|
|
||
Кошмары. Кошмары, кровавые кошмары. Петру Ильичу снились мертвые. Они приходили к нему с разбитыми головами или с пулевыми отверстиями. Были утопленники или просто задушенные. Приходили и заглядывали в лицо генерала. Пытались встретиться взглядом. Улыбались распухшими губами. Подмигивали. Все старые знакомые. Друзья. Враги. Одних он убил лично. Других убили по его приказу. Последней пришла Маша. На шее фиолетовый след от брючного ремня, которым он задушил ее в ту давно забытую ночь. Она долго смотрела на него с какой то жалостью. Потом губы зашевелились. Как в плохом переводе отдельно от них, совершенно не вписываясь в артикуляцию, появились слова.
- Здравствуй любимый. Не переживай, я тебя простила. Правда, ты в моем прощении совершенно не нуждаешься. Но вот сын... не знал? Я была беременна. Твой не родившийся сын не простил. Но это не важно. Скоро ты будешь у нас. Все твои знакомые в восторге. Уже приготовили для тебя замечательное местечко. Ждут. Да и я соскучилась.... - Она потянулась ближе, - дай я тебя поцелую....
Петр Ильич почувствовал, как его обволакивает липкий сырой туман. Чуть ниже ключицы кольнуло раскаленной иглой, и он проснулся. Простыня была мокрой от пота. Сел на постели.
- Приснится же такое.... - Рука невольно потерла то место, куда его поцеловала давно уже мертвая любовница. - До сих пор болит.... - Он взглянул вниз и обмер. На гладкой коже отчетливо виднелся след женских губ. Злость волной поднялась из самой глубины души.
- Не дождетесь, сволочи. И ты Машка не дождешься. Правильно я тебя задушил. Хрен бы я чего в жизни добился, если бы тогда тебя не грохнул. Запутался бы в бабских юбках и пеленках. А мне назначение в Германию светило. Не знал про твою беременность? Ха! Чека все знает! Потому и задушил. И начальству понравился. Потому что оно, начальство, тоже все знало. И смотрело, как я выкручиваться буду.
Петр Ильич выплеснул злость на потную постель и ему полегчало. Через полчаса дурной сон полностью выветрился у него из головы. Лишь заставило поморщиться мимолетное воспоминание, когда во время бритья в зеркале увидел ниже ключицы свежий засос. Мысли приняли совершенно деловой поворот. Например, про убитого недавно мага.
- Его убили или нет? Если убили, где тело? Если нет, где он прячется? Запись с видеокамеры ничего не дала. Слишком быстро все произошло. Если бы снимали на специальную высокоскоростную, можно было бы рассмотреть покадрово. Но кто же потащит специальную камеру на операцию? Она громоздкая и устанавливать хлопотно. И еще, эти придурки не удосужились заснять труп. А каков Федор? Вот гад, сдал, как только к стенке приперли. Даже этот провинциал удивился. Только не знал Федор Кузьмич, что его сотовый телефон давно уже переоборудовали в специальной лаборатории. И теперь ему, Троекурову известен каждый вздох почтенного старца. Действительно пастор Шлаг. Ничего, Штирлицы, Шлаги, папаша Мюллер со всеми вами на раз разберется.
Он быстро, по-военному оделся. Рубашка, галстук, летний костюм. Мундир Петр Ильич носил редко. Только на официальные мероприятия в конторе и на прием к президенту. Вышел на лестничную площадку и тщательно запер за собой дверь. Поставил на сигнализацию.
- Вот так. Здесь живет ничем не примечательный мелкий торгаш с Лужников. Квартира у него на пульте обычной вневедомственной охраны. Никаких следов к спецслужбам. Ну, какой чиновник будет жить в обычной хрущевке? Да еще и в предназначенных на тотальный снос Черемушках?
Петр Ильич привычно накинул на себя полог невидимости и двинулся из подъезда. Метрах в ста от дома его уже должны были ждать две машины с охраной. На улице не было ничего подозрительного. - Все как обычно. Жара. Запах гари. Пыльная листва деревьев. На лавочке, у соседнего подъезда спиной к нему сидят два алкаша и похмеляются пивом. Все в порядке.
