I

В часовне я тихо молился,
Не ведало сердце беды.
Я думал, что я исцелился
От власти земной красоты.

Разгладились чудом морщины
На белом моем челе,
И тело когда-то мужчины
Лишь плотью осталось мне.

И страсти меня наверно
Негой не тронут своей:
И я возгордился безмерно -
Я многих сильней королей!

Но гордость опасное бремя:
Страшнее разврата она,
И губит скорее, чем время,
Дурманит сильнее вина.

II

Оставлен я был у склепа
Хранить нерушимый покой
С водой и краюхою хлеба
И светлой невинной мечтой;

Молитвы мои были тихи,
Покой и блаженство кругом;
И только прозрачные блики
Играли на небе ночном.

Но вдруг предо мною явилось
Созданье красы неземной:
Ее кожа как будто светилась,
А глаза будто пахли травой;

В волосах луч погашенный солнца
Заплетен был в тугую косу,
С алых губ, как со стенок колодца,
Можно тайну испить, как росу.

Я отпрянул, крестом осенил,
Но видение не испугалось.
И тогда я совсем без сил
На траву опустился устало.

Мне казалось, что все искупленье
И раскаянье бедной души
Не смогли заглушить томленья:
Я готов был опять грешить.

А видение мне улыбалось,
Приближаясь ко мне неспеша,
И в глазах ее чудных читалось,
Как жизнь во грехе хороша.

Ее мягкие руки ласкали,
Не касаясь, уставшую плоть,
И сердца наши вместе стучали,
И не смог я соблазн побороть.

Я поднялся и руки простер,
Чтобы тронуть ее красоту.
Ах, лукавый, как ты хитер:
Я за ласки химер пропаду!

III

Я не помню тех призрачных ласк
И ее невесомых объятий.
Но в ту ночь я, как пошлый дурак,
Ни за что свою душу утратил.