Аннотация: Еще немного о тверских лесах и людях. Если открыть карту Весьегонского района, можно найти те места, где происходят описываемые события. Жаль, что многих людей, кто послужил прототипами для героев, там уже нет.
Вода возле берега была совершенно прозрачной, нежно-теплой и ласковой. Чуть глубже у нее появлялся рыжеватый оттенок, переходящий в черно-коричневую тьму, сок торфяных болот, влекомый реками Тверской области в Рыбинское водохранилище. Люда пошевелила пальцами ног, чтобы поглубже зарыться ими в мелкий золотистый песок. Ветер гнал легкую рябь по поверхности и мелкие волночки лизали лодыжки девушки. На удивление, август был очень теплым в этом году, и отдых удался. Мама уже уехала в Москву, сегодня вечером и они с папой, тетушками и семейством Максимовых переберутся в деревенский дом, там их ждет мамина сестра. Несколько дней в деревне, и снова - здравствуй, город!
Люда вдохнула поглубже. Свежий запах воды, песка, рыжих сосновых стволов, золотящихся на высоких обрывистых берегах черничного бора, так нравился ей, что хотелось остаться здесь еще на месяц-другой. Но они ездили на Рыбинское уже не одно лето, и девушка знала, что стоит начаться осенним затяжным дождям, как тут сразу же станет неуютно. Лес она любила с детства и считала, что знает его хорошо.
- Лююююсяаа! Вааааряаа! Идите кушать! - С высокого песчаного берега, где стояли палатки, махала рукой Лена Максимова. Полная, крупная, очень красивая женщина лет сорока, прославившаяся среди местных рыбаков своими невероятными заплывами на десять-двенадцать километров вдоль берега. Если кому-то нравилось гулять в лесу, то Лене нравилось плавать.
Люда помахала ей в ответ и повернулась к девочке, тихонько ковырявшейся в прибрежном песке.
- Варюш, пойдем? - Двенадцатилетняя сероглазая Варя, дочка местных знакомых, покивала головой, спешно что-то доделывая. Над ямкой с водой высилось сооружение из веточек и коры.
- Снова домик для лягушек? - Люда усмехнулась. Эти дикие дети - Варя и Женька, Люсин двоюродный братишка, застроили лягушачьими пентхаусами все побережье. Потом Женька простыл, его забрали в деревню. - Будешь скучать по Рыбинскому?
- Буду! - тихонько и серьезно ответила девочка, поднялась с песка и отряхнула коленки.
***
Наверху они застали бедлам. Палатку Максимовых уже сложили, вещи были разбросаны по всему лагерю. Лена сидела на скамейке возле дощатого стола, вытянув левую ногу, и выговаривала что-то мужу пронзительным голосом. Остальные табунились вокруг.
- Ну и какого лешего ты туда полезла? - басил дядя Коля. - Далась тебе эта веревка, потом бы отвязали!
- Ну потому что вы с Вадиком заняты последней бутылкой коньяка и вам некогда! А кому-то за руль сегодня вечером! Чем вы оба думаете?
- Ленусь, ну не ругайся. До вечера все выветрится, вот увидишь! Ну последний же день, ё-моё!
Спустя полчаса разбирательств оказалось, что Лена подвернула ногу, поскользнувшись на коряге, и почти не может ходить. Еще через некоторое время выяснилось, что места в машинах на всех не хватает, поскольку Лена планировала возвращаться в деревню на велосипеде. Среди престарелых папиных тетушек началась паника. Когда в пятый раз переложили палатки из джипа в ниву и наоборот, Люда не выдержала:
- В чем проблема? Давайте я поеду вместо Лены. Я хорошо знаю дорогу. Все равно больше некому.
Тетушки заохали и заволновались, но действительно - не ехать же им! Подгоняя по росту седло велосипеда, Люда краем глаза заметила, что Варя о чем-то настойчиво спорит со взрослыми, а ее бабушка театрально всплескивает руками.
- Можно, я с тобой поеду? - девочка смотрела исподлобья и помолчав, тихо добавила - Меня укачивает в машине. А на велосипеде я хорошо, не отстану. Не бойся.
- А бабушка тебя отпустила?
- Ой, Люсенька, только под твою ответственность! Ты у нас девушка серьезная, ты с ней справишься! - Люда поморщилась второй раз. Бабушку Вари она не любила. Слишком часто та подчеркивала, что тоже родилась в Москве. Что не лыком шита и не пальцем делана. Временами Люда с удивлением замечала, как тихая внучка стесняется своей бабушки и норовит ускользнуть из-под контроля.
- Люсь, дорогу помнишь? - от дяди Коли так же, как от папы, несло спиртовым духом.
- Конечно. Чего тут помнить. Семь километров не сворачивая, перед Пеньем налево.
- Ну да. Если сейчас выехать, часа через два максимум уже будете дома. А мы сзади подстрахуем, если что.
- Ой, Коленька, никакого "если что"! Не пугайте меня так! - бабушка Вари засмеялась кокетливо. Варя шмыгнула к машинам - за своим велосипедом.
Маленькая, сердитая, смешная в клетчатой ковбойской рубашке и с тонкой мышиной косичкой, сейчас она показалась Люде намного взрослее своих двенадцати лет.