Стараясь сильно не топать, он спокойно пошел к ожидавшим его машинам.
------------------------------------------------------
Борис с Будулаем оставили машину возле Теплого Стана. В целях конспирации было решено ехать в Черемушки на метро. На платформе Будулай с любопытством завертел головой.
- Лет двадцать не приходилось сюда спускаться. Все больше по Москве на машинах....
- Разжирели Вы Ваше Магичество, - шутливо толкнул его в плечо Борис, - страшно далеко оторвались от простого народа.
- Да будет тебе, - отмахнулся от него Будулай, - интересно было, когда его только построили. Народ валил как на Сельскохозяйственную Выставку. А потом, чего я здесь не видел? Вот смотри, станция сравнительно новая, зато грязи на стенах полно. Мерзкая такая и шевелится.
- Заметил? Алиса тоже внимание обратила. - Борис протянул к стене руку, но потрогать так и не решился, - эта гадость здесь везде. На всех станциях. И в туннелях тоже. - Его отвлек звук приближающегося поезда, - нам пора, едем.
Добрались быстро. Новочеремушкинская интерьером не потрясала. Белый, как в старых ванных, кафель. Прямоугольные колонны. Возле одной из них, прямо на покрытом мраморными плитами полу, расположился бомж с картонной коробкой и обязательной в таких случаях корявой табличкой. Текст на ней оригинальностью не отличался. Что-то вроде "Сами мы не местные, помогите добрые люди кто, чем может..." Самого бомжа из-за намотанных на него тряпок видно не было совершенно. Будулай зашарил по карманам в поисках мелочи. Борис брезгливо отстранился, он не любил нищих. Тем более, обилие тряпок наверняка скрывала какую-нибудь чесотку или чего похуже. Он взглянул на нищего истинным зрением и обнаружил грязно зеленую ауру. Совершенно такого же цвета, как и покрывающая стены метро плесень.
- Ты его только руками не трогай, - предупредил он Будулая, - похоже, у него и впрямь со здоровьем не все в порядке.
Будулай наклонился, высыпая монетки в услужливо подставленную коробку и вдруг, совершенно неожиданно для Бориса ухватил бомжа за лохмотья. Со звоном посыпалась мелочь, мелькнула в прорехе бледно зеленая кожа. Бомжик ловко вывернулся и со всех ног припустил вдоль перрона с ловкостью лавируя между немногочисленными пассажирами. С криком: "Лови его!" за ним расталкивая людей, метнулся Будулай. Борис побежал следом. Правда, догнал Будулая уже на конце платформы. Тот озабоченно заглядывал в темный туннель.
- Удрал зараза! Просто спрыгнул на рельсы, а потом куда-то в сторону. И все.
- Да нафига он тебе сдался?
- Ты не понимаешь, - Будулая трясло, - у него перстень. Тот самый.
- Какой перстень?
- Не знаешь? Ну да, я же тебе не рассказывал. Из-за этого перстня, у меня в жизни все кувырком пошло. Я его полторы тысячи лет назад вместе с одним воякой в кургане закопал. А тут наклоняюсь монеток насыпать, и вижу, у этого чудика на шее шнурок висит, а на нем перстень. Тот самый.
- Ладно, - Борис озадаченно потер лоб, - подробности потом расскажешь. Нам сейчас к генералу. Не забыл?
Нужный дом нашли без происшествий. До выхода главного действующего лица было еще полчаса.
- Да, - протянул Борис, оглядывая обшарпанную пятиэтажку, - в жизни не поверил бы, что здесь такого калибра человек проживать может.
- Ну и что? - Хмыкнул Будулай, - вон у Сталина всего одни сапоги были.
- Причем здесь Сталин?
- А ты не понял? У нашего генерала со Сталиным один наркотик. "Власть" называется. До остального ему дела нет.
- Понятно. Долго еще ждать?
