Аннотация: Что если весь мир устроен не так просто, как нам кажется? Что если самые простые вещи обладают свойствами, которые не поддаются объяснениям? И что если близкие тебе люди вдруг оказались в плену мистических событий, ввергающих в настоящий ужас?..
Chapter one
Зима в этом году решительно вступила в свои права, почти с первых чисел декабря укутав все вокруг белым пушистым покрывалом, превратив тем самым Лондон в ожившую сказку. Сугробы укрывали тротуары и газоны, деревья и кустарники были одеты в белоснежные, искрящиеся на солнце всеми цветами радуги, шубы, а на каждом доме красовались шапки, где-то в форме купола, а где-то свисая с крыши, грозясь в любой момент обрушиться вниз на головы незадачливых прохожих. Непохожие друг на друга снежинки, срываясь с тяжелых темных туч, медленно плывущих по небесной глади, кружились в замысловатом танце, неспешно вальсируя, а иней невидимой кистью на окнах рисовал причудливые узоры. В воздухе пахло зимой. Настоящей морозной свежестью, согретой лучами по-зимнему яркого солнца.
Гермиона шла по городу практически не разбирая дороги. Несмотря на прекрасную погоду настроение девушки находилось на нулевой отметке. Одна улочка сменяла другую, а Гермиона никак не могла понять, как случилось, что она, лучшая ученица Хогвартса, подруга Гарри Поттера и Рональда Уизли, оказалась чужой в собственной жизни. Война закончилась более полугода назад. Как и ожидалось, Гарри победил Волдеморта и при этом снова выжил. Они же с Роном все время были рядом. Но в какой-то момент Гермиона отчетливо поняла, что она никому не нужна. Девушка даже не могла сказать, когда именно почувствовала себя выброшенной за борт. Просто все как-то само собой получилось: Гарри вдруг отказался жениться на Джинни Уизли и, разругавшись с другом и его семьей, покинул магический мир, внезапно куда-то переехав и не оставив даже адреса. Рон сделал предложение Луне Лавгуд, с которой сдружился после событий в Министерстве Магии. А она, Гермиона Грейнджер, осталась совершенно одна. Конечно, у нее были друзья. Она поддерживала связь с некоторыми своими одноклассниками, но только вот с каждым днем они все больше отдалялись от нее: у всех были семьи, повседневные хлопоты, работа...
Мисс Грейнджер же, несмотря на всю тягу к учебе, решила дать себе возможность перевести дыхание и определиться со своей дальнейшей жизнью, полностью отдалившись от всего и всех. Задумавшись о том, чем бы она могла заняться в свободное время, девушка вспомнила о своем почти забытом хобби - еще в детстве она вместе с мамой, по большей части забавы ради, восстанавливала старые картинные рамы. Конечно, их мастерство было очень далеко от профессионального, но им обеим очень нравилось это занятие, требующее полной концентрации внимания и скрупулезности. Кому-то эта работа могла показаться скучной, но Гермионе безумно нравилось сидеть с кисточкой в руках или губкой и дюйм за дюймом возвращать жизнь старым вещам, давать им второй шанс. Такой же второй шанс на жизнь сейчас хотела получить и она сама. Поэтому, не долго думая, девушка достала с чердака свои старые принадлежности для реставрации и отправилась на поиски всеми забытого, как и она сама, изделия.
Задумавшись, девушка и не заметила, как ноги сами привели ее в Сохо. Она и забыла уже, как любила бывать здесь. Оглянувшись по сторонам, Гермиона с какой-то детской радостью отметила, что в этом оживленном и полном контрастов квартале ничего не меняется. Здесь также бурлит жизнь все двадцать четыре часа, а модные галереи и музыкальные магазины чередуются с театрами, кафе и всевозможными развлекательными заведениями. Пройдя еще несколько десятков метров по Олд-Кэмптон-стрит, Гермиона заглянула в один из старейших магазинов "Элджериан Кофе Сторз", где с огромным удовольствием выпила чашечку ароматного напитка, привезенного с юго-западных гор Пуэрто-Рико. Согревшись и насладившись дивным вкусом кофе, она решила заглянуть в еще один магазинчик, где бывала с родителями. "Мэзон Берто" встретил Гермиону все тем же неподражаемым запахом свежих круассанов. Книжные магазины - как большие, так и поменьше, а также антикварные лавки расположились чуть дальше на Черинг-Кросс-роуд. Там можно было найти все, что душе угодно: от настоящих старинных раритетов до самых модных книжных изданий. Туда и направилась девушка в надежде отыскать что-то, что сможет отвлечь ее от мрачных мыслей, поработивших ее разум и совершенно не дающих покоя. Побродив между многочисленными стеллажами, сплошь заваленными всевозможными вещицами: старыми и не очень, ценными и обычными дешевками, она приобрела изящный, но весьма ветхий образчик резного искусства. Позолота на нем практически стерлась, три уголка были довольно сильно сбиты, однако четвертый уцелел, и девушка искренне надеялась, что сможет восстановить и остальные. Вставленный же в раму холст был покрыт густым слоем грязи и Гермиона никак не могла различить на нем ничего, кроме крайне скверного изображения какого-то ничем не примечательного человека.