***
Ехать на велосипеде по лесной дороге - то еще удовольствие. Плотная, накатанная, она то и дело пересекается толстыми жилами древесных корней, твердыми и скользкими, на которых велосипед подскакивает и норовит сбросить седока. Местами дорога превращается в две глубокие колеи, полные агатово-черной воды. Смотришь в эти лужи и кажется, что дна у них совсем нет. Вокруг, по моховым кочкам, машинами уже проложен объездной путь, но на велосипеде можно проскочить по серединке. Главное - не наехать колесом на змеящийся поперек еловый корень, иначе не удержишь равновесие и шлепнешься прямо в эту чернильную бездну. Конечно, тут же обнаруживаешь дно, оно плотное и твердое. Но сапоги полны воды и будут хлюпать ею до самого дома. Шишки, опять же - под соснами весь путь усыпан мелкими жесткими ежиками круглых коричневых шишек. Возле могучих елок шишки валяются рыжие, длинные, как фигурные свечи, на них так противно проскальзывает колесо! Косое августовское солнце пляшет в оранжевых сосновых стволах, путается в подлеске. Нежно золотит сфагновые волны у подножия деревьев и летящие повсюду осенние паутинки.
Люда с удовольствием посматривала вокруг. За лето она привыкла к велосипеду, педали крутились без напряжения, дорога была ровной и накатанной. Она не спешила, чтобы Варя не устала, да и некуда было спешить. Солнце только недавно перевалило через полдень, до вечера еще далеко, а до поворота на Пенье остался примерно километр. Огромное, гектаров в пятьдесят, ржаное поле среди леса называлось Пеньем. Когда-то здесь случился пожар, деревья выгорели, восстанавливать лесной массив не стали. Выкорчевали пни, распахали, засеяли. Название, от бесчисленного количества пней, прижилось намертво. Выехал на эту огромную поляну - считай, лес закончился. Еще километр-другой - последние островки угрюмых столетних елок и корабельных сосен, уцелевшие при пожаре, останутся позади. Начнутся поля, петляя среди которых, уже можно было разглядеть шиферные крыши Ульянихи.
Внезапно Люда затормозила. Прямо возле дороги, на крепкой черной ноге торчал из моховой кочки красивый, как наливное яблоко, кирпично-красный подосиновик.
- Варя! Смотри! - девушка спрыгнула с велосипеда, придвинула его к ближайшей сосенке и кинулась к грибу. Ножка, белая и чистая внутри, захрустевшая под лезвием ножа, моментально начала покрываться черно-синей патиной. Плотная карминно-красная шляпка бархатно легла в ладонь. Вставая с колен, она оглянулась - Варя гордо помахала из-за ближайших кочек таким же царственно-прекрасным подосиновиком. Невдалеке из сфагновой подушки торчало сразу три здоровенных, с тарелку, малиновых шляпки. Пришлось вытащить из рюкзачка полиэтиленовый пакет, хоть и кощунственно было собирать в него такие грибы. За десять минут пакет наполнился, а путешественницы вышли на параллельную узкую и заросшую травой дорогу - по ней ездили на делянки в сторону Чертова Мха. Люда опытным взглядом приметила упавшее дерево - возле него они свернут, возвращаясь к велосипедам. Лес здесь уже истончился, тут и там вдоль дороги просвечивали края вырубленных делянок, поэтому заблудиться она не боялась. На лесной дороге, словно рассыпанные щедрым сеятелем, блестели шляпками молодые маслята. Варя оглянулась на Люду, щеки девочки раскраснелись, а глазах горел азартный огонь:
- Ну и нуууу! Люсь, смотри - тут целое ведро, наверное! Вот Женька обзавидуется!
Люда заулыбалась. Первый пакет они поставили в мох возле упавшего дерева - он торчал своим пестрым краем как сигнальный флаг. Достали второй, вытряхнули из него в рюкзак Варин купальник и шлепки. Крепкие, липкие, блестящие, маслята один за другим сыпались в импровизированную корзину.
- Ну, мы с тобой добытчики! Вот мама обрадуется! Будет вечером грибная жареха! - Варя смешно выговаривала букву "ж", словно пропуская ее сквозь зубы.
Люда показала на кочки с другой стороны дороги.
- Поедим? - Там был настоящий брусничный пир. Пахучие блестяще-красные ягоды, чуть с горчинкой, и от этого неимоверно вкусные, покрывали кочки ровным слоем.
- Моченая она - объеденье! - невнятно проговорила Варя, насыпая себе в рот очередную горсть ароматных ягод.
- Да и свежая ничего! - хмыкнула Люда. Брусника и правда была хороша.
Наевшись, они подхватили пакет с маслятами и повернули обратно. В который раз Люда удивилась - как в лесу обманчивы расстояния. Казалось бы, прошли всего ничего, а приметное дерево с пакетом скрылось за поворотом дороги, и нет его. Невдалеке затрещала сорока. Каких-то полчаса они собирали маслята и ели бруснику, а уйти успели ого-го как далеко! Но ей не привыкать к лесным загадкам - мимо этой разломленной сосны они точно проходили, значит - сейчас дорога сделает крюк и выведет их к поваленному дереву и пакету с подосиновиками. Так и есть! Издалека было видно торчащий сиренево-желтый угол. Люда притворно вздохнула:
- Что, Варюшка, заблудились мы! - Девочка в ответ дернула ее за рукав и встала как вкопанная.
