КОЛОДЕЦ ДЬЯВОЛА (поэма) Пётр Крест*
* * *
Давным-давно всё это было.
И не расскажет уж никто,
Как тень неясная бродила
Там, в небе мрачном, высоко.
Тогда Земля еще рождалась,
Но предначертан был удел:
На небе тень распространялась,
Стремилась взять себе надел.
Но свыше есть законы божьи,
И этот пакостник, злодей,
На тень неясную похожий,
Был схвачен богом в судный день
И заточен в колодец вечный
В пустыне страшной и чужой,
Чтоб даже путник бессердечный
Не вскрыл его тот жуткий дом.
Но надо ж было так случиться:
Какой-то бомж, отшельник, смерд
В пустыне мрачной очутился,
А там бродила всюду смерть.
Он изгнан был с юдолей строгих
И проклят близкими, роднёй.
За то, что бил слепых, убогих
Скитаться был он принужден.
Бомж по пустыне вяло плелся,
Влеком наитием своим:
Быть может, где-то попадется
Оазис с господом самим!
Уж сотни дней без доброй пищи
И без прохлады, и воды;
Лишь только листьев где отыщет
Полуколючек и травы.
И вот, когда все силы жизни
Почти покинули его,
Вдруг незнакомый голос слышит:
"Восстань и бди, слуга всего!
Восстань и зри! Пройди пол-мили,
Там клад невиданный в земле...
Пройди, там скрыта тайна мира -
Она откроется тебе!"
И он восстал, шатаясь, с пеной
На злых губах. И молвил он:
"Дойду! Клянусь! Коль клад вселенной
В том тайнике заполонён!"
Не помнил он, как шел стезями,
И на руках в конце дополз.
И вдруг, как сон, перед глазами:
Колодец странный, как из грёз.
"Быть может, там вода и пища,
Богатств несметных торжество?
А я здесь дохну, вялый, нищий,
Песчинка мира - я, ничто!
Во что б ни стало, я открою
Колодец неизвестный сей!"
Поднялся. По камням рукою
Проводит мокрою своей.
"Должно быть здесь иное чудо! -
Пыл голос бога остудил, --
От деяний твоих пол-люда
Исчезнет, даже целый мир!"
И вот уж камни он снимает,
Чем вход в колодец заторён.
Но голос тот опять вещает.
И, как молитву, слышит он:
"Умри же, путник, но не смей
Колодец сей вскрывать чумной!
Ведь в нем беда вселенной всей,
Там - гибель жизни всей земной!.."
Но страшной жаждою влекомый,
Он, плоть свою не укротив,
Уж представлял колодец полный,
Набитый золотом одним!
И вот снимает слой за слоем
Он камни, доски и песок,
И уж оттуда мрак исходит,
И дух струится, как дымок.
Вот, наконец, последний грохот,
Последний камень скинут вон!
И видит он - как будто копоть
Идет на мир со всех сторон!
Смерд смотрит вниз и там он видит:
Из тьмы глубин строится прочь
Чрез все препоны и навылет,
Тот странный, страшный дух, как ночь.
И дух тот вязкий, точно тина,
Нахально, мощно вознесясь,
Уже, как джин у Аладдина,
Принял былую ипостась.
От вечных мук освободясь,
От заточенья долгих лет,
Захохотал вдруг Чёрный князь:
"Не бойся, глупый человек!..
Я - тот же бог, единый, вечный,
Но отрицательный!... Я - чёрт,
Я - дьявол!! Ты не знал, конечно,
Что был в колодце я запёрт!
Антихрист я! И в этот мир
Явился я, чтоб горе было...
И для тебя - я твой кумир!
За то, что спас и сделал диво,
Вознагражу я чёрной платой:
Всю жизнь тебе грести лопатой,
Ты будешь только вечным злом!
И даже, может быть, козлом..."
"О, нет! Зачем ?!.. - очнувшись будто,
Вскричал тщедушный человек, --
Ты за такую службу-дружбу
Водицы дал бы, соль да хлеб!"
"Да я же в пламени, в аду
Сам тыщи лет уже горю,
Но воду, братец, я не пью!
(Заметил: "брат" тебя зову?!)
О, как хочу, чтоб люди бились,
Чтоб сына мать, а дочь отца -
Все убивали, не молились,
И было б это без конца!
Хочу, чтоб мрак стоял на свете -
Ведь мне так нравится. И что ж?!..
Чтоб умирали чаще дети,
И ты на чёрта был похож!"
"Так, значит, вот к чему стремился,
Так, значит, вот зачем я шёл?!
Да что б ты дьявол провалился,
Чтоб заточенье вновь нашел!"
"Зачем нелепые угрозы?
Я - царь! Я - бог! Я всё могу!
А ты, мужик, забудь те грёзы,
Где верил богу одному!
Теперь я есть! Я заявляю:
Пусть правит бал кинжал и ложь!
Пошто главу не преклоняешь,
И не впадаешь, червь, ты в дрожь?!
Не всем дано при жизни видеть
Вот так, Антихриста, живьем!..
Спеши же, раб, ты ненавидеть,
Крушить миры огнем, мечом!
Тебя отныне назначаю
На должность чёрную твою!
Ты изумился?... Поясняю:
Жандармом будешь ты в аду!"
"О, боже!..."
"Тварь, не обращайся
Подобным образом ко мне!
А-ну, в чертяку превращайся,
За мною следуй по земле.
Запомни, слово "боже" ранит!
Я - князь всей тьмы! Я - сатана!
