Иван проснулся от пристального взгляда. Он чуть приоткрыл веки и увидел сидевшую прямо на его кровати Алису. Нога закинута на ногу, глаза злобно прищурены. Поза агрессии и презрения. "Ну и черт с ней", -- подумал Иван и потянулся, заскрипев всеми суставами. -- Отвратительное зрелище, -- прокомментировала Алиса. -- Грязная и наглая свинья. -- Вася, -- позвал Иван. -- Выброси ее вон. Но Васи в квартире не было. -- Я объяснила этому щенку, -- наклонилась близко к лицу Ивана Алиса, -- что если он сам хочет жить, а главное, если он хочет, чтобы ты жил, -- и тонкий палец с острым накрашенным ногтем остановился у самого глаза Ивана, -- то ему лучше всего погулять. Голова Ивана с каждым днем соображала все лучше и лучше. Он вспомнил, что припадки ярости, посещавшие Алису в алкогольном округе, были непростыми. Она часто кричала что-то о высшей расе, к которой принадлежала, о своей особой миссии во вселенной, об избранности... Но тогда Ивану все это казалось обычным бредом. Однако Вася ушел. Он никогда не смог бы причинить Ивану зло. Значит, желал ему добра. Что же получается? Он боялся эту рыжую девчонку? -- Почему ты посмел пренебрегать мною? -- Зрачки у Алисы расширились, и Иван почувствовал, что на него словно навалили двухсоткилограммовую плиту. Его вжала в кровать невидимая сила. Он понял, что она исходит от Алисы. -- Прекрати, -- прохрипел он. Женщина усмехнулась и отвела глаза. -- И назло мне ты пошел к этой старухе? -- Вовсе не назло, -- раздраженно ответил Иван, -- просто так получилось. А ты мне не нужна. Ты бросила меня, когда я умирал от одиночестќва и ты прекрасно понимала, что происходит со мной. -- Неправда! -- прервала его Алиса. -- Да, ты был мне не нужен, омерзителен, но я не бросила тебя. Я знала, что ты последуешь за мной. Бросают не так. -- Ладно, все прошло, -- миролюбиво заявил Иван. -- С моими чувстќвами вроде все понятно. Но объясни, теперь-то тебе, избранной, я зачем? -- Не знаю, -- пожала плечами Алиса, -- наверное, привязалась к тебе. Знаешь, бывает, привяжешься к комнатной собачке и любишь ее больше себя. -- Я человек, -- напомнил иронично, как ему показалось, Иван, хотя после слов Алисы ему трудно стало иронизировать. -- Вы не люди, -- сказала Алиса, -- вы реликты. Люди давно уже другие. -- Такие, как Жуков, Вася или ты, -- уже откровенно издевательски сказал Иван. -- Ты со своими замороженными алкоголем мозгами не в состоянии понять даже того, что понимает Вася, а Жуков тоже реликт, но он необходим для контактов с вами. Он сообразительный. Иван был переполнен горечью обиды, но внимательно слушал, что говорила девчонка. Он ходит вокруг и около множества загадок, но ответить на них сам не в состоянии. Может быть, рыжая проговорится. -- У тебя сейчас взгляд кота, которому кажется, что он вот-вот схватит мышку, -- расхохоталась Алиса. -- А кот-то старый, и на самом деле мышки нет. Она ему кажется. -- Допустим, -- согласился Иван, -- но несуществующей мышке что-то надо от стареющего кота. И вообще... сколько у тебя масок, Алиса? Разве в алкогольном округе была ты? Разве у Каштанова была ты? -- У меня много масок, -- хладнокровно ответила женщина. -- И ты мне в общем-то не нужен. Но я не терплю, когда мною демонстративно пренебрегают. -- Когда ты рассказывала мне о своем детстве, -- начал Иван, но женщина прервала его предположительно длинный монолог одним гневным движением руки, и Иван снова почувствовал, что на него наваливается чудовищная тяжесть. -- Да прекратишь ты издеваться надо мной? -- взревел Иван. -- Ты сверхчеловек? -- Прости, это получилось совершенно случайно. Понимаешь, я, кажется, уже говорила об этом, ты мне нравился. С тобой хорошо. И исповедоваться тебе легко. Ты никак это не можешь использовать мне во вред. -- Слушай, сверхчеловек, -- Иван не обращал внимания на явное подлизывание со стороны Алисы, -- если у вас там, в Центральном округе, все сверхчеловеки, то тебе, наверное, ужасно скучно с нами -- реликтами. -- И да, и нет, -- нахмурила брови Алиса. -- Я наслаждаюсь вашей открытостью. Вот вчера была драка. Люди не нравятся друг другу и бьют друг друга. Во мне живет тяга к таким простым решениям. У нас та же борьба, но все происходит по-другому. Впрочем, попадешь в Центральный округ, сам все поймешь. -- Где ж мне понять, коль я дурак с замороженными мозгами! -- Не будь злопамятным. И обними меня. Я же лучше, чем твоя старуха. -- Это шантаж? -- То