- Да ладно тебе, не пугайся, вон наш пакет во мху! - Люда рассмеялась и оглянулась. Варя смотрела мимо нее остекленевшими от ужаса глазами. Проследив за ее взглядом, девушка увидела буквально в десяти метрах от них огромного бурого зверя. Медведь поднял подслеповатую морду, насторожил маленькие уши, принюхивался. Взгляд его крохотных, ничего не выражающих глазок остановился на Варе, девочка взвизгнула и кинулась прочь. Люда успела услышать короткое басовое аханье и увидеть, как зверь, тяжело подбрасывая задом, ломанулся сквозь подлесок в противоположную сторону. В ту же секунду неведомая сила подхватила девушку - не чуя под собой ног, она кинулась вслед за Вариной желтой курточкой, мелькающей между сосен.
Бежали они долго, перепрыгивая через валежины и кочки, пока совершенно не выдохлись. Потом упали в мох, тяжело дыша.
- Люся, где он? - У Вари еле ворочался язык.
- Убежал! Испугался! - Люда с трудом переводила дух.
- Испугался? - Варя засмеялась. - Испугался! - повторила она и повернулась к Людмиле. - Это мы его испугались! - Они обе захохотали. Сквозь прерывистые вдохи они смеялись и смеялись, пока совсем не обессилели.
***
Люда и Варя шли обратно уже почти час, а дороги все не было. Бежали они, конечно, не разбирая направлений, и обратный путь Люда долго вычисляла по солнцу. В конце концов, махнула рукой - туда! Маленькая Варюшка насупилась, помрачнела. Достала из кармана рюкзака пакетик и время от времени наклонялась за крохотными сыроежками, пуговками торчавшими из мха. Люду это начало раздражать.
- Варь, не до грибов сейчас! Пойдем быстрее!
Девочка кивнула, но все равно продолжила собирать в кулек похожие на наперстки грибочки с разноцветными шляпками.
Спустя еще полчаса они забрались в какую-то совсем непроходимую чащобу, где между темными стволами громадных елок все было переплетено сухими и полуживыми маленькими елочками. Вглубь этого мрачного бурелома вела одна только явно звериная тропа, по которой путницы идти побоялись. Пришлось пойти вдоль него, стараясь сохранить направление. Выбравшись снова в светлый сосновый бор, они обнаружили под ногами бесконечное поле глянцевых брусничных листьев, а под листьями - россыпи таких крупных ягод, каких Люда еще не видывала никогда. Набросившись на угощение, проголодавшиеся, уставшие, они словно медведи, разбрелись по кочкам, собирая горстями лакомство и торопливо поедая. Люда заметила, как Варя достала еще один целлофановый кулечек и теперь собирает в него ягоды. "Смешная девчуха. Даже не понимает, что мы заблудились" - девушка с самого начала осознавала, что вернуться к велосипедам шанса у них практически нет, но надеялась хотя бы добраться до Пенья - оно огромное, мимо пройти трудно. Надежда не сбылась. За полтора часа пути они даже отдаленно не видели ничего, что бы указывало на близость лесной окраины.
- Люсь, знаешь, я такой крупнющей брусники отродясь не ела! - сидя на соседней кочке, Варя собрала последние ягодки с ладони губами и продолжила, жуя: - Сюда, видать, никто не ходил за ними. Наши бабки все брусничные места вдоль Пенья уже прошарили! Значит, мы с тобой заблудились.
Люда посмотрела на девочку - та сидела на кочке нахохлившись, но продолжала собирать бруснику, по очереди насыпая ягоды то в пакетик, то в рот. В который раз этот ребенок удивил ее! Надо же, а она боялась сказать вслух то, что пугало ее саму.
- Да, похоже на то. Не бойся, сейчас выйдем на полянку какую-нибудь, посмотрим - куда солнце садится. И от солнца пойдем. Нам нужно на юго-восток.
- Знаешь, мне мама говорила - когда человек в лесу блудит, он по кругу ходит.
- Блуждает, - машинально поправила Люда.
- Ага. Ну так я думаю - нас же искать будут. Может, не ходить никуда? Велики наши найдут, они прям у дороги, грибы найдут, и там искать начнут. Убежали мы далеко, конечно. Но уйти можно еще дальше. Этот лес - он же до Весьегонска.
Люда рассердилась. Нет, сидеть и ждать - не с ее характером. Да и не первый год она в лесу, знает - куда и как нужно идти. Еще папа учил ориентироваться в этих диких краях.
- Ешь давай, и пойдем дальше! - сухо приказала она девочке. Та послушно поднялась с кочки, дожевывая на ходу.
Через десять минут путницы вышли на старую, изрядно заросшую молодыми деревцами делянку. Солнце уже касалось золотистым краем вершин лохматых сосен. Люда быстро прикинула стороны света и повернула к юго-востоку. Пройдя сквозь клин соснового бора, они вышли к болоту. Зачавкало под ногами. Болото было большим, во все стороны простираясь мягкими сфагновыми кочками, поблескивавшими россыпями недозрелой клюквы.
- Ой, это мы сильно в сторону взяли, Люсь! - Варя вертела головой, оглядываясь, - Болото за Пеньем и вдоль него, нам бы в нем не потеряться совсем!
- Слушай, если ты такая умная, скажи - куда нам теперь? - Люда понимала, что злится на себя, но не смогла сдержаться. Варя насупилась и замолчала. Взглянув на нее искоса, девушка заметила, что та прикусила губу и силится, чтобы не разреветься.
- Прости меня, Варюш! - Люда протянула ей руку, и девочка с готовностью схватилась за нее. Всхлипнув, она уткнулась лицом в Люсину куртку и зарыдала.
