Среди знакомых он был известен как Фил. Мало кто мог рассказать о нем что-нибудь вразумительное. Ходили слухи, будто он долгое время жил в Штатах, некоторые намекали на тюремное прошлое, в нем видели сумасшедшего, наркомана, хиппи, бомжа, художника и поэта... Неизменный брезентовый американский рюкзак, вечный голод, и вечная жажда - вот почти полный портрет Фила. Жажда измерялась в литрах, голод утолялся по большей части баснями, а жил он по впискам. Его отличительной чертой являлось безумное по своей энергетике умение создавать вокруг себя синтетическое пространство. Именно такие люди, но обладающие талантами и твердостью характера, создают подпольные и тайные общества, секты, партии, школы экспериментальных искусств. Они либо гении, либо мошенники и самозванцы. Такого гонщика как Фил надо было еще поискать. От его наглейшего по своей явности вранья сломался бы любой детектор лжи. Причем парил он зачастую по идейный соображениям, не преследуя, на первый взгляд, при этом никаких материальных выгод. Словно бы музыкант, выходящий на сцену, ведомый исключительно вдохновением, приоткрывает перед слушателем дверь в мир прекрасного. Но музыканты тоже люди, они хотят есть, особенно - пить, не говоря уже о женщинах, которых, за некоторым исключением, хотят все. Так что музыка - музыкой, а бабки нужны. Не редки, правда, случаи и натурального товарообмена, ты играешь за поесть, попить, плюс на карман немного. Таким бременским музыкантом и был наш идейный звездун. Он травит басни, а ему - пивка, намекнул на романтическое прошлое, глядишь, и бабенка какая даст. Да, прошлое. Все его прошлое помещалось в том самом рюкзаке. В материальном плане, естественно, ибо в ином оно не помещалось даже в его рассказы, боюсь, он так давно вошел в роль, что и сам не знал, где в его жизни правда, а где все остальное. Большинство людей имеют квартиры, массу нужных и не очень вещей, а Фил довольствовался малым, но желал большего. Тут-то мы с ним и пересеклись.
В одно время он сидел на шее у одной дамы с каким-то безумным именем. В последствии оказалось, что у него просто везение на редкие, непривычные имена. Чего только стоит Снежена, или там Элеонора. Е-мое. Тетки даже с вполне обычными именами представлялись вместо Кристины - Кристи и т.д. Ну да ладно. Сидел на шее долго, уже с месяц, по вполне понятным причинам. Главное достоинство дамы со странным именем - полный холодильник. Я угостил Фила пивом на последние деньги, а он в красках расписал все прелести вкусного обеда.
- Я - говорит - так наедаюсь вечером, что даже трахаться не могу! О чем и сообщаю возлюбленной. Правда иногда надо ее радовать, а то выгонит.
В наших желудках заурчало. Фил с тоской посмотрел в мутное окошко лестничной площадки. В потемках шелестел октябрьский дождь.
-Хочешь есть? - спросил он.
-Со вчерашнего дня.
-Ну, пойдем.
Начало обнадеживало. Мы долго плутали по мокрому Питеру, пока не приперлись к месту назначения. По пути большей частью молчали, сосредоточиваясь на предстоящем, и умудрились настрелять полпачки сигарет. Я спросил, дома ли она? Фил молча позвонил. Мы расселись на ступеньках и решили покурить, хотя, признаться, и не очень хотелось.
-Что будем делать? - недовольно поинтересовался я. После пятнадцати минут ожиданий, я отчетливо осознал идиотизм происходящего. Я вспомнил, что мог бы пойти куда-нибудь еще, что у меня полно знакомых, что я вообще могу поехать домой, и поесть там, раз уж приключение не сложилось. Пиво давно испарилось, оставив после себя вялость, а денег больше нет. Фил, видимо, думал о чем-то похожем, с единственным "но" - он-то как раз был почти дома. И тут я узнал кто такой Фил. Но не совсем, как выяснилось. Он посмотрел на меня оценивающе и предложил:
-Давай откроем дверь.
-Ключами? - сморозил я.
-Руками.
То есть, он подписывал меня на взлом.
-Обалдел, родной? - возмутился я, - за тарелку супа?
-Какой, на хрен взлом?! - разгорячился Фил - моей скажем потом, что газом воняло, вот мы и взломали дверь. Ну?
