобой. Видишь ли... привет, Барнард...

      — Привет! — Сириус весьма напряжен. — Как там... Гарри?

      — Мадам Помфри сказала, что выздоровеет полностью и даже без последствий, просто это займет некоторое время, предположительно до лета.

      Сириус молча и от всей души сгребает меня в охапку. Мне и без того не слишком хорошо, а от таких душевных обнимашек вообще начинает тошнить. Но Сириус, то ли выразив чувства, то ли что-то сообразив, резко меня отпускает. После чего с самым гордым видом встает возле двери в медпункт и достает какую-то книгу из кармана.

      — Идем, Гермиона, — командует Люпин.

      И мы идем. По дороге Ремус вкратце рассказывает о вчерашнем, но, по сути, просто повторяет слова Невилла в расширенном варианте. Как там было в классике? "Шел, поскользнулся, потерял сознание, очнулся — гипс?" Ну вот здесь примерно то же самое. Началась тренировка, Гарри взлетел, спикировал, разбился, его потащили в замок. Также преподаватель ЗОТИ сообщает, что Амбридж вызвала следователей из Министерства, едва услышала про то, что Гарри Поттер разбился. И теперь мы идем именно к ним, так как сейчас идет опрос свидетелей.

      — А почему они не на поле для квиддича?

      — Вообще-то они там, по крайней мере, двое из них. Третий, старший следователь Дьюк Каннингем, ждет тебя в кабинете директора. Честно говоря, дела складываются не очень хорошо, министерские почему-то уверены, что сам Дамблдор это подстроил.

      — Смысл? — вырывается у меня. — Извините, профессор. Но ведь и вправду, захоти директор Дамблдор устранить кого-то на территории Хогвартса, стал бы он производить все так шумно и публично?

      — Конечно, нет, но у следователей из Министерства своя теория. Они ей, разумеется, не делились, но по намекам вполне можно сделать вывод. Мол, Дамблдор это затеял, чтобы укрепить свою репутацию величайшего светлого волшебника, каковая репутация на самом деле просто ложная и дутая. Да-да, я тоже мозг сломал, пытаясь понять, что тут к чему, но вот так.

      Ну, в принципе, не бином Ньютона. Если министерские уверены, что Дамблдор хочет власти, то какую тут можно выстроить цепочку? Роняет Гарри Поттера, получает резонанс в магическом мире, использует его, чтобы показать некомпетентность Министерства, ловит Пожирателей, якобы сделавших это, упрочняет свою славу и репутацию величайшего светлого волшебника. Могла быть такая цепочка? Вполне могла. Она, конечно, однобока и упускает некоторые моменты, но в Министерстве совсем не гении собрались, раз копают версию "Дамблдор и власть".

      — Вот и пришли, — останавливается Люпин возле горгульи.

     Почти бесконечный день 13 февраля наконец-то закончен. Ура.

      Стою под душем, остро жалея, что под рукой нет Омута Памяти. От некоторых воспоминаний охотно бы избавился, да. Нахрена козе баян, и все такое. Допрос комиссии в лице этого Дьюка был недолгим. Присутствовал, нет, почему сидел там, где сидел, и почему мадам Помфри привлекла к операции именно меня. После чего, довольно покрутив усы, этот гордый сын Шотландии в магическом килте передал меня директору.

      Альбус Дамблдор был немногословен. Поблагодарил за сделанное и сообщил, мол, он очень занят, но по всем вопросам можно обращаться к его заместителям. Ага-ага, инфу сливать через Снейпа или МакГонагалл. Поразмыслив, не выбрал никого из них. Снейп — декан Слизерина, а Минерва чересчур пристрастна, когда речь заходит о справедливости, в данном случае обвинений. Да, у меня нет доказательств насчет вины Драко, ну и что? Но как представил, что эти два декана будут сношать мне мозг, стоит упомянуть Драко, как сразу перехотелось с ними говорить.

      Потом еще доставали жадные до новостей школьники, "Ежики" расспрашивали, но в меру, и только Луна промолчала, сразу вознесшись в моих глазах на новую высоту. В общем, шумно, тяжело и бестолково прошло воскресенье. Тренировка "Ежиков", разумеется, накрылась ежиным тазом, и сейчас вот ничего не хотелось. Слухи, слухи, слухи, шепотки, рассказы, возгласы, оханья, разговор с комиссией, вопросы школьников — все это каким-то бестолковым шаром носилось внутри головы, не желая ее покидать.

      Слишком много шума. Так и озвереть недолго.

      Потом вспоминаю, с чего все началось, и меня опять охватывает глухая тоска. День всех Влюбленных, ага, вот уж праздник со слезами на глазах. Во всяком случае, для Джинни. Мне тоже как-то не до веселья. С гудящей головой кое-как засыпаю.

        

      На следующий день "Пророк" выходит с огромными заголовками:

        

      "Мальчик-который-выжил находится при смерти!"

      "Новое происшествие в Хогвартсе!"

      "Я не виноват, заявляет директор Дамблдор"

        

      Последний заголовок особенно чудесен, прямо хочется фыркнуть. Завтрак, с традиционной кашей, проходит в гудящей разговорами шепотом тишине, и вот на закуску, извольте, газета. Невилл жадно поглощает статьи глазами, но потом с разочарованным вздохом отдает газету мне.

      — Опять одни нападки на Дамблдора, — поясняет он. — Я-то думал, что-нибудь про Пожирателей напишут!

      — Ага, эти напишут, — соглашаюсь иронично и начинаю читать.

        

      Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, наиболее известный благодаря победе над Сами-Знаете-Кем и тем, что он пережил Непростительное заклинание Авады, сейчас находится при смерти. Как сообщили нам в Министерстве, на территории Хогвартса имело место нападение на Гарри Поттера. Неизвестный злоумышленник разнес хвост его метлы в тот момент, когда Гарри тренировался на поле для квиддича. Самый молодой ловец столетия на полной скорости врезался в землю и в критическом состоянии был доставлен в медпункт школы.

      Злодей, совершивший это, пока не найден, но директор Школы Альбус Дамблдор совершенно уверен, что виноват один из учеников. Следователи Министерства, оперативно прибывшие в Хогвартс, придерживаются иной точки зрения, которая пока не разглашается в интересах следствия. Также из Министерства нам сообщили, что на территории Школы будет ужесточен режим и стянуты дополнительные силы дементоров. Напоминаем нашим читателям, что в декабре эти верные слуги Министерства, дементоры, сумели отогнать от Школы самого Сириуса Блэка и едва не поймали этого кровавого убийцу.

      Блэку кто-то помог скрыться, и не исключено, что этот кто-то до сих пор находится в Хогвартсе. Также хотим обратить внимание читателей на следующие факты. Как смог злоумышленник пробраться в Хогвартс, если директор Дамблдор уверяет всех, что магический щит абсолютно надежен? Почему знаменитого Гарри Поттера оперировали в школьном медпункте, а не в клинике Св.Мунго? Не лишним будет напомнить, что история с нападением василиска в прошлом году до сих пор хранит в себе много загадок.

      "Пророк" будет оперативно освещать все новости, касающееся данного нападения!

        

      — Да уж, — отодвигаю газету. — Они почти впрямую обвинили директора, что тот если не сам нападал, так помогал напасть на Гарри Поттера.

      — Зачем это директору? — удивленно спрашивает Невилл.

      — Конечно, незачем, но это знаем ты, я, еще там какие-то ученики и преподаватели, но что делать магам, которые находятся вне Хогвартса? Они черпают информацию из газет, а "Пророк" целенаправленно в каждом номере печатает статьи, косвенно обвиняющие Дамблдора.

      — Понимаю, — подумав, отвечает Невилл. — Надо дать опровержение!

      — Вряд ли Пророк напечатает наше письмо, даже если мы подпишем его всем Хогвартсом.

      — Напишем в другие газеты, — предлагает Невилл, — я попрошу бабушку, она им всем напишет! И в "Придире" статью напечатаем, думаю, отец Луны нам не откажет!

      — Зачем это тебе, Невилл?

      — Пусть Министерство ловит Пожирателей, а не травит нашего директора, да, — решительно заявляет Лонгботтом, разве что по столу кулаком не стучит. — Они столько твердят про Пожирателей, дементоров, директора, но где результат? Они же никого так и не поймали!

      — И не поймают, — киваю.

      — Вот! Нужно поднять эту... волну общественного протеста, во! Нам на Маггловедении говорили, что у магглов такое есть. Они толпой возмущаются, и тогда власть меняет свои решения! Надо нам тут тоже такое сделать. Пусть магов намного меньше и они не магглы — я помню твои слова, Гермиона! — но ведь классно же магглы придумали, согласись?

      — Ага, классно, — еще раз киваю, припоминая случаи "давления толпы на власть".

      Обычно все это очень плохо заканчивалось, кровью и беспорядками, но стоит ли об этом говорить Невиллу? Пусть сражается на этом фронте, хуже точно не будет, а опыт так вообще можно бесценный поиметь. Маггловедение, значит. Так и не добрался посмотреть их учебник, что-то в этом учебном году занятий хватает и без книг Невилла. Но вначале надо все же что-то ему ответить, и говорю:

      — Действуй, Невилл, мы все в тебя верим.

      Обрадованный Лонгботтом тут же садится сочинять письмо бабушке. Вопрос Дня всех Влюбленных на фоне случившегося как-то отпал, и, подозреваю, все вернется к той форме, в которой праздник был до Локхарта. То есть кто хотел — дарил валентинки, а кто не хотел — не дарил. Официально ничего не проводилось и не афишировалось, и, в общем, праздник был сугубо личным, для тех, кто хочет его праздновать. Тоже в принципе неплохое решение, да и Гилдерой в прошлом году дал не совсем хорошую рекламу. Оно, конечно, реклама всегда реклама, но что-то мои мысли не туда унесло.

        

      Поговорить с директором удалось только через неделю.

      Карусель разборок вокруг Гарри вертелась все сильнее, а сам он так и лежал без сознания на больничной койке. Мадам Помфри уверяла, что все нормально и через пару недель он очнется, а потом надо будет проводить восстановительную терапию. Мол, заново созданные органы надо вначале "разработать", а уже потом отпускать Гарри из медпункта. На вопрос, почему бы не отвезти Поттера в клинику Мунго, раз уж там такие специалисты, Помфри со вздохом призналась, что следователи из Министерства запретили это делать.

      То есть вначале пришлось оперировать "как есть", на месте, иначе Гарри умер бы, не добравшись до больницы.

      Но потом пришли следователи.

      Они обошли весь медпункт, все осмотрели, долго докапывались до медицинской лицензии нашей целительницы и все-таки отстали, но Гарри транспортировать категорически запретили. То ли сочли его вещественным доказательством, то ли Министерство продолжает крутить и вертеть свои планы, не слишком считаясь с тем, что и кто там вокруг. Подъехала в школу еще бригада из следователей и Авроров, они перерыли поле для квиддича на два метра вглубь, предварительно закрыв стадион.

      По школе ползут зловещие слухи, что кирдык школьному чемпионату.

      В принципе, без Гарри у команды Гриффиндора все равно нет шансов. Запасного ловца никто не готовил, а если бы и готовили, то повторить эти пике и выходы тот все равно не сумел бы. У парня прирожденный талант к полетам на метле, основательно развитый тренировками Вуда. Оливер, кстати, почти единственный не вздыхает тяжело по поводу возможной отмены квиддича в школе. Победы в школьном чемпионате два года подряд очень даже разожгли его аппетиты, и теперь, когда из-за отсутствия Гарри замаячила не иллюзорная возможность потерять Кубок, Вуд, можно сказать, даже тихо радовался возможному закрытию. Нет квиддича — нет победителя, а значит, кубок останется у Гриффиндора, а там, глядишь, и Гарри поправится и опять всех порвет на мелкие снитчи.

      Ну так вот, бригада эта из Министерства частично подтвердила версию Дамблдора. Об этой версии мне по секрету поведал Люпин, когда я изложил ему свое мнение про Драко Малфоя. В общем, хорошо, конечно, что подозрения совпадают, хотя бы частично, но раньше надо было следить за учениками. Сам понимаю, что это уже была бы паранойя в кубе, но разве директор не всевластен в Хогвартсе? Ага, не летал бы дедушка Альбус за крестражами, глядишь, по-другому бы все сложилось в этом году.

      — Можно только гадать, что случилось бы, — пожимает плечами Люпин в ответ на мои слова. — Никто, кроме прорицателей, не знает будущее, да и они, по большому счету, не знают.

      — Почему?

      — Когда прорицатель изрекает пророчество — истинное пророчество, прошу заметить, а не ту ерунду, которую за пять кнатов тебе любой шарлатан на базаре расскажет, — так вот, в этот момент прорицатель впадает в транс, как будто будущее само себя диктует через его тело. Выйдя из транса, прорицатель сам не помнит, что говорил и что делал, и в этом ему не помогут никакие сыворотки правды или извлечения воспоминаний. Образуется как будто дыра в памяти, в которой только пустота.

      — Откуда же тогда появляются пророчества?

      — У прорицателя, в момент изречения, должны быть слушатели, — поясняет Люпин. — Причем, желательно, такие, чтобы распознали истинность пророчества. Поведение в трансе, конечно, меняется, голос там по-другому звенит, но все равно вот так сходу можно и не распознать. Не говоря уже о случаях, когда прорицатели изрекали пророчества в гордом одиночестве, таким образом теряя их.

      — То есть это неконтролируемая способность? — ну да, вопрос глупый, но я как всегда: вначале задал, потом осознал глубину глупости.

      — Конечно, — Ремус встает и начинает прохаживаться. — Сама подумай, Гермиона, умей прорицатели это контролировать, они бы заранее готовились, приглашали тех, кто запишет, да и в целом Министерство бы заточило прорицателей в свои подвалы, в отдел Тайн, и там они бы штамповали пророчества одно за другим. И тогда только Министерство знало бы будущее и держало его в своих руках. Истинное пророчество тем и страшно, что оно обязательно сбудется — как будто прорицатель фиксирует будущее, как будто он заглядывает вперед и рассказывает, что случится. Но к счастью, эта способность не поддается контролю, да и встречается очень редко. Из-за этого многие считают Прорицания шарлатанством, как, например, наш дорогой директор Дамблдор. Кстати, о директоре, он хотел бы с тобой завтра встретиться.

      Вопросительно приподнимаю брови. Ну да, хотел бы, так и встретился бы! Он же директор, ну и так далее. Сейчас же предложение Люпина выглядит немного несообразно, как будто директор не директор, а школьник, который ничего не может и не умеет, и даже запрос о встрече посылает через третьих лиц. К счастью, Ремус понимает мое удивление и охотно начинает пояснять:

      — Видишь ли, эти следователи из Министерства вцепились в Дамблдора, как пикси в добычу. Поговорить в его кабинете точно не удастся, а директор не хочет, чтобы при разговоре присутствовали лишние уши. Поэтому завтра навести Хагрида, скажем, после обеда.

      Все равно какая-то натяжка совы на глобус. Хотел бы директор поговорить приватно, так поговорил бы. К чему эти передачи через третьих лиц, какие-то договоренности и так далее? Следователи насели? Так кабинет директора не единственное место в Хоге, где можно поговорить. Замок большой, куча пустых помещений, а с учетом того, что дедушка Альбус умеет телепортироваться здесь, так вообще. Так сказать, с любых высот в любое место. Нет, конечно, верю, что так надо, но все равно искусственность ощущается. Люпин тем временем продолжает объяснять текущую политическую обстановку.

      — Пожиратели затаились. Ну, мы-то знаем, что они, скорее всего, помогают Волдеморту быстрее собрать силу, новое тело вряд ли так же ему послушно, как старое. Но в Министерстве почему-то уверились, что Пожиратели отомстили кому хотели и покинули Англию. Впрочем, "почему-то" — это громко сказано. Сторонники Тома, те, кто не пошел в Азкабан, увернулся от суда, они почти наверняка получили указания, что делать, и теперь Министерство пущено по ложному пути.

      — И раз Пожиратели бежали, то министр решил плотно взяться за Хогвартс?

      — Именно, и это пугает. Пока Волдеморт копит силы, мы тут отбиваемся от высосанных из пальца нападок Министерства, и кто знает, чем это закончится для нас всех? Уже идут слухи, что готовится суд.

      — По делу о Гарри Поттере?

      — Гарри лишь предлог, — вздыхает Ремус. — Суд над Дамблдором, и попутно к нему привлекут всех его сторонников и, вполне возможно, обвинят в попытке захватить власть силой.

      Ну, собственно, изначально предполагал похожий вариант. Раз уж пошли такие дела, то министру-то чего стесняться? Обвинить всех, раздавить мощью госмашины, пропаганды и суда, и так далее, и так далее. Сейчас вот общественное мнение подготовят. Оно, это мнение, и без того было разогрето статейками прошлого года, а если сейчас умело приплести Гарри Поттера, обвинив директора, да еще и припомнить прошлые грехи, то можно все красиво преподнести. Собрал ОПГ, в народе известное как Орден Феникса, рассчитывал силой захватить власть, устранил Гарри Поттера, который мешал его планам, в общем, там даже врать особо не потребуется. Подать часть правды как целое, и вуаля.

      — Когда не понимаешь игру Дамблдора, остается только верить, — немного грустно улыбается Ремус, — но понимать гораздо лучше. Может быть, завтра он тебе объяснит, к чему все это.

      — Обязательно расскажу вам, Ремус.

      — Только с разрешения директора, — Люпин становится серьезен. — Ладно, завтра после обеда в хижине у Хагрида, а сейчас вернемся к занятиям.

      — Да, профессор.

     На следующий день, то есть в воскресенье, 20 февраля 1994 года, после занятий с "Ежиками" и обеда, отправляюсь в гордом одиночестве к Хагриду. Невилл занят с близнецами, а Луна осталась утешать Джинни, которая всю эту неделю ходит как в воду опущенная, периодически впадая в немного невменяемое состояние. Тогда приходится ее тащить в медпункт, а потом быстро утаскивать, ибо, увидев Гарри на койке, она опять впадает в неадекват.

      В общем, весело живем, ага.

     

      Дорога к хижине Хагрида практически растаяла, и приходится двигаться очень аккуратно, чтобы не улететь, собирая грязь со всего склона. Не очень приятно, конечно, но в целом можно гарантировать, что никто больше к Хагриду не придет. Разве что на метле прилетит, тьфу ты, надо было и мне так же сделать! Вообще, надо бы озаботиться чарами полета и самолевитации, а то мало ли что в жизни произойдет. Не всегда метла будет под рукой, значит, что? Правильно, после лазера и системы магического видения надо будет заняться полетами.

      Размышляю, а тело само движется, держит равновесие, взмахивает руками — в общем, спуск удается преодолеть, упав всего два раза. Можно сказать, даже особо не испачкался, так, подумаешь, пара килограмм грязи на обуви да пятна на мантии. Ерунда, на одну стирку, спасибо домовикам за такой ненавязчивый сервис. Оставляешь грязную одежду, а они ночью ее стирают, сушат, гладят и обратно приносят.

      Домохозяйкам моего мира, даже при всей мощи бытовой техники, такой сервис и не снился.

      Дедушка Альбус уже в хижине, и кто бы сомневался, что он чист, без единого пятнышка. Я тоже хочу иметь возможность телепортироваться по школе и окрестностям! Хагрид рядом, вздыхает и рассказывает, что эти следователи его уже утомили, все вспоминают ту старую историю с Тайной Комнатой. Дамблдор уверяет, что после того, как ситуация разрешится в целом, с Хагрида снимут все обвинения. Приветствуем друг друга, и директор переходит к основному.

      — Ты, конечно же, гадаешь, зачем я назначил встречу здесь, Гермиона? — эдак, посмеиваясь, говорит он.

      — Да, профессор.

      — Видишь ли, час назад, я официально отбыл по своим делам, и комиссия Министерства уверена, что меня нет в Хогвартсе. Скорее всего, они все равно привлекут тебя, да и весь ваш клуб "Яростных Львов", к следствию, но как знакомых Гарри Поттера. Мне не хотелось давать им лишнюю ниточку, связывающую меня и тебя, и поэтому я назначил встречу здесь. Хагрид, тебя не затруднит оставить нас наедине?

      — Конечно, директор.

      Хагрид встает и выходит. Слышно, как он подзывает Клыка и уходит в сторону Леса.

      — С Рубеусом я уже обсудил все, что требовалось, — поясняет дедушка Альбус. — Теперь, как и обещал тебе профессор Люпин, я расскажу немного о Томе Реддле.

      Хм-м-м, да и вправду, ведь Люпин именно так и обещал.

      — Да, профессор.

      — Но вначале маленький вопрос. Ты ознакомилась с ситуацией вокруг Статута о Секретности?

      — Да, профессор. Это официальная точка зрения?

      — Нет, конечно, это всего лишь мои мысли, к которым я пришел путем длительных рассуждений, когда размышлял о причинах первой магической войны, — просто говорит директор. — Я поделился ими с Орденом, и так они дошли до тебя. Но не будем отвлекаться — Том Реддл и его история, слушай.

     

      Рассказ Альбуса Дамблдора о Томе Реддле, также известном как Волдеморт.

     

      Итак, Первая магическая война, Волдеморт и его Пожиратели. О, это будет длинная, но не слишком оригинальная история. Том Реддл с самого рождения остался без родителей. Отец — обычный маггл — бросил мать, которая ради него бежала из дома старинного рода Гонтов. Та не перенесла этого и умерла при родах. В результате Том попал в сиротский приют, где его тоже не слишком-то любили, и из него вырос озлобленный зверек, мечтающий о славе, о том, чтобы все те, кто смотрел на него сверху вниз, теперь кланялись и целовали его башмаки. Страх перед смертью также пустил крепкие корни в Томе, и в результате получилась совершенно убойная смесь, сделавшая его Волдемортом.

      К сожалению, в те годы я мало того что не был директором, так еще и мне было не до школьников. Англия стояла на грани разгрома, что бы потом ни писали маггловские историки, и премьер-министр в ужасе обратился за помощью к магам. Не буду вдаваться в подробности, но противостояние на уровне магов тоже было, и достаточно напряженное. Это все отнимало силы и время, и та же история с Тайной Комнатой прошла так, как она прошла, именно из-за напряженной внешней обстановки. У Министерства не было времени и сил разбираться, а Диппет, Армандо Диппет, бывший тогда директором, тоже не слишком много вкладывался в Хогвартс.

      Но не буду вдаваться в детали. В общем, в 1943 или 1944 году, можно уточнить в архиве, Том закончил Хогвартс, получил отказ на просьбу о месте преподавателя ЗОТИ и немедленно исчез. Так как война еще длилась, никому не было до него дела, разве что его дружкам по школе. О, Том — то ли вследствие врожденных навыков, то ли из-за тяжелой жизни в приюте — отлично умел входить в доверие к людям и магам. Умный, обаятельный, а когда надо — внушающий страх, он обзавелся множеством приятелей, которых вернее было бы назвать свитой.

      Можно предполагать, что Том отправился в долгое путешествие длиной в одиннадцать лет и весь земной шар.

      Бессмертие и способы его достижения — вот то, что интересовало его в первую очередь. Попутно, подозреваю, Том выучил много разного из Темной магии, ибо, как правило, личное благополучие, богатство и длинная жизнь основаны на том, что все это отнято у десятка других. В силу ряда причин мне пришлось занять место директора Хогвартса, и в первый же год моего директорства Том вернулся. Будь директором Армандо, Тома тут же взяли бы преподавателем, но он почему-то дождался, пока директором стану я. Возможно, и случайно совпало, но одного взгляда на Тома мне хватило, чтобы ощутить холодок на спине. От него веяло Темной магией, а также самоуверенностью, властностью и совершенным нежеланием учитывать что-то, кроме своих желаний. Поэтому я отказал ему в месте преподавателя, изготовившись к схватке. Надо заметить, без ложной скромности, кое-что в этой области умею, но драки не случилось.

      Том повернулся и покинул Хогвартс, отправившись в Хогсмид, где его ждали приверженцы.

      Приятельские отношения были окончательно отброшены, теперь это были именно что лидер и его свита. Те, кто стал позже известен как Пожиратели Смерти. Узкий круг приближенных Волдеморта, самая, так сказать, элита. Создавая Орден Феникса, я в первую очередь видел его задачей противостояние Пожирателям, но получилось не очень. Пожиратели, почти все, как один, из старинных магических семей, были тем, что у магглов называют "золотой молодежью". А Том, как я уже упоминал, умел говорить и увлекать за собой. Чистокровные — выше всех, все права магам, покажем мерзким магглам их истинное место и прочие дешевые популистские лозунги, имевшие большой успех.

      Итог же: полукровка Том повел за собой чистокровных магов.

      Более того, он возымел над ними почти абсолютную власть. Потомки магических семей не слишком привыкли сдерживать себя, а Том вообще позволил им все. Пожиратели радостно убивали, пытали, поджигали, похищали и наводили страх и ужас на всю страну, в качестве издевательства подвешивая свою так называемую Метку над местом убийства. Метка в виде черепа и змеи вместо языка представляла собой полную копию Метки на левом плече Пожирателей. Да-да, Волдеморт клеймил своих последователей, и надо сказать, что до него мало кто додумывался использовать Протеевы чары на магах. В результате Том всегда знал, где его последователи, мог созывать их, приказывать, передавать сообщения и много чего еще. Друзьям такое не ставят, только слугам, но, увы, к тому моменту Том прочно владел их душами. Собственно, подготовка к войне длилась долго. После моего отказа в 1956-м Том еще лет десять скитался по свету, набирался знаний и сторонников, а к активным действиям перешел уже в 1968 году. Активные действия — это неприкрытая пропаганда и лозунги, вроде «Вся власть чистокровным! Загоним магглов в положенное им место — стойло!» и прочие.

      Представьте себе, насколько хорошо все это ложилось на подготовленные ложью о Статуте условия.

      Чистокровные лучше всех, магглы — грязь под ногами, вся власть магам — ну и так далее. Надо заметить, что я и сам в юности думал, что маги способны управлять лучше и вообще достойны того, чтобы править миром, и то, что мы прячемся — это ошибка, огромная ошибка, которая непременно должна быть исправлена. Этакие настроения, надо заметить, были распространены тогда и остаются очень популярными до сих пор. Их причина — все та же ложь Статута, приведшая в итоге к тому, что все созданное людьми презрительно отвергалось, сами люди считались низшими существами, а изучение людей — Маггловедение — превратилось в пародию на предмет.

      Разумеется, речь сейчас идет о все той же так называемой элите, верхушке магического сообщества, определяющей, куда и как движется это самое общество. Тут опять сыграл свою роль Статут, законсервировав в магическом сообществе фактически феодальные и полуфеодальные отношения — в противовес тому, что творилось у людей, это раз, и просто как консервация отношений на момент принятия Статута, это два.

      Том, преследуя свои цели, сумел привлечь к себе старинные магические семьи. Пусть даже ему отдавали младших наследников, пусть эти семьи мнили, что они контролируют Тома, все это, могу уверенно заявить, чепуха. Полная чепуха. Том абсолютно владел душами своих последователей, они готовы были на него молиться. Только Северус Снейп, благодаря силе Любви, смог вырваться из этой ловушки, но это тема отдельного рассказа. Очень много в свое время говорили о знаниях этих семей, что же, не исключаю, что Том ими воспользовался, но это не слишком важно. Волдемортом он стал благодаря другим качествам, и к счастью, к огромному счастью и облегчению, два или полтора года назад, в Квиррелле, этих качеств уже не было.

      Возможно, теперь, когда он получил тело, Том снова станет умелым политиком, харизматичным лидером и так далее, но, думаю, более вероятен другой вариант. Уйдут умные качества, останется лишь желание власти и умение вызывать страх. Что, конечно же, не отменяет того факта, что Том был, есть и еще надолго останется сильнейшим темным магом Британии, да и всей Европы, пожалуй. Поэтому впереди нас ждут кровавые сражения, будет много убийств и страха, и так — пока мы не покончим с Томом. Без поддержки Министерства сделать это будет неимоверно трудно, поэтому вначале Министерство, потом Том. Почему не привлечь европейских магов? Нынешняя власть на это не пойдет, а вот обновленная — вполне может (Дамблдор подмигивает). Чего нам ждать от Тома? Думаю, ближе к лету он полностью восстановит силы и громко заявит о себе. Время, отпущенное нам, утекает, но оно еще есть. Поэтому я пока продолжаю поиски и разрабатываю... впрочем, тебе, наверное, не стоит об этом знать.

     

     

      — Теперь тебе немного понятнее, кому мы противостоим? Пусть даже дюжина лет в форме духа подточила силы и разум Тома, но в новом теле они могут вернуться, — говорит Дамблдор. — И тогда он захватит Британию, а в дальнейшем вполне может распространить свои идеи и на Европу. Благодаря лжи Статута, магическое сообщество отлично подготовлено к тому, чтобы последовать за Томом. И это станет концом магов.

      — Но ведь люди все равно рано или поздно узнают, профессор?

      — Одно дело узнавать в дружелюбной обстановке, как происходит с каждым новым премьер-министром Англии, и совершенно другое, если маги начнут убивать магглов тысячами. После этого у магов не останется иного выхода, кроме как сражаться до победного конца, а победить им не удастся. Ты, конечно, можешь спросить, зачем Тому именно Британия, когда он мог бы захватить другую страну, где его никто не знает...

      — Да, профессор.

      — Во-первых, Британия близка к Европе, но и отделена от нее одновременно. Том справедливо полагал, что Европа не будет вмешиваться в войну. Зато после победы можно легко влиять на центр магического сообщества, Европу, так как она вот, рукой подать. — Дамблдор делает паузу. — Также не исключено, что на него влияют детские комплексы. Раз его обижали в Британии, то ему хочется отомстить в первую очередь именно британцам. Тут не могу сказать наверняка, надо самого Тома спрашивать.

      И улыбается, типа тонко пошутил.

      — Но так как на мои вызовы на дуэль он ни разу не ответил, то истина так и осталась невыясненной. Впрочем, какая теперь разница? Надо найти все якоря, которые его держат в живых, уничтожить, и потом... впрочем, это пока что дело будущего. Еще вопросы? Ах да, по поводу того, как вести себя в школе. Могу только повторить свой совет, Гермиона: веди себя так, как будто нас ничего не связывает.

      — Прошу прощения, профессор, но...

      Рассказываю историю о девичнике 12 февраля и моей обмолвке. Дамблдор смеется и разве что не утирает бородой слезы. Чего это он? Или такого за его жизнь ни разу не происходило? Что-то не пойму.

      — Спасибо, Гермиона, — отсмеявшись, говорит директор. — Повеселила старика напоследок. Можешь и дальше такое же рассказывать, мастерски придумано, и я не против таких слухов. А то обычно мне злые языки чего только не приписывают, тут хотя бы красивая девушка в истории присутствует.

      Э? Если это комплимент, то какой-то хитро завернутый. Кого там Дамблдору приписывают?

      — Следи за Гарри, бери уроки у Поппи, в общем, все как прежде, чтобы ни случилось, — голос становится серьезным, как и сам директор. — В надвигающемся вихре событий это очень важно, и помни, что Орден Феникса всегда приходит на помощь своим.

      И с легким хлопком дедушка Альбус исчезает прямо из-за стола.

      Да, а мне еще по грязи обратно в школу топать, вот же ж нет в жизни справедливости!

     С отбытием Дамблдора жизнь в школе практически не изменяется. По-прежнему туда-сюда снуют следователи, непонятно зачем до сих пор торчащие в Хоге, и авроры, которые вроде как занимаются охраной учеников. На шумных и галдящих детей они смотрят сверху вниз, не то чтобы пренебрежительно, скорее просто равнодушно. Не знаю, что там насчет их квалификации, на разговоры они не идут и дополнительных занятий давать точно не собираются.

      Впрочем, ладно бы занятия, и без того кручусь, как бешеный хомяк в колесе.

      Весна, весна на носу! Скоро начнутся неприятности, как подсказывает нам опыт прошлых лет. Плевать, что виновник валяется без сознания. Нет уж, сила Гарри Поттера такова, что он и в бессознательном состоянии способен устроить нам всем веселую жизнь. Начинается все вполне невинно — у Амбридж просто немного меняется поведение. Теперь она ходит по Хогвартсу не как простой школьный инспектор, нет. В связи с творящимся делами ее повышают до роли надзирателя за школой, с правом вмешиваться в любые события. Вроде как она тут представляет Министерство, и ее слова и дела есть выражение его позиции. Ну или что-то в таком духе.

      В общем, теперь ее в пеший эротический только директор послать может, а Дамблдор отсутствует.

      Постепенно Долорес, по-прежнему изображающая Розовую Чебурашку, начинает давить, и это уже раздражает. Ладно бы она липовый компромат на дедушку Альбуса собирала, гхыр бы с ней, так нет, этой гномихе теперь, значит, захотелось поиграть в вербовочные игры. Это не говоря уже о том, с какой силой Министерство наваливается на Хогвартс, начав перлюстрировать переписку и нагнав сюда магов. Как говорится, даже за кустиком не присесть, чтобы там соглядатай от Министерства не прятался.

      Невилл, таки осуществивший свое намерение насчет писем, получает вежливые отказы от всех крупных газет. Только отец Луны, Ксенофилиус Лавгуд, не постеснялся напечатать его письмо в "Придире", но, увы, тут же начинаются последствия. То есть не знаю, какой там общественный резонанс пошел от письма Невилла и был ли он вообще, но вот в Хогвартсе сразу становится весело. Шестого марта, в воскресенье, перед тренировкой Невилл приносит "Придиру" и начинает показывать, но тут же нарисовывается Амбридж в сопровождении старшего следователя, этого, как его, Дьюка-шотландца.

      — Мистер Лонгботтом, — шипит Чебурашка. — Немедленно сдайте журнал, который вы держите в руках!

      О, став надзирателем и получив власть, Амбридж перестала сахарно улыбаться до полного слипания жопы. Нет, теперь она изображает Долорес Грозную, хотя и получается откровенно плохо. Роста и мастерства не хватает, но наша Чебурашка не унывает, усиленно берет уроки у Снейпа. По школе уже поползли злорадные слухи неприличного содержания, мол, Амбридж решила выйти замуж за Снейпа и теперь, значит, того, тренируется в его кабинете. Почему злорадные? Так Снейпа не любят, и в слухах все представало так, что Амбридж его оседлала во всех смыслах.

      — Это мой журнал, — тут же отвечает Невилл.

      — Согласно новому указу, журнал "Придира" теперь под запретом в Хогвартсе. Мистер Уайт, изымите журнал у юноши! — возвышает голос Долорес.

      О как, они и Сириуса привели. Отлично. Случись чего, он поможет прорваться.

      — Конечно, конечно, — Сириус начинает подходить к Невиллу.

      Так как ни Долорес, ни Дьюк не видят его лица, то он подмигивает нам и указывает глазами куда-то в сторону. Невилл, молодец, быстро соображает и швыряет журнал в окно. Приоткрыли проветрить перед тренировкой, заодно лишний стимул скакать сильнее, чтобы согреться.

      — Это вам даром не пройдет! — почти кричит Амбридж.

      Невилл складывает руки на груди.

      — О, я вижу тут целый заговор, хорошо же, детишки. Так, с этой минуты Дуэльный Клуб закрыт, ваш кружок распущен, а если вы попытаетесь собраться вместе, то будете наказаны.

      Кто-то из близнецов фыркает под нос — мол, напугала ежа голой жопой.

      — Вам же советую подумать о результатах экзаменов, которые вы будете сдавать в этом году! — обращается Долорес к близнецам. — Вообще всем советую об этом подумать, экзамены будет принимать специальная комиссия из Министерства, и вполне возможно, что никто из вас не сдаст настолько хорошо, чтобы учиться дальше.

      Так, все угрозы прозвучали или еще не все? По идее, дальше должны быть конфетки. В смысле, если нас вербуют, а если нет, то, значит, просто Амбридж наслаждается ситуацией. Что в любом случае говорит не в ее пользу. Тут, конечно же, возможны варианты, но нашей Чебурашке не дают раскрыть карты.

      — Какой смысл учиться дальше? — заявляет Джинни. — Вы же все равно не сможете защитить Гарри Поттера, когда за ним снова придут! Смысл тут учиться, если Гарри убьют?

      После чего в слезах выбегает из комнаты. Сама себя накрутила, и вообще характер ее в последний месяц резко испортился. Скорее бы уже Гарри очнулся, а то все это начинает утомлять. Но Амбридж даже не пытается догнать Джинни, наоборот, она, кажется, рада, что та убежала.

      — Вы же понимаете, что ваше будущее в руках Министерства? — типа вкрадчивым голосом начинает она.

      Кхех, и вправду вербует. Власть получила и теперь давит в открытую. Интересно, что предлагать будет, посты в Министерстве? Бочку варенья и пачку печенья? Зачем весь этот концерт, да еще и в присутствии толпы народа? С глазу на глаз надо такие разговоры вести. Или тут имеет место быть специальный умысел на нехорошее? Типа надавить, сломать, да еще и сразу с круговой порукой, мол, все там были и все предали... кого? Дамблдора, получается.

      Очень интересно, но ожидаемо.

      Слишком близко мы все располагались к телу Гарри Поттера, чтобы Министерство оставило нас в покое.

      — И не только ваше, но и ваших родителей, — продолжает вещать Долорес.

      Данунах. Она не стесняется такие вещи заявлять, в присутствии Дьюка и Сириуса? Ладно бы один старший следователь, тоже, поди, особо доверенный человек министра, но Сириус? Или тут опять игра? Блэк едва заметно подмигивает, и от сердца отлегает. Ага, Дамблдор не одному мне оставил инструкции. Внедрил орденцев в тыл к врагу, хе-хе, ведь сейчас Сириус стоит за спиной Долорес.

      — Думаю, мне нет нужды напоминать, что ваши родители тоже так или иначе зависят от Министерства, — продолжает давить Амбридж.

      Так, ну-ка прикинем. Артур Уизли, ага, увольнение. Журнал "Придира" — ну, наверное, закроют. Родители Невилла? Выкинут из клиники Мунго? Ладно, допустим, в конце концов, клиника Министерства, но все равно, что-то это опять дурно пахнет. Или Фаджу настолько власть в голову ударила? Или это просто Амбридж тут свои неудовлетворенные фантазии реализует на детях?

      Ей-ей, лучше бы Снейп ее трахал в подсобке, может, не маялась бы ерундой.

      — Судьба мага всегда в руках мага, — нараспев произносит Луна. — Только глупцы думают, что могут держать чьи-либо судьбы в своих руках, и вдвойне глупцы те, кто верит, что их судьбы принадлежат другим.

      Ого! Вот это Луна дала! Даже если это была цитата, то все равно дала!

      — Вон! Вон отсюда! — кричит Амбридж. — Вы решили свою судьбу, мисс Лавгуд, и судьбу своего отца!

      Луна улыбается и перебирает косточки в ожерелье.

      — Мистер Уайт, удалите, пожалуйста, отсюда мисс Лавгуд, — шипит Амбридж.

      — Мы, пожалуй...

      — ...тоже пойдем, — заявляют близнецы.

      — Наш отец...

      — ...нас поймет!

      — Идите! — кричит Амбридж. — Уже завтра вы об этом пожалеете!

      Нас остается только двое, Невилл и я, и мне, честно говоря, уже любопытно, к чему все это приведет. Давить на моих родителей Амбридж точно не сможет, а угрозы персонально мне... Это будет даже интересно послушать. Наверное.

      — Моя бабушка будет очень недовольна, — тихо, но твердо говорит Невилл.

      — Разве? У тебя есть возможность прославиться и отомстить, — улыбается Амбридж, — ведь Министерство ловит Пожирателей, а ваш директор — нет. Ты, Невилл, если захочешь, уже завтра сможешь стать учеником аврора, и тебя, после соответствующего обучения, будут направлять на поисковые миссии.

      Вот и взятка. Предложение более чем щедрое, и я не могу винить Невилла, что он колеблется почти минуту, но потом все-таки спрашивает:

      — Для этого мне надо рассказать всем, что директор Дамблдор очень плохой, ничему нас не учил и готовился захватить место министра? А я решил учиться в Министерстве, потому что там все самое лучшее?

      — Как восхитительно! — всплескивает руками Амбридж. — Все правильно!

      — Нет, — снова тихо, но твердо отвечает Невилл. — Я не буду этого делать.

      — Почему?

      — Сказав так, я предам своих друзей, и даже месть за родителей не стоит такого, — по-прежнему тихо отвечает Невилл.

      Он явно сильно волнуется, кулаки сжаты, да так, что кажется — еще чуть-чуть, и кожа лопнет.

      — Ну и зря, — почти выплевывает Амбридж. — Можете быть свободны, мистер Лонгботтом.

      — Я не уйду без Гермионы!

      — А я сказала, что вы можете быть свободны! Мистер Уайт, выпроводите Невилла и проследите, чтобы он не вернулся.

      Ага, сейчас мне будут предлагать очень большую и вкусную конфетку. Устранили всех посторонних, а теперь начнется сеанс соблазнения под сладкий лепет мандолины, как говорил Остап Бендер. Интересно, так и было задумано или Амбридж все-таки рассчитывала запугать и купить всех присутствующих? Для вербовщика она действует крайне неумело, если только, опять же, это не сделано специально.

      Зачем? Ну, чтобы вызвать определенную реакцию. Трудно так сказать, не зная конечной цели.

      Долорес Амбридж и Дьюк Каннингем смотрят на меня почти плотоядно. На что они рассчитывают?

      — Министерство поможет тебе основать собственный Род, Гермиона, — в лоб лепит Амбридж.

      Так, уже неплохо. Интересно, кто разболтал про эту дурацкую выдумку? Не Дамблдор же?

      — А также закроет глаза на то, что собираешься прибрать к рукам Гарри Поттера, — голос у Дьюка сухой, фразы отрывистые, как будто кашляет, а не говорит, — разумеется, до тех пор, пока ты будешь верна Министерству.

      Меня, конечно, так и подмывает залепить в ответ, что моя верность принадлежит директору, а также как следует послать их на три буквы. Так, подумаем. Дедушка Альбус сказал, что вести себя можно как угодно, так? Следовательно, его план предусматривает все варианты моего ответа, либо мои ответы неважны для его плана, либо он уверен, что орденцы его не предадут. Хорошо, примем за начальную основу. Имеет ли смысл играть с министерскими, входя в доверие? Заманчиво, но нет. Не мой уровень.

      Поэтому сделаем так, чтобы не запутаться: будем говорить правду и не сотрудничать в остальном.

      — Меня не интересует Гарри Поттер в этом качестве.

      — А в каком качестве он тебя интересует, а, девочка? — голос Амбридж вкрадчив. — Зачем ты постоянно находишься возле него? Ведь из-за него ты лишилась ноги и навлекла на себя массу других неприятностей!

      — Люди дружат не для выгоды, — и холодка в голос а-ля Минерва, — не знала, что у магов иначе.

      — Бедная, наивная девочка, — и кажется, что сейчас Долорес потреплет меня по щеке, — ты так далека от политики и закулисных интриг элиты! Ты даже не представляешь, как цинично директор тебя использует!

      Почему же, очень даже представляю. Только Дамблдор еще и дает взамен, а не только берет. От вас же, министерские вы Чебурашки, пока ничего дельного не прозвучало. Хотя начальное предложение очень щедрое, но базируется на неверной инфе и посылках.

      — Тем не менее ваши предложения меня не интересуют.

      — Что же, — вступает в разговор Каннингем, — думаю, тогда тебя заинтересует другое предложение от Министерства, которое ты точно не сможешь отклонить. Приглашение в суд.

      — Комиссия решила, что я виновна в нападении на Гарри? — и каплю ехидства в голос.

      — Комиссия решила, что следует пересмотреть прежние дела, связанные с директором Дамблдором. Ваше дело, Гермиона Грейнджер, будет рассматриваться через неделю, тринадцатого марта. Дело о нападении василиска в мае прошлого года.

      — И что, там появились новые факты?

      — Появились новые обстоятельства, — следователь невозмутим, — для обвинений в адрес директора Дамблдора.

      — Мистер Каннингем! — вскрикивает Амбридж.

      — Прошу прощения, инспектор Амбридж, но уже завтра об этом будет объявлено открыто.

      — Все равно! — бушует розовая Чебурашка. — Все равно нельзя!

      Да ладно, и так все понятно. Добрались, значит, до директора. Ох, возьмут и нас потом всех за жопы, вон клуб уже закрыли, и кто знает, до чего они додумаются завтра? Можно не сомневаться, что за отказ от сотрудничества нас всех немного погнобят, хотя не исключаю, что и не так мощно, как тут расписывала Долорес. Итак, завтра объявят, что Дамблдор не так велик и светел, в ход пойдет компромат, накопанный Амбридж. Потом начнут поднимать дела, возникшие, пока дедушка Альбус был директором.

      Амбридж, получается, поставят и.о. директора? Или одного из заместителей, Снейпа или МакГонагалл?

      В любом случае поток говна на вентилятор будет такой мощности, что забрызгает всю Британию. Зачем это директору — вот хоть убей, не понимаю. Также не понимаю, зачем ему смещение с поста? Свободного времени не хватает крестражи искать? Да ну, ерунда какая, он и так непрерывно пропадает в поисках, дела школьные идут без него. Понятно, что Хитрый План не подразумевает оглашения и информация была доведена до каждого орденца в части, его касающейся, но все же интересно понять, что и как.

      — Мисс Грейнджер, вам все понятно? — спрашивает Амбридж. — Вас отвезут в Министерство через неделю, и вы предстанете перед судом!

      — Да, инспектор Амбридж.

      Интересно, остальных "Ежиков" вызовут или только мне такая честь?

      — Также вам запрещается покидать школу Хогвартс до того момента. В случае если вы сбежите, все обвинения против вас будут автоматически засчитаны как доказанные.

      — Да, инспектор Амбридж.

      — Идите! — повелительно вытягивает руку Чебурашка.

      Тоже мне Наполеон в юбке, ха!

      — Мистер Каннингем, заприте помещение клуба, опечатайте его и поставьте защиту, чтобы никто им не воспользовался!

     Вот так вот нас и закрыли. Дальше угроз у Амбридж дело не зашло, но подозреваю, что это только пока. Переписка вся проверяется, и поэтому вся работа пером Невилла и близнецов пропала зря. Впрочем, обходной путь через орденцев вполне себе сработал, и сообщение Артуру Уизли и дальше ушло. Однако это всего лишь сообщение, и эффект пока неясен, в отличие от сообщения Амбридж, которое она сделала в понедельник, 7 марта, когда школьники собрались на завтрак.

      Дамблдору предъявлено официальное обвинение, и он временно отстранен от должности. Не явится на суд — будет отстранен навсегда. Также, на время следствия, он лишается должности председателя Визенгамота, это у них тут так Верховный Суд называется. Временно исполняющей обязанности директора назначена Долорес Амбридж, пока Министерство не подберет наилучшую кандидатуру. Кроме того вокруг школы будет усилена охрана дементоров, а в самой школе расставлены посты Авроров.

      Еще никогда вброс говна на вентилятор не был таким успешным.

      Амбридж, которая успела многих подзаебать своими сахарными улыбочками и высверливанием мозга, едва не забросали кашей прямо там же, в зале. На ее счастье, она не стала выходить вперед для объявления, а из-за стола торчала только голова. Поэтому метатели промедлили, а там вперед вышла Минерва МакГонагалл, в которую кидаться кашей было вроде как и неудобно.

     

      Первым указом врио директора стало образование школьной дружины имени Долорес Амбридж, то бишь ДА. Остряки тут же переделали расшифровку на Армию Дамблдора, также припомнили Темные Искусства (Dark Arts в оригинале, прим. авт.), и в общем, поле для шуток открылось огромное. Тем не менее условия вступления были просты как молоток: захотел — вступай, приноси слухи и новости Амбридж, зарабатывай баллы, прокачивай своего персонажа. Особо ловким и угодливым явно уготовано место в Министерстве. Вслух этого не произносилось, но, как говорится, тут все взрослые люди и все всё понимают.

      Квиддич временно запретили, также Амбридж усилила наказания за нарушения школьных правил.

      В остальном пока что все по-прежнему, разве что на очередном дополнительном Зельеварении товарищ Снейп соизволил открыть рот.

      — Мисс Грейнджер, вы в курсе, что такое Сыворотка Правды?

      — Да, профессор.

      — Вполне возможно, что скоро вы испытаете, как она действует.

      — В Министерстве? — ну хер его знает, у них тут с судом и законностью маленько напряг, может и разрешено применять сильнодействующие зелья к несовершеннолетним?

      — В кабинете Долорес Амбридж, — свысока сообщает Снейп. — Нам придется прекратить наши занятия, и нельзя сказать, что я сильно этим расстроен. У меня хватает забот и без вас, хотя, должен признать, кое-чему вы сумели научиться.

      — Да, профессор, — шифруется наш зельевар, ох шифруется.

      Занятия замаскированы под отработки, но даже тут решил подстраховаться. Да и гхыр с ним!

      — Возьмите, — протягивает он пузырек. — Если вас пригласят на беседу к нашему новому директору, выпейте одну столовую ложку. Это поможет вам... противостоять особо сильным эффектам Сыворотки, скажем так.

      — Да, профессор.

      — Будь моя воля, — внезапно Снейп наклоняется и почти сверлит взглядом, — да, будь моя воля, я бы сорвал с вас эту диадему, мисс Грейнджер, налил Сыворотки и узнал бы все тайны, которые вы прячете под своей омерзительной короткой стрижкой! Зачем вам Гарри Поттер, а?!

      — Мы учимся вместе, профессор, — вот что это сейчас было?

      — Ладно, может, у вас есть шансы, — машет рукой зельевар. — Свободны, и больше не приходите сюда!

      — Да, профессор.

      Покидаю кабинет с ощущением, что чего-то не понимаю. Надо было расспросить Дамблдора о прошлом Снейпа, ну чтобы директор хотя бы намекнул, чего зельевар такой злой, как сцобако. Тут в Хогвартсе все, смотрю, с двойным дном и темным прошлым, как вот наша целительница, мадам Помфри. С ней, кстати, проблем не было, спросил — она и рассказала, пока плановый ежедневный уход за Гарри происходил.

      Кстати, выносить утку, вопреки моим опасениям, не потребовалось, под это дело подписали одного из домовиков.

      Не говоря уже о том, что магия очищала следы выделений организма эффективнее губки и воды. Так, прикинем на пальцах, что же получается. Зелья выпали, Дуэльный Клуб прикрыли, в Министерстве дело шьют. Занятия с Люпином под вопросом, так что остаются только официальная дополнительная Трансфигурация и частные уроки медицины. Тоже в принципе неплохо, будет время отработать пару моментов по своим делам, а то подзабросил. Хорошо хоть пробежки пока не запрещают, но, чувствую, недалек тот час, ох недалек.

      Ощупав пузырек в кармане мантии, иду в башню Гриффиндора. Скоро уже отбой, и призраки выйдут на патрулирование, не считая всяких там Сириусов Блэков. Не будем дергать Чебурашку за уши, а то еще взбесится. Поэтому домой, домой, домой, во всех смыслах, ага.

      Но все равно в голову опять упорно лезет разговор с Помфри и ее история, услышанная недели три назад, почти сразу же после операции над Гарри. По каким-то причинам целительница решила объяснить, хоть и не спрашивал, но раз такое дело, отказываться не стал и послушал, подергивая глазом по мере рассказа.

     

      История мадам Помфри

      Родители Поппи Помфри погибли на ее глазах в результате "несовместимых с жизнью ранений", полученных в ходе удара ракетами "Фау" по Британии. Девочка очень тяжело переживала все случившееся, и в дальнейшем, уже в ходе учебы в магической школе, очень много времени и внимания уделяла медицине. Совершенно сознательно после окончания школы она отправилась на расширенные курсы колдомедиков и затем волонтером участвовала в нескольких локальных конфликтах людей. Войн во второй половине двадцатого века хватало, и умелая медсестра была нарасхват.

      Помимо тайного применения магии к тяжелым больным, Помфри поняла, что необходимы еще и врачебные знания. Медицинский университет, курсы повышения квалификации, и новые конфликты, и новое волонтерство... Два десятка лет, посвященных лечению людей, привели к парадоксальному выводу. Чем больше Поппи лечила, чем лучше это делала, тем больше люди убивали друг друга.

      Маги, в лечении которых она тоже не забывала практиковаться, хотя бы не уничтожали друг друга так массово.

      Мадам Помфри вернулась в магическую Англию, открыв, что называется, частную практику. Конечно, маги по мелочи сами себя лечат, а в особо тяжелых случаях обращаются к специалистам из клиники Мунго, но Поппи удачно вписалась посредине. Она бралась за любые случаи, усердно училась и вскоре стала опытным колдомедиком, в дополнение к познаниям в медицине людей.

      В этом состоянии ее и застала первая магическая война.

      В ходе войны она оказывала услуги Ордену Феникса в частном порядке, и потом, после ее окончания, Дамблдор пригласил Поппи в Хогвартс на постоянной основе. Уставшая от вида того, как не только люди, но и маги убивают друг друга, Поппи Помфри согласилась. Будучи женщиной обстоятельной, она дополнительно прошла переподготовку на педиатра и приступила к работе. Работа в школе благотворно сказалась на ней, и постепенно она превратилась в ту спокойную, улыбчивую целительницу, которую мы все привыкли видеть.

      Оставаясь при этом врачом-универсалом высшей категории.

      Она продолжала следить за медициной, выписывала журналы, изучала теорию, но вот практики по тяжелым ранениям уже практически не было. Что не помешало ей, основываясь на прошлом опыте и медицине людей, разработать магический аналог аппаратов искусственного поддержания жизни. И, как говорится, опыт не пропьешь, и поэтому, хотя Помфри местами медлила и колебалась при операции, но все же сумела довести таковую до успешного конца. "Я помню каждого, кого не успела или не смогла спасти, — грустно говорила целительница, — а вот тех, кого спасла... их лица как будто сливаются в одно. Спасен? Следующий!"

      Всю свою жизнь Помфри посвятила лечению, как будто пытаясь оправдаться за ту детскую слабость, когда не смогла спасти родителей. Как она призналась, теперь ей ясно видно, что даже опытная медсестра или врач в тот момент не смогли бы помочь, не говоря уже о том, чтобы выиграть время для доставки в госпиталь. Но все равно Помфри уже давно смирилась с этим, и спасенные тысячи жизней говорят, что не зря жила и лечила. Потом она выдержала паузу и добавила: "Грядет вторая война, и снова будут умирать маги и люди, и мне как-то не по себе при мысли, что опять будут аппарировать тела прямо из боя на операционный стол. Наверное, это судьба, но легче от этого не становится ни на миг".

     

     

      Останавливаюсь перед портретом Полной Дамы, все так же бдящей за входом в башню Гриффиндора.

      Интересно, у Снейпа тоже было тяжелое детство и деревянные игрушки, прибитые к потолку? Или он просто по ходу пьесы стал такой злой и продался Волдеморде? Зеваю. Вот тут реально надо Дамблдора спрашивать, больше мне, пожалуй, такое никто не поведает. Да и не факт, что дедушка Альбус захочет рассказать. Одно дело травить байки про Тома и почему он стал таким гадом, а другое — про своих орденцев.

      Поживем — увидим, а пока что спать, и еще раз спать.

     

      Дружина имени Розовой Чебурашки постепенно начинает пополняться, а команда "Ежиков" ощущает некоторый упадок духа. До полного падения, в стиле "нас разбили, мы сдаемся", пока еще не доходит, но упадок явно намечается. К счастью, близнецы тоже все вовремя понимают и не только сами налегают на занятия, но и берут Невилла в оборот. Луна, тьфу-тьфу, оказывается самой иммунной, а вот что делать с Джинни, остается неясным.

      Разве что успокоительные в нее лошадиными дозами вливать?

      И тут Гарри наконец открывает глаза — во вторник, восьмого марта. Надо заметить, что мадам Помфри уже начала беспокоиться, решив, что где-то чего-то пропустила. В клинику Мунго тушку Поттера не дали перевезти, да и специалистов оттуда не позволили пригласить. По прикидкам целительницы, Гарри уже неделю как должен был прийти в себя, и вот она нервничала с каждым днем все сильнее, склоняясь к мысли, что простой во врачебной практике плохо сказался на ее способностях и возможностях.

      Поговорить с Гарри пускают только следователей, на две минуты, но, как и можно было предположить, ничего такого подозрительного парень не видел и не слышал и кто бы мог сотворить такое, даже не подозревает. Разумеется, я совершенно случайно нахожусь неподалеку, типа смешиваю порошки и зелья больному, ага. Больше никого к Гарри не пустили, так что пришлось мне работать еще и передастом.

      Услышав новость, Джинни моментально оживает и лезет обниматься и целоваться. Организм беспокойно ворочается, ощутив упругое девичье тело под руками и губы на лице, и начинает намекать, что нефиг терять момент и надо младшую Уизли в ответ смачно засосать, и руки было бы неплохо чуть ниже передвинуть, и вообще, сколько можно мыться в душе в гордом одиночестве?

      Кое-как справляюсь, отстраняя Джинни, но все равно меня немедленно охватывают нехорошие предчувствия. В отсутствие гормональных подавителей придется воспользоваться старым, как мир, способом. Вкалывать так, чтобы ни на что сил не оставалось. Пробежки, закаливание, занятия до кругов в глазах по имеющимся предметам и мыслям, а также по свежепридуманным. Вот история с привидениями в прошлом году и дементорами в нынешнем — чем не повод углубиться в эту тему? Или еще что-нибудь мозгозагрузочное.

     

      Люпин, выслушав объяснения, смотрит на меня внимательно, потом спрашивает:

      — Скажи, Гермиона, ты прочитала все книги, которые дал тебе директор Дамблдор? Ты все там поняла? Освоила? Готова продемонстрировать?

      — Нет, профессор.

      — И зачем тебе тогда Запретная Секция, если ты еще имеющееся не освоила? — Люпин дружелюбен, но немного насторожен. — Может, я тебе подскажу необходимое по теории?

      — Как отрубить голову призраку?

      Люпин озадачен. Приходится рассказывать всю историю про Почти Безголового Ника, держа в уме, что способы убийства призрака могут подействовать и на дементоров. Очень мне эти сосуны не по душе, лучше иметь козырного туза в рукаве, а то Патронуса может и не хватить. Объяснять это Люпину, да и Дамблдору, смысла не вижу, поэтому история с Ником приходится очень кстати.

      — Безголовая Охота, ну надо же, — улыбается Ремус, — вот уж не думал, что призраки сохраняют человеческие качества вроде честолюбия. Да, боюсь, в этом вопросе тебе помочь не смогу. Но почему ты думаешь, что Запретная Секция содержит такие сведения?

      — Потому что я не знаю, что в Запретной Секции, — пожимаю плечами, — а то, что в общем доступе, не содержит ни одного способа повредить призрака, не убив его. Поэтому вариант только один — Запретная Секция, ибо заказ темномагических книг совой вряд ли мне удастся, по совокупности причин.

      — Да, это вряд ли, — машинально кивает Ремус.

      Он задумывается. То ли перебирает в памяти способы борьбы с призраками, то ли пытается сообразить, поможет ли мне Запретная Секция. Потом выдвигает компромиссный вариант.

      — Я сам посмотрю, есть ли там такой материал, — говорит он, — и если есть, то вынесу книгу для тебя. Разумеется, если эта книга не опасна для окружающих, а то, знаешь ли, встречаются экземпляры, так и норовящие сожрать того, кто их читает.

      — Извините, не знаю.

      — Ну да, я вам такого на уроках ЗОТИ не рассказывал, — смеется Ремус, — но это, пожалуй, тема отдельной лекции. Думаю, тебе понравится, раз уж артефакторика так тебя привлекает. Теперь, когда тебе понятна энергетика магов и влияние эмоций на магию, да, думаю, что тема полуразумных артефактов будет в самый раз. Тем более что Патронуса отработали и пора переходить к другим вещам. Не скажу, что более сложным — телесный Патронус весьма, весьма сложен, — но просто к другим.

      — Спасибо, Ремус.

      — Слышал, у тебя завтра слушание в Министерстве? — небрежно так спрашивает Люпин.

      — Да, собираются освежить дело о василиске, — развожу руками, мол, не при делах.

      — Самое главное, отнесись ко всему спокойно и не слишком волнуйся, — серьезно так советует. — Как правило, при волнении говорят много лишнего, что тебе будет только во вред.

      После чего демонстрирую еще раз Патронуса, и занятие заканчивается.

      Что-то жизнь не только понеслась галопом, но еще и делает это боком. Наверное, это судьба.

     Отправка на заседание выглядит следующим образом. Рано-рано, еще затемно, в спальне появляется домовик и будит меня. Делает он это тихо, и остальные красны девицы не устраивают "визг на лужайке". Быстро собравшись, топаю в кабинет Амбридж, благо тот неподалеку, а путь известен с первого курса и истории о Философском камне. Ага, нашу Чебурашку не пускают в кабинет Дамблдора, видимо, вначале надо официально директором стать, да еще желательно, чтобы Хогвартс признал.

      Но тем не менее это не помешало ей подключить себе камин.

      Вот уж воистину лень — двигатель прогресса и не только. Она не боится, что через камин к ней подскочит кто-нибудь бабаистый, желающий проникнуть за щит Хогвартса? Ведь дырка, потенциальная дырка в безопасности! Но Амбридж это мало волнует, и меня через камин отправляют в Министерство в сопровождении аврора — то ли для охраны, то ли чтобы не сбежал.

      Мал еще, чтобы со мной отдельно разговаривали, вот так.

      Министерство изнутри выглядит весьма солидно и огромно. Кабинеты, залы, этажи, лифты, способные ездить как по вертикали, так и по горизонтали, охрана на входе, возле каминов. В общем, так и не скажешь, что под землей ребята сидят. Бюрократический дух человеческих заведений подобного рода ощущается даже сейчас, в выходной день, когда в коридорах вполне себе пусто и нет толкотни. Кстати, а на кой хрен было собирать судилище в воскресенье? Типа приурочили к тринадцатому числу, или просто чтобы мне жизнь дополнительно обосрать?

      Если так, то способ они выбрали откровенно идиотский.

      Идем по коридорам, ковры под ногами, какие-то живые портреты по стенам, растения неизвестного мне вида. Тишина, редкие чиновники в мантиях и спецшапочках важно проходят мимо. Меня они даже не удостаивают внимания, с аврором, дядькой средних лет с по-британски выдвинутым подбородком и невозмутимым лицом, обмениваются кивками. "Тишина и спокойствие, как в аквариуме". Приходим к огромным дверям с табличкой "Кабинет N 10. Зал заседаний Визенгамота", но там еще закрыто. Сажусь в кресло, стоящее в небольшом холле рядом с дверью.

      Аврор невозмутимо стоит возле стены. Разговаривать с ним бесполезно, уже пробовал. Была мысль, еще в школе, проверить его рефлексы, выдернув палочку, но быстро закончилась. Да и палочку отобрали перед прыжком через камин.

      Потом приходит какой-то парень, отпирает зал и начинает таскать внутрь бумаги. Ага, подготовитель перед делом или как их там называют? Потом по одному, по два подходят судьи или присяжные, или слушатели, хрен их разберешь. Да и в юстиции не силен, ну, то, что в фильмах видел, вот и все познания.

      Время тянется как липкая патока, и мозг невольно погружается в тему, вызванную мыслями о палочках, аврорах и тем, что могу противопоставить опытным магам. В прямом, лобовом столкновении, разумеется, практически ничего, но если подумать? И я думаю.

     

      Первое, что приходит в голову, — антимагия. Раз уж маги сильнее меня в магии, то надо лишить их этого преимущества, а потом просто застрелить, например. Ведь что такое антимагия в нынешних условиях?

      Самое напрашивающееся решение — это при помощи магии создавать зону, в которой не работает магия. Попадалось такое в книгах, читанных в прошлой жизни, но там говорилось только, мол, есть такое заклинание, а как оно создавалось и каков принцип действия — информация, по понятным причинам, отсутствовала. Перефразируя одного бандюгана, огнестрелом и антимагией можно добиться гораздо большего, нежели одним огнестрелом. Зачем мне это? Так мне до матерых магов еще скакать и скакать, вроде как пешком до Марса, да. Как уравновесить шансы? Один из вариантов — долго и методично качаться и стать самым крутым магом. Другой вариант — отобрать магию у всех и посмотреть, кто чего стоит.

      Оба варианта одинаково безумно сложны, но второй можно реализовать быстрее, чем первый. Осталось только придумать, как лишить всех магии. Жаль, очень жаль, что Азкабан не построен из магиеотражающего материала. Можно было бы магов в такие клетки сажать, скажем, заранее заготовив, и потом тихо добивать, пока они магией пытаются выбраться. Э-э-э-э, хладное железо, подавляющее магию, да, вот оно не помешало бы. Увы, там по Рудазову требуется сложная обработка и кузнец, вроде как с церковными навыками, для полной очистки. Раз маги сами не создали такого материала, в этом направлении надо будет копать в самом последнем случае.

      Рассмотрим полную противоположность. Магический сверхпроводник, условно говоря. Суть в том, что материал не сопротивляется магии, а наоборот, отлично ее проводит, рассеивая по площади. Маг может хоть укастоваться внутри клетки, материал все примет, пропустит сквозь себя и рассеет. Осталось только, да, найти такой материал. Дерево, янтарь, камни, кости магов — все недостаточно проводимо, скажем так. Не успеют принять всю энергию заклинания и будут повреждены.

      Что еще? Поглотитель, принимающий и аккумулирующий в себе энергию. Сочетание отражателя магии и сверхпроводника... нет, такое мне не сделать. Но было бы классно: в тебя кидают заклами, а ты, с батарейкой за спиной, от этого только сильнее и сильнее. Как вариант — отклонение или рассеивание заклинаний. Распылить вокруг себя, ну, назовем это аэрозолем искажения, и в результате заклы будут уходить мимо из-за изменившегося коэффициента преломления. Или будут рассеиваться в объеме, нанося повреждения на порядок меньше. Что нам для этого нужно? Правильно, все те же исходные материалы, которые могут либо отражать магию, либо идеально ее проводить.

      Кажется, начинаю понимать, почему Азкабан просто построили и прибегли к помощи насосов, откачивающих магию, в виде дементоров. Создание искомых материалов безусловно будет прорывом, только как их создать? Свойства древесины необходимо усилить и улучшить, да. Хотя... нет нужды делать идеальный проводник, нужно сделать такой, который превышал бы максимальное значение проводимости мага. Да, повышенная проводимость на единицу площади, этакий концентрат древесины, и тогда материал будет успевать перерабатывать энергию, подаваемую магом в виде заклинаний. Также потребуется второй слой — рассеивающий, но это уже технические детали.

      Но это в качестве защиты и магической клетки для магов. Проводимость-то в обе стороны, и маг внутри клетки будет исправно получать энергию для заклинаний, а изначальная задача формулировалась как антимагия. Отрезать мага от энергии внутри какого-то объема, чтобы не мог кастовать. То есть нужно заклинание, убирающее энергию из определенного объема и за счет этой убранной энергии формирующее усиленный барьер по сфере. Чем не пускать энергию внутрь? Самой энергией! Чем не давать магу убежать из тюрьмы-шара? Да той же самой энергией! За основу можно взять ту же Сферу Спокойствия, надо только придумать, как энергию внутри сферы... хотя стоп, стоп, стоп. По аналогии с воздухом в герметичном помещении: рано или поздно он станет непригодным для дыхания. Аналогично с магом в энерготюрьме: рано или поздно тот потратит всю энергию внутри и не сможет колдовать.

      Тут я не преминул "восхититься", как у меня все ловко в теории получается.

      Что же практика? Ну... научился же я делать Сферу Спокойствия, хоть и кривую, как не знаю что? Постепенно что-нибудь придумается и в плане магического шара-тюрьмы. Хотя что-то я опять все усложнил. Применимо ли правило "угол падения равен углу отражения" к потоку энергии? Если да, то нужно делать энергозеркало, которое в два переворота будет отправлять заклинание тому, кто его кастанул. Безумно? Конечно! Но мне нужно что-то, уравнивающее шансы с опытными магами, не говоря уже о Пожирателях. Невербалка и непалка — это прекрасно, но, судя по орденцам, — хрен сработает. Не я один такой самый умный, и все ходы давно отработаны и проверены.

      Так что, получается, самой лучшей антимагией будет вообще не вступать с ними в бой.

      Невольно хмыкаю. Мысли текут сумбурной рекой, а тут раз — и такая жемчужина здравого смысла! Вообще не вступать с магами в бой, и сто первый прием каратэ, и заранее расставленные ловушки, да. Идеальное решение, позволяющее победить, вообще не видя противника.

      Итак, подытожим. Магией убрать магию — перспективное направление, но ситуация та же, что и с порталами. Построить клетку, не проводящую магию, в нынешних условиях невозможно, материалов соответствующих нет. Вывод? Отдельную, внешнюю антимагию задействовать не получится, но! Что мешает лишать магии самих магов, а? Давайте рассмотрим такой вариант.

     

      И я погружаюсь в медицинскую ветку размышлений, благо не только лекции Люпина, но и рассказы мадам Помфри на эту тему были весьма познавательными. Медицина как таковая к магам пришла от людей. В древности, когда еще и медицины, собственно, не было, и вообще с условиями жизни был полный швах — тридцатилетний считался уже глубоким стариком, — маги выгодно выделялись на общем фоне. Жили себе лет по шестьдесят, считались почетными патриархами и вообще передавали опыт от поколения к поколению.

      Даже очень плохие условия жизни и отсутствие нормальной медицины не мешали магам жить вдвое дольше. В принципе, и в наши дни маги живут вдвое больше обычных людей, и раз уж у таковых срок жизни поднялся, то и маги стали доживать до ста — ста двадцати лет. Особо подвинутые на здоровье и до ста пятидесяти способны дотянуть. Тут тоже, можно сказать, оказали свое влияние люди.

      Гигиена, санитария и прочие достижения человеческой мысли в плане борьбы с микробами и болезнями. Пищи стало больше, она стала лучше, и появились теории о здоровом питании. Медицина развивалась у людей, и у магов дисциплина магомедицины пошла в гору. Как бы ни отрицали маги, как бы ни старались они представить себя чем-то отличным от людей, но все же человеческие сообщества всегда оказывали глубокое влияние на них.

      Даже сейчас, когда маги спрятались от людей.

      В основе увеличенного вдвое срока жизни, разумеется, лежит все та же магия. Точнее говоря, энергии, циркулирующие в теле мага. Энергия мира и, самое главное, преобразованная в ЭТ. Одним своим присутствием она укрепляет тело мага, придает ему не только повышенную устойчивость к болезням, но и способствует долголетию. Вполне возможно, что здесь действует тот же механизм, что и с людьми, в том смысле, что в здоровом теле здоровый дух. И соответственно, чем дольше маг сохраняет способность поглощать энергию и преобразовывать ее, тем дольше живет.

      Но здесь точно не скажу, никто таких наблюдений не проводил.

      Житейский здравый смысл и логика подсказывают, что ткани тела, прекратив получать энергоподпитку, немедленно атрофируются, стареют и умирают. В сущности, это вытекает из того факта, что маги живут вдвое больше людей. В этом вот ключе и развивалась медицина у магов. Вначале древние маги старались найти способ как можно дольше сохранять способность творить магию и обнаружили, что те или иные отвары благотворно действуют на тело.

     

      Так, стоп, вернемся в изначальное русло. Антимагия.

      Итак, ЭТ, наполняющая тело мага, дает ему долголетие, повышенную устойчивость к болезням и заклинаниям. Также она составляет энергорезерв, но это сейчас неважно. Важнее другое — убери энергию тела из мага, и он сразу перестанет быть магом. Дух подавить намного сложнее, энергию мира не заблокируешь, а вот ЭТ? Ну ладно, понятно, что магией не перебить, иначе после каждого заклинания оставались бы одни обезмаженные враги.

      В смысле, кастанул, а у врага ЭТ заблокировалось, и все, ты победил.

      Разве что провести длительный ритуал, блокирующий магию или снижающий способности к переработке. В сущности, ритуал сквибизации, если можно так назвать. Но, опять же, под подставленную задачу не подходит. Все эти тюрьмы, ритуалы и прочее подразумевают, что враг уже пленен и не сопротивляется. Сами понимаете, на поле боя такого не будет. Следовательно, нужен способ быстрого эффективного воздействия, чтобы уколол — и все, противник падает, не в силах применять магию.

      Блокировать энергопроводимость тела? Хм-м-м, нет, это вряд ли возможно. Так-так-так, а что, если обратиться в нетрадиционную сторону? В смысле к зельям. Ведь эти магические жидкости как раз и воздействуют на ЭТ, которая более-менее одинакова у всех, и поэтому зелья универсальны по своему воздействию и, собственно, не требуют знания магии. Выпил — и свободен, зелья взаимодействуют с ЭТ, обеспечивая нужный результат. Но раз они действуют на энергии тела, то логично ведь будет предположить, что какое-то из зелий вполне способно угнетать эти самые энергии? Допустим, резко снижать количество ЭТ на какое-то время. Или, попав в организм, делать невозможным преобразование в энергию духа, необходимое для заклинаний. Или снижать скорость преобразования.

      Зелье Антимагии, хм-м-м, да тут открываются безбрежные перспективы!

     

      Ерзаю в кресле. Давно тут сидим, ага, прямо как в фильме. Скоро мозоль на жопе натру, а эти судьи-заседатели все чего-то там ходят, выходят, бубнят, переговариваются, а про нас как будто забыли. Хорошо хоть размышления помогают время коротать, вот очередную безумную штуку придумал. Почему безумную? Да потому, что кто-нибудь из магов за эти тысячелетия точно до такого бы додумался, не я же один такой умный.

      После чего изобретенное зелье Антимагии рано или поздно получило бы широкое, нет, широчайшее распространение. Подсыпал врагу, а потом убил заклинанием, пока тот сопротивляться не может. Опоил заключенных — и хрен кто куда сбежит, без всяких там дементоров. Ну и так далее, и так далее, применений зелью антимагии в магическом мире можно придумать столько, что волосы дыбом встают по всему телу.

      Мысли внезапно переключаются на пошлые темы, вроде того, что чтобы юбка не топорщилась, надо волосы внизу брить, и вообще, ты что, порнофильмов не смотрел? Вздыхаю, понимая, что к организму опять пришла весна. Лямур. Девочки в бикини, и вообще, как говорил домовенок Кузя, "хочется чего-то, сам не знаю чего". Нет, я прекрасно знаю, чего этот глупый организм хочет, но ничего он не получит, вот, и пусть даже не надеется. Но все равно красивые девушки — это хорошо, а если вспомнить, что старшеклассницы уже совершеннолетние, так вообще!

      И тут, прерывая мои эротические фантазии, дверь распахивается, и громкий голос заявляет:

      — Слушается дело о нападении василиска на учеников Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в мае 1993 года. Вызывается основной свидетель — ученица третьего курса школы, факультет Гриффиндор, Гермиона Грейнджер!

      Напевая на манер Маши "Щас я спрячусь, не найдешь!", вхожу в зал номер десять. Наконец-то.

     Ну что, зал как зал. Амфитеатр, разбитый на три части, скамейки уступами, посредине стул с цепями — надо понимать, это для свидетелей и обвиняемого. За спинкой стула встает аврор, хм-м-м, а я ведь даже имени его не знаю, непорядок! Сектора слева и справа от стула пусты (позже выясняется, что они для зрителей, а какие зрители в воскресенье?), зато по центру присутствуют четверо. Один из них — стенографист, тот же парнишка, что первым утром пришел. Сейчас вот с готовностью держит перо и смотрит на трибуну.

      Там стоит пожилой такой мужчина, а рядом две тетки, тоже в возрасте, близком к пенсионному. На всех мантии такого фиолетового оттенка, как у спелых слив. Скорее всего, служебная форма или что-то типа того.

      — Я, Патрик О`Рэлли, — заявляет мужик с трибуны, — властью временно исполняющего обязанности председателя Визенгамота заново открываю дело о нападении василиска в Хогвартсе в мае 1993 года.

      Ирландец? Они ж вроде недолюбливают англичан? Или у магов нет таких различий?

      Дверь открывается, и внутрь заходит еще одна пожилая тетка. Легкая одышка — то ли от возраста, то ли бежала сюда. Но зачем ей надо было бы сюда бежать? Так что, наверное, возраст. Появление ее вызывает минуту молчания, пока тетка шествует к центральному сектору, усаживается и дает отмашку Патрику, мол, продолжайте. Наверное, пришла какая-то очень важная министерская шишка, потому что О`Рэлли тут же продолжает речь.

      — Свидетель и участник событий, Гермиона Грейнджер, довожу до вашего сведения, что вы несете полную ответственность за ложь и искажение правды в своих показаниях. Так как вы несовершеннолетняя, — тут он косится на только что пришедшую и выдерживает паузу, — то к вам не будут применяться ни Сыворотка правды, ни легилименция, ни какие-то еще магические способы, означающие вторжение в ваш разум. Но вы должны поклясться, что будете говорить только правду. Вам понятно то, что я говорю?

      — Да, председатель О’Рэлли.

      — Можете обращаться ко мне просто "Ваша честь".

      У людей слизали? Да и хрен с ним.

      — Да, Ваша честь.

      — Амелия, — кивает он тетке, в которой я заподозрил министерскую шишку, и та вздымает вверх палочку.

      Что ж, мы еще побарахтаемся. Зелье Снейпа забыл принять, но раз Сыворотку лить не будут, то, глядишь, обойдется. Во-первых, можно просто говорить часть правды, а во-вторых, может, и не факт, что клятва пойдет в зачет магических? Что еще они могут применить — тихую легилименцию? Вот вроде кто-то говорил, что Волдеморт всегда знает, когда ему врут. Если из этого разряда, то диадема должна отразить, а если нет? Существуют ли специальные заклинания правды? Никогда не слышал о таких, правда, но надо будет Ремуса спросить.

      Приношу клятву, разве что руку на Библию класть не надо.

      Так что сейчас — не врать, а там посмотрим, будет диадема трещать или нет!

