Аннотация: Период сегуната Токугава занимает особое место в истории Японии. С одной стороны, страна впервые стала единой, с мощным аппаратом централизованного управления, что как будто создавало благоприятные возможности для установления политической стабильности и экономического развития страны. С другой, власти почти полностью ограничили контакты Японии с внешним миром в этот период. Отсутствие же внутренних резервов для развития, привело к постепенному ухудшению уровню жизни населения, разложению правящего класса самураев и убыстрящемуся технологическому отставанию Японии от других стран, в результате чего к середине 19 в. она не смогла противостоять внешним угрозам.
ГосударственноеустройствоЯпонии в XVIII-первой половинеXIXвв.
К концу XVI в. политическая ситуация в Японии стала критической. Страна была разделена на 260 крупных и мелких княжеств, правители которых (даймё) зачастую находились друг с другом во враждебных отношениях. Центральную власть в стране представляли император (тенно), который к этому времени в течение уже нескольких столетий был лишен реальной политической силы, превратившись лишь в символ верховной власти, и сёгун (главнокомандующий), в чьих руках сосредоточились все основные рычаги управления государством. Во второй половине XVI в. в Японии был период второго сёгуната, когда у власти стояли представители аристократического дома Асикага. Однако они уже не могли справиться с процессом политического распада страны и постепенно теряли свое влияние. В этот период власть стал постепенно брать в свои руки Ода Нобунага, который из мелкого провинциального феодала стал одним из влиятельнейших людей в государстве и в конце концов сверг Ёсиаки - последнего шестнадцатого сёгуна из династии Асикага, заняв его место. Он начал проводить политику объединения страны, способствовал развитию торговли и значительно улучшил практику монетного обращения в Японии. Однако в 1582 г., окруженный войсками противника, он покончил жизнь самоубийством. Наследником Ода Нобунага стал Тоётоми Хидэёси, происходивший из крестьян и выдвинувшийся на службе у Ода. Он продолжил политику централизации государства и проводил жесткую аграрную политику, которая значительно ухудшило положение крестьян. Тоётоми Хидэёси впервые разделил все население государства на три сословия: самураи (си), крестьяне (но) и горожане (симин). Правитель проводил активную завоевательную политику, стремясь подчинить своей власти Корею, но после некоторых успехов японский флот был разгромлен, что заставило отказаться от планов захватов этой страны. Перед своей смертью Хидэёси, зная о возможности возобновления в Японии междоусобных войн, создал высший орган управления государством из 5 тайро (главных министров), в число которых вошли Токугава Иэясу, Маэда Тосииэ, Уэсуги Кагэкацу, Мори Тэрумото и Укита Хидэиэ. Через два года после этого Токугава Иэясу отказался от верности Хидэёри (сыну Хидэёси) и начал борьбу за власть. В 1600 г. он разгромил войска своих противников при Сэкигахара, а в 1603 г. принял титул сёгуна, основав третий сёгунат, столица которого располагалась в городе Эдо (современный Токио). Правление дома Токугава продолжалось до конца 60-х годов XIX в., когда Англия, Америка и другие капиталистические страны своими решительными действиями обеспечили себе свободу торговли в Японии, что привело к ослаблению политического значения сёгунов и падению их власти.
