Аннотация: мма... мма... неоднозначное, но очень желанное произведение
Часть 1.
Пролог.
(Не торопись, а то успеешь)
- Быстрее, быстрее - поторопил я сестру - а не то мы опоздаем.
- Да, и без тебя знаю... Успеем.
- Ты всегда так говоришь, когда чувствуешь, что опаздываешь.
- Не мели чепухи, успеем - ответив мне, сестра вновь убежала к зеркалу.
- Ну, как знаешь, это нужно тебе, а не мне.
Развернувшись, я вышел из квартиры на лестничную площадку. Солнце только-только поднялось из-за горизонта, и его первые холодные лучи выхватывали на окнах замысловатые узоры. Похолодало. Декабрь.
Первые морозы пришли в наш город неожиданно. Еще вчера на улицу без резиновых сапог выйти было нельзя, а сегодня с утра всю грязь сковал лед, припорошив легким снежком.
- Полвосьмого, опоздываем - из дверей квартиры выбежала младшая сестра, с грохотом захлапывя дверь.
- Это ты виновата, сама протянула - ответил я.
- У меня экзамен... что ты понимаешь, я должна хорошо выглядеть.
- Пф...- Лично я никогда не парился на счет своего вида, а у нее по этому поводу был свой пунктик.
Тут послышались быстрые шаги. И, пока Лена закрывала дверь съемной квартиры, нас обогнал Олег Николаевич, сосед сверху. Немного замкнутый и странный человек. Холост, но с девушками замечен не был. Одевался неброско, но хорошо, и вкус прослеживался. Чем занимался - не ясно, но на хлеб с маслом ему хватало - под окном, у подъезда стояла его новенькая иномарочка, рядом с моей Приорой.
- Доброе утро, Олег Николаевич - синхронно поздоровались мы с сестрой.
- Доброе - буркнул он, даже не взглянув в нашу строну - видимо, как и мы - опаздывал. В его случае - на работу.
Следом за, пролетевшим мимо нас на околосветовой скорости соседом, устремились мы.
Добежав до первого этажа я резко остановился, услышав непонятные звуки снизу. Открывшаяся картина поразила меня: напротив соседа стояло двое незнакомцев, у одного из них в руках был зажат самый настоящий пистолет с глушителем. Признаться, девяностые уже давно прошли, и я никак не думал встретить такую типичную картину. Обычное наемное убийство, обычные разборки, стандартные бандиты, несчастная жертва и... лишние свидетели.
На осознание ситуации у меня ушла секунда. Мгновенно, выйдя из кратковременного ступора, я резко повернул направо, и, собираясь остановить Лену, мчащуюся следом, врезался в край перил. Время замедлилось, и слух, будто выключился. Я перестал что - либо слышать, лишь видел, как утекает мое время. Нет не только мое. Наше. Сестра - за себя я не волновался, в отличие от своей сестры. Я готов был принять смерть, но только свою. Допустить, что с сестренкой что-то может случиться, я не мог, даже, в страшном сне.
Вот, я вижу сестру, она что-то говорит, толкая меня вперед, что-то, типа, 'Ты чего встал'. Не оборачиваясь, чувствую затылком направление холодного ствола пистолета. Делаю резкий рывок вперед, толкая ее на предыдущую лестницу, оказываясь на том месте, где она стояла. Успел...
Что - то тихонько клюнуло меня в бок... Там, рядом с сердцем. Инерцией меня ударило о дверь, расположенную напротив входной двери подъезда. Ускользая, секунды дарили мне последние мгновения жизни.
Открытые в ужасе глаза убийцы. Соскальзывающий вдоль стены с остекленевшим взглядом и красной дырочкой во лбу сосед. Замершая и ничего не понимающая сестра.
Что - то закололо в груди, в глазах потемнело.
Поверьте мне, умирал я тихо, не произнеся ни одного звука. Боли не было, только холод, сковавший своими цепями мою грудь. С каждым вздохом становилось все труднее дышать.
Преступники убежали, но никто не собрался преследовать их. Пусть бегут, все равно ничего уже не изменить и не поменять. Сделанного не вернешь.
