Леонидов работал водителем, "дальнобоем", это такое старое слово, из тех времен, когда еще о частном космотранспорте только мечтали.
Почти двадцать лет уже он рассекает пространство. И вот накатила усталость. Апатия. Тоска. Нет, действительно, кто-то еще верит в то, что два месяца в пустоте - это некое великое счастье? А шесть месяцев? И ничего нет все эти месяцы, и никого нет. Три- четыре порта, это хорошо еще, если планетарных (когда небо и воздух, и девушки, и бары), несколько дней отдыха подпорченного идиотскими медосмотрами, разгрузка-погрузка, таможня, и - привет! Раньше хоть напарник был, а теперь весь экипаж - это он сам. Нет, господа хорошие, с меня довольно.
Леонидов брезгливо глянул на мониторы и сделал долгий глоток из фляги. Только и остается, что выпивать, а выпивать нельзя. Можно, конечно, но нельзя. Еще можно мечтать о доме, о жене своей, о детях. О том, как они будут рады подаркам и рассказам о его великих странствиях. Потом пару недель на курорте просто лежать и ничего не делать. Потягивать ледяной коктейль из высокого бокала и любоваться местными красотами и красотками. Только от этих паршивых мыслей становиться еще тоскливее. Он, наверное, давно покинул бы уже пространство, если не одно "но", впрочем, о нем позже.
А вот и Тигр бесшумно прокрался в рубку. Огромный, полосатый кошара. Ки-кис-кис. Облизывается, сыт, значит. Без кошки на корабле нельзя. Психологи не велят. Понаплели инструкций. А на самом деле, психология здесь не причем, все гораздо банальней. К звездам мы научились летать, а вот мышей ловить оказалось гораздо сложнее. Не умеет человек ловить мышей. А ловить надо. Говорят, был один безумный проект по созданию кибер-кота, и даже, вроде бы конвейер запустили. Сам Леонидов их в глаза не видывал, байка все это. Это, же каким надо обладать хиленьким воображением, чтобы сочинить подобную чушь!
Грузовик вышел в "четырехмерку" у звезды Н-034-089-А и сразу же мерзко завибрировал. Леонидов проснулся и неуверенной рукой запустил диагностику. Через несколько минут дрожь унялась, однако он решил не останавливать процесс проверки узлов, тем более такое уже бывало, о чем он, Леонидов Г. В. рапортовал начальству, но начальство махнуло ручкой.
Теперь надо было заряжать гравитационные аккумуляторы, на что уйдет суток трое. Все убивали это время по-разному. Тигр, например, ловил мышей, а Леонидов курсировал по системе от планеты к планете, и фотографировал, снимал, сбрасывал зонды. Он вел дневник, где уже каталогизировано более 150 безымянных планет. Жаль только высадку инструкция запрещала. Леонидов искренне верил, что когда он выйдет на пенсию, его труд, доведенных в свободное время до совершенства (а времени будет полно), человечество примет, по крайней мере, благодарно. И даже не вера эта вдохновляла его на расход топлива для рейсового двигателя (на что он гордо плевал с орбиты), а самая обыкновенная и вместе с тем величайшая сила - тяга к прекрасному.
Это случилось с ним в молодости, далекой и восхитительной. Ему вдруг открылся мир невиданного разнообразия и великолепия. Он жадно тянулся взором к каждому планетарному диску, цветному шарику на фоне ужасающей черной бездны. Над ним посмеивались, не зло, отечески, но не мешали, пусть с ним. А Леонидов плакал в каюте и не стыдился своих слез. Так было однажды. Плакать он давным-давно разучился, а наслаждаться художественному гению природы - нет.
Внешней планетой системы Н-034-089-А оказался планетоид, ледяной безжизненный и жалкий. Вокруг него бессмысленно нарезал круги его спутник, замерзшая метановая глыба порядка 100 км в поперечнике. Скучновато. Леонидов подробно зарегистрировал все параметры двух тел и выпил стакан водки залпом. Как на кладбище.
К следующему миру грузовик тащился три часа и это время, Леонидов потратил на инспекцию корабля. Жилые помещения он прошел быстрым шагом, их тишина, и даже их звуки навевали атмосферу морга. Впрочем, на этой громадине естественно присутствовал и морг, добротный, светлый морозильник на пять мест. Им пользовались один раз, когда Тимка, предшественник Тигра отравился рыбными консервами. Утилизатором тогда воспользоваться рука не повернулась. Технический сектор и нижняя палуба напоминали заброшенный завод с набитым до потолка складом, и тоже не интересовали Леонидова. А интересовали его, прежде всего силовые агрегаты и термоядерный реактор, и, конечно же, синтезатор гравиполя. Пока он надевал защитный костюм, по корпусу прошла серия волнообразных толчков. И тут под потолком замигали красные фонари, и корабль заговорил. Заговорил не сиплым баском старого звездного волчары, а сладким легкомысленным женским голоском. Леонидов давно отключил все вербальные сообщения, кроме сверхважных. Его раздражала эта "болтушка". А бывшего напарника наоборот, веселила. Пускай щебечет, хихикал он, хоть что-то приятное.
