Аннотация: В сущности - наконец разложенные по полочкам события злосчастной ночи после "сверхважного задания". Не на второй даже раз переписанное - но будем надеяться теперь уже окончательно (возможно для сюжета все эти внутренние переживания не так уж и важны, но для этих двух героев и развития событий в оба конца - что до,что после - являются ключевой точкой и камнем преткновения.
***
...Нигами легко коснулась подошвами своих многострадальных туфель поверхности стола, стряхивая на пол брызги с мокрых волос. Не задумываясь - хорошо это или плохо, топтаться в промокшей, угодивших сегодня не в одну лужу, обуви по банкетному столу. Главное - зажечь свет. С кончиков пальцев срывается несколько искр - и тяжёлая хрустальная люстра над столом загорается ровным тёплым светом.
Ги устало присаживается на столешницу, тоже нимало не заботясь сейчас о правилах этикета.
Пустота в голове отдавалась медным гулом. Передумав по дороге обо всём на свете, кажется, что ты намеренно собрал все мысли в извивающийся пёстрый клубок и закинул на задворки сознания.
...В высоком стрельчатом окне напротив вовсю хлестал дождь. В общем-то, не страшно - всё могло закончиться куда хуже. А так пройдёт буря и уляжется к утру. Да и высохнет всё в момент. По такой-то жаре.
Нигами уселась на столе по правое плечо милорда, ёжась от холода. И как ни крепилась, всё-таки чихнула.
Ги скосил глаза в сторону девушки, обречённо оглядел потолок, но затем упорно продолжил смотреть в окно, попутно фантазируя на тему привлекательности неких рядом сидящих чихающих магичек.
Досчитав до десяти, с фальшивой пофигистичностью достал из кармана чудом оставшийся сухим платок и, не глядя, сунул девушке в пригоршню.
- Так что, подождём, когда вернутся остальные?
- Пожалуй, это единственный выход. Ибо я предвижу, что любое другое моё предложение совместно скоротать время миледи незамедлительно отвергнет.
- Миледи отвергает ваше предложение ещё до предложения, - сухо подтвердила магичка.
-Миледи не была столь разборчива пару часов назад, взобравшись на тумбу и столкнув с неё танцовщицу...
- Миледи была на задании под прикрытием и делала свою работу, - девушка всё ещё спокойна и невозмутима, но в голосе явно прослеживаются зачатки раздражения.
Вот так, злись на меня, кричи и плачь от ярости, бей меня, убегай, смотри с невыносимым отчаяньем и страхом...
Только не останавливайся, не поддавайся губительному умиротворению...
Всё так же, не глядя, Ги берёт руку магички и кладёт себе на лоб. Без каких либо претензий на остальные части тела.
- И...что это значит? - она, наученная горьким опытом - естественно, ожидает подвоха. И не напрасно.
- Кажется у меня температура.
- О.
- А у тебя очень прохладные руки.
- ...
- Что, ты мне не веришь?
- Нет!
- Высказывать людям недоверие так сразу, да ещё прямо в лицо - верх неприличия, юная леди! К тому же разве у меня не горячий лоб?
- Хм...допустим его температура, и правда, слегка выше положенного.
- Другую руку, пожалуйста.
- Кто разрешал тебе использовать мои руки как компресс?!
Ги подчёркнуто удивлённо смотрит на Нигами. Причём на его лбу уже другая рука девушки.
- И правда..кто бы это мог быть...дай-ка подумать...возможно...некая промокшая до нитки фиолетоволосая магичка? Впрочем, я не могу быть уверен до конца...
Нигами сдаётся и хватается уже за свой лоб свободной рукой.
Ночка, полная впечатлений...
Выспаться и забыть как страшный сон!
- ...что?! ...что это было?!
Девушка резко отдёргивает конечность.
- Что ты кричишь? Обожглась моими тридцать семь и три? - Ги иронично изогнул бровь.
Но Нигами вполне серьёзно схватилась за ладонь, сжав её до белизны, словно от сильной боли.
- Да нет же! Это был...холод, - девушка удивлённо смотрит на руку. Затем поворачивается к Ги. - Подожди...
Холод и дождь. Как сегодня, но капли на твоих руках - это не вода. Нет, не сейчас!
Девушка быстро, как досадную помеху вытирает рукавом внезапно хлынувшие слёзы.