Уходя из этого мира, я постарался передать как можно больше тепла сестренке - ей будет тяжело, я знаю, но она будет жива - это для меня лучшая награда.
Я умирал улыбаясь, хотя моя душа готова была выйти из тела в любую секунду. Мое сердце не билось, но я продолжал улыбаться. Так и умер - с улыбкой на лице, и холодом в груди.
Все краски сначала выцвели, а потом все окончательно потемнело. Тело стало свинцово тяжелым, тянуло вниз.
Я падал в тишине и пустоте. Ни звуков, ни цвета. Одиночество стало сильнее, вызывая самые гнусные воспоминания. Так бы я падал, предаваясь самокопанию, если бы не нечто.
В один миг все изменилось, чувство падения прекратилось, а я почувствовал чей - то взгляд. Он как рентген просканировал меня с ног до головы. Потом еще раз и еще... Взгляд сканировал до тех пор, пока не признал меня годным.
После этого Нечто забрало меня к себе, но этого я уже не помню. Двери миров открылись, затягивая меня в себя.
Глава 1.
Суждено ли было этому случиться или нет - не знаю. Но это произошло, и это не отменить. Осталось лишь смириться, что я и сделал.
Пусть, я смирился, но лишь с фактом своей смерти. Так или иначе, умрет каждый из нас. Кто - то раньше, кто - то позже. Финал неизбежен, и ничего не изменить, так стоит ли переживать из - за этого?
На мой взгляд, стоит оставаться спокойным, принимая потери и утраты как должное. Но, если смерть неизбежна, то стоит ли бороться с ней?
Этот вопрос меня мучил уже не один год, и я пока не находил на него ответа. Печально... так для чего мы живем? В чем смысл нашего существования? Не проще ли всем совершить самоубийство, что бы больше никто не умирал?
Почему любое существо, пусть это цветок или человек стремиться жить?
И лишь спустя долгие пять лет, я нашел этот смысл. И я проснулся. До этого был, как будто сон. Не плохой или хороший, а просто сон, в котором я жил или... существовал.
Слишком долгий сон, похожий на правду. Правду, длинною в жизнь. Пусть короткую, неполную, но имеющую право существовать. Мою правду.
Правда это или ложь, но само существование этой теории и есть Чудо.
И вот, я подумал, а стоит ли верить в Чудо?
И пришел к выводу, что стоит. Более того, стоит жить ради Чуда. Стоит самому создавать, пусть намного меньшего размера, Чудеса.
Я спросил, Чудо, а стоит ли жить ради тебя? И оно мне ответило - 'Стоит'. И я поверил.
Именно это послужило тем толчком, который запускает цепь событий. Я поверил, и я принял себя таким, каким я был тогда, во сне. Двадцати шести летним парнем, холостым, слегка за девяносто килограмм весом брюнетом. Мило.
Чего я добился? Ну... я закончил ВУЗ. И, даже, нашел работу... почти нашел. И так каждый месяц или два я находил работу, а, поработав немного, увольнялся. Не мое. Я всегда мечтал о путешествии. В детстве я любил рассказы о разных странах - 'Питер Пен', 'Алиса в стране чудес' и многие другие. Повзрослев, в школе я зачитывался 'Властелином колец' и 'Гарри Поттером'.
Позже, в институте, я читал много, особо не разбираясь, что именно я читаю: Донцову или Перумова... хотя да... Донцову, это я лишка... Одну книгу, ради интереса прочитал. Сойдет.
И вот, наступил тот светлый миг, когда я достиг просветления. Правда, немного не в том месте, и не в то время. Поэтому, лучше начну с начала этой истории, что бы разъяснить некоторые моменты.
Необъяснимые сны начали происходить со мной с тех пор, как я себя помню. Тогда мне было три с половиной или почти четыре года, точно сказать трудно. Но одно я знаю точно - с их появления моя жизнь изменилась. Взрослые раз за разом стали обращать внимание на мой не по годам внимательный взгляд, рассудительную речь. Слишком много обо мне говорили, слишком хорошо меня хвалили. До тех пор, пока это не стало моей отличительной чертой. А люди, такие существа, которые не любят тех, кто отличается от них.