Совершенно свободная в этот вечер и абсолютно не расположенная к дальнейшим прогулкам, Гермиона решила посвятить остаток дня приведению картины в порядок. Положив ее на массивный письменный стол, предварительно убрав оттуда все ненужное и лишнее, девушка внимательно осмотрела поврежденные уголки, прикидывая объем работы. После чего, взяв несколько губок, таз и мыло, девушка принялась отмывать как раму, так и сам холст, чтобы можно было наконец-то разглядеть их получше. Потратив на это несколько часов, пролетевших, кстати, как один миг, и израсходовав почти целый пакет мыльного порошка и как минимум десяток раз сменив воду в тазу, она смогла отчистить картину. Тут же ее взгляду предстало отталкивающее лицо обрюзгшей пожилой женщины, явно какой-то великосветской матроны начала прошлого века. На ее шее красовались массивные золотые цепочки, а руки были сплошь усыпаны кольцами с искусно обрамленными благородным металлом изумрудами и бриллиантами. В ушах были огромные серьги в виде ромбов. Казалось, что богатство этой дамы напрочь лишило ее вкуса. Гермиона поморщилась, разглядывая открывшийся ее взору "шедевр", искренне недоумевая, как подобная мазня могла понравиться заказчице портрета. Хотя тут, скорее всего, задачей художника было даже не сходство черт, а безукоризненная точность в изображении различных безделушек, призванных продемонстрировать достаток их хозяйки.
Сама же рама привела девушку в настоящее восхищение. Ее искусный резной узор поражал воображение, настолько замысловатыми были завитки. Девушка в который раз подивилась подобному несоответствию. Рассматривая более внимательно свое приобретение, она поднесла к картине лампу и в ее ярком свете вдруг с удивлением заметила едва видимый для глаза мазок на холсте под тонким слоем краски, как если бы картина была написана поверх какой-то другой. Естественно, Гермиона не могла на все сто процентов это утверждать, потому как ее опыт в этой области был на уровне любителя-новичка, но надежда отыскать что-то более стоящее под этой мазней заставила ее тут же достать винный спирт и скипидар, и буквально накинуться на полотно, безжалостно стирая лицо дамы в ожерельях. Несмотря на азарт первооткрывателя, девушка все же усмирила свой пыл и стала медленно и аккуратно водить тряпкой по холсту. Часы пробили полночь, когда неприятная физиономия исчезла с картины, а перед раскрасневшейся и уставшей Гермионой стал вырисовываться другой портрет. Бережно протерев его влажной тряпкой в последний раз, девушка вытерла картину насухо и водрузила ее на мольберт. После чего, тяжело вздохнув и сгорая от любопытства, девушка быстро сделала себе чашку ароматного черного кофе и уселась напротив на потертое кожаное кресло, чтобы наконец-то рассмотреть плоды своих усилий. Она слышала, как часы пробили уже половину второго ночи, возвестив о том, что ей давно не мешало бы отправиться в нежные объятия Морфея, но все же продолжала сидеть на месте, будто зачарованная, созерцая таинственную картину и даже забыв о чашке кофе в руке. Сейчас Гермиона сама себе напоминала мраморную статую. Девушка буквально замерла с открытым ртом. Не веря собственным глазам, она встала и неспешно снова подошла к мольберту. Сомнений не было, перед ней был портрет Северуса Снейпа.
Бледное мужественное лицо с тонким носом, четко очерченными губами и глазами, напоминавшими темные впадины без малейших проблесков света. Волосы, тяжелые, шелковистые, черные как смоль, обрамляли лицо и свободной волной спадали на плечи. Одежда мага и окружающий его фон вместе являли гармонию черных тонов и при этом были полны неподражаемого колорита. Дорогая мантия Снейпа была искусно отделана серебряной нитью, а фон картины представлял собой безбрежное, уходившее вдаль пространство, восхитительно манящее и поистине гипнотическое.
Грозный декан Слизерина взирал с портрета гордо вскинув голову. Его черные бездонные глаза, казалось, даже сейчас, будучи нарисованными, сверлили Гермиону недовольным взглядом, а сардоническая улыбка, застывшая на лице Снейпа, выражала явное презрение и безразличие ко всему происходящему.
Еще раз присмотревшись, Гермиона заметила, что в узоре рамы также произошли некоторые изменения: то, что прежде казалось замысловатым узором из геометрического орнамента и цветов, внезапно предстало переплетением змей и черепами с костями. Гермиона едва не выронила чашку, когда змеи на раме зашевелились. Девушка в этот момент сильно пожалела, что отклонила предложение Джинни и Дина провести у них Сочельник. Она, как завороженная смотрела на метаморфозы, происходящие перед ее глазами, и совершенно не понимала, что же происходит. Естественно, мисс Грейнджер и раньше видела волшебные картины, но еще ни разу они не производили подобного впечатления. Сейчас эффект от увиденного равнялся, как минимум, атомному взрыву, настолько это все выглядело неправдоподобным. Она прекрасно знала, что единственный портрет Снейпа был в Хогвартсе, в кабинете директора. Каким образом он оказался в одной из лавок Сохо, девушка не представляла.
- Вы так и будете изображать из себя соляной столб? - раздалось в комнате.
Гермиона вскрикнула от неожиданности, бесцеремонно выдернутая из своих мыслей язвительным замечанием.
- Это не может быть правдой, - пробормотала она, во все глаза глядя на своего бывшего профессора.
- Вам ли, дочери магглов, вдруг оказавшейся ведьмой сомневаться в проявлениях сверхъестественных сил? Вы, как никто другой, должны понимать, что ничего просто так не происходит в волшебном мире, - в своей обычной саркастичной манере произнес Снейп.
- Я смотрю, что даже смерть вас не изменила, - слегка придя в себя от слов зельевара, сказала Гермиона. - Врут значит, говоря: что горбатого могила исправит.