      — Ваши показания доступны в имеющемся деле, — сообщает Патрик, а секретарь строчит и строчит, — поэтому суд не будет касаться того, что именно случилось в Большом зале. Вопросы будут касаться последствий нападения, а также определения степени косвенной вины других участвующих лиц, за исключением Гилдероя Локхарта, уже получившего свое наказание. Это понятно, мисс Грейнджер?

      — Да, Ваша честь.

      Хм-м, вроде мне положен адвокат? Или нет? Я же свидетель, какие там права у свидетелей? Быстро трындеть всю правду, только правду и ничего, кроме правды? Зачем им все это потребовалось, вполне понятно, щас примутся через меня Дамблдора закапывать либо просто мозг вынесут, а потом будут действовать по методу Амбридж: запугать и подкупить. Странно вообще, неужели в Министерстве нет специалистов по тонким воздействиям? Или министру важнее, что работали лично верные ему маги, а изящество приемов — дело пятое?

      — Вы получили физическое увечье в результате нападения василиска, не так ли?

      — Да, Ваша честь.

      — Как вы считаете, если бы в Большом зале присутствовал директор Дамблдор, вам удалось бы избежать увечья?

      О как. Глубоко копают.

      — Не знаю, Ваша честь, — пожимаю плечами.

      — Почему?

      — Я не умею видеть будущее, Ваша честь, — одна чистая правда 999-ой пробы. — Поэтому не могу сказать, что произошло бы, присутствуй в Большом зале директор Дамблдор, Ваша честь.

      — Но представьте себе, что такое случилось бы?

      — Мне очень тяжело вспоминать те события, Ваша честь, — еще бы, не в себе был, — поэтому извините, не могу.

      Патрик выглядит немного раздосадованным. Потерев подбородок, он заходит в новую атаку.

      — Считаете ли вы, что Гилдерой Локхарт был плохим преподавателем?

      — Да, Ваша честь.

      — Считаете ли вы, что, будь на его месте нормальный преподаватель, ситуации с нападением василиска удалось бы избежать?

      — Не знаю, Ваша честь, — опять пожимаю плечами.

      И вот в таком вот неспешном темпе вальса мне ебут мозг почти два часа. Под конец не только потный с ног до головы, но опять жутко хочется в туалет, а из-за мокрой одежды кажется, что уже описался. В жопу такое правосудие, ага, даже воды не предложили и в туалет выйти не дали. Хорошо, конечно, что цепями не стали приковывать, но это было бы уже чересчур. Интересно, теперь они объявят, что результаты недостоверны и надо еще раз пройти тест на полиграфе, в смысле хлебануть Сыворотки и рассказать им все?

      Честно говоря, разочарован во всем этом спектакле и балагане.

      Ну хочется им, так сказали бы, что Дамблдор гад, пидарас, ел детей и вообще злодей хуже Волдеморды. Но нет, надо натянуть сову информационного оправдания на глобус общественного мнения, а мне отдуваться приходится. Но все же в конце концов от меня отстают и объявляют допрос свидетеля законченным. Почитать протокол и поставить роспись, мол, с моих слов все записано верно, не дают. То ли у них тут есть магические способы перепроверки, то ли, наоборот, хотят подлог сделать, по горячим следам.

      Интересно, у Дамблдора в Министерстве есть соратники?

      В смысле, такие, чтобы, как в Ордене, были готовы рискнуть телами и душами за общее дело? Или все так, на уровне разделения идей, но не действий? Это я к тому, что если соратники есть, то можно было бы рассчитывать на нормальный суд. Хотя да, это нездоровый и незрелый оптимизм. Если уж министру нужно, то будет все по его сценарию, не смотри, что это Министерство, тут, по сути, в магическом сообществе договорная диктатура. То есть у министра охрененная куча власти, и он может ей почти бесконтрольно распоряжаться, пока тех, кто выдвинул его на пост, все устраивает.

      — Можете быть свободны, мисс Грейнджер, — объявляет Патрик.

      И этакий величественный жест рукой. Похоже, это очень модно в Министерстве — делать такие жесты, мол, владыка всея планеты милостиво повелеть соизволил.

      — Перерыв на полчаса, — обращается он к теткам, — и потом продолжим допрос свидетелей.

      Те кивают, и мы расходимся из зала. Ф-ф-фух, сейчас бы в душ, потом кофе, потом поспать и желательно еще поесть и послушать нормальные объяснения на тему магического правосудия. В смысле, то, что сейчас было, — это нормально или специально для меня такое шоу слепили? Или просто маги опять криво у людей суд передрали, не обеспечив глубинных смыслов и оснований?

      Голова гудит, как всегда после длинных и бессмысленных разговоров, но банкет еще не окончен.

      Очень важная министерская тетка догоняет нас и говорит аврору:

      — Амелия Боунс, глава отдела магического правопорядка. Я бы хотела поговорить с мисс Грейнджер у себя в кабинете!

      Не знаю, подчиняются ли авроры этому отделу, или что, но сопровождающий просто молча кланяется, и мы меняем направление движения. Мило, да? В очередной раз за сегодня ощущаю себя игрушкой в играх больших дядей и тетей. Ничего, ничего, я не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая. Раздражение на все подряд уже готово прорваться, и кто знает, какие бы это возымело последствия, но тут тетка спрашивает:

      — Как там моя племянница? Сьюзан Боунс, Хаффлпафф, ты знаешь ее?

      Морщу лоб, но все-таки смутно вспоминаю. В конце концов, триста учеников, которых видишь день ото дня, не так уж много, и лица точно врезаются в память. Вот соотнести эти лица с именами сложнее, но все же иногда удается. Точно, есть на Хаффлпаффе такая, девочка-пухляшка, с кудрями и таким детским взором, что сразу видно: ее жизнь ни разу не била. Обратил на нее внимание... да, точно, была Травология с Хаффлпаффом, и еще подумал, что она в сестры-огородницы Невиллу очень даже подойдет.

      — Только в лицо, но не лично, мадам.

      — Зато она тебя хорошо знает, — изображает усмешку тетка. — Вот и мой кабинет.

      Оборачивается к аврору и командует:

      — Ждите здесь, я лично отвечаю за мисс Грейнджер.

      И запихивает меня в кабинет, не дожидаясь ничьих ответов.

      Кабинет внутри просто огромен и в то же время завален бумагами, папками, заставлен шкафами с теми же бумагами и папками, и где-то посреди всех этих завалов находится рабочее место Амелии. Пробираемся бумажными ущельями, и она жалуется:

      — С момента побега Пожирателей количество работы увеличилось на порядок. Пишут и пишут — видели там, видели здесь, любую тень принимают за Пожирателей, а нам приходится по каждому случаю оформлять бумаги. Не представляю, как магглы с этим справляются!

      Скромно молчу, ага, не хватало еще влипнуть в лекцию о делопроизводстве людей, которому все равно никто тут следовать не будет. Одежда неприятно холодит спину, и хотелось бы уже перейти к сути, ага.

      — Не подскажете, где здесь туалет? — жалобным тоном.

      — Вон там, — машет она рукой вглубь кабинета.

      Кучеряво живут в Министерстве, скажу я вам. Отдельный туалет с душем, а там дальше еще и комната отдыха. Наверняка и доставка еды от местных домовиков имеется. Или это просто привилегии главы отдела, а рядовым сотрудникам хрен без компота? Пока ходил, Амелия уже сообразила чай с булочками, но здесь не медпункт Хогвартса, чтобы бездумно есть и пить все, что дают, и поэтому вежливо отказываюсь.

      — Вот так вот, лицом к лицу, ты выглядишь весьма умной и вменяемой, — неожиданно заявляет Амелия.

      Сказать ей в ответ, что вот так лицом к лицу она выглядит моложе, чем в зале суда? Нет, еще обидится. Вроде уже и возраст такой, что внуков нянчить пора, а все на слова о возрасте и красоте обижаются. Не то чтобы никогда этого не понимал, но все равно удивительно. Казалось бы, с возрастом должны приходить житейский опыт и мудрость, но стоит только задеть "больные" темы, как все, смерч и ураган эмоций. Есть, конечно, реально мудрые женщины, которых все это не задевает, но лучше не проверять, ага.

      — Боюсь, Амбридж сделала не ту ставку, — усмехается она. — В слухах, которые и до меня краем уха долетали, через племянницу, ты выглядела гораздо более...

      — Чокнутой, мадам?

      — Да, именно так. Поэтому я пришла проследить за правопорядком, к некоторому возмущению Патрика, ну да ладно, это уже наши внутренние дела. Передай привет моей племяннице и скажи, что уже скоро я пришлю ей письмо.

      — Директор Дамблдор признан виновным?

      — Он не явился на заседание, что автоматически повлекло признание его виновным, — немного педантично поправляет мадам Боунс.

      Ну да, точность в словах очень важна в юриспруденции, но как-то все равно неожиданно. Привык взирать на магов как на противников различных процедур. В душе вполне с ними солидарен, эта бюрократия — поубывав бы! — но разумом понимаю необходимость формальной стороны дела. Вот не явись сегодня Амелия — что, напоили бы Сывороткой? Или в мозгах полазили бы? Совершенно непонятно, и лучше не уточнять такие моменты.

      — Впрочем, это не отменяет того факта, что в прошлом и настоящем Альбус Дамблдор совершал массу поступков, которые могут быть при желании истолкованы двояко, — продолжает она. — Не знаю, зачем он затеял это противостояние с Фаджем, но страдают от этого ученики. Ладно, извини, что-то я увлеклась. Передашь моей племяннице?

      — Да, мадам.

      — Я прослежу, чтобы учеников больше не таскали на допросы в Министерство, это все-таки нарушение, — обещает Амелия, перекладывая в сторону какие-то бумаги. — Надо будет, приедем в Хогвартс, и я прослежу за этим вопросом.

      Потом она еще раз берет с меня обещание поговорить с ее племянницей и выводит из кабинета, передавая аврору. Тот, по-прежнему невозмутимый, молчаливо подпирает стенку в пустом коридоре. Интересно, их этому специально учат или это мне такой экземпляр мракоборца попался? Прыгаем камином обратно в Хог, и меня тут же выставляют из кабинета Амбридж.

      Ха, можно подумать, очень хотелось там задерживаться!

      Настроение стремительно улучшается, и голова уже не так сильно болит. Душ, обед и навестить Гарри, а потом провести тихий, приятный вечер в кругу друзей, а также обдумать случившееся. Об этом ли говорил Дамблдор, когда утверждал, мол, ведите себя как хотите? Ах да, еще найти Сьюзан и передать ей привет от тети. Так, обед уже героически пропущен, усилиями судейских крыс, ну и ладно, за ужином точно встречу.

      Погрузившись почти с головой в ванну, думаю: что мы имеем в сухом остатке?

      Имеем мы угнетающее впечатление от квази-судебной системы. Также окончательно становится понятно, что сову натягивают на глобус и уже скоро можно ожидать полного официального обвинения. Вот там нам все расскажут о Дамблдоре — какой он был злодей и как ловко притаился под боком у Министерства, но храбрые чиновники не растерялись и вывели величайшего светлого гада на чистую воду.

      Также он будет окончательно снят со всех должностей, и, возможно, даже осужден.

      Может, этого Дамблдор и добивается? Десять лет в Азкабане? В смысле, его привезут в тюрьму, а он ее изнутри разрушит и выйдет оттуда такой весь в белом. Не, бред, хотел бы он сломать Азкабан, так бы напал, анонимно. Все сломал бы и убежал, прежде чем кто-нибудь успел понять, что происходит. Предположим, что именно таков и был план Дамблдора: его осудили, отстранили, но не повязали. Он там аппарирует по стране, ищет крестражи, бла-бла-бла. Министерство же ищет его и Пожирателей.

      Все равно не понимаю.

      Где тут выгоды? Официальным лицом со всякими там должностями Дамблдор бы всяко сумел сделать больше, чем теперь, когда он без пяти минут осужденный преступник. Или он рассчитывает, что маги зависнут в ступоре, пытаясь понять, как величайший светлый волшебник стал преступником?

      Осознав, что не могу представить дивной картины магов в ступоре, вылезаю из ванны и растираюсь, разговаривая сам с собой:

      — Есть ли у вас план, директор Дамблдор?

      — Есть ли у меня план? Есть ли у меня план? О, у меня есть замечательный план, мисс Грейнджер!

      — Ну и идите в пизду вместе с вашим Хитрым Планом, директор Дамблдор! — громко и четко сообщаю в пространство ванной комнаты.

      И сразу как-то становится легче жить. Ура.

     Не знаю уж, Амелия Бонус ли вмешалась, или просто от меня принципиально отстали, убедившись, что толку не будет. Но больше эти судейские ко мне не пристают, следователи допросов не ведут, ну и так далее. Раскрученный маховик Министерства продолжает вращаться, но уже не задевая меня. Других "Ежиков" тоже как-то обходит стороной, ну там Амбридж подокапывалась, погрозила, поснимала баллы, но никаких последствий для их родителей не случилось.

      И зачем было грозить, спрашивается?

      К Гарри никого не подпускают, что-то там мадам Помфри в его состоянии не нравится, да и смысла никакого нет в повторных расспросах Поттера. Уж он-то точно ничего не запомнил, кроме стремительно приближающейся земли. По большей части он отмалчивается и смотрит в стену или окно, как будто замкнувшись в себе. Приходится его тормошить, рассказывать о делах в школе, про Амбридж и Дамблдора, в общем, обо всем, на что он хоть как-то реагирует.

     

      — Метлу купим тебе новую, да что там, сам себе купишь, — подмигиваю. — Встанешь на ноги, съездим на Косую Аллею, купишь метлу, да ладно, две метлы!

      Гарри молчит. Он полусидит в кровати, подпертый подушками, и смотрит в окно. Потом неохотно так говорит:

      — Я, наверное, брошу квиддич.

      — Да ладно? Подумаешь, разбился разок, с любым игроком в квиддич такое бывает! — пытаюсь держать голос бодрячком, мол, все в порядке.

      — Ты не понимаешь, — говорит Поттер после паузы. — Я разбился не из-за квиддича, а из-за того, что это сделали последователи Волдеморта. Они преследуют меня за то, чего я не помню!!! Волдеморт убил моих родителей! Убил!!! Теперь его слуги убьют всех вас, всех, кто рядом, всех, кто дорог мне, только потому, что я Гарри Поттер, мальчик-который-выжил и нихрена не помнит почему! Я не хочу, чтобы рядом со мной гибли люди!!!

      Обессилев, он падает на подушки, а из кабинета выглядывает мадам Помфри. Целительница грозна и тут же льет в Гарри зелья, от которых он отключается. После чего вздыхает и говорит:

      — Ох уж этот подростковый максимализм, или все, или ничего, а? Но хорошо, что он вспылил.

      — Мадам?

      — Видишь, он замкнулся в себе? Тормоши его дальше, вызывай эмоции, да хотя бы тот же гнев! Его организм не борется, не лечит себя, а в колдомедицине это один из важнейших факторов. Если маг желает сам себе здоровья, неосознанно фокусируя волю на этом, магия внутри организма выполняет его желание. До определенных пределов, конечно, но сейчас важен каждый грамм, каждая крупица.

      — Да, мадам. Прошу прощения, мне не хочется злить Гарри, он и без того...

      — Настрадался? Понимаю. Скажи, он ведь очень уважает директора Дамблдора?

      — Да, мадам.

      — Тогда почитай ему вчерашний "Пророк", — кривится целительница. — Пусть его гнев проснется и будет обращен вовне. Понимаешь, сейчас в нем застыло все в шатком равновесии. Организм внутри вроде и вылечен, но сам Гарри не слишком хочет жить. Нужно пробудить его, подтолкнуть, а когда он выкарабкается, если хочешь, я сама с ним поговорю на тему гнева, злости, мести и прочих вещей.

      — Да, мадам, это было бы... чудесно.

      Целительница улыбается и кивает. Да уж, с ее-то биографией, думаю, найдет, что сказать.

      — Вот, возьми, — сует она мне газету, — остальным заодно расскажешь.

      Тут дело такое, что после наезда на "Придиру" в целом и на Невилла в частности тот послал на йух "Пророк", и мы остались без газеты. Лонгботтом единственный ее выписывал, но, положа руку на сердце, никто его в решении отказаться от газеты не упрекает. Очень неприятное впечатление оставила Амбридж, и начинаю подозревать, что так оно и было задумано. Провокация с далеко идущими целями, ибо сейчас выступи кто в защиту Дамблдора (а по правде говоря, чтобы досадить Чебурашке), это все тут же подошьют к делу и дополнительно обвинят дедушку Альбуса.

      С другой стороны, у всех и без того есть чем заняться. Невилл увлекся уроками у близнецов, Джинни засела изучать медицину и лечебные зелья, в помощь Гарри, со мной и так все понятно, а Луна... О, наша блондинка теперь регулярно наведывается еще и к Хагриду, обнаружив родственную душу на предмет поговорить о диковинных зверях и способах за ними ухаживать. И если Невилл со Сьюзан, которая очень обрадовалась привету от тети, составляют пару огородников, то Луна и Хагрид вполне могут быть парой животнологов. Или бестиологов? Ну, в общем, специалистов по опасным и не очень зверушкам.

      Но и ладно, главное, что разговоры с егерем благотворно влияют на Луну.

      Правда, она повадилась притаскивать разнообразные цветы и венки из них, а на мой вопрос, откуда такое добро в марте, лишь загадочно улыбается и возводит глаза вверх, на величину роста Хагрида. Приходится вешать все это над кроватью, и как-то краем уха слышал, что соседки по спальне проезжаются на этот счет. Мол, Грейнджер совсем поехала на почве разбившегося Гарри и увешивает кровать погребальными венками. Надо заметить, что подарки Луны и вправду были мрачноватого цвета, но погребальные венки?

      В общем, в тот раз долго потом еще тихо про себя хихикал.

     

      Раз уж наше Дуэльно-Клубное пристанище закрыто и дверь опечатана, а на улице еще грязь и холодновато, иду с газетой туда, где можно почитать. В библиотеку, которая, кстати, вроде тоже выписывает "Пророк", но ну его нахрен, этот официальный боевой листок дурного Министерства. Если бы не мадам Помфри, хрен бы стал что оттуда читать. Не скажу, что к чести газеты, но в текущем случае заинтриговать сумели с самого заголовка.

     

      Ложь Альбуса Дамблдора

     

      Так ли велик и светел Дамблдор, названный величайшим светлым волшебником? В сущности, в чем он велик, в том, что прожил такую долгую жизнь? Так в нашем обществе это не предел. Выходил ли он хоть раз сражаться с Тем-кого-нельзя-называть или предпочитал трусливо отсиживаться за спинами соратников? Сегодня и только в "Пророке" мы раскроем нашим читателям глаза на то, что вся жизнь Альбуса Дамблдора — это одна большая ложь.

      Еще в детстве он убил свою сестру и дружил с Гриндевальдом, могущественным Темным волшебником. Потом Дамблдор позволил себя "уговорить" и победил Гриндевальда, но только затем, чтобы скрыть промахи своей молодости. Его родной брат, Аберфорт Дамблдор, держит в Хогсмиде заведение "Кабанья Голова", в котором, как любой может убедиться, собирается весьма сомнительный контингент. Это величайший светлый волшебник? Или просто маг, пытающийся скрыть ошибки детства, замаскировать их ложью?

      Еще в школе Дамблдор затеял переписку со знаменитыми магами, таким образом зарабатывая себе ореол незаслуженной славы. Затем он ловко вошел в доверие к Николасу Фламелю, и хотя знаменитый алхимик оказался достаточно проницателен, чтобы не давать кому попало эликсир жизни, все равно Альбус Дамблдор урвал кусочек его славы. До сих пор не доказано, что исследования о двенадцати способах использования драконьей крови производил сам Дамблдор.

      Победа над Гриндевальдом тоже ставит перед нами массу вопросов, ибо, как нам стало известно, Темный маг владел Старшей Палочкой, владелец которой непобедим в бою. Вывод о том, как Дамблдор "победил", можете сделать сами. Нам говорят, что после смерти Армандо Диппета директором Хогвартса, элитнейшей школы Британии, стал Дамблдор. Но сам ли умер Диппет? Что скрывают стены Хогвартса?

      Широко известен тот факт, что Дамблдор привел юного Сами-Знаете-Кого в Хогвартс, а также впоследствии отказал ему от места преподавателя ЗОТИ, даже два раза. Первый — еще при директоре Диппете, и надо полагать, что уже тогда Альбус Дамблдор воздействовал на окружающих, подчиняя их своей воле. Не будем также забывать историю о Тайной Комнате, которая произошла как раз в те годы. Мог ли величайший светлый волшебник не разгадать загадку Тайной Комнаты? Зачем он сохранил все в тайне, даже после гибели ученицы? Ответ очень прост: Дамблдор спрятал за этой якобы загадкой свою ложь, в частности о том, что он не совсем величайший и не совсем светлый.

      Второй раз Дамблдор отказал Сами-Знаете-Кому, уже будучи директором Хогвартса, и последствия налицо. Каждый год меняются преподаватели ЗОТИ, и этот, несомненно, важный и нужный предмет находится в упадке. Почему величайший светлый волшебник не способен снять проклятие, якобы оставленное его учеником? Или директору, точнее бывшему директору, просто выгодно, чтобы такое положение вещей сохранялось как можно дольше? Чтобы ученики плохо разбирались в защите от Темных Искусств и не смогли обличить темные и тайные делишки своего директора?

      Что великого совершил Дамблдор на посту директора Хогвартса? Не убрал проклятие с предмета ЗОТИ? Позволил преподавать призраку, которого не интересует качество усвоения материала, а ведь История магии — это важнейший предмет, не дающий нам всем оторваться от своих корней! Дал место Прорицательнице, неспособной предсказать собственную судьбу? Качество преподавания в школе очень низкое, и можно только радоваться, что теперь Министерство наведет там порядок! Достойнейшая представительница отдела образования, Долорес Амбридж, сейчас исполняет обязанности директора, и она сообщила нам, что уже вскоре учебная программа будет кардинально изменена. Будут изгнаны шарлатаны и некомпетентные учителя, и Хогвартс воспрянет.

      Что мешало Альбусу Дамблдору сделать то же самое? Вопрос, разумеется, риторический.

      Ложь, ложь и еще раз ложь, вся жизнь Альбуса Дамблдора, вся его слава и заслуги — одна большая ложь, и практически все якобы сделанное им на самом деле украдено у других. Приглашаем наших читателей поделиться фактами лжи Дамблдора, как это уже сделали ученики и ученицы Хогвартса. Также ожидается, что со дня на день будет оглашено официальное обвинение и решение суда, на который Дамблдор не явился, так как понимал, что его ложь будет мастерски разоблачена. Да, ему удавалось все это время водить за нос общественность, но теперь Министерство говорит решительное "нет"! Ложь Альбуса Дамблдора должна и будет разоблачена!

      Продолжайте читать нас, и "Пророк" раскроет всю правду о грандиознейшем обмане двадцатого века.

     

      Ну "Пророк" дает просраться! Могут же, когда захотят?! А то все вяло что-то там нудили в статейках, мол, у-у-у, злодеи вокруг, злодеи, только Министерство вас защитит, бу-бу-бу. Зато тут и слог, и сюжет, и динамика, и толстый намек на продолжение. Единственно, не отказался бы узнать, что за фактами лжи поделились ученицы Хогвартса и как эти пидарасы ухитрились исказить мои показания?

      Или это не в мой огород камешек?

      В остальном неплохая статейка, хотя сразу вспоминается рассказ Марка Твена "Журналистика в Теннеси". Писаки "Пророка" могли бы извлечь оттуда немало полезных советов по энергичному передергиванию фактов, а также способам защиты от набегающих возмущенных читателей и журналистов других газет. Опять же, если уж совсем не придираться, им бы не помешали поддельные фотки, типа Дамблдора с окровавленным лицом и подписью: "Поедал младенцев". Все эти попытки "Пророка" передергивать изящно, но энергично вызывают только смех.

      Правда, тем, кто не общался с дедушкой Альбусом лично, будет очень легко поверить в ложь о лжи.

      Тут надо бы издать демонический смех, вроде того, что раз директор такого хотел, пусть расхлебывает!

     

      Статья в "Пророке", как правильно предсказала мадам Помфри, оказывает очень даже животворное воздействие на Гарри. Едва услышав начало, он уже начинает сверкать глазами, потом все порывается вскочить, а целительница ему не дает, и тогда Гарри начинает ругаться. Мадам Помфри приходится даже прикрикнуть и пообещать, что сейчас накинет заклинание тишины. Подозреваю, что делать такого она все равно не стала бы, ибо вредно. Впрочем, Поттер уже месяц в медпункте, скоро пасхальные каникулы и вообще апрель, наверное, уже можно в его окрепший организм заклинаниями кидаться? Особенно лечебными.

      Тем не менее угроза действует, и Гарри прекращает ругаться, но только ругаться.

      — Это же совершенно неправильно, — ворчит он без перерыва, — неправильно. Какая еще ложь? Разве мои родители умерли бы за ложь? Они же пошли за Дамблдором, потому что верили ему, и не зря верили, правильно я говорю?

      — Абсолютно, просто "Пророку" и Министерству надо очернить Дамблдора, вот они и берут факты из его жизни и подают под нужным им углом. Все равно что про тебя сказать, будто бы ты давал Колину Криви себя фотографировать, чтобы прославиться и продавать свои фотографии с автографом.

      — Но я не... — Гарри замолкает. Долго думает и восклицает: — Понял!

      — Вот-вот, только тут мелкая сплетня в пределах школы, а "Пророк" вещает на всю Британию, а так принцип один и тот же. Искажение фактов себе в угоду, и это нормально для средств массовой информации.

      — Разве они не должны сообщать только правду?!!

      У-у-у-у, Гарри, не видал ты еще настоящей лжи, выдаваемой за правду. С тоской вспоминаю разгул и разнузданность в подделках информации, особенно в интернете. Местные политтехнологи, мастера магического пиара и грязных технологий, по сравнению с умельцами из моего мира просто невинные маленькие ангелочки с белоснежными крылышками за спиной и нимбом на голове.

      — Выписывайте меня! — заявляет он мадам Помфри. — Я должен вступиться за Дамблдора!

      — Тихо, тихо, Гарри, спокойно.

      — Да как можно быть спокойным в такое время?! — Поттер снова пытается вскочить. — Они льют грязь на Дамблдора, а значит, и на моих родителей! Как я могу быть спокоен?

      Целительница незаметно подмигивает, мол, отлично, пациент буйствует и пошел на поправку.

      — Ты можешь послать письмо прямо отсюда, — говорит она парню. — Принесу тебе бумагу, перо и сову.

      — Нет, вначале я должен встать на ноги! Вызову их на дуэль!

      — Цэ-цэ-цэ, — цокает Помфри, — ишь ты, как чужой пример заразителен! Дуэль, ишь ты. Забудь о магии минимум до мая, вначале надо тебя еще подлечить, а потом уже, на пасхальных каникулах, сможешь вставать. Процедуры, восстановление, упражнения, а уже потом все остальное вроде магии. Начнешь сейчас колдовать, и можешь вообще без магии остаться, понятно?

      — Понятно, — ворчит в ответ Гарри. — Лечите меня тогда быстрее!

      — А мы по-твоему тут что, — притворно сердится Помфри и упирает руки в боки, — только чай с булочками пьем и совершенно тебя не лечим?! Давай, спи уж, набирайся сил!

      Гарри, что-то там внутри осознав, закрывает глаза и пытается уснуть, а мы отправляемся в кабинет Помфри.

      Да, пить чай с булочками.

     К пасхальным каникулам в конце марта теплеет, склоны подсыхают, лезет трава, и вообще наступает такая весна, что ну его нахрен все эти занятия. Хочется чего-то, сам знаю чего, хе-хе. Гарри пошел на поправку, и теперь можно снова увязать в занятиях, тем более что Люпин мне лекцию должен. Лучше всех дела пока что идут по Трансфигурации, в остальных областях все остается больше в теории, нежели на практике.

      Министерство наконец родило нормальное обвинение и решение суда и отстранило Дамблдора от всех должностей и приговорило к предварительному заключению в недрах оного Министерства. С таким подтекстом, что вначале надо дедушку Альбуса поймать, затем допросить и провести дополнительное расследование, а уж потом определять окончательные сроки заключения в Азкабане.

      Смена власти в Хогвартсе прошла спокойно, ибо и взрослых магов из Министерства было многовато, и процесс растянули, не стали бухать в лоб, как в прошлом году. Учителей пока не щемили, но стало известно, что на следующий учебный год будут перестановки в составе педагогов. Решили, значит, дать детям доучиться и под покровом лета совершить свои гнусные министерские делишки.

      Вот с такими раскладами мы дружно вступаем в апрель.

     

      Не то чтобы мне нечем заняться, но вот конкретно в эту субботу, 2 апреля, хочется поваляться на траве, ничего не делая, и постфактум отметить день дурака. Первоапрельские розыгрыши не были известны в Хогвартсе, ученикам хватает близнецов и прочих школьных хулиганов, зажигающих ежегодно и ежедневно. Но даже самый отпетый хулиган не стал бы разыгрывать бледного и изможденного Гарри, которого выпускают на первую прогулку.

      Как сказала мадам Помфри: "Идите в лес!", — после чего хитро подмигнула.

      Ну мы и пошли. Нет, поддерживать Гарри при ходьбе не надо, он вполне встал на ноги, но длительное лечение и масса медицинских процедур по обновленным органам, насколько понимаю, сильно его истощили. Поэтому идет он медленно, часто останавливается отдышаться, и вообще никоим образом не походит на того тренированного парнишку, который лихо пикировал на метле полтора месяца назад.

      "Бешеная сама покалечилась и дружка своего покалечила", — слышу шепоток за спиной. Школьники, разумеется, сбежались посмотреть на Гарри, как будто цирк приехал. Сам Поттер не слишком реагирует на толпу вокруг, и это лучше всяких слов показывает, что в нем многое сильно изменилось. Раньше такое сборище точно бы смутило или разозлило Гарри, а теперь ему как будто все равно. Близко никто не подходит, пройти дают, и это уже что-то.

      Фан-клуб Поттера и близнецы тоже помогают пройти, не хочется ведь думать, что моя дурная слава всех отгоняет.

      Идем мы в лес, как уже говорил, а точнее сказать, к Хагриду. Будем практиковать животномагическую терапию, или что-то в этом духе. Хвала магистрам, за пределами школы толпа рассасывается, и остаемся мы вчетвером. Луна, как главный эксперт по терапии, Джинни, готовая Гарри нести на руках, ну и я — в роли представителя медпункта. Хоть мадам Помфри и сказала, что все будет в порядке, мол, устанет Гарри — так это нормально, но тут же выдала батарею пузырьков. При необходимости вливать в Гарри, хлопать по щекам и тащить обратно в медпункт.

      Сам Поттер идет нормально, не хромает, спину не кривит, руки-ноги вроде тоже функционируют.

      Невольно мысли возвращаются к двум вещам. Во-первых, собственной ноге, точнее протезу, и тому, что надо бы запасной раздвижной уже заказывать, а то все плохо закончится. Ходить перекособочившись что-то совершенно не хочется, и без того на рождественских каникулах ковылял временами, аки утка.

      Посмотрев на единороготерапию и внутренне поумилявшись, особенно картине "Луна кормит лошадку", возвращаюсь в хижину Хагрида. Все равно компания недалеко, случись чего с Гарри, сразу закричат, я и прибегу, а толкаться там неохота. Один Хагрид половину места занимает, и плевать, что вокруг вроде как природа. Все равно наш егерь съедает половину свободного пространства.

      На столе у Хагрида лежит газета, в которую он заворачивал бутерброды для Клыка, вся измазанная в сале, мясе и крошках, но все равно текст и дата различимы. Позавчерашний "Пророк", от 31 марта, с очень любопытной статьей.

     

      Ограбление Гринготтса!

      Банк гоблинов в очередной раз взломан!

     

      Как нам сообщают, вчера, 30 марта, в банк Гринготтс наведалась компания Пожирателей. Дерзко и бесстрашно они вошли с главного входа, прямо в масках, и подчинили себе всех присутствующих гоблинов. Посетители банка были оглушены и обездвижены за считанные секунды. Затем Пожиратели заставили гоблинов доставить их вниз, к сейфам, и даже более того — не постеснялись оказать сопротивление оперативно прибывшим на место мракоборцам.

      Отряд Министерства был разбит и рассеян, и пока они дожидались подкрепления, Пожиратели скрылись с места происшествия, невзирая на антиаппарационный щит, своевременно установленный аврорами. Как сообщили нам в аврорате, злодеи были в курсе особенностей защиты банка Гринготтс и аппарировали прямо из подземелий, сломав в нескольких местах чары гоблинов.

      Цель нападения стала понятна, когда обнаружилось, что именно забрали Пожиратели.

      Сейфы семейств Кэрроу, Лестрейнджей, Розье, Эвансов, Малфоев и МакНейров оказались опустошены до нитки. Все вещи, хранившиеся в них, исчезли. Предполагается, что целью Пожирателей были не только и не столько деньги из сейфов, сколько хранившиеся там артефакты и магические предметы. Вопрос о причастности самих гоблинов к нападению пока не стоит, но в Министерстве не исключают, что статус гоблинов и банка Гринготтс на территории Британии после этих событий может быть пересмотрен.

      Личности нападавших пока не установлены.

     

      М-дэ. Что-то все круче и круче события заворачиваются. Хотя теперь понятно, почему позавчера большую часть авроров с территории Хогвартса убрали. Следователи — те сами уехали, еще дней десять назад, а вот мракоборцев оставили. Поехали теперь, надо полагать, охранять Гринготтс? Министерство всегда реагирует вот так, вдогонку, или только в нынешнем состоянии?

      И что это за статус гоблинов и банка?

     

      Сдав немного посвежевшего, но сильно утомленного Гарри в медпункт, прощаюсь с остальными и топаю к Люпину. Суббота, уроки, все дела, заодно спросить про гоблинов и их статус. В кабинете преподавателя ЗОТИ не разгром, но что-то близкое к этому. Вещи разбросаны, парты раздвинуты, натоптано, как будто малая орда Мамая пробежалась.

      В сторонке, на одной из парт, с грустным видом сидит Люпин и созерцает чемодан у ног.

      — Все, Гермиона, больше занятий не будет, — сообщает он с ходу. — Меня уволили.

      — Посреди учебного года?

      — Ну, не прямо посреди, — краешком рта Люпин обозначает усмешку, — все же апрель. Долорес Амбридж заявила, что прекрасно сможет вести уроки вместо меня, и вообще вон есть Северус Снейп, который давно хочет занять на эту должность.

      — Э-э-э, — очень "умно" выдаю в ответ.

      Первый школьный закон имени Гарри Поттера в действии. Чем ближе лето — тем шире жопа. Надо бы еще сформулировать второй закон, но пока и без него прекрасно обходимся. Люпин пожимает плечами.

      — Она узнала, что я — оборотень, и сразу написала приказ об увольнении. Хорошо хоть в Азкабан отправлять не стала, а то с нее сталось бы, — и Ремуса передергивает, явно от мыслей об Азкабане и дементорах. — И хорошо еще до нашего четвероного друга пока не добралась.

      Как он изящно намекает на Сириуса, хе-хе.

      — Кто вас выдал, Ремус?

      — Я сам себя выдал, — безразлично так отвечает. — В конце концов, раз в месяц в полнолуние болеть можно было только при Дамблдоре, который закрывал на это глаза, лишь бы задачи выполнялись. И с преподаванием, и с Гарри. Амбридж все это мало волнует, ладно хоть не подозревает во мне человека Альбуса, иначе точно бы все кончилось Азкабаном. Зато теперь Северус вздохнет спокойнее, меньше зелий варить.

      — Он мог вас выдать.

      — Мог, — кивает Люпин, — но не выдал. Ему, конечно, очень хочется уязвить и меня, и Сириуса, но месть Волдеморту и охрану Гарри он все же ставит выше. Нет, Амбридж сама до всего докопалась, ну или кто-то из ее следователей, их тут столько крутилось, что удивительно, как это меня не уволили на месяц раньше.

      При этом он улыбается своей обычной, мягкой такой улыбкой, кончиками губ, мол, не принимай все слишком всерьез. Перемелется — мука будет, и все в духе прочих народных мудростей. Или, как на перстне Соломона было выгравировано: "Все пройдет". Ну вот, улыбка у нашего бывшего уже преподавателя ЗОТИ вполне выступает аналогом этого перстня.

      — Что же вы теперь будете делать?

      — Вернусь к прежним занятиям, почему бы и нет? Тоже дело полезное и нужное. Извини, Гермиона, теперь тебе самой придется разбирать мои лекции и мой почерк. Я тут набросал черновик по артефактам и прочим вещам, но это все еще не окончено. Возможно, тебе потребуется доступ в Запретную секцию, тогда запомни, что тебе нужны будут шкафы 12 и 13, особенно верхние полки.

      — Спасибо, Ремус, — немного растерянно отвечаю я и беру очередную тетрадь с очередным черновиком.

      — Да не за что. Всегда приятно учить красивую и умную девушку, — подмигивает. — Может займусь теперь частными уроками для оборотней, дело, судя по всему, будет выгодное. Да?

      — В хижине Хагрида видела "Пророк" со статьей об ограблении...

      — Да, гоблинам теперь не позавидуешь, — с понимающим видом кивает Люпин.

      — Вот! Что за статус гоблинов и банка, и при чем тут все происходящее?

      — Да, — смеется он, — сразу видно блестящее образование от профессора Бинса. Не обижайся, Гермиона, просто в кои-то веки Министерство право, и этого профессора-призрака пора убрать. Гоблины и банк, значит. Ну ладно, полчаса у меня есть, слушай!

     

      Рассказ Люпина о гоблинах и банке Гринготтс.

     

      Гоблины, так уж сложилось, не только похожи на людей и владеют собственным языком, они еще и давние мастера-умельцы артефакторы, искусны в обработке металлов и владеют собственной магией. В этом, наверное, корень и причина всех войн с ними, ибо смириться с подчиненной ролью они не хотели, а захватить власть у них не получалось. После изобретения палочек маги безусловно доминировали в магическом мире, и гоблинам, вполне естественно, тоже хотелось владеть палочками, безвозбранно творить мощную магию и так далее.

      Поэтому гоблинские войны вспыхивали и вспыхивали, одна за другой, то слабее, то мощнее, но первоисточник и корень всех зол оставался на месте. Впрочем, это нам сейчас известно, а о чем думали тогда маги, еще до принятия Статута, совершенно неясно. Кстати, существует любопытная теория, хоть и не признанная историками, что одним из факторов, приведших к принятию Статута, были гоблины. Желая отомстить магам, они втайне помогали людям, и те успешно победили магов, после чего последние, стоя на грани уничтожения, скрылись.

      В общем, если эта теория верна, то гоблины сами себе все испортили.

      Как ты уже знаешь, больше всего те, кто устанавливал Статут и обеспечивал его выполнение, боялись снова привлечь внимание людей, чтобы те не пришли и не добили магов. Гоблины, с их тягой к восстаниям и ненавистью к магам, не вписывались в картину секретности. Но и оставлять их людям нельзя было. Возникла дилемма, решенная быстро, кроваво и не в пользу гоблинов.

      Численность коротышек была сокращена на порядок, вожди их принесли нерушимые магические клятвы, всех, кто пытался возмущаться такому положению дел, убили на месте без суда и следствия. Также умные люди в зарождающемся Министерстве обеспечили гоблинам узкую нишу, в которой те будут трудиться. Помимо поставок артефактов и холодного оружия, маги выделили гоблинам денежную нишу. Этим закрывался вопрос фальшивомонетчиков, ибо гоблины в свои деньги добавляли и свои металлы. Свои деньги — это в смысле деньги производства гоблинов. Да-да, все деньги, которые мы используем, сделаны гоблинами, и поэтому магам нет смысла подделывать золото или серебро — все равно гоблины моментально раскусят фальшивку.

      Работа эта достаточно занудная, скучная, и маги с удовольствием спихнули ее на гоблинов.

      Был организован международный банк Гринготтс, туда посажены гоблины, с тех гоблинов взяты Непреложные Обеты, и цепочка завертелась. Попутно проводилась политика по разжиганию в гоблинах страсти к деньгам и снижению их агрессивности. Первое получилось не очень, зато второе отлично удалось, как на магах, так и на гоблинах. Но даже вздумай они бунтовать или найди способ обхода Непреложных клятв, то это им не помогло бы. Хорошо подготовленная группа мракоборцев или опытных магов способна уничтожить всех гоблинов Британии, не получив и царапины.

      Как вы уже знаете, все дело в волшебных палочках.

      Что касается статуса гоблинов и банка, то тут все очень просто. Гоблины, согласно ему, обязаны честно трудиться на благо магов, зарабатывать деньги и ценности для магов и не допускать исчезновения денег магов. За это им отходит процент от прибыли, то есть в интересах гоблинов зарабатывать больше, пусть и на обычных людях. При выполнении названных условий гоблинам дают жить. В буквальном смысле этого слова.

      Как видите, все очень просто и надежно.

     

      — Спасибо, Ремус, — да уж, вот гоблины дают!

      — Пожалуйста. Ты, наверное, хочешь спросить, как же наш профессор Флитвик?

      — А что с ним? Он же только наполовину гоблин?

      — Не угадал твой вопрос, бывает. В общем, на его примере я хотел показать, что нравы сильно смягчились за эти триста лет, вместе с носителями этих нравов. Гоблин, то есть полугоблин, преподающий в Хогвартсе, никого особо не удивляет, хотя раньше за такое могли и убить на месте. Сами гоблины до сих пор живут очень замкнуто, и некоторые подозревают их не только в поддержке Волдеморта, но и в организации собственного заговора с целью захвата власти над магическим миром.

      — С учетом перечисленных вами мер безопасности, думаю, никуда гоблины не стремятся, дабы не закончиться целиком и полностью, верно?

      — Верно, Гермиона, молодец. Маги усвоили урок, преподанный людьми, и теперь, нет, раньше не стеснялись угрожать геноцидом. Гоблины тоже усвоили свой урок и сидят тихонько, зарабатывают деньги. Какой из этого можно сделать вывод?

      — Все меняется со временем?

      — Тоже вариант. Урок окончен.

      Через час профессор Люпин тихо покидает Хогвартс.

     — Скажи, Гермиона, — Луна прижимается и шепчет на ухо, — тебе бы хотелось быть не магом?

      — Да, — совершенно искренне отвечаю я.

      Будь я по-прежнему обычным человеком, сидел бы в своем мире, с семьей, и в ус не дул. С этой же магией одни сплошные проблемы. Нет, конечно, есть и приятные моменты, вроде голых девичьих тел рядом, но с точно таким же успехом мог бы на них смотреть в интернете, не выходя из дома.

      — И мне бы хотелось, — снова шепчет прямо в ухо.

      Блин, да кто ж так делает! Мало мне картинок, что она сейчас начнет это ухо лизать, так еще и щекотно же. Пытаюсь отстраниться, но руки Луны уже обхватили туловище и от попыток вырваться съезжают выше.

      — Ого, а они выросли! — искренне радуется Луна за мои сиськи.

      Меня так и подмывает ответить, мол, спасибо, я в курсе, но только молча отстраняюсь.

      — Тебе неприятно? Ой, извини, я так больше не буду! — Луна убирает руки.

      Опять сдерживаюсь, а то предложение как следует помассировать определенные части тела уже готово к озвучке и выполнению. Ага, руки так и тянутся. Приходится зажимать глупый организм насильственными методами.

      — Если бы мы не были магами, наверное, мама осталась бы жива, — шепчет Луна, — и папа был бы другим, не таким, как сейчас. Он добрый, мы с ним отлично ладим, но раньше он был другим, тоже хорошим, но совершенно другим.

      Еще один не пережил потерю жены. Сжимаю зубы от нахлынувших собственных чувств. Луна же, слегка растрепанная, сидит нахохлившись — чисто воробей-блондин на ветке зимой. Глажу ее по голове — и в этом нет уже ни грана эротики — так, как меня самого в детстве гладили родители, утешая. Луна опять прижимается и размазывает слезы, пока продолжается сеанс поглаживания.

      И опять тоска и ярость сжимают сердце и душу. За что мне все это?! За что ей все это?!

     

      Мы в хижине Хагрида, на улице слышны голоса Гарри и Джинни, а сам егерь готовится к высадке тыкв. Вроде рано еще, всего лишь середина апреля, но нет, ритуалы, понимаешь, все дела. Собственно, Хагрид копает землю, а Гарри сидит на скамейке или как сказали бы у нас, на завалинке. Греется на весеннем солнышке, восстанавливает силы. В принципе, чисто физически товарищ Поттер здоров, как мне на днях заявила мадам Помфри.

      Но при этом циркуляция магии внутри тела до сих пор не восстановилась.

      Магичить Гарри может, но только слабые заклинания, быстро устает и опускает палочку. Целительница уверяет, что все в порядке и к лету организм «разработается», вернется в прежнюю силу, но сам Гарри в это не сильно верит. Тем не менее он исправно и безропотно посещает процедуры, как в медпункте, так и на опушке Запретного Леса. Хагрид, не знаю уж, как это у него получилось — может, кентавров подписал? — но договорился с единорогами, и те помогают Гарри в лечении. Со стороны это выглядит так, будто они просто стоят рядом и о чем-то разговаривают.

      Также на процедурах присутствуют Луна и Джинни, но вот удивительное дело, к Лавгуд младшая Уизли никакой ревности не выказывает. Может, у нее мозги на место встали, как насмотрелась на мешок мяса и костей вместо Гарри? Не знаю, но факт остается фактом: Джинни вьется вокруг нашего Мальчика-который-опять-выжил, но при этом не сношает мозг окружающим своей ревностью и криками «Он мой, только мой!». Собственно, вопрос Луны, который прозвучал вначале, наверняка вызван стонами самого Гарри, что он теперь не будет магом и вообще «шеф, усе пропало».

      Трудно винить Гарри за это, события пошли совсем не детские, а он морально не готов.

      Не говоря уже о физической форме, как бы цинично это ни звучало в свете случившегося.

     

      «Завалив» крупную дичь в лице бывшего директора Дамблдора и поставив на его место Амбридж, Министерство или министр лично резко успокаиваются. В школе остаются лишь два аврора — на всякий случай, как нам заявили. Мало ли, вдруг там беглый преступник нарисуется, или еще какая ерунда случится? Кольцо дементоров все еще висит и будет висеть до конца учебного года, и вполне возможно, что на следующий год опять повесят, судя по слухам.

      В общем, ерунда какая-то.

      Два аврора против Дамблдора, который, по мнению самого Хога, до сих пор директор и имеет все права? Амбридж-то все на третьем этаже сидит, а не в кабинете директора. У меня, кстати, родилась конспирологическая идея, что Дамблдор засел в своей башне и просто сверху наблюдает, как идут дела, готовясь вмешаться. Увы, конечно, знаю, что он за крестражами бегает, но все равно хотелось бы прикрытых тылов и спокойствия. Люпин уехал, Сириуса припахали ловить учеников на полную рабочую ночь, Снейп то и дело ходит к Амбридж в кабинет.

      Не знай я изнутри, как обстоят дела, точно решил бы, что Блэк и Снейп продались Министерству.

      Но смотрителя, нашего дорогого Сириуса, пока никто не раскрыл и не тащит в Азкабан, и значит, все это игра на втирание в доверие, или просто подстройка под обстоятельства, или еще что, но игра. Орденские задачи в силе, и в чем-то присмотр за Поттером упростился. Квиддич до сих пор запрещен, на стадион никто не ходит, а сам Гарри перемещается по маршруту медпункт — хижина Хагрида и обратно. Уроки он делает отдельно, в облегченной форме, дабы не переутомляться. Целительница была настолько строга, выставляя этот запрет, что даже я там чуть не описался, хотя, казалось бы, мне-то что с того?

      Сама Амбридж не лезет в эти дела, но регулярно интересуется, когда же Гарри выздоровеет полностью.

      Окучивание Поттера на предмет перевербовки... ну, скажем так, наша Чебурашка сделала пару подходов к снаряду. Гарри долго и смачно потом возмущался. Он наотрез отказался говорить про Дамблдора что-либо плохое, и поэтому пока Долорес отступилась. В порядке мелкой ответной мсти не дала вывезти Гарри в клинику Мунго, в общем, парень под колпаком у Министерства, раз уж оно контролирует Хог. Ждут, пока выздоровеет полностью, и уж тогда с ним начнут работать плотно.

      В принципе, не надо быть гением, чтобы понять, чего ждут от Гарри.

      Заявлений в стиле «Дамблдор — старый пидарас, конфетками меня соблазнял, но не поддался я!», а также про учебу — мол, все плохо, и про приключения в школе — почему дедушка ничего не предотвратил, ну и так далее. Облей грязью Дамблдора, присягни, так сказать, Министерству, и товарищ Фадж тебе пожмет руку и обеспечит карьеру. Мне, конечно, такого предложения никто не сделает, мое окучивание им разок не удалось, так что списали в разряд скрытых противников. Как прямо выступлю против, так перенесут в раздел открытых и явных врагов.

      Изолируют от Гарри, и вообще долго допрашивать не будут.

      Но, так как веду себя тихо, пока что не лезут. Пока.

      Нашу компанию тоже особо не ограничивают, и тоже пока. Также есть мнение, что Министерство внезапно увязло в ворохе проблем, созданных Пожирателями. Эти типусы в масках и балахонах, резко активизировавшись в конце марта, продолжили буянить и в апреле, как будто у них началось весеннее обострение. Начав с выноса сейфов, они уже два раза пытались вломиться в Министерство, один раз внаглую, прямо через центральный вход. Громили магазины и склады, убивали людей и магов, вешали метки в небе, и вообще «каждый день — новости».

      При этом никого из них так и не поймали, и в обществе снова начал сочиться страх, приглушенный было десятилетием тишины и покоя. Корнелиус Фадж заверял всех, что это Пожиратели от безысходности мечутся и скоро удавка мракоборцев захлестнет шеи злодеев. Гринготтс и гоблинов вроде бы простили, признав форс-мажор, но все равно напряжение в этой сфере тоже нарастало.

      Вот в такой вот прекрасной атмосфере Долорес Амбридж начала преподавать нам ЗОТИ после пасхальных каникул. Казалось бы, нужно выигрышно показать себя на фоне Люпина, убедить, что Министерство — это ого-ого! Всех защитит, и вообще, смотрите, как круто у нас умеют махать палочками! Пригласить авроров на урок, пусть расскажут о Пожирателях, ну и так далее, и так далее.

      Пиар-акции, короче говоря, в полный рост.

     

      Но нет, как я мог усомниться в способности Чебурашки обгадить любое начинание, даже собственное? Первое, что она нам заявила на уроке ЗОТИ, звучало весьма феноменально.

      — Профессор Люпин слишком часто подвергал вашу жизнь опасности. Поэтому на уроках мы будем изучать только теорию! Все эти занятия с опасными существами слишком опасны, поэтому открывайте книги и читайте главу номер двадцать!

      Невилл поднимает руку.

      — Да, мистер Лонгботтом?

      — Скажите, профессор, — Невилл весьма мрачен, — как мы сможем научиться защите от Темных Искусств, не практикуя эту самую защиту?

      — Какая защита вам нужна под охраной Министерства и опытных мракоборцев? — делает удивленное лицо Чебурашка. — Разве вам что-то угрожает?

      Хм-м-м, демагогия, софистика и передергивание, да еще и с позиции силы.

      — Пожиратели на свободе! — резче обычного заявляет Невилл.

      — Пожиратели, мистер Лонгботтом, — о как, больной вопрос, Чебурашка с ходу включает газ, — бегут в ужасе от мракоборцев и дементоров Министерства. Если бы не предатели среди магов, давшие им убежище, уже давно Пожиратели были бы водворены туда, где им самое место — в тюрьму Азкабан!

      Что, однако, не мешает ей эксплуатировать Снейпа, бывшего Пожирателя. Вот уж воистину двойные стандарты в деле, не говоря уже обо всем остальном. Опасности нам не угрожают, ага, не считая самих дементоров. И про Азкабан стоило бы им задуматься, а ну как возрожденный Волдеморт подъедет в гости со свитой? Снесет тюрьму нафиг и всех освободит, вот «радости» будет.

      Но Невилл закусывает удила... или просто характер воспитывает, мол, не отступать и не сдаваться?!

      — На Гарри Поттера напали прямо в Хогвартсе, и значит, на любого из нас...

      — Замолчите!!! — взвизгивает Амбридж. — Нападение на Гарри Поттера дело рук Альбуса Дамблдора, который уже осужден за свою ложь и за свои преступления!

      — Это ложь! — вскакивает Невилл. — Директор Дамблдор не мог совершить такого!

      — Бывший директор Дамблдор!!!

      — Для меня он все еще действующий! — о как, Лонгботтом реально «уперся рогом». — Вы сместили директора, потому что боитесь его и потому что хотите заполучить деньги учеников!

      — Это клевета, и вы за нее ответите, мистер Лонгботтом!

      Вот тут, кстати, с Чебурашкой согласен. Клеветать не надо.

      С чем не согласен, так это с последовавшим заявлением Амбридж, сделанном в довольно визгливой манере.

      — Вы исключены из школы! Вон! Минус все баллы с Гриффиндора! Кто еще поддерживает заявление мистера Лонгботтома?

      Хотел поднять руку, но Невилл сжал плечо. Амбридж, конечно, все увидела, но промолчала, раздувая ноздри.

      — В таком Хогвартсе мне делать нечего, — заявляет Невилл. — До свидания!

      — Вон! Вон с моего урока!

      Интересно, чем это ее так Невилл зацепил, или просто Чебурашке нужна была показательная порка одного из учеников? В таком разе она с задачей не справилась. Или Лонгботтом по совокупности факторов вляпался, так сказать, тут и близость к Поттеру, и обвинения не в бровь, а в глаз, и рассылка писем по газетам и журналам, и так далее?

      Очень некрасивая история получается.

      Затем вмешивается МакГонагалл, да и самой Амбридж, видать, удаленно из Министерства вставляют по самые гланды, и она возвращает и баллы, и Невилла, но все равно требует извинений за клевету. Лонгботтом, после разговора о том, что обвинения надо подкреплять фактами, что-то там бормочет, и стороны расходятся. К настоящему моменту, после двух недель учебы, сохраняется злобно-враждебный нейтралитет.

      Невилл еще и от бабушки получает, и вовсе не печенюшек в подарок.

      После чего с удвоенной энергией набрасывается на тренировки по своей системе и целыми днями пропадает то в библиотеке, то в теплицах Спраут, то на уроках у Флитвика. Невилл, хотя и перестает через слово твердить о мести, но намерений своих не оставляет и тренируется так, что пар изо всех отверстий валит. Все понимаю, но вот так напрыгивать на Амбридж все равно не стоило, и атмосфера в Хоге от этого не улучшилась. Не говоря уже об уроках ЗОТИ, которые теперь полностью превращаются в молчаливый фарс.

      Мы приходим, открываем учебники, читаем и уходим. Всё.

     

      Луна вроде успокаивается, и теперь мы на пару молчим, слушая возгласы и хэканье Хагрида, машущего лопатой. Джинни что-то там рассказывает Гарри, кажется пересказ министерских сплетней, услышанных Артуром и переданных Персивалю, который где-то что-то там пересказал близнецам, а те переврали для Джинни. В общем, глухой телефон в четвертой степени, где прямого вымысла практически все сто процентов.

      Но в качестве баек вполне себе пойдет, вон Гарри над чем-то смеется.

      — Из них, наверное, выйдет отличная семья, — вдруг говорит Луна. — Они постоянно вместе.

      — Может быть, — пожимаю плечами. — Рано еще говорить.

      — Почему?

      — Ну, хотя бы потому, что в этом возрасте все чувства по сто раз за день меняются.

      — Но Джинни любит Гарри уже давно и крепко! — широко распахивает глаза Лавгуд.

      Ей-ей, японские манга-девочки удавились бы от зависти к такой ширине и высоте глаз.

      — Зато он ее не слишком давно, — понижаю голос на всякий случай, — если вообще любит.

      — В смысле? — Луна тоже шепчет, и такое ощущение, что мы составляем заговор.

      — Мне почему-то кажется, что смотрит он на нее как на сестру, причем не сестру Рона, а именно как на родную сестру. Сама понимаешь, в таком случае у Джинни нет шансов.

      — М-м-м-м, — Луна складывает губки бантиком. — Это неправильно. Им надо носить браслеты из мерцающей лозы, и тогда их чувства настроятся друг на друга. И они поймут, как глупо себя вели. Пойду расскажу!

      После чего решительно выходит из хижины. «Бу-бу-бу», — доносится с улицы.

      Ну вот так-то лучше, а то развели тут сырость и ромашку: хочу быть магом, не хочу, понимаешь.

     Через два дня, то есть в понедельник, 18 апреля, происходит весьма знаменательное событие. Во-первых, у Гарри получается полноценный Протего, а во-вторых, он резко от этого утомляется и почти падает в кровать. Приходится идти вместо него к Сивилле Трелони за домашним заданием. В отличие от остальных преподавателей, Сивилла из башни не выходит, и поэтому Гарри периодически наведывается к ней, чтобы получить задания и отдать выполненные.

      Заодно и тренируется, чего уж там, а то слишком быстро устает после всего случившегося.

      Вообще, исключая ЗОТИ, после прихода Амбридж к власти в школе, в преподавании остальных уроков практически ничего не поменялось. Хотя нет, вру. Зельевар, находясь в перманентно уставшем состоянии, выдает задания на варку легких зелий и практически ничего не задает на дом. Такое ощущение создается, как будто радость троллинга его покинула. Ах да, еще у Бинса пытались изъять кабинет, но профессор-призрак поставил в игнор отбиральщиков. Лекции он все равно тупо помнит наизусть и продолжает прилетать в класс и бубнить. По слухам, летом ему дадут призрачного пинка под призрачный зад, и у нас будет новый учитель.

      В остальном же без изменений: МакГонагалл продолжает трансфигурировать, Флитвик — учить заклинаниям, Вектор — складывать числа и знаки, и даже Кеттлберн возобновляет экскурсии вдоль опушки Леса, знакомя нас с магическими существами. Кстати, чем больше однорукий преподаватель рассказывает про Запретный Лес, тем больше понимаю, как мне нереально повезло в моих полетах за древесиной, в частности — со временем полета. Зимой большая часть живности спит, и поэтому некому было делать ням-ням тушкой глупой школьницы. Мантия, конечно, тоже помогла, но тут дело такое, случайная засветка, и любители пожевать магического мясца уже бегут в атаку.

     

      Вход в кабинет Прорицаний — на самом верху Северной башни; собственно, Сивилла тут живет и преподает одновременно. Как рассказывал Гарри, на самый верх она взобралась, чтобы наблюдать звезды и вдыхать токи эфира. Я честно завис после этой фразы, а потом попробовал уточнить, что это за токи эфира такие, которые надо вдыхать? Гарри пожал плечами, сообщил, что он и сам не в курсе, но вот так им Трелони заявила. Также она говорила о духах эфира, которые приносят ей новости из будущего, после чего у меня зародилось одно подозрение.

      Некоторые эфиры, в смысле химические соединения класса эфиров, обладают очень даже хорошим галлюциногенным действием, не говоря уже об остальных аспектах, навроде усыпления, отравления и прочего. Вполне возможно, что, вдыхая такие вещества, можно увидеть не только духов, но и ток, и матрицу, и зеленых чертей, и вообще все что угодно.

      Поднявшись по лестницам Хогвартса, вспоминаю, что вход в кабинет производится через люк на потолке, и оттуда должна выезжать лестница. Смотрю на кругляш наверху, и понимаю, что Гарри и других учеников запускали через люк, и, скорее всего, Сивилла инициировала спуск лестницы изнутри. Толковая техника, если сидеть там в осаде, но ведь оно как-то и снаружи должно открываться?

      В нетерпении начинаю постукивать ногой и протезом, и лестница выезжает.

      Случайность? Или я какой-то спецкод настучал? Или просто Трелони меня увидела через свой спецшар и таки спустила лестницу? О, а вот и она сама! Огромная беспорядочная копна коричневых волос высовывается в люк, рядом свисают побрякушки, затем становится виден платок на голове и очки, закрывающие половину лица.

      — Добрый день, профессор! Я — Гермиона Грейнджер, однокурсница Гарри.

      — Поднимайся, девочка, — странно шепчущим голосом отвечает Трелони, — ты же пришла за домашним заданием для Гарри?

      — Да, профессор.

      — Ты не хочешь спросить меня, как я это узнала?

      — Вы же профессор Прорицаний, вам положено знать такие вещи, — пожимаю плечами, поднимаясь по серебристым ступенькам, довольно высоким, надо заметить.

      — Какая умница! — восхищается Трелони и скрывается из вида. Доносится глухое: — Сейчас поставлю чайник!

      Поднявшись, оглядываюсь. Внутри и вправду очень сильно душно, на что всегда жаловался Гарри. Непонятно, это чтобы кислорода меньше в мозг поступало и тот не только менее критично относился к информации, но и получал расположенность к впадению в транс и что там еще прорицатели практикуют? Или же просто чтобы всякие дымовония индийского разлива и китайского качества не выветривались? Сама Трелони, понятное дело, уже принюхалась и не замечает этого, но вот ученикам тяжело, да. Не только Гарри жаловался на боль в голове после ее уроков, но даже Парвати с Лавандой, уж на что любительницы Прорицаний, и то нет-нет, но высказывались на этот счет.

      Круглые низкие столики с пуфиками, задернутые занавески и темно-красные лампы на потолке, дающие соответствующее освещение. Неудивительно, что Сивилла постоянно кому-то смерть предсказывает при таком-то освещении! Комната как будто залита кровью, и что-то чая уже не хочется. В смысле, изначально не собирался пить чай, но в таком вот антураже даже мысли о чае вызывают кровавые ассоциации. Сама Трелони, в какой-то драной кофте болотно-зеленого цвета и пестрой длинной юбке на манер цыганских (или это цыгане с магов слизали?), хлопочет возле огромного камина, от которого так и веет жаром.

      На полках по периметру круглой комнаты — приспособы для гадания вроде хрустальных шаров и карт.

      В общем, та еще обстановочка.

      — Сейчас будет чай на травах, — гордо заявляет Трелони.

      — Спасибо, профессор, но что-то не хочется.

      — Ты должна выпить чая, — заявляет она и сует мне в руки чашку. — Я вижу, вижу в тебе огромный потенциал! Ты можешь стать прорицательницей!

      Даже если это правда, вот уж нахер мне такое счастье?

      Так как люк, сцобако, закрылся и не хочет открываться, приходится задержаться. Варианты вроде выброситься из окна, самортизировав падение или приклеившись к стене, оставляю на самый крайний случай. Чай... ну так себе чай, пылью сильно пахнет, да и без сахара. Интересно, откуда у нее травы, если она практически не выходит из башни? О чем, собственно, и спрашиваю, все равно чем-то надо занять время в гостях.

      — Помона Спраут так любезна, что приносит мне их прямо в башню. Эти травы, при правильной заварке, помогают открыть третий глаз и прозреть будущее!

      А при неправильной помогают закрыть оба имеющихся, хе-хе.

      — Втяни их аромат, ощути, как время течет сквозь тебя, — продолжает выдавать наставления Трелони.

      Блин, с моим везением только ходить куда-то. Везде себе уроки найду, даже если нет никакого желания. Сивилла тем временем продолжает задвигать, как нужны и важны в жизни Прорицания, и вообще все маги жить без них не могут. Интересно, чего это ее на рекламу растащило? Ведь явно же подтекстом идет: бросить Нумерологию или УЗМС и переходить к ней. Хорошо хоть печеньки не предлагает.

      Надо сказать, что никаких «трепетов эфира» не ощущаю, не говоря уже о третьем глазе.

      Допить чай, взять задание и отвалить, пока не стало совсем плохо.

     

      Сивилла Трелони, допив чай, встает, чтобы принести домашнее задание для Гарри, и тут начинается цирк абсурда. Она поднимает голову к потолку, затем опускает, и видно, что глаза у нее уже закатились. Вместо темно-зеленых гляделок — пустая белесость, и в малиновом свете ламп это пугает вдвойне. Как будто вместо глаз — лужицы крови. Она задирает руку вверх, словно репетируя роль молниеотвода, и резким, ломаным голосом заявляет на весь кабинет (надо заметить, что голос очень сильно бьет по ушам, и хочется ее заткнуть, но, как будто примерзнув к месту, слушаю отрывистые фразы, словно выплевываемые Сивиллой):

     

     

      Вернется тот, кого считают мертвым, чтобы умереть навсегда.

      Разрушения, огонь и смерть принесет он с собой, и свершатся месть, и правосудие, и предательство.

      Один придет — один уйдет, и смерть обрушится на тех, кто служит ей и сеет её.

      Воспрянет свет, и возликует тьма, и Темный Лорд и Гарри Поттер будут в ужасе.

      Убийца — не убийца и предатель — не предатель встанут плечом к плечу, принимая свою судьбу и верша чужую.

     

      С каждой фразой Трелони слабеет, как будто вкладывая в слова свою жизнь. Договорив, она падает навзничь, и хорошо, что тут вокруг пуфики. Пригвожденный ее голосом и фразами к месту, все равно не успел бы подхватить эту безумную. Припоминая, что в ее прабабках была некая Кассандра, поневоле спросишь себя: уж не та ли, что славному городу Трое все гадости предсказывала, да ее никто не слушал? Теперь понятно, почему, после такого набора предложений мозги точно поломались. Ладно, грядет война, тут понятно, а остальное?

      Но все равно: сомнений нет, мне только что изрекли настоящее пророчество.

      Следовательно, сейчас Трелони встанет, не помня, что случилось. Надо брать задание и уносить ноги, пока еще чего не изрекли. Текст — записать и сообщить в Орден. Ну и самому подумать над текстовкой, а то мало ли что. Может, чего-то забыл, упустил, что-то еще вспомнится на ассоциациях. Ладно, теперь займемся Сивиллой. Водичкой побрызгать, по щекам похлопать, кофту на горле расстегнуть. В себя прорицательница приходит быстро.

      — У меня, наверное, голова закружилась, — поднимается Трелони. — Чай слишком крепкий был.

      — Да, профессор. Еще вы слишком резко встали, — поддерживаю ее за руку.

      — Спасибо. Так, куда я шла?

      — Вы хотели отдать мне домашнее задание для Гарри Поттера, профессор.

      — Точно! — Сивилла устремляется куда-то вглубь комнаты.

      Жду, повторяя про себя текст пророчества, чтобы не забыть. Понятно, что под концентрацией в течение ближайшего получаса вспомню все, вплоть до количества волосков на руках Сивиллы, но лучше не прибегать к крайним мерам. Запомнил, записал, сконцентрировался — убедился, что записал правильно, и хватит.

      — Вот! Возьми с собой еще вот этот хрустальный шар, пусть Гарри всматривается в него, — она сует мне в руки довольно тяжелую сферу. — И сама в него смотри, у тебя очень сильные способности, развивай их!

      — Да, профессор. Спасибо, профессор.

      И валить, валить, валить, пока еще чего не случилось.

      Покинув башню, облегченно выдыхаю. Все-таки чересчур там спертый воздух, да еще и горячий чай, камин и всякие предсказания. Ладно, вдох-выдох, по порядку. Занести шар и задание Гарри, сходить в библиотеку — записать текст пророчества. Найти того, кто донесет текст до остального Ордена. М-м-м, наверное, надо через МакГонагалл сработать. Сириус и Северус — ну чисто близнецы, хе-хе — под наблюдением Амбридж. Хагрид, скорее всего, тоже, это ведь к нему Гарри ходит на единороготерапию. Можно было бы через Уизли, но где гарантии, что письма не досматривают и не читают? Нет таких гарантий, правильно, потому из Ордена остается только наш декан, Минерва МакГонагалл, и как раз после обеда у меня дополнительная трансфигурация.

      Чудно, чудно, запишу и передам.

     

      Подходя к кабинету Трансфигурации, вижу, как туда же гордо шествует Амбридж. За ней Сириус тащит Невилла, ну как тащит, идет рядом. Лонгботтом злой и красный, с самым таким зверским выражением лица, тогда как Блэк расстроен и мрачен. Отступать поздно, приходится делать бесстрастную мину при плохих условиях.

      — Добрый день, директор, смотритель, Невилл.

      Невилл злобно отворачивается, Сириус кивает, зато наша Чебурашка прямо расплывается в улыбке.

      — Мисс Грейнджер, заходите, сразу проведем все, не надо будет два раза ходить.

      Что все? Невилл опять ляпнул ерунду, и его исключают?

      Заходим; в кабинете уже идут занятия, и МакГонагалл сердито объясняет, что не надо вытягивать шею, когда производишь микротрансфигурацию. Маг, мол, должен быть всегда в одной и той же стойке для заклинаний, чтобы повышать эффективность Трансфигурации.

      — Ты неподвижен — цель меняется! — гремит Минерва. — Ты подвижен — цель не изменится!

      — Минерва, прошу вас прерваться, — громко и с удовольствием говорит Амбридж.

      — У меня урок по расписанию!

      — Как директор Хогвартса, — о, Долорес прямо смакует эти слова, — прекращаю ваш урок!

      МакГонагалл сверкает глазами, но все же подчиняется. Учеников разгоняют, но смотреть-то им не запретишь, и, чувствую, опять всякой ерунды напридумывают о том, что здесь было, и особенно о том, чего не было. Закрыв дверь за учениками, Минерва смотрит на собравшихся с видом «чего собрались, говорите и проваливайте».

      — Декан Гриффиндора, Минерва МакГонагалл, довожу до вашего сведения, что ученик вашего факультета пытался отравить директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, каковая попытка, согласно законам, наказывается заключением в Азкабане сроком на пять лет.

      Продравшись через канцеляризмы, смотрю на Невилла офигевшими глазами. Отравить Амбридж? Дело полезное, кто спорит, но нет ли здесь преувеличения? Амбридж продолжает увлеченно молоть дальше:

      — В связи с вышеизложенным и учитывая предыдущие преступления несостоявшегося отравителя, а также учитывая его статус несовершеннолетнего и связь с некоторыми лицами, заслуживающими...

      — Короче, Долорес!!! — рявкает выведенная из себя Минерва. — Мы не в Министерстве!

      Надо заметить, что такое поведение для всегда сдержанной и невозмутимой МакГонагалл просто за гранью. Все равно как если бы любой из учеников разделся догола и начал бегать по Хогвартсу, распевая матерные частушки.

      — Можно и короче, — улыбается Амбридж, а потом резко обрывает улыбку. — Если мистер Лонгботтом, или мисс Грейнджер, или еще кто бы то ни было из учеников вашего факультета попробуют сотворить хоть наималейшую пакость в мой адрес, то вы, как декан факультета и совершеннолетний маг, будете отвечать за них. По сумме всех нарушений, каковая на текущий момент составляет пятнадцать лет в Азкабане.

      Ну нихуя ж себе Чебурашка разошлась! Близнецы, что ли, ее подкололи? На пару с Невиллом?

      — Это противоречит законам! — отвечает Минерва.

      — Уже нет, — Амбридж гнусно улыбается. — Закон о Хогвартсе изменен, со вчерашнего дня и по моей просьбе!

      — Вы... — МакГонагалл усилием воли останавливается. — Мистер Лонгботтом, мисс Грейнджер, с вами я поговорю вечером!

      — Да, профессор.

      Невилл сопит и делает вид, что его нет. Но его поведение никого не волнует.

      — Можете идти, — машет рукой Амбридж. — Мистер Уайт, присмотрите за ними!

      Подсовываю напоследок бумажку на стол Минерве и выхожу. Надеюсь, она не испепелит там все после разговора с розовой Чебурашкой. Ладно, оригинал текста есть, если что, перепишу еще раз.

     

     

      Из переписки Снейпа с Дамблдором

     

      Снейп: Провокация прошла успешно, теперь можно рассчитывать на бездеятельность учеников.

      Дамблдор: Реализация плана будет изменена. Высылаю расшифровку пророчества. Также сообщил Хагриду.

      Снейп: Я могу справиться и своими силами.

      Дамблдор: Все детали должны стоять на своих местах. Спешка в таких вещах недопустима.

      Снейп: Уже скоро Министерство в полную силу возьмется за Гарри Поттера.

      Дамблдор: Думаю, что Орден успеет. Продолжайте свою часть.

     

     Мне очень хочется поразмыслить над строками пророчества, но вначале придется разбираться с Невиллом. Точнее говоря, Сириус тащит его к себе в каморку на разборки. Подумав, иду следом, мало ли чего. Блэк — натура увлекающаяся, еще сотворит не того, а директор нам задницы прикрыть уже не сможет. В конце концов, никуда пророчество не денется, раз уж изречено и текст отдан, так что пока можно заняться повседневными заботами.

      Тем паче что стараниями розовой Чебурашки очередной урок изгажен.

      Что самое обидное, только-только начал получаться Трансфигурирующий щит, каковой по моей задумке должен был стать основой универсального противогаза. Неважно, куда ты попал, щит превратит все вокруг в воздух и даст тебе возможность дышать. Не говоря уже о массе других применений, только условия подобрать и попробовать универсализировать.

     

      В общем, как выясняется из сбивчивого и полного злобного сопения рассказа Невилла, он и вправду хотел травануть Амбридж. Что-то они там с близнецами такое сварили, убойное и со спецэффектами. Хотели получить имитацию кровотечения, а получили самое настоящее, практически неостанавливаемое, из всех отверстий. Фред, пробовавший зелье, моментально начал истекать кровью, и хорошо, что Джордж и Невилл были наготове. Мигом заставили его проблеваться, залили кроветворными зельями, еще какую-то магию применили и потом пошли сдаваться в медпункт.

      Мадам Помфри, узрев эффект, едва ли не обматерила их и сказала, что обязательно обо всем доложит Амбридж, которая ей неприятна, но и молчать о такой угрозе для школьников нельзя. Несколько минут — и все, слабость от потери крови косит любого, и потом ему остается только лежать, истекая до самого конца.

      — То есть ты хотел подлить этого зелья Амбридж и потом не давать ей выйти?

      — Ну почему же, — Невилл смотрит в пол, — просто подлить ей в чай.

      — Дурак ты, Невилл, — выносит вердикт Сириус.

      Пауза. Не найдя, что возразить, Лонгботтом сопит и не поднимает головы. Махнув рукой, Блэк просто отпускает нас, даже не пытаясь читать нотаций или устраивать наказания. Покойный Филч — вот тот любил это дело, читал нотации о наказаниях каждый день и не стеснялся повторяться.

      Выходим из каморки и останавливаемся.

      Расспрашивать Невилла, в принципе, бесполезно. Да и так понятно, что хотел отомстить, но не сложилось. Подставил всех. Вечером ему МакГонагалл мозги на место вставит, а потом еще и бабушка, а потом еще и сам Невилл себя съест. Педагогический процесс налажен, не буду вмешиваться.

      Поэтому лучше пойти в библиотеку, но Невилл останавливает меня:

      — Разве ты не будешь мне ничего говорить?

      — А что бы тебе хотелось услышать? Чтобы я тебя отругала?

      — Нет, — чересчур быстро возражает он. — Не надо.

      — Что тогда? Тебе грустно и тоскливо, и ты осознаешь, какую ошибку совершил, но хочешь, чтобы тебе сказали, что ты сделал все правильно, а ты, в порыве самоуничижения, будешь каяться и говорить, какой ты нехороший?

      Пауза. Невилл, переварив фразу, отчаянно мотает головой.

      — Ну а что тогда, не пойму, скажи прямо, — развожу руками.

      — Скажи, Гермиона, это правда, что тебе нравится Дамблдор? — спрашивает Невилл и краснеет.

      Гхм, прошло два месяца, ну и так далее. С духом собирался? Типа как травить директоров — так мы смелые, а в остальном сразу в кусты прячемся? Невилл ждет ответа, не поднимая глаз. Тю, вот не играл бы в стеснительную барышню, ага, глазки в пол, весь засмущался. Впрочем, ответ и так ясен, тем более что дедушка Альбус одобряет.

      — Да, а что?

      — Ничего, — бурчит он и отворачивается.

      Вот и поговорили, ага. Расходимся. Невилл с тоской и обидой маленького щенка в глазах бредет в башню, я в библиотеку. Стоило бы, конечно, поговорить с Лонгботтомом, но ладно, иногда пострадать даже полезно. Слишком уж его занесло с этой местью и обидами, пусть попереживает, потом получит люлей от МакГонагалл, и вот уже тогда можно будет с ним разговаривать, вправляя мозги.

      Хотя бы на тему того, что он подставляет не только себя, но и окружающих.

     

      Сидение в библиотеке оказывается не совсем бесполезным, но результат, конечно, мог бы быть и лучше. Расшифровал только последнюю строчку, и то исключительно в силу послезнания. «Предатель не предатель» — это, разумеется, про Снейпа, а «убийца не убийца», следовательно, о Сириусе. Встать плечом к плечу они могут только в одном случае — если будут защищать Гарри Поттера. То есть понятно, что Орден Феникса и все такое, но даже внутри орденских дел только Гарри может свести их вместе. Вот только про судьбу непонятно.

      Слова про «воспрянет свет» можно было бы трактовать как знамение нашей победы, но почему тогда «возликует тьма»? Да еще и Том с Гарри будут в ужасе? Моя не понимать. Не хватает информации для полноценной оценки, может, дедушка Альбус сумеет расшифровать? Пока что ясно только, что кто-то вернется и будет всякое нехорошее твориться, но разве Волдеморт уже не вернулся?

      В общем, изрядно вскипятил себе мозги, но так ничего дельного и не вспомнилось.

      Нужен Омут Памяти, и нужно пересмотреть фильмы, чтобы уловить все детали. Наверняка там какие-то намеки да были, только я их не упомню. Какая-нибудь мелочь в сцене на десять секунд вполне может оказаться ключевой. Но Омут в кабинете Дамблдора, и туда не попасть. Хитрый дедушка сменил пароль и никому его не сообщил. Вначале там даже дежурили авроры, но теперь, когда их осталось двое в Хоге, они предпочитают таскаться за Гарри Поттером.

      Иногда из-за этого Гарри в мыслях проходит как Мальчик-Несущий-Золотые-Яйца.