- Я не знааааю! - слышалось сквозь всхлипы. Людмила обняла девочку, жгучий стыд охватил ее - сорвать свою злость на неповинном ребенке! Если бы она сама не остановилась возле того подосиновика, ничего бы не случилось! Только она одна виновата в том, что им пришлось столкнуться с медведем, а теперь и вовсе неизвестно - смогут ли они найти дорогу домой?
- Ну нет! - Получилось вслух, но Люда продолжила: - Я непременно нас выведу! Не реви, Варюха! Мы с тобой не пропадем!
Девочка подняла на нее заплаканные глаза. На покрасневшем лице появилась улыбка:
- Не пропадем!
***
Темнело в лесу быстро. Чуть только солнце скрылось за вершинами, как сквозь деревья начала проступать тьма. По времени их уже должны были начать искать, но никаких звуков, как ни прислушивались, путницы не услышали. Люда нашла более-менее большую поляну среди быстро мрачнеющего леса и остановилась на сухом пригорке.
- Давай костер разводить. Будем тут ночевать! А завтра с утра снова пойдем к дороге. Утром по солнцу быстро добежим! - она старалась приободрить измученную девочку.
Насобирав сушняка, они расчистили место между двумя огромными елками и развели костер, благо спички были у обеих. Люда достала из своего рюкзака четвертушку буханки ржаного хлеба, термос с остывшим чаем и соль - все, что у них было съестного. Разрезая перочинным ножиком хлеб на брусочки и нанизывая на прутик, чтобы поджарить на огне, Люда заметила, что Варя тоже что-то нанизывает на тонкую веточку.
- Что это у тебя такое? Хлеб?
- Не! Это сыроежки я собирала. Как мы заблудились, я подумала, что нужно грибов набрать. Хоть сыроежек пожарим!
Девочка ловко нанизала сыроежки ножками на прутик и повесила над углями шляпками вниз. Внутрь каждой насыпала немножко соли. Через пять минут грибы потемнели, съежились и начали источать невероятно вкусный аромат.
- А еще у меня кружка железная! Давай чай варить брусничный! - Варя достала пакетик с набранными ягодами, быстро нащипала с ближайшей кочки пучок брусничных листьев, залила ягоды и листья в кружке остывшим чаем из термоса и пристроила к огню. Кружка моментально покрылась копотью, но запивая жареные сыроежки ароматным ягодным напитком, Люда подумала, что ей, уже студентке, еще учиться и учиться, чтобы вот так как Варя суметь приготовить вкусный ужин из ничего.
- Умница ты! Накормила нас вкуснятиной! Где ты научилась так сыроежки жарить?
- Сестра научила, - Варя подула на дымящийся гриб, засунула его целиком в рот и продолжила: - Пока коров пасли, бегали по очереди в ближайший лесок за грибами. Есть хочется, а они вкусные! Пока придут менять, а мы уже сыроежек нажарим и наедимся! Главное - темно-красные не брать, они сильно горчат.
Люда вспомнила, что деревенское стадо пасли по очереди все, кто пускал в него своих коровенок. Хорошего пастуха найти проблема - почти все пьяницы. А тут вокруг леса. Уйдут коровы на болото, ищи потом! Приходилось деревенским ребятишкам, кто постарше, пасти коров и овец. И неважно - дождь ли, зной, пока родители на работе, девчонки и мальчишки ходили со стадом по лугам, следили, чтобы коровы не сбежали в овсяные поля, чтоб телята не утонули в омуте, чтобы волчица, жившая за рекой, не унесла ягненка.
- Варь, а волков вы не боялись, когда пасли?
- Боялись, как же не бояться! Страшно! Правда, людей они летом не трогают, так папка говорит. Ну и костер разводили, звери огня боятся, не подойдут.
Люда встала и подбросила сучьев в огонь. От разговора о волках посреди темного леса по спине побежал холодок. Она взглянула на небо - среди ветвей оно еще было темно-синим, сквозь синеву проступали бледные звездочки. Сучья затрещали, с сухих веток осыпалась в костер желтая хвоя, ввысь взвился сноп мелких злых искр. Варя вздохнула. Люда села рядом с девочкой, обняла.
- Пока совсем не стемнело, надо с елок веточек наломать, на постельки. Чтобы спать было помягче и не холодно от земли.
- Я не буду спать, Люсь! Я не усну! Будем слушать - сейчас нас искать начнут, кричать, услышим небось!
- Да, Варюш, конечно услышим. Но отдохнуть немного нужно!
Они наломали веточек, затащили в костер несколько толстых валежин - чтобы не погас всю ночь, присели рядышком и снова обнялись. Так было теплее. Какой бы жар ни шел от костра, лицу было горячо, а спине все равно холодно. В кустах неподалеку недовольно попискивала какая-то пичужка. Тяжело хлопая крыльями, в огромной елке прямо у них над головами стали устраиваться на ночлег два голубя, время от времени оглашая лес вокруг своими грубыми взрыками, каким позавидовал бы даже медведь. Бесшумной тенью скользнула между деревьями сова.
- Ой, Люсь, слышишь? Кричат! - Варя вздрогнула и приподнялась. Люда насторожилась. Издалека послышался короткий вскрик. Где-то в самой глубине леса кто-то отчаянно вопил. Девочка вскочила, закричала в ответ изо всех сил: - Мы тут! Ээээй! Мы тут!!!