- Потрясающее умозаключение, поистине достойное лучшей ученицы Хогвартса за последние пятьдесят лет, - подытожил Северус Снейп в упор глядя на бывшую студентку.
Гермиона никак не могла остановить хоровод мыслей, круживший сейчас в ее голове. Казалось, что хаос, который там прочно обосновался, она не изгонит уже никогда. Она все понимала, была на сто процентов согласна со словами Снейпа о том, что случайностей, да еще и таких, в волшебном мире просто не бывает, но... при всем этом она совершенно ничего не понимала.
- Простите, - мотнув головой и пытаясь разобраться в происходящем, довольно резко проговорила Гермиона, - но чем я обязана подобной чести?
Снейп, казалось, на мгновение опешил от такой наглости гриффиндорки, но быстро взяв себя в руки, процедил:
- Вы в курсе, что Поттер пропал?
- В каком смысле? - Гермиона в недоумении уставилась на мастера зелий.
Конечно, она знала, что Гарри покинул магический мир, при этом не потрудившись оставить даже намека на то, как с ним связаться. Это, надо заметить, очень обидело девушку, привыкшую считать парня в очках и с вечно взъерошенными волосами своим лучшим другом. Но как-то повлиять на его решение девушка была не в силах, поэтому, ей не оставалось ничего другого, как просто смириться с потерей однокурсника и боевого товарища. И сейчас вопрос Снейпа больно ударил ее в самое сердце, растревожив раны, которые она всеми силами пыталась залечить последнее время.
- А в том, мисс, что этот оболтус снова умудрился влипнуть в неприятности и...
- А я здесь при чем? А, главное, вы? - не дав договорить своему собеседнику, выпалила ошарашенная девушка.
Вообще Гермионе казалось, что она сейчас спит и этот разговор, как и сам портрет, лишь плод ее воображения. Она последние несколько месяцев провела в полном одиночестве, практически никого не видя и ни с кем не разговаривая, поэтому совершенно не удивительно, что ее разум решил сыграть с ней подобную злую шутку.
- Отвечая на ваш вопрос замечу, что я... - Снейп на мгновение замолчал, собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова. В это время змеи на раме снова сменили положение, при этом одна из них слегка задела кости хвостом, и те бы обязательно упали на пол, не успей Гермиона машинально подхватить их и водрузить на место. - Спасибо, - кивнул зельевар. - Так вот, думаю, вы знаете, что я дал обещание матери Поттера защищать его, - Гермиона кивнула, а мрачный Снейп только закатил глаза, про себя отмечая, что Гарри явно проболтался своим друзьям об их последнем разговоре в лодочном сарае. - Не к Дурслям же мне идти? Поэтому вы должны понимать причину моего появления именно в вашем доме.
- И все же я ее не понимаю, - пребывая в состоянии сомнамбулы, пробормотала Гермиона, все еще не веря в реальность происходящего.
- Да Мерлина ради, мисс Грейнджер, возьмите уже себя в руки! - не выдержал зельевар, повышая голос. - Если бы мне было к кому еще обратиться, то к вам бы я пришел в последнюю очередь.
- Прекрасно, - слегка обиженно бросила Гермиона, которую снова задели слова Снейпа. Он, будто бы специально при любом удобном случае ранил ее душу, постоянно напоминая девушке о ее потерянности и оторванности от мира. - Вот и обращайтесь к кому хотите, а я пошла спать!
Гермиона резко развернулась и стремительно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, как была остановлена тихим уставшим голосом:
- Гарри действительно в смертельной опасности и единственный человек, который был в состоянии его выручить из этой ситуации, сейчас также пребывает в незавидном положении и также нуждается в безотлагательной помощи, - мастер зелий внимательно смотрел на девушку, ожидая ее ответа.
Гермиона растерялась, обида на друга была еще очень сильна. Почему же, когда у него было все хорошо, он и не вспоминал о ней, а сейчас... "Друг познается в беде", - промелькнула мысль в голове Гермионы и девушка не была на сто процентов уверена, что она принадлежала именно ей. Как и в том, что портрет ее бывшего профессора может пробраться в ее сознание. "Нет, это просто невыносимо", - про себя произнесла Гермиона. А вслух уже добавила:
- Расскажите мне, что произошло и тогда я подумаю, - усаживаясь в кресло напортив мольберта, на котором стояла картина, сказала девушка.
- Мисс Грейнджер, времени у нас не так много, - попытался было образумить собеседницу Снейп, но встретив ее упрямый взгляд карих глаз, сдался. - Хорошо, будь по-вашему. И все же я надеюсь, что вы не откажете в помощи другу.
- Да-да, гриффиндорское благородство, чувство локтя и вся прочая чушь, - с досадой произнесла девушка и одинокая слезинка быстро скатилась по ее щеке. Где были все, когда она осталась одна?
- А вы изменились, Гермиона, - заметил Северус, с интересом рассматривая бывшую ученицу, которая за каких-то полгода из юной веселой девушки превратилась в язвительную и унылую особу, к тому же обиженную на весь окружающий мир. Понятное дело, война не прошла бесследно для всех, но Гермиона казалась совершенно потерянной в этой жизни. И дело тут было не только в страшных событиях, потрясших весь магический мир. Речь шла о рухнувшем именно ее мире. В душе зельевара мелькнуло что-то очень похожее на понимание, это чувство потерянности было ему отлично знакомо. Прикрыв глаза на мгновение, в попытке отогнать непрошеные думы, мастер зелий с удивлением отметил, что способен даже будучи простым портретом испытывать столь сильные эмоции.
