Яйцо растираем с сахаром добела, доливаем молоко, сок, лед.
Новелла четвертая
Альфия.
Ключ к женщине - восторг и фимиам,
ей больше ничего от нас не надо,
и стоит нам упасть к ее ногам,
как женщина, вздохнув, ложится рядом.
Игорь Губерман
В любой день вне зависимости от времени года, едва мне выпадает такая возможность, я прихожу сюда, к озеру, чтобы поупражняться на природе: я бегаю, прыгаю и, конечно же, плаваю, в общем, наслаждаюсь движениями на свежем воздухе.
Простой хлопчатобумажный спортивный костюм составляет мой нехитрый наряд, под ним - плавки, а обувь я и вовсе не надеваю: во-первых, озеро от дома близко - всего в десяти минутах ходьбы, а во-вторых, мой нынешний тренер Иван, мастер спорта по дзюдо и обладатель черного пояса по карате, как-то сказал мне, что, помимо основной тренировки, мне необходимо укреплять и закалять стопы, а лучшим упражнением для этого является ходьба босиком, и, мол, как раз сейчас самое подходящее для этого время года - лето. Усиленно я тренировал также и руки: приходил к озеру еще до шести утра (чтобы не пугать безобидных физкультурников, которые появляются здесь позднее) и планомерно, упражняясь в карате, ребром ладоней сносил сучки и сухие ветки с окрестных деревьев.
Получасом позднее на пляже можно было встретить еще парочку 'ненормальных' физкультурников: одним из которых был Федор Урсу, мой давний приятель: он прибегал с обмотанным вокруг шеи полотенцем, приветствовал меня взмахом руки, с ходу раздевался и лез в воду, причем купался он непременно голышом, в любое время года, - зимой, например, он проделывал это в проруби. Следом за ним прибегала девушка, с той же целью - искупаться, но раздевалась она чуть в стороне от Феди и, к нашей с Федором жалости, не догола, а лишь до купальника. Несколько позднее, часам к семи, подтягивались и другие физкультурники - это были в основном пенсионеры и школьники, или, как мы их снисходительно называли - 'группа здоровья'.
Сегодня я чувствовал себя в хорошем тонусе - тело буквально горело от желания заниматься, поэтому я, решив чуточку расширить программу, подался от озера направо, к склону невысокого, но крутого холма, где, выбравшись на тропинку, ведущую на подъем, пошел, с каждым шагом на выдохе нанося удар воображаемому противнику: удар левой рукой, затем правой ногой, теперь правой рукой, левой ногой и так далее - в три уровня: в голову, в грудь, в пах, затем все повторяется сначала. Ужасно утомительное упражнение, доложу я вам, хотя это был всего лишь так называемый 'бой с тенью'.
Когда я, основательно вспотев, достиг вершины холма, навстречу мне из-за ближайших кустов выскочил какой-то парень. Он, выпучив глаза, глядел на меня словно на сумасшедшего - его, очевидно, испугали мои сумбурные взмахи руками и ногами.
Я, прекратив упражнение, улыбнулся как можно дружелюбнее и даже помахал ему рукой, но парень, рванув с места, уже пропал из поля моего зрения.
Все, домашнее задание, полученное от тренера, было полностью выполнено, и я, спустившись легким бегом по другую сторону холма, окуная при этом свои ступни в пока еще приятно прохладную дорожную пыль, толстым слоем покрывающую обочины дороги, отправляюсь обратно к озеру. Добравшись до ближайшей пляжной скамеечки, я присел отдохнуть, расслабился, затем от созерцания солнечных бликов на поверхности воды сморился, прилег и мгновенно уснул.
Проснулся я, когда солнце уже довольно сильно пригревало - было, наверное, не меньше десяти утра. Я встал и направился к воде, чтобы, окунувшись, стряхнуть с себя несколько дурственное состояние после незапланированного утреннего сна.
Вдоволь наплававшись, отфыркиваясь и приглаживая волосы, я вышел из воды, внимательно огляделся по сторонам, и тут мое внимание привлекла небольшая группа девушек в пестрых купальниках, расположившихся неподалеку на двух смежных покрывалах. На ближайшем из них в живописных позах возлежали две девушки с книжками в руках, а на другом, чуть поодаль, сидела еще одна девушка с парнем, которого я вначале и не приметил.
Белые, незагорелые тела девчонок выдавали в них приезжих, а если обратить внимание на особый разрез их глаз, то в них легко можно было узнать 'бойцов' стройотряда Казанского университета - в этот летне-осенний уборочный сезон, если верить районной газете, на колхозных полях нашего района и местном консервном заводе трудилось не менее двух тысяч студентов из этого города.
Приглядевшись внимательнее, я отметил для себя, что парень, собеседник девушки, судя по всему, не был студентом - он отличался от девушек хорошим загаром, причем не морским, а озерным (не удивляйтесь, читатель, между этими загарами есть заметное отличие) по которому легко можно было определить, что он наш, местный.
Я встал и неспешно отправился в обход пляжа с единственной целью - получше разглядеть девушек. Все три при ближайшем рассмотрении показались мне довольно симпатичными, и все же одна из них, та, что сидела с парнем, была особенно привлекательной.
Остановившись неподалеку и делая вид, что изучаю окрестности, я исподволь, из-под ладони стал разглядывать ее. Девушки, очевидно, тоже заметили наблюдавшего за ними оболтуса, и вот одна из тех двух, что сидели вдвоем, встала и направилась ко мне. Подойдя, она открыто улыбнулась и спросила:
- Вы не подскажете, молодой человек, где здесь можно напиться воды?
- Отчего же, подскажу, совсем близко отсюда есть родник, - приветливо отозвался я.
Девушка, вытянув руки вверх, с легким стоном-выдохом приподнялась на цыпочках и, не стесняясь меня, с удовольствием потянулась, после чего обратилась к подруге, сидевшей рядом с парнем:
- Аля, ты не хочешь сходить на родник попить?
Аля, повернувшись на голос подруги, поднялась с покрывала, словно давая мне возможность получше себя разглядеть, и в одно короткое мгновение я окончательно понял, что именно привлекло мой взгляд несколькими минутами ранее: лицо девушки было удивительно красиво - первым, на что я обратил внимание, были ее огромные раскосые глаза на приятном с нежным овалом лице, обрамленном густыми черными волосами, постриженными по последней моде под 'Сассун', да и сложена девушка была, на мой взгляд, безукоризненно: красивые руки и плечи, аккуратная, средних размеров грудь, узкая талия, красивая линия бедер - и все это при небольшом росте.
Разглядывая девушку, я почувствовал легкое головокружение - я всегда терялся перед настоящей женской красотой, ну а такой красотки, пожалуй, я никогда прежде в своей жизни не встречал!
- Нет, что-то не хочется, Зойка, - ответила девушка, окинув меня безразличным взглядом. - Но если принесете мне попить, не откажусь.
- В клювике, что ли, принести? - вырвалось у меня. (Это была дежурная на тот период в нашем городе хохмочка).
Аля вновь поглядела на меня, на этот раз более внимательно, затем снисходительно улыбнулась:
- Ну если не будет в чем, тогда уж в клювике.
Эта ее улыбка, обращенная ко мне, показалась мне необыкновенно очаровательной.
К сожалению, кафе, расположенное у самого въезда на озеро, прозванное в народе 'Приютом утопленника', вот уже два года как не функционировало, иначе бы я мигом туда сбегал и принес для понравившейся мне девушки холодного лимонада; увы, этот вариант отпадал.
