"Как Я оказался здесь? Что это, что?" - мое сознание пыталось осмыслить происходящее, но у него это плохо получалось, мозг закипал. - "Да, что же это такое, господи, где я?"
Вокруг меня было достаточно большое помещение со стеклянными стенами и потолком.
В нем находилось около тридцати кроватей, на них лежали, сидели какие-то люди, кто-то сидя раскачивался, кто-то перешептывался. Было видно, что многие напуганы, другие находились как бы в состоянии экзальтации или сильного возбуждения, что-то быстро говоря друг другу или разговаривая сами с собой, бормоча невнятное. Вдруг один из них сорвался с места и бросился в открытый проем в стене. На нем были одеты коньки, а в руках лыжные палки.
Со всех сторон заревела невидимая толпа - динамики начали разрываться от гула тысяч глоток. Загорелись огромные мониторы, на экранах которых появились лица беснующихся людей.
"Шоу началось! Все камеры сейчас направлены на него, номер 15 - это заключенный Рихард Шандлер, осужденный на смертную казнь за тяжелейшие преступления, убийства и садизм. Он изувечил собственную мать и расчленил молодую женщину из соседней квартиры! Удастся ли ему спастись бегством и избежать правосудия? Господа, делайте ставки! Время пошло! Смотрите, смотрите, как он лихо перевалил через ледяной вал! Он настроен серьезно, у него есть шанс! Наше общество самое демократичное в мире, мы даем шанс даже самым отъявленным негодяям!" - бодро вещал комментатор из динамиков. Толпа ревела.
Я увидел, как заключенный лихо перемахнул через ледяную горку, отталкиваясь лыжными палками, и покатил вниз, дальше его ждал стеклянный забор. Я обратил внимание, что все наше прозрачное помещение представляло из себя стеклянный домик, находящийся на некотором возвышении, можно сказать на горе, окруженный ледяным валом . В свою очередь, основание горы было окружено прозрачным забором, возможно из стекла. Т.е. домик находился на горе, но стоял в ледяной воронке. Склоны горы были также покрыты льдом.
Я кинулся за беглецом. Взгляд непроизвольно упал вниз на ступни ног, на них, к моему удивлению, были также одеты коньки. Я бросился вдогонку, но в руках у меня не оказалось палок, цепляться за лед было нечем, и я несмотря на все свои усилия быстро скатился вниз в воронку, обратно к стене домика, так и не преодолев вала.
" Смотрите, заключенному N17 не удалось преодолеть вала. Кто же это у нас такой нерешительный? Это Марк Варейко. Да, напора ему явно не хватает. А в это время N15 несется вдоль забора! Смотрите, он острием палки пытается пробить стекло забора, бьет коньком! Но он не знал, что стекло противоударное, да-а...какая досада! Ему бы захватить с собой кирпич, но он не догадался! Да, но в этом и состоит игра! Интересно, ему кто-нибудь поможет?" - комментатор распалял толпу, и она не заставила себя ждать разорвавшись диким ревом.
Вдруг одна из девиц, находящихся в аквариуме (иначе этот стеклянный домик не назовешь) схватила кирпич, лежащий на полу, и со всего маху кинула его через проем в стене в сторону беглеца. Девица была физически развитой, но ей только-только удалось перебросить его через вал. Кирпич попал почти на вершину вала, но по инерции нехотя проскользил дальше, а уж потом, набирая скорость, покатился вниз.
- 1 -
Толпа ревела.
"Делайте, делайте ставки! Номер 6 какая молодец! Ей удалось перекинуть кирпич через вал! Не каждому такое удавалось! Не зря она занималась спортом! Это несравненная Мерлин Эрхард, заключенная-смертница, в прошлом известная спортсменка. Мы все помним ее спортивные достижения, но сегодня она смертница. Как, это не прискорбно, но суд ей вынес смертный приговор. Вы все знаете, что она совершила, сколько было "за" и "против"! Но суд вынес свое решение! В этом и есть демократия - великое достижение нашей страны, нашего общества. Наше общество даже смертникам дает шанс выжить, даже они имеют права, не говоря уже о простых наших гражданах! Все мы защищены правами - мы достигли права на труд, право выражать свое мнение, право смотреть и делать, то что нам нравится, право совершать преступление, право на суд, право на смертную казнь. Даже смертники у нас имеют права!"