- Вы так и будете медитировать или все же расскажите, зачем проделали все это? - плохо скрытое нетерпение скользило в голосе девушки.
Вырванный из размышлений, Снейп начал свой рассказ:
- Я понимаю, что вы злитесь на своего друга, но, поверьте, я бы никогда не стал вас тревожить, если бы дела не обстояли столь плачевным образом.
- Я это уже слышала, - немого резко сказала Гермиона. Она понимала, что ведет себя не совсем подобающим образом, но на душе по-прежнему скребли кошки, заставляя ее чувствовать себя не в своей тарелке. А еще девушка вдруг осознала, что испытывает банальную зависть к Гарри. Вон, за него даже Снейп с того света беспокоится... Непрошеные слезы соленым потоком хлынули из ее медовых глаз. Закрыв лицо руками, девушка несколько, казалось, бесконечных минут просто тихо плакала. Дав выход эмоциям, она зло вытерла глаза рукавом свитера и устремила вопрошающий взгляд на зельевара, молча ожидавшего окончания ее истерики. К ее большому удивлению, Снейп никак не прокомментировал ее срыв, а просто продолжил прерванный разговор:
- Так вот, думаю, Поттер вам сам объяснит мотивы своего поступка при личной встрече. Сейчас могу сказать только то, что он все это время провел или, точнее, прожил с Драко...
- Малфоем? - Гермиона была готова поклясться, что ослышалась. Настолько нелепыми были слова Снейпа.
- А вы знаете другого Драко? - не удержался от шпильки Снейп.
- Быть этого не может, - выдохнула она.
- Уверен, это одна из причин, по которой Поттер никому из своих друзей не сказал о своих, хм, предпочтениях. Правда, спешу вас утешить, что мой дорогой крестник поступил подобным образом, также не сообщив о своем решении жить с Гарри даже Люциусу, предвидя его, мягко говоря, негативную реакцию по этому поводу. - Гермиона сидела, словно громом пораженная. Мало ей было узнать, что ее лучший друг оказался геем, так еще шокировало девушку и то, что своим спутником тот выбрал заклятого врага, постоянно отравлявшего их жизнь во время учебы. Да и во время войны младший Малфой также попортил им немало крови.
- Теперь я понимаю, почему Гарри оправдал Малфоев, - едва слышно, произнесла она, но Снейп ее все же услышал.
- Отчасти, - кивнул зельевар в ответ. - Но основной причиной этого все же стала Нарцисса, которая соврала Темному Лорду о смерти Поттера во время сражения в лесу. Своим поступком она выиграла время и дала Гарри шанс на победу. И, как видите, не просчиталась. Но вернемся непосредственно к нашему разговору, - взглянув на настенные часы, беспощадно отсчитывающие время, мастер зелий продолжил: - Драко и Люциус сильно поругались из-за образа жизни моего крестника. Думаю, даже вы слышали, что Драко начал писать книги и стал довольно скандальным представителем этой братии, а еще прожигателем жизни? - получив утвердительный кивок, Снейп сказал: - А Поттер предпочел заняться охотой за различными древностями, если можно так выразиться. Он начал выискивать всевозможные легенды и мотаться по всему свету, перепроверяя их. Часто они ездили вместе, но в этот раз Гарри отправился в Прагу один и пропал. Правда, перед этим он успел каким-то чудом связаться с Малфоем и сообщить тому, где его искать. И...
- И Драко также пропал, - закончила за Снейпа Гермиона.
- Именно. Теперь вы понимаете почему я обратился к вам?
- В принципе, понимаю, но как же родители Драко? Разве они не будут искать сына?
- Будут, точнее, искать будет Люциус. Нарцисса умерла два месяца тому назад, - печально сказал Северус. - Удивлен, что вы не знаете об этом.
- Нет, я не в курсе. Я оборвала все связи с магическим миром, ну, думала, что оборвала, - уточнила девушка. - Мне жаль.
Оба замолчали и в комнате повисла тишина. Только маятник своим мерным шумом нарушал покой пристально смотрящих друг на друга людей.
- А вы знаете, что случилось с Гарри? - разрывая шлейф тягостных мыслей, спросила Гермиона.
- Не совсем, я знаю только, что он исчез из дома Фауста, к тому же при весьма загадочных обстоятельствах даже для волшебника. Там же пропал и Драко, - ответил зельевар.
- Неужели это все может быть правдой? - вспоминая, что она знает о Фаусте и его доме в Праге, пробормотала девушка. - Откуда вы все это знаете? - этот вопрос не давал Гермионе покоя с самого начала их разговора.
- Поверьте, это в данный момент, не так важно.
- И все же?
- У Драко с собой был портрет его матери и он, к счастью или к сожалению, обронил его в доме Фауста перед исчезновением. Нарцисса обратилась ко мне, я к МакГонагалл, ну, а дальше вы меня купили в магазине, - поведал слегка опешившей девушке Снейп.
- А сама Минерва не могла ко мне прийти? - снова обида промелькнула в голосе Гермионы.
- Это был наш запасной план, на самый крайний случай, - мрачно заметил зельевар. - Ей сейчас очень нелегко, после всего, что произошло.
- Ясно. Но я все равно сомневаюсь, что мистер Малфой согласится сотрудничать со мной. Я так понимаю, что нам придется отправляться в Чехию вдвоем?
