Боги существуют. Я знал это точно. Точнее, чем то, что у меня две руки и ноги, точнее того, что Земля круглая и три слона приказали долго жить... Я знал, и это знание билось в груди вместе с каждой пульсацией моего сердца, укрепляясь и обрастая новыми подробностями день за днем. Мой самый главный Бог улыбался своими узкими губами, улыбался то мечтательно, то хищно, мой самый главный Бог умел улыбаться по-разному. Он улыбался даже, когда курил, делая затяжку за затяжкой, даже когда он брал меня, как что-то само собой разумеющееся, когда шептал мне на ухо тихие слова на незнакомом языке, слова, что кололись, будто были сделаны из стекловаты, даже тогда его губы все равно продолжали растягиваться в улыбке...
Бог ходил по земле, а земля ничего не чувствовала, ничего, обычные комья чернозема или красной песчаной, или чего-то ещё... Бог ходил по земле, впечатывая каблуки божественных сапог прямо ей в лицо, но она хранила молчание, она не замечала его... Может, знала - что он ей не принадлежит, может просто не любила тех, кто не способен чувствовать, как и она сама... Но это, конечно, ложь. На самом деле Бог умел испытывать чувства. Определенный набор чувств: чувство истерии, чувство сигареты, чувство секса и чувство превосходства. Это уже не ложь, но тоже, конечно, не полная правда. Полной не знал никто, даже сам Бог. А набор, он на то и набор, чтобы представлять собой определенный комплект, который докомплектовать ничего не стоит.
Но пока набор напоминал закрытую систему из четырех основных компонентов. Это я также знал, не хуже, чем про руки-ноги и слонов.
Мы почти никогда не гуляли. Наш мир ограничивался стенами его квартиры, чаще всего - кухней, ванной и комнатой с красным потолком.
На кухне мы пили черный чай или кофе, иногда мате с молоком, эспрессо из ройбоса или просто отвары всевозможных трав... Смотрели на мир за окном. На небо - то по-утреннему тихое, подернутое молочной дымкой, то ярко-синее, как бывает в середине весны, то покрытое облаками или вовсе предгрозовое, то усыпанное мелкими блестками звезд... Смотрели на дождь, на солнце... На деревья и немного на людей. Смотрели друг на друга. Съедали взглядом. Исторгали назад потоком бессмысленных фраз, скрывающих в себе непонятые, не принятые никем тайны и символы... Курили дешевые сигареты, курили дорогие сигареты, курили опий и сенсимилью... На кухне росли кактусы, они стояли в больших глиняных горшках на подоконнике и на полу. На столе обычно ничего не было, кроме металлической пепельницы на гнутых ножках, полной разнообразных окурков, да подсвечника с половинкой свечи... Впрочем, время от времени на столе появлялась сковородка с едой и какие-нибудь чашки или бокалы. Мне нравилось сидеть на маленькой табуретке чуть сбоку от самого Бога, занимавшего непременно стул со спинкой, и слушать его странные истории, напоминающее небылицы, слушать, чуть прищурив глаза, слушать, ничего не запоминая, просто наслаждаться звуками его голоса. Это кухня.
В ванной... В ванной Бог любил купаться с русалками. Их никто никогда не видел, вот только всякий раз, во время нашего с Богом разговора по телефону, если Бог принимал ванну, до меня доносились отголоски острого, пронзительного, но мелодичного смеха... В ванной мы любили заниматься сексом. Быстрым горячим сексом, в темноте среди кафельных стен. А ещё в ванной курили гости, иногда приходящие к Богу. В небольшое помещение набивалось человек пять-семь, и воздух пропитывался сигаретным дымом так, что казался вполне видимым, материальным, ощутимым - его можно было коснуться рукой при желании. Когда воздух уже не помещался в легкие, гости бросали окурки в раковину и шли продолжать на балкон.
Ну, а комната...его красная комната. Много говорить о ней не нужно, к тому же я не раз о ней рассказывал во всех подробностях... Комната - это часть самого Бога. Она похожа на него, а он отражение её. Единственное, что мне не нравилось в красной комнате, это картина с гигантским тараканом, что была повешена прямо над кроватью . Всякий раз, когда Бог любил меня в этой кровати, мне казалось, что таракан наблюдает за нами, наблюдает, удовлетворено шевеля тонкими гибкими усиками от созерцаемого им удовольствия...
-Кто ещё?
-Что ты сказал? - Бог не понял моего вопроса или сделал вид, что не понял. Делать виды он умел мастерски.
-Я сказал: кто ещё?
Бог многозначительно закатил глаза и театрально вздохнул.
-Кто ещё нравится тебе также, как и я?
-Конечно же, никто! - Бог тихонько захихикал. Потом сдавленно кашлянул и уже нормальным голосом продолжил:
-Также как ты - точно никто.
-Отвратительный ответ, - я лежал на его плече, плечо Бога лежало на кровати, как и сам Бог, разумеется.
-Я пролистал тот альбом, - я показал на фотоальбом в черном кожаном переплете, стоящий на самой верхней полке одного из книжных стеллажей.
-И как только достал, - Бог ткнулся своим длинным Божественным носом мне в правую щеку.
-Стул поставил.
-Ааа... - протянул Бог. - Ну, тогда понятно.
Мы молчали, пока растущая луна не пролила свой тусклый свет сквозь кроваво-красные жалюзи, закрывающие окно.
-Мне пора.
-Уже уходишь? - Бог сел на кровати.
-Да, - я легонько провел пальцами по его шее, - они тебя не стоят, те люди на фотографиях - они всего лишь пустоглазые марионетки...
Он улыбнулся... Хотя нет, не так... Он продолжал улыбаться...
-Это альбом прошлого... - Бог поймал мою руку.
-Я так и подумал, - я осторожно высвободил свою ладонь из его и вышел в коридор.
Бог вышел следом, подавая мне сумку:
-Ну...пока!
-Пока.
Он наблюдал за тем, как я спускаюсь по лестнице, наблюдал, продолжая...улыбаться.
"Это альбом прошлого...- проносились его слова у меня в голове...- Прошлого..."
Вот только почему тогда в нем было две моих фотографии?...................................................