- Он пунктуален. Раз в семь значит в семь. Давай на лавочке подождем. Только лицом к подъезду не садись. И пива наколдуй. Простого. С Гиннесом мы засыплемся. Толстяка давай холодного.
Троекуров появился неожиданно. Если бы не истинное зрение, они его упустили бы. Генерал был прикрыт какой то мудреной завесой, начисто отсекающей обычный взгляд. Была еще одна неожиданность. На нем не было формы. Настроившийся привязывать маяк на погон, Борис растерялся. Из ступора его вывел Будулай, который сильно ткнул локтем по ребрам и зашипел, - на галстук вяжи. Только аккуратно.
- Не переживай, делаю. Ты сам попробуй сидя спиной чуваку на галстуке бантик завязать. Вот. Все, получилось.
Будулай не выдержал и оглянулся вслед уходящему Троекурову. Действительно, на фоне синей ауры весело трепыхался ослепительно белый бантик.
- Я тебе удивляюсь, - повернулся он к Борису, - все в последний момент и все удачно. Везет, как утопленнику.
- Сплюнь.... И пошли обратно к метро.
Давешнего бомжа естественно на месте не оказалось. И монетки уже подобрали. На полу сиротливо валялась картонная коробка и какие-то тряпки.
До ночи делать оказалось особенно нечего. Будулай, погруженный в свои мысли, желания учить Бориса магии не изъявил. Он сгреб из бара бутылку коньяка и расположился на диване перед кондиционером. Борис устроился напротив. Прохладный воздух приятно обдувал лицо. Из кухни выглянула Алиса. Увидела озабоченных мужчин со стоящей перед ними бутылкой. Что-то шепнула прислуге. Симпатичная горняшка притащила пузатые фужеры и две десертные тарелочки с лимоном и черносливом. Будулай открыл бутылку и разлил коньяк. Выпили.
- Я про перстень хочу рассказать, - начал Будулай, - и ты Алиса садись, послушай. - Алиса послушно присела возле мужа, - откуда взялся этот перстень, я не знаю. По слухам его принес в нашу реальность какой-то путешественник между мирами. Здесь этого путешественника вроде убили. А может сам умер от какой-нибудь болезни. Факт остается фактом - кольцо осталось. Что оно может? Перемещать своего хозяина по реальностям. Но есть одна фишка. Заряжается крайне долго. То ли ему наша энергия не очень подходит, то ли к нему отдельный механизм зарядки полагается. Не знаю. Так, перстень как перстень. Не золотой. Металл, правда, желтый, но легкий. В него маленькая пирамидка из хрусталя вставлена. Пирамидку оплетает змейка из белого металла. Не серебро. Вы что думаете, дошел бы он до наших дней, если бы из золота был сделан? Давно бы вместе с другими золотыми вещами на слиток переплавили бы. Звали меня тогда Элони. Малыш Элони.... - Будулай пожевал губами, словно пробуя на вкус давно забытое имя. - Борис, налей еще коньячку.... Мне тогда семнадцать лет было. Жили мы в разных местах. Кочевали. Папа мой, скотовод был богатый. Завулон его звали. Имя как имя. Нашим князем был Вениамин. Его братец тогда очень удачно в Египте устроился. Чуть ли не первым советником фараона стал. И стал этот братец нашего Вениамина к себе звать. Хотя сначала между ними вражда была. Да видно голос крови свое взял, не чужие ведь люди. И откочевали мы всем племенем в Египет. Да Борис, ты прав. Это история тех, кого позже назовут евреями. Ха - иври, человек из-за речки. Так нас тогда называли. Потому что пришли из пустыни, что в Синае, за Нилом. В Египте было хорошо. Представляешь, я тогда впервые ночную вазу увидел. Для меня, выросшего в шатре, было дико что такая красота была создана только для того чтобы в нее гадить. Статус у нашей семьи был достаточно высокий. Я сменил накидку из шкур на хлопковое одеяние египтянина и неожиданно для себя оказался в компании золотой молодежи. Что мы делали? А что делает золотая молодежь во все эпохи? Пили, гуляли. Бурные ночи с танцовщицами и наложницами. Состязание на колесницах.