- Правильно, - снова кивнул Снейп. - И дело в том, что я боюсь, что Люциус сейчас способен наломать немало дров. Во-первых, он будет искать только сына, до Поттера, как вы понимаете, ему нет никакого дела. Во-вторых, Драко без Гарри не уйдет и значит снова полезет на рожон. Предугадать, на что сейчас способен старший Малфой не возьмусь даже я, хотя мы и были друзьями и я его довольно хорошо знаю, - Гермиона с удивлением посмотрела на бывшего профессора. - Да, представьте себе, - бросил он, заметив недоверчивый взгляд собеседницы.
У Гермионы уже голова шла кругом от всей этой информации. Она тщетно пыталась разложить все по полочкам и проанализировать ситуацию. Но мысли никак не хотели идти своей хозяйке навстречу, все время носясь по кругу, буквально сводя девушку с ума.
- Подождите, - сдавив виски руками, произнесла Гермиона. - То есть вы хотите, чтобы я в один момент все бросила, наплевала на себя и свои планы, подвергла себя неизвестной опасности? К тому же в Праге я должна буду встретиться с Малфоем, который на дух меня не переносит, что, кстати, взаимно, и помогла Гарри, в то время как Люциус будет спасать сына? - она уставилась на Снейпа, с безмятежным и слегка отрешенным видом взирающего на нее с картины.
- Ну, что-то в этом роде, - сказал он.
- У меня, знаете ли, нет слов от вашей самонадеянности, - выпалила Гермиона, разрываясь между противоречивыми чувствами. С одной стороны она прекрасно понимала, что никто больше не поможет Поттеру, родных у него не осталось, но с другой - как же все это было не вовремя... хотя, может, даже очень вовремя? Заняться ей все равно было особо нечем. А опасность? Что же это будет далеко не первый раз в ее жизни, когда она бросается в омут с головой, чтобы помочь близкому человеку. Возможно, выручив Гарри из беды она возобновит с ним дружеские отношения и уже не будет такой одинокой? Но тут же память ей услужливо напомнила о том, что Потер в ней не особо-то и нуждается, потому что у него есть Драко. Застонав, Гермиона откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками.
- Вспомните школьные годы, в конце концов Поттер был вашим другом, - подловил ее Снейп, заметив в карих глазах сомнение. - Вы же понимаете, что если бы я мог, то отправился в Прагу сам, но, увы... - он картинно развел руками. - Я всего лишь портрет.
Часы пробили пять часов утра, а Гермиона сидела в кресле и ничего невидящим взглядом смотрела в никуда. Ее взор рассеянно блуждал по комнате, выхватывая различные предметы, но девушка никак не могла хоть на чем-нибудь сконцентрироваться.
- Вы должны отправиться немедленно, - с нажимом произнес Снейп, - и для начала в Малфой-мэнор. Оттуда, уже вместе с Люциусом, вы аппарируете на место назначения.
- Если он не убьет меня при встрече или я его, - вынырнув из задумчивости и с трудом подавляя истерический смешок, произнесла Гермиона.
*******
За высокими стрельчатыми окнами Малфой-мэнора, украшенными магическими витражами, во всю бушевала снежная буря. Ветер, уныло завывая, швырял снежинки из одной стороны в другую, нещадно ударяя их то о стены величественного строения, то о стволы могучих деревьев, то и вовсе о землю. Казалось, еще мгновение и в самом замке также начнется настоящий снегопад, так соответствующий настроению хозяина старинного имения.
Люциус Малфой мрачнее любой из туч, проплывающих сейчас по темному небосводу, стоял посреди своего кабинета и любовался разгромом, учиненным им же самим несколькими минутами ранее. В комнате не осталось ни одного целого предмета. Даже стены изрядно пострадали от гнева аристократа, который тот обрушил на ни в чем неповинные вещи и мебель. Довольно внушительный обломок мрамора, бывший еще совсем недавно частью огромного камина, валялся теперь в дальнем углу, уныло взирая на окружающий мир неровным краем.
Наконец-то оторвавшись от созерцания разрушений, Люциус, позвав домовика, приказал тому принести бутылку виски и бокал, так как от старого осталась всего лишь пара осколков хрупкого хрусталя. В мгновение ока выполнив приказ хозяина, домашний эльф предпочел тут же скрыться как можно дальше от Малфоя, в глазах которого безошибочно читалась с трудом сдерживаемая ярость.
- Да что же этот паршивец себе позволяет? - прорычал Люциус и с силой запустил уже новый бокал в остатки камина, в котором едва теплилась жизнь. Дрова, почти полностью прогорев, уже не поддерживали огонь, практически потухнув и превратившись в золу.
- Что вы творите? Так же и убить недолго! - Гермиона, объятая ярко-зелеными язычками пламени, вывалилась из разбитого мраморного очага и, перецепившись через чудом уцелевшее полено, упала прямо под ноги Люциусу.
Малфой медленно опустил голову и, с огромным трудом сконцентрировав взгляд на девушке, удивленно произнес:
- Не припоминаю, чтобы приглашал в свой дом грязно... - он резко замолчал, оборвав себя на полуслове. Затем протянул девушке руку, помогая подняться с пола. - Весьма эффектное появление, мисс Грейнджер, только боюсь, на меня оно не произвело совершенно никакого впечатления. Я, знаете ли, давно привык к тому, что у меня в ногах валяются... - снова не закончив фразу, Люциус открыл бутылку "Isabellaʼs Islay"* и, небрежно отбросив крышку из белого золота на пол, отпил несколько довольно внушительных глотков янтарной жидкости прямо из горла. Затем сделав пару неуверенных шагов, поставил декантер, в оформлении которого использовалось более восьми тысяч бриллиантов и трехсот рубинов, на остатки каминной полки. После чего буквально упал в стоявшее рядом кожаное кресло, вспоротая обивка которого неопрятными клочьями торчала в разные стороны, напоминая о своем былом величии.
