Аннотация: Короткий рассказ на избитую тему финансового кризиса. Написан в апреле 2009-го, когда он (кризис) казался чем-то огромныи и несокрушимым, а также и очень смешным.
Переходите дорогу правильно
Мельчайшая офисная хламидия - Тяпляпин, маленький человечек с худой бутылкообразной головою, такими же плечами и толстым брюшком через ремешок не получил нового места работы. Старого у него уже не было, видимо, в кризис бесполезные люди все-таки перестали быть нужными. И вот этот Тяпляпин всеми фибрами своего узкого организма надеялся получить место новое, но. На собеседовании волновался, шарил глазами, излишне потел, и хоть жена и наказывала ни в коем случае не чесать бородавку на шее, Тяпляпин не только эту бородавку чесал, но еще и дергал. Отчего бородавка сделалась красной и производила отвратительный вид, как голова червя. Менеджера по персоналу буквально чуть не стошнило, и он отправил Тяпляпина в коридор ждать. А место работы, его место, конечно же, получил другой, некто Смердорезов, высокий похожий на шведа блондин с морскими глазами, в которых была видна даль. Смердорезов вышел, потрясая копией контракта, а Тяпляпин, увидев победителя, съежился, стиснул бородавку и пожалел, что он не стул, на котором сидит. Блондин Смердорезов также увидел поверженного, хмыкнул подумав, что лучше бы этот узкий брюхастый типчик был стулом и пошел себе. Но тут что-то взыграло в узкой душе хламидии Тяпляпина и он зачем-то выставил ногу. Смердорезов заплелся и всем своим высоким и красивым ростом шлепнул по полу.
- Это что такое?! - взревел он на Тяпляпина, оторвав от пола красно-белое лицо.
- Ковры бугрятся... видимо, - сказал неопределенную фразу тот и замигал глазами удивленно, будто всем на свете было известно, что ковры иногда бывает и бугрятся.
Смердорезов вскочил и торопливо ушел, взъерошенный и уже не такой довольный. А хламидия сидела и тихо радовалась, чеша бородавку.
И вот опять этот Тяпляпин, во время, когда уже солнце сворачивало за ближайшую многоэтажку, шел по мелкому парку, пинал ногами листья и пальцем трогал бородавку. Домой идти не хотелось - там жена, напиваться тоже было скучно, а ходить по бабам Тяпляпин не умел, потому что был скромен, узок и достаточно сказать, что женился он на первой своей женщине и женился чудом. В таких вот безрадостных мыслях, не зная, что делать, Тяпляпин решил перейти дорогу.
В неустановленном месте, неправильно, вывернув из-под сосен и из-за мусорного бака, Тяпляпин перешагнул бордюр и вышел на асфальт. И тут, конечно, вдруг! Блеск фар, скрип, гул и удар... Бах! Тяпляпина бросает, крутит и роняет об асфальт. Раз! Роняет еще. Два! Тащит. ЗЗЗЗЗЗ! И, ух! Физика его отпускает и Тяпляпин лежит на спине, стонет и в глазах у него видеться мама и зачем-то старая школьная учительница географии.
Хлопает дверца, осторожные шаги идут еле-еле и потом, убедившись, что Тяпляпин еще жив, идут смелее.
- Ты... ты зачем бросился? - слышится Тяпляпину приятный, но взволнованный голос. Мама тепло улыбается, а учительница грозит Тяпляпину пальцем, и он нехотя открывает правый глаз. В темном небе уже кем-то нарисованная висит полная Луна, а на дороге в ярком свете фар стоит черная фигура.
- Ах, зачем же вы меня сбили? - постанывает Тяпляпин и правым глазом пристально фигуру рассматривает. У Тяпляпина ничего не болит и даже не чешется, но как человек практичный он понимает, что в виду отсутствия заработка, кризиса, тяжелых времен и вообще, стоило бы подзаработать.
"Если женщина - возьму тысячу, если мужик - две", - думает он и стонет, как будто у него поломаны ноги.
И тут фигура подходит еще ближе и заходит в полоску лунного света. Тут же тень, как тонкое платье срывает с плеч, головы и лица ее. И Тяпляпин видит, что этот кое-кто похуже мужчины, женщины или даже ребенка. Это Смердорезов.
- Ты... ты зачем бросился? - повторяет он своим приятным голосом и глаза его морские волнуются.
- А я не бросался, - печально отвечает Тяпляпин и ложится на бок, - это вы меня сбили.