И в один несчастный для меня момент я увидел ее. Хекет. Магиня, жрица и полубогиня. Все сразу. Женщина в лягушачьей коже. Ей уже тогда было несколько тысяч лет. И она обратила на меня внимание. До сих пор не могу понять, чем ее привлек едва оперившийся птенец. Но, тем не менее, это произошло. Мы стали встречаться в глубокой тайне. Открыто было нельзя. Жрицы давали обет безбрачия. А она к тому же была особая. Ее лягушачья кожа позволяла ей превращаться в лягушку. И к тому же была артефактом необычайной мощи. Этот артефакт жрецы с помощью специальных обрядов закрепляли на три тысячи лет на теле обычной женщины жрицы. И она становилась аватаром богини. Но я обо всем этом тогда не знал. Мне было достаточно, что меня полюбила такая женщина. В Египте для нас счастья не было. Узнай кто про нашу любовь, ее бы навечно заперли в храме, а меня казнили бы страшной казнью за оскорбление богини. Да. Жрецы в этом были очень изобретательны. И мы решили бежать. Она знала о кольце фараона. Знала о его свойствах. Но как оказалось, знала не все. План был прост. Бежать в другой мир. Там бы нас точно жрецы не достали. Не буду рассказывать как мы с ней пробирались по подземельям храма избегая расставленные там ловушки. Это отдельный рассказ. Кольцо мы добыли. С приключениями выбрались из страны. Нас приютил Элам. Именно там выяснилось, что кольцо разряжено. Все надежды рухнули в один момент. По нашему следу шли оскорбленные жрецы. И мы бежали дальше на север. Долго жили среди скифов и предков славян. Она стала моей наставницей в искусстве магии. Научила практически всему, что я теперь знаю. Местные ее уважали. Она их лечила, давала советы. Ей было доступно даже воскрешение. Аватар богини есть аватар. Ничего с этим не поделаешь. Меня бесило такое положение. Не муж, не партнер, так, ученик на подхвате. Хекет меня успокаивала. Говорила, что надо немного подождать. Еще лет пятьдесят. Такая мелочь по сравнению с тремя тысячелетиями. И тогда лягушачья кожа сама оставит ее. Но я ждать не хотел. И сжег ее однажды. После чего моя богиня навсегда исчезла. Как ее звали славяне? Неужели не догадались? Василисой. А тюркские народы Бабай Акя. Что с кольцом? Кольцо я таскал с собой много лет. А потом оно начало просыпаться. Я испугался и положил его в могилу одному славному воину. Сверху насыпали курган. Казалось бы, прошлое было похоронено. Но курган ограбили могильные воры. После этого перстень видели у одного из восточных владык. От него по слухам он был послан как необычный дар русскому царю Ивану Грозному. Но караван был ограблен где-то в Подмосковье. Потом говорили, что его нашел какой-то рабочий на строительстве телебашни в Останкино. Рабочий после того как надел перстень умер. Видимо оно к тому времени уже накопило в себе достаточно силы. И вот, до сегодняшнего дня никаких известий о нем не было. А тут, какой то бомж. - Будулай снова потянулся за фужером, сделал порядочный глоток, помолчал... - я ведь и к вам в помощники подрядился, потому что пообещали мне Хекет вернуть. Не знаю Борис, в каком качестве ты знаешь посланника, у нас в Египте он назывался Анубисом. Да, владыка Дуата и один из самых страшных духов пустыни. При встрече он сильно сокрушался о потере кольца. Вот я и подумал, если найти кольцо, может они отдадут мою Хекет быстрее. Нет, - он смутился, - я не о том, чтобы оставить тебя. Я клятву давал. Обратного хода нет. Но так хочется быстрее вернуть звезду на землю.
Все замолчали. Впечатлительная Алиса украдкой вытирала предательскую слезу. Наконец Борис решительно поднялся с дивана, - дружище, я тебе обязательно помогу. Я даже приблизительно знаю, кто нам может помочь. Ну и бомжа поищем. Никуда он от нас не денется. Только сначала надо решить вопрос с нашей безопасностью. А сейчас давайте отдыхать. Впереди нас ожидает интересная ночь.