Токугава Иэясу усовершенствовал систему сословий японского общества, которая сохраняла свое значение вплоть до падения этого политического режима. Государство было организовано по формуле "си - но - ко - сё" - "самураи - крестьяне - ремесленники - купцы". Термин "симин" стал теперь обозначать все четыре сословия. Привилегированным сословием было самурайство, в связи с чем в Японии сложилась поговорка: "Хана-ва сакураги, хито-ва буси" - "Среди цветов - вишня, среди людей - самурай". За самураями по своему положению шли крестьяне. Еще в Древнем Китае, согласно конфуцианской этике, земледелие считалось благородным занятием. Это положение сохранилось и в феодальной Японии, испытывавшей сильное влияние китайской философии. Тем более что крестьянство для сёгуна и самураев являлось главным источником продовольствия и денежных средств. Таким образом, японская аристократия выделяла земледельцев в своеобразный привилегированный слой среди простонародья. Ниже крестьян стояли ремесленники, а образ жизни купца и вовсе считался презренным. Замыкали социальную структуру японского феодального общества две группы людей, не входивших ни в одно сословие - низшие (хинин) и парии (эта), выполнявшие все грязные и постыдные, по мнению буддистской философии, работы, к которым относились например, выделка кожи, производство изделий из нее, уборка нечистот и т. д. Все представители низших сословий не имели никаких политических прав, в том числе и крестьяне. Более того, законы Японии, действовавшие в период правления дома Токугава, жестко регламентировали все стороны жизни крестьян. Им запрещалось употреблять в пищу рис, в частности расходовать его на лепешки и сакэ (рисовую водку). В обычные дни еду готовили из муги: овса, ячменя, проса. Одежду крестьяне могли носить только из льна и хлопка, причем она должна была строго соответствовать по окраске и покрою установленным образцам. Жилища простолюдинов не должны были превышать определенные размеры, запрещались театральные зрелища и пышные церемонии. О положении простого народа в Японии времен Токугава наглядно свидетельствует один из законов этого периода, который разрешал самураю убить любого человека из низших сословий, если он сочтет себя оскорбленным им. В особую категорию выделялась придворная аристократия (кугэ), проживавшая в городе Киота при дворе императора. Формально она занимала еще более высокое положение, чем самураи, но была лишена земельных владений, получала рисовый паек от сёгуна и не имела никакой политической власти. Переход из одного сословия в другое был практически невозможен за исключением случаев усыновления или заключения брака. Решение о наказании также выносилось в соответствии с сословной принадлежности виновного. В официальном уложении того времени говорилось: "Все нарушения должны быть наказуемы в соответствии с сословным статусом". Те нарушения, которые для самураев считались всего лишь "эксцессами", для народа являлись уже преступлениями и могли наказываться смертью. С другой стороны, самурай (по бусидо - кодексу чести воина) лишался жизни за такой проступок, за который крестьянину сохраняли жизнь.
Привилегированное сословие самураев в свою очередь также не было однородным и разделялось на большое количество рангов, обладатели которых имели разные привилегии. На вершине социальной пирамиды это сословия стоял, несомненно, дом Токугава, имевший не только политическую власть, но и являвшийся наиболее крупным землевладельцем Японии: ему принадлежало около четверти всех земельных угодий страны, с которых собиралось около 4 миллионов коку риса (коку - мера объема, равная 180.4 л и мера веса, соответствующая 160 кг). Далее шли князья (даймё), чей доход с земли был не ниже 10 тысяч коку риса. Впрочем, доход большинства феодальных князей значительно превышал этот минимально установленный предел. Так, например, один из крупнейших княжеских родов - дом Маэда, получал со своих земель огромный доход в 1миллион 200 тысяч коку риса. 16 других княжеских родов получали доход со своих владений не мене чем в 300 тысяч коку каждый. Любопытно, что даймё делились на две категории. Часть даймё называлась фудай даймё, что в буквальном переводе значит "наследственные князья". Такое название имели представители тех родов, которые были верны Тогукава еще до образования сёгуната. Таких домов даймё насчитывалось более 150. Другая категория князей - тодзама даймё ("посторонние князья"), состояла из представителей тех родов (которых было 80), которые некогда выступили против Токугава. Они