Тем временем Зоя выбрала из кучки одежды тонкую бирюзового цвета блузку и, накинув ее на плечи, обратилась ко мне с кокетливой улыбкой:
- Так вы сходите со мной к роднику? А то ведь я сама его не найду.
Я с готовностью кивнул, и мы с девушкой отправились в недальний путь. Спустя пару минут из разговора с ней я уже выяснил, что полное имя красотки Али - Альфия, как объяснила моя словоохотливая собеседница. Сама Зоя тоже была ничего себе: лицо симпатичное, живое, задорное, только улыбка у нее была несколько жестковатая, с хитрецой; при этом тело ее было вполне зрелым и не по возрасту женственным (Зоя сказала мне, что ей восемнадцать). Все формы ее были отлично развиты: крупная, полная грудь, казалось, чудом удерживалась на месте тонкой материей купальника, крепкий живот, достаточно широкие бедра и округлые, плотные икры ног с небольшими красивыми ступнями. Вполне достойная внимания девушка, вот только в голову мне с первой же секунды запала Альфия, да так, что, лишь думая о ней, я уже начинал чувствовать оглупляющий щенячий восторг.
Что ж, это были столь знакомые мне симптомы - я влюбился! Причем с первого взгляда - со мной такое, хотя и изредка, но случается. Дорогой Зоя рассказывала мне о Татарии, где я никогда не бывал, а я, с гордостью - о Молдавии и о своем родном городе; это дало нам возможность сравнить, что хорошо там, и что - здесь; так, за десять-пятнадцать минут неспешной ходьбы мы, болтая обо всем на свете, добрались до 'второго' родника - так местные жители называют родник на вершине холма с удобным к нему подходом. Существовал еще и 'первый' родник, расположенный буквально в полусотне шагов от пляжа, но доступ к нему был затруднен, источник сильно зарос осокой и другими сорными травами, к тому же он бил прямо из-под земли, что было неудобно для пользования. В районе озера, кстати, имелся еще и 'третий' родник, до которого идти было от двадцати минут до получаса - в зависимости от темпа ходьбы. Местные ловеласы с восторгом рассказывали, что там, в платановой роще, в поистине сказочном по красоте месте, в тени огромных, роскошных платанов, деревьев, которые у нас называют бесстыдницей, где даже в полдень царил мягкий полумрак, и девушка-недотрога могла позволить своему парню в обращении с собой гораздо больше, чем сама на то рассчитывала, так как даже сама тамошняя обстановка - целая сеть малюсеньких речушек-родников с уютными крошечными островками, размером в несколько квадратных метров каждый, сплошь покрытые густыми мягкими травам высотой чуть ли не до пояса, в которые так и хотелось улечься - весьма располагала к интиму.
Дорогой я нашел пустую пыльную бутылку из-под лимонада, у родника тщательно ее отмыл и наполнил водой. Мы с Зоей сделали из горлышка по нескольку неспешных глотков - вода здесь была довольно холодной - затем я вновь наполнил бутылку - для Альфии. На обратном пути Зоя уже откровенно кокетничала со мной, при этом часто и беспричинно смеялась. Порой девушка внезапно останавливалась, заглядывая мне при этом в глаза, и тогда ее груди так энергично подпрыгивали, что я боялся, что они вот-вот вырвутся из плена тесного бежевого купальника наружу.
Когда мы вернулись, Зоя, пригласив меня присоединиться к ней, присела на покрывало, но я направился к Альфие, которая сидела на своем месте на соседнем покрывале, по-прежнему беседуя с парнем.
Я, надо признать, уже с первых секунд невзлюбил этого парня, даже не разглядев его, как следует. Набрав в рот воды из бутылки и спрятав ее за спину, я что-то промычал, привлекая к себе внимание девушки и, когда она обернулась, продемонстрировал, что у меня полон рот воды. Альфия встала и подошла - движения ее были неспешными, лениво-грациозными. У меня при ее приближении едва не подкосились коленки - вблизи красота этой девушки оказалась просто обжигающей! К тому же на ее прекрасном лице в этот момент играла мягкая чарующая улыбка.
Глаза мои округлились от восторга, пальцем я указывал на свой полный рот, но Альфия протянула свою руку мне за спину, при этом изящно изогнулась и почти обняла меня, пытаясь дотянуться до бутылки. Я, едва не выплеснув на нее изо рта воду, поддаваясь ее гипнотическому влиянию на меня, подал бутылку, а затем зачарованно глядел, как она, сложив свои слегка полноватые вишневые губки бантиком, поднесла ко рту бутылку и стала пить из горлышка (в этот момент я готов был выпить ее саму до последней капли).
Затем я медленно перевел свой взгляд на собеседника Али. Он, по моему мнению, должен был оказаться, по меньшей мере Аполлоном, чтобы быть достойным находиться рядом с ТАКОЙ девушкой, однако оказался вполне обыкновенным парнем, причем моим старым знакомым, а еще вернее соучеником - мы прежде вместе учились в техникуме, только на разных отделениях: я - на строительном, а он - на овощеводческом. И имя, представьте, у этого агронома было вполне прозаическое - Григорий. Узнав меня, он встал и, улыбаясь, протянул для приветствия руку:
- Здравствуй, Савва! А я тебя сразу и не узнал.
- Богатым буду, - пообещал я и тут же спросил: - Неужели за три года, что мы с тобой не виделись, я так изменился?
- Ну, ты ведь меня тоже не сразу узнал, - немного обиженным тоном заявил он.
'Вернее, не заметил' - согласно кивнув ему в ответ, подумал я.
Альфия, утолив жажду, вновь присела на покрывало и с интересом стала слушать разговор бывших соучеников, которые на протяжении четырех лет совместной учебы едва ли обмолвились несколькими фразами.
'Что нового?', 'Как живешь?', 'Где теперь работаешь?' - спрашивал Гриша, я односложно отвечал. Из его последнего вопроса я понял, что в ресторан, где я теперь работал, он не ходит, и в ответ пробормотал что-то невнятное, затем улыбнулся и попробовал сменить тему, заведя разговор о стройотряде, консервном заводе и о девушках-студентках, которые там работали.
С этого места Альфия, поправив грациозным движением руки свои роскошные волосы, приняла живое участие в нашем разговоре. Слушая ее, мне показалось, что она разговаривает с нами, словно учительница с неразумными школьниками - так хорошо была поставлена ее речь, плюс великолепная дикция, а еще - эта ее самодовольная улыбка и непоколебимая уверенность в себе. И вскоре я совсем пал духом и признаться, закомплексовал - такая красавица, и, к тому же, необычайно умна!
Позднее мы вновь переменили тему и стали говорить о том, как молодежь в нашем городе живет, трудится и отдыхает, затем мы с Гришей наперебой стали расписывать местные достопримечательности и места отдыха, которые приезжим и гостям нашего города следовало бы посетить в первую очередь. В ходе разговора я плавно ввернул словечко о том, что в городе недавно открылся новый ресторан вместе с баром, которому тоже стоило бы уделить внимание. Григорий, к моему удивлению, тут же страстно поддержал идею посещения бара, но когда я попытался уточнить день и час, подходящий девушкам для этой цели, он как бы невзначай спросил:
- А ведь ты как будто женат, Савва?
Я машинально кивнул, и лишь секундой позже понял: вот оно что, благодаря его замечанию я сразу же как бы 'выпал' из разговора, оказавшись БРАКованным. Зато теперь к этой теме подключилась Зоя, которую не напугало, очевидно, Гришино восклицание, а вроде даже в какой-то мере приободрило, потому что девушка стала теперь поглядывать на меня, как мне показалось, еще более ласково и благосклонно.