      Этакая помесь из событий четвертого года, отсылки к Курочке Рябе и к общей важности Гарри в глазах Министерства и не только. Гарри Поттер — он еще и как Крузенштерн, человек и пароход. В смысле, человек и символ, и все, кто хочет славы борцов с Темными или просто славы, поднимают Гарри на знамя. Представив картинку, как Гарри полощется на ветру, насаженный на флагшток, тихо хихикаю.

     

      Вечером, как будто в порядке мести, МакГонагалл насаживает на этот самый флагшток меня и Невилла. В основном, конечно, Невилла, мне так, за компанию достается. Мол, следить надо, мисс Грейнджер, за однокурсниками и вовремя их за руки хватать. Научили Невилла варить зелья — будьте любезны пройти на выдачу люлей за его огрехи. Минерва пребывает в тихой ярости, что для людей ее склада означает просто ниибическое бешенство. Другой в таком состоянии уже бы башню Гриффиндора развалил, а Минерва всего лишь нас отчитывает

      Правда, периодически приходится наступать на ногу Невиллу, чтобы молчал и не вякал.

      Очень удобно оказывается давить протезом, хе-хе, какая многофункциональная вещь. Высказав нам двоим все, что она думает о наших умственных способностях, а также сняв баллы, МакГонагалл сообщает, что хотела назначить нам отработку, но передумала. Общественное презрение будет нам наказанием, ибо, воспользовавшись диверсией Невилла и привязав ее к нахождению Лонгботтома в кружке «Ежиков» и дополнительным занятиям, Амбридж наносит ответный удар.

      Уже завтра, сообщает нам Минерва, будет опубликован указ о запрете кружков, клубов, секций — и вообще, «больше двух не собираться». Будут запрещены дополнительные занятия, собрания, обсуждения политики руководства школы. Еще объявят дополнительный набор в дружину ДА, каковая дружина, по замыслу Чебурашки, должна присматривать за всем Хогвартсом. Те, кто уже состоит в ДА, получат дополнительные льготы и выступят в роли наставников для свежевступивших. В общем, еще видеокамеры на каждые десять метров коридора и в классах прикрутить, и слежка будет полной.

      Также, напоследок, Минерва ожидаемо (для меня) сообщает, что написала обо всем бабушке Невилла, и вообще, «лучше бы вы мистер Лонгботтом в свободное время акромантулов в Лесу дразнили, чем пытались устроить гадость той, кто всю жизнь этому посвятила». В общем, смачно так прикладывает, и после ухода Минервы Невилл просто начинает рыдать. Хвала магистрам, что наш декан все-таки что-то смыслит в педагогике и отчитывала нас в пустой гостиной.

      — Я же хотел как лучше! — завывает Невилл в перерывах между всхлипами. — Она же плохая!

      Классика. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

      — Взгляни на это с другой стороны, Невилл. Ты получил бесценный опыт, и если мы переживем этот учебный год, то опыт этот тебе очень пригодится.

      — Почему это мы не переживем?

      — Представь себе, что теперь тебя невзлюбит не только Амбридж, но и половина школы. И будут пытаться загнобить с позиции силы — например, состоя в дружине ДА. Еще и бабушка тебе напишет. Так что переживем — это в моральном смысле, не в физическом.

      — Тебе хорошо, ты вон какая сильная, а я весь год себя заставлял, и что в итоге? Только всех подвел!

      И так далее, и так далее. В принципе, Невилл неплохо так пар спустил, тяжело ему все-таки самого себя через колено ломать. Ну а так поревел, что вроде как и не по-мужски и перед девчонками нельзя, но в данном случае можно, и выговорился, без всяких зелий, и в общем, если в следующую неделю нас не затравят, то там только экзамены останутся. До них еще два месяца, и если уж «многое может случиться между ложкой и ртом», то за такой срок и подавно.

     

      Если и есть в указе плюсы, то исключительно того свойства, что теперь у меня появляется время для собственных тренировок. Черновик-конспект за авторством Люпина извлечен на свет и подвергнут предварительному осмотру. Вздохнув, приступаю к чтению, все равно дополнительных занятий нет, а отоспаться перед Астрономией можно и после ужина. Пока школа гудит, переваривая указ о запрете всего, кроме дружины ДА, можно позаниматься. Уже 19 апреля, блин, куда только время уходит?

      Разбор пометок Люпина и текста легко и непринужденно съедает еще несколько часов. Разумеется, в Запретную Секцию меня не пускают, и теперь за разрешением уже просто так не сходишь. Наверняка мадам Пинс докладывает Амбридж, кто и куда ходил в библиотеке и с чьего разрешения. Знаем мы этих министерских чинуш, хлебом не корми, дай поразводить отчеты и доклады обо всем на свете, и чтобы за каждый чих в трех экземплярах отписывались.

      В общем, познавательно, но голова все равно болит и гудит.

     

      Как ни странно, но я недооценил не то чтобы всеобщую, но все равно обширную глухую ненависть к Амбридж. Возможно, таковая была всего лишь следствием уважения и любви к Дамблдору, то есть Амбридж ненавидели не потому, что Чебурашка такая жопа с ушами, а на противопоставлении с дедушкой Альбусом. В любом случае, указ еще больше разжег эту ненависть, но на Невилла она не вылилась. Только дружинники ДА пытались подколоть на эту тему, но как-то вяло, без огонька.

      Не моя заслуга, но все равно можно утереть лоб и выдохнуть: «Обош-ш-ш-шлось».

      Запрет на все дополнительные занятия? И вам надоело заниматься учебой, учебой и еще раз учебой? Хм-м-м, а давайте-ка сходим в Запретный Лес с Хагридом. Знаю я там «офигительное местечко с циркулями». Тем более что вопрос давно стоял, а благодаря теплой и ранней весне снег и грязь уже практически ушли. В общем, можно заняться поисками той хрени, которую выбросил в Лес полтора — ох и летит же время! — да, почти полтора года назад.

      Все равно в эту субботу у Гарри процедуры в медпункте, что-то там Помфри дополнительно с ним мудрит на предмет скорейшего восстановления магии. Два аврора на охране, да и сама целительница не промах, так что даже прибеги кто в гости, без меня справятся. Ах да, еще и Джинни на подтанцовке, тоже решила на радость Помфри учиться медицине, ну заодно и за своего Гарри любому, как уже говорил, «пасть порвет, моргала выколет».

     

      Опять же, есть еще и второй школьный закон имени Гарри Поттера, немного нивелирующий первый. То есть неприятности во втором семестре, глобальные и с размахом — это вот первый закон. Второй закон разрешает Гарри Поттеру нарушать правила школы, чтобы устранить неприятности, вызванные первым законом.

      Иначе говоря, если Гарри Поттер нарушает правила, чтобы спасти школу от неприятностей, вызванных первым законом, то за эти нарушения он получает баллы, поощрения и — самое главное! — эти нарушения не приводят к ужасным последствиям. Ведь обычно как — правила устанавливают, чтобы их соблюдали, и правила эти, как правило, написаны кровью нарушителей. Но вот по второму школьному закону Гарри может нарушать правила, и даже, пожалуй, более того. Без нарушения правил Поттер не сможет устранить неприятности, вызванные первым законом.

      В общем, примерно как-то так.

      Следовательно, в случае нападения Гарри там может применять что угодно, ему все сойдет с рук, дадут похвальную грамоту, баллов, пряников, призы и так далее. Поэтому можно хоть и не с легким сердцем, но более-менее спокойно оставить его в медпункте и наведаться к Хагриду. Тем более что наш лесничий и без того, кажется, что-то нашел в Лесу. Как-то все без Дамблдора... ну не то чтобы бестолково идет, скорее ощущение, что план провалился.

      При этом точно знаю, что план продолжает работать, но отделаться от ощущения не могу. Как будто отсутствие дедушки Альбуса автоматически означает проигрыш — или это потому, что тупо не понимаю, чего он там задумал, а спросить не у кого? Хоть бы записку прислал со своим фениксом, раз уж Министерство сов досматривает, да и вообще, ни в жизнь не поверю, что у того же Снейпа нет при себе дневника с двусторонними Протеевыми чарами!

      Но кто же мне, такому маленькому, даст написать на деревню дедушке?

      Правильно, никто. Охраняй Гарри Поттера и не задавай глупых вопросов, все, что нужно, тебе сообщили, вот и действуй. Невольно усмехаюсь в такт шагам и мыслям. Будь я взрослым, примерно так бы и воспринимал четырнадцатилетнюю девушку, пусть и местами чересчур умную.

      Далеко мне до дедушки Альбуса в этом вопросе, но я никогда и не рвался в педагоги.

     Хижина Хагрида, как уже говорил неоднократно, под стать самому егерю. Большая, круглая и неряшливая. Сам Рубеус сидит на крыльце, чешет Клыка за ухом и греется на солнце. К стенке прислонен огромный арбалет. Завидев меня, Хагрид легко встает, сразу возносясь на недосягаемую высоту.

      — Пойдем, Гермиона, — подхватывает арбалет. — Покажу тебе Арагога.

      Неожиданно, да. Выдерживаю паузу.

      — Это не опасно? Акромантулы относятся к пятому классу опасности, — щеголяю познаниями из УЗМС.

      Но если всерьез, то и вправду шайка акромантулов — это не то, с чем легко справится даже опытный маг. В принципе, Хагрид, конечно, сойдет за половину мага, ну и я с натяжкой тоже сойду за половинку, но проблема в том, что из этих половинок одного опытного мага не получишь. Но егерь только отмахивается — с этаким великолепным небрежением.

      — Не опасно, я же вырастил Арагога, и вообще он хороший.

      — Ну тогда конечно, — стараюсь держать голос нейтральным. — А зачем мы идем к Арагогу?

      — Его дети раскопали что-то по нашей проблеме. Нашли, проще говоря, одну штуковину, может быть, и ту, что мы ищем, ну, которую директор Дамблдор просил поискать.

      — Может, тогда сразу за ней и пойдем?

      Ну не вставляет меня идти в логово акромантулов!

      — Не, они покажут и проводят, а так объяснить не могут.

      Клыка Хагрид оставляет охранять дом, и мы углубляемся в лес. Вообще, конечно, я рад всему этому обучению от Ордена, но вот она и обратная сторона. Раз уж в Ордене, так и относятся по-взрослому и привлекают к решению взрослых задач. Понятно, разумеется, что кроме меня ту хреновину никто и не видел, но все равно идти в логово огромных пауков...

      Мурашки по коже, и хочется взять с собой огнемет.

      Надо было выписать и заказать доставку такового совиной почтой. Хотя бы спокойнее было бы идти сейчас, а вес можно убрать заклинанием. Пусть даже не умею обращаться с огнеметом — да и палочка на что? — но все равно вот это психологическое спокойствие — оно дорогого стоит. Сколько ни готовься, но пока сам в боевой ситуации не окажешься, не поймешь, способен ты там выжить или нет.

      Есть в пауках что-то иррационально пугающее, и не хотелось бы проверять свои силы на них.

      Хагрид, разумеется, спокоен как... Хагрид. Ему-то что, ему все опасные существа — милые пушистики, которых надо выращивать, холить и лелеять и вообще всячески увеличивать численность. Была бы воля Хагрида, на планете было бы полно опаснейших существ. Разумеется, все бы они были «друзьями человека», а курсы общения и приручения животных начинались бы еще в детском саду. И Уход за магическими существами был бы важнейшим предметом в жизни.

      Ну любит, любит Хагрид опасных существ, что уж тут сделать?

      Остается только верить, что Арагог не станет причинять вреда друзьям Хагрида в присутствии Хагрида. А то помню из второго фильма, что бывает с друзьями Хагрида у акромантулов в отсутствие Хагрида. Тогда Рона и Гарри спасла невесть откуда взявшаяся машина, но в этот раз халвы не будет.

      Вывод? Не ходите, дети, к акромантулам гулять, это раз.

      Не бросайте дети мусор в окно, это два.

      Идти далеко, и чтобы хоть как-то отвлечься от пугающих картинок с ужасными пауками, вспоминаю конспект о полуразумных артефактах и том, что с ними связано. Пусть лучше мозги кипят, чем тело мандражирует, напрасно выделяя адреналин и прочие гормоны.

     

      Конспект-черновик Ремуса Люпина

     

      Полуразумные артефакты, относятся также к классу особо мощных, с которыми не вдруг совладает даже сильный маг. Связано это с самими условиями создания такового артефакта. Создатель, хочет он того или нет, вносит часть своей души в артефакт, таким образом обеспечивая ему возможность самостоятельной магии. Преобразование через дух в той или иной форме присутствует в любом из мощных артефактов. Нет, даже не так. Без возможности такого преобразования артефакт никогда не попадет в класс мощных и полуразумных. Самостоятельная магия, пусть в артефакте и нет разума как такового, все же со временем развивает тот кусочек души, что попал туда. Чем старше артефакт, чем больше вложил в него создатель, тем могущественнее он может стать — как раз в силу развития осколка души внутри.

      Директор Дамблдор обязательно бы упомянул здесь Старшую палочку как пример такого артефакта.

      В чем-то он прав, в чем-то нет, но в теории все выглядит красиво. Раз уж палочку создала сама Смерть, то и вложила туда часть себя. Кусочек смерти, представляешь, который растет, развивается, через который проходит магия его хозяев. Это объясняло бы непобедимость — в дуэли один на один — владельца Старшей палочки. Также здесь немаловажное значение имеет специализация артефакта. Чем она уже, тем мощнее может стать артефакт. В идеале он должен выполнять всего лишь одну функцию, но делать это безупречно и настолько мощно, чтобы маги не могли справиться.

      Чем разностороннее артефакт, чем больше вещей он умеет делать, тем слабее он в плане магической мощи. Объясняется это, как правило, тем, что чары, наложенные на артефакт, конфликтуют между собой. Точнее говоря, чтобы избежать конфликта чар, их делают слабее, используют не самые мощные варианты, какие-то аналоги, заменители, где-то урезают функции или, наоборот, пытаются усилить структуру артефакта, чтобы таковая выдерживала выплески энергии, вызванные конфликтами заклинаний.

      В идеальном случае, каковые пока еще не встречались на практике, многоплановый или многозаклинательный древний артефакт способен будет потягаться по возможностям с любым магом, за счет отсутствия конфликта заклинаний, накопленной мощи и развития осколка души со временем. В этом, в накоплении мощи, еще одна из граней разницы — не всегда осознаваемая, но все же присутствующая. В силу своей структуры артефакты (не все, но всё же) способны запасать в себе энергию. Также они способны единомоментно отдавать больше энергии, чем любой маг, но при этом накопление магии у них идет гораздо медленнее, чем у магов.

      В результате артефакты способны на всплески магии, недоступные магам, но при этом маг, прокачивая через себя энергию мира, не зависит от накопления таковой, в отличие от артефактов. Поэтому классический способ уничтожения древних артефактов предусматривает «разрядку» таковых в нескольких мощных выплесках, а затем планомерную обработку, задавливание артефакта энергией и заклинаниями.

      Разумеется, для своего хозяина, создателя, такие артефакты, привязанные через осколок души, становились незаменимым подспорьем. Кстати, благодаря их исследованию, маги нашли способ относительного бессмертия — через создание крестражей. Раскалывание души и помещение таковой в соответствующий предмет как идея появилось именно после осознания, как на самом деле получаются могущественные артефакты. Разумеется, чтобы крестраж был полноценным, и душу надо раскалывать до конца, а не ждать, пока из отщипнутого кусочка в артефакте разовьется подобие таковой. Все это требовало и требует сильной Темной магии с осознанным желанием причинить вред — пусть и самому себе, но все же. Поэтому знания эти попали в разряд полузапретных, то есть если кому-то очень потребуется, он доберется до них, но для широкой общественности крестражи неизвестны и относятся к чему-то из разряда сказок.

      Также, помимо получения рецепта относительного бессмертия, артефакты пытались усиливать путем, известным еще с первых лет существования магов. Магия крови, магия жертв — пусть они не так эффективны, как усилия самого мага, но зато дают возможность использовать чужую силу вместе со своей, достигая ужасных, но потрясающих результатов. Магов всегда было не слишком много, и желающие приносить жертвы десятками быстро закончились. Были предприняты определенные меры, и со временем магия крови и жертв практически повсеместно отошла в сторону.

      Тем не менее и на этом фронте были получены интересные результаты.

      Самым известным последствием попыток скрестить магию крови и артефакторику стали так называемые книги Рода, активно применявшиеся в прошлом. Книги Рода завязаны на магию крови, и каждого младенца заносили туда, взяв кровь из пальца и капнув на Книгу. Тем самым активировалась связь и запись в артефакте, и это служило наилучшим удостоверением принадлежности к Роду. Книгами гордились, их улучшали и улучшали, делали все более многофункциональными, пока однажды не перешли черту. Через установившуюся связь книга Рода высосала весь этот Род, имени которого нам история не сохранила, и стала книгой-вампиром, что ли, хотя это некорректное название. Хорошо еще, что она не могла убежать, но все равно потребовалось пять исключительно сильных магов, работавших командой, чтобы одолеть эту книгу и развеять ее пепел по ветру.

      После этого волна популярности родовых книг резко упала, а сами книги стали делать в минималистично-простом исполнении. Всего лишь записи, кто входит в Род, кто жив, кто умер, как вариант — кто где находится. Указатель семейства Уизли основан на том же принципе — связь семьи через кровь и стационарное базирование в «Норе», в артефактном исполнении.

      Был еще один аспект прекращения широкого использования магии крови и жертв, а именно — непредсказуемость действия и возможность через кровь наслать проклятие, равно как и через артефакт достать владельца. Искусство не для каждого мага, но оно было, и выигрыш в силе просто того не стоил. Или маги древности решили, что оно того не стоит. Поэтому магия крови хоть и сохранилась, но используется в строго оговоренных областях магии под надзором Министерства, и наказания за ее Темное использование строже, чем для других областей.

     

      Надо сказать, помогает. К логову акромантулов в глубине Леса подхожу в спокойном состоянии.

      Мозг и без того перегружен, нет у него ресурсов на лишнее волнение и прыжки, вот так. Надо бы еще зубодробительных теорий и магий подучить для таких вот случаев. Собрался нервничать? Да на тебе кусок текста на двадцать страниц, сиди и осмысливай, вместо того, чтобы тяжело дышать.

      Деревья вокруг растут гораздо гуще, и нижние части стволов, соответственно, без веток. Все уходит туда, наверх, где кроны бьются за доступ к солнечному свету. В нашем случае это означает, что на дерево спрятаться не залезешь, ну разве что резко освоить метание паутины из задницы и, подобно человеку-пауку, с криками «йо-хо-хо» летать по Лесу. Также тут изрядно темно, и на этом тоже можно сыграть. Огнемета нет, но уж вспышкой засадить точно смогу. Пока пауки будут промаргиваться, делать ноги, ну и, в общем, надеюсь, что до этого не дойдет.

      Повсюду паутина и бегают паучки, милые такие добрые паучки размером с хорошую собаку. Моментально вспоминается из какой-то книги, что, мол, будь кошки размером с овец, еще неизвестно, жили бы они с людьми или жрали этих самых людей. Тут примерно то же самое. При таких размерах пауки точно должны питаться не только сушеными мухами, но и мясца употреблять. Хотя не исключаю, что бывают акромантулы-веганы, мало ли чего магия, при помощи которой они так выросли, могла начудить.

      Вполне разумно будет предположить, что акромантулы не сожрали весь Лес исключительно потому, что не могут находиться в зонах, где концентрация магии ниже необходимой им. Либо падение концентрации энергии приводит к обратной мутации паучков, в смысле — необратимому уменьшению размеров. Либо еще что-то. Но самое напрашивающееся — это именно концентрация магии, потому что остальные причины выглядят немного смехотворно. Чтобы ядовитые пауки огромных размеров, относящиеся к пятому классу опасности, кого-то стеснялись при захвате Леса? Интересно, способность акромантулов к общению есть следствие пропорционального размерам увеличения мозга или это просто опять магия шалит?

      Хагрид, которого подобные вопросы не терзают, продвигается вперед, к самому огромному пауку.

      — Привет, Арагог! — басит он и гладит того по жвалам, или как они там называются.

      — Пивет, Г`ид, — произносит паук.

      Да, не быть ему диктором, но все равно, паук — и говорит! Несмотря на всю жизнь в магическом мире, регулярно находятся вещи, от которых крыша готова съехать в сторону. Паучок тем временем шипит что-то в сторону, щелкает ногами и жвалами, и один из среднеразмерных пауков подбегает ближе.

      — Мой папавук повоит вас, — сообщает Арагог, — до ой ещи. Там много похой магии, и мои дети бятся, то она вывется в лес.

      — Спасибо, Арагог, — просто отвечает Хагрид.

      И мы идем вслед за паучком, который ловко семенит по земле, ноги так и мелькают. Интересно, если для акромантулов там «много злой магии», то что ж это за хрень такая? И почему раньше не сообщили? Эх, уже ушли, а возвращаться через ряды пауков что-то не хочется. Совершенно неясно, расступятся ли они второй раз, пропуская нас, и вообще — ну их нахрен, со жвалами, паутинами и хитином!

      Жил без посещения логова акромантулов и еще отлично проживу, да.

      Хагрид, огромный и могучий, подобно ледоколу рассекает впереди. Постепенно покидаем самую мрачную часть Леса, и начинают попадаться ветки внизу, кусты опять же цепляются, но Хагриду все нипочем. Отодвигает, мнет, топчет, проходит, и пальто из кротовьей шкуры надежно страхует от повреждений растительностью. Все соскальзывает, а если не соскальзывает, то отводится в сторону, или Хагрид просто ломает за счет массы тела.

      Также понимаю, что без Хагрида выбираться отсюда буду неделю.

      Уже совсем запутался, откуда пришли и куда идем, хотя, как вариант, можно подождать рассвета или заката, чтобы сориентироваться на восток или запад, и уже тогда, зная расположение Леса относительно Хогвартса, проложить прямую к школе. Или хотя бы примерно определиться с направлением — в моем «ни хрена не ориентируюсь в лесу без метлы» положении это уже огромный плюс.

      Интересно, перед тем как детей пускать в Лес, у них принимают экзамены по ориентированию?

      — Глянь, Гермиона, это оно? — Хагрид останавливается.

      Выглядываю из-за спины. Паучок отплясывает перед кучей листьев. Взмах палочкой, и порыв ветра относит листья в сторону, а взгляду опять предстает та непонятная хреновина, что притащил когда-то Добби. Помесь спирали с браслетом... и теперь, когда известно, что там «много злой магии», даже приближаться не хочется.

      — Да, это оно. Осталось только придумать, что с ним делать.

     Разумеется, нихрена умного мы не придумали. Поэтому, отпустив паука, решаем тащить хреновину к специалисту по темномагическим хреновинам, то есть Снейпу. Ремус бы лучше подошел, но, увы и ах, нет его. Вначале думал, что наш преподаватель ЗОТИ спрячется в Визгохижине или в Хогсмиде засядет в кабаке в съемной комнате, но нет. Уехал Ремус, и все, с концами. Сириус уверяет, что так надо, но и сам не знает, куда скрылся его друг.

      В общем, поднимаю хреновину Сферой Спокойствия и тащу, придерживая перед собой.

      Хагрид указывает кратчайшую дорогу, а заодно ее же и расчищает, не хуже ледокола проламываясь через первую весеннюю зелень. Пальто, что характерно, не только не цепляется за ветки, но и не пачкается. Остается только выяснить, где Хагрид нашел такого огромного крота, чтобы его сшить, и вуаля, потенциальная одежда на все случаи жизни готова, ибо подозреваю, что пальтишко еще и воду отводит.

      Оно, конечно, есть заклинание, отталкивающее воду, но лучше когда и без магии не мокнешь. Мало ли, вдруг магия кончится, что тогда делать?

      Периодически роняю хреновину и отдыхаю, так как Сфера ломается, и вообще давно еще надо было оптимизировать заклинание и упражняться чаще. Забил на некоторые тренировки, теперь вот отдуваюсь. С другой стороны, и без того в этом году занятий выше крыши, куда еще пихать? До недавнего времени порой в туалет отбежать было некогда, не говоря уже обо всем остальном.

      Ну так вот, хорошо, что эта хреновина такая прочная, а то роняю ее, роняю — ну как разобьется и брызнет во все стороны «злой магией»? Так что вещи, работающие без волшебства, надежнее. Была бы с собой шкатулка антимагическая, было бы все гораздо проще. Артефакт в шкатулке, утка в зайце, и вообще Кощей — бессмертный наркоман, сидел на игле, пока не помер, вот.

      Добравшись до хижины Хагрида, сажусь передохнуть на скамейку и внезапно понимаю, что хреновину-то просто так в Хог не затащишь. Ладно там походы с Хагридом, но в школе полно дружинников, которые бдительно бдят, и еще неизвестно, кто там будет в кабинете у Снейпа, когда вломлюсь туда. Вывод? Правильно. Нефиг ломиться в школу и таскать хреновины в карманах, нужно вызвать зельевара сюда, в хижину Хагрида.

      Причем желательно так, чтобы всякие там Долоресы и Амбриджи не пришли следом.

      Не бином Ньютона, конечно, но некоторое время размышляю над задачкой. Уточняю у егеря — тот готов пожертвовать одной тыквой, из прошлогодних запасов. Относит тыкву в подлесок, вешает на дерево, внутрь при помощи Сферы опускаю хреновину. Пусть пока тут повисит, а если взорвется, так деревья повредит, а не Хагрида. Опять же тыква разлетится, и это будет знак, а если не разлетится, то можно будет по состоянию тыквы оценить влияние артефакта на органику. Еще подумав, шлепаю самого себя по затылку. Какое влияние? Это ж не радиоактивный материал, чтобы излучать жесткое гамма-маго-излучение, и даже не сверхмягкая альфа, это просто артефакт с магией.

      Даже если он фонит ей, то дозиметра для такого все равно еще не придумано.

      Так что, в сущности, задача упрощена до предела. Вернуться в школу, поймать Снейпа, изложить задачу, выслушать ругательства в адрес моих умственных способностей и спокойно идти ужинать. Как сможет зельевар без помех сходить к Лесу, так и сходит, посмотрит и скажет наконец, что это за байда такая.

      Примерно так и получается, за одним лишь исключением. Проезжаться в адрес мозгов Снейп не стал, просто молча выслушал и уточнил местоположение, надо полагать, чтобы к Хагриду лишний раз не заходить.

      Зато для посторонних ушей изругал меня всячески, мол, и руки у вас, мисс Грейнджер, кривые, и ноги такие же, и растут руки оттуда же, откуда и ноги, и сверху голова, и зелья варить не умеете, и экзамен мне не сдадите, даже если ящик коньяка занесете. Про коньяк, понятное дело, я мысленно додумал, сам Снейп такого бы вслух не сказал. Но до того его ругательства напомнили родной универ, что чуть не прослезился. Большинство преподов там были нормальные, но встречались и редкостные... взяткобратели, которые не стеснялись даже коньяком брать, а с девок натурою. Правда, были и девки соответствующего поведения, так сказать, передком прогрызавшие путь в науку, но быстро рассосались.

      Тьфу, блин, опять меня куда-то не туда занесло, в общем, Снейп вслух взятку не потребовал.

      Игра на публику проходила энергично и вполне удалась, судя по результатам. Никто так и не спросил с меня, на кой же хрен мне потребовалось общаться со Снейпом, если по легенде мы друг друга недолюбливаем так, что ажно кушать не можем.

      На следующий день, в воскресенье, 24 апреля 1994 года, в гостиной Гриффиндора собираются «заговорщики» в лице меня и четырех представителей семейства Уизли. Председательствует Персиваль Уизли, префект всея школы, без двух месяцев женатый человек и вообще в душе бюрократ. Но! Наша розовая Чебурашка отличилась и тут. Настолько «умело» завинтила гайки, ввела министерские порядки с отчетами и докладами, и вообще развела такое чинопочитание, что товарища Персиваля внезапно затошнило. Зацените уровень навыка: всего полтора месяца Чебурашка нами рулит, а Персиваля, который грезил министерской работой, уже тошнит.

      — Страшно представить, что бы было, пойди я работать в Министерство, как собирался, — восклицает Перси, потрясая ухоженными руками.

      Это он перед Пенелопой марку держит и лоск наводит ежедневно, благо префектам школы существуют послабления в этом вопросе. Пенелопа не отстает, и связь Гриффиндор — Рэйвенкло крепнет день ото дня. Особенно это заметно во время общения с девушками «воронов», не Луной, а остальными. Лавгуд как раз на тему свадеб, внешнего вида и прочего не слишком заморачивается и предпочитает разговаривать о более интересных вещах.

      — Ведь мне могло бы понравиться все это! — продолжает возмущаться Персиваль. — Но теперь нет, ноги моей не будет в Министерстве, раз там такое творится!

      — Перси, ты бы кричал потише, — шипит Джинни. — Предполагается, что мы обсуждаем твою свадьбу, а не порядки в Министерстве!

      — Папа бы...

      — ...гордился вами! — заявляют близнецы.

      — Джинни права, — добавляю свои пять копеек. — Но давайте уже обсудим то, ради чего мы собрались. Указ директора прямо и явно запрещает любые собрания подобного толка, но все же поставим вопрос ребром. Нам необходимы дополнительные занятия, невозможно все время сидеть в башне или в библиотеке.

      — И квиддич запретили, — поддерживают остальные, — вообще жить невозможно!

      — Нужно придумать, как бы нам так заниматься, чтобы, во-первых, это были нормальные занятия, во-вторых, о них не знали остальные, и, в-третьих, чтобы не попасться ДА и ее дружине. Последний вопрос очень серьезный, готова поклясться, что Долорес только и ждет повода, чтобы еще что-нибудь запретить, усилить и наказать.

      Персиваль одобрительно кивает.

      — Так что давайте подумаем, как это организовать, и если не получится, то проще и лучше будет утихнуть до экзаменов, а летом еще раз подумать.

      Мы думаем, спорим, пытаемся подобрать вариант, но ничего не выходит. Везде дружинники, везде чьи-то глаза, и спрятаться, по большому счету, негде. Не будешь же бегать в Визжащую Хижину или Хогсмид на занятия? Нужно что-то такое дешевое и сердитое, доступное на расстоянии вытянутой руки. И тут меня осеняет.

      — Запретный Лес! — шепчу остальным.

      — Детям туда нельзя, — автоматом выдает Перси.

      — Там нет крыши над головой, — замечает Джинни.

      — И еще там много растений...

      — ...и животных, которые могут...

      — ...нам все испортить!

      — Стоп, стоп, стоп. Давайте начнем с того, что никто не предлагает забираться вглубь Леса, прямо в логово акромантулов, хорошо? Опушка леса, максимум сотню метров вглубь, чтобы навскидку не было видно. Подобрать полянку, удостовериться, что из школы не видно, и потом придумать способ маскировки тропинки к этой полянке. Мало ли кто к Хагриду забредет, верно?

      — Верно, — за всех отвечает Перси. — Но все равно это нарушение.

      — Поэтому нам нужен удобный предлог, чтобы собираться у Хагрида. Ладно еще, когда мы там Гарри на процедуры водим, и то за нами два аврора наблюдают. Всей толпой к Хагриду не придешь — заметят. По одному подходить — растянется на весь день. Нужен официальный предлог, не знаю, что-то такое не вызывающее интереса и возбуждения у Амбридж и ее приспешников.

      — Это будет сложно, — опять же Перси. — Да и смысл в этих занятиях?

      — Тебе, Перси, хорошо говорить о таком, когда ты в двух шагах от выпуска, и вообще не занудствуй, а прикрывай нас. Ты префект школы или не префект? — говорят близнецы.

      — Префект, и что?

      — Тогда прикрывай нас, и мама с папой скажут тебе спасибо.

      — Это еще почему?

      — Потому что нас трое, а ты — один. Сам догадаешься, кого будут слушать?

      — Конечно же меня, — откидывается на спинку кресла Перси и складывает руки за головой.

      В общем, мы еще спорим, но способ не находится. Никакого общества защиты Запретного Леса нам не создать — в силу изначального указа Амбридж, и незаметно к Хагриду не подберешься. Близнецы предло было пробираться по тайному ходу в Хогсмид, а оттуда через Лес к хижине лесничего, но сделали это больше от бессилия что-либо придумать. Долго, крайне опасно — и не только из-за дементоров! — и шансы быть замеченными ровно так же высоки, как если просто ходить к Хагриду в гости.

      Но, за неимением других вариантов, пока останавливаемся на этом.

      Отдельно обговариваем, что осторожность — прежде всего, и если будет риск быть замеченным, лучше вообще ничего не предпринимать. Но в том-то вся и закавыка, что спокойно на месте нам не сидится, уж такими получились «Бешеные Ежики» изначально, моя промашка при создании, ну да теперь поздно каяться. Также решено, что каждый еще подумает и поморщит лоб и попытается изобрести что-то более приличное. Нам идеально подошла бы Тайная Комната, раз уж она такая Тайная, но не срослось.

      Также для себя решил еще раз посмотреть опушку Леса с точки зрения места для занятий, когда с Гарри пойдем на единороготерапию. Лишний раз там появляться не стоит, хотя с мантией-невидимкой можно и сходить. Обдумав, решаю, что ну его в одно место, не хватало еще засветиться вместе с мантией. По совокупности прошлых дел Амбридж точно не меня, так МакГонагалл в Азкабан закатает.

      Сделаем все у всех на виду, а если кто и шпионит, то все равно ничего не поймет.

      К вопросу о шпионах. Один такой, в мрачном лице Северуса Снейпа, излавливает меня и зажимает в угол. Не в буквальном смысле, конечно, но пара картинок на тему «Злодей и невинная дева» в голове мелькает. Девы, как назло, получаются слабоодетые и сильносисястые, что не добавляет душевного спокойствия.

      Снейп, не обращая внимания на мои метания и терзания, начинает допрос на высокой скорости.

      — Где вы это взяли, мисс Грейнджер?

      — Под кроватью Гарри Поттера.

      — Что вы там делали?

      — Искала темные артефакты.

      — Почему?

      — Потому что домовик Добби плакал в спальне.

      — Когда?

      — На прошлое Рождество, в 1992 году.

      — Добби?

      — Да.

      — Он положил это под кровать Гарри Поттера?

      — Да.

      — Зачем?

      — Не знаю.

      — Почему вы выбросили?

      — Потому что думала, что это темный артефакт.

      — Почему вы так думали?

      — Интуиция подсказала.

      — Интуиция?

      — Да.

      — Вы знаете, чей Добби домовик?

      — Да.

      — Откуда?

      — Директор сказал.

      — Когда?

      — В июне.

      — Зачем?

      — Не знаю.

      — Вы знаете, как действует эта вещь?

      — Нет.

      — Кто, по-вашему, владелец?

      — Драко Малфой.

      — Почему?

      — Интуиция.

      — Были еще такие случаи?

      — Нет.

      — Кто в курсе?

      — Орден.

      — Весь?

      — Кому директор Дамблдор рассказал.

      — Вы нашли ее с Хагридом?

      — Да.

      — Он знает, что это?

      — Нет.

      — Свободны, мисс Грейнджер.

      — Да, профессор.

      «И каждый пошел своей дорогой, а поезд пошел своей», ага. Весь допрос занимает минуту максимум, никто не успевает засечь зажим в углу, и хвала магистрам, как будто мало сплетен про меня бродит. Не хватало еще туда Снейпа приплести, хотя он и так фигурирует, но в другой роли. В общем, хрен с ним, с зельеваром, знает он, что это такое, и пусть дальше знает. Кто знает, тот и нейтрализует, или что-то вроде того.

      Не то чтобы меня не интересует, что ж такое в Лесу валялось и почему Снейп так возбудился на эту хреновину.

      Но, здраво рассудив, решаю отложить любопытство до победы светлых сил в лице Ордена Феникса. Логика тут простая: во-первых, тогда можно будет просто спросить, а во-вторых, кто победил, тот и светлый. Министерство пока что вымазало говном только Дамблдора, не зря тот скрывал возрождение Ордена. Но все равно, чувствую, если к следующему учебному году перелома не произойдет, то и Орден замажут, хотя бы за деяния первой войны.

      Издадут красочную книгу о том, какой дедушка Альбус старый пидарас, и не исключено, что договорятся с Пожирателями. Те на какое-то время угомонятся, а взамен Министерство снимет с них часть обвинений, ну или просто прекратит преследование, раз пошла такая пьянка. Власть у Фаджа, все довольны, поют и пляшут. Понятно, что потом из кустов выскочит огромный серый волк, в смысле Волдеморт, и скажет всем: «Чпок! Добрый вечер!», — но это будет уже потом. Не то чтобы дедушка Альбус и Орден Феникса представляли собой единственные силы сопротивления Волдеморде. По магической Британии наберется немало магов, у которых зуб на Тома еще со времен первой войны. Единственная и исключительная проблема в том, что все они разобщены и будут действовать — если будут — в одиночку, не представляя особой угрозы для спаянной команды Пожирателей. Аналогично и Министерство — будет вяло отбиваться, больше заботясь об удержании нужного имиджа в глазах общественности, нежели о действительной угрозе.

      И тогда Волдеморт победит.

      Легко, изящно и не напрягаясь. Как будто конфетку у детей отберет.

     Следующая неделя выдалась спокойной и даже чересчур спокойной. Побузив слегка, школьники угомонились, тем паче что, устраивая пакости, они подставляли не себя, но своих деканов. На такое школьники не пошли, и никакого бунта не случилось, никто даже не попытался помыслить об этом. Амбридж, насколько понимаю, применила излюбленные приемчики Министерства из разряда «как удержать власть, когда население волнуется».

      Годик продержаться — и Дамблдор забудется, особенно если самых рьяных его сторонников выпилить, кого-то переманить на свою сторону, ну и так далее. Из того, что меня не трогают, совсем не следует, что надо срочно бегать и бузить. Скорее, наоборот, сидеть и не высовываться, ибо попадись еще раз на глаза — и прошлые грехи припомнят. Такие вот тетки, типа Амбридж, помимо или в силу своей ханжистости, еще и крайне злопамятны.

      Так что можно не сомневаться: как разгребется с делами, на следующий учебный год возьмется за нас.

      Если, конечно, останется директором. Детей-то она не слишком любит, так какой смысл ей тут долго сидеть? Удовлетворять садистские наклонности? Тоже вариант, но не думаю, что сильно вероятный. Поставят другого чинушу из Министерства, накал страстей спадет, дети окончательно успокоятся, и все пройдет тихо-мирно, только власть над Хогом теперь будет в других руках.

     

      А вот «Ежики» оказались не в состоянии найти себе помещение для тренировок, и это изрядно злило близнецов. Попытки же заниматься в гостиной изрядно обозлили остальных гриффиндорцев, и нас просто выставили в коридор. Злые близнецы забросили все, даже подготовку к экзаменам, прекратили говорить в унисон и заканчивать друг за друга фразы и, кажется, даже стали меньше есть.

      — Вот уж не думала, что вы так близко к сердцу примете эту проблему, — говорю им за завтраком в один из дней.

      — Ты не понимаешь, — мрачно отвечает Фред или Джордж. — Не было еще такого, чтобы мы в Хогвартсе чего-то не смогли. Всегда все получалось.

      — Понимаю, эта неудача лишает вас душевного равновесия. Вам кажется, что если решить эту задачу, то мир снова станет прежним и понятным.

      — Именно, — мрачно отвечает Джордж или Фред. — Именно так.

      — Перси предлагал заниматься в помещении для префектов. Наивный старший брат. Так о нас сообщат Амбридж еще быстрее, чем мы успеем произнести «Уизли лучше всех!»

      — Я бы даже сказал, быстрее, чем мы успеем туда зайти.

      После чего они тяжело вздыхают. Я тоже вздыхаю. Чем им помочь — совершенно непонятно. Карта Мародеров тут не при делах, она показывает помещения, но не подсказывает, как найти такое, в котором можно надежно спрятаться и в которое можно забраться, не привлекая ничьего внимания. Была даже мысль самим создать себе отдельную комнату, но от нее пришлось отказаться, в силу особенностей Хогвартса.

      То есть директор бы смог такое организовать, но не мы.

      Поэтому, подумав и прикинув, говорю близнецам:

      — Слушайте, а может, ну его, это помещение, а? Месяц с небольшим остается до экзамена, лучше сдайте эти СОВы как следует, потом легче будет.

      — Но как же...

      — Ну да, не получилось с помещением, ну и ладно. Считайте, что жизнь подарила вам исключительную возможность пережить поражение, не потеряв ни в чем, кроме самолюбия.

      — Можно подумать, мы ни разу не терпели поражения, — мрачно отвечает один из близнецов.

      Кажется, уже говорил, что без свитеров их хрен отличишь? Ну вот, а дело-то идет к концу апреля, тепло — по местным меркам, — вот они свитера и сняли. Интересно, если нанести на них невидимой краской буквы «Ф» и «Д», а потом тихо палить эти метки в ультрафиолете, они раскусят фокус или нет? Казалось бы, в чем проблема, на всех вещах студентов стоят их инициалы, но близнецы и это учли. Постоянно меняются одеждой, точнее говоря, не видят разницы между таковой. Все равно фигуры одинаковые, хе-хе.

      — Ну тогда тем более не заедайтесь на эту тему, а то смотреть больно.

      Но близнецы мрачны и не собираются бросать свою затею. Ладно, они парни головастые, может чего и придумают. Поэтому, напомнив еще раз об осторожности и получив заверение, что все учтено, сворачиваю разговор. В конце концов, нам всем сейчас тяжело, по тем или иным причинам. Пусть побегают, авось да сбросят лишнюю энергию.

     

      В субботу, 30 апреля, ведем Гарри на процедуры, и два аврора, как всегда, в сторонке следуют за нами. Поттер уже вполне здоров, ходит нормально, руками и ногами машет и даже вполне удовлетворительно колдует. Мадам Помфри, слегка уставшая от этого медицинского марафона имени одного пациента, пророчит скорую выписку, недели через две.

      Что, разумеется, не может не радовать, и Гарри весело болтает.

      Еще одной причиной для радости, пожалуй, даже большей, чем выздоровление, служит письмо, которое принесла сова Уизли буквально этим утром. Рон Уизли перешел некую критическую отметку в своем процессе выздоровления и внезапно начал узнавать окружающих, говорить, хотя еще и по слогам, и даже вспомнил, как пользоваться ложкой и туалетом.

      — Молодцы целители! — без конца повторяет Гарри. — Вот вырасту, тоже стану целителем!

      — А как же Сам-Знаешь-Кто?

      — И его вылечу! — уверенно отвечает парень.

      Вообще, сегодня он как будто летит, парит, не касаясь земли. Даже то, что дедушку Альбуса сместили и смешали с грязью, временно отодвинуто в сторону. Сегодня Гарри, как сказали бы в моем мире, «на позитиве», и, говорят, это хорошо для выздоровления организма. Если считать, что магия внутри выполняет желания владельца, а Гарри сегодня прямо всем видом пышет, что здоров, то, наверное, позитив помогает.

      Не то чтобы я не радовался за радость Поттера, но паранойя нашептывает, что расслабляться не надо.

      Пусть даже сегодня «Ежики» в полном составе сопровождают Гарри, но этого маловато против сильной нечисти. А идем мы, считай, в лес, где водятся дементоры, каковые точно к этой нечисти относятся. Ну и что, что день и опушка? Сириус перед Рождеством тоже думал, что поможет воссоединиться двум влюбленным сердцам, а получилась в итоге полная ерунда.

      Блэк, к сожалению, с нами не ходит, вот уж он бы точно порадовался за Гарри.

      Но, думаю, он еще устроит «суровый мужской разговор» с парнем, каковой порадует Поттера больше, чем наши девичьи болталки и очередные поглаживания и беседы с единорогом. Чувствуется, что устал он от этих бесед с лошадками, хотя, надо признаться, они помогают, и еще как. Бессменная переводчица с единорожьего на магический, Луна Лавгуд, так та вообще готова пуститься в пляс, и надо заметить, что иногда пускается. Единороги всегда с одобрением наблюдают за танцами блондинки, которая обычно изображает нечто вроде вальса между деревьев и кустов, благо места на опушке хватает.

      Готов поклясться, что уж кто-кто, а Луна при необходимости точно получит приглашение прокатиться на единороге. Ну, знаете весь этот пласт фольклора, сказок и прочего про девственницу на единороге? Луна в него бы отлично вписалась, а если сделать фотку соответствующую, так вообще можно будет потом полотно писать. Масштабное такое, два на два, чтобы размеры персонажей передать в масштабе один к одному.

      Разумеется, картинки с голой Луной на единороге иногда посещают воображение.

      Чтобы от них избавиться, обычно начинаю думать, как же ей там, бедняжке, будет неудобно — голышом-то да на лошади. Лошадиный пот очень едкий, ноги должны быть перекачаны, чтобы удерживаться за бока, хребет снизу ходит, натирая мозоль, ну и так далее. Физиологические подробности процесса езды, как правило, быстро остужают воображение.

      Хотя исходная картинка от этого менее красивой не становится.

     

      Пока Гарри общается с лошадками при помощи Луны, а Джинни бдит за процессом, иду с близнецами и Невиллом осмотреться по окрестностям. Хоть сам и советовал Фреду и Джорджу бросить эту затею с помещением, но сильна, сильна жилка «заедания планов». В смысле, раз уж спланирован осмотр, так надо сделать, иначе мозг так и будет елозить мысленно, вспоминать планы, примеряться, прикидывать варианты и вообще отравлять жизнь. Проще быстро воплотить план в жизнь и не возвращаться более к этому вопросу.

      Пара полянок, точнее мест, где можно обустроить таковые, находится быстро.

      Подрубить слегка кусты, тут и там все равно вытопчем в процессе поскакунства. За деревьями можно прятаться от заклинаний, главное — следить, чтобы не упали на голову. Как засохнут, пригласить Хагрида на рубку, заодно поляна еще расчистится, а на пеньках можно будет сидеть, ну и скакать через них. Мозг привычно и быстро набрасывает схему возможных действий, после чего скатывает схему в рулон, помещает в мысленный архив и успокоенно отключается, задрав лапки.

      Мол, все, я свою часть выполнил, дальше, хозяин, без меня.

      И тут-то все и начинается, буквально через несколько секунд после того, как мозг решает, что имеет право похалявить и поваляться, выпрямив извилины. Ха, наивный! В общем, начинается все с того, что на территории Хогвартса что-то бумкает. Очень так, знаете ли, хорошо бумкает, раз эхо взрыва докатилось даже до нас, в Лесу. Смотрю на школу — нет, вроде ядерный грибок не встает и ударная волна не движется.

      Зато столб дыма — жирного, черного — очень даже начинает подниматься.

      Такое ощущение, что рванул склад с покрышками, и хотя я допускаю мысль, что у Филча мог быть таковой, умом понимаю, что дело тут вовсе не в покрышках. Тем не менее интерпретировать по-другому этот плотный даже на взгляд черно-непроницаемый столб не получается. Запах, конечно, не долетает или не долетел еще, но все равно невольно втягиваю ноздрями воздух, как будто уже ощущая эту раздражающе едкую вонь паленой резины. Невилл и близнецы тоже озадачены и переглядываются друг с другом, как будто ведут мысленный диалог типа: «Что это было, Холмс?» — «Не знаю, Ватсон, но лучше нам быстрее убежать отсюда».

      — Невилл, беги к Хагриду и зови его на помощь. Фред, Джордж — прикрываете с флангов!

      Лонгботтом срывается с места и бежит к Хагриду. Близнецы стремительно сдвигаются за пределы Леса. Если вдруг кто нехороший выскочит из кустов, у близнецов будет запас времени и расстояния, чтобы среагировать. Паранойя звенит не хуже вечевого колокола. С такими вот ощущениями устремляюсь к остальным. Чтобы там ни случилось в Хоге, сейчас надо занять опорный пункт в виде хижины Хагрида и, прикрывшись самим Хагридом, понаблюдать за обстановкой, попутно рассылая сообщения вроде «SOS», «Mayday», «F1» или просто «На помощь!».

      Следом приходит мысль, что это Снейп доигрался с хреновиной.

      — Бегом к Хагриду! — кричу Луне, Гарри и Джинни.

      В ответ — недоумевающие взгляды: мол, чего кричим, чего шумим, когда тут все так прекрасно? Понятно, никто ничего не слышал и не прислушивался. Тишина, спокойствие, идиллия и все такое. Вот только что-то меня знобит, и холодок предчувствия бегает между лопаток. «Это ж-ж-ж-ж неспроста!», как говорил один умный медведь. Поэтому командую дальше, пока еще есть время:

      — В Хогвартсе был взрыв, вон видите, столб дыма поднимается?

      — Где? — тут же оборачивается Гарри. — Ого! Бежим на помощь?!

      — Бежим к Хагриду, давайте сворачивайте процедуры, и уходим.

      — Иго-го-го-го Ого-го-го, — тут же выдает Луна.

      Единорог кланяется, Лавгуд кланяется в ответ, и лошадка дает деру вдоль опушки. Прикольно. Надо будет освоить язык, ну хотя бы с лошадино-магическим словарем. Впрочем, для этого будет время, если уцелеем. А если нет, то и лошадиный или лошажьий, в общем коняческий, язык мне не пригодится.

      — Все равно, откуда такой дым? — недоуменно вопрошает Джинни. — Чему там гореть в школе, стены же каменные?

      — Да, Гермиона, почему нам нужно бежать, если горит там, а мы здесь? — дополняет Гарри.

      Иронично смотрю на него. Очень своевременный вопрос, ага. Подумаешь, что на него постоянно всякие бабаи наскакивают и приключения сами находят. Горит же в школе, зачем бежать, ага.

      — Затем, что, скорее всего, это явились по твою душу и тело, Гарри, что тут непонятного?

      — Пожиратели? — бледнеет Гарри и сжимает кулаки.

      — Да уж явно дым не потому, что кто-то окурок в урну кинул, — не выдержав, язвлю изо всех сил.

      Шалят, шалят нервишки, и опять озноб продирает. Надо было теплую мантию взять, йоптель, эти школьные жакеты совсем тепло не держат. Да и не май месяц на дворе, хотя уже и скоро.

      — Да машу ж вать, ну что вы стоите!! — уже ору изо всех сил. — Бегом к Хагриду! БЕГОМ!!!

      В конце голос срывается от такого крика, но все же действует. Выходят из ступора созерцания и бегут к Хагриду, ежатся на ходу. Ишь ты, всем холодно, не только мне. Гарри спотыкается и падает, и тут до меня доходит. Тупица! Идиот! Холодно ему стало, йоптель, да как я мог забыть про эту компанию любителей сосать?!

      Дементоры веселой каруселью уже кружат над головами, и все новые выныривают из Леса.

      — Бегите! — слышен крик Хагрида. — Я задержу их!

      — Бегите быстрее!! — вторит ему Невилл.

      Хотел бы я посмотреть, как Хагрид своим розовым зонтиком Патронуса колданет. Гарри я учил Патронусу, точнее, учил Люпин, а я так, на подтанцовке, объяснял детали, с точки зрения «неопытного пользователя». Вот только одна проблема: Гарри сейчас не то что Патронуса, даже Люмос не наколдует, хотя и пришел в себя. Луна и Джинни — ну, тут все понятно, да и кто их учил бы на втором курсе Патронусу? Близнецы? Ага, пытаются, но дальше серебряной дымки дело не уходит.

      Вдыхаю, ощущая, как во мне разгорается ярость.

      Хорошая такая, боевая ярость; и внезапно отчетливо чувствую, как тогда, возле Визжащей Хижины: если я не спасу этих детей, то их не спасет никто. Не прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и не телепортируется неизвестно откуда спаситель. Также понимаю, что дементоры замедлились, и вижу каждое их движение, каждую складку их рваных плащей, и почти чувствую мерзостное дыхание на лице, и ощущаю, как капли слизи падают на траву, заставляя разбегаться насекомых.

      Вижу и ощущаю все вокруг, и это не очень хорошо.

      Состояние концентрации не будет длиться долго, и вряд ли я сумею за короткий промежуток войти в него два раза. Два — потому что дементоров явно натравили Пожиратели или министерские, неважно, все равно будет махач за Гарри, и, надеюсь, кавалерия из-за холмов поспеет вовремя, иначе нас тут всех размажут, как масло по хлебу. Команда школьников и полувеликан, это даже не смешно. Опытный боевой маг уделает нас за десять секунд.

      Мысли эти проносятся вихрем, пока рука поднимает палочку, а губы громко произносят:

      — Экспекто Патронум!

     Смешение светлого и доброго с яростью опять приносит свои плоды, и вырвавшийся на свободу серебристый еж первым делом шипит на дементоров. Летуны-сосуны останавливаются в задумчивости, мы продолжаем медленно пятиться. Точнее, я пячусь — спиной вперед и не сводя глаз с дементоров. Луна и Джинни поддерживают Гарри под руки и — да что там — почти тащат его на себе. Заодно не смотрят на дементоров, что весьма полезно, ибо вид их все-таки не для детей; ну ладно я, какой только хуйни по телевизору и в интернете не видел, но местные-то школьники такого опыта не имеют.

      С другой стороны, Лавгуд и Уизли из магических семей, может, и чего похуже видели?

      Как всегда в таких ситуациях, в голову лезет всякий мысленный мусор, можно сказать, что извилины напряжены и дрожат, и я одновременно думаю про десять вещей разом. Еще энергии в Патронуса! Еж вздувается, сворачивается клубком и резко выбрасывает иглы в объем вокруг себя. Дементоры так же резко отлетают в стороны, ага, значит, они способны к обучению и запомнили этот фокус с прошлого раза.

      Что ж, если еще подкачать Патронуса и всем забраться внутрь, или хотя бы внутрь завести Гарри, чтобы отсечь воздействие дементоров, то уже можно жить. Диадема изрядно потрескивает и давит, и стоило бы такие изготовить для всех наших, но я, как всегда, крепок задним умом и только сейчас осознаю проблему. Попросить Луну отдать диадему Гарри? Нет, не пойдет, непонятно, когда Поттер оклемается, а если еще и Лавгуд упадет от воздействия дементоров, то будет полный крандец.

      Хагрид вот молодец, остановился, ждет нас, близко не подходит.

      Теперь уже не получится просто свалить к нему в хижину, с дементорами за плечами это будет все равно что самоубийство. Нужен еще кто-то, с Патронусом и вообще, поэтому кричу Хагриду:

      — Зови на помощь!

      — Уже отправил Клыка! — кричит он в ответ.

      Из леса появляются еще дементоры и после крика егеря обращают на него внимание. Мысли начинают носиться еще быстрее, и кажется, что голова чешется изнутри. Нет, не смогу одновременно всех прикрыть, нужно больше Патронусов! Вся надежда только на близнецов, в три Патронуса мы остановим дементоров, а потом Хагрид возьмет Гарри и девчонок и побежит в Хог.

      Мы втроем, я и близнецы, прикрываясь Патронусами, потом тоже дадим деру.

      Желательно на метлах, но «Молния» сломана, а школьные метлы хер призовешь. Но все же попробовать стоит, ведь у квиддич-команды есть «Нимбусы»! Кровь бросается в голову, кажется, выход найден, и я ору на адреналине:

      — Хагрид, Невилл, давайте к нам!

      — Ага, — а, егерь и без того широко шагает в нашу сторону.

      И Лонгботтом рядом с ним, почти вприпрыжку.

      — Экспекто Патронум! — и у близнецов наконец выходит, причем синхронно.

      Два бодрых леопёрда, одинаковых до последнего пятна на шкуре, прикрывают нас с флангов. Постепенно стягиваемся в одну толпу, и это хорошо, так проще обороняться. Так, теперь поставить задачу и отправить всех в школу. Стоп, в школе Пожиратели, нет, тогда отправить всех в Хогсмид, там маги, от дементоров отобьются. Заодно орденцев пусть подтянут на сабантуйчик. Маги. Авроры. Где эти блядские авроры, когда они так нужны?

      — Акцио метлы Гриффиндора!

      Всех на метлы, и пусть упездывают далеко и надолго, но заклинание ожидаемо срывается. Нужно либо отпустить Патронуса, с непонятным результатом, либо смириться с тем, что наколдунить второе заклинание на порядок сложнее, если держишь первое. Пробуем еще раз, силы пока хватает.

      — Акцио метлы Гриффиндора!

      Вроде прошел закл, хотя и хер его знает.

      — Смотрите! — кричит Джинни, указывая на то место, где обычно проходило лечение Гарри.

      Хагрид уже в десяти шагах от нас, отлично. Мы удалились от опушки метров на пятьдесят, еще лучше, надо разрывать дистанцию с лесом, там обзор ограничен и мало ли что еще может выскочить. Хижина Хагрида манит своими каменными стенами, но увы, увы, дементоры не тот противник, от которого укроешься за стенами. Боюсь, что сейчас даже стены Хогвартса не окажутся достаточной защитой от них.

      Как будто дождавшись крика Джинни, из леса выскакивают авроры.

      Не успеваю облегченно вздохнуть, как становится понятно, что все очень плохо. Мракоборцы с кем-то рубятся, вспышки невербальных заклинаний так и хлещут. Йоптель, ребята и вправду опытные, работают в паре любо-дорого посмотреть, даже наши близнецы нашли бы чему поучиться. Но дементоры, как будто подгоняемые чьей-то злой волей, сразу начинают кружиться вокруг них, и авроры вынужденно бегут. Один из них на ходу выкрикивает какую-то сложную формулу, бухает вспышка, отгоняющая дементоров, и они разрывают кольцо окружения.

      Бегут к нам, под прикрытие Патронусов.

      В спину им летят заклинания, но авроры петляют противозаклинательными зигзагами, и вспышки проходят мимо. Из Леса выскакивают те, с кем они рубились, и все становится совсем плохо. Пятеро Пожирателей! Дементоры, как будто черпая силы в виде балахонов и серебристых масок Пожирателей, выстраиваются ударными клиньями. Авроры кастуют своих Патронусов — ворон и зверька типа куницы или ласки, и Патронусы явно самостоятельные, не требуют отдельной поддержки.

      Укол зависти — тоже так хочу!

      Авроры присоединяются к нашей группе.

     

      — Пожиратели и дементоры взбесились! — шутит Левый.

      — Есть у вас здесь транспорт? — уточняет Правый.

      При этом оба даже не запыхались. Слегка сбледнули с лица, видимо, дементоры и вправду взбесились и неожиданно напали сзади. Ну да, ведь, по идее, эти летуны должны были подчиняться министерским, но сейчас даже самый несообразительный поймет, что дементоры взбесились и никого не слушаются.

      А метлы все не летят.

      Похоже, придется биться, и это реально плохо. От Хогвартса взлетает зеленый сноп и начинает превращаться в череп со змеей вместо языка. Ну нах, еще и шестой в школе застрял, ну все, сейчас нас точно прибьют на месте. И помощи не будет, наверняка весь Хог сбежался посмотреть на место взрыва. Авроры — это авроры, но Пожирателей — пятеро! Уравновесит ли неполный состав «Ежиков» и Хагрид троих взрослых и опытных Пожирателей? Ох, сомневаюсь!

      В кустах — возня, вспышки, и затем оттуда выскакивают два мощных мужика.

      Это что еще за волосатые морды? За их спинами идет рубиловка. Так, похоже, нас прикрывал еще кто-то, но в недостаточном количестве.

      — Оборотни, — помертвевшим голосом говорит Правый.

      — Я разберусь! — громко заявляет Хагрид.

      И бесстрашно выдвигается вперед, крутя в руках какую-то двухметровую оглоблю. Откуда взял? Ведь не было же! Оборотни поднимают палочки, но как-то неуверенно. Ну да, Хагрид же полувеликан, его хрен завалишь обычным заклинанием, устойчив слишком. А второй раз кастануть не даст, то есть даст, но оглоблей в башню, и такого не выдержит даже череп оборотня. Нам что делать?

      Всё замерло в тревожном предчувствии, и сейчас только чихни хоть кто-то, начнется.

      Левую руку на грудь, зажать ожерелье и начать Лепку. Посмотрим, придется ли по вкусу Пожирателям железо.

      — Редукто! Протего! Ступефай! Протего! Экспеллиармус! Протего! Редукто! Протего! — выдаю очередь в сторону Пожирателей, не прекращая Лепку.

      Поэтому заклы выходят хилые, Пожиратели отбивают играючи, но второй волной вступают авроры, и это уже серьезно. Одному из Пожирателей распарывает бок, и балахон обагряется кровью. Левый кричит:

      — Детишки, держите защиту!

      — Протего! — тут же кастует Джинни.

      — Протего! — поддерживает Луна.

      Перерыв, и есть пара секунд оценить обстановку.

      Близнецы помогают Хагриду, но вполсилы. Оборотни успевают уклоняться от оглобли Хагрида и заклинаний, но подойти не могут. Драка в кустах продолжается. Итого — четверо «Ежиков» против трех Пожирателей, и нужно продолжать ошеломлять и удивлять врага, иначе нас задавят.

      Ладно, сейчас попробуем. Отпускаю Патронуса и швыряю в Пожирателей горсть металлических стрелок. Ага, налепил на ходу: мелочь, а врагам неприятно. Одновременно сделать два шага вперед и ударить в полную мощь вторым сюрпризом.

      — Инфрасонус!

      Пожиратели как раз нанесли ответный удар, и еле успел изогнуть тело, уходя от него. Глухой крик и падение тела сзади. Но и слуги Тома не успели поднять щиты, и двоих ближайших накрывает. Есть буквально пара секунд, и летит следующее заклинание. Точнее говоря, одно заклинание в одного Пожирателя, но два раза, чтобы наверняка.

      — Редукто! Редукто!

      Развороченная грудная клетка и шея. Спасти можно, но только если немедленно попасть в клинику. Ха! Авроры отбили атаку Пожирателей и что-то беззвучно кастуют, а я перехожу к следующему номеру программы. Лучше всего было бы вспышкой шарахнуть, в полную мощь, но нельзя, свои тоже ослепнут. Впрочем, ничто не мешает посигналить лазерной морзянкой в глаза гадам. Ага, боевой всережущий лазер у меня так и не вышел, даже джедайский меч из деревяшки сделать не смог. То есть деревяшка светилась, но не резала. Зато подсветить Пожирателям глаза очень даже можно, и резко, на выдохе, кастую через линзу, не забыв раздернуть блузку:

      — Люмос Лазера!

      Зрелище школьницы, рвущей одежду на груди, на секунду отвлекает Пожирателей, и еще один хватается за глаза. В него тут же летят заклы авроров, а я ставлю щит:

      — Протего Максима!

      Пожиратель, ослепленный лазером, вспухает изнутри. Взрыв тела — и нас заляпывает кровью, кишками, мозгами, дерьмом и хрен знает чем еще. Одновременно с этим меня просто сносит на десяток метров назад, опрокидывает и шлепает об землю. Протего выдержал, но не до конца. Левый аврор хватается за руку и роняет палочку. Йопт! Оставшиеся трое Пожирателей, получается, не своего ослепленного товарища защищали, а по нам влепили. Что ж, не зря ставил щит, хотя отбросило знатно, даже дышать больно.

      Зато теперь передо мной возвышается Хагрид и вижу, кто упал из наших.

      Джинни свалилась прямо на Поттера, приведя того в чувство без всякого шоколада. Невилл утирает лицо, одна Луна стоит спокойно и вроде не ранена. Тем не менее один аврор против троих Пожирателей — это несерьезно, но и мы ясно показали, что недооценивать школьников не стоит. Пожиратели это тоже понимают, и один из них делает предложение:

      — Отдайте нам Поттера и уходите.

      — Нет, — отвечает Левый, держась за окровавленную руку.

      Гарри встает... ой-ой, сейчас что-то будет. Глаза бешеные, не говорит — лает:

      — Вам! Будет! Плохо! Экспеллиармус!

      Я же слышу рычание оборотней за спиной. Ну да, отбросило меня между Хагридом и оборотнями, вот счастья-то полные штаны! Резко прокручиваюсь на спине, один уже бежит, протягивая загребущие лапки. Да хрен тебе по бороде!

      — Шквал! — и этого волосатика уносит, даже среагировать не успел. Вдогонку ему: — Редукто!

      Мимо! Быстро двигаются, сцобаки! Фред и Джордж по-прежнему немного в стороне, по-прежнему держат Патронусов и пытаются достать оборотней. Дементоры, в свою очередь, обходят с флангов. Блин, с этой стороны у нас тоже недостаток сил, и это плохо, очень плохо. Как только Пожиратели выбьют кого-то из близнецов, станет вообще кисло, и поэтому надо что-то быстро сделать.

      — Хагрид, бей его! — ору и сразу же кастую: — Сфера Спокойствия!

      Да, мне не удержать в Сфере оборотня дольше, чем на пару секунд. Но этих секунд хватает Хагриду, чтобы в три шага приблизиться и вломить оглоблей... в как раз освободившегося волосатика. Слышен отвратительный хруст, кажется, Хагрид сломал ему несколько десятков костей. Тем не менее надо подстраховаться!

      — Редукто! — прямо в голову.

      Второй оборотень прыгает на спину Хагриду и пытается ударить в затылок. Быстрый взгляд в сторону. Пожиратели насели на Правого, он при поддержке щитов Гарри и Луны еще как-то держится, но с трудом. Левый с остекленевшим взглядом уже на земле, в луже вытекающей крови.

      — Близнецы! — кричу Фреду и Джорджу. — Помогите Гарри!

      Но те уже и сами отменили Патронусов и что-то мечут в Пожирателей. Несмотря на всю кровавость обстановки, хочется расхохотаться, ведь близнецы кидаются опасной продукцией своего производства!

      — Ступефай! — из кустов вылетает заклинание и сбрасывает второго оборотня с Хагрида.

      Егерь шатается и зажимает шею, но там все равно течет кровь между пальцев. Пальто изрядно попорчено, и кто этот благодетель из кустов? Не время разбираться, и кастую в ошалело машущего головой оборотня:

      — Редукто! — взрывая одну из лап, и для верности второй раз: — Редукто!

      — На-а-а!!! — оглобля Хагрида проламывает череп.

      Оборотень моментально умирает, и это хорошо. Из кустов выскакивает Патронус — огромная светящаяся собака, и крайне вовремя! Один Патронус — ворон уже не держит дементоров, и те накатывают, мертвя холодом. Правда, при поддержке близнецов Правый сдерживает Пожирателей, но там чистая оборона. «Ежики» держат щиты, Правый поддерживает и даже не пытается контратаковать. Зато Пожиратели в три палочки долбят, но теперь, раз Сириус пришел на помощь, да и я с Хагридом освободились, может, и переломим ситуацию?

      Но в первую очередь — отогнать дементоров!

      — Экспекто Патронум! — и стражи Азкабана тормозят на секунду.

      Из кустов и вправду выбегает Сириус под личиной смотрителя Барнарда Уайта. Он весь в крови, мантия изодрана, и на лице печаль-тоска. Но тем не менее взрослый маг — это взрослый маг, и Пожиратели отступают на два шага. Возникает пауза в бессмысленной, но кровавой драке, и только Гарри, как будто впавший в транс, машет палочкой направо и налево. Барнард встает перед ним, что-то говорит, а Хагрид уже занимает место возле аврора и трясет своей оглоблей. Видно, что оборотень успел ранить егеря в шею, и хорошо, что в сонную артерию не попал!

      Гарри кивает и резко кастует:

      — Экспекто Патронум!

      Огромный олень выскакивает из палочки и мчится в атаку на дементоров. Стражи Азкабана, так и не сумевшие пососать в этой битве, с тоскливым воем разлетаются. Итак, трое на трое плюс «Ежики», а дементоры заперты Патронусами. Кажется, перевес в силах теперь у нас, и это радует! Сириус хлопает Гарри по плечу и с чувством произносит:

      — Олень! Гарри, ты прямо как твой отец!

      — Ага, тот тоже был тем еще оленем! — произносит хриплый, каркающий женский голос.

      Один из Пожирателей сбрасывает маску. Беллатриса Лестрейндж, ну надо же!

      — Ну что, мальчики, поболтаем? — кровожадно улыбается она.

     — Ты! — кричит Невилл и рвется вперед. — ТЫ!

      — Ха-ха-ха, мальчик, ты кричишь совсем как твои родители! — заявляет ему Беллатриса.

      Ой-йо, Невилл моментально звереет и кидается вперед, вполне закономерно попадая под какое-то заклинание. Беллатриса безумно хохочет и собирается добить Невилла, но близнецы уже поставили над ним щит. Драка вспыхивает с новой силой. В этот раз у нас пробивной танк в виде Хагрида, который кидается в атаку, размахивая оглоблей. Сириус и Правый поддерживают заклинаниями, в общем, надо брать Невилла и отходить в сторону.

      Только собираюсь предложить «Ежикам» перегруппировку, как ситуация на поле боя опять меняется. Из леса появляется еще несколько фигур, и вспыхивают Патронусы, зажимая дементоров в мешок. Летуны-сосуны мечутся в панике и пытаются взмыть вверх, но оттуда уже падает в стремительном пике огромная фигура феникса, расправившего крылья. Ей-ей, метров десять в размахе, и концентрация света Патронусов на один квадратный метр объема становится просто нестерпимой.

      Оглобля Хагрида достает одного из Пожирателей, и тот отлетает в сторону тряпичной куклой. Сам Хагрид, подумав, падает оземь, заставляя всех нас подпрыгнуть. Лесотрясение удается на славу.

      — Луна, найди мою мантию, — кричу Лавгуд, прикрывающей тело Джинни. — Там зелья и стимуляторы!

      Луна начинает оглядываться, но хрен его знает, где я мантию в бою потерял. Наверное, пока летел.

      Тем временем единственный оставшийся в маске Пожиратель скидывает ее, открывая лицо.

      — Как! — ахает Правый. — Ты же умер в Азкабане!

      Сириус только кривится, явно Дамблдор его посвятил в тайну. Тем не менее два на два, но Правый растерян, и Беллатриса достает его заклинанием в бок. Правый не успевает блокировать, а Беллатриса тут же нападает на Сириуса.

      — Сдохни, гад!

      — Вы перепутали меня с Филчем, мадам, — язвит Сириус.

      Правый зажимает рукой бок и продолжает кастовать, но видно, что скоро упадет. Кровь так и хлещет, и что это я? Надо его заклинанием подлечить!

      — Ферула! — и кровь останавливается, но ненадолго.

      Совсем отупел, надо было так же и Хагриду помочь! А теперь — хрен его знает, вроде у нас и перевес по силам, а вроде и нет. Сколько там сражение идет? Успели в Хогвартсе заметить? Будущее зыбко и неясно, и только одно греет душу. Все это было явно спланировано заранее, и я даже понимаю кем, стоит взглянуть на огромного Феникса-Патронуса. Поэтому и подкрепления так быстро прибежали, и сцена «Беззащитный Гарри — жертва и приманка» удалась.

      И финальная интерлюдия наступает, можно не сомневаться, в соответствии с волей бородатого режиссера.

     

      Но вот так со стороны, все натурально просто до одури. Ни один критик не подкопается. От Хогвартса появляется быстро передвигающееся пятно. Настолько быстро, что вот раз — оно там, а вот два — и уже Снейп стоит за спинами Беллатрисы Лестрейндж и Барти Крауча, хм-м-м, наверное, после смерти его отца он все-таки больше не младший? Барти уже получил ранение в ногу и что-то типа мелкой дроби в лицо, а Беллатриса — разрезы на одежде в самых живописных местах. Не понял!

      Ох ты ж ежики!!!

      Сириус, язвительно улыбаясь, устраивает сестрице сеанс стриптиза. В смысле, вместо того чтобы пытаться ее добить, он ее пытается раздеть. Смысл в этом, конечно, есть, и очень даже глубокий. Во-первых, есть шанс, что Беллатриса не успела восстановить тело полностью, и вид ее дряблых телес приглушит гормональные взрывы школьников. Во-вторых, опозорится до самого донышка, особенно если подсуетиться и сделать колдофото. В-третьих, Сириус явно уверен, что Беллатрисе не удастся сбежать.

      — Темный Лорд ждет нас, — как всегда бесстрастно заявляет Снейп.

      — Еще немного! — пыхтит Беллатриса. — Наша цель перед нами!

      — Сейчас, добью этого задохлика, и пойдем, — добавляет Барти.

      Правый, явно задетый за живое «задохликом», резко что-то кастует, пытаясь, видимо, пробить Краучу живот насквозь. Снейп легко отбивает заклинание, не моргнув и глазом, и тут же кладет руки на плечи Пожирателям, кривится и что-то выплевывает изо рта. Вспышка тьмы!

      — Сонорус! — тут же кастует Правый. — Сохраняйте спокойствие! Тьма скоро исчезнет!

      И вправду, не проходит и двадцати секунд, как тьма рассеивается, открывая нам пустоту. Снейп бежал, прихватив Беллатрису и Барти, которые явно приходили за головой Поттера. Дементоры, воспользовавшись тьмой и растерянностью владельцев Патронусов, частично вырвались на свободу и улепетывают в Лес.

      От Хогвартса уже бегут, поспешают и пыхтят.

      МакГонагалл, Флитвик и мадам Помфри. Эх, ну что им стоило появиться парой минут раньше! Разделали бы Беллатрису и Барти под орех! И в то же время понимаю, что бегство Снейпа и спасение Пожирателей были спланированы дедушкой Альбусом. Зачем? Хороший вопрос, но лучше ему остаться невысказанным.

     

      Тем временем Луна приносит мятую, затоптанную мантию.

      Это не мантия теперь, а тряпка на выброс. Пузырьки попереломало, зелья растеклись, дырки прожгли, да еще и потоптался кто-то сверху знатно. Ежедневник в таком состоянии, что проще его на растопку пустить, но записи внутри вроде еще читаемы. Эх, придется же сидеть и переписывать, надо бы пишущую машинку купить, что ли.

      Но все равно мы вроде как победили, и надо бы кричать ура.

      В протезе внутри что-то отчетливо хрустит и лопается. Самка собаки.

      — Что, сломался? — спрашивает заботливым тоном Луна.

      — Типа того, — переношу вес на деревяшку.

      Не, вроде держит. Но лучше все-таки заказать новый, и желательно многофункциональный, ибо не хрен. Жалеть о протезе мне мешает то обстоятельство, что тело растет, и протез так и так уже пора менять. Мадам Помфри тем временем оказывает первую помощь аврору, который тихо благодарит и просит посмотреть, что с его напарником.

      — Мертв, — даже не глядя говорит целительница. — С такими ранами не живут. Гермиона!

      — Да, мадам?

      — Застегни блузку, а то школьники с ума сойдут.

      Усмехнувшись, она принимается за помощь Хагриду. Да, сходили, блядь, за хлебушком, в смысле на лечение Гарри и осмотр опушки. Невилл и Джинни без сознания, Хагрид валяется тушей, один из авроров мертв, кровища, трупы и дерьмо повсюду. Команда на опушке трамбует дементоров, хоть что-то хорошее в этой схватке. Помфри уже приводит в чувство Невилла, тот не ранен, просто схлопотал удар и сейчас очумело оглядывается и рвется в бой.

      — Ай! — кричит Сириус и хлопает себя по лбу. — Дурак! Мадам, нужна ваша помощь!

      — Что такое? — поднимает голову Помфри.

      — Профессор Люпин... он там... в кустах... помогите ему!

      — Гермиона, займись Джинни! — бросает целительница.

      Пожав плечами, склоняюсь над младшей Уизли. Ничего страшного, просто тоже схлопотала удар и отключилась. Полить зельями, похлопать по щекам и все такое прочее. Невилл и Гарри вместе с Сириусом бегут на помощь Люпину. Эх, все-таки не уехал от Хога наш преподаватель ЗОТИ, или я чего-то не знаю?

     

      В кустах, скрытые от глаз остальных участников сражения, лежат три тела. Два оборотня, один из них особенно могучий, и Ремус Люпин. Кровь уже не течет из распоротой шеи и живота, и глаза профессора-оборотня немигающе смотрят в небо. Сириус, бегущий на помощь, останавливается и топчется рядом в растерянности.

      — Как же так?! — растерянно бормочет он. — Ремус, дружище!

      — Он мертв, — Помфри уже пощупала пульс. — Бесполезно.

      — Спасите его! Вы же спасли Гарри!

      — В Гарри еще была жизнь, когда метла Оливера влетела в медпункт! — отрезала Помфри. — В профессоре Люпине жизни уже нет! Надо было лететь в медпункт, сразу же после ранения!

      — Не мог я, не мог! — отчаянно кричит Сириус и рвет на себе волосы. — Надо было остальных спасать! Он так и сказал, спасай, мол, Гарри, а я продержусь! Он...

      — Что здесь вообще случилось? Ремуса же уволили?!

      — Он пришел за ним, — указывает Сириус на могучего мертвого оборотня. — Это Фенрир Сивый.

      — Понятно, — кивает целительница.

      — А мне нет! — неожиданно заявляет Гарри.

      — Фенрир укусил Ремуса, когда тот был еще ребенком, — вздыхает Сириус. — И тем самым полностью испортил ему жизнь, хорошо еще, что Дамблдор взял в школу. Все эти превращения каждый месяц, да и потом во взрослой жизни нелегко ему приходилось. Но он всегда улыбался так, мягко, мол, не волнуйтесь о моих проблемах. Я и подумать не мог, что он при смерти!

      — Тем не менее, подозреваю, что он умер, едва вы убежали на помощь, — Помфри закрывает глаза Люпина.

      Гарри и Невилл смотрят на тело профессора, но каждый думает о своем. Слеза катится по щеке Сириуса, хотя он еще и не знает, что остался единственным живым из Мародеров. Помфри вздыхает о несовершенстве мира, где постоянно гибнут хорошие люди и маги, и только Люпин ни о чем не думает.

      — Дамблдор посадил Гремучую Иву, чтобы Люпин не мог выбраться из Визжащей Хижины и кому бы то ни было навредить, — вздыхает Сириус. — Эх, Ремус, ну ты хоть слово сказал бы! Он так улыбался, что я и подумать не мог, что он при смерти!

      — То есть он умер счастливым, отомстив? — неожиданно восклицает Невилл.

      Тресь! Сириус отвешивает душевный подзатыльник Невиллу.

      — Даже думать не смей!!! — орет он на Лонгботтома. — Мститель хренов! Умирать он собрался!

      — Сэр...

      — Ты думаешь, что Ремус собирался умереть? Дурак!

      — Смотритель Уайт, — останавливает его мадам Помфри. — Что вы себе позволяете?

