Санфиров Александр Юрьевич
Немезида

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 8.29*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пока нет дачных забот, решил кое что написать. Выкладываю, чтобы узнать впечатления читателей. Короче, не будет комментариев выкладку продолжать не стану

   Переход от больничной койки к шумному залу ресторана оказался неожиданным.
   От громкой музыки заболели уши, а глаза пришлось зажмурить от яркого света люстры.
   - Шурик, ты меня слушаешь? - донесся сквозь завывания Бони М знакомый голос.
   - Блин! Что вообще происходит? - я потер гудящую, как котел голову и огляделся.
   Знакомый интерьер ресторана Северный, ничуть меня не успокоил, ведь буквально секунду назад я лежал в больничной койке и собирался умирать.
   - Я умираю и это мои предсмертные галюники? - на секунду подумалось мне.
   От мыслей о смерти меня вновь отвлек голос друга, Вовки Милорадова.
   - Эй, Пирогов, ты, где витаешь, - усмехнулся он.- Ты вообще понял, о чем я говорю?
   - -Не особо, - ответил я, с трудом ворочая языком. Тот меня совсем не хотел слушаться.
   - Короче, я договорился с железнодорожниками, и они отдают моему кооперативу вокзальные туалеты в аренду. Давно этого добивался!
   Эта фраза приятеля послужила стартовым выстрелом, поднявшим лавину воспоминаний.
   Я вспомнил, как сорок лет назад Милорадов уговаривал вместе с ним открыть торгово-закупочный кооператив. Тогда, взвесив все за и против, я отказался и лишь иногда выполнял какие либо его поручения за отдельную плату. Короче говоря, испугался.
   -Так я умер, или нет? - вновь подумал я и ущипнул себя за предплечье. Боль была реальной.
   - Ха, так значит, истории о попаданцах сочинялись не просто так! Похоже, сегодня я такой попаданец, - понял я и ущипнул себя еще раз. Больно, зараза!
   Долго размышлять не дал приятель.
   -Слушай, за соседним столиком сидят две классные телки, давай снимем, у меня давно девчонки не было, - заговорщицки предложил Вован. Как-то он легко съехал с темы кооператива на съем девиц.
   -А давай, - машинально согласился я, все еще не веря, что нахожусь в прошлом и зыркаю по сторонам, чтобы в этом удостовериться. - Только они молодые совсем, им восемнадцать хоть исполнилось?
   - Не писай, - ухмыльнулся Вовка. - У меня глаз алмаз, все будет путем.
   Он встал и, на ходу доставая бумажник, направился к двум симпатичным девушкам, сидящим неподалеку. Еще через пару минут он вернулся, девицы послушно следовали за ним в кильватере.
   Когда они уселись за стол, Милорадов начал сыпать комплиментами, недоуменно поглядывая на меня, видимо, не понимая, чего это я молчу и не помогаю ему в охмурении подружек.
   Между тем мой ступор не проходил. Налив шампанское девушкам, я набулькал себе полстакана абсолюта и выпил одним глотком. Похоже, до этого момента выпито было уже прилично, потому, что эти полстакана на мое состояние не повлияли. Хотя, нет, повлияли. Светловолосая девочка, сидевшая рядом со мной, теперь показалась довольно симпатичной, и я, наконец, открыл рот, чтобы принять участие в разговоре.
   Девочки вдвоем бесцельно в ресторан не ходят, потому через полтора часа послушно поднялись с нами, и без тени сомнения на лице, отправились на квартиру к двум мужикам возрастом под сорок лет.
   Ничего нового ночью я не узнал, неумелая девица лежала бревном, а моя большая голова была занята другими мыслями. Наверно поэтому, когда я утром проснулся от криков на кухне, девушки в моей кровати уже не было.
   Когда, поднявшись, прошел туда, то увидел, как Вовка в трусах и майке с дымящимся чайником в руке нависает над прикованной наручниками к батарее девчонке.
   - Представляешь! - обратился он ко мне. - Мало того, что эта дрянь с юных лет проститутка, так она еще и воровка, стащила серебряные ложки от сервиза, а когда я вытряс их из ее сумочки, стала угрожать, что напишет заявление, что мы их изнасиловали. Вторая тоже что-то стащила, и сбежала еще раньше. Придется искать, если эта ворюга сама нам все не расскажет.
   Он повернулся к девушке и угрожающе произнес:
   - Сейчас дорогая, начинаю лить тебе на голову кипяток из чайника, и смотреть, как твои волосы буду вылезать из обожженной кожи, останешься лысой, страшной навсегда.
   Та сидела на полу у батареи и со страхом глядела на Вовку.
   Тот подмигнул мне, наклонил чайник и капнул из носика водой на голову девчонки.
   - Я все расскажу, все! Не надо кипятка! - завизжала та, пытаясь свободной рукой отмахнуться от льющейся воды.
   - Вот и молодец, - похвалил ее Вовка, убрал чайник, включил магнитофон, и мы начали слушать признание девицы, где они с подругой живут, чем занимаются, что еще унесла ее товарка, пока мы спали.
   Выслушал сбивчивое признание активистки, комсомолки, учащейся культпросветучилища, мы облегченно вздохнули, ознакомившись с ее возрастом в паспорте, после чего отпустили неудачливую воровку, и решили перекусить. Аппетит у нас после переживаний разыгрался капитальный, Вовка еще не забыл подобный случай, у меня же это событие давно вылетело из памяти. И приятель с удовольствием напомнил об этом еще раз.
   Буквально месяц назад, один из наших общих знакомых, крепко выпив, снял девицу в кабаке, а утром с ужасом узнал от появившегося сотрудника милиции, что той всего двенадцать лет, хотя выглядела на все двадцать. Пришлось ему остаться почти нищим, отдав ментам последние деньги, да еще тысячу он занял у Милорадова. Уж не знаю, сколько доблестные милиционеры забашляли девчонке, может просто мороженое купили? История об этом умалчивает.
   Нам в этом плане крупно повезло, нынешним девицам, оказалось, по девятнадцать лет.
   Отпивая мелкими глотками горячий кофе, я все еще до конца не мог сжиться с мыслью, что нахожусь в прошлом, и мне предстоит прожить почти сорок лет заново.
   Благоразумно не стал говорить приятелю, что стал значительно старше и мудрей.
   На этой мысли хмыкнул, подумав, что ночной залет с девицами на мудрость совсем не тянет. Отнес эту глупость за счет шока от переноса сознания.
   В свое время мы подружились с Вовкой благодаря фантастике. И много лет пытались обогнать друг друга, собирая в свои библиотеки все книги подряд, какие удалось достать, невзирая на их художественную ценность. На данный момент я был немного впереди. За следующие сорок лет я прочитал достаточно попаданческой литературы, наверно поэтому быстро сориентировался в сегодняшней ситуации.
   После чашки черного кофе и бутербродов с докторской колбасой распрощался с другом и отправился домой. Сегодня оказалось воскресенье и мне не нужно ехать на работу. Милорадов уже загорелся новой идеей после сегодняшней ночи, открыть подпольный бордель поэтому, не отходя от кассы, уселся считать, сколько придется отстегивать ментам за крышу и сколько платить бандерше. И мне на посошок вместо рюмки успел крикнуть, что по его подсчетам бандитам придется платить значительно меньше чем ментам.
   Вовка уже не в первый раз пытался втянуть меня в свой бизнес. Я же пока сопротивлялся, и продолжал кататься за тридцать километров в поселок со странным названием Матросы в психиатрическую больницу, где лечил с переменным успехом своих больных.
   Однако, сегодня я совсем другой человек, знающий будущее на много лет вперед, поэтому последую его советам, и попробую начать новую жизнь. Но вряд ли соглашусь работать вместе с ним. В ближайшие пару лет Милорадов закорешится с тамбовцами, а мне с ними не по пути. Постараюсь обойтись милицейской крышей.
   Когда пришел домой, мама уже активно варила обед.
   Я, конечно, получил очередную порцию поучений. Она давно привыкла к моему холостяцкому образу жизни и к тому, что я могу не придти домой, ночевать, но все равно беспокоилась. Будь тебе хоть девяносто лет, мама, если она еще жива, все равно будет беспокоиться и переживать. Вообще, повстречаться с мамой после того, как ты ее похоронил много лет назад, очень странно, создает ощущение нереальности происходящего.
   Однако ее ворчание, через пятнадцать минут уже казалось вполне привычным и ожидаемым. Как будто не прошло двадцати лет прожитых после ее смерти.
   В основном она советовала перестать шляться по ресторанам с Милорадовым, и заняться поисками будущей жены, раз уж первый брак не удался.
   В этом она противоречила самой себе. Или действительно надеялась, что со второй моей женой будет жить намного лучше, чем с первой. Не будет, это я теперь знал совершенно точно. Она вообще больше с моими женами не встретится, потому, как жены у меня больше не предвидится.
   Хотя, не стоит зарекаться, я сейчас неплохо знаю будущее страны, но мое будущее таким, как оно было, однозначно, уже никогда не будет, поэтому впереди полная терра инкогнита.
   Как мог, успокоил ее, пообещав, что буду регулярно ночевать дома, мне, конечно, не поверили, но завтраком накормили, пшеничной кашей с молоком.
   После вчерашней гулянки чувствовал я себя довольно неплохо. Наверно потому, что Абсолют в кабаке пока еще был оригинальным, из Швеции. Вскоре его начнут привозить из Польши, где его разливают по подвалам, тогда голова точно будет болеть, как и от Амаретто, сделанного на техническом спирте. О Рояле ничего сказать не могу, потому, как никогда его не пробовал. На всякий случай слопал таблетку рифампицина, мало ли, где и с кем до меня трахалась моя сегодняшняя ночная бабочка.
   Зайдя в свою комнату, подошел к огромному стеллажу и посмотрел на книги. Сотни томов фантастики занимали его большую часть. Медицинская литература стояла всего на двух полках. Проведя пальцем по переплетам, подумал:
   - А я ведь совсем забыл, сколько вас у меня набралось. Пройдет всего несколько лет и библиотеки будут никому не нужны. Пожалуй, отнесу все книги в букинистику, Милорадов все стонет, что не хватает оборотного капитала, так что мне стоит тоже об этом задуматься. Тут только одних англо-американских покетбуков на пару тысяч наберется. Десять лет собирал. Надо скорее все этим заняться, через несколько лет это добро ничего не будет стоить.
   Посмотрев на полку занятую кубками и грамотами за успехи в учебе и спорте, подумал, что их тоже пора убрать с глаз долой, все это было давно и неправда.
   Вытащив наугад книжку Урсулы Ле Гуин, упал в кровать и начал читать о волшебнике Земноморья, в оригинале издательства пингвин. Книжка была самой потрепанной в коллекции, когда-то ей не повезло попасть в зубы одного из щенков моих гончих. Долго читать не получилось. Я помнил каждую строчку этой книги, поэтому читать стало абсолютно не интересно, тем более что мысли витали далеко от ее содержания.
   -Похоже, с памятью у меня проблем не будет, и это хорошо, - подумал я.
   Плюнув на чтение, уселся за стол, заправил бумагу в печатную машинку Москва и быстро набрал заявление на увольнение.
   - Опять свои рассказы дурацкие строчишь? - спросила мама, заглянув в комнату.
   - Нет, заявление на увольнение, - ответил я.
   - Сашка, ты не заболел, случайно? - ахнула мама. - Чем ты будешь заниматься?
   - Пойду в кооператив к Милорадову, - сообщил я.
   - Ты с ума сошел, разве можно в такую ненадежную организацию идти? Вас же всех посадят за спекуляцию! А тебя, дурака, в первую очередь.
   - Поеду лучше порыбачу, когда еще выдастся такой момент, может, завтра снова проснусь в больничной койке, - подумал я, когда мама выговорилась и, взяв рыболовные снасти, спустился во двор. Мой серенький Москвич стоял там в полной боевой готовности. Я чуть не прослезился, поглаживая его бока, жив еще курилка!
   Так, что через сорок минут уже собирал удочку на берегу с детства знакомой речки.
   Последние двадцать лет не рыбачил из-за больной ноги, а только смотрел ролики, как рыбачат другие, поэтому сейчас на настоящей рыбалке словил кайф лучше, чем от спиртного.
   Через полчаса в сумке у меня барахтались несколько приличных хариусов и небольшая форель.
   Я запалил небольшой костерок и повесил на палку котелок.
   Выпив пару кружек крепко заваренного чая, начал собираться домой. Но тут почти, как рояль, из прибрежных кустов выбрался батя.
   - Папа, привет! - воскликнул я. - Неужели решил вспомнить молодость и с сеток переключиться на удочку.
   - Привет, Сашкец, - устало ответил тот. - Решил форель половить, в сетки она у меня давно не попадала.
   - И как успехи?
   - Вот посмотри, - он горделиво снял рюкзак и, открыв его, показал содержимое, среди нескольких форелей грамм по триста-пятьсот, лежала здоровенная рыбина килограмма на четыре.
   -Как же ты ее ухитрился вытащить? - удивился я. - Ты всю жизнь на леску 0.2 ловишь.
   Отец засмеялся.
   - Я ее и не вытаскивал, она от счастья сама на берег выпрыгнула. У тебя то, как успехи, поймал что-нибудь?
   Он уселся рядом со мной и налил себе кружку чая.
   Мы сидели у потрескивающего костра, болтали о том, о сем, периодически мне казалось, что ни в каком будущем я не побывал, и что это просто навязчивая галлюцинация, своего рода онейроид. Возможно, я заболел шизофренией?
   От этой мысли вдруг стало смешно, я не сдержал усмешку. Если так думаю, значит, точно не болен.
   -Чего смеешься? - спросил батя.
   - Да, вот, решил сменить профессию с врача на кооператора, - доложил я ему. - Поэтому и смеюсь, десять лет работы кошке под хвост.
   - Однако, - глубокомысленно произнес отец и почесал лысину. - Ну, ты парень умный, наверно, знаешь, что делать. Мне то поздняк метаться, пенсия хорошая, персональная, на работу идти не надо. Сам то, как думаешь, получится у тебя, купи-продай? Не боишься позорить фамилию? Все же сам Пирогов у нас в предках затесался
   Я засмеялся.