Вскоре, устав от болтовни и жаркого солнца, мы все вместе отправились купаться, и пышный 'Сассун' Али после купания несколько смялся от воды, но ее чудесные блестящие волосы по-прежнему хорошо смотрелись, тем более на такой прелестной головке.
Тем временем светило, перевалив полуденный рубеж, устремилось на запад и девушки стали собираться в лагерь: скоро у них должен был начаться обед - с 13.30 до 14.30, а там уже совсем немного времени оставалось до второй смены на консервном заводе, которая начиналась в 16 часов, а ведь надо было еще успеть сполоснуться под душем и отдохнуть перед работой.
Выяснилось, что всем нам, оказалось по пути, и я отправился домой вместе с Гришей и девушками; да и время после полудня - самое пекло, поэтому не имело смысла оставаться у воды. Стоит ли говорить, что в компании с Альфией я, ни на секунду не задумываясь, отправился бы и на край света.
Зоя и Аля шли впереди, дорогой о чем-то разговаривая, я шагал позади между Гришей и третьей девушкой, имени которой так и не запомнил, и украдкой бросал взгляды на Алю, невпопад отвечая на вопросы своего бывшего соученика, который то и дело спрашивал меня о том или ином из наших соучеников по техникуму.
Пару раз, ловя на себе мои взгляды, Аля удивленно оборачивалась, и тогда я опускал глаза, и в один из таких моментов она спросила:
- А почему вы, Савва, ходите босиком?
Помявшись, я объяснил:
- Понимаете, в туфлях к озеру не пойдешь, неудобно потом обуваться - натягивать на влажные ноги носки и так далее, а босоножек у меня нет. (Истинная правда - тогда, в 80-м, было просто невозможно купить или достать приличные босоножки, хотя настоящая причина, собственно, была в другом, я, как вы помните, ходил босиком для закалки стоп).
И напросился - весь остаток пути девушки меня жалели, их, очевидно, разжалобил мой бедненький внешний вид.
Расставаясь около моего дома, мимо которого лежал наш путь в студенческий лагерь, мы не договорились о следующей встрече по причине того, что Гриша, чувствуя себя в компании со мной не совсем комфортно, поспешил от меня избавиться и стал торопить девушек. Однако теперь я уже знал главное: в какие смены девушки работают и когда отдыхают, и в ближайшие дни надеялся встретить их там же где и сегодня - у озера, так как, желая немного загореть, они обещали приходить почаще.
Следующим утром я, естественно, был у озера еще раньше, чем обычно, при этом меня занимала одна лишь мысль - еще раз увидеть Алю, Альфию.
В это утро я срубал руками и ногами сучки с деревьев с таким воодушевлением, что в районе озера, наверное, уже было невозможно найти ни одного дерева с сохранившимися на них сучками и даже небольшими ветками.
Федор Урсу появился на пляже четверть часа спустя после моего появления, он взмахом руки поприветствовал меня и, раздевшись, направился к воде. И тут с ним произошел забавный случай, немало потешивший меня.
Когда Федор уже собирался войти в воду, к нему, откуда не возьмись, подбежала маленькая, лохматая, но, судя по всему, необычайно злая и агрессивная собачка, которая тут же яростно набросилась на него и чуть не тяпнула за ногу. Федор успел в какой-то момент отпрыгнуть в сторону, но собачка буквально подкатывалась, заливаясь в лае, к самым его ногам, - каждому из нас, думаю, еще с детства знакома такая, не очень приятная ситуация. Противостояние длилось недолго: Федя, присев на корточки, стал одной рукой, дразня ее, водить перед самой мордой собачки, а другую тем временем незаметно завел ей за спину. Увлеченная атакой собачка не почуяла подвоха, тем более что цель - Федина рука - была так заманчиво близка. Рывок - зубы клацнули в сантиметрах от его ладони, зато второй рукой Федор успел ухватить злобного песика за загривок, затем выпрямился, и пес беспомощно забарахтался в воздухе, забавно семеня всеми четырьмя лапами. Затем Федор широко размахнулся и пес, описав в воздухе дугу, шлепнулся в воду, подняв целое облако брызг. Я похлопал в ладоши, оценив ловкость товарища, одновременно наблюдая за собачкой, минутой позже вылезавшей из воды - вид у нее, надо сказать, в этот момент был совсем не грозный. При этом из-за намокшей шерсти она уменьшилась в размерах раза в два, и теперь песика было даже жалко. Хотя Федя находился от него в трех шагах, песик теперь уже без единого звука, и весьма осторожно обошел его, направляясь к траве, где немедленно стал кувыркаться, вытираясь об нее, после чего улегся обсыхать.
Вдоволь насмеявшись от увиденного, я устроил себе на ближайшей к дамбе скамеечке удобный наблюдательный пункт, с которого были хорошо видны все вновь прибывающие к озеру, и стал внимательно вглядываться в пологий спуск, чтобы не пропустить появления 'моих' девушек.
Время, казалось, тянулось бесконечно, и я уже отчаялся было увидеть в этот день 'своих' татарок, когда на дамбе обозначилась, наконец, группа юношей и девушек, среди которых еще издали я безошибочно определил по фигурам и купальникам Алю и Зою. На этот раз их было семеро: пять девушек и двое ребят.
Когда они подошли ближе, я направился к ним, выразив удивление нашей 'случайной встречей'. Те, кто был со мной знаком со вчерашнего дня, а именно Аля, Зоя и третья девушка, поздоровались со мной как со старым знакомым, остальные поначалу стеснялись меня, чужака, но затем, в течение короткого времени, после парочки рассказанных мной анекдотов, я сделался для всей компании почти своим.
Пошел уже второй день моего знакомства с Алей, я уже немного привык к девушке, и, казалось, очарование первых минут должно было уступить место трезвому аналитическому, а может и критическому взгляду на ее внешность и мое отношение к ней, а ведь нет, наоборот: я стал еще более робеть в ее присутствии, толком не мог ничего ни сказать, ни рассказать. И этот факт меня угнетал: ведь главным моим козырем всегда было красноречие, а в общении с девушками это, как известно, вообще первейшее оружие, особенно в начальной стадии - но, увы, перед Альфией я был нем, и, следовательно, безоружен. Григорий сегодня по какой-то причине не смог присоединиться к компании, поэтому, выбрав удобную минуту, я робко пригласил девушку прогуляться на родничок тет-а-тет, и Аля, к моему восторгу, согласилась.
День стоял погожий и жаркий с радостным голубым небом без единого облачка. Воздух был прозрачен, но пахуч, словно настоян на травах, во множестве растущих в районе озера. Мы молча поднимались вверх по узкой извилистой тропке, я ступал босиком по сухой, прогретой солнцем земле, в моей руке позвякивали друг о друга две пустые бутылки; Аля шла также босиком рядом с тропинкой по высокой шелковистой траве, игриво пропуская ее между пальцами ног, она то и дело касалась рукой невысоких, чуть выше человеческого роста деревьев, целый лесок которых, искусственно высаженный у озера несколько лет тому назад, нам предстояло пересечь.