      — Вы разве не видите? Он собирается умереть, прихватив с собой Пожирателей, убивших его родителей! Да кому это вообще нужно?!

      — Мне! — твердо отвечает Лонгботтом.

      Гарри с ужасом смотрит на него. Целительница вздыхает.

      — Поговорим после похорон профессора. Думаю, мне есть что тебе рассказать, Невилл.

      — Сомневаюсь, — бурчит под нос Лонгботтом, но так, чтобы его не услышали.

     

      Убитые Пожиратели, брат и сестра Кэрроу и некий МакНейр, служивший в Министерстве палачом, не исчерпывали список погибших. Долорес Амбридж испарилась вместе со своим кабинетом, оставив только кусочек розовой ткани на память. Присутствовавшие при этом Драко Малфой, Чжоу Чанг и Мариэтта Эджком прямым ходом отъехали на поля Вечной Охоты. Питера Петтигрю, оказавшегося неподалеку, разорвало пополам, но видно было, что умер он не сразу и перед смертью его успели хорошо так попытать, как магическими, так и человеческими способами. Также убило Крэбба, а Гойла тяжело покалечило. Они ожидали Драко неподалеку от кабинета Амбридж.

      Раненый аврор выжил, хотя и пришлось его отправить в Мунго, школьный лазарет и без того был переполнен. Так он и остался в памяти Правым, ибо если и называл свое имя, то меня рядом точно не было. Помимо Левого, погиб еще десяток авроров, так как одновременно с нападением на Хогвартс Волдеморт подъехал к Азкабану и устроил шоу «Всем спасибо, все свободны».

      Из наших, в смысле из «Ежиков», все отделались легкими царапинами. Беллатрисе то ли некогда было, то ли игралась и злила Невилла из расчета на будущее, но она его просто оглушила. Как глубокомысленно заявил бы Люпин, будь он жив, «это должно явиться отличным уроком для мистера Лонгботтома», но пока что Невилл просто рвал, метал и кусал, поедая сам себя. Мол, как же так, готовился-старался, а Беллатриса в один момент как щенка уделала! Надеюсь, он дойдет до мысли, что и вправду пока не тянет на взрослого мага.

      В общем, можно поздравить команду с настоящим боевым крещением.

      Ну и что, что скакали на подтанцовке? Так даже лучше, а то прибавились бы к могилкам еще четыре наших. При всех своих фокусах, побить пятерых Пожирателей не удалось бы, да что там, вон, достаточно вспомнить бой. На неожиданности одного прибили, и два аврора вышли в минус. Не набеги толпа в помощь, разделали бы под орех, оторвали Гарри голову и унесли в подарок своему Волдеморту.

      Еще одним неиссякаемым источником радости для школьников послужило то, что Снейп — козел.

      В битве он якобы показал свою истинную сущность, и теперь можно было смело говорить, что Снейп — козел, и всегда был козлом, и преподавал, как козел. Вкупе с гибелью Амбридж в глазах школьников мелкая стычка превратилась в глобальную победу сил Добра и Света в Великой Битве за Хогвартс.

      Смешно, смешно, согласен.

      Также закрутилась карусель политических игрищ и перестановок, но об этом чуть позже. Вначале дорасскажу про товарища Снейпа, ибо ни на долю секунды не поверил, что тот взял и предал всех. Дамблдор, с которого сняли все обвинения и вернули должности, а также вернули в школу, не отказался рассказать мне про зельевара и его историю. Дело было уже в мае, вовсю крутилась машина пропаганды, а новым министром стала та тетка, что присутствовала на суде в Министерстве. В смысле, Амелия Боунс — из главы отдела магического правопорядка она стала министром.

      Ее племянницу все поздравляли, а Дамблдор сообщил, что Амелия — это хорошо. Пусть она и не входит в Орден, но стоит на страже порядка и законности. И уже скоро мощь Министерства обрушится туда, куда должна была устремиться еще полгода назад. На Пожирателей и их господина, хотя и непонятно, объявит ли Министерство о новой войне, или вначале постарается подрезать Тому крылышки втихую.

      В любом случае, слишком высокая политика, чтобы в нее влезать.

      Но вначале, перед тем как заводить разговор о Снейпе, спрашиваю у директора:

      — Профессор, скажите, существуют раздвижные протезы?

      — Конечно, — поглаживая бороду, отвечает дедушка Альбус.

      — Тогда зачем вы заказали мне такие, если знали, что я еще расти буду?

      — Еще, мисс Грейнджер, я знал, что год будет непростой, и прочный протез лучше непрочного, — лукаво так улыбается, как будто предвидел все. — Кстати, благодарю за текст пророчества, это сильно помогло в расстановке акцентов и сил для западни.

      — Тогда можно будет мне заказать раздвижной протез?

      — Конечно, а разве профессор Снейп вам его не передал?

      — Нет, профессор.

      — Узнаю старого не очень доброго Северуса, — поглаживает бороду директор. — Конспирация прежде всего.

      Снейп зажал мой протез? Да он — козел!!

      Директор же начинает рассказ.

     Рассказ о Мародерах, Северусе Снейпе и почему все так неаккуратно получилось.

     

      Итак, в далеком 1971 году в Хогвартс, в числе остальных, приехала веселая компания будущих Мародеров, то есть Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтигрю. Также в том учебном году в школу поступили Лили Эванс, будущая миссис Поттер, и Северус Снейп, распределенный, в отличие от всех ранее перечисленных, на Слизерин. Разумеется, тогда они еще все были мирными детьми, но точка соприкосновения и будущего раздора в лице Лили уже начала свое воздействие.

      Северус был влюблен в Лили до беспамятства и на этой почве постоянно пересекался с гриффиндорцами, а так как он и тогда был тем, кого школьники именуют «заучкой и ботаником», то неудивительно, что шумные и безбашенные грифы невзлюбили его. При этом не могу не заметить, что и сами Мародеры были весьма талантливы и умны, ибо их шумная компания, сплотившаяся, можно сказать, вокруг Ремуса Люпина, сумела стать анимагами. Еще в школе.

      Ремус, которого в детстве укусил оборотень, превращался каждое полнолуние, и специально для него был сделан отдельный ход из Хогвартса в Визжащую Хижину. Для маскировки сверху посадили Гремучую Иву, и каждый месяц Люпин отправлялся туда, чтобы отсидеться в хижине во время полнолуния. Друзья его, дабы быть рядом, освоили анимагию и бродили в форме зверей рядом с ним, поддерживали, ну и так далее. Как видите, компания Мародеров тоже была вполне достойна называться «ботаниками и заучками», но никто их так не называл.

      Шумные проделки и выходки, не всегда приятные окружающим, снискали Мародерам славу хулиганов и озорников, при этом можно даже провести параллель между ними и близнецами Уизли, которые известны каждому именно из-за своих шалостей. То, что они еще и очень умны, как-то остается в тени.

      Но вернемся к теме повествования.

      Конфликт крепнул и усиливался год от года вместе с крепнущими и растущими школьниками. К неприязни между факультетами и недолюбливанию заучек прибавилось соперничество из-за девушки. Лили Эванс, могу смело утверждать, как знавший ее лично и видевший то, что происходило в школе и далее, всегда воспринимала Снейпа как друга. Хорошего, надежного друга, который еще до Хогвартса помогал ей с магией и так далее и тому подобное.

      Возможно, подчеркиваю, возможно, она и посмотрела бы на него другими глазами, уже после того, как повзрослела бы. И речь здесь идет не о физическом возрасте, а именно о психологическом взрослении. Но в подростковом возрасте больше смотрят на красивое лицо, нежели на другие качества. Внешность Северуса была далека от выигрышной, и поэтому, повторюсь, Лили смотрела на него как на друга. Он же был влюблен в нее страстно и безответно, но никогда не заговаривал о своих чувствах.

      Повзрослев, Снейп бы сказал ей все, но, опять же, возраст не соответствовал.

      Мародеры, в свою очередь, не могли не обратить внимания на Лили, и все, в той или иной мере, отпускали ей комплименты, но она выбрала Джеймса. Также, уже после школы, они выбрали свою сторону конфликта, вступив в Орден Феникса. Северус, к тому времени обруганный Лили, заявившей, что она видеть его не желает, выбрал сторону Волдеморта. В рядах Пожирателей уж точно на внешность не смотрели, а ум и талант позволили ему быстро возвыситься. Он стал одним из ближнего круга, так сказать, то есть одним из магов, допущенных к телу Тома, могущих давать ему советы и подсказывать.

      Причины, по которым он вступил в ряды Пожирателей? Как я уже говорил, Том изначально был обаятелен, умен, ловко уговаривал, а самое главное — провозглашал понятные цели. Они сходились с устремлениями магических семей и, благодаря лжи Статута, легко воспринимались магами. Им действительно казалось, что они возьмут власть и победят магглов, установят царство магов, всеобщее, равноправное и справедливое. Дикая и нелогичная смесь, если смотреть со стороны, но для тех, кто воспитывался в магических семьях, вполне себе достоверная.

      Проведя вербовку школьников у меня под носом, Том получил преданных молодых последователей, а также агента в рядах Ордена, то есть Питера Петтигрю. Кроме того, Северус в свое время сумел подслушать часть пророчества, изреченного Сивиллой Трелони. Смешно сказать, я шел на встречу с ней, желая отказать ей в месте школьного учителя, считая Прорицания шарлатанством.

      Но высказанное ей не только изменило судьбу массы людей, но и убедило меня, что истинные Пророчества все-таки бывают. Северус, услышав часть, побежал доносить Волдеморту, не зная, что ждет их всех впереди. Лично я вижу в этом насмешку судьбы, ибо знай тогда Северус, что будет, он бы предпочел отрезать себе язык, но не выдавать ни буквы из услышанного. Но эта насмешка судьбы по имени «Пророчество» вела его, и в результате стало понятно, что Поттерам и Лонгботтомам угрожает смерть.

      Любовь к Лили, ни на секунду не угасавшая в сердце Северуса, заставила его умолять Волдеморта пощадить ее. Но Том, впечатленный пророчеством, уже начал делать ошибочные шаги под влиянием такового. Тоже своего рода насмешка судьбы. Желая избежать исполнения пророчества, он сделал все, чтобы воплотить его. Тогда Северус сумел сделать невозможное и предал своего хозяина. Я не буду вдаваться в детали, но Метка, которую ставил Том, — это настоящее произведение магического искусства, и обмануть ее было очень непросто. Избавиться от ее влияния — еще сложнее, но для силы Любви нет преград, и Северус сумел.

      Он пришел ко мне и упал на колени, умоляя спасти Лили.

      Надо признать, что на встречу с ним я пришел во всеоружии, подозревая ловушку со стороны Тома. Пусть даже он одолевал в войне, но предсказать его ходы у меня получалось только один раз из трех, и это пугало. Великий и злокозненный ум... и потому подозрения терзали меня, но все оказалось гораздо проще и сложнее одновременно. Пав на колени, Северус раскрылся полностью, предложив проверить его дела и помыслы. Глупо было бы отказываться, ибо даже если он врет, то залезть в голову одного из ближнего круга — с добровольного согласия! — это дорогого стоило. Убедиться в правдивости слов Снейпа было просто, и стало понятно, что судьба подкинула мне шанс, который бывает раз в столетие.

      Поэтому, не требуя от Северуса клятв, тем более что он показал свое умение в их обходе, я ознакомил его с принятыми мерами по безопасности Поттеров. Посвящать его в планы дальнейшей борьбы с Томом было бы глупо, и здесь уже я совершил ряд ошибок. Возможно, пророчество вело меня и всех остальных к своему осуществлению, но в любом случае все случилось так, как оно случилось.

      Северус был убит и раздавлен и, высказав мне все в лицо, собрался умереть. С трудом мне удалось уговорить его жить дальше, упирая на то, что ребенку Лили потребуется его помощь, и на то, что надо отомстить тем, кто погубил его возлюбленную. Надо заметить, что Петтигрю очень повезло, что до него первым добрался Сириус. Если бы его поймал Снейп, то мучения бывшего Мародера длились бы очень долго. Тем не менее оставался еще Том, которому можно было отомстить, и, самое главное, оставалось еще пророчество.

      В общем, мне удалось растормошить Снейпа, заставить его жить, и мы придумали легенду с мнимым переходом на сторону Ордена, якобы в целях помощи Тому. Мнимый переход с мнимым сохранением верности должен был замаскировать предательство Северуса и то, что он теперь хочет смерти Тома. Хочет — это, конечно, громко сказано, Северус оказался эмоционально опустошен, что пошло на пользу его ментальной защите, но не самым лучшим образом сказалось на учениках.

      Увы, при всех своих талантах Снейп оказался посредственным преподавателем, и сейчас он гораздо лучше ведет уроки. Представляете, какой кромешный ужас творился в начале его карьеры? Взаимная нелюбовь учеников и Северуса крепла год от года, но при этом определенной черты он все же не переходил. Это длинное-длинное предисловие потребовалось, чтобы вы поняли, почему Снейп вел себя именно так, а не иначе.

      Я не прошу вас его прощать, но понимать мотивы следует.

      Итак, представьте себе, как должен относиться к окружающим Северус Снейп, исходя из вышесказанного? Правильно, именно так, как он себя вел. Это вписывалось в легенду, и поэтому я не препятствовал ему, лишь следил, чтобы он не заходил за определенную черту. Но Северус ее так и не перешел, настоящую, неподдельную ненависть он испытывал к тем, из-за кого погибла Лили, а в отношении учеников эту ненависть лишь имитировал. Понимаете?

     

     

      Прикольная история, хотя мне больше хотелось бы услышать что-нибудь из настоящего Снейпа, например, что же это была за хреновина и как он и Дамблдор все так ловко спланировали? Но директору не укажешь, и поэтому говорю:

      — Да, профессор, понимаю, но был ли смысл держать его на должности преподавателя Зелий? Ведь он прививал, в основном, только ненависть к предмету. Пусть даже имитируя ненависть, но ведь ученики принимали ее за чистую монету, сама видела.

      — Понимаю, — оглаживает бороду Дамблдор, — но открою вам одну ужасную тайну, мисс Грейнджер. Даже когда Зелья преподавал настоящий энтузиаст и отменный учитель, профессор Слагхорн, только один маг из сотни сдавал экзамен по этому предмету на седьмом курсе с высшими оценками. Заметьте, это люди, которые выбрали для себя одной из специализаций Зелья! Увы, увы, в обыденной жизни магам редко бывает нужно умение варить зелья, проще купить их. Даже те, кто по роду службы — например, мракоборцы — обязаны знать Зелья на отлично и уметь не только распознавать их, но и варить, редко это делают.

      — Тоже заказывают?

      — У мракоборцев есть штатные зельевары, которые этим занимаются. То есть, поймите, нам не нужно столько зельеваров, сколько их выпускают школы, и немногочисленные специалисты вполне удовлетворяют спрос. Те, кто проявлял терпение и упорство — качества настоящего зельевара, те получали от Северуса все нужные им навыки. Что касается прививания ненависти к вашей компании, тут случай особый. Видишь ли, Гермиона, тебе не повезло учиться и дружить с Гарри Поттером.

      — То есть здесь влияет прошлое профессора Снейпа?

      — Именно. У Северуса очень сложное отношение к Гарри, здесь и ненависть, и желание защитить любой ценой, и мысли о том, что это мог бы быть его сын, и понимание, что Волдеморт все равно придет убивать Гарри. Хорошо, что за эти годы под моим руководством Северус в совершенстве освоил Окклюменцию, и теперь Волдеморт не сможет прочесть этот букет в его душе. Иначе карьера Снейпа в качестве Пожирателя закончилась бы в первую же секунду.

      — Как же вы тогда читали в нем, профессор? Или он еще вернется к нам?

      — Житейский опыт, — посмеиваясь, отвечает Дамблдор. — Мне вовсе не нужно заглядывать за ментальные щиты, чтобы понять, что происходит в душах и умах юных магов. Часть своего отношения — плохую часть — Северус переносил на тех, кто близок к Гарри. Он, может, и хотел бы подружиться с ним, да вот незадача: семьи у него никогда не было, с детьми он хоть и общался в школе, но одно дело ученик, другое — друг или приемный сын. Не было у него опыта нужного душевного настроя, и к тому же, начни он дружить, мало того что придется объяснять про судьбу родителей, так ведь еще и Волдеморт может в любую секунду нагрянуть или к себе призвать. Поэтому Северус предпочитал намеренно держать Гарри на расстоянии и защищал из тени, так, чтобы Поттер не узнал.

      — Боюсь, даже если я расскажу это Гарри, то он мне не поверит.

      — А вот это я запрещаю вам делать, мисс Грейнджер, — резко переходит на официоз Дамблдор. — Ни слова Гарри! Он должен быть уверен, что Снейп всех предал, служил Волдеморту и так далее по списку. Понимаешь, он и Том связаны, и то, что чувствует Гарри, Том способен ощутить, и наоборот. Если Гарри будет уверен, что Снейп предатель, это очень поможет Северусу.

      — Понимаю, профессор.

      Шпиёнские страсти, ага. В гробу я их видал, но раз говорят — нельзя, рассказывать не будем.

      — Наслаждайтесь победой, учебой и экзаменами, — советует Дамблдор. — Сходите заберите протез, наверняка Снейп его бросил в кабинете, где-нибудь в углу, замаскировав подо что-нибудь обыденное. Надеюсь, вам не надо пояснять, почему он не стал его передавать лично?

      — Нет, профессор.

      И все равно, Снейп — козел!

      — Сейчас у меня будет много дел, и вряд ли мы сможем еще раз вот так побеседовать, Гермиона, во всяком случае, в этом учебном году, — директор выдерживает паузу.

      Затем вдруг улыбается в бороду и у нас происходит еще один разговор с объяснениями, совсем-совсем секретными.

      Покидаю кабинет. Длинный спуск — и задница горгульи, отъезжающая в сторону. Что там за друг такой нарисовался, что ходит караулить под дверью? Ба, да это же наш мистер Лонгботтом, которому его Ба даже прислала поздравительную открытку вчера, после чего он едва не лопнул от избытка гордости! Спасся тем, что бегал по Хогвартсу и орал, пока Сириус его вежливо не вывел на улицу, предложив побегать вдоль озера и там орать, сколько влезет.

      Что, собственно, Невилл с успехом и проделал.

      Он теперь тоже герой битвы за Хогвартс. Не такой герой, как Гарри, тут и «труба пониже, и дым пожиже», но все равно герой. Герой второго разряда — и смотрит он на меня с геройской тоской в глазах, как будто я отобрал у него возможность совершить подвиг. Хм-м-м, а может, и отобрал, но только если он выбрал меня на роль своей Прекрасной Дамы, уа-ха-ха-ха. Нет, это реально смешно, но все же держу морду кирпичом.

      — И что ты в нем нашла, Гермиона? — странным голосом спрашивает Невилл.

      — Он очень умный, — отвечаю чистую правду.

      Издав какое-то сипение, Лонгботтом убегает по коридору. Да и хрен с ним.

      Впереди еще месяц учебы, экзаменов и прочей ерунды, успеем разобраться.

     

      2 мая 1994 года. Кладбище Аврората в десяти километрах от Лондона.

     

      Кладбище Аврората, обычно тихое и пустынное, сегодня пережило посещение огромного количества людей. Официальная церемония прощания с погибшими охранниками Азкабана затянулась на несколько часов. И дело было даже не в том, что погиб сразу целый десяток охраны, а в той атмосфере растерянности и нервозности, которая воцарилась в верхах магического сообщества. Выступавшая с речью Амелия Боунс, новый министр, призвала всех сплотиться и пообещала, что совершившие преступление — Волдеморт со своими приспешниками — обязательно поплатятся за содеянное.

      Но даже эти слова не слишком успокоили собравшихся.

      Даже последнему гоблину было ясно, что теперь вторая война — лишь вопрос времени, а это означает, что снова будут убийства, Метки над домами и страх, липкий, обездвиживающий ужас, сочащийся отовсюду. Потому что смерть могла прийти откуда угодно и от кого угодно, даже от ближайших друзей, не устоявших перед Непростительным заклинанием Империо, подчиняющим и лишающим воли.

      Даже заявление Боунс, что теперь дементоры будут уничтожены, не развеяло тревоги.

      Дементоры, конечно, внушали ужас, но у большинства магов они прочно ассоциировались с Азкабаном. Мол, сидят и сидят там где-то далеко, охраняют тюрьму. А Волдеморт — вот он, рядом, и союзников у него хоть отбавляй, одни дементоры тут погоды не сделают. Разумеется, те, кто сталкивался с бывшими стражами Азкабана вживую, готовы были пуститься в пляс от радости, но таких среди присутствовавших оказалось немного. Для остальных дементоры оставались больше детской страшилкой и абстракцией, нежели реальной угрозой.

      Таких больше обескураживало уничтожение Азкабана.

      Вот сама тюрьма — как символ безысходности и заунывного ужаса — очень даже пугала всех. И в то же время никто не мог представить, что Азкабана больше нет. Изломанные, опаленные стены тюрьмы, разломанные камеры, завалы камней и следы битвы — все было пущено под снос. В сущности, это был первый указ Амелии на посту министра. Снести Азкабан, уничтожить дементоров. Быстро, качественно, с применением всех сил Министерства.

      Символы в виде Азкабана и дементоров исчезли или исчезали на глазах, тут было от чего занервничать.

      Поэтому шепотки в толпе были изрядно пропитаны страхом и ужасом. Маг и бывший аврор Аластор Грюм, задержавшийся после церемонии на кладбище, теперь тихо кривился, вспоминая эти пересуды.

      Он стоял напротив свежих надгробий, постукивая протезом, и кривился.

      Лицо его, прорезанное морщинами, при этом приобретало совершенно зверский вид. Из погибшего десятка двое были учениками Грюма, и теперь ему казалось, что он их плохо учил. Такое чувство возникало у него каждый раз, когда погибал один из его подопечных. Плохо учил, мало гонял, бестолково объяснял, так и не внушил, что такое постоянная бдительность, вот что всегда думал Грюм, глядя на очередную могилу очередного своего ученика.

      Волшебный глаз, мечущийся в левой глазнице, предупредил своего хозяина о чьем-то приближении.

      Аластор крутанулся, наставляя посох прямо в грудь аппарировавшего Дамблдора.

      — Теряешь хватку, Альбус, — проворчал Грюм.

      — Если бы я захотел подловить тебя, то аппарировал бы шагов на двадцать левее, за ствол вон того ясеня, и нанес бы удар из укрытия, — невозмутимо заметил Дамблдор. — Но так как мы друг другу верим...

      — Понятно, — перебил его Аластор. — Но все же не надо так близко появляться, однажды я могу и не удержаться.

      — Хорошо, хорошо, — усмехнулся в бороду директор Хогвартса. — Какое тихое местечко.

      — Еще час назад здесь было очень шумно, — скривился бывший аврор. — Все эти министерские ужасно боялись и от этого говорили вдвое громче и вдвое больше. Если бы их болтовня помогала, мы бы уже давно победили!

      Дамблдор улыбнулся, показывая, что оценил шутку. Огляделся. Тихо и пустынно, ровные ряды надгробий, аллеи, обрамленные аккуратно подстриженным кустарником и деревьями — идеальное место, чтобы провести разговор о секретных делах Ордена. Конечно, можно было бы использовать резиденцию Ордена или кабинет в Хогвартсе, но там невозможно добиться оттенка неофициальности, каковой, по мнению Дамблдора, был очень важен для предстоящего разговора.

      — У тебя есть отличная возможность, Аластор, потрудиться ради победы и отдохнуть от министерских. Даже более того, твоя постоянная бдительность будет только к месту.

      — Так-так, — Грюм пристукнул посохом.

      — Вообще-то я поставил щит, — укоризненно добавил директор.

      — Не помешает, — отрезал Грюм. — Говори, Альбус, я слушаю. Где тут у нас в Британии можно отдохнуть от министерских магов?

      — Я разве сказал в Британии? — приподнял бровь Дамблдор.

      — Так-так, значит, это правда, что Турнир Трех Волшебников перенесут в Дурмштранг?

      — Откуда ты узнал?

      — Сова на хвосте принесла, — хмыкнул Грюм. — И что я там буду делать, сопровождать школьничков из Хогвартса? Да? Значит, в их составе будет Гарри Поттер?

      — Аластор, — огладил бороду Дамблдор, — ты по-прежнему быстро соображаешь и схватываешь самое главное!

      — Что значит — по-прежнему?

      — Ну, ты же знаешь, что болтают за твоей спиной, — подмигнул директор. — Что ты выжил из ума и все такое.

      — Только не говори мне, Альбус, что ты подкинешь мне эту мелкую девчонку и Гарри Поттера в ученики! Кстати, признавайся, сплетня, что она моя дочь и твоя возлюбленная — твоих рук дело?

      Дамблдор аж отшатнулся от такого предположения. Грюм обреченно махнул рукой и сказал:

      — Ладно, вижу, что ты ни при чем. Но в ученики все равно мне их определишь?

      — Именно так и будет, Аластор. Они поедут на Турнир, и мисс Грейнджер выступит там от имени Хогвартса.

      — Что-то я не уловил всех деталей плана, — прищурился Грюм. — Ну, кроме того, что ты хочешь пустить пыль в глаза европейским магам, мол, смотрите, как все хорошо в Хогвартсе, ученики после трех курсов Кубки выигрывают, а?

      — Да, этот момент ты уловил верно, — похвалил его Дамблдор. — Всех деталей тебе знать не нужно, но вот в роли учителя, а также присматривающего наставника, ты был бы на Турнире очень к месту. Опять же подтянешь детям боевые навыки, поучишь их разным вашим аврорским штучкам, заодно и немного поохраняешь. В этом году в Британии будет жарковато, сам понимаешь.

      — Понимаю, понимаю, а также понимаю, что Том будет и дальше бегать за Гарри, и вряд ли стены Дурмштранга его остановят или задержат.

      — Вот! — оживился Дамблдор. — Прямо в корень зришь, Аластор!

      — Так-так. Значит, на этот счет у тебя тоже есть план?

      — Конечно! Ты согласен взять новых учеников?

      — Согласен, согласен, — проворчал Грюм. — Будут втроем бегать. Ну, так что там с планом?

      — Слушай, — кивнул Дамблдор и начал рассказывать, предварительно установив еще один щит.

      Пусть на кладбище только мертвые, но кто знает? Постоянная бдительность никогда не помешает!

     

      Луна танцевала в помещении Клуба, стараясь максимально точно воспроизвести движения танца Фей Холмов. Если ровно в полночь исполнить этот танец, не сбившись ни в одном движении, на вершине холма, то Феи выйдут полюбоваться на него и обязательно сделают подарок. Научат чему-нибудь полезному и грациозному, как они сами. Пока что у Луны ни разу не получилось, но она не сдавалась и продолжала тренировки.

      Сидевшая неподалеку Гермиона читала газеты и хмыкала, а временами просто хохотала, закрывая лицо руками.

      Мысли Луны невольно перескакивали на такое странное поведение, и она пришла к выводу, что это все мужские мозгошмыги. Вон как Гермиона отважно билась, а теперь как ни в чем не бывало хохочет! Внезапно Луна подумала, что надо просто завести себе две диадемы. Одну из мужского дерева, а другую из женского — и носить их по очереди. Тогда можно будет попробовать на себе действие мужских мозгошмыгов, но так, чуть-чуть, ненадолго.

      Вздохнув, Луна призналась, что ей не хватает храбрости для такого шага.

      Поэтому она снова сосредоточилась на танце, решив, что попросит у Фей отваги.

     

      На похороны учеников Луна не пошла, не испытывала она сочувствия к погибшим, а фальшивить не хотела. Вместо этого она села читать письмо от отца. В нем Ксенофилиус Лавгуд выражал свою радость, что заговор гоблинов по захвату Министерства провалился, журил дочь за то, что та плохо распространяет «Придиру», и предлагал написать статью о случившемся возле Запретного Леса. Луна задумалась, и очень крепко. Ей всегда хотелось писать статьи в «Придиру», но отец не подпускал, говорил, что еще рано. «Вот они, мозгошмыги! Действуют!» — возликовала Луна и достала перо. Это будет просто ух какая статья!

     

      Две недели спустя.

     

      Гарри Поттер шел по Хогвартсу, не понимая, почему девушки смущенно хихикают и отворачиваются, младшие курсы глядят почтительно, а старшекурсники поощрительно показывают оттопыренный большой палец. Потом он уловил закономерность: все, кто так делал, держали в руках свежий номер «Придиры». Недоумевая, что там такого могли написать, Гарри отправился на розыски той, что принесла «Придиру» в Хогвартс, то есть Луны Лавгуд.

      Блондинка с Рэйвенкло обнаружилась на привычном месте, в радиусе пяти метров от Грейнджер. Гарри мысленно вздохнул, ибо будь его воля... но Гермиона всегда заступалась за Луну, а теперь, когда она способствовала единороготерапии, сердиться на Лавгуд было бы последним делом.

      Сама Гермиона хохотала, и при виде Гарри хохот усилился.

      Смущенный Невилл прятал улыбку, а Джинни рвала «Придиру», но сил у нее явно не хватало. Поэтому младшая Уизли с трудом вырывала по странице, а затем старательно таковую измельчала. Луна, спрятавшись за кресло, в котором сидела Гермиона, возмущенно попискивала.

      — Что происходит? — не удержался Гарри.

      Глупый, в сущности, вопрос, но, к счастью, его прекрасно поняли.

      — Она! Она! — задыхаясь, красная от усилий, заорала Джинни. — Она написала, что ты... что ты... Она!

      — Не понял.

      — Да было бы что тут понимать, — подала голос Гермиона. — Луна написала статью о случившемся возле Запретного Леса и немного увлеклась.

      — НЕМНОГО?!! — Джинни встала, уперев руки в боки и живо напомнив Поттеру Молли Уизли.

      — Да ладно, — отмахнулась Грейнджер, — ты же знаешь, что это неправда!

      — Это моя эта... точка зрения, во! — подала голос Луна.

      — Точка зрения?! — вспыхнула Джинни. — Щас я тебе зрения-то лишу! Как можно писать такое!

      — Да что писать-то?! — повысил голос Гарри.

      — Видишь ли, наша юная подруга, — заметила Гермиона, — написала, что мы тут все влюблены в тебя, а ты, значит, благосклонно принимаешь наши знаки внимания, и вообще, наши узы скреплены единорогами.

      Гарри обалдело похлопал глазами. Потом спросил:

      — Э-э-э... это было в статье о бое с Пожирателями?

      — Там того боя две строчки, а остальное, — Гермиона ухмыльнулась, — точка зрения журналистки Лавгуд. Как только твой отец, Луна, такое напечатал?

      — Зато тираж вдвое подскочил!

      — Да, все любят читать про любовные глупости, — вздохнула Грейнджер.

      — Какие еще глупости?! — опять завелась Джинни. — Да мы... да я... это нечестно!

      И Джинни убежала, не забыв прихватить с собой «Придиру». Даже на ходу она продолжала рвать журнал.

      — Э-э-э... — многозначительно промямлил Гарри, — тут у каждого второго «Придира», надо бы пойти за Джинни да объяснить ей...

      — А мы чем тут по-твоему занимались? Вообще вначале Луну и Джинни разнимать пришлось, собирались подраться.

      — Ага, в последний момент успели, — пробасил Невилл. — И в чем-то я согласен с Джинни, не дело такое писать.

      — С этим вопросом мы уже разобрались, — отмахнулась Грейнджер. — Луна больше так не будет.

      — Точно?

      — Честное единорожье! — пискнула Лавгуд.

      — Но тем не менее теперь все будут думать... — развел руками Гарри.

      — Хочешь, я напишу опровержение? — подпрыгнула Луна. — Напишу про наш Клуб, например?

      — Нет! Не надо! — хором воскликнули Невилл и Гарри.

      Луна обиженно надула губки. Гермиона наклонила к ней голову и прошептала что-то.

      Луна еще сильнее надула губки и отвернулась.

      — В общем, она больше не будет про нас и про наш Клуб, — подвела черту Гермиона. — Никогда.

      Гарри облегченно выдохнул, стараясь не замечать Луну, сделавшую лицо «котенок обиженный широкоглазый».

     

      Еще неделю спустя. Помещение Дуэльного Клуба.

     

      Луна и Джинни напряженно смотрели друг на друга.

      — Так, барышни, миритесь, — прозвучал голос Грейнджер, — ибо все это зашло слишком далеко.

      — Я не хотела! — воскликнули обе в один голос.

      — Ну да, ну да, — весьма язвительно отозвалась Грейнджер. — Значит, это совершенно случайно тебе, Джинни, прислали цветы бессмертника, от аллергии на которые ты чуть не задохнулась, и в результате пришлось делать тебе искусственное дыхание рот в рот?

      — Мог бы и Гарри его сделать! — выпалила Джинни.

      — Мог бы, если бы имел доступ в спальни девочек, чего бы тебе, несомненно, очень хотелось.

      — Когда ты так говоришь, прямо вылитая МакГонагалл!

      — Потому что действует, — скрестила руки на груди Гермиона. — А ты, Луна, значит, совершенно случайно получила в еду огромную порцию какой-то дряни, от которой тебе пришлось промывать желудок, ставить клизму и совершать массу других неаппетитных процедур?

      Луна, выпучив глаза в потолок, пожала плечами.

      — Может, это дело чужих рук? — подал робкий голос Невилл. — Поклонницы Гарри прочитали статью и теперь мстят или устраняют соперниц?

      — Здравая мысль, очень даже здравая, — кивнула Гермиона. — Сама так считаю! Но все равно, неделя до экзаменов, и лучше бы нам всем сплотиться и помириться, а то вместо веселой поездки домой будет грустная поездка на кладбище. Я верю, что это не вы пытались извести друг дружку, иначе разговор шел бы по-другому. Так что давайте, быстро помирились, и помогайте друг другу не попадать в неприятности. НУ?!!

      Девушки робко и неуверенно подались вперед и обнялись.

      — Не прощу тебе эту статью, — прошептала Уизли.

      — Я все равно буду журналистом, — шепнула в ответ Лавгуд.

      — Ну вот и ладушки, — заключила Грейнджер. — А кто нарушит — лично отшлепаю!

      После чего громко расхохоталась.

     

     Не успели еще, образно говоря, остыть палочки после боя, а дедушка Альбус уже ухватил СМИ за яйца и ласково так, нежно сжал. Не знаю уж, что там за компромат он держал, но на следующий день, в воскресенье 1 мая, даже «Пророк» половину своих полос посвятил битве за Хогвартс. Присутствовали и фотографии, отлично, мастерски сделанные, Колин Криви может сжевать свою мантию от зависти. Дементоры и Пожиратели атакуют вместе. Нападения на учеников Хогвартса. Брат и сестра Кэрроу, а рядом с ними МакНейр — с подписями, кто есть кто. Вид на развороченный взрывом кабинет Амбридж, с мертвым Питтегрю рядом. Тела учеников... ну, то, что от них осталось.

      Фотографии украшали развернутое интервью «одного из преподавателей» с бесстрастными пояснениями хода событий. Реально бесстрастными, но как-то так получилось, что само изложение произошедшего свидетельствовало против Министерства сильнее всего. Вторая половина «Пророка», да и остальных газет, была посвящена Азкабану, развалинам Азкабана и перечислению погибших.

      Магическая Британия получила информационный удар огромнейшей силы.

      Можно сказать, что Министерство было нокаутировано прямым в челюсть. На контрасте предыдущих выступлений и уверений, что «в Багдаде все спокойно», фотографии и статьи смотрелись шокирующе. В один день и Азкабан, и Хогвартс, и трупы, трупы, трупы... Все это моментально взвинтило «градус» политики. Накал говна на вентиляторе был таким, что, по слухам, Фаджа едва не убило на месте потоком вопиллеров. В смысле, их было столько, что министр не успевал их вскрывать, и они взрывались десятками.

      Ближайшие помощники и секретари бежали от Фаджа еще раньше.

      Устроенный Дамблдором политический шторм еще только начинался, но министр решил не рисковать и уже к вечеру первого мая опубликовал заявление о своей отставке. Это, правда, не спасло его от повреждений от вопиллеров, но, говорят, Фадж быстро смылся то ли в другую страну, то ли в секретный правительственный бункер, в общем, исчез с горизонта. Был быстро избран новый министр, и стоит ли удивляться, что Амелия Боунс вполне разделяла цели Ордена Феникса, хоть и не состояла в нем? Во всяком случае, в марте именно Дамблдор попросил ее проследить за соблюдением порядка и законности в процессе допросов школьников, и Амелия проследила.

      Помимо восстановления Дамблдора в должностях и званиях (увы, но репутацию так и не удалось восстановить, на что дедушка Альбус плевал с высоты бороды), новый министр заявила о снесении Азкабана и отказе от дементоров. Парочка особых отрядов, как мне по секрету шепнул Сириус, подъехала к дементорам и сожгла их нахуй вместе с тюрьмой. Оставшихся одиночных дементоров потом еще несколько лет вылавливали и уничтожали, а их скопление возле Хогвартса просто распылили.

      Сириус не говорил как именно, а я не стал уточнять, хотя и подозреваю, что Блэк и сам не знал.

      Явно какая-то запретная магия, преследуемая по магическим законам.

      Также, войдя в должность и убедившись, что аппарат Министерства крепок и по-прежнему крутится, Амелия сделала заявление о возвращении Волдеморта и объявлении его и его приспешников вне закона. Были обещаны крупные награды за головы любого из них, категорически предписывалось не брать в плен, а уничтожать на месте, и так далее. В ответ Том не постеснялся напасть на Министерство и расколотить пару этажей, показывая, что он в полной силе и чхать хотел на угрозы. После этого обе стороны как-то притихли и на время отказались от громких акций.

      Во всяком случае, скоро уже экзамены, а Волдеморда пока нос больше не высовывает.

      Возможно, свою роль сыграло и то, что половина его крестражей оказалась уничтожена, а именно: Чаша Хельги Хаффлпафф из сейфа Лестрейнджей, дневник в прошлом году и медальон Салазара Слизерина, обнаруженный кем-то из Ордена в особняке на площади Гриммо, 12, куда прошлым летом я ходил на заседание Ордена. Четвертый крестраж в лице Гарри вернулся к учебе, хотя и утратил изрядную долю былого веселья и беспечности.

      Злая, как тысяча Пожирателей, мадам Помфри, озверевшая после лечения всех пострадавших, осмотрев Гарри, внезапно смягчилась и признала, что колдунство в битве пошло Поттеру на пользу. Одним рывком он сократил оставшийся срок лечения, и магические потоки заработали в полную силу. Наверное, тут сыграло свою роль то, что Гарри действовал на эмоциях, очень сильных эмоциях, каковые, как я теперь знаю, сильно расширяют возможности мага. Хотя и несут в себе опасность расшатывания: постоянно действуя на эмоциях, маг легко может стать лабильным, психика «поплывет», и он всегда будет немного «не в себе». Или будет казаться, что он не в себе, как с Беллатрисой.

      Встреча с ней показала Невиллу всю глубину разделяющей их пропасти опыта, умений и возможностей, и, к чести юного Лонгботтома, надо сказать, что он сумел «переварить» это. Составил себе план занятий, написал Ба письмо с извинениями и торжественно поклялся, что уничтожит Беллатрису. Она, похоже, задела личные струнки в его душе, ибо он клялся уничтожить только ее, а не всех, кто пытал его родителей. Не знаю, все равно случайно услышал, задержался в душе в Дуэльном Клубе, который снова начал свою работу, и кто же виноват, что у меня все в порядке со слухом?

      Не стал показывать Невиллу, что знаю о клятве, а он не стал публично распространяться на эту тему.

      Вообще, после возвращения Дамблдора и того вопроса в коридоре, Невилл как-то утратил щенячью восторженность во взоре и взглядах, бросаемых в мою сторону. Это немало меня порадовало, так как не хватало мне еще пламенной страсти и воздыханий с его стороны. Мне и Луны хватает в этом вопросе. Не в смысле пламенной страсти, а в смысле, что у нее есть привычка шептать в ухо, а мне при этом в голову лезут похабные картинки. И просить ее прекратить такие шептания что-то язык не поворачивается.

      Короче, пора на каникулы.

     

      Еще Сириуса полностью оправдали и обелили и все обвинения сняли, к вящей радости Гарри. Труп Петтигрю, только глядя на который я припомнил, что видел его в конце четвертого фильма, выступил в роли подтверждающего доказательства. Вообще непонятно, на кой хер им тут свидетели, если есть Сыворотка Правды, извлечение воспоминаний и прочие радости следователя. Питер, как и говорил Дамблдор, оказался той самой сбежавшей крысой Рона, но поняли это далеко не сразу. Сириус, уже после оправдания, смотрел у Гарри колдофотки за второй курс и на них узнал Коросту, в смысле Питера, анимагической формой которого была крыса.

      Так как Петтигрю уже лежал в могиле, то никто шума поднимать не стал. Так, подивились немного (ну а я промолчал о своем знании), вот, мол, как, сколько лет Уизли ездили в Хогвартс в сопровождении взрослого мужика. Только Джинни немного повизжала от мысли, что крыса могла достаться ей и подглядывала бы за ней в душе. Но тут, конечно, Питера осуждать было бы трудно, поэтому вопли Джинни о помывках и подглядках не встретили бурной поддержки «Ежиков». Также, на радость Гарри и как будто в компенсацию за перенесенные невзгоды, старшие Уизли прислали ему письмо с новостями с больничных фронтов.

      О чем Поттер не замедлил рассказать всем, и мне в том числе.

      — Рон окончательно пришел в себя! — улыбается Гарри. — Он, правда, почти ничего не помнит из того, что случилось, и целители настаивают еще на месяце процедур, но все равно!

      Да уж, реально получается, что мы — команда инвалидов. Рон был без памяти, я — без ноги, а Гарри брякнулся с метлы, едва не отъехав в могилку. Хотя ладно, чего уж прибедняться. Гарри все равно теперь самый здоровый из нас. Даже новый раздвижной протез, без всех этих выебонов со сталью и узорами, все равно остается протезом из дерева, а не живой ногой. Однако, вспоминая бой, надо будет деревяшку ядом помазать на будущее. Мало ли кто там, на четвертом году, кинется? И тут я ему хренакс — и отравленного дерева в глотку!

      — Теперь он сможет вернуться в Хогвартс! — радуется Поттер. — Мы снова будем вместе!

      — Только если он сдаст экзамены за третий курс экстерном.

      — А, точно, — темнеет Гарри. — Он же пропустил! Но ничего, думаю, на каникулах...

      — Рон будет отдыхать и восстанавливаться в кругу семьи. Гарри, неужели тебе настолько не хватает Рона, что ты готов уморить его учебой?

      На всякий случай улыбаюсь, а то шутка какая-то... нешуточная получилась. Гарри, впрочем, все понимает.

      — Ну, даже если на курс младше — это лучше, чем полное его отсутствие! Мы ему поможем с учебой, правда, Гермиона?

      — Правда, — киваю, думая, что хрен его знает, что там в будущем получится.

      Турнир Трех Волшебников все-таки — и, кажется, следующий год будет не менее веселым, чем этот.

      Хотя будет ли тот Турнир в нынешней ситуации? Пусть даже Министерство и Волдеморт пока временно притихли, переконфигурируя ряды и готовясь к схваткам. Летом, готов поклясться, попробуют вцепиться друг другу в глотки, и что из этого получится, никто не знает. Но радует, что работы по уничтожению основы бессмертия Тома ведутся, хотя теперь он наверняка соберет оставшиеся крестражи и будет держать при себе. Что там у него было? Кольцо? Да, кольцо, на котором дедушка Альбус убился, ну а теперь не убьется, так как Том его изъял из особняка Реддлов.

      Змея... Ну та понятно, денно и нощно рядом с Волдемортом.

      И диадема, точно, диадема Ровены Рэйвенкло, потерянная после ее смерти и теперь, получается, найденная Томом в своих странствиях? Ну, тут можно долго искать, да, впрочем, пусть Дамблдор себе голову ломает. Она у него умная, пусть составляет свои Хитрые Планы, интригует, строит заговоры, тем более что теперь министр за него, и вообще. Я же съезжу домой, оттянусь как следует, отдохну от этой учебы, проведу овощем не менее двух недель и только потом, лениво почесывая пузо, решу, что же делать дальше.

      С поправкой на Орден, разумеется, но все же есть свобода действий.

     

      Едем домой. На фоне бурления магической Британии последний учебный месяц как-то просто пролетает мимо. Не все становится в Хоге как раньше, например, отсутствуют субботние лекции у Люпина, и это нихрена не радует. Но для основной массы школьников настала прежняя стабильность, такая, как и прежде, до воцарения Амбридж, и ученики бурно этому радовались. Но экзамены от этого привлекательнее для них не стали.

      Гарри, правда, все равно недоволен. Для него стабильность выразилась в том, что он едет обратно к Дурслям.

      Но тут ему пришлось подчиниться. Защита крови и прочие выкрутасы, о которых рассказывал Дамблдор, не позволяли все бросить и переехать жить к Сириусу. Хоть сто раз его считай крестным, а особняк на площади Гриммо, 12, своим домом. Но все равно Гарри добился некоторого прогресса. Дамблдор официально признал, что достаточно провести у Дурслей полтора месяца, а потом можно уезжать. Также Поттер негласно заручился поддержкой Сириуса, хотя в плане воздействия на Дурслей, на мой взгляд, у них слишком много прорех. С другой стороны, пусть пробуют, Блэку тоже надо набираться опыта в житейских сферах.

      Разумеется, продолжать работать школьным завхозом он не собирался, и теперь Дамблдору предстояло подобрать сразу нескольких сотрудников. Бинса все-таки уволили и выгнали из Хогвартса, и это было единственное решение прошлого Министерства, которое встретило одобрение и понимание школьников.

      Надо ли говорить, что все мы сдали экзамены на высокие оценки, и вовсе не потому, что учителя нам помогали? Сивилла, правда, съела мозг Гарри, пытаясь узнать, чего это мисс Грейнджер на ее предмет не переводится, но ну ее нахрен, заниматься в такой душной атмосфере? Чаек с травками был неплох, но третьего глаза у меня точно нет. Так что похожу пока на Нумерологию и УЗМС, благо профессор Кеттлберн уцелел, и вообще все треволнения весны прошли мимо него.

     

      — Ну что, — говорю остальным, — зря вы спорите!

      — Это еще почему? — раздается дружный хор.

      — Так вы все приглашаете меня в гости, к кому первому ехать? Мне лета точно не хватит, если гостить у каждого по месяцу. Даже если сразу с экспресса, не раскладывая чемоданы, ехать. Так что давайте проще — приезжайте в гости ко мне!

      Уизли, Лонгботтом, Лавгуд и Поттер переглядываются и снова начинают спорить.

      Смотрю на них и ощущаю какой-то налет грусти. Живые, спорят, а ведь могли и по ним объявлять день траура в Хоге. Ладно, допустим, Драко был мажором и пытался доебаться до Гарри, но все равно дело того не стоило. Хотя с точки зрения Снейпа очень даже стоило, и совершенно не желаю лезть в дебри сложной зельеварской души. Девушки Рэйвенкло... ну ладно, их я знал только по приставаниям к Луне, так что тут тоже особо плакать не буду, как и по Крэббу.

      Но все равно, на контрасте с погибшими как-то ярче ощущается, что мы еще живы.

     

      В таком вот настроении приезжаю на вокзал Кингс-Кросс. Все живы, здоровы, пусть и не на голову, но хотя бы физически. Наши победили, теперь Дамблдор точно развернется вширь и вглубь и еще из Европы подвезет волонтеров. Ненавязчиво им на Турнире продемонстрирует, какой у нас тут Волдеморда бегает, и все. Совместными усилиями задавят Тома, и будет полное счастье, «умиротворение и благорастворение воздухов». Хотя не с моим и не с Гарриным счастьем заикаться о мирной жизни. Так что этим летом надо ударно отдохнуть, пока еще есть возможность. Чувствую, с началом войны первые три года учебы будут вспоминаться как «золотой век» и вообще что-то нереальное.

      Особенно вспоминая то совсем секретное объяснение с Дамблдором.

      Эх, мечты, мечты, когда ж вы сбудетесь?

     

      Нам ли стоять на месте!

      В своих дерзаниях всегда мы правы.

      Труд наш есть дело чести,

      Есть дело доблести и подвиг славы.

      К станку ли ты склоняешься,

      В скалу ли ты врубаешься,

      Мечта прекрасная, еще неясная,

      Уже зовет тебя вперед!

     — Сейчас у меня будет много дел, и вряд ли мы сможем еще раз вот так побеседовать, Гермиона, во всяком случае, в этом школьному году, — директор выдерживает паузу и вдруг широко улыбается в бороду и поправляет очки. — Да и я, кажется, опять задолжал тебе объяснение, Гермиона, что же, раз так, не будем нарушать эту добрую традицию. Не буду напоминать о том, что все услышанное здесь надо сохранить в тайне, ты и без того умеешь держать язык за зубами, как показали прошлые события.

      А если поймают и залезут в голову, вспыхивает прошлый страх и тут же отступает. Уже и без того так увяз в делах Дамблдора, что одной тайной больше, одной меньше — разницы нет. В случае поимки все равно выпотрошат и хорошо если убьют сразу, без предварительного изнасилования.

      Всего-то и нужно, что не попадаться!

      — Я не знаю, как именно все произошло, но можно не сомневаться, что началось оно с Питера Петтигрю, с которым ты отлично знакома.

      — Да-а-а? — в голосе неуверенность.

      — Крыса Рона Уизли — Короста, ведь анимагической формой Питера была как раз крыса.

      Неподдельно пучу глаза и Дамблдор качает головой.

      — Сириус узнал его, ведь они были друзьями и знали анимагические формы друг друга. В ту ночь, когда погибли родители Гарри, именно Питер выдал их и привел Волдеморта, а потом ловко инсценировал смерть.

      — Так чего он сбежал, жил бы и дальше у Уизли?

      — Не знаю, Гермиона, — качает головой Дамблдор, — могу лишь предположить, что после прошлых двух лет и явлений духа Волдеморта, а также потери Рона в качестве условного хозяина, Питер решил, что пришло время действовать.

      — Рона?

      — Стала бы Джинни Уизли терпеть крысу в качестве питомца? — задает встречный вопрос Дамблдор и снова горько улыбается. — Питер просто немного поторопил события.

      Немного! На целый год вообще-то!

      — Он нашел кого-то в помощь…

      Барти Крауча-младшего, вот к Трелони не ходи!

      — … Скорее всего Барти Крауча-младшего и вместе они разыскали Волдеморта, опять же, подозреваю, благодаря Питеру и тому, что тот много лет бегал крысой в Хогвартсе, подслушивал и жил у Уизли, где тоже подслушивал и вынюхивал. Убили старшего Крауча, который так непримиримо боролся с Пожирателями в прошлой войне и посадил сына в Азкабан, а также Руфуса Скримджера, дабы ослабить врагов. Подозреваю, что эти убийства также связаны с возрождением Волдеморта, в темной магии хватает ритуалов на крови и убийствах врагов.

      Незаметно прикусываю язык, ибо опять нечем обосновывать послезнание.

      — Затем они перешли к более решительным действиям, министерство прислало Долорес Амбридж с инспекцией, а юному Драко Малфою было поручено убить Гарри Поттера.

      Как в шестом фильме, только вместо Дамблдора — Гарри!

      — И он почти что справился с поручением, если бы не…

      Дамблдор ведет рукой, поджимаю губы. Вот уж точно не тот эпизод жизни, который хотелось бы вспоминать.

      — Обо всем этом я узнал от Северуса и увы, не смог отговорить его от мести, — вздыхает печально Дамблдор и опять терзает бороду. — Да еще и Долорес решила, что она очень хитрая и что на Северуса можно надавить, благодаря его прошлому и метке.

      Киваю. Директор только что поведал о Северусе Снейпе, человеке и зельеваре, и ясно было, что случилось дальше. Северус пошел на вербовку, так как был человеком Дамблдора и сразу передавал ему всю информацию.

      — Через него она вступила в контакт с Волдемортом и предложила свои услуги, и в это же время ранение Гарри было использовано для моего смещения.

      А Дамблдор был в курсе и не помешал, так как это отвечало его планам, мелькает мысль.

      — Так все переплелось в один клубок, — продолжает директор.

      В котором его отсутствие опять стало катализатором событий. Пожалуй, на месте темного лорда стоило бы задуматься, стоит ли действовать в отсутствие Дамблдора?

      — В котором принесенные тобой пророчество и артефакт из Запретного Леса сыграли свою роль, — вдруг добавляет он.

      — А?

      — Северус свел стороны, желающие договориться, то есть тех, кому хотел отомстить: Петтигрю, Амбридж и Драко Малфоя, и пустил в ход артефакт, — объясняет Дамблдор, — после чего помог оставшимся сбежать, заодно укрепляя свои позиции. Голова Гарри была объявлена залогом успешности переговоров и Амбридж сделала то, к чему ее неявно подталкивали, приказала дементорам подчиняться команде Пожирателей Смерти.

      Чтобы потом списать на них смерть Гарри, но в итоге Дамблдор воспользовался всем этим, чтобы расстроить планы Волдеморта, свалить министра и избавиться от дементоров.

      — А… а пророчество? — глупый вопрос, но как пересилить любопытство?

      — Что в нем говорилось? — вдруг спрашивает Дамблдор.

      — Вернется тот, кого считают мертвым, чтобы умереть навсегда.

      — Это строчка о Питере Петтигрю.

      — Разрушения, огонь и смерть принесет он с собой, и свершатся месть, и правосудие, и предательство, — цитирую дальше.

      — Когда Сириус Блэк гнался за Питером Петтигрю после смерти Поттеров, Питер имитировал свою смерть, устроив взрыв и убив двенадцать магглов. «Умереть навсегда» из первой строчки тоже произошло из-за взрыва артефакта, так что вот тебе разрушения, огонь и смерть. Месть Снейпа, правосудие — за Поттеров, и предательство — ведь Северус предал всех тех, кого собрал вместе.

      Но самому Снейпу, надо полагать, покласть на это с высокой колокольни.

      — Один придет — один уйдет, и смерть обрушится на тех, кто служит ей и сеет её.

      — Петтигрю пришел, Снейп ушел, а половинка со смертью — это про дементоров, — объясняет Дамблдор. — Вся проблема с настоящими пророчествами, что они становятся полностью понятны только после воплощения в жизнь, когда уже поздно что-то менять. Северус расшифровал только первую строчку, о возвращении Петтигрю, впрочем, и этого хватило для осуществления мести. Что там было дальше?

      — Воспрянет свет и возликует тьма, и Темный Лорд, и Гарри Поттер будут в ужасе.

      — Вот здесь не знаю, и мы, и Волдеморт добились успехов, но часть с ужасом неясно. Я могу представить, чего бы испугался Гарри, но Волдеморт? — озадаченно произносит Дамблдор.

      — Убийца не убийца и предатель не предатель встанут плечом к плечу, принимая свою судьбу и верша чужую, — произношу последнюю часть пророчества.

      — Не знаю, Гермиона, — качает головой директор. — Но раз это подлинное пророчество, то и эта часть однажды воплотится в жизнь и тогда мы все узнаем.

      Затем он замолкает и говорит:

      — Но все равно, я рад, что вы все уцелели, и план сработал так, как должен был. Теперь иди, тебя ждут друзья, ну во всяком случае один друг точно.

      — Да, профессор. Разрешите еще один вопрос, профессор?

      — Да?

      — Судя по слухам, все Пожиратели любят использовать заклинание Авада Кедавра, а в этом бою они ни разу им не воспользовались?

      — Понимаю, — кивает директор. — Не всем слухам стоит верить, и уж тем более, когда дело касается Непростительных заклинаний. Это настолько обширная тема, что ее надо рассказывать отдельно, не торопясь…

      Так и знал! На банк Гринготтс нападал Дамблдор и его орденцы! Но вслух о таком действительно лучше не говорить, да и кто поверит?

      — … а вас ждет друг, так что идите мисс Грейнджер, мы обязательно поговорим на эту тему, но потом. Пока же предстоит завершить историю о Гарри Поттере и узнике Азкабана Сириусе Блэке, чтобы никто больше не пострадал. Идите.

      Иду, ведь дела еще не закончены.

     Как в Америке живут, как бараны воду пьют

      Учат в школе, учат в школе, учат в школе,

      Как китайцев разбомбить, как собачку утопить

      Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

      Ничего не знать про секс, подарить подруге кекс

      Учат в школе, учат в школе, учат в школе,

      Как три смены отпахать, чтоб богатым сразу стать

      Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

     

      Суббота, 2 июля 1994 года. Теплый и солнечный день, мирное небо над головой. Не знаю, что делают благовоспитанные девушки на каникулах, наверное, вышивают крестиком, но лично я стригу кусты вокруг дома, напеваю песенку и, как обычно в такие минуты, думаю о всякой ерунде. Например, почему у магов нет заповедников фениксов и специальности «друг единорогов». Это ж как можно было бы медицину вперед двинуть! «Сестра, десять кубиков слез феникса внутривенно на два часа», ну и так далее.

      Или, например, откуда семейство Уизли берет еду, если в магловских деньгах они не разбираются? Не галлеонами же они рассчитываются с поставщиками? На своем огороде Уизли точно не все выращивают, даже четверть всего не выращивают. Остается только с задумчивым видом почесать короткостриженный затылок и глубокомысленно заявить: «Это просто магия какая-то!»

      Кстати, о магии. Что тут делает дедушка Альбус??!

      Моргаю. Нет, не показалось.

      Директор Хогвартса, собственной персоной, стоит на другой стороне дороги, осматривается, гладит бороду и явно невидим для окружающих. Вон идет миссис Андерс, уж она бы точно не пропустила такое чудо, как старик в мантии-пижаме, с палочкой в руке и очками в форме полумесяцев. Важно бы ходила вокруг Дамблдора, рассматривая в деталях, чтобы потом со смаком расписывать оные детали компании сплетниц. Походив и разглядев, не исключено, что поинтересовалась бы, откуда тут дедушка такой странный взялся, и не заблудился ли, и где живет, и не нужна ли помощь. Будьте покойны, конвейер по вытягиванию сведений отлажен и работает как часы, не далее чем позавчера наблюдал схожую сцену с каким-то приезжим.

      Но сейчас миссис Андерс просто проходит мимо, не видя Дамблдора.

      Вот это точно магия, и даже ясно какая: отвод глаз или невидимость. М-м-м, да, точно, есть же Дезиллюминационные чары, и в исполнении мастера — а дедушка Альбус мастер — они работают не хуже мантии-невидимки Гарри. Но тут скорее отвод глаз, как с пабом «Дырявый Котел», который видят только маги.

      Постояв и осмотревшись, Дамблдор направляется в мою сторону.

      Хорошо, что движение тут слабое, а то задавили бы нашего директора, и тот даже не понял бы, что происходит. Мастерство в магии еще не означает автоматическое знание правил ПДД, да и просто правил пешехода, например про то, что надо посмотреть по сторонам, прежде чем начинать переход дороги. Ну да, у магов нет регулировщиков, ПДД, автоинспекции, страхования и прочих «приятных» сердцу автомобилиста вещей. Только метлы, фестралы, телепортация, ну или как в случае Снейпа — самостоятельный полет.

      Приблизившись, директор улыбается и прикладывает палец к губам, после чего делает жест в сторону дома.

      Кивнув, откладываю ножницы и шагаю к двери, Дамблдор — за мной. Загадка нехитрая, в доме директор сбросит чары, чтобы мои родители могли его видеть. Пожелай он говорить лично со мной, кинул бы невидимость да телепортировался бы куда подальше, хоть бы и в тот же Хог. Так что у дедушки разговор ко всему семейству Грейнджер, и это может означать только одно. События четвертого года начинаются, и сейчас мне сделают очередное предложение, от которого «невозможно будет отказаться», ага.

     

      Вот что мне нравится в дедушке Альбусе, так это то, что его предложения, как правило, двойные. То есть он предлагает что-то выгодное человеку и одновременно с этим работающее на Хитрый План. Но следует признать, что без предложений Дамблдора жилось бы тише, хотя тогда и дополнительное обучение пришлось бы вычеркнуть. В общем, надо поразмыслить на эту тему, переопределиться, так сказать, в свете глобализации событий и грядущей войны.

      Дамблдор раскланивается с родителями, и мы переходим к официальной части.

      Во-первых, дедушка извлекает из недр мантии пакет с моим именем, упоминанием Министерства магии и пометкой «Вручить лично в руки». Что, собственно, и происходит: вручает лично мне в руки и поощряюще улыбается.

      — Открывайте, мисс Грейнджер, смелее, думаю, и вашим родителям тоже будет интересно.

      Родители, сидящие на диване с напряженными лицами, немного расслабляются и начинают присматриваться к пакету. Вот рупь за сто, дедушка знает, что там внутри, но вместо того чтобы банально сообщить, опять какие-то игрища устраивает. Ладно, мне не жалко, вскроем. Понятно, почему не просто письмо, а пакет — внутри свиток с еще какими-то печатями, официальной символикой и прочими атрибутами бюрократии. Родители тоже озадачены.

      — Читайте вслух, мисс Грейнджер, не стесняйтесь, — предлагает Дамблдор.

      Текст весьма бюрократичен и официален.

     

      Мисс Гермионе Джин Грейнджер, факультет Гриффиндор, четвертый курс Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

      Настоящим письмом Министерство магии уведомляет Вас об удовлетворении ходатайства директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалера ордена Мерлина первой степени, Председателя Визенгамота Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора за номером 297/25-бис от 12 мая 1994 года.

      Согласно ходатайству, а также со ссылкой на постановления Визенгамота N 12 от 1842 года, N 254 от 1897 года, N 99 от 1923 года и с учетом параграфов 3 и 7 статьи 66 Статута Секретности, а также с учетом прецедента от 1931 года (см. соответствующие судебные постановления в Архиве), Министерство уведомляет Вас о следующем. Вам, Гермиона Джин Грейнджер, в исключительном порядке, за заслуги перед школой Хогвартс и Министерством магии Британии, даруется право творить магию вне стен Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс без попадания под действие заклинания «Надзор» и без последствий за нарушение раздела «О разумном ограничении магии несовершеннолетних». Также уведомляем Вас, что данное право единственно и исключительно относится к магии и может быть отозвано в любой момент до достижения Вами совершеннолетия, в случае если произойдет нарушение Статута Секретности или иное событие, подпадающее под параграфы законов, запрещающих творение магии по тем или иным причинам. Со списком этих причин Вы можете ознакомиться в соответствующем отделе Министерства магии.

      Данное постановление вступает в силу незамедлительно после принятия.

     

      Читаю, конечно, с чувством, но медленно. Хорошо еще, что эти кексы из Министерства не стали тексты постановлений и параграфов цитировать! За три прошедших года письменный английский изрядно прокачался, но чтобы легко и непринужденно пробираться сквозь бюрократические замесы, устаревшие обороты и фразеологизмы, нужно, видимо, не три года, а все тридцать. Постепенно до меня начинает доходить смысл написанного, а вот отец «въезжает» гораздо раньше.

      — Ого! — восклицает Ричард. — Так ты теперь можешь колдовать прямо дома?

      — Именно так, мистер Грейнджер, — подтверждает дедушка Альбус.

      Он сидит в кресле, с видом на окно, родители на диване, который от Дамблдора справа, ну а я посредине. В смысле, между креслом и диваном стою и читаю свиток. Интересно, в мире магов такие сцены часто бывают? Или это исключительно со мной такое, ибо наш директор, как теперь все отчетливее понимаю, имеет на меня слишком далеко идущие планы? Тут уже не просто постоять за спиной Гарри, все опять пошло вглубь и вширь, и над этим тоже надо поразмыслить.

      — У вашей дочери редкий дар и талант, — весьма доверительно, слегка подавшись вперед, сообщает директор, — и было бы глупо зарывать их в землю!

      — Да, да, конечно, — кивают родители.

      Ну да, кому не хочется услышать такое о своих детях? Причем Дамблдор в своей стихии: говорит правду, ну а то, что ее можно толковать двояко — так кого это волнует? Не соврал же, чего еще.

      — Вы, конечно же, не слышали про Турнир Трех Волшебников, — продолжает дедушка Альбус, — но позвольте мне провести аналогию с миром ма... людей.

      Хм-м-м, интересно, он специально оговорился и поправился или случайно вышло?

      — Олимпиада и ее участники, вот что такое для мира магов Турнир Трех Волшебников. Участвуют в нем ученики трех элитных школ Европы: Хогвартса, Шармбатона и Дурмштранга. Победитель получает славу, признание и огромный приз.

      Теперь родители еще больше озадачены и заинтригованы.

      — Я предлагаю вам, мисс Грейнджер, если ваши родители не будут против, принять участие в Турнире, — твердо и спокойно говорит Дамблдор. — Разумеется, в роли чемпиона Хогвартса.

      Пауза. Директор, ловко поймав момент, когда пауза становится неловкой, говорит:

      — Разумеется, надо пояснить некоторые моменты. В частности, предысторию Турнира и почему я считаю участие вашей дочери очень важным делом.

      Родители «отвисают», кивают и принимают вид «готовы слушать».

      Я тоже делаю вид, что ужасно заинтересовался, хотя на самом деле о Турнире помню из четвертого фильма. Возрастная черта, четыре Чемпиона, драконы, озеро, лабиринт, восставший Волдеморт, что из этого останется? Дамблдор выдает короткую историческую справку, мол, Турнир был придуман семьсот лет назад, для сплачивания тогдашних колдунов и магов, пока они еще школьники. Делаю себе отметку, что маги уже тогда норовили разбежаться по углам, каждый в свою индивидуальную норку.

      Надо полагать, что только массовое опиздюливание со стороны людей снова сбило магов в кучку.

      Как и положено побежденным, они даже переняли некоторые черты победителей, обзавелись газетами и Министерствами, хех. Дамблдор тем временем травит дальше, насколько все сразу стало элитно на Турнире, но и кроваво. Чемпионы гибли, всеми правдами и неправдами пытались пролезть на Турнир, и так далее, и тому подобное. Родители уже на взводе, но дедушка Альбус ловко сворачивает на закрытие Турнира, как раз из-за кровавости, и на то, что уже сто лет соревнования не проводятся. С учетом того, что Турнир проходил раз в пять лет, а гибла в среднем половина Чемпионов, можно сказать, что спасли тридцать жизней.

      И все равно, мог бы Дамблдор и не нагнетать.

      — Смею вас уверить, — продолжает директор, — что работа над возобновлением Турнира продолжалась десять лет, как раз из-за того, чтобы обеспечить безопасность Чемпионов. Испытания будут опасные, но не смертельные, над этим работали лучшие специалисты.

      — Специалисты в чем? — холодным тоном осведомляется Джейн. — В защите школ?

      — Да-да, я понимаю, — вздыхает директор, — у вас есть причины не доверять моим словам. Я дам вам магическую клятву, что ваша дочь не погибнет на Турнире, это вас устроит?

      — М-м-м, Гермиона? — родители смотрят на меня.

      — Магическую клятву невозможно нарушить... если, конечно, формулировка не допускает двойных толкований.

      Как же, как же, помню, товарищ Креол Урский и его похождения с обходом клятв. Впрочем, если дедушка Альбус не собирается хитрить словесно, то все будет нормально. Наверное. Что-то он чересчур в меня верит, чтобы такие клятвы давать. Или положение критическое? Хотя с чего бы ему, положению, внезапно становиться критическим?

      — Мы даем разрешение Гермионе участвовать в Турнире, а вы клянетесь, что она там не погибнет, я правильно понимаю? — уточняет Джейн.

      — Именно так, — кивает Дамблдор.

      — И не покалечится, и не получит новых неизлечимых увечий?

      — Разумеется, нет, — директор весьма безмятежен, — неизлечимых не будет.

      Родители переглядываются, потом смотрят на меня.

      — Миона? — как-то неуверенно спрашивает мама.

      — Я согласна, — пожимаю в ответ плечами. — Если будет возможность как следует подготовиться.

      При всех клятвах и прочих уверениях, Турнир — это вам не сливочное пиво в пабе лакать. Понятно, что у дедушки Альбуса очередной Хитрый План, непонятно только, к чему такие сложности. В целом же, в свете известной из фильмов, хоть и потерявшей местами актуальность информации, не думать о Турнире я не мог. Уверенность в предложении поучаствовать? Так достаточно оглянуться на прошлые три года, чтобы понять двухступенчатую систему прокачки от директора. В смысле, он напрямую качает меня, а через меня — косвенно Гарри Поттера и всю нашу компанию «Ежиков».

      Местами схема эффективна, местами нет, но это уже проблема директора.

      На самом деле, даже из самого факта предложения можно сделать массу выводов, включая тот, что наш дедушка Альбус, при всей поддержке Министерства и министра, все же не уверен, что справится с возрожденным Волдемортом. И это ни хрена не радует, но как-то же в оригинале Тома завалили? Ладно, все равно все это обдумано и передумано сотню раз, аргументы за и против разобраны, и вообще, я уже дал согласие, закроем тему.

      — Конечно, это обязательно, — кивает Дамблдор, — и, скажем через неделю, после свадьбы, приступим?

      — К-какой еще свадьбы? — тут же спрашивают родители в унисон.

      Дамблдор важно достает из мантии конверты с завитушками и прочими украшениями.

      — Вот. Через неделю в «Норе» состоится свадьба Персиваля Уизли и Пенелопы Клируотер, это приглашения, форма одежды свободно-нарядная, — Дамблдор улыбается, показывая, что пошутил. — Разумеется, если нет желания, то не приходите, на этот случай, Гермиона, я оставлю тебе блокнот с Протеевыми чарами.

      — Да, профессор.

      Родители, пошептавшись, приходят к решению.

      — Хорошо, мы дадим разрешение, а вы дадите клятву! Но решение все равно за Гермионой, и пусть она еще подумает. И надеемся, в любой момент до свадьбы она может отказаться!

      — Разумеется, — разводит руками дедушка Альбус. — Для этого я и оставляю вам блокнот.

      — Мы посетим свадьбу, — перебивает его мама, — и там вы получите окончательный ответ.

      — Меня это устраивает, — Дамблдор встает и подмигивает в мою сторону.

      Понимаю, любит наш дедушка Альбус убивать трех зайцев одним выстрелом и уважает «разумный риск», но все же, все же. Надо обдумать, в порядке разминки мозга. Чем лучше понимаешь Хитрый План, тем лучше — хоть и тавтология, но верная. Особенно потому, что Дамблдор не сообщает всех деталей, планировщик хренов!

      — Тогда давайте покончим с формальностями, — предлагает директор и переходит от слов к делу.

      Он дает клятву, и титул его, длинный, как хвост динозавра, весьма впечатляет родителей. Так сказать, бонус к силе бороды, плюс пять к харизме, и все такое. Родители подписывают какой-то официальный бланк, извлеченный Дамблдором из мантии. Директор поправляет очки, важно раскланивается, еще раз подталкивает ко мне блокнот и телепортирует. Хлопок настолько тихий, что, если не прислушиваться, можно даже не обратить внимания. Ну мало ли звуков вокруг, что-то там, на грани слышимости, слегка прошелестело, даже внимания не обратишь.

      Тоже так хочу, и что-то мне подсказывает, что так и будет, иначе к чему эти игры с разрешениями?

      То есть, получается, Дамблдор специально продемонстрировал такое, чтобы дать намек? Или он просто торопился? Ох, беда, беда с нашим директором, как начинаешь его поступки крутить с точки зрения многослойной логики, так извилины заворачиваются и дымятся. И все же, все же, все же... ладно, спрошу у директора на свадьбе, как бы двусмысленно это ни звучало.

      Родители, отойдя от демонстрации возможностей магии, тут же поинтересовались, могу ли я так же?

      Честно отвечаю, что нет, но если научат — смогу. Родители весьма довольны, и Джейн сразу переходит в атаку, которую я мог бы предвидеть, но не догадался.

      — Свадьба! Свадьба! Собирайся, Гермиона, мы поедем искать тебе подходящее платье!

      Ы-ы-ы-ы-ы! За что мне это?!!

     Особняк рода Блэк, площадь Гриммо, 12. Заседание Ордена Феникса. 4 июля 1994 года.

      Присутствуют: Альбус Дамблдор, Минерва МакГонагалл, Аластор Грюм, Рубеус Хагрид, Артур Уизли, Сириус Блэк.

     

      Дамблдор: Коллеги и соратники! Причина, по которой я вас созвал, не только важна, но и сулит нам всем нехорошие времена. Очень нехорошие. Как сообщили мне недавно, Том Реддл, также известный как Волдеморт... и не надо морщиться, уж нам-то, Ордену Феникса, стыдно бояться упоминать его имя! Так вот, как сообщил мне наш человек...

      Грюм: Северус Снейп?

      Дамблдор: Да, Аластор, это Северус Снейп. Должен отметить, что реализация плана «Пророчество» прошла успешно и укрепила его положение возле Волдеморта. С другой стороны, ближний круг Тома пополнился Пожирателями, не сидевшими в Азкабане, не утратившими рассудок и вполне способными рассуждать здраво. Например, Люциус и Нарцисса Малфои.

      Блэк: Цисси стала Пожирательницей? Я думал, что пример Беллатрисы...

      Дамблдор (мягко перебивает): Нарцисса жаждет мести за погибшего сына и поэтому пришла к Волдеморту. За собой она притащила Люциуса, который иначе долго колебался бы и лавировал. Напоследок он захватил с собой немало тайн Министерства, к сожалению. Но это все предыстория, слушайте дальше. Итак, с одной стороны ближний круг пополнился вменяемыми Пожирателями, с другой — сам Том потерпел несколько неудач, заставивших его отступить и задуматься. Подозреваю, хотя и не могу сказать точно — в истории еще не было мага с таким количеством крестражей, — что уничтожение чаши и медальона снизило давление на душу и голову Тома. В результате у него наступил период просветления, и он стал разумнее. Не до конца, разумеется, но достаточно, чтобы осознать ситуацию и поддаться на уговоры приспешников.

      Минерва тихо фыркает под нос. Грюм озадаченно чешет отсутствующий кончик носа.

      Дамблдор: В общем, Том проходит курс лечения от того безумия, что едва не съело его в результате обилия крестражей и долгого существования в форме духа. Еще немного, и Волдеморт уже не смог бы оправиться, и честно говоря, на это я и рассчитывал. Сильный, но безумный маг — это противник по нашим силам. Не надо смотреть на меня так недоверчиво. В ходе первой войны безумие уже изрядно подточило Тома, хотя он и не перешел грань. Вспомните, несмотря на все наши усилия, он побеждал! Представьте теперь, что будет, когда он вернет себе рассудок, способность рассуждать и так далее. При всем безумии стратегии первой войны в тактике он нас переигрывал.

      Грюм (сердито): В сторону самолюбие, берем Аврорат и уничтожаем логово Волдеморта!

      Дамблдор (не менее сердито): Аластор! Неужели ты думаешь, что я бы не сделал этого, будь у меня возможность?! Беда в том, что способность рассуждать здраво... в общем, убежище Тома накрыто Фиделиусом, Снейпа не посвятили в его месторасположение, и теперь мы можем только ждать.

      Грюм: Пока он вылечится?! Ждать?!

      Дамблдор (вскакивает и резко дергает себя за бороду): Конечно, я приложу все усилия, чтобы найти убежище, и Северус приложит, но, готов поклясться, Хранитель — один из старой гвардии Тома, та же Беллатриса или Барти Крауч, а ты ведь в курсе, насколько фанатично они преданы своему Лорду! Ни Азкабан, ни пытки — ничто не заставит их предать Волдеморта! И знаешь что, Аластор? Почти не сомневаюсь в том, что Том оставил распоряжение Хранителю никому не давать координат убежища!!

      МакГонагалл: Спокойно, Альбус, спокойно, ты оторвешь себе бороду!

      Дамблдор (садится): Прошу прощения. Мы были близки к победе, а что будет теперь — никто не скажет, и, боюсь, Сивилла нас не обрадует новым предсказанием! Как вспомню первую войну, так прямо тоска разбирает, хоть я и поклялся не допускать тех же ошибок, и не медлить, и не колебаться с планами, но против умного и решительного Тома это не поможет.

      Блэк (издает смешок): Может, он поумнеет и откажется от своих планов?

      Грюм (задумчиво): Если его безумие обусловлено наличием крестражей, то вылечиться до конца он не сможет.

      Дамблдор: Именно так, Аластор. Похоже, реализуется наихудший для нас вариант, когда Волдеморт будет умен, активен, деятелен, но при этом недостаточно умен, чтобы отказаться от своих планов вообще.

      Блэк: Пусть Северус его отравит, он же вроде хотел отомстить?

      Дамблдор: Хотел, но подобные вещи так легко не делаются. Нельзя просто взять и убить Темного Лорда, впрочем, теперь это все равно не актуально, пока Том не выйдет из своего убежища. Вот она — новость, которая сулит нам нехорошие времена, и, помимо усилий по раскрытию убежища Волдеморта, перед нами стоит еще несколько задач на этот год. Во-первых, придется изменить операцию «Турнир» — теперь это будет операция «Два Поттера». Так как никто, кроме Аластора, не знает деталей, расскажу по порядку. Изначально я планировал отправить Гарри Поттера на год в Дурмштранг, подальше от Британии. Гермиона Грейнджер должна была принять участие в Турнире, и в ее тени...

      Минерва: Что?!! Альбус!! Моя лучшая ученица! Да как ты посмел? Чего ты там наплел бедной девочке?! Она же несовершеннолетняя! Совсем заморочил голову детям, да как так можно...

      Дамблдор (с нажимом в голосе): Минерва! Дай мне договорить! Итак, мисс Грейнджер должна была принять участие в Турнире; присутствующий здесь Аластор Грюм учил бы ее и Гарри, который был бы там не как Гарри Поттер, а как, скажем, племянник или сын Сириуса. Разумеется, Сириус тоже присутствовал бы.

      Блэк (с ухмылкой): Неплохо, мне уже нравится!

      Дамблдор: Теперь операция, в связи с новыми обстоятельствами, будет изменена. Минерва, хотел бы заметить, что все в ней проходит с осознанного и добровольного согласия участников.

      МакГонагалл что-то бурчит под нос и поправляет лежащую на столе остроконечную шляпу.