Толпа взревела с новой силой.
"Даже смертник имеет права!" - дважды подчеркнул голос комментатора, - " Он имеет право смотреть на свою казнь! И самое великое достижение нашей демократии - он имеет шанс выжить - 50 на 50! Наше общество даже смертникам, даже самым отъявленным головорезам дает этот шанс - 50 на 50! Какой гуманизм! Ни в одной другой стране не достигли таких высот демократии!
Итак, вернемся к нашему подопечному, номеру 15. Смотрите, он пытается добежать до брошенного ему кирпича! Его разделяют каких-то двадцать метров до него! Успеет ли он?
Разбив стекло, он выйдет за периметр и.....свобода! С него снимаются все обвинения! Он чист перед законом! Он может совершать следующее преступление! И опять неотвратимое наказание! Ох, это сладкое слово демократия! ..... осталось каких-то 15 метров, он быстро на коньках приближается к желанному кирпичу. Расстояние сокращается! А где же наши доблестные чистильщики? Успеют ли они убрать этот мусор? А вот и они! Смотрите, какие красавцы, а автоматы какие! Хром и сталь! Сталь и хром!
Красота! Посмотрите, как их автоматы отсвечивают в лучах солнца! Завораживающее зрелище!"
Раздалась автоматная очередь, подкосившая N15. Он машинально еще сделал несколько широких толчков ногами, потом его тело начало заваливать вперед и немного вправо к забору, а затем рухнуло, и по инерции еще метров 6 или 7 катилось с вытянутой вперед рукой, как бы пытаясь схватить кирпич, но его открытые глаза уже бессмысленно остановились.
"Да...., не повезло парню. Но в этом и есть сила демократии! Как хорошо справились с работой чистильщики, молодцы ребята! Как красиво убрали этот мусор! Давайте их поддержим! Они с честью выполнили свой долг! Молодцы! Просто нет слов, ну что здесь скажешь? Одним словом - мо-лод-цы! Давайте им поаплодируем!"
Толпа опять оглушительно заревела!
Собственно говоря, вокруг этого места не было ни кого, кроме жертв и палачей. Зрители смотрели это "шоу" у себя дома, сидя, лежа в мягких креслах и диванах с бутылочкой пива в руке. Но их голоса, изображения суммировались интерактивным телевидением со всей планеты, передавались в единый центр, обрабатывались и превращались в одобрительный единый и мощный рев толпы. Да, это был верх демократии, пик социального развития общества!
По всему периметру забора стояли гигантские мониторы, по углам стеклянного помещения были установлены экраны поменьше. Мониторы и видеокамеры везде, практически по всей планете.
- 2 -
У меня в животе неприятно засосало. "Боже, как я здесь оказался? Что я такого совершил, что стал преступником, смертником? И как выбраться отсюда?" Мозг лихорадочно пытался вспомнить причину моего появления здесь и не мог. "Я что-то совершил ужасное, но не могу этого вспомнить, я не могу даже вспомнить, как здесь оказался! Это шок! Это страх смерти заблокировал мою память!" По спине побежали неприятные мурашки. Я неуверенно зашел за спинку уже пустующей кровати и расправил машинально висящую на ней чью-то одежду, используя ее как штору, мои ноги подкосились и я сполз по прозрачной стене на пол, пытаясь спрятаться от происходящего.
"И так, желающих вырваться на свободу больше нет, была вялая попытка N17, но он оказался не боец. Продолжим наше шоу. Кто же следующий?"- комментировал голос из динамиков.