Я, слегка отстав от девушки, зачарованно разглядывал ее, отмечая совершенные линии ее рук, шеи, плеч. Иногда Аля останавливалась и обнимала деревце обеими руками, откидываясь при этом назад и слегка зависая на нем, и тогда я тоже останавливался, ожидая ее, отчаянно завидуя деревцу, к которому она прикасалась. А она тем временем перебегала к другому дереву, и, прижимаясь к нему, шевелила губами, словно разговаривала с ним и при этом едва слышно смеялась. Затем, когда мы вновь продолжали наш путь, я всматривался в мельтешащие перед моими глазами стройные икры ее ножек, и не мог оторвать от них глаз.
То ли яркое солнце было тому причиной, то ли близость этой фантастически красивой девушки, только когда мы достигли цели и оказались у родника, голова у меня кружилась, словно у пьяного. Достигнув вершины небольшого холма, мы свернули с тропинки направо и ступили под обширную тень одиноко стоящего здесь высоченного платана, под сенью которого находился родник, бьющий из небольшого, метра в два высотой, каменного выступа.
Изумрудные травы, растущие здесь, были заметно выше и гораздо гуще, чем в других соседних с этим местах, что ясно указывало на близость источника.
Аля протянула руки к струе, бьющей из короткого куска трубы, вставленного для удобства в отверстие родника.
- Не спеши пить, - предостерег я девушку, - вода здесь холодная, как бы горло не застудить.
- Тогда, может, присядем пока? - осматриваясь по сторонам, спросила Аля нерешительно. - Наберем воды в бутылки, а чуть позже попьем.
Вода с высоты примерно в метр падала в овальную впадинку, поднимая с ее дна золотистый песчаный бурунок. Вокруг наполненной водой впадинки тут и там из земли торчали полупритопленные кирпичи - на них было удобно стоять, так как глинистая почва между ними сильно размокала, превращаясь в болотце.
Секунда, и я, рассчитав расположение кирпичей, резко прогнувшись назад, встал на гимнастический 'мостик' под самый родничок, и, подставив лицо под льющуюся струю, поймал ее ртом и сделал несколько глотков (этот нехитрый фокус я проделывал неоднократно и прежде). Вода в источнике была холодной, и зубы мгновенно занемели. Вернувшись затем в нормальное положение - это оказалось несколько сложнее, чем стать на 'мостик', я отфыркался - вода попала в нос и в уши, а Аля, смеясь, захлопала в ладоши. Затем подошла и, балансируя на одной ноге, другой потрогала воду и спросила:
- А что, если я стану сюда обеими ногами? Можно ведь? Я устала с непривычки от ходьбы босиком, а холодная вода, говорят, бодрит.
- Я лишь надеюсь, что ты от этого не превратишься в сосульку, - с улыбкой отозвался я, подавая ей руку и помогая сойти в воду, - иначе мне придется тебя оттаивать, а тем временем ваши друзья забеспокоятся и прибегут сюда.
- Оттаивать - это как? - Аля произнесла эти слова, опустив голову, затем резко подняла ее, заглянув мне в глаза. Я сглотнул, пытаясь скрыть волнение.
- Дыханием, естественно, - осмелев, ответил я, и она, улыбнувшись, грациозно вышагнула из воды и, отойдя немного в сторону, села в траву.
- А затем, - сказал я, устраиваясь у ее ног, - я бы отнес тебя к озеру на руках.
- Спасибо тебе, Савва, - Аля, склонив голову набок, одарила меня ослепительной улыбкой. - Я вижу, ты ради меня готов на многое.
'Пожалуй, на все, что в моих силах, а может, и на что-то большее', - подумал я, чуть не произнеся это вслух.
Мы сидели в густой шелковистой траве под небольшим оливковым деревцем, которое в наших местах скорее напоминает куст, я слышал шепот ветра, ласкающего листья деревьев и травы, тихое журчание падающей воды, и был молчалив и задумчив, не решаясь поднять глаза на девушку.
Я был зол сам на себя за неумение завести с Алей интересный разговор, чувствуя банальность и даже пошлость произносимых мною слов, так как мне очень хотелось выглядеть в глазах этой прекрасной девушки необычным, особенным.
- А что, когда эти оливы вырастут, они станут большими и съедобными? - спросила Альфия, разглядывая мелкие незрелые плоды деревца.
- Нет, в наших краях они до конца не вызревают, - ответил я. - Думаю, им тепла не хватает.
Внезапно мне от собственных слов стало грустно. Вот так же, наверное, и с моим чувством к Альфие: не успеет оно созреть, перерасти во что-то большее, чем простая влюбленность, например, в настоящую всепоглощающую любовь, как нам по ряду причин придется расстаться. Первая и главная причина была в том, что студенты приезжали в наши края на ограниченный срок, и этот срок, как я знал, уже совсем скоро заканчивался; второй причиной являлось то, что за это время мы просто не успели бы достаточно узнать друг друга, а в-третьих... А в-третьих, неожиданно подумал я, все это ерунда, и когда молодые люди понравятся друг другу, никаких преград перед ними не стоит!
Посидев еще некоторое время и поговорив о всяких пустяках, мы напились воды, затем, дополнив бутылки, отправились в обратный путь; теперь мы шли рядом, рука об руку, но почти всю дорогу молчали. Аля иногда, словно невзначай, опиралась на мою руку, и в эти секунды мое сердце вначале замирало, затем начинало биться с бешеной силой.
Мы принесли ребятам бутылки с водой, и они, встретив нас шуточными, но откровенно радостными аплодисментами, повскакали с мест, завладели бутылками и тотчас опорожнили их. Аля присела на покрывало и рассеянно уставилась на воды озера, видимо потеряв ко мне всякий интерес, а я, не желая ее тревожить, остался стоять, будучи еще под впечатлением от нашей прогулки, и тех, совсем незначительных, но, как мне казалось, многообещающих соприкосновений наших рук.
Не зная чем себя занять, я огляделся, приметил стоявшую невдалеке Зою и направился к ней.
Сегодняшний день был пятница, и ребята с девушками, в числе которых оказались и мы с Зоей, усевшись в кружок, стали планировать свой отдых на ближайшие дни: на этой неделе у тех, кто работал во вторую смену, выходных дней - редкая удача! - выпадало целых два.
Время в разговорах пролетело незаметно, а когда стрелка часов добралась до половины первого, студенты вновь, как и вчера, засобирались в студенческий лагерь, и мы в точности повторили вчерашний маршрут, то есть меня всей компанией опять проводили до самого дома, возле которого мы расстались.
А утром следующего дня я, прервав свой, уже надо сказать, порядком затянувшийся отдых, в срочном порядке принял у моего напарника бар: Саша Чумаков, позвонив мне прямо из дому, сказал, что ему необходимо выехать на Украину по делам его 'бизнеса', а уже вечером я, облачившись в белый пиджак при черной рубашке и белой бабочке трудился за стойкой, обслуживая клиентов; в зале и подсобке с делами управлялась наша новая работница - милая и симпатичная 16-летняя официантка Софочка.
К десяти часам вечера наплыв клиентов увеличился, и среди них я стал замечать студентов в стройотрядовских куртках. Я загадал желание, и предчувствие меня не обмануло: в одной из вновь входивших в бар групп молодежи я увидел Алю и Зою и нескольких ребят с ними, среди которых, конечно же, был и Гриша. Все столики к этому времени оказались занятыми, и только у стойки, как раз напротив моего рабочего места, еще оставались свободными два высоких стульчика-пуфа.
Ребята расступились и пропустили к ним девушек, а сами встали, сгрудившись вокруг них, словно почетный караул. Альфия, взобравшись на стульчик, окинула меня быстрым взглядом, но не узнала сразу, а, приподняв вопросительно бровки, повернулась к ребятам, но все впечатление от нашей неожиданной встречи испортил, конечно же, Григорий. Он толкнул Зою в спину и громко сказал:
- Ба! Так здесь же наш человек работает! - И, обращаясь уже ко мне, добавил: - Привет, Савва!
