Занимаясь в баре текущими делами с раннего часа, я закончил подготовку к работе около десяти утра, и как раз в это время в дверь постучали - сильно и требовательно. Так обычно стучит моя директриса Александра Семеновна, но при этом она еще и голос подает, типа: 'Савва, открой сейчас же, мне необходимо с тобой поговорить', а сейчас почему-то я ее голоса не услышал.
Я открыл и - о, боже! - в бар, едва не размазав меня по стойке, вломились милиционеры количеством не менее десятка, причем все они, судя по погонам, были офицеры.
Возглавлял это шествие начальник ОБХСС районного отдела милиции капитан Виталий Яковлевич Гончаков. Увидев перед собой столь внушительную милицейскую братию, да еще по форме, я удивился: обычно офицеры милиции в подавляющем большинстве случаев ходят в гражданском, а тут они были поголовно одеты в полевую форму и при оружии.
-Контрольная закупка, - грохнув кулаком по стойке, выкрикнул Виталий свою обычную шутку, чем вызвал громогласный хохот своих коллег, и я понял, что они уже с самого утра где-то хорошенько выпили. Вообще-то Виталий, несмотря на внешнюю простоту и имидж эдакого рубахи-парня, был весьма умен; возьмите хотя бы уже тот факт, что он оказался единственным из начальников БХСС нашего района за последние тридцать лет, которого за его деятельность не расстреляли, или хотя бы не посадили в тюрьму, что, кстати, произошло практически со всеми его предшественниками.
Тем временем вошедшие милиционеры обступили меня, стали здороваться, жать руку, затем я отправился за стойку. Виталий, хотя и командовал парадом, был в этой группе не самым старшим по званию: среди присутствующих были также двое офицеров в звании майора: один из них Мунтяну, заместитель начальника РОВД по оперативно-следственной работе, и начальник уголовного розыска Шишигяну Василий Васильевич. Если Виталия я искренне уважал за ум, за юмор, и в особенности за доброжелательное ко мне отношение, а с Мунтяну практически не сталкивался, то Шишигяну, честно говоря, побаивался - уж до того хитрющий был мент, настоящий волчара. Остальные из присутствующих здесь офицеров были простые опера и участковые, к которым я относился дружелюбно-снисходительно; среди последних были также мои старые приятели по кличкам Банан и Яник.
Когда Виталий с шутками и прибаутками рассадил всех своих коллег за столики, Шишигяну, начальник УГро, взял слово и, напустив на себя строгий вид, обратился ко мне:
-Итак, товарищ бармен, мы пришли сюда, чтобы разобраться с вами по всей строгости закона, и для этого у нас имеется сразу несколько причин. - Я выразил на своем лице повышенное внимание. - Вот, к примеру, не далее чем вчера, - продолжил Василий Васильевич, - вы послали на фуй водителя начальника РОВД сержанта Ваню-цыгана. И кто вам, спрашивается, дал такие полномочия: человека в форме и при исполнении на фуй посылать? - Менты, внимательно слушавшие его, неодобрительно загудели, поддерживая коллегу.
- Так он же, Василий Васильевич, - шуточно начал оправдываться я, - влетел в бар в самый разгар работы и стал кричать, что сейчас сюда заявятся начальник милиции и запредгорисполкома, и что, мол, поэтому я должен выгнать всех своих клиентов из бара. Ну, я и послал его подальше. Что я, этих начальников не видел, что ли? Нашли бы, где и как их обслужить, можно было и в подсобку завести, или же в банкетный зал отправить.
Василий Васильевич выслушал меня до конца, но мои объяснения его не удовлетворили, и он продолжил, нагнетая давление:
- Ну а почему же матом послал, других слов не было, что ли?