Я предложил подождать, но в ответ услышал примерно следующее:
-Ты чего, жрать не хочешь? Мы тут можем до ночи сидеть, вдруг она задерживается, она и так поздно приходит, а я не собираюсь тут с голоду лыжи отбросить! Ты как хочешь, а я начну, пожалуй.
Я взвесил все за и против.
-А как это мы руками откроем дверь? Она же не картонная. Вышибать будем? - вопрошало мое благоразумие.
-Взрывать динамитом, - улыбнулся Фил и полез в рюкзак, откуда извлек огроменный нож, завернутый в старую синюю рубашку. Я просто обалдел от такого поворота.
-Замок - сопливый,- заверил меня Фил, а потом минут десять возился ежесекундно матерясь. Мне это надоело, и я присоединился. В итоге получасового "взлома" мы расковыряли весь косяк и таки подцепили "собачку" упрямого замка.
В коридоре Фил зацепился за какую-то хрень и с диким грохотом свалил на себя кучу жестяного хлама. Я был готов его прикончить. Квартира была довольно чистенькая и уютная. А в холодильник и вправду существовал. Фил по-хозяйски начал в нем шуровать, извлекая попеременно то кастрюли, то банки, то колбасу и сыр. Я предложил открыть окно, мол, выветриваем газ, но Фил разумно возразил - дескать, проветрили уже. А потом ушел в другую комнату, а, вернувшись, держал в руках большущий термос. Дальнейшее меня удивило не менее. Фил открыл бэг и деловито стал запихивать в него еду. Суп он залил в термос, а макароны с тушенкой переложил в полупустую банку с огурцами, предварительно вылив из нее рассол. И все это поглотил американский брезентовый рюкзак.
-Блин, моя сейчас придет, начнет гундосить. Поедим на улице, - объяснил Фил и прихватил из ящика пару ложек.
У меня голова пошла кругом. Форменный дурдом.
-А как же дверь? Оставим открытой?
-Плюнь! В такой темноте никто не заметит, - успокаивал меня Фил, - и вообще, хватит суетить! Повалили отсюда, а то сейчас начнется.
Некое недоброе предчувствие потихоньку эволюционировало в совсем уж недобрую паранойю, но жрать хотелось так, что...
Ели в парке. Выковырянные из банки макароны жадно запивали борщом. Термос, к сожалению, конструктивно был плохо предназначен для этого питья, и бледно бордовые ручейки текли по нашим неутомимым подбородкам. Фил напоминал запасливого вампира, в последний раз насыщающегося кровью перед долгой спячкой. Сыр и колбасу решили не нарезать, а откусывать так. Огурцы, кстати, ложками из банки вытаскивать трудновато, да и зачем - руки пока работают. В общем, редкому прохожему представился удачный случай насладиться зрелищем небывалого скотства. Через некоторое время напор челюстей стал понемногу ослабевать, движения замедлились, и, вскоре, совсем замерли. Всепоглощающее довольство охватило сонные тела. Порыгивая и покрякивая мы закурили. Остатки жратвы отправились обратно в рюкзак.
-Ну, что, братишка, доволен? - поинтересовался Фил.
-Да я просто счастлив!
-Ну, тогда пора удовлетворить незнаемое, - загадочно произнес он и медленно встал.
-О чем ты?
-Пойдем, пойдем.
Мы немного прошлись, хотя, лично я передвигался с огромным трудом. Фил заприметил радостное свечение ларечных огоньков и двинулся на него. Эге, подумал я. Он купил несколько пачек Парламента, четыре пластиковых бутылки Монарха и зажигалку. А расплачиваясь за все эти прелести, вытащил из кармана штанов неплохую такую пачку денежек. Когда мы, наконец, вернулись в парк, я поинтересовался:
-Слушай, Фил, а откуда?
-Позаимствовал, - небрежно бросил тот.
Честно говоря, мне изначально не нравилась все эта дурацкая история, но теперь, я просто был готов убивать. А он спокойно так разделил бабки на две равные части и протянул одну из них мне.
-Держи, братишка. Ты их заработал.
Что я могу сказать. Конечно, Фил все обдумал в последний момент. К своей великовозрастной хранительнице холодильника он решил меня не вести, отношения и без оголодавших друзей складывались далеко не потрясающе. Вот и завел меня в первый попавшийся парадняк, быть может, даже и соседний, кто его знает. А потом принял решение. Единолично. Деньги я, конечно, взял. Но потом еще недельку Фил ходил в солнечных очках. Глаза, что ли у него болели.