   - Пап, да меня еще во время учебы из-за нашей фамилии достали, на первом-втором курсе шуточки сыпались каждый день. То, что Пирогов у нас в предках это были только дедовы фантазии. Никаких доказательств этому не имеется. А профессию менять самое время. Скоро все в стране начнется такой бардак, что только держись. В магазин без талонов не пойдешь, как после войны. Цены взлетят выше крыши.
   Естественно, моим предсказаниям пожилой коммунист, вступивший в партию перед Сталинградской битвой, верить отказался. Закурив от расстройства сигарету, посидел еще немного, затем стал прощаться, от предложения подбросить его до дома отказался, сказав, что, как обычно приехал на мопеде. Так, что уехать есть на чем.
   Как всегда пригласил заглядывать в гости к нему на огонек и ушел вверх по речке к припрятанному мопеду.
   После ухода отца я посидел еще немного, радуясь теплому сентябрьскому дню 1989 года, все родные живы, мне тридцать семь лет, еще много можно сделать, зная будущее.
   В понедельник после приезда в больницу сразу отправился к главному врачу.
   Тот удивленно уставился на меня.
   - Александр Николаевич, что случилось?
   - А случилось, Виктор Игоревич, мое заявление на увольнение.
   - Вы, наверно, не с той ноги сегодня встали, Александр Николаевич, - усмехнулся главный врач. - Я тут подписывал табеля на зарплату, у вас за август получилось пятьсот двадцать рублей. Хотите сказать, что нашли место, где платят больше?
   Настала моя очередь смеяться.
   - Виктор Игоревич, вы знаете, сколько стоят ботинки в коммерческом магазине?
   - И сколько? Просветите, пожалуйста.
   - Хорошие американские ботинки на зиму стоят тысячу сто рублей, как раз две моих зарплаты за август.
   Главный пожал плечами.
   - Совсем не обязательно идти в коммерческий магазин, можно купить ботинки советского производства за шестьдесят рублей, или даже дешевле.
   С другой стороны, вы, Александр Николаевич, взрослый человек, неплохой врач, мне вас не хочется отпускать, но, как говорится, насильно мил не будешь. Уговаривать мне вас лень, но две недели придется отработать, если за это время передумаете, отыграем все назад.
   Две недели пролетели быстро. Передумывать я не стал.
   Осень уже вступила в свои права капитально, на улице минусов еще не было, но было прохладно.
   За эти две недели ничего толкового сделать не успел, лишь взяв за основу устав кооператива Милорадова, переделал его под свои желания. Хотя наметки бизнес плана на черновую набросать смог.
   В заначке у меня лежало на сегодняшний день три с половиной тысячи рублей. По моим подсчетам, чтобы создать юридическое лицо хватит трети этой суммы. А вот на все остальное нужно намного больше. Возможно, придется продать машину. Жалко мне ее не было, но передвигаться на автобусе не вариант. Брать деньги у приятеля тоже не хотел. Он и так ходил обиженный тем, что я не стал работать вместе с ним.
   В принципе, я был бы не против работать с Вовкой. Но уж очень он был рисковый мужик. Работал всегда на грани фола, из-за этого постоянно влипал во всяческие проблемы. А главное, никогда и никого не слушал, даже если советчики были правы на сто процентов. Результат мне был хорошо известен, через двадцать пять лет его посадят в тюрьму по сфабрикованному обвинению, уж слишком много он отдавил чувствительных мест у силовиков нашего города. Пятнадцать лет строгого режима за просто так, итог его похеризма.
   Отдав документы в горисполком в отдел, занимающийся кооперативной деятельностью, я начал подыскивать место для своей первой аптеки.
   Вернее, я уже знал, где она будет, просто надо было найти выход на организацию, которая сдаст мне это помещение в аренду.
   А сегодня решил навестить одну девушку, вернее давно не девушку, Надю Сысойкину. Надька училась в школе на год младше меня. Однако у нее уже в восьмом классе были такие выразительные "глаза", что ни один нормально развитый пацан не мог пройти мимо них равнодушно. Каюсь, что тоже был одним из таких пацанов и периодически зажимал Надюху в раздевалке. Та ничего против не имела, только глупо хихикала и начинала тяжело дышать. После восьмого класса она поступила в медучилище и получила диплом фармацевта. Была она девочкой, как говорится в народе, слабой на передок, поэтому уже через несколько лет у нее имелось трое детей и ни одного мужа.
   Сейчас Сысойкина работала в аптеке !1 нашего города и мечтала о подработке, об этом я узнал на днях, когда случайно зашел в эту аптеку за анальгином. Надя обрадовалась моему появлению и выложила мне огромную кучу новостей о наших соучениках. В один прекрасный момент заявила, что с удовольствием бы ушла с опостылевшей работы, но не знает куда. Между делом пригласила меня в гости и назвала адрес.
   Вечером, я подъехал на машине к двухэтажному деревянному дому, где на втором этаже в угловой квартире жила Сысойкина. Подготовился к визиту капитально, не исключено, что возможен более плотный контакт.
   Надька, несмотря на свои тридцать шесть лет и троих детей оставалась довольно привлекательной особой. Я вроде бы тоже был ничего. Высокая атлетическая фигура бывшего КМС по боксу и десантника многих женщин не оставляла равнодушными. Другое дело, что на сегодняшний день я уже был совсем другой внутри и их взгляды меня особо не волновали. В прошлой жизни, как раз очень даже волновали, поэтому и женился во второй раз, но ныне могу с уверенностью сказать всем особам женского пола;
   -Не дождетесь!
   Когда дверь в ответ на мой звонок распахнулась, в проеме стояла Надя в халатике и тапках на босу ногу, в руке у нее был бокал с вином.
   - Ой, Саша! Привет! - расплылась она в улыбке. - Как здорово, что ты пришел, проходи скорее. Я ведь сегодня отдыхаю. Мама забрала детей к себе, сказала, отдохни хоть денек, вот я и расслабилась.
   Словам женщины я не на шутку обрадовался, но постарался этого не показать. Сняв обувь, надел тапки стоявшие в прихожей, тапки подошли мне тютелька в тютельку. Ну а, что? Надя женщина свободная, кого хочет, того и приглашает. Недаром тапки сорок третьего размера лежат в прихожей.
   На кухне горел свет, на узком столике стояла бутылка Монастырской Избы и нарезанные яблоки.
   - Ой, Саша, погоди немного, я сейчас что-нибудь соберу на стол. Мужчину яблоками не накормишь, - засуетилась она.
   - Давай помогу, - предложил я и начал доставать из пакета продукты, бутылку шампанского и водки.
   - У тебя в торговле блат, есть? - поинтересовалась Надя, увидев палку финского сервелата, и буженину.
   - Конечно, - подтвердил я. - Зря, что ли доктором работаю.
   Доктором я уже неделю не работал, но знакомства пока еще остались. Нисколько не сомневаюсь, если дела пойдут успешно, этих знакомств значительно прибавится.
   Посидели мы с Надей хорошо, вспомнили учебу, обсудили всех знакомых, после чего я озвучил цель визита. Сысойкина согласилась не задумываясь.
   - Это будет, как магазин "Лидер" у Милорадова? Или, как "Фламинго" у Чернуги?- спросила она.
   -Нет, пока это будет скромный аптечный киоск, - ответил я. - Первое время будешь получать раза в полтора больше чем в своей аптеке, ну а дальше посмотрим. Не понравится, всегда можешь уйти на прежнее место работы. Непрерывный стаж не потеряется, оформим все переводом.
   Мы еще немного поболтали, а потом плавно переместились в спальню.
   Утром вместе дружно позавтракали чаем и бутербродами с сервелатом, и я удалился. На вопрос о возможном следующем визите, сообщил, что перезвоню.
   С Надей надо держать ухо востро, становиться папой для ее троих мальчиков не было никакого желания.
   Сегодня мой путь лежал в Горплодовощторг, где главным бухгалтером лет пять работал мой одноклассник Колька Сергеев.
   В бухгалтерию я прошел без проблем, мы же пока еще живем в Советском Союзе, милиционер на вахте присутствует только в Совете Министров и Обкоме партии.
   Колька, как главбух, занимал отдельный кабинет и активно разбирался с бумагами, накиданными подчиненными.
   - Сашка, привет, давно ты ко мне не забегал, наверно, яблок хороших хочешь прикупить? - спросил он.
   - Привет, Коля, от яблок и винограда не откажусь, но поговорить хотел о другом.
   Коля открыл дверь и крикнул в дверной проем:
   - Верунчик! Не в службу, а в дружбу, сделай нам чайковского пару стаканчиков, пожалуйста.
   Из проема донесся страдальческий вздох, но через десять минут Верунчик, изящная такая бабенция килограмм на сто, принесла нам на подносе чай и блюдце с нарезанными лимонами, посыпанными сахарным песком.
   Колька с таинственной улыбкой закрыл дверь на ключ и вытащил из огромного сейфа початую бутылку коньяка Двин.
   В ответ я развел руками.
   - Увы, Коля, не могу, приехал на машине.
   -Брось дурью маяться, - сообщил Сергеев. - Посидим, поговорим. Наш водитель тебя доставит потом, куда попросишь.
   - Действительно, что я из себя трезвенника строю? - подумалось мне. - Опять из головы выскочило. Я же сейчас живу в тюрьме народов, где делают одни галоши, поэтому могу любого трезвого человека с правами посадить на водительское место и не париться.
   Бутылку мы с ним уговорили, так, что ближе к концу рабочего дня, я с пакетом фруктов выбрался с территории Горплодовощторга. За рулем Москвича сидел довольный молодой парень лет двадцати пяти. А чего ему не быть довольным, с работы уехал на полтора часа раньше, а до дома ему придется идти от меня минут десять.
   Разговор с Сергеевым под коньячок прошел плодотворно, он не только согласился подрабатывать у меня, но и надавал кучу полезных советов, как уйти от лишних налогов. Налоговая служба делала еще первые шаги, поэтому лазеек в законодательстве была масса.
   Не успел я зайти домой, как зазвонил телефон. Мама к нему успела первой.
   - Возьми трубку, твой дружок звонит, - сообщила она с недовольной физиономией.
   - Опять в ресторан пойдете водку пьянствовать алкаши? - тихо спросила она, когда я взял трубку.
   - Мама начинает надоедать, отвык я за долгие годы от такого звукового сопровождения, придется с этим что-то решать,- подумал я и поздоровался с Вовкой.
   - Шурец, слушай тут такое дело на миллион! - донесся взволнованный голос Милорадова. - Короче, нужно смотаться в Эстонию в колхоз, отвезти туда доски, по бартеру обменять на тушенку и сдать ее в Пскове на склады Горпищеторга. Деньги они по безналу перечислят на кооператив. Всех делов на три дня, получишь штуку рублей.
   - А почему не баксов? - пошутил я.
   Милорадов немного помолчал, затем продолжил:
   - Тебе все хиханьки, да хаханьки, а я не могу разорваться. Самому не уехать, а моих орлов в самостоятельный рейс отпускать нельзя. В общем, говори, согласен, или нет? Ты же сейчас свободный человек, давай, соглашайся.
   - Тысяча рублей на дороге не валяется, а жить надо на что-то, - подумал я и согласился.
   Первые числа октября оказались достаточно теплыми, поэтому в дорогу я отправился одетый практически по-летнему.
   Витька Цымбал здоровый мужик ростом метра два, покуривал сидя на скамейке около своего Маза шестерки. Вообще-то Маз был Вовки Милорадова, но сам то он кроме велосипеда водить ничего не умел.
   Последние напутствия Вовка давал уже стоя рядом с урчащей машиной. Показав на прощание кулак Витьке, вручил мне пакет с документами деньгами, доверенностью и печатью кооператива. Еще раз шепнул мне на ухо, чтобы Цымбалу не наливал, иначе домой вернемся через месяц, когда тот выйдет из запоя, после чего уселся в такси и поехал по своим делам, ну а мы отправились на пилораму в поселок Матросы, где у меня были неплохие завязки.
   Загрузят нам полную машину, а по документам я оплачу лишь половину. Вторую часть денег мы поделим поровну со старшим смены. Естественно, Милорадов в курсе этой акции, слово откат, озвученное мной, ему очень понравилось, похоже, он взял его на вооружение.
   Цымбал присматривался ко мне осторожно. Раньше у нас было короткое шапочное знакомство. Сейчас же он периодически кидал на меня взгляд и , наконец, спросил:
   - Десантура?
   - Она самая, - подтвердил я, вспомнив, что сегодня для тепла одел вместо майки тельняшку, от привычки носить которую так и не избавился за шестнадцать лет с момента дембеля.
   - На обратном пути в Псков поедем, молодость там сразу вспомнится, - улыбнулся водитель.
   Пока мы вспоминали армейскую службу, на Вовкины деньги нам быстро загрузили полный рефрижераторный прицеп досок сороковки, после чего начался наш путь в Эстонию.
   Опыт таких путешествий у меня уже имелся, поэтому перед рейсом я не поленился осмотреть резину, после чего устроил скандал и потребовал заменить два колеса, напирая на то, что не собираюсь в Эстонии искать колеса, если придется их менять.
   Если Витька вел машину, то мне делать было совершенно нечего, поэтому я забрался в койку и хорошо так прикемарил.
   Проснулся оттого, что мы остановились.
   Выбравшись из кабины, увидел, как Цымбал с ожесточением пинает колесо с почти полностью сожранной покрышкой, а из его рта вылетают, известные моему уху с детства, выражения.
   - Просмотрел еще одну покрышку, - подумал я недовольно. - Ладно, пока еще две есть в запасе.
   Денек был солнечный, солнце, несмотря на октябрь, ощутимо пригревало, так что я вновь ушел в кабину досыпать, пока Витька будет менять колесо.
   Дальше наше путешествие ничем не омрачалось, ближе к вечеру мы заехали в Эстонию. И сразу исчезли гаишники, стоявшие до этого в каждой деревне на въезде и выезде. В Эстонии мы их так и не увидели, что радовало не по-детски. По дороге остановились у какого-то сельского магазина купить чего-нибудь, пожевать. Я приготовился к тому, что продавцы начнут выделываться, однако такого не случилось. Нас вполне поняли, хотя мы говорили по-русски и продали нам все, что просили. Полюбовавшись на двух эстонцев пьющих за магазином водку из горла без закуски, поехали дальше.
   Приехали мы в колхоз около десяти вечера. Поужинали супчиком из пакетика, запили чаем и легли спать.