- Так я же, Василь Василич, почему матом? За наглое вторжение и малокультурное поведение, - безвинно хлопая ресницами, говорю я. Затем, заметив, что Виталий мне подмаргивает, набрался храбрости и продолжил:
- Вот вас, Василь Василич, я бы на фуй ни за что не послал. - Лицо майора в одно мгновение вытягивается, но я тут же продолжил: - Потому что вы - высококультурный человек, так бы себя не повели. - За столиками послышались смешки, и Василий Васильевич стал багроветь лицом. Он привстал со своего места и поочередно оглядел всех присутствующих.
- А ну-ка вы, опера, чего смеетесь, возьмите этого бармена и киньте его в 'обезьянник', вы что, не видите, что он издевается над вашим начальником. Пусть посидит там денек-два, может, придет в себя, негодяй эдакий.
Менты весело смеялись, не принимая сказанного всерьез, поэтому Василий Васильевичу тоже пришлось делать вид, что он пошутил.
- А вот еще по какой причине я бы вас никогда и ни за что не послал, - не успокоившись на этом, продолжил я. - По самой простой: мы же, Василий Васильевич, все вас так любим.
За этими словами последовал новый взрыв хохота.
Сверкнув глазами, Василий Васильевич, хлопнув ладошкой по столу, говорит:
- Мне твоя любовь, Савва, и на хрен не нужна, а ты давай-ка, негодяй, выставляй на столы три бутылки водки, а не то обижусь по-настоящему.
- Если сам все три выпьешь, Василич, и тем самым докажешь, что ты настоящий мужчина, - говорю я, - то выставлю.
- Давайте, ребята, поторопимся, - прервал нашу перепалку Виталий, - наливай, Савва и не беспокойся - все оплатим. Нам через полчаса на полигоне надо быть, - он бросил взгляд на часы, - там как раз стрельбы начинаются. - Лишь после этих слов я понял, отчего это все менты при форме и пистолетах. - А если будешь себя хорошо вести, - продолжил тем временем Виталий, - мы и тебя с собой возьмем.
Я выставил на столы рюмки, три бутылки водки и с десяток пива, которые в каких-нибудь пять минут были оприходованы доблестными стражами правопорядка, а сам пошел переодеваться.
Когда к ресторану подъехал служебный милицейский "ПАЗик", все гурьбой высыпали из бара и погрузились в него; не преминув воспользоваться приглашением, я тоже последовал за ними.
По пути следования автобуса к армейскому дивизионному полигону из разговоров милиционеров между собой я понял, что все работники РОВД должны сегодня произвести плановые стрельбы.
Место для стрельбы из пистолета было выбрано довольно удачно - скрытая покатыми насыпями земли ложбинка с бруствером, откуда могли вести огонь десятка полтора стрелков одновременно. Рядовой состав к нашему приезду уже отстрелялся и тем же автобусом отправился обратно в город, а к нам из оставшихся примкнули лишь ответственный по стрельбам - капитан, и пара офицеров, приехавших ранее.
Для начала все пальнули по паре магазинов - стреляли по мишеням с 10 и 20 метров, - а потом начали "прикалываться" - пулять на бегу, лежа, с колена, с кувырка и даже с прыжка. Дело, в конце концов, дошло до стрельбы по "летящей" мишени - один из офицеров подбрасывал в воздух тряпичную куклу, непонятно откуда здесь взявшуюся, а остальные, стреляя навскидку, пытались в нее попасть. Я тоже принял в этом деятельное участие - мы с Виталиком стреляли из его пистолета по очереди. Стреляя по мишени, я выбил 63 очка из ста и стал приставать к Банану, чтобы он объяснил мне, плох этот результат или хорош, - Банан был общепризнанным 'экспертом', так как великолепно стрелял и все с ним советовались.
- Если бы все наши опера стреляли так же как ты, - сказал он мне, - было бы замечательно.