      Дамблдор: Итак, часть с Дурмштрангом остается неизменной. Аластор, ты не передумал?

      Грюм (кивает): Да, я возьму с собой ученицу, кстати, Сириус, тоже твою племянницу. Дочь Андромеды, Нимфадора Тонкс, она же Дора, она же метаморф и так далее.

      Блэк ухмыляется, но молчит.

      Дамблдор: Отлично, значит, вопрос с анимагией решен. И кстати, именно она, ее способности подтолкнули меня к идее, которая сейчас будет озвучена. Итак, Гарри Поттер будет далеко от Британии, но чтобы его никто не искал, мы отправим в Хогвартс ложного Гарри. Именно поэтому операция называется «Два Поттера». Один из старых приятелей Аластора, тоже аврор в отставке, уже дал предварительное согласие.

      Блэк: Так при чем тут дочь Андромеды?

      Дамблдор: Приятель Аластора, Чарли Бакстер, — отставной аврор и метаморф. Он сыграет роль Гарри Поттера в Хогвартсе. Сразу замечу, что щиты Школы в этом году будут укреплены. Мы перекроем все тайные ходы и усилим наблюдение. Ни муха, ни крыса — никто не проберется в школу незамеченным, если вообще сумеет войти. И тут на сцену выходит ложный Гарри, который будет вести бурную общественную жизнь в этом году. Выступать на радио, делать заявления прессе, участвовать в мероприятиях Министерства, тем самым притягивая к себе внимание и силы Пожирателей.

      Минерва (эмоционально): Это очень опасно!

      Грюм (кривится): Это жизнь, а не жалкое прозябание в отставке! Чарли и я, да и многие из наших, кто на пенсию вышел после войны, обнаружили, что не слишком-то приспособлены к мирной жизни. Не получается у нас пить кефир на верандах, попердывая в одеяла и перебирая воспоминания.

      Уизли: Собственно, а что Министерство и новый министр думают по этому поводу?

      Дамблдор: В Хогвартсе снова организуют охрану из авроров, но и только. Я не счел нужным посвящать Амелию в свой план, ибо это дело Ордена Феникса. Министерство в лице мадам Боунс негласно одобряет наши инициативы, пока те не требуют слишком много ресурсов. В случае с выступлениями Гарри Поттера от Министерства практически ничего не требуется, так что мадам Боунс незачем знать правду. А британским магам, что будут слушать и читать репортажи, не все ли равно, настоящий или ложный Гарри выступает перед ними, если он выглядит как Поттер, говорит как Поттер и все остальное у него как у Поттера?

      Блэк: Довольно цинично.

      Дамблдор (наставительно): Мы здесь не в игрушки играем, Сириус, а боремся с Темным Лордом. Здоровая доля цинизма нужна для победы. Итак, школьники будут под охраной и щитами Хогвартса, а ложный Гарри проведет серию выступлений, которые привлекут к нему Пожирателей. Даже если слуги Тома не нападут, в плюсе у нас останется приподнятый дух британских магов, что уже немало. Но они обязательно нападут, у них просто нет выбора — теперь, когда Министерство против них, Пожиратели и Том вынуждены будут вернуться к партизанской тактике первой войны.

      Грюм: Нападения, убийства, Империус на ключевых лиц и все остальное?

      Уизли: Страх перед Вол... Томом жив в обществе, у него будет хороший задел для начала.

      Дамблдор: Да, Артур, память о прошлом жива, и это усиливает Волдеморта, неважно, безумен он или нет. Страх парализует большую часть общества магов, которая покорно последует за победителем. Но вернемся к операции «Два Поттера» и другим задачам на этот год.

      МакГонагалл: Все равно, Альбус, я возмущена!

      Дамблдор (резко): Все претензии к Волдеморту, мог бы воскреснуть и лет на пять позже, тогда Гарри был бы уже совершеннолетним, а Том в форме духа окончательно сошел бы с ума. Очнись, Минерва, у нас тоже нет выбора! Гарри Поттер — наше знамя, и пока это знамя не готово, мы его спрячем и подготовим. Попутно расставим ловушку на Пожирателей.

      Блэк: А что по этому поводу думает сам Гарри?

      Дамблдор: Он согласен. Мне удалось показать, что в таком варианте друзья Гарри будут в безопасности. И сам он сможет пожить обычной жизнью обычного школьника, посмотреть на другую школу. Опять же ты будешь рядом, Сириус, и это послужило финальным аргументом. Место и время сбора — свадьба твоего сына, Артур, после нее все участвующие в операции будут размещены здесь, в особняке Блэков. Чарли поработает над формой и поведением в роли Гарри, мисс Грейнджер потребуются тренировки, особенно с тобой, Аластор, и так далее. Это уже технические детали, которые последуют за решением проводить операцию «Два Поттера». Потребуются согласованные действия, каждый должен представлять, что происходит и почему.

      Уизли: А как же друзья Гарри? Рон и Джинни, в конце концов?

      Дамблдор (задумчиво): Гарри согласился провести год вдали от друзей, дабы не подвергать их опасности, а что же друзья Гарри? Они не готовы к такому? Или они не друзья?

      Уизли: Эм-м, Альбус, я, вообще-то, о другом! Поведение ложного Гарри все равно будет отличаться, и друзья Гарри обратят на это внимание! Особенно мои дети, которые не перестают твердить о Гарри Поттере!

      Грюм (стукает протезом о пол): Верно! На таких мелочах шпионы и попадаются! Но Чарли не подведет!

      Дамблдор: Падение и лечение Гарри видели все, что мешает нам добавить еще «лечения» летом? И некоторые мелочи списать на него? Опять же Рон год не видел Гарри, а Джинни... извини, Артур, но влюбленные по уши девочки, как правило, не различают мелочей в том, в кого влюблены. Они видят только сияние кумира!

      Артур Уизли погружается в задумчивость.

      Дамблдор: План не идеален, что и говорить, но ничего лучше я придумать не смог. Если у кого-то есть предложения, всегда готов выслушать. Нет? Что ж, тогда давайте выскажемся по операции «Два Поттера». Минерва, не надо прожигать меня взглядом, в этом году ученики будут в безопасности, что же касается так горячо любимой тобой мисс Грейнджер — у тебя впереди четыре месяца, чтобы обучить ее боевой трансфигурации.

      МакГонагалл: Ты владеешь ею лучше, Альбус.

      Дамблдор (миролюбиво): Но обучаю хуже, да и других дел, общественных, по противостоянию Пожирателям, хватает. Пока длится затишье, надо максимально поработать над задачами, которые я сейчас выскажу. Но вначале... Минерва, ты согласна?

      МакГонагалл: Когда это я отказывалась учить? Но если я замечу хоть тень, хоть намек, хоть тень намека на то, что ты, Альбус, задурил девочке голову и она едет на Турнир не добровольно, то, клянусь...

      Дамблдор (поднимает руку): Стоп! Не надо! Я уже поклялся, этого достаточно. Верю тебе, Минерва, твое право действовать так. До Хэллоуина есть время, разберешься. Разумеется, в ходе операции ложному Гарри потребуется поддержка и помощь тех, кто останется в Хогвартсе, но это, опять же, детали, которые мы обсудим позже, вместе с Чарли Бакстером. Теперь о других задачах. Пока Волдеморт проходит курс лечения, его Пожиратели будут проводить акции устрашения, запугивания, будут добывать информацию, подчинять чиновников Министерства, в общем, все то же, что мы видели в первую войну. И, помимо этого, они постараются восстановить контакты с былыми союзниками. Здесь мы можем им помешать, а то и сработать на опережение. Рубеус...

      Хагрид: Да, я готов!

      Дамблдор: Тогда отправляйся, не теряя времени. Великаны — это страшная сила, если ей умело распорядиться, и они должны быть в стороне от конфликта. Не говорю, что на нашей стороне, ибо это невозможно, спасибо политике прошлого Министерства...

      Блэк: А что нынешнее, будет менять политику?

      Дамблдор (сухо): Не ждите чудес от Амелии. Она деятельна, инициативна, сторонница законности и сильный маг, который никогда не пойдет на сделку с Волдемортом. Этого более чем достаточно для наших целей, но, повторяю, не ждите, что она возьмет и все исправит. Тут дел на десятилетия, и, строго между нами, еще непонятно, во что все это выльется. Даруем мы равноправие всем расам, как обещает Волдеморт, и что? Гоблины тут же обзаведутся палочками и пошлют всех... далеко, кентавры захотят получить равнины, ныне занятые людьми, великаны пожелают снова есть людей, и так далее, и так далее. Поэтому давайте не будем замахиваться глобально, а пока ограничимся текущими задачами.

      Блэк: Разве Фадж не делал то, что вы сказали?

      Дамблдор: Нет, Сириус, Фадж делал другие вещи. Итак, великанами займется Рубеус. Оборотнями занимался Ремус, но с его смертью контакты оборваны. К тому же Люпин всегда подчеркивал, что с оборотнями у нас шансов нет. Но все же — все же — кое-что сделать можно, так что жду предложений. Кентавры... с ними я сам поговорю. Артур, проработай в Министерстве вопрос по домовым эльфам, помнишь, мы обсуждали?

      Уизли: Да, список почти готов.

      Дамблдор (оглаживает бороду): Кто у нас еще из крупных сил? Гоблины? Я поговорю с Амелией. В общем, приступаем к реализации операции «Два Поттера» и попробуем перетянуть к себе союзников Волдеморта.

      Уизли: Жду вас всех через пять дней в «Норе»!

     

     Принаряженное поместье Уизли, в простонародье известное как «Нора» — пятиэтажный дом, держащийся буквально чудом, — к свадьбе еще и дополнительно обнесли какими-то барьерами, а также расширили магически. В первую секунду после прибытия решил даже, что произошел сбой телепортации, настолько картина отличалась. Помню обычный сельский дом, с курятником, какими-то подсобными сараями и пристройками, огородом и болотом с претензией на пруд, в общем, «хорошо иметь домик в деревне», если не обращать внимания на запахи.

      Сейчас же «Нора» блестит, как будто ее возвели вчера, а вместо грядок-посадок-кур расстилаются лужайки с чистой газонной травой, без гномов, сорняков и прочей растительной ерунды. Столики, шатры, играет живая музыка, и толпа магов снует туда-сюда, как на восточном базаре. Также по лужайкам бегает малышня, кто-то проносится над головой на метлах, в воздух летят фейерверки и заклинания — в общем, все шумно, людно и бестолково.

      Почесываю кончик носа, ну что же, все как обычно. Толпа и свадьба.

      Главное, чтобы потом, когда упьются, мордобой не начался, а то магический мордобой — это нифига не пьяная свадебная драка. Еще разнесут весь дом... хотя ладно, я здесь не дружка, не мне и отдуваться, нес па?

      — Сейчас приведу кого-нибудь из Уизли, — ворчит Грюм, телепортировавший нас сюда мановением посоха. — Что-то народу многовато, как бы чего не случилось.

      — Привет! — раздается сверху. — Привет!

      Грюм моментально крутит посохом, и «подарки» от близнецов пролетают мимо, взрываясь кучей конфетти и блестяшек уже в траве. Аластор грозит Фреду и Джорджу пальцем, показывает на моих родителей и проводит пальцем вдоль горла. Близнецы хохочут во все горло, и один из них пикирует на траву рядом с нами.

      — Прошу прощения! Я — Фред Уизли! — и это еще даже с метлы не слез. — При попытках убрать наши блестки магией они взлетают в воздух и смешно пищат, а потом взрываются фейерверком!

      — Поэтому вы так приветствуете всех гостей, я понял, — ворчит Грюм. — Наказать бы вас, да некогда. Давай, Фред, присмотри за гостями, это...

      — Мы знакомы с Фредом, — улыбается Ричард Грейнджер.

      — Ага, — кивает Грюм. — Тогда веселитесь, а у меня дела!

      И хлопок телепортации — громче, чем у Дамблдора, но все равно впечатляет.

      — Мы не хотели вас обидеть, — улыбается Фред.

      — А мы и не обижаемся, — улыбается в ответ Джейн. — Давайте сложим подарки в общую кучу, а потом чего-нибудь выпьем, и посмотрим на магию, и поздравим новобрачных.

      — Хороший план, дорогая!

      Родители отправляются к «подарочной куче».

      — Гермиона? Ты как-то странно изменилась, — задумчиво хмурится Фред. — Никак не пойму...

      — Так, никаких шуток на этот счет! — сразу обрываю его.

      — Платье! Точно! — хлопает он себя по лбу, после чего хохочет и взлетает.

      Нет, я знал, что так и будет, близнецов не переделать, но все же попробовать стоило. Тут, видите ли, дело в том, что родителям, а конкретно маме, просто загорелось меня нарядить в платье. Наряды унисекс были, образно говоря, спущены в унитаз, возражения не принимались, а финальным добивающим аккордом стало сообщение о Святочном Бале. Эта фигня проводится на Рождество в той школе, где проходит Турнир — красивые танцы и прочая ерунда. Родителям, то есть маме, внезапно ударило в голову посмотреть, как я там, на балу, буду танцевать в красивом платье.

      В общем, разум и логика оказались бессильны, и меня нарядили в платье.

      Все как положено, с красивыми рюшечками, юбочкой до колен, выгодным подчеркиванием талии и груди. Оставалась только одна проблема, и нет, совсем не та, что я не привык носить такого. Хрен с ним, можно просто не думать о большой белой обезьяне и один вечер потаскать эту ерунду. Проблема заключалась в том, что никто из знакомых и друзей не привык видеть меня в таком, и, следовательно, можно было ожидать, что они будут широко открывать глаза, нести какую-нибудь хрень про наряды, и прочее в том же духе.

      И это не говоря о том, что близнецы теперь будут шутить на эту тему целый год.

      Так, все, я спокоен, срать на платье, надо пойти выпить и съесть чего-нибудь.

     

      Собственно, так я и делаю. Иду, пью сок, потом чай, потом нахожу взглядом родителей — они следят за тем, как взрослый маг развлекает детишек, выдувая из палочки пузыри с картинками и зданиями внутри. То ли трансфигурация, то ли какие-то разновидности магии иллюзий, которую нам точно в школе читать не будут. Смотрю по сторонам, выглядывая знакомых, но толпа чересчур хаотично перетекает туда и сюда. Поразмыслив и съев еще пару бутербродов, прихожу к выводу, что надо совместить дела. Поздравить жениха с невестой, а попутно зацепить кого-нибудь из знакомых рядом, и да, еще надо поговорить с Дамблдором.

      Нет, я дал согласие на участие и не собираюсь отказываться, но хотелось бы деталей.

      Есть знания о Турнире из фильмов. Есть мое представление о Хитром Плане директора. Есть контекст обстановки и действий. Есть мои личные цели и планы, равно как тайные, так и декларируемые. И вот теперь пусть дедушка Альбус выдаст ту часть плана, которую готов мне доверить. Из совокупности всей этой информации можно делать выводы и просчитывать действия на будущий год, строить прогнозы, ну и просто попытаться понять, что же впереди.

      Можно не сомневаться, что Дамблдор в меня верит и строит далеко идущие планы, но тут возникают ровно две проблемы. Во-первых, планы могут оказаться чересчур далеко идущими, и хотелось бы об этом знать заранее. Во-вторых, планы Дамблдора, построенные на ложных предпосылках (ведь декларируемые мной цели не совпадают с истинными), могут оказаться неприемлемыми.

      Так что послушаем дедушку Альбуса, а потом поразмыслим спокойно.

     

      До жениха с невестой дойти удается не сразу.

      В такой толпе ощущение взгляда в спину всегда смазано, и толчея эта забивает ощущения. Так что даже если кто-то имеет против вас враждебные намерения, хрена с два вы их почувствуете, ну разве что он подойдет и начнет злобно сопеть вам в затылок.

      Поэтому неожиданная подсечка воистину неожиданна.

      Уже в падении получаю вдогонку ослабленный Ступефай, не дающий приземлиться нормально. Приходится, так сказать, поесть травы, и хорошо, что не земли.

      — Ты мертва, — сообщает мне голос сверху. — Очень плохо!

      — Э-э-э... мистер Грюм, мы вроде как на свадьбе.

      Ага, и поэтому маги с таким интересом подаются в стороны и разглядывают сценку. Развлечение, йоптель! Грюм, опирающийся на посох, ухмыляется и протягивает руку. Встаю и без него.

      — Постоянная бдительность! Даже в кругу друзей! — сообщает Грюм. — Иначе вы мертвы!

      — Ре...

      Слишком близко стою. Грюм просто блокирует мою руку, не давая вытащить палочку.

      — Уже неплохо, какие-то задатки есть, — бесстрастно сообщает прямо в лицо. — Что ж, у нас год впереди, кое-что из вас сделать удастся.

      — Мистер Грюм...

      — Можешь говорить сэр, это короче.

      — Сэр, обязательно делать все это на глазах у... — качаю головой, показывая на окружающих.

      — Урок первый: ты делаешь свое дело, и делаешь его хорошо, а смотрят на тебя или нет, тебе должно быть все равно, — сообщает новоявленный учитель. — И это не считая нулевого урока о постоянной бдительности!

      После чего он удаляется, слегка покачиваясь при ходьбе. Смотрю вслед, не зная, смеяться или плакать. Да, этот научит, сразу видно — сопли распускать не будет. Но эта «постоянная бдительность»... ух, попьет кровушки при обучении, к гадалке не ходи! Образовавшиеся было зеваки уже расходятся, обсуждая увиденное. Опять какую-нибудь херню придумают, теперь про меня и Грюма.

      Посмотрев вслед бывшему аврору, возвращаюсь к первоначальной задаче.

     

      Жених и невеста, свежеиспеченные выпускники Хогвартса Персиваль чего-то там Уизли и Пенелопа Клиуотер, обнаруживаются в самом большом шатре. Дедушка Альбус что-то им затирает, вокруг бегает и хлопочет Молли Уизли с самым суровым видом. В дальнем углу Артур Уизли и отец Пенелопы втихую употребляют алкогольные напитки, ведя светскую беседу.

      Интересно, маги используют марш Мендельсона?

      Подхожу ближе. Персиваль разглагольствует про планы на будущее.

      — Поэтому я и Пенелопа решили немного попутешествовать по миру, посмотреть на разные страны, найти такую, где не так много бюрократии, — разливается жених.

      — Перси! — восклицает невеста.

      — Что, дорогая?! Я считал и считаю, что быть чиновником и помогать людям — это почетно и правильно! — Перси прямо весь такой вдохновенный. — Думаю, любое Министерство магии будет радо принять к себе выпускника Хогвартса и префекта школы!

      — Несомненно, — соглашается Дамблдор, — и я напишу вам рекомендацию, Персиваль. Добрый день, Гермиона.

      — Добрый, профессор. Персиваль, Пенелопа, мои поздравления, надеюсь, вы еще отметите бриллиантовую свадьбу.

      Пауза. Быстро поясняю:

      — Когда люди прожили в браке семьдесят пять лет, они отмечают бриллиантовую свадьбу.

      Все равно жених и невеста немного озадачены. Видимо, в мире магов такое не принято. Дамблдор тихо улыбается и оглаживает бороду. В общем, ладно, спорол глупость, и хрен бы с ним. Еще раз поздравив и пожелав долгих лет жизни, раскланиваюсь и ухожу. Новобрачными завладевает Молли, которая что-то там поправляет в одежде, дает наставления, рассказывает про детей.

      Хм-м-м, а где теща, она же мама Пенелопы? Уже технично оттерли в сторону?

      Директор тоже раскланивается с новобрачными, ага, хрен с ней, с тещей, тем более не моей, сейчас дедушка будет разговоры разговаривать!

      — Прогуляемся, Гермиона?

      — Да, профессор.

      Выходим из шатра и неспешно шествуем в сторону прудо-болота, пока что молча. Уши ловят обрывки фраз.

      — Слышали, гоблины приняли...

      — А я ему и говорю, чтобы уходил...

      — Во-о-от такая вот рыба...

      — Ткань с такой милой расцветкой, и совсем дешево...

      — Заходят в бар ведьма, тролль и...

      — В «Пророке» огромная статья...

      — Конечно, война будет, но когда...

      — Сам Гарри Поттер, недавно вот...

      — Растолстела на два килограмма, и здесь...

      — Берешь за стебель, а потом резко...

      — Тут я его палочкой в глаз, да...

      — Пиво было прокисшим, а мясо...

      — Министерство готовит новые указы...

      — Финал мирового чемпионата...

      — Смотришь вдоль древка и косые прутики...

      — Говорят, в Африке поймали вампира...

      — Ей-ей, у меня и колдофото есть, я и...

      — А на двери знак нарисован и светится...

      И это еще только то, что смог вычленить. Когда говорит куча людей, неизбежно все сливается в монотонный бубнеж. Ты слышишь собеседника, он тебя, а со стороны вот так пройди мимо — один неразборчивый гул. Дамблдор раскланивается, всех приветствует, в общем, сразу видно, что дедушка уже пожил, обзавелся связями, и вообще, директор он или где?

      Выйдя за линию шатров и столов, оказываемся в относительно тихой зоне.

      Дамблдор делает жест палочкой, и перед нами появляется столик, два кресла, зонт от солнца, в общем, есть от чего завистливо подергать глазом. Любезный жест, приглашающий садиться, и директор хлопает в ладоши. На столике появляются сок и какие-то сладости.

      — Одолжил на свадьбу пару домовых эльфов из Хогвартса, — поясняет Дамблдор и тоже садится. — Поговорим о погоде или сразу перейдем к делу?

      — Мне все равно, профессор.

      — Хорошо быть молодым, — картинно вздыхает директор, — кажется, будто все время мира впереди! Я рад, что ты согласилась, Гермиона, но все равно хотел бы добавить пару слов, чтобы картина стала понятнее.

      — Слушаю вас, профессор.

      Дамблдор кратко и толково поясняет за лечащегося Тома и что в Британии скоро будет жарко не по климату. Поэтому меня будет сопровождать Гарри Поттер, вроде как убрали фигуру с доски и спрятали на год. Как говорится, «вот это поворот»! Ладно, пока фиксирую информацию, обдумывать буду потом.

      — Скажите, профессор, а что будет, если Волдеморт вылечится, но не нападет? Ведь Гарри придется вернуться в Хогвартс, и тогда ситуация откатится к исходной?

      — Нападет, — улыбается Дамблдор, — он просто не может позволить себе роскоши ожидания. В других условиях, с другим Министерством, он мог бы терпеливо плести паутину планов, но не теперь. К следующему лету ситуация определится, да и Аластор за этот год натренирует вас... ведь вы уже познакомились?

      — Да, профессор.

      — И как впечатления?

      — Он все еще на войне, — пожимаю плечами, — такое бывает. Ему, наверное, тяжело жить вот так?

      Показываю рукой, мол, такой вот мирной жизнью. Дамблдор все понимает и кивает.

      Некоторое время молчим, потом директор снова заводит разговоры.

      — Я не рассказываю тебе всего, Гермиона, но ты и сама понимаешь, что это невозможно.

      — Да, профессор.

      — Теперь, что касается Турнира, — Дамблдор держит паузу, как будто собираясь с мыслями. — Дурмштранг не слишком отличается от Хогвартса, что бы там ни сочиняли наши сплетники, но одно отличие точно есть. Там очень уважают личную силу, магическую силу, и это твой шанс, Гермиона. Силы у тебя хоть отбавляй, а уроки с Аластором научат эту силу правильно применять, и победа на Турнире практически в твоих руках. Там в качестве зрителей будет очень много именитых магов, знатных, из правильных семей, с нужными связями и влиянием, если ты понимаешь, о чем я.

      — Да, профессор. Нужно произвести на них впечатление, чтобы они запомнили меня. Это поможет в будущем добиваться своих целей, — бесстрастно (надеюсь) сообщаю в ответ. — Также это прославит Хогвартс, и поможет Британии в будущей войне, и даст необходимую тренировку Гарри... кстати, если не секрет, а как вы его уговорили?

      — Не секрет, — слегка наклоняет голову Дамблдор, — но рассказ будет долгий, а через минуту нас прервут.

      — Вы умеете видеть будущее, профессор?

      — Нет, я всего лишь вижу, как к нам приближается мистер Лонгботтом, и так как он не посвящен в дела Ордена, в отличие от его родителей, то разговор о Турнире и Гарри придется прервать. И нет, я не планирую принимать Невилла в ряды Ордена.

      — Почему, профессор?

      — Он слишком зациклен на мести и тем самым может погубить общее дело.

     Глядя на приближающегося зигзагом Невилла, мысленно соглашаюсь с Дамблдором. Пока Невилл алчет мести, доверять ему какие-либо общественные дела опасно. Но с другой стороны, если дать ему выпустить пар или подтолкнуть в правильном направлении — вполне себе боевая единица получится. С правильной мотивацией и устремлениями. С третьей стороны, насколько понимаю, пока что в Ордене хватает сильных магов и расширение не планируется.

      — Спасибо за приятную беседу, мисс Грейнджер, — встает Дамблдор. — Оставляю вас под надежной защитой мистера Лонгботтома.

      — Добрый день, профессор.

      — Добрый, Невилл. Стулья простоят еще полчаса, наслаждайтесь, — и дедушка Альбус удаляется.

      Смотрю на Невилла, тот на меня. Слегка запыхавшийся и покрасневший, с чего бы это вдруг? Э-ге-ге, и вновь продолжается страсть? Оббежал все шатры, чтобы приревновать к директору? О-хо-хо, уж лучше бы Перси расплевался с Пенелопой и пошел в британское Министерство. Не пришлось бы тогда участвовать во всем, что тут происходит.

      Невилл стоит и переминается с ноги на ногу.

      Складываю руки на груди и невозмутимо жду, чего же он выдаст, страдалец фигов.

      — Там мороженое очень вкусное, — в конце концов сообщает Невилл. — С фруктами!

      — Спасибо, что-то не хочется.

      Опять мнется. Уж лучше бы ты мстил, чем на меня набегать!

      — Э-э-э, там танцы будут, — выдает Лонгботтом.

      — Танцы? Серьезно? — делаю удивленное лицо.

      Невилл чешет в затылке. Как в анекдоте: «стандартные драйвера не подошли».

      — Э-э-э, а тебе идет платье, вот! — выдает на одном дыхании.

      Смотрю на него. Видна усиленная работа мысли. Ага, ага, понятно.

      — Садись, Невилл, — делаю приглашающий жест в сторону стула.

      — Я... это...

      — Сядь! — с нажимом в голосе.

      Садится, но на краешек. Как там по психологии — поза подчинения? Или неуверенности? Не помню.

      Опираюсь на стол локтями, подпираю подбородок и спрашиваю:

      — А расскажи мне, Невилл, кто тебе давал уроки ухаживания за девушками?

      — Бабушка, — выдает он после паузы.

      Ну, нельзя сказать, что он краснеет до кончиков ушей, но чувствуется, чувствуется, что кровоток усилился и выброс адреналина пошел. Невилл мнется и ерзает на стуле, потом, решившись, продолжает откровения:

      — Бабушка сказала, что без двух детей мстить не отпустит!!

      Какая мудрая бабушка, хе-хе. Пока Невилл застругает двоих детей, мно-о-о-ого магии и времени пройдет.

      — И она начала учить меня, вот!

      — Ухаживать за девушками? — понятно, что не из автомата стрелять, но удержаться от вопроса невозможно!

      — Да-а-а, — выдыхает он.

      Вот же ж нелегкая судьба у человека. Родителей запытали, бабушка довела до нерешительности и заикания, только вроде отходить начал и цель в жизни появилась, как ему говорят: «Забудь! Займись другим!» В сущности, правильно говорят, ибо цель так себе, на троечку, в смысле — на цель жизни вот эта идея отомстить тем, кто пытал его родителей, не тянет. Локально-тактическая цель — вся эта месть, не более. С другой стороны, попытка отвлечь подростка от мести девушками... ну, в этом есть, конечно, гормональное зерно, но тоже как-то не того. Короче, опять бабушка Невилла не в ту сторону гнуть начала.

      Поговорить, что ли, с МакГонагалл на эту тему? Хм-м-м, нет, тут нужен хороший психолог, и это не я.

      — О, привет, вот вы где! — раздается восторженный вопль.

      Размахивая палочкой, к нам несется Луна.

      М-м-м, как бы это описать... в общем, на ней желтое платье, при этом она блондинка, и по сочетанию получается такая бледно-желтая Луна, какая бывает на небе в полнолуние. Знаете, с ярким светом — и отчетливо виден человечек с ведром. У Лавгуд, понятно, на лице нет человечка, но все равно сочетание желтого и белого вызывает острый приступ сожаления, что под рукой нет фотоаппарата.

      — Привет! — кричит она, подбежав вплотную. — Привет, Гермиона! Привет, Невилл! Пойдемте, я вас с папой познакомлю! О, смотрите, как я умею!

      Взмахивает палочкой: полукруг, какая-то фраза — и вокруг рассыпается золотистая пыль.

      — Я теперь могу, как феи, делать пыльцу!!! — радостно восклицает она и подпрыгивает.

      — Э-э-э, я пойду, меня там бабушка, наверное, уже ищет, — робко так говорит Невилл и встает.

      Для полноты картины не хватает пары штрихов. В идеале Лонгботтом должен был тихо и незаметно стечь со стула и, слившись с газоном, уползти на огромной скорости. Типа спрятался и скрылся. Здесь же и сейчас он бочком, бочком, робко отодвигается и, постепенно увеличивая шаг, отходит в сторону. Луна даже не смотрит в его сторону, а продолжает взвизгивать и размахивать палочкой, засыпая меня и стол этой самой пыльцой фей. «Питера Пэна» смотрели? Вот там было полно такой пыльцы, с ее помощью еще летать можно было.

      Но с чего бы это Луна заинтересовалась сказками людей? Или у магов тоже про волшебную пыльцу рассказывают?

      Волшебная пыльца, хех, ассоциации какие-то наркоманские сразу в голову лезут.

      — Теперь ты должна взлететь, попробуй! — настаивает Луна.

      Ухмыляясь, пробую.

      — Что-то не работает, — развожу руками.

      — Значит, заклинание еще не готово, ну и ладно, — она машет палочкой, едва не задевая мое лицо. — Пойдем, с папой познакомлю, это он помогал мне с заклинанием!

      — Пойдем, — пожимаю плечами.

      Ну да, это было ожидаемо, что поговорить о делах не дадут. Ладно, еще весь год впереди, успею устать от Ордена, Турнира и вообще от всех дел. В конце концов, невозможно же все время себя зажимать, так и пружина внутри сломаться может. Но все равно, идя за Луной, которая танцующей походкой крутит петли вдоль шатров и лужаек, не могу не думать о пришедшей в голову идее.

      Полеты.

      Не далее как пару месяцев назад на моих глазах Снейп летал без всяких видимых приспособлений. Теперь вот пыльца фей, хоть и не работающая. То есть способ летать без метел и лошадок должен быть. Классно же, взял и полетел, когда захотел и куда захотел! Главное, не забыть шлем надеть, чтобы глаза от ветра не слезились, и в сочетании с телепортацией буду вообще сам себе человек и транспорт. Так что надо, надо заняться этой темой, и раз уж товарищ Грюм взялся учить, надо его и озадачить, пусть повращает глазиком для моей пользы!

      — Вот и папа! — заявляет Луна.

      Ну что же, яблоко от яблони недалеко падает. Отец Луны тоже блондин, волосы изрядной длины, да и мантия желтая, но не бледно-желтая, как платье Луны, а яркого такого цвета, насыщенного. Больше всего это напоминает огромный кусок сыра, честно говоря. На золотой цепи — эмблема, которой он сейчас потрясает, наставив на дерево.

      — Во имя ветров Юга, призываю вас выйти! — голос пронзительный и надтреснутый.

      — Папа, что ты делаешь?

      — Хочу пообщаться с древесными духами, чтобы они благословили новобрачных!

      Громогласно заявив такое, отец Луны поворачивается к нам. Легкое косоглазие отлично сочетается с общим видом. И в то же время сразу понятно, что это не какой-то буйный псих, просто слегка человек не в себе. Окружающие не разбегаются, санитаров не вызывают, и так далее.

      — Это моя подруга, Гермиона Грейнджер, — весело заявляет Луна, — а это мой папа, Ксенофилиус Лавгуд!

      — Приятно познакомиться, сэр, — кланяюсь.

      — И мне, — кланяется он в ответ. — У вас правильное платье, мисс Грейнджер!

      Удивленно смотрю на него. Теперь, конечно, понятно, в кого дочка пошла с безумными высказываниями, но все равно — взять и брякнуть такое?

      — Цвет его гармонирует со свадьбой, — поясняет Ксенофилиус, — как и наша одежда.

      Нет, лучше не спрашивать, чем желтый хорош для свадеб, но, к счастью, Ксенофилиус и не ждет вопроса.

      — Луна, не хочешь помочь мне с вызовом духов?

      — Я хочу пообщаться с Гермионой, так что в другой раз.

      — Хорошо, но если я их вызову, обязательно приходи посмотреть! — предлагает Лавгуд-старший.

      — Конечно, папа! Пойдем потанцуем! — и Луна тащит меня дальше.

      Что они сегодня, сговорились все, что ли? Невилл предлагал, Луна тащит, а я из танцев только размахивания руками и ногами знаю. Ну, вальс еще немного, и то только потому, что в школе перед выпускным нам несколько уроков дали. Вспоминаю, что там Невилл предлагал.

      — Пойдем лучше мороженого поедим!

      — Давай! — с не меньшим энтузиазмом соглашается Луна. — Люблю сливовое!

      — Какое? — кажется, я ослышался. — Может, сливочное?

      — Сливовое! Туда добавляют сливы и лепестки слив, цвет и вкус получаются просто чудесные, и для кожи полезно!

      Мороженое, полезное для кожи. Из слив. Ага, ага, уже бегу, роняя штаны.

     

      До мороженого дойти нам не дают. Ревут какие-то трубы, взлетают фейерверки, и раздается с неба громогласное заявление, мол, все в центральный шатер на церемонию. Луна тут же меняет курс и тащит меня в шатер, громко рассказывая, что надо успеть наловить свадебных светлячков. Они совсем как обычные светлячки, только невидимые и бывают только на свадьбах, и если их успеть наловить и законсервировать в банке, то собственная свадьба будет на все сто. Или даже на двести. Маги слегка подаются в стороны от шумной Луны, и это здорово, ибо напор толпы усиливается: еще бы чуть-чуть — и началась бы давка, как в метро.

      Правда, взгляды, которые они бросают в спину Лавгуд, очень даже красноречивы.

      Хвала магистрам, что самой Луне на такое отношение окружающих сугубо насрать, а то бы давно заработала язву, цирроз печени и комплекс неполноценности. В какой-то момент ощущаю острое желание жахнуть инфразвуком по толпе, а то совсем охамели, понимаешь. Толкаются, пихаются, да еще и презрительные взгляды бросают!

      Ладно-ладно, будет и на нашей улице праздник!

      Нас, как друзей одного из членов семейства Уизли, ставят во вторую линию поддержки, так что наша компания «Ежиков» вполне ожидаемо собирается вместе. Рон Уизли старательно делает вид, что не замечает меня, молчаливо отводит взгляд и вообще постоянно отворачивается, заводя разговоры с Гарри. После года в больнице Рон изрядно похудел, немного побледнел, и даже рыжина волос как-то поблекла. Или это субъективно у меня восприятие нарушено, ибо цепочка простая: лежал в больнице год, значит должен быть весь из себя заморенный?

      Почему он отводит взгляд, догадаться нетрудно, гораздо интереснее, что он собирается сказать по этому поводу.

      Не удивлюсь, если будет валить все на Темного Лорда, хе-хе. И как там было в классике: «Невиноватая я, он сам пришел!» Но все равно симптоматичненько получается. Хотел товарищ Рон, чтобы у Гарри Поттера был только один друг, и дохотелся, будет теперь учиться вместе с Джинни и делить Гарри с его фан-клубом. Да-да-да, самые фанаты Гарри на год или два его моложе, и оно понятно, почему. Гарри завалил Темного Лорда, и маги как давай от радости усиленно размножаться да потом детям сказки на ночь травить — о могучем Поттере и павшем Волдеморте! Понятно, что сам Гарри старой дружбы не предаст, вон как он переживал в прошлом году, зато Рону эта история как нож острый.

      В общем, забавная складывается ситуация.

      Сам Гарри Поттер, подпертый младшими Уизли с двух сторон, внимательно смотрит на новобрачных, слушает свадебные клятвы и обеты, и видно, что чем-то сильно озабочен. Может, собственную свадьбу представляет? На ком он там женился в оригинале, на Джинни, кажется? Ну да, ну да, точно, на Джинни. Та как раз пожирает взглядом Гарри и явно осчастливлена этим фактом.

      Бормочу себе под нос: «Скандалы, интриги, расследования — шоу „Нора 2“, смотреть ежедневно!»

      В остальном же церемония навевает тоску и скуку. Не любитель больших сборищ, толп гостей, всех этих ритуалов и церемониальных совместных поеданий пищи. На каждом таком сборище, на каждой «корпоративной пьянке» рано или поздно берет тоска и начинаешь думать, что вот сейчас бы заняться работой, как было бы плодотворно! Или как раз можно было бы новый фильм посмотреть, а вместо этого сидишь и страдаешь ерундой. И без того каждый день этих людей видишь, чего еще во внерабочее время на них смотреть?

      Здесь на меня наваливается примерно то же, с разницей лишь, что бОльшая часть магов вокруг незнакома.

      Это немного смягчает положение, но все равно грустно и тоскливо, и чего я забыл на этой свадьбе? Друзей можно было бы повидать и без всякой свадьбы, с Дамблдором поговорить — аналогично, тренировки устраивать теперь и без «Норы» можно, и так далее. Опять же, как подумаешь, что они все стоят и пялятся на тебя, а ты в платье! И хотя разумом понимаю, что никто на меня не смотрит особо, но ощущения — они такие, вне разума.

      Поэтому окончание церемонии воспринимаю с чувством глубокого облегчения и радости.

      Кричу поздравления жениху и невесте, то есть теперь уже мужу и жене, и начинаю прикидывать, как бы свалить из толпы. Хотя бы к прудо-болоту, там точно никого не будет, а у меня уже голова начинает болеть. Еще лучше было бы переодеться во что-нибудь нормальное да душ принять, но мечты, мечты... Тем не менее мысли принимают деловой настрой. Полет. Луна. Пыльца фей. Левитация.

      Оглядываюсь. Лавгуд уже возле своего отца, тот размахивает палочкой и что-то вещает еще трем волшебникам. Толпа разбредается, распадается на группки и островки, между которыми скользят официанты. Что-то опять наяривает оркестр, хотя марша Мендельсона так и не прозвучало. В общем, неформальная обстановка, самое то, чтобы смыться с церемонии.

      Колеблюсь примерно с минуту: смыться или пойти поговорить с Луной?

      Воспользовавшись моментом, подходит Гарри вместе с Джинни и Роном. Ну что же, тоже развлечение, нес па? Посмотрим, что нам скажут младшие Уизли, это будет забавно. Гарри поделится какой-нибудь «страшной тайной», а там и еще чего-нибудь произойдет.

      Внезапно приходит вполне очевидная, и от этого вдвойне пугающая мысль.

      Ведь это только первая свадьба, а детей у семейства Уизли много. И что, на каждой будет аналогичная церемония? Да ну его нахрен, такие развлечения. В общем, поставить зарубку на будущее: больше в «Нору» на свадьбы не ездить, даже если это будет свадьба Гарри и Джинни.

      Проще говоря, ноги моей на церемониях в этой «Норе» больше не будет!

     Гарри неуверенно оглядывается и говорит таким извиняющимся тоном:

      — Рон, Джинни, вы не могли бы оставить нас наедине, мне надо поговорить с Гермионой с глазу на глаз.

      Рон немедленно кивает и с заметным облегчением отходит. Джинни колеблется, при этом глаза ее слегка сужаются, а взгляд так и шарит по мне. Сразу видно, что рыжая думает нехорошие мысли и заранее ревнует. Блин, вот вроде уже проехали эту тему, но нет, Джинни все никак не успокоится. Интересно, Луну она тоже ревнует к Гарри?

      — Отойдем в сторонку? — неуверенно спрашивает Гарри.

      — Отойдем, — пожимаю плечами.

      Отходим подальше от снующих между шатрами магов, от бегающих детей, от официантов. Даже оркестр как будто затихает. Джинни стоит на месте, и видно, что она колеблется. Пойти за нами — обидеть Гарри, не пойти — ревность заест. Мучаясь выбором, аки Буриданов осел, Джинни стоит на месте и страдает.

      Затем она разворачивается и решительной походкой идет вслед за Роном.

      Мы же, отойдя в сторону, обмениваемся бессмысленными фразами, обычно именуемыми диалогом вежливости. Ну там — привет-привет, о, а погода классная, а ты изменился, скучаешь по школе и прочее бла-бла-бла. Затем Гарри оглядывается и переходит к сути, так сказать.

      — Дамблдор сделал тебе предложение? — спрашивает он тоном заговорщика с двадцатилетним стажем.

      — Сделал, правда, не в общепринятом смысле, — усмехаюсь.

      — М-м?

      — Фраза «сделал предложение» обычно означает предложение девушке выйти замуж за предлагающего, — поясняю краснеющему Гарри, — но я тебя поняла. Да, директор Дамблдор предложил мне участвовать в Турнире Трех Волшебников, и я согласилась.

      — То есть мы теперь будем жить вместе! — восклицает парень.

      Смотрю на него. Нет, вроде не издевается. Крайне двусмысленные фразы, и если бы это не был Гарри, можно было бы заподозрить издевку. Но нет, товарищ Поттер всего лишь имел в виду, что он и я будем проживать в особняке Блэков, на площади Гриммо, 12. Там же будут Сириус, учитель Грюм и еще несколько орденцев. Будут нас учить, будем колдовать и так далее — все по Хитрому Плану.

      — Это же здорово! — радуется Гарри. — А то я боюсь, что не справлюсь, и вообще, другая школа ведь — мало ли что?

      — Это да, но сильно нервничать не стоит, — пожимаю плечами, — вряд ли там сильно все отличается. Это у людей в разных странах все по-разному, у магов все-таки все как-то единообразнее.

      — А как тебя родители отпустили? — с сильнейшим любопытством продолжает интересоваться Гарри.

      Смотрю на него. Нервничает из-за всех этих дел с Турниром, что ли? Или и вправду пытается за счет ответов представить, что это такое: родители, которые дают разрешение на опасное дело? Или ему и вправду любопытно, и спрашивает он просто так, без второго дна? Так, стоп. Надо меньше общаться с дедушкой Альбусом, построение многослойных разговоров — это заразно. Ясно же, что Гарри как Портос — спросил потому, что спросил! Чего-то я немного того, опять крыша едет или что? Надо будет сесть и разобраться.

      — Дамблдор дал им клятву, что со мной ничего на Турнире смертельного или непоправимого не случится.

      — Ого, а чем он поклялся? — восклицает Гарри громче обычного.

      — Здоровьем и бородой, — быстро отвечаю я. — Слушай, Гарри, давай о таких вещах будем говорить в более... защищенных местах? Скажем, в особняке Блэков?

      — Давай, — легко соглашается он. — Все равно у нас все лето впереди!

      — Ага, — соглашаюсь в ответ, обозревая окрестности.

      Нет, вроде никто не подслушивал, хотя стоило бы вначале поставить щиты, а потом болтать о Турнире и прочих вещах. Вроде и не было рядом никого, и все условно свои на свадьбе, но все равно. Ладно, думаю, после уроков товарища Грюма бдительности во мне будет хоть отбавляй!

      — Жалко, конечно, что придется всех оставить, но зато они будут в безопасности, — продолжает парень, — и Рон в порядке, я вот на него посмотрел...

      — Гарри, — мягко обрываю его. — Не здесь, хорошо?

      — Хорошо, — он облизывает губы. — Тогда пойдем искать Рона?

      — Без меня, — усмехаюсь.

      — Почему?

      — Ты же умный ма...г, попробуй разобраться сам.

      — Ладно, — озадаченно соглашается Гарри и отправляется на поиски Рона.

      Смотрю ему вслед. Задачка-то нехитрая, но и заковыристая одновременно. Понятно, что Рон не просто так отводит глаза и отбегает в сторону, но понять, какой там коктейль бурлит в нем, и чего там больше, чувства вины или хитроумного расчета, — вот тут придется поломать голову. Ага, пусть Гарри и ломает, а мне как-то неохота. И раньше не собирался в семейные психиатры к Уизли, а теперь и подавно. У меня, хех, и других подопечных хватает, включая самого себя.

     

      Потом меня нашла Луна, и мы все-таки поели сливового мороженого. Так себе вкус, но едал «химию» и похуже, так что обошлось без последствий. Танцы, как и предполагалось, все-таки состояли из фигур и движений (в отличие от руко— и ногодрыжества на дискотеках), так что с чувством глубокого облегчения отказался, сославшись на то, что не умею. Луна пообещала научить, пришлось соглашаться. Ну, время до отправки на Турнир будет, что-то да разучим.

      Потом еще приехали какие-то ведьмочки и ударили «роком по захолустью», в смысле спели вживую несколько энергичных песен. Молодежь орала, прыгала и яростно одобряла, маги постарше ворчали, что новое поколение совсем распустилось. Понятное дело, никто голыми сиськами со сцены не тряс, но ногами, надо сказать, взмахивали ведьмочки весьма и весьма высоко.

      Из разговора в толпе узнал, что группа называется «Северные лютики» и подрабатывает, выступая на свадьбах. Вроде как даже начали набирать популярность, правда, рассказчик упорно относил это скорее на счет выдающихся достоинств ведьмочек, нежели их вокальных данных. Но главное, гости развлеклись, потом прошла еще парочка официальных мероприятий, включая фотографирование, и на этом свадьба закончилась.

      Для меня, во всяком случае.

      Может, они еще там пели и плясали в следующие дни, не знаю. Не интересовался, а мне никто не рассказывал. Вообще от этой свадьбы осталось какое-то кислое послевкусие, весьма отвратное. Такое бывает, когда перепьешь, проблюешься до желудочного сока, и уже все, выходить нечему, а организм все пытается еще что-то извергнуть. Вроде и облегчение, но в то же время и во рту гадостно, и желудок еще сжимается, и вообще нехорошо. Вот что-то в таком духе и чувствовалось после свадьбы.

      Не знаю, почему. Наверное, по совокупности факторов, которые не хочется даже начинать анализировать.

      В общем, хорошо, что это мероприятие осталось позади. Собрав вещи в количестве одного полупустого чемодана, под горестно-горделивые вздохи родителей отправляюсь в особняк Блэков. Гарри уже там, равно как и его крестный Сириус, изображавший в прошлом году школьного смотрителя. Через день подтягивается Аластор Грюм с еще одной ученицей, племянницей Сириуса, Нимфадорой Тонкс. Еще она метаморф и может изменяться как угодно. То ли врожденная магия, то ли свойства организма, но, в общем, унылые тренировки по трансфигурации и анимагии ей не нужны.

      А на следующий день, 13 июля, приезжает еще один участник, бывший аврор и друг Грюма, некий Чарли Бакстер. Тоже метаморф, которому предстоит играть в этом году роль Гарри в Хогвартсе. Что-то Дамблдор совсем вразнос пошел с Хитрыми Планами, в смысле, эти планы стали чересчур хитрыми. Вообще непонятно, кто кого и что зачем, но раз мне не рассказали, пока хожу и помалкиваю.

      Еще в особняке присутствуют говорящий портрет какой-то родственницы Сириуса, помешанной на чистоте крови и постоянно оскорбляющей всех подряд, и старый домовик Кикимер, конкретно поехавший крышей еще до моего рождения.

     

      Коридор на первом этаже в особняке Блэков. Четверг, 14 июля 1994 года.

      — Домовик опасен, — говорю Сириусу. — Он больше служит портрету, чем тебе.

      — Не, — отмахивается тот. — Ему выдан прямой приказ не покидать особняка и нападать на всех, кто не в Ордене Феникса. Я — глава рода сейчас, и Кикимер не нарушит прямого приказа.

      — Все равно это опасно.

      — Правильно! — рядом появляется Грюм и грохочет посохом. — Послушай, Сириус, девчонка дело говорит!

      — Аластор, ты уже достал своей бдительностью!!! — орет Блэк. — Куда я вам дену домовика?

      Вместо ответа Грюм выразительно проводит пальцем вдоль горла. Сириус хмурится.

      — Домовик не нужен! — настаивает Аластор. — Я сразу об этом Альбусу сказал, а он все в шутку обратил, мол, сила любви спасет даже домовика! Его надо убрать отсюда, он слишком много знает!

      — Чего вы кричите? — свешивается через перила Тонкс. Сегодня она с розовыми волосами под цвет пижамы.

      — А ну цыц! — стукает посохом Грюм. — Иди оденься сначала!

      — У меня есть идея, — выглядывает из кухни Чарли.

      Надо заметить, что безобидным пожилым дядькой, с носом-картошкой, залысиной и слегка дрожащими руками, Чарли Бакстер казался ровно первые пять минут после знакомства. Затем он заговорил, и стало понятно, что учились они с Грюмом в одной школе. В смысле, знакомые у него эти присказки про бдительность, готовность убивать, стремление уничтожить врага и так далее. Хорошо еще, что Гарри отсутствовал, вряд ли он смог бы рассказывать о своей жизни тому хладнокровному мракоборцу, коим показал себя Бакстер.

      Или он играл роль хладнокровного убивца для меня? Но даже если так, делал он это мастерски.

      Доказывая свои актерские способности, с Поттером отставной аврор вел себя мягко, не выходя из образа грубоватого, но доброго пожилого мага. Он смотрел, как Гарри ходит и двигается, повторял его движения, речь, характерные словечки, потом они вместе разыгрывали сценки из школьной жизни и постоянно привлекали меня. Особенно на «тест метаморфа», когда надо было отгадать, какой из двух Поттеров настоящий. С каждым разом у Чарли получалось все лучше и лучше — то ли природный талант, то ли следствие метаморфинга и развития соответствующих навыков. Но, скажем, постороннего мага, знавшего о Поттере из газет и журналов, он бы уже провел, и тот не отличил бы ложного Гарри от настоящего.

      В общем, познавательное лето будет, ага.

      — И что?

      — Сириус отдает приказ, чтобы домовик слушался всех моих приказов, — Чарли выходит из кухни, что-то жуя. — Я забираю его в Хогвартс, там за ним присмотрят другие домовики. Ну и плюс персональный домовик, на случай неожиданностей. В выездах он меня сопровождать не будет, останется в школе, так что тайны будут надежно укрыты. Отсюда тоже исчезнет...

      — Лучше пусть исчезнет совсем!

      — Плохой старый маг, — раздается нытье Кикимера. — Если бы не приказ хозяина...

      — Вот, слышишь, Сириус?! Вдруг у него в эльфячей башке перемкнет, да как отменятся приказы! Сразу же нас всех сдаст, заложит, продаст и выдаст, — энергично говорит Грюм.

      Глаз его, как всегда, бешено вращается. Я как-то проверил, ага, эта хрень бдит, даже когда Аластор спит. И через мантии палит на счет «раз». Поттеровская мантия-невидимка, несмотря на все свое качество, не помогла. Только приблизился, как Грюм моментально проснулся, метнул закл (еле успел на пол упасть, уворачиваясь), зевнул, сообщил мне, какой я нецензурный идиот, и посоветовал больше так не делать.

      После чего повернулся на другой бок и снова захрапел.

      — Все равно, убивать домовиков... — разводит руками Сириус, — это... на Пожирателей уж больно похоже!

      — Напоить его зельями, отбивающими память, — сверху вприпрыжку спускается Тонкс в коротком платьице. — Или пусть профессор Дамблдор ему память прочистит, а потом сделать так, как Чарли предлагает!

      — Молодец! — громко и искренне хвалит ее Аластор. — Это уже ближе к делу!

      — Ну, только если он не утратит своих домовых навыков, — Чарли крутит в воздухе рукой, — тогда пойдет.

      — Может, просто приказать ему все забыть, и память чистить не надо? — вставляю свои пять копеек. — Домовики же вроде не способны ослушаться хозяина?

      — Точно! — Сириус радостно хлопает себя по ноге. — Кикимер, иди сюда!

      — Что надо молодому хозяину от старого Кикимера? — ворча, появляется домовик.

      Домовики в Хогвартсе какие-то спокойные, довольные жизнью, приглаженные, а вот товарища Кикимера жизнь, судя по всему, потрепала изрядно. Больше всего он напоминает старого деда, который ходит и ворчит, мол, раньше трава была зеленее, вода мокрее и сиськи больше, а сейчас все не то, совсем не то. При этом работу по дому Кикимер делает, но как-то нехотя, что ли, больше из чувства долга. Ворчит про старую хозяйку, шипит в мою сторону, и, в общем-то, будь он человеком — прямая дорога ему бы в Пожиратели Смерти. Полностью разделяет их идеалы, разве что про собственную неполноценность не бухтит, но подразумевает фоном.

      — Так, — голос Сириуса наполняется торжественностью. — Слушай мой приказ, забудь все!

      — Забыть все, хозяин?

      — Да, забыть все! — подтверждает Сириус.

      Увы, ощущение неправильности формулировки приходит слишком поздно. Прежде чем успеваю открыть рот и предупредить, Кикимер послушно забывает все. Абсолютно все. Не сказать, что морщинистое лицо его разглаживается, но вот суровое выражение бурчливости моментально пропадает. Кикимер расслабляется, падает на пол, сует палец в рот, писается, после чего начинает орать. Ну да, кому понравится лежать в луже? Орет он так, как орут младенцы — напрягаясь всем телом и не жалея сил. В замкнутом пространстве коридора от такого крика моментально закладывает уши.

      — Силенцио! — рявкает Грюм, стукая посохом.

      Кикимер продолжает орать, но молча.

      — Так он что, действительно забыл все? — любопытствует Тонкс.

      — Именно! Это тебе урок, — тут же отзывается Аластор, — что формулировать надо правильно! И ты, Сириус, ну как у тебя язык повернулся такое брякнуть! Проблема, конечно, решена, но теперь у нас на руках взрослый домовик с мозгами младенца!

      — Вот теперь его точно нужно в Хогвартс, — опять выглядывает в коридор Чарли. — Пусть присматривают. И лишнего не разболтает!

      — О да, конечно, — язвительно отзывается Аластор. — А коридор кто мыть будет? По дому убираться?

      Тут его вращающийся глаз зацепляется за меня. Улыбка сминает морщины на лице.

      — Так-так-так. Мисс Грейнджер, ведь это была ваша идея про «забыть все»? Вот вы и будете заниматься уборкой дома, и советую начать с этого коридора! — радостно грохочет Грюм.

      Да, язык мой — враг мой. В следующий раз промолчу!!!

     Воскресенье, 24 июля 1994 года. Где-то на просторах Британии.

      Мы вчетвером стоим на полигоне. Где он находится — хрен его знает, нас сюда телепортирует Грюм. Он начал было объяснять основы телепортации, но сразу стало ясно, что Грюм — это нихрена не Люпин. Показать на практике — пожалуйста, а вот с объяснениями, точнее говоря теоретическими основами, у бывшего аврора дела обстоят плохо. Мол, работает и работает, а почему — пусть у других голова болит!

      Так что мне предстоит изучение аппарации на практике сразу после дня рождения Гарри, который будет через неделю. Грюм постоянно ворчит, что вот, мол, раньше ученики быстрее все схватывали и целый месяц на изучение аппарации — это много, но Тонкс мне шепнула, что старикан весьма доволен нашими успехами. Каждый день он возит нас на этот полигон, где мы отрабатываем разные вещи. Сейчас вот Аластор предлагает нападать на него втроем. Переглядываемся с Гарри.

      Вообще-то разделение ролей отработано еще в «Ежиках».

      Я нападаю, Гарри держит щит, потом наоборот. Если две атаки не дали плодов, разбегаемся в разные стороны и бьем одновременно, и так далее.

     

      Пожалуй, надо сделать небольшое отступление и рассказать о новом учителе.

      Но вначале стоит добавить, что нечего и мечтать таким образом достать Грюма. За те две недели, что он нас натаскивает, Аластор показал, что он действительно профессионал. Пусть у него протез (кстати, с прикольной когтистой лапой вместо ступни), но это ничуть не мешает. Когда надо, он не бежит, а спокойно телепортируется на пять, десять или двадцать метров. Искусственный глаз обеспечивает точность, плюс видит сквозь стены, мантии-невидимки, одежду, о чем нам однажды с ухмылкой сообщил сам Грюм.

      Тонкс потом сказала, что это любимая шутка Аластора, а заодно и проверка.

      Кто начинает смущаться, прятаться, глупо хихикать, тот сразу получает когтистой лапой под зад и вылетает из учеников. Как он заявил: «Урок восемь: на войне нет места смущению, надо использовать все, что дает преимущество». Еще у меня зародилось смутное подозрение, что Тонкс факт всевидения Грюма возбуждает, но расспрашивать не стал.

      В общем, видит нас насквозь, умеет телепортироваться, к тому же у него огромный опыт и, конечно же, посох!

      То ли он встроил туда палочку, то ли это дезинформация для врага такая, но посох Аластора проходит сразу по двум ипостасям. Даже трем. Во-первых, он им магичит, во-вторых, летает на нем, как на метле, а в-третьих, лупит им по головам и спинам, как дубинкой. В общем, универсальная такая вещь, не говоря уже о том, что на него можно опираться при ходьбе и ловить им вражеские заклинания.

      К счастью, уроки номер два и три не пропали даром, и никто из нас не ринулся сразу в атаку.

      Грюм тяжело так стоит, как будто смертельно устал, опирается на посох, весь такой из себя старый и морщинистый. Это тоже один из уроков — умение создавать нужный образ, не прибегая к изменениям внешности. Вот сейчас его дряхлый вид так и подзуживает просто одним ударом выиграть поединок, и только рассудок шепчет, что это все видимость и обман. Не знаю, правда, как это поможет на Турнире, но обсуждать учебную программу Грюм отказался наотрез.

      Заявил, что он тренирует всерьез, а уж Турнир там или ловля слизняков, его не волнует.

      Мол, после его подготовки ученик сможет делать и то, и другое, или даже оба дела одновременно. Вообще, почти сразу стало видно, что для Грюма война не закончилась. Также было заметно, что он пытался заставить себя жить мирно и у него не получилось. Тому, кто однажды переломил себя и пошел убивать, очень трудно вернуться к мирной и тихой жизни, во всяком случае, мне так кажется. У магов это должно было быть вдвойне трудно, тут и негласные запреты на убийство, и отсутствие нормальных мозгоправов, которые бы вправляли мозги на место бывшим аврорам. Так что и готовил он нас к войне — всех, сразу и непрерывно. Не меня к Турниру, а всех нас троих к войне.

      Попутно Грюм прочищал мозги Сириусу, постоянно вспоминал прошлое с Чарли и ворчал на Министерство.

      Думаю, это была просто привычка, он так привык два десятка лет ворчать на Министерство, что даже теперь, когда там все изменилось или готовилось измениться, Аластор не мог просто взять и прекратить ворчать. В такие минуты его настоящий глаз еще приоткрывался, а левая рука сжималась, как будто уже удаленно душила министерских крыс и бюрократов. Ворчал он со вкусом, а вот ругался без огонька, никаких тебе тройных загибов и прочих чудес фольклора. Так, всякая магическая фауна, с упоминанием отходов организма и интимных сношений да общей тупости. Вроде такого: «Да им пикси в глаза насрали, идиотам!»

      Пару раз меня даже подмывало предложить ему ответные уроки обсценной лексики, но удерживался.

      Так вот, готовя нас к войне, Грюм никаких скидок на возраст или пол не делал. Лозунг «Постоянная бдительность!» работал двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Приходилось постоянно быть настороже, ведь можно было попасться в ловушку в туалете, провалиться на лестнице, по которой ты поднимался пять минут назад, съесть не то и получить роскошные пятна на лице (подозреваю, что Грюм использовал продукцию близнецов Уизли) или, открыв книгу, активировать оглушающее заклинание. После каждого такого инцидента Грюм громко объявлял об условной смерти и делал пометку на доске.

      Первоначальная цель, как он неустанно хрипел нам, — добиться отсутствия условных смертей хотя бы в течение суток. Тогда, мол, можно будет двигаться дальше. Не знаю уж куда дальше, и без того вскоре буду передвигаться по особняку боком, аки легендарные ниндзя. Постоянное ожидание, что из засады выскочит Грюм и ткнет посохом в жопу, не только стимулировало бдительность, но и изрядно выматывало. Дорога до подвала, где проходило практическое зельеварение, напоминала иногда полосу препятствий. Порой мне казалось, что вокруг не особняк Блэков, а помещение, где проходит игра «Форт Байярд», и чтобы заслужить ужин, надо решить две головоломки, не попасться в четыре засады и успешно проникнуть на кухню через вентиляционную вытяжку над плитой.

      Так как в игрищах Грюма участвовал и его друг Чарли, то существовал особый вид ловушек.

      Этот долбанный метаморф превращался во всех подряд, и надо было успеть заметить несоответствие, прежде чем он тыкал пальцем в спину или бок, сообщая, что ты мертв. Тонкс пыталась делать то же самое, но ей не хватало опыта. Двигалась по-другому, не так уверенно имитировала окружающих и так далее. Но спокойствия это, разумеется, не добавляло.

      Еще Аластор Грюм сообщил, что подарок на день рождения Гарри — день без ловушек и подвохов.

      Да, старый аврор явно знает толк в подарках!

     

      Тонкс начинает первой. Из-за наших спин она мечет что-то в землю, и та начинает увязать под протезом Грюма. Оттолкнув Гарри в сторону, атакую протез, пока тот в захвате и не может двигаться.

      — Редукто!

      Грюм молча отбивает и тут же на возврате стукает посохом о землю.

      — Протего! — ставит щит Гарри.

      Совершенно зря, надо заметить, ибо Грюм, освободив ногу, тут же сам закрывается щитом. Бросок от бедра — и в наставника летит склянка. Просто склянка. Весь фокус в догоняющем заклинании трансфигурации, которое делает из стекла склянки стеклянную пыль.

      Опасно? Несомненно!

      Но товарищ Аластор будет доволен, ибо отдельно несколько раз приказывал нам не сдерживаться на тренировках и бить всегда в полную силу. Мол, удар надо сразу ставить правильный, а сделать мы ему все равно ничего не сможем. Тренировочный полигон — в сущности, просто кусок земли неизвестно где, с различными ландшафтами и строениями — немало испытал после этих заявлений Грюма. В последнее время меня не покидала мысль, что надо отработать трансфигурацию взрывчатки прямо в бою, но как-то вот все не получалось.

      И это несмотря на дополнительные занятия с МакГонагалл по боевой трансфигурации.

      Склянку в пыль — это, собственно, один из экспериментов, по итогам которого рассчитываю хорошо так взрывать врагов прямо в бою. В жопу заклинания, все равно их любой опытный маг опознаёт на ходу, да и ставит щиты он тупо быстрее, чем я. Будем работать с материалами, пусть почешутся!

      Аластор, уловив опасность, отпрыгивает и кидает какой-то щит.

      Ага, тоже что-то трансфигурационное, из разряда «преобразуй все во что-то безопасное». Другое дело, что пока он этим занят, Тонкс хитро подставляет ему подножку, накастовав камень под ногу. Отпрыгнувший Грюм с ходу спотыкается и валится на землю, но все равно продолжает удерживать взгляд на нас.

      — Вспышка!

      Рывок вперед! Пока он ослеплен и свалился на землю, сблизиться и припечатать Аластора, чтобы не очухался! Гарри не успел среагировать и теперь трет глаза. Тонкс тоже делает рывок вперед, прикрывает сзади, так сказать. Позиция просто идеальная, и вообще надоело проигрывать, так что...

      — Инфрасонус!

      — Бум!

      Что такое? Не успеваю оглядеться, откуда раздался «бум», как мне в затылок прилетает посохом. Резкая боль, оглушение, сбиваюсь с бега, почти падаю на землю. Понятно, что Грюм каким-то образом оказался сзади, надо ставить щит! На чистых рефлексах кидаю Протего за спину, торможу и разворачиваюсь. Тонкс на земле, в отключке. Грюм с ухмылкой смотрит на меня, за его спиной Гарри начинает подкрадываться, чтобы нанести удар. Так и хочется заорать, чтобы бил сразу, а не страдал ерундой, но сейчас полезнее будет отвлечь внимание.

      — Учитель, а что это у вас под ногой?

      — Земля, — и Аластор делает резкий выпад посохом назад.

      Гарри едва успевает отскочить, но конец посоха бьет по руке, и палочка выпадает.

      — Акцио палочка Поттера, — лениво, небрежно так говорит бывший аврор.

      — Экспеллиармус! — иду в атаку, и посох вылетает из руки Грюма.

      Но прежде чем я успеваю подпрыгнуть от радости и засадить еще одним заклинанием, Аластор подхватывает палочку Гарри.

      — Ступефай!

      Да, рано радовался. Проделано все настолько быстро и одновременно лениво, что просто не успеваю увернуться, не говоря уже о том, чтобы поставить щит. Вот эта демонстрация возможностей взрослого опытного мага, пожалуй, удручает больше всего в тренировках.

     

      — Неплохо, неплохо, — Грюм касается посохом Тонкс, и та «оживает». — Теперь разбор ошибок!

      М-м-м, как же я не люблю разбор ошибок!!!

     

      В целях экономии времени в душ идем вдвоем с Тонкс. И если вы думаете, что вид голой взрослой метаморфки возбуждает, то глубоко ошибаетесь. Нет, он, конечно, возбуждает где-то глубоко внутри, но усталость после тренировки, отбитые кости и залеченные синяки и царапины — ага, отработка магомедицины — неизменная часть тренировок! — как-то приглушают гормон, и тот не бьет по мозгам. Потом, когда уже отойдешь, поешь, тогда да, но это потом. Сейчас же тупо пялюсь на живот и немного ниже. Задаю тупой вопрос:

      — А тут зачем делать розовые волосы?

      — В женщине все должно быть прекрасно! — ухмыляясь, отвечает Тонкс.

      Пожимаю плечами.

      — Слушай, потри спину, — поворачивается она. — А то не дотягиваюсь.

      — Ты же метаморф, преобразовала бы спину, чтобы дотягиваться! — ворчу, но тру.

      — Это идея, только не знаю, в кого тогда надо превратиться, — хихикает.

      — В кота, они же сами себя вылизывают, — хихикаю в ответ.

      — Фи, шерсть! — передергивает плечами Нимфадора. — Кстати о вылизываниях. Правда, что ты и...

      — Нет, я не сплю с Дамблдором, — сразу прерываю ее.

      Пауза. Хмыканье.

      — Но собираешься?

      — Нет.

      — А слухи говорят, что, да! — и ржет.

      Учитывая, что она при этом разворачивается, трясущаяся грудь четвертого размера подпрыгивает почти что перед глазами. В другой ситуации стоило бы как минимум погладить эти дыньки, но усталость и осторожность делают свое дело — сдерживаюсь.

      — Да и хрен с ними, пусть болтают что хотят, — опять пожимаю плечами.

      — Ну-ну, — Тонкс домывается и начинает вытираться.

      Волосы резко становятся короткими, она их быстро протирает и снова делает длинными. Толково придумано, ничего не скажешь. Эротичное зрелище быстро заканчивается, ибо одевается ученица Грюма именно как ученица Грюма. Быстро, резко и сохраняя бдительность и обороноспособность в любой позиции. Никаких долгих надеваний, протискиваний в одежду, когда поле зрения блокировано, нагибаний и поиска тапочек в углу. Как минимум краем глаза держит и дверь, и окно, ну и палочка наготове.

      Интересно, когда она моется в одиночку, палочку берет в душ?

      Подсознание, испорченное интернетом, немедленно дорисовывает картины про палочку в душе и самоудовлетворение и слоган: «Магический вибратор — волшебное удовольствие!» Ладно, так и запишем: в душ ходить в одиночку и больше таких опытов не ставить! Тело опять ноет и канючит, мол, ну чего ты, хозяин, все ж так классно было, а ты!

      Интересно, у магов есть порнушка?

      В смысле, после таких вот ситуаций — бац! Извлекаешь воспоминания, а потом в Омуте Памяти крутишь желающим. Правда, непонятно, как самоудовлетворяться, пока головой в Омуте торчишь. Все-таки в воспоминание тебя целиком кидает, и тела не ощущаешь, но если подумать, всегда можно найти выход!

      Так, стоит усилить тренировки, усталость уже не помогает.

      Подкрутим воду... та-а-ак, пошла холодная! Дабы отвлечься, думаю о тренировках и магии. Что ж, система Грюма, назовем ее так, может и сработать. После такой подготовки, что бы там ни предложили на Турнире, не растеряюсь. Драконы, русалки и лабиринт из фильма отпадают, но в том-то вся соль тренировок. Ты постоянно готов к чему угодно. Даже к тому, что сейчас в ванную комнату полезут зеленые человечки с бластерами наперевес.

      И благодаря этой готовности любое из испытаний Турнира будет лишь испытанием.

      Моментальная реакция, определение, какую магию применять, и опля! Победа! Правда, если правильно понимаю, дедушке Альбусу не помешает еще хороший пиар Хогвартса, но на эту тему есть пара задумок. Грюм, может, и не силен в теории, но вот практика артефакторики у него богатая. Останется только придумать хорошее шоу, потом поработать над воплощением, ну и не обгадиться во время Турнира.

      Ерунда, можно сказать, дело привычное. Вся жизнь тут — сплошная попытка не обгадиться.

      И вроде даже справляюсь, и вроде даже местами неплохо.

     27 июля 1994 года. Разговоры перед сном в гостиной особняка Блэков.

      — Скажи, — обращаюсь к Тонкс, — а почему ты учишься у Грюма?

      — А у кого мне надо учиться? — она лениво приоткрывает глаз.

      Глаза сегодня, ради разнообразия, серые. Отлично сочетаются с темно-синими бровями, ага.

      — У Бакстера, конечно! Он — метаморф, ты — метаморфка, так сказать, совпадающая магия.

      — Да он мне не нравится, — отмахивается Нимфадора.

      — А Грюм?

      — А Грюм нравится, — покосившись на дверь, отвечает она, приглушив голос. — И потом, он легенда. А Чарли — нет. Хочу учиться у легенды! Я так и сказала родителям, и они помогли.

      — Но Бакстер смог бы обучить тебя всем тонкостям боевого метаморфинга, — указываю на вполне очевидный факт.

      — Наверное, — пожимает плечами Тонкс. — Но он мне не нравится.

      — Странно, вообще-то, от метаморфа слышать «нравится» или «не нравится», — запускаю подначку, — ведь вы же внешность меняете как хотите!

      — Да не во внешности дело. Не хочу учиться боевому метаморфингу, хочу учиться у Грюма и махать палочкой.

      Киваю с самым понимающим видом. Не хочу — это весомая причина, самая весомая из всех.

      Надеюсь, у Нимфадоры будет возможность повзрослеть, отстраниться от «хочу — не хочу» и понять, что у нее есть уникальное преимущество, а она его использует для всякой ерунды. Цвет волос, размер груди, ног, форму лица и рук менять — это несерьезно. Хотя для юной аврорицы это может казаться очень важным.

      Сделав сей многозначительный вывод, собираюсь отправиться спать, и тут слышу шепот в спину:

      — Гермиона!

      — Да? — трагично шепчу в ответ, не оборачиваясь.

      — Ты только никому не говори, но я очень неуклюжая. Хочу научиться вначале быть уклюжей, чтобы не позориться перед учителем-метаморфом.

      — Хорошо, никому не расскажу!

      Тонкс — неуклюжая? Что за бред вообще, неуклюжий метаморф? Кому-то, похоже, надо лечить голову, о-хо-хо.

     

      29 июля 1994 года. Тренировочный полигон.

      Аластор Грюм смотрит на нас, мы на него. Немного в стороне наблюдает Чарли, продолжающий изучать поведение Гарри в различных ситуациях. Перед нами дом. На первый взгляд — обычный трехэтажный домишко, а-ля коттедж в стиле магов, но стоит он на полигоне, а значит, напичкан сюрпризами по самую крышу.

      Грюм с самого утра не в духе, и поэтому инструктаж сводится к коротким фразам:

      — Зашли, проверили дом, вышли. Врагов нейтрализовать, ловушки обезвредить. Ясно?

      — Да, сэр! — дружно выдыхаем втроем.

      — Тогда вперед, — дает отмашку Грюм и отходит в сторону.

      Можно сразу сказать, чем он займется дальше. Сядет в сторонке на камень, будет напевать песенку и следить за нами при помощи волшебного глазика. Зверски удобная вещь, понять бы еще, как там все устроено. Сам Аластор подробностей не знает, сделали ему искусственный глаз на заказ и сделали, работает — и ладно. В принципе, он вроде и не против, чтобы я этот глаз изучил, но прямого разрешения не дает. Понятно, кому понравится, когда его глаз лапают и внимательно изучают? Но перспективная вещь, перспективная, и в любом случае лучше моей прежней задумки по системе всевидения.

      Чарли, надо полагать, пойдет за нами, но помогать не станет.

      — Так, малыши, — говорит Тонкс, — я уже проходила этот тест...

      — Мы не малыши, — бурчит Гарри.

      — О да, это заметно по твоим взглядам на нашу одежду, — хихикает Нимфадора.

      Одежда как одежда, для тренировок. Обтягивает тело, не стесняет движений. Подумаешь, подчеркивает выпуклости и впуклости, хех. Гарри отворачивается, наверное устыдился, хотя взгляды — да, исподтишка постоянно бросает.

      — В доме ловушки, несколько милых тварюшек вроде боггартов, обваливающиеся стены и лестницы и системы сигнализации вроде тех, что применяют гоблины. Вообще-то это тест на аврора, и вам рано его проходить.

      — Ничего не рано! Мы им покажем! — вскидывается Гарри.

      — Ну-ну, горячиться не надо, — улыбается Тонкс. — Урок номер десять?

      — Никогда не торопись умереть, — послушно бубним в ответ, — предоставь это право врагу.

      Вам смешно, а нас Грюм заставляет учить наизусть свои уроки. Своеобразный Кодекс Бдительности.

      — Поэтому торопиться не будем. Первым пойдет Гарри. Гермиона, держишь на нем щиты, я страхую сзади. Пройдем пару ловушек и поменяемся, хорошо?

      Киваем и заходим в дом.

     

      В общем, прошли мы его. За шесть часов. Каждый успел условно умереть по десятку раз, не говоря уже о том, что наскакались, напрыгались до полного изнеможения и гудящих ног со спиной. Ошибок совершили — просто кучу, огромную кучу. Все-таки не до конца мы сработались как команда, да и личные моменты сыграли свою роль. На втором часу подкрался боггарт и как изобразил дементора для Гарри, так тот с перепугу часть стены снес. Потом я чуть не вляпался в какую-то ловушку, состоящую из непонятного липкого говна. От неожиданности жахнул струей огня, едва напарников не сжег. Хорошо еще, что Тонкс способна отращивать волосы любой длины, а то бы меня точно прибили. Воняло прегадостно, в результате не заметили газовую ловушку и потом блевали — в общем, Грюм нам по две условные смерти каждому засчитал.

      Затем подпустили крыс, и Тонкс внезапно отпрыгнула спиной вперед, впечатала Гарри в стену так, что у него очки треснули. Думаю, что не таким он представлял тесные обнимашки с женщиной. Очки починили, но все равно Гарри занервничал, и когда пол перед нами провалился, бросился меня спасать. При этом я шел первым и резко затормозил, чтобы не свалиться, а Гарри, наоборот, ускорил движение. Попытавшись ухватить меня двумя руками, товарищ Поттер добился интересного результата. Во-первых, в правой руке он держал палочку и ткнул ею в плечо, почти парализовав мою правую руку. Левой же он смачно припечатал меня по заду, придав ускорения.

      Пришлось прыгать вперед бешеной макакой, и я просто чудом сумел перелететь пролом. Правда, животом в пол врезался, хорошо хоть ребра не пострадали, а потом мучительно медленно начал сползать, пытаясь затормозить левой рукой. Правая висела плетью и очень плохо слушалась. Гарри выронил палочку, попробовал поймать, но взамен уронил в пролом очки, начал бегать и громко извиняться.

      Тонкс орет, Гарри извиняется, я сползаю... дурдом вышел знатный.

      В результате мы еще по паре раз «умерли», что не добавило нам душевного спокойствия.

     

      Вечером, после ужина, который проходит в усталой тишине, Грюм заявляет:

      — Вы — молодцы, у вас есть все задатки будущих авроров.

      — Сэр... но ведь мы постоянно ошибались? — недоуменно спрашивает Гарри.

      — Для этого и существуют тренировки, чтобы исправлять такие ошибки в спокойной обстановке, а не в бою, — пожимает плечами Аластор.

      Он поощрительно улыбается Поттеру. В принципе, мы уже привыкли, но в самом начале тренировок улыбка Грюма выглядела пугающе. Суровая внешность, постоянно напряженный взгляд, морщины на лице, хриплый каркающий голос, и тут хрендакс — улыбка! Есть чего испугаться.

      — Я взял слишком высокий темп, все забываю, что вы еще несовершеннолетние, — как будто извиняясь, произносит Аластор. — Так что занятия после ужина отменяются, можете делать что хотите, только особняк не покидайте. Завтра перерыв, послезавтра день рождения Гарри, так что считайте, что у вас выходные.

      — Вот так внезапно? — подозрительно смотрит на него Тонкс. — В чем подвох?

      — Да ни в чем, — спокойно отвечает Грюм. — Забылся, увлекся. Надо подумать над новой программой, а то я слишком вас нагружаю.

      Это точно. Но кто вслух такое скажет, рискуя получить посохом пониже спины?

      — Так что отдыхайте, и да, вы — молодцы!

      После чего товарищ Грюм куда-то уходит, и даже покидает особняк. Под сочувствующим взглядом Сириуса вяло жуем. Три недели тренировок изрядно отупили нас, и радости сейчас никакой нет. Одна сплошная усталость и безразличие. Я знаю, зачем мне все это, понятно и почему Тонкс рвет жилы, но Гарри-то зачем? Сириус вот не напрягается, тренируется за компанию, но именно что за компанию. Его-то надзирающий посох Грюма не колотит, так что для Сириуса тренировки протекают легко и приятно.