-Капитан Леонидов, капитан Леонидов. В секторе В, обнаружены неполадки в работе второго рейсового двигателя. Внимание! Капитан Леонидов, капитан...
-Да понял я, - нервно гаркнул Леонидов, - что там случилось? Толком говори.
-Понижение мощности, какие будут указания? - игриво поинтересовался голосок.
-Я бы тебе сказал, - проворчал капитан, - отбой.
-Есть отбой.
Говорил же он им, писал, ругался. Ладно, выключить его к чертям собачим, и на двух полетаем.
Когда Леонидов вернулся в рубку, во тьме главного обзорного экрана мерцала загадочная синеватая звездочка. Так-так.
-Эй, болтушка, что там у нас по курсу?
-Планета. Диметр порядка 0.9 земного. Других данных пока нет.
-Выведи корабль на орбиту и сообщи. А я пока вздремну.
-Капитан, вы опять пьете крепкие напитки? - вдруг поинтересовалась болтушка.
Леонидов чуть не подавился.
-Слушай, ты, куколка с силиконовыми мозгами, не твоего ума дело, выполняй, что тебе сказано.
-Выполняю, - сухо и с достоинством произнесла "куколка" и замолчала.
Леонидов опустил спинку кресла и задремал. Ему снилась пустота, в которой раздавался настойчивый голос, капитан Леонидов, капитан Леонидов.
-Капитан Леонидов, - терпеливо повторял компьютер, - задание выполнено, мы на орбите. И еще, уже шестнадцать часов по локальному времени, а вы еще не обедали.
-Да, - сквозь зевок ответил капитан, - приготовь-ка мне позы. Или, нет, шашлычок. И не забудь острый соус. И красного полусладкого.
-Вы извините, но сегодня вторник, и по диетическому расписанию на обед вам положен гороховый суп и салат "Весенний", а также клюквенный морс.
Леонидов плюнул. И обомлел. На экране, прямо внизу, под кораблем плыла в ласковой туманной дымке Планета. Там были материки и океаны, там были архипелаги и полюса, там что-то зеленело и отливалось голубым! Леонидов радостно расхохотался, он смеялся задорно и весело, человек преисполненный счастьем, заслуженным и честным, как медаль за храбрость. Или как медаль за счастье.
-Слушай, милая ты моя, болтушечка! Да ты знаешь, что мы тут нашли! Мы же сестричку нашей Земли нашли, случайно, да, не спорю, но нашли. Мы! Их, этих сестричек знаешь сколько?
-Всего семь, - залопотала болтушка, - Аврора...
-Да брось, - добродушно перебил Леонидов, - мы нашли восьмую.
Они немного помолчали.
-Так вы будете обедать? - поинтересовалась болтушка.
-Конечно! Только никаких супов, и тем более, никаких паршивых "Весенних" салатов, салат с таким названием ассоциируется только с водянистыми гидропонными огурцами, что в лучшем случае, а лично у меня - с сырой чешуей свалявшихся прошлогодних листьев! Хватит с меня - весело проворчал капитан. И почти умоляюще попросил, - слушай, ну, сваргань ты мне хотя бы бифштекс какой-нибудь завалящий, сил уже нет супы эти хлебать. И лучку покроши, и соус не забудь.
-Как скажите, капитан. Хоть, это и нарушение правил.
-Спасибо, милая.
Через пятнадцать минут Леонидов с аппетитом приканчивал мясо, параллельно читая предварительную сводку по планете. И каждая новая строчка все больше и больше радовала его. Атмосфера кислородно-азотная, кислород чуть превышает норму, но в допустимых для свободного дыхания рамках, океан занимает 70% поверхности, полярные шапки, температура на экваторе 30-37 градусов по Цельсию, в субтропиках около 21 - 27.
Леонидов прикончил бифштекс, осушил бутылочку "Изабеллы", и закурил. То есть, с удовольствием нарушил сразу же три пункта инструкции.
-Мы назовем ее, - он покрутил бутылку в руках, - Изабелла. Красиво, а?
-Красиво.
-Кстати, мясо удалось. Спасибо, было очень вкусно. И, что главное - сытно. А все эти супы...
-На здоровье.