Вскоре выяснилось, что боевой дух стрелков, или, вернее, их пьяный азарт с течением времени только разгорелся, а боезапас уже оказался весь отстрелян. Виталий, дав нам команду ждать, все тем же автобусом отправился в райотдел, чтобы привезти дополнительное количество патронов. Те, у кого еще оставалось по нескольку патронов, от нечего делать отстреляли их по мишеням, после чего стали хвастать друг перед другом, тыча в мишени и выяснять, кто из них лучший стрелок. Я засунул за пояс "Макаров" Виталика с полной обоймой, и вступил в общий разговор.
Тем временем Василий Васильевич Шишигяну, с удивлением и недоверием разглядывая свою мишень с редкими попаданиями, подошел ко мне.
- Ну что, бармен, - с гаденькой улыбочкой на лице обратился он ко мне, - ты собираешься за свое поведение прощение просить, или как?
-Или как, - без улыбки ответил я, доставая из-за пояса пистолет и взводя его в боевое положение. - Я смотрю, Василий Васильевич, ты по-доброму не отъ...шься, значит, настало время свести с тобой счеты.
- Э...э! - подался он от меня. - Ты это... Сказали ведь, что ни у кого нет патронов.
- Зато у меня имеется полный магазин, - сказал я, выбрасывая обойму на ладонь и демонстрируя ему, после чего со щелчком возвратил ее обратно. Офицеры, услышав наш разговор, окружили нас, но близко не подходили. - Так вот, Шишигяну, ты стоишь сегодня перед выбором: или ты, наконец, станешь человеком, или тебя за все твои прегрешения постигнет тяжелая кара. Короче, я вызываю тебя на дуэль! Сейчас мы с тобой честно поделимся. Вот тебе четыре патрона, мне остается три, и расходимся на двадцать шагов.
Василий Васильевич, отступив на несколько шагов назад, сказал:
- Савва, ты что... не шути с этим.
- А я и не шучу, - говорю я ему, одновременно подмаргивая окружившим нас офицерам, чтобы не принимали мои слова всерьез. - Говори, долго еще будешь мне мозги парить?
- Не буду, не буду, - тут же заверил меня Василий Васильевич, положа руку на сердце, - никаких с тобой больше дел.
- Ладно, так и быть, поверю тебе на этот раз, - сказал я, ставя пистолет на предохранитель и засовывая его за пояс, - в таком случае я тебя прощаю.
Как раз в это время подъехал вернувшийся автобус, все потянулись к Виталику, который принес ящик с патронами и стали набивать ими магазины, но желание продолжать стрельбу почти у всех почему-то пропало.
Виталий по возвращению выглядел еще более пьяным, чем до отъезда. Наверняка в каком-нибудь кафе по дороге отметился, подумал я. Кто же из буфетчиц откажет начальнику БХСС? Тем временем, переходя от одного стрелка к другому, Виталий стал всех расспрашивать, где его пистолет, но все только отмахивались. Вскоре он подошел к нашей группе, где рядом со мной стояли Яник и Банан.
- Банан, где мой пистолет? - спросил он.
- Не знаю, - ответил тот, - у меня мой.
- Яник, я тебе свой пистолет не давал? - спросил он другого нашего товарища.
- Нет, - отвечал тот. - А ты номер свой помнишь?
Пожав плечами и показав этим, что не помнит, Виталий последовал дальше, а несколькими минутами позднее, обойдя всех по кругу, он покачивающейся походкой подошел ко мне:
- Савва, ты не видел мой пистолет?
- Не знаю, - спокойно отвечаю я, - У меня, ты же знаешь, свой есть. - Сказал, и потопал на линию стрельбы.
- Вот блин, - развел руками Виталий, - отдал кому-то, а кому, не помню.
Прошло еще около десяти минут, я уже успел отстреляться, когда ко мне вновь подошел Виталий.
- Эй, Савва, какой это у тебя твой? - спросил он. - Ну-ка давай сюда, сверим номера.
Я с улыбкой возвратил ему его пистолет.
Стрельбы в тот день завершились благополучно, происшествий и пострадавших не было. Но менты меня почему-то никогда больше с собой на стрельбы не брали.