Таких людей любят, им поклоняются, на них равняются, их возвышают, но в глубине души ненавидят, за то, что они отличаются от серой массы. От среднестатстического человека. Потому что не понимают, как можно обладать теми или иными способностями, пусть то умение воровать или говорить вдохновенно, сочинять пронзительные стихи или придумывать ужасные пытки. В разных народах во все времена к ним относились по - разному: пусть то Спарта или Ватикан, Рим или Голливуд, Иерусалим или Вашингтон. Неважно кто, где или когда. Важно как. В глубине души их боялись, пусть он был один такой или общество таких, как он; пусть, к ним стремились, но боялись.
Все, чего человек не понимает и боится, он ненавидит. Это заложено природой - это закон. И неважно, где ты будешь находится - на Аляске или Малибу, в Швейцарии или Уганде, в Люберцах или Гетто. Как только окружающие тебя люди поймут, что ты отличаешься от них, ты окажешься в одиночестве. Пусть не сразу, но это придет, как и до всех, кто был раньше тебя. Нужно лишь дожить. А это, подчас, бывает сложнее всего: стоит вспомнить хотя бы Инквизицию или 35-ые - 39-ые годы двадцатого века. Да будь ты хоть Ньютоном, хоть Сталиным, хоть Архимедом или да Винчи, но твое время наступит, как бы ты не был бы дорог сердцам людей, ты будешь лишним в этом мире. Как были Пушкин, Жанна д'Арк, да хоть Робин Гуд или Супер Мен.
Твое время пройдет, и в душах людей останется лишь ненависть, но что останется в умах? В памяти? Это я и называю Чудо.
Чудо может быть материальным или, напротив, неким неопределенным понятием, чем-то скоротечным или вечным, как скалы. Пока будут жить люди, пока в их умах будут осколки памяти, Чудо будет жить. Это моя Цель. Это мой Путь.
Но, продолжим.
С тех пор, как я изменился, все, кто были ко мне близки и дороги - отвернулись, те, кто мне помогал, сделали шаг назад, пытаясь понять, кто же я такой?
Вот так я остался один на один со своим больным воображением. Это было трудно, почти невыносимо. Я замкнулся, полюбил одиночество и уединение, раз за разом пытаясь понять и осознать то, что я видел.
Жил я недалеко от города - это почти единственное, что спасало меня от безумия тоски. Ежедневные посетители, каждый раз разные: приезжали как и богатые на шикарных повозках, так и приходили бедные на своих двоих трудовых мозолях.
С первыми, я виделся только издалека, старательно вглядываясь в лица, но так же, как и во снах, я видел лишь высокомерие и показательное раскаяние. Беспечность, с которой они относились к моему Дому поражала. Я пытался уловить в них хоть капельку уважения к тому месту, которое они посетили, но выходя за ворота, каждый из них сбрасывал маску и становился очередным, в ком я который раз разочаровывался.
Лишь у единиц, тех, кто приезжал сюда чаще других, не по праздникам или знаменательным датам, а по собственному желанию, я видел настоящее раскаяние и желание. Они подолгу гостили у нас, стараясь вникнуть, понять непостижимое, но людское Эго, в который раз мешало им разглядеть невидимое. Чуда не происходило.
Средний и бедный достаток, как я понял, не показатель - первых волнует лишь сегодняшнее, и то, как они будут выглядеть в глазах окружающих. Жалость и сострадание к бедным и неимущим, сиротам и убогим, показное равнодушие к богатым и сочувствие к неимущим.
На самом деле, их волнует лишь свое состояние, и заботят проблемы пары - тройки человек из их окружения. Вот и все. То же самое Эго, только в него входит не один человек, а несколько.
Ну, а к последней категории, вообще, кто - нибудь когда - нибудь прислушивался?
Вот так, в пять лет я стал настоящим циником.
Я спрашивал старших, почему они допускают такое отношение, на что получил ответ - 'Каждый человек сам решает, кто он есть на самом деле'. Тогда я еще не понимал, почему Боги терпят, но пообещал найти ответ, который не заставил себя ждать. Но ответ принес только еще больше загадок.