Леонидов глянул на планету и вдруг расстроился. Через два дня проклятущий грузовик насытит себя гравитонами, свернет пространство и прыгнет на 3 парсека, к другой звезде, очень скучной звезде с дурацким индексом. И тут ему пришла в голову мысль.
-Болтушка?
-Да, капитан.
-Записывай в бортовой журнал. Сегодня, в 17 часов по локальному времени, капитан грузового корабля "Тобол" следующего по дальнему рейсу Седна - Научно-исследовательская станция "Андрей Сахаров", Леонидов Г. В., в секторе Е-47 бис, в солнечной системе звезды Н-034-089-А обнаружил пригодную для жизни планету. Предлагаю назвать ее Изабеллой. Данные прилагаю. И далее. В связи с поломкой и остановкой второго рейсового двигателя, о неустойчивой работе которого я уже неоднократно рапортовал, и в связи с необходимостью его глубокой диагностики и ремонта в полевых условиях бортовой автоматизированной системой, беру на себя ответственность за высадку на вышеозначенную планету до завершения ремонта (статья 4, пункт 11ц - правила личной безопасности экипажа).
Леонидов довольно улыбнулся и отправился на нижнюю палубу. Там красовался планетолет, на крыле которого развалился довольный Тигр. Это хорошо, возьму его с собой, подумал Леонидов. Первооткрыватели. Планетолет имел на борту двухнедельный запас продовольствия и воды, 15-мм кинетическую пушку и запас хода 100 тысяч километров.
Он посадил его на огромной разноцветной поляне. Тигр спокойно сидел в кресле второго пилота и даже вылизывал себе лапу. Вот молодец! Вот это выдержка, настоящий кот - дальнобойщик. Ничего, сейчас тебе найдем инопланетных мышек, или даже кошек.
Леонидов отворил люк и осторожно, даже боязливо вдохнул воздух. О, какой это был воздух! Это был НАСТОЯЩИЙ воздух, не мертвый искусственный воздух корабля, это был Воздух! Да еще, какой вкусный, с медовыми оттенками, с незнакомой приятной симфонией запахов, с манящей тайной внеземных ароматов. Какие примитивные и корявые эпитеты! Леонидов даже затряс головой от собственного косноязычия и ограниченности. Как жаль, что он не поэт. Хотя, что делать поэтам в космосе? А здесь? А они бы разгулялись.
Был легкий вечер, и на зеленовато-голубом небе бледнела маленькая луна. Вокруг поляны раскинулся редкий лесок невысоких плодоносных деревьев. Их плоды напоминали по виду манго. Леонидов осторожно ступая по невысокой траве, приблизился к одному из них. Тигр довольно бесстрашно следовал за ним, его, казалось, абсолютно не интересует подноготная происходящего. Он просто вышел погулять. Леонидов протянул руку к фрукту и притронулся к нему. "Манго" был теплым и приятным на ощупь. Леонидов сжал плод и потянул на себя. Неожиданно сердце у него екнуло, и туго ударилось куда-то в горло. Это показалось ему странным, здоровье у него было, что называется железным, хотя... как там ворчала болтушка? "Крепкие алкогольные напитки". А, плевать, все равно последний рейс, побываю в раю, вернусь на Землю-матушку, а там меня и подлатают. И никакой тебе искусственной гравитации, ни тебе излучения, ни тебе прыжков. И никакого синтезированного воздуха и синтетического бифштекса. Он задрал голову отчетливо увидел крохотную звездочку - двухкилометровый "Тобол" с миллионом тонн монацита. Какая гадость! Его добывают автоматические заводы на луне газового гиганта. Механистичность и безжизненность.
Леонидов сорвал сопротивляющийся фрукт, и ему показалось, что при этом раздался тихий вздох. Леонидов сорвал еще несколько плодов, и направился к планетолету. Кис-кис. Здесь нет кошек и мышей. Здесь одни соцветия и насекомые. Впрочем, они не кусаются. Некого кусать.
В планетолете Леонидов отдал "Манго" на растерзание анализатору, и тот смолчал. Капитан вспомнил инструкцию, и тут же ее забыл. "Не прикасаться, не трогать, не употреблять". Тигр недоверчиво поглядел на него и громко предостерегающе мяукнул. Леонидов вынул из холодильника банку с кошачьим кормом (суточная доза белка, жиров и углеводов, витамины и минеральные вещества, очень соблазнительно, Леонидов пару раз покушивал эти консервы, очень вкусно, вкуснее искусственного бифштекса, кошек они кормят лучше, чем людей, что, возможно, и правильно).
