Они принялись доставать из сумок свертки, банки, бутылки. А поезд, слегка покачиваясь, несся сквозь тьму. На вид им можно было бы дать лет сорок - сорок пять, а что касается прочего, так, спортивные штаны и футболки - одежда, конечно, демократичная, сближающая и домашняя, но больно уж невыразительная. Тот, кого назвали Владимиром, был довольно высок, жилист, его породистое лицо украшали очки в дорогой оправе. Ну, а Михаил, напротив - коренаст, имел небольшое пузо и лысину.
Михаил разлил водку по стаканам, извлеченным из подстаканников, и просто сказал:
-Удачного нам пути!
-Хороший тост! Ну, не за знакомство же пить! Барышень тут нет. К сожалению, или к счастью! Удачного путешествия нам! - кивнул Владимир.
Мужики крякнули и снова наполнили стаканы.
-Эх, дорога, дорога! - с удовольствием проговорил Михаил, - в детстве очень любил поезд. Мы часто ездили. Всей семьей, то на юг, то на север. А я все время сидел в коридоре, людей изучал, в окно смотрел. Еще?
-Давайте!
На этот раз руки сами потянулись за хрустящими маринованными огурчиками.
-Ну, а вы, по каким делам едете? - поинтересовался Владимир.
-Да, по делам, - с некоторым, казалось, сожалением, согласился Михаил, - вот именно. А я, знаете ли, делами этими сыт по горло.
-Да, что вы, Михаил? Разве дела - это плохо?
-Хорошо, конечно. Я ведь когда-то страшным оболтусом был. Школу прогуливал, дрался, отец меня по чердакам вылавливал и ремня давал! Вы бьете детей?
-Конечно, нет! - изумленно воскликнул Владимир.
-Я тоже не бью. Не подумайте ничего такого. Они меня, вообще, плохо слушаются, вернее, просто делают вид, что слушаются. Но я этим доволен. У меня жена их воспитывает по большей части. Нет, ну, сейчас старшая уже в институт пошла, взрослая совсем. А я думаю, что отец правильно делал, что бил. Иначе, я бы... Да, ладно! О чем это я? Как-то не так разговор начался.
-Все нормально! Разговор как разговор.
-Давайте по третьей, чего тянуть!
-Действительно.
И они с аппетитом выпили прохладную водку.
-Хорошо водочку в поезде пить. Душевно. Вот и говорю, дорога - место, или не место, а даже время... - Михаил слегка задумался. - Эйнштейн ведь правильно понял, он ведь как-то уловил эту взаимосвязь.
-Какую?
-Да конечно, он с другой стороны подошел, физика, математика. Но ведь дорога, путь - совершенно уникальное явление, особенно в нашем рафинированном мире. Здесь все по-другому. Стучат колеса на стыках, случайный попутчик, разговоры за полночь, бутылка. Романтика!
-Вам не хватает романтики?
-Да, мне не хватает романтики.
-А когда-то хватало?
-А-а! Вы сразу произвели впечатление умного человека! Не спорьте, не спорьте! - замахал руками Михаил.
-Да я и не спорю, - непринужденно рассмеялся Владимир.
Они принялись за еду.
Почистив пальцы салфеткой после жирной куры гриль, Михаил предложил:
-Давайте приоткроем окно и покурим, что ли. Вы курите?
-Курю.
Михаил открыл пачку "Парламента" и протянул Владимиру.
-Нет, спасибо, я трубочку, - отказался Владимир, и достал из сумки трубку, металлическую баночку табака, маленький ершик, и еще какую-то непонятную штуку.
Михаил удобнее расположился, и, прикурив сигарету, стал с интересом наблюдать за попутчиком. А тот неспешно набил свою трубку, аккуратно раскурил ее от спички и с видимым удовольствием затянулся. Купе наполнил густой и божественно ароматный дым.
Миша чувствовал нечто странное. Ему казалось, вот-вот, еще чуть-чуть, и он прорвет некую тугую пленку, и обретет вновь возможность видеть, осязать, обонять, слышать. Он вглядывался в черно-синее окно, пытаясь разобрать неясные очертания деревьев за стеклом, он вспоминал что-то, но ни как не мог вспомнить.
Тем временем, Владимир докурил, и принялся тщательно чистить ершиком трубку, а, закончив, величественным движением (так увиделось Михаилу) наполнил стаканы.
-Михаил, предлагаю выпить за романтику, и за тех, кто бескорыстно поклоняется прекрасному!
Миша выпил полстакана легко и плавно, будто воду. Он хмелел.
А Владимир, не закусывая, без всякого перехода заговорил.
-Мы с женой познакомились в институте. У нас часто проводили всякие капустники, собирались, пели под гитару. Я в то время много и хорошо играл, а она так потрясающе пела. Если бы она занялась своим голосом, то вполне могла бы выйти на эстраду, да хоть с той же бардовской песней. И мы как-то сразу очень подружились, нашли общий язык. Вообще, это было неземное время, наверное, самое счастливое время, самая великая эпоха - эпоха чистоты.