   Утром я разогнался, было идти в контору, но сонный вид поселка меня остановил. Тут только вспомнил, что Эстония живет на час позже, чем мы.
   Витя Цымбал в отличие от меня дрых, как сурок, проблемы шерифа его не волновали.
   Дождавшись наступления рабочего дня, я, наконец, попал к председателю колхоза.
   Толстый, грузный эстонец встретил меня без особых эмоций.
   О нашем приезде он уже знал, но не преминул меня уколоть тем, что Милорадов обещал ему подогнать новенькую шестерку и свое обещание не выполняет. Я понятия не имел об этом обещании, так председателю и ответил. После беседы с ним, прошел в бухгалтерию, где провел почти два часа, пока мы согласовывали бартер. В один момент я даже сделал вид, что собрался уходить, но потом дал себя уговорить на согласованные с Милорадовым цифры.
   Разгрузили нас быстро, грузили тушенку гораздо дольше. Я нетерпеливо поглядывал на время, похоже, нам снова придется ночевать или в Эстонии, или в Псковской области.
   Выехали мы в пять вечера. Витя Цымбал вел фуру, весело насвистывая репертуар Аллы Пугачевой, я же сидел злой, думая, что за подобную работу надо было требовать с Милорадова больше.
   Проехав Тарту, мы остановились на ночевку.
   -Ночью в Россию соваться не будет, - заявил Витька.
   - И правильно сделаем, - согласился я. - Пулемета у нас нет.
   Цымбал хитро улыбнулся и я понял, что возможно пулемета у него нет, но что-то из огнестрела определенно имеется.
   Переночевали мы спокойно, ужин был неплохой, еды мы набрали в колхозной столовой. И рано утром снова тронулись в путь.
   - Надо бы заправиться, - сообщил Цымбал, когда мы выбрались на трассу в сторону Пскова. На заправке практически никого не было, а на колонке для дизельного топлива висел трафарет с надписью, "соляры нет, и не будет".
   Заправщица, когда я подошел, сходу крикнула из окна:
   - Ну что вы все ходите! Человеческим языком написано, солярки нет!
   - А у нас есть тушенка, - сказал я, наклонившись к окошку, и выставил в него десять банок.
   - Сколько вам надо? - также тихо спросила женщина.
   - Пятьсот литров.
   - Подъезжайте ко второй колонке.
   Я махнул Витьке, тот сориентировался моментально и через минуту уже заправлял первый бак.
   Когда мы отъезжали, за нами уже стояли две фуры и матюги водителей, которых заправщица посылала далеко и надолго, были нам слышны, несмотря на рев двигателя.
   Третий день нашего сафари подходил к концу, а мы еще не сдали тушенку в Пскове. Когда мы приехали, нужного кладовщика на работе не оказалось. Всем все было по хрену, пока я не заявил, что тогда местный Горпищеторг останется без тушенки, а мы сдадим ее там, где нас уважают.
   После этого все быстро завертелось. Машину влет разгрузили. Мы с зав складом составили передаточные акты, завизировали их, пока суть да дело, нам с Витьком снова придется выезжать в ночь.
   - Что не хочется ночевать? - спросил я у него.
   - Не знаю, что и делать, - ответил тот. - Пока ты тут с документами бегал я с водилами перетер обстановку на трассе. Они говорят, бандиты периодически беспределят, останавливают фуры. Груз забирают, деньги.
   - Так мы пустые, денег на руках нет, - перебил я его. - Можно ехать спокойно.
   - А кто это знает, мы сегодня полную фуру тушняка сгрузили, тысяч на двадцать минимум. Те, кто этим промышляет, могут подумать, что деньги у нас с собой. А денег не найдут, по голове настучат и фуру заберут.
   - И что делать? - спросил я уже понимая о чем дальше пойдет речь.
   - Ты, вообще сможешь выстрелить в человека? - испытующе спросил Цымбал.
   - Смотря, какая ситуация,- глубокомысленно изрек я. - Для чего спрашиваешь? У тебя есть оружие?
   Витька рассмеялся.
   - Мне Милорадов на днях газовый пистолет подогнал, так им только мух пугать.
   Смотри, что у меня имеется.
   Подняв коврик, он сдвинул в сторону фальшпол под ним в небольшом углублении лежали два обреза, обмотанные тряпками.
   - Ого! - воскликнул я. - неплохой запас!
   - А то, - улыбнулся Цымбал. - я ведь непросто так оружие показал, я тебя вспомнил, лет пятнадцать- двадцать назад ты у Кабанина занимался, а я у Ивана Тимофеева. Просто мы на ринге не встречались, я тогда уже в тяжах был, а ты, помнится, в среднем весе работал, ничего так, резким был бойцом. Потом, правда, куда-то пропал с концами.
   Я улыбнулся.
   - Никуда не пропал, в армию загремел, думал, в спортроту КМСа возьмут, а мне на комиссии заявили, что у них боксеров выше крыши, поэтому туда еще не каждого мастера возьмут. Так, что попал в десант. Ну, а после армии, поступил в универ, тут не до спорта стало. А прозвище из-за фамилии прилипло.
   А ты, если показал оружие, значит, хочешь в ночь ехать?
   Витька смущенно отвел взгляд в сторону.
   - Нужно мне, кровь из носа, завтра к вечеру быть в Петрозаводске, если не хочешь рисковать, можешь остаться до завтра в Пскове, и уехать с утра в Ленинград на электричке. Могу деньжат подкинуть на билет и гостиницу.
   -Нет уж, вместе уехали, вместе приедем, - заявил я.
   Как ни странно до Ленинграда доехали мы без особых проблем. Через Пушкино и Колпино выбрались на трассу и покатили по Мурманскому шоссе.
   Я уже думал, что все обойдется, как километре на сто пятидесятом, из-за стоящей на обочине белой восьмерки выскочили, размахивая руками двое мужчин.
   Цымбал, зло ощерившись, прибавил газу, мужики прыснули по сторонам, и мы пролетели мимо второй машины, незаметной на фоне кустов.
   - Доставай обрез!- скомандовал Виька.
   - Я нервно размотал тряпки, переломил стволы и обнаружил, что в них уже вставлены патроны.
   Минут через пять с левой стороны появился свет фар, какая-то из машин нас догоняла.
   Еще через минуту белая восьмерка обогнала фуру и начала притормаживать. Вместо того чтобы тормозить Цымбал прибавил скорость и чувствительно ударил восьмерку в задний бампер. Та пошла юзом, а затем улетела в кювет, что там с ней случилось, мы уже не увидели.
   Вторая машина остановилась на месте аварии, а мы попилили дальше по трассе.
   Некоторое время ехали молча.
   Минут через десять Цимбал сказал:
   - Легко отделались, правда, мне теперь работы прибавится, кабину рихтовать, Милорадов ведь с говном съест за свою машину. Зато живы, здоровы, и стрелять не пришлось.
   У поворота на Новую Ладогу мы все же остановились, и вышли посмотреть, последствия удара.
   Мда, все же маз это вам не легковушка, небольшие вмятины и содранная в этих местах краска, больше ничего на нем заметно не было.
   Цымбал облегченно вздохнул.
   - Ладно, жить можно, за пару дней все сделаю, думал больше работы будет.
   Рано утром мы въехали в Петрозаводск. Господь услышал наши молитвы, поэтому гайцы на посту крепко спали, а на светофоре горел зеленый свет. Цымбал сразу приободрился и повеселел. И даже довез меня до дома, хотя ему это было совсем не по пути.
   Дома первым делом я забрался в ванну и отмокал там минут сорок. За это время Милорадов успел перезвонить раз пять.
   Выйдя из ванны, я уже сам позвонил ему и кратко доложил о поездке, Когда сообщил сумму, которую должны перевести кооперативу Милорадов не удержался от довольного возгласа, но тут же заявил, что можно было продать груз и подороже.
   - В следующий раз сам поедешь, посмотрим, что у тебя получится, - съязвил я.
   Вовка отлично чувствовал грань, за которую заходить нельзя, поэтому обратил все в шутку и предложил вечером отправиться в ресторан, отметить удачную поездку.
   Мамочка хоть и не стояла над душой, но все отлично слышала из своей комнаты. Поэтому, когда я закончил разговор снова начала нудеть, что пора прекращать гульбу и искать себе жену.
   Предложение Милорадова посидеть в кабаке я принял с удовольствием. Снять последствия довольно нервной поездки было неплохо. К тому же молодой организм требовал активной жизни. Кто-то скажет, что тридцать семь лет не так уж мало, но в сравнении с серединой восьмого десятка - это просто пацан какой-то.
   -Хорошо, только давай не в Северный, - согласился я. - Пойдем лучше в шашлычную.
   - Лады, договорились, - согласился Милорадов.
   Ближе к шести вечера я подъехал на такси к шашлычной "Кавказ". У входа, как всегда толпился народ. Двое "вышибал" стояли у дверей, покуривали и переговаривались с девчонками, но внутрь никого не пускали.
   - Шурец, привет, - подошедший Милорадов хлопнул меня по плечу.. - Недолго ждешь?
   -Привет, Володя, недолго, буквально минута как приехал, - сообщил я и мы направились к дверям.
   Вышибалы встретили нас улыбками и распахнули настежь дверь.
   Я нисколько не удивился, Вовка несколько лет отработал барменом в пивбаре, а все халдеи нашего небольшого города прекрасно знают друг друга.
   Стоило нам усесться за столик в отдельном кабинете, как к нам подлетел официант.
   Сделав заказ, Вовка попросил посмотреть все документы, что я привез. Первым делом схватил печать кооператива и сунул ее в свой дипломат, и лишь потом приступил к изучению бумаг.
   - Ну, что же, неплохо, - сказал он, - сколько говоришь, у тебя осталось капусты?
   Вместо ответа я подал ему, лист с подсчетами, а сверху положил тонкую пачку сторублевок.
   - Отлично! - воскликнул он, быстро пересчитав деньги, и отдал треть пачки мне.
   - Тысячу даю, как и обещал и три тысячи твоя доля от отката, - улыбаясь, сообщил он.
   К этому времени официант уже принес салатики, морс и бутылку водки, так, что мы дружно выпили первую рюмку, сопровождаемую тостом Милорадова, чтобы у нас все было и чтобы нам за это ничего не было.
   Минут через двадцать Вовка отправился в туалет, а потом что-то недолго обсуждал с одним из вышибал.
   К столу он подошел, сгибаясь от смеха.
   - Ты знаешь, что у меня сейчас спросили парни? - спросил он.
   - Понятия не имею, - ответил я.
   - Они спросили, откуда я знаю дирижера симфонического оркестра карельской государственной филармонии, Эрнеста Груна.
   Видя, что я тупо не въезжаю в ситуацию, он пояснил.
   - Парни, студенты консерватории, подрабатывают в свободное время вышибалами и знают всех видных музыкантов нашего города.
   Тут до меня дошло, и я засмеялся не хуже Милорадова.
   - Меня, значит, за дирижера приняли?
   - Ага, за него, - кивнул Вовка.
   - За это надо выпить, - предложил я, разливая водку по рюмкам.
  
   -Как же это место я просмотрел, - огорченно высказался Милорадов, когда я привел его в подъезд одного из домов на проспекте Ленина, главной улице Петрозаводска. - Тут у тебя проходимость бешеная будет.
   -Сойдет для начала, - лениво заметил я. - Главное, нАчать, как говорит наш лидер Миша Горбачев.
   Ну а что, домоуправление !2 с удовольствием сдало мне в аренду за копейки, запасной выход из подъезда дома, выходящий на проспект Ленина.
   У Милорадова магазинчик располагался почти в таком же подъезде, только улица была, увы, не центральная. Но, тем не менее, очередь метров в двадцать в этот магазин постоянно стояла на улице. Всем хотелось посмотреть на искусственный член, сиротливо лежащий в витрине среди японских часов, браслетиков и жвачной резинки.
   Насколько я знаю, далеко не первая дама хотела его приобрести, обещая любые деньги, но продавцы стойко держали оборону, заявляя, что член не продается.
   - У тебя тут и места больше, - завистливо сообщил Вовка. - Может, будешь у меня товар на реализацию брать, жвачку, к примеру, или лимонад?
   -Погоди с реализацией, Володя, мне еще надо решить проблемы с Минздравом с СЭС, пожарниками, в Аптекоуправление только сегодня пойду, - успокаивал я приятеля.
   - Ну, с пожарниками, и СЭС проще всего, - успокоил меня Милорадов. - Я там уже все входы и выходы знаю, позвоню, кому надо, тебя будут ждать. А вот с Минздравом у меня как-то не срослось, да и с Аптекоуправлением тоже. Придется тебе с ними самому вопросы решать.
   - Да уж решу, как-нибудь, - подумал я.- Опять придется пить водку, никуда не денешься.
   - Блат, наше все, - думал я, поднимая трубку, собираясь звонить доктору Тевосяну.
   - Андрюха привет, как сам?
   В трубке царило озадаченное молчание.
   - Простите, вы, кто? - наконец пришел к жизни мой собеседник.
   - Не узнал, богатым буду, - удовлетворенно сообщил я. - Пирогов тебя беспокоит.
   - А Сашка! Привет! Не узнал, извини. Ну, колись что надо, ты просто так не позвонишь.
   - Да ты, Андрей Арменович, тоже, однокурсников не часто вспоминаешь.- хмыкнул я. - У меня вопрос, сможешь переговорить с отцом насчет меня?
   - Уточни, насчет чего нужно поговорить?
   - Понимаешь, я кооператив открываю, одно из направлений будет аптечное дело, поэтому надо бы с директором Аптекуправления по этому поводу пообщаться, узнать, возможные перспективы и прочее, ну ты сам понимаешь, что тебе объяснять.
   - Ничего объяснять не надо, я все понял, - сообщил повеселевший голос Тевосяна, - слушай, ты вечером ничем не занят?
   - Вроде бы ничем.
   - Ну, тогда приходи в гости часам к семи, отец сегодня к нам собирался заглянуть. Посидим, поговорим, вспомним учебу. Заодно и свои вопросы решишь.
   На встречу я поехал на такси, понятно, что без коньяка дело не обойдется. Поэтому взял с собой бутылочку, спасибо Сергееву, снабжает по мере сил элитным алкоголем.
   Поездка по нашему городу редко занимает больше пятнадцати минут. Это ведь не первая четверть двадцать первого века, когда в городе сплошные пробки на дорогах.