От боли? От боли.
Она не помнит, когда в последний раз могла почувствовать чужую боль. Но вот же, прямо перед тобой, человек...нет, невероятно сильный маг, познавший все тайны сил подсознания. Он что-то сделал с тобой...иначе откуда эта боль?!
Ги видит, как сдвигаются брови на лице девушки. Кажется, он окончательно доконал её своими выходками. Выяснить бы ещё, что случилось - какой ещё холод? Лицо ощутимо горит, но это просто немного разболелась голова под вечер и лёгкая простуда от повышенной сырости...
Зигмунд кладёт ей руки на плечи, пытаясь успокоить. Доигрался, скотина.
- Эй, спокойно, приношу свои извинения, что бы ни случилось. Каюсь - гад, свинья и сволочь, получите-распишитесь.
- Да нет же! - девушка пытается отмахнуться, - это же здорово, ты не понимаешь!
- Даа?.. Позвольте уточнить причину вашей радости более конкретно - что это - гад, свинья или сволочь? Или же всё вместе? - похоже, девушка окончательно повредилась рассудком.
Магичка пытается взвыть, но получившийся звук больше похож на смех - и кидается обнимать очумевшего милорда.
- Спасибо, я не знаю, что ты сделал, но я чувствую это! Но...что это?
Ги жутко хочется спошлить, что же там могла почувствовать Нигами, прижавшись к нему в столь тесных объятьях... Но взгляд девушки снова стекленеет.
- Но это не мой холод, я почувствовала..ощутила..снова...как раньше...это были твои...слёзы? Так холодно...
Ну вот, кажется тебя запалили.
Так близко...
Хотя куда важнее выяснить, как запечатанный эмпат со страшным проклятием снова смогла почувствовать чужие переживания...
Ещё ближе...
Пусть и через прикосновение...расслабился, заигрался, завертелся...в поисках отмазок...
Поздно.
Видимо время пришло?
Милорд усилием воли остановил хлынувшую врассыпную реальность, и, чуть наклонившись, просто поцеловал Нигами.
Ибо дальше тянуть было уже некуда.
Но Судьба видимо ещё не устала измываться над своими жертвами, ибо даже этим моментом насладиться милорду было не дано - магичка почти сразу же обмякла в его руках безвольной куклой и лишилась чувств - видимо от избытка впечатлений прошедшего дня и ночи.
Приехали...
***
...Капли падают с кончиков волос и с шипением испаряются с кожи, как с раскалённой плиты. Нигами без остановки, не ощущая грани - падает - казалось бы, на крышку стола, спасительный край обрыва, но вместо тёплого дерева - пустота.
Бездна.
Воспоминания охапками снега взлетают на воздух, кружатся вокруг метелью, тают на коже снежинками. Неужели ты не помнишь?
Помниш-ш-ш...
Пш-ш-ш-ш...
Но ты упрямо кутаешься в толстый вязаный шарф глухоты, натягиваешь на уши безмолвие. Прочь! Отвяжитесь! Зачем помнить то, что невозможно забыть?
Шершавая корка снега немилосердно колется - пальцы немеют, грозя отняться насовсем. Вокруг метель - мысли и чувства совершенно вышли из-под контроля. Но холод отступает - и тебе уже кажется, что вот оно, спасение!
Опомнись! На смену холоду приходит жар лихорадки, тело бунтует, кровь стучит в висках и сердце готово разорвать грудную клетку. Снежинки уже не могут добраться до девушки, испаряясь на излёте, а ей всё мерещится неясный шёпот в их предсмертном шипении. Шёпот, шелест звуков...
Шорохи бытия.
...Кто-то шепчет над ухом. Слов не разобрать - да ты и не знаешь таких слов. Но ты возвращаешься.
Медленно, нехотя выныривая из-подо льда, задыхаешься, жадно хватая ртом прохладный воздух. С запахом грозы и полыни. А ещё - соль на губах.
И ты вспоминаешь то, что никогда не забывала. Точёный овал лица, огненно-красные отблески в зрачках тёмных глаз, затаившаяся до поры до времени в уголке рта насмешка. Не было на свете ничего острее, когда это потаённое оружие, наконец, обретало плоть слов.
Призрак из прошлого.
Всё, что у тебя было.
Всё, что у тебя осталось.
Всё, что ты пыталась забыть.