считались домом сёгуна весьма опасным противником, тем более что тодзама даймё были богаче и сильнее фудай даймё и практически не уступали по своему могуществу роду самого сёгуна. Неудивительно, что были приняты определенные репрессивные меры, направленные на недопущение создания коалиций против бакуфу (правительства сёгуна). Самыми серьезными из них были земельные конфискации, призванные ослабить экономическое могущество тодзама даймё. Многие феодальные дома были полностью лишены своих земельных угодий. Во владениях же наиболее могущественных родов тодзама даймё (Мори, Уэсуги, Сакатэ, Акита) проводилась частичная, хотя и довольно значительная, конфискация. В целом 20 домов тодзама дайме полностью или частично лишились своих земельных владений. Дом Токугава постарался уменьшить также и военную мощь даймё. Под предлогом того, что в связи с прекращением междоусобных войн, князья уже не нуждаются в больших дружинах, сёгуны издали ряд указов, ограничивающих вооруженные силы княжеств. Например, княжеству с доходом в 100 тысяч коку риса разрешалось иметь не более двух тысяч воинов. В дальнейшем все тодзами даймё находились под пристальным вниманием представителей правительства сёгуна, но все же в управлении своими владениями пользовались автономией. Тем не менее, им не разрешалось занимать правительственные посты. Центральное правительство прибегало и к другим методам контроля над деятельностью тодзама даймё, например, строило на территории их владений собственные замки, подчиняло отдельные княжества своему непосредственному управлению и т. д. Весьма эффективным средством недопущения антисёгунских заговоров была система санкинкотай (заложничество). Каждый тодзама даймё мог постоянно находится в своём княжестве лишь год, затем на год он должен был приезжать в Эдо - столицу сёгуна. При этом его жена и дети постоянно проживали в Эдо, поэтому, любая попытка с его стороны выступить против власти Токугава привела бы к репрессиям против его семьи. В 1862 г. после вооруженной демонстрации, устроенной тодзама даймё Симадзу, правителем княжества Сацума (юг острова Кюсю), сёгун был вынужден пойти на уступки и отменить систему санкинкотай. Теперь даймё были обязаны являться в Эдо только раз в три года, кроме того, им было гарантировано участие в решении важнейших для страны политических вопросов. В сущности экономической зависимости даймё от сёгуна не было и официально они не должны были платить ему дань, хотя обычай требовал, чтобы князья регулярно преподносили "дары" из сотен, а иногда и тысяч золотых и серебряных монет.
Средние и мелкие феодалы в Японии времен третьего сёгуната приписывались к военным домам (букэ). По давней традиции, ведущей свое начало еще со времен междоусобных войн, они не имели земель в личном пользовании, а получали от своего сюзерена установленный в соответствии с их рангом паек-жалование (року) рисом, который могли тратить на личные и семейные нужды (начиная от покупки одежды и пищи и кончая приобретением предметов роскоши), а иногда и содержали на него небольшие собственные вооруженные отряды, если их ранг позволял это. В целом благополучие самураев этого уровня так же, как и крестьян, напрямую зависело от цен на рис и могло значительно колебаться в различные годы.
К феодалам среднего уровня относились хатамото ("флагоносцы"), численность которых достигала 5 тысяч человек. Их паек не был точно определен и составлял менее 10 тысяч коку риса. Они обладали значительными привилегиями, например, право личных аудиенций у сёгуна, при представлениях министрам сёгуна могли входить через главный вход помещения, имели право ездить верхом в Эдо (что не разрешалось другим), при встрече с торжественной процессией госанкэ поворачивались к ней спиной и делали вид, что не замечают ее, чтобы не совершать достаточно унизительных ритуалов преклонения и т. д. Однако за свои привилегии они должны были нести и ряд дополнительных повинностей, например, принимать участие в комплектации армии сёгуна, выставляя по пяти вооруженных человек с каждой тысяче коку риса своего дохода. В мирное время хатамото занимали высокие посты в административном аппарате сёгуна и вместе с даймё образовывали верхушку сословия самураев.
Следующую ступеньку феодальной лестницы составляли гокэнин, достигавших численности в 15 тысяч человек, паек которых имел строго фиксированную величину в 100 коку риса. Они не имели тех привилегий, что хатамото. Однако они также состояли на службе в административном аппарате сёгуна, имея различные чины и звания.