-А разве не детство?
-Детство - эпоха эйфории, эйфории познания мира, а студенческие годы прекрасны уже вполне взрослым мышлением, но, мышлением уже осмысленными ценностями, идеалами, кумирами и стремлениями.
-А ведь вы правы, - покивал головой Михаил, - и жаль, что вы правы.
-От чего же жаль? - поинтересовался Владимир и отвинтил крышку новой бутылки.
-Жаль, что все закончилось.
-Но ведь многое-то и началось, не забывайте!
-Да что же?
-Ну, неужели, ничего?! Неужели у вас в жизни нет ничего хорошего?
-Да есть, конечно, - соглашался Михаил, - конечно есть.
-Ну, вот видите, - улыбался Владимир, - видите! Ну, согласитесь, все не так плохо, движемся же!
-Куда? К Москве?
-К цивилизации! Глядите, пустили поезд с раздельными купе. А что, это же нормально! Не все же, садясь в поезд, желают мимолетного приключения. Это же зачастую неудобно - женщина и мужчина в одном купе, а так есть выбор.
Миша выпил и чуть не подавился.
-Ну, не знаю, - весело заулыбавшись, возразил он, - не знаю! А представьте, ночь, романтика опять же! Прекрасная незнакомка! Сколько тайны, какая атмосфера!
-Ну, и за чем же вы тогда взяли билет в мужское купе?
-Да, взял. Я же говорю, жаль, что вы правы. Будьте добры, наливайте вашу водку, она оказалась вкуснее моей.
-Водка как водка, - пожал широкими плечами Владимир, - вы главное, не впадайте в грусть, а то мне тоже придется пожалеть, что не взял билет в смешанное.
-За милых дам! - провозгласил Михаил расхохотавшись.
Мимо с воем и грохотом проносился товарный поезд. Желтоватые прямоугольники оконных отсветов колебались на пузатых бочках, тащащих за собой смердящий нефтяной шлейф.
-Богатство Земли Русской! - восклицал Михаил несколько громче, чем разрешал поздний час.
Владимир закрыл окно.
-Ну и вонь. Наливай!
Он тоже чувствовал опьянение, но не тягостное и скучное, как по редким праздникам, а веселое и расслабляющее.
-Давай на "ты"!
-Давай, Володя!
Они занюхали чем под руку попало, и Михаил закурил.
-Дай-ка и мне, сигарету, Миша.
-Держи! - Михаил поднес зажигалку и подождал, пока Владимир прикурит, - а что дальше было?
-Когда?
-Ну, в институте, жена, гитара.
-А! - заулыбался собеседник, - да, поехали мы с ребятами на Вуоксу летом, и она с нами, Света, тоже там была. Сидели, как водится у костра, пели, пили, разговаривали. И было что-то древнее в отблесках огня, в тесном круге товарищей и подруг, братстве молодости. А я смотрел на нее, слушал ее голос, она тогда пела, наверное, как никогда не пела ни до, ни после. И я понял, что люблю ее. И тут же осознал, что признаться сил никаких нет, и что ничего у меня не получится, и мучался от этого долго. Потом целый месяц ее не видел, а у августу решили рвануть на Байкал, взяли билеты в плацкартный вагон, а я, представляешь, горло где-то умудрился простудить, и началась у меня такая ангина, что кроме бульончика ни черта есть не мог!
-Не повезло! - посочувствовал Миша.
-Не то слово! Я ведь очень хотел туда поехать, и Света тоже. Мне отчего-то казалось, что именно Байкальская природа сведет нас, что там все решиться. Короче, я так расстроился, что, никому ни слова заранее, только буквально в последние дни Лешке, дружку моему институтскому сказал, не еду мол, приезжай за раскладкой. А она не знала!
-Погоди! - слегка заплетающимся языком остановил его Михаил, - ну объясни мне, а почему ты ей не сказал? Почему?
-А зачем? Что бы изменилось? - Володя недоуменно скривил губы, - слушай дальше! Так она, представляешь с поезда, с поезда уже, плюнула на все, и ко мне. С рюкзаком. По пути где-то молока купила, и ко мне. Две недели сидела со мной.
-Все-таки Байкал вас свел! - радостно крикнул Миша.
-Свел, - согласился рассказчик.
-Это повод!
-Наливай!
Незаметно собеседники превратились в собутыльников. Незаметно бежало время. Кончилась водка, и Миша порывался пойти к проводнице (умнице и красавице по его глубокому убеждению), утверждая, что у нее точно припасена пол-литра для таких потрясающих мужиков. Впрочем, проводница вскоре пришла сама, однако никакой водки она не принесла, а очень строго попросила вести себя тише. Михаил осыпал ее комплиментами и заверениями, и девушка, немного подумав, продала несколько бутылок светлого пива.
Владимир проснулся совершенно разбитым и в отвратительном настроении. А сосед по купе безмятежно спал, чему-то улыбаясь во сне.