- Ты?..
***
Когда тело девушки внезапно изогнулось в неестественной судороге, заваливаясь назад, Зигмунд едва успел подхватить её, чтобы не ударилась о плотное дерево стола темечком.
Ха, очень забавно заработать сотрясение мозга на первом свидании. Только не смешно что-то от ваших шуточек, подельники Судьбы.
Прижав к себе горячее, как печка, тело девушки, Ги для пробы легонько касается самой кромки её сознания. Безрезультатно. Хозяева или вышли по делам, или разбирают хлам где-то на чердаке, не слыша стука в дверь.
Остаётся поражаться, что ранее закрытое на трижды девять замков жилище теперь свободно впускает непрошеных гостей, стоит только потянуть ручку входной двери.
Стараясь не погружаться слишком глубоко, чтобы контролировать ситуацию и снаружи тоже, Ги бегло осматривается. Не то чтобы он надеется почерпнуть сокровенные тайны сей обители, стоя на коврике в прихожей, но ковыряться именно в этой голове без разрешения ему кажется богохульством.
Ясно одно - происходящее напрямую связано с беспрецедентными происшествиями их первой встречи и последующими вмешательствами в сны самого Зигмунда.
Странные сны...
С привкусом всплывающей на поверхность тонкой материи сновидения реальности. Когда кажется, что собственная тень начинает сжиматься змеиными кольцами, двоиться - то ли пытается отлиться в другую форму по новой, то ли обтесать налепленные по прихоти мастера-дилетанта излишества - до первоначальной основы.
Все мы кочуем из мира в мир, рождаемся и умираем, умираем - и рождаемся.
Заново, раз за разом.
Кто-то бесконечно лепит нас по своему образу и подобию. В бессилии мы грозим небесам кулачком, проклиная свою судьбу, а потом вершим судьбы других, не замечая собственные нелепые ошибки.
На следующую же ночь после вашей встречи тебе приснился до того реалистичный сон, что проснувшись ты до утра отгонял лезущую в глаза сонную одурь, а неясные тени жались по углам, рождая чудовищ в переплетении своих силуэтов.
Во вторую ночь, чувствуя себя полным идиотом - за день ночное бдение уже утратило краски - ты поставил на стражу свою Семёрку. Тонкие фигуры поглумились для порядка над хозяином, но в нужный момент заткнули пасти и встали на стражу.
...Лишь для того, чтобы на утро ощутить на себе всю тяжесть хозяйского гнева - вчерашний сон, ничуть не стесняясь, свободно зашёл и уселся на уже облюбованное место, а эти бездельники так ничего и не заметили! Но теперь было легче отходить от ночного кошмара - благо семеро козлят отпущения тебе были обеспечены.
Но впору было задуматься, а так ли виноваты твои зверушки? Они следили за внешним воздействием, и раз ничего не заметили - его попросту не было. Вот именно - закивали семеро наглых морд, скаля острозубые пасти. Ты, хозяин, в себе сперва покопайся, а уже потом всё на бедных демонят вали. Наше дело - маленькое, стражу имения блюсти, а кто в барском доме сервиз заморского фарфору побил - сам барин спьяну, или может жена истерику закатывала - это уже не нашего ума дело.
Обижаться на своих ушлых подчинённых смысла не имело, ибо допускать их до таких тонких (да уж куда тоньше ваших бестелесных тушек, заразы!) материй, как личное сознание, Зигмунд не собирался. Нужно было просто прекратить паниковать и возводить барьеры потоку бессознательного...впустить в себя без остатка, позволить пропитаться происходящему во сне в твоё собственное "Я".
Сон повторился один в один, став, разве что, ещё более чётким, а холодный разум на этот раз отмечал все незамеченные прежде в панике мелочи.
Три Луны хрустальными шарами висят в небе. Ты не сразу сообразил, что просто лежишь, упав навзничь на земле.
Затем приходит боль. Она давно была с тобой, но видимо отпрянула, когда ты впечатался в эту реальность, а теперь вновь осмелев, впилась острым жалом прямо в грудную клетку. Ты пытаешься приподняться и вырвать холодный металл из груди - откуда только силы берутся, но удаётся только сместить угол зрение ниже.