А полицейские - бесята!...
Пойдем, посмотрим: как страна!
А вот мои родные братья,
Моё прелестное творенье:
Смотри, как дурят населенье!...
Ну, вот, к примеру, нам Москва...
Как бабок бьют в остервененьи,
Как в душу всем плюёт братва!
В мундирах дюжие бандиты!
(А паспортов обзор - прикрытье!),
Любого могут без проблем,
Остановив, к примеру, где-то,
Вдруг завезти в свой Вифлеем
На беззащитность наглядеться.
С тьмой отделений даже Лета
В сравненьи - это только тень!
И делать с ними будут там
Что хочешь. Пьяным - враз в карман,
Ведь все равно контроля нет.
И так уж много-много лет.
А наркота?.. А власть вся в злате?..
Народ же дохнет на зарплате!
И ту дают с задержкой даже...
Ну, что, чертяка, ты тут скажешь?..."
"Твои проделки это всё?.."
"А как же!.. Скоро будет хуже -
Народ вообще исчезнет весь!
А власти - к злату лезть и лезть!...
От жадности и маму даже
Они поставят на продажу!...
Войди, попробуй, в кабинет
К любому чину: "Входа нет!"
У них охрана, братец мой!
И суд за них всегда горой!
Ну, вот, сгубили вашу Русь,
Кого за это наказали?
(Заветы библии попрали!)
Лишь олигархи всё цветут.
А деньги чьи? Кровь вашу пьют!"
"Постой, намеки эти знаю:
Так Ленин вел народ к борьбе,
А вот, что вышло - пожинаем!...
Призывы эти - вот уж где!...
И олигархов ты не трожь!..
А на кого ты сам похож?"
"Глупец!.. Ты хочешь, -- докажу:
Возьми газету хоть одну -
Как продают они страну..."
"Так!... Баста!... Не хочу об этом,
Политика мне не нужна!
И, слушай, ты навек бессмертный,
Скажи: где смерть живет твоя?" --
Вдруг человек спросил у Князя.
"Чую мысль твою, зараза!..."
"Да что ты! Не убить хочу -
Спасти!..."
"Ох, врешь!.. Ну, что ж - скажу!
(Да хоть убей!... Я не боюсь,
Пусть хоть в колодце окажусь...)
Вот если ты, мой чёрт, слуга,
Родную мать свою убьешь -
Тогда загонишь вновь туда:
Где мрак, оковы, тьма и тьма...
Но ты свою родную мать
Убить не в силах - это ж мать!... --
Вот потому и говорю!...
А, значит, я уж поживу!..."
"Послушай, черт, я отлучусь -
Домой мне надо! Погостить...
Да ты не бойся - я вернусь...".
"Никак задумал мать убить?!..."
"Да что ты, разве я могу
Святую, ту, что родила?!...
Да я тогда уж сам себя!...
Я навестить ее иду"
"Ну, ладно... Вот туда дорога!...
Да не зови на помощь бога --
Он враг нам: помни, дорогой!...
Ступай!... Иди к себе домой!..."
И путник шел бессонны ночи.
Песок хлестал ему всё в очи:
Пустыня мстила ходоку,
Как будто знала что к чему...
...Но вот родимое селенье!
Там мать родная сына ждет!...
Но, чтоб упрятать в заточенье
Того, кто мир крадёт и жжёт,
Твердил он формулу в мученье:
"Кто мать свою легко убьет -
Злодея спрячет... И злодей
Навечно сгинет от людей!..."
Но маму очень было жалко...
И он молился...
Рядом - палка.
И в небе - звезды... Синь и тишь...
Вдруг слышит: "Странник, что сидишь?"
"О, Господи!... Так ты ж Исус!...
И я... тебя... Исус... боюсь!"
"А с кем встречался - не боялся?!
Ведь он страшней в сто тысяч раз!...
А я - напротив - стольких спас!.."
"Мне лик твой божий очень мил!
Боюсь же я совсем другого:
Я много злого натворил,
И вот теперь моя дорога..."
"Я знаю всё!.. - бог перебил, --
На то я Бог - чтоб всё мне знать.
Ты мать родную бы убил,
Чтоб сатану во тьму загнать!..
А знаешь ты, что сатана
Здесь обманул уже тебя?
Небось, сказал, чтоб и меня
Не звал с небес, не прав ли я?"
"Всё верно... Боже, правый, чудо!..
Ты знаешь всё! Спаси меня!..."
"Родную мать убить Иуда
Лишь может... иль глупец со зла...
Когда б убил ты мать свою -
Ты б спас навеки сатану!..
Схитрил тот чёрт!... Ему не верь!...
Приди домой. Открой ты дверь
И маму крепко обними,
И в тот же миг в тартарары
Дорога будет сатаны..."
Вот к дому путник подошел
И мать родную он нашел.
Обнял ее, поцеловал,
И в тот же миг вдруг закричал
Какой-то голос: "Ты убил!
Меня ты, странник, погубил!..
Я вновь в колодец угодил!..."
"Сиди ты в яме вечно, чёрт!
Ни кто тебе чтоб не помог!
Сиди и чахни в вечной тьме!...
Да будет счастье на Земле!.."
Повторно он целует маму.
(И вопли снова...)
Дьявол в яму
Теперь поглубже провалился.
А сын уж к маме прислонился
И молвил: "Будем, мама, жить,
Дела хорошие вершить!"
"Я верю, сын, родной в тебя.
Людей спасает бог всегда!"
* * *