Сегодня я видела, как в аллее убивают деревья,
Убивают зимой, пока они полуослепшие спят,
Руки их уже лежали под ногами прохожих, 
Трупы-пни вдоль дороги в ряд.
Я подумала, лучше бы этого мне не видеть,
Больно думать про них, мысли-яд,
Как уткнулась взглядом в выставленную на продажу замерзшую рыбу,
Рты которой в последнем вздохе кричат.
А потом я зашла на рынок, где, вздрагивая в мутной воде,
Лежала еще живая рыба, а невдалеке
Лежали разные туши от больших до ма-а-а-леньких поросят.
А еще там была голова коровы, с содранной шкурой, сухожилиями и фасциями белея,
Ее, кормилицу, отправили на переработку, когда закончилась молочная эпопея.
А в углу в черно-бело-коричневых пятнах шелудивая шавка
Жевала чудом найденный кусок костлявого мяса, 
Спрятавшись от спешащей толпы глубоко под лавку.
А присмотревшись внимательней, я у нее на носу углядела 
Сделанную чьей-то равнодушной ногой вмятину,
Сделанную наверное, когда эти ноги спешили по своему человечьему делу.
И я вышла на улицу, вдохнула всей грудью
Свежего автомобильного смога и подумала:
Может быть, мне стать вегетарианкой?
Чтобы  хотя бы на самую чуточку стала ну хоть на немного добрее
Наша жестокая жизненная дорога?