Дневной сон неспокоен. Борис долго ворочался на постели. Из головы никак не шел рассказ Будулая. И тот нищий в метро. Что-то было в нем необычное. То, что сразу бросилось в глаза, а потом так же легко забылось. Так и не додумав, он стал проваливаться в сон....
Глаза открылись сразу. Вроде все в порядке. Только неестественная тишина. И мальчик.
- Мальчик? - Перед кроватью стоял самый обыкновенный мальчик. И смотрел на него большими черными глазами. Смуглый как араб, но черты лица более европейские. Начисто выбритая голова. Почти голый. Худенькие бедра обмотаны белой застиранной тряпкой. Борис в недоумении посмотрел на него истинным зрением. Ничего не изменилось. То есть совсем ничего. Никакого истинного зрения не получилось. И комната и находящийся возле постели пацан не расцвели яркими красками силовых линий. Не найдя ничего умнее Борис строго посмотрел на мальчика, - ты кто?
Мальчик опустился на колени и протянул вперед сложенные вместе ладони.
- Меня зовут Джахи, господин.
- И что это означает?
- Это означает "удостоенный".
- Да? - Борис как всегда в затруднении потер лоб, - я собственно не это узнать хотел. Как ты сюда попал? И почему так тихо? Куда все делись?- Пацан опять протянул руки.
- Прошу прощения господина, я позволил себе войти в его сон.
- Сон? Тогда все понятно, - Борис с облегчением перевел дух и уселся на кровати. Во сне и не такое бывает. - Однако и подсознание у меня, раздетых мальчиков во сне выдает. Закончится вся эта фигня, срочно к психиатру. - Он грозно нахмурил брови.
- Тогда докладывай, что ты делаешь в моем сне Джахи? Ты пришел сюда с недостойной целью? Учти, хоть я и псих, мальчиков не люблю.
- Прости господин, - мальчик снова уткнулся носом в ковёр, - ты меня освободил, а потом меня отовсюду выгоняли. Вот я и пришел к тебе. Не прогоняй меня господин....
- Так, давай по порядку, не помню чтобы я тебя освобождал.
- Как? - Растерялся мальчик, - а там, в музее? Я был пленником саркофага.
- Ничего себе... вот откуда все идет. Так ты та самая душа, что застряла в старом ящике? Ну а что не летишь в небеса?
- Не пускают господин. Там стражники такие грубые. Дали пинка и послали обратно. - Он потер худые ягодицы, - лети говорят отсюда. Ты мол не все дела завершил. Тебе говорят жить еще десять тысяч лет предстоит.
- Серьезно?
- Да, - пацан шмыгнул носом, - а я им говорю, какая жизнь, меня три тысячи лет назад убили.
- А они?
- А они говорят, вот тогда и надо было приходить. Мол, сейчас я в списках живых. И смерть моя не ранее десяти тысяч лет вперед запланирована. - Пацан уже рыдал в голос, - не прогоняйте меня господин.
- И там бюрократы. Что я с тобой буду делать? - Растерялся Борис, - так и будешь у меня во снах болтаться? Мне это как-то неудобно будет, у меня сны знаешь, какие иногда бывают? Детям до шестнадцати лучше не смотреть. Впрочем, и до двадцати одного тоже не рекомендуется.
- Не надо во снах, - мальчик замялся, - скоро Вас госпожа придет будить. Вы и она меня увидите. Правда, совсем чуть-чуть. Пусть госпожа даст мне немного силы. И я для Вас появлюсь.
- Госпожа? Почему не я?
- От Вашей силы меня разорвет.
- Так, с этим понятно... непонятно зачем ты мне такой нужен?
- Я пригожусь господин! Я куда угодно проникнуть могу, по проводам передвигаться. Даже по радиоволнам пробовал, правда у меня пока не очень хорошо выходит, - затарахтел мальчишка, видимо готовился к разговору, - еще могу ветерком обдувать, - он, исчерпав свои умения, опять громко шмыгнул носом, - могу господину пятки чесать....