   Но мне хватило этого времени, чтобы задать себе вопрос, зачем мне это все надо? Чего я суечусь, пытаюсь выстроить бизнес, не лучше ли взять ноги в руки и свалить на Запад? Зная будущее, мне было понятно, что я там не пропаду.
   И только выходя из машины, пришел к выводу, что хочу доказать самому себе, что ничем не хуже других людей, сделавших состояние в эти годы. Что ни говори, а сейчас, несмотря сплошное беззаконие и засилье бандитов, самое время делать деньги.
   Тевосяны жили а обычной панельке на третьем этаже в скромной двухкомнатной квартире, по народному названию распашонка.
   Когда я зашел в квартиру меня с порога встретили ароматы восточной кухни и черноусый, кудрявый Андрей, нисколько не потерявший свою шевелюру за одиннадцать лет прошедших с окончания института.
   К сожалению, я не помнил, когда мы с ним виделись в последний раз, но он сам напомнил мне об этом.
   Мы бы еще переговаривались в дверях, но тут к нам выплыла королевой Изольда Аршаковна, тоже наша однокурсница. Мда, вот на ней прошедшие годы прошлись заметно. Она здорово пополнела, впрочем, хуже выглядеть от этого не стала, что я не преминул заметить.
   - Саша, а почему ты без Насти пришел? - спросила она без задней мысли.
   Мысленно я рассмеялся:
   - Ничего себе! А говорят, женщины знают все, оказывается далеко не все.
   Вслух же сообщил, что мы с Настей разошлись три года назад, якобы не сошлись характерами.
   А потом подумал, что возможно ошибаюсь, и задняя мысль у Изольды все-таки была, ни за что не поверю, что она ничего не слышала о нашем разводе.
   Когда я зашел в комнату, там за накрытым столом уже восседал солидный, седой армянин Армен Робертович Тевосян, директор Аптекоуправления, от которого в настоящее время зависело, будет ли функционировать мой аптечный киоск, или придется ехать договариваться о поставках лекарств в Ленинград, что при моих пока скромных возможностях весьма нежелательно.
   Когда я поставил бутылку коньяка на стол, Армен Робертович взял ее в руки и внимательно прочитал этикетку.
   После этого, улыбнувшись, одобрительно сообщил:
   -Похоже, у нас тобой алкоголь из одного источника.
   В это время в комнату забежала девочка лет пяти, копия Андрея такая же черноволосая и кудрявая и мигом забралась к деду на колени.
   - Дедушка, что ты мне сегодня принес, - тут же спросила она.
   - Ничего не понял, - нахмурился тот.
   После этого девчушка повторила вопрос уже на армянском языке.
   Расчувствовавшийся дедушка погладил внучку по голове и вытащил из кармана пиджака коробочку с золотыми сережками.
   Девочка недовольно сморщила лицо и спрыгнула с колен.
   - Дедушка, я же просила тебя куклу Барби, а ты мне опять сережки даришь, - обиженно сказала она снова на русском языке.
   - Армен Робертович, - вступила в разговор Изольда, - не сердитесь на Лауру, она же еще не понимает ценности подарков.
   Старший Тевосян со смущенной улыбкой ответил:
   - Да я не сержусь нисколько, сам виноват, совсем забыл о кукле.
   -Интересно, это традиция такая у современных армян давать иностранные имена своим детям? - мысленно подумал я, слушая этот разговор.
   Возвращался я от гостеприимных однокурсников довольно поздно.
   Армена Робертовича у подъезда ожидала Волга, и он великодушно предложил подвезти меня до дома.
   По дороге мы о делах не говорили, незачем в них посвящать водителя. В принципе уже все было обговорено.
   После ужина за общим столом Андрей с Изольдой оставили на некоторое время нас вдвоем на кухне.
   Тевосян разговор начинать не торопился, испытующе поглядывая на меня.
   - Интересно мне, Александр, как ты пришел к мысли открыть свое дело? - наконец спросил он. - Все же столько лет работал врачом, не страшно кидаться в неизвестность?
   - Ничуть, - не покривил я душой. - Чего, собственно бояться? - Ну, не получится, поищем что-нибудь другое. Прямо скажу, сейчас время такое, в стране назревают большие перемены, самый момент ловить рыбу в мутной воде.
   - Понятно, - вздохнул собеседник. - Видишь ли, мир частного бизнеса жесток, ты можешь задолжать большие суммы денег кредиторам, на тебя могут наехать бандиты, сейчас они растут, как грибы в каждой подворотне.
   Ты не думал об этом?
   - Волков бояться, в лес не ходить, Армен Робертович, конечно, я думал обо всех этих проблемах. Поэтому в первое время постараюсь не брать кредитов, и крышей постараюсь обзавестись в ближайшее время.
   В дальнейшей беседе я следовал испытанной методе, если ты можешь считать до десяти, остановись на пяти. Сойдешь за умного, но не слишком.
   По итогу нашего разговора стало понятно, что для Тевосяна мой пока скромный ларек станет небольшим, но постоянным источником наличных денег. А птичка, как известно, по зернышку клюет. Кстати, он сообщил, что уже второй кооператор, обращающийся к нему с вопросами снабжения. Имена названы не были, но я и так знал, кто это такой, как и знал, что эта аптека просуществует недолго. Слишком запойным оказался ее основатель.
   Вот так, за бутылочкой коньяка, мы обсудили все вопросы. Тевосян поначалу разговаривал со мной с превосходством возраста, но в ходе беседы начал поглядывать с уважением. А когда мы подбивали итоги разговора, он с сожалением заявил, что его сын подобной инициативы не проявляет и продолжает работать лор-врачом за копейки.
   Об откате мы тоже договорились. У аптекоуправления имелись подобные киоски в городе, поэтому примерную выручку Армен Робертович представлял, только все денежки из подобных учреждений сдавались в банк и превращались в безналичные рубли. У кооператива в этом плане пока дорога для обогащения была открыта. Наличные деньги творят чудеса.
   Теперь меня ждала комиссия в Минздраве, где я должен было получить разрешение на работу в фармации. Уже шли разговоры о лицензировании подобных структур, но пока все это оставалось на уровне желаемого.
   Завтра я узнаю все это конкретно.
   Поднимаясь на второй этаж деревянного здания, опять испытал внезапное чувство ностальгии. Сразу налетели воспоминания о прошлых посещениях Министерства здравоохранения.
   Второй этаж встретил меня запахом перегара. Он резко усилился, когда из двери одного из кабинетов вышел смурной Вова Капустин.
   - Бедолага, - мысленно пожалел я его. - Некому опохмелить главного хирурга. Это тебе не ординаторская в хирургии, спирта никто здесь не нальет.
   - А, привет, - мрачно буркнул Вова, пожимая мне руку, - Давно тебя не видел, все в Матросах обитаешь?
   - Увы, психиатрическая больница ныне работает без меня.
   - Да, ну? - удивился Капустин, - уволился что ли?
   - Именно так, - сообщил я, стараясь глубоко не дышать, уж очень ядреный дух шел от хирурга.
   В это время хлопнула вторая дверь с надписью "министр Роман Сергеевич Артемьев".
   Оттуда вышел сам Артемьев, и запах перегара значительно усилился.
   - Чего это они все с бодуна сегодня? - тревожно подумалось мне. - Пожалуй, я зря сегодня приперся, бортанут меня, как делать нечего.
   Артемьев прошел мимо нас, кивнув головой в ответ на наши приветствия, и прямым ходом отправился в туалет.
   - Кто тут у вас занимается разрешениями на работу кооперативов? - спросил я у Капустина.
   - Тот удивленно уставился на меня.
   - Так ты что, в кооператоры подался? - спросил он.
   - Подался, - согласился я. - Вот хочу заняться аптеками и организовать кабинет психологической помощи.
   - Ну-ну, бог в помощь, - без особых эмоций сообщил Капустин и добавил. - Отправляйся в одиннадцатый кабинет, там Марья Петровна Харитонова обитает, на нее возложена работа с кооперативами. Ты вовремя подсуетился, комиссия буквально на днях была создана. Одним из первых будешь.
   Марью Петровну я особо не знал, поэтому попытался уговорить Капустина отрекомендовать меня ей. Но Вова от такой чести отказался, намекнув, что Марь Петровна не любит запаха перегара.
   Мария Петровна встретила меня насторожено. Но я же не баклуши бил на работе, поэтому быстро наладил с ней вербальный контакт и сейчас выслушивал словесный поток от пожилой женщины, кивая головой, как болванчик.
   Спустя час покинул кабинет с кипой бумаг, и датой заседания комиссии, на которую должен буду явиться со всеми нужными регалиями.
   К моей радости, мороки сопровождавшей получение лицензии на медицинскую деятельность через несколько лет, и близко не было. Поэтому, воспряв духом я отправился договариваться с малярами с ближайшей стройки о ремонте в арендованном подъезде.
   Естественно, договаривался я с женщинами. Тем более что в основном они и работали на таких работах.
   Конечно, и среди дам имеются ненадежные товарищи, подверженные влиянию зеленого змия, но все-таки большинство намного добросовестней работают, чем их коллеги мужчины.
   Так, что уже на следующий день у меня в помещении будущей аптеки работали две суровые дамы, не знающие слов любви. Зато другие слова у них вылетали автоматом в каждом предложении. Со мной, как работодателем они разговаривали культурней и даже извинялись после случайно вылетевшего слова на б.. или на х...
   С сантехником я договорился моментально, тот шустро сделал отвод от водопроводной и канализационной трубы, проходивших в подъезде. Так что крохотный туалет у моих фармацевтов будет.
   Вовка Милорадов, ревниво следивший за ремонтом, увидев унитаз и раковину, даже потерял дар речи от удивления.
   - А что так, можно было сделать? - воскликнул он возмущенно. - Моим парням приходится во дворе дома по кустам прятаться.
   После чего поинтересовался, где удалось отыскать такого ушлого сантехника, и сразу отправился на его поиски.
   А у меня уже работал столяр. Его тоже искать, долго не пришлось. Притом, работал он со своим материалом.
   Так, что теперь осталось только ждать решение исполнительной власти по утверждению устава кооператива, после чего можно заказывать печать, ну и положительного решения комиссии Минздрава, на которую нужно явиться через два дня.
   Прошли ноябрьские праздники. Впервые за много лет я не отправился на демонстрацию. Можно было бы, конечно, примкнуть к коллективу своей больницы, но зачем?
   Я же там больше не работаю. Придется отвечать на разные неприятные вопросы, Нет, не пойду.
   Поэтому сидел дома и смотрел телевизор, разглядывал престарелые лица членов политбюро ЦК КПСС, столпившихся на трибуне Мавзолея, и думал:
   - Да, ребята, проходит ваше время, снизу подпирают молодые и жадные, желающие всего и сразу.
   В середине дня стоило выключить телевизор, позвонил Милорадов и пригласил посидеть в ресторане. Что-то ему было нужно, потому что приглашал он довольно настойчиво.
   Делать мне было нечего, праздник , никто не работает, тем более, я был один, мама ушла к подруге, ворчать не будет, так, что быстро собрался и вскоре уже сидел за столиком в ресторане Кивач.
   Милорадов на встречу пришел вместе с высоким усачом нашего возраста, чем-то он мне показался знакомым, а когда представился, сразу его вспомнил.
   Толя Кадырханов, пронырливый субъект из бывших комсомольцев, создавший контору под названием Ассоциацию малых предприятий Карелии. Под чьей крышей он ее организовал, я так в той жизни и не узнал, предполагаю, что чекисты приняли в ней непосредственное участие.
   Усевшись за стол, мы поздравили друг друга с праздником и, выпив по рюмке водки, принялись за салаты.
   Разобравшись с закусками, в ожидании горячего, мы негромко переговаривались.
   - - Шурец, понимаешь, - приступил к объяснениям Милорадов, - Толик попал в неприятную историю. Не так давно его ассоциации предложили выкупить тираж ста тысяч экземпляров книги "Итальянская кухня" у нашей типографии
   А после выкупа, контрагент, обещавший реализацию, подвел, исчез в неизвестном направлении. Короче обули Толю по полной программе.
   На сегодня на складе лежит сто тысяч экземпляров книги, за которые отдано сто двадцать тысяч рублей и имеется кредит в эту же сумму, который нужно отдавать банку в ближайшем будущем. Вот такие дела, - закончил Вовка свой рассказ.
   - И для чего ты мне это рассказал? - спросил я, вспоминая эту эпопею в прошлой жизни.
   Мои собеседники переглянулись.
   - Тут такое дело, - вступил в разговор Кадырханов. - в Москве у нас есть человечек, он обещает устроить реализацию товара, но книги надо доставить в Москву. Милорадов для этого дает свою машину, и рекомендовал тебя для этой поездки. Мол, водители не особо надежные, могут запить по дороге, да мали ли что еще.
   -Понятно, - глубокомысленно заявил я и погрузился в воспоминания. В прошлой жизни я изрядно тупил, поэтому провел в Москве почти две недели и приехал только к Новому году. Сейчас, пожалуй, снова соглашусь на эту авантюру, только на других условиях.
   - Ладно, скатаюсь, - небрежно заявил я, - Мои условия с каждой проданной книги мне пятьдесят копеек. Ну, естественно командировочные, все, как полагается.
   - А кое-что у тебя не слипнется? - спросил Кадырханов. - Давай обсудим это по итогам поездки. Может вообще ничего не выгорит, есть ли смысл вообще обсуждать доходы?
   Милорадов засмеялся.
   - Правильно, Шурик, дожимай его, будет знать, как книгами торговать, ничего не соображая в этом деле.
   Я тоже улыбнулся.
   - Поздно Толя пить нарзан, когда почки отвалились. Тебе надо сейчас думать, как отдать кредит банку, чтобы ваша контора по миру не пошла. То есть сто двадцать тысяч с процентами. Все что сверху придется отдавать тем, кто купит у тебя эти книги, вернее, возьмет на реализацию. Мы, конечно, не расскажем им, что купили книги по рублю штука, думаю, поставим цены рублей десять. За реализацию они возьмут не меньше пятидесяти процентов, так что от миллиона останется половина. Из нее мне заплатите все пятьдесят тысяч, это по-божески, и вполне вероятно, что еще окажетесь в плюсе тысяч на триста. Конечно, все это вилами на воде писано, скорее всего, будет меньше, но надеюсь, что не намного.