И вот перед тобой она - фиолетоволосая магичка. Сжимает рукоять слишком массивного для женщины двуручного меча. Ты понимаешь - это она только что пригвоздила тебя к земле этим мечом. И ещё, внезапно - что так надо, так и должно было случиться. Ты сам спланировал этот исход, при чём уже давно.
Но она всё не может разжать пальцы на рукояти, а полынное серебро двумя полосками струится по щекам.
В этот момент ты точно знаешь:
Она любила тебя.
Она любит тебя.
Она не сможет без тебя жить.
Особенно, если в последний момент узнает, что ты - действительно ТЫ. А не мерзкая Тварь, поглотившая душу её возлюбленного, и бесцеремонно завладевшая его телом.
Ты Тварь, и ты должен умереть. Ну, давай же, сколько можно её мучить!
И остаётся только проклинать всё сущее, когда пальцы правой руки в самоволку пытаются добраться до девушки, утягивая за собой и саму руку.
Всё хорошо. Не плачь. Улыбнись мне, пожалуйста...
И только проснувшись, ты понимаешь, что сказал эти три чудовищные фразы вслух. И пальцы сжимаются в кулак от этих воспоминаний - когда ты просишь её улыбнуться сквозь слёзы, а она...она всё знала, давно уже догадывалась...
Слёзы текут по лицу, а она силой пытается раздвинуть уголки дрожащих губ.
Ты чудовище. Ты просто грязная мерзкая тварь! Никогда ещё ты не чувствовал себя более отвратно, чем этим утром. Никогда, вы слышите, кто бы вы ни были - Боги, Демоны, кто там забавляется нашими судьбами?..
Никогда больше я не заставлю её сделать что-либо подобное.
Мальчишка...глупый осёл, каким же он был идиотом! Кажется...Эртан?..
Пробуешь имя на вкус. Приторная безвкусица. Даже имя какое-то дурацкое... воистину мальчишеское; рыцарством каким-то от него пахнет - запахом бутафорских мечей, отрубленными головами несчастных драконов...
В общем, всем тем, что восхваляют менестрели в своих нехитрых произведениях.
Эх, поймать бы - и за уши оттаскать.
Сразу же вся нелепая драма прошлой инкарнации разворачивается перед твоими глазами, и мозг тут же подбрасывает несколько разных вариантов решение этой задачи. Сейчас эта когда-то "непосильная ноша" решается уравнением начальной школы.
Смешно до зубовного скрежета. Потому что это твоя ошибка, и теперь уже поздно размахивать кулаками после драки.
Да и просто некрасиво. С нынешнего олимпа эта детская возня может и кажется тебе нелепой, а для неё...теперь уже только для неё одной... всё случилось не так уж и давно. Не так давно по человеческим меркам, чтобы забыть.
Стоит задуматься на мгновение и снова утягивает назад, в сон-реальность. Дрожь пробирает всё тело. Запомни это чувство. И никогда больше не смейся над нелепыми, но искренними в этой своей нелепости ошибками прошлого.
***
Узкие сумрачные коридоры. Пустые комнаты, чуть освещённые приглушённым светом настольных ламп. Впрочем, вполне уютная атмосфера. Милорд остановился возле обыкновенного книжного шкафа с антресолями, открыл стеклянную дверцу и провёл пальцем по поверхности верхней полки, прямо рядом с выцветшими корешками книг.
Вот, и уборку здесь регулярно проводят.
А нам бы комнатку, где уже давно не пробегала метла со шваброй - или чуланчик. Пыльный, тёмный, с кружевными салфетками паутины в углах под потолком и банками варенья на полках. Или на худой конец с огурчиками и капустой квашеной...
В общем, укромный уголок подсознания, где удобно спрятать - или запереть - нечто очень важное, невыносимо сокровенное...
Истинное.
Определённо - огурцы и варенье - лучшие метафоры для подобных субстанций. Ну и шуточки у вас, милорд, воистину, ничего святого!
Ох, но уж лучше шутки шутить по привычке, чем грызть ногти и носиться под коридорам в панике.
Спуститься в подвал, или подняться наверх? Гадать было бессмысленно. А время уверенно продолжало дефилировать себе потихоньку, звонко цокая набойками тонких шпилек, зазывно покачивая бёдрами, казалось бы, прямо перед носом....
А вон уже докуда, оказывается, доцокалось!
Где же ты?..