Слова благодарности, еще мгновением ранее готовые сорваться с губ гриффиндорки, так и повисли невысказанными в воздухе. На их место тут же пришли совершенно другие, которые Гермиона с трудом удерживала на кончике языка, чтобы еще больше не разозлить хозяина поместья. Сосчитав мысленно до десяти, она медленно произнесла:
- Да вы пьяны, словно сапожник, - заметив, что мужчина едва передвигается, раздраженно бросила Гермиона. - И как вы собираетесь выручить из беды сына?
- А антипохмельное зелье зачем по-вашему придумали? - заплетающимся языком, но довольно вразумительно ответил аристократ, прикрыв глаза рукой.
Вообще Гермиона с удивлением отметила про себя, что выглядел лорд Малфой, как всегда, просто безупречно. Даже несмотря на свое, мягко говоря, не совсем адекватное состояние. Его длинные платиновые волосы были стянуты черной лентой, лицо гладко выбритым, ослепительно белая шелковая рубашка и черные брюки без единого признака случайного "капремонта" помещения. В то время как сама Гермиона была почти с головы до ног перепачкана золой из камина и вся в пыли, крупинки которой весело кружились в воздухе, оседая на пол.
- И где оно, это ваше зелье? - машинально отирая ладони о свитер, спросила Гермиона. - Я не намерена терпеть вас в подобном виде и...
- Позвольте полюбопытствовать, - Люциус, прищурив глаза, так напоминающие грозовое небо, стал сверлить свою гостью пристальным взглядом, - что вы, собственно, забыли в моем доме? Если мне не изменяет память, я вас сюда не приглашал.
Гермиона кипела от злости на себя саму, что согласилась участвовать в этой авантюре, на Снейпа, на уговоры которого поддалась, на Гарри, за то, что парень снова умудрился влипнуть в смертельную опасность, но сильнее всего ее выводил из себя один аристократ, вальяжно развалившийся в раскуроченном кресле и с высокомерием монарха взирающий на нее, как будто она пустое место.
- Будьте уверены я также не горела желанием снова оказаться в этом доме, - при этих словах у девушки по телу поползли мурашки. Гермиона отчетливо помнила этот кабинет, ставший пыточной камерой для нее и ее друзей во время войны. Передернув плечами, она с трудом отогнала ужасные видения, так некстати напомнившие ей о прошлом, от которого она так усердно бежала. - Но меня к вам привело дело чрезвычайной важности.
- Неужели? - продолжил откровенно издеваться Малфой. К его огромному сожалению, количество выпитого им прекрасного виски никак не отразилось на его разуме, который ему так хотелось отключить хотя бы на несколько часов, чтобы иметь возможность ненадолго забыть о выходке единственного сына и наследника. И это Люциуса злило еще больше. Разгром кабинета немного успокоил и остудил накаленные до предела нервы, но сейчас перед ним стояла эта девчонка, подруга Поттера, и отчитывала его, словно рядового пьянчужку. Раздражение и злость снова стали расправлять крылья в его сознании и ему безумно хотелось выместить их хоть на ком-то.
Гермиона снова сосчитала до десяти, мужественно выдержав взгляд холодных серых глаз, которые взирали на нее с презрением.
- Прекращайте паясничать и приведите себя в порядок, - отчеканила Гермиона, в упор смотря на мужчину. - Нам стоит поторопиться. Я хочу, как можно скорее со всем этим покончить и избавиться от вашей компании.
Если в голове Малфоя до этого и были легкие признаки опьянения, то после такой речи их как рукой сняло. Люциус с нескрываемым удивлением посмотрел на юную ведьму, которая стояла перед ним скрестив руки на груди.
- Вы понимаете с кем разговариваете, мисс Грейнджер? - встав с кресла и медленно подойдя к девушке, спросил лорд Малфой.
- Не сомневайтесь в этом, - бросила она, правда, сделав пару шагов назад. - Но сейчас я уже не боюсь вас. Теперь ваше общество для меня не более чем просто неприятно.
- А вот мое отношение к вам, боюсь, совершенно не изменилось, - процедил сквозь зубы мужчина, снова сделав несколько шагов вперед, заставляя тем самым Гермиону попятиться назад.
- Люциус! Прекрати этот балаган! - звонкий женский голос вклинился в словесную перепалку. - Мальчикам нужна помощь, а ты...
- Нарцисса, сделай одолжение, не вмешивайся, - оборачиваясь к камину, над которым висел портрет его жены, как-то устало произнес Малфой-старший.
- "А картина - единственное, что не пострадало в этой комнате от гнева хозяина имения", - машинально отметила про себя Гермиона.
- Я сделала все, что могла. Теперь же твоя очередь.
- И что по-твоему я должен сделать? Броситься к черту на рога, чтобы вытащить этих неблагодарных и ни о чем не думающих щенков из очередной... - он запнулся, взглянув на Гермиону, - неприятности? Драко даже не удосужился мне сообщить о своих...
- Вот именно поэтому сын ничего тебе и не рассказал, - перебила мужа Нарцисса. - Ты, как был непрошибаемым снобом, так им и остался, - припечатала она слегка опешившего Люциуса.
- Вы что здесь все с ума сошли? - снова закипая, недовольно бросил Малфой.
- Люциус, я очень хорошо понимаю, что тебе сейчас нелегко, - с нежностью глядя на мужа уже спокойно сказала миссис Малфой. - Но ведешь ты себя, словно ребенок.
