=Пятое апреля=

Было время свободы, и мы пошли знакомиться с девушками, живущими в соседней комнате. Так это все и началось.

Я сразу заметил ее. Стройная, темноволосая - мой взгляд сразу встретился с озорным блеском ее глаз. Я хорошо помню, что мы еще не успели войти и только начинали улыбаться, как она отпустила довольно грубую шутку по поводу моих зубов. Мои зубы не всегда бывают в порядке, поэтому я быстро удалился в ванную. Зеркало здесь было очень странным, потому что в отражении мои зубы полностью отсутствовали, и рот напоминал черную дыру. Известный фокус, однако в этой ситуации он указывал на особую значимость событий.

Потом мы часто заходили к своим новым знакомым, причем иногда заставали их неодетыми в своих постелях. Странно, но они никогда не прогоняли нас. Молодые девушки разрешали нам делать вид, будто мы отворачиваемся, пока они одевались, слегка прикрываясь уголком одеяла. В один из таких дней я подошел к ней и присел на край ее кровати. Вызывающе улыбаясь, она продолжала одеваться. Я видел ее трусики и обнаженные ножки, и это предназначалось только мне. Одевшись, она встала и прижалась ко мне бедром. Ее звали Рита, и с этого дня она стала моей.

Бесконечны и мимолетны минуты счастья. Что можно вспомнить о них, кроме щемящего, надрывного эмоционального подъема, пронизывающего каждую твою мысль и каждое движение? Смысл бесконечности вечно ускользает, нам остаются только образы мгновений. Неповторимое ощущение моей ладони на ее талии и бедрах. Мои пальцы скользят в ложбинке между ее ягодицами. Прижимаясь ко мне всем телом, она, как и я, вся сжимается от удовольствия. Вот она освобождается из моих объятий и, сделав несколько шагов, оборачивается и дарит мне такую озорную и очаровательную улыбку, что я чувствую себя совершенно довольным жизнью на ближайшую тысячу лет. Как можно забыть такое? И что еще нужно помнить?

Мы проводили вместе все наше время, и вскоре после нашего знакомства я переселился к ней. Одна из ее соседок уехала, а другая осталась жить с нами. Мы не мешали друг другу. Даже наоборот, индикатор эмоциональной гармонии у входной двери нашей комнаты почти всегда показывал лучшую отметку (-10). Многие из ее подруг стали нашими частыми гостьями, и у нас всегда царила веселая, праздничная атмосфера. А я неизменно был единственным мужчиной в нашей компании.

Однажды я вернулся и застал дома среди оживленно беседующих девушек одного парня, нашего соседа. Он называл себя моим земляком (позднее выяснилось, что это не так) и всерьез рассчитывал повеселиться вместе с нами. На нем была теплая куртка и шапка, и он не подходил нашей компании. По моему хмурому лицу легко читалось раздражение и усталость. Она заметила это и, когда наши взгляды встретились, я понял, что мне нужно снять кепку и улыбнуться. Мы научились понимать друг друга без слов. Я принес бокалы для шампанского, компания потянулась к столу, а мы как всегда сели с ней рядом, в обнимку. Вскоре наш лишний парень после короткого и спокойного разговора ушел восвояси и, кажется, мы с ним остались друзьями. В тот вечер хорошее настроение уже не покидало меня.

Я помню, что тогда нам было особенно хорошо вместе. Кто-то принес и зажег свечи. И моя девушка была как никогда прекрасна, желанна и совсем рядом. Я проник рукой под ткань ее халата и провел ладонью по ее животу. Потом мои пальцы ощутили прикосновение волос на ее лобке. В тот день на ней не было нижнего белья, и это была еще одна наша тихая тайна на двоих.

Даже самый медленный лист, однажды сорвавшись, когда-нибудь касается земли. Неотвратимо приходит время, когда все заканчивается. Как и когда это произошло в нашей жизни, я не помню. Был ли я жив тогда, или мертв? И что я делал потом все это время? Не знаю. Но однажды я обнаружил себя в незнакомой комнате в окружении незнакомых мне женщин. Я взялся за ручку двери и увидел, что индикатор эмоциональной гармонии показывает наихудшую отметку (+10). Тогда я вспомнил, что произошло, и сказал всем, что ухожу.

Долгие годы я бродил, погруженный в пустоту небытия. Болезни и несчастья преследовали меня повсюду. А однажды совершенно случайно я узнал, что она снова живет неподалеку. Что-то между нами еще осталось неразрешенным и невысказанным, поэтому я пошел к ней, превозмогая боль и усталость.

Сугробы еще не растаяли, и мои ноги неудержимо скользили. Грузовик и фургон грозно направлялись ко мне, пытаясь раздавить меня раньше, чем я успею добраться до нее. Этого нельзя было допустить. Подъем по изломанным краям ступенек тяжело давался моему измученному сердцу. Но я должен был увидеть ее, может быть, только для того, чтобы понять, наконец, что я потерял навсегда и что еще осталось в моей жизни.

Внутри здания я выяснил, что ее теперь зовут Наташка, и живет она на последнем, девятом этаже. Это худший этаж, как она могла попасть туда? Здесь ступеньки заканчиваются и голова упирается в потолок. Под потолком вдоль коридора натянута сетка, наверное, для защиты от падающей штукатурки. Я быстро нашел дверь ее комнаты, коротко постучал и вошел.

Обрывки смеха, радостные лица, десятка два молодых людей и девушек вопросительно смотрят на меня. У многих на лицах еще светятся улыбки. Я торопливо ищу взглядом ее черные глаза. Она стоит в центре комнаты, ростом чуть выше других. Она уже не улыбается, и в ее взгляде настороженность и, наверное, страх. Она молчит, и я тоже. Просто спокойно смотрю ей в глаза и знаю, несколько мгновений безмолвного взгляда, и она поймет все, что я пережил, что думаю и что хочу ей сказать.

Она сделала шаг ко мне навстречу, и мы вышли в коридор. Я встал справа от двери, а она слева. Еще некоторое время мы молчали, пока ее взгляд не стал таким же спокойным, как и мой. Я подошел к ней поближе, и мы сели на пол, так как стоять в коридоре с низким потолком было неудобно.

"Сначала я испугалась, что ты заберешь меня, и вся моя жизнь..." - сказала она и улыбнулась, оборвав фразу на полуслове. Теперь мы оба знали, что этого не случится. Почему я раньше не замечал, что у нее очень плохие зубы?

"Как ты живешь здесь?" - спросил я. Она ответила, что хорошо, и только отопление в этом году барахлит. Отвела глаза и отломила кусочек засохшей краски от ближайшей трубы. Мы помолчали еще, будто ожидая какого-то знака.

Но ничего не произошло, и я сказал ей: "Знаешь, я думаю, нам очень повезло в жизни, что у нас была такая любовь." И она тихо ответила: "Я знаю."