И хатамото, и гокэнин так же, как и даймё, делились на две категории. Потомков сподвижников Токугава Иэясу также называли фудай, а вот наследники его противников в данном случае именовались гохо.
Еще ниже по социальному положению стояли вассалы вассалов - байсин, то есть самураи, находившиеся в подчинении многочисленных местных феодалов. Их року составляли 30 коку риса.
Последнее же место в сословии самураев принадлежало рядовым воинам - асигару ("легконогие") или кэнин. Первоначально так назывались члены отрядов крестьянского ополчения, которые была обязана выставлять каждая деревня по требованию своего сюзерена. Однако после того как японцы познакомились со сложной тактикой боя монголов в ходе неудачного вторжения последних в Японию, а затем и с европейским огнестрельным оружием, завезенным португальцами, феодалы поняли необходимость иметь у себя на службе отряды хорошо обученных пехотинцев. В конце концов, такими профессиональными воинами и стали асигару, получившие некоторые привилегии самураев. В целом их история напоминает историю появления европейских ландскнехтов, но, в отличие от последних, предлагавших свои услуги любому, кто мог заплатить достаточно, асигару обычно служили только одному сюзерену.
Вне всех категорий самураев стояли ронины или роси ("бродячие люди") - самураи, утратившие место в своей феодальной организации, в своем клане (хан). Было несколько причин, по которым самурай становился ронином: он мог покинуть своего сюзерена по его принуждению (в случае разрыва договора между господином и слугой, что происходило очень редко) или добровольно (например, для совершения кровной мести, после исполнения которой мог вернуться к своему господину обратно). Во многих случаях самурай становился ронином после смерти или гибели своего сюзерена. В XVIII - XIX вв. в основе перехода самурая в разряд ронина часто лежали экономические причины. Многие даймё оказывались в экономической зависимости от юридически бесправных, но имевших весьма значительные капиталы купцов, что вынуждало их сокращать размеры року, выдаваемого самураям, а иногда и вовсе распускать свои вооруженные отряды. Обычно единственным "имуществом" и "орудием труда" ронина был его меч. Очень редко ронины пытались найти мирный способ получения средств к существованию: становились лекарями, учителями, врачами, художниками, мелкими служащими и даже ремесленниками и торговцами. Обычно же ронины искали себе новых покровителей. Если это не удавалось, то часто они, ввиду своей полной неподготовленности к практической жизни или из-за своей неспособности отказаться от сословных предрассудков, влачили весьма жалкое существование, ничем не отличаясь от представителей низших сословий. Впрочем, значительное число ронинов предпочитали встать на путь разбоя и грабежа, объединяясь в банды и терроризируя жителей мелких деревень и путников на дорогах. Часто среди ронинов вербовались наемные убийцы. В целом, японцы говорили о ронинах, как о "самой развратной категории населения", готовой за деньги к любым преступлениям. Часто бродячие самураи принимали участие в крестьянских восстаниях, иногда возглавляя их, или присоединялись к выступлениям горожан. Все это убедительно показывает глубину разложения господствующего класса и всего феодального общества к концу эпохи правления дома Токугава.
При правлении в Японии дома Токугава там был создан развитый бюрократическо-полицейский аппарат. Правительство сёгуна по давней традиции называлось бакуфу ("Полевая ставка"). Оно возглавлялось советом старейшин, состоящем из пяти князей, назначаемым сёгуном из числа наиболее приближенных к нему даймё. Во главе совета стоял регент (тайро). При совете старейшин существовала особая коллегия "молодых старшин", которые возглавляли отдельные отрасли управления и в сущности выполняли функции министров. В провинциях власть принадлежала представителям правительства, которые являлись также и начальниками местных гарнизонов, содержавшихся центральной властью. Большие полномочия имели особые должностные лица мэцуке (что в буквальном переводе значит "прикрепленный глаз"), которые, будучи независимыми от других чиновников, совмещали в себе функции полицейского и прокурорского надзора и вели явную и тайную слежку за всеми должностными лицами и особенно за тадзами даймё. Особый чиновник, также наделенный широкими полномочиями, постоянно находился в Киото, наблюдая за императорским двором.