- Ну, пятки это серьезно, - развеселился Борис, - уговорил, беру. Но с условием. Меня господином не называть. Меня Борисом зовут, мою жену Алисой. Потом, твое имя очень уж не современное. Будешь Дмитрием. И пятки чесать не надо. Понял Димка?
- Понял дядя Борис.
- Однако, - крякнул Борис, - у меня племянничек появился. Ладно, пусть будет так. И еще, расскажи ка мне, за что тебя в саркофаг засунули, и как ты все это время существовал.
Димка погрустнел, - все было плохо. Мой отец великий Хасехемуи, а мать наложница Прокрида с Сицилии. У моего великого отца была законная жена царица Нимаатхеп. Мой отец хотел, чтобы я, когда вырасту правил нижним Египтом. Но дети Нимаатхеп Санахт и Джосер, которые были гораздо старше меня, считали иначе. Они отравили отца и обвинили в этом мою мать.
- Обычная история, - добавил Борис.
- Да. Они устроили отцу пышное погребение в Абидосе. Представляете, там была шикарная погребальная зала. Не из кирпича, а из настоящих каменных блоков. И вокруг пятьдесят восемь комнат заполненных оружием, драгоценными камнями и золотом. Меня до смерти опоил соком мака колдун из Вавилона. И привязал к саркофагу, чтобы я вечно охранял гробницу моего отца. А мать зарезали на входе, запечатав ее кровью вход в гробницу. Но чужеземный маг не знал всех ритуалов. А наши жрецы отказались ему помогать. Если бы меня привязали к гробнице, я действительно смог бы ее охранять. А он привязал меня к дереву саркофага. Я не смог уберечь от грабителей даже собственную мумию. Потом потянулись дни, годы, века. Как и обычная душа, я умел спать. И проспал почти все это время. Иначе мой разум не выдержал бы такого. Потом саркофаг оказался в Москве. Стало интересно. Я разглядывал лица людей, которые проходили мимо меня бесконечной чередой. Слушал слова, учил язык. Потом мне снова стало скучно, и я снова заснул. А потом пришли Вы....
- Невеселая история, - Борис покачал головой, - досталось тебе малыш.
- Дядя Борис, сейчас Вы проснетесь. Тетя Алиса уже здесь.
Борис почувствовал ласковое прикосновение губ к своему уху и открыл глаза. Алиса сидела рядом и гладила его по щеке.
- Проснись милый, уже одиннадцать вечера.
Борис поднялся и оглядел комнату. Над кроватью висело маленькое темное облачко.
- Алиса, у меня к тебе просьба. Посмотри сюда внимательно. Что видишь?
- Ничего.- Она всмотрелась, - ой, нет, что-то похожее на сгусток тумана болтается у нас над кроватью.
- Не пугайся. Это не опасно. Помнишь, как в магазине ты лечила свою лиану? Попробуй проделать то же самое с этим облачком.
- Но это же не растение....
- Это тоже живое. Делай.
Все еще сомневаясь, Алиса подняла ладони. Из них скользнули два тонких лучика. Уперлись в клочок тумана. Туман увеличился, стал наливаться белизной. Из него начала формироваться лысая голова, чуть виноватая мальчишечья улыбка, худенький торс, и узкие бедра, заканчивающиеся вместо ног задиристым завитком.
- Каспер! - Ахнула Алиса, - дружелюбное привидение!
- Какой Каспер? - Борис недоумевающе посмотрел на Алису, - можешь познакомиться, его зовут Димой.
- Здравствуйте тетя Алиса!
- Тетя???!
- Именно тетя, - откровенно ржал Борис, - твой крестничек. Помнишь саркофаг в музее? Вот как раз он в нем и прятался.
- Я не тетя, - замотала головой Алиса, - не надо теть. Просто Алиса и все.
-Дима значит.... - Она обошла кровать, рассматривая привидение со всех сторон. - Тебе сколько лет?
- Тринадцать, - шмыгнул носом Димка, - было, когда меня убили.