-Привет, привет, здравствуйте, ребята, - заулыбался я. И пошутил: - Я бесконечно рад, друзья, что вы меня узнали.
Зойка, мило улыбаясь, сказала:
- Лично мне очень приятно тебя видеть в этом симпатичном месте. - Она обвела выразительным взглядом помещение бара. - А ты, кстати, в этом интерьере очень даже неплохо смотришься.
Я улыбнулся и молчаливым поклоном головы поблагодарил ее. Затем поставил перед девушками бокалы и налил в них шампанское. Обе девушки были в выходных, нарядных платьях: Зойка в желтом с красными розами по всему полю, Альфия в белом, однотонном, расклешенном книзу, чем-то похожем на подвенечное. На мгновенье я представил себя в строгом черном костюме при галстуке, стоящим рядом с ней, с этой девушкой неземной красоты, но тотчас это видение испарилось и растаяло - даже в мечтах своих я не смел надеяться...
Гриша, улучив минуту, передал мне пятилитровую канистру в сумке, - она была с десертным вином, - и попросил налить в несколько стаканов - для него и ребят.
Шло время, я подливал в бокалы девушек шампанское, шутил и смеялся вместе с ними, и мне вдруг показалось, что Альфия теперь как-то по-другому на меня смотрит. С большим интересом, что ли, чем прежде, а может, мне это просто показалось.
Присутствие Али одновременно и радовало меня, и затрудняло мне работу: во-первых, от нее невидимыми волнами исходило какое-то особое, по-женски притягательное обаяние, заставлявшее всех вокруг и особенно мужчин глазеть на нее и улыбаться чаще обычного; во-вторых, я и сам вот уже третий день подряд находился под гипнозом ее прекрасных глаз; а в-третьих, внимание к ней окружающих попросту начинало меня раздражать. Тем более что сегодня Альфия была не столь сдержанна и молчалива как прежде: она вместе с другими заразительно смеялась, шутила сама, и даже, как мне показалось, кокетливо постреливала глазками по сторонам. Зойка, в свою очередь, всеми способами пыталась завладеть моим вниманием, то спрашивая о чем-нибудь ее заинтересовавшим, то просто трогая меня за рукав.
Я вежливо отвечал, рассеянно ей улыбался, а сам при этом не сводил взгляда от Али.
После шампанского девушки потребовали коктейли, а распробовав его, - а я, естественно, не сдержавшись, похвастал, что этот коктейль моего собственного изобретения, - стали нахваливать его, а заодно и меня в придачу. Для пущего эффекта я сообщил девушкам, что этот коктейль всего неделю назад был утвержден министерством торговли МССР как лично мой авторский, за что был вознагражден восторженными улыбками. После коктейля я вновь налил девушкам шампанского, оно всегда способствует веселью и радостному настроению.
Приближалась полночь - время, когда нам необходимо было закрываться, и публика, отдыхавшая в баре, предупрежденная мною, постепенно стала расходиться; после коротких переговоров с девушками ушли и ребята-студенты, оставив Зою и Алю под патронажем Григория, причем инициатором этого выступила, как вскоре выяснилось, Зоя. Выпроводив последних посетителей, я запер сейф и кассу, а затем, оставив внутри Софу-официантку саму разбираться с горами немытой посуды, закрыл обе входные двери бара, после чего мы вчетвером, выйдя на улицу, отправились пешком в студенческий городок. До места было примерно полчаса ходьбы. Зоя и Аля шли, как обычно, впереди, мы с Гришей - несколькими шагами позади них, в руке он нес сумку с заметно полегчавшей канистрой.
Дорогой мы продолжали шутить и веселиться, затем стали гоняться друг за другом, толкались, смеялись, и вскоре миновали мой родительский дом. Моя мама, будучи в отпуске, находилась сейчас на одном из курортов Кавказа, ее квартира пустовала, а ключ от нее находился в моем кармане. Но я даже не посмел заикнуться перед компанией, что у меня есть свободная жилплощадь - это означало бы, как я понимал, собственными руками уложить Альфию с Гришей в постель, а уж Зойка, я был почти уверен в этом, постаралась бы, чтобы именно так все и произошло, а она бы осталась наедине со мной. К тому же я до сих пор не знал, в каких именно отношениях находятся Альфия и Григорий, и мое тайное желание оказаться наедине с Алей шло, как мне представлялось, вразрез с желаниями всех остальных.
Мы уже порядком углубились в старый микрорайон под названием Валинча, сплошь застроенный небольшими частными домиками, миновав который мы вышли бы к студенческому городку, когда на плохо освещенной грунтовой дороге перед нами неожиданно возникли четыре безмолвные мужские фигуры.
Аля, увидев их, осеклась на полуслове и замерла на месте, словно остолбенев, а Зойка испуганно ойкнула и ухватила меня обеими руками за локоть. Наш Григорий, балагур и дамский угодник, выронив из рук сумку с канистрой, стал растерянно оглядываться по сторонам, ну а я, честно говоря, занятый описанными выше мыслями, на их появление никак не прореагировал и по инерции сделал еще несколько шагов.
Тем временем первая фигура из четырех, приблизившись к нам, обрела форму и плоть.
- Эй ты, фраерок, ну-ка дай дяде закурить! - услышал я нахальный сиплый голос, обращенный, как я понял, ко мне. Меня обдало мощным винным перегаром, и запах этот оказался, доложу я вам, не для слабонервных.
- Извини, дядя, я лично курить бросил,- сказал я, делая шаг назад, одновременно внимательно оценивая обстановку и полностью расслабляясь, как учил меня тренер, в случае возникновения непредвиденных ситуаций. - И тебе тоже советую.
Оглянувшись на своих попутчиков, я сделал еще шаг назад, рывком высвобождая локоть из цепкого Зойкиного захвата. Альфия, прижав руку ко рту и закусив кончики пальцев, силилась не крикнуть; Зойка рванула к ней и вцепилась руками теперь уже в локоть подруги, а вот Григория я почему-то не увидел. Несмотря на серьезность создавшейся ситуации, я рискнул отвлечься и поискать его глазами, и только вглядевшись в темноту за своей спиной, увидел нашего товарища в переулке, быстро удаляющимся с места событий. Я почти физически ощутил, как за ним гонится... его страх. С этим все понятно, только и успел подумать я. Теперь я остался один, если не считать девушек, против четверки пьяных балбесов. С силой выдохнув через ноздри воздух, я одновременно выбросил из головы все ненужные эмоции и сконцентрировался. И, как оказалось, весьма вовремя. Фигура, вновь приблизившись, качнулась в мою сторону, и на этот раз я увидел перед своим лицом небольшое белое пятно - занесенный для удара кулак. Естественное в данном случае, подготовленное злобное действие.
