Я стоял у вагона и ждал Марину. Она как всегда опаздывала. Чтобы хоть как-то воспитать ее чувство ответственности перед любимыми мужчинами, я заставлял ее провожать меня на поезд до Воркуты. Я уезжал на полгода каждую неделю, но это не помогало. Марина паталогически не умела успевать к указанному времени.
Я разволновался, и мне захотелось есть. Пришлось купить порцию пломбира в вафельном стаканчике. Не успел я съесть и половину, как ко мне подошла маленькая девочка-нищенка и нагло заглянула мне в глаза. Есть такие дети, у которых талант портить людям аппетит.
Я быстро доел мороженое, без особого, кстати, удовольствия. Оказалось, что девочка хочет купить мою маму. Это мне показалось интересным. Обычно ко мне пристают с предложением что-нибудь продать, а тут у меня самого был шанс почувствовать себя продавцом. Однако в процессе переговоров выяснилось, что у девочки с собой только десять рублей. Этого не хватило бы даже на мороженое, поэтому я вежливо отказался.
Девочка криво улыбнулась, обнажив окровавленные десны, и зашагала прочь по железнодорожной насыпи, оставляя нечеловеческих размеров следы. Интересно, какой у нее размер обуви, подумал я? Неужели бывшие родители заставляли ее по ночам стоять с ногами, подсунутыми под двустворчатый шкаф? Тогда понятно, почему она их съела.
Я задумался о тяжелой судьбе девочки, и мне захотелось еще пломбира. Когда я вернулся с порцией шоколадного на палочке, обнаружилось, что мой поезд уже ушел. Ну и бог с ним, подумал я, доедая мороженое, которое оказалось неожиданно кислым. Все равно уже пора возвращаться домой к жене.
У трамвайной остановки выяснилось, что я потратил все деньги на мороженое. А поскольку я с детства боялся кондукторов, то сразу решил, что пойду не домой, а к Дусе. Она жила совсем рядом - под мостом через парк, и я решил пойти пешком.
По дороге со мной случилось странное. То ли этот кислый пломбир так на меня подействовал, то ли та сигаретка, которую я стрельнул у прохожего минуту назад, но факт остается фактом: я увидел девушку, натурально пролетающую над трамвайными путями на воздушном шарике, размером с арбуз.
Я решил полететь с ней рядом, тем более, что нам было по пути. Мне по шестому маршруту, сказал я. И мы, естественно, познакомились. Ее звали Клара Цеткин, и ей было сто пятьдесят лет. Я предложил ей покурить и загляделся на ее лицо. Тут я подумал, что, пожалуй, люди склонны преувеличивать вред от курения. Клара Цеткин неплохо сохранилась, несмотря на систематическое курение со дня революции тысяча девятьсот пятого года.
Мы неспешно пролетели над парком, полушутя задевая ногами нелепые рекламные плакаты и головы зазевавшихся прохожих. У поворота под мост наши пути разошлись - она летела направо по тринадцатому троллейбусу. На прощание Клара назвала меня галантным кавалером, двусмысленно улыбнулась и подарила мне потрясающего блеска кулинарный журнал - "Салаты народов мира руками мужчин".
Я докурил сигаретку и спустился на тротуар, а игривая Клара сделала тройной тулуп вокруг фонаря, раскинув ноги и руки в стороны, как в латинском танце, название которого я подзабыл, а потом испарилась, как и положено культурной женщине ее возраста.
В Дусиной квартире было очень тепло, видно, она опять забыла выключить газ. Я прошел на кухню и принялся читать из подаренного Кларой журнала. Тут были рецепты из самых невозможных продуктов. К счастью, на кухне у Дуси все эти продукты были в наличии - она работала продавщицей в магазине и тащила оттуда все что придется.
Я принялся готовить. Никогда этого обычно не делаю, но журнал с рецептами и остатки сигаретного дыма в голове вдохновили меня. Дыня с селедкой была неподражаема. Я так увлекся, пробуя свое кулинарное творение, что не заметил, как съел целую кастрюлю. А Дуси все еще не было. Может быть, она выкинула такой же номер, как прошлый раз, когда вместо бурного секса мне пришлось два часа вытаскивать ее из застрявшего лифта?
Уж не знаю, где она была все это время, но когда она вернулась, я не смог ее встретить у входной двери. И у двери спальни я тоже не мог ее встретить. Собственно, к тому времени я и стоять мог только на скрюченных ногах. Мой желудок воспринял дыню с селедкой с угрюмой неблагодарностью.
В тот момент, когда я мысленно проклинал Клару Цеткин и весь ее род до третьего колена, на мобильный позвонила жена. Я сказал, что не могу сейчас говорить и спустил воду в унитазе.
Евдокия, добрая душа, вызвала мне такси и чмокнула на прощание в щеку. Этот вечер для нее обретал новый смысл: вместо бездумного глядения в телик она могла перемыть всю испачканную посуду на кухне и почистить туалет.
Таксист мне попался - полный придурок. Он всю дорогу молчал как фаршированная рыба. Я рассказал ему о том, почему карбюраторные двигатели плохо заводятся, объяснил, как проехать мимо рынка и не попасть в пробку, отметил десять различий между шансоном и тюремным романсом и обсудил проблемы массового переселения таджикских миссионеров на северо-запад России. Но таксист не проронил ни слова. Я так разозлился на него, что решил не платить за проезд. Тем более, что денег у меня не было.