   В общем, после праздников мой кооператив, наконец, зарегистрируют, и как только печать будет готова, мы составим договор с ассоциацией о посреднических услугах, как раз на пятьдесят тысяч рублей.
   Кадырханову мои слова не особо понравились, но, похоже, идеи он генерировать не мог, Это у Милорадова они рождались сотнями сами собой. Так, что пришлось ему соглашаться с моим предложением.
   Хотя он оставил последнее слово за собой, если за ближайшие дней десять найдется более подходящий вариант, то наши устные договоренности силы не имеют. На что я с готовностью согласился.
   Увы, найти вариант дешевле Толе Кадырханову не удалось, поэтому он вспомнил обо мне.
  
   И вновь я сижу в кабине маза и травлю анекдоты с Вовой Цымбалом. Второй водитель Валера Арефьев читает книжку, расположившись на спальном месте. Заснеженная трасса пустынна, попутных машин почти нет, лишь навстречу изредка проскакивают грузовые фуры, да легковые машины.
   - Надо бы заправиться, - говорит Цымбал, увидев впереди заправку.
   В отличие от шоссе на ней машин сейчас намного больше. Около стационарного поста ГАИ собралась стихийная стоянка фур. Побаиваются дальнобои ехать в ночь. Лучше перекантоваться около полиции, все шансов меньше, что ограбят.
   Пока мы заправляемся, Валера Арефьев выбирается с лежака и с возгласом
   - Я поссать!- несется к деревянному туалету за заправкой.
   Заправлялись мы минут пятнадцать, однако Валера все не появлялся.
   Витька уже нетерпеливо поглядывал по сторонам, когда откуда-то вынырнул наш второй водитель в сопровождении дамы неопределенных лет.
   - Ты что совсем охренел! - воскликнул Витька, - зачем плечевую притащил? Гони ее на хрен!
   -Ой, мальчики, - улыбнулась беззубым ртом растрепанная шалава. - Не ссорьтесь, я вас всех обслужу по высшему разряду.
   Мы с Витькой переглянулись, он покрутил пальцем у виска и еще раз посоветовал даме валить туда, откуда пришла.
   Огорченный Валера забрался в кабину и снова улегся на спальное место. Только теперь начал доставать нас упреками, что мы дураки, раз отказались от услуг Зинки плечевой известной на всем протяжении трассы Москва- Ленинград. И что такого минета, как от нее он не пробовал нигде на всем пространстве Советского Союза.
   - Наверно, потому, что у нее зубов нет, - задумчиво сообщил Цымбал, после слов Арефьева он, похоже, уже жалел, что отказался от новой спутницы.
  
   Столица встретила нас неприветливо. Шел мокрый снег с дождем, Свинцовые тучи, занявшие все небо, говорили, что это надолго.
   Радовала лишь белозубая улыбка гаишника в толстом тулупе. Тот остановил нас сразу, как мы съехали с МКАДа.
   - Так, что везем, товарищи? - осведомился он, когда Цымбал открыл дверь.
   Вместо ответа Цымбал подал ему товарно-транспортную накладную.
   Радостная улыбка у гаишника испарилась.
   -Книги? - протянул он озадаченно. - Так, давайте посмотрим, какие такие книги вы везете.
   Витька с ехидной улыбкой открыл заднюю дверь. Мы в это время с Валеркой переглянулись и весело заржали.
   - Действительно, книги, - разочарованно сказал милиционер. - Ладно, езжайте, толку с вас, как от козла молока.
   Что мы и сделали.
   Мои водители за годы работы выучили закоулки Москвы гораздо лучше меня, поэтому довольно быстро нашли место для стоянки.
   После чего я, оставил их разбираться, кто останется сторожем, прихватив дипломат и сумку с подарками, отправился к своей бывшей однокурснице. Лизавета Семенова, работала рядовым хирургом в больнице, по этой причине давно развелась с мужем и одна воспитывала дочку десяти лет.
   Договорился с ней о ночлеге без труда. Правда, пришлось звонить в Москву неоднократно. Домашнего телефона у нее не имелось. А в больнице ее тоже надо было еще поймать.
   Жила Лиза в обычной панельной пятиэтажке, которую через тридцать лет некий оленевод подвергнет реновации, но пока об этом никто не подозревает, а я, тем более, рассказывать не собираюсь.
   Когда нажал на звонок у двери, обитой дешевым дерматином, та практически сразу отворилась и оттуда донеслись соблазнительные мясные ароматы.
   - Однако! Смотрю, Лизка готовилась к моему приезду, - подумал я, глядя на роскошную даму в дверном проеме.
   Лиза явно меня ждала, вечернее платье, и макияж явно об этом говорили.
   Рядом с ней стояла темноволосая девочка и исподлобья смотрела на меня.
   Я даже внутренне поежился от этого взгляда.
   - Ну, здравствуй, пропажа! - приветствовала меня Лиза, слегка приобняв и поцеловав в щеку.
   - Почему пропажа? - недоуменно спросил я, тоже чмокнув Лизину щеку.
   - Ну, как же, одиннадцать лет не виделись, у меня тут за эти годы, кто только из наших не побывал, а ты пропал с концами, ни слуху, ни духу, - ответила Семенова.
   -Ну, вот, наконец, пропавший появился и очень рад тебя видеть, - ответил я.
   - Привет малышня, давай знакомиться, - обратился я к девочке. - Меня зовут дядя Саша, а тебя?
   - Я не малышня, - буркнула девочка. - Мне уже десять лет.
   -Ну, прости, прости, - извинился я. - Я сразу не понял, что ты такая взрослая. Надеюсь, все же в куклы еще играешь? А то я тебе привез набор кукол Барби с гардеробом.
   - Меня Есения зовут, - сообщила девочка сразу ставшая дружелюбней. - А где куклы?
   После того, как куклы ей были вручены, Есения коротко поблагодарив, хотела убежать с ними к себе. Но мать ее остановила.
   - Еська! Разве так благодарят? Как тебе не стыдно? Скажи спасибо дяде Саше, - воскликнула она.
   - Оставь дочь в покое, разве не понимаешь? Она просто стесняется, - шепнул я Лизе.
   - Ладно, иди к себе, - сказала она дочери, и та с облегченным вздохом ушла в свою комнату.
   Повесив пуховик на вешалку, я прошел в большую комнату.
   Да уж, то, что здесь проживает женщина-хирург, было заметно с первого взгляда. Все вокруг пропахло куревом. В бедно обставленной комнате царил идеальный порядок, собственно мебели, как таковой имелся минимум. Фанерный шифоньер в углу, рядом с ним железная пружинная кровать, посредине комнаты раздвижной круглый стол, несколько стульев и в дальнем углу у окна на тумбочке стоял небольшой японский телевизор Тошиба.
   Лиза смотрела на меня с вызовом, как бы ожидая, от меня вопросов по поводу обстановки, но я благоразумно молчал, понимая, что лучше не говорить по этому поводу ничего.
   Вместо этого оживленно потер руки и спросил:
   -Ну, что в этом доме гостя будут кормить, или нет?
   Семенова пришла к жизни и виновато заговорила:
   - Саша проходи в ванную комнату, сполоснешь руки с дороги. Может, ты сразу ванну примешь? Или после ужина?
   -Давай после ужина, - не думая ответил я и направился к ванной комнате.
   За столом мы сидели втроем. Есению еле удалось оторвать от кукол. За столом она не задержалась, как только допила чай, сразу ускакала к себе.
   - Саша, не надо было так тратиться, - укоризненно сказала Лиза. - Эти куклы такие дорогущие, и вообще не надо было столько продуктов привозить. Я неплохо зарабатываю, нам хватает.
   - Ага, конечно, так я и поверил, - думалось мне. - По квартире сразу видно, как ты зарабатываешь, небось, на полторы ставки пашешь, ночных дежурств тебе в любом случае из-за дочки много не взять.
   - А с кем ты Есению оставляешь, когда на дежурство уходишь? - не подумав, спросил я.
   Лиза порозовела, догадаться о причине вопроса было нетрудно.
   - У соседки по площадке оставляю, - сообщила она,- та пожилая пенсионерка, они с Есенией общий язык нашли. Приходится, правда ей приплачивать немного.
   -Понятно, - вздохнул я. - Ну ладно, давай выпьем за встречу по чуть-чуть.
   - Давай, - согласилась Лиза. - Только действительно по чуть-чуть, мне завтра на работу.
   Болтали мы с ней долго, вспоминали учебу, однокурсников, делились впечатления о работе, только о своих семейных проблемах особо не распространялись.
   Ближе к девяти вечера, Лиза отправила меня мыться, а когда я вышел из ванны то обнаружил, что Есения из своей комнаты переехала к Лизе и они собираются спать вдвоем на кровати.
   Меня же проводили в комнату девочки. К сожалению, ее диван для меня был слишком мал, поэтому пришлось устраиваться на полу.
   Как всегда на новом месте сна у меня не было ни в одном глазу. Тем более, что на тонком матраце спать было довольно жестко.
   Все же, на некоторое время я задремал. Проснулся оттого, что рядом со мной появилось чье-то горячее тело.
   От неожиданности я вздрогнул.
   - Это всего лишь я, не волнуйся,- теплым дыханием шепнула Лиза и прижалась ко мне немалой грудью.
   Со сна я не сразу пришел в себя.
   - Лиза, а Есения не проснется? - спросил я, обнимая женщину.
   - Не проснется, она спит очень крепко, - шепнула Лиза и хихикнула.
   - Почему ты смеешься? - удивился я.
   - Сегодня ночью ты закончишь то, что не доделал в Новый год в общежитии, когда мы учились на втором курсе, - сообщила она, и впилась поцелуем в мои губы. А ее рука скользнула вниз по моему животу.
   Утро добрым не бывает, в этом я никогда не сомневался. Лиза, дорвавшаяся до бесплатного, долго от меня не уходила. Да и сам я что-то не по делу разошелся.
   В результате выспаться не смог совершенно. А в семь часов на столе уже зазвенел будильник. Есении нужно было собираться в школу, поэтому меня быстро подняли и отправили досыпать в другую комнату на кровать хозяйки.
   Спать я, естественно, не лег. А пока мама с дочкой собирались, тихонько сидел в уголке, стараясь не быть пятым колесом в телеге.
   - В общем, так, - сообщила Лиза перед уходом. - Завтрак на столе, ключа я тебе не дам, нет запасного, к сожалению. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь.
   - Хорошо, так и сделаю, - согласился я.
   - Ты точно, еще на ночь останешься? - в который раз спросила она, глядя на меня жалобным собачьим взглядом.
   - Останусь, я же говорил, - пришлось ответить мне тоже не в первый раз.
   - Кой черт меня дернул остановиться у Лизки! - мысленно ругал я себя, глядя в глаза своей институтской подруге. - Сейчас бы не чувствовал себя такой сволочью. Идиот старый!
   После ухода мамы с дочкой, я первым делом забрался в ванну. Сполоснувшись, позавтракал геркулесовой кашей и чаем с булкой. После чего собрался уходить. Несколько раз посмотрел, не забыл ли чего, ведь если захлопну дверь, обратно до вечера попасть в квартиру не смогу.
   Выйдя на улицу поежился от резкого ветра и энергично зашагал в сторону автобусной остановки. Мой путь лежал до ближайшей станции метро" а из нее в дирекцию Московского метрополитена.
   В прошлой жизни я мотался по Москве несколько дней, пока не смог решить вопрос с книгами. В этой жизни мне всего лишь оставалось идти по проторенной дорожке, чем я и занимался.
   Геркулесовая каша довольно быстро рассосалась в моем животе, поэтому первым делом, попав в дирекцию, я зашел в столовую и позавтракал во второй раз. После чего поднялся на второй этаж, где занял очередь к заместителю директора по экономическим вопросам. В очереди сидели трое молодых ребят. По модным прическам, кожаным курткам было понятно, что ребята -коммерсанты и пришли с целью открыть свои торговые точки на станциях метро.
   Очередь двигалась быстро, так, что вскоре я зашел в знакомый кабинет.
  
   Минут через сорок, слегка вспотевший, я вышел в коридор, стараясь скрыть довольное выражение лица.
   У меня все получилось. Конечно, для Толи Кадырханова договор не принес особых доходов. Но пусть будет доволен, что останется при своих, и даже чуток заработает.
   А пока надо поспешить на стоянку, где скучают мои водители и, не дай бог, они решили развеять скуку спиртным.
   Когда подошел к фуре, сиротливо стоявшей у бетонного забора, на выпавшем тонком слое снега следов вокруг нее не наблюдалось. Но дизель работал на холостых оборотах.
   С нехорошими предчувствиями попытался открыть дверь. Но она оказалась заблокирована.
   После долгого стука в окне показалась смурная физиономия Цымбала.
   Увидев меня, он криво улыбнулся и открыл дверь.
   Вид у него был, как будто он всю ночь работал кочегаром.
   - Что это с тобой произошло? - поинтересовался я.
   -Да, блин! Керогаз хренов плохо работает, коптит, как не знаю что, - сообщил Витька и сразу перешел в наступление.
   - Тебе то хорошо, у бабы всю ночь зависал, вон какой свежий и налаженный! - заявил он с неприкрытой завистью.
   Не посчитав нужным отвечать на его эскападу, я спросил:
   - А куда Валера пропал?
   Цымбал махнул рукой.
   - Да ну его, гения секса. Мы вчера кинули жребий кому в машине ночевать, он выиграл и сразу смылся, сказал, что у него выбор большой по Москве, поэтому конкретно у какой бабы остановится, еще не знает.
   - А когда вернется, не говорил?
   - Сказал, что часам к двенадцати будет, - буркнул Витька и продолжил.
   - Слушай, посиди в машине полчаса, я в столовку сбегаю, может и Валерка за это время подойдет.
   - Лады, только ты поторопись, нам нужно будет сегодня разгрузиться, - вздохнул я и уселся на просиженное сиденье.
   - Да ты что! Серьезно?! - радостно воскликнул Витька. - Да я моментом сгоняю туда, обратно. А Валерке, если не придет, на стене напишем, чтобы нас тут ждал до победного конца.
  
   После того, как Цымбал вернулся, мы еще часа полтора ожидали нашего загулявшего товарища и только после этого решили ехать. Но Валера к нашему отъезду все же успел. Витька как раз выворачивал фуру на дорогу, когда в зеркало увидел бегущего к нам мужика, размахивающего объемистой сумкой.