Люда тоже вскочила. Действительно, снова донеслись характерные звуки - их ищут! Одно ее удивило - вопли раздавались с той стороны, откуда совсем трудно было ждать поисков - из глубины болота, от которого они перед ночевкой ушли. Варя заметалась по стоянке, схватила рюкзак, торопливо надела на плечи.
При свете костра они стояли друг напротив друга и вслушивались в крики, доносившиеся с болота. Они становились все ближе, потом стали удаляться. По лицу Вари текли слезы - она все поняла почти сразу. Сняла рюкзак, бросила на землю. Потом села обратно к костру и обхватила коленки руками. Люда обняла девочку за плечи.
- Ну не плачь. Не надо, не плачь! Мы сами выберемся, даже если нас не найдут.
На болоте затихали вдалеке отрывистые вопли филина.
Измученная Варя постепенно задремала, привалившись к Люде, та потихоньку прикрыла ее полой своей куртки и подложила под бок рюкзак, для тепла. Самой ей не спалось. Костер потрескивал, выпуская стайки искр, абсолютная тьма сгустилась за пределами их теплого круга, озаряемого язычками пламени. Вокруг в лесу шелестела, попискивала, погукивала ночная живность. Невдалеке нежно и сонно ухала небольшая сова. Люда начала задремывать, когда ее слуха достиг звук, заставивший ее моментально проснуться - далекий выстрел. Девушка напряглась и прислушалась. Вдруг показалось? Нет, снова грохнуло с той же стороны. По звуку - километр или полтора от них. Надо будить Варю. Тут же она услышала ясный голос девочки:
- Стреляют. Папка, наверное! Идем скорей!
Уходить от костра было страшно. Но углубляясь в лес, Люда заметила, что глаза постепенно привыкают к мраку и он уже не кажется абсолютным. Света звезд было достаточно, чтобы различать деревья на пути. Идти было тяжело. Все коряги, корни, кривые кочки лезли им под ноги, а ветки хлестали по лицу. Но впереди с равными интервалами доносились выстрелы. Бах! Через несколько минут снова - бах! Варя каждый раз вскрикивала:
- Папка! Точно он! Охотники так не стреляют! Сейчас мы выйдем!
"Лишь бы патронов хватило у того, кто там стреляет. Пока мы до него дойдем по этой кромешной тьме" - думала Люда, обтирая лицо от налипшей паутины. Под ногами зачавкало. Чем дальше они продвигались вперед, тем сильнее проваливались в мокрый мох. В конце концов Люда развернулась обратно - нужно обойти это болотце. Они выбрались на сухое место и наощупь стали продвигаться вокруг низинки. Вдруг Варя, шедшая чуть позади, схватила девушку за рукав.
- Ты чего, Варь?
- Тихо! Слышишь?
Они встали неподвижно и прислушались. Невдалеке трещали кусты. Шум приближался. Снова бабахнул выстрел, уже немного ближе. Но путницы не шевельнулись - со стороны болотца, судя по звукам, наперерез им двигалось кабанье стадо. Уже можно было различить сквозь треск ломающихся кустов короткие похрюкивания и взвизги. Люде показалось, что животных было много, больше десятка. Она шагнула за ствол ближайшей сосны и дернула к себе Варю.
- Стой тихонько! - шепотом приказала она девочке.
Шум нарастал, кабаны шли прямо на них. Чавкая по болотцу, треща ветками, взволнованно перехрюкиваясь, стадо с топотом уходило прочь от выстрелов. Путницы вжались в дерево, стараясь слиться с ним, небольшие елочки, темневшие в свете звезд, немного прикрывали их от кабаньего семейства. Люда с ужасом вспоминала все, что знала о диких свиньях. Секачи очень опасны, матки с поросятами тоже. Но сейчас уже нет маленьких поросят, а взрослые кабаны пугливы. Если им удастся остаться незамеченными, стадо спокойно пройдет мимо. Как ни вглядывалась Люда в темноту, кабаны проходили совсем рядом, но ничего разглядеть было невозможно. Тяжелые животные сминали на своем пути подлесок и шпыняли друг дружку, повизгивая. Внезапно огромный черный зверь вышел на полянку прямо перед деревом, за которым прятались перепуганные путницы. Мгновение он стоял в свете звезд, здоровенный, словно гора. Каким-то внутренним чувством Люда поняла, что кабан смотрит прямо на убежище и видит их. В следующую секунду раздалось громкое гортанное хрюканье и мамонтоподобный зверь бросился прочь, а за ним ломанулось сквозь кусты все стадо. Когда шум утих вдалеке, они осторожно выбрались из-за дерева. Выстрелов больше не было слышно.
Еще полчаса они устало бродили вокруг болотца, время от времени крича, надеясь, что их услышат стрелявшие. Но лес молчал.
Когда им удалось выбраться на сухое место, небо заволокло облаками и под деревьями сгустилась совершенно непроницаемая тьма. Варя первая не выдержала, села прямо на землю и всхлипнула:
- Я больше не могу, Люсь!