Но что это? Движения этого парня были словно в кино при замедленной съемке, я же мог двигаться в несколько раз быстрее. Поворачиваясь корпусом влево, блоком правой я отбил удар, направленный мне в голову правой рукой моего оппонента, а затем локтем этой же руки одновременно с подшагом, ударил ему навстречу, целясь в челюсть. Попал: мой локоть жестко вонзился во что-то твердое, после чего послышался шум падающего тела. Минус один, мелькнуло в голове, после подобного удара невозможно быстро прийти в себя и уж тем более встать на ноги. А что же мои девчонки, как они? На мгновенье оборачиваюсь. Молодцы, они по-прежнему вместе и находятся у меня за спиной! Ага, а вот и вторая тень стремительно надвигается на меня. Шагаю ему навстречу, уворачиваюсь от мельтешащих перед моим лицом кулаков и, выбрав мгновение для сближения, наношу два мощных удара: правой рукой - в область живота, левой - выше, в грудь. Человек, вскрикнув, смещается назад и теряется из виду. Третий из нападавших, судя по звукам за моей спиной, тем временем добирается до девчонок: слышится возмущенный Зойкин писк, Аля же молчит, в шоке, наверное. Повернув голову, я успеваю заметить, что этот рослый придурок тянется к ним руками. Интересно, зачем это, ему что, именно в эту минуту хочется полапать девушек?
Воспользовавшись тем, что он увлекся и меня не замечает, я захожу к этому сластолюбцу сбоку и наношу тяжелый удар левой, целясь в солнечное сплетение, а затем, взбесившись, наношу три-четыре футбольных удара по уже падающему телу. И тут же, что-то почувствовав, оборачиваюсь. Я едва успел! Один из нападавших летит ко мне торпедой, он, наклонившись, целит мне головой в живот. Интересно, что это за прием такой новомодный, я с ним, кстати, уже не впервые за последнее время сталкиваюсь. И это, кстати, последний из четырех нападающих, или один из тех, кто уже успел очухаться? Я на ходу хватаю парня за волосы и, используя его собственную инерцию, бью головой об колено раз, затем еще раз - чего его жалеть, ведь их четверо против одного!
Получается даже лучше чем в кино, и мой оппонент со стоном мешком оседает на землю, а у меня в руке остается клок его волос. И вдруг, - о боже! - удар сзади по моему затылку! Я слегка увлекся и забылся, за что, конечно же, тут же поплатился. Слава богу, что удар тупой, кулаком, а не какой-нибудь железякой или камнем. По инерции, стараясь смягчить удар, я двигаюсь вперед, затем резко оборачиваюсь и встречаю бойца, сумбурно машущего в воздухе кулаками, ударом основания ладони в челюсть.
Жестоко, скажете вы? О да! Зато мой противник падает как подкошенный, а других желающих драться больше нет. Кончились. Двое лежат, отдыхают, двое других вон удаляются от места событий, один на четвереньках, но при этом довольно быстро, другой медленно, пополам согнувшись.
Прошла минута, а может и меньше того, а четверо моих противников повержены. А что, поделом им, доигрались, 'герои'. Мой тренер, мастер спорта по дзюдо и обладатель черного пояса по карате, Иван Борзунский, был бы мной доволен. За что я их наказал? Так ведь эти хулиганы сами к нам пристали. А что мы им сделали, чем помешали? Им, возможно, в эту ночь после немалых возлияний не хватало лишь 'женской ласки'? То есть вчетвером, 'геройски', или как у нас еще говорят, 'колхозом' изнасиловать какую-нибудь встреченную ими на темной улице беззащитную девушку.
Все мышцы моего тела буквально горят огнем, теперь я уже был готов драться по-настоящему, но двое парней, лежащих на земле, все еще, на свое счастье, подняться не могут, а двое других уже далеко отсюда, их не видно.
Я направляюсь к девчонкам, собираясь приободрить их и успокоить, и только теперь замечаю, что руки у меня липкие. Что это, кровь? Да, кровь, причем, скорее всего, не моя, а из носа того 'козла', что бодался с моим коленом. Девчонки стоят, сцепившись руками, у их ног в сумочке канистра с вином. Они, как я вижу - в порядке, и даже канистра в целости и сохранности. Да... а хозяин ее - Гриша - исчез в неизвестном направлении... Я стою, выравниваю дыхание, и внимательно осматриваюсь по сторонам. Хотя нам ничего теперь не угрожает, идти в студенческий городок расхотелось. Тем более что в нужную нам сторону ушли и двое из этих...
Вдруг где-то вдалеке послышались звуки то ли 'скорой' то ли милицейской машины, и это взбодрило меня, заставило действовать. Я сбивчиво в нескольких словах объясняю девушкам ситуацию, мол, светиться с этой дракой ни мне, ни им никак нельзя, мне - как работнику общепита, работающему в общественном месте, а им - как студенткам, потому что любая драка с их прямым или даже косвенным участием - это пренеприятное ЧП, которое будут разбирать вплоть до райкома партии, и мы, взявшись за руки и поминутно оглядываясь, быстро уходим в обратном направлении, то есть в сторону дома, где живет моя мама. Девчонки идут бодро, хотя чувствуется, что они все еще в подавленном настроении. Когда мы уже подошли к самому дому, и я остановился у подъезда, Зойка подошла ко мне и сказала восхищенно:
- Ну, ты и дал им! Молодец, Савва!
- Да ладно, ерунда. Просто повезло, что эти хулиганы пьяными оказались, - отвечаю я, дружески обнимая девушку за плечи.
Аля тоже подошла и без слов уткнулась мне головой в грудь. Нужна ли мне была большая благодарность? Да все богатства мира по сравнению с этой благодарностью были для меня ничто. Обнимая этих двух девушек, я в собственных глазах выглядел героем и чувствовал себя на вершине блаженства.
Мы поднялись в квартиру. Усадив девчонок в зале на диван, я включил нижний свет - торшер, заправил в магнитофон - старенькую 'Комету' - бобину с 'итальянцами', а сам отправился в ванную - отмывать руки. Закончив, я направился на кухню, Зойка вошла следом.
- Доставай стаканы, хозяин, - сказала она бодрым голосом. - Сейчас нам просто необходимо выпить, нервы успокоить.
- Вот это правильно, Зойка, это по-нашему, - поддержал ее я, протирая кухонным полотенцем уже сполоснутые бокалы. Когда минутой позже я вышел с бокалами в зал, Зоя уже принесла из прихожей канистру. Какая же она все-таки молодчина, подумал я, ведь не бросила ее, а всю дорогу несла, словно драгоценный груз!
Мы вместе с ней стали разливать по бокалам вино и вдруг, поглядев друг на друга, рассмеялись: руки у нас с ней одинаково дрожали. Лишь Аля была все еще безучастна, а может, ее испуг просто еще не прошел; девушка сидела на диване, сцепив руки, ноги поджав под себя; она, казалось, никого и ничего вокруг не замечала. Замкнулась в себе. Отгородилась от всего мира.
- А где же теперь наш дружочек Гришенька? - сделав глоток из своего бокала, напевно спросила Зойка. Она ни к кому конкретно не обращалась, но, как мне показалось, поглядывала при этом на подругу с ехидцей.
Да, Гриша... как-то неловко с ним получилось. Теперь, я так понимаю, он для нас троих просто перестал существовать. Наверное, это его проступок так расстроил Алю, что она до сих пор не в себе. И это мешает ей правильно оценить мой поступок. Хотя, если честно говорить, какой уж там поступок, просто хорошо тренированный спортсмен отработал серию учебно-тренировочных ударов на четверых почти неподвижных макиварах - так в каратэ называют чучела для учебного боя, или, вернее, 'портвейновых героях'. Зря я, что ли, каждое утро бегаю на озеро и к тому же дополнительно тренируюсь по нескольку часов в день.
- Аля, да не расстраивайся ты так. - Подойдя, я присел на диван рядом с девушкой. - Ну, ведь все уже позади. - Я осторожно коснулся ее руки, - ну-ка, давай, улыбнись.
Она повернула ко мне свое лицо, на нем застыло судорожно-мучительное выражение.