Вместо ответа маг резко развернулся и снова пристально посмотрел на Гермиону, которая стояла, казалось, ни жива ни мертва. Затем он одним быстрым движением, достойным хищника, приготовившегося к прыжку, вытащил волшебную палочку из лежавшей на резном письменном столе или, точнее, на том, что от него осталось, трости и приставил ее к виску не на шутку перепуганной девушки. Гермиона прекрасно понимала, что разговор, невольным свидетелем которого она стала, был явно не предназначен для ее ушей.
- Не надо, - пролепетала Гермиона и прикрыла глаза, мысленно прощаясь с воспоминаниями.
- А говорили, что уже не боитесь, - с легкой насмешкой в голосе произнес Люциус, пряча палочку в трость. Затем, уже серьезным тоном добавил: - Но я вам обещаю, что если хоть слово из того, что вы здесь услышали, окажется за стенами этой комнаты, я вам без малейшего сожаления сотру память.
- Ненавижу! - выдохнула Гермиона в спину Люциусу.
*******
Тишину, царившую в библиотеке древнего замка, насчитывающего далеко не одну сотню лет, не нарушало абсолютно ничего, даже не было слышно биения сердца ее посетителя, мрачной тенью проскользнувшего в приоткрытую дверь. Высокий мужчина, одетый в тяжелый дорожный плащ, стоял перед массивной дубовой панелью и сверлил ее тяжелым взглядом черных глаз. Затем сделав несколько шагов вперед, он дотронулся до резного выступа на стене и с силой надавил на него. Тут же с негромким щелчком панель повернулась, открывая взору ночного гостя картину, на которой были изображены два воина в рыцарских доспехах, а по бокам была надпись на латыни, написанная витиеватым готическим шрифтом. Еще мгновение спустя картинка ожила и рыцари вступили в ожесточенную схватку, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Так продолжалось несколько, казалось, бесконечных мгновений, но потом все изменилось - один из воинов, сбросив тяжелые боевые доспехи, превратился в огромного черного оборотня. В то же время, заметив метаморфозы, произошедшие с противником и также избавившись от лат, второй рыцарь обернулся демоном ночи и бросился на своего врага. Схватка не продлилась и пары минут, как оборотень, впившись клыками в горло вампира, одержал триумфальную победу.
- Дьявол побери! - тихо выругался мужчина, сбрасывая плащ и усаживаясь в резное кресло с высокой спинкой, чем-то напоминающее трон. - И принес же тебя черт именно сейчас!
Прикрыв глаза и воскрешая в памяти пророчество, начертанное на картине, Дракула выругался, прекрасно осознавая реальную угрозу не только своей почти беззаботной жизни, но и вообще существованию на земле, нависшую над ним дамокловым мечом. Сомневаться в правдивости древней надписи не приходилось. Владислав уже убедился, что в его владения наведался не кто иной, как сам Гэбриэл Ван Хельсинг - известный на весь мир охотник на нечисть и по совместительству Левая рука Господа, а еще его бывший друг, помощник и брат по оружию, в прошлом не раз готовый пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти своего князя. Сейчас же... все было по-другому. Ван Хельсинг вернулся в родную Трансильванию только для того, чтобы выполнить свое божественное предназначение и избавить мир от сына самого Дьявола. Более того Гэбриэл совершенно ничего не помнил из своей прошлой жизни. "Не иначе как служители Ватикана приложили руку", - мысленно произнес Влад, обдумывая ситуацию, в которой оказался. Гэбриэл смотрел на вампира лишь как на заклятого врага, исчадие Ада, которое призван был убить. Слушать то, что хотел рассказать ему Дракула, он категорически отказывался. Казалось, что перед вампиром был не человек, а марионетка, которая выполняла только то, что ей приказывали, дергая все время за нужные ниточки. Не зря же с ним вместе прислали и Карла, который каждый день отправлял подробные отчеты о проделанной работе в собор Святого Петра, видимо, там опасались как бы знаменитый охотник не сорвался с крючка.
Откинувшись на спинку, Дракула лихорадочно искал выход из этого неблагоприятного для него положения. Мысли с немыслимой скоростью кружили в голове вампира, предлагая ему десятки вариантов развития событий, но не давая даже малейшего намека на способы разрешения этой проблемы. Он отлично понимал, что второго разговора с бывшим товарищем у него может уже и не быть, а тех нескольких фраз, которыми они перебросились в замке Франкенштейна, ему вполне хватило, чтобы убедиться в серьезности намерений охотника и в его непоколебимости в начатом деле. А, учитывая, что уже однажды он убил Влада, последний почти не сомневался, что отправится в Ад и в этот раз, но вот только гарантий того, что Дьявол снова поможет ему воскреснуть, у него не было. Да и ждать от кого-то милости князь ночи как-то не привык, предпочитая решать все своими собственными силами.
- Помнится, где-то здесь были книги об оборотнях, - почти шепотом произнес вампир, вставая со стула и направляясь к многочисленным полкам, занимающим почти все свободное пространство далеко немаленького помещения. - Я без боя не сдамся, - кивнул он, остановившись перед портретом отца, Валерия-старшего, висящем в углу над массивным письменным столом из красного дерева. - Можешь даже не надеяться!
Человек на портрете молчал, грозно смотря на своего сына, которого проклял и поклялся убить, узнав, что тот добровольно отдал душу Дьяволу. Правда, его клятвы так и остались невыполненными, а весь род по его вине был теперь вынужден прозябать в Чистилище не зная покоя.
- Если мне и суждено умереть, то последних представителей рода я заберу с собой, - добавил он, с трудом сдерживая гнев, готовый вырваться наружу и обнажить его истинную сущность.