Люда собрала немного сухих веток, развела из них небольшой костерок. В свете пламени удалось наломать еще немного сушняка и еловых лапок на подстилку. Варя рухнула рядом с костром, свернулась калачиком и мгновенно заснула. Люда села рядом и в полудреме, проваливаясь в сон и почти сразу просыпаясь, провела оставшиеся часы до рассвета. Под утро крепкий сон сморил и ее. Проснулась она от холода, когда вокруг начало разливаться жемчужно-серое нежное сияние наступающего дня. Костер давно погас, а над их головами возилась какая-то птичка. Небо чуть посветлело и стало видно, что все вокруг накрыто толстым слоем тумана, достигавшего вершин сосен. Не успела девушка шевельнуться, как птичка наверху прочистила горлышко и завела размеренное треньканье. Эти звуки нельзя было назвать песней, скорее, они были похожи на чтение заутрени, именно это воспоминание всплыло в Людиной памяти. Месяц назад, только приехав сюда, они с мамой зашли в местную сельскую церковь. Огромный, облупившийся снаружи храм с серыми, крытыми листовым железом куполами, внутри поражал своей строгой красотой. Прихожан стояло немного, человек пятнадцать, в основном - старухи. Невысокая женщина читала псалмы размеренным монотонным голосом. "Мамуля сейчас тоже молится, наверное!" - по щеке девушки поползла слеза. Семью их трудно назвать набожной, они не слишком часто ходили в церковь и не соблюдали посты. Но по внутреннему настрою Люда всегда чувствовала искреннюю мамину веру. "Жить нужно так, чтоб помереть было не стыдно" - посмеиваясь, любила та приговаривать. Не особенно афишируя, они с коллегами собирали гуманитарную помощь для дома ветеранов и волонтерили на благотворительных мероприятиях. Папа не понимал маминых идей, иногда беззлобно подначивая ее: "Мать Тереза нашлась тут!" Но никогда не пытался запретить или вмешаться в мамину деятельность. Время от времени мама ездила в Оптину пустынь, одна или с Людой, "подзарядить батарейки", как выражалась ее сестра.
Стараясь не шевелиться, Люда вслушивалась в монотонную птичкину молитву. Светало. Постепенно завозились в кронах остальные пичужки, засвиристели, зачирикали, встречая первые солнечные лучи. Как только лесной хор стал многоголосым, псаломщица умолкла. В утреннем свете с одной стороны полянки стало видно просвечивающее болото, поросшее по краю осинником. С другой - высились стройные рыжие сосны, словно стрелы, утыкавшие землю.
Девушка встала, разминая затекшие ноги и спину, насобирала сухих веточек, развела костер. Утро было очень свежим, она сняла с себя куртку и накинула на спящую Варю - та свернулась от холода клубком, поджав под себя ноги. Достала из кармашка рюкзака остатки вчерашнего хлеба. Кусочек был совсем крохотным. Подумав, Люда положила его обратно в рюкзак и пошла собирать на ближайших кочках бруснику. Ягод было немного, зато тут попадалась иссиня-черная, переспевшая и приторно-сладкая черника. Наевшись и собрав пару горстей Варе, девушка вернулась к костру. Глянув на спящую, она обнаружила, что девочка лежит с открытыми глазами и тревожно следит за ней.
- Ты где была? Я проснулась, а тебя нет.
- Доброе утро! - улыбнулась Люда, - Тут рядом бруснику собирала. Сейчас чайку сделаем по твоему рецепту!
Варя села.
- Брррр, холодно-то как!
- Да, свежо! Ничего, согреемся.
Люда вылила остатки чая в кружку. Получилось чуть больше половины. Надо где-то найти питьевой воды. Хоть бы ручей какой-нибудь по дороге встретился!
Разделив по-братски последний кусочек хлеба - весь целиком Варюшке, а себе только крошки, что завалялись в кармане, Люда с наслаждением выпила несколько глотков горячего ягодного питья, допивать все остальное отдала девочке. Та попыталась разделить хлеб, но Люда усмехнулась:
- Ешь давай! Еще упадешь от голода по дороге, а мне тебя тащить!
Возмущению Вари не было предела, но Люда успокоила ее:
- Сейчас пойдем, по дороге грибов насобираем, потом нажарим и поедим. А пока ешь, чтобы силы были. Я уже ягод перекусила, тут кругом черники полно.
В утреннем свете лес уже не казался таким страшным, как ночью. Туман постепенно рассеивался, первые солнечные лучи позолотили макушки сосен. Путницы собрались, притушили костерок как смогли и решили выйти на край болота, чтобы определить - с какой стороны встало солнце. "Слава Богу, что небо не заволокло облаками" - подумала Люда и мысленно перекрестилась. Окраина болота встретила их россыпями брусники и недозрелой клюквы. Наклоняясь за очередной горстью, девушка заметила, как с ближайшего выворотня соскользнула в мох некрупная черная гадюка. Девушку окатило страхом. Тут же со стороны Вари донесся дикий крик:
- Люся! Сюда! Скорей!
- Что, что с тобой случилось? Змея? Тебя укусила змея? - девушка сама не заметила, как в несколько прыжков преодолела разделявшее их расстояние. Варя непонимающе посмотрела на нее и указала рукой прямо перед собой - буквально в двух шагах виднелась лесная дорога.
Они выбежали на дорогу, радуясь ей, как родному другу. Варя запрыгала по колее и закричала:
- Дорога, дорога! Мы вышли на дорогу!
Люда присмотрелась - колеи были старые и изрядно заросли травой. Судя по всему, прокатали их давно, и последнее время никто этой дорогой не пользовался. Но так или иначе, это человеческий путь, и они выйдут по нему хоть куда-то. Прикинув примерное направление, путницы воодушевленно зашагали по колеям. Варя даже стала напевать какую-то песенку. Прислушавшись, Люда расслышала: "Ой, то не вечер, то не вечер... Мне малым-мало спалось..." "Да уж, спалось мне малым-мало" - усмехнулась она незаметно. Время от времени под ногами попадались старые моховики и маслята. В одном месте целое семейство огромных перестоявших грибов усыпало дорогу. Девушка мрачнела с каждым встреченным масленком - не видно срезанных ножек, все грибы старые и переросшие. Значит, люди здесь бывают очень редко, если бывают вообще. Спустя час или полтора дорога вывела их на прошлогоднюю делянку вырубленного леса, поросшую иван-чаем. На делянке колеи пропадали.