- Я... просто я уже была прежде в такой ситуации, - наконец с дрожью в голосе выдавила она из себя. - Тогда, в первый раз, еще в Казани, я умудрилась получить по лицу.
- Получить? - удивился я. - За что же?
- Как за что? - усмехнулась Аля. - За то, что давать не хотела, вот за что. За то и получила. Потом врач еще боялся, что мой нос от удара может скривиться.
-Ладно, - сказал я и вздохнул. - Давай забудем это, как неприятный сон. Тем более что все уже позади. А нос твой, кстати сказать, находится на своем законном месте, и, должен заметить, замечательно выглядит, и даже не спорь, мне со стороны лучше видно.
Аля, которая и не собиралась спорить, слабо улыбнулась, реснички ее глаз вздрогнули, губки полуоткрылись, я обнадеживающе улыбнулся девушке и уже вознамерился получить улыбку взамен, но тут нашу идиллию прервал голос Зои.
- Ну, ребята, давайте, наконец, выпьем за то, что все закончилось благополучно, - сверкнув глазами, призвала она нас, поднимая свой бокал.
За каких-нибудь полчаса мы выпили по четыре бокала вина, и лишь тогда Аля стала понемногу оттаивать, шевелиться, разговаривать, при этом мы с Зоей закусывали изготовленными на скорую руку бутербродами с колбасой и сыром, найденными нами в холодильнике, а Аля закусывать наотрез отказались. Я пил вино как воду: сегодня алкоголь на меня не действовал, хотя десертное, в отличие от сухого, обычно сразу разбирает.
Магнитофон теперь выдавал танцевальные мелодии, и я пригласил вначале Зойку, а после мы покружились в танце с Алей. Мы неторопливо двигались посреди комнаты, я восторженно и бережно сжимал в объятиях драгоценное для меня тело и в то же время чувствовал, что девушка все еще не в себе. Я абсолютно не представлял, как ее можно вывести из этого замороченного состояния. Когда мы вернулись к столу, Зойка вновь стала наливать из канистры, и только теперь я обратил внимание, что сама она старается пропустить, или недопить из бокала, а Але льет от всей души, полным бокалом, а та, дурочка, и не замечает - пьет, что ей подают. Я погрозил Зойке пальцем и шепнул: 'Але уже хватит', но мое замечание, увы, несколько запоздало - Альфия к этому моменту была уже пьяненькая. Вино, приятное на вкус и совсем как будто не крепкое, имело каверзное свойство и догнало ее, как говорят у нас в Молдавии. Когда после очередного танца я усадил ее на диван, Аля просто сползла по его спинке и повалилась навзничь со словами:
- Савва, Зойка, ребята, извините, я не знаю, что это со мной сегодня, я такая пьяная... В жизни не была такой...
Я склонился над ней, хотел предложить девушке знакомый многим прием 'лечения': два пальца в рот над умывальником, но Аля только виновато улыбалась и просила дать ей возможность немного полежать. Когда Зойка, отлучившись на минуту в туалет, вернулась, Аля уже спала. Я принес подушку и подсунул ей под голову, девушка, не открывая глаз, сразу обхватила, обняла ее руками, платье ее немного задралось, и моему взгляду открылся белый треугольник ее трусиков, увидев которые я смущенно отвернулся.
- Готова к употреблению! - с непонятным мне злорадством сказала Зоя и рывком поправила на Але платье. - Савва, принеси хотя бы простыню, чтобы ее укрыть.
Я исполнил ее просьбу, затем мы с Зойкой посидели еще некоторое время за столом, изредка перекидываясь словом, но больше не танцевали, пить тоже не хотелось, а вскоре мне и вовсе стало грустно, видимо, оттого, что Аля спала. Зоя, испросив моего разрешения поставить на плиту чайник, вышла на кухню, я бездумно проводил ее взглядом. Через некоторое время, когда чайник, закипев, просигналил об этом бодрым свистом, она прошла с ним по коридорчику, направляясь в ванную, и вскоре я услышал, как девушка там плещется. Странно, а мне показалось, что она ставила воду для того, чтобы попить кофе, отвлеченно подумал я. Я стоял у дивана и смотрел на спящую Алю, когда Зоя, вернувшись, подошла и встала рядом со мной. Взяв меня за руку, она шепнула: 'пусть поспит, не беспокой ее' и потянула за собой в соседнюю комнату - спальню. Там она, ничуть не стесняясь, стала стелить постель и спросила меня:
- Ты как, не против, хозяин? А то время уже позднее.
- Конечно-конечно, пожалуйста, - пробормотал я.
- Принеси мне какую-нибудь свою рубашку, пожалуйста, - сказала Зоя, закончив стелить простынь и расправляя поверх нее одеяло.
Я достал рубашку из шкафа и направился, держа ее в руках, к Зойке, однако она уже успела нырнуть под одеяло и я, подойдя, услышал ее жаркий шепот: 'Ну, иди же сюда, Савва. Иди ко мне. Скорее'.
Я стоял, по инерции протягивая ей рубашку, но Зоя, отталкивая мою руку с рубашкой, потянулась навстречу и громко прошептала мне в лицо:
- Савва, я хочу тебя с самого первого дня, с той самой минуты, как увидела там, на озере. Неужели ты не замечаешь и не чувствуешь этого?
Я безвольно опустился рядом с ней на край кровати.
- Ну же, давай, обними и поцелуй меня! - сказала она, хватая меня за руку.
- Извини, Зоя, я... я не могу... - сказал я, мягко высвобождая свою руку, затем встал и вышел из комнаты в зал.
Аля продолжала спать, по-детски подогнув под себя ноги и сладко посапывая. Спустя минуту или две из спальни вышла одетая Зоя, ее лицо было искажено злобной гримасой.
- Так вон оно что, ты хочешь остаться с ней? - кивая на спящую Алю, прошипела она.
- Если честно, то дело не в этом и в данный момент я не хочу никого, - сказал я.
- Чтоб тебе не проснуться, сука! - вдруг выкрикнула Зоя и быстрым шагом направилась к дверям. Я, потрясенный этими словами, рванулся за ней со словами: 'Зоя, постой, что ты такое говоришь?', но догнать ее не сумел - входная дверь хлопнула так, что, казалось, вздрогнул весь дом. Отворив дверь, я выглянул на лестничную клетку, но быстрые шаги сбегавшей по лестнице девушки становились все глуше и вскоре смолкли. Тогда я запер дверь и вернулся в комнату. Аля мирно спала, пока я снимал с нее платье и укрывал одеялом.
Наступил момент, о котором я даже мечтать не смел - мы с Алей остались вдвоем, наедине, она лежала в моей постели раздетая и практически беззащитная, но особой радости от этого я не испытывал, а была лишь огромная нежность к ней и какая-то неопределенная грусть. В слабом свете торшера, стоявшего поодаль, я видел прелестное лицо Али, прикрытые одеялом холмики грудей, раскинувшиеся маленькие руки с тонкими, словно прозрачными пальчиками и вдруг подумал, что вот так, наверное, выглядит спящая богиня. Я продолжал смотреть на нее бесконечно долгое время, не в силах оторвать взгляда или хоть на минуту отойти, боясь, что с ней в мое отсутствие что-нибудь произойдет и девушка исчезнет словно мираж. Затем я осторожно прилег рядом с ней, но уснуть не мог, и лишь потом, много позже, прижавшись лицом к ее руке, ненадолго забылся.