Где-то наверху словно хлопнуло форточкой и протяжно завыло, будто в помещение ворвалась, кружась в бешеном танце на пару с ветром, озорная снежная метель. Ги, недолго думая, тут же сорвался с места и поспешил на звук. Просто так в этом доме точно никто форточками хлопать не будет.
Так и есть - через пару лестничных пролётов Зигмунд оказался в просторной зале, больше всего похожей на внутренний двор. Центр помещения был окружён резными перилами, несколько ощипанных деревьев безнадёжно тянули голые ветви к серому безответному небу. Тут и там можно было различить кучки сухих прошлогодних листьев, чуть подрагивающих истрепанными краями от лёгкого сквозняка.
Видимо метель ворвалась сюда с балкона - на противоположном конце дворика виднелась распахнутая настежь длинная вертикальная арка. Снега намело совсем не много, затем ветер утих и видимо, осознав, что ошибся адресом, улетел обратно вместе с подругой.
Внутреннее чутье подсказывает Ги, что он найдёт искомое прямо там, за чуть трепещущей занавесью резной арки. Ничего, кроме дурных предчувствий милорда там явно не ждёт. Но, отдёрнув почти бесплотную ткань, он решительно выходит навстречу неизбежному.
Да тут не балкон, а целая смотровая площадка - огороженная каменным парапетом, с две ладони толщиной, башенками по углам, и даже вазами для цветов - впрочем, сейчас в зимнее время, набитых ватными хлопьями снега, словно лезущей через край манной кашей...
Опять же, нашёл время любоваться красотами...
Прямо на холодных плитах, чуть припорошенных снегом, спиной к Зигмунду фигурой номер раз замерла фиолетоволосая магичка. Девушка видимо упала прямо там же, где и стояла, на колени, да так и не нашла сил встать, вцепившись в рукоять бутафорски не подходящего её руке массивного двуручника. Сам же меч, разумеется - чётко по сценарию, торчал из груди фигуры номер два, заботливо прикрытой сверху периной свежевыпавшего снега.
Могли бы и дворника нанять, подмести немного к моменту выступления этого пафосного "дежавю" на бис.
Впрочем, Ги был только рад, что чёткие очертания фигуры его прошлой инкарнации были ощутимо смазаны, а непосредственно лицо закрывала от свободного просмотра сидящая рядом магичка. Близко знакомиться с этим кадром без особой на то нужды милорд не собирался.
Услышав шаги за спиной, девушка вздрогнула, но меча из рук не выпустила и даже не обернулась.
- Ты должна отпустить его, слышишь?
Девушка беззвучно, но в ощутимом даже на расстоянии яростном бессилии затрясла головой из стороны в сторону. Чёлка и хвостик трогательно запрыгали в такт движениям головы.
"Нет!"
-Отпусти его. Ты же знаешь, его давно уже нет. Какой смысл реветь над истлевшими костями...
Собранные в хвост волосы магички от возмущения подскакивают в воздухе, но тут же опадают на плечи, а пальцы ещё яростнее сжимаются на рукояти.
Нет, так дело не пойдёт. Бесполезно вести переговоры, когда одна из сторон упёрлась всеми рогами и копытами и не желает сделать вперёд ни шагу.
Зигмунд тут же меняет стратегию и дислокацию, вырывает чёртову железяку из рук девушки и отбрасывает подальше к парапету. Жаль, конечно, что не вышло эффектного броска за перила (на вес эта штуковина оказалась совсем не из папье-маше). Тогда всё ещё оставалась бы надежда попасть по голове нерадивому дворнику, наверняка бессовестно подслушивающему происходящее снизу с улицы.
А между тем кусок стали с лёгкостью и без малейшего сопротивления вышел из плоти...которая лишь казалось таковой.
На белом снегу напротив шокированной магички оседает бесформенной чёрной грудой куча обветшалого тряпья. Но уже через мгновение разодранные в бахрому края начинают трепетать, и куски старых тряпок выплёвывают из своих недр юркий светящийся росчерк света...
...Сделав круг над площадкой, серебристая птица расправляет крылья... Нигами вспоминает - душа Эртана и вправду улетела тогда в небо, освободившись...
Но здесь и сейчас светящийся силуэт с длинной грациозной шеей, острым хищным клювом и искрящимся в стороны полосками света хвостом - поворачивает назад к земле, и мощным ударом крыльев по воздуху бросается прямо вниз!