      Смотрю на Поттера.

      Нет, никакого недовольства занятиями Гарри не высказывает. Наоборот, весьма злится на себя за ошибки, огорчается, что не получается, в общем, стремится выполнить все на пять баллов. Интересно, чем его Дамблдор замотивировал? Или Гарри сам себя накрутил, что-нибудь вроде пафосного «Я не могу уступать девушкам!»?

      Еще было бы неплохо уборку на кухне сделать, но это без меня.

     

      На следующий день, как следует выспавшись, сижу в библиотеке, составляя конспект опытов по трансфигурации взрывчатки. Вам кажется, что это просто? Даже для МакГонагалл все это оказалось совсем нелегко, а у меня вообще как-то не выходит. Начать хотя бы с того, что в составе практически всех взрывчатых веществ есть углерод, и, следовательно, создать динамитную шашку из ничего не получится. Эту проблему, в принципе, можно обойти, если таскать с собой полено как источник углерода, но тогда возникает проблема переноски полена, хех.

      Ладно, допустим, сорвал цветок или одежду, или еще что — вот он, источник углерода.

      Сразу замечу, что проблема источника углерода очень важна в контексте обстановки. Ладно там в спокойных условиях — можно взять что угодно и перетрансфигурить, а вот в бою это может оказаться чревато. Нужна не только скорость, но и чтобы как можно меньше энергии тратилось на преобразование. Кислород и азот берем из воздуха, немного воды в качестве источника водорода, и основные компоненты практически всей органики готовы.

      Дальше начинается самое «веселое».

      Чем сложнее соединение, тем сложнее его синтезировать силой воли. Хорошо, если есть готовое заклинание, которое отточено и проверено веками и создает, например, кирпич. Условный кирпич, разумеется. Вот оно, заклинание, создает его — обычный кирпич, а мне нужен, допустим, силикатный. Или увеличенный кирпич, с дырочками. Тогда исходное заклинание нужно модифицировать, и это самый легкий и доступный из путей.

      Но проблема в том, что маги не заморачивались с человеческой взрывчаткой и заклинаний для ее получения не создавали.

      Поэтому мне нужно здесь опять фактически создавать все с нуля, и это плохо и хорошо одновременно.

      Плохо — понятно почему: опять бесчисленные опыты, попытки подобрать условия, опять всё неоптимизированное, в общем — время, силы, энергия, и на фоне тренировок с Грюмом хрен знает, когда этим заниматься. Хорошо — потому что магические приемы опытные товарищи вроде Грюма знают назубок и разгадывают, едва ты начнешь движение. Но вряд ли кто-то из них будет способен разгадать, что, образно говоря, лужа у него под ногами состоит из нитроглицерина.

      Еще был успешно апробирован фокус с азидом йода, но, увы, он не так взрывоопасен, как хотелось бы.

      Да и не будут враги ждать, пока он высохнет, но пометку в дневнике все равно делаю. Отличная сигнализация, да и для ловушек может пригодиться, опять же — углерода в составе нет, зато азота в воздухе хоть отбавляй. Еще была мысль воздух перегонять в углерод, в принципе, составляющие воздуха близки по таблице к углероду, но все равно не то, не то. Слишком много воздуха надо перевести, чтобы получить немного взрывчатки, и в результате теряется время.

      Тогда как удар должен быть быстрым, неотвратимым и нераспознаваемым.

      В идеале, легким движением палочки местность вокруг врага должна превращаться во что-нибудь взрывчатое. В принципе, на углероде можно сэкономить, если использовать смеси с аммиачной селитрой, вот ее точно можно прямо из воздуха получать. Особенно если заранее поработать над созданием, а потом с собой тащить заготовку. Опять же можно вспомнить гранаты, но там нужно «рубашку» с насечками, иначе осколочного поражения не будет. Но если использовать Лепку — вполне, вполне можно озаботиться.

      Отдых явно пошел мне на пользу, мозг начинает работать, и становится понятно, что делать.

      Ожерелье, металлическое ожерелье на груди, к которому привык и даже не замечаю. Я лепил из него гвозди и метательную ерунду... о, что за детские фокусы! Заложить в сердцевину или вокруг каждого шарика немного дерева, и пожалуйста, готова исходная заготовка для гранаты. Зажал рукой — преобразование металла в рубашку гранаты, а внутренностей во взрывчатку, и немного увеличить заклинанием Энгоргио. При некоторой практике выйдет так: схватил — сорвал шарик — пока срываешь, идет преобразование — метнул, в полете увеличивается — и взрыв! Решить только вопрос с запалом, или лучше сделать магический аналог, чтобы граната рвалась, когда мне нужно, а не через три или четыре секунды.

      Тогда вообще замечательно будет: преобразовал заранее, потом кинул во врагов, не добросил, а когда они приблизятся — подорвал. Прощайте, враги! Запал, запал... так, там, навскидку, идет накалывание и горение или тление, и когда оно добирается до основной массы взрывчатки, как раз через те самые три или четыре секунды, граната делает «бабах!». Конечно, если ничего другого не придумается, то можно делать преобразование запала и чеку, все как положено, но лучше подумать и поискать магический аналог. Усложнение конструкции всегда дает увеличенный расход энергии и потерю времени, и отработать же еще все надо. Пока что даже лучше, что запала не будет.

      Итак, подобрать смесь под преобразование взрывчатки, запечатать в шарики и тренироваться в Лепке, ставя на рефлекс. Можно даже сразу кидать шарики, тренируя не только увеличение, но и сам бросок. Мало ли, отбросишь слишком близко, тебя твоей же гранатой и прибьет! Вот, а когда все это встанет на рефлекс, тогда можно и запал подключать, думаю, к тому моменту данная проблема будет решена — в теории. Привлеку МакГонагалл и Грюма, даже Дамблдора, если потребуется.

      Тут я остановился. Стоит ли вводить в магомир новое оружие?

      До этого я увлеченно писал, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. И то сказать, довольно унылая обстановка в библиотеке. Пыльные окна, пыльные стеллажи, уставленные в основном малозначительными книгами, так сказать, аналогом «чтива в мягкой обложке», не добавляли хранилищу книг популярности. Раньше еще Кикимер тут ходил и ворчал — при этом, сцобако домовое, книги не протирал! — так что библиотека обычно пустовала.

      Сейчас же ощущаю изучающий взгляд.

      Товарищ Поттер неслышно пробрался в библиотеку, благо я, назло Грюму, сел спиной к двери. Пробравшись внутрь, он оккупировал кресло и теперь сверлит взглядом стеллажи, ну и попутно мою спину. Пока меня несло вдохновение и шла запись, как-то не ощущалось, а вот стоило остановиться, как сразу. Опять же, за такую нерадивость и невнимательность товарищ Аластор уже давно бы прибил на месте.

      Ладно, будет урок на будущее.

     

      — Привет, — говорит Гарри. — Не хотел тебя прерывать!

      — Привет. Молодец, — бурчу в ответ. — Но все равно прервал. Ты нарушил урок четвертый: «Никогда не смотри пристально на врага!»

      — А ты пятый: «Всегда следи, что за твоей спиной!» — парирует Гарри и смеется.

      Потом осекается и говорит серьезным голосом:

      — Я хотел извиниться за вчерашнее, — колеблется, но все-таки произносит: — Не болит?

      — Что именно? — мыслями я весь во взрывчатке.

      — Ну, это... — смущается, потом находит обтекаемую формулировку: — Я тебя вчера палочкой задел, ну и это...

      — Нет, не болит, — прерываю его. — Но лучше больше так не делай!

      — Да я!.. — вскидывается Гарри.

      Молча смотрит на меня. Вздыхает. Открывает рот и снова закрывает.

      — Ну что, рассказывай, — разворачиваюсь и сажусь напротив.

      Молчание усиливается, если можно так выразиться.

      — Расскажи, Гарри, обещаю, что не буду смеяться. Если это связано со мной, тебе все равно придется сказать об этом, не так ли?

      Хотя не бином Ньютона, конечно. Так сказать, Гарри уже достиг возраста, когда тыканье палочкой в девочку вызывает массу определенных эмоций. Не говоря уже о сопутствующих физиологических делах. Вот только непонятно, что изменилось, прошло-то всего два месяца. Или это его Тонкс вдохновила? Или постоянные тренировки вместе? Или просто «время настало в сказку отправиться, ведь к тебе пришел гормон»?

      Может, Гарри и сказал бы чего, во всяком случае, рот он открыл.

      — Гарри, а я тебя везде ищу! — в библиотеку заглядывает Сириус. — Дело есть, насчет завтрашнего дня!

      — Да-да, Сириус, конечно, — торопливее, чем нужно, вскакивает Гарри.

      Провожаю его взглядом и вздыхаю. Столько девушек вокруг, а они ко мне липнут! И ведь придется проводить серьезный разговор, обещать оторвать руки, подсовывать фотографию голой Джинни или Тонкс. Фотографий у меня, конечно, нет, но ради такого дела — чтобы не отвлекали — можно исхитриться.

      В конце концов, должны же быть приятные моменты в неприятных разговорах?

     Где-то на просторах Британии. Альбус Дамблдор, Аластор Грюм и Чарли Бакстер. 31 июля 1994 года.

     

      Дамблдор (создает кресла и диван из мусора): Прошу садиться, соратники!

      Грюм (озираясь): Что это за лачуга бедняка?

      Дамблдор: Бывшая хижина лесника. Он умер, жилище пришло в запустение. Щиты я установил заранее.

      Грюм (продолжая подозрительно озираться): Не проще было поговорить в особняке Блэков? Там точно все защищено и прикрыто.

      Дамблдор (оглаживая бороду): А еще там присутствуют те, о ком мы будем разговаривать. Щиты щитами, а подслушать нас здесь они точно не смогут.

      Бакстер: Это разумно, Аластор!

      Грюм: Могли бы и в Хогвартсе поговорить.

      Дамблдор (ухмыляется): Посиди сам в кабинете директора столько лет, и не знаю, захочешь ли потом заходить туда даже по самым неотложным делам.

      Грюм ворчит под нос, что и без того сидит в особняке Блэков, но более не возражает.

      Дамблдор: Как там детишки?

      Грюм: Празднуют день рождения Гарри под присмотром Сириуса. Только не говори, Альбус, что ты забыл!

      Дамблдор (смеется): Нет, нет, не забыл, и даже послал Гарри подарок. Но спрашивал я о другом. Как у них настрой? Готовы они к будущему году? Выдержат? Как проходят тренировки?

      Грюм (ворчливо): Так и надо говорить, а не жонглировать словами. Настрой у них неплохой, у Гарри во всяком случае. Грейнджер далеко пойдет, если шею не свернет, но тренируется без огонька. В смысле, как будто работу по дому делает, а не опасные задания выполняет. Видно, что вся эта суета ее не слишком волнует. Гарри — тот наоборот, сильно переживает из-за ошибок и старается исправиться. В остальном, парень много общается с Сириусом и в целом доволен жизнью, с поправкой на возраст. Насчет будущего года как-то разговоров не было, тренировал их в полную силу, ничего, держались. Сейчас вот перейдем к индивидуальным занятиям, благо МакГонагалл помогает.

      Дамблдор: Так это же просто замечательно! Я боялся, что Гарри будет переживать из-за разлуки с друзьями.

      Бакстер: Он и переживает, но тут рядом Блэк и Грейнджер, так что ничего серьезного. Гарри слишком ценит друзей, чтобы подставлять их под удар.

      Дамблдор: Вижу, Чарли, ты хорошо вжился в шкуру Поттера.

      Бакстер (кривится): Есть еще над чем поработать, но в целом да, уже можно выступать. Конечно, если рядом не будет близких знакомых. Хорошо еще, что Поттер пока не увлекается девушками, а то пришлось бы ухаживать, и наверняка наши вкусы не совпали бы!

      Дамблдор (улыбается): Достаточно не давать повода Джиневре Уизли, а уж она отпугнет остальных. Все это так трогательно и показывает силу Любви!

      Грюм: Альбус, что-то ты зачастил в последнее время про силу Любви, в чем дело?

      Дамблдор (серьезно): Продолжаю разыгрывать образ милого старого дедушки, который слегка не в своем уме. Это очень занимательно, ну и для дела полезно, конечно же. Но вернемся к нашим вопросам. В августе будет финал мирового чемпионата по квиддичу, как вы знаете. Стоило бы его отменить, конечно, но столько сил вложили еще до возрождения Волдеморта, что мадам Боунс просто не рискнула перенести дату и место. Фанаты квиддича, конечно, не Пожиратели Смерти, но вполне могли бы разнести Министерство. На этом финале, думаю, Гарри Поттеру предстоит сделать первое свое публичное заявление. Что-нибудь про надвигающуюся тьму и готовность сразиться с ней.

      Бакстер: Пфе, слишком много пафоса...

      Дамблдор: Ну да, вполне ожидаемые речи... от подростка. Впрочем, ограничивать инициативу не буду. Чарли, если считаешь, что справишься, — справляйся. Можешь даже импровизировать, главное, чтобы на пользу делу.

      Грюм (задумчиво): Думаю, Пожиратели не упустят такого шанса.

      Дамблдор: Там будет сто тысяч магов со всего света, Министерство физически не сможет проверить всех, настоящие они или Пожиратели под личиной. Будут расставлены наблюдатели, а еще два усиленных отряда авроров, готовые в любой момент выдвинуться по сигналу. Меры безопасности еще прорабатываются, Амелия настроена решительно. Кто будет нарушать порядок, моментально попадет на скамью подсудимых в Министерстве. Во всяком случае, наш новый министр уверена в этом, вы же знаете, насколько она любит законность и порядок.

      Бывшие авроры понимающе вздыхают.

      Дамблдор (выдержав паузу и протерев очки): Как ни цинично звучит, но нам на руку то, что произойдет. Как на руку нам была гибель Дугласа три месяца назад, хотя никто ему и не желал смерти. Пожиратели без Тома — тактики, но не стратеги. При всем произведенном шуме и страхе они наверняка не просчитывают далеко идущие последствия такого шага.

      Грюм (мечтательно): Ох, наш министр будет в ярости.

      Бакстер (подхватывает): Еще бы, такое нарушение порядка!

      Дамблдор (улыбается): Вот-вот. Для тебя, Чарли, это также будет проверка, ведь вы пересечетесь с Уизли, ну и сам понимаешь... Если что-то пойдет не так, проще послать в Хогвартс настоящего Гарри, списав твое поведение на атмосферу финала, нежели потом давать пищу для подозрений школьников. Я не могу запретить им посещать Хогвартс, во всяком случае, тем, чьи родители не заявили о себе как о Пожирателях. Так что с возможностью утечки информации от учеников надо считаться, и я приму меры, но в первую очередь все упирается в твою игру, Чарли.

      Бакстер: Ничего, справлюсь. Всяко лучше, чем сидеть пнем в своей квартирке и перебирать старые воспоминания. На финале, надо полагать, будет команда прикрытия, но и самому лучше не зевать, тут все как обычно. Настоящий Гарри Поттер, стало быть, останется в особняке Блэков?

      Дамблдор: Да, пока не отправится на Турнир.

      Грюм: Может, проще его не брать туда? Пусть сидит в особняке под Фиделиусом, точно целее будет!

      Дамблдор: Это ты понимаешь, так как ты взрослый и опытный аврор. Теперь представь, что там будут Гарри, который скучает по друзьям, и Сириус, которому хочется свободы, и света, и всего остального, чего он был лишен в Азкабане. Как думаешь, долго они там, в особняке, на пару просидят? Месяц? Два? Сколько, прежде чем они уговорят друг друга отправиться развлечься или еще какую-нибудь глупость совершить, например посетить друзей в Хогвартсе, или отправиться уничтожать Волдеморта в одиночку, или забраться в Министерство, а? Молчишь, Аластор? Правильно молчишь, ибо сам понимаешь, что я прав и Гарри с Сириусом вскоре начали бы тяготиться сидением в особняке.

      Грюм (ворчливо): Ну придумали бы им дело...

      Дамблдор (перебивает): Какое? Любое дело связано с выходом за пределы особняка, а это риск, и немаленький. Зато там, в Дурмштранге, оба будут при деле, Гарри поживет годик жизнью обычного школьника, как я ему обещал. Никто никуда не убежит, а с учетом того, как Дурмштранг скрывает свое местоположение, можно быть спокойным за всех вас. И прикрытие лучше некуда: Нимфадора — племянница Сириуса, а Гарри объявим, скажем, его сыном, которого он не видел тринадцать лет и теперь трясется над ним и повсюду берет с собой. Блэки известны как те еще эксцентрики, так что ничего дополнительно объяснять не придется.

      Бакстер: Может и сработать. Вообще, план, конечно, сложный...

      Дамблдор: Зато можно убить двух драконов одним заклинанием! У нас не так уж много людей и ресурсов.

      Грюм: А я говорил, надо было орденца в министры пропихивать!

      Дамблдор: Аластор, я всегда говорил, что ты слабоват в политике. Ты просчитал последствия? Мадам Боунс потому так легко стала министром, что устраивает всех, особенно тех, кто до одури боится Волдеморта. Не спеши возражать! Всем известно, что Амелия честна, неподкупна, стоит за порядок и законность и очень сильна как маг. В случае с магом из Ордена начались бы кривотолки и слухи, и пришлось бы выдвигать либо кого-то из вторых рядов, а потом долго мирить между собой грызущиеся силы в Министерстве, либо кого-то очень известного и всех устраивающего.

      Грюм (взмахивает рукой): Например, тебя!

      Дамблдор: Мне власть и весь этот геморрой не нужны. Я слишком стар для этого, мне и Ордена хватает, не поспеваю управляться. Да, план сложный, но перед нами опять та же проблема, что и в прошлом году. План либо делается целиком, либо не делается вообще. Разбить его на части и реализовывать их по порядку не получится. Давить на министра не надо, Амелия и так делает все, что считает необходимым. После предстоящего инцидента на финале чемпионата, думаю, дополнительное воздействие на Министерство тем более не потребуется.

      Бакстер (задумчиво): А что, если подговорить Пожирателей на другую цель? И там их нейтрализовать?

      Дамблдор: Насколько я понял, в отсутствие Тома там нет единого лидера, и уж тем более Снейп не может им приказывать. Скажем спасибо, что он нас предупредил, а мы предупредим министра.

      Грюм: И все равно ты считаешь, что будут жертвы?

      Дамблдор (подчеркнуто спокойно): Сто тысяч магов, Аластор. Сто тысяч. Если у Пожирателей осталось хоть немного ума, они легко пройдут на финал и затем так же легко нападут на зрителей. Министерство попробует их выловить на подходах... ну что же, если получится, то отлично! Но лично я вижу нашу задачу в быстрой реакции на нападение. Они атакуют, мы наносим ответный удар. Повторяю, нас слишком мало, и если Министерство не выловит Пожирателей заранее, то нам останется только реагировать постфактум.

      Грюм молча кивает.

      Дамблдор: Ну что же, думаю, тогда на этом и закончим... хотя нет. Обсудим учебную программу, а потом закончим заседание. Возражений нет? Ну что же, тогда вот что я думаю о программе Гарри Поттера...

     

      В это же время в особняке Блэков.

     

      — И надо, загадав желание, дуть со всей силы, чтобы на одном выдохе задуть все свечи, иначе желание не сбудется, — объясняет Гарри Сириусу и Тонкс.

      — Какой прелестный ритуал! — радуется Тонкс. — Надо будет на свой день рождения такое же сделать! Есть у меня одно желание...

      — Вслух говорить нельзя, иначе не сбудется, — вставляю свои пять копеек.

      И тут Гарри дунул. Как говорил товарищ Акопян: «Если не дунуть, чуда не будет!»

      В общем, кто-то сделал или купил чересчур воздушный торт, а Гарри от волнения душевно дунул, и брызги крема разлетаются по столу, попадают на нас и все вокруг в радиусе метра. Поттер от растерянности забывает закрыть рот.

      — Я все исправлю! — кидается ко мне.

      — Стоп!

      Он слишком резко кидается, я слишком быстро вскидываю руку — в общем, удар выходит неслабый.

      — Не надо меня облизывать, — сообщаю лежащему Поттеру.

      Тот смущается, и до меня доходит, какая двусмысленность прозвучала.

      — Вон, Дору...

      — Не-не-не, — доносится сквозь смачное чавканье.

      Удлинив язык, Нимфадора стремительно облизывает лицо. Зрачки Гарри от такого зрелища расширяются. Надо заметить, что у меня и Сириуса не менее обалделый вид. Как там было в анекдоте: «И дед Макар слизнул пену с бровей»?

      — Фего? — смотрит на нас Тонкс. — Фкуфно же!

      — Меня тоже не надо облизывать! — быстро и не к месту добавляет Сириус.

      — Давайте лучше разворачивать подарки! — предлагаю смену темы.

      — Д-д-да, — Гарри встает и идет к подаркам.

      Руки его отчетливо трясутся, от чего обертка подарков шуршит вдвое сильнее. День рождения продолжается!

     

      В это же время в «Норе». Рон и Джинни.

     

      — Я все равно старше тебя на год! — громко заявляет Рон. — Поэтому ты будешь слушать мои советы!

      — Зато мы теперь будем учиться на одном курсе, так что старше ты или нет, мне все равно!

      — А что насчет Гарри Поттера?

      — Что с Гарри? — вскидывается младшая Уизли. — Ему стало хуже во время лечения? Он прислал письмо? Где оно? Что ты молчишь, Рональд? Ну?!

      — Ты же знаешь, что сегодня у Гарри день рождения, — важно заявляет Рон и замолкает.

      — Знаю, и даже посылала ему подарок, но Эррол вернулся с ним обратно! Что с Гарри? — голос Джинни повышается, переходя в визг.

      — Нам обоим нужен Гарри Поттер, — продолжает важно и вальяжно излагать Рон.

      Медленная, по частям, манера изложения, должна бы разжечь любопытство Джинни, но тут Рон немного просчитывается. От Гарри не приходят письма, ведь он находится на длительном лечении и восстановлении после февральского падения с метлы, а со времени свадьбы Персиваля и Пенелопы прошло уже три недели, так что поводов для переживаний предостаточно. И поэтому Джинни, вспомнив тренировки «Ежиков», просто отвешивает Рону пинка, затем подставляет подножку, валит его на пол и орет прямо в ухо:

      — Что с Гарри?!!

      — Да все в порядке с Гарри! — тут же орет Рон в ответ.

      — Дети, что там происходит? — раздается голос Молли Уизли.

      — Мы играем! — в один голос кричат Рон и Джинни.

      — Играйте потише!

      — Да, мама!

      Джинни, стукнув Рона по спине, шипит:

      — Давай, быстро выкладывай все!

      — Тебе нужно сделать первый шаг навстречу Гарри самой! Он будет на финале мирового чемпионата по квиддичу, папа об этом сказал.

      — И?!

      — Подойди к нему и поцелуй, это я тебе как старший брат советую!

      — Дурак ты, а не старший брат, — сообщает Джинни, вставая.

      — Джинни...

      — А если тебе так хочется, сам подойди и поцелуй его! Нет... должна быть романтическая обстановка, закат и Гарри в красивой мантии...

      — Очнись, сестренка! — рявкает Рон. — Пока ты мечтаешь, Гарри Поттера уведут, у него появятся новые друзья, и мы ему будем не нужны!

      — Ты дурак, Рон!

      — А ты дура, Джинни!

      После чего воцаряется напряженное молчание. Рон и Джинни бросают друг на друга злобные взгляды, разве что в драку не лезут, а только шипят.

      — Пойми, если мы хотим быть рядом с Гарри, то нам нужно бороться! — напыщенно объявляет Рон. — Вдвоем мы точно справимся, и никто нам не сможет помешать! Ну что, мир и союз?

      — Ладно, мир, — нехотя произносит Джинни. — Но на мой первый поцелуй с Гарри не покушайся, понял?

      — Конечно, — расплывается в улыбке Рон.

     Три недели августа пролетают, и вот мы уже отправляемся на финал мирового чемпионата по квиддичу. Гарри, хорошенько замаскированный, поедет отдельно от нас, вместе с Сириусом. Шрам замазан чем-то несмываемым под цвет тела, волосы перекрашены с гарантией на полгода, очки заменены линзами, да не простыми, а цветными, тут уже я подал идею. Гарри еще до конца не привык и постоянно делает «очковые» жесты, но все равно опознать его сейчас сможет не каждый. Всего лишь убрали шрам и очки, слегка изменили голос спецзельем, глаза, спасибо линзам, стали карими — и вуаля, перед нами новый человек! Арктур Блэк, сын Сириуса, зачатый им за два дня до попадания в Азкабан, и потому особенно ценный для Блэка по легенде. Так себе легенда, сшитая на скорую руку для посещения чемпионата. Под обучение в Дурмштранге легенду еще переделают, хотя подозреваю, что там никто особо копать и подозревать не будет. Попросит Дамблдор, как директор директора, тамошнего начальника, и все, никто и не подумает раскапывать, что же это за Арктур Блэк такой.

      Один хрен, из меня контрразведчик еще хуже, чем из ДДД и Грюма, так что под руку им не лезу.

     

      Я и лже-Гарри отправляемся отдельно, под присмотром Грюма.

      Уже на Чемпионате мы присоединимся к семейству Уизли, которое вроде как не в курсе дела. Только Артур, лично предупрежденный Дамблдором. Подозреваю, что наш хитроумный директор деталей не открывал, так, поставил перед фактом и попросил прикрыть. Если этот «выход в свет» не удастся, то в Хогвартс поедет настоящий Гарри. Но, глядя, как Чарли идет рядом, могу смело утверждать: все получится. Проведя три года рядом с Гарри, повидав его во всех видах и ситуациях, все равно практически не замечаю разницы. Потом, когда Бакстер будет говорить и учиться, несоответствий будет больше, но все равно даже то, что уже есть, — поразительно, просто поразительно.

      Почему-то сразу вспоминается Хайнлайн с его «Двойником»*.

      Предполагается, что попутно Гарри даст интервью прессе и позволит сделать пару фотографий, где он будет рядом с Амелией Боунс, — в общем, больше пиара, хорошего и разного!

     

      За эти три недели занятия не прерывались, и даже сделал шаг к изучению аппарации. До полноценного владения еще далеко, но Грюм настроен оптимистично. Помимо базовых занятий теперь идут еще и индивидуальные. Пока что он ставит мне правильную оценку ситуации на скорость, а с МакГонагалл отрабатываем дальше боевую трансфигурацию и элементы анимагии. Гарри Поттеру наш бодрый учитель набивает руку на «правильные заклинания», учит работе в команде и тренирует в окклюменции.

      Уточню, по поводу «тренирует». Обучение а-ля Грюм — много практики и мало теории. Кто плохо защищает мысли, получает посохом по жопе. Кто хорошо защищает — не получает посохом по жопе. Утрирую, конечно, но товарищу Аластору если и преподавать, то взрослым магам, самостоятельно рвущимся к цели. Взять ту же Тонкс, например.

      Гарри, в свою очередь, не до конца осознает важность защиты головы.

      Да, он помнит, как на втором курсе голос у него в голове рычал, ну там шрам иногда головной боли добавляет, и все. Маловато мотивации, хотя Гарри и старается изо всех сил. Ему нелегко соответствовать требованиям Аластора, но очень хочется.

      Да еще Грюм пообещал, что и мной займется персонально.

      Как это он выразился: «Вы должны уметь защищать себя сами, без приспособлений, а то однажды ваша деревяшка пропадет, и тогда вас ментально изнасилуют». При этом он ни разу не шутил, уж в оттенках его слов за месяц научился разбираться. Еще тут надо заметить, что Грюм местами напоминает армейского сержанта, и если уж сравнивать с Хайнлайном, то сержанта из другой книги, а именно — «Звездной Пехоты». То ли Зум, то ли Зим, что-то такое. Не сказать, что аврор стегает нас стеком или заставляет бежать до склада на горизонте, но строить и мотивировать умеет, и я подсознательно постоянно ожидаю, что Аластор сейчас гаркнет: «А теперь строевая подготовка!»

      Так что можно не сомневаться: этот научит, да, даже если вы не сильно хотите.

      Было сильное желание приклеить диадему к голове, но, сами понимаете, это все из серии «назло мамке уши отморожу». Да и в Плане — моем, а не Дамблдора — стоит освоение окклюменции, так что морально готовлюсь и прислушиваюсь к урокам Аластора с Гарри. В таких делах любое лыко в строку, и было бы неплохо еще у дедушки Альбуса урок-другой перехватить.

      Без залезания в голову, понятно, хотя нашему директору такое без надобности. И так всех насквозь видит.

      Еще у меня создалось впечатление, что Гарри будут потихоньку попутно готовить к восприятию мысли о засевшем в голове куске души Темного Лорда. Или он во всем теле сидит? Ведь Гарри, говоря словами Печкина, человек и пароход, то есть человек и крестраж одновременно.

      Ладно, сидит и сидит, флаг ему в руки. В смысле, пусть готовят товарища Поттера, пора уже добить этого никак не сдыхающего Тома и разойтись по своим делам. Тренировки тренировками, но если директор и дальше продолжит строить эпические планы, то это будет уже перебор.

      Сколько там крестражей осталось? Три плюс Гарри?

      Кольцо, об которое убился Дамблдор, сейчас у Тома. У него же змея, или здесь у него нет змеи? Ладно, в любом случае, даже если змея есть — она рядом с Томом. То есть, накрыв товарища Волдеморта ударом, можно сразу снести три крестража, включая оригинал, и плюс — сколько он будет восстанавливать тело?

      Грюм, правда, намекнул, что Волдеморт куда-то спрятался и лечится, так что все серьезно.

      Ничего, когда я доделаю новые фокусы с гранатами да обучу остальных, посмотрим, что он сможет сделать! Еще было бы неплохо портативный детектор Темных Меток сваять на коленке, но это вначале надо работающий образец заполучить. Так что если Пожиратели нападут, есть стимул брать одного из них в плен.

     

      Огромный стадион, окруженный бесчисленными палатками, толпы магов, снующих повсюду, шум, гам, грязь, запахи всего подряд, толчея в трех измерениях — телепортировались, называется, к месту проведения финала. Играть будут ирландцы против болгар, а у меня почему-то был смутный привкус, что тут как в футболе — чемпион Бразилия, ну или в хоккее — всякие там Канады с Финляндией сидят на первых местах. Не спрашивайте, почему, иногда накатывает такое вот волнами из прошлой жизни, и тогда останавливаешься и думаешь: «Кто я? Где я? Зачем все это?»

      Палатки, как поясняет Тонкс, изнутри расширены, так что там внутри может быть и целый особняк. Хотя Министерство и трудилось как пчелки больше года, обеспечивая транспортную сеть и чары невидимости и сокрытия от людей, но все равно некоторым магам пришлось прибыть заранее, за неделю, а то и две. Мы-то, как элита, прибыли в последний день, так что в очереди к водозаборной колонке и полевым кухням стоять не пришлось, хе-хе.

      Грюм сжимает кулак и улыбается, что в переводе на русский означает: «Не подведите меня, а то как врежу!»

      Тонкс ведет меня и Чарли к точке сбора. Пробираться по лагерю магов оказывается не так уж легко, повсюду растяжки от палаток — Министерство, видите ли, издало циркуляр, что все должно быть как можно ближе к «стилю жизни магглов». Сразу захотелось побиться головой о дерево: только полный дебил при виде лагеря сочтет, что это люди съехались. Ага, похипповать, хотя дебилам такие слова и недоступны. Любой другой сразу заподозрит неладное, хотя бы от вида сотен метел с магами в воздухе.

      Хорошо хоть конского навоза под ногами нет и не будет, а то пару раз я все-таки падаю, запнувшись о растяжки.

      Причем тут навоз? Так шатры, лагерь, средневековье — значит, должны быть кони! Но маги обошлись без них, так что я просто немного испачкался. Стиль одежды магов тоже слабо соответствует людскому, взять хотя бы вот этого старичка, мимо которого только что прошли. Из одежды одна мантия, широко распахнутая летним ветром. Нет-нет, это не эксгибиционист, что вы, просто дедушка уже старенький, и к тому же еще и маг, хе-хе. Правда, на кой хрен ему квиддич с такими мозгами... ага, его внуки вывезли размяться. Тащат обратно в палатку, а дедушка хихикает и поет песенку о беспутной ведьме.

      Хм-м-м, антропологи и социологи, а как назвать тех, кто изучает общество магов?

      Магологи? Или как там маги будут по латыни? Почесав затылок, обещаю самому себе приналечь на латынь, а пока что останавливаюсь на магологах. В общем, материала для них тут хоть отбавляй, ведь маги ведут себя так, как привычно для них. И то, что вокруг не их родные дома, добавляет ценности исследованиям.

      В общем, жаль, что я не маголог, защитил бы минимум кандидатскую на этом материале.

      Семейство Уизли обнаруживается ставящим палатку на отведенном им участке (как тут ориентируются Тонкс и Бакстер, не знаю). Они бы давно ее установили, надо полагать, но товарищ Артур хочет сделать все по-человечески. В смысле, без использования магии. Рядом ставят палатку пухлый дядька на пару с высоким, крепко сбитым парнем. Напрягшись, припоминаю, что видел его в Хогвартсе, и тут по всей этой линии с Турниром факты сцепляются друг с другом, и меня осеняет. Да это ж Седрик Диггори, чемпион Хогвартса в четвертом фильме, точно-точно, его еще в конце Волдеморт завалил Авадой.

      Понятно, что теперь такого финала не будет, хотя кто знает?

      Уверенность Дамблдора, что Кубок выберет именно меня, на чем она основана? Ведь он не пояснял, просто заявил как уже свершившийся факт, а ведь в фильме Кубок выбрал именно Седрика. В смысле, честно выбрал, из целой кучи претендентов. Хм-м-м, дедушка Альбус считает, что я сильнее? Или просто тщательно отберет делегацию Хога?

      — Привет! — кричит Тонкс. — Верность, труд и честь — все это в Хаффлпаффе есть!

      — Барсуки трудолюбивы, честны, верны и справедливы! — восклицает в ответ Седрик. — Ба, да это же знаменитая Ним... э-э-э, привет, Дора!

      Седрик прерывается из-за того, что Тонкс очень, ну просто очень не любит свое имя — Нимфадора — и прямо бесится, когда его произносят. Выходит из себя, топает ногами, произвольно меняет цвет волос и размеры тела, в общем, теряет контроль над метаморфизмом. Надо полагать, что и в школе она зажигала не хуже, то-то Седрик сразу исправился! Трогательная встреча двух хаффлпаффцев и обмен слоганами... интересно, в этом году посещу башню их факультета? На втором курсе был Слизерин, на третьем — Рэйвенкло, теперь вот судьба подбросила хаффлпаффцев, надо не терять момента. Так сказать, укрепить связи между факультетами.

      Также нас приветствует отец Седрика, Амос Диггори, который тут же с любопытством начинает глазеть на «Гарри Поттера». Чарли спокойно выдерживает пристальный взгляд, совершенно по-поттеровски здоровается, и тут товарищи Уизли на соседнем участке соображают, что происходит. Набегают толпой с приветствиями, похлопываниями по плечам, уверениями, что Гарри отлично выглядит и вообще лечение пошло ему на пользу. Я наблюдаю со стороны, Бакстер уверенно справляется с ролью. Не знаю, выдержит ли он год, но этот экзамен точно сдаст.

      — Э-э-э, Гермиона? — обращается ко мне Артур Уизли. — Ты точно должна знать, как ставятся эти палатки.

      — Установить центральную опору, потом осторожно закрепить одну растяжку, и с натягом — противоположную ей, если вы один, — припоминаю из опыта прошлой жизни. — Если вас двое, то все гораздо легче: один держит опору, второй крепит растяжки.

      — О! Давай поставим палатку! — радуется Артур.

      Пока семейство Уизли общается с Гарри и Нимфадорой, мы ставим палатку. Артур держит опору, я креплю растяжки, бессовестно применяя магию, пока старший Уизли не видит. В самом деле, какая нахрен разница, как и чем крепить, лишь бы шатер держался! Если Артуру так хочется все своими руками поделать, то пусть возле «Норы» тренируется, ага.

      Внутри палаточка оказывается четырехкомнатной, с кухней, залом и туалетом.

      Выхожу, смотрю — палатка как палатка, а-ля армейская брезентуха, на шесть или восемь человек.

      Заглядываю внутрь. Четыре комнаты, причем с мебелью, кухня, зал и туалет. Ебануться, натуральная магия. Мне точно нужна такая палатка, а также какая-нибудь мини-шкатулка, которая поместится в карман мантии, и в каковой шкатулке будет помещаться палатка. Магическая матрешка, проще говоря. Мало ли куда занесет, а тут хрендакс — и жилье с собой! Хотя, наверное, надо будет версию поменьше взять, чтобы одна комната была. Тогда и палатка выйдет меньше, и ее можно будет ставить в одиночку. Завалиться куда-нибудь в шотландские горы на неделю, подальше от магов, людей, от всех. Посидеть в тишине, подлечить нервишки, поразмыслить о жизни, а то все на бегу да на скаку.

      — Чего вы так долго? — влетает внутрь Рон и осекается. — Ой, извини, пап, я думал, что Фред и Джордж ставят палатку!

      — Кстати, где они?

      — Где ты, Фордж?

      — Я здесь, Дред! — в палатку влетают близнецы. — Гермиона, хочешь конфетку?

      — Только если вы поклянетесь, что она без сюрпризов, — равнодушно отвечаю я.

      Если близнецы считают, что я забыл за лето про их фокусы, то зря они так думают. Рон стремительно убегает — надо полагать, общаться с Гарри, пока не отобрали, хе-хе.

      — Нам нужны деньги! — заявляет Фред.

      — И мы решили сделать ставку! — подхватывает Джордж.

      — А мама одобрила ваши действия? — появляется Артур и грозно смотрит на детей.

      Грозные взгляды близнецов не берут, а вот упоминание Молли Уизли, которая не постесняется наорать и разве что скалкой не отдубасит, — действует. Близнецы как-то резко утрачивают пыл, никогда такого в школе не видел. Ага, потому что в Хоге нет родителей, а всякие там письма, свитера и Вопилки все ж таки не дают правильного воспитательного эффекта.

      — Дети, — Артур старательно делает голос строгим, а лицо суровым. — Я и мама запрещаем вам делать ставки!

      Пальцами делаю близнецам знак. Вообще-то он означает, что я атакую, но Фред и Джордж все понимают правильно.

      — Да, папа! — и мы выходим из палатки.

      Близнецы быстро движутся вперед, я за ними. Слов не нужно, всем и так все понятно. Я делаю ставку их деньгами, они потом могут, не моргнув глазом говорить, что не играли в азартные игры. Мне все равно, им приятно, почему бы и не помочь?

      Огромный дядька в одежде черно-желтых цветов с изображением осы на груди и странно контрастирующим сочетанием голубых глаз и пухлых розовых щек, больше присущим детям, — Людо Бэгмен, какая-то там важная шишка из Министерства по спортивным и квиддичным делам — принимает ставку в двести галлеонов на то, что Ирландия выиграет, а снитч поймает Крам. Близнецы, ухмыляясь и потирая руки, следят, как он записывает их ставку.

      — Прошу, мисс Грейнджер, — Бэгмен протягивает мне кусок пергамента с записью ставки.

      — Мы богаты! — шепчут друг другу близнецы.

      — -

      * «Double Star» в оригинале, так что еще встречается вариант перевода «Двойная Звезда»

     Отходим в сторону от продолжающего принимать ставки Бэгмена. Чиновник от спорта — и принимает ставки? Вечно у этих магов все не так, как у людей. Фред и Джордж, кажется, готовы пуститься в пляс.

      — Так что там с богатством?

      — Понимаешь, ставка на такой исход один к пятидесяти! — восклицают близнецы.

      — Надо полагать, в силу того, что он очень маловероятен?

      — Конечно! И теперь мы богаты!

      — Все равно не поняла, — мотаю головой. — Шансы на выигрыш почти никакие, и вы радуетесь?

      — Мы — оптимисты! — важно заявляет Фред.

      Ладно, оптимисты так оптимисты. Деньги их, в смысле, они уже широко торгуют по знакомым своей продукцией, и вот заработали две сотни галлеонов. В фильме матч практически не показывали, только суету вокруг него и какие-то полеты через скрюченное пространство, так что результат может быть любым. Пытаюсь отдать запись Бэгмена близнецам, но те настаивают, чтобы после выигрыша я лично отправился и получил денежки. Мол, четверть моя, и все такое.

      — Ладно, нет так нет, — сую пергамент в мантию. — Скоро там матч?

      — Часа через четыре начнется, как раз можно пока закупиться, — потирают руки близнецы.

      Пожимаю плечами. Похоже, это все надо просто перетерпеть во имя дела. Никакого радостного возбуждения от матча не испытываю, но это еще не повод портить удовольствие всем остальным. Народ яростно закупается шляпами с клевером, фиговинками, прикалываемыми на мантию и выкрикивающими имена Охотников ирландской сборной, а также волшебными биноклями, которые по ходу пьесы могут даже давать подсказки по игре, программками, разными сладостями и напитками.

      В этот момент я ощущаю радость, что попкорн у магов не в ходу.

      Сто тысяч магов, жующих попкорн, — такого зрелища точно бы не перенес. Хотя, впрочем, сто тысяч — это я хватанул лишку, но все равно было бы неприятно. Рон и Джинни непрерывно эскортируют лже-Гарри, который тихо улыбается от такого пристального внимания.

     

      Время идет, прибывают все новые и новые маги, и самые нетерпеливые уже тянутся к стадиону. Понятно, что их места никто не займет, но есть что-то в том, чтобы прийти заранее и ожидать, предвкушая, как любимая команда опять всех победит. В плане спортивного фанатизма маги не сильно отличаются от людей, разве что видов спорта меньше будет. С другой стороны, будь магов столько же, сколько людей, хрен знает, какие бы виды спорта расцвели. Воображение немедленно дорисовывает бег на разные дистанции с допингами в виде зелий. Футбол и хоккей — с запретом на «Акцио». Биатлон с поражением мишеней заклинанием, фигурное катание с десятерным «тулупом» при помощи заклинания левитации, и так далее.

      Тихо хихикая, иду следом за остальными к стадиону.

      У нас козырные места, в министерской ложе, то ли благодаря Гарри Поттеру, то ли товарищи старшие Уизли и Диггори подсуетились, будучи работниками Министерства. В любом случае, мой номер тут десятый: ходи сзади, не отсвечивай, приглядывай за происходящим. Вроде как ожидается нападение Пожирателей, да и в фильме какая-то буза была.

      Тут все и начинается, как будто моя мысль о нападении служит отмашкой «На старт!».

     

      Пожалуй, стоит пояснить, что стадион был специально возведен к матчу и резко отличался от стандартного и привычного для нас овала. Во-первых, высота трибун резко зашкаливала, точно уходя за сотню метров. Во-вторых, размеры: они явно были больше стандартного стадиона, но тут уже потребовалась бы рулетка. В-третьих, после палатки можно было ожидать расширения пространства еще и внутри стадиона, то есть увеличения места для гостей. В итоге на трибунах должны были с комфортом разместиться сто тысяч магов, а квиддич-команды Ирландии и Болгарии — получить огромное пространство для матча. Между лагерем и стадионом оставалось полкилометра пустого поля, по которому мы сейчас и топаем, вместе с кучей других магов.

      Даже не знаю, что случилось бы, аппарируй мы прямо в ложу или приди туда заранее. Но Артур Уизли настоял, мол, давайте будем как магглы и пойдем пешком! Ну мы и пошли, и вышли на это пространство между лагерем и стадионом, и находились примерно посредине, когда раздался грохот.

      Замерев и оцепенев, мы и остальные маги следим, как две секции стадиона медленно и протяжно идут вниз. Грохот все нарастает, равно как и движение секций. Огромный гриб пыли, грохот, оцепеневшие маги — и медленно-медленно тянущаяся мысль: «Сейчас будет паника, и нас затопчут». Затем меня как будто отпускает, и тело начинает действовать.

      — Протего Максима!

      Ударная волна жахает так, что щит трещит, или это у меня подсознание шалит? Что-то орет Тонкс, вокруг, как кегли, летают маги, клубится пыль, в ушах грохочет биение сердца, а потом как будто щелкают кнопкой «Звук».

      — Надо уходить! — орет в ухо Тонкс.

      Маги вокруг так и делают, хлопки аппарации доносятся ежесекундно. Волна смела лагерь, свалив палатки, тележки, магов в одну кучу, и оттуда раздаются заунывные крики, сливающиеся в единый, монотонный, изматывающий душу вой. На нас бежит толпа магов, из тех, кто не умеет аппарировать, но желает быстрее покинуть это место.

      — Портключи! Лагерь! — раздается паническое завывание.

      Бегущая толпа топчет и давит всех на пути, и я ору Тонкс:

      — Так, уходите! Нельзя убирать щит!

      Кивнув, Тонкс быстро аппарирует вместе с Роном. Она хотела схватить лже-Гарри, но Чарли подал незаметный знак. По всей логике выходило, что ему лучше остаться, и Тонкс подчинилась. Рон моментально стал красным, едва метаморфка прижала его к себе, исчезая. Амос Диггори и Седрик следуют ее примеру. Артур Уизли хватает Джинни и тоже исчезает. Чарли и Билл, кивнув, аппарируют вместе с близнецами. Остаемся только лже-Гарри и я.

      — Держи щит, — бросает Бакстер, — сейчас...

      Но что «сейчас», так и остается невыясненным. Диадема внезапно резко сжимает голову, и от боли в висках перед глазами все плывет.

      — Этого только не хватало, — бормочет Чарли, подхватывая меня.

      Настигая толпу и осыпая ее натуральными файерболами, со стороны стадиона летит косяк полуптиц-полубаб. Маги, продолжающие разбегаться, при их приближении как будто теряются, останавливаются и тут же вспыхивают. Ебать, это что еще за люфтваффе к нам мчится? Надо ставить новый щит, пока нас тоже огнем не затопило, но боль в висках такая, что хочется сорвать и растоптать диадему.

      Тряся сиськами и клекоча, ибо головы у них птичьи, а тело женское, эти гарпии продолжают приближаться. Бакстер ощутимо колеблется, по легенде Гарри не умеет аппарировать, но ситуация критическая, что выбрать? Прыгнешь, так еще заметит кто, Поттер фигура известная, мало ли где потом информация всплывет? Не аппарировать — так под удар файерболов попадешь.

      И на стадионе кто-то сражается, видны вспышки и доносится гром, и мало ли, еще сюда сражение докатится?

      И фоном — оседающая пыль, паника, крики раненых, хлопки аппарации и шипение файерболов. Сходили на матч, ага, развлеклись! И тут, подобно богу из машины или роялю из кустов, рядом с нами появляется товарищ Аластор. Мантия на нем прожжена, на шее кровь, посох в подпалинах, а сам он в бешенстве.

      — Чарли, не смотри на них! — командует он, упирая посох в землю. — Грейнджер, щит!

      И, не дожидаясь нашей реакции, закручивает посохом «мельницу». Летящие от гарпий файерболы разметывает в стороны, а сам Аластор выдает огромную струю огня, выкрикнув: «Фиендфаер!» Причем не просто струю, а управляемую. Боль в висках резко спадает, и измученный мозг подсказывает, что в конце шестого фильма было нечто похожее. Дамблдор там огнем в пещере зомби пугал.

      — Протего Максима! — просили щит, вот вам щит.

      На всякий случай ставлю так, чтобы струю огня от Грюма щит не пересекал. Мало ли — как отразится от щита обратно, мы ж тут втроем моментально в куриц гриль превратимся!

      — Адское пламя, — одобрительно ворчит Чарли, — это правильно. Откуда здесь столько вейл?

      — Болгары привезли! — кричит Грюм, не оборачиваясь. — Талисманы сборной!

      Грохот заглушает нецензурный ответ Бакстера. Еще кусок стадиона обваливается, и пыль снова встает столбом, но слабее, чем в первый раз. Вспышки заклинаний на стадионе вроде стали реже, но через пыль исключительно плохо видно. Пока есть возможность, оглядываюсь. Аластор умело крутит струей огня, отгоняя вейл и давая магам шанс убежать. Маги, не будь дураки, этот шанс используют, и основная толпа уже разбежалась. Со стороны бывшего лагеря доносятся крики — кажется, там идет драка за портключи. Сириус и Гарри должны были сидеть на противоположной стороне стадиона, надеюсь, они успели аппарировать обратно в особняк.

      Рядом с громкими хлопками появляются Нимфадора, Артур и Билл.

      Увидев, что к Грюму пришло подкрепление, вейлы, истошно клекоча, взмывают вертикально вверх.

      Грюм опускает посох и утирает пот со лба.

      — Я уже староват для таких дел, — сообщает он в пространство. — Дора, действуй!

      И, кивнув, исчезает. Чарли провожает его с понятной тоской во взоре. Билл берет лже-Гарри за руку, мне выпадает прыгать вместе с Тонкс, Артур же, выдав указания слушаться Амоса Диггори, отправляется по своим делам. Напоследок смотрю на поле, усеянное ранеными и мертвыми. Кто им поможет? Где местный магический МЧС? Прыжок!

      Мы где-то в лесу, на мини-полянке. Все семейство Уизли в наличии, целое и невредимое. Пока лже-Гарри мнут и тискают, тихо уточняю у Нимфадоры, где мы. Как выясняется, неподалеку от стадиона, на близкие дистанции прыгать легче, а лес защищает от паникующей толпы. И вправду, на грани слышимости раздаются крики и вопли.

      Через минуту появляется Грюм, тяжело дышащий и с новой раной в боку.

      — Все, отбились, — выдыхает он.

      — Министр? — тут же спрашивает Амос.

      — Вытащили, уже в Мунго, — небрежно отмахивается Грюм.

      Он садится, отстегивает протез, достает оттуда флакончик и поливает рану. Шипит, морщится, потом вливает остатки из флакона в рот и удовлетворенно выдыхает.

      — Бальзам на основе слез феникса, — тут же комментирует Тонкс.

      — Точно! — кивает Аластор, пристегивает протез и встает. — Ну что, все целы? Тогда аппарируем отсюда прямо в «Нору», да живо, живо!

      — А как же раненые, сэр? — не удерживаюсь от вопроса.

      — Потом, все потом!

     

      Надо заметить, что Аластор не обманул. От этого «потом» устал как собака. В спешно возведенных полевых госпиталях, с магически расширенными помещениями и бесконечными койками, не помещались раненые. Во время падения секций стадиона погибло полторы сотни магов, из самых ярых фанатов квиддича, так сказать. Еще примерно столько же умерло под обломками — из-за того, что вовремя не оказали помощь. Два десятка авроров, включая охрану министра Боунс, пали от заклинаний Пожирателей Смерти. Еще с сотню магов пожгли вейлы, обеспечившие Пожирателям успех нападения. Еще две тысячи магов было затоптано своими же собратьями во время паники или уничтожено во время драки за портключи, метлы, за возможность аппарировать подальше от всего происходящего. Впятеро большее количество магов получило ранения той или иной степени тяжести, и поэтому в полевых госпиталях принимали помощь ото всех, кто хоть что-то понимал в медицине. Вот Аластор меня и немного Гарри определил на практику. Немного Гарри — это в смысле, что товарищ Поттер хуже разбирается в медицине, и поэтому ему поручали менее ответственные работы.

      Но даже так Гарри свою порцию впечатлений и воспитания получил.

      Практически не сомневаюсь, что товарищ Аластор так и задумывал, мол, смотрите, детишки, вот она война, вот как оно бывает. Смотрите, нюхайте, слушайте и подумайте, хотите ли вы войны? Где-то в клинике Св. Мунго лечили Амелию Боунс, основную цель нападавших. Там, на стадионе, Сириус сразу аппарировал в особняк, унося Гарри. Зато теперь товарищ Поттер в буквальном смысле понюхал, чем пахнет война. Кровь, дерьмо, стоны, нехватка персонала — и мы во всей этой каше.

      Жесткий, но необходимый урок, хотя лучше бы его не было.

     

      Как пояснил Грюм, Пожиратели, проникнув под стадион, обнаружили вейл и выпустили их, дополнительно разозлив заклинаниями. Вейлы накинулись на авроров охраны, те получили по мозгам от этих волшебных созданий, способных обольстить любого мужчину. Правда, в форме гарпий они не так уж обольстительны были, но это только если сохранять мозги на месте. Спасибо диадеме, ага.

      В общем, пока авроры охраны отвлеклись на вейл, напавшие Пожиратели уничтожили опоры, и секции стадиона стали оседать. После этого, действуя организованно и слаженно, Пожиратели, в количестве пяти или шести магов, добили авроров, затем истребили тех, кто охранял министра Боунс, и уже готовились уничтожить саму Амелию, но подоспели патрульные отряды. Авроры сумели вытащить министра, а появление Грюма стало последней каплей. Ударив чем-то запрещенным, Пожиратели ретировались, так как антиаппарационный щит никто не разворачивал.

      Из находившихся в министерской ложе выжили немногие. Кто не погиб при падении секции, того добили Пожиратели. Десяток репортеров самых известных газет, высокопоставленные чины Министерства... Пожиратели разили насмерть, и хорошо, что мы не успели туда прийти!

      Как уже говорил, бежавшие в панике дополнительно потоптали и поубивали друг друга, не только увеличив число жертв на порядок, но и замедлив спасательные работы. Думаю, даже профессионалы там бы провозились, чего уж говорить о магах, у которых МЧС отсутствует вообще. С другой стороны, маги сами себе тяжелая техника, так что обломки стадиона и лагеря растащили в кратчайший срок, телепортировали пострадавших по быстро возведенным больницам, и так далее, и так далее. Но все равно не хватало всего: медиков, лекарств, зелий и здравого смысла.

      Особенно здравого смысла. Ужас и страх зависли над Британией, и многих магов в больницах прямо колотило оттого, что вот сейчас ворвутся выродки в балахонах и начнут убивать, убивать, убивать... Объяснять что-либо было бесполезно, раненые накручивали сами себя, боялись, вспоминали, как их чуть не убили, а кто-то мучился как раз тем, что убил и спасся. Наблюдал только кусочек этой картины, но все равно волосы дыбом вставали от осознания, насколько легко и просто оказалось запугать магов. Теперь становилось понятно, как Волдеморт со своей бандой шел к победе.

      Маги заходились в панике, и злосчастный финал чемпионата мира по квиддичу отложили. Как выяснилось, команды не пострадали, они репетировали свой выход на поле в отдалении, и едва началось, моментально разлетелись. Но кто бы теперь заикнулся о новом проведении финала? Разве что Амелия Боунс, но она продолжала лежать в клинике Мунго без сознания. Медики давали положительный прогноз, но пока она не пришла в себя, все замерло в ожидании.

     

      По всей Европе объявили трехдневный траур.

      Газеты, радио, магазины — все приостановили работу, только «Пророк» выпустил номер со списками погибших.

     Отъезд в Хогвартс приходит как избавление и освобождение. Еще никогда в своих двух жизнях так не радовался, что начался учебный год. Два месяца без Грюма и его тренировок, без круглосуточных медицинских дежурств, без унылого особняка Блэков. Особняк у них огромный, но, сцобако, унылый. Там бы уборку сделать, помыть все, библиотеку обновить, телевизор поставить и интернет провести, ну и рацион разнообразить, в смысле, больше продуктов на кухню всяких разных. Еще поставил себе в планы кулинарию, но так, вторым планом.

      Просто, глядя на хозяйственного Гарри, как-то задумался, что умение готовить не помешает в походе.

      Ну а пока можно наслаждаться бутербродами, которые заботливо выдала детям миссис Уизли, ждать старушку-с-тележкой и читать «Придиру». Рядом валяется уже прочитанный «Пророк», и как-то там все слишком печально и пафосно, хочется отвлечься и почитать ерунду для поднятия настроения. «Желтая пресса» людей нервно курит в сторонке по сравнению с «Придирой», и хотя понимаю, что большую часть материала Ксенофилиус просто высасывает из пальца, но все равно иногда читаю и даже верю.

      — Ну и что пишут в газетах? — спрашивает Бакстер, сидящий напротив.

      Неизменные сопровождающие, Рон и Джинни, по бокам от него. Прямо не отлипают — ну да, все лето не видели, хех. Будь их воля, посадили бы Гарри в клетку и никуда не отпускали. Неважно. Бакстера это, кажется, забавляет, особенно то, что младшие Уизли никак не поймут, что перед ними лже-Гарри.

      — Да ерунду всякую, — отмахиваюсь. — Министр пришла в себя, узнала о случившемся и выступила с гневной речью. Принят ряд новых законов, и теперь Пожирательство карается смертью. Пособничество в средних и крупных размерах тоже. Конфискация имущества, поражение в правах, и так далее.

      — А в мелких?

      — Десять лет тюрьмы. Видел Пожирателей и не сообщил — штраф, а если видел их перед очередным злодеянием, то и в тюрьму уехать можно.

      — Сурово, — кивает Бакстер.

      — Как заявила мадам Боунс, лучше она сейчас примет этот закон и казнит сотню магов, чем еще раз погибнет тысяча из-за слишком мягких законов. Бла-бла-бла, если бы всех Пожирателей сразу казнили, а не держали в Азкабане, и так далее, и так далее. Вначале вели себя слишком мягко, теперь будут вести жестко. Еще она обратилась к Министерствам других стран, чтобы те не пускали к себе Пожирателей, а также прислали боевые отряды, для усиления и содействия в поимке. Вроде как будет конференция министров магии стран Европы... так... ага, вот, в конце сентября!

      — Папа говорит, — важно добавляет Рон, — что у них ввели курсы самообороны и боевой подготовки!

      — Гарри нас защитит, ведь правда? — прижимается к нему Джинни.

      Переглядываемся. Вообще Дамблдор обещал, что в этом году муха в Хог не проскочит незамеченной, но все же, все же. Мало ли, вдруг кто из школьников перейдет на Темную сторону силы?

      — За выдачу помощника Пожирателей — тысяча галлеонов награды. За указание убежища Пожирателей — десять тысяч галлеонов! За самого Темного Лорда — пятьдесят тысяч.

      — О! — раздается в ответ.

      Сумма и в самом деле немаленькая. Близнецы уже успели поплакаться по поводу потерянных двухсот галлеонов, ведь победа была так близка, по их мнению! Пришлось пообещать им компенсацию, и еще выдержать разговор о бизнес-рисках магического мира. В общем, меня заверили, что больше так рисковать они не станут, а когда найдут Людо Бэгмена, будут долго его кормить Пыточными Драже. Как сказал Джордж, зубная боль при раскусывании драже такая, что никто не устоит. Тем не менее пока что товарищ Бэгмен числится «пропавшим без вести», тело не найдено, а Пожиратели не выдвигают требований на его счет.

      Вообще, как выяснилось, Людо был по уши в долгах и поэтому занимался тотализатором, что мы и наблюдали.

      Пока же я посоветовал Фреду и Джорджу сосредоточиться на рекламе своей продукции, тех образцов, что прошли летом аттестацию. Поэтому близнецы сейчас составляют конкуренцию старушке-с-тележкой и бродят по поезду, продавая товар.

      Школьников, надо заметить, тоже придавило событиями 22 августа, и поэтому товар близнецов расходится на ура. Хочется детишкам магического цирка и развлечений, отвлечься от подавленности и уныния. Мне, в принципе, тоже, устал от этой госпитальной атмосферы. Все понимаю — практика, тренировки, помощь, но все равно устал. Опять же, ударным залпом прочитать кучу газет со вполне понятным содержимым нифига не полезно для оптимизма. Последняя неделя выдалась заполошная, иногда даже в туалет было некогда отбежать, и поэтому газеты откладывались в сторону.

      — Вы не найдете убежища, — заявляет Луна, уставившись на Рона.

      — Это еще почему?!

      — Только Гарри Поттер способен это сделать, — безмятежно заявляет юная Лавгуд.

      Надо заметить, что кто-кто, а блондинка сходу спалила лже-Гарри, заявив, что у него, мол, душа не того цветового оттенка. Хорошо еще, что не крикнула на весь перрон! Пришлось долго ее уговаривать никому не рассказывать, разъяснять план, опять же под обещание молчать, и упирать на то, что если она выдаст тайну, то я буду в опасности. Доводы подействовали, и Луна дала обещание молчать, в подтверждение вырвав у себя волос и съев его. Она еще порывалась и у меня вырвать волос, и пришлось уверять, что я и так ей верю.

      Вообще-то, в словах Луны есть сермяжная правда.

      Ведь настоящий Гарри Поттер носит в голове часть души Волдеморта, и, как мы знаем по второму году обучения, эти части способны устанавливать связь друг с другом. Используя Гарри вместо компаса, можно найти убежище Тома. В теории, разумеется, на практике никто таким никогда не занимался.

      Рон, не посвященный в детали, прямо-таки сочится радостью. Цепочка проста и бесхитростна. Гарри и Рон находят убежище Пожирателей и Темного Лорда. Попутно их дружба еще крепнет. Награду делят пополам. Рон богат — ведь с Тайной Комнатой не выгорело! — и снова лучший друг Гарри.

      — Только Избранный и чистый душой сможет войти в пещеру! — завываю, подыгрывая Луне.

      После этого приходится рассказывать сказку про Аладдина. Конечно, детально не помню, так и публика неприхотлива. Лампа и джинн вызывают бурное обсуждение, особенно о том, как он там помещался, почему не сбежал, раз такой могущественный, и как джин магичил без палочки.

      От вопроса об убежище Пожирателей и настоящем Гарри Поттере вроде бы ушли. Слава мне.

      — Чего-то не хватает, — заявляет Рон, поедая Живые Шоколадные Батончики.

      — Серебристых одуванчиков на двери? — тут же спрашивает Луна.

      Рон, надо заметить, еще не привык общаться с Луной и регулярно то впадает в ступор, то начинает говорить на повышенных тонах. Конечно, он пробовал орать, но его вежливо попросили заткнуться. Попытки апеллировать к тому факту, что поместье Лавгудов недалеко от «Норы», ни к чему не приводят. Луна склоняет голову набок, широко раскрывает глаза и минуту смотрит на Рона, после чего заявляет, что не помнит его среди гостей прошлых лет.

      — Да нет же, — после паузы и попыток осмыслить сказанное отвечает Рон. — Драко Малфоя не хватает!

      Пауза. Мы все пристально изучаем Рона, он заметно нервничает.

      — Вы не так поняли! Просто Малфой прибегал к нам, когда мы ехали в Хогвартс, получал по носу и убегал, это было так забавно!

      — Думаю, что ради забав Рона мы Малфоя из могилы доставать не будем, — сообщаю в пространство.

      — Нет, конечно, не нужно, — соглашается Рон. — Это я просто... не то сказал.

      В целом, вопрос Рон поднимает интересный и правильный. С кем дружили Малфои, кого поддерживали, с кем держали союз? Как-то я не озаботился магическими семьями и картой их взаимоотношений, и Дамблдор ничего не говорил. Надо будет Грюма расспросить, когда на Турнире встретимся. Уж Аластор не смолчит, все расскажет, пусть и не в слишком вежливых выражениях!

      Тем не менее слова Рона как будто что-то ломают, и мы возвращаемся к своим занятиям.

      Читаю «Придиру», Луна что-то мастерит из косточек, кажется персиковых, уж больно крупные. Джинни молча любуется Поттером, который издает вежливое гугуканье в ответ на монолог Рона о квиддиче. В свете недавней трагедии тема квиддича выглядит вдвойне зловеще, а тут еще и Бакстер спокойно так (с Гарри вопрос согласован) заявляет:

      — Нет, я больше в квиддич играть не буду!

      Лицо Рона выражает крушение всех надежд, и он кричит:

      — Как?! Как можно бросать квиддич?!

      — Рон, ты когда-нибудь падал с метлы? — с намеком интересуется Бакстер.

      — Да!

      — А с метлы, которая на полной скорости летит к земле?

      — Профессиональные травмы — часть квиддича! — восклицает Рон. — Если бы все игроки...

      — Замолчи! — кричит Джинни. — Давай я, нет, мы всей толпой тебя побьем, чтобы живого места не осталось, а потом ты полежишь не двигаясь месяц на койке, и потом будешь еще полгода лечиться! Решил Гарри уйти из квиддича, так это его право!

      — Так место Ловца в команде теперь свободно! — тут же кричит Рон. — Гарри, замолвишь за меня словечко?

      — Ты же знаешь Оливера, — пожимает плечами Бакстер. — Мое словечко не поможет, если ты не поймаешь снитч в разумные сроки.

      — Поймаю, обязательно поймаю!

      Рон воодушевлен. Рон обрадован. Он давно рвался в команду Гриффиндора, но места были заняты. Так что мир и спокойствие временно восстановлены, и Рон снова заводит разговоры о квиддиче.

      — А Оливер знает? — неожиданно спрашивает он, оборвав самого себя посреди фразы.

      — Нет, но ему придется смириться, — опять пожимает плечами лже-Гарри.

      — МакГонагалл тебя не отпустит! Как же Кубок Школы?

      — Отпустит.

      Вопрос дел Ордена, так что да, МакГонагалл придется уступить.

      Да и, честно говоря, другой Кубок скоро будет занимать все умы. Турнир, турнир... Наверное, это хорошо, что у меня равнодушный настрой? Съездить, поучаствовать и «желать, не желая», так, кажется, было у Макса Фрая в одной из книг? Отдохнуть от Хогвартса и этого школьного быта, в котором как в болоте тонешь и тонешь день за днем.

      — Ну да, ты же Гарри Поттер, — вздыхает Рон.

      — Я охотно уступлю тебе право убить Темного Лорда, когда мы с ним столкнемся, — сообщает Чарли.

      Из уст отставного аврора такое заявление воспринимается как издевка, но настолько тонкая, что и не поймешь. Рон подтекст, разумеется, не понимает и кричит, хлопая Бакстера по плечу:

      — Гарри, ты настоящий друг!

      Лже-Гарри понимающе ухмыляется.

     

      Прибытие поезда, кареты, распределение робких первоклашек, мощный ужин с кучей свечей — все по накатанной. Потом встает дедушка Альбус и представляет новые лица. В этом году их трое — преподаватели Зельеварения, ЗОТИ и Истории Магии, так как профессора Бинса, нашего занудного призрака, все-таки попросили освободить должность. Смотритель в Хогвартсе по-прежнему прежний, хе-хе. Оригинальный Барнард Уайт. Ну, будем надеяться, что он лучше Сириуса справится с обязанностями завхоза. А если нет, так и нет, Сириус вон не справлялся, и ничего страшного не случилось. Все равно все ошибки и промахи Сириуса лежали вне плоскости обязанностей смотрителя.

      Преподаватель Зелий — Гораций Слагхорн, пожилой такой веселый дядька, вполне памятный по шестому фильму. Здесь его заманивали аналогично, на Гарри Поттера. Помнится, он еще там любовные зелья девкам-шестикурсницам под нос совал, и выпить не дурак, в общем, знает человек толк в плотских радостях. Гораций уже преподавал в Хогвартсе, так что ему в нагрузку вручили должность декана Слизерина. Ну что же, пусть снова открывает «Клуб Слизней», хех, посмотрим, что из этого выйдет. Думаю, в этом году Гарри, в смысле лже-Гарри, обойдется и без спецучебника с подсказками, в конце концов, аврор он или не аврор?

      Опять же, в школе в этом году присутствуют четыре аврора, точнее говоря, два полноценных аврора плюс у каждого по ученику вроде Нимфадоры. Или правильнее их назвать кандидатами в авроры? В общем, их четверо, и думаю, теперь по вечерам в коридорах станет спокойнее. Филча-то никто особо не боялся, ну а мракоборцы, надо полагать, наведут порядок. Если, конечно, это будет входить в планы Дамблдора, самим аврорам, подозреваю, просто все равно.

      К вопросу об аврорах.

      Преподаватель ЗОТИ назначен Министерством — то ли по просьбе Дамблдора, то ли в связи с последними событиями, в сущности, неважно, главное в том, кто именно назначен. Наш новый преподаватель, Ричард Саймонс, — тоже действующий аврор, вылитый красавец-мракоборец с рекламного плаката. Молод, красив, подтянут и энергичен, так что девушки за всеми четырьмя столами возбужденно ерзают. В короткой речи Ричард выражает надежду, что ученики проявят рвение, а уж он, в свою очередь, научит их всему, что знает.

      О да, девушки, похоже, уже готовы выкладываться перед ним и проявлять рвение.

      Это наблюдение веселит меня, и поэтому выход дедушки Альбуса встречаю с улыбкой. Поблагодарив новых учителей и поздравив новых учеников, Дамблдор принимает серьезный вид и призывает к тишине. Как уже неоднократно говорил, однажды дедушка допиздится, и голодные ученики порвут его на холодец. Но не в этот раз. Директор с ходу заходит с козырей и заявляет:

      — Учащиеся Хогвартса! В этом году, впервые после столетнего перерыва, состоится Турнир Трех Волшебников! Пройдет он в Дурмштранге, так что вам предстоит решить, хотите ли вы участвовать в Турнире.

      — А если хотим? — раздается выкрик.

      — Любой совершеннолетний ученик может обратиться к своему декану и заявить о желании участвовать в Турнире, — тут же сообщает директор. — Несовершеннолетние тоже могут заявить, если предоставят разрешение от родителей на участие.

      Ну, директор, ну хитрый сукин сын! Агащаз, кто ж своим детям такое разрешение удаленно даст? Получается, часть сразу отсеялась, и в конкурентах остались совершеннолетние, то есть ученики шестых и седьмых курсов. Тут, надо полагать, Дамблдор урегулирует вопрос через деканов.

      — Если желающих будет слишком много, то деканы решат, кто наиболее достоин, — тут же следует ответ на мои мысли. — Мы не можем отправить делегацию, состоящую из половины учеников Хогвартса, поэтому будет проведен предварительный отбор.

      — Что получит участник Турнира?

      — Славу, почет и тысячу галлеонов приза, не говоря уже о том, что Чемпион будет биться за честь всей Школы, в его лице на Турнире будет присутствовать весь Хогвартс! — многозначительно заявляет Дамблдор. — Три испытания, три Чемпиона, но победителем станет только один. Подумайте об этом, и кто решится, обращайтесь к своим деканам, у вас есть неделя на то, чтобы принять решение!

      После чего директор взмахом руки позволяет начаться ужину. Нас разделяет, наверное, метров тридцать, но все равно остается стойкое впечатление, что перед взмахом он подмигивает мне. Персонально.

      Остается только вздохнуть и перейти свой Рубикон в лице МакГонагалл.

     В первую очередь от объявления Дамблдора пострадала мадам Пинс. Школьники ломились в библиотеку похлеще, чем в Хогсмид за пивом, и требовали одного и того же. Книги по истории Турнира, и что там происходило. Выходцы из магических семей пересказывали байки о Турнире, любители книг козыряли фактами из энциклопедий, самые отважные осаждали деканов, требуя поставить их имена первыми в списках.

      Даже трагедия на финале чемпионата мира оказалась забыта и отодвинута в сторону.

      Через несколько дней, когда выяснилась статистика смертности на Турнире и причины его закрытия, волна энтузиазма спала. Те, кто все-таки рискнул заслать письма домой за разрешениями, оказались вынуждены либо объяснять родителям, что происходит, либо слушать Вопилки, если родители были в курсе, что такое Турнир. Особенно досталось товарищу Рональду Уизли, на которого письмо орало минут пять, что он-де только из больницы вышел, какие еще нахрен Турниры? В связи с ужесточением защиты письма теперь проходили предварительную проверку, так что попытки присылать Вопилки деканам и директору провалились. Правда, часть Совиной башни пострадала, но кого волнуют такие мелочи?

      Старшие курсы думали, выбирали и подавали заявки.

      Мое молчаливое удивление — ведь седьмой курс и экзамены, какой тут Турнир? — в расчет не принималось. Правда, подумав, сообразил, что Чемпион-то будет один, а остальные вернутся к занятиям и экзаменам, так что ущерба для учебного процесса не случится. Наверное. В фильме как-то обошли или не показали этот момент — приезжали делегации учеников из других школ, а что стало с учениками после выбора Кубка? Отправили обратно или оставили в Хоге?

      МакГонагалл не пожелала отвечать на вопросы, приняла заявление и послала к директору.

     

      Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, в субботу, 3 сентября, отправляюсь к директору.

      — Пароль? — спрашивает горгулья.

      — Э-э-э... Хогвартс побеждает на Турнире? — пожимаю плечами.

      — Проходи, — неожиданно соглашается горгул и отъезжает в сторону.

      То ли пароль угадал, то ли Дамблдор вмешался, хер его знает. Поднимаясь по лестнице, слышу, что Дамблдор с кем-то разговаривает. Этакое призрачное эхо звуков, которые не разобрать, но понятно, что идет разговор. Невольно охватывает искушение прибегнуть к моей еще недоработанной версии Ушей Всеслышания. Глаза Всевидения и Нюх Всенюханья тут не помогут, а вот усиление слуха очень даже. Но сдерживаюсь.

      Кто его знает, нашего директора, еще обидится на такое.

      — Добрый день, Гермиона, — приветствует дедушка Альбус. — Молодец, что пришла. Тебе привет от Гарри, вот только что разговаривал с Аластором через камин, он скоро приедет в Хогвартс.

      — Да, профессор.

      — Садись, — делает любезный жест Дамблдор, — разговор будет долгим.

      Садимся. Похоже, сейчас мне дадут еще информации к размышлению.

      — Видишь ли, я не могу покинуть Хогвартс и Британию, не в этом году, поэтому на Турнир я отправлю своего представителя, — переходит к делу Дамблдор, — то есть Аластора Грюма. Пусть там судит, тренирует, представляет школу, это все ему по силам. Ты, наверное, догадываешься, зачем он сейчас едет в Хогвартс?

      — Нет, профессор.

      Дамблдор смотрит укоризненно, но мне лень озвучивать догадки.

      — Аластор проведет отбор среди тех, кто подал заявки, — вздыхает дедушка Альбус, — чтобы на церемонию выбора Чемпиона поехали действительно достойные кандидаты. Потом нам нужно еще подготовить выступление, чтобы делегация Хогвартса выглядела достойно...

      Тут директор делает паузу, откровенно так ухмыляется и заканчивает фразу:

      — ...и научить вас, мисс Грейнджер, танцам. Платье вам родители подобрали достойное...

      Это он про тот ужас с рюшками, что пришлось напяливать летом? Бля-я-я, ну нахрен я во все это влез?

      — Так что пара уроков танцев, ну и, возможно, заготовки для речей. Особенно финальной.

      — Да, профессор.

      — Тебя, конечно же, интересует, что будет на Турнире и почему я так уверен в твоей победе?

      Да не слишком, но зачем расстраивать дедушку? Удерживаюсь от пожимания плечами.

      — Да, профессор.

      — Традиционно на Турнире три задания, — охотно начинает рассказывать Дамблдор. — Лабиринт, или полоса препятствий, или вариации на эту тему, вроде поиска чего-либо в лабиринте. Сражение с кем-то сильным или задание, где необходимо показать магическую силу, мощь заклинаний, так сказать. И задание на умение думать и нестандартно использовать магию или показать умения применять стандартные заклинания в нестандартной ситуации. Первое задание вы уже, можно сказать, прошли — вместе с Аластором.

      Так вот зачем он таскал в тот дом, а я-то гадал! Правда, мы работали командой, но все равно.

      — Второе — сама знаешь, практика у тебя была богатая, не каждый может похвастаться тем, что еще не достигнув совершеннолетия, уже сражался с Волдемортом, василиском, Пожирателями, оборотнями и сумел выйти победителем.

      — Каждый раз, включая первое испытание, за мной и со мной была команда, — бесстрастно сообщаю в ответ.

      — Разумеется, абсолютно верно, — непонятно чему радуется Дамблдор. — Команда — это очень важно! Но Турнир... ведь ты в курсе, почему его закрыли? Так вот, теперь устроители и организаторы Турнира особое внимание уделили безопасности Чемпионов, так что за тобой все равно команда. Команда организаторов незримо с вами, если так понятнее. В остальных аспектах — я знаю, Гермиона, что ты уверенно колдуешь и не стесняешься применять магию.

      Невольно хмыкаю. Ну да, учимся в школе магии, и слышать похвалу, что не стесняемся применять магию? Бред.

      — Зря, зря смеешься, — с легкой укоризной сообщает директор. — В опасных ситуациях даже взрослые волшебники теряются и забывают, как держать палочку. Не далее как десять дней назад, на злосчастном финале чемпионата мира по квиддичу... жертв могло быть меньше, много меньше. Что касается умения нестандартно использовать магию, так оно у тебя тоже есть. И самое главное...

      Мастерски держит паузу. Предполагается, что надо начать нервничать и вопросительно поглядывать, мол, давай уже, дедуля, не томи! Но зачем пытаться изобразить то, чего нет? Все равно сейчас все скажут!

      — Кубок Огня был создан в свое время специально для Турнира Трех Волшебников, — убедившись, что пауза не действует, Дамблдор продолжает объяснения. — Сколько было подтасовок, искажений, давлений на судей, пока не появился Кубок! С его появлением все стало просто: ученики пишут свои имена, кидают в Кубок, а тот делает выбор. Указывает на Чемпиона. Сильнейшего из учеников Школы. Сама понимаешь, Гермиона, по нескольким словам Кубок может оценить не так уж и много, чем мы и воспользуемся. Собственно говоря, Кубок Огня оценивает всего два параметра. Силу духа мага, если ты еще не забыла лекции профессора Люпина...

      — Нет, профессор. Не забыла.

      — И то, к какой Школе принадлежит ученик. Было бы странно, согласись, если бы тебя избрали Чемпионом Дурмштранга, например. Так как возможности преобразования в энергию духа у тебя, Гермиона, самые высокие в Хогвартсе, то Кубок выберет тебя. Видишь, как все просто?

      — Да, профессор.

      А возможности, надо полагать, это следствие моего попадания, чтоб ему пусто было! Отсюда же, судя по всему, берут корни проблемы истощения энергии. То есть мое подселение раздвинуло границы и возможности преобразования, и теперь тело не поспевает накапливать энергию при интенсивном использовании магии. Вспомнить хотя бы тренировки «Ежиков» или операцию с Гарри Поттером, ведь Флитвик там не слишком-то и запыхался, по сравнению со мной. М-да.

