Его я нередко видел на картинах итальянских и французских мастеров живописи 17-18 веков.
Прошли годы, мне стал нравится фиолетовый.
Он казался мне загадочным и необычным.
Отличным от других оттенков цветовой гаммы.
Нравились в какой-то период времени сиреневые и золотые тона, отсверки утренней звезды в капельках дождя на лепестках душистой апрельской сирени.
Какое же это необыкновенное сочетание красок, да ещё и вперемежку с незабываемыми благовонными воскурениями!
- Да, есть чем восхищаться! - наверняка воскликнет любой мало мальский ценитель живописи.
Но все эти и другие краски посюстороннего мира, на мой взгляд, ничто по сравнению с пламенеющим в лучах солнца, белым.
Это цвет мне больше всего нравится, потому что напоминает о Фаворском Свете, когда одежды преобразившегося пред взором апостолов Господа Иисуса Христа вдруг стали белы, как снег на вершинах высоченных гор.
Такими чистыми и белоснежными, какими не могли их сделать даже самые искуснейшие белильщики на земле.