До пяти лет я жил в Доме, так мы называли это место. Как я в нем очутился, я не помню, как и не помню кто мои родители. Если честно, я и не стремился это узнать. Слишком много боли это может мне принести. И дело не в том, что я буду переживать за родителей, а за душевные муки, которые последуют за этим. Муки выбора: стоит ли продолжать жить, или пора раз и навсегда провести черту своей жизни. Своеобразная дилемма - и хочется, и колется. Поэтому, я решил раз и навсегда прекратить поиски, так и не начав их.
Во всем этом царстве лжи и смирения были дети. Нас было много, мы были разные: взрослые и совсем малыши. Все мы любили свой дом и не представляли жизни без него. Ведь Дом - это единственное, что нас объединяло. Мы были не похожие, но одно нас всех сближало - боль утраты. Мы еще слишком маленькие и не понимаем, что значит быть сиротами, ведь мы не знали другой жизни. Да, мы видели детей, но не осознавали, чего мы лишены. Каждый ребенок с семьей был чем - то необычным, странным непонятным. Не понимали все, кроме меня - это было невыносимо больно. Казалось, весь мир погрузился во Тьму, но среди Теней и Страхов был лучик света, один единственный, способный перечеркнуть весь негатив.
Хан. Он был полной противоположностью меня, мой брат. Он был душой компании, главным заводилой всех детских игр. Им не восхищались, но любили. Не складый, слишком крупный, черноволосый мальчишка с вечно разбитыми коленками и содранными локтями - таким он остался в моей памяти. Хулиган, каких поискать. Если была драка, то дрался он, если устраивали игры, то в центре внимания был конечно же Хан.
Старшие всегда ему ставили в пример меня. А мне - его. Полные противоположности, такими нас запомнили все. Фамилия Айори - это как фирменный бренд. Там, где были мы - там были странности. Что - то громко ломалось, дребезжало, билось, кричало, возмущалось или тихо, почти с философским спокойствием взирало на все и всех. Пожалуй, мы были самыми неоднозначными детьми во всем Храме.
Да, мы жили в Храме, но с сегодняшнего дня наша жизнь изменилась, и вряд ли она когда - нибудь станет прежней. В нашей жизни случилось страшное событие, заставившее пересмотреть свой взгляд на жизнь в целом и на Чудо в частности.
Как бы ни была жизнь трудна, всегда найдется что-то, что усложнит ее еще больше. Заставит сломать установившиеся стереотипы, разобьет волны логики и домыслов о суровые скалы реальности. Заставит всех теоретиков мира подавиться фактами.
А факт был суров, и аргументов не признавал. Как группа мужчин в масках, забравших нас с братом из нашего Дома. С молчаливого согласия наших Старших. Против воли мы познали действительность, от нас не зависело ничего. Мы были материалом, куклой, пищей для хищников - можете выбрать любое определение, и я добавлю еще не меньше сотни.
Все что нам оставалось - это бояться. Бояться и молиться. Первое я не умел, зато ко второму нас учили с самого детства. Поэтому выбор был очевиден. И я стал молиться и уповать на Чудо.
А что еще может пятилетний ребенок?
Громко кричать!
Пока нас несли, Хан своим криком успел вывести из себя, даже, меня. Воистину, неугомонный ребенок. Пожалуй, именно это и послужило решающим фактором. Фактором выбора.
Если бы Хан не был таким непоседливым, был тише и спокойнее, если бы мне не снились эти сны о прошлой жизни, если бы у нас были родители, если бы нас не забрали из места, которое стало нашим домом, то многое было бы по - другому. Но история не терпит слово 'Если'. Поэтому, мы сейчас там, где и должны были быть.
Наверно, говорят правду, что боги посылают нам испытания, которые мы можем перенести, забирая то, что мы любим, и, даря то, от чего мы были ограждены - суровой правды жизни.
Был ли это Случай, Судьба или злой Рок, но все, что у нас оставалось - это бояться и верить. Хан - боялся. Я - верил в Чудо.
Два близнеца. Две судьбы, сплетенные в прочный канат жизни. Такие одинаковые, и такие разные. Бесконечно похожие, но абсолютно разные.