- Не врите, - холодно говорит Смердорезов, тоже на "вы" и это "вы" при Луне, при аварии звучит глупо, - никто вас не сбивал. Вы бросились.
- Нет уж, - мотает головой Тяпляпин. - Вы на меня наехали самым наглым образом и даже не тормозили. Как каток...
- Так вы выскочили из-за мусорки, как самоубийца! Признайтесь, вам надоело жить?
- Причем тут это? - возводит глаза к небу Тяпляпин. - Я люблю жить. А вам бы не помешало очки купить и посмотреть хорошенько, что и вокруг люди живут, что иногда можно место и уступить. Кроме того, тут все так ходят.
- Кто все?!
- Все люди.... А вы расскажите, много уже людей вы так сбили?
- Да кто сбил? Кто сбил?! - заволновался Смердорезов. - Так людей не сбивают. Так кошек, так собак и иногда куриц сбивают. А людей - нет! Это же не по правилам! А если бы по правилам, то я бы вас не сбил! И вообще, - добавил он и посмотрел в землю, - вы такой узкий. Вас трудно заметить.
- Ну, уж конечно не метр девяносто. Где уж нам! - Тяпляпин подложил под голову кулак, будто лежал на диване. - А по вам все сразу видно. Щеголь! Сазан! На иномарках ездите! А таких как я небось хуже тараканов держите! Вы меня презираете, все ясно.
Смердорезов как-то расстроился и потерял всякий интерес. Лицо его погрустнело, и в глазах больше не виделась даль.
- Давайте я вам денег дам, - сказал он упавшим голосом и на Тяпляпина больше не смотрел.
Тяпляпин не унимался, дома его ждала жена, маленький телевизор и коллекция открывачек, в общем, нечего было униматься.
- Что, стыдно стало, да? Стыдно, стыдно, стыдно. Да! Что такого человека переехал и не заметил даже. А вот я тебе показал. Я заставил тебя заметить. Ты! - Тяпляпин выстрелил в Смердорезова пальцем. - Высокий, красивый... шведский! Мне может быть твои деньги и не нужны вовсе. Дай мне руку!
Тяпляпин простер вперед руки, как будто хотел, что бы его тут же несли, как Клеопатру. Смердорезов нехотя шагнул вперед, но тут же остановился, как вкопанный. Глаза его округлились, лицо позеленело. Он с трудом поднял палец, будто на нем висел кирпич и показал в Тяпляпина.
- У вас это... у вас это... - зашептал он еле-еле и под подбородком у него задергался кадык.
Грозный, непонимающий взгляд Тяпляпина опустился, потом испугался и переменился обратно в обычный его девчачий взгляд. Дело в том, что ноги нашего Тяпляпина были согнуты, но как-то не так. Не по-человечески они были согнуты, а как-то совсем в другую сторону согнуты, да так ровно, рядышком, что казалось так и должно быть у всех людей. Но люди, известно, не кузнечики и не саранча. Кроме того, обе брючины Тяпляпина почернели, и тут же неизвестно откуда в коленях появилась жуткая боль и стала подниматься по телу выше, выше, выше... Тяпляпин сначала почувствовал, что ошалел, а потом почему-то захотелось пить и спать.
- Ах, зачем же вы меня сбили? - зазевал и заморгал Тяпляпин и, подложив под щеку кулачок, уснул на месте ДТП, занимая на дороге совсем мало места.
Смердорезов ли, скорая ли, но известно, что через каких-то полчаса Тяпляпина уже привезли в первую клиническую больницу. Там его подняли на второй этаж в травмпункт, где положили на каталке в коридоре. Вскоре отвезли в кабинет, а там доктор с большими руками согнул Тяпляпину обе ноги куда надо, отчего тот проснулся и заорал. Тяпляпина укололи, отвезли в коридор, но там он брыкался, и доктору пришлось некоторое время стоять и гладить Тяпляпину руку.
- Представляете, папа, - в тихом бреду говорил доктору Тяпляпин, - сбил меня все-таки этот швед. Ни за что, а просто так, представляете?... а я ему подножку... а деньги мне его зачем? Незачем, правда, незачем меня сбивать,... а ковры бугрятся... видимо... жене только не звоните. Я сам работу найду, папа...
И Тяпляпин забылся и заснул. А на утро пришли жена и доктор, будили Тяпляпина, но тот почему-то не разбудился. И вскоре выяснилось, что он уже не проснется, потому что умер. Вся больница была в шоке и больше всех - этот доктор. За всю его немалую практику это был первый случай, когда человек умер от перелома.