-- Да не сходи ты с ума! -- Борис долил себе коньяку и с сочувствием посмотрел на друга, который так и не притронулся к рюмке, -- какие у тебя бабы были! Чего ты зациклился?
-- Всю душу она мне вымотала, стерва! -- Виктор выпил свой коньяк залпом. -- Ты даже не представляешь. Сам не думал, что такое может быть. Влип, как мальчишка. Только о ней и думаю. Ухожу на работу, а сам еле удерживаюсь, чтобы не звонить каждую минуту, где она, да что. Сам себе противен, -- он по-бычьи мотнул головой, словно отгоняя назойливые мысли.
-- Да, тяжело. А я думаю, куда человек пропал, сто лет ведь с тобой не виделись, -- Борис вновь наполнил рюмки, -- я ведь эту твою... и не видел даже.
-- Да, прости, что так пропал. Я ведь и сейчас... По делу я к тебе, вообщем, -- Виктор виновато посмотрел на друга. -- Ты ведь профессионал. -- он обвел взглядом фотостудию Бориса, где они сидели. На стенах висели его последние работы, приготовленные для выставки, везде стояли осветительные лампы, штативы, лежали отбракованные снимки.
-- Ты хочешь сняться? -- удивился Борис.
-- Да-нет! Хочу попросить тебя... Вообщем, проследи за ней, я уверен, что у нее еще кто-то есть, что она просто морочит мне голову. Сфотографируй их! Я швырну ей эти снимки в лицо, пусть попробует потом отпираться! Ну, я тебя как друга прошу.
-- Не знаю..., -- засомневался Борис, -- как-то это все... Да и не снимал я так никогда.
-- Ну, ради всей нашей дружбы. Погибаю я. -- Виктор смотрел на друга взглядом бездомной собаки. -- Я заплачУ, -- наконец добавил он.
-- Нет, за деньги точно не буду, -- резко ответил Борис. -- Ладно, только ради дружбы, да ты и не просил никогда ни о чем. Если тебе это поможет. Больно уж ты сейчас на человека не похож.
-- Спасибо, -- как-то жалко улыбнулся Виктор. -- Вот в понедельник, я ухожу в восемь на работу. Точно знаю, что они по понедельникам встречаются... Вот взгляни, это она. -- он показал другу маленькую фотографию.
-- Хороша... Ну, ладно. Давай тогда здесь через неделю встретимся. Что смогу -- сделаю.
Ровно через неделю Виктор стоял у стола в студии Бориса, глядя на огромных размеров конверт с фотографиями, лежащий перед ним.
-- Ну, смотри, -- сказал Борис, доставая первый снимок. На нем была изображена женщина, выходящая из подъезда дома, темные волосы, яркие голубые глаза, фон немного размыт. Портрет был выполнен безукоризненно. Виктор перешел к другому снимку. Та же женщина сидит в кафе, сжимая в руках чашку горячего напитка, из которой поднимается пар. Лицо повернуто в профиль к зрителю, снимок явно сделан через витрину, в которой видны отражения проходящих машин. И опять все сделано профессионально, можно залюбоваться этим тонким профилем, прядкой волос, небрежно упавшей на лоб, тонкими пальцами, сжимающими чашку. Следующий снимок. Снова та же женщина в парке. На фоне золотой листвы -- растрепанные темные волосы, белозубая улыбка. Она, смеясь, протягивает руки оставшемуся за кадром спутнику. Еще кадр. Она же, спиной к фотографу на фоне какого-то старинного здания. Лицо повернуто так, что видна лишь щека, на фоне сероватой стены четко выделяются загнутые вверх ресницы и уголок алого рта. Потом еще снимок той же женщины, уже выходящей из здания, лицо немного утомленное, она смотрит на часы. Еще и еще ее портреты. В полный рост, по пояс, только лицо.
Виктор разглядывал всю эту коллекцию с недоумением. Потом посмотрел на Бориса:
-- Это что такое?
-- Ну, я понимаю, -- протянул Борис, -- снимки не самые удачные. Но я же говорил, что это не моя специфика. Это репортажное фото, на улице, на бегу. К модели толком не подойдешь. Но, вроде и так ничего получилось.
-- Я тебя что просил снять? -- резко спросил Виктор. -- Я же просил снять их вдвоем! Чтобы уличить ее в измене, ты что, не понял? -- Он недоуменно смотрел на друга. -- Ну, говори, она одна была? Одна?
-- Да-нет, -- Борис даже испугался немного такого натиска.
-- Так что ж ты! Что ж ты их вдвоем не снял? Что я буду делать с этим художеством??? Где парень-то? -- Виктор просто кипел от возмущения.
-- Слушай, ты не представляешь, он такой не фотогеничный... -- ответил Борис.