Контроль над сельским и городским населением достигался с помощью системы круговой поруки. Крестьяне и горожане были объединены в "пятидворки", ответственные за поведение любого их члена. Каждый хозяин двора должен был следить за своим соседом. Во главе пятидворки стоял староста, обычно назначаемый властями из зажиточных крестьян. Главной его обязанностью было обеспечение своевременного и полного сбора налогов. В случае побега одного из членов пятидворки, староста раскладывал его налог на остальных ее членов. В сёгунате Токугава полицейские функции выполняли даже храмы. Под предлогом борьбы с христианством, на которое тогда в Японии начались гонения, священникам, получавшим рисовый паек от сёгуна, вменялось в обязанность осуществлять контроль над жизнью населения. Каждый японец получил удостоверение личности и был записан в храмовые списки. Любые ритуальные действия (свадьба, похороны), устройство церемоний и поездка за пределы основного места жительства должны были обязательно согласовываться с буддийским священником, иначе человеку грозило лишение удостоверения личности, что ставило его вне общества. Таким образом, дом Токугава имел в своем распоряжении весьма эффективный аппарат для контроля умонастроений как знати, так и народных масс. Подавлять же мятежи должно было довольно многочисленное и неплохо оснащенное огнестрельным оружием войско сёгуна. Его основу составляли хатамото, гокэнин и их вассалы.
Официальной идеологией, призванной освящать созданной токугавской династией сёгунов общественный порядок, было конфуцианство. Буддизм с его проповедью бренности человеческого существования мог по мнению представителей власти привести к пренебрежению подданными своими обязанностями. К тому же сёгунат беспокоила военная и экономическая мощь буддийских монастырей, а также их тайная поддержка тадзами даймё. Этическая традиция конфуцианства с ее фанатичной верой в непогрешимость существующего порядка, с ее концепциями покорности, послушания и почитания старших полностью соответствовала целям и идеалам сёгунов Токугава.
Система землепользования в Японии времен правления дома Токугава отличалась рядом особенностей. Все земли в государстве были разделены на две категории: государственные (владения сёгуна) и частные (владения князей, храмов и монастырей). Крестьяне были формально свободны, например, самураи не могли их свободно покупать и продавать, но все же находились в личной зависимости от феодальных властей, так как прикреплялись к определенному участку земли, которым владели на правах наследственного держания в форме аренды. Основной формой повинностей была натуральная рента (нэнгу), взимаемая обычно рисом, иногда, впрочем, и деньгами. Отработочная рента (то есть барщина) не имела в этот период широкого распространения, так как подавляющее большинство представителей самурайского сословия не вело самостоятельного хозяйства, и существовала лишь в отдельных районах Японии, где оставались самураи-ленники, наделенные землей. Но и там она заключалась не в непосредственном производстве сельскохозяйственной продукции для феодала, а в обслуживании личных нужд самурая: ремонт помещений, заготовка кормов для животных, топлива. Кроме того, крестьяне должны были выполнять общественные работы, проведение которых вменялось в обязанность князю чиновниками бакуфу, - строительство и ремонт дорог, мостов и т. д.