   - О, блин! Еле догнал, - довольным голосом выдохнул Арефьев, умащивая свой тощий зад на сиденье. - А чего меня не дождались?
   - Ты бы еще дольше кальсоны надевал и со своей прошмандовкой прощался, - Сообщил Цымбал. - Пришлось бы тогда нас до вечера здесь дожидаться. Вон, видишь, письмо тебе на стене написано.
   Витька мотнул головой в сторону забора.
   На сером бетоне действительно красовалось послание, написанное жирным угольком.
   - Валера, е.. тв..м.. Никуда не уходи, жди нас здесь. Когда приедем, тогда приедем. Не хер опаздывать.
   - Ну, раз так, хер и я с вами поделюсь, - сообщил Валера и, открыв сумку, вытащил оттуда пирожок и начал его демонстративно жевать.
   По кабине распространился умопомрачительный запах свежей выпечки.
   У меня сразу началось непроизвольное слюнотечение, у Витьки, похоже, тоже.
   - Валерка, не будь гадом, поделись! - воскликнул Цымбал.
   - То-то, поняли, как вам повезло, - сообщил Валера, оделяя нас пирожками.
   -Если бы уехали без меня, я бы пока вас ждал, все пирожки приговорил. Витька, дошло, наконец, как на меня бабы кидаются? Не всякому мужику с утра пироги печь будут.
   - Понял, понял, - невнятно ответил Цымбал, откусив сразу полпирожка с мясом.
   Пробравшись через столичные закоулки, выбирая, где можно проехать фуре, мы заехали на склады метрополитена. И после недолгих поисков нашли нужный.
   Для разгрузки пришлось денежно простимулировать местных грузчиков, да и водители, воодушевленные возможностью скорого отъезда домой, тоже присоединились к ним.
   Удовлетворенно осмотрев, пустую фуру Цымбал закрыл дверь и вопросительно глянул на меня.
   - Ну, что, шеф, по коням?
   Я улыбнулся.
   - Вы, парни, езжайте, а у меня здесь еще кое-какие дела остались.
   Водители понимающе переглянулись, и Витька спросил у Арефьева.
   - Валера, может, ты тоже у своей марухи останешься на недельку? она тебя хоть пирогами откормит, а то больно ты тощий.
   - Не, парни, я домой, меня жена дома ждет, - скромно ответил Валера и полез за руль.
   Машина, посветив на прощание красными фонарями, скрылась за ближайшим зданием, а я прогулочным шагом двинулся к проходной. Там, зайдя к вахтеру, вызвал такси.
   Пока дожидался приезда машины, пришлось выслушать множество историй от пожилого пенсионера. Тому было скучно, поэтому он не закрывал рот до тех пор, пока подъехавшая Волга не посигналила у ворот.
   Таксист, слава богу, таким разговорчивым не был, так, что мы мирно доехали до дома Семеновой, не сказав друг другу не слова.
   Врем уже было около семи вечера, поэтому я первым делом отправился в ближайший гастроном. В Москве в конце осени 1989 года в гастрономе было бедновато. Но это для местного люда. Им подавай мясо, свежую рыбу, и прочие деликатесы. Для меня же после Петрозаводска выбор оказался достаточно богат. Достаточно сказать, что на прилавке свободно лежала ливерная колбаса и даже сливочное масло.
   Набрав половину авоськи продуктов, я двинулся к Лизе.
   - Думала, ты уехал, - сообщила Семенова, открыв дверь.
   - С чего это ты так решила, я же еще утром сказал, что останусь до завтра?- пришлось обидеться мне.
   - Женщина пожала плечами.
   - Ну, мне так показалось.
   - Есения, как и вчера стояла рядом с мамой, только сегодня смотрела меня вопросительно карими глазами, как бы спрашивая:
   - А не ты ли мой папа?
   - Держи подарок,- сказал я, протягивая ей большое шоколадное яйцо.
   - Есения! Не открывай! Мы еще не ужинали, - воскликнула Лиза. - Убери, съешь потом.
   - Спасибо, дядя Саша, как ты догадался, что я люблю шоколад? - спросила девочка.
   - Все девочки любят шоколад, - наставительно сказал я и легонько щелкнул ее по носу.
   Вечер прошел, практически, как вчера. Разве, что Есения немного привыкла к моему присутствию и вела себя свободней. По крайней мере, рот у нее не закрывался, когда она рассказывала о школьных новостях, красавчике Юре Шатунове и Викторе Цое, в которых влюблены все девочки в ее классе.
   На прямой вопрос влюблена ли она, девочка молча замотала головой и покраснела.
   -Влюблена, - решили мы с Лизой, переглянувшись.
   Уже поздно вечером Лиза неожиданно спросила:
   - Саш, ты, когда уезжаешь?
   - Завтра поздно вечером на мурманском поезде. А в чем проблема?
   - Понимаешь, - тут она замялась, а потом смущенно продолжила. - завтра суббота, у меня дневное дежурство, А Татьяна Ивановна уедет на выходные к дочери, мне не с кем оставить Есению. Может быть, ты сможешь забрать ее из школы и побыть до моего прихода?
   - Однако, быстро меня припахали, - насмешливо подумал я. - Ведь так и знал, что не стоит останавливаться у Лизы. Только дай палец, всю руку откусят.
   - А что по этому поводу думает сама Есения? - спросил я.
   - Ой, что она может думать, - махнула рукой Лиза. - Я ей сказала, что ты ее в кафе мороженое сводишь, так, что она даже спать раньше легла, чтобы быстрее завтра наступило.
   Завтра наступило быстро. В семь часов опять зазвенел будильник. Я со стоном уселся, разминая затекшие бока.
   Лиза этой ночью, фигурально выражаясь, меня заездила. И успокоилась только ближе к пяти часам, когда у меня уже ничего не поднималось всеми доступными ей методами.
   Не выспался я капитально. Но пришлось вставать. Надо выполнять свое обещание. Поэтому придется, для начала прогуляться с Есенией до школы, чтобы знать, куда нужно идти, чтобы встретить ее после уроков.
   Странное чувство испытывал я, когда рядом со мной в припрыжку шла девочка, доверчиво держа меня за руку и рассказывая последние школьные новости.
   В прошлой жизни, у меня не было детей, несмотря на два брака. Здесь их тоже пока не намечалось.
   Я шел и мысленно завидовал Лизе, что у нее есть такая дочка. Периодически в голове появлялись необычные идеи типа остаться в Москве у Лизы жить вместе с ней и Есенией, устроиться здесь на работу и послать подальше идеи стать миллионером.
   С такими мыслями мы подошли к зданию школы. У входа столпилось множество школьников разного возраста, они смеялись, шумно переговаривались.
   Несколько девчонок возраста Есении пристально уставились на нас.
   Неожиданно ладошка девочки спокойно лежащая в моей, напряглась.
   Есения остановилась у школьной ограды и, прижавшись ко мне, громко спросила:
   - Папа, ты ведь обещал сегодня сходить со мной в кафе-мороженое?
   Что происходит, понять было нетрудно.
   - Конечно, доча, напомни, когда у тебя заканчивается последний урок? - также громко ответил я.
   Есения, несмело улыбнулась, видимо не ожидала, что я так легко поддержу ее провокацию.
   Зато ее одноклассницы теперь увидят, какой у нее высокий, крепкий отец, притом подстриженный и одетый по последней моде конца восьмидесятых годов. Ведь сейчас не середина двадцатых годов следующего века, когда в школах будут учиться треть безотцовщины. Сейчас это еще случается не так часто.
   Теперь Есения на какое-то время не будет себя чувствовать парией. А то, что папа больше не приходит ее встречать, так этому можно найти тысячу причин.
   Обратно домой я шел в отличном настроении, мысленно улыбаясь и предвкушая, как расскажу Лизе, какая у нее сообразительная выросла дочка, вся в маму.
   Были мысли съездить на вокзал за билетом, но сейчас хотелось только одного добраться до кровати, поставить будильник на час дня и грохнуться спать.
   Что я и сделал, почти сразу, как зашел в квартиру. Заснул моментально, стоило уложить голову на подушку.
   Когда зазвенел будильник, мне показалось, что прошло всего пара минут. Но взгляд на часы заставил убедиться, что это не так.
   Быстро сполоснув лицо после сна, я оделся и по уже известному маршруту отправился за Есенией.
   У школы девочку пришлось немного подождать. Я кстати был не один, несколько бабулек встречали своих внуков и откровенно разглядывали меня, наверно, удивлялись, почему такой молодой мужчина не на работе.
   Наконец, Есения появилась из дверей и решительным шагом направилась ко мне, ее сопровождали две девицы, но они остановились, не дойдя до меня несколько шагов и внимательно смотрели, как Есения взяла меня за руку и мы направились в сторону кафе-мороженого.
   Какое-то время мы шли молча. Потом девочка набралась храбрости и спросила:
   - Дядя Саша, ты не рассердился, что я тебя назвала папой? Просто не смогла удержаться, когда Агапитова вместе с Мякишевой на нас смотрели.
   - Не сержусь, - улыбнулся я. - Мне всегда хотелось, чтобы у меня появилась такая дочка, как ты.
   Есения облегченно выдохнула, главные слова были сказаны, теперь можно обсудить, какое мороженое будем заказывать в кафе.
   В кафе мы просидели больше часа, потом еще почти столько же гуляли по микрорайону. В нем собственно, ничего интересного не имелось, два десятка пятиэтажек, пара магазинов, и школа.
   Домой пришли ближе к четырем часам. Пообедали, чем бог послал, и вчера приготовила Лиза. Правда, после двух порций пломбира у меня и трех порций у Есении есть особо не хотелось.
   Есения ушла к себе и вроде бы занялась домашним заданием. Ну, а я достал бумаги из дипломата и в очередной раз приступил к их изучению. Не обнаружив никаких подводных камней, сложил их обратно в дипломат. В боковом кармане дипломата неожиданно обнаружил маховик от водопроводного крана. Как он туда попал, вспомнить не получилось. Видимо это произошло до вселения моего сознания из будущего в меня из прошлого.
   Взяв маховик в ладонь, пропустил пальцы в отверстия и удивился тому, как ловко он устроился на руке.
   Подумав, похвалил запасливого предшественника и переложил на всякий случай маховик в карман куртки. После чего включил телевизор и начал смотреть все подряд, вскоре в комнату пришла Есения, устроилась рядом со мной на кровати и мы уже смотрели телевизор вдвоем, болтая о разной чепухе.
   Ближе к семи часам я начал немного нервничать, хотя знал, что Лиза вряд ли появится раньше.
   Действительно, она появилась в половину восьмого, я уже был на старте, так, что прощание вышло скомканным, я пообещал приехать к ним в гости в ближайшем будущем, меня пообещали ждать, после чего я отправился на улицу и побежал на главный проезд в поисках такси.
   - Черт побери! - мысленно воскликнул я, отойдя от окошка кассы. Билетов на мурманский поезд на сегодня уже не было.
   На мои попытки договориться, кассирша не отреагировала, послала, короче говоря.
   В раздумье я вышел на платформу и машинально пошел по ней, размышляя, что делать дальше.
   И тут меня обогнал носильщик, спешивший со своей грузовой тележкой к прибывшему составу.
   - Эй, мужик, погоди! - остановил я его.
   Невысокий коренастый мужичок с лицом пропойцы уставился на меня.
   - Чего хотел, паря? Давай быстрей говори, время деньги. - сообщил он, внимательно разглядывая меня.
   - Отойдем в сторону, - предложил я, - дело у меня к тебе.
   -Ну, пошли, - нехотя согласился тот и поволок свою тележку обратно в начало платформы.
   - Когда мы отошли от основной массы проходящих пассажиров, я тихо спросил:
   - Билет на мурманский поезд купить сможешь? В деньгах не обижу.
   Носильщик ухмыльнулся:
   - Тебе купе, или плацкарт брать?
   - Если будет, выбор бери купе, - ответил я.
   - Стоить будет красненькую, - уточнил собеседник.
   -Согласен, - ответил я и полез за деньгами. И только тут вспомнил, что деньги лежат у меня в поясном кошельке и там их немало.
   Но деваться было некуда, я расстегнул пуховик, открыл кошелек и передал нужную сумму носильщику.
   - Добавил бы еще десятку, - потребовал тот, - смотрю, у тебя денег куры не клюют.
   - Билет принесешь, добавлю, - сообщил я.
   Носильщик ушел, а я остался дожидаться его возвращения у пустой тележки.
   Через двадцать минут он вернулся с билетом в купейный вагон. Десятку, предварительно положенную в карман, я ему отдал, после чего тот рысью помчался с телегой зарабатывать деньги.
   Настроение у меня резко упало. Если бы поезд уже стоял у перрона, я бы быстро зашел в вагон, но до появления состава было еще почти два часа.
   Кто его знает, возможно, уже сейчас носильщик сообщает, кому следует, что на вокзале ошивается одинокий мужчина с приличной суммой в кошельке.
   Я зашел в зал ожидания с мыслью, что не сдвинусь с места, пока не объявят посадку.
   Просидел недолго, наверно от волнения, или оттого, что в спешке не зашел в туалет у Лизы, но мочевой пузырь пришел к жизни и начал ощутимо поддавливать.
   Посмотрев на часы, я вздохнул и отправился в туалет.
   Еще выходя из дверей зала ожидания, заметил, как два молодых парня, только что мирно разговаривающие с милиционером, дружно двинулись в мою сторону.
   - Возможно это случайность, - успокаивал я себя. Но кисть правой руки уже нащупывала в кармане пуховика металлический маховик.
   В туалете никого не было. Может, в кабинках кто-то и сидел, но у писсуаров не было не души.
   Я быстро подошел в одному из них, но от волнения, не мог помочиться. В это время дверь туалета распахнулась, и оба преследователя направились ко мне.
   Задернув молнию на джинсах, я повернулся к ним, все еще надеясь, что это случайность.
   Однако наработанные когда-то рефлексы уже включились в работу, и когда один из парней подойдя ко мне, хотел что-то сказать, мой прямой удар правой уже летел ему в подбородок.
   От удара он не отлетел, а, подогнув ноги, осел прямо передо мной, как мешок картошки.
   - Ты что сучара творишь! - заорал второй и, выхватив короткую дубинку, ринулся ко мне.