Он разрезал "Манго" и вдохнул приторный аромат. Мякоть внутри была украшена зеленоватыми прожилками, отдаленно напоминающими капиллярную сетку. Леонидов отрезал небольшой кусочек, все же неизвестно как отреагирует организм на данный гастрономический опыт, и медленно прожевал его. Конечно, вкус был абсолютно незнакомым, яркий с множеством незнакомых оттенков и переливов. Вкус манил за собой и требовал продолжения, и Леонидов не стал отказывать себе в удовольствии. Вторая порция заметно отличалась по вкусовым ощущениям, что безмерно удивило доморощенного гурмана. Он запил фрукт вином, отрезал еще кусочек, после которого внезапно почувствовал себя сытым и сонным. Леонидов закрыл глаза и мягко погрузился в приятный сон.
А снилось ему очень яркое, связное, напоминающее научно-популярный фильм повествование. Ему снился необычно обаятельный и довольный человек, аппетитно поедающий знакомый уже фрукт. Условная камера концентрировалась на "Манго", следуя за ним, сначала по пищеводу, а затем по желудку, далее по кишечнику. Таинственный оператор плавно включил увеличение, сначала мелькнули чешуйки, какие-то ворсинки, и камера направилась гулять по кровеносной системе, гоня перед собой рой желтоватых сгустков, которые сталкиваясь с эритроцитами, не исчезали, а напротив, делая их обновленными что ли, продолжали свой стремительный бег. Совсем скоро сосуд сильно увеличился в диаметре, и сгустки прибавили скорость. Причем в фоне раздавались незнакомые гулкие звуки, этимологию которых Леонидов отнес к физиологии человеческого тела, но кроме них явственно слышался несколько неуместный, но успокаивающий шум листьев. Камера проскочила водоворот сердечного мотора, побывала в легких, и еще где-то, Леонидов не понял именно где точно, но где бы ни побывали загадочные сгустки, к чему бы они не прикасались, все словно бы молодело и с каждым новых кругом Леонидов чувствовал себя все легче и чище.
Проснулся он на заре, чистой и красочной. Неожиданно для себя Леонидов довольно бодро потянулся, и, осознавая, что выспался просто волшебно, чувствовал колоссальный прилив сил. Ему показалось, что в планетолете немного душновато, и попытался добавить в атмосферу немного кислорода сверх нормы, но вдруг получил отказ. Бортовой компьютер взбунтовался? Что за ерунда? Леонидов понажимал другие клавиши, однако результат оставался тот же. Впрочем, Леонидов совсем не огорчился, а даже наоборот, обрадовался. И вышел наружу. На трапе развалился котяра, но когда Леонидов протянул к нему руку, тот зашипел и бросился в сторону. Не признал. Странно.
Лес стоял в легком тумане, а воздух был что надо. Первое, что бросилось ему в глаза - это то, что давешние плоды словно светились изнутри приятным желтоватым светом, и все окружающее поляну пространство напоминало ему бесконечный Новый Год. Затем пришли голоса. И тут Леонидов попытался запаниковать. Но у него ничего не вышло. Галлюциноген, вяло предположил он и не испугался. Ему захотелось побежать, и он бросился по мокрой траве через лес. Заблудиться Леонидов не боялся, откуда-то он совершенно точно знал, где оставил планетолет, и даже чувствовал ледяную железную болванку грузовика над головой, а где-то совсем уж далеко по эллипсоидной орбите вокруг местного солнышка тащился коричневый карлик Н-034-089-Б. Более того, ему были известны все тропы и все болота в округе, все озера и реки, все ложбины и холмы. Голоса шептали ласково и неразборчиво, но это не огорчало Леонидова, он был очень рад этим странным словам. Потом он пил воду из чистейших ручьев, подкрепился большими вкусными ягодами, и долго плавал в небольшом прохладном озере. Он прилег в тени деревца, увешанного светящимися плодами, и с восторгом предположил, что золотым гвоздем его труда будет эта планета, Изабелла, рай, где можно быть счастливым и молодым. Он с упоением фантазировал, там будет космопорт, здесь будет гостиница. И вдруг ему явилась совершенно иная картина. Леонидов даже вспотел от напряжения. Представились толпы жаждущих хлеба и зрелищ, они станут мусорить по кустам, они обожрут все деревья и загадят ручьи, они... Тут он заметил, что в такт его мыслям плоды запульсировали угрожающим бордовым цветом, а нежное небо посерело, и потянуло с севера колючим холодком.
Леонидов вернулся на "Тобол" через двое суток, после того, как планетолет вновь его стал признавать.
-А вы помолодели, Капитал, - признала болтушка.
-Спасибо, - поблагодарил Леонидов, и собственноручно стер все данные об Изабелле из ее памяти.