Сцена Љ 4 Дом Луки Ильича. Хозяин с путниками входят внутрь. Иннокентий с облегчением усаживается. Леонид сбрасывает рюкзак, с любопытством осматривается.
Л у к а И л ь и ч (кричит дочери): Вера! Принеси зеленки, бинтов - человек ноги себе стер.
В е р к а: Лучше перекись и пластырь. А сначала не мешало бы и ноги помыть.
Л у к а И л ь и ч: Ну, так организуй все по быстренькому.
Верка, жеманно развернулась и, бросив взгляд на Леонида, удаляется.
Л е о н и д (спрашивает хозяина): Эта дева....? Жена, родственница, наложница, служанка?
Л у к а И л ь и ч: Дочь.
Л е о н и д: Жаль.
Л у к а И л ь и ч: Это почему?
Л е о н и д: Жаль, что мы в горах, а не в тундре.
Л у к а И л ь и ч: А ты сам женат-то будешь? Хотя у такого балабола в каждом городе по невесте.
Входит Верка, с тазиком в руках.
В е р к а: О чем разговор? О невестах и женихах? Очень правильную линию ведете, товарищи.
Она ставит тазик перед Иннокентием, присаживается перед ним на корточки.
И н н о к е н т и й: Я уж сам.
В е р к а (поднимается): Сам, так сам. (Обращается к отцу): Ужин ставить?
Л у к а И л ь и ч: Обязательно. Я с дороги, люди с дороги....
В е р к а: Тогда еще картошечки сварю.
Л е о н и д: Могу помочь.
В е р к а: Чисть картошку. Умеешь?
Л е о н и д: Я старый солдат. Я умею все. Да для такой женщины грех не расстараться.
В е р к а (поправляет): Для девушки, для девушки.
Л е о н и д: Тем более. (Подхватывает ее под ручку, шепчет на ушко): У вас сеновал имеется?
В е р к а: Сенца пожевать желаете? Скоро ужин будет.
Л е о н и д: Фи, пожевать? Я - хищник, мне мяса подавай. А сеновал - это романтика. Это аромат, это звезды над головой, разговоры до утра. Мечта всей жизни.
В е р к а: Пойдем картошку чистить, мечтатель.
Оба выходят в соседнюю комнату. Лука Ильич тем временем подсаживается к Иннокентию, помогает обрабатывать ему ноги.
Л у к а И л ь и ч (кивает в сторону ушедшего Леонида): Этот правду говорил на счет турбазы? Купить ее желает?
И н н о к е н т и й: Да, как сказать...
Л у к а И л ь и ч: Отец Александр так просто свой пай не отдаст.
И н н о к е н т и й: Отец Александр, не много не мало. И где его в сан вводили?
Л у к а И л ь и ч: Не знаю. Те из общины так его величают.
И н н о к е н т и й (одевает носки): Отец Александр... . Общинники, они и вправду такие, как о них говорят?
Л у к а И л ь и ч (забирает таз с водой, выливает прямо с порога): Со свечкой не стоял, а то, что обнимаются, то частенько наблюдал. Странно так, не по-людски. До появления этого Сашки такого не было. С него все и началось.
И н н о к е н т и й: Он один все сотворил?
Л у к а И л ь и ч: Приехал он не один, с дружками. Все злые, дерзкие. Они то все и переиначили. Местные, не выдержали Содома такого, разъехались кто куда. Это нам бежать некуда. Всего и богатства, что дом с магазинчиком. Кое-какой доход и тот в сезон. Может и лучше, что купят турбазу. Глядишь, народ сюда потянется, хотя, нет, пока голубая община здесь, наплыва туристов не будет. Если появится новый хозяин и турбазу с землей выкупит, то может и общину прогнать. Лишь бы нас не потурили. Мы то с дочкой никакого отношения к "небесным братьям" не имеем. Куда нам идти? Верка, еще ничего, по жизни приладится, а я, так просто ложись и помирай.
И н н о к е н т и й: А оргии у них бывают?
Л у к а И л ь и ч: Случаются.
И н н о к е н т и й: А участковый что?
Л у к а И л ь и ч: Что он один может? Он тоже человек. Ему жить надо. У него семья.
И н н о к е н т и й: А жаловаться пытались?