      — Поэтому нет необходимости производить подтасовки, — с ласковой улыбкой продолжает дедушка Альбус. — Все желающие подали или подадут заявки, Аластор посмотрит и выберет действительно достойных, так что вместе с тобой поедут самые сильные из учеников. Но Кубок все равно выберет тебя, уж поверь мне на слово.

      — Да, профессор.

      — В молодости, — помолчав, сообщает Дамблдор, — я тоже хотел победить на Турнире, но мне не хватило нескольких лет. Закрыли раньше, но я никогда не сомневался, что победил бы, и мечтал выступить там. Теперь я не сомневаюсь, что ты победишь, и, можно сказать, вручаю тебе свою мечту.

      Сказано это было просто, без лишней аффектации, но все равно стало как-то не по себе. Передача мечты через сотню лет... что-то в этом есть. Как будто заглянул в лицо вечности и ощутил дыхание времени.

      — Поэтому рекомендую тебе продолжать занятия с профессором МакГонагалл и готовиться к Турниру. Танцы, речи, повышенное внимание, — и улыбается, старый хрен! — Думаю, тебе понравится.

      Зато я сильно сомневаюсь, но «поздно пить боржоми, когда почки отвалились». Так что...

      — Да, профессор.

      — На следующей неделе закончится прием заявок, — оглаживает бороду директор, — потом приедет Аластор, это еще на неделю отбора. Затем составление программы для делегации... так что приходи сюда через месяц, первого октября. Это тоже будет суббота, отличное время для дополнительных занятий. Мы, конечно, еще не прошли полностью курс с Омутом Памяти, но практические аспекты Аластор расскажет и покажет не хуже меня. Поэтому наш урок будет посвящен чему?

      — Не знаю, профессор. Истории Турнира?

      — Нет. Окклюменции. Аластор научит вас, тебя и Гарри, практической защите, но я хочу, чтобы вы понимали теорию. Основы, на которых зиждется защита разума. Не надо переживать, ничего там слишком сложного нет, просто есть вещи, которые надо знать.

      — Да, профессор.

      Ага-ага, не слишком сложное по версии Дамблдора может оказаться крайне мозголомным, вспомнить хотя бы лекции того же Люпина, да покоится он с миром! Что опять возвращает нас в исходную точку. Хорошо, что Дамблдор учит, плохо, что учит не совсем тому, что нужно. А почему не тому? Так потому, что неправильно представляет мои цели, но ведь хрена лысого расскажешь правду. Похоже, дороги наши потихоньку расходятся и после победы над Волдемортом окончательно разойдутся.

      Ладно, у меня еще будет время поразмыслить над этим вдали от Хогвартса.

     

      Сижу на берегу озера, никого не трогаю, читаю книгу о магических существах пятой категории опасности. Драконы в фильме были? Были! Относятся к пятой категории опасности, причем обозначается она так: ХХХХХ. Невольно вспоминаются фильмы категории «три икса», думаю, аналогия понятна, хех. Эти тварюшки вполне способны выебать любого мага, так что надо знать возможных врагов. Василиск тоже был пятой категории, что, конечно, немного успокаивает. Но все равно рука так и тянется опять заняться лепкой гранат, для профилактики.

      Взять, например, смеркута, также известного как «Живой Саван».

      Летающая хрень наподобие ската, обитает в тропических странах. Выбрав спящую жертву, окутывает ее и засасывает насмерть. Целиком, вместе с телом. По причине умелого сосания тварь считается схожей с дементорами, особенно потому, что отгоняется также Патронусом. Вряд ли, конечно, такую хрень привезут на Турнир, да и Патронус отработан, но все же. Бр-р, как представлю картину нападения, аж передергивает и все чешется изнутри.

      — Привет! Как я рада за тебя! — приходит Луна. — Ты поедешь на Турнир! Только что огласили имена тех, кто подал заявки!

      Ну, не только что, а еще с утра, но да ладно. Рон согнул вилку от «счастья», правда, потом что-то прикинул в голове и обратно разогнул. Видимо, решил, что в мое отсутствие борьба за место «лучшего друга Гарри» будет протекать успешнее. Самое смешное, что никто и не оспаривает особо, но Рон отважно сражается... за то, что и так его. В смысле, раз уж Гарри считает Рона лучшим другом, то неважно же, учатся они на одном курсе или на разных? Но Рон не сдается и бьется, гнет вилки, пытается командовать фан-клубом Поттера и активничает с Джинни.

      В общем, смешно и грустно от такого зрелища.

      Бакстер что-то там внушает Рону, но процесс не быстрый, вполне может затянуться и на год, и на два. Но раз уж Луна заговорила о Турнире в таком позитивном ключе, это хорошо. Можно затеять давно откладываемый разговор.

      — Э-э-э, мы останемся там до конца учебного года, — сообщаю в ответ, осторожно так.

      — О, — Луна весьма эротично изображает эту букву губами. — Так надо?

      — Да, Луна, так надо.

      — Тогда я опять рада за тебя! — обнимает, потом отстраняется. — Так мы не пойдем вместе с Хогсмид? Не посмотрим на Визжащую Хижину? Это плохо, но раз так надо... о, у вас же там будет Святочный Бал! Давай потанцуем! Давай, на свадьбе так и не потанцевали!

      — Так я не умею, — пожимаю плечами.

      — Я тебя научу! — она тут же вскакивает и начинает прыгать. — Я знаю девять танцев!

      — Эм-м-м, — мычу в ответ.

      Не признаваться же, что директор лично обсуждал со мной тему танцев? Опять разговор пойдет не туда, и так далее. Посмотрев на полную энтузиазма Луну, со вздохом признаю очевидное. Да, мне будет приятно брать у нее уроки танцев, особенно если с тесными обнимашками. Хотя общество магов изрядно традиционное и средневековое, но на что-нибудь вроде вальса вполне можно рассчитывать.

      В конце концов, какая разница директору, лишь бы я умел танцевать, не так ли?

      — Хорошо, Луна, давай учиться танцевать.

      — О, замечательно! — она подпрыгивает и хлопает в ладоши. — Пойдем к озеру!

      — Зачем?

      — Вода помогает осваивать начальные движения, — важно заявляет Луна и вприпрыжку несется вниз по склону.

      Ага, опасный трюк, но, видно, и впрямь танцевать умеет, хех. Смотрю ей вслед и ловлю себя на очередных душевных противоречиях. Гарри и Невилл воспринимаются как дети — не слишком родные, скорее двоюродные, образно говоря. Близнецы Уизли — как младшие приятели, этакие энергичные сорвиголовы. Рон сам по себе, Джинни — девушка Гарри. А вот Луна воспринимается именно как девушка, которую нужно тискать, мять, целовать, обнимать, говорить комплименты, дарить цветы, водить в кино... хм-м-м, может, заказать себе двойной Омут Памяти?

      Да, главное — из памяти порнофильм не вытащить случайно, а так вполне можно.

      Стоп! Опять меня заносит! Отставить эротику, тем более что уже спустились к озеру.

      — Итак, смотри, — Луна вытягивает ногу. — Ставишь ступню вот так, а руки разводишь в стороны и...

     Аластор Грюм, построив нас, как новобранцев, прохаживается вдоль строя. Так и ждешь, что сейчас гаркнет во весь голос: «Разговорчики в строю!» или «Кто из вас, умников, считает, что будет легко?» Можно сказать, что попал в теплую компанию... замыкающим, хех. Несовершеннолетних завернули — кого родители, кого деканы, кто сам передумал, ознакомившись с историей Турнира. Поэтому в строю, помимо меня, в основном, парни-старшекурсники.

      Правда, никто в мой адрес ничего не гыгыкает, и пальцами тыкать не пытаются.

      Есть положительные моменты в дурной славе, чего уж там. Подумаешь, на две головы выше и все такие из себя старшекурсники, хех. Грюм, прищурившись (он явно долго тренировался, потому что лицо его при этом приобретает крайне зверский вид из-за морщин и шрамов), всматривается в лица, как будто проводит опознание. Опять же, насколько успел изучить бывшего аврора, проверяет терпение учеников. Если сейчас хоть кто-то что-то скажет, тут же будет забракован. Урок номер семь: «Будь терпелив, ибо терпение на войне есть граница между смертью и жизнью».

      Нас здесь навскидку десятка три, а выбрать нужно дюжину, если правильно понял.

      Тут ведь дело какое: волшебники тоже люди и любят хвастаться, пускать пыль в глаза и приукрашивать действительность. Надо показать, что Хогвартс круче всех, и все такое. Самое парадоксальное — Турнир задумывался как средство сближения магов, а все равно превратился в фаллометрию между школами. Между элитами. Даже кровавые события августа и траур не привели к отмене Турнира. Финал чемпионата по квиддичу перенесли и отложили, а вот Турнир даже не подумали. Накопилось за сто лет, хе-хе.

      Как-то события резко закручиваются, и не хочется думать, что из-за меня.

      Как говорится, «не-не-не, это все директор виноват!».

      — Хорошо, — наконец произносит Грюм. — Все знают, кто я такой?

      — Да, да, да, — раздаются нестройные возгласы.

      — И все знают, какое у меня прозвище?

      — Грозный глаз! — звучит уже дружнее.

      Так и хочется добавить: «Еще несколько дней строевой, и будет все в порядке!» На самом деле, товарища Аластора за глаза именуют «Шизоглаз», вполне под стать непрерывному вращению его искусственной гляделки. Но кто ж такое в лицо легендарному аврору заявит? Вот и придумали вежливое прозвище — и уважительное, и слово «глаз» присутствует.

      — Правильно! И этим грозным глазом я сейчас посмотрю, что вы умеете, — свирепо заявляет Аластор. — Мне плевать, какие у вас оценки в школе. Кто не умеет держать палочку — может сразу проваливать, а кто умеет, пусть вначале покажет, что умеет. Всем понятно? Ты!

      Посох Грюма уже указывает на ближайшего ученика. В самом деле, зачем Аластору нестройные ответы стиля «да, сэр»? Он и так знает, что услышит, и не хочет терять время.

      — Покажи, что умеешь, — велит Грюм.

      Тоже, кстати, один из психотестов нового наставника. От такого заявления «покажи, что умеешь!» у неподготовленного человека, как правило, все напрочь вылетает из головы. Потому показать сразу сможет только то, что действительно умеет, и в отношении магов это справедливо вдвойне. Ведь сейчас нужно не просто показать магию, а показать хорошо, чтобы Аластор впечатлился. Получается, что у меня фора или чит, если уж начистоту. Ведь я занимался с Грюмом полтора месяца, привык к его давлению и шуточкам и знаю, чего он ждет.

      Также знаю, что если выступлю плохо, на Турнир он меня не пустит. И плевать ему на Дамблдора!

      Глядя, как Грюм проверяет старшекурсников, невольно опять оцениваю его как учителя. Да, показывать и учить он умеет, иначе директор и в оригинальной истории не приглашал бы его вести ЗОТИ. Но при этом преподавать ему лучше другим аврорам, взрослым магам, знающим, чего они хотят. Грюм очень сильно психологически давит, у школьников это вызывает невольное отторжение. Про меня понятно, Гарри помогал Сириус, да и условия там немного другие. Здесь же, в школе, такого нет, никто в роли посредника не выступает. Кроме того, Аластор требует совершенства исполнения и паранойи поведения, что хорошо на войне, но плохо работает в школе. Хотя бы потому, что школьники не в силах представить, вообразить, понять душой, зачем это все.

      Без понимания, соответственно, нет и старания.

      Это два основных момента, есть еще другие, мельче и меньше, но тоже докидывающие свои пять единиц маны, если уж выражаться магически. В итоге получаем, что товарищ Аластор Грюм, при всей своей легендарности, параноидальности и мастерстве, все же больше не учитель, а именно что наставник «младых авроров и аврориц». Может, оно и к лучшему, что он не будет преподавать в Хоге?

      — Следующий! Ты! — тычет посохом Грюм.

     

      Сижу на стадионе, лениво перекатывая в руках ожерелье на манер четок. Рядом сидит лже-Гарри и не менее лениво наблюдает за пробами на нового Ловца команды Гриффиндора. Громко отдающий команды Оливер Вуд то и дело бросает в сторону Бакстера злобные взгляды, но бывший аврор их успешно игнорирует. Когда капитан в первый раз услышал об уходе Гарри, то взглядами он не ограничился. Орал так, что по всей башне было слышно. Проявив полное соответствие фамилии*, Оливер еще раз пять говорил с Гарри, даже после того, как вмешалась Минерва и властью декана запретила принуждать Гарри к квиддичу.

      Сам Бакстер относится к этому с иронией.

      — Интересно, что он сказал бы после первого матча? — задумчиво говорит Чарли.

      — Да то же самое, — пожимаю плечами. — После чего прописал бы тебе двойную порцию тренировок в любую погоду, принимать три раза в день до, после и вместо еды.

      — Ужас, — лениво произносит Бакстер. — Как у вас еще команда не развалилась с таким подходом?

      — Также, как ваш аврорат не развалился с подходами Аластора, — парирую.

      — Интересно, найдутся ли еще фанатики?

      — Конечно, это же квиддич, — пожимаю плечами. — Тем более что Ловцом был сам Гарри Поттер!

      — О да, — делает важное лицо Бакстер.

      Смеемся. Неожиданно приходит странная мысль. Общение со школьниками, разумеется, не блещет глубиной философских идей и суждений. Но так как привыкал постепенно, увеличивая дозу, образно говоря, и все равно провожу изрядное количество времени молча, тренируясь, читая книги, делая задания или просто созерцая природу, то это самое общение не слишком выводит из себя. Что же чувствует Чарли, которому по выбранной роли приходится вести себя совсем иначе? Гарри Поттер популярен, рядом постоянно кто-то есть, приходится разговоры разговаривать, и так далее.

      — Не слишком утомляет общение с детьми?

      Да, коряво сформулировал, но Бакстер неожиданно все понимает.

      — Из-за своей работы, бывшей работы, так и не завел семью. Все казалось — а вдруг меня убьют, что тогда? Потом в отставку вышел, а дома пусто, и кому я нужен, такой старый? Здесь же смотришь на детей, и прямо на душе теплеет, как будто семьей обзавелся, — не спеша, обстоятельно рассказывает Чарли. Минуту молчит и подытоживает: — Так что нет, не утомляет. Что, тяжело быть Бешеной Грейнджер?

      — Если ты думаешь, что мне хочется больше общения, то глубоко ошибаешься, — пожимаю плечами. — Хватает и того, что есть.

      — Ну-ну, — хмыкает он.

      — Что?

      — Да так, сама увидишь, — отмахивается Чарли и делает вид, что пристально смотрит на стадион.

      Пожимаю плечами и не переспрашиваю. Захочет — сам расскажет, а нет — так нет. Не люблю все эти многозначительные недомолвки. Конечно, когда есть силы, время и желание, можно развлечься праздными размышлениями, но сейчас ничего нет. Ни сил, ни времени, ни желания. Уверенность Дамблдора в том, что Кубок выберет меня, — это одно, а вот после этого выиграть Турнир — это другое, и тренировки после приезда в Хогвартс только усилились. Да, не безумное выживание с Грюмом, но выматывает не меньше.

      Собственно, вот и сейчас у меня тренировка, леплю взрывчатку.

      Просто сухой и теплый день в конце сентября неожиданно расслабляет. Хочется сидеть и ничего не делать.

     

      Дамблдор, весь какой-то уставший и потухший, кивает. Мантия в пятнах, борода не расчесана — дедушка явно забросил уход за собой, либо сил не хватает или времени. Поправляет очки, коротко бросает: «Дела, дела», — и тут же переходит к очередному вопросу.

      — Окклюменция, или защита разума. Что тебе известно о ней?

      — Защита разума позволяет оградить себя от чтения посторонними магами мыслей и образов, в настоящее время слабо распространена, в школе не преподается, является обязательным предметом для авроров. Может быть получена несколькими путями. Во-первых, мысленной дисциплиной, когда маг постоянно сохраняет контроль над собой и может отразить вторжение в любой момент. Во-вторых, специальными артефактами с установленными чарами ментального щита — в сущности, это разновидность первого пути, в котором забота о защите возложена не на мага, а на сторонний артефакт. В-третьих, пребыванием в местах, защищенных от вторжения, например в доме, который сокрыт Фиделиусом, или в местах, подобных Хогвартсу или некоторым отделам Министерства, то есть имеющих собственные стационарные щиты. В-четвертых, применением специальных зелий.

      — Хорошо, — Дамблдор привычно оглаживает бороду. — Недостатки?

      — В первом случае маг должен непрерывно себя контролировать, это непросто и требует долгой практики. Во втором и третьем случаях защита возлагается на сторонние щиты и артефакты, которые могут быть отключены, сломаны, потеряны, и тогда разум мага останется без защиты. В четвертом случае эффект слишком кратковременен, а зелья слишком сложны.

      — Очень хорошо, — удовлетворенно заявляет Дамблдор. — Рад, что тема защиты сознания не оставила тебя равнодушной. В настоящее время практически повсеместно используется первый способ, то есть маг изучает Окклюменцию, если ему это нужно, и затем применяет, с той или иной степенью успеха. В особо важных местах вроде Отдела Тайн Министерства...

      Что еще за Отдел Тайн? Там спрятаны все тайны? Архив, что ли?

      — ...применяются комбинированные методы, — продолжает директор. — Сотрудников учат Окклюменции, выдают артефакты, помещения накрыты щитами. Это гарантирует полную уверенность.

      Ну да, хоть один из способов да сработает, благо они независимы. Толково придумано.

      — В связи с надвигающимися тяжелыми временами, а в случае Гарри — еще и осложнениями из-за связи крестражей, я счел уместным попросить Аластора обучить вас Окклюменции, — тяжеловесно так заявляет Дамблдор. — Умение полезное, всегда пригодится.

      — Да, профессор.

      — Что необходимо для успешного изучения? Необходимо понимать, что маги-легилименты, как, например, Волдеморт, не читают каждую вашу отдельную мысль. Это очень распространенное заблуждение, но всего лишь заблуждение. Легилименты считывают образы, цельные, полновесные, и это сродни извлечению воспоминаний. Как вы уже знаете, мисс Грейнджер, при извлечении воспоминания его можно увидеть так, как будто вы сами там были. Аналогично и с легилименцией: при вторжении в чужой разум идет поиск образов, которые намного сложнее, чем отдельная мысль. Это понятно?

      — Да, профессор. Легилимент не может сказать, что я сейчас о нем думаю, но, вторгнувшись в сознание, может ощутить, увидеть и понять образ моего отношения к нему. Не отдельную мысль, что он мне, скажем, не нравится, а комплексный, цельный образ.

      — Где-то так, — доброжелательно кивает дедушка Альбус, — хотя насчет «понять» вы немного преувеличили. Но не буду вдаваться в детали восприятия, это сейчас неважно. Аналогично легилименты воспринимают, при необходимости, и остальные аспекты. Волдеморт, например, всегда знает, когда ему лгут... потому что он воспринимает образ речи от собеседника, то, что тот вкладывает в речь. Именно поэтому профессор Снейп так успешно сумел вернуться в ближний круг Волдеморта.

      — Окклюменция и мысленная дисциплина дают возможность контролировать себя во всем, и если профессор Снейп лжет Волдеморту и при этом маскирует свою ложь под правду, то Темный Лорд не в силах распознать ложь?

      — Именно так. Том слишком привык, что все знает об окружающих, но я-то лично тренировал Северуса! — с оттенком гордости заявляет Дамблдор. — Разумеется, потребовались годы практики, к счастью, у нас было время. Вам и Гарри пока что рано замахиваться на такие высоты, но даже самый длинный путь начинается с первого шага, не так ли?

      — Да, профессор.

      — Окклюменция предполагает несколько базовых способов. Во-первых, это отражение атаки в легилимента; думаю, Аластор любезно покажет вам соответствующий щит, но, в крайнем случае, можете смело ставить Протего, при достаточной силе — помогает. Во-вторых, запутывание мыслей, когда ваша голова наводнена образами и мыслями, и лучше всего, если они не имеют отношения к делу. То есть легилимент, допустим, хочет вас расспросить о Гарри Поттере, а вы думаете о новых туфельках в магазине.

      Ох, дедуля, сам думай о новых туфельках в магазине!

      — Чем плох второй способ, так это тем, что он не дает настоящей защиты. Вы просто осложняете работу легилименту, но он все равно может неожиданно вторгнуться в ваш разум или все-таки прочитать то, что ему нужно, если мастерства хватит. В-третьих, можно вообще ни о чем не думать, этот способ аналогичен второму, но все же немного лучше, и вот почему. Не думая ни о чем, легче заметить вторжение легилимента, если он все-таки решится на таковое. Также можно упорно гонять по кругу одну и ту же мысль, допустим, напевать привязчивую песенку.

      Смутно припоминаю, что читал такое в литературе, там еще были эсперы разных рангов, а главный герой как раз для защиты мыслей напевал прилипчивую песенку, в которой постоянно повторялись слова: «Три, четыре, три, два, раз!»

      — При этом, пока песенка крутится в голове, при некоторой тренировке тоже можно заметить вторжение. Как видите, мисс Грейнджер, все построено на запутывании легилимента, на том, чтобы вовремя заметить вторжение в мысли и не дать прочитать то, что вы хотите скрыть. И в-четвертых, есть еще постоянная мысленная дисциплина, когда вы никогда не думаете лишнего, а если решите подумать, то вначале воздвигнете щит. К этому способу вы должны стремиться, пока же рекомендую вам третий метод — навязчивую мысль, ну а на установку щитов вас натренирует Аластор.

      — Да, профессор. Главное — не дать легилименту прочитать себя и вовремя отразить вторжение

      — Правильно, — кивает Дамблдор. — Вообще, самый простой способ защиты — не допускать прямого зрительного контакта с легилиментом, но обстоятельства могут сложиться так, что это окажется невозможным. Поэтому поразмышляйте над моими словами и создайте способы защиты, подходящие лично вам. На этом урок закончен.

      Покидаю башню с чувством глубокого недоумения. А где обещанная теория и основы? То, что рассказал Дамблдор, и так знаю, и это все-таки прикладные приемы, которые Грюм уже объяснял. Остается только пожать плечами и идти, идти, идти, слишком уж измучен Дамблдор, не стоит дополнительно терроризировать дедушку.

     

      — -

      * Вуд (Wood) — дерево в переводе с английского

     Даже после отбора делегации Турнир продолжает будоражить умы и сердца школьников. Теперь за теми, кто едет, постоянно ходят советчики и обсуждатели, а также фанаты. Самое забавное — наблюдать, как фанаты (и фанатки) сталкиваются друг с другом и начинаются бурные споры о том, кто будет Чемпионом и почему их кумир чемпионистее, чем остальные. Аргументы приводятся как вполне логичные, про умение кастовать сложные заклинания, так и вполне бредовые, что у кого-то там палочка длиннее или мантия элегантнее.

      Аластор, руководствуясь не только своими соображениями, но и подсказками Дамблдора, отобрал претендентов равномерно. По три с каждого факультета, и знакомых здесь не оказалось. Близнецы вначале не прошли по возрасту, а потом махнули рукой и не стали хитрить и выцыганивать у родителей разрешение. У них же дела, магазин, опыты, и все такое. Так как квиддич в Хогвартсе никто и не думал отменять, товарищ Седрик, приснопамятный по фильму, тоже не дергался. Капитан команды Хаффлпаффа, не хухры-мухры. Команда Гриффиндора по квиддичу тоже не дергалась, Оливер всех настроил на победу и внушал, что Кубок три года подряд — это хорошо, но четыре — еще лучше.

      Больше никто из моего узкого круга общения и знакомств по возрасту не подходил.

      Остальные одиннадцать претендентов на лицо-то, конечно, знакомые, все-таки в одной школе учимся, но даже не общались ни разу. Надо заметить, что никто из претендентов и претенденток не стремился подойти и завязать знакомство. Впрочем, их фанатские «хвостики» тоже не пытались нападать, и на том спасибо, хех!

      В результате мы сейчас стоим все вместе в Большом зале, и в то же время, я как бы по отдельности.

      Не хотят знакомиться? Да и хрен с ними, все равно сейчас нас МакГонагалл всех подружит, о да, ведь репетиции — они такие. Декан Гриффиндора оценивающе смотрит на нас. Да, Минерва, это не прошлые уроки танцев, где достаточно было пригласить желающих из групп фанатской поддержки, чтобы выправить дисбаланс. На двенадцать претендентов четыре девушки, включая мою мелкую, относительно остальных, тушку. По девушке с каждого факультета, ага, и два парня в группу поддержки.

      С другой стороны, мы-то репетировать будем не танцы, а сцену прибытия.

      Типа, чтобы сразу всем стало ясно — не хухры-мухры, целый Хогвартс приехал!

     

      Да, в этом году «Ежики», похоже, отправятся в спячку. Мне хватает занятий по Турниру, близнецы в своих делах, лже-Гарри эти поскакушки не слишком интересны, а значит, и Рон с Джинни не слишком рвутся вперед. Невилл с загадочным видом где-то постоянно занят, а мнение Луны их всех не интересует. Младшая Лавгуд единственная, кто руками и ногами за продолжение тренировок.

      Может быть, мы переросли этот кружок по интересам, то есть «Яростных Львов», а может, просто никто не хочет брать на себя лидерство и вести за собой остальных. Традиционный объединитель в лице меня отчаливает через неделю, так что можно смело предсказывать, без всяких уроков Прорицаний, что дальше тренировки по воскресеньям совсем зачахнут.

      Ладно, будем считать это частью взросления и обретения самостоятельности.

      И все равно как-то грустно. Целый этап жизни заканчивается, можно сказать, подведена финальная черта.

     

      29 октября 1994 года, суббота.

      «Хогвартс-экспресс» — с одним вагоном, сияющий, как котовьи яйца, — скромно стоит рядом с полем для квиддича, как будто так и должно быть. Хм-м-м, интересно, вот высадили нас на конечной остановке рядом с Хогсмидом, а дальше? Встает вопрос: пару раз в год поезд нас возит, до Лондона и обратно, а остальное время? В подземном ангаре стоит? Кто его чистит, смазывает, кто в роли машинистов выступает? Или опять можно сделать круглые глаза и важно заявить: «Цэ ж магия»?

      Насчет паровоза с вагоном посреди поля — это понятно, тут как раз чистая магия.

      В целях безопасности, секретности, а также чтобы все потенциальные шпионы-школьники могли рассмотреть, что Гарри Поттер остается в Хоге, отправка проходит отсюда, из-под щитов школы. Вообще, с этой отправкой дело сложное. Невзирая на желание пустить пыль в глаза, приходилось учитывать сложную обстановку, ну и традиционную паранойю Дурмштранга, теперь многократно обострившуюся. Паранойя у них насчет координат школы, которые они усиленно скрывают.

      То есть не просто скрываются от людей, как вот в Хоге, где щиты прячут школу, а и от магов прячутся тоже. Координаты, куда аппарировать, засекречены, и еще, помимо этого, Дурмштранг находится в специально расширенном магией пространстве. По слухам, разумеется. Вообще, о Дурмштранге ходит масса слухов, и вряд ли хотя бы половина из них правдивые.

      Но вот паранойя насчет секретности и координат — она есть.

      Возможно, это тяжелое наследие, ведь исторически так сложилось, что Дурмштранг работает с элитой Восточной и Северной Европы, а Шармбатон специализируется на Юге и Западе. При этом строгого деления нет, это в Британии выпендрились и заимели отдельный Хогвартс, а в Европе все проще и сложнее одновременно. Маги условно-территориально разделены по государствам людей, и на каждое государство есть свое Министерство магии и своя государственная школа. Шармбатон и Дурмштранг же находятся как бы над этой системой, то есть каждая из этих школ принимает элитных учеников из нескольких стран.

      Опять же, повторюсь, британцы с Хогвартсом выглядят выпендрежниками и обособленцами.

      При этом четкого разделения нет, и маг из Финляндии, например, может учиться в Шармбатоне, а ученик-португалец весело ездить в Дурмштранг. Также исторически сложилось, что в Шармбатоне больше времени уделяют, условно говоря, мирной и дипломатической магии, а в Дурмштранге — боевой. Но, опять же, все это достаточно условно, а в базовой программе все три школы примерно одинаковы.

      Вообще, хотелось бы заметить, вся эта система освещает очередную бредовую грань бредового магического мира. Зачем делали Турнир? Чтобы преодолеть разобщенность магов. При этом маги сами поделили себя по странам, создали Министерства и, можно сказать, разбежались по норам. Но при этом магический мир достаточно един, после принятия Статута и прятанья от людей. Но традиции еще полутысячелетней давности гласят другое.

      И так далее, и так далее, какой-то безумный клубок, совсем не кажущийся безумным тем, кто в нем живет.

     

      Привычно занимаю хвостовое купе, и столь же привычно остаюсь в одиночестве. Да, формально знаю, как зовут остальных претендентов, и примерно — кто что из себя представляет. Но именно что формально. Никто не выражает желания завязать близкое знакомство, да и хрен с ними, честно говоря. Умение быть одному и в одиночестве — тоже сила, если ей правильно распорядиться. Ну а два одиночества вместе — это вообще термояд, если вспомнить Луну.

      Невольно улыбаюсь. Что ж, идея неплохая, показать Дурмштрангу силу возмездия во имя Луны!

     

      Как уже говорил, в целях секретности и безопасности нас отправляют прямо из-под щитов Хога, но даже это не может остановить неудержимость пускания пыли в глаза. Двусторонний портал, в который мы въедем на поезде, откроется по мановению палочки нашего разлюбезного директора. Хотя знаю, что дедушка Альбус в первом купе на пару с Грюмом, все равно перед глазами другой образ. Дамблдор с развевающейся бородой стоит прямо возле трубы паровоза и яростно дирижирует палочкой, не обращая внимания на клубы дыма.

      Или кричит прямо в небо, запуская молнию: «Откройся, портал!»

      На самом деле, конечно, все не так пафосно. Дамблдор всего лишь взмахнет палочкой, из ниоткуда на траве появятся рельсы, уходящие в никуда. Паровоз поедет по ним и уже на ходу совершит портальный переход прямо на территорию Дурмштранга. Там дедушка Альбус быстро колданет еще рельсов, пока Аластор будет удерживать и направлять паровоз с вагоном. Разумеется, не только силой мысли, всю эту поездную конструкцию дополнительно зачаровали, укрепили и переделали.

      Конечно, хорошо быть в курсе событий, но ощущение тайны и загадки теряется.

      Для стороннего наблюдателя в Дурмштранге все будет выглядеть так, что «Хогвартс-экспресс» появится из ниоткуда и сразу по рельсам, тоже из ниоткуда, подъедет к школе. Предполагается, что все скажут «Вау», ну или просто «Вот это Хогвартс дал просраться!», будут хлопать, кричать, расстелют красные дорожки с оркестром, и вообще.

      После чего состоится наш выход.

     

      Честно, ожидал, что действительность внесет коррективы. То есть мы прыгнем порталом, подпитываемым от источника Хога, куда-то в Европу. Там нас будет ждать представитель Дурмштранга, который и откроет следующий портал, уже в школу, после опознания и приветствий. Но то ли паранойя не позволила представителям Дурмштранга показывать окрестности школы «в реальном мире», то ли я недооценил Дамблдора, но все прошло в один прыжок.

      Опять же, подсознательно ожидал, что портал будет синего цвета, как в «Дьябле 2».

      Не знаю почему, да и вообще осознал факт ожидания синевы портала только после перехода. Нельзя сказать, что «в пупок вставили заводной ключ и вращают по часовой стрелке», как при аппарации. Прыжок был не таким резко-мгновенным, и ощущения, соответственно, не такими скручивающими. Как выяснилось много позже, Дамблдор ездил отдельно договариваться о двустороннем портале, опирающемся на источники обеих школ, и о времени открытия, и о способе прибытия.

      Но, повторюсь, для стороннего наблюдателя все это выглядело красиво до нецензурности.

     

     

      Прямой репортаж из Дурмштранга, посвященный началу Турнира Трех Волшебников. Отрывок.

      ...Внезапно прямо перед нами, на глади озера, возникает поезд, который по рельсам стремительно несется к школе. Изящный вираж, приветственный гудок, из трубы вылетает облако дыма, которое вытягивается в огромную букву Х. Распахиваются четыре двери, и из вагона появляются претенденты из Британии. Четыре двери — четыре тройки учеников, все в цветах своих факультетов. Они синхронно вскидывают палочки, и призрачные фигуры — Ворон, Змея, Лев и Барсук — взмывают к букве Х, образуя герб Хогвартса. Следом появляется Аластор Грюм, бывший мракоборец, прославившийся во время первой магической войны в Британии. Его знаменитый глаз вращается во все стороны, вызывая неподдельный интерес у встречающих. Ударом посоха о землю он добавляет к гербу лозунг Хогвартса: «Draco dormiens numquam titillandus», что по-латыни означает «Не дразни спящего дракона». И последним выходит самый важный гость, директор школы Хогвартс Альбус Брайан Ульфрик Персиваль Дамблдор. Орден Мерлина на его мантии сияет, а сам знаменитый маг улыбается и приветственно машет рукой.

      Ученики Дурмштранга, построенные буквой П перед входом в основное здание школы, выкрикивают приветствия и хлопают. Альбус Дамблдор обнимается с директором Дурмштранга, напомним, что с этого года эту должность занимает Иштван Лошонци, заслуженный преподаватель, почетный председатель 9-ой Конференции магов, а также обладатель ряда орденов и наград различных Министерств магии стран Европы.

      Директор Лошонци приветствует учеников Хогвартса на прекрасном английском.

      Дабы никто не испытывал неудобств, гостей поселят в отдельном здании, ведь им там жить до окончания Турнира. По слухам, после церемонии выбора Кубком Огня часть представителей Хогвартса, во главе с директором Дамблдором, вернется обратно. Но даже если это всего лишь слухи, никакого стеснения не будет. Отсюда отлично видно прекрасное трехэтажное здание, стоящее особняком и украшенное гербами Хогвартса и Шармбатона. Согласно программе встречи, претенденты будут кидать свои имена в Кубок завтра, а выбор произойдет сутки спустя, вечером 31 октября. Представители полудюжины газет и журналов уже готовятся задавать вопросы если не ученикам, так директору Хогвартса, ну а пока в небо взлетает приветственный салют.

      Делегация Шармбатона уже в пути! Они летят, да, летят!

      Огромная карета и крылатые кони эффектно кружат в небе, кругами заходя на посадку. Прямо рядом с «Хогвартс-экспрессом» — мастерское приземление, и вот уже делегация Шармбатона перед нами! Ого! Эффектные девушки, как жаль, дорогие слушатели, что вы не видите этого, но наш корреспондент уже делает фотографии! Склонившись в изящном реверансе, ученицы Шармбатона выпускают в воздух стаю птиц. Из кареты выходит их наставница и директор школы мадам Максим, а птицы в это время приподнимают с крыши кареты полотнище с гербом Шармбатона. Ученицы выпрямляются, и в воздухе, подобно арке, зависает радуга, через которую и проходит мадам Максим.

      Дисциплина среди учеников Дурмштранга изрядно поколеблена, кажется... да, кто-то уже громко приглашает девушек на свидание. Делегации Хогвартса и Шармбатона оказываются рядом друг с другом, о, видно, что ученики из Британии, да простят мне слушатели эту вольность, уже готовы налаживать тесный контакт между Школами! Директора закончили приветствия, и теперь очередь Дурмштранга запускать салют. Здание школы как будто вспыхивает, и, рассыпая золотистую пыль, в воздухе проявляются очертания Кубка Огня с надписью: «Приветствуем всех на Турнире Трех Волшебников!»

      Репортеры достают свои самопишущие перья и торопятся взять интервью у возможных будущих Чемпионов. Небольшое столпотворение вокруг делегации Шармбатона мешает репортерам, тогда они обращают свое внимание на делегацию Хогвартса. Особый интерес, несомненно, вызывает Аластор Грюм, но его яростная нелюбовь к средствам массовой информации известна не менее, чем глаз.

      Директора и преподаватели Дурмштранга призывают школьников к спокойствию. Торжественность встречи немного нарушена, но это нормально, ведь Турнир не проводился целых сто лет! Теперь прибывших ждет торжественный ужин, и знакомство со школой, и много чего еще, о чем мы не узнаем. В следующий раз нас пригласят в Дурмштранг уже на первое испытание. Имена и фамилии Чемпионов будут сообщены отдельно, никого из представителей средств массовой информации на церемонию отбора не пустят. По слухам, будут присутствовать несколько министров магии, но если и так, то мы об этом не узнаем, к сожалению.

      Но все равно церемония прошла отлично, а в ближайших номерах газеты будут напечатаны фотографии.

      Наши коллеги прорываются к делегациям Шармбатона и Хогвартса. Сверкают вспышки фотоаппаратов, и да, звучат вопросы и строчат перья. Претенденты на звание Чемпионов немного растеряны, кажется, они не ожидали такого напора. Внезапно внимание репортеров переключается: среди учеников Дурмштранга они видят Виктора Крама, Ловца сборной Болгарии. Случившееся на финале чемпионата мира по квиддичу до сих пор ужасает, и, несомненно, Виктора расспрашивают о том, что там было и что он чувствует теперь, два месяца спустя.

      Воспользовавшись моментом, делегации Шармбатона и Хогвартса быстро идут к зданию школы. Охрана на входе не пускает репортеров, образуется небольшой затор. Что это? Да, Аластор Грюм разбил кому-то фотоаппарат, и, кажется, сейчас будет драка. В дело вмешиваются директора школ, а тем временем делегации заходят в здание.

     

     Пока местные домовики перетаскивают вещи из вагона в приготовленное нам здание, нас ведут на праздничный ужин. Все никак в толк не возьму, то ли маги как подхватили в средние века вирус вида «жри пока есть, потом будут голодные года» и никак не могут от него избавиться, то ли невозможность трансфигурировать еду из воздуха на них так влияет? Хотя нет, наверное, просто слишком легко эти праздники оформляются, ведь основную работу делают домовики. Если бы маги сами готовили на такую ораву, а потом еще и мыли бы за ними тарелки да выносили объедки, вот тогда бы быстро прекратили устраивать торжественные сборища по любому случаю. Чуть что, сразу собираются толпой и затевают унылую корпоративную вечеринку, то есть совместное поглощение еды. Спиртного не дают, стриптиза нет, фильмы не крутят, только и остается, что есть да разговаривать.

      Поворчав, даже поднял себе настроение.

      Нет, ну правда — тоска смертная все эти ужины!

     

      Четырехэтажное здание, к которому подрулил паровоз, тут основное, в нем — аналог нашего Большого зала, всякая административная поебень вроде складов и кабинета директора, а также огромные классы для проведения занятий со всем потоком. Лекций по Истории Магии и так далее, в общем, где в основном надо писать и читать, а не магичить. В принципе, если собрать все здания и классы Дурмштранга вместе да снабдить их движущимися лестницами, то вполне вышел бы аналог Хогвартса.

      Но хитрые товарищи, прятавшие школу в пространственный пузырь, решили не стесняться.

      Надули пузырь больших размеров, разнесли здания, оборудовали полигоны, искусственно воссоздали практически все виды ландшафта для тренировок. Попутно подкрутили погоду, чтобы жестче была, и наполнили озеро возле основного здания. Несколько лет работы команды опытных магов, и школа готова. На все случаи жизни, как говорится. Хогвартс, надо заметить, не хуже, просто у нас устроено по-другому.

      Кстати, отдельное расположение Дурмштранга, непривязанность, если можно так выразиться, к одной стране, дают дополнительную мотивацию ученикам. То есть ученик или добровольно едет сюда, чтобы жить в отрыве от родителей и тренироваться и становиться сильнее, или родители его пинком посылают через пол-Европы. Тоже мотивация, не так ли? Возможно, чересчур идеализирую, чужое и неизвестное всегда кажется в чем-то лучше, или просто подмечаешь в первую очередь достоинства.

      Недостатки Хога-то известны, вот и кажется, что здесь лучше.

      Опять же, рассказчик трындит только о светлых сторонах школы или, по крайней мере, старается это делать. Нам выделили гида, помощника, рассказчика, подсказчика, не знаю, как правильно обозвать. Староста одного из факультетов, Войцех Павловский, сейчас старательно пытающийся выглядеть старше, чем он есть. Студент шестого курса важно и обстоятельно рассказывает о Дурмштранге и как ему повезло здесь оказаться.

      Четырех Основателей у Дурмштранга не было, но в остальном — те же яйца, что в Хогвартсе. В смысле, элитная школа для элиты, так что либо родись охренительно одаренным и получи грант на обучение, либо во влиятельной магической семье, либо денег занеси, а лучше и то, и другое. Один в один то же самое, что в Хоге, только здесь размеры школы больше да факультеты другие. Вначале я думал, что студентов расселяют по странам, так сказать: тут болгары, там чехи, здесь немцы — ан нет, хренушки. Наоборот, всех старательно перемешивают, то ли для поддержания интернационализма, то ли чтобы землячества не устраивали.

      Правда, как поясняет Войцех, перемешивание появилось относительно недавно, с середины двадцатого века. Немного ранее перемешивания было принято решение еще и о делении на факультеты по специальностям. Как в обычных университетах, если проводить аналогии, тут тебе кафедра органической химии, там физической, в этом здании аналитическая и неорганическая, а там корпус для коллоидной. В Дурмштранге, понятное дело, специализация по изучаемым предметам. Те же семь основных, что и в Хоге, и пять дополнительных, с вариациями. Не стал пока углубляться в этот вопрос, все равно в ходе учебного года станет понятно.

      О том, что было ранее, веке в девятнадцатом, Войцех не знает, ну да ладно, думаю, местный аналог «Истории Хогвартса за тысячу лет до наших дней» в библиотеке найдется. Будет время — полистаю, а не будет, так и хрен с ним. Также примерно понятно, что в Дурмштранге больше учеников, чем в Хоге, равно как и преподавателей. Опять же раскиданность зданий по местности способствует, возникает ощущение простора и необъятности. Хотя, повторюсь, если собрать все здания в Дурмштранге вместе, размером будет примерно тот же Хогвартс.

     

      Сижу, слушаю болтовню и вопросы, оглядываю зал и делаю выводы.

      На меня Войцех регулярно поглядывает с недоумением, но вслух оное не выражает.

      Не могу сказать, что в Дурмштранге царит спартанская дисциплина и военные порядки, хотя из фильма именно такое впечатление и осталось. Что тут одни суровые парни, никаких девушек и сплошная дисциплина. «Щаз-з-з, ага!» Сидит толпа, галдят, едят и пьют, и каждый по-своему. Ухо вылавливает какие-то намеки на кириллицу, а местами — явно русский. Вообще, как выяснилось, в Дурмштранге два официальных языка обучения, русский и немецкий. Интересно, если сейчас заговорить по-русски, будет ли у меня британский акцент? Или у меня британский изначально с рязанским прононсом, только окружающие не реагируют?

      В общем, ученики они и есть ученики, а то, что в фильме показывали, — так, пускание пыли в глаза, ага, как мы сегодня зажигали. Надо полагать, что в оригинале Дурмштранг тоже прислал самых боевитых, во главе с Виктором Крамом, для демонстрации. Мы вот тоже сидим, представительные такие лбы, во главе с Грюмом. Сразу всем понятно, что в Хогвартсе ученики просто ух! А преподаватели (конечно, Грюм не препод, но кто об этом знает?) так вообще просто звери! Один я скромно выбиваюсь из общего ряда, эх, дикие люди, не слышали о Бешеной Грейнджер, ну ничего, недолго осталось.

      Еда у них тут, кстати, местами правильная.

      Никакого блядского тыквенного сока, зато есть кисель!

      Сразу вспомнилось из детства, как берешь комок твердого киселя (кажется, это была штука, которую надо разводить, и получался кисель) и грызешь, грызешь, наслаждаясь вкусом. Прихлебывая кисель, продолжаю оглядываться и сопоставлять. Так как в Дурмштранге не было Основателей, то здесь нет четырех отдельных столов с четким территориальным разделением студентов. Но тем не менее, если присмотреться, видно, что студенты отчетливо поделены на группы. Или они сами поделились, наперекор перемешиванию.

      Аналитик из меня, конечно, тот еще, это только перед Дамблдором хорошо выйогиваться, используя послезнание, а вот в такой вот ситуации, как сейчас, хрена лысого помогут мне знания из фильмов. Ну, Крама видел, еще у них какой-то главный мужик в шубе бегал, вроде бывший Пожиратель. Хер ли толку с таких знаний?

      Разглядываю студентов и группки таковых, пытаясь вычислить, по какому признаку они кучкуются.

      Так как аналитик из меня так себе, то и выводов никаких в голову не идет, кроме того, что программа перемешивания все-таки работает. Ну да, в Хоге тоже как-то никто не меряется, где родился и кто по национальности, надо полагать, что и в Дурме такого нет. Хм-м-м, если сокращать названия школ, Хог, Дурм и Шарм получается.

      Вечно в голову всякая хрень лезет!

      Делегация Шарма, полностью оправдывая свое сокращение, манит студентов, и они слетаются, как осы на мясо. Надо заметить, что наши хогвартские товарищи тоже в ту сторону косят глазами. Что-то тут нечисто, скажу я вам. Войцех тем временем травит дальше про историю Дурмштранга и славных выпускников, но тут Аластор решает вставить свое веское слово.

      — А еще Дурмштранг славен своим выпускником Геллертом Гриндевальдом, который известен как самый Темный маг Европы в двадцатом веке!

      Войцех сбивается, студенты Хогвартса тоже в недоумении. Кому-то известен данный факт, кому-то нет, но как-то уж резковато товарищ Грюм вклинился. Нельзя ж так голую правду вываливать посреди разговора!

      — Сей Гриндевальд наделал немало дел, но в Дурмштранге тем не менее продолжают изучать Темные Искусства, — с нажимом в голосе, как будто обвиняя, продолжает Грюм. — Знак Гриндевальда на стене рисуют, а?

      — Сэр! — Войцех вскидывается.

      Мне хочется заржать. Аластор взял его на «слабо», и сейчас мы узнаем, как в Дурмштранге обстоят дела с темными искусствами, знаками и прочей лабудой. Из-за закрытости школы ходит много слухов, но что именно в них правда — не слишком понятно, если не сказать больше. Вот Грюм и решил прояснить вопрос простейшей провокацией в несколько предложений. Теперь наш гид наизнанку вывернется, но расскажет, что ж тут происходит.

      — Мы изучаем Темные Искусства, чтобы знать, как с ними бороться, а не затем, чтобы практиковать!

      — Но изучаете, а? — подначивает Аластор. — Практикумы с голыми девственницами проводите?

      От такого предположения студент Павловский резко начинает кашлять. Ученики Хогвартса смущены.

      — Мы проводим практикумы по защите, кха-кха, и обезвреживанию, сэр! И это делают те, кто готовится стать мракоборцами, а не все студенты!

      — То есть ты не проводил практикумов с голыми девственницами? — не моргнув и глазом уточняет Аластор. — По защите и обезвреживанию?

      Вот такие у него шуточки. Подобного летом и я, и Тонкс, и Гарри за компанию наслушались достаточно. На особо забористых шуточках Тонкс постоянно делалась фиолетовой, что почему-то невероятно веселило Аластора. Соответственно, фиолетовый цвет провоцировал нашего наставника еще что-нибудь такое пошутить, двусмысленное. Теперь же вот Войцех попал под раздачу. Говоря шахматным языком, Аластор ему поставил «вилку», так как оба варианта ответа, неважно, да или нет ответит студент, вызовут дальнейшие подначки от Грюма.

      — Сэр, прошу меня извинить, — Войцех встает. — Думаю, учебные вопросы вам следует обсуждать с директором школы. Сейчас я его приведу!

      И уходит. Ученики Хогвартса осуждающе и смущенно смотрят на Грюма. Наивные, ага, нашего толстокожего наставника из катапульты не прошибешь, что ему какие-то взгляды. Он и сам может в ответ так посмотреть, что под стол забьешься. И это, заметьте, Грюм еще не шутил про то, что глазом видит сквозь одежду! Наверное, Дамблдор его попросил быть сдержаннее со студентами Хога, вот Аластор и подыскал себе жертву из другой школы.

      Потом пришел директор Дурмштранга, Иштван Лошонци, колоритный такой дядька, могучий, высокий, с громким голосом и этаким огнем в глазах. С ним пришел Дамблдор и с удовольствием послушал, как Грюму рассказывают на весь зал, что никто в Дурмштранге практикумы с голыми девственницами не проводит. И оргии на кладбищах не устраивает. И если уважаемый Грюм желает убедиться, то может убедиться, а то еще было бы неплохо и пару мастер-классов по ЗОТИ провести. В общем, Аластора разбили словесно, а потом еще и Дамблдор проехался, по злосчастным голым девственницам.

     

      Затем вынесли Кубок Огня, и наконец тема голых девственниц была закрыта.

      Что тут можно сказать, кубок как кубок. Ожидаемо вырезан из дерева, размеры средние, до ведра не дотягивает, но где-то посредине между кружкой и ведром. Вязи таинственных иероглифов и рун не наблюдаю, ничего не вспыхивает и не мерцает, и если не знать, что перед тобой могущественный артефакт, так сроду не догадаешься. Живо вспоминается финальная сцена из фильма «Индиана Джонс и последний крестовый поход», где главный герой как раз выбирал скромную «чашу плотника», если правильно помню. В общем, невзрачная деревяшка, как и Кубок.

      Затем Иштван, воздев палочку, проводит процедуру разжигания Кубка.

      Синий огонь, больше всего напоминающий мощную газовую конфорку, пляшет над Кубком и как будто призывает: «Брось в меня бумажку с именем!» Все это сопровождается вначале благоговейной тишиной (ну да, Кубок Огня, не хер собачий), а затем объявлением директора.

      — Кубок будет стоять здесь, в Главном зале, и любой ученик может бросить туда свое имя в течение следующих двух дней. Но помните, если Кубок выберет вас, пути назад уже не будет. Магический контракт между Кубком и Чемпионом невозможно разорвать...

      — Явно разновидность Непреложного Обета, — шепчет кто-то из наших.

      — ...пока не завершится Турнир. Подумайте и взвесьте свои силы!

      — Разве не будут проводить возрастную черту? — невольно вырывается у меня.

      Во взглядах студентов Хогвартса, брошенных на меня, явно читается сожаление и разочарование в моих умственных способностях. Странно, чего это они? В оригинале, вон, Дамблдор делал черту, и никто не хрюкал по этому поводу! Близнецы, правда, нарвались, но вроде их вылечили.

      — В целях безопасности возле Кубка будет установлена круглосуточная охрана, — заканчивает речь директор Дурмштранга.

      Ага-ага, и надо полагать, что несовершеннолетних они будут заворачивать гораздо лучше возрастной черты. Это что же, все остальные об этом знают? Интересно, откуда? Или книжки по истории Турнира наизусть выучили? Мне-то некогда было, все практикумы, и как назло не с голыми девственницами, а очень даже наоборот, с МакГонагалл.

      — Так что, можно бросать? — обращаюсь к Грюму.

      Тот ухмыляется и кивает. Достаю бумагу, ручку и старательно вывожу, едва ли не печатными буквами: «Гермиона Грейнджер». Блин, а Кубок не спалит, что писала вовсе не Гермиона? В смысле, тело-то Гермионы, а вот остальное... Вот Дамблдор удивится, если Кубок какое-нибудь коленце от моей записки выкинет, хех. Да, что-то я не подумал на эту тему.

      Есть в этом обнадеживающий момент.

      Если я не подумал, то те, кто делал Кубок пятьсот лет назад, тем более, надо полагать, не думали на эту тему. То есть Кубок просто смотрит на духовную силу и школу, а остальное ему должно быть похрен, будь ты хоть фиолетовым пятиногом. Будем надеяться, что так, иначе придется бежать, и очень быстро.

      Поднимаюсь.

      Держа в руке бумажку, иду к Кубку, не спеша, но и не медля.

      Взгляды учеников и преподавателей скрещиваются на мне. Ну да, не успели вынести Кубок, как уже какая-то малявка мчится кидать имя! Так как на мне одежда ученицы Хогвартса, во взглядах читается некоторое недоумение. Ну да, ведь только что трындели про нерасторжимость контракта и опасности Турнира. Почему-то даже для магов, не всех, но многих, физическая мощь аналогична магической. Или это потому, что тело можно рассмотреть, а магию нет, вот и происходит подмена образа?

      Интересно, если я трансфигурацией надую мышцы на теле, в меня поверят, или все совсем плохо?

      Дамблдор молча стоит в сторонке и тихо улыбается. Понятно, что он предупредил местных и показал все разрешающие бумаги насчет меня, так что останавливать не будут. Возраст спрашивать тоже не будут, чтобы не провоцировать учеников Дурмштранга. Но сама картинка-то какова!

      Вы только вдумайтесь (мне бы тоже не помешало, но теперь уже поздно), ведь не успели разжечь Кубок, как студентка Хогвартса, причем самая мелкая, уже мчится бросать имя! Ведь как оно обычно с соревнованиями? Прикидки «справлюсь или не справлюсь», мандраж, колебания, и только потом принятие решения. Чего уж говорить про Турнир с опасными заданиями, неотменяемостью контракта и прочими радостями магии? Тут, по идее, всю ночь положено ходить, вздыхать и думать, и набираться решимости — это я про студентов Дурмштранга, понятное дело.

      Нам, приехавшим в гости, конечно же придется всем бросить имена в Кубок, но и здесь есть нюансы, как говорил поручик Ржевский. Ведь из делегации Шармбатона никто не вскочил и не ринулся кидать имя? Неужели дедушка Альбус просчитал такие вот психологические моменты, работающие на рекламу Хога в целом и меня в частности? Мной-то двигало совсем другое — закрыть вопрос и не возвращаться к нему, а когда кидать — все равно, если уже четыре месяца тренировки ведем, и идут они с настроем не просто на участие в Турнире, но на победу.

      Какой уж тут мандраж, скорее бы развязаться да спать пойти.

      Но со стороны все выглядит иначе, и остается только мысленно поаплодировать дедушке Альбусу. Ага, даже тут извлек несколько бонусов из такой вот неприбыльной, казалось бы, сцены. Молодец, чего уж там, а я все еще младенец в таких играх. Кидаю бумажку, и пламя на секунду взлетает вверх.

      «Ну вот и все, надо спешить туда», как пела группа «Браво».

     02 ноября 1994 года. Хогвартс. Большой Зал. Стол Гриффиндора.

     

      Рон Уизли со всей силы ударил кулаком по столу, едва не попав в тарелку с кашей.

      Его возмущенный демарш не привлек ничьего внимания. Гарри, сидевший напротив, был поглощен поеданием котлеты. Джинни, устроившаяся возле Гарри, пыталась читать книгу по уловкам в квиддиче и советам Ловцу, а Невилл подкармливал какой-то куст в горшке, водрузив оный горшок прямо на стол. Куст раскачивался, сочно всасывал компот и тыквенный сок и шелестел листьями.

      Рон еще раз перечитал заголовок на первой странице газеты, которую Невилл отложил в сторону, так как она мешала ему поить куст. Огромный такой заголовок: «Турнир Трех Волшебников начался! Кубок выбрал Чемпионов!» Ниже шли фотографии Чемпионов, вызвавшие такую яростную реакцию младшего Уизли. Гермиона Грейнджер — Чемпион Хогвартса! Кто бы сомневался, что эта любовница директора пройдет отбор! Наверняка Дамблдор посодействовал!

      Рон сжал кулаки. Ух, были бы у него связи в верхах, ух!

      Чемпион Дурмштранга — Виктор Крам! Виктор Крам, лучший Ловец Европы! Жаль, что финал чемпионата мира по квиддичу перенесли, но Рон не сомневался: Виктор поймает снитч! Он лучший! И теперь эта... эта... Грейнджер будет постоянно с ним общаться! Почему-то в воображении Рона Чемпионы жили вместе, в одной спальне, и делили тяготы Турнира.

      И такое вот представление служило фактором, только усиливающим его негодование, достаточно было взглянуть на третьего Чемпиона. Флёр Делакур, Шармбатон, и уж Рон с ней станцевал бы какой-нибудь тесный танец! «Эх, ну почему, почему Турнир не проходит в Хогвартсе?» — молчаливо взвывал Уизли, представляя себе, как он бросает имя в Кубок, и тот избирает его Чемпионом. Танец с Флёр, молчаливое восхищение гриффиндорцев и бессильная злоба слизеринцев. Слава, почет, тысяча галлеонов приза!

      Рон посмотрел на Гарри, который уже закончил с ужином и теперь что-то пояснял Джинни, показывая на текст в книге. Вот кто понимает Рона, Гарри точно разделит его негодование! Наверняка Поттер и сам хотел бы стать Чемпионом, но это правильно — ведь он Поттер! Рон откашлялся, отодвинул горшок Невилла и громко заявил:

      — Грейнджер выбрали Чемпионом Хогвартса!

      — Ужас, да? — тут же высунулся из-за куста Невилл.

      Рон собирался уже было обрадоваться, но Лонгботтом еще не закончил.

      — Турнир — это же опасно! Сколько Чемпионов погибло, пока его не закрыли! — голос Невилла выражал глубокое беспокойство. — Вдруг с ней что-то случится? Нет, я верю в Гермиону, но вдруг?

      — Да ты никак влюбился?!! — громко воскликнул Рон.

      Невилл, кинув на него странный взгляд, спрятался обратно и продолжил кормежку куста.

      — Гарри, а ты что думаешь об этом?

      Гарри отвлекся от книги, посмотрел на Рона, газету, что-то сопоставил и спокойно так ответил:

      — Все в порядке, Рон, не волнуйся!

      — Да, не волнуйся, — поддакнула Джинни.

      — Вот смотри, так вот зависать над стадионом опасно, обязательно попадешь под бладжер, — Гарри продолжил объяснения, как будто вопрос исчерпан.

      Рон Уизли тяжело вздохнул и еще раз посмотрел на газету. Мир вокруг определенно стал хуже за тот год, что он лежал в больнице. Грейнджер — Чемпион Хогвартса, Гарри Поттер отказался от квиддича, а его, Рона Уизли, не взяли в команду! И как будто судьбе было этого мало, Джинни взяли Ловцом, ух, ух...

      Младший Уизли накручивал сам себя, тяжело сжимая кулаки.

      Хотелось сделать что-то, как-то показать, что и он может, умеет, знает! Чтобы все удивились и ахнули и признали недооцененные таланты Рона Уизли! Но что? Рон погрузился в тяжелые раздумья, сверля взглядом фотографию Грейнджер, которая, сложив руки на груди, стояла с надменным и вызывающим видом. «Я добилась всего, а ты — никто!» — казалось, говорила она Рону.

      И от этого размышления становились еще горше и тяжелее.

     

      Стоим с Грюмом и осматриваем место будущего испытания. Ущелье, двести метров дистанции, уклон градусов тридцать, полно камней под ногами. При таком наклоне даже просто бежать будет нелегко, а с этими камнями так вообще. Подвернуть или сломать конечность — как нефиг делать. И плюс еще по всей длине будут ловушки. Ширина дна ущелья метров десять, и еще метров по десять вверх по склонам. Затем идут отвесные скальные стенки, явно искусственные. Этакие «ограничители трассы». После скальных стенок — места для зрителей, видимость отличная, будут орать сверху вниз, подбадривая участников.

      Нужно за минимальное время пройти по ущелью, добраться до пирамидки в конце и коснуться ее. С собой из разных волшебных штук можно приносить только волшебную палочку, аппарировать нельзя, призывать что-либо, находящееся за пределами ущелья, нельзя, но зато можно не стесняться использовать магию.

      — В конце ноября камни будут мокрые и скользкие, — сообщаю вслух, — так что только шагом. Трассу вполне можно пройти пешком, просто уничтожая ловушки в ответ или закрываясь щитами.

      — Не сомневаюсь, что другие Чемпионы так и сделают, — морщится Грюм. — При всех своих выдающихся достоинствах, Гермиона, в таком режиме тебе за ними не поспеть. И самое главное у нас что?

      — Поразить всех до самых пяток мощью Хогвартса?

      — Что-то вроде, — Грюм задумчиво постукивает посохом. — Говорят, ты разбираешься в Артефакторике?

      — Немного.

      — Значит, на этом мы и сыграем. Идем, больше здесь осматривать нечего.

      Разворачиваемся и идем к отведенному нам зданию. Там теперь много места, а нас мало, так как все прошло по плану. В смысле, все вернулись в Хогвартс, и остались мы впятером. Вторую половину здания занимает делегация Шармбатона, к вящей головной боли Грюма. Вон, кстати, их Чемпионка, Флёр, бродит выше по ущелью, как всегда с хвостом из поклонников. Местный Чемпион, Виктор Крам, тоже обычно снабжен хвостом фанатов, но он, видимо, и так знает трассу и не пришел на осмотр.

      Впрочем, организаторы — щедрые люди и дали нам неделю на изучение.

      Потом полигон будет закрыт для посещения, и начнется установка ловушек.

     

      Гарри, как и было обещано, приступил к жизни обычного школьника, если это можно так назвать. Все ж таки официально в Дурмштранге преподают на немецком и русском, а Гарри как-то не удосужился выучить другие языки, помимо английского. Но большее, чем в Хогвартсе, количество преподавателей сыграло свою роль, и нашлось достаточно англоговорящих учителей, чтобы Гарри смог посещать факультативы, а иногда даже основные уроки. Учебники у Поттера с собой, а преподаватели уделяют время для пояснений. Насколько понял, Гарри так даже больше нравится, ибо получается по схеме: мало теории — много практики. Ну и плюс языковая практика, погружение в среду способствует, часть учеников Дурмштранга вполне владеет английским или изучала таковой, и они помогают Поттеру с общением. Точнее говоря, Арктуру Блэку, ибо новая маска отлично помогает и вести себя по-новому.

      Стряхнув груз прошлой славы и ошибок, Гарри наслаждается новой жизнью, образно говоря.

      Опять же Грюм дополнительно учит его немецким ругательствам, а я — русским. Пришлось, правда, насвистеть оперную арию, как я еще до Хога учил русский, из детского любопытства. Вроде прокатило, хотя хрен его знает. Грюм, конечно, мозгами не Дамблдор, но в подозрительности точно превосходит директора. Русский у меня получается с отчетливым британским акцентом, но для конспирации даже лучше вышло. Правда, на занятия все равно ходить толком не выходит — опыты, эксперименты, тренировки, подготовка к турнирному шоу съедают все время.

      В роли основного преподавателя выступает Грюм, Сириус делится своими школьными наработками, благо их кружок Мародеров всегда занимался дополнительно, помимо основной программы. Ну и Тонкс, разумеется: она, конечно, не так опытна, как двое старших, но зато недавно была ученицей, а самое главное — она метаморф. Уроки по изменению себя идут полным ходом, но особого прогресса пока не видно. По мелочи — все прекрасно меняется, а как что-то крупное, так как будто барьер внутри. Не выходит, и все тут.

      Также попутно выяснилось, что на метаморфизм можно не рассчитывать. Врожденная магия, если так можно выразиться, и мне ее никогда не освоить. Что ж, можно вычеркнуть этот пункт и дождаться совершеннолетия, чтобы начать фильтровать вопрос о смене пола операцией. В общем, пара лет еще есть, чтобы как следует подготовиться. Что ж, взамен можно плотнее сосредоточиться на трансфигурации и анимагии, пока остальные крепят дружбу школ.

     

      Дружба школ — это про Гарри. С квиддичем он завязал, но на метле летает, в порядке тренировки, и даже товарищ Крам, местный непререкаемый авторитет, вроде как одобрительно отзывался. Вообще, новая маска Гарри, то есть Арктур Блэк, легко сходится с учениками Дурмштранга, заводит новых приятелей, вникает в уроки и так далее. Возможность просто дружить и общаться, без отягощения славой и врагами, очень даже нравится Гарри, и по вечерам он постоянно рассказывает о школе и новых приятелях.

      Не обошлось, конечно же, и без женского вопроса. Местным «гарным дивчинам» Арктур очень даже глянулся, и они часто хихикают ему вслед и краснеют. Сам товарищ Поттер, возможно, и смотрел бы на них, благо там есть на что посмотреть, можете мне поверить. Очень даже красивые экземпляры попадаются, но Гарри попал под очарование Чемпионки Шармбатона, мисс Делакур. Супротив остальной сотни поклонников Флёр у Гарри важное преимущество, даже два. Во-первых, наши делегации занимают одно здание, и, следовательно, Гарри сталкивается с девушками Шармбатона очень даже часто, а во-вторых, у него есть Сириус и Тонкс.

      «Папа Блэк», как его в шутку именует Аластор, привлекает пристальное внимание шармбатонок — или шармбатиц, как правильнее? В общем, учениц Шармбатона, и даже их огромной директрисы. Поэтому Арктуру достается энная часть внимания, направленного на Сириуса. Сам старший Блэк от этого девичьего потока внимания уклоняется и как-то в сердцах бросил — о чем, мол, с ними можно разговаривать? Тонкс тут же возмутилась, мол, она же находит темы и постоянно общается! На что Сириус возразил, что будь он молодой и красивой девушкой... В общем, слово за слово, подискутировали на повышенных тонах.

      Сам Гарри только разводит руками, но Флёр обожает по-прежнему.

     

      Стою в библиотеке и жду, пока Грюм договорится о посещении местного аналога Запретной Секции. Хрен его знает, зачем ему это понадобилось. Вроде и так литературу на руки выдают без задержек, и вообще режим максимального благоприятствования, подозреваю, что без Дамблдора и договоренностей на самом верху тут не обошлось. Ученики скрипят перьями, вокруг шкафы с книгами, еще бы надписей на английском — и был бы чистый Хог! Тихие разговоры, многие косятся в мою сторону, что-то шепчут друг другу. Знакомая, привычная атмосфера, включая взгляды, мол, совсем Грейнджер на всю башку больная. Невольно усмехаюсь.

      Даже то, что Кубок Огня выплюнул мое имя, их не останавливает.

      Местный мастер по палочкам, вроде нашего Олливандера, тоже смотрел на меня, как на больного. То есть как на больную. Зато я наконец узнал, что внутри моей волшебной палочки находится жила дракона в качестве сердцевины. Это процедура такая, перед Турниром проверяют палочки Чемпионов. Так и не понял нахрена, но желание дать ему вторую палочку, с осколком клыка василиска, подавил с трудом. Мастер поколдовал нашими палочками, заявил, что они в порядке, и Турнир продолжился: нам объявили о первом испытании, и так далее.

      Возвращается Грюм и машет рукой, подзывая.

     

      Спуск в хранилище через десять лестничных пролетов, явно там не журнал «Мурзилка» хранится! В стенки что-то бьется, шуршит, то и дело раздаются стоны и шорохи, в общем, полный антураж фильма ужасов.

      — Ни бращайте внимания, — машет рукой библиотекарь. — Цо непасно.

      — А что опасно? — вырывается вопрос.

      — То ниже.

      И библиотекарь, пожилой, но еще крепкий, показывает сухой рукой куда-то себе под ноги. Почему-то в голове крутится картинка, как оттуда из подвалов лезут книги-зомби, тянут корешки к библиотекарю, а тот, не растерявшись, бьет их руками и ногами и загоняет обратно. После чего, взяв веничек для обмахивания, приковывает книги к стенам и начинает обход.

      Вот она — сила антуража!

      Четыре года фильмов про зомбей не смотрел, а тут вылезло, да еще и в смеси с местными реалиями. Что делать, если на вас напали книги-зомби? Конечно же, надо кастовать струю огня! Или вон факел со стены схватить... а кстати, где факела? Странно, в таком средневековом антураже должны быть факела! И чтобы полумрак, и тени из углов, а со свечами на стенах — не тот эффект.

      Нарушая общую стройность антуража, книгохранилище, куда нас привели, оказывается сухим, прохладным и в чем-то даже уютным. Никаких тебе канализационных стоков, подземных болот, испарений и прочих ужасов из фильмов. Комната, пять на шесть, три десятка книг отдельно плюс два шкафа по углам и стол для работы.

      — Места не хватат, а книги все возат, — как будто извиняясь, поясняет библиотекарь. — Уплотнаемся.

      Спрашивать, чего ж они себе новое подземелье не наколдуют, не стал. Может, расширять расширенное пространство тяжело, а может, мало расширить — надо еще и зачаровать, ведь для чего-то на столе зажимы и цепи поставлены? Что ж тут за книги такие, раз приходится устраивать избу читальню-пытальню?

      — Нужные вам книги в этом шкафу, — показывает библиотекарь, — верхняя полка. Дорогу обратно найдете?

      — Конечно, — машет рукой Грюм. — Ничего сложного!

      — Ну, тогда работайте, — и библиотекарь уходит.

      Аластор тут же наколдовывает себе кресло и с удобством располагается в нем. Потом смотрит на меня.

      — Вперед, не стесняйся, — показывает рукой на шкаф.

      — Не стесняться в чем? Как-то не уловила замысла, сэр...

      — Стоило бы устроить тебе урок Легилименции, — тут же заявляет Аластор, почесывая подбородок, — да лень мне. Пришли мы сюда за книгами по летающим артефактам, всяким там метлам и коврам-самолетам. Методики полевого зачаровывания мне известны, так что тебе нужно будет всего лишь выучить теорию полетных артефактов, а потом потренировать быстрое зачаровывание.

      — Сэр?

      — Придешь на Турнир, зачаруешь что-нибудь и на нем перелетишь полосу препятствий сверху. Дешево, сердито и весьма впечатляюще для наблюдателей, — со вздохом сожаления о моей тупости поясняет Аластор. — Хочет Дамблдор шоу — будет ему шоу, только тебе придется поработать!

      Внимательно смотрю. Какая интересная идея, и в будущем пригодится! Приходит еще мысль.

      — А можно совместить громкоговоритель и Омут Памяти, чтобы извлечь из воспоминаний песню и чтобы все смогли ее послушать?

      — М-м-м, можно, наверное, — неуверенно отвечает Аластор. — Зачем тебе?

      — Для шоу, конечно же, сэр!

      — Хм-м-м, давай прикинем, — и Грюм азартно потирает руки.

      Приступаем к работе.

     Как уже говорил, официальных языков преподавания в Дурмштранге два, немецкий и русский. Как всегда — и смех и грех, что называется. После основания школы и приезда первых учеников дело чуть не дошло до драки из-за того, на каком языке преподавать. В результате пришли к компромиссу, установив двуязычие, с апелляцией к двум сильным соседям-государствам. Потом и Священная Римская Империя германской нации, и Киевская Русь вошли в период раздробленности, ослабли, потом снова усилились, но двуязычие преподавания так и осталось.

      От учеников, соответственно, для вступительного экзамена требуется владение одним из официальных языков. Видите, какая халява у нас в Хоге? А вот преподаватели, понятное дело, должны владеть обоими языками, и желательно еще каким-нибудь, вроде словацкого, болгарского или норвежского. Директор Дурмштранга, по слухам, говорит на всех языках, какие только звучат в школе.

      Не знаю, насколько правда, но английский был очень даже хорош в его приветственной речи.

      Сам Гарри, понятно, в полном восторге: тут тебе и красивые девушки, и Сириус, и тренировки от Грюма. При всей своей ворчливости и параноидальности Аластор, когда дело доходит до практики, мастер. Умеет красиво подать материал, так что хочется и самому кастануть не хуже! Опять же, никто не тычет пальцами в шрам, не шепчет, что это Гарри Поттер, наоборот, относятся к нему как к обычному школьнику. Дополнительная тема для восторга, так сказать. Вопрос с уроками урегулирован, в общем, живи и радуйся.

      Собственно, к чему это я?

      Почему у магов нет специальных полиглотных заклинаний, равно как и единого языка? Да, конечно, у них есть отличные мозговые стимуляторы. Выпил — и зубри словарь наизусть, но как-то не того. Неправильный подход, хоть товарищ Аластор и не возражает против употребления стимуляторов. Так что надо, надо изобрести языковое заклинание, уже даже название придумал. Кричишь: «Гугель Транслейт!» — и делаешь жест, как будто пальцем в клавишу «Enter» тычешь.

      Опять же, амулеты-переводчики — ведь это золотое дно!

      Правда, не знаю, как их делать, только смутное ощущение, что все это должно зиждиться на образах из головы, как в Легилименции. То есть амулет воспринимает не речь, но образ того, что вам хотят сказать, и переводит на понятный вам язык. Или доносит образ, типа «сделал перевод». Пока же приходится обходиться русским с британским акцентом, причем очень интересная вещь получается. На «английском» русском говорю нормально, но чтобы говорить на «русском» русском, приходится делать усилие, как будто выключатель в мозгу поворачивать.

      Со стороны смотрится, то есть слышится, крайне смешно. Товарищ Войцех, который стал первым подопытным в языковых экспериментах, не удержал вежливой улыбки, после чего смутился и долго извинялся. Старается держать марку старосты и гордого сына Польши, хех. Также старается не навязываться и в роли гида-помощника выступает, только если его попросят. И это замечательно.

      Еще бы на уроки местные походить, проникнуться атмосферой, так сказать, убрать британский акцент, хех. У меня-то языковой проблемы нет, как у Поттера, можно посещать уроки а-ля обычный ученик, но это в теории. На практике факультативы на пару с Гарри — предел, все остальное время съедает товарищ Аластор и тренировки.

      Сам Грюм к идее походить на уроки относится нейтрально, мол, хочется — ходи.

      Единственно и исключительно — после победы в первом испытании. Тут он, конечно, прав. Хотя подготовка идет полным ходом, все равно времени на отработку всех идей не хватает. Но даже так вырисовывается неплохая картинка, жаль только, что без музыки. Но ничего, ко второму испытанию и этот вопрос проработаем. Наверное.

      Мысли скачут туда и сюда, как стадо маленьких пони.

      Вообще, вот такое вот кривое петляние размышлений свидетельствует о том, что проблемы скопились, и их надо решать. Мозг мечется от одной проблемы к другой, а надо настроиться и планомерно закрыть всё. Итак, начнем с самой главной проблемы, а именно Цели. Да-да-да, все той же глобальной Цели, то есть возвращения домой. Стоило вырваться из Хога хотя бы для того, чтобы осознать очередную грань и пропасть проблемы.

      Итак, чтобы вернуться домой, в свой мир, мне необходимо принять этот мир, с магами, как свой родной.

      Парадоксально, но факт. Сумев переломить подступающее безумие и отчаяние, выбив из себя первоначальную дурь и осознав общее безумие, я все же не сумел сделать следующий шаг. Для этого потребовалось попасть на Турнир. Итак, если продолжать стремиться к Цели и упорствовать в достижении оной, то маятник качнется обратно, и меня опять накроет безумие. Ни уроки Луны, ни собственное жалкое здравомыслие не помогут. Чтобы избежать этого, надо признать в душе местный мир домом, признать, что надо обустраиваться и пускать корни и что местные проблемы — и мои проблемы тоже.

      Движение к Цели останется в целях, но не будет главной целью, такая вот грустная тавтология жизни.

      И, следовательно, надо отложить в сторону равнодушие к Турниру и впрячься со всей энергией. Надо вникнуть в дела близнецов и по возвращении оказать им дополнительную помощь. Надо подумать над собственным домом, а также что делать с надвигающейся войной. Или, наоборот, как ускользнуть из-под опеки Дамблдора и уехать куда-нибудь. Все это требует глубокого обдумывания, и даже приняв решение в голове, не так-то просто будет взять и принять это сердцем, образно говоря. Хорошо, конечно, что проблема вскрылась и теперь можно заняться ей, но все равно опять время, силы и... не знаю, но факт того, что Цель придется отодвинуть, немного меня нервирует.

      Да, уговаривал сам себя и раньше, что потребуются десятилетия, но все равно. Слова остались словами, что ли, не знаю, как это выразить. Теперь же требуется воплотить слова в дело. И от этого становится как-то печально, и в душе одно расстройство.

     

      Гарри смотрел на Флёр, и сердце его замирало. В голове рождалась песня, невнятная, но, казалось, уносящая организм ввысь. Все во Флёр вызывало у него восторг — и как она ходит, и как говорит, как улыбается и смотрит на него, и даже как она ест.

      У Хогвартса и Шармбатона не было отдельных столов, но как-то так сложилось, что за обедом гости Дурмштранга садились рядом, и Гарри каждый день мог наблюдать за предметом своего восхищения. О, конечно, делал он это нежно и деликатно, не пялясь и не пожирая глазами, дабы не обидеть Флёр. При этом раздирали его противоречивые чувства. Возмущали его поклонники Флёр — и тем фактом, что они поклонники, и что разговаривают с ней недостаточно нежно и почтительно, и что смотрят слишком жадно и отвлекают. Но одновременно Гарри люто завидовал этим самым поклонникам, ведь они так свободно и легко разговаривают с Флёр! Сам он при пересечении некоей черты, примерно в метр от Чемпионки Шармбатона, начинал краснеть, заикаться и говорил совсем не то, что хотел. Но это же парадоксально приносило ему облегчение — ведь разговаривай он с Флер свободно, наверняка сказал бы ей грубость или невзначай обидел. Сейчас же Гарри молча обожал ее на расстоянии и радовался этому, одновременно, однако же, желая познакомиться ближе.

      Взгляд его упал на Гермиону, которая, как обычно, о чем-то размышляла, уставившись невидящим взглядом прямо в Гарри. В первое время совместной жизни в особняке Блэков эта привычка пугала Поттера, потом он находил ее волнующей... пока не получил гневную отповедь с обещанием сломать руки и ноги. Короткая вспышка влечения прошла, сменившись привычным отношением к Грейнджер — как к старшей сестре, и теперь Гарри был благодарен за ту отповедь. Ведь у него появилась мысль, дерзкая и волнующая!

      Нет, он не собирался торговать секретами или продавать информацию, как ему предложила Нимфадора Тонкс. Не будь она метаморфом, Гарри наверняка бы влюбился в нее, но изменчивость тела пугала. Почему-то казалось, что сейчас Тонкс превратится в страшилище или обернется кем-то неприятным, и Гарри так и не смог перебороть в себе этот иррациональный страх.

      Вот Флёр — другое дело! Красива, изящна, воздушна и ни в кого не превращается!