есть? -- удивилась Алиса. -- Если я тебя не обниму, ты меня... опять начнешь мучить? Алиса зло прикусила губы. Стала смотреть в окно. -- Не лопаются, -- сказал Иван. -- Что? -- Стекла под твоим взглядом не лопаются и не плавятся. Странно. -- Перестань. -- Я ведь беззащитен перед тобой, как ребенок. Передернув плечами, Алиса пробормотала: -- Запомни, говорю как другу. Я могу много причинить тебе мучений, но никогда не смогу заставить тебя стать послушным, пока ты человек. -- Реликтовый человек, -- уточнил Иван. Женщина не ответила, взяла Ивана за подбородок и нежно поцеловала, Иван хотел было возмутиться, но подумал, что выглядел бы глупо. Добившись своего, Алиса развеселилась, стала рассказывать об этом чудном округе и заявила, что ей всегда хорошо с черносотенцами. Они веселые, простодушные и совершенно безвредные. Оказывается, ребята в песочных комбинезонах приезжают из совершенно другого округа, чтобы уравнять шансы, иначе черносотенцев всех давно бы повывели. Иван признался, что он тоже чувствует себя здесь среди своих. На что Алиса ехидно припомнила вчерашнюю поездку к Нине. Иван грустно вздохнул. Нину он искренне жалел, и думалось, не одна она попала в переделку. Но вот себя он жалеть перестал. Ему становилось все интереснее и интереснее. И примирение с Алисой было нелишним. Он понял, что никогда не знал по-настоящему эту женщину и что она вечно будет ускользать от него. Тогда, у генерала Каштанова, она страдала совершенно искренне, как страдали все знакомые женщины Ивана, когда их бросали любовники или мужья. А ведь Каштанов тоже реликт. И Алиса вполне могла бы использовать какие-нибудь свои приемчики, чтобы сломить его волю. Или не могла? Если женщина может вернуть себе любимого человека, то что ее может остановить? Значит, Алиса оказалась бессильна. -- Анализируешь? -- прервала ход его мыслей Алиса. -- Напрасно. Ты еще не созрел. Но кое-чего ты можешь добиться. -- Она стала рассуждать о том, что такие личности, как Вася, -- бывшие дебилы, которых воспитало государство, и что они, кроме страха перед начальством, ниќкаких других эмоций не испытывают. Интеллект их невысок, но вполне достаточен, чтобы выполнять определенные задачи. Но Алиса еще не встречала охранника, который стал бы другом тому, кого он охраняет. -- То ли твой Вася дефектный, если подружился с тобой, -- рассуждала вслух Алиса, -- то ли в тебе действительно что-то есть. -- А может, он тоже реликт, но уже новой формации? -- усмехнулся Иван. Он чувствовал себя все более и более уверенным. В конце концов, в том своем далеком прошлом он тоже не захлебывался от счастья. Два неудачных брака, неспособность сделать карьеру, алкоголизм, опустошенность. Может, дикая тоска, охватившая его после погружения в сон, была всего-навсего продолжением той, которая оставила его семьдесят лет назад? И сейчас он избавляется от нее? Ничего. Он урвет от жизни еще кое-что. Он на многое способен! -- Ну и физиономия у тебя самодовольная, -- заметила Алиса. -- Учти, дружок, куда бы ты теперь ни сбежал, я буду преследовать тебя. Просто так. Интереса ради.
...А в городе их ждала встреча. Зайдя в чайную, Иван увидел рассевшегося на диване за отдельным столом Жукова. На этот раз он не стал буравить Ивана глазами, кряхтя, поднялся с дивана, подошел неуклюже, как-то боком, и обнял Ивана. -- Молодец, молодец, -- кряхтел он, -- встаешь на ноги. А кто бы мог подумать? По Алиске не страдаешь. Водку пьешь, а алкоголиком не стал опять, высматриваешь, вынюхиваешь и делаешь выводы. Иван молчал. Он всегда испытывал странное чувство, когда видел Жукова. Ясно, что тот был приставлен к Ивану в качестве главного надсмотрщика, но он явно симпатизировал Ивану. -- Как тебе Алиска сказала, -- сипло засмеялся Жуков, -- реликты мы? -- Да, вроде того. -- Да чего там "вроде", я все твои беседы прослушивал. И до чего же вредная девка. Ты молодец, что перестал ей верить. Иван пожал плечами. Он не перестал верить Алисе, просто понял, что она многолика и ни в мысли ее, ни в душу ему никогда не проникнуть. Шеф положил Ивану на плечо руку, а это означало, что сейчас он перейдет к делу. -- Помнишь такого парня -- Славу Мартемьянова? -- Да, я был знаком с ним. -- Он сейчас у красных за лидера. -- У каких красных? -- Как это -- "у каких"? Уже забыл? Те, что всегда с красными флагами за социальную справедливость, -- марксисты, ленинцы, сталинисты, троцкисты. Мартемьянов наверняка будет рад.