Неожиданно раздался женский голос: "Номер 19, пройдите на место ликвидации".
Это было сказано таким тоном, как будто объявлялась посадка на самолет или поезд - ровно, спокойно и равнодушно.
Встал какой-то парень и медленно поплелся в соседнее помещение. Перегородка с нашим "жилым" блоком была прозрачной, и можно было видеть, что там происходит.
Там орудовали две "сестрички" в нарядных зеленоватых халатиках с накладными игривыми кармашками. Они надели на несчастного электроды - на голову и в область сердца, предварительно смазав их токопроводящим гелем, как будто хотели снять с больного электрокардиограмму. В каком-то смысле они ее снимали, только посмертно.
" Интересно, выдержит ли это здоровое и могучее сердце номера 19. Это несравненный боец без правил Эдвард Берд. Он убил на ринге 45 человек, а по закону можно только 44!
Всего 44! Он увлекся! Простим ему этого последнего. Но закон - есть закон. В этом высшая цель, сила и справедливость демократии! Суд приговорил его к смерти. Но у парня здоровое сердце, он может выжить - ему дает этот шанс наше справедливое общество. Вы помните- 50 на 50! И тогда он свободен и может еще скольких убить на ринге! Еще сорока четырех! А вспомним сорок первого! Наш Эдвард Берд ему даже симпатизировал. Помните? Он убивал его постепенно: сначала сломал пальцы на левой руке, затем, на правой, потом битой перебил ноги. И когда тот уже не мог двигаться, он выдавил ему своими могучими пальцами глаза, медленно вдавливая в глазницы, пока те не лопнули как какие-то куриные яйца. Да, это было красиво, классика жанра, да... сорок первый..., этот бой вошел в историю спорта. Итак,.....раз, два, три, четыре, пять ...вышел зайчик погулять...".
Тело стоящего спортсмена дернулось и со всего маха грохнулось на кафельный пол.
" Что же, что же нам покажет электрокардиограмма? Мертв или жив? Да, не повезло парню. Мертв. Да, закон наш справедлив и строг. Сейчас уберут эту тухлятину, и мы продолжим наше несравненное шоу".
Меня вырвало. Я не мог больше этого видеть и слышать. Я не хотел воспользоваться своим правом и смотреть казнь, а тем более свою. Мне хотелось зарыться, спрятаться, залезть в какой-нибудь шкаф, только бы этого не видеть...
.... Мои чувства обострились до предела, мозг лихорадочно работал, слух воспринимал такие тихие звуки, которые в обычном состоянии человеку не доступны. Я ощущал дрожь во всем теле, в каждой клеточке своего организма, кровь бешено стучала в висках, а сердце в такт гулко колотилось в груди.
- 3 -
Мое сознание видимо на некоторое время отключилось, потому что, когда я вновь осознал действительность, то в помещении практически никого не осталось: в дальнем углу напротив сидели на корточках два еврея неопределенного возраста и шушукались, а справа от меня беседовали две девицы:
- Представляешь, когда я бросала кирпич этому козлу, я сломала себе ноготь!
- Ужас, покажи..., да и лаком не замажешь... не надо было бросать его, бросила бы что-нибудь другое... - собеседница огляделась вокруг, надув губки, - а вот, например, эту игрушку.
Я проследил за ее взглядом - на полу лежал небольшой полиэтиленовый заяц, почему-то розового цвета.
- Не... она легкая, я бы ее через вал не перебросила, ее бы ветром сдуло!
- Ну,...тогда бы этот резиновый мяч, - неуверенно сказала собеседница.
- Да, верно, как я сама не догадалась, вечно я ведусь на всяких уродов, - и она сделала воздушный поцелуй комментатору, а тот ей сделал ручкой с экрана монитора.
- Кирпич, кирпич... вот ноготь и сломала,- ворчливо поддержала ее подруга по несчастью.