- Бедненький, - пожалела Алиса, - а что ты кушаешь?
- Ничего. Меня надо хотя бы раз неделю силой напитывать и все.
- А тебе одной силы хватит? - Обратилась она к Борису
- Нет, - шутливо зарычал он обнимая жену, - я мяса хочу.
- Тогда пошли за стол. Будулай уже там.
Будулай действительно сидел за столом и лениво ковырял вилкой салат из помидор. Увидел спускающихся со второго этажа супругов и оживился.
- Как выспался?
- Замечательно! - Борис похлопал по животу, - есть хочу. Кстати, ты ничего необычного не замечаешь?
- Необычного? Необычное это мой стиль жизни последние четыре тысячи лет. Хотя, вот парнишка рядом с вами порхает.... Ты откуда его взял, Борис?
- Оттуда. Из саркофага. Та самая душа, с которой начались наши неприятности в Москве. Твой земляк кстати. Его в Дуат не пустили. Вот он к нам и прибился. Откликается на Димку.
- Ладно, - Будулай зажевал кусочек помидора, - места не занимает, есть не просит, грязи от него нет, пусть существует. Не обижу.
В три часа ночи сообщники, одетые в черные обтягивающие трико стояли во дворе.
- Сверху как пористая резина, - похлопал себя по груди Будулай, - и дышит к тому же. Вот маска, лицо зачернять не будем.
Борис молча натянул наголову маску и сосредоточился. Будулай подошел к нему вплотную сзади и обнял его за талию.
- Готов!
- А я к таким тесным контактам с тобой совершенно не готов, - огрызнулся Борис.
- Это у тебя нервы. Не ссы, поехали.
И они поехали.... Уже знакомый хлопок, тесный ящик... и... они повалились вперед, сгребая за собой какую-то одежду и тряпки. Сверху посыпались пара шапок, шарфы и перчатки. Тотчас раздались негромкие выстрелы. Над головой сочно впились в дерево две пули. Все затаили дыхание. Борис перешел на истинное зрение. Они с Будулаем лежали, скрючившись в странной позе, на дне платяного шкафа. Небольшая комната. Разложенный диван. На нем, затаив дыхание, сидела плотная фигура с пистолетом и внимательно прислушивалась к ночной тишине. Борис выпустил луч силы и направил его к мужчине на диване, беря тело под полный ментальный контроль. Фигура обмякла. Пистолет выпал из ослабевшей руки и глухо шлепнулся на ковер.
- Все, - Борис двинул назад локтем, - можно вылезать. Разлегся на мне как на перине.
С негромкими проклятиями друзья кое-как выбрались из тесного шкафа. В комнате ничего не изменилось. Будулай подобрал пистолет.
- Смотри ка, ПБС, - он спрятал ствол за пазуху, - профи есть профи. Мы с тобой живы только благодаря тесноте шкафа. Если бы остались на ногах, он бы нас убил.
- Это правда. - Борис стащил с головы маску, - немного наивно с нашей стороны думать, что он не проснется от малейшего шума. Нам повезло.
- Тебе повезло. Помнишь, я говорил, что у тебя необычайное везение. - Будулай пощелкал пальцами перед носом неподвижного Троекурова, - что дальше?
- Дальше наведи порядок в шкафу, только люстру не зажигай. Достаточно настольной лампы. На дырки от пуль, когда будем уходить я, наложу иллюзию. А теперь меня ждет клиент.
Он склонился над Петром Ильичом, заглядывая ему в глаза.
- Петр, ты меня слышишь?
- Да, - заторможено ответил Троекуров.
- Ты слышишь только меня. Ты отвечаешь только на мои вопросы. Ты знаешь кто я?
- Ты маг, из провинции которого убили на Большой Никитской.
- Хорошо. Кто знает об этой операции?
- Никто кроме исполнителей.
- Где документы?
- На Лубянке в моем сейфе.
- Что там?
- Отчеты оперативников, сводки.