   Удар левой пришелся ему в челюсть и он, выронив дубинку, сполз по кафельной стене.
   В туалет мне уже ни по маленькому, ни по большому не хотелось, хотелось побыстрей свалить из него куда-нибудь подальше.
   Однако стоило подойти к дверям, как в них зашел милиционер, дежуривший в зале ожидания.
   Окинув взглядом туалет, он начал судорожно лапать кобуру.
   - Где двое, там и третий, - подумал я, когда мент улегся рядом со своими подельниками.
   В это время дверь одной из кабинок открылась и оттуда вышел пожилой мужчина, кинув на меня боязливый взгляд, начал боком пробираться к выходу.
   Мой ступор мгновенно прошел, подхватив дипломат, я тоже ринулся на выход.
   Выбегая на платформу, я уже просчитал, что надо быстро сматывать удочки, меня даже особо искать не придется, дождутся в вагоне поезда, ведь носильщик знает и вагон и место.
   Стоявшая у платформы электричка начала медленно разгоняться. На вагоне я прочитал надпись Москва-Зеленоград.
   - Надо уезжать на ней, - молнией мелькнула мысль.
   И когда мимо проплыла открытая дверь, я быстро заскочил в нее, растолкав куривших парней.
   Вовремя я это сделал, потому что дверь сразу закрылась за моей спиной.
   Пройдя в вагон, я обнаружил, что пассажиров в нем совсем немного. Этому особо не удивился, потому, как время было позднее, к тому же суббота.
   Усевшись на свободное деревянное сиденье, с облегчением вытянул ноги и слушал, как затихает сердцебиение в грудной клетке.
   Но беспокойство все же не оставляло меня. Долго просидеть не получилось. Минут через двадцать встал и отправился на поиски туалета.
   Тот, конечно, был еще закрыт, но не зря же у меня на связке с ключами от квартиры болтались еще два ключа, один от замков в психиатрической больницы, а второй поездной, купленный лет пятнадцать назад в отстойнике поездов в Рыбацком, пригороде Ленинграда.
   Открыв туалет, я первым делом сделал все срочные дела, а затем вывернул наизнанку свой австрийский пуховик и теперь вместо чисто белого, у меня появился пуховик грязно-зеленого цвета.
   Если меня и будут разыскивать, что маловероятно, то будут искать мужчину в белом пуховике.
   Приведя себя в порядок, я ушел в другой вагон, где пассажиров было еще меньше, чем в первом. То, что я без билета меня особо не волновало, скорее всего, контролеры-ревизоры уже сидят дома за ужином, или спят спокойным сном, ну а если и появится какой-нибудь ретивый деятель, заплачу штраф и все дела.
   По мере того, как электричка приближалась к своей конечной цели - станции Крюково, пассажиров в вагоне становилось все меньше. Лишь неподалеку от меня все еще сидела пьяная компанию юнцов. Поэтому я нисколько не удивился, когда девица, лет двадцати, расположившаяся на другой стороне прохода внезапно пересела ко мне.
   Суть пересадки была понятна без слов.
   Было бы глупо не воспользоваться ситуацией, поэтому я спросил у нее.
   - Девушка, вы в Зеленоград едете?
   - Да, а в чем дело? - довольно неприязненно переспросила она.
   - - Вы не волнуйтесь, - попытался я её успокоить.- Может, вы мне подскажете, где можно поймать такси в вашем городке?
   - Нет ничего сложного, как выйдете с платформы, обойдите здание станции, там обычно стоит несколько машин. - ответила девушка. После моих слов она перестала с подозрением коситься на меня. Но беспокойство на ее лице не убавлялось из-за пьяных выкриков соседей.
   Мне они и самому надоели, поэтому я предложил соседке перейти вместе со мной в другой вагон. Что мы и сделали.
   Парни на нас даже не посмотрели. Но мне после недавних вокзальных приключений новых абсолютно не хотелось.
   В следующем вагоне моя спутница сразу подсела к каким-то бабкам. Ну а я сел к окну и попытался задремать.
   Видимо я заснул, потому, проснулся от попыток двух бабуль меня разбудить.
   Когда открыл глаза, они сообщили, что мы приехали на конечную станцию и пора выходить.
   В теплом вагоне я пригрелся, поэтому резкий ветер со снегом заставил поежиться и надеть перчатки.
   Как и советовала девушка, я отправился на поиски такси. К моему счастью на небольшой площадке стояли три машины. У одной из них шумела гоп-компания моих соседей по вагону.
   Я подошел к другой. Водитель молодой парень лет двадцати, вопросительно посмотрел на меня.
   - Командир, как насчет поездки в Тверь? - спросил я.
   - Один едешь? - первым делом спросил таксист.
   - Один, - подтвердил я. - На вокзал мне надо. Желательно успеть к мурманскому поезду.
   Парень задумался.
   - В общем, туда будет стоить четвертак, обратно я пассажира точно не найду, так, что еще четвертак. Если подходит, садись, поедем.
   - Подходит, - вздохнув ответил я. После чего уселся рядом с водителем, положив дипломат себе на колени.
   Волга взрыкнула стартером и мы тронулись в путь. Мои незапланированные приключения продолжаются.
   К счастью, на этой поездке они закончились. За полтора часа по практически пустому шоссе мы спокойно доехали до Твери. Рассчитавшись с водителем, я поспешил на вокзал, где мне по превратности судьбы продали то же самое место, что у меня было в первом билете.
   На этот раз ожидание было недолгим, поезд подошел спустя полчаса после моего появления на вокзале.
   В купе уже все спали, поэтому, тихо застелив постель, я забрался на верхнюю полку и мгновенно заснул.
   Рано утром, проводница меня разбудила. Быстро собравшись, я вышел в коридор, там уже стояли немногочисленные пассажиры выходящие в Петрозаводске.
   Когда спустился на занесенный снегом перрон, почувствовал, что внутри, как будто расслабилась взведенная пружина, только сейчас до меня дошло, что до этого момента все время ожидал очередных неприятностей.
   Облегченно вздохнув, я потопал домой пешком.
   Учитывая, что сегодня воскресенье, звонить никому не стал. После завтрака снова улегся в койку и проспал до обеда.
   Разбудил меня телефонный звонок. С минуту раздумывал, взять трубку, или нет, но все же решил поднять.
   - Александр, добрый день, - раздался в трубке голос Бори Резникова, моего приятеля со студенческих времен. Мы с ним почти не общались с конца семидесятых годов, когда он ухитрился жениться на финке и эмигрировать в Финляндию. Там он устроился на работу преподавателем английского языка, организовал небольшой любительский рок-ансамбль, ну а когда устроил свою жизнь, со своей женой он развелся.
   Виделись мы с ним после этого нечасто, обычно, когда он приезжал навестить родителей. С чего это он решил позвонить мне, было непонятно.
   - Боря, привет, какими судьбами в Петрозаводске? - спросил я.
   - Печальными, Саша, печальными. Отец умер неделю назад, вчера похоронили.
   - Сочувствую, - сказал я. - Как мама перенесла его смерть, с ней все в порядке?
   - Плохо, конечно, но она держится. Все ведь к этому шло, - сказал Борька и продолжил:
   - Я тебе, почему звоню. В последний раз, когда мы с тобой виделись, разговор шел о том, что я заберу родителей к себе, а ты сказал, что с удовольствием бы купил нашу квартиру, если бы были деньги.
   Так вот, после сорокового дня, я маму увезу к себе в Хельсинки, сдавать квартиру не хочется, может быть, ты сможешь ее купить?
   - Хм, интересное предложение, не думал, что ты обратишься с ко мне. А более денежных покупателей на горизонте не имеется?
   - Если бы, - сообщил грустный голос Резникова. - Ты же знаешь, что мои однокурсники - педагоги, откуда у них деньги. А друзья родителей все пенсионеры, им лишние хлопоты вообще ни к чему.
   Я вчера с Андреем Тевосяном разговаривал, думал, может он захочет большую квартиру, но тот отказался, сказал, что у них уже есть более скромный вариант, и посоветовал обратиться к тебе. Мол, Пирогов начал кооперативную деятельность, значит, кое-какие доходы имеет.
   После слов Бори мне захотелось посмеяться, но сейчас делать этого не стоило. Меня уже начали считать богатым человеком.
   Поэтому, сказав собеседнику, что это не телефонный разговор, договорился, что подъеду к нему ближе к шести вечера, тогда и поговорим.
   После звонка спать уже не хотелось. Поэтому я прошел на кухню и начал лазить по кастрюлям.
   Налив большую тарелку щей из квашеной капусты, я с удовольствием их уничтожил. Пока ел, задумчиво размышлял, что если вдруг куплю квартиру, то щей там мне никто уже не сварит. Придется, или обедать по столовым, или жениться. Гражданским браком сейчас еще жить неприлично.
   Хотя слово купил, пока еще неправильное, купить квартиру сейчас нельзя. Надо в ней прописаться, а за это выложить приличную сумму основному квартиросъемщику. Ну, и потом ждать, когда он соблаговолит съехать. Интересно, сколько там Борька хочет получить за трехкомнатную квартиру родителей? Если он будет считать по финским ценам, то я даже разговаривать не буду. Надо срочно навести справки, сколько примерно сейчас стоит такая операция. И лучше всего обратиться по этому поводу к Вовке Милорадову, тот знает все.
   - Черт, возьми, ведь не хотел ему сегодня звонить, - подумал я, когда рука уже набирала его номер телефона.
  
   Дом, где жили Борины родители, располагался практически напротив моей будущей аптеки. Поднявшись на третий этаж, я позвонил в дверь красного дерева, на которой имелась латунная табличка с надписью "Профессор Резников Л.А."
   К сожалению, табличка ныне говорит неправду, профессора Резникова с нами уже нет, и никогда не будет.
   После моего звонка дверь вскоре открылась, в прихожей меня встретил усталый Боря.
   - Ну, здравствуй еще раз, - сказал он. Мы на секунду неловко обнялись, и потом прошли в большую комнату.
   В квартире стоял типичный запах старости, и еще не выветрившийся запах хронически больного человека. Мебель, еще несколько лет назад сиявшая лаком, сейчас стояла пыльной. Стекла, закрывавшие книги в стеллажах, были мутными от пыли.
   Посреди всего этого забвения в кресле качалке сидела Нинель Николаевна, Борина мама, пожилая женщина, лет семидесяти.
   - Молодая совсем, - подумала я.
   Увидев меня, она заплакала и, хлюпая носом, начала рассказывать о своей непростой жизни..
   - Вот Саша видишь, какие дела Леонида Александровича больше нет.
   А я даже на кладбище не могла съездить из-за ног. Совсем они отказывают.
   Борис слушал ее с явным нетерпением, но прерывать не спешил. Наверно, надеялся, что мама быстро выговорится, и мы сможем заняться делом.
   Но женщина все не останавливалась. С рассказа о своем упокоившемся супруге она перешла на нас.
   - Как вам не стыдно, мальчики! Вам скоро сорок лет исполнится, а у вас ни семьи, ни детей. Стыдно! Семьи не могли сохранить. Ваши бывшие жены уже детишек нянчат от новых мужей, а вы все дурью маетесь.
   Один Андрюша Тевосян, хорошим мужем оказался. Дочку воспитывает.
   Боря, так не должно продолжаться, ты отца не смог внуками порадовать, может быть, мне это счастье еще улыбнется??
   На несколько секунд Нинель Николаевна замолкла.
   Борька этим моментально воспользовался.
   - Мама, ты немного поскучай без нас, нам надо кое-что обсудить, а потом сможешь нам еще что-нибудь рассказать.
   С этими словами, он увел меня в свою комнату и закрыл за собой дверь на ключ.
   - Ты же знаешь, мою мамочку, она к нам запросто зайдет, хоть, что ей говори.
   - Знаю, - улыбнулся я. - Моя ничем не лучше, тоже каждый день долдонит о не рожденных внуках.
   В Бориной комнате все осталось, как во времена нашего студенчества. Большую ее часть занимал древний Беккеровский рояль. На стене висели две гитары, флейта, и огромный постер Джима Моррисона.
   Пахло пылью и затхлостью, было понятно, что здесь давно никто не жил.
   - Раньше у тебя иногда пахло кое-чем другим, - усмехнулся я.
   - Ты о марихуане? - спросил Боря.
   - Ага, о ней родимой, - подтвердил я.
   - Ты что! Об этом давно забыто, - улыбнулся Резников. - Какая марихуана? Детские шалости. Я добропорядочный финский гражданин. Не курю и не пью, в выходные бегаю на лыжах, а летом плаваю на байдарке. Уже два года работаю руководителем элитной английской школы и почти десять лет руководителем музыкального ансамбля.
   - Да Борька удивительно талантливый музыкант, - подумал я. - Только слишком застенчивый для того, чтобы стать известным, к тому же его отец, делал все, чтобы он занимался наукой, а не музыкой. Недаром Боря при первой возможности сбежал от него заграницу.
   - Ну, давай выкладывай свои соображения по поводу квартиры, - уже вслух предложил я.
   - Ну, какие соображения? Сам видишь, мама одна жить не сможет. У нее, конечно, пенсия неплохая сто тридцать два рубля. Но что-то мне подсказывает, что в скором времени на эти деньги прожить будет нельзя.
   - Очень даже можно, - подумал я. - В святые девяностые целые семьи будут существовать на пенсии дедушек и бабушек, потому, как лишатся работы и зарплат.
   Вслух я этого говорить не стал, все равно Борька не поверит.
   В ходе дальнейшего разговора мы пришли к следующему соглашению.
   Он продает все имущество и оставляет квартиру полностью пустой. После сорокового дня уезжает с мамой в Финляндию, а я за это время должен найти тридцать тысяч рублей и после этого прописываюсь в их квартиру.
   Все вопросы, возникающие у паспортного стола, домоуправления и прочих неравнодушных структур, желающих хапнуть бесхозную квартирку, решаю сам.
  
   - Ну, и где ты возьмешь тридцать штук? - спросил Милорадов, ехидно улыбаясь.
   - Так, ты мне их и дашь, - спокойно ответил я.
   - С каких это щей? Ты со мной отказался работать, ищи капусту сам, - сообщил тот.
   -Давай договоримся так, твой новый приятель Кадырханов должен мне пятьдесят кусков. Действуем таким образом. Ты мне даешь тридцать тысяч рублей налом, а я тебе перевожу пятьдесят тысяч, когда получу их на свой счет.