Они сели на огромный старый пень и пригорюнились.
- Так пить хочется! - шепнула Варя. Люда молча достала термос и выцедила последние несколько капелек воды.
- Держи, хоть рот смочи. Надо еще ягод поесть, они утоляют жажду!
- Не хочу, кисло от них. Эх, есть охота! - Варя нахмурилась и подняла глаза на Люду: - Прости, я не буду больше ныть! Пошли обратно! Теперь-то мы точно должны выбраться!
Люда кивнула. Она не стала рассказывать, как однажды шла с папой по такой же лесной дороге, внезапно закончившейся на краю болота. За год-другой колеи затянулись болотной травой, и только местный человек мог сказать - в какую сторону нужно идти дальше, чтобы выйти на продолжение лесного пути. Она осмотрелась. Если судить по солнцу, то дорога их должна вывести хотя бы на край леса, а там уже будет проще сориентироваться. Отдохнув, они зашагали обратно.
- Люд, а как ты думаешь, нас ищут?
- Конечно!
- А почему же мы не слышим, чтобы кричали? - голос девочки был полон такой печали, что у Люды сжалось сердце.
- Ну что ты, Варь, лес большой! Наверняка и кричат, и стреляют, только мы не слышим. Ночью услышали же!
- Да, услышали. Это точно папка был. Если б не кабаны, были б уже дома.
- Точно!
Путницы вздохнули и побрели дальше, думая о своем.
Почему отец не мог отвезти сначала их с Варей в деревню, а потом вернуться за остальными? Эта мысль не давала покоя Люде со вчерашнего вечера. Потому что бутылка коньяка была еще не допита, - отвечала она себе, - а они так удобно предложили сами выход из сложившейся неприятной ситуации. Зачем, зачем она остановилась возле этого подосиновика? Что, грибов за свою жизнь мало насобирала? Как знать, когда они смогут выбраться и хватит ли сил у Варюшки идти на голодный желудок? Надо хоть грибов найти пожевать. Как назло, попадались только крупные переросшие темно-красные сыроежки, крошащиеся в руках, да расплывшиеся от старости моховики.
Встретив россыпь крепких маслят, они собрали небольшой пакет и тут же развели костер. Половина из них оказалась червивой, эти с большим сожалением выбросили. Оставшиеся несколько штук пожарили и съели с удовольствием. Немного отдохнув, они снова продолжили свой путь. Солнце уже поднялось высоко и Люда со страхом ожидала, что скоро снова начнет темнеть. На протяжении всего пути путницы ни разу не услышали ни криков, ни выстрелов, ни гула машин.
Спустя некоторое время они снова остановились посидеть на поваленном дереве. По лицу Вари было видно, что она измучена и устала. Хотелось пить. И очень хотелось есть, от съеденных сыроежек и ягод только сильнее сводило желудок. Девочка привалилась к плечу Люды, молча глядя перед собой. Потом сказала:
- Знаешь, если нам сейчас снова медведь встретится, я уже так бежать не смогу!
- Типун тебе на язык! - Люда решила перевести все в шутку, - Пусть он от нас убегает! Я такая голодная, что готова отведать медвежатинки!
Варя засмеялась.
- Эх, сейчас бы картошечки жареной! С мясом!
- Или яичницы! - поддакнула Люда, чувствуя, как рот наполняется слюной.
- Хотя бы кусок хлеба! - тихо проговорила девочка. Потом вдруг напряглась: - Слышишь?
- Нет, что такое? - почему-то вполголоса ответила Люда.
- Вот! Вот, слышишь? Петух кукарекнул!
- Что? Откуда петухи в лесу? - девушка ничего не расслышала. Вдруг у Вари галлюцинации от голода? Внезапно она сама довольно ясно расслышала далекий петушиный крик. Они вскочили разом и побежали на звук, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Петух замолкал на несколько минут и снова начинал вопить. Теперь уже совершенно отчетливо было слышно, с какой стороны доносятся его крики. Они выбежали из леса на узкую просеку, поросшую мелким кустарником. Захлюпало под ногами. Посреди просеки виднелся овраг, до краев наполненный темной водой. Берега заросли осокой и тальником.
- Мелиорационная канава. - Люда остановилась.
Она знала, что по краю леса проходит старая глубокая мелиорационная канава. Конечно, это хорошо, что они сюда вышли - значит, уже совсем немного, и они смогут выбраться из леса. Но как перебраться через это препятствие? Словно подбадривая, снова послышалось кукареканье. Путницы заметались по краю оврага. Сырые топкие берега не давали подойти близко к самой канаве. Слева послышался шум воды.
- Бобровая плотина! - крикнула Варя.
Поперек потока, перегораживая его от одного края просеки до другого высилось сооружение из веток, валежника и глины. В центре плотины вода переливалась через край, шумя и журча.
- Давай по плотине переберемся!
Люда прикинула - на вид плотина была довольно прочной и достаточно широкой. В центре, перед шумящим потоком, валежник был навален огромной кучей, ветки торчали во все стороны. Девушка вернулась к лесу, нашла две крепкие сосновые палки, подала одну Варе:
- Держи. Упирайся ею в край и осторожно иди. Я подстрахую сзади!