- Операция закончена, ты слышишь меня? Закончена. Завтра ты пойдешь на работу и уничтожишь все, слышишь меня, ВСЕ документы по делу мага из провинции. Сколько там листов?
- Пятнадцать.
- Ты сожжешь их. А пепел съешь. Ты меня понял?
- Да, - безразличным голосом ответил Петр Ильич, - я съем пепел.
Борис усилил ментальный посыл и еще ближе склонился над безвольной фигурой.
- Ты хорошо меня слышишь?
- Да....
- А потом ты поедешь на ВДНХ....
-------------------------------------------------
Петр Ильич проснулся в отличном расположении духа. Сегодня его не мучали никакие кошмары. Воскресное утро есть воскресное утро. Хорошо. Только вот, работу он не закончил. Троекуров набрал номер дежурного.
- Через час машину к дому.
Тщательно побрился, подмигнул сам себе в зеркало и направился на кухню пить снежок. За здоровьем надо следить. Правильная перистальтика очень важное дело. Он не торопясь оделся, как всегда запер квартиру. Потом позвонил на пульт и поставил на охрану. Машина как всегда ждала его метров за сто от подъезда. Все как обычно. Петр Ильич расслаблено откинулся на нагретое утренним солнцем сиденье и стал рассматривать редких в это воскресное утро москвичей.
В своем кабинете он сразу пошел к сейфу. Достал тонкую пластиковую папку. Пересчитал листки. Ровно пятнадцать. Все на месте. Огляделся. Взгляд упал на приставной столик. На нем находился жестяный поднос с графином и стакан. Переставил графин и стакан на письменный стол. Потом стал доставать по одному листки, и старательно комкая каждый, выкладывать на поднос. Зажигалка нашлась в ящике стола. Скоро на столике полыхал маленький костер. Дым легко выносило в открытую форточку. Петр Ильич тщательно перемешивал догорающие остатки документов металлической расческой. Наконец сгорело все. Осталась только кучка пепла. Троекуров облизнул грязную расческу, улыбнулся своим мыслям, и, склонившись над подносом, стал аккуратно вылизывать его языком.
- Правильная перистальтика очень важная штука. А что может быть лучше для кишечника, чем натуральный уголь?
Когда поднос заблестел, Петр Ильич вернул графин со стаканом на место. Прошел в расположенную рядом комнату отдыха. Оглядел себя в зеркало. Лицо испачкалось пеплом, да и язык был черным. Он весело намурлыкивая какую-то песенку стал умываться, хорошо прополоскал рот. Насухо вытерся жестким вафельным полотенцем.
- Дело закрыто!
На душе стало совершенно легко. Захотелось праздника.
- А не съездить ли мне на ВДНХ, погулять по парку, развеяться? На чертовом колесе, например с детства не катался.
Такого события в свой свадебный день юные молодожены Слава и Оля совершенно не предполагали. Казалось бы, замечательная идея. Прокатиться всей шумной и веселой компанией на колесе обозрения. На плотного дядьку в светлом летнем костюме, который прибился в их кабинку на билетном контроле, никто не обратил внимания. Пока тот, с каким-то исступленно счастливым лицом не начал петь.
- И как будто позабыл я про всё,
Только чёрт заводит снова колесо.
Колесо, колесо, и летит твое лицо...
Граждане начали хихикать. Дядька с воодушевлением продолжил,
- Но ты помнишь, как давно, по весне
Мы на чёртовом крутились колесе,
Колесе, колесе, а теперь оно во сне...
- Во дает мужик, - комментировал свидетель, - с утра и уже такой счастливый. Сколько же он на грудь принял?
Тем временем мужчина сильным ударом выбил дверь кабинки и с совсем уже истошным криком,
- Но я лечу с тобой снова, я лечу эх
И одно слово я кричу,
Кричу: люблю и лечу я к звёздам,
Кричу и вновь лечу!..
- Сиганул практически с самой верхней точки обозрения. Только туфли мелькнули. Все произошло так быстро, что его никто не смог остановить.
- Господи, - с исступлением перекрестилась мать невесты. Ну что за сволочь. Такой праздник людям испортил....