Это не я так безумно скучаю, что выхожу на балкон не курить, а бросаться, но не бросаюсь, а просто касаюсь ладонью глади оконной, волком бездомным на месяц вою, лаю, кричу. И он скалится в небе бездонном, и кровит мне по плечу новым порезом. Я вспоминаю зелень шартреза задумчивых глаз, я вспоминаю то, чего нет, я все придумал сейчас и опять возвращаюсь в кровать, беру сигарету - все, что осталось мне от тебя, мну ее в пальцах, забытая пачка. И я не плачу, нет, черт возьми, плачу. И сердце, как мячик, скачет в груди. Пожалуйста, возвращайся. Пожалуйста, приходи. Да хоть призраком, хоть тихим сном. Только не снова эта пустая квартира. Я вожу карандашом по бумаге. Точечки и пунктиры, линии, черточки, росчерки кровью. Я рисую твои черты. Губы и брови, ресницы и скулы, нос, подбородок, шея, ямки ключиц... Я молчу. Только все во мне бьется, стонет, кричит.
Это не я о тебе сочиняю сотый рассказ, это не я твоих глаз раскосый разрез вылепляю из глины, это не я. Короткие дни, длинные зимние ночи - меня разрезают на половину, из спины выдергивают позвоночник, оставляя беспомощным бесформенным нечто на заплеванной плитке в собственной ванной. Квадратики белые, квадратики алые. Я король артхаусной драмы, коронуйте меня блистерами от анальгетиков, пригласите скорую, полицию и соседей, составьте какой-то там протокол, в вену - тонкую синюю веточку - поставьте укол антипсихотика, посудачьте о том, какой я то ли дурак, то ли бедная деточка, а потом как всегда о правительстве и погоде. Это не я. Ни на что больше не годен. Кроме как боготворить твои аватарочки в интернетиках. И лопать пыпурочки на пакетиках целлофановых. Рыдать, блевать и улыбаться. Да, права была мама. Не выйдет из меня толка и пользы. Ты и иголка, ты и новая доза. Ты - мое все, все, чего меня однажды лишили. Ладно, прости. Ладно, забудь. Дважды не входят в реку.