Л у к а И л ь и ч: Не любят в общине жалобщиков. Раньше, у каждого, кто жаловался, дома вдруг горели. Выгорало все под чистую. Боялись люди. Да больше никого уж не стало. Жаловаться некому.
И н н о к е н т и й: А что? Ихний ...отец Александр и службу ведет? Проповеди читает?
Л у к а И л ь и ч: Кто их знает? Туда стараюсь не ходить, только по крайней надобности. Собираются кучей, одетые в одни простыни, что-то поют. Я не лезу, от греха подальше.
И н н о к е н т и й: Жаль, не знаете об их молебнах.
Л у к а И л ь и ч: У меня свой бог. Вон образа в углу висят.
В комнату входят Верка, за ней Леонид. Верка хихикает, Леонид лукаво улыбается. Лука Ильич бросает суровый взгляд на дочь. Та обрывает смешок, хватается за тряпку, начинает протирать барную стойку, давя улыбку.
Л у к а И л ь и ч (обращается к ней): Надо бы в общину водку снести. Иначе сами припрутся.
В е р к а (округляя глаза): Я потащу?
Л е о н и д: Я помогу. (Верке) Дорогу показывай.
В е р к а: Что дорога? Тропинка одна, не заблудишься. А я пока за ужином пригляжу.
Л е о н и д: А вдруг заблужусь? Я же не местный, а у вас горы. И потом, припрусь я с ящиком к "Этим": "Здравствуйте. Откуда? Кто?" На полчаса объяснений.
Л у к а И л ь и ч (Веерке): И куда его одного? Идите вместе. Ежели чего, объяснишь, кто и откуда.
В е р к а: Ладно, так и быть, пошли вместе.
Л у к а И л ь и ч: Ящик сама знаешь где взять. Только не долго.
В е р к а: Картошку я посолила.
Веерка с Леонидом уходят. Лука Ильич подходит к окну, выглядывает из-за занавески. Вздыхает.
Л у к а И л ь и ч: Ох, кабы чего не вышло. Что-то на сердце неспокойно. И зачем твой дружок навязался в помощники, сама бы Веерка дотащила.
И н н о к е н т и й: За него не бойся, кое-чему обучен. Не зря же его ко мне охранником приставили. И, потом, у него оружие есть, сам видел.
Л у к а И л ь и ч: Охранник? А я чуть было не поверил, что турбазу приехал посмотреть, купить собирается.
И н н о к е н т и й: А кто его знает? Не местный он, из столицы. Может, на разведку приехал. Неспроста же и меня сюда вдруг направили. Очень все сходится, что турбаза ваша кому-то приглянулась.
Л у к а И л ь и ч: Как понять - направили?
И н н о к е н т и й: По жалобе на общинников. Сам говорил, что теперь жаловаться некому, а тут выплыла одна. Эх, жаль, на дату не посмотрел. (Морщит лоб). А была ли дата? Не упомню.
Л у к а И л ь и ч: ничего не понимаю.
И н н о к е н т и й: Я и сам мало, что понимаю. Столько лет здесь община, а меня только сейчас послали установить с ней связь, проверить ее. (Задумывается). Выходит, прав был Леня....
Л у к а И л ь и ч: Чего прав?
И н н о к е н т и й (также задумчиво): А то, что надо быть осторожнее.
Л у к а И л ь и ч: Ну, и не следует в общину ходить. Переночуйте у нас, здесь. Сегодня-завтра отписочку соорудите, а мы с дочкой подпишем. Для хороших людей, что же не подписать. Вы, уж там, наверху, не забудьте тогда нас с дочкой отметить. Мы ж, ради дела общего своей шкурой рискуем.
И н н о к е н т и й (возвращаясь из своей задумчивости): А?
Л у к а И л ь и ч: Я говорю, про нас с дочкой потом не забудьте. Мы любую бумажку для вас подпишем.
И н н о к е н т и й (кивает): Да, да.
Л у к а И л ь и ч (для себя): Точно проверка со всеми вытекающими. Спасибо родственнику, предупредил вовремя. Слава богу, на чьей стороне играть определились. Теперь главное - какую карту тянуть. (Иннокентию). Святой отец, в моем доме нечего бояться. Мы тут, как в крепости. И за гостя я сам жизнь положу. Законы гостеприимства, знаете ли....