Случилась у Петрова беда, рожа стала огромной, больше ничего не растет, даже то, что, по мнению жены Петрова, должно было быть раза в три больше, а рожа растет. На улице шарахаются, в метро рожу один раз прищемило в часы пик, так весь вагон чуть с ума не сошел, думали что это мент-оборотень к ним лезет.
Но самое главное с женой проблемы. Она ему, голубушка этакая, в близости отказывать стала, и говорит:
- Когда ты надо мной рожей нависаешь, то я теперь всегда батюшку нашего вспоминаю из церкви, слова его, что всякий за грехи свои заплатит. Вот я когда в таком виде лежу, прости Господи, и твою рожу вижу, то мне кажется, что пришел час расплаты и нужно креститься, а как креститься в позе такой богохульной?
И все. И остался Петров без последней радости в жизни.
Собрал он друганов для совета, купил им ядреной киевской "Хреновки", картошечки пожарил, огурчики разложил малосольные, сальца с прослойкой. Так хорошо, что хоть членам Единой России в этот момент не завидуй!
А друганы были разные по типажу своему, Леха, тот был мелкий демагог, и все время гнусности говорил и врал, что у народа власти нет, что денег мало, работать негде, что толерантные личности черной национальности на голову сели. Но все же знают, что это демагогия?
Федя власть любил, но воровал, вот все что увидит, все тащит, пока за столом сидели, стакан спер. Зачем, и сам не знает.
А Данилыч он был просто советский пролетарий, кто бы с ним чего не делал, он терпел.
- Друганы, - сказал Петров, - вот вам по бумажке, напишите не сговариваясь, что мне теперя делать? С рожей такой.
Друганы выпили, закусили, почему бы не написать? И написали. И прочли и все удивились очень. Написали они одно, несмотря на разные свои пороки, что с такой рожей как у Петрова одно место, и место это в главной нашей партии.
- Не хочу я туда, - заплакал Петров, - у меня там рожа еще больше будет.
Зато ты там от других отличаться не будешь, - сказали друганы, - в партии этой все с такими рожами. Будешь на машине с мигалкой людей давить, будешь в телевизоре изголяться, губернатором тебя сделают, чудак! А зачем человек еще на свет-то родится?
Поплакал Петров и пошел в партию вступать, тама рожу его увидели, и никаких возражений, никакого испытательного срока, но сказали, что у них есть один вопрос к Петрову, оттого, как он ответит и зависит, примут его али нет.
Подвели Петрова к схеме мироздания, там звезды, планеты, и наша солнечная система. И сказали, чтобы смотрел Петров внимательно. Петров внимательно посмотрел и ахнул: " Матерь ваша, а где же солнце?"
А вместо солнца там наш национальный лидер! И вокруг него вся вселенная вертится!
- Ну б...дь, - сказал Петров, я все терпел, я даже когда вы нас летом смогом травили, как немцы на Марне ипритом, и то вытерпел, но когда этот еще и солнце! Тьфу на вас!
И ушел Петров. А денег у него нету, и он идет пешком через всю Москву. Идет день, идет ночь, приходит домой, жена так внимательно на него посмотрела (думала, что он с мигалкой приедет?), облизнулася, слова не сказала, к трюмо шмыг, платье скинула, лифчик стянула, в маечке осталась и трусиках, и ну себя везде гладить, "что-то я так пополнела", говорит, а сам и так повернется и эдак.
Ну, Петров знамо не железный. Случилось у них. И первый раз за тридцать лет его жена потом размером не упрекнула. Чудеса!
Вот встает Петров квасу попить, подходит к зеркалу случайно, а там на него писаный красавиц смотрит. Рожа-то исчезла!