Дорогому дяде Шурику, 
истинному одесситу, в день его 65-летия, 
это стихотворение, шуточное... и серьезное. 


* * * 
Мой дядя самых честных правил, 
Враз приглашенья всем отправил. 
Видать - не в шутку заскучал, 
Но в чем причина - промолчал. 

Я сам никак не догадаюсь, 
А позвонить ему стесняюсь. 
Давайте ж спросим у друзей. 
Что? Юбилей? Как юбилей?! 

Известно, Шурик шутит складно, 
И с ним дружить весьма отрадно, 
Он в жизнь веселую влюблен, 
Но сколько знаем - молод он!? 

Вечор съезжались други с жены, 
И лица всех их напряженны, 
Давайте в дом войдем скорей, 
Узнаем, что за юбилей. 

В кармане я несу конверт, 
А на конверте том - привет: 
"Я счастлив, дядя Шурик, 
Что ты еще не жмурик". 


* * * 

Родился Шурик в сорок первом, 
Году военном, беспримерном, 
Сколь тяжела была война, 
Об этом помнит вся страна. 

А как на нашу повернулось, 
Мать Геня с сыном в дом вернулась, 
Все потихоньку у них сгладилось, 
Ну а затем и жизнь наладилась. 

Судьбина Шурика хранила: 
Сперва маман за ним ходила, 
Затем устроила в детсад, 
Чему малец был даже рад. 

Отцовской ласки сын не ведал, 
С тоской глядел он на соседа, 
Отец, ведомый коммунистом, 
Погиб в войне от рук фашистов. 

Дитя растили в духе прежнем, 
Сперва Хрущев был, потом Брежнев, 
Мечтали, станет коммунистом, 
А вырос Шурка - пофигистом. 

Пацан подрос, стал шустрый малый, 
Он взрослых полюбил забавы, 
Стал пиво пить и воровал, 
Но маме денег не давал. 

И вот покончил с жизнью прежней, 
Наш отрок юный, но мятежный, 
С квартиры ночью убрался 
И к хулиганам подался. 


Кастет и финку приобрел, 
И улетел - что твой орел... 
Так проходил он с юных лет 
Сей воровской ...ниверситет. 

И вскоре в городе Одессе 
От Молдованки до Пересыпи 
Все знали Моньку-атамана, 
А также Шурку-хулигана. 

Так и пошел бы по наклонной, 
Но был характером упорный, 
И вскоре спортом занялся, 
И как спортсмен он удался. 

Сначала были тренировки, 
И упражненья для сноровки, 
Затем уже соревнованья, 
Олимпиады очертанья... 


Но тут пришла пора любви, 
В садах запели соловьи, 
Наш Шурик по весне влюбился, 
А в август-месяце женился. 

Его подруга жизни - Люська, 
Лицом проста и в кости узка, 
Зато хорошая жена, 
И в Шурку честно влюблена. 

Гуляли свадьбу всем двором, 
Рублем дарили и добром. 
А стихли крики свадебнЫе, 
Настали будни трудовые. 

Медовый месяц пролетел, 
В процессе создали задел. 
И в мае, точно в нужный срок, 
Родился первенец - Юрок. 

А жизнь текла рекой не бурной, 
И не была она гламурной, 
Наш Шурик жил, как все живут, 
Жевал он то, что все жуют. 

Весной на стройках он малярил, 
Зимой и осенью шабашил, 
У моря на граните скал 
Наш Шурик летом отдыхал. 

Любил он родину, Отчизну, 
Мечтал пожить при коммунизме, 
Но тут стране пришел конец, 
И наш герой сказал: "П...ц". 

Собрал он всю свою мешпуху, 
И объявил он им: "Непруха, 
Пока в стране разрухи штиль, 
Давайте съедем в Израиль". 

Приехали, глядят: все то же, 
Здесь ценность жизни не дороже. 
С тех пор, и это вам не бред, 
Прошло уже пятнадцать лет. 

Живя в Одессе, после в Хайфе, 
Наш Шурик каждый день под кайфом, 
Навек он водку полюбил, 
Привычкам тут не изменил. 

Закуски, кстати, то же те же, 
Ну, может быть, чуток посвеже: 
Копченья, помидор, редиска, 
Огурчик, сало и сосиска. 

Племяш, бывало, спросит едко: 
"Напитки пьешь ты те же, крепки, 
А что же в жизни изменилось? 
Она, по-твоему, сложилась?" 

Но Шурик так и не ответил, 
Он сих дебатов не приветил, 
Любитель шутки, книгочей, 
Он шел по жизни без затей. 

Их старший сын, напомню, Юрка, 
Его невзрачная фигурка 
Туда-сюда всю ночь мелькает, 
Видать, бессонницей страдает. 

Ничем особо не удалый, 
Он, в общем, вполне справный малый, 
Спать никогда не ляжет рано, 
Торчит всю ночь перед экраном. 

Он в Интернете вечно рыщет, 
И в паутине что-то ищет, 
С компьютером Юрок на ты, 
В нем тешит все свои мечты. 

Другой - Тимур, лицом красавец, 
Но поведением... мерзавец, 
"Лапшу" он девкам любит вешать, 
И многих уж успел "утешить". 

И дома он любимчик тоже, 
К Юрку родители построже, 
Кусочек сладкий - все Тимуру, 
Вот и подпортили натуру. 

Глядишь, Тимур еще в постели, 
Маман несет ему гантели, 
Едва с постели он встает, 
А та уж кофе подает. 

Но вот беда - война настала, 
Напал на нас бандит Насралла, 
Край северный в огне пылает, 
Ракеты Хисбалла бросает. 

Мильон народу съехал с ходу, 
Война всегда чужда народу, 
Но Шурик, страха не приемля, 
Не покидал родную землю. 

"Катюши" взрывы раздавались, 
Все в страхе диком разбегались, 
Лишь Шурик рюмку наполняет, 
И каждый день он так справляет. 

"Катюша - наш снаряд, он русский, 
А не китайский, иль французский, 
И он не принесет нам бед", - 
Сказал и стребовал обед. 

Прошла военная година, 
И счастье, что была не длинна. 
Тимур вернулся из Ливана, 
Глаза его полны дурмана... 

* * * 
Войдем же в дом. Столы накрыты: 
Салаты, мясо, водка, питы, 
И Берта, Шурика сестра, 
Зовет всех в залу со двора. 

Фарид с женой, подруга Таня, 
Писатель Алекс, там - маманя, 
Племянник Санька, с ним Наталья, 
(Племянник, вам скажу, каналья). 

Тут завершить рассказ спешу, 
Про пьянку позже допишу. 
Шампани брызги в потолок, 
Настал, настал веселья срок. 

* * * 
Скажи-ка дядя, ведь недаром 
Прожил ты все эти года? 
Живи до сотни, в сердце нашем 
Ты след оставишь навсегда!!! 

Племянник Санька.