Неужели дух Эртана решил отомстить своему убийце? Будь это даже реальность, а не страшный сон, девушка даже и не попыталась бы увернуться, считая себя вокруг и около виноватой, и лишь с решительной обречённостью распахнула объятия навстречу возлюбленному...
...Чтобы через мгновение обернуться, с широко распахнутыми глазами на стоящего за её спиной Зигмунда - птица, и не думая кому-то мстить, пролетела поверх головы магички и исчезла в груди милорда.
- Ты?..
***
Первым делом, пришедшее в себя сознание донесло до своей хозяйки запах. Запах одеколона - лёгкий, но терпкий и невыносимо приятный.
Затем откуда-то сбоку проступил сквозь пелену забытья перестук падающих дождевых капель и всё сильнее нарастающий шум идущего по городу стеной ливня.
Сколько времени она приходила в себя Нигами подсчитать не могла. Возможно, только что разлепила глаза, а возможно уже добрую четверть часа кутается в одуряющее оцепенение и тепло.
Чуть сместить направление обзора правее...и взгляд натыкается на несколько красных нитей. Фокус. Захват.
Знакомый одеколон, Бездна-а-аааа...
Ещё пару дней назад заслышав запах которого за поворотом коридора, тебе хотелось броситься наутёк со всех ног. Вспомнила?
Действительно...
Вспомнила.
Пальцы сами собой сжимаются в кулак, руки - тут же, с размаху - отбрасывают милорда, в чьих объятиях, как мы все уже давно догадались, очухалась строптивая ведьмачка.
- И давно уже ты знал?!
- Давно.
- Насколько давно?!
- С первой же ночи с момента нашей встречи.
- Бооогиии...я ненавижу тебя!.. Не приближайся, даже не думай! Стой там и не двигайся!
- Иногда женщины говорят ужасные вещи, - Ги, конечно же, даже и не думает выполнять её опрометчивые указания.
- И как тебе...только...не стыдно, - паузы между замахами, но обе попытки - впрочем, изначально безнадёжных ударов - откуда только силы взялись? - были пресечены на корню. Точнее - тут же парированы железным захватом оппонента.
В глазах напротив - ни тени угрызения совести.
И ни тени усмешки так же.
Истерика - самый простой способ убежать от действительно важных здесь и сейчас ответов. Но нет смысла смотреть снизу вверх с такой неприкрытой яростью и вызовом во взгляде. Я не сделаю первый шаг за тебя, сколько не признавайся в любви вывернутыми наизнанку словами.
Это будет единственное условие. Это должно быть твоё осознанное решение.
В затянувшейся игре в гляделки Ги казалось, что ещё пара звонких ударов каблучков неугомонной модницы-времени, пара ударов бешено стучащего сердца Нигами - и он будет умолять её на коленях.
Прошу тебя...
..Может быть что-то на секунду отразилось в его глазах, или же у девушки просто кончились силы сопротивляться...
Но руки ведьмачки как то сразу ослабли в его ладонях. Ги тут же разжимает их и отстраняется.
"Нет!"
Невыносимо.
Даже став заправской лгуньей, ты не можешь доиграть свою роль до конца. Чертовски не профессионально.
Бездарная из тебя выходит актриса...
Вцепилась, будто маленькая девочка, в рубашку и не отпускаешь. А кто только что истошно вопил: "Сгинь с глаз моих, маньячина!"?
Но тут скрытые тенью глаза девушки снова поднимаются, и милорду становится не до шуток.
"Не уходи!..пожалуйста.."
Долгожданное. Бесценное. Выстраданное.
Но не только мольба в этих глазах. Страх и смятение - затаились на самом дне, не отпускают.
-Не бойся, тебе больше не придётся меня убивать. Но не могу гарантировать, что тебе не захочется сделать это по собственной инициативе уже через пару дней!
Согласный всхлип с груди милорда информирует, что если он не заткнётся сию же секунду, то превратится в труп уже сегодня.
***
...Всё закончилось довольно быстро.
На самом деле Зигмунд хотел просто донести девушку до кровати и дать ей хорошенько выспаться, и упаси Боги настаивать на каком-либо продолжении банкета.
Но девушка до того по-детски беззащитно вцепилась в его рубашку во время транспортировки, что заставить её разжать пальцы оказалось по истине невыполнимой задачей - с тем же упорством до этого она сжимала рукоять дурацкой железки.