В начале третьего сёгуната, в связи с прекращением междоусобных войн, обрабатываемая площадь в стране и объем сбора урожая значительно возросли. Размеры нэнгу (натуральной ренты), которая при Хидэёси составляла две трети урожая, в этот период была снижена до 40% (было введено правило "четыре доли князю, шесть долей крестьянину"). Такая система налогообложение, учитывая практически полное отсутствие барщины, позволяла крестьянской семье оставлять себе не только необходимый продовольственный минимум, но и получать некоторый излишек. В этот период распространяются новые сельскохозяйственные культуры, которые ранее имели ограниченное распространение: сладкий картофель, табак, хлопок, чай, тутовое дерево, сахарный тростник. Однако это вовсе не означает, что власти заботились о благосостоянии крестьян. Известно высказывание Токугава Иэясу, ярко характеризующее существо правительственной политики в отношении деревни: "Крестьянин, что кунжутное семя: чем больше жмешь, тем больше выжмешь". В целом подобная политика центрального правительства привела к тому, что уже в начале XVIII в. экономическая ситуация в стране значительно ухудшилась. Вырос разрыв между уровнем жизни высших слоев самурайства и простого народа. При дворе сёгуна часто проводили весьма дорогостоящие пышные церемонии. Даймё также старались не отставать от дома Токугава по роскоши своих дворов. В результате они оказывались в экономической зависимости от купцов и ростовщиков, терпя убытки. Чтобы покрыть их, даймё увеличивали размер собираемого с народа налога. Теперь действовало правило: "пять долей князю, пять - крестьянину". В то же время площадь обрабатываемой земли в стране более не увеличивалась. Положение простого народа ухудшала также широко распространенная в этот период практика взимания налогов на несколько лет вперед или передача сбора ренты на откуп богатым купцам. В результате в течение XVIII в. наблюдалось снижение численности населения Японии. Не случайно в стране происходило большое количество крестьянских выступлений, принимавших самые различные формы: от подачи петиций в вышестоящие инстанции, до вооруженных восстаний. Таким образом, в течении XVIII в. и начала XIX в. в японской деревне шел процесс разложения феодальных отношений. Наиболее характерной его чертой были фактическое исчезновение монополии высших слоев самурайства на землю, потеря наследственных земельных участков многими крестьянами и сосредоточение значительной части земельных угодий в руках представителей нового социального слоя: землевладельцев из купцов, богатых крестьян (гоно) и рядовых самураев (госи). Значительно ускорился процесс обезземеливания крестьян, появилось большое количество представителей беднейших слоев населения - мидзуноми (пьющих воду). Это стало одной из непосредственных причин развития в Японии капиталистических отношений.
Эпоха третьего сёгуната в Японии сопровождалась развитием внутренней торговли сети коммуникаций, ростом числа городов, увеличением численности их населения и повышением экономического и политического значения этих крупных населенных пунктов. Уже к середине XVII в. в столицах Эдо и Киото проживало по 500 тысяч человек в каждом, а в таком крупном городе как Осака - 270 тысяч. Официально города были разделены на три категории: принадлежащие сёгунату, княжеские и "вольные". Фактически же они не имели четко определенного статуса. Бакуфу стремилось установить над всеми ними свой контроль и жестко регламентировать все стороны их жизни, получая при этом значительную часть от их торговой прибыли. В большинстве случаев чиновникам центрального правительства это удавалось сделать. Лишь Осаке удалось сохранить некоторую независимость. Однако и туда были назначены для управления губернатор (дзёдай). Представитель центральной власти (сёсидай) был в императорской столице Киото, причем он обладал весьма значительной властью, которая могла расширяться в случае необходимости. Любопытно было положение города Нагасаки - единственного в стране окна во внешний мир. Туда были назначены сразу два префекта (бугэ), которые в целях наивысшей эффективности надзора управляли по полгода каждый, не встречаясь друг с другом - один управлял городом, другой, выполняя санкинкотай, находился в Эдо, затем происходила их смена. Юридически категории городского населения (ко - ремесленники и сё - купцы) принадлежали к низшим категориям населения, но в реальной жизни экономическая сила богатых купцов и ремесленников обеспечивала им все возрастающее влияние в обществе. Именно на них старался опереться высший аристократический слой японского общества для укрепления своих позиций. Впрочем, в течении XVIII-XIX