   - Ну, ты Шурец даешь! И не жалко тебе сверху двадцать штук отдавать? - поинтересовался приятель.
   -А чего их жалеть, как пришли, так и ушли, - равнодушно сообщил я.
   - Это, ты прав, деньги - зло, - глубокомысленно согласился Вовка и достал из своего дипломата толстый лопатник.
   Отсчитав нужную сумму, протянул деньги мне.
   - Бери, здесь тридцать пять тысяч, лишние пригодятся. Помни мою доброту.
   Кстати, насчет прописки могу посодействовать. У меня там одна капитанша на подсосе сидит. Так, что если нужно, скажешь.
   Я пожал плечами.
   - Ну, пока, только успел выписаться из родительской квартиры. Завтра вместе с Нинель Николаевной пойду прописываться. Она ведь основной квартиросъемщик, ее согласие нужно обязательно.
   Если начнутся проблемы, позвоню тебе.
   - Лады, договорились, - улыбнулся Милорадов, - надеюсь, на новоселье пригласишь.
   - Пригласить то приглашу, - тоскливо ответил я. - Только, когда оно это новоселье будет. У меня работы нетронутый косяк, не знаю, за что первым делом хвататься.
   - - Хе-хе, - внезапно развеселился Вовка. - Теперь понимаешь, что такое жизнь советского кооператора? Я полтора года назад, когда начинал, мне намного тяжелей было подниматься.
   Сейчас то чем будешь заниматься? Может, в пивбаре посидим, дерябнем по паре кружек?
   - Не, Володя, сейчас никак не могу. Вчера завез в аптеку мебель, нужно идти расставлять.
   - Где же ты ее надыбал? - прищурился приятель.
   - Тевосян старший от щедрот отвалил, списанную, - улыбнулся я.
   - Что, за так просто и нисколько не башлял, - удивился Вовка.
   - Вместо денег пришлось нанять двух хануриков, чтобы мебель демонтировать и вывезти. Вот сейчас пойду, буду со своими фармацевтами ее расставлять.
   -Тогда и я с тобой пойду, - решил Милорадов. - Посмотрю, как ты там устраиваешься. Только не пойдем, а поедем.
   Мы оделись и направились к выходу. В дверях столкнулись с девицей, подрабатывавшей уборкой в Вовкиной квартире.
   - Ой, Владимир Васильевич, извините, - начала она извиняться, уткнувшись носом Вовке в подмышку.
   - Ничего страшного, - галантно ответил тот и аккуратно отвел в сторону завиток волос упавший девушке на лицо.
   Та покраснела и, не говоря ни слова, прошла в прихожую, где начала снимать пальто.
   - А девица на тебя запала, Владимир Васильевич, - заметил я, когда мы спускались по лестнице.
   Милорадов усмехнулся и выдал давно известную мудрость.
   -Саня, не ...где живешь и не живи, где ... Запала она, друг мой, не на меня, а на мои капиталы.
   - Ну, у тебя пока капиталы не шибко большие, - сообщил я.
   Вовка махнул рукой.
   - Для таких девчонок и это капитал.
   Когда мы вышли на улицу и подошли к потрепанной Волге, Милорадов скомандовал:
   - Ну что извозчик, отрабатывай бабки, мои водилы увезли памятники в Армению, так что садись за руль.
   Я засмеялся.
   -Вовка, ты вообще рисковый мужик, это надо было купить Волгу из таксопарка! На ней, наверняка не меньше трехсот тысяч наезда. Короче, за руль я сяду, но если по дороге эта лайба встанет, дальше будешь сам ей заниматься.
   Милорадов обиженно сказал.
   - Не нагнетай, покупал я ее вместе с Цымбалом и Арефьевым, мужики все машины в таксопарке знают. Ее только немного подшаманить, она еще тысяч сто отходит, а потом я ее продам. Лохи у нас стаями пока еще плавают.
   Мда, конечно, сидеть за рулем в Волге было намного комфортней, чем в моем Москвиче. Поэтому я даже позавидовал Вовке в этот момент.
   Хотя отлично помнил, что в прежней жизни на этой Волге он долго не проездит, а купит новую девятку. Но радовать его этим предсказанием не стал.
   Мы остановились около моей будущей аптеки, и Милорадов с изумлением уставился на вывеску, над входными дверями с гордо красовавшейся надписью: Кооперативная аптека "Немезида".
   - Ну, ты учудил! - воскликнул приятель. - Интересно, это кому ты собираешься мстить в своем киоске? Покупателям?
   - Ну, почему же покупателям? - улыбнулся я. Мы будет своими лекарствами жестоко мстить болезням, изничтожать их под корень. Только так и не иначе.
   К тому же, Владимир Васильевич, несмотря на то, что нашу страну средства массовой информации называют самой читающей, это, к сожалению, неправда, поэтому большинству обывателей плевать, как называется то, или иное учреждение, главное, чтобы было непонятно, благозвучно и написано латинскими буквами.
   Моя отповедь смешливого настроения Милорадову не перебила, поэтому мы зашли вовнутрь под его смеху..чки.
   В тесном помещении, пахнущем свежей краской, нас встретили две полуголые красавицы.
   Ну, не совсем полуголые, но изрядно оголившиеся, от единственной батареи исходили волны жара, на улице было около нуля, а форточки для проветривания пока еще не существовало в наличии.
   - Здравствуйте, Александр Николаевич, - дружно приветствовали нас две фармацевтки.
   - Добрый день, девочки, - поздоровался я и представил им своего приятеля.
   Надя Сысойкина и ее подружка Галя Писарева с любопытством уставились на Милорадова. После того, как у нас в городе открылся в прошлом году первый коммерческий магазин, фамилия его хозяина была у всех на слуху.
   - Вы посмотреть, или помогать? - спросила Надя.
   -Помогать, конечно, - ответил я и огляделся, чтобы прикинуть, куда можно повесить куртку. Привезенной мебели вроде было немного, но сейчас она загромождала всю комнату.
   Милорадов постоял с минуту в раздумьях, а потом заявил:
   - Пойду, прогуляюсь до магазина, посмотрю, как там мои парни трудятся, а ты Шурец, давай, приступай к работе. Я зайду ближе к вечеру. Ха-ха, Немезида, блин!
   Когда мы остались втроем, я вытащил из дипломата чертеж, по которому надо было собирать мебель и небольшую электродрель. Увы, аккумуляторного шуруповерта у меня еще не имелось.
   - Может, для начала попьем чаю? - предложила Сысойкина.
   Мы с Галей были только за, поэтому небольшой электрочайник был сразу включен в сеть.
   - Вот, что значит, женщины, - думал я, уминая бутерброд с докторской колбасой.- Мне даже в голову не пришло, что-нибудь притащить на перекус.
   А дамы предлагали мне уже бутерброд с сыром.
   После перекуса я начал собирать стойки и стеллажи, а женщины отмывать их от вековой грязи.
   "Глаза боятся, а руки делают", эту поговорку народ сочинил не зря. Через два часа у нас все было готово.
   Вот только лицезрение двух симпатичных дам одетых только в спортивные штаны и бюстгальтеры, плохо действовало на мою психику.
   Поэтому, как только основные работы завершились, пришлось обратиться к женщинам, с просьбой одеться немного скромнее.
   - Александр Николаевич, не волнуйтесь, мы вас нисколько не стесняемся, -заявила Сысойкина. - Вы же наш работодатель.
   - Вижу, что не стесняетесь, - буркнул я. - Но было бы лучше вам одеться.
   С Галей Писаревой я не спал, поэтому она без звука удалилась в крохотную бытовую комнату, где начала переодеваться.
   Зато, глядя на Сысойкину, я сразу вспомнил недавние слова Милорадова о том, что не стоит иметь на работе личных отношений.
   Надька, воспользовавшись уходом напарницы, опустила чашки бюстгальтера и загадочно улыбаясь, демонстрировала мне сейчас свою грудь нисколько не испорченную тремя беременностями.
   - Сысойкина, ты, что не слышала? Я попросил вас одеться, - напомнил я ей.
   Обиженно глянув на меня, та тоже ушла в бытовку.
   После того, как мы расставили мебель, установили перегородку из оргстекла, в комнате сразу стало больше места, и появился аптечный запах, который из этой мебели одной генеральной уборкой не вытравить.
   Появившиеся женщины уже в цивильной одежде, отвлекли меня от своих мыслей.
   - Александр Николаевич, а когда мы приступим к работе? - спросили они хором и рассмеялись этому обстоятельству.
   - Думаю, что случится это на следующей неделе, когда нам доставят лекарства по нашей заявке. Девочки, заявку я составлял, основываясь на ваших запросах. А дальше уже будет заказывать лекарства по потребности.
   Я замолчал на некоторое время, но, увидев в глазах своих сотрудниц невысказанный вопрос, поспешил добавить:
   - Понимаю, вы уже уволились из аптекоуправления, и вам нужны деньги. Так, что могу выдать вам аванс в размере ста пятидесяти рублей.
   Женщины с довольными лицами быстро спрятали купюры в свои кошельки.
   А чего бы им не радоваться, в аптеке они получали полностью зарплату сто десять рублей.
   В это время раздался настойчивый стук во входную дверь. Думая, что это пришел Милорадов, я пошел ее открывать.
   Стоило ее приоткрыть, как, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, в помещение зашли два крепыша в кожаных куртках.
   - Чем обязан? - спросил я, глядя на них.
   Парень, тот, что покрепче, сплюнул на пол и спросил:
   - Ты что ли хозяин этой шараги?
   -Это не шарага, а медицинское учреждение, аптека, молодой человек, и я бы вас попросил здесь не плевать. И разговаривать вежливей. - ответил я. После чего, повернувшись к своим дамам, попросил:
   - Надя принеси сюда тряпку, пожалуйста, сейчас молодой человек вытрет свой плевок.
   - Ты, что совсем обезбашенный, ты на кого наезжаешь? - заорал парень и попытался меня ударить.
   Взяв его руку на блок, я ударил его под ложечку. Крепыш согнулся и встретился лицом с моим коленом.
   Брызнув кровью из носа, он рухнул на пол, выдраенный моими девочками. От этого мое настроение упало еще больше.
   Интересно, но дамы даже не вскрикнули, а с напряженным вниманием следили за происходящим.
   Второй рэкетир хотел выбежать из аптеки и столкнулся лицом к лицу с Милорадовым. Удар у Вовки был лишь немногим хуже, чем у меня, поэтому парень мешком свалился рядом со своим напарником.
   - Хе-хе, - ухмыльнулся Вовка. - Пирогов, что за дела, стоит тебя лишь на секунду оставить, а ты уже разборки устраиваешь.
   - Ну, так вышло, - развел я руками, чувствуя себя дураком, можно было ведь все решить словами, мне же не двадцать лет. Вспылил, как молодой.
   Милорадов убрав улыбку, серьезно обратился к моим фармацевтам.
   - Девушки, вы на сегодня свободны, идите домой, а мы тут все порешаем.
   Те не заставили себя ждать и моментально оделись и ушли, испуганно косясь на приходящих в себя парней.
   - Сынки, вы под кем ходите? - спросил Вовка у них.
   Тот, которого он ударил, испуганно прошептал другому.
   - Толян, это же Милорадов, во, попали!
   - Еще раз повторяю вопрос, под кем вы ходите? - Вовка повысил голос.
   - Под Варловым, - буркнул парень с разбитым носом.
   - Понятно, тогда с вас десять штук за беспокойство, Варлову я сам позвоню, понятно? А сюда дорогу забудьте.
   - У нас с собой столько нет.
   - Нет, так нет, завтра принесете одиннадцать штук, счетчик включен. - заключил Милорадов.
   Когда парни, поддерживая друг друга, вышли на улицу, Вовка от души засмеялся.
   Я с удивлением смотрел на него, не понимая, чего это он веселится.
   - Давно хотел Варловских прищемить, а все повода не было, - пояснил он, увидев мое недоумевающее лицо.
   - А ты не слишком большой штрафец им впаял? Это же обычные шестерки, откуда у них такие бабки? - спросил я, понемногу остывая после потасовки.
   - А пусть" где хотят, там и берут, - заявил Милорадов. - Встречу Варлова, объясню ситуацию, так он на них еще долгов навесит.
   -Так вы уже поделили поляну? - не удержался я от вопроса.
   Вовка пожал плечами.
   - Можно сказать и так. У меня есть свой круг знакомых и друзей, а до остальных мне дела нет. Ты просто до сегодняшнего дня не сталкивался с этой стороной жизни города, так, что знакомься.
   Я улыбнулся.
   - Значит, я вхожу в твой круг знакомых и друзей и являюсь табу, для всех посторонних крышевателей?
   Милорадов в ответ процитировал строки Лермонтова.
   "И Божья благодать сошла на Грузию - она цвела
   С тех пор в тени своих садов, не опасаяся врагов.
   Под гранью дружеских штыков".
   Я смотрел на приятеля, с которым меня связывала почти двадцатилетняя дружба, и не в первый раз удивлялся, как в нем сочеталась начитанность юноши, писавшего стихи и собиравшегося поступать в Литературный институт и через семнадцать лет жесткость, и решительность человека подминавшего под себя криминал.
   - Хочешь сказать, я, Грузия, и буду процветать под твоей крышей? - спросил я.
   - Ну не могу же я отправить в свободное плавание моего друга, с которым мы по молодости неоднократно попадали в различные передряги, - ответил Милорадов и засмеялся.
   -Ты чего развеселился? - спросил я.
   - А помнишь, как мы у кинотеатра Искра отмахивались от местных фраеров? Их тогда, по-моему, человек десять было.
   Я тоже улыбнулся.
   - Вовка, чем дальше мы тех событий, тем у тебя становится больше противников. Четверо их тогда было. И ты, как всегда, первый начал махаловку. Зато на следующий день оба пришли на лекции с фингалами.
   Тут пришла моя очередь вспоминать.
   - А помнишь, как я тебя удерживал, когда ты хотел вилку в задницу пехотному майору в кабаке воткнуть, когда тот сказал, что девушки выбрали не тех парней?
   - Что-то припоминаю, - смущенно признался Милорадов. - Но мы тогда неплохо посидели, а девицы сами к студентам сели за столик, а не к сапогам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.29*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"