      Гарри сморгнул и вернулся к упомянутой мысли. Гермиона — Чемпион, и она — девушка. Флёр — тоже Чемпион, и тоже девушка. Гермиона всегда помогала Гарри. Надо попросить ее о помощи с Флёр, и тогда все будет в порядке! Гарри смутно представлял, чем именно может помочь Гермиона, но знал, что поможет. Теперь следовало собраться с мыслями и как можно понятнее изложить проблему.

     

      — Ты хочешь пойти с Флёр на бал, но не знаешь, как ей об этом сказать?

      — Да.

      Смотрю на Гарри. Уточняю:

      — Почему бы тебе не попросить о помощи Сириуса?

      Как уже говорил, товарищ старший Блэк очень даже привлекает учениц Шармбатона.

      — Да как-то не знаю... он, кажется, и сам растерян... сказал, что не может помочь, — задумчиво мычит Гарри.

      Ага-ага, понятно. Я-то уж губу раскатал, что у мальчика все наладилось. Хорошо, конечно, что он отвратил свои помыслы от меня, но плохо, что теперь просит помочь. Смотрю на Флёр. Да, я бы у нее взял пару уроков французского языка, желательно с французскими поцелуями, ага-ага. Как нарочно мисс Делакур смотрит в нашу сторону и посылает милую улыбку. Диадема слегка сжимает виски, а Гарри, вижу, опять плывет. Разве что язык наружу не вывесил, а так в глазах незамутненный восторг и счастье.

      Хм-м-м, как говорил один толстый медведь, «это "ж-ж-ж" неспроста»!

      Или у меня паранойя, и мальчик просто неровно дышит к девушке, а тут она возьми и улыбнись?! Хех. Кто из нас не был в такой ситуации? Следовательно, надо помочь Гарри, опять же посмотреть, что за девушки в Шармбатоне, а то так и не поговорим толком. Разобраться, что же там такое с Флёр, балуется ли она менталистикой, и если да, то зачем? Может, взять пару уроков в дополнение к грюмовским? Налаживание тесных контактов между школами, опять же, то да се.

      И вопрос, с кем идти на бал мне, пока открыт.

      Надо пригласить Нимфадору, это будет сильно!

     

      Смотрю на стену основного здания Дурмштранга. Специально пришел поглазеть на местную достопримечательность. Лозунг «Ради общего блага», выведенный корявым почерком поверх «знака Гриндевальда», как его называют в Дурмштранге. Он же знак Даров Смерти. Треугольник, в который вписан круг, и вертикальная линия, как бы биссектриса из вершины треугольника, делящая круг пополам. Лозунг принадлежит Гриндевальду, который здесь учился и был сильно одержим Дарами Смерти, точнее их поисками. Вот в итоге в подсознании учеников знак Даров превратился в знак Гриндевальда и стал символизировать всякую бяку.

      Ведь сам Геллерт, в молодости зажигавший на пару с дедушкой Альбусом — почти сто лет назад! — потом пошел по наклонной дорожке, возжаждал власти и стал Темным магом. На фоне мировых войн магам и без того хлопот хватало, но все равно в итоге в 1945 году пришлось Дамблдору вмешаться и скрутить Гриндевальда. Но память его и слава, как Темного мага, до сих пор будоражат умы, особенно учеников Дурмштранга, где Гриндевальд и учился.

      Сама легенда Даров Смерти крайне занимательна и свидетельствует о том, что ничто человеческое магам не чуждо. Тут тебе и жажда халявы, и глупое поведение, и стремление к всемогуществу, получаемому чужими руками, и хитрость, смешанная с жаждой жизни, ведь провести всю жизнь под мантией-невидимкой... это надо уж очень бояться смерти. Опять же символизм, приписываемый Дарам, то есть, кто соберет все три — будет мега-крут, и все склонятся перед ним, но даже тот, кто, мол, владеет одним Даром, уже выше остальных магов.

      Всего этих Даров Смерти три.

      По легенде три братана в древности встретили на мосту Смерть, и та за каким-то хреном преподнесла каждому по подарку. Все по классике: «формулируйте желания четче, без двусмысленностей».

      Старшему брату досталась Старшая палочка, которая-де круче всех остальных волшебных палочек в два раза и дарует непобедимость в магических стычках. Учитывая, что этого самого старшего брата, по легенде о Дарах, просто подрезали без всякой магии, можно только посмеяться над «непобедимостью». Возможно, это отголоски факта создания самой первой магической палочки, этого концентратора энергии, который даровал магам силу и власть.

      Среднему достался второй Дар — воскрешающий камень, якобы возвращающий мертвых в мир живых. Судя по тексту, то ли призраков можно было видеть, то ли он в некромантии служил подспорьем, в общем, тоже хрень какая-то, а не возвращение мертвых.

      Младший брательник получил третий Дар — мантию-невидимку, способную спрятать даже от Смерти. Бред, конечно, с чего бы это создатель не мог одолеть собственный артефакт?

      Но легенда — она и есть легенда.

      И все равно, по-моему, символично. Если уж брать что-то, так артефакты, и распоряжаться ими нормально, не теряя головы. Артефакторика и Трансфигурация, вот на чем надо сосредоточиться, не считая, конечно, занятий по телепортации. Если и ловить шансы против опытных взрослых магов, то только в этих областях.

      В общем, собери эти три Дара-артефакта и типа будешь первым магом на деревне, хех.

      Интересно, что подразумевал Гриндевальд под общим благом? Власть имени себя?

      Его последователь и идейный подражатель, Волдеморт... что им движет? Для чего все эти телодвижения и войны? Хм-м-м, как-то раньше не задумывался, а ведь вопрос важный. Как обычно, пока не припрет, о важном не думаешь. Значит, решено, надо будет расспросить Грюма о Волдеморте и вообще первой войне, а также прикинуть пути развития с учетом вновь открывшихся и переосмысленных обстоятельств.

      Бросив еще один взгляд, отправляюсь дальше на тренировку.

      В конце концов, любой символ стоит не больше того, что в него вкладывают верующие.

     Грюм охотно соглашается рассказать о «славных временах», снабдив их парой нецензурных эпитетов. Пожалуй, сейчас будет «урок номер тридцать семь: извлекай опыт из всего, что услышишь и увидишь». В последнее время уже начал немного сбиваться в «уроках», нет времени твердить наизусть.

      Промозглый вечер конца ноября, за окном хлещет дождь, темно, позади тяжелая тренировка, от которой теперь немного трясутся ноги и крутит в животе. Не так просто летать на самодельном артефакте. Пусть метлы магов выглядят не слишком удобными, но они, как и заклинания, оптимизированы, что есть, то есть. Процесс производства поставлен на поток, шероховатости устранены, летуны довольны. В сущности, подсознательно я и рассчитывал повторить трюк Гарри из четвертого фильма, призвав метлу при помощи Манящих чар, они же заклинание «Акцио».

      Но хренушки, не я один такой умный, и все призывы запрещены.

      В общем, тяжело летать на самоделке, зато как приятно потом отдыхать! Хороший горячий душ и хороший горячий чай, в теле расслабленность, полная лепота и умиротворение. Гарри, Тонкс и Сириус отправились в нечто вроде «семейного выхода», побродить по школе и окрестностям, благо в пространственном пузыре все известно и хрен заблудишься.

      — Значит, война с Волдемортом, стало быть, — Грюм разваливается в кресле, — хм-м-м, с чего бы начать?

      И не надо обманываться его расслабленным видом и отставленным в сторону посохом. Аластор готов к нападению, даже если прямо сейчас полезут в окна. До сих пор не могу понять, как его Барти скрутил в четвертом фильме, могу только предполагать, что младшему Краучу просто повезло. Фанатикам вообще часто везет, как раз в силу упертоголовости и фанатизма. Там, правда, есть обратная сторона, но не о ней речь.

      — Начните с начала, сэр.

      — Это от самого Статута, что ли? — хмурится Грюм. — Ладно, слушай.

     

      Все сказанное — это мое личное мнение. Официальную точку зрения можешь в книгах прочитать, или вон Альбуса спроси, что он думает. Я так считаю, что началось вырождение нашей элиты после принятия Статута. Не с кем было меряться чинами и богатствами, не к чему стало стремиться. Ведь те из магов, кто выжил, и так были на вершине власти, чего им еще желать? Служить стране и магическому миру особо не требовалось, и от безделья и праздности начались извращения и развлечения. Нас, Британию, это затронуло сильнее, все-таки остров, и обособленность присутствовала всегда, даже когда маги не шибко прятались от людей. Так что, можно сказать, у Европы все впереди, а может, они и переболели нашими болезнями, но сомневаюсь.

      Ведь оно как получается? Вот тебе чистокровные маги, вот тебе семьи, Рода и традиции, и в то же время нужен приток свежей крови. Значит, иди и ищи среди магглорожденных талантливых детишек, приманивай к себе, вводи в семью, разбавляй кровь, и все такое. Либо замыкайся в Роду и вымирай, что, собственно, и произошло с целой кучей семей. Что получается при таких делах, и так понятно: магглорожденные магам в рот заглядывали, перенимали идеи и подчинялись беспрекословно, а наша элитка от безделья и рада была. Конечно, не все такие были, но многие, очень распространено все это было, так считаю.

      Тут еще и ложь Статута корни пустила, наложившись на благодатную почву идей о власти чистокровных, превосходстве магов и отсталости магглов. Но время-то шло, не все магглорожденные окончательно попали под влияние магов, да и кому приятно, когда тебя грязью числят? Начало потихоньку сопротивление нарастать, да и фактов полно, что чистокровные не такие уж и мастера всего на свете. Семьям, державшим власть, это было как нож в спину, тут тебе и потеря влияния, и старые Рода вымирают, а наглые выскочки прибирают их владения к рукам, и магглорожденные совсем обнаглели, требуют чего-то странного. Равных прав, например — да-да, было и такое, хоть и не пишут об этом в учебниках.

      У магглов в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков пошли революции и войны кучей, все эти идеи о свободе, равенстве и братстве, ну, сама знаешь. Приходили магглорожденные, уже зараженные этими идеями. Ты представь: дети в десять-одиннадцать лет — и уже напичканы идеями. Понятно, что они росли и распространяли то, во что верили, уже среди магов. До революции не дошло, но зараза распространилась. И тут грянули мировые войны. У магглов, конечно же, но все равно, войны эти затронули и мир магов.

      В какой-то момент произошел перелом, и чистокровные семьи внезапно обнаружили, что уже не так влиятельны, не так многочисленны и больше не могут творить, что хотят. Они и раньше, собственно, не могли, но теперь все это вылезло наружу. «Мерзкие грязнокровки захватили власть!» — это еще самое безобидное, что звучало тогда. Маги живут долго, и потому они решили обождать, пока стихнут страсти после второй мировой войны. Как ни крути, а часть магглорожденных пошла сражаться за свое Отечество, и уж они не постеснялись бы вступить в схватку с чистокровными, случись нужда.

      И тут появляется Том Реддл, сирота и полукровка, одержимый желанием жить вечно и готовый на многое.

      Я долго размышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что Тома использовали. Как таран или как машину для сокрушения. Можно ли говорить, что Том переиграл тех, кто хотел его использовать? В чем-то да, а в чем-то и нет. Рассмотрим по порядку. Ослабевшая, обленившаяся, да чего уж там, зажравшаяся и охамевшая элитка внезапно лишилась власти. Не всей, но изрядной части. Надо вернуть, но сил сражаться, да еще и против своих, совершенно нет. Пойти побить магглов тоже не получится, так что теперь — смириться и утереться? Нет, надо найти того, кто сделает всю грязную работу, приведя старые семьи обратно к власти.

      Подходящая кандидатура найдена — Том Реддл. Чего он хочет? Бессмертия и власти? Ему подсовывают рецепт крестражей, забыв упомянуть о негативных сторонах раскола души. Сирота-полукровка, не получивший правильного воспитания, радостно колет душу еще даже не став совершеннолетним, и потом не стесняется повторять и повторять. Есть подозрение, что шайка его приспешников исподволь подзуживала будущего Темного Лорда, с далеко идущими целями, понятно. Волдеморт расколол душу на шесть частей, но все еще держался, окончательно сойдя с ума уже после смерти. Это показывает, насколько силен, упорен и фанатичен он был, и также косвенно доказывает, что его подталкивали к раскалыванию души снова и снова. Шайке приспешников, до которых мы сейчас дойдем, требовался могучий, но подконтрольный лидер. Раскалывание души — это всегда безумие и ущербность, но тут приспешники просчитались.

      Чистокровные семьи направили младших сыновей «на помощь» Тому.

      Через них, младших, Тома аккуратно направили на путь, сделавший его Волдемортом. Откуда бы сироте-полукровке, выросшему без родителей, знать столько тайн, посетить столько запретных мест в мире, набраться таких знаний, и не просто набраться, а весьма успешно?! Много охотников сложило головы, добывая частицы того, что узнал Том, а он, видите ли, сумел успешно все собрать, изучить и воспользоваться? И младшие сыновья старых чистокровных семей, по определению самые избалованные и спесивые, вот так вот взяли и подчинились безродному сироте. Хорошая сказочка, как думаешь, Гермиона?

      Это та часть, в которой чистокровные обманули Тома, а теперь будет та часть, в которой Волдеморт надурил чистокровных. Затянув начало войны, он не только получил время на полное освоение новых знаний, но еще и сумел окончательно переподчинить себе приспешников. Вершиной этого стали Метки, а сами приспешники получили название Пожирателей Смерти. Лозунг у них такой был, что-то там про последнего врага, который истребится, и это, мол, будет смерть. В смысле, они возьмут и съедят смерть, можешь представить? Также чем больше тянул Волдеморт, тем слабее становились чистокровные семьи, и вот уже роли поменялись. Не бедный сирота Том выступает в роли тарана, возвращая власть в руки прогнившей аристократии, а наоборот. Чистокровные семьи выступают в поддержку Волдеморта и превозносят его. Из страха, из нежелания терять власть или, наоборот, рассчитывая возвыситься при новом господине.

      В результате получилось то, что мы знаем из уроков истории. Конечно, это назвали первой магической войной, а теперь пророчат вторую, но я прямо скажу: шла грызня за власть, элитный междусобойчик, в котором страдали, в основном, непричастные и магглорожденные. Причем в пределах Британии, так что война — это громко сказано. Ну да, убитые, раненые, попавшие в подчинение были, но ей-ей, три месяца назад умерло как бы не больше магов, чем за всю эту так называемую войну.

      Опять же, повторяю, в пределах Британии.

      Загнившая элита пыталась вернуть себе власть, старательно изображая из себя добро. Потом пришел Волдеморт и не стал стесняться. В силу своего безумия дал волю приспешникам мучить, пытать и убивать, решив, что запугает всех и придет к власти. Это был не такой уж и плохой план, Волдеморт стоял в шаге от своей цели, и кто знает, сколько чистокровных магов Европы подхватили бы потом его почин? Мы не в курсе, что он собирался делать с властью, но лично я точно знаю, что одной Британией он бы не удовлетворился.

      В результате получилось немного смешно, как говорит один мой дальний приятель. Чистокровные взрастили Тома и подтолкнули его к безумию, но, прежде чем туда свалиться, Волдеморт утянул за собой и чистокровных. Не всех, разумеется, только тех, кто, просрав власть, мечтал вернуть ее. Зачем? Не знаю, все-таки, по моему мнению, власть — это сплошная работа и обязанности, вот я в нее и не лезу. Может быть, они мечтали о «старых добрых временах», когда магглорожденные беспрекословно подчинялись и верили магам на слово.

      В итоге получилась целая куча ужасных вещей. Все проиграли.

      А самое ужасное в том, что кровопускание — если уж говорить цинично — немного оздоровило дряхлеющий механизм магического сообщества, но этого недостаточно. Нужны новые идеи, нужно новое общество, иначе так и будем дряхлеть, загнивать и вымирать постепенно. Как это сделать, не проливая реки и озера крови? Честно, я не знаю и поэтому не лезу в политику и власть. Пусть Дамблдор ломает голову на эту тему.

     

      Грюм замолкает, и я тоже молчу. Самая большая комната, по общему соглашению ставшая гостиной, похоже, в недалеком прошлом была какой-то лабораторией. Еще видны следы от столов, и камин какой-то приляпанный на скорую руку, но греет, и то хорошо. С центральным отоплением и в Дурмштранге проблемы.

      Рассказ Грюма не то чтобы ошарашивает, но... как-то по-другому все это виделось из другого мира. Маги, аристократия — как-то казалось, что все возвышенней и чище. Или я просто не давал себе труда задуматься, хотя вообще да, не давал. Я и оригинальные книги-то про Гарри Поттера не читал, о чем уже неоднократно успел пожалеть. Элита, значит, дралась между собой, а рядовые маги просто наблюдали. Что ж, бывало и такое в истории, и это объясняет немногочисленность Пожирателей. Магов и так сильно меньше, чем людей, а то, что драка шла в верхах, еще больше сокращает численность участников. Также это косвенно объясняет невмешательство других стран: ждали, пока британская «илита» разберется промеж себя.

      Конечно, это не объясняет целой кучи других вещей, и было бы неплохо заслушать мнение противоположной стороны, но! Один вывод уже можно сделать. Вторая война — точно не моя, хотя я и связан обещанием прикрывать Гарри Поттера. Над этим стоит поразмыслить, особенно в свете недавнего решения остепениться. Эх, интересно, как там Бакстер, не устал еще от школьной жизни и внимания фанатов?

     

      Радиостанция «Голос Мерлина». Интервью с Гарри Поттером, прямой эфир.

      Ведущий: И сегодня с нами знаменитый Гарри Поттер! Кто не знает Мальчика-который-выжил?

      Поттер (смеется): Рад, что все меня знают, но поверьте, я не помню, что тогда было!

      Ведущий (смеется): Но мы знаем! И сегодня маги по всей Британии с надеждой смотрят на вас, мистер Поттер! Что вы можете сказать нашим слушателям?

      Поттер: Хотелось бы напомнить, что прежде чем я выйду на борьбу со злом, мне еще нужно сдать выпускные экзамены, в Хогвартсе с этим строго! Но я призываю всех, кто меня сейчас слушает, не дожидаться моего совершеннолетия. Я буду бороться с Волдемортом, но жду того же и от вас, дорогие слушатели. Ведь борьба — это не только выход в одиночку против десятка Пожирателей с вашей неминуемой смертью в итоге. Борьба может проявляться по-разному: можно сообщать о появлениях Пожирателей, помогать тем, кого ранило, жертвовать деньги и вещи, и не сомневаюсь, что можно придумать еще множество способов борьбы. Но неизменным должно оставаться только одно — ваше желание бороться. Не сдаваться и бороться, и вместе мы победим!

      Ведущий: Не совсем понял, о чем вы, мистер Поттер, не могли бы вы пояснить?

      Поттер: Министерство вообще и аврорат в частности готовы сражаться. Вам не надо подставлять свою голову под заклинания, это будут делать мракоборцы. Но чтобы они могли сражаться за вас, им нужна будет поддержка населения. Сообщения, где видели Пожирателей и что они делали. Деньги на снаряжение, зелья, обучение новых мракоборцев. Поймите, что ресурсы Министерства не бесконечны, и если население не будет помогать, то войну никогда не выиграть.

      Ведущий: Мне почему-то казалось, что у вас есть причины недолюбливать Министерство.

      Поттер (смеется): Всего лишь отдельных чиновников, всего лишь! После всех недавних событий я многое обдумал и сейчас выражаю свою полную поддержку нынешнему министру и Министерству. Борьба с Волдемортом должна идти, она не должна замалчиваться, она должна быть делом всех, и она же не должна превращаться в борьбу ради борьбы. Победить Темного Лорда и жить спокойно — не об этом ли мечтают сейчас все здравомыслящие маги? Когда придет время, я встану в ряды сражающихся с Волдемортом, а пока что призываю задуматься всех слушателей. Вы готовы вручить борьбу с Волдемортом мне, четырнадцатилетнему парню? Вас не мучает совесть, что вы собираетесь спрятаться за спину вчерашнего ребенка? Задумайтесь, спросите сами себя и ответьте честно самим себе, а потом присоединяйтесь к борьбе. Нам важен каждый союзник!

      Ведущий: С нами был Гарри Поттер, а теперь — последняя песня новомодной группы «Фестралы Ла-Манша!»

     

     В типовых метлах используются чары так называемой Незримой Подушки. Они позволяют достаточно комфортно (примерно как на велосипеде, согласитесь, гораздо лучше деревяшки между ног) сидеть, амортизируют, хоть и не до конца, нагрузки и даже немного придерживают владельца, так что при желании на метле можно сделать даже «мертвую петлю» или «кобру». Но вот проблема, на испытании у меня не будет под рукой двух метров волшебного дерева и кустарников, а также недели времени на изготовление метлы из подручных материалов.

      Поэтому применять придется так называемое «полевое зачарование», то есть берем первое, что попалось под руку, и впечатываем в него нужное заклинание. Да, грубо, насильно и, самое главное, быстро впечатываем заклинание. Приемы Аластор показал, ничего особо сложного там нет, или это просто мой опыт артефакторики сказывается? Проблема тут в другом. Неподходящие материалы и скоростное вливание энергии приводят к разрушению вещи. Энергия истекает, при впечатывании структура вещи рвется, в общем, поработал немного «полевой артефакт» — и давай, до свидания!

      Та же диадема на мне способна служить годами, именно в силу того, что и материал выбран нормальный, энергопроводящий, и заклинание вплеталось аккуратно. Для «массовой» продукции в магомире, вроде тех же волшебных биноклей или кричалок со злосчастного чемпионата, цепляемых на грудь, применяется нечто среднее. То есть материалы берутся не самые лучшие, но заколдовка проходит медленно. Благодаря этому вещь служит достаточно долго, пока не исчерпается заряд энергии. Как правило, разрушения вещи не происходит, разве что несколько раз ее перезаряжать, но это надо вернуть вещь производителю. «Массовым» производством занимаются гоблины, а кто из магов будет носить им разряженные вещи? Один из ста, и то это оптимистичная оценка.

      Дополнительным сберегающим фактором служит то, что гоблины чаруют без палочек и, следовательно, не могут подавать энергию чересчур уж большими порциями. В итоге вещи их производства достаточно надежны и служат какое-то время, что устраивает большинство магов. Опять же, это большинство (статистических данных, разумеется, никто не соизволил предоставить), на мой взгляд, вполне способно и само заколдовывать вещи, иначе у товарища Артура Уизли и его отдела просто не было бы работы, хех. Но вся эта заколдовка достаточно небрежна, вещи портятся, энергия утекает быстро, что является следствием недостаточной выучки магов. А необучены маги потому, что не хотят этому учиться.

      Вот такой вот парадокс, вытекающий из индивидуалистичной природы магов.

     

      Для себя что-то сделать, разработать, создать, захомячить и пользоваться — это пожалуйста, а улучшать жизнь остальным за просто так — хрена. И это касается не только артефакторики, но не будем углубляться в пьяный бред укуренного ежика, иначе именуемый государственным обустройством магического общества. Но вот в чем парадокс, работы энтузиастов-одиночек хороши только до определенного этапа. Чтобы двигаться по пути прогресса дальше, необходимо объединение усилий, а откуда ему взяться у магов? Разве что в загадочном отделе Тайн.

      Поэтому артефакторику не преподают в школе, и поэтому она ну не то чтобы зачахла, а, скажем так, не получила широкого распространения. Речь, разумеется, идет не о заколдовке чайных сервизов, а о создании действительно мощных вещей, вроде того же Кубка Огня или хотя бы Распределяющей шляпы. Тут дело уже не только в учебниках и справочниках. Не слишком-то маги готовы создавать вещи, которые переживут их. Это не крестражи нашего горячо любимого Волдеморта, ага.

      Так к чему это я? При быстрой заколдовке в подручное средство впечатывается одно заклинание, и все. При попытке тут же добавить второе вещь просто рассыпается. Поэтому ни о каких удобствах полета на метле на испытании речи идти не может. Робкие попытки летать самостоятельно привели к беспорядочному кувырканию в воздухе и пониманию, что нужен стабилизатор. Опора. Какая-то точка равновесия.

      Немного подумав, пришел к логичному выводу. Гравитация и ориентация — ноги на земле, голова в воздухе — это привычно, естественно, и нужно просто воспроизвести таковое состояние при полете. Фикус в том, что заклинание полета или левитации тупо отменяет гравитацию для тела, и начинается кувыркание. Вывод простой: нужно создать искусственный гравитационный вектор. Чтобы, грубо говоря, тело притягивало в какую-то точку, которую мы назовем «условной землей». И двигать нужно «условную землю», а тело последует за ней.

      И я даже попробовал. Ноги вместе с «землей» тут же утащило вперед, меня опрокинуло вверх ногами. При этом вверх ногами — это было относительно настоящей земли, а относительно «условной» все было в порядке. Можно сказать, продолжал стоять в воздухе, испытывая неудобства, но относительные. Из этих опытов родилось понимание, что же нужно делать дальше.

      Итак, необходим воздушный аналог сноуборда, и лучше всего даже не доска, а, скорее, квадрат. Он зачаровывается на полет, я встаю на квадрат и создаю искусственное притяжение к нему. Это, конечно, помеха колдовству в полете, точнее говоря, требуется больше концентрации, чтобы удерживать вектор притяжения и магичить. В принципе, при достаточном количестве тренировок — вполне преодолимый недостаток. Полет осуществляется передвижением квадрата и, в принципе, аналогичен полету на метле, только рулить надо ногами. Изменение положения стоп, наклоны телом и так далее. Опять же, после отработки на тренировках, вполне можно крутиться в воздухе как угодно, вектор притяжения не даст упасть при любом положении тела.

      Затем можно будет переходить от квадрата под ногами к воздействию на тело и таким образом научиться самостоятельному полету. Также надо будет напилить нормального волшебного дерева и сделать правильный «квадрат», а не такой, из говна и подручных средств, который рассыпается под ногами через несколько минут полета. Хорошо еще, что заклинание Подушки вбито на рефлексы, и несколько падений прошли спокойно!

      Летаю я пока что на троечку, но и это охренительный прогресс по сравнению с тем, что до приезда в Дурмштранг этим вопросом вообще не занимался! Понятно, что товарищ Грюм взял на себя изрядную долю работы, но все равно прогресс весьма прогрессивен. Буду выступать на самодельной леталке, пусть все утрутся. Перелечу их полосу препятствий, закидаю гранатами сверху, то еще шоу будет, хех.

      Музыку, правда, пришлось пока отложить, но ко второму испытанию будет и она.

     

     

      Радиостанция «Голос Мерлина».

      Ведущий: И последние новости. Как сообщает Министерство, глава департамента магических игр и спорта Людо Бэгмен, считавшийся пропавшим без вести, сегодня был найден в Ирландии. На него натолкнулся один из Охотников Ирландской сборной, Трой, выходя из дома. Мистер Бэгмен, по его сообщению, сошел с ума и лишился глаз. Не подлежит сомнению, что его жестоко пытали, но кто это был, можно только предполагать. Целители в клинике Св. Мунго пока что разводят руками и не дают обещаний на выздоровление. Напоминаю нашим слушателям, что мистер Бэгмен считался пропавшим без вести с двадцать второго августа, когда случилась трагедия перед финалом чемпионата мира по квиддичу. По слухам, финал все-таки состоится, но уже без зрите... хр-р-р-р...

      Женский голос 1: Где состоится финал?

      Женский голос 2: Как эта хрень выключается?

      ЖГ1: Говори!

      Ведущий (кричит в ужасе): А-а-а-а-а, это же...

      ЖГ1: Силенцио!

      ЖГ2: Нас слушают.

      ЖГ1 (безумно хохочет): Да ты что? Дорогие слушатели! Радиостанция «Голос Мерлина» закрывается в связи с жестокой гибелью ведущего! Подумайте дважды, стоит ли брать интервью у Гарри Поттера и превозносить Министерство, а также...

      ЖГ2: Редукто! Ступефай! Авроры!

      ЖГ1 (издевательски): Вещание прерывается! Редукто!

     

      Тишина и треск приемника заставили Молли Уизли грязно выругаться, благо дети в школе!

     

      Проблемы Британии Европу волнуют, как выяснилось, немного меньше, чем это представляется из Британии. Да и сами британцы все-таки обособились, влияют островное положение и снобизм. Местные европейские маги тоже, конечно, те еще снобы и носы задирают со своим липовым аристократизмом, но! Влияние различных стран, взаимопроникновение культур, бОльшая опасность выхватить неиллюзорных люлей от людей все-таки немного да приструнили европейских магов. Нет такой британской спеси, что вот, мол, Британия, пуп земли, всем срочно кланяться до земли и бежать на помощь.

      Да, идет заварушка в Британии, вот был общеевропейский траур, а раньше Волдеморд зажигал, и здесь даже знают, что его завалил Гарри Поттер. Еще у них тут слухи ходят, что в подземельях Хогвартса не пропихнуться от злобных тварей, а взрослые маги непременно жрут рыбу и овсянку по утрам.

      Понятно, что мы про Дурмштранг не меньше всякой херни думаем и знаем, и думаем, что знаем, но все равно показательно. История Магии у них тут идет, естественно, с уклоном на события в самой Европе, особенно Восточной, и безумно жаль, что слушать про них удается только урывками. Как-то постепенно приходит понимание, что мир велик и клином на Британии не сошелся. Нет, я не собираюсь менять глобальные планы, но вот что делать после достижения совершеннолетия — уже предстоит переосмыслить. Махнуть в Австралию, как Перси, и мирно разводить кенгуру, хех.

      Но вернемся к Британии.

      При всем глубоком сочувствии к британским проблемам или же недопонимании, отчего маги не валят с острова, все же европейцам наша «война» видится локальной стычкой. Этакая гражданская мини-заварушка. Не знаю, прав ли был Аластор, что европейцам такая хрень только предстоит, или их раньше найдут и прибьют люди, но факт тот, что Британия просто стала первой. Так сказать, у первых прорвало трубы, и у остального магомира есть шансы изучить бесценный опыт, но... Никакого желания изучать оный опыт не наблюдаю.

      Печально все это, крайне печально.

      Раньше можно было говорить или думать (если вообще задумываться на эту тему), что такая стагнация и жопа только в Британии, но теперь видно, что жопа повсеместная. Просто, как уже сказал, в Британии жахнуло раньше, а европейцам это только предстоит. Те же программы обучения, то же отношение к людям — «плюс-минус мешок картошки», как говорил один из бывших шефов. Те же проблемы угасания, вымирания и скрытности, разве что по поводу чистокровности меньше тараканов в головах.

      Можно ли предотвратить все вышеизложенное?

      Конечно. Всего лишь надо изменить весь магомир, и вуаля — дело в шляпе.

      Невозможно прятаться от людей, считать себя выше людей и при этом еще и пытаться куда-то прогрессировать. Вот маги и занялись обратным, регрессируют, так сказать, или как минимум застыли в стагнации. Такое могло прокатить во времена древнего Египта, когда развитие шло так медленно, что все казалось застывшим на века. Но сейчас, в двадцатом веке, стоять на месте? Убийственно и самоубийственно!

      Ведь какие возможности открываются, если соединить магию и технику, особенно в плане энергий и материалов!

      Поймав себя на мысли, что накидываю планы спасения магического мира, тихонько смеюсь. Неужели организм так быстро подчинился и начал вживаться? Строить планы по спасению мира? Или это просто извечное: о политике, бабах и спасении мира?

     

      Смотрю, как Гарри удаленно вздыхает и обожает Флёр.

      — Ну что, завидуешь? — толкает в бок Тонкс.

      — Чему? — устало спрашиваю.

      Тяжелая выдалась тренировка. Душ, жрать и спать.

      — На тебя он так не смотрел!

      — Разумеется. Я же сразу ему пообещала руки сломать и пнуть между ног.

      — Ну ты сурова, подруга, — хихикает Тонкс. — Неужели тебя так Дамблдор приворожил?

      Прежде чем успеваю что-либо ответить, Нимфадора меняет цвет волос на оранжевые и продолжает:

      — Эх, мне вот тоже мужчины постарше нравятся. Не совсем старики, а так, чтобы уже взрослый, знающий, весь такой... надежный был! — мечтательно вздыхает она. — Чтобы на него можно было положиться, во всех смыслах!

      Усмехаюсь, показывая, что шутку понял.

      Неожиданно приходит мысль: это что, наша Нимфадора по товарищу Грюму вздыхает?

      — Что молчишь? Хочется тебе на кого-нибудь положиться? — и опять игриво толкает в бок.

      Вообще, я бы на Нимфадору охотно положился, ага. Есть за что подержаться, а где не за что, метаморфка всегда может подкачать, удлинить или уменьшить. Хм-м-м. Смотрю на Тонкс, так сказать, с нового ракурса. Метаморф лепит тело, как захочет. Изрядную долю безумия в нынешнем положении вносит женское тело, именно тем, что оно женское. Если строить долгосрочные планы, то надо исхитриться и овладеть недоступным метаморфингом либо развить трансфигурацию тела до новых высот. Слепить привычную мужскую форму, перейти в нее и в ней оставаться. Вон крыса Рона, которая на самом деле оказалась школьным приятелем Сириуса, Ремуса и отца Гарри, сколько лет была крысой? Устойчивая форма анимага, знаю. Нужно просто повторить то же самое, но не со звероформой, а с мужской.

      Опять же, тогда можно будет вдувать девушкам, не заботясь о приличиях. То есть заботясь, конечно, но все же общество магов традиционалистское, а когда мужчина спит с женщиной — это вполне в рамках традиций, в отличие от лесбийских игрищ, видения которых посещают меня регулярно. Так сказать, терзают внутренние порно-демоны. Думаю, такое решение — смена тела магией — будет не хуже, чем хирургическим путем. Разумеется, одно не исключает другого, и к моменту совершеннолетия вопрос с трансфигурацией или метаморфингом (например, при помощи заклинаний) тела будет уже прояснен. Или да, или нет, но в любом случае можно будет наконец вернуться к привычным мужским проблемам.

      Да, именно так и сделаю.

      — Спасибо тебе, Дора! — искренне и с чувством говорю, подавляя желание подарить страстный поцелуй в знак благодарности. — Мне надо поразмыслить на эту тему!

      — А то! — и опять хихикает. — Помни, главное в мужчинах — надежность, на лицо особо не смотри.

      — Это ты мне как старшая опытная подруга советуешь?

      — А то! Считай, что это «урок номер один», — имитирует ворчливость Грюма она.

      Дружно хихикаем. Усталость как-то отступает, и в голове крутятся игривые мысли о совместном душе, с натираниями и потираниями. Придется принять холодный душ, но мозг тут же услужливо подсовывает соответствующую картинку из порнофильма. Ага, использование душа для самоудовлетворения, тьфу ты, пропасть!

      Лучше б ты мозг, что полезное так помнил, вместо порнухи!

     

      Рон Уизли, потирая руки, бродил возле дома Хагрида. Самого Хагрида в этом году не было, уехал помогать зверям в джунглях Бразилии, но так даже лучше. Никто не мешал Рону бродить возле хижины и потирать руки.

      Ведь он раскрыл секрет Гарри Поттера! Никто не смог, а он раскрыл, недаром он лучший друг Гарри! Не просто так Гарри уезжает из Школы и выступает, он ищет логово Пожирателей, а когда найдет, то получит награду и станет еще более знаменит! Гарри не хочет подвергать опасности друзей, но уж он то, Рон, просто обязан помочь герою, и разделить с ним награду, и славу, и все тяготы поиска!

      Осталось только придумать способ, как бы выбраться из Хогвартса.

      И младший Уизли продолжал размышлять, пиная остатки прошлогодних тыкв.

     

     Дурмштранг, полигон N12. 24 ноября 1994 года. Первое испытание Турнира Трех Волшебников.

      Гарри, немного волнуясь, занимает место на трибуне. Вот-вот начнется первое испытание Турнира! Допущенные репортеры быстро записывают и делают фотографии с разрешения Чемпионов. Главный судья, представитель Министерства магии Германии, сидящий в пяти метрах ниже Гарри, встает и произносит заклинание Сонорус. Затем громовым, оглушающим голосом он объявляет:

      — Турнир Трех Волшебников, первое испытание! Согласно жеребьевке, первым выступает Чемпион Дурмштранга, Виктор Крам.

      Склоны ущелья превращены в трибуны, и там сейчас яблоку негде упасть. Ученики, гости Турнира, преподаватели сидят и стоят, вытягивая головы и готовясь насладиться зрелищем. Как представитель делегации Хогвартса, Гарри сидит на почетной трибуне — вместе с делегацией Шармбатона, судьями и министрами магии Болгарии, Венгрии, Германии, Польши, Румынии, Чехии и Франции. Правда, кто из них кто, Гарри не знает, но все они выглядят очень важно и солидно, хотя и уступают Дамблдору.

      После слов главного судьи трибуны взрываются громом: «Крам! Крам! Крам!», заглушающим все вокруг. Даже Сонорус бессилен перед этими выкриками.

      — Второй выступит Чемпион Шармбатона, Флёр Делакур!

      Поклонники кричат «Флёр!», но это далеко не все присутствующие, и поэтому крики выходят средней силы. Делегация Шармбатона и сам Гарри кричат изо всех сил.

      — Третьей выступит Чемпион Хогвартса, Гермиона Грейнджер!

      Тишина на трибунах — хлопает только делегация Хогвартса, но это капля в море. Гарри слышит, как министры обмениваются репликами:

      — Это правда, что она несовершеннолетняя?

      — И то ли руки, то ли ноги не хватает?

      — Говорят, что старикан Альбус лично ее пропихнул, в обход остальных!

      Гарри вспыхивает, готовясь заорать, что Гермиона — не такая. Но судья уже командует:

      — Начинайте!

      И трибуны снова взрываются криками: «Крам! Крам! Крам!», заглушая все вокруг.

      Представитель Дурмштранга быстрым шагом выходит из палатки Чемпионов. Не медля ни секунды, он срывается с места и бежит прямо в гору. Сириус, сидящий рядом, качает головой. Гарри во все глаза смотрит, как Виктор стремительно продвигается вперед. Реакция Ловца выручает Крама, вылетающие со склонов и из-под земли заклинания он либо пропускает мимо, либо принимает на щиты. Колдует Виктор так же быстро, как и двигается, и Гарри невольно спрашивает себя, а смог бы он так? Внезапно Поттеру становится страшно от мысли, что он мог бы оказаться в числе Чемпионов и ему пришлось бы сейчас бежать там, внизу.

      Но он на трибуне, и Гарри счастливо выдыхает. Гермиона справится, он уверен!

      Ловушки усложняются; уже не только заклинания, но и камни со склонов, струи огня, выбросы льда и разные мелкие создания устремляются к Виктору. Гарри подкручивает омнинокль. Лицо Крама бесстрастно, он как будто ловит снитч, успевая реагировать, нырять, уклоняться, проводить контратаки и ставить щиты, продолжая движение. Бег сменяется быстрой ходьбой, лицо Виктора покрыто потом, он тяжело дышит, но и три четверти ущелья уже позади.

      Внезапно все под ногами Крама превращается в лед.

      Трибуны ахают, и одобрительный рев «Крам!» сменяется тишиной. Виктор, замедлившись всего на секунду, что-то колдует себе на обувь. Трибуны взрываются двойной порцией восторга, когда он возобновляет бег и становится понятно, что Виктор трансфигурировал обувь. Гарри невольно поддается общей атмосфере и орет вместе со всеми: «Крам! Крам! Крам!»

      Финишный рывок, и вот уже Виктор возле пирамидки!

      Судья от Хогвартса, Аластор Грюм, фиксирует время и бесстрастно ждет, пока Виктор отдышится. Бока Крама ходят ходуном, но он упрямо протягивает руку к пирамидке. Оттуда выпадает какая-то фигурка, и Грюм делает жест, указывая Виктору дорогу. После чего выстреливает зеленой вспышкой в небо.

      Главный судья немедленно объявляет:

      — Для прохождения испытания приглашается Чемпион Шармбатона, Флёр Делакур!

      Сердце Гарри обрывается, когда Флёр танцующей походкой выходит из шатра. Она... божественна. Идеальна. Прекрасна. Каждое ее движение совершенно. Изгибы ее тела заставляют Поттера внутренне рыдать от невозможности быть внизу и прикрывать Флёр собой ото всех ловушек.

      Мисс Делакур колеблется секунду и только затем начинает движение. Она идет, а не бежит, и там, где Виктор проходил на скорости, Флёр проходит на расчете. Наклон, шаг в сторону и вперед, щит. Она как будто танцует среди ловушек, и Гарри невольно подергивает телом в такт. И даже музыка какая-то фоном крутится, но Гарри ее не осознает.

      — Красивая девушка, — замечает один из министров.

      — Говорят, что она на четверть вейла?

      Гарри не слышит этих слов, равно как и последующих.

      — Думаете, попробует взлететь?

      — Если взлетит — сильно пожалеет, — неожиданно вмешивается главный судья. — Все предусмотрено!

      — Чемпионы в курсе?

      — Конечно же, нет, — улыбается судья. — Но готов поклясться, перекидываться мисс Делакур не будет!

      Никто не настаивает, но последующие события подтвердают правоту судьи. Флёр продолжает спокойно идти, пока не закончивается отрезок с заклинаниями. Участок с огненно-ледовыми ловушками она проходит долго, укрываясь щитами. Пару раз ее задевают заклинания, но она упрямо поднимается и идет вперед, оскальзываясь на камнях. С трибун кричат подбадривающе, но сами крики звучат жалко, особенно на фоне того рёва, что сопровождал Крама.

      Когда дно ущелья превращается в лед, Флёр не удерживается на ногах.

      Нелепо взмахнув руками, она начинает заваливаться назад. Гарри понимает, что уже готов спрыгнуть на трассу, и его удерживает лишь Сириус. Флёр несколько секунд лежит, не вставая. Тишина на трибунах... и единодушный выдох сожаления, когда мисс Делакур выпускает красную вспышку из палочки.

      — Мисс Делакур сходит с дистанции! — тут же объявляет главный судья.

      Грюм и мадам Максим уже хлопочут возле Флёр, потом Аластор громогласно объявляет:

      — Сломана рука! Ничего опасного для жизни!

      «Как это ничего опасного?» — мысленно вопит Гарри, пытаясь вырваться, но Сириус держит его крепко.

      — Гарри, что ты делаешь? Возьми себя в руки!

      — Но ведь она... она... там...

      — Аластор же сказал — ничего опасного. Медики здесь хорошие, вправят кости, уже сегодня будет на ногах, — увещевает Сириус. — В любом случае, ты там ничем не поможешь!

      — Тогда давай быстрее в госпиталь!

      — Для прохождения испытания приглашается чемпион Хогвартса, Гермиона Грейнджер!

      Тишина на трибунах. Гарри смотрит, как уносят побледневшую Флёр, и его разрывает на две части. Сердце его рвется к Флёр, а голова говорит, что Сириус прав и надо остаться. Пока Гарри колеблется, Сириус мягко отводит его обратно на место и оглядывается. Нет, вроде излишнего внимания Арктур Блэк к себе не привлек, многие проявили желание броситься на помощь красивой девушке.

      Сириус облегченно выдыхает и прислушивается.

      — ...прощения, если кто-то пострадает, — договаривает Гермиона. — Во славу Хогвартса!

      Гробовая тишина на трибунах в ответ. Гарри проявляет признаки жизни, то есть готовность вскочить и начать орать в поддержку. Слышны реплики от министров:

      — Ого!

      — Смотрите, что творит!

      И Гарри смотрит. Гермиона, скинув мантию, окаменяет ткань. Затем, несколько раз вдохнув и выдохнув, что-то кастует прямо в мантию и тут же встает на нее. Прямоугольник немедленно взлетает и устремляется вперед. Тишина на трибунах остается тишиной, но оттенок этой самой тишины изменяется. Злорадное «Что это за малявка там пищит?» сменяется молчаливым «А неплохо!».

      — Ну вот, не зря делали ловушки против летунов, — доносится до Гарри голос главного судьи.

      Прежде чем Поттер успевает осознать эти слова, лучи заклинаний начинают бить по окаменевшей мантии и самой Гермионе. Гарри лихорадочно хватает омнинокль и крутит колесико, наводясь на цель. Сириус рядом тихо и облегченно выдыхает, но Поттер не слышит, он уже весь там, на полосе препятствий.

      Грейнджер равнодушно и как-то даже лениво в полной тишине лавирует между лучами.

      — Вот сейчас будет сюрприз, — говорит судья.

      Мантия пересекает некую черту, и чудовищных размеров столб огня с ревом устремляется в небо. Все скрывается за стеной пламени, и трибуны замирают. Гарри сжимает кулаки до побеления костяшек. Пламя спадает, и радостный рев прокатывается по трибунам. Грейнджер стоит на мантии, скрестив руки на груди, как будто ничего и не случилось. Гарри рад, что она успела выставить щиты, и тут мантия срывается вперед.

      — Что творит, — доносится со стороны министров.

      Мантия моментально входит в последнюю четверть дистанции, а на склонах ущелья раскрывается два десятка отверстий. Гарри тупо смотрит на птичек и почему-то думает, что они размером с бульдога тети Мардж. Сами птички, не теряясь, всей стаей мчатся прямо к Гермионе, заключая ее в сферу.

      — Смесь Оппуньо и големистики, — с гордостью поясняет судья.

      Грейнджер атакует первой.

      — Инфрасонус!

      Но неживым птицам все равно, и они продолжают атаку. Мантия мчится прямо к земле, птицы следом. Первоначальная атака сорвана, но силы явно не равны. Птицы не верещат, но от этого только страшнее. Металлические клювы сверкают на солнце, трибуны ждут, затаив дыхание.

      — Редукто! — и Гермиона промахивается.

      Мантия в хорошем пике проходит мимо дна ущелья, едва не задевая его. Уловив условие срабатывания, дно ущелья превращается в лед. Одна из птиц врезается и вязнет клювом в этом самом льду, остальные продолжают погоню. Грейнджер уводит мантию обратно и кричит:

      — Акцио камни!

      Россыпь булыжников устремляется к ней, попутно сбивая двух птиц. Трибуны орут и свистят, летят подсказки, которые никто не слышит, топот ног и крики заглушают все. Снова к небесам взлетает столб огня, и когда он спадает, видно, что еще двух птиц успело расплавить. Трибуны орут еще сильнее, и только омнинокль позволяет Гарри разбирать, что же там кастует Гермиона.

      Гарри видит, что рука Гермионы ложится на ожерелье.

      — Протего! Протего!

      Продолжая непрерывно кидать щиты, она что-то лепит. Птицы уворачиваются от щитов, подныривают и обходят сверху. Ловко заложив «мертвую петлю», Гермиона обманывает птиц и на полной скорости устремляется обратно, к финишной черте. Птицы тоже ускоряются. Очень сильно ускоряются.

      — О, они не причинят вреда, — поясняет судья министрам. — Их цель — ссадить Чемпиона на землю, а не покалечить.

      И тут Гермиона сама соскальзывает с мантии. Приветственные крики на трибунах моментально затихают, как будто выключили звук. В полной тишине все смотрят, как девушка падает прямо на полосу препятствий. Птицы, разинув клювы, догоняют мантию и атакуют, жадно вцепившись в ткань. Взрыв! Еще взрыв! Птиц и осколки разбрасывает прямо на трибуны, немедленно вспыхивает потасовка в тех местах, куда прилетели ошметки мантии.

      Сама Гермиона, извернувшись, кидает заклинание:

      — Подушка!

      И благополучно приземляется прямо на лед, тут же срываясь на бег. Она бежит зигзагом, немного раскачиваясь, а трибуны снова оглушающе скандируют:

      — Хогвартс! Хогвартс! Хогвартс!

      И как будто мало было уже показанного, на этом финишном отрезке Грейнджер демонстрирует, что не зря училась у Аластора Грюма. Бьет на опережение, не давая ловушкам сработать, подавляет их щитами и не сбавляет темпа. Министры обмениваются репликами, но, к счастью, Гарри их не слышит.

      — Так и знал, что этот старый хрен Альбус не зря пропихивал девчонку.

      — Четвертый курс — и такая мощь? Она случайно не дочь Дамблдора? Откуда он ее выкопал?

      — Кто знает, коллега? Может, у него еще несколько таких уникумов в Хогвартсе есть, а? Тот же Гарри Поттер? Кто знает? Я вот не знаю!

      — Хм-м-м, и вправду протез вместо ноги. Может, дочь Грюма?

      — Даже если дочь, то все равно к этой... Грейнджер точно надо присмотреться.

      — Все бы тебе сманивать несовершеннолетних ведьмочек!

      — Но-но, я же исключительно в серьезных целях!

      — Да, удивил Дамблдор, удивил. Обязательно надо посмотреть второй тур!

      — Не зря Турнир возобновили, такие таланты...

      — Что там во втором туре будет?

      — Волшебные создания. Каждый Чемпион получит из пирамиды фигурку существа, с которым будет сражаться.

      Последнюю реплику, принадлежавшую главному судье, Гарри слышит и начинает лихорадочно крутить омнинокль. Что выпадет Гермионе? Но, как назло, она стоит спиной, загораживая пирамидку. Только и разбирает Гарри, что похвалу Грюма:

      — Молодец!

      И то, скорее, угадывает по движению губ. Расслышать что-либо за утихшим было, но снова возобновившимся ревом «Хогвартс!» невозможно. Возобновляется же рев потому, что объявляют время. Несмотря на все полеты туда и сюда с птицами и то, что последнюю четверть дистанции Грейнджер преодолевала пешком, ее время прохождения оказывается наилучшим. Гарри внезапно понимает, что Флёр не получила фигурку! И на него тут же находит, смешиваясь с радостью от победы Гермионы, чувство вины, желание сорваться и побежать в госпиталь, мысли о том, что если принести фигурку, так можно и того-этого... насчет Бала сговориться. Поттер ощущает, что язык заранее немеет, а руки начинают трястись.

      — О, сейчас баллы объявят! — говорит Сириус.

      И вправду, четверо судей — по одному от каждой школы плюс главный судья — что-то быстро высчитывают.

      — Время прохождения влияет, — поясняет Сириус, но Гарри уже и сам догадался.

      Также Грюм вынимает из пирамиды фигурку и отдает ее мадам Максим, разрушая надежды Гарри на то, чтобы сделать это самому. Где-то в глубине души он понимает, что неинтересен Флёр, что она больше смотрит на Сириуса, но именно что в глубине. Неистребимая надежда — а вдруг повезет? — придает сил. Тем временем к Гермионе, все так же стоящей неподалеку от финиша, присоединяется Виктор Крам, и главный судья берет слово.

      — Поздравляю всех, и особенно Чемпионов, с окончанием первого тура! Второй тур состоится через три месяца, двадцать четвертого февраля будущего года. Там Чемпионы встретятся с существами, фигурки которых они получили в конце первого испытания! Само задание будет объявлено непосредственно перед вторым туром, а порядок его прохождения зависит от количества баллов, полученных в первом туре. Итак, на первом месте у нас Чемпион Хогвартса, Гермиона Грейнджер, сорок баллов! Второе место — Чемпион Дурмштранга, Виктор Крам, тридцать девять баллов! Третье место — Чемпион Шармбатона, Флёр Делакур, двадцать пять баллов! Спасибо всем, первый тур окончен!

     

      Трибуны снова взрываются криками и аплодисментами. Пока летал и бегал — ничего не слышал, сердце выпрыгивало из груди, кровь в ушах стучала так, что едва не оглох. Аластор поощряюще улыбается, а Виктор меряет оценивающим взглядом. Уже бегут-спешат репортеры, как будто им мало было вопросов и фоток до испытания.

      Разжимаю руку и смотрю на фигурку. Что ж, не зря читал умные книги.

      Мне выпадает мантикора.

     Внимательно смотрю на Грюма, он на меня. Ни малейшего следа раскаяния на морщинистом лице. Конечно, было бы неплохо устроить истерику с заламыванием рук, разрыванием блузки на груди и плачем на весь Хогвартс, то есть, тьфу ты, Дурмштранг, но как-то в образ не вписывается. С другой стороны, Дамблдор и сам Грюм предупреждали, что в Дурмштранге ценят личную силу, так что все мои обвинения — это всего лишь обиженное ворчание. Ведь предупреждали же? Предупреждали.

      Получите и распишитесь.

      После этого злосчастного первого испытания, чтоб ему провалиться под землю, началось ужасное. Бравые старшекурсники Дурмштранга внезапно воспылали страстью к моей скромной персоне. Судя по их рассказам, им нравилось во мне решительно все, начиная с короткой стрижки и увеличенных зубов и заканчивая соблазнительным изгибом протеза. Просто раньше они стеснялись подходить, а тут, видите ли, на первом испытании внезапно все разглядели!

      Собственно, именно за это мне и хочется наорать на Грюма.

      Ведь он не мог не знать, что такая реакция последует, но все равно подбил устроить дурацкое шоу с полетами и взрывами. Теперь моя грязная физиономия украшает первые страницы газет и журналов, потому что местных шакалов пера и колдофоток допустили до Чемпионов. Но ладно бы СМИ, я все равно их не выписываю, зато каждый из этих новоиспеченных поклонников считает своим долгом притащить мне газетку, показать фотографию и рассказать, как чудесен мой образ.

      Тьфу, блядь, цензурных мыслей уже не хватает!

      — Ты хотела основывать Род — пожалуйста, — чешет отсутствующий кончик носа Аластор, — вот тебе толпа, выбирай кого хочешь! Все именитые, богатые, даже местами не сильно страшные на лицо!

      И ржет не хуже кентавра, сцобако одноногое! С трудом, но удерживаюсь от разрывания блузки.

      — Вся проблема в том, сэр, — ай да я, даже голос почти не дрожит от ярости, — что все эти... именитые хотят совершенно противоположного.

      — Ай-ай, неужели...

      — Сэр!

      — Ладно, ладно, тебе иногда полезно позлиться, а мне посмеяться, — отмахивается Аластор и продолжает уже спокойным, деловым тоном: — Согласен, промахнулись и не рассчитали, надо было вместо пары тренировок тебе лекции о Дурмштранге почитать. Ну хватит меня взглядом сверлить, я промахнулся, довольна? Старый, глупый бывший аврор промахнулся... хорошо хоть не в бою.

      Это ворчливое замечание снимает последние остатки возмущения. Грюм садится в кресло, задумчиво барабанит пальцами по стоящему рядом посоху и что-то прикидывает. У меня, честно говоря, мыслей особых нет... кроме желания поубивать всех этих поклонников. Ага, ага, возбудились они, как же! Сильная и перспективная магесса, надо успеть застолбить, так сказать, пока не увели. Выглядит страшно, физические недостатки? Еще лучше, можно спеть пару романсов, и она растает!

      На самом деле, конечно, хер им всем по бороде, но ход мыслей «ухажеров» вполне ясен.

      — Итак, что нам гласит урок двадцать первый?

      — «Нельзя предусмотреть всё, всегда будут отклонения от плана»!

      — Во-о-о-от, — задумчиво тянет Грюм, — будем считать, что здесь тоже пошло не по плану, и прибегнем к уроку двадцать седьмому, который гласит что?

      Пауза. Внезапно понимаю, что забыл.

      — Урок двадцать семь, — вздыхает Аластор, — «учись извлекать пользу из всего». Теперь, ученица, давай подумаем и прикинем, какую пользу мы можем извлечь из сложившейся ситуации.

      — Языковая практика? — тут же выдаю в ответ. — Э-э-э... не в том смысле...

      — Да понял, понял, — Грюм ухмыляется. — Не дурак, знаю, что ты на Дамблдора замахнулась. Подучить языки... ну что ж, неплохо, но мелко. Еще?

      Напряженно думаю, но в голову лезет всякая ерунда вроде «всех убить, все собрать». Вот только принципы компьютерной стрелялки тут малоприменимы. Не говоря уже о том, что пройти уровень Дурмштранга не получится, слишком уж тут боссы жирные... э-э-э... в смысле, преподаватели подготовленные.

      — Потренироваться в ведении переговоров? Попробовать уговорить всех отстать от меня?

      — Ты сама-то в это веришь? — с живым интересом подается вперед Аластор.

      Уел, уел, чего уж там.

      — Нет, сэр.

      — Тогда думай еще! Голова аврору нужна, чтобы думать, а не только для того, чтобы произносить заклинания!

      Старательно думаю, но добиваюсь только головной боли. Мысли, как зацикленные, сворачивают на прошедшее испытание, на желание всех убить, на то, что будет в следующем году, и на то, что реализация идей прошла неплохо, но все равно еще дорабатывать и дорабатывать. Поклонники в эту схему вообще никак не вписываются.

      — Эх, — разочарованно вздыхает Грюм, — нельзя столько тренироваться. Мозги забиваются, как я вижу. Ну же, Грейнджер, пошевели палочкой! Раз тебе неприятны эти поклонники, используем их для тренировок!

      — Сэр?

      — Думаю, для начала объявлю о том, что тот, кто победит тебя на дуэли, сможет сходить с тобой на свидание.

      И знаете, что самое ужасное? Товарищ Аластор ни хрена не шутит.

      — Надо будет еще ограничить количество дуэлей, — продолжает размышлять бывший аврор, — чтобы не было истощения. Эх, вот опять, Гермиона, ты сверлишь меня взглядом. Тебе неприятны свидания — тем больше сил ты будешь прикладывать, чтобы победить. Тебе серьезно не хватает боевого опыта, и дуэли помогут в этом.

      — Вообще-то, я вижу тут логическое несоответствие, сэр. Даже если проводить дуэли без ограничений, то те, кто будут выходить против меня, будут сдерживаться, иначе какое свидание?

      — Нет тут несоответствия, выйдешь из больницы и сходишь на свидание.

      — Но...

      — Никаких но! Тебе нужен опыт противостояния с равными противниками и теми, кто сильнее. Без этого можешь даже не думать стать аврором!

      — Я и не думаю, сэр.

      — Ах да, — Грюм озадаченно потирает подбородок, — вечно путаю тебя и Гарри. Все равно без боевого опыта в наши дни никуда. Подуэлируешь, укрепишь репутацию, и, если все пойдет так, как оно должно пойти, перейдем к тренировке бдительности.

      — Сэр?

      — Нет, Гермиона, тебе явно нужно больше спать и меньше сидеть над своими проектами! Получив опыт, ты начнешь побеждать на дуэлях, и тогда твои поклонники начнут искать другие пути. Начиная с банальных любовных зелий и заканчивая внезапными ловушками или подстраиванием ситуаций.

      Упс! Меня уже потряхивает — от одной мысли о таком. Бдительность разовьется до невиданных высот... правда, не знаю, подействуют ли на меня в полной мере любовные зелья, но лучше не проверять. И сварить пару порций антидота, а еще лучше — принимать профилактически, по одной чайной ложке перед едой. Еда! Ох ты ж йоптель, это еще и самостоятельно готовить надо будет? Домовики домовиками, но, вспоминая уроки Грюма, необходимо быть на все сто уверенным, что еда — это еда, и в ней нет ничего постороннего.

      — Теперь что касается Святочного бала, — неумолимо продолжает Аластор. — Это еще одна прекрасная возможность извлечь выгоду из ситуации. Ведь ты — Чемпион, а значит, должна с кем-то пойти на бал.

      — Да, сэр.

      — Так вот, можно будет объявить дополнительные испытания за право пригласить тебя на бал, хотя нет, по правилам такое не пройдет. Тогда просто молчи и не говори, с кем пойдешь, пусть поклонники тебя осаждают и тренируют твою бдительность.

      Ой-вэй! Похоже, ближайший месяц мне лучше спать в бункере. Или хотя бы носить под юбкой сковородку, чтобы прикрывать задницу. Заодно и оружие массового поражения, если вдруг палочку отберут. Судя по довольной ухмылке товарища Аластора, возможно всё. Еще капелька паранойи — и можно утверждать, что Дамблдор и Грюм спланировали все это еще летом, во славу Хогвартса, разумеется. Психологизмы, йоптель, как я устал от них!

      Ладно, прикинем хрен к носу, как говаривал один мой знакомый.

      — А с кем я пойду на бал, сэр?

      — С тем учеником, которого пригласишь, конечно, — просто отвечает Грюм. — Традиции Турнира в этом отношении незыблемы, иначе я сам пошел бы с тобой. Отвадить чересчур назойливых, присмотреть и прикрыть тылы.

      — Вы думаете, будет что-то плохое, сэр?

      — Конечно, — безмятежно так говорит он. — Постоянно думать о плохом — это основа непрерывной бдительности!

      Вот спасибо, успокоил, ага. Уныло слушаю, как Грюм распинается о традициях Святочного бала.

     

      Хогвартс. Гостиная Гриффиндора.

      — Слон на g6, мат, — выдал указания лже-Гарри.

      — Как?! — глаза Рона зашарили по доске. — О нет! Ты специально отдал мне королеву!

      — Конечно, чтобы ты отвлекся и ослабил защиту. Еще партию?

      — Нет, спасибо. За прошедший год ты сильно улучшил свое мастерство, Гарри.

      — Жизнь научила, — глубокомысленно отозвался Бакстер. — Тебе помочь с домашним заданием?

      — Да не, сделал уже. Скукотища эти свитки, хотя без Снейпа и Малфоя Зельеварение теперь спокойно проходит, без драк и криков «Двадцать баллов с Гриффиндора!».

      — Это хорошо, — кивнул Бакстер. — Тогда можно просто почитать.

      И, не дожидаясь ответа, он вытянул откуда-то толстую книжку. «Ведьма и вампир», прочитал Рон название и решил, что это какой-то любовный роман. С учетом того, что должно было случиться в ближайшее время, ситуация развивалась благоприятно. Говоря шахматным языком, сейчас Рон собирался разыграть гамбит Джинни.

      Сама Джинни, мокрая с ног до головы, как раз входила в гостиную. Слышно было, как Полная Дама кряхтит и ворчит вслед, угрожая, что в будущем не будет никого пускать в таком виде. Мол, вода попадет на Даму и смоет ее, и вообще школьники окончательно распоясались!

      — Привет, Джинни, — тут же сказал лже-Гарри. — Сочувствую.

      — Д-д-да, я вся промокла. Ужасно, как можно тренироваться в темноте и под дождем?

      — У Оливера все возможно, — заметил Чарли, возвращаясь к книге.

      — Гар-р-ри... — немного постукивая зубами, начала Джинни.

      Рон подбадривающе кивнул ей, мол, давай, все как договаривались!

      — Явсяпромоклаимненужнатвояпомощь! — выпалила Джинни скороговоркой.

      — Конечно, — пробормотал Бакстер и не глядя кастанул заклинание.

      Поток теплого воздуха начал обдувать Джинни с ног до головы, подсушивая одежду и волосы. Присутствуй тут маг, знакомый с достижениями людей, он мог бы назвать это заклинанием Фена. Принцип действия, во всяком случае, был очень схож. Джинни стояла растерянная, ведь по замыслу Гарри должен был помочь ей переодеться. А так как промокла она с ног до головы, то и во всем сопутствующем. Долго Рон ее уговаривал, но уговорил все-таки на такой серьезный шаг, и тут нате вам! Гарри помог, конечно, но даже не посмотрел в ее сторону!

      Джинни зыркнула на Рона, и тот стремительно отвел взгляд.

      Взревев, Джинни устремилась в спальни девочек. Лже-Гарри проводил ее взглядом, хмыкнул и снова вернулся к чтению. Основной интригой было то, скажет ли что-нибудь Рон или нет, но младший Уизли предпочел сделать вид, что он ни при чем. Бакстер пожал плечами и перевернул страницу.

     

     

      Сижу и кручу в руках деревянный шарик, размышляя, как же система всевидения у Грюма устроена, и тут вбегает Гарри. Улыбка до ушей, волосы дыбом, глаза бегают. До сих пор странно его видеть без шрама и очков, чего уж там. И по какому поводу такая щенячья радость? Флёр из больницы выписали неделю назад, собственно, она там всего полдня и пробыла-то. Вправили кости, пролечили, закрепили и отпустили.

      — Ты представляешь!!! Она сама ко мне подошла! И сказала, что я «очень милый мальчик»! — Гарри пытается изобразить французский прононс, но не выходит.

      И вообще, с чего бы это Флёр к нему сама подошла? За все время общения Гарри и Сириуса с делегацией Шармбатона такое происходит первый раз. Неудивительно, что Гарри готов прыгать от радости... да-да, как тот щенок, которого погладили и почесали за ушком.

      — Слушай, Гермиона, ты же всегда мне помогала! — Гарри хватает меня за плечи и крепко сжимает.

      — Руки!

      — Ой! — Гарри отпрыгивает. — Извини, извини! Ты мне как сестра, я нечаянно!

      Как говорили в моем детстве, «за нечаянно бьют отчаянно», но ладно.

      — Помоги мне! Я просто не могу! А ты сможешь!

      — Да в чем дело-то?

      — Я хочу пригласить ее на бал! Только открою рот, а язык немеет. И может, ее уже пригласили? Она ведь такая, такая, а кто я? Надо приглашать ее быстрее, пока она не передумала!

      — Спокойно, спокойно, Гарри, вдохни и выдохни, а то тебя сейчас разорвет.

      Поттер глубоко дышит, но чересчур часто. Вместо успокоения получается гипервентиляция, что не добавляет спокойствия. Видимо, решение пригласить Флёр и неспособность сказать об этом сводят его с ума. Иначе зачем носиться по комнате кругами, натыкаясь на стол и кресла и едва ли не выпрыгивая в окно? Второй этаж, конечно, не так страшно, но все же?

      И тут приходит товарищ Аластор, как всегда с посохом наперевес, образно говоря.

      — Пригласить Чемпиона Шармбатона? Отличная идея! — взревывает он, едва услышав, в чем дело. — Правда, по неписаной традиции, Чемпионы идут на бал с учениками принимающей Школы, но что нам традиции?

      Хех, особенно смешно слышать такое после рассказов о незыблемых традициях бала.

      — Что, Гарри, стесняешься пригласить? Правильно! Ты же скромный Арктур Блэк, так что вместо тебя сходит наша дорогая мисс Грейнджер и передаст приглашение. Как Чемпион Чемпиону, так сказать.

      — Сэр?! — возмущенно вскрикиваем оба.

      — Я уже много лет сэр, так что давайте, выполняйте! Если кто-то думает, что я шучу, то он зря это думает. Или ты, Гермиона, тоже стесняешься?

      — Нет, сэр.

      — Тогда иди и передай приглашение. Правилами это допускается, хотя и не очень приветствуется. Теперь насчет тебя, Гарри. Дыши ровнее, ты же будущий аврор!

      Дверь закрывается; впрочем, что я, наставительных речей от Грюма не слышал? Сейчас коротенько, минут на десять, зачтет лекцию о правах и обязанностях, глядишь, Гарри и успокоится. Интересно, почему товарищ Аластор так охотно отправил меня на передачу? Какую очередную тренировку он измыслил или возможность чего разглядел своим всевидящим глазом?

      Вопросы, вопросы. И думаю, ответы мне не понравятся.

     На половине, отведенной Шармбатону, был всего пару раз, и то не слишком вглядывался, что там и как. Комнаты и комнаты, какая нахрен разница? Когда ноги еле волочишь от усталости, а голова трещит от попыток реализовать задумки, как-то не до красивостей интерьера.

      Спрашиваю, где Флёр, у первой же попавшейся девушки, та машет рукой.

      В гостиной (или ее аналоге, неважно) сидят Флёр Делакур и мадам Максим и пьют чай. Эта их мадам, то ли директор, то ли его зам, весьма напоминает Хагрида в плане роста. Явно тоже в родословной великанчик затесался. Но было бы крайне неосмотрительно заявлять такое вслух, поэтому можно считать ее просто гигантской женщиной. С соответствующим гигантским креслом.

      Захожу и здороваюсь, почтительно кивнув головой, но все равно успеваю заметить торжествующий взгляд, который эта мадама бросает на Флёр. Ох ты ж ежики, похоже, и тут «скандалы, интриги, расследования». Ну-ну. Мое дело маленькое, передам приглашение и пойду, а если этим интриганкам что-то нужно, так пусть сами скажут.

      Впрочем, это было бы слишком просто, и вначале меня приглашают попить чайку.

      Сажусь в отдельное кресло (их тут куча), мне придвигают чашку. Ну что, довольно милая комнатка — обстановка с занавесками и прочие украшения. Жить и работать невозможно, а вот собираться толпой красных девиц и мило щебетать за чашкой чая — самое оно.

      — Что привело вас к нам, мисс Грейнджер? — с самой милой улыбкой спрашивает мадам Максим.

      Вообще, концентрация милости, если можно так выразиться, тут зашкаливает. Все такие любезные и так рады меня видеть, что поневоле задумаешься: а не подлили ли мне какой гадости в чай? Но поздно отступать, да и вопрос по делу, ответить и валить, пока не поздно. Делаю вид, что не замечаю чашку с чаем.

      — Мой друг, Гар... Арктур Блэк, — блин, чуть его Гарри не назвал, это был бы провал похлеще, чем у Штирлица, — попросил меня обратиться к Чемпиону Шармбатона, Флёр Делакур, с просьбой оказать ему честь и пойти вместе с ним на Святочный бал.

      — Согласно тхрадиции, кто приглашает, с тем и идут, — смеется мадам Максим.

      — Как он собирается идти со мной на бал, — немного возмущенно спрашивает Флёр, — если даже заговорить не может? Там же еще и танцевать придется, он в курсе?

      — Несомненно, — подтверждаю с каменным лицом.

      — Так в моих объятиях он же вообще в обморок упадет, какой скандал выйдет!

      Понятно. Дразнимся, значит. То ли от Тонкс дурных привычек нахваталась, то ли они там в своем Шармбатоне изначально такие. Мадам Максим поддерживает любезной улыбкой, мол, да, «шкандаль, грандиозе шкандаль».

      — Не вижу проблемы, — пожимаю плечами. — Еще месяц впереди, можно потренироваться в танцах заранее.

      — О нет, Арктур, конечно, милый мальчик, но нет, — закатывает глаза Флёр. — Пусть пригласит кого-нибудь из нашей школы, девушкам он нравится.

      — Или его папа, — бормочу себе под нос. — Спасибо за чай, я пойду, передам отказ...

      — Погоди, Гермиона... — делает жест мадам Максим, — можно называть тебя Гермионой?

      — Да, мадам.

      — Давай еще немного поболтаем о том о сём, о ситуации в мире, а то мы уже больше месяца живем рядом, а так ни разу и не пообщались.

      Угу, ага, надо сделать вид, что верю. Кому я был нужен до первого испытания? Смотрели свысока, как на некое недоразумение природы, да втихушку пальцами у виска крутили, мол, совсем сбрендил Дамблдор, раз такое на Турнир присылает. Слышал разговоры и похлеще, мол, дедушка Альбус вообще того, страх и стыд потерял, прислал любовницу по блату, а нормальных студентов в угол задвинул. И Кубок обманом заставил.

      В общем, живет в учениках Дурмштранга здоровая вера в безграничные возможности Дамблдора, и это здорово.

      — Хорошо, мадам, — опускаюсь обратно в кресло. — Я вас слушаю, мадам.

      — Но... — видно что-то сообразив, она улыбается. — Ладно, поговорим начистоту. Скажу даже больше, я рада, что наша небольшая интрига удалась и ты сидишь здесь, в кресле.

      Понятно. Бедный Гарри. Не буду, наверное, ему портить счастье.

      — Как ты уже, наверное, поняла, никого здесь особо не беспокоят дела магической Британии. Во всяком случае, пока ваш министр официально не попросит о помощи, а такого она не сделает никогда.

      — Прошу прощения, мадам, а почему вы решили, что дела магической Британии должны беспокоить меня? — ну да, дерзковато немного, но какая нахрен разница?

      И Амелия, если что, уже попросила о помощи, но указывать на передергивание не буду.

      — О, — Максим улыбается еще шире, — ты же в команде Дамблдора, хоть об этом и не трубят в газетах, но sapienti sat, состав делегации Хогвартса говорит сам за себя. А Дамбельдор еще с победы над Гриндевальдом радел за Британию. Уи, вам придется биться с Темным Лордом один на один.

      Да, надо нашим рассказать, а то мужики-то и не в курсе, хех!

      — Вы хотите помочь нам, мадам? Тогда вам надо поговорить с наставником Грюмом.

      — Нет, я хотела бы поговорить лично с тобой.

      — Я слушаю, мадам.

      Максим делает жест, и Флёр выходит. Оу, опять секреты, скандалы, интриги и расследования? Интересно, предвидел ли это Дамблдор, и если да, то он козел! Не такой козлище, как Снейп, так, самую малость поменьше. Или ему требовалась, как бы это выразиться, «естественность реакций»?

      — Что тебе пообещал Альбус, если не секрет?

      — Секрет, мадам.

      — Ладно, давай по-другому, — усмехается Максим (при ее габаритах это выглядит пугающе). — Предлагаю тебе договор со школой Шармбатон, в моем лице. Все, что обещал тебе Дамблдор, и еще сверху.

      — Вы ведь даже не знаете, что он мне предлагал, мадам, — интересно, как далеко все это зайдет?

      — Что-то, отвечающее твоим интересам, девочка, иначе ты вела бы себя по-другому, — сообщает эта французская мадама со снисходительным видом. — Тебе не все равно, где реализовывать свои интересы? Причем, заметь, без всякого риска, без необходимости биться с василисками и входить в конфликт с Министерством.

      М-м-м? Ах да, наверняка Гарри разболтал, сам того не желая. Милые девушки, разговоры, желание выпятить грудь и похвастаться, вопросы исподволь про меня, ну и понятно. Надеюсь, про операцию «Два Поттера» и свою истинную сущность он не проговорился? Или это его просто пока Флёр не спрашивала? Пара поцелуев от прекрасной Чемпионки, и Гарри ей все выдаст, вплоть до цвета трусов Дамблдора. Образно, конечно, вряд ли Гарри видел Дамблдора в трусах.

      — Или взять хотя бы этот Турнир, — как ни в чем не бывало продолжает Максим. — Какой тебе зверь выпал на второй тур, мантикора? Я, конечно, понимаю, что после василиска тебя ничем не испугаешь, но подумай, вдруг ты лишишься второй ноги?

      — А вы в силах этому воспрепятствовать, мадам? — спрашиваю с неподдельным интересом.

      Хех, зарвалась немножко, хватанула лишку огромная мадама. Держит паузу и глубоко огорченным тоном заявляет:

      — К сожалению, нет, но если ты примешь предложение, то тебя больше никто не заставит так рисковать!

      — С чего вы взяли, мадам, что меня заставили?

      В принципе, чего хочет Шармбатон, уже понятно, и дальше будет «охмуреж под сладкий лепет мандолины», бессмысленный и беспощадный. Хотя бы потому, что сразу соглашаются на такое только безумцы, но безумцам никто и не делает таких предложений. Интересно, чего они все так возбудились в адрес моих умений, что готовы, в сущности, на конфликт с Дамблдором пойти?

      — Заставили, или уговорили, или ты искренне считаешь, что все происходящее тебе на пользу, в сущности, это не имеет значения, — покачивает Максим головой. — Самое главное тут то, что ты работаешь на Дамблдора. Не надо вскидываться, формулировки тут не имеют значения. Хорошо, вы взаимовыгодно сотрудничаете, но все равно это игра в обе стороны и тебе приходится трудиться над достижением целей Дамблдора.

      И не думал вскидываться, но мадаму уже понесло. Долгая, проникновенная речь, тот самый охмуреж с рассказами, какие молочные реки в Шармбатоне и как там все распиздато, а врагов вообще нет. И все условия в мой адрес, и друзей школьных переманивай, в Шармбатоне всегда рады талантливым студентам, и так далее. Вообще, конечно, полезное предложение, теперь всегда есть куда отступить.

      Проблема в том, что отступать я не могу.

      Все по классике: «Сорок восемь причин, а самое главное — не было патронов». Так же и у меня, куча причин, а самая главная — ведь не бросишь же детей? Уговорить всю нашу компанию перевестись в Шармбатон? Ладно, допустим, я получил +100 к Харизме и Обаянию и всех уболтал, но ведь у всех семьи? Их куда? Остальных школьников бросить в Хоге, на возможную смерть? Если же вначале прибить Волдеморта, то и переезжать не надо, ибо все опасности и планы дедушки Альбуса, которыми меня запугивают уже полчаса, связаны именно с противостоянием Темному Лорду.

      Пока идет борьба с Волдемортом — под молчаливым наблюдением не желающей вмешиваться Европы, — бросить никого не получится. Но все равно на эту тему надо подумать, и очень крепко. И, разумеется, рассказать обо всем Грюму и через него — Дамблдору. Пусть будут в курсе, мало ли какие подводные мины таятся в таких предложениях? Хорошо быть самым умным среди школьников, но на уровне взрослых магов в интриги лучше не соваться.

      — Спасибо, мадам, я посоветуюсь с профессором Дамблдором и дам ответ, — подвожу итог охмурежа.

      — Конечно, конечно, — улыбается Максим.

      Даже глазом не моргнула. Ну да, понятно, у них тут, видимо, распространенная практика друг у друга студентов тырить, только вслух о таком никто не говорит. Но все правила и порядки «увода студентов» расписаны и директорам известны. Как-то даже весело становится от такого предположения, точнее говоря от сценки, как сидят три директора и торгуются и торгуют студентами:

      «Я тебе двух гриффиндорцев, а ты мне одного трансфигуратора и медичку».

      «Нет, дам двух пятикурсников по чарам, а ты мне взамен лучшего Ловца!»

      «Специалистка по зельям, и меньше чем на трех гербологов взамен не соглашусь!»

      — Вижу, ты придаешь большое значение дружбе с Арктуром Блэком, — внезапно говорит Максим, — раз пришла просить за него. Флёр пойдет с ним на бал, а после Турнира мы все вместе уедем в Шармбатон, как тебе такое предложение?

      — Тогда уж надо предлагать по максимуму, мадам, — встаю. — Флёр и ее сестра выйдут замуж за Арктура.

      Ха-ха, ответный удар удался! Легкий шок, моментальный обсчет невозможных вариантов в попытках найти лазейку, чтобы реализовать такое. Блин, надо было предлагать, чтобы Флёр с сестренкой за меня замуж вышли, а пока тетенька шаблон склеивает, бежать!

      — И тогда я подумаю над вашим предложением, — заканчиваю, зевая.

      Ну вот, точки над запятыми расставлены, можно и откланяться.