Пробегая глазами корешки древних фолиантов и многочисленных гримуаров, Влад жалел, что не потрудился в свое время забрать с собой некоторые из них в свой замок, но Валерий, заключив сделку с Ватиканом, так неожиданно изгнал его из собственного дома в Ледяную крепость, что вампир тогда и не думал о книгах, вынашивая план мести. Посему был вынужден время от времени тайно и под покровом ночи наведываться в свой замок, который сейчас принадлежал Вэлкану и Анне, точнее, уже только принцессе, так как ее брат стал очередной игрушкой в его руках и ждал решения своей участи от грозного и беспощадного предка. Обратившийся оборотнем, сын Бориса, занял место своего отца, как тот своего и так далее, в экспериментах Дракулы, призванных оживить его потомство. Уже не одно столетие Влад пытался вдохнуть в своих детей жизнь, но пока все попытки были безуспешны. Правда, не так давно в Трансильванию вернулся Виктор Франкенштейн, молодой, но достаточно одаренный медик и ученый, отдающий предпочтение определенной области медицины, надо заметить, весьма своеобразной области.
- Черт! - Влад с силой опустил довольно увесистый старый фолиант в истертой кожаной обложке на стол, в который раз за эти дни проклиная свою несдержанность.
Ну какого Дьявола он лишил ученого жизни? Сейчас бы его знания и умения ему очень бы пригодились. Вообще с приездом Ван Хельсинга вампира стала преследовать одна неудача за другой. Даже тот успех, которого им удалось достичь, оживив монстра, канул в Лету с легкой руки глупых и суеверных местных жителей, набросившихся на Виктора и спаливших практически дотла старую мельницу, где укрылось чудовище с трупом своего создателя. Теперь же Дракуле все нужно было начинать с начала, а времени на это у него оставалось все меньше и меньше с каждым днем. Конечно, он еще попытается отыскать монстра, в том, что это чудовище, собранное из нескольких человек и оживленное с помощью науки, могло остаться в живых вампир не сомневался. Но на это также требовалось время да и ресурсы, которые, надо заметить, таяли, словно снег под яркими лучами солнца. Даже невесты Влада не пережили встречу с Ван Хельсингом, из троих у Дракулы осталась только Алира.
Владислав, отложив книгу, которую все это время внимательно изучал, медленно встал и подошел к окну. Приоткрыв тяжелую деревянную раму, он упер руки в подоконник и стал вглядываться в ночную тьму. Многочисленные снежные тучи разбрелись по черному ночному небу, открывая его взору тусклый серп ущербной луны, свет от которой едва освещал пропасть, над которой, словно горная вершина, высился огромный старый замок. Откуда-то снизу из густого черного леса тот час же послышался волчий вой. Дети ночи приветствовали своего хозяина.
- Столько лет прошло, а здесь ничего не изменилось, - тихо, будто разговаривая с каким-то невидимым собеседником, сказал Влад. - Кажется, будто бы все замерло, даже время остановилось. Все те же невежественные, подверженные суеверным страхам люди, те же жалкие домишки, разбросанные то тут, то там у подножий величественных Карпат, - он замолчал, вспомнив недавний случай, произошедший в соседней деревеньке, когда местные жители раскопали могилу своего соседа, умершего несколько месяцев назад и вырезали у того сердце.** После чего сожгли его и, добавив пепел в воду, дали выпить пострадавшим от вампира. - Предрассудки, предрассудки... Хотя, не спорю, им все же есть, чего опасаться, - легкая улыбка тронула губы Дракулы. - Даже туристы, охочие до всяких ужасов, довольно редко забираются в эту глухомань, затерянную среди дремучих лесов и древних гор, предпочитая Залесью*** более известные места и тропы. Вот и кажется, что мы тут застряли в мрачном средневековье...
- Как ты вошел?! - тишину ночи нарушил женский голос. - Тебя же никто в дом не приглашал!
Влад медленно повернулся на звук. Он давно услышал, что Анна вышла из своей комнаты и направлялась в библиотеку, но это грозного вампира совершенно не беспокоило. У него появилась слабая надежда на благоприятное разрешение его проблемы.
- Между прочим, это мой дом и твое разрешение мне, как ты понимаешь, не требуется, - спокойно ответил вампир. Затем сделав пару шагов к столу, забрал книгу, которая все еще лежала там открытой где-то на середине, и бросив растерянной девушке: - Я не прощаюсь! - вылетел в распахнутое окно, навстречу ночи.
Примечания:
* "Isabella"s Islay" - имеется в виду односолодовый виски, произведенный на винокурне Luxury Beverage Company, в Великобритании. Он обладает титулом "Самый дорогой виски", его стоимость 6,2 млн. долларов. Но, помимо самого напитка, достоин упоминания и декантер, в оформлении которого использовалось более 8000 бриллиантов и 300 рубинов. В таком свете, крышка из белого золота воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
** Речь идет о реальном случае, произошедшем в 2004 году в деревне Моратина на юго-западе Румынии, где соседи заподозрили 76-летнего Петре Тома, умершего от рака, в вампиризме, так как считали, что он продолжал "приходить к ним по ночам и пить их кровь". Далее последовал соответствующий акт согласно местным верованиям и традициям. Февральской ночью шестеро сельчан на кладбище выкопали труп, вырезали у него сердце, сожгли и подмешали пепел к воде и дали выпить это "снадобье" пострадавшим от неспокойного покойника.
*** Залесье - одно из названий Трансильвании, также как Эрдей и Семиградье.