Я огляделся по сторонам. Везде валялись самые разные предметы: кирпичи, камни, куски пенопласта, вырезанные в виде огромных кубиков, какие-то шары и еще всякая дребедень.
Видимо предметы были оставлены здесь специально, с целью посмотреть, что с ними будут делать осужденные на казнь. Их бросили, как бросают в клетку подопытным обезьянам бананы, палки, тряпки и прочее для изучения их интеллектуального развития.
Боже, я схожу с ума? Это какая-то фантасмагория, бред. А эти девицы? Это у них такая защитная реакция перед смертью или они полные идиотки?
- Говорят, эта бригада хорошая. Они дают пониженное напряжение, так что есть шанс выжить - это шушукались два еврея. Я почему-то сразу решил, что они евреи. И откуда они все знают, и кто им говорит? Когда их вели в газовые камеры в 42-44 годах, они тоже себя успокаивали, что их всего лишь ведут мыться, а если и пустят газ, то будут подавать его постепенно, так что есть шанс к нему привыкнуть, да и запах у него вполне приятный... Я горько усмехнулся.
"Номер 17, пройдите, пожалуйста, на ликвидацию.... Марк Варейко, Вас приглашают на ликвидацию" - прозвучал женский голос в динамиках.
"Марк Варейко? Кто это? Это меня? Меня зовут Марк Варейко?".
Мое сознание никак не отождествляло себя с этим именем, но ноги сами встали и пошли.
Сознание отделилось от тела, и я наблюдал себя как бы со стороны.
Я зашел за стеклянную перегородку, там две "сестрички" деловито распутывали провода, наносили гель на электроды.
- Представляешь, сломался продуктовый холодильник и я боюсь, что испортится мой обед.
- Так сунь его в покойницкую или за окно. На улице мороз.
- Да, верно, - и одна из говоривших сестричек открыла окно и сунула в проем пакет - ой, я сломала ноготь!
"И эта тоже..." - подумалось мне.
-Да, нехорошо. Представляешь, и я вчера сломала ноготь, и стрижку сделали мне неудачную!
-Да, не-е... мне нравится..., тебе идет.
Этот женский щебет проходил на фоне подготовки казни, их руки сноровисто проверяли аппаратуру.
Появилась бабка со шваброй - " И ходют тут и ходют, гадят и гадят, и этот обоссался, а ты ходи и убирай за ними...". Ворчащая бабка размазывала по кафелю лужу за предыдущим казненным.
Я краем глаза увидел огромную стопку мешков для трупов - черные и белые. "Почему черные и белые? Почему?"
- 4 -
Сердце бешено колотилось. " Я не выдержу, не выдержу, у меня слабое сердце. Вон у того бугая не выдержало, а у меня... высокое давление, сердце и так бьется с перебоями..., господи, господи...".
-Что же Вы не проходите? Проходите - одна из девиц пригласила меня пройти к ним тоном, с каким приглашают в парикмахерской подстричься или сдать кровь на анализ в каком-нибудь врачебном кабинете.
"А если я не пойду? Скорей всего потащат силой. И что же я все-таки совершил? Почему молчит этот чертов комментатор, хоть бы он сказал, что же я..... какое ужасное преступление я....".
Руки "сестры" потянулись ко мне с электродами.... По спине пробежали мурашки...
Сильно резануло в грудь..... и я проснулся. Лоб, руки,...все тело было в испарине, сердце глухо и часто стучало в груди. Я лежал в кровате c открытыми глазами и смотрел в темноту ночи, переживая весь ужас со мной произошедший. Перед глазами стояли картины только что увиденного, сменяя друг друга, как в детском калейдоскопе. "Кошмар, какой ужасный сон, господи,...неужели это только сон? Неужели такое может быть? Неужели такое время может настать, и сон воплотится в реальность?".
" Это время уже настало" - ответил спокойно внутренний голос. И я с ним вынужден был согласиться.