Но оставлять её сегодня одну и правда не следовало.
Если кому то вдруг показалось, что самому милорду было глубоко наплевать на наличие интима с предметом своих воздыханий ( больно уж сдержанно вёл себя Зиг всё это время - никаких вам страстных поцелуев, летящей во все стороны мебели, разорванной одежды - что там ещё подкидывает разгулявшаяся фанатзия?), то такому недалёкому субъекту для начала стоило бы представить, сколько дней Зигмунд в принципе ждал этого дня, а потом уже лезть со своими скоропостижными выводами.
Но если бы ему хотелось тупо переспать с вышеуказанной магичкой, было бы смешно тратить на столь нехитрый процесс такую уйму времени - чтобы заинтересовать своей особой женщину, милорду хватало и взгляда в её сторону...а иногда и простого присутствия, со всей его нагнетающей обстановку харизмой.
Но зная Нигами...её прошлое, надежды и страхи...Зигмунд понимал, что сейчас она закрыта и скованна возможно ещё больше, чем в момент своей аналогичной ситуации много лет назад. Да и к тому же - инкарнации инкарнациями, а телу своему одним холодным разумом не втолкуешь, что вот этот, относительно недавней свежести знакомства мужчина, когда-то, оказывается, уже был твоим любовником. Ух ты!
Да так оно и было на самом деле то - в смысле, много ли узнаёшь о человеке за пару недель совместной работы? - но не жить же всю жизнь одними воспоминаниями.
Это было так же равносильно и относительно самого Зигмунда - сколько бы моментов из их совместного прошлого не было ему доступно, буквально "открытой книгой" Нигами для него не являлась уж точно.
..Этот рисунок на её шее, плавными изгибами перетекающий на спину. Он никогда раньше не обращал на него внимания - а ведь это не татуировка, а врождённое родимое пятно. Так в её родном мире на теле рождающихся заведомо сильных магов проявлялась их кровная принадлежность к тому или иному роду магической силы. Иногда, со временем, поколение за поколением, рисунок в разных связях и комбинациях видоизменялся до неузнаваемости - но истинно знающие люди всегда могли разобрать его смысл и символику ( вероятно поэтому многие маги скрывали эти свои родимые пятна от посторонних глаз). Знаний Ги хватало различить разве что частично силуэт извивающегося пламени, раздуваемого порывом ветра...возможно так же отголоски водной стихии...или морской...
Впрочем, о более явных источниках силы магички говорили отдельные родинки на тыльной стороне правого запястья - на первый взгляд совсем незаметные три последовательных точки. Три Лунных сферы на небосводе.
Во время волшбы и вызова своих божественных покровительниц, эти три незаметных отметины перетекали на внутреннюю сторону рядом с ладонью и образовывали три лунных серпа...
У каждого мага полно скелетов в шкафу, связанных с той или иной особенностью его внешности. Вспомнить те же разные по цвету глаза милорда. А ведь сам уже до того привык, что и забывать начал, что когда-то было по-другому...
...Глаза девушки были полны решимости. И ещё, пожалуй, лёгкой досады на собственное оцепеневшее тело.
Ведь это не так-то просто - отдать всё этому странному человеку, непостижимо неоднозначному в своих действиях и поступках. Подпустить к себе настолько близко...но иначе ведь никогда не узнаешь, что таится за дежурной усмешкой этих вечно чуть прищуренных глаз. Так ли прост и очевиден в своей бесконечной наглости и нарочитом коварстве постоянных насмешек этот великий позёр и лицедей - Зигмунд Ги, человек, которому ты сейчас готова довериться и душой и телом.
Тихо, тихо, ещё тише... незачем нам торопиться сегодня. Незачем подбирать излишне сложные формы слов и фраз для всплывающих из самой глубины трепетных чувств и желаний.
Когда перед тобой что-то настолько хрупкое, что боишься даже прикоснуться...
И всё равно, не смотря на все страхи.
Прижать к себе, ближе, крепче. Сильнее...
...Вплоть до рассвета Зигмунд не решался оставить давно уснувшую магичку. Или же просто не мог оторваться от созерцания тихой безмятежной улыбки, блуждающей в уголках её губ. Но потом всё-таки пересилил себя, бесшумно оделся и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.