За окном уже забрезжил слабый рассвет, когда Аля пошевелилась, и мы одновременно с ней открыли глаза. Несколько секунд она бессмысленно взирала на меня, потом приподнялась и села в постели, инстинктивно натягивая до подбородка одеяло.
Я улыбнулся, глядя на нее.
- Савва! - наконец произнесла она чуть хрипловатым и слабым со сна голосом, и этим словом, к моей неописуемой радости, было мое имя. - А почему я в постели? Где все? Где Зойка?..
- Мы с тобой здесь вдвоем, - сказал я.
- Боже, а который теперь час? - спросила она, затем увидела часы на стене. - Шесть утра?! - И без паузы: - А почему я раздета?
--Видимо, ты сама ночью разделась, неудобно было в платье спать, - соврал я. - А Зойка ушла в лагерь.
- Значит, она бросила меня! - гневно воскликнула Аля, и тут же добавила, что-то вспомнив: - Постой, ведь она хотела остаться с тобой вчера, она мне сама об этом говорила.
- А мне, - пожал я плечами, - она пожелала спокойной ночи!
Аля растерянно глядела на меня своими огромными глазами.
- А где ты был всю ночь? - мягко спросила она.
- Я все время был рядом и смотрел на тебя.
- Всю ночь?!
- Да, прости, я даже не смог уснуть.
- А ведь ты мог восполь... - прошептала она, и тут же, не договорив, воскликнула: - Ты что, Зойку выгнал, да?!
- Она ушла сама.
- Ты просто сумасшедший!
- Я знаю это и скажу тебе больше того: после сегодняшней ночи я просто уверен в этом.
- А теперь дай мне встать, Савва! - В эту минуту голос девушки стал чист, громок и строг. - Сейчас же! Выйди в другую комнату и сюда не входи!
Я повиновался.
Прошло минут пятнадцать, а может быть и больше, и все это время я пролежал в спальне на кушетке, заботливо постеленной Зойкой накануне вечером. А затем в комнату вошла Аля. Мой Бог, как она была прекрасна! В своем красивом белом платье, так похожем на подвенечное. И это после вчерашнего вечера - вначале этот тяжелый нервный стресс, затем выпитое вино и забытье... - а теперь: никаких следов на лице, ни темных пятен под глазами, ничего - свежая и чистая, как невеста.
Я поднялся с кушетки. Аля шагнула навстречу, взяла меня за руку (!) и мы вместе вышли в зал.
Мы стояли друг к другу близко-близко, Аля запрокинула голову, ее глаза смотрели в мои.
- Я хочу быть твоей, Савва! - едва слышно проговорила она. - И хочу, чтобы ты любил меня. Долго-долго.
Она привстала на цыпочки, потянувшись ко мне, и наши губы встретились.
И действительно, у нас был дивный день после чудной ночи. Мы любили друг друга нежно и страстно, а устав, замирали, обессиленные, затем вновь сливались в любовном сумасшествии. Это было как сон, как наваждение!
Я пропустил, конечно, рабочие часы с 12 до 17, и отправился в ресторан лишь к 19-ти, к вечерней смене. Шли мы туда вместе с Алей, держась при этом за руки, и все встреченные нами по пути люди оборачивались на нас и еще долго улыбаясь, глядели вслед, - наверное, беспредельное счастье было написано на наших лицах.
Весь вечер, пока я работал, Альфия просидела на стульчике-пуфике напротив меня со стаканом апельсинового сока в руке. Она сидела и улыбалась мне. Одному мне. Я работал в этот вечер как на автомате: машинально подавал напитки и давал сдачу, машинально отвечал клиентам, машинально им улыбался и мечтал лишь о том, чтобы этот вечер поскорее закончился, чтобы наступила ночь, а в этой ночи остались бы только мы двое - я и Аля. В баре в этот вечер танцевали, но никто из присутствующих парней не решился пригласить Алю: наверное, даже посторонние замечали, что нас с ней что-то неразрывно связывает. А после закрытия мы шли домой, в руке я нес пакет с едой, захваченный из ресторанной кухни - ведь мы оба ничего целый день не ели.
А потом мы сидели за столом, ели, понемногу пили шампанское и радовались тому, что вместе.
После чего у нас была дивная ночь, мы упивались друг другом и не могли утолить нашу жажду - жажду страсти. Потом, позже, когда сладостное безумие немного отступило, уступив место ласковым взглядам и нежным поцелуям, Аля, устраивая свою прекрасную головку у меня на плече, спросила:
- Скажи мне, Савва, как ты ко мне относишься? Кто я тебе теперь: любовница, подруга или просто случайная знакомая? Ведь ты, кажется, женат, не так ли?
- Будем считать, что последнего вопроса я не слышал, - сказал я, нежно привлекая девушку к себе. - А на предыдущий постараюсь ответить: об этом уже как-то сказал очень красиво поэт Михаил Светлов - вот послушай:
'Я не знаю, где граница между пламенем и дымом,
Я не знаю где граница меж подругой и любимой'.
Аля, прикрыв глаза, потянулась ко мне, подставляя губы для поцелуя:
- Действительно, прекрасно сказано, я этого стихотворения раньше не слышала.
Ее шелковистые волосы щекотали мне плечо, ее запахи волновали меня, и я, застонав от вожделения, перевернул Алю на спину и мы вновь соединились в любовных объятиях. Потом Аля немного поспала, и я опять смотрел на нее: в моем взгляде были и восторг, и нежность, и преклонение перед этой милой, такой необыкновенно красивой девушкой-женщиной. Это были, несомненно, минуты настоящего счастья.
Ранним утром понедельника мы тайком пробрались к студенческому городку, и Аля проникла внутрь через дыру в заборе - этим путем пользовались все влюбленные и просто опоздавшие. Вернувшись после этого домой, я завалился в постель: сегодняшний день был для меня выходным и я проспал почти целые сутки.
Прошло несколько дней, а нам с Алей все никак не удавалось встретиться: я пару раз приходил в студенческий городок, но ее там не заставал - она, как оказалось, была активным общественным деятелем и комсомольским активистом, и находилась то на совете стройотрядов, то еще где-то, а то ее даже отрядили в Кишинев, на встречу в ЦК комсомола республики.
А однажды я пришел на работу и наш швейцар, Ильич, сказал мне, что меня искала девушка. 'Как она выглядела? Она назвалась?' - взволнованно спросил я. 'Не знаю ее имени, - ответил он, - но такая красивая...'.
А спустя еще пару дней в центре города состоялся прощальный сборный концерт студентов Татарии: в нем участвовали все студенческие отряды, работавшие в городе и районе. Я случайно в это время проходил через площадь, торопился на работу. Многие сотни, а может и тысячи людей - съехавшиеся из всех близлежащих сел студенты, местные жители и просто зеваки заполнили ее и близлежащие улицы практически до отказа.
С трибуны, специально установленной для этой цели у кинотеатра, произносились речи, первым выступал наш секретарь райкома комсомола, а после него от имени студентов Татарии слово взяла какая-то девушка, и уже в следующую секунду у меня замерло сердце - я узнал ее, это говорила Альфия:
'Мы, студенты Казанского университета, в котором учился великий вождь революции В.И.Ленин...' и т.д., - ее чарующий голос волновал и пьянил меня. Я пробрался почти к самой трибуне, дальше меня не пустили милиционеры, слушал ее и глядел на нее - тогда я еще не знал, что вижу Алю в последний раз, и ни встретиться больше, ни даже проститься нам не удастся.
Прощай же Аля, Альфия, возлюбленная фея прекрасная моя!..