вв. правительство сёгуна часто издавало законы, направленные на сдерживание роста богатства и значения в политической жизни страны этих слоев населения, однако эти законы срабатывали далеко не всегда, а порой правительство под давлением населения даже было вынуждено официально отменять их. Главными городскими центрами были Эдо, Киото, Осака, Сакаи и Нагасаки. При этом, если в столице сёгуна Эдо, купцы были зависимы от интересов центральной власти, а в императорской столице Киото слишком тесно связаны с нуждами императорского дома, то в других городах и, особенно, в Осаке купечество смогло занять относительно независимую позицию и добиться некоторых привилегий. В Осаке были созданы мощные купеческие гильдии (кабунакама) и цехи ремесленников (дза), что превратило этот город в главный центр японской коммерческой деятельности. Там был главный рынок, куда свозились готовые изделия со всех концов страны. В этом городе имелись также биржи по оптовой торговле рисом, рыбой, овощами. Установленные на них цены были обязательными на всех рынках страны. Жизнь в княжествах постепенно утрачивала свое качество замкнутого цикла. Уже в XVII в. образуются районы, специализирующиеся на производстве определенных видов товаров. Такое общественное разделение труда ускоряет формирование общенационального рынка, чему, впрочем, сильно мешает раздробленность страны на отдельные княжества. Постепенно в Японии начинает происходить такой же процесс разделения труда, как в Европе позднего средневековья. Купец-скупщик снабжал ремесленников сырьем, а затем скупал готовые изделия. При этом он указывал ремесленникам, что производить, какого качества и в каком количестве. Таким образом, ремесленники уже не производили весь продукт, а специализировались на одном процессе, попадая в все большую зависимость от купца. В целом торговый капитал постепенно приобретал все большее влияние в жизни города. Особенно большое влияние имели гильдии оптовых торговцев, торговавших одним видом товара или монополизировавших торговые операции в определенной части страны. Например, расположенные в Осаке компании "Хигаки кайсэн" и "Тару кайсэн" занимались торговыми операциями в районах городов Эдо и Осака соответственно. Компания "Мацумаэ-бунэ" контролировала рейсы на Хоккайдо. В сферу ее интересов северная и центральная части Хонсю, до Осаки. Весьма процветающей была компания "Ито ваппу", ввозившей в страну знаменитый китайский белый шелк.
На основе капиталистической работы на дому и ремесленного производства в отдельных отраслях уже в XVII в. возникают мануфактуры, которые, как известно, являются первичными формами капиталистического предпринимательства. К началу же XIX в. они получили довольно широкое распространение. В это время в Японии возникает 180 новых предприятий, что значительно превышает общее количество мануфактур, имевшихся в Японии в предшествующие два столетия. В этот период существовало три типа мануфактур: принадлежащие торгово-ростовщическому капиталу, даймё и правительственным ведомствам бакуфу. Между этими категориями предприятий наблюдалось определенное разделение по сферам производства. Так, частные мануфактуры были ткацкими, прядильными, красильными, гончарными или же занимались изготовлением пищевых продуктов, в том числе и сакэ. Княжеские мануфактуры занимались в основном производством оружия и боеприпасов. Особенно распространенными были такие предприятия в княжествах юга и юго-запада Японии, в которых издавна были развиты сепаратистские настроения. Однако даймё владели и мануфактурами шелкоткацкими, хлопкопрядильными и производящими пищевые продукты. Все казенные предприятия в реальности являлись собственностью дома Токугава. В основном они были горнорудными и железоделательными. Следует признать, что, несмотря на казалось бы более выгодное финансовое положение, они возникли позднее частных и княжеских, а кроме того, имели и более низкую техническую оснащенность.
На всех этих предприятиях были установлены капиталистические отношения, применялся труд наемных рабочих, нанимаемых за заработную плату. Использование принудительного труда зависимых крестьян, как это, например, было на вотчинных мануфактурах России, в Японии не применялось. Трудовой фонд для этих предприятий составляли беглые крестьяне, разорившиеся ремесленники и ронины. Часть предприятий (в шелкоткацкой и пищевой промышленности) использовала женский труд. В целом, можно говорить о достаточно широком распространении предприятий с ранними формами капиталистических отношений в различных районах Японии, хотя в целом уровень экономического развития страны был заметно ниже, чем в европейских странах или в Северной Америке.