Когда такси остановилось, я быстро открыл дверь и рванул к подъезду. Водитель, как и ожидалось, оказался полным тормозом. Он ткнулся лбом в железную дверь через три секунды после того, как я захлопнул ее изнутри. Еще десять минут я выкрикивал ему через дверь что-то обидное, пока он не ушел. Может, у него пальцы устали тыкать в кнопки домофона, пытаясь подобрать код, а может, он просто внял моим объяснениям и понял, что его судьба - оставаться до конца жизни неудачником.
Как только я вошел в дом, понял, что жена затеяла что-то оригинальное. Она долго пыталась меня накормить, но я мужественно отказывался, ссылаясь на проблемы с пищеварением. Вскоре выяснилось, что она просто хочет заняться сексом. Это меня устраивало.
Наши тела надолго сплелись в исступленном припадке. Мы отметили своей любовью каждый угол квартиры, каждую деталь интерьера, разрушая опустошительной страстью все, что оставалось целым от предыдущего раза. Мы прервались только тогда, когда соседи изо всех сил стали лупить ломом по батарее.
Тут же пришлось спасать пожарников, которых вызвала трепетная бабуля из квартиры снизу. Отчаянные борцы с огнем забрались на балкон и, засмотревшись на наше сексуальное действо, застряли головами между прутьев решетки. Пока я отпиливал уши одному из них, второй умудрился сам освободиться и теперь развлекался, прыгая на пружинящих высоковольтных проводах и при каждом падении негромко вскрикивая. С каждым прыжком он кричал все тише и тише, так что на него можно было не обращать внимания.
Тем временем жена увидела в моем телефоне пятнадцать одинаковых SMSок, с текстом: "Прекратите безобразие - и получите два миллиона рублей каждую неделю." Она перезвонила по указанном номеру, а трубку взяла Евдокия. Дело запахло жареным, причем на давно протухшем масле.
Через сорок минут разговора с Дусей жена вышла из спальни и, прикрывая трубку рукой, будничным голосом сказала, что мы разводимся. Я ответил, что знаю, мол, прочитал об этом в сегодняшнем гороскопе, и вышел из дома в весьма обиженном настроении.
В знакомом кавказском кафе под вывеской "Инцест" было людно. Пломбира уже не хотелось, и я заказал два по двести пятьдесят. Одним махом проглотил беленькую, но закусывать не стал. Дыню здесь не подавали.
Я заметил за столиком напротив опрятные ноги в высоких сапожках, и в голове появилась интересная мысль. Девушка пила эспрессо из удивительно белой чашки. Почему только кофе, подумал я? И заказал ей бокал пива и яблочный пирог.
Девушка съела пиво своим безупречным ртом, но к пирогу не притронулась. Тогда я сказал бармену принести ей красного вина, мартини и еще яблочного пирога. Умница одним движением хлопнула вино, опрокинула мартини, а на пирог даже не взглянула. Во мне проснулся азарт.
Я попросил для нее водки, коньяка, текилы, джина и снова яблочный пирог. Но она не растерялась. Обвела осмысленным взглядом весь алкогольный набор и терпеливо употребила все без остатка. Кроме пирога, насчет которого у меня закрались смутные сомнения.
Девушка закурила и посмотрела в окно. Если бы она вдруг обернулась в мою сторону, я бы обязательно смутился. Не такой у меня характер, чтобы взглядами соблазнять женщин. По моему плану она должна была выйти на улицу освежиться, а я догнал бы ее у раскидистой пихты.
Но вместо этого она нелепо икнула, попыталась что-то крикнуть официанту, а потом ткнулась божественным лицом в нетронутый пирог и притихла. Мне оставалось только незаметно вытащить ее на улицу.
Однако очень скоро на улицу вытащили меня. Бармен сказал, что пора платить за выпивку, а в карманах у меня были только прошлогодний билет в театр и пуговица от Дусиного бюстгальтера.
Милицейский джип оказался тесным, но опытные ребята, сидя со мной внутри, умудрялись не только учить меня жизни и давать полезные советы, но и лениво постукивать меня по ребрам и печени. Причем били больше, чем разговаривали, но и мне особо разглагольствовать не хотелось.
В камере было скучно. Кормили холодной перловкой и подзатыльниками. Через день к вечеру появилось развлечение - кто-то пришел ко мне на свидание. Это была девушка - владелица знакомого осмысленного взгляда и опрятных сапожек на ногах.
Я сказал ей, что мне нужны деньги - расплатиться с барменом. И даже намекнул, что большая часть долга, собственно, образовалась из-за нее. А она огорошила, так огорошила. Папа, говорит, это я у тебя пришла денег просить, мне же на свадьбу надо. Тут еще охранник поддакнул, мол, допился алкаш, родную дочь не узнает.
Я не растерялся. Подумал только, ах, доченька, если бы ты знала, сколько у меня таких как ты по всей стране раскидано - всех не упомнишь. А вслух решил промолчать.
Девушка чуть не заплакала от расстройства. Папа, говорит, ты только поскорей домой возвращайся. И ушла вместе с сапогами. Да если бы я знал адрес дома, давно бы пришел, сказал я ей вслед. А она плюнула в мою сторону и исчезла. Не хватает моим детям воспитания, это факт.