Петух замолк, но, словно сменяя его, вдалеке гавкнула собака.
Девочка вскарабкалась на край бобровой постройки, Люда шла позади, придерживая ее. Идти было очень неудобно и страшно - с одной стороны подступала глубокая темная вода, почти по всей поверхности затянутая ряской. С другой стороны плотины уровень воды был намного ниже, но все равно чувствовалась глубина. Ноги скользили по глине и путались в ветках. На полпути Варя запаниковала и покачнулась. Люда подхватила ее, подталкивая вперед, но сама поскользнулась и нырнула по пояс в ледяную воду. Девочка вскрикнула и быстро перебежала на другую сторону.
- Ой, Люся! - закричала она, обернувшись, - Погоди, я сейчас тебе помогу!
- Не надо! Будь там! - Девушка уцепилась руками за ветки на вершине плотины и потихоньку вскарабкалась на нее. Под ногами, в глубине, тоже чувствовались какие-то сучья, на которые можно было опереться. Не разгибаясь, на четвереньках она перебралась через шумящий поток и добралась до Вари, девочка помогла ей подняться и начала отряхивать от налипшей ряски.
Снова вдалеке гавкнула собака.
Не сговариваясь, путницы бросились вверх по склону через ельник. Пробежав насквозь полосу елового леса, они выскочили на поле, густо поросшее крохотными сосенками и березками. За его кромкой виднелась крыша дома. Варя, бежавшая чуть впереди, оглянулась на Люду:
- Мы вышли, Люсенька!
Она бросилась к девушке и крепко ее обняла. Та почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
- Пойдем! Узнаем - что это за деревня.
Перед деревней путь им преградила узкая речушка. Пройдя вдоль берега, они увидели перегораживающую поток плотинку верши, а за ней - полуразвалившийся мост. Перебравшись на другую сторону по шаткому строению, путницы прошагали через заросший ситником и осокой топкий луг. Самый крайний дом, крышу которого они видели, был закрыт, а окна заколочены. Возле соседнего дома, еле видного за корявыми яблоньками, зашлась в лае собака. Варя вдруг встала и развела руками:
- Люсь, это ж Савино! Ничего себе мы крюк сделали! Это как же так?
Потом бросилась вперед.
- Евдокия Пааална!!! - Варин пронзительный крик заставил невидимую собаку захлебнуться бешеным лаем. Из палисадника навстречу девочке выбежала старушка, на ходу вытирая ладони о передник.
Старушка улыбалась и плакала одновременно, обнимая девочку, подошедшую Люду она тоже прижала к себе, гладя по голове:
- Матушки мои, спаслись мои девочки! Царица Небесная! Да ты вся промокла, голубушка! Через речку, чтоль, перебирались?
- Не, Евдокия Пална, это мы через канаву в лесу! По бобровой плотине! Люся поскользнулась! - Варя трещала взахлеб. Потом она посерьезнела.
- А у вас покушать есть? - этот вопрос заставил старушку снова прослезиться. Она всплеснула руками и стала подталкивать путешественниц к домику: - Вот ведь я дура непутевая, пойдем, пойдем, я вас накормлю! И переодеться дам тебе, милая. Переодеться нужно в сухое!
Огромная серая собака, увидев девочку, начала подпрыгивать на цепи и радостно повизгивать. Варя побежала вперед, обхватила псину за шею:
- Никуля, это ты нам лаяла! Ты моя хорошая! - собака в ответ счастливо хлопала лохматым хвостом по пыли.
Спустя пятнадцать минут Люда и Варя, переодетые во все сухое, чистые и умытые, сидели за столом и уплетали самый вкусный борщ. Над обеденным столом в красном углу висели потемневшие иконы, аккуратно прикрытые расшитым белоснежным полотенчиком. Перед иконами теплилась лампадка. Евдокия Павловна побежала к соседям - от них можно было позвонить в Ульяниху, где были организованы поиски. Перед тем, как уйти, она снова погладила Варю по голове и улыбаясь, сказала:
- Батюшка Константин молебен о вас отслужил сегодня. Вас же хватились только по темноте, когда машины приехали. Целую ночь и мой Миша, и ваши все по лесу ходили. Уж и стреляли, и кричали - без толку. А тут надо же - петуха моего услышали, да аж с Бесова поля.
- Не с поля, Евдокия Пална, - поправила Варя с набитым ртом, - а из леса, там дорога поперек. Мы у дороги сидели и услышали.
- Ну! Видано ли дело! - улыбнулась старушка и подложив им еще по половнику борща, ушла звонить.
- Евдокия Пална и дед Миша нам как родные, мама с ними давно дружит! - Варя откусила огромный кусок свежего черного хлеба и театрально закатила глаза: - Вкуснотааа!!! Вот Женька, наверное, завидовать будет - медведя видели, кабанов встретили, в лесу ночевали...
Люда засмеялась:
- Обзавидуется, точно!
Наевшаяся девочка привалилась к спинке узкого диванчика, прижимая к себе здоровенного рыжего кота Васю.
- Люсь, а все-таки мы с тобой молодцы! - сквозь дрему сообщила она Люде.
Та усмехнулась, погладила недовольного Василия за ушком и ответила:
- Конечно, молодцы!
Подняв на Варю глаза, она увидела, что девочка уже